Пираты на Миссисипи, Герштеккер Фридрих, Год: 1848 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 327 минут(ы)

ПИРАТЫ НА МИССИСИПИ

(Романъ Герштеккера.)

I.
Старый фермеръ.

Въ томъ мст, гд рка Уэбшъ раздляетъ штаты Иллинойсъ и Индіану, ея свтлыя воды теряются въ Огіо и протекаютъ между крутыми, скалистыми берегами, смющимися лугами и цвтущими степями, или подъ непроницаемою тнью, среди торжественнаго безмолвья первобытныхъ лсовъ. Тысячью протоками бгутъ он, играя и журча, между тростниками и обвиваютъ корни ивовыхъ кустовъ, здсь тихо, спокойно текутъ он по гладкимъ каменьямъ, тамъ стремительно врываются въ самую средину Огіо, иногда попадаются имъ на встрчу противные потоки, и тогда он кипятъ, волнуются и сверкаютъ пною.

Весною 18** года, недалеко отъ этого мста, на краю холма, поросшаго лсомъ, отдыхали два человка, возл нихъ на трав лежали винтовки. Младшему было около двадцати трехъ или четырехъ лтъ, по одежд, его можно было принять скоре за моряка, чмъ охотника. Небольшая низкая глянцовитая шляпа съ широкой лентой красиво лежала на кудрявой голов, голубая матросская куртка покрывала его геркулесовскія плечи, блыя шаровары придерживались узкимъ поясомъ, на которомъ вислъ обыкновенный ножъ въ кожаной оправ. Красная фланелевая куртка и черный шелковый галстухъ дополняли его костюмъ. Что онъ былъ на своемъ мст и въ лсу, это доказывала пара прекрасно вышитыхъ мокассиновъ. Вблизи лежалъ, растянувшись на залитой кровью мурав, молодой медвдь, подл котораго сидла большая черносрая собака, ищейка, устремивъ свои умные глаза на добычу. Высунутый языкъ и прерывистое дыханіе собаки, вмст съ большою раною на плечъ, изъ которой медленно крупными каплями падала кровь, свидтельствовали о трудности охоты и о томъ, какихъ усилій стоила побда надъ свирпымъ врагомъ.

Другому охотнику было подъ шестьдесятъ лтъ. Хотя онъ и уступалъ своему товарищу въ размрахъ и сил, однакожъ въ его движеніяхъ нельзя было замтить ничего старческаго. Его глаза горли почти юношескимъ огнемъ, и щеки были покрыты здоровымъ румянцемъ. На немъ была одежда лсныхъ охотниковъ: бумажная рубашка, обшитая бахрамой, кожаные штиблеты и толстые башмаки. На пояс вислъ широкій, тяжелый круглый ножъ, толстое одяло, прикрпленное широкими полосами изъ древесной коры, покрывало его плечи. Оба охотника, очевидно, отдыхали посл недавней охоты.

Опершись на правый локоть и устремивъ глаза на заходящее солнце, старикъ прервалъ молчаніе слдующими словами:

— Томъ, намъ не слдуетъ долго оставаться здсь, солнце садится, а мы, можетъ быть, ужь далеко ушли отъ рки!

— Не безпокойтесь объ этомъ, Эджвортъ, отвчалъ младшій, растянувшись и смотря сквозь тнистыя втви на голубое небо. Вонъ тамъ, гд видна свтлая полоса, течетъ Уэбшъ, она почти на тысячу ярдовъ отъ насъ. Наши люди не приведутъ судна сегодня, какъ бы они ни старались. Какъ только смеркнется, имъ нужно будетъ выйти на берегъ или бросить якорь, потому что рка наполнена сучьями и корнями, кром того, имъ нужно переплыть добрыхъ пятнадцать миль, если они не захотятъ вертться по изгибамъ рки.

— Кажется, ты хорошо знаешь эту мстность?

— Я думаю такъ, задумчиво отвчалъ другой:— я два года охотился здсь, знаю каждое дерево, каждый ручеекъ. То было еще до моего знакомства съ Диксономъ, потомъ я похалъ на его шкун въ Бразилію. Бднякъ! Онъ и не думалъ тогда, какой печальный конецъ его ожидаетъ.

— Ты никогда не разсказывалъ мн подробностей этого печальнаго происшествія.

— Пожалуй, разскажу сегодня вечеромъ, теперь, я думаю, не худо бы нарубить деревьевъ и расположиться на ночь, какъ разсвтетъ, мы пойдемъ на берегъ ждать флатъ-бота.

— А какъ мы перенесемъ добычу? Хотя и недалеко, но намъ трудненько будетъ дотащить ее.

— О, оставьте ее здсь, сказалъ Томъ, вскочивъ на ноги и затягивая покрпче поясъ:— если мальчуганамъ захочется пость медвдя, они сами унесутъ его.

— А если они оставятъ насъ назади?

— Объ этомъ не безпокойтесь. Билль знаетъ, гд ожидать васъ, въ случа, если мы не сойдемся, а шлюбка не пойдетъ безъ капитана.

— Тмъ лучше, сказалъ старикъ, слдуя примру товарища:— только я отржу нсколько хорошихъ кусковъ, а остальное повшу здсь. Теперь пойдемъ налво, тамъ, судя по деревьямъ, долженъ быть ручей, напиться воды прежде, чмъ лягу спать.

Окончивъ операцію съ медвдемъ, они поспшно ушли, чтобъ еще за-свтло найти источникъ. Вскор они подошли къ берегу ручья и увидли огромную кучу листьевъ и втокъ, большая часть изъ нихъ уже почти сгнила. Охотники развели огонь и, улегшись подл костра, стали жарить сочные куски медвжьяго мяса, любуясь переливами пламени.

Эти люди, какъ читатель узналъ уже изъ ихъ разговоровъ, принадлежали къ экипажу судна, которое отправлялось въ Новый Орлеанъ. Оно было нагружено виски, лукомъ, яблоками, копченой дичью, окороками, сухими персиками и индйскимъ зерномъ,— произведеніями Эджвортовой фермы, лежавшей на берегу Уэбша. Они надялись выгодно продать свой грузъ, если не въ Новомъ Орлеан, то въ какомъ нибудь другомъ южномъ город сосднихъ штатовъ.

Эджвортъ, владлецъ груза, былъ богатый фермеръ изъ Индіаны. Онъ везъ съ собой значительную сумму денегъ, на которую разсчитывалъ пріобрсти вещи, которыя было не легко достать въ его отдаленной колоніи. На Уэбш поселился онъ не боле, какъ за два года до того времени, къ которому относится начало нашего разсказа, прежде онъ жилъ въ Міами, въ штатъ Огіо, и удалился оттуда въ слдствіе того, что увеличивающееся народонаселеніе уничтожало и разгоняло дичь, а онъ говорилъ, что имъ овладетъ тоска, если отъ времени до времени онъ не будетъ находить свжихъ слдовъ въ лсу.

Томъ былъ сирота и дальній родственникъ Эджворта, за нсколько лтъ передъ тмъ у него было сильное желаніе поселяться на Уэбш, но встртившись съ Диксономъ, морякомъ, стариннымъ другомъ своего отца, онъ перемнилъ свое намреніе. Въ это время Диксонъ готовился къ путешествію, и Томъ отправился съ нимъ.

Они ухали въ Цинциннати, гд ихъ ожидала шкуна, купленная Диксономъ, который везъ съ собой грузъ сверныхъ произведеній въ Новый Орлеанъ. Тамъ они взяли грузъ изъ Гаванны, потомъ объхали берегъ южной Америки и прибыли въ Бразилію, гд, какъ сказалъ Томъ, Диксона постигла преждевременная смерть.

Возвратившись на родину, Томъ не нашелъ ничего привлекательнаго въ своемъ дом, и потому охотно согласился сопровождать Эджворта. Вообще, онъ такъ мало заботился о своей будущности, что старый фермеръ только качалъ головой, думая, что Тому давно уже пора сдлаться хорошимъ фермеромъ, иначе эта скитальческая жизнь и беззаботные товарищи-моряки совершенно испортятъ его. Чтобы нсколько оживить однообразіе путешествія на флатъ-бот, они, добравшись до того мста, гд рка образуетъ значительный изгибъ, вышли на берегъ поохотиться съ своими винтовками. Счастье благопріятствовало имъ, они убили медвдя. Судно, принужденное слдовать по извилинамъ рки, медленно подвигалось впередъ, хотя пять сильныхъ гребцовъ помогали ему веслами.

— Какъ хорошо здсь въ лсу, сказалъ Томъ посл продолжительнаго молчанія, бросаясь на свое одяло и глядя на втви деревьевъ, озаряемыя волнующимся пламенемъ. Съ медвжьимъ окорокомъ въ сухую погоду хорошо жить на свт, немножко бы меду еще, но такое молодое мясо хорошо и такъ. Какъ часто, лежа на палуб, какъ теперь, подъ этими деревьями, я смотрлъ на свтлыя звзды и тосковалъ о родин. Я не боюсь говорить это при васъ, Эджвортъ. Испытали ли вы когда нибудь тоску по родин?

— Тоску по родин? Нтъ, отвчалъ старикъ, заряжавшій въ то время свою винтовку. Нтъ, повторилъ онъ, укладывая ее подл себя и закрывая замокъ галстухомъ. Я испыталъ не совсмъ это чувство. У меня было много горя, но ne будемъ говорить объ этомъ, мн было бы жаль испортить такой славный вечеръ. Разскажи мн, что случилось съ Диксономъ въ Бразиліи?

— Ну, если вы полагаете, что этотъ разсказъ можетъ васъ развеселить, то у васъ, должно быть, странный вкусъ. Впрочемъ, поди всегда охотне слушаютъ что нибудь печальное о другихъ, чмъ пріятное и отрадное о себ. Моя исторія коротка. Мы вошли въ устье небольшой рчки Санхозе, располагая продать нашъ грузъ виски, зерна, луку и разныхъ оловянныхъ товаровъ плантаторамъ и туземцамъ, но такъ какъ до ночи мы не успли дойти ни до какой плантаціи, то привязали толстымъ кабельтовомъ наше маленькое судно къ пальм, растущей на берегу, сварили супъ, растянули надъ собой стку отъ москитосовъ и легли спать. Намъ и въ голову не пришло поставить сторожей или принять какія нибудь предосторожности. Дерево, упавшее съ берега, незамтно отдаляло насъ отъ берега, и мы вовсе не подозрвали несчастія, воображая, что мсто, гд мы остановились, совершенно безопасно. Не знаю, какъ было поздно, когда Диксонъ, лежавшій подл меня, дотронулся до меня и спросилъ, не слышу ли я чего нибудь? Полусонный, я оказалъ въ сердцахъ, чтобы онъ оставилъ меня въ поко. Тогда отъ крпко потрясъ меня за плечи и прошепталъ:

— Просыпайся, Томъ, просыпайся, на берегу длается что-то недоброе.

— Галло! вскричалъ я, вскочивъ на ноги, и тутъ только вспомнилъ объ этихъ красныхъ дьяволахъ, которые могли имть такія же наклонности, какъ и наши дикари. Мы сидли подъ своими стками и прислушивались. Вдругъ Диксонъ вскочилъ на ноги и закричалъ: сюда, молодцы! негодяи здсь! Я искалъ ножа, но въ торопяхъ никакъ не могъ найти. Диксонъ, вроятно, въ эту минуту запутался въ стк, потому что я услышалъ, какъ что-то тяжелое шлепнулось на палубу. Я быстро обернулся и увидлъ дв черныя фигуры, вскочившія на борть. Мн попалась подъ руку вышбовка, лучшее оружіе въ такомъ случа. Я поднялъ ее и, закричавъ своимъ (у насъ было три матроса и одинъ мальчикъ), чтобы перерзали кабельтовъ, ударилъ тяжелымъ деревомъ по головамъ двухъ черныхъ негодяевъ, они соскочили или, вроятне, упали за борть, потому что на слдующее утро я увидлъ, что вышбовка была обрызгана кровью и мозгомъ. Матросы наши не скоро продрали себ глаза, но мальчикъ имлъ столько присутствія духа, что схватилъ топоръ, лежавшій подл него, и перерубилъ веревку, шкуна поплыла по теченію, къ счастью, тогда было время отлива. Мейерсъ и Генеттъ, двое изъ матросовъ, увряли меня въ послдствіи, что они ударили по голов пятерыхъ разбойниковъ, когда т взбирались на судно, не знаю, въ какой мр это справедливо. Нашъ бдный капитанъ умеръ, онъ получилъ ударъ копьемъ въ грудь и ударъ дубиной по голов. Мы нашли его мертвымъ на палуб.

— А что сдлалось съ грузомъ?

— Я продалъ его на той же недл, и потомъ нагрузилъ Шарлотту, — наша шкуна называлась Шарлоттой — разными вещами, которыя можно было выгодно продать дома. Черезъ нсколько мсяцевъ мы прибыли цлы и невредимы въ Чаризтоунъ, гд жила вдова Диксона. Бдная, погорвала нсколько времени о муж, но деньги, которыя я ей привезъ, утшили ее и чрезъ одиннадцать недль она опять вышла за-мужъ за одного изъ сосднихъ плантаторовъ. Такъ все на свт!

— Она по-крайней-мр знала, гд умеръ ея мужъ, проговорилъ старикъ, почти про себя, знала, что онъ умеръ и какъ онъ умеръ, тогда какъ многимъ родителямъ приходится ждать мсяцы, долгіе годы, прежде, чмъ узнаютъ они объ участи своихъ дтей, въ каждомъ незнакомц, проходящемъ по дорогъ, въ каждомъ странник, который ночью стучится въ двери изъ дома, они надятся узнать любимое лице, а внутреннее чувство говоритъ, что акула или волкъ разорвали ихъ, изгрызли ихъ кости.

— Да, сказалъ Томъ, бросая свжую втку въ огонь, это точно очень старая исторія. Многіе оканчиваютъ жизнь въ этихъ лсахъ, не говоря уже о тхъ, которые пропадаютъ на ркъ и о которыхъ родственники рдко или никогда ничего не узнаютъ. Сколько тысячъ погибали на мор! но этого нельзя измнить! Я часто бывалъ въ опасности, но никогда не думалъ объ этомъ.

— Впрочемъ, иногда они возвращаются къ роднымъ, замтилъ старикъ боле веселымъ тономъ. Они на долго скрываются безъ всти, ихъ считаютъ погибшими. Но вдругъ неожиданный стукъ въ дверь, родители съ радостными слезами сжимаютъ въ объятіяхъ свое, хоть непокорное, но все-таки горячо любимое дитя.

— Да, отвчалъ Томъ безпечно, случается и это, но рдко. Пароходы губятъ много жизни и силы, они длаютъ это гуртомъ, за разъ убиваютъ десятки людей, такъ что… Но зачмъ вы сошли съ вашего одяла? Хотя и не холодно, но едва ли будетъ благоразумно лечь на сырую землю.

— Я привыкъ къ этому, возразилъ старикъ, занятый своими печальными мыслями.

— Хоть вы и привыкли къ этому, но вдь одяло тутъ, отчего же не лечь на него?

— Тутъ, гд я лежалъ, должны быть камни или корни, что-то жесткое давитъ въ плечо, потому я и отодвинулся.

— Ну, этому легко помочь, сказалъ добродушно Томъ, лучше сдлать постель изъ сухихъ листьевъ, чмъ лежать на земл. Встаньте на нсколько минутъ, въ четверть часа мы все уладимъ.

Эджвортъ всталъ и подошелъ къ огню, а Томъ поднялъ одяло и началъ искать рукою скрытыхъ корней.

— Галло! неудивительно, что вы по могли улечься спокойно! здсь цлая куча оленьихъ костей. Какъ этого мы не замтили раньше? Сказавши это, онъ бросилъ кости къ костру, потомъ собралъ кучу сухихъ листьевъ, тщательно растянулъ на нихъ одяло, положилъ еще нсколько полнъ въ огонь, чтобъ поддержать его на всю ночь, снялъ мокассины и куртку, покрылъ ею плечи, и опять легъ на свое одяло, чтобъ заснуть часа два до прихода судна.

Эджвортъ, поднявъ въ это время кость, началъ разсматривать ее съ несравненно большимъ вниманіемъ, чмъ стоила повидимому такая незначительная вещь.

— Томъ! сказалъ старикъ, наклонившись къ огню съ костью въ рук, чтобъ лучше разсмотрть ее:— это не оленья кость.

— Такъ можетъ быть медвжья, либо волчья, пробормоталъ Томъ, начинавшій уже засыпать.

— Медвдя? да, можетъ быть, только не знаю, почему, мн кажется, что это человчья кость.

— Ударь собаку, пусть она не трогаетъ ихъ. Такъ, это человчья кость, я думаю, что это такъ!

Сказавъ это, Томъ проворно вскочилъ съ своей постели и съ безпокойствомъ посмотрлъ на окружавшія ихъ деревья.

— Что съ тобой? спросилъ встревоженный Эджвортъ. Что ты смотришь?

— Уврены ли вы, что это точно человческая кость? продолжалъ Томъ, надвая мокассины.

— Кажется мн, что это спинная кость человка, она слишкомъ широка для оленя, и слишкомъ длинна для медвдя, да что съ тобой?

— Если это человчья кость, то я знаю человка, которому она принадлежала. Я покрылъ его трупъ сучьями и втками, такъ мы и нашли его теперь. Потому-то здсь и лежало кучей столько полузасохшаго лсу. Да, такъ и есть, здсь подъ этимъ самымъ дубомъ. Это возвышеніе врно на томъ мст, гд я поставилъ крестъ, который срубилъ своимъ томагаукомъ.

— Какъ онъ умеръ, кто онъ былъ?

— Кто онъ былъ, не знаю, его убилъ лодочникъ самымъ позорнымъ образомъ, лодка стояла именно тамъ, гд мы расчитываемъ утромъ найти свою. Онъ былъ убитъ какъ волкъ, за нсколько ничтожныхъ долларовъ.

— Ужасно, произнесъ старикъ, облокотившись на одяло, и положивши подл себя кости. Томъ сидлъ на прежнемъ мст, поддерживая рукой голову.

— Мы охотились за пчелами, началъ Томъ, устремивъ глаза на одну точку, какъ человкъ, погруженный въ воспоминанія давно прошедшаго:— и Билль…

— Лодочникъ!

— Нтъ, этотъ бднякъ.

— А какъ его фамилія?

— Онъ никогда не открывалъ ея. Мы были вмст только четыре дня. Онъ былъ, сколько я могъ замтить, изъ Огіо. Билль какъ-то случайно показалъ негодяю, что у него есть деньги, и тотъ всячески старался вовлечь его въ игру, но напрасно. Отказъ Билля раздосадовалъ бездльника. Два дня спустя, онъ уговорилъ Билля оставить нашу партію и провести съ нимъ ночь. Мы расположились въ томъ овраг, гд увидли сегодня медвдя, тогда мы согнали въ него нсколько пчелъ съ небольшаго луга. На слдующій день ни тотъ, ни другой не приходили. На закат солнца, когда мы пришли на берегъ рки, лодки уже не было. Мы провели ночь у рки, на томъ мст, гд мы разводили огонь, и теперь еще стоитъ старая смоковница, она была стиснута между двумя скалами, которыя не могли сдвинуть ее. На слдующее утро мы взобрались на холмъ, и увидли множество коршуновъ, летвшихъ въ одномъ направленіи. Посмотрите, сказалъ мой товарищъ, охотникъ изъ Кентукки, пойдемъ поищемъ, вдь подлецъ лодочникъ покончилъ хромоногаго.

— Хромоногаго! вскрикнулъ съ ужасомъ старикъ:— отчего вы его назвали хромоногимъ?

— Правая нога у него была нсколько короче лвой, и онъ хромалъ, но не очень. Когда мы поднялись на верхушку холма, я не забуду этого зрлища, хоть бы тысячу лтъ пришлось прожить, мы увидли тло и коршуновъ… Да что съ вами, Эджвортъ? Вы…

— У этого хромоногаго или Билля… какъ ты называешь его… былъ шрамъ на лбу?

— Да, широкій красный рубецъ… разв вы знали его?

Старикъ схватился руками за голову и въ изнеможеніи опрокинулся на приготовленную Томомъ постель.

— Что съ вами, Эджвортъ? ради Бога, скажите! вскричалъ встревоженный Томъ, вскочивъ. Успокойтесь немножко. Кто быль этотъ несчастный!

— Мое дитя, мой сынъ! произнесъ, задыхаясь, старикъ, сжимая свои сухіе глаза холодными какъ лдъ пальцами.

— Помоги вамъ Богъ! бдный… бдный отецъ!

— И вы не похоронили его! спросилъ отецъ, посл продолжительнаго молчанія, во время котораго онъ тщетно силился овладть собою.

— Мы сдлали, что могли, устроили для него могилу охотника, медленно и сострадательно отвчалъ молодой человкъ. У насъ были только индйскіе томагауки, а почва была суха и тверда, но я терзаю васъ своими словами.

— Продолжай, прошу тебя, сказалъ умоляющимъ голосомъ Эджвортъ.

— Мы положили его подъ этотъ дубъ и покрыли его такой кучей втвей и сучьевъ, что ни одинъ дикій зврь не могъ бы добраться до него. Медвди, вы знаете, не трогаютъ труповъ. Потомъ я сдлалъ изъ этого пня простой крестъ своимъ томагаукомъ.

Эджвортъ, блдный, какъ смерть, сидлъ неподвижно, устремивъ глаза въ землю. Посл тягостнаго молчанія онъ всталъ, печально посмотрлъ вокругъ себя и сказалъ дрожащимъ голосомъ,

— И мы лежали на его могил… въ его могил… Мой бдный, бдный Вилліамъ… умеръ такой смертью, но его кости но должны валяться, открытые дождямъ, и солнцу. Не поможешь ли мн похоронить его, Томъ? поможешь?

— Очень, охотно, но намъ нечмъ копать землю.

— Въ лодк есть заступы и лопаты, матросы помогутъ намъ. Я хочу отдать послднюю почесть моему сыну. Это все, что я могу сдлать. Не перейти ли намъ на другую сторону костра?.. Не думай, что я избгаю мста, гд истлли кости моего бднаго сына, нтъ, для меня это послднее свиданіе съ нимъ, очень грустное свиданіе, я всегда надялся прижать его еще разъ къ сердцу, и вотъ нахожу его кости, разсянныя въ пустын. Доброй ночи, Томъ, ложись, ты усталъ, ты долженъ былъ устать посл сегодняшнихъ трудовъ, засни немножко, чтобъ на разсвт встать и приняться за дло.

Чтобы дать отдохнуть своему товарищу, старикъ бросился на одяло и закрылъ глаза, но сонъ не смежалъ его вкъ, отягченныхъ слезами. Когда холодный утренній втеръ зашелеститъ листьями деревьевъ, онъ всталъ, снова развелъ, почти совсмъ погаснувшій, огонь и принялся ври блеск яркаго пламени собирать разбросанныя кости. Томъ, разбуженный движеніями старика, безмолвно помогалъ ему. Занятый отъискиваніемъ костей, Томъ незамтно подошелъ къ большому вязу, стоявшему шагать въ тридцати отъ огня. Подъ нимъ лежала старая собака Эджворта, врный Вольфъ, встртившій приближающагося Тома ворчаньемъ.

— Вольфъ, не стыдно ли теб, старикъ? ты спишь, что ля, лнивецъ? какъ? и зубы скалишь!— Это восклицаніе не усмирило однакожъ собаки, она продолжала ворчать, но въ тоже время повиливала хвостомъ, будто желая сказать: я очень хорошо знаю, кто ты, и что ты другъ, но все-таки теб но слдуетъ идти сюда. Томъ остановился.

— Посмотрите, сказалъ онъ Эджворту, Вольфъ что-то нашелъ подъ деревомъ и не подпускаетъ меня къ себ, чтобы это могло быть?

Эджвортъ подошелъ къ собак, наклонился къ ней и увидлъ въ лапахъ врнаго животнаго черепъ своего сына. Со вздохомъ взялъ онъ остатки дорогой головы, а Вольфъ съ визгомъ вскочилъ, и жалобно завылъ.

— Умное животное, понимаетъ, что это человческая кость, замтилъ Томъ.

— Я думаю, онъ знаетъ кости. Вольфъ, поди сюда, поди сюда, моя добрая собака, помнишь ли ты своего добраго господина?

Вольфъ легъ, посмотрлъ въ глаза своему хозяину, и снова завылъ, но такъ жалобно, что старикъ не могъ доле удерживать свое чувство, онъ всталъ на колни подл собаки, обнялъ ея шею и залился слезами. Собака лизала щеки и лобъ своего бднаго хозяина и старалась положить лапу на его плечо.

— Не возможно! сказалъ Томъ, на котораго поведеніе животнаго произвело странное впечатлніе.

— Не разувряй меня, Томъ, сказалъ вставая старикъ грустнымъ и умоляющимъ голосомъ, мн отрадно видть, что даже животныя сохраняютъ память о друг, у насъ всегда довольно горя, зачмъ своевольно уничтожать собственной рукой даже слабое утшеніе?

Выстрлъ, раздавшійся по направленію къ рк, прервалъ разговоръ.

— Галло, молодцы ужь тамъ съ лодкой! они бжали ночью, теперь еще очень рано.

— Будь такъ добръ, позови ихъ сюда.

— Лучше бы и вамъ идти со мной, для васъ будетъ слишкомъ тяжело оставаться здсь одному.

— Я приготовлюсь пока, Томъ, поди одинъ.

Томъ поспшно бросилъ на плечо винтовку и скорымъ шагомъ направился къ ркв. Эджвортъ всталъ на кольни у подножія стараго дуба, столько лтъ простиравшаго свою тнь надъ прахомъ его сына, онъ безмолвно молился, пока не услышалъ шаговъ приближающихся лодочниковъ, тогда онъ всталъ и твердыми шагами пошелъ къ нимъ на встрчу.

Придя къ лодк, Томъ увдомилъ матросовъ о случившемся. Они, не говоря ни слова, начали копать узкую могилу, потомъ уложили туда остатки несчастнаго юноши и насыпали надъ ними небольшой курганъ.

Окончивъ эту печальную работу, они молча воротились къ ркъ, унося на плечахъ добычу.

— Галло, закричалъ рулевой, остававшійся въ лодк, грубый, съ дикой наружностью, человкъ, съ рябымъ лицомъ и короткими черными волосами, спускавшимися на виски. А, медвдь! Лучшаго ничего не могъ сдлать нашъ капитанъ.

— Проворне, ребята, идите на бортъ, мы теряемъ время, а вода убываетъ каждую минуту.

— Мы опять пойдемъ туда, сказалъ одинъ изъ нихъ.

— Что вы тамъ забыли?

— Ничего, мы вотъ возьмемъ кирпичи изъ кухни и сложимъ изъ нихъ памятникъ на могил.

— Какіе дураки! какъ же мы будемъ варить?

— Мы можемъ запастись ими въ Винсенн, сказалъ Томъ:— Если бы и вы помогли, то это было бы не обидно для васъ.

— Я нанялся править судномъ, а не носить кирпичи, проворчалъ рулевой, спокойно улегшись на палуб. Довольно глупо ужь и то, что растревожили старыя кости, он изгнили бы и безъ вашей помощи.

Матросы не отвчали на грубую рчь рулеваго, взяли кирпичи и начали взбираться на крутой берегъ. Они сложили изъ нихъ простую плиту на могил убитаго охотника и счисили мохъ съ дубоваго креста. Эджвортъ неподвижно стоялъ, погруженный въ размышленіе, потомъ внезапно поднялъ голову, какъ человкъ, пробудившійся отъ сна, пожалъ руки лодочникамъ, поблагодарилъ ихъ за помощь, и набросивъ на плечо винтовку, съ спокойнымъ видомъ пошелъ съ ними къ судну.

Полчаса спустя, тяжелыя весла неуклюжаго судна заскрипли и запнили воду, теченье начало повертывать судно изъ стороны въ сторону, пока не принесло его на средину рки. Тогда гребцы подняли ‘рыбьи перья’, такъ они называли свои длинныя весла, и очень комфортабельно улеглись на палуб. Между тмъ, недавно поднявшееся солнце, разсыпало свои жгучіе, золотистые лучи надъ волнующимися гребнями лса. Эджвортъ сидлъ на корм, держа между колнами свою собаку, и уныло смотрлъ, какъ исчезали въ отдаленіи деревья, оснявшія могилу его сына.

II.
Драка.— Смартъ и Дэйтонъ.

Въ город Елен, въ Арканзас, берегъ Миссисипи былъ шумне и оживленне обыкновеннаго. Казалось, тамъ собрались жители со всхъ окрестностей, многочисленныя группы людей очень живо о чемъ-то говорили. Одни были въ цвтныхъ, обшитыхъ бахрамой, охотничьихъ рубашкахъ, въ обыкновенной одежд лсныхъ обитателей, другіе въ голубыхъ камзолахъ, принадлежащихъ боле цивилизованнымъ городскимъ жителямъ. Громкіе голоса и одушевленные жесты показывали, что что-то необычайное занимало вниманіе толпы.

Передъ ‘отелемъ союза’, лучшимъ зданіемъ въ город, стояла наиболе многочисленная группа, и хозяинъ, высокій худощавый мужчина съ желтоватыми волосами, выдающимися скулами, острымъ длиннымъ носомъ и добродушными голубыми глазами, съ очевиднымъ удовольствіемъ наблюдалъ шумную толпу, убравшуюся у порога его заведенія. И внутри дома была не меньшая суета. Дятельная хозяйка, съ помощію своихъ служанокъ и негра, едва успвала удовлетворять требованіямъ многочисленныхъ постителей, приготовляла комнаты и постели. Одушевленные, отчасти ревностными преніями, отчасти виномъ, ораторы длались все буйне. Громкія угрозы и проклятія раздавались со мхъ сторонъ. Наконецъ внезапный крикъ и движеніе въ толп, показали, что слова перешли въ дло, какъ предвидлъ прозорливый хозяинъ.

Опершись правымъ плечомъ на косякъ двери, засунувъ руки въ карманы, онъ видимо наслаждался сценой, послдствія которой наконецъ приняли оборотъ, вполн согласный съ его желаніями.

Первый ударъ быль нанесенъ дюжимъ, приземистымъ ирландцемъ съ рыжими волосами и еще боле рыжей бородой. Рукава его рубашки были засучены, галстухъ развязанъ, и вообще онъ представлялъ довольно смшную фигуру, хотя въ другихъ отношеніяхъ Патрикъ О’Шуль вовсе не былъ склоненъ къ шуткамъ и нимало не казался забавнымъ. Но лишь только онъ выпивалъ нсколько глотковъ водки, всякое вздорное слово становилось въ его глазахъ достаточнымъ основаніемъ къ тому, что онъ называлъ разумной ссорой, онъ не былъ сварливаго характера, но мирныя его наклонности мгновенно исчезали, какъ только являлся ничтожный поводъ къ драк.

Какова бы въ настоящемъ случа ни была причина къ драк, Патрикъ или Патъ, какъ его обыкновенно называли въ город, съумлъ ею воспользоваться. Но лишь только его противникъ упалъ на землю, какъ большая часть зрителей, сначала не вмшивавшихся въ ссору, обратилась противъ него, намреваясь отмстить за пораженіе его соперника.

— Прочь, негодяи, волчьи дти! кричалъ ирландецъ, разбрасывая на право и на лво ловкіе удары, не разбирая, на кого они падали. Давайте на честную игру, кричалъ онъ, поправляя рукава рубашки, между тмъ какъ нападающіе отступали и падали: — на честную игру, одинъ на одинъ, или двое, трое на одного, а не десять и двадцать на одного, не то я размозжу ваши головы!

— На честную игру! закричалъ кто-то въ толп, расталкивая въ тоже время стоявшихъ передъ нимъ. Человкъ, котораго Патъ повалилъ, всталъ и, приложивши лвую руку къ разбитому черному глазу, правой вытащилъ изъ-подъ камзола ножъ, и обратился съ яростнымъ крикомъ на ирландца.

О’Туль, спокойно ожидавшій его приближенія, отбилъ врно направленный ударъ, схватилъ противника одной рукой за воротъ, а другой опрокинулъ его на землю. Тогда онъ опять воззвалъ къ чувствамъ чести окружавшей толпы, надясь получить защиту отъ подобныхъ нападеній, но чернь, какъ видно, вовсе не была расположена въ его пользу, человка съ разбитымъ глазомъ унесли и съ удвоенной яростью напали на О’Туля.

— Долой ирландскую собаку! долой его! онъ смлъ наложить руку на гражданина Соединенныхъ Штатовъ. Чего нужно здсь иноземцу? Зачмъ онъ пришелъ сюда? прочь его!

— Бросьте его въ воду! кричалъ широкоплечій, блдный мужчина, лицо котораго отъ лваго угла рта до праваго виска было прорзано широкимъ рубцомъ, придававшимъ ему отталкивающее выраженіе. Киньте его въ рку! эти негодяи, ирландцы и нмцы, сбиваютъ цны на работу! Въ Миссисипи его! пусть тамъ онъ пляшетъ съ морскими пауками. Посл этого воззванія онъ какъ-то особенно свиснулъ и такъ внезапно кинулся на ирландца, что тотъ отступилъ, но О’Туль не поддался бы, если бы другіе не бросились на помощь къ его противнику. Борьба была неравная, и О’Туль повалился на землю.

— Въ Миссисипи бездльника! свяжите ему руки, пусть плыветъ въ Ирландію! можетъ быть, на дорогъ встртитъ своихъ, такъ довезутъ! кричалъ одинъ.

Голоса людей миролюбивыхъ, желавшихъ предупредить трагическую развязку сцены, начавшейся пустою ссорою, замирали среди буйныхъ восклицаній. Съ громкими криками чернь потащила свою жертву къ берегу рки.

Положеніе О’Туля было очень опасно. Зная, какъ дурно расположена къ нему большая часть жителей Елены, онъ не могъ ожидать ничего лучшаго. Близость рки очень благопріятствовала исполненію жестокаго намренія.

Въ эту минуту одинъ человкъ кинулся въ разъяренную толпу, схватилъ О’Шуля за руку и внезапно привелъ въ смущены чернь. Это былъ никто другой, какъ трактирщикъ онатанъ Смартъ. Онъ повелительнымъ голосомъ закричалъ:

— Перестаньте, довольно!

Чернь, однакожъ, казалось, вовсе не была расположена повиноваться такому неожиданному приказу.

— Назадъ, Смартъ! пусти ирландца! раздалось въ толп, эти слова смшивались съ бранью и проклятіями. Не смотря на то, Смартъ продолжалъ держать за руку О’Туля и клялся, что они не тронутъ и волоса на голов его.

— Такъ вотъ же теб, когда такъ! вскричилъ одинъ изъ толпы, выхватилъ изъ кармана пистолетъ и, намтивъ прямо въ Смарта, опустилъ курокъ, къ счастью для человколюбиваго янки, пистолетъ оскся. онатанъ Смартъ былъ не такой человкъ, чтобъ пропустить подобную обиду, онъ вытащилъ изъ-подъ камзола кухонный ножъ, по-крайней-мръ въ футъ длиною, и ударилъ противника съ такой силой, что могъ бы раздробить его черепъ, но тотъ избжалъ удара въ голову, ножъ попалъ въ плечо и разрзалъ рукавъ до локтя.

Ударъ былъ слишкомъ силенъ, и потому нельзя сомнваться, что Смартъ имлъ истинное намреніе поразить противника. Выраженіе его глазъ было таково, что толпа невольно отстала отъ ирландца, который, почувствовавъ себя на свобод, быстро вскочилъ на ноги и, казалось, былъ вовсе не прочь возобновить битву, но Смартъ схватилъ его за руку и прежде, чмъ смущенная толпа могла ршиться на новыя мры, втащилъ въ свой домъ и заперъ дверь.

Блдный мужчина со шрамомъ первый прервалъ молчаніе.

— Разв мы покоримся этому длинноногому янки? откуда онъ взялся въ Арканзас! какъ онъ сметъ предписывать законы почтеннымъ людямъ?

— Сжечь его домъ и съ нимъ вмст!

— Мы это и сдлаемъ, закричало хоромъ множество голосовъ:— пойдемъ, молодцы, возьмемъ огня изъ его же собственной кухни… Долой этотъ кабакъ!

Толпа, готовая на всякое преступленіе, направилась къ дому и, можетъ быть, дошла бы до крайностей, еслибы не была предупреждена человкомъ, который подошелъ къ нимъ съ самымъ дружелюбнымъ и почти умоляющимъ видомъ. Поднявъ руки, онъ звучнымъ голосомъ попросилъ ихъ остановиться на минуту и выслушать его. Это былъ высокій, стройный человкъ съ прекраснымъ открытымъ лицомъ, черными глазами, такими же волосами и съ правильно, тонко очерченными губами. Въ его осанк было что-то повелвающее и убдительное.

Богатая его одежда и тонкое блье показывали, что онъ не принадлежалъ къ классу тхъ людей, которые его окружали.

Онъ былъ юристъ и врачъ. За годъ до начала нашей исторіи, онъ прибылъ сюда изъ какого-то свернаго штата. Обширныя познанія и благородство манеръ доставили ему значительную практику и должность судьи въ городъ и въ окрестностяхъ.

— Джентльмены, произнесъ онъ, обращаясь къ толп: — джентльмены, подумайте, что вы длаете. Мы живемъ подъ покровомъ законовъ Соединенныхъ Штатовъ, но если судъ всегда готовъ защищать насъ противъ насилія другихъ, то вмст съ тмъ онъ обязанъ принять подъ свое покровительство и тхъ, на кого вы нападаете. Мистеръ Смартъ не обидлъ васъ. Напротивъ, онъ оказалъ вамъ великую услугу, помшавъ нанести обиду, которая могла бы повести за собою бдственныя послдствія. Вы должны быть благодарны ему. Мистеръ Смартъ, во всхъ отношеніяхъ, почтенный человкъ.

— Почтенный человкъ! благодарны ему! онъ негодяй и чуть не разрзалъ меня на-двое, какъ яблоко. Зажечь его гнздо! вотъ мой совтъ! закричалъ человкъ, пытавшійся застрлить трактирщика.

— Джентельмены, началъ снова судья, если мистеръ Смартъ оскорбилъ васъ, я совершенно увренъ, что онъ сдлаетъ все, что отъ него зависитъ, чтобъ вознаградить васъ. Пойдемте къ нему тихо, спокойно, наложимъ на него добровольную контрибуцію виски, и покончивъ дло. Согласны вы на это?

— Да, сказалъ мужчина съ рубцомъ. Пусть онъ угоститъ насъ, но если онъ еще разъ попадется мн, то ему придется попробовать пяти дюймовъ холодной стали.

— Пойдемъ, молодцы, въ трактиръ… въ трактиръ, если онъ не захочетъ угостить насъ, то мы разломаемъ его домъ.

Своевольная толпа съ громкими криками побжала къ отелю и можно было опасаться, чтобъ благонамренныя усилія судьи окончить ссору не повели еще къ худшимъ послдствіямъ, но Смартъ зналъ, съ кмъ иметъ дло. Еслибъ онъ впустилъ ихъ къ себ въ такомъ возбужденномъ состояніи, то былъ бы совершенно въ ихъ вол и долженъ былъ бы согласиться на вс ихъ требованія. Увидвъ, что зачинщики приближаются къ его дому, онъ вышелъ на порогъ съ заряженной винтовкой и поклялся, что выстрлитъ въ перваго, кто ступитъ на первую ступень крыльца.

Смартъ пользовался репутаціею первокласснаго стрлка и потому это была не пустая угроза. Судья опять принялъ роль посредника жажду спорящими сторонами и, сказавъ Смарту, что эти господа уже не имютъ противъ него дурныхъ намреній, просилъ Смарта оставить винтовку, чтобъ уничтожить малйшій поводъ къ ссор.

— Дайте имъ кварту или дв виски, они выпьютъ за ваше здоровье. Лучше жить въ мир и согласіи съ сосдями, чмъ вчно воевать.

— Съ вашей стороны очень хорошо, мистеръ Дэйтонъ, что вы стараетесь предупредить кровопролитіе, сказалъ Смартъ, спустивъ курокъ, немногіе изъ вашихъ сослуживцевъ поступили бы такъ. Чтобъ эти добрые люди увидли, что я вовсе не расположенъ къ нимъ дурно и не имю ни малйшей причины отказываться отъ мировой, я очень охотно готовъ угостить ихъ цлымъ галлономъ водки. Но я вышлю его сюда. Въ отел есть леди и я увренъ, что джентльмены предпочтутъ пить на открытомъ воздух, гд ихъ не будетъ стснять присутствіе дамъ.

— Ге! бранди, воскликнулъ человкъ съ шрамомъ, точно ли ты согласенъ дать намъ галлонъ бранди и объявить, что ты сожалешь о томъ, что случилось?

— Точно, отвчалъ онатанъ Смартъ, и чуть замтная насмшливая улыбка заиграла на его губахъ. Я пришлю лучшей персиковой водки, какая у меня есть.

— Удовольствовались ли этимъ, джентльмены?

— Да, да, послышалось со всхъ сторонъ. Принесите бранди. Ни одинъ порядочный человкъ не можетъ съ комфортомъ пить, когда въ дом есть юбки. Проворне, Смартъ! ты можешь поздравить себя съ тмъ, что нашлъ насъ сегодня въ хорошемъ расположеніи духа.

Пять минутъ спустя, дюжій широкоплечій негръ, съ курчавыми волосами и рзкими африканскими чертами, появился въ дверяхъ съ каменнымъ кувшиномъ значительнаго объема въ одной рук и съ множествомъ оловянныхъ стакановъ въ другой. Онъ недоврчиво смотрлъ на собраніе, которое встртило его громкими восклицаніями, нкоторые бросились посмотрть напитокъ и, удовлетворившись на этотъ счетъ, побжали съ криками и гуканьемъ къ ровному, низменному берегу, увлекая за собой толпу. Началась шумная попойка, продолжавшаяся до поздней ночи. Дэйтонъ нсколько времени стоялъ и смотрлъ на удалявшуюся толпу, погруженный въ глубокія размышленія, Смартъ вывелъ его изъ задумчивости.

— Благодарю васъ, сэръ, оказалъ онъ, подойдя къ судь, который такъ кстати пришелъ къ нему на помощь, благодарю за ваше вмшательство, избрать лучшей минуты вы не….

— Я исполнилъ только обязанность гражданина. Ршительному человку легко управлять толпой, если онъ съуметъ выбрать время и образъ поведенія, одно серьезное слово можетъ много сдлать.

— Ну, не знаю, замтилъ Смартъ, покачавъ головой и бросивъ подозрительный взглядъ по направленію рки, подобныхъ людей не легко тронуть ни дружескими словами, ни враждебными орудіями. Большей части изъ нихъ нечего терять, кром жизни, но они не очень дорого ее цнятъ, и потому готовы на все. Во всякомъ случа, я очень радъ, что отдлался отъ нихъ такими пустяками. Кровопролитіе всегда ужасно, зайдите въ гостиную, я тотчасъ приду къ вамъ. Мн надо помочь моей старух въ кухн, сдлать нсколько необходимыхъ распоряженій.

— Благодарю васъ, мн нужно идти домой, я получилъ много писемъ съ послднимъ пароходомъ и ожидаю посщеній по дламъ. Не зайдете ли вы ко мн съ вашей старой леди? мн нужно о многомъ переговорить съ вами.

— Моя старая леди должна сегодня оставаться дома, домъ полонъ гостей, а я… Правда, я давно не видлъ мистриссъ Дэйтонъ. Однакожъ, если эти люди опять придутъ?

— Не безпокойтесь, они скоры и дики, или лучше грубы, но я не думаю, чтобъ они были способны на обдуманное злодйство. Можетъ быть, въ первую минуту бшенства они бы и сожгли вашъ домъ, не пощадили бы васъ самихъ, но когда ярость ихъ прошла, они не посмютъ нанести вамъ вредъ.

— Вы думаете?… Тмъ лучше. Мой Сципіонъ будетъ сторожить въ мое отсутстіе, а звукъ трубы изъ моего окна достигнетъ до меня, хотя бы я былъ въ другомъ конц города. Хорошо, чрезъ полчаса я буду у васъ.

Они разошлись. Мистеръ Смартъ пошелъ къ своей ‘лучшей половин’, какъ она обыкновенно называла себя. Эта почтенная дама, отчасти по причин большихъ хлопотъ, отчасти въ слдствіе недавняго происшествія, была въ самомъ дурномъ расположеніи духа.

Мистриссъ Смартъ не была изъ тхъ женщинъ, которыя способны таить свою злобу, все, что она чувствовала, должно было найти себ исходъ. Услышавъ, что приближается ея властелинъ, она отбросила назадъ оборки своего чепца, которымъ защищалась отъ жара печки, уперлась руками въ бока и встртила своего супруга рзкимъ восклицаніемъ:

— Какую удивительно-умную штуку съигралъ сегодня джентльменъ? стоитъ только отвернуться, какъ ужь непремнно случится какая нибудь непріятность, никому нельзя состряпать пирога, чтобъ мистеръ Смартъ не сунулъ туда своего носа и пальца.

— Мистриссъ Смартъ, спокойно сказалъ онатанъ (онъ былъ въ слишкомъ хорошемъ расположеніи духа и потому замчаніе жены не могло его огорчить) я спасъ сегодня жизнь человка и, мн кажется, что…

— Спасъ жизнь человка!… Что теб до жизни другихъ людей? ты долженъ думать о своей жен. Она можетъ до смерти заработаться и захлопотаться, этому господину все равно, онъ бросаетъ на улицу цлые галлоны хорошей персиковой водки, какъ будто можно ихъ тамъ поднять, между тмъ какъ я должна работать до поту лица, чтобъ достать насущный хлбъ!

— Несмотря на все безпокойство, я еще не очень дорого заплатилъ за нее, продолжалъ мистеръ Смартъ такимъ же спокойнымъ тономъ, не обращая никакого вниманія на возгласы, которыми мистриссъ Смартъ прерывала его рчь.

— Я вотъ что скажу теб, закричала она, еще боле раздраженная хладнокровіемъ мужа:— я вотъ что скажу теб: было бы гораздо лучше, если бы у тебя были какія нибудь чувства къ твоей собственной плоти и крови. Филиппъ сдлался ужь порядочнымъ мальчуганомъ, а ты вовсе не заботишься о немъ. Ты всхъ насъ разоришь, а какъ бдный мальчикъ выростетъ, ему некуда будетъ приклонить голову! Ты безчеловчный отецъ, да!

— Безчеловчному отцу тоже некуда было приклонить голову, когда онъ выросъ, сказалъ Смартъ, улыбаясь и потирая руки. Мистеръ Смартъ старшій далъ ему хорошее воспитаніе, которое принесло такіе плоды, что мистеръ Смартъ младшій, посл нсколькихъ жатвъ, былъ въ состояніи купить лучшій отель во всей Елен. Смартъ старшій умеръ и Смартъ младшій сдлался Смартомъ старшимъ и когда, по обыкновенному ходу вещей, Смартъ младшій….

— Перестань толковать вздоръ! Ступай, длай свое дло, посмотри за лошадьми, пошли мн негра и вели ему принести съ поля бобовъ и сахаръ изъ кладовой. Твоя безпечность помешать меня до могилы.

— …Послдуетъ совту Смарта старшаго, какъ послдній Смартъ младшій послдовалъ совту своего отца, продолжалъ тмъ же тономъ невозмутимый янки:— тогда можно надяться, что Смартъ такимъ же почтеннымъ образомъ будетъ добывать свой насущный хлбъ…

— Пошлите мн Сципіона, визжала мистриссъ Смартъ, въ бшенств топая ногой и стуча по столу большой ложкой. Слышишь, онатанъ! Пошли мн Сципіона и убирайся вонъ отсюда! Ты хочешь уморить меня. Если ты не уйдешь, я употреблю въ дло мою ‘Rchen Right’ {Rchen Right состоитъ въ томъ, что выливаютъ полную ложку кипятку на голову тому, кого хотятъ выгнать изъ кухни: это особенно часто длаютъ въ кухняхъ на пароходахъ.}.

Говоря это, она схватила огромную мдную ложку и опустила ее въ горшокъ съ кипяченой водой.

Смарту было извстно, что гнвныя слова его жены никогда не сопровождались длами, и она слишкомъ хорошо понимала характеръ своего мужа, чтобъ отважиться на это. Но чтобы покончить ссору и утишить свою сожительницу, которая во многихъ отношеніяхъ была доброй женой, онъ отошелъ къ двери, остановился на порог и, взявшись за ручку, спросилъ, не желаетъ ли мистриссъ Смартъ отдать еще какихъ нибудь приказаній, прежде чмъ онъ уйдетъ изъ дому по одному длу.

Мистриссъ Смартъ приняла его отступленіе какъ признаніе надъ собою ея власти, успокоилась, опустила ложку въ горшокъ, отерла лице концомъ передника и сказала полусердитымъ голосомъ:

— Нтъ, мистеръ Смартъ, если ваше дло вызываетъ васъ изъ дому, тмъ меньше у васъ причинъ безпокоиться о моемъ дл. Но я должна сказать вотъ о чемъ: лошади….

— Вс вычищены и накормлены.

— А ящикъ съ сахаромъ?…

— Вынесенъ въ буфетъ.

— А бобы?…

— Сципіонъ уже давно нарвалъ.

— А дв комнаты для постителей?

— Могутъ быть заняты каждую минуту. Мистеръ Смартъ и Сципіонъ все приготовили. Что еще, мистриссъ Смартъ?

Мистриссъ Смартъ, раздосадованная такой неожиданной развязкой, принялась такъ энергически мшать огонь, что ея лицо побагровело. Потомъ сдлала тщетную попытку поднять тяжелый желзный котелъ, въ это время онатанъ подошелъ къ ней и, поставивъ котелъ на мсто, съ улыбкой повернулся къ своей, все еще негодующей сожительниц и влпилъ два тяжеловесные поцлуя. Вслдъ за тмъ вышелъ изъ дверей, заложивъ руки въ карманы и напвая во все горло ‘Jankee Doodle’.

III.
Отель союза и его постители.

Читатель, бывали ли вы когда нибудь въ американскомъ отел?

Нтъ! Очень жаль, это избавило бы меня отъ описанія его. Какъ станціи нашихъ желзныхъ дорогъ, такъ и отели американскаго союза имютъ фамильное сходство, которое замтно во всхъ штатахъ на свер и на юг. Есть что-то общее между великолпными залами, въ которыхъ подаются и устрицы изъ восточныхъ городовъ, и простой лавочкой въ лсу, гд продается грогъ. Буфетъ, покрытъ ли онъ мраморомъ, или обнесенъ ршеткой изъ простаго дерева — непремнно снабженъ маленькими скляночками, съ пепперментами и стантоновой настойкой, чтобъ придать ароматъ напиткамъ, приготовляемымъ для постителей, на полкахъ разставлены бутылки съ различными винами и водками, груды апельсиновъ и лимоновъ, разноцвтные ликеры и пробки отъ бутылокъ съ шампанскимъ, тщательно залитыя свинцомъ.

Путешественникъ никогда не можетъ чувствовать себя какъ дома, ни въ какомъ общественномъ домъ соединенныхъ штатовъ, будетъ ли то отель, гостинница, таверна или домъ, гд принимаютъ на хлбы. Какъ и все другое въ Америки (исключая частныхъ домовъ), они устроены только для временнаго употребленія и потому въ нихъ нтъ истиннаго комфорта.

Внутренность ихъ поразительно доказываетъ истину этого факта. Стулья стоятъ только у камина, даже лтомъ, когда не бываетъ огня, постители, просто, по привычк собираются вокругъ камина, и стряхиваютъ табачный пепелъ туда, гд должна быть зола. Никто не вздумаетъ посидть у стола со стаканомъ вина, толкуя съ пріятелемъ, никому не вздумается спокойно отдохнуть въ кресл, наблюдая приходящихъ и уходящихь. Постители стоять группами, стаканы опоражниваются также скоро, какъ наполняются, кто нибудь мелькомъ пробжитъ газету и вс спшатъ къ своимъ дламъ или удовольствіямъ.

Отель союза не былъ исключеніемъ изъ общаго правила. Прямо противъ двери стоялъ буфетъ, за которымъ дятельно хлопоталъ молодой человкъ. Вообще говоря, у него было немного дла, но сегодня стеченіе постителей было такъ велико, что онъ едва могъ удовлетворять ихъ требованіямъ. На право былъ каминъ, а окна выходили на главную улицу, за которой виднлась рка и мсто выгрузки пароходовъ и лодокъ. По среди комнаты стоялъ четвероугольный столъ, на которомъ лежали: ‘Чэрокозскій адвокатъ’, ‘Газета штатовъ’, ‘Новоорлеанскій бюллетень’. Небольшое нюрембергское зеркало и американскіе часы украшали каминную полку, дюжина стульевъ составляла всю мебель этой, довольно большой, комнаты.

Группы людей, собравшихся тамъ, представляли боле интереса. Только двое сидли, облокотившись на спинку стульевъ, спиной къ остальному обществу, положивъ ноги на каминныя ршетки, въ этомъ положеніи они имли видъ каминныхъ украшеній.

Главная группа состояла изъ молодаго юриста Елены, по имени Робинсъ, фермера изъ Литтль-Рока, и широкоплечаго человка, въ которомъ, несмотря на его легкій голубой камзолъ изъ шерстяной ткани и поношенную войлочную шляпу, легко можно было узнать моряка-почтальона, перевозившаго почтовые пакеты изъ Елень къ почтовой контор Стронгъ, лежавшей на берегу рки св. Франциска.

Ихъ разговоръ вертлся на происшествіяхъ, только что разсказанныхъ. Нкоторые изъ нихъ видли все это изъ окна, я почтальонъ, худой маленькой человкъ 25 лтъ, особенно удивлялся тому, что такое множество сильныхъ, смлыхъ людей, позволило сначала восторжествовать надъ собою одному человку, а потомъ другому удержать ихъ отъ справедливой мести.

— Джентльмены, сказалъ онъ, между прочимъ въ своей жаркой рчи (онъ безпрестанно употреблялъ это слово, какъ бы желая тмъ убдить своихъ слушателей, что онъ самъ принадлежитъ къ этому классу). Джентльмены, прежнее поколніе Арканзаса начинаетъ выводиться, демократическое начало исчезаетъ, монархическое начало восточныхъ странъ длается день ото дня опасне. Джентльмены, я боюсь, что мы доживаемъ до дня, когда король… будетъ короноваться въ Вашингтон этотъ король… будетъ… Генри… клэ {Klay, значитъ глина, земля.}.

— Разв Генри Nonsense {Nonsense — вздоръ.}, сказалъ презрительно фермеръ, или это будетъ такъ, то пусть они держатъ своего короля на восток, я ручаюсь, что онъ не перейдетъ черезъ Миссисипи. Наши отцы, которые погибли, защищая свою свободу, встали бы изъ могилъ, если бы ихъ потомки, умножившіеся до милліоновъ, не могли поддержать то, что они пріобрли, когда были малочислены. Эти нелпыя мысли ввозятъ къ намъ иностранцы. Я недавно прочиталъ въ одной книг, что за моремъ царедворцы ползаютъ, виляютъ хвостами, хитрятъ. Если бы кто нибудь изъ нихъ осмлился явиться въ Арканзасъ, мы бы затравили его собаками.

— Говиттъ вообразилъ, что онъ ужь на охот, сказалъ юристъ. Тише, храбрый гражданинъ, успокойся, наша конституція предохраняетъ насъ отъ подобной опасности.

— О, конституція! если мы не будемъ сами себя защищать, то ни конституція, ни вс юристы въ свт, не помогутъ намъ, конституцію уничтожать, а юристы перейдутъ на сторону правительства. Это бывало и прежде. Нтъ, нтъ, фермеръ — главная подпора государства! его свободная земля первая попадетъ подъ власть самостоятельнаго правительства. А фермеръ воздлываетъ землю, помогаетъ мануфактуристу, отъ его трудовъ ежегодно увеличивается доходъ,— а между тмъ онъ не сметъ говорить о томъ, отъ чего зависитъ его счастіе или не счастіе. Нтъ, фермеры, или лучше сказать народъ, а не конституція поддерживаютъ государство. Никакая въ мір конституція не приноситъ пользы стран, если въ ней нтъ свободы мыслей и самостоятельныхъ людей.

— Ну, вотъ и я тоже говорю, замтилъ почтальонъ своимъ тоненькимъ пискливымъ голоскомъ, не совсмъ понимаю мысль фермера, потому-то я и удивляюсь, что народъ позволилъ одному человку управлять собою. Если бы я быль тамъ,— и онъ посмотрлъ вокругъ себя, не идетъ ли хозяинъ,— если бы я былъ тамъ, то показалъ бы этому янки, что значить мшать свободному гражданину Америки.

— Напротивъ, холодно отвчалъ фермеръ, мн было пріятно, что народъ повиновался разсудку. То, что я прежде слыхалъ объ Елен, заставляло меня думать, что весь городъ наполненъ негодяями. Я радъ, что ухожу домой бъ другими понятіями. Если толпа злоумышленныхъ людей расположена къ буйству, то вовсе не прискорбно, а напротивъ, очень пріятно видть, что ихъ заставили показать уваженіе къ законамъ.

— Очень немногіе изъ нихъ заботятся о порядк, замтилъ человкъ въ свтлоголубомъ камзол. Они начали галлономъ водки, и меня не удивитъ, если они кончатъ боченкомъ. Ихъ крики слышны даже здсь.

— Да что же тутъ длается сегодня! спросилъ фермеръ.— Я только что пріхалъ, и вносилъ въ комнату свой чемоданъ, когда въ ихъ руки попался ирландецъ. Присутственный день что ли, сего дня?

— Присутственный день? сказалъ человкъ въ голубомъ камзолъ. Совсмъ другое, продавали съ аукціона домъ и землю Голька.

— Голька! домъ Голька! вскричалъ съ удивленіемъ Говиттъ. Не можетъ быть! Когда я былъ здсь, недлю тому назадъ, объ этомъ и не думали.

— Да, но дла перемняются очень скоро. Голькъ, вы знаете, отправился въ флатбот въ новый Орлеанъ, и должно, быть, они нашли на сучья деревьевъ, или другое какое нибудь несчастіе съ ними случилось, только вся партія пропала безъ всти. Пять дней тому назадъ прибылъ сюда сынъ Голька и…

— Какъ, разв у Голька есть сынъ? Вдь онъ не женатъ.

— Отъ перваго брака. Молодой Голькъ охотно остался сначала здсь, но заболлъ лихорадкой, и получилъ такое обращеніе къ низменной стран, что на третій день несла прибытія ршился продать свою собственность. Сегодня утромъ происходилъ аукціонъ и молодой Голькъ въ 12 часовъ отправился на пароход.

— Громъ и молнія! Онъ скоро устроиваетъ дла! Неужели этотъ прекрасный домъ былъ проданъ за бездлицу! спросилъ почтальонъ.

— Вовсе нтъ, отвчалъ юристъ, это лучшій домъ въ Елен и было много желающихъ. Я пробовалъ счастія, судья Дэйтонъ также, кажется, имлъ большее желаніе овладть имъ, но нашъ хозяинъ давалъ больше всхъ и по условію заплатилъ наличными. Смартъ вроятно хорошо устроилъ свои дла въ Елен.

— Странно, очень странно! пробормоталъ фермеръ, Голькъ говорилъ мн когда-то, что у него нтъ ни дтей, ни родныхъ, а что онъ намренъ продать все свое имущество и воротиться въ Германію.

— О, да, сказалъ человкъ въ голубомъ жилет, это была одна изъ его слабостей, онъ хотлъ прослыть молодымъ человкомъ, и всегда отпирался, что былъ женатъ. Вы знаете молодую вдову, которая живетъ подл Дэйтона?

Сказавъ эти слова, говорившій показалъ большимъ пальцемъ черезъ плечо и искривилъ свое, вовсе не красивое, лицо саркастической усмшкой.

— Бдная женщина, сказалъ, подходя къ групп, молодой купецъ, слышавшій послднія слова:— блдна, какъ смерть. Она была очень привязана къ Гольку.

— Они были обручены, оказалъ юристъ, и свадьба была назачена по его возвращеніи изъ Орлеана, но человкъ предполагаетъ, а Богъ располагаетъ. Теперь его брачнымъ ложемъ сдлалась Миссисипи, а его собственный флатботъ гробомъ!

— Въ послднее время пропадало много флатботовъ, задумчиво сказалъ фермеръ:— Я знаю три судна, которыя ушли изъ Литтль-Рока, и не достигли своего назначенія. Страна должна бы сдлать что нибудь, чтобы очистить по-крайней-мр прямой фарватеръ отъ пней и деревьевъ. Сколько людей лишились жизни подобнымъ образомъ, и сколько богатства поглотила ненасытная Миссисипи.

— Ге! это главнымъ образомъ вина самихъ людей, заговорилъ съ жаромъ человкъ въ голубомъ: человкъ, который никогда не двигался съ твердой земли, чтобъ продать что-нибудь, покупаетъ новый или старый флатботъ, кладетъ на него свои вещи, берется за руль, и воображаетъ, что само теченье непремнно принесетъ его туда, куда нужно, и идетъ по теченью, пока не наткнется на пень, все и пропало! Съ Миссисипи нельзя шутить! Сберегая сорокъ или пятьдесятъ долларовъ, которые пришлось бы заплатить опытному лоцману, они жертвуютъ жизнью и богатствомъ.

— Прошу извинить, сказалъ фермеръ, на всхъ судахъ, которыя ушли изъ Литль-Рока, были лоцманы, люди, которые клялись честью, что провели на рк десять и пятнадцать лтъ, а все-таки многіе пропали. Вдь въ душу не заглянешь. Многіе выдаютъ себя за лоцмановъ, надясь, что счастіе поможетъ благополучно переплыть рку, если счастіе благопріятствуетъ ему, онъ знакомится съ мстностью и получаетъ большую плату, если оно противъ него, онъ вроятно уметъ плавать, и такимъ образомъ безопасно причаливаетъ къ берегу свою собственную, дорогую для него, особу.

— Можетъ быть, они дйствительно провели на ркъ столько времени, сколько говорятъ, но кочегарами на пароходахъ, отвчалъ мужчина въ голубомъ, презрительно улыбаясь. Но навигаціи учатся не на пароходахъ. Сверхъ того, пароходный лоцманъ никогда не согласится править флатботомъ за малую плату и плохую пищу.

— Джентльмены говорятъ о лоцман, который былъ недавно выброшенъ на берегъ? спросилъ худощавый, маленькій человкъ, съ блыми какъ снгъ волосами, морщиноватымъ лицомъ и проницательными срыми глазами, который только-что покинулъ другую группу, чтобы присоединиться къ этой. Этотъ лоцманъ представлялъ удивительный примръ перелома: четыре ребра на лвомъ боку и кость правой руки были переломлены, задняя часть головы значительно повреждена, и однакожъ онъ былъ живъ, и непремнно хотлъ поддержать въ немъ жизнь еще съ часъ, но это было совершенно невозможно, онъ испускалъ такіе ужасные вопли…

Фермеръ, содрогаясь отъ ужаса, замтилъ, что было бы милосердне тотчасъ же убить этого бдняка, и потомъ вдругъ спросилъ:

— Какъ же это случилось?

— Паровикъ парохода ‘Генералъ Броунъ’, лопнулъ, сказалъ юристъ, и я думаю, человкъ пятнадцать погибло при этомъ.

— Да, ничто такъ не замчательно, какъ нкоторыя раны, замтилъ маленькій докторъ: у двухъ негровъ оторваны головы, одна висла на сухой жил и кусочк кожи, а женщина…

— Зачмъ разсказывать эти подробности, закричалъ фермеръ, съ отвращеніемъ отворачиваясь, вы отнимаете аппетитъ у другихъ, докторъ.

— Прошу извиненія, но подобные случаи очень важны для науки, и, по моему мннію, ни одно мсто въ свт не можетъ представить наблюдателю такого множества разнообразныхъ ранъ труповъ, какъ берега Миссисипи. Прежде этого, очень интереснаго случая въ Faurche la Fove, я жилъ три недли въ Викторіи, противъ соединенія Блой рки и Монгомери. Тамъ каждую недлю, а иногда и черезъ день выбрасывались тла на берегъ… У одного труппа правая кость…

— Удержите свой отвратительный языкъ, съ гнвомъ закричалъ человкъ въ голубомъ, я многое могу сносить и видлъ много пролитой крови, но слышать, какъ до малйшихъ подробностей описываютъ съ такимъ безчеловчнымъ спокойствіемъ страданія — это не выносимо.

Съ людьми, которые не имютъ уваженія къ наук, завизжалъ раздраженный докторъ, крпче натягивая на голову свою срую шелковую шляпу:— съ людьми, которые знаютъ своихъ собратьевъ только по кож, не заботясь о томъ, что подъ ней находятся кости или вата, съ подобными людьми, для которыхъ совершенно напрасно всякое ученое слово, которое благоразумный человкъ иметъ глупость произносить передъ ними, я не вижу необходимости терять время.

Не ожидая дальнйшихъ замчаній, и не удостоивая взглядомъ общество, онъ схватилъ свой старый красный бумажный зонтикъ, и поспшно вышелъ изъ дому.

— Я радъ, что онъ ушелъ, я не могъ бы доле сносить его разсказовъ, сказалъ человкъ въ голубомъ.

— Этотъ докторъ практикуетъ здсь? спросилъ фермеръ съ изумленіемъ, ярко выражавшимся на его лиц.

— Онъ не докторъ, сказалъ улыбаясь человкъ въ голубомъ:— народъ называетъ его докторомъ, потому что онъ только, и толкуетъ что о ранахъ, трупахъ и хирургическихъ операціяхъ. Иногда ему удается провести какого нибудь иностранца, тотъ и прибгнетъ къ его помощи, но всегда бдному обманутому паціенту становится хуже.

— Никто не пойдетъ къ нему въ другой разъ, замтилъ фермеръ.

Человкъ въ голубомъ громко захохоталъ и вскричалъ:

— Нтъ, конечно, нтъ! Ни одно человческое существо не похвалится, что ему помогъ докторъ Мунро.

— У него было немного паціентовъ, и то все иностранцы или эмигранты, вс они очень скоро умерли, теперь хранятся въ спирт и украшаютъ его ученый кабинетъ, какъ онъ называетъ свою комнату, благодаря этимъ украшеніямъ, у него, не можетъ ужиться ни одинъ слуга. Послдній, который жилъ у него, убжалъ въ отчаяніи, потому что Мунро принесъ къ себ ночью человческую голову, онъ говорилъ, что укралъ ее изъ могилы какого-то путешественника, бднякъ принадлежалъ къ партіи эмигрантовъ, переходившихъ черезъ нашъ край, онъ умеръ отъ горячки, товарищи похоронили его и ушли на слдующее утро.

— Ужасно! какъ можетъ человкъ находить удовольствіе въ подобныхъ вещахъ, сказалъ фермеръ.

— Да, и это сдлалось его страстью, сказалъ юристъ. Недавно въ Fourche la Fove, въ слдствіе закона Линча, былъ созженъ пасторъ секты методистовъ. Узнавъ объ этомъ, онъ чуть не уморилъ свою лошадь, чтобъ поспть во-время собрать обозженные останки убитаго человка. Онъ живетъ въ лсу недалеко отъ Елены и ни одно живое существо не приближается къ его жилищу, кром разв волковъ и коршуновъ. Я откровенно сознаюсь, что не знаю, что заставило бы меня перейти черезъ порогъ этого ужаснаго дома.

— Я былъ разъ въ его домъ, сказалъ человкъ въ голубомъ, и то, что я видлъ, можетъ оледенить кровь въ жилахъ.

— А скажите, ничего не слышно о тхъ разбойникахъ, которые ушли отъ регуляторовъ? спросилъ фермеръ. Въ Литль-Рок говорили, что они убжали.

— Это правда, отвчалъ юристъ, въ Forche la Fove не побезпокоились преслдовать ихъ, имъ только хотлось самимъ избавиться отъ негодяевъ. Черезъ недлю ихъ видли въ графств Готъ-Спрингъ, а такъ какъ Гэткотъ, начальникъ регуляторовъ, котораго убили, прежде жилъ тамъ, то они преслдовали ихъ усердно, сомнваться нельзя въ ихъ добрыхъ намреніяхъ. Но вдь Коттонъ хитрая лисица, теперь онъ врно за Миссисипи.

— Гм, да, замтилъ человкъ въ голубомъ, говорятъ, что его видли въ Викторіи, не скоро онъ опять осмлится показаться въ Арканзас.

— Точно ли правда, что они сожгли проповдника? недоврчиво спросилъ купецъ. Конечно, объ этомъ разсказывали во всхъ газетахъ, но мн не врилось. Законы не допустили бы подобнаго оскорбленія.

— Законы!… ба! вскричалъ мужчина въ голубомъ, что можетъ сдлать законъ тамъ, гд народъ дйствуетъ самъ за себя? Законы только для бабъ и для дтей, только они позволяютъ надувать себя разнымъ бумагомарателямъ. Кто не въ состояніи самъ себ помочь, тому здсь законъ немного поможетъ.

— Я совершенно другаго мннія, сказалъ фермеръ, только съ помощью закона нашъ союзъ достигнулъ своего настоящаго положенія, я долгъ каждаго честнаго гражданина поддерживать признанную власть. Я сознаю, что есть еще такія дикія мста, куда не можетъ достигнуть благодтельное дйствіе закона и жестокія обиды требуютъ жестокихъ мръ къ обузданію своеволія, но для гражданина союза ничего нтъ священне закона, потому что онъ намъ служитъ порукой за независимость… Однако, ужь поздно, джентльмены, а я желалъ бы пріхать за-свтло въ Кольби. Доброй ночи. Черезъ нсколько дней, мистеръ Брадли, я думаю опять пріхать сюда, сказалъ онъ, обращаюсь къ купцу, и тогда мы, можетъ быть, окончимъ торгъ, о которомъ говорила. Мн надо будетъ заплатить здсь нкоторые долги, но я думаю, у меня достанетъ денегъ. Прощайте.

Чемоданъ фермера былъ вынесенъ и привязанъ къ сдлу, фермеръ вскочилъ на своего нетерпливаго коня и похалъ рысью по Эльмъ-Стриту, прозжая мимо оконъ, онъ поклонился и направился къ лсу, окружавшему городъ.

IV.
Общество Сквайра Дэйтона.

Разставшись съ онатаномъ Смартомъ, сквайръ, или докторъ Дэйтонъ, его называли обоими этими именами въ г. Елен, направился къ крайнему концу города, и скоро подошелъ къ маленькому, красивому домику, окруженному гигантскими деревьями первобытныхъ лсовъ, между которыми была разчищена только небольшая дорожка, приводившая къ коттэджу. Свтлозеленыя шторы на окнахъ небольшаго дома составляли пріятный контрастъ съ чисто выбленными стнами. Восходящая луна блестла на зеркальномъ стекл открытаго окна въ первомъ этаж, и освщала внутри дома роскошь, какую рдко можно встртить на дальнемъ запад.

Внутренность жилища вполн соотвтствовала пріятной и прочной его наружности: масивная мебель краснаго дерева, блоснжныя занавсы, эластическіе диваны и кресла, обитые темной камкой, обличали въ хозяинъ, если не богача, то достаточнаго человка. Маленькія фигуры на изящныхъ консоляхъ, рабочій столикъ и корзинка съ дамскими работами, придавали комнат особый видъ комфорта, который можетъ быть только слдствіемъ присутствія женщины.

Веселая группа окружала чайный столъ въ гостинной красиваго коттэджа. Звонкій хохотъ несся изъ открытаго окна, когда докторъ Дэйтонъ приблизился къ дому и постучался у двери, при чемъ онъ серьезно, почти грустно посмотрлъ на открытое окно.

Смхъ внезапно былъ заглушенъ звуками нмецкаго вальса, искусно разъигрываемаго на большомъ фортепіано, и мистеръ Дэйтонъ принужденъ былъ прибгнуть къ колокольчику, чтобы обратить на себя вниманіе слугъ, которые собрались на ступеняхъ крыльца послушать музыку:

Но только онъ вступилъ въ домъ, какъ его прежняя веселость воротилась къ нему, глаза заблистали живе, онъ быстро поднялся по лстниц, шагая черезъ ступеньку, и скоро остановился посреди шумной, веселой группы.

— А, наконецъ! вскричала двица, игравшая на фортепьяно, вскочивъ со стула и подбгая къ нему:— джентельменъ, пользующійся славой точнаго и пунктуальнаго человка, заставилъ себя ждать непростительно долго.

— Право! будто моя маленькая рзвушка Адель соскучилась безъ меня?

— Только разъ, сказала двушка, покачавъ головой и отбрасывая назадъ свои локоны, разъ только, вы, господинъ городской судья, предполагаете очень дурной вкусъ въ вашей покорнйшей слуг, если думаете, что безъ васъ она можетъ быть счастлива хоть одну минуту. Но сегодня въ особенности я могла быть совершенно довольна и спокойна — здсь мистеръ Ливели, онъ ждетъ васъ цлый часъ и, вроятно, намренъ сообщить вамъ какую нибудь великую и ужасную тайну, потому что до сихъ поръ не произнесъ ни одного слова, а мистриссъ Брэдфордъ…

— Извините, моя милая, сказала мистриссъ Брэдфордъ, выжидавшая минуты, когда ей удастся вставить свое слово и обличавшая въ слдствіе того крайнее нетерпніе во всей своей фигур, какъ будто бы она сидла на угольяхъ:— никакъ нтъ, моя милая, хоть я и убждена, что никто не можетъ обвинить меня въ молчаливости, однако моя слабость мн хорошо извстна, а вы знаете, моя милая, достопочтенный мистеръ Логорнъ такъ прекрасно сказалъ: ‘если человкъ узналъ свою собственную слабость — это значитъ онъ сдлалъ первый шагъ къ исправленію.’ Мой дорогой покойникъ, ангелъ терпнія и кротости, всегда говорилъ противное: ‘Брэдфордъ, говорила я, Брэдфордъ, не будь излишне снисходителенъ — это большой грхъ, я знаю себя, да, Брэдфордъ, я знаю мою слабость, и если я много говорю теб, за то совсть говоритъ мн, что это одна изъ моихъ слабостей, и потому, разъ на всегда, когда я знаю это, то и постараюсь освободиться отъ этого…

— Еще чашку чаю, милая мистриссъ Брэдфордъ, сказала мистриссъ Дэйтонъ, надясь остановить потокъ словъ. Пожалуйста, сядьте поближе.

Адель, воспользовавшись минутной паузой, возвратилась къ фортепіано, и прекратила автобіографію мистриссъ Брэдфордъ самой живой, веселой мелодіей.

— Былъ почтальонъ? спросилъ мистеръ Дэйтонъ.

— Почтальонъ? нтъ, не былъ, но вотъ мистеръ Ливели, кажется, готовъ исполнить его дло, сказала Адель, лукаво взглянувъ на молодаго человка, которому, казалось, было очень неловко.

Дйствительно, Джемсъ Ливели сидлъ какъ на иголкахъ, его ноги вчно мшали ему, принимали самое не комфортабельное наложеніе. Сначала онъ положилъ правую ногу на лвое колно, потомъ об ноги протянулъ до самой средины комнаты, складывая руки, неистово вертлъ большіе пальцы и хватался за нижнюю перекладинку стула, натиралъ политуру,— однимъ словомъ, Джемсъ Ливели, казалось, былъ такъ же счастливъ, какъщука на песчаномъ берегу, или быкъ на льду. Отъ времени до времени онъ останавливался однакожъ поднять свои глаза прекрасное лицо Адели, но они постоянно встрчались съ ея плутовскимъ взглядомъ, и онъ поспешно опускалъ ихъ. Замышляя отчаянное бгство, онъ ощупью отъискивалъ подъ стуломъ свою шляпу. Онъ точно положилъ ее туда, но по знаку мистриссъ Дэйтонъ, служанка мулатка пересла ее на фортепіано.

Въ другихъ отношеніяхъ Джемсъ Ливели не былъ ни робокъ, ни глупъ. Воспитанный въ лсу онъ былъ однимъ изъ лучшихъ охотниковъ и фермеровъ этой провинціи.

Въ лсу онъ и могъ выказать свои познанія, но въ обществ дамъ онъ боялся раскрыть ротъ, и хотя, подобно мистриссъ Брэдфордъ, онъ хорошо зналъ свою слабость, но не въ силахъ былъ преодолть застнчивость, которая парализировала его ноги и языкъ. Эта застнчивость никогда не доходила до такой степени, какъ въ настоящемъ случа, и рзвость Адели, казалось, еще боле увеличивала его смущеніе.

Мистеръ Дэйтонъ, замтивъ въ чемъ дло, ласково обратился къ нему и началъ распрашивать объ отц и матери, о ферм, о собакахъ и такимъ образомъ ободрилъ его и внушилъ къ себ довріе.

Слова, обращеніе и вопросы о дом, о сосдяхъ, произвела магическое дйствіе на обитателя лсовъ. Онъ всталъ со стула, вздохнулъ, пожалъ протянутую руку и отвчалъ, какъ будто съ него сняли большую тяжесть:

— Благодарю васъ, сквайръ, все хорошо,— довольно хорошо, бурая корова заболла третьяго дня, потому-то я и пришелъ въ городъ… по-крайней-мръ, это одна изъ причинъ… Тутъ онъ остановился и бросилъ взглядъ по направленію къ дамамъ, между тмъ какъ яркая краска покрыла его щеки:— Только…. я не знаю… я…

— Это врно что нибудь, что касается меня одного? спросилъ сквайръ.

— Пожалуйста, мистеръ Ливели, не стсняйтесь нашимъ присутствіемъ, неожиданно вмшалась мистриссъ Брэдфордъ, не воображайте, что мы, дамы, не умемъ хранить тайны, напротивъ, совершенно напротивъ, молодой человкъ, я, напримръ, знаю, что иногда говорю немножко больше, чмъ слдуетъ, это моя слабость, но зачмъ же намъ ротъ и языкъ, если не для того, чтобъ говорить? что касается до тайны, то мой незабвенный покойникъ всегда говорилъ: ‘Луиза, милая, ты слишкомъ молчалива… ты истинно слишкомъ молчалива… не думаю, чтобъ десять инквизицій могли принудить твой языкъ сказать что нибудь, что ты желала бы скрыть, ты искусала бы его, но…

Аллегро Адели опять остановило рчь мистриссъ Брэдфордъ и позволило Джемсу перевести духъ, чтобъ отвчать мистеру Дэйтону.

— Нтъ, сквайръ, проговорилъ онъ и, не зная что длать съ руками, съ отчаяніемъ сунулъ ихъ въ карманы, но почувствовавъ все неприличіе подобнаго поступка, такъ быстро выхватилъ ихъ, какъ будто онъ пришли въ соприкосновеніе съ горячими угольяки. Нтъ, сквайръ, но матушка думаетъ, то-есть батюшка говоритъ, что если бы вамъ и леди было не непріятно, или лучше сказать, если вы были бы такъ добры, чтобы когда нибудь утромъ, пришли къ намъ на короткое время… или… насколько вамъ угодно, то-есть сколько вамъ захочется побыть… матушка говоритъ…

Адель внимательно слушала, а мистриссъ Брэдфордъ, къ которой это приглашеніе не относилось ни мало, взяла на себя трудъ немедленно отвчать.

— О! мистриссъ Ливели очень внимательна, сэръ, очень внимательна! Хотя теперь рка начинаетъ прибывать и всевозможные товары будутъ перевозиться и торговля оживится, но вроятно я буду въ состояніи удлить отъ своего времени недлю или дв, чтобъ постить своихъ сосдей. Мистеръ Брэдфордъ былъ совершенно правъ, когда говорилъ: ‘Луиза, едвали ты можешь понять, какъ пріятно жить въ мир и дружб съ сосдями.’ На слдующей недл, и не дальше, какъ въ понедльникъ, я надюсь имть это удовольствіе, мистеръ Ливели. Передайте мой поклонъ вашей матушк.

Проговоривъ это, мистриссъ Брэдфордъ сла и принялась пить чай, какъ будто посл такого усилія ей было необходимо отдохнуть и освжиться.

Адель въ изумленіи совершенно забыла о музык, а Джемсъ, знавшій, какой репутаціею пользовалась мистриссъ Брэдфордъ въ Елен, стоялъ сконфуженный, и едвали въ состояніи былъ сказать, точно ли онъ пригласилъ ее, или нтъ,— если пригласилъ, то ужь нечего длать. Въ эту самую минуту ему пришло въ голову мнніе, которое въ это же утро выразила его мать о мистриссъ Брэдфордъ, и онъ съ ужасомъ подумалъ, что скажутъ дома, если она дйствительно явится туда.

При этомъ несчастіи, такъ внезапно поразившемъ его, онъ обратился къ мистриссъ Дэйтонъ, потому что на рзвую двушку онъ не смлъ взглянуть.

— Передайте мое искреннее почтеніе вашей матушк, сказала мистриссъ Дэйтонъ, и скажите, что мы подумаемъ, какъ это устроить, и она, надюсь, тоже заглянетъ въ нашъ городъ. Придвиньте ближе свой стулъ, кушайте чай и разскажите, какъ поживаетъ вашъ батюшка.

— Благодарю васъ, отвчалъ Джемсъ, который теперь, сидя спиной къ фортепіано, и не видя Адели, чувствовалъ себя смле. Отецъ живетъ очень хорошо, мы на дняхъ застрлили медвдя, и поэтому вы можете судить, что онъ не очень болнъ.

— Что, онъ все еще босикомъ ходитъ въ лсъ? спросила Адель, садясь въ кресло подл софы, прямо противъ молодаго человка.

Джемсъ опять завертлся на стулъ и принялся разстегивать пуговицы своего сюртука, между тмъ какъ мистриссъ Брэдфордъ отвчала.

— Да, да, миссъ Адель, что касается до того, чтобъ ходить босикомъ…

Дэйтонъ, движимый состраданіемъ, прервалъ ея замчаніе, начавъ съ ней разговоръ. Джемсъ усплъ оправиться, рчь пошла о домашнихъ длахъ, и онъ мало-по-малу успокоился и смло отвчалъ на вс вопросы:

— Лихорадка, видно, сдлалась отъ дурной привычки выходить безъ башмаковъ и чулокъ, сказала мистриссъ Дэйтонъ, мистриссъ Ливели не должна бы допускать этого.

— О, вмшательство матушки было бы безполезно, отецъ мой очень упрямъ, и ужь если онъ что нибудь ршилъ, никто этого не перемнитъ.

— Ахъ, мистеръ Ливели точь-въ-точь, какъ мой незабвенный покойникъ, возгласила неотразимая мистриссъ Брэдфордъ, несмотря на разговоръ съ мистеромъ Дэйтономъ:— я часто и часто повторяла: ‘Брэдфордъ, берегись, ты разстроишь себя, наднь шерстяные чулки.’ Вы думаете, онъ послушалъ моего совта? Нисколько. ‘Луиза! говорилъ онъ, ты не понимаешь этого, сложеніе мужчины есть…’

Но семейство Дэйтоновъ не узнало, что такое сложеніе мужчины, потому что, въ ту самую минуту, когда Адель приготовлялась ссть за фортепіано, раздался такой рзкій звонокъ, что мистриссъ Брэдфордъ вскочила и вскрикнула: охъ! Боже мой! Адель и мистриссъ Дэйтонъ съ безмолвнымъ удивленіемъ посмотрли на дверь, одинъ мистеръ Дэйтонъ сидлъ спокойно.

— Это врно мистеръ Смартъ, сказалъ онъ, улыбаясь, я пригласилъ его сегодня вечеромъ, да, это его походка.

— Это мистеръ Смартъ — хозяинъ отеля Союза? спросила Адель, ставя чашку для новаго гостя.

— Тотъ самый. Вотъ и онъ самъ. Въ комнату вошелъ онатанъ Смартъ, съ шляпой на голов, которую онъ впрочемъ тотчасъ снялъ и сунулъ подъ мышку, онъ пожалъ руки всему обществу, исключая мистриссъ Брэдфордъ, которая удостоилась только легкаго поклона.

— Ну, леди и джентельмены, сказалъ Смартъ садясь, мн очень пріятно видть всхъ васъ веселыми и здоровыми. Благодарю васъ, миссъ, благодарю васъ, но я не пью чаю со сливками, я предпочитаю нсколько капель рому.

Разговоръ пріостановился, замтивъ это, мистеръ Смартъ обратился къ мистриссъ Дэйтонъ и сказалъ:

— Пожалуйста, мистриссъ Дэйтонъ, не прерывайте изъ-за меня вашего разговора, мн будетъ очень жаль, если я помшалъ вамъ, я, конечно, пришелъ нсколько поздно, но мистеръ Дэйтонъ…

— Вовсе нтъ, мистеръ Смартъ, вовсе нтъ, прервала мистриссъ Брэдфортъ, я только что говорила… что же такое говорила?… О! моя несчастная память, мистеръ Смартъ! Мой незабвенный покойникъ всегда говорилъ: ‘Луиза, ты вроятно въ дтств слишкомъ много напрягала свой умъ, слишкомъ много занималась ариметикой, и слишкомъ много училась, лукъ, который постоянно натянутъ, наконецъ ослабваетъ.’ Это были его собственныя слова, мистеръ Смартъ, я отвчала: ‘Брэдфордъ, ты правъ, я знаю это, я знаю мою слабость, хорошая память, природный даръ, и у кого ея нтъ, тотъ не долженъ жаловаться, это было бы глупо, Брэдфордъ’ и я говорила….

Не обращая вниманія на вмшательство мистриссъ Брэдфордъ, Смартъ продолжалъ свою рчь, обращенную къ мистриссъ Дэйтонъ:

…такъ дружески пригласилъ меня, что я не могъ отказаться, особенно посл того, что произошло сегодня.

— Что же произошло сегодня? съ живостью спросила Адель. Разв опять была драка? мы слышали шумъ, но не узнали причины.

Мистриссъ Брэдфордъ, подносившая къ губамъ чашку, остановила ее на половин дороги и приготовилась слушать съ величайшимъ вниманіемъ ожидаемый разсказъ.

— Разв сквайръ Дэйтонъ ничего не говорилъ вамъ!

— Ровно ничего, вскричали вс три дамы.

— Онъ оказалъ мн такую услугу, какую только можетъ сосдъ…

— Любезный Смартъ, я только исполнилъ свою обязанность, какъ городской судья, и…

— Онъ спасъ мою жизнь, рискуя своей…

— Эти негодяи не дошли бы до такой крайности. Вы длаете мн слишкомъ много чести, Смартъ.

— Тутъ была шайка лодочниковъ, готовыхъ на всякое злодйство, онъ всталъ противъ нихъ и помшалъ, имъ убить меня и сжечь мой домъ — вотъ вся исторія!

Судья ясно видлъ, что мистеръ Смартъ поставитъ на своемъ и, улыбаясь, покорился судьб, когда Смартъ кончилъ, мистеръ Дэйтонъ замтилъ:

— Но вы не сказали, что спасли жизнь бднаго ирландца, рисковали собственной жизнью, потому что одинъ изъ негодяевъ хотлъ было выстрлить въ васъ.

— Страшныя же вещи длаются въ Елен! замтила встревоженная мистриссъ Дэйтонъ.

— Сегодня они вели себя не хуже, чмъ всегда, замтилъ Смартъ, пожимая плечами:— Елена прославилась въ этомъ отношеніи, или лучше сказать, обезславилась.

— Тоже самое говорилъ всегда мой незабвенный покойникъ, тоже самое, мистеръ Смартъ… ‘Луиза, говорилъ онъ, не оставайся въ Елен, когда я умру. Ты слишкомъ слаба и кротка для такой дикой жизни, это грубое сосдство не для тебя,’ и правда, когда онъ лежалъ на смертномъ одр, я общала ему оставить это мсто. ‘Брэдфордъ, говорила я, ты можешь умереть спокойно, я поду дальше къ сверу, когда тебя не будетъ со мной’, но бдная, одинокая женщина не можетъ всегда поступать по желанію. Вдь надо чмъ-нибудь жить, и если здсь я могу доставать скудный насущный хлбъ, то нечего длать, надо оставаться, потому что, Богъ знаетъ, какъ бы пришлось жить въ другомъ мст. Что я трудолюбива, съ этимъ должны согласиться мои величайшіе враги, мой драгоцнный покойникъ всегда говорилъ: ‘Луиза, говорилъ онъ, ты заработаешься до смерти, ты забываешь, что принадлежишь къ нжному полу, вспомнишь объ этомъ, когда разстроишь здоровье, а меня не будетъ съ тобой.’ Вы едва ли поврите, мистриссъ Дэйтонъ, какъ этотъ человкъ все предвидлъ и предсказалъ, у него по истин былъ даръ пророчества, просто, это удивительно, какъ подумаешь!

— Надюсь, мадамъ, прервалъ мистеръ Смартъ, вы оставили кого нибудь дома!

— Въ моемъ дом! вскричала мистриссъ Брэдфордъ, вскакивая со стула, встревоженная тономъ, какимъ былъ произнесенъ вопросъ. Въ моемъ домъ — мистеръ Смартъ? Ни одной души, потому что нмецъ, который помогалъ мн въ тяжелой работ, сдлался такъ грубъ, что я должна была отказать ему сегодня. Да что съ вами, мистеръ Смартъ? У васъ такое унылое лицо? Не случилось ли чего, мистеръ Смартъ! умоляю васъ, сэръ, какъ джентельмена…

Джемсъ Ливели и сквайръ Дэйтонъ принуждены были отодвинуть стулья, чтобъ дать мсто мцстриссъ Брэдфордъ, пробжавшей мимо ихъ, мистеръ Смартъ сидлъ совершенно спокойно)

— Не тревожьтесь напрасно, мистриссъ Брэдфорть, можетъ бытъ, то, что я видлъ, было…

— Что вы видли?

— Вовсе не такъ важно, какъ вы воображаете.

— Сэръ! вы приводите меня въ отчаяніе! кричала мистриссъ Брэдфордъ, схвативъ шляпу и надвая ее въ торопяхъ на голову, а другой рукой стараясь схватить мистера Смарта за петлю сюртука, но онъ отразилъ ея нападеніе, взявъ ея руку.

— Что вы видли? говорите ради…

— Въ самомъ дл, ничего важнаго, отвчалъ Смартъ, все еще держа правую руку разгоряченной леди. Четверть часа тому назадъ я проходилъ мимо вашего дома, и видлъ, кто-то стучался въ ставни у заднихъ оконъ, и, какъ часто длаютъ люди, когда имъ нечмъ больше…

— Что же длалъ этотъ человкъ?

— ..Заниматься, я остановился на минуту, чтобъ посмотрть, что эта особа… да, я не сказалъ, что это былъ мужчина, напротивъ, это была женщина.

— Женщина, вскричала съ удивленіемъ мистриссъ Брэдфордъ.

— Ставни были закрыты, продолжалъ мистеръ Смартъ, она пошла къ другой сторон дома и постучала два или три раза въ дверь, ей не отворяли, тогда она попробовала отворить ее двумя различными ключами.

— Негодница! А отворила она дверь?

— Очень жаль, что не могу сказать вамъ объ этомъ. Въ эту минуту я взглянулъ на часы и увидлъ, что опоздалъ ровно на полчаса, я принужденъ былъ оставить даму, занятую, надюсь, безуспшными усиліями, и поспшить сюда.

— И вы не схватили ее и не отдали въ полицію! вскричала съ внезапнымъ гнвомъ мистриссъ Брэдафрдъ и, набросивъ на плечи салопъ, она схватила свою рабочую корзинку, и стала глазами искать чего-то по комнат.— Вы не позвали на помощь, не поколотили воровку, которая хотла войти ночью въ домъ миролюбивыхъ жителей. Вы не старались…

— Чего вы ищите, милая мистриссъ Брэдфордъ? спросила Адель, не могу ли я помочь вамъ!

— Шляпы ищу, дитя мое, шляпы! отвчала она, смотря вокругъ.

— Да шляпа у васъ на голов, сказалъ Смартъ дружески улыбаясь.

— Доброй ночи, мистриссъ Дэйтонъ, доброй ночи, мистеръ Ливели! О, сквайръ, если бъ вы были такъ добры, пошли бы со мною: вы мирный судья… если, воры и убійцы…

Судья всталъ, казалось, съ намреніемъ исполнить ея желаніе, но Смартъ, стоявшій за спиной мистриссъ Брэдфордъ, такъ выразительно закачалъ головой, что Дэйтонъ въ то же мгновеніе оставилъ свое намреніе и, чтобъ успокоить леди, сказалъ:

— Я охотно пошелъ бы съ вами, милая мистриссъ, но у меня есть нужное дло къ мистеру Ливели, которое нельзя отложить. Мой слуга проводитъ васъ, и если нужно, вы можете моимъ именемъ позвать констэбля или послать кого нибудь за мной, и я немедленно приду.

Мистриссъ Брэдфордъ, не дожидаясь окончанія рчи, схватила за руку слугу мулата. Бднякъ со страхомъ посмотрлъ на хозяина. Мистеръ Дэйтонъ сдлалъ ему знакъ и они скрылись за дверьми дома.

— Но, мой милый мистеръ Смартъ, сказала мистриссъ Дэйтонъ, подходя къ окну и съ безпокойствомъ глядя въ слдъ за уходящей дамой:— отчего же вы не заговорили съ этой женщиной, которая хотла отворить дверь мистриссъ Брэдфордъ?

— Это было нсколько мудрено сдлать, сказалъ янки, смясь и потирая руки. Мистриссъ Брэдфордъ отправилась, въ погоню за дикимъ гусемъ, то-есть ей будетъ очень трудно найти особу, которая не существуетъ.

— Не существуетъ! вскричала, съ удивленіемъ, Адель, междутмъ, какъ Джемсъ, давно знакомый со Смартомъ, хохоталъ отъ всей души.

— Я никого не видлъ, сказалъ онатанъ, садясь на свое мсто и подавая свою пустую чашку мистрисъ Дэйтонъ, прося налить ему чаю, вообще онъ былъ такъ спокоенъ, какъ будто ничего не случилось.

— Такъ женщина съ ключомъ?… спросилъ смясь сквайръ.

— Есть одна изъ лучшихъ идей, когда либо приходившихъ мн въ голову, замтилъ янки, при чемъ на его лиц не тронулся ни одинъ мускулъ:— иначе мистриссъ Брэдфордъ разсказала бы намъ всю свою автобіографію и милліонъ анекдотовъ о своемъ незабвенномъ покойник.

Еслибъ встревоженная мистриссъ Брэдфордъ могла слышать громкій хохотъ, которымъ общество Дэйтона привтствовало это признаніе, ея гнвъ, безъ сомннія, не зналъ бы границъ. Но въ это время она быстрыми шагами приближалась къ своему жилищу, таща за собой злополучнаго мулата, и нашептывала слова, исполненныя таинственнаго и ужасающаго смысла.

Общество въ дом Дэйтона, избавленное отъ ея присутствія, придвинулось къ столу въ самомъ лучшемъ расположеніи духа, общая веселость ободряла даже Джемса, онъ сидлъ гораздо спокойне и глаза Адели уже не казались ему такими страшными.

Онъ простосердечно сознался, что былъ смертельно напуганъ, когда мистриссъ Брэдфордъ такъ безцеремонно приняла приглашеніе, относившееся только къ хозяевамъ.

— Дома вс удивятся, сказалъ онъ:— если она вздумаетъ исполнить свою угрозу. Довольно странныя исторіи разсказываютъ объ этой леди.

— Не могу понять, чмъ мы должны объяснить честь ея посщеній, сказала мистриссъ Дэйтонъ,— она уже у насъ третій разъ, и всякій разъ остается до поздней ночи, хотя ее и не просятъ остаться, не знаю, что мн длать? Она приходитъ, садится, и мучитъ насъ цлые часы своими несносными разсказами, а уходя, всякій разъ беретъ въ займы разныя мелочи: иголки, кусочки шелковой матеріи, полотна или кухонную посуду, и всегда забываетъ отослать это назадъ.

— Я долженъ сказать, замтилъ Смартъ: — что удивился, увидвъ ее здсь, въ вашемъ обществ, потому что она не пользуется въ Елен даже сомнительной репутаціей. Немногіе почтенные люди, которые живутъ въ этомъ город, не только перестали посщать ее, но даже запретили ей входъ въ свой домъ. У мистриссъ Смартъ, въ одно прекрасное утро, былъ очень одушевленный разговоръ съ этой леди очень нелестный для нея. Я долженъ признаться, что мистриссъ Брэдфордъ, поддерживаемая многочисленною и очень оборванной молодежью, защищала свою позицію со сжатыми кулаками и съ разгорвшимся лицомъ, пока я не схватилъ сзади мистриссъ Смартъ, и не смотря на сопротивленіе, не втащилъ ее въ домъ. Съ этихъ поръ, какъ вы можете догадаться, мистриссъ Брэдфордъ не переступала за порогъ нашего дома. Но она, кажется, не питаетъ ко мн враждебнаго чувства, потому что сегодня вечеромъ была необыкновенно дружелюбна и снисходительна ко мн.

— Хотя я и самъ не очень ее жалую, замтилъ сквайръ: но мн кажется, что къ ней несправедливы, я знаю слухи, которые ходятъ объ ней, и самъ наблюдалъ и заставлялъ другихъ строго присматривать за нею, но только я узналъ, что она тайно продаетъ виски неграмъ. Если это будетъ доказано, я исполню мою обязанность судьи, и накажу ее безъ всякаго пристрастія, конечно, было бы пріятне, если бы она избавила насъ отъ своихъ посщеній, но вы знаете, какъ бываетъ въ Арканзасъ, если я попытаюсь прекратить ихъ, цлый городъ начнетъ кричать о гордости и высокомріи, ужь лучше сносить меньшее зло, чмъ, избгая его, подвергаться большему.

— Да, сквайръ, замтилъ Джемсъ, красня, онъ все еще не млъ смлости высказать свое мнніе въ присутствіи двухъ леди:— можетъ быть здсь это и такъ, но жатели лсовъ могутъ удаляться отъ общества людей съ подозрительными репутаціями, не опасаясь упрековъ за это.

— По моему мннію, мистеръ Ливели правъ, сказала съ живостью Адель: — я не буду больше церемониться съ мистриссъ Брэдфордъ. Что же она можетъ сдлать? если мы затворимъ передъ нею дверь нашего дома мы только избавимся отъ заразы. А то мистеръ Ливели пожалетъ, что пригласилъ насъ.

— Миссъ Адель, залепеталъ Джемсъ, схватившись за спинку стула, какъ будто готовился подставить больной зубъ подъ щипцы врача:— матушка желаетъ… вы не можете представить… я хочу сказать… только попробуйте, приходите…. хотя у насъ нтъ такихъ прекрасныхъ цвтовъ, какъ…. Онъ хотлъ прибавить вы, но это слово завязло у него въ горл.

— Какъ здсь, мистеръ Ливели? о! здшніе цвты бдные и жалкіе! Вся окрестная земля затоптана и задавлена, и самыя деревья смотрятъ такъ, какъ будто имъ опротивлъ паръ, дымъ и вчная суета. Около города все кажется жалкимъ и болзненнымъ, и чмъ дальше вы уходите, тмъ свже и душисте зелень!

— Ахъ, миссъ, вы увидите, какъ прекрасно, какъ хорошо у насъ, воскликнулъ Ливели, у котораго не нашлось столько мужества, чтобъ сказать, что онъ подразумвалъ подъ словомъ ‘у насъ’. Ничто въ мір не можетъ быть прекрасне жизни въ лсу, одно утро, одинъ восходъ солнца, на который смотришь, лежа подъ свжими, покрытыми росою листьями, стоитъ цлаго года въ ненавистномъ вихрь городской жизни. Птицы и дикія животныя уходятъ въ самую таинственную чащу, куда не проникаетъ человческій взоръ. Тамъ по высотамъ рзвятся молодые олени и лани, птицы поютъ такъ весело, такъ прекрасно, что самые листья, кажется, одушевляются и начинаютъ трепетать отъ радости.

— Галло! мистеръ Ливели, сказалъ улыбаясь сквайръ: — вы становитесь поэтомъ! Писали ли вы когда нибудь стихи?

— Я! вскричалъ Джемсъ, съ ужасомъ замтивъ, что глаза всего общества устремлены на него. Я? нтъ…. никогда въ жизни.

И его руки искали прежней опоры, о которой онъ совсмъ забылъ, увлекшись картиной природы.

— Я уврена, что мистеръ Смартъ писалъ стихи, сказала мистриссъ Дэйтонъ, съ намреніемъ отвратить общее вниманіе отъ Джемса и вывести его изъ замшательства.

онатанъ искоса взглянулъ на мистриссъ Дэйтонъ и посл короткой паузы, сказалъ улыбаясь:

— Янки писать стихи! Вотъ великолпная идея! Нтъ, нтъ, мистриссъ Дэйтонъ, я не вожусь съ римами, не мое дло! А впрочемъ, знаете ли что? вотъ вы засметесь, какъ я вамъ смажу, что я писалъ стихи. А я дйствительно одинъ разъ написалъ поэму и посвятилъ ее жен. Это было посл нашего обрученія.

— Пожалуйста, покажите ее намъ, пожалуйста, мистеръ Смартъ! вскричала Адель умоляющимъ голосомъ: — я такъ люблю стихи!

— Особенно такіе, отъ которыхъ вы можете хохотать такъ, что бока заболятъ? Э, миссъ, еслибъ они были у меня теперь пожалуй, пригодились бы. Я самъ посл хохоталъ надъ ними…

— Такъ вы уничтожили ихъ?

— О, нтъ! они въ рукахъ моего идеала.

— Въ рукахъ мистриссъ Смартъ?

— Да, и теперь ихъ употребляютъ, какъ индйцы дурно брошенное копье, — именно, какъ оружіе противъ перваго метателя.

— Вы говорите загадками, сказала мистриссъ Дэйтонъ.

— Ихъ легко разршить. Въ минуту больше, чмъ обыкновеннаго энтузіазма, я написалъ одной миссъ…. миссъ Розаліи Грендоръ, поэму, въ которой не только восхвалялъ, какъ всегда длается въ подобныхъ поэмахъ, ея несравненную красоту и любезность, сравнивая ея различныя прелести съ обыкновеннымъ алебастромъ, жемчугомъ, слоновой костью, звздами, бархатомъ, розами, фіалками и прочее, и прочее, но и еще съ смиренною скромностью — и это было очень неосторожно, — сознавалъ свое собственное недостоинство владть подобнымъ сокровищемъ, но въ тоже время умолялъ ее вручить мн свою руку. Хорошо-съ! миссъ Розалія была не изъ стали, а онатанъ Смартъ былъ молодымъ человкомъ въ шесть футовъ въ длину безъ каблуковъ. Много лтъ мы жили счастливо и мирно, и забыли и поэму, и ея содержаніе, когда…

— Письмо сквайру Дэйтону, сказала Нанси, подавая письмо.

— Кто его принесъ?

— Почтальонъ, онъ сказалъ, что очень нужное.

Сквайръ развернулъ письмо и подошелъ къ огню читать. онатанъ помолчалъ немного и сталъ продолжать свой разсказъ, понизивъ голосъ:

— Случилось однажды, что у мистера и мистриссъ Смартъ, какъ это бываетъ съ женатыми людьми, произошла ссора, джентльменъ сдлалъ нсколько не очень лестныхъ замчаній, къ которымъ леди, казалось, была приготовлена. Вдругъ, безъ всякихъ предварительныхъ объясненій, она принесла поэму, и не смотря на вс убжденія, громко прочла ее, усиливая голосъ на тихъ мстахъ, которыя противорчили только что высказаннымъ замчаніямъ. Эта сцена повторялась разъ или два, и если, посл печальнаго опыта, человку позволительно учить и остерегать другихъ, то я очень серьезно совтую молодому человку, Джемсу Ливели, присутствующему здсь, никогда не писать подобнаго рода поэмъ въ восхваленіе леди, которая намревается быть его женою. А что, вы ужь избрали ее?

Этотъ вопросъ былъ такъ внезапенъ, что мистеръ Ливели совсмъ сконфузился и отчаянно опрокинулся на спинку стула. Но мистеръ Дэйтонъ восплъ къ нему на помощь.

— Милая моя, я получилъ письмо, въ которомъ просятъ меня постить сегодня вечеромъ опасно больнаго,

— Здсь, въ Елен? съ безпокойствомъ спросила мистриссъ Дэйтонъ.

— Къ сожалнію, нтъ, за десять миль отсюда, поэтому раньше утра я не буду дома. Нанси, прикажи Цесарю осдлать лошадь.

Мистриссъ Дэйтонъ вздрогнула и сказала:

— Ахъ, Джорджъ, можетъ быть, для тебя и полезно, что такъ часто требуютъ твоей помощи, но я желала бы, чтобъ ты былъ чаще дома. Эти частыя, ночныя поздки могутъ быть вредны для твоего здоровья.

— Не тревожься, сказалъ Дэйтонъ улыбаясь и надвая широкое дорожное пальто: — это врно не повредитъ мн, разумется, я съ радостью остался бы дома съ вами, но чтожъ длать? Разв я могу оставить бдныхъ больныхъ, которые довряются мн, потому только, что мн не хочется безпокоить себя? Я не могу равнодушно видть, какъ они страдаютъ, особенно когда въ штатахъ такое множество шарлатановъ.

— Сквайръ правъ, замтилъ онатанъ: — пользоваться у настоящаго врача — это такое благодяніе, за которое нельзя достаточно быть благодарнымъ. Но что касается до меня, то я вовсе не желалъ бы принадлежать къ той категоріи людей, которые вечеромъ не знаютъ, придется ли имъ ночью заснуть покойно въ своей постели, а плата такъ ничтожна. Кто боленъ?

— Нмецъ, который недавно поселился здсь, кажется, его фамилія Брандеръ.

— Я полагаю, у него лихорадка, это еще не очень опасно. Лошадь, кажется, готова. Леди, позвольте проститься. Мистеръ Ливели, вы идете, или остаетесь съ дамами?

— Никакъ нтъ, съ живостью отвчалъ Джемсъ и опять сконфузился: — я… я хотлъ сказать, что я долженъ отправляться домой, уже поздно. Мы не по одной ли дорог, мистеръ Дэйтонъ?

— Кажется, что нтъ. Я поду черезъ Болей,— это ближе.

— Но эта дорога идетъ черезъ болото, сказалъ Джемсъ:— и едва ли она безопасна даже днемъ.

— Мн хорошо извстенъ каждый дюймъ этой дороги, я не давно срзалъ нсколько втокъ тростника, которыя покрывали дорогу. Доброй ночи, мои милыя, доброй ночи, я надюсь воротиться къ завтраку.

— Леди, сказалъ Ливели съ низкимъ поклономъ мистриссъ Дэйтонъ и не смя даже искоса взглянуть на Адель:— могу я сказать, что вы придете завтра?

— Конечно, передайте мой привтъ вашей матушк, начала мистриссъ Дэйтонъ, протягивая руку, которую Джемъ горячо пожалъ, и въ замшательств удерживая ее въ своей, думалъ о томъ, какъ бы передать приглашеніе Адели. Мистриссъ Дэйтонъ догадалась, что происходило въ его голов, и спросила:

— А Адель привезти?

Джемсъ такъ сильно сжалъ руку мистриссъ Дэйтонъ, что та чуть не вскрикнула, но потомъ онъ внезапно отступилъ и спросилъ, покраснвъ до ушей:

— Можетъ быть, миссъ Адель думаетъ, что тамъ очень скучно?

— Можетъ быть, вы думаете, что мн лучше остаться съ мистриссъ Брэдфордъ?

— Миссъ, заикаясь началъ Джемсъ.

— Что же, Ливели, идете ли вы, прервалъ его Смартъ, стоявшій въ низу:— ваша лошадь готова.

— Мы непремнно придемъ об, мистеръ Ливели, сказала улыбаясь мистриссъ Дэйтонъ, и Джемсъ, поискавши глазами своей шляпы, которую вскор подала ему Нанси, сбжалъ съ лстницы и вскочилъ въ сдло.

Нсколько минутъ спустя Дэйтонъ и Ливели разъхались въ разныя стороны и Смартъ плотне надвинулъ шляпу, засунулъ руки въ карманы и пошелъ, посвистывая, но не домой, а на берегъ рки, гд качались, привязанныя къ берегу, двнадцать или тринадцать длинныхъ, тяжелыхъ, неуклюжихъ судовъ, называемыхъ флатботами.

V.
Ночное путешествіе.— Островъ.

Луна бросала свтлые лучи на быстрый, но мутный протокъ, между тмъ какъ летучія облака время отъ времени закрывали ее и бросали тнь на обширную равнину. Вода журчала подъ огромными судами, подмытыя водой, столтнія деревья простирали исполинскія руки къ своимъ шепчущимъ собратьямъ на берегу, какъ бы прося помощи. Слышно было рыканье льва, сливавшагося съ криками пирующихъ, раздававшимися на лодкахъ и въ пивной лавочк на берегу. Тяжелые якоря поднимались со дна рки, ихъ лапы мгновенно озарялись луннымъ свтомъ, когда они съ плескомъ опускались въ воду. Глубокое молчаніе царствовало на быстрой рк, которая представляла странную противоположность съ дикой и шумной веселостью лодочниковъ.

Смартъ медленно шелъ по берегу и, проходя мимо разбитаго ствола смоковницы, къ которой лодочники привязали свое судно, замтилъ фигуру человка, въ которой тотчасъ же узналъ ирландца, спасеннаго имъ поутру. Онъ бродилъ тоже около рки и отъ времени до времени бросалъ подозрительные взоры по направленію къ ботамъ.

— Галло! О’Тулъ, разв у тебя опять чешется кожа, или ты такъ любишь холодную воду, что самъ навязываешься людямъ, которые хотли утопить тебя? Едва ли мн во второй разъ удастся освободить тебя отъ нихъ.

Ирландецъ не узналъ сначала Смарта и быстро схватился за бокъ рукой, какъ бы отъискивая скрытое оружіе, но узнавъ своего спасителя, онъ отвчалъ съ подавленной яростью:

— Они соединились… это настоящая правильная шайка негодяевъ. Смартъ, вы можете врить мн или нтъ, — но пусть св. Патрикъ оставитъ меня въ послдній часъ жизни, если въ этихъ людяхъ нтъ чего-то худшаго, чмъ мы полагаемъ.

— Въ этихъ лодочникахъ? презрительно спросилъ Смартъ. Вы длаете имъ слишкомъ много чести! это просто, дикая, грубая, своевольная толпа, которая живетъ безъ мысли и нравственности, тратитъ свои трудовыя деньги въ игр и разврат.

— Это не все, сказалъ Патъ, покачавъ головой: — они держатся вмст, какъ мшокъ гвоздей, у нихъ какіе-то тайные сигналы. Когда этотъ подлецъ свиснулъ,— совершенно особенный свистъ,— вс они набросилась на меня, какъ свора собакъ при звукахъ рога. Подождите, подлецы, я напалъ на вашъ слдъ, беретесь!

— Вотъ лодка, которая плыветъ дальше другихъ, оказалъ Смартъ, показывая на маленькое остроконечное судно, которое въ эту минуту скользило по рк. Въ ней сидлъ только одинъ человкъ, но они не могли узнать, кто это былъ.

— Куда же онъ можетъ теперь плыть? сказалъ О’Туль.

— Можетъ быть, это лодочникъ, отвчалъ Смартъ: — проигралъ деньги и теперь хочетъ догнать судно, которое ушло дальше.

— А вотъ и остатокъ шайки, сказалъ О’Туль, когда большая парусная лодка отплыла отъ берега. Это судно пошло не потому направленію, какъ первое, оно слдовало по теченію рки и въ тоже время направлялось къ противоположному берегу.

— Уэльторпъ скоро приметъ гостей къ своему великому удовольствію, замтилъ Смартъ.

— Вы думаете, они плывутъ къ Уэльторпу! спросилъ ирландецъ.

— Если нтъ, то приведется пройти по-крайней-мр пятнадцать миль прежде, чмъ они найдутъ другой домъ, и при томъ пять миль по болоту, да еще ночью. Что касается до меня, то я охотне остался бы на берегу рки. Тамъ москитосы еще оставили бы что нибудь отъ меня, тогда какъ на болот они съдятъ съ костьми.

— Не большая потеря была бы, еслибъ это и случилось съ ними. Доброй ночи, Смартъ, поздно, я иду домой. Съ этихъ поръ я вашъ должникъ, потому что, безъ вашей помощи, я лежалъ бы теперь на дн этой грязной рки. Я надюсь, что когда нибудь буду въ состояніи заплатить вамъ мой долгъ.

— О’Туль, сказалъ Смартъ, смясь и протягивая руку:— это былъ себялюбивый поступокъ съ моей стороны, я лишился бы одного изъ своихъ лучшихъ покупателей, но безъ шутокъ, впередъ старайтесь имть меньше дла съ подобными людьми, немного чести, если и одержишь побду надъ ними.

Они разстались и медленно пошли каждый къ своему дому. О’Туль прислушался еще и потомъ проговорилъ:

— Сегодня ночью ужь ничего не сдлаешь, нужды нтъ, завтра пойду къ Уэльторпу и отъищу слдъ.

Между тмъ, сидвшіе въ лодк вовсе не старались доплыть до противоположнаго берега, какъ предполагалъ ирландецъ.

Лодка стояла прямо посреди рки, когда она стала приближаться къ какому-то темному предмету, съ кормы раздался грубый крикъ ‘весла’ и четыре человка вдругъ подняли весла. Съ рулевымъ, отдавшимъ это приказаніе, читатель уже знакомъ, это былъ никто другой, какъ человкъ съ царапиной, игравшій главную роль сцены, происходившей утромъ, его девять спутниковъ, изъ которыхъ четверо гребли, а пятеро лежали между ними, также вс присутствовали при этомъ.

— Я думаю, лучше плыть ближе къ противоположному берегу, сказалъ одинъ изъ шайки, поднявъ голову и указывая вдаль.

— Отъ чего такъ? спросилъ человкъ со шрамомъ, во первыхъ, мы можемъ попасть на мель, а во вторыхъ, привлечь вниманіе изъ дома. Того и другаго мы должны избгать.

— А островъ Круглой ивы мы оставимъ вправо или влво?

— Влво.

— По этой сторон самое глубкое мсто, но… не по этой причин, нашъ Кенгуру прошелъ бы и по мелководью, къ тому же теперь не такъ мелко, съ обихъ сторонъ острова воды на шесть футовъ…

— Ну, рка мн не очень знакома. Долго ли мы будемъ плыть?

— Наша пристань въ четырнадцати миляхъ отъ Елены. Черезъ милю опять нужно начать грести, черезъ полтора часа будемъ на мст, даже скоре. Теперь лежите спокойно, на берегу есть дома, и чмъ меньше мы будемъ шумть, тмъ лучше.

На остроконечномъ судн, тихо скользившемъ по вод, не было слышно ни одного звука, такъ прошло нсколько времени, потомъ по знаку рулеваго, люди опять принялись грести къ восточному берегу. Огни на берегу остались позади, и лодка подошла такъ близко къ берегу, что бывшіе на ней могли вцдть свтляковъ и слышать крикъ ночныхъ птицъ.

Немного дале на берегу находилось поселеніе, чтобы какъ можно тише пройти мимо него, весла были обвернуты. На лодк, почти касавшейся берега, не было слышно ни одного звука. Вдругъ одно весло зацпилось за дерево, и выскользнуло изъ рукъ гребца, хотя рулевой во-время замтилъ это, но все-таки не могъ предупредить шума. Это случилось противъ какого-то жилья, собаки залаяли и побжали къ берегу, съ котораго лодка была ясно видна.

— Лодка ало! вскричалъ громкій голосъ, и человкъ безъ сюртука проворно вскочилъ на выдававшійся стволъ смоковницы, онъ махалъ носовымъ платкомъ въ знакъ, что намренъ говорить съ лодочниками. Они поняли, что ихъ замтили. Рулевой, не теряя ни минуты, спокойно отвчалъ:

— Что вамъ нужно?

И въ тоже время онъ повернулъ лодку носомъ внизъ по рк и закричалъ носовому гребцу, чтобъ онъ схватился за кусокъ дерева и остановилъ лодку.

— Подумай, что ты длаешь, Недъ? съ безпокойствамъ шепнулъ ему человкъ, стоявшій подл него, ты прямо бросился въ паоть.

— Молчи, дай мн кончить это дло. Мы не должны возбуждать подозрнія.

— Куда вы идете? спросилъ съ берега голосъ.

— Вдоль по рк къ мысу Монгомери.

— Есть у васъ мсто на лодк?

Рулевой подумалъ и пробормоталъ: что же ему нужно?

— Есть у васъ на лодк мсто для пассажира? повторилъ голосъ.

— Здсь можно чмъ нибудь попользоваться, сказалъ одинъ изъ шайки, скажи: да, Недъ, безъ сомннія, онъ пріобрлъ ящикъ, отъ котораго хочетъ избавиться.

— Нтъ мста, крикнулъ рулевой, не обращая вниманія на шопотъ, у насъ и безъ того слишкомъ много народу, если мы встртимся съ пароходомъ, то можемъ надлать много хлопотъ! Онъ веллъ носовому пустить лодку, съ берега прокричали еще что-то, но этотъ крикъ потерялся въ ночныхъ звукахъ и въ плеск воды. Носъ лодки пришелъ въ прежнее положеніе и по слову: впередъ! Кенгуру сталъ продолжать свой путь.

— Что ты длаешь, Недъ? проворчалъ первый изъ разговаривавшихъ съ рулевымъ. Ты не принимаешь людей, которые сами отдаются въ наши руки, отнимаешь у насъ прибыль. Капитанъ какъ узнаетъ, покажетъ теб.

— Молчи и говори о томъ, что понимаешь! Мы и то чуть не попали въ бду изъ-за ничтожнаго ящика въ Елен. Теб хочется, чтобъ открыли нашу пристань? Стоитъ только чмъ нибудь возбудить подозрніе въ окрестностяхъ — бда! Ужь дло въ Елен было очень дурно, и ты былъ причиной. Ну, да оставимъ это, къ несчастію, этотъ человкъ на берегу смотритъ, куда мы плывемъ. Однако, подавайтесь впередъ, братцы, капитанъ ждетъ насъ, мн любопытно знать, какая будетъ наша слдующая компанія, можетъ быть, мы ршимъ это сегодня ночью.

Лодка, побуждаемая сильными руками дюжихъ гребцовъ, быстро скользила по гладкой поверхности и скоро очутилась въ виду темнаго острова, густо обросшаго огромными деревьями.

Этотъ островъ, берега котораго, подобно всмъ островамъ на Миссисипи, былъ покрытъ тростникомъ, ивами и высокими хлопчатобумажными деревьями, ничмъ не отличался отъ другихъ. On былъ извстенъ лодочникамъ и замченъ на карт No 61 {Еслибы каждый изъ многочисленныхъ острововъ на Миссисипи, начиная отъ ея верховья до устья Огіо и оттуда до Новаго Орлеана, имлъ собственное имя, то это сбивало бы только лодочниковъ, а потому они сосчитаны. Въ этомъ мст счетъ идетъ на 1000 миль и содержитъ 125 острововъ.}.

Подобно всмъ другимъ, онъ былъ рдко посщаемъ судами, которыя спускаются по рк. Слухи носятся, что ураганъ опустошилъ большую часть его. И точно, онъ былъ неприступенъ для большихъ судовъ. Спутанныя верхушки деревьевъ и широкія втви ее позволяли приближаться къ нему. Одно мсто, на лвой сторон острова, казалось, служило прежде пристанью, но въ то время, къ которому относится нашъ разсказъ, оно было окружено сучьями и обломками деревьевъ, и лоцмана избгали его.

Рулевые, облокотясь на свой руль, далеко выдававшійся съ кормы въ воду, часто произносили довольно энергическія замчанія, прозжая это мсто, потому что штаты не позаботились очистить дно, и клялись, что впередъ точне будутъ слдовать совтамъ ‘Плавателя’ (книга) и держаться другаго берега, вмсто того, чтобы рисковать лодкой, людьми и грузомъ. Безъ сомннія, они не замчали двухъ гнвныхъ глазъ, наблюдавшихъ за ними въ густой чащ лса, и не слышали, какъ чей-то грубый голосъ ворчалъ: Счастье твое, что ты не попробовалъ пристать къ берегу, а то пришлось бы теб провести подлинне ночь, чмъ ты ожидалъ.

Какъ мало подозрвали лодочники, плывя мимо мрачнаго острова и бросая сердитые взгляды на сучья и обломки, которыя не позволяли имъ подойти къ берегу и что это были не настоящія сучья и обломки, но подобіе ихъ, въ отдаленіи довольно обманчивое. Очень естественно, что лодочникамъ никогда не приходило въ голову внимательно разсмотрть что тамъ было. Они довольствовались тмъ, что видли огромные пни, втви, выдающіяся изъ воды, и длали широкій кругъ, чтобы бжать этихъ ‘разрушителей судовъ’, какъ ихъ называли.

Самый островъ простирался въ длину на три мили, верхній конецъ его былъ широкъ и обнесенъ невысокими деревьями, имвшими видъ правильной изгороди, другая сторона оканчивалась мысомъ, который тянулся отлогой песчаной мелью на цлую милю и соединялся съ другимъ островомъ. Этотъ островъ на картъ присоединялся къ No 61, потому что между ними было слишкомъ мелко, и флатботы не могли тутъ проходить. Однакожъ, когда вода прибывала, то маленькій островъ всегда отдлялся отъ большаго, а въ іюл, когда таялъ снгъ на скалистыхъ горахъ, онъ бывалъ почти затопленъ. Островитяне называли его ‘прибжище’, потому что, когда открывали ихъ притонъ, онъ служилъ имъ мстомъ спасенія.

На западной или правой сторон No 61, въ разстояніи двухъ сотъ ярдовъ отъ острова, находилась довольно высокая мель, оканчивающаяся узкой полосой земли, густопокрытой кустами ивняка и хлопчатника.

Такимъ образомъ, къ острову можно было приблизиться только съ лвой или западной стороны противъ штата Миссисипи, а устроенныя тутъ препятствія, были достаточны, чтобъ уничтожить всякое поползновеніе пристать къ этому берегу.

Главное русло рки проходило по правой или западной сторон острова и разстояніе между узкой полосой и штатомъ Арканзасъ простиралось почти на милю, разстояніе же между штатомъ Миссисипи и другой стороной не превышало полмили.

На каждомъ берегу рки, прямо противъ острова, стояли два низкіе блокгауза, подобные тмъ, которые строятся дровосками, продающими дрова мимопроходящимъ пароходамъ. Но въ нихъ почти никогда никого не было, или лучше сказать, они сдлались необитаемы. Крыша блокгауза, стоявшаго со стороны Арканзаса, обвалилась, а стны, казалось, при первой сильной бур повалятся въ рку, на краю которой он стояли. Хижина со стороны Миссисипи лучше сохранилась, но больше походила на конюшню, чмъ на жилище человка. Слды лошадей показывали, что она часто служила имъ стойломъ. Еслибы, не смотря на вс принятыя предосторожности, кто нибудь вздумалъ пристать къ берегу, и открылъ бы единственную тропу, ведущую къ внутренности острова, то ему пришлось бы на нсколько сотенъ ярдовъ пробиваться сквозь непроглядную чащу. Деревья, не срубленныя топоромъ, но вырванныя съ корнями, были набросаны кучами по всмъ направленіямъ, такъ что не было никакой возможности пробраться между ними. Тотъ, кому вздумалось бы изслдовать эти лса, долженъ былъ съ великими усиліями пролагать себ дорогу, и конечно, никому не приходило въ голову убивать время на такое безполезное дло. Еслибъ кто нибудь изъ любопытства или отъ нечего длать взялся за это, то скоро бы бросилъ работу и возвратился бы оттуда въ изорванномъ плать съ исцарапанными руками.

Тмъ не мене, здсь находилась цлая колонія, искусно скрытая даже отъ зоркаго взгляда охотниковъ, она состояла изъ девяти блокгаузовъ, довольно обширнаго магазина и пяти конюшенъ, послднія были соединены между собою. Он были выстроены по плану индйскихъ крпостей, и окружены дворомъ, такъ что ихъ легко можно было защищать отъ неожиданнаго нападенія, даже превосходной силы. Магазинъ и одинъ изъ блокгаузовъ стоялъ въ средин, къ западу, противъ штата Миссисипи, конюшни составляли прочную стну, снабженную бойницами. На восточной, боле безопасной сторон, двойные высокіе заборы соединяли блокгаузы и большой мдный фальконетъ, утвержденный на подставк, стоялъ на плоской кровл магазина, я считался островитянами однимъ изъ лучшихъ средствъ къ защит, съ помощью котораго они могли привести въ смятеніе осаждающихъ.

Мсто, лежавшее напротивъ магазина и сосдняго съ нимъ блокгауза, отведенное начальнику, было очищено отъ деревьевъ, и теперь, въ лтнее время, было покрыто палатками изъ полосатаго холста. Женатые члены общества жили въ другихъ блокгаузахъ. Одинъ изъ нихъ, самый просторный, называвшійся залой холостяковъ, былъ мстомъ общихъ собраній. Начальники имли тайныя совщанія въ маленькой комнат, устроенной съ этой цлью въ магазин, ихъ ршенія представлялись на одобреніе общаго собранія. Однакоже начальникъ имлъ удивительное, почти непостижимое вліяніе надъ этими дикими изгнанниками, онъ пріобрлъ эту власть превосходствомъ ума и многими доказательствами личной храбрости. Онъ часто показывалъ полное презрніе къ смерти и опасности. Поэтому они боялись столько же, сколько и уважали: имя капитана Келли никогда не произносилось въ шутк.

Къ вертепу разбойниковъ вели только дв тропы. Одна шла отъ берега чрезъ искусственные сучья къ самому центру острова. Она была, по-видимому, очень сглажена. Не вдалек отъ берега она заворачивала влво, и была сдлана собственно для того, чтобъ обмануть незваннаго гостя. Еслибъ кто нибудь открылъ ее и вздумалъ идти по ней, она привела бы его въ болото, въ которомъ онъ нашелъ бы неминуемую гибель. Настоящая дорога поворачивалась угломъ направо и была накрыта сучьями. Она вводила въ крпостцу, подъ пятой конюшней, другая, всегда содержавшаяся въ порядк, шла отъ юговосточной стороны крпости, мимо восточной стороны болота къ южной оконечности острова, гд тщательно скрывались лодки, какъ единственное средство къ спасенію въ послдней крайности.

Тутъ нечего было бояться нападенія, потому что дерево, срубленное по прямому направленію, прескало дорогу. Защита крпости считалась нужною только для того, чтобъ дать время приготовитъ лодки. Безопасность разбойниковъ главнымъ образомъ заключалась въ тайн, покрывавшей ихъ существованіе, и которую они тщательно хранили.

Эта шайка была связана ужасными клятвами. Ея тайные агенты были разсяны повсюду, такъ что, если бы кто нибудь изъ ея членовъ намревался измнить, то онъ не зналъ бы кому довриться.

Онъ не могъ быть увренъ, что судья или членъ правительства, не принадлежитъ къ братству, въ подобномъ случа измнникъ былъ бы подверженъ жесточайшему наказанію.

Островъ этотъ давалъ безопасное убжище преступникамъ, укрывшимся отъ правосудія, какъ скоро они попадали туда, вс дальнйшія изслдованія были тщетны. Обыкновенно говорили, что бглецъ скрылся въ Техасъ, между тмъ какъ онъ безопасно пребывалъ во владніяхъ Соединенныхъ Штатовъ. Начальникъ ихъ назначилъ значительную премію тому, кто предупредитъ измну и убьетъ измнника. Эта премія состояла въ тысяч долларовъ наличными деньгами, а этой награды было очень достаточно, чтобъ вс члены общества постоянно были на страж, если бы даже этого не требовала ихъ собственная безопасность.

Первая суббота каждаго мсяца назначалась для общаго собранія, на которомъ предсдательствовалъ капитанъ Келли. Но гораздо чаще имли сношенія съ миссисипійскимъ берегомъ, чемъ съ Арканзасомъ. Надъ первымъ былъ установленъ постоянный присмотръ: здсь, на верхушк дерева, всегда сидлъ человкъ, какъ морякъ на главной мачт, и наблюдалъ за обоими берегами рки. Его обязанность была слдить за сигналами, или спшить на помощь къ тому изъ товарищей, кто попалъ въ бду, для чего всегда стояла на готов четырехъ-весельная лодка на сверо-восточной оконечности острова, прямо подл песчаной ямы. Дорога къ ней была извстна только посвящемымъ во вс тайны. Лодка стояла на виду, но мелководье не позволяло большимъ судамъ приближаться къ ней, и потому нечего было бояться открытія въ этой сторон.

Мы довольно сказали о внутреннемъ устройств острова, а какъ дальнйшія свднія найдутся еще въ разсказъ, то теперь мы скажемъ нсколько словъ объ его обитателяхъ.

VI.
Островитяне.

Шумно и весело было въ ‘зал холостяковъ’. Вокругъ огня, не потухавшаго въ камин ни лтомъ, ни зимою, въ разныхъ позахъ лежало около дюжины сильныхъ, здоровыхъ мужчинъ. Подл нихъ стояли дымящіяся кружки. На нихъ была одежда моряковъ Миссисипи, но ни на одномъ не было видно оружія, на стнахъ висли длинные американскіе рифли, короткіе нмецкіе карабины, французскія охотничьи ружья, пистолеты, круглые ножи, испанскіе стилеты, гарпуны, топоры и прочее, койки, спускавшіяся съ потолка, показывали, что обитатели этой разбойничьей крпости новйшихъ временъ, придерживались морскихъ обычаевъ даже на твердой земл.

Нкоторые пли разгульныя или любовныя псни, другіе жарили на вертелахъ куски мяса и дикихъ индекъ, третьи выбивали ногою тактъ псни, которую наигрывалъ привычной рукой широкоплечій негръ на визгливой скрипк: дверь отворилась, высокій, сильный, проворный мужчина въ лоцманской куртк, черной шляп съ широкими полями, плотно надвинутой на лобъ, вошелъ въ комнату, и обвелъ проницательнымъ взоромъ собравшіеся общество.

Это былъ Ричардъ Келли, начальникъ шайки. Какъ ни грубы и наглы были эти необузданные люди, но съ какимъ-то почтеніемъ, если не съ боязнью или по-крайней-мръ съ робостью, они оставили занятія, при вход его, и молча приняли легкій поклонъ, которымъ онъ отвчалъ на ихъ привтствіе. Они безмолвно слдили за нимъ глазами, когда онъ приближался къ камину и стоялъ нсколько минутъ, устремивъ глаза на огонь. Потомъ онъ принялся ходить скорыми шагами взадъ и впередъ, заложи руки за спину.

— Изъ Елены лодка еще не воротилась? спросилъ онъ только-что вошедшаго человка.

— Нтъ еще, сэръ, но мн слышался шумъ веселъ, когда я смотрлъ на сучья, я пришелъ спросить, не будетъ ли какихъ приказаній въ Миссисипи прежде, чмъ мы уберемъ лодку?

— Пусть она остается на сучьяхъ, сказалъ Келли, бросаясь на стулъ, поставленный для него передъ огнемъ. Сегодня ночью должны придти лошади изъ Арканзаса. Джонсъ общалъ ихъ непремнно привести, и мы не должны держать ихъ здсь, трое изъ васъ должны увезти ихъ въ Виксбургъ, а что съ ними сдлать, узнаете тамъ отъ констэбля Брукса.

— Мы чудесно обдлываемъ дла съ почтенными членами правительства, сказалъ одинъ изъ мужчинъ смясь: — едва ли есть хоть одинъ городъ на цломъ запад, гд нтъ нашего товарища или сообщника между констэблями, тюремщиками, членами магистрата, судьями или почтмейстерами. Посадить за преступленіе человка въ тюрьму въ Арканзас или Миссисипи, если онъ изъ нашихъ, это все равно, что отпустить его. Вообразите, капитанъ, недлю тому назадъ, въ Синквил сдлали одноглазаго Тоби государственнымъ адвокатомъ. Хотлось бы мн послушать спичи.

Легкая улыбка блеснула въ глазахъ капитана.

— Пойдемъ со мной, Блакфутъ, сказалъ онъ, обернувшись и говорившему, мн надо поговорить съ тобой. И, не дожидаясь отвта, онъ вышелъ изъ комнаты на открытое мсто между строеніями, теперь освщенное луной.

— Блакфутъ, наши дла идутъ хорошо, но мы еще не приняли достаточно мръ противъ всхъ случайностей. Наша тайна извстна многимъ, и хотя измна опасна, но все-таки возможна.

— Ну чтожъ? что они могутъ намъ сдлать! если они откроютъ наше гнздо, я посмотрлъ бы, кто возьметъ насъ живыми.

— Разв это все, что угрожаетъ намъ! Это было бы дурно почти неисправимо, если бъ открыли наше мстечко, другаго такого не найти во всхъ штатахъ… Нтъ, нтъ, Блакфутъ, мы не должны быть слишкомъ самонадянны, подобный случай былъ бы хуже ареста. Мы можемъ убжать изъ тюрьмы, но если наши сосди узнаютъ объ устройств этого острова, то мы никогда не будемъ въ состояніи отвлечь отъ него ихъ вниманіе. Пусть будетъ, что будетъ, мы должны стараться предупредить худшее, что можетъ съ нами случиться, и взять нужныя предосторожности.

— Разв у насъ нтъ лодокъ, низменнаго островка, и хижинъ на болот? Тутъ не дойдетъ никто, кто не знаетъ дороги, а она всегда подъ водою…

— Этого мало, сказалъ Келли, снимая шляпу и, проводя рукой по своимъ длиннымъ волосамъ, влажнымъ отъ росы.

Начальникъ пиратовъ отличался благородной наружностью. Черныя кудри въ безпорядк вились вокругъ его прекраснаго, высокаго лба: его темные глаза, въ которыхъ выражалась отвага, были ясны и блестящи. Верхняя губа слегка изгибалась и придавала его физіономіи выраженіе презрнія и вызова.

— Они вытаращатъ глаза отъ удивленія! проговорилъ онъ почти про себя. Они будутъ воображать, что схватили насъ, между тмъ… ха! ха! ха! мн кажется, я вижу ихъ глупыя лица. Вотъ они будутъ стоять тамъ на берегу, уставя на насъ глаза и разсуждать… Да и это могло бы быть, еслибъ не были такъ близоруки, или еслибъ они были немножко проницательне.

— Какой же у васъ планъ, если могу спросить? сказалъ Блакфутъ, который былъ весь преданъ своему начальнику. Не могу себ представить, что пришло вамъ въ голову?

— Что такое! сказалъ Келли, посл короткой паузы, ты долженъ знать, что я начинаю сомнваться въ нашей безопасности.

— Какъ! разв между нами есть измнникъ! Вы подозрваете кого нибудь? прочь его! кто этотъ негодяй?

— Не то, не то, сказалъ Келли, засмявшись при вид грубаго, но полнаго безпокойства и тревоги лица, обращеннаго къ нему съ вопросительнымъ выраженіемъ. Опасность прошла, но если мы встртили ее въ одномъ мст, то она можетъ, при такихъ же обстоятельствахъ, угрожать намъ и въ другомъ. Ты знаешь, что Гоузонъ, боясь смерти, хотлъ открыть нашу тайну. Хорошо, что, благодаря безпечности регуляторовъ и ловкости Индйца, онъ не усплъ. Но у него было желаніе это сдлать и только случайныя обстоятельства помшали исполнить его. Не будь этого, нашъ островъ превратился бы въ кучу пепла, конечно, мы спаслись бы сами и только, нашъ тяжкій трехгодичный трудъ пропалъ бы навсегда. Теперь мы должны лучше приготовиться встртить подобную опасность.

— Но какъ?

— Въ вашихъ рукахъ много, очень много средствъ. Отын всю добычу, какую только удастся намъ пріобрсти въ Новомъ Орлеан, мы не будемъ привозить сюда,— это было бы собирать добро для своры собакъ, которую напустятъ на наше гнздо. Мы имемъ, слава Богу, союзниковъ въ Гостон, въ Техас: отправимъ ее туда, если съ нами случится несчастіе, у насъ по крайней мръ останется капиталъ, чтобъ возобновить операціи. Предпріимчивые люди всегда найдутъ дло! это еще не все. Если непріятель отржетъ намъ путь въ лодкамъ, или откроетъ ихъ, то наша жизнь въ опасности, потому что, хотя мы и могли бы держаться нсколько времени въ крпости, но сила превосходне нашей одолла бы насъ.

— Да чтожъ намъ длать? мы жили здсь три года и во всемъ Арканзас и въ Миссисипи никому и во сн не снилось, что мы живемъ здсь, у нихъ подъ носомъ.

— Именно это обстоятельство, что въ три года ничего не открылось, и должно заставить насъ быть осторожне. Мы видли, чмъ кончились подобныя предпріятія. Кром того, въ послдній годъ наше общество такъ распространилось, что едва ли можно будетъ сохранить тайну еще на три года. У насъ есть агенты во всхъ прирчныхъ городахъ всхъ штатовъ, конечно, многіе изъ нихъ, подобно этому Гоузону, въ послдней крайности ршатся на все, чтобъ спасти жизнь. Эту опасность мы должны предупредить. Есть средства избжать погони, мы можемъ даже посмяться надъ ихъ попытками захватить васъ.

— А какія средства? спросилъ Блакфутъ, слушавшій нсколько недоврчиво, но внимательно.

— Пароходъ, шепнулъ начальникъ, посмотрвъ пристально на лицо собесдника, чтобы видть какое впечатлніе произведетъ на него это предложеніе.

— Пароходъ! Э! это не дурно, мы можемъ тогда отправиться прямо по ркъ, или въ Мексиканскій заливъ. Да, еслибъ намъ пароходъ! это капитальная идея. Но намрены ли вы купить его, или мы должны пріобрсти его другимъ способомъ? Когда мы пріобртемъ его и какъ держать его всегда подл себя? Планъ этотъ, конечно, превосходенъ, но какъ его исполнить?

— Исполнить можно, Блакфутъ, ты будешь на немъ капитаномъ. Онъ будетъ ходить какъ пакетботъ между Мемфисомъ и Наполеономъ. Это доставитъ людямъ постоянную работу, а намъ возможность поддерживать безпрерывныя сношенія съ нашими агентами въ разныхъ мстахъ. Пароходъ обыкновенно будетъ вблизи, сверхъ того, мы можемъ оставлять его цлые дни и недли на якор, проходящія лодки могутъ предполагать, что мы пытались переплыть восточный проливъ и сли на мель.— А что, т, которые пріхали изъ Елены, спрятали свою лодку подъ ивами?

— Да, Боливаръ съ ними, они привезутъ паромъ, чтобъ перевезти коней.

— Я бы желалъ, чтобъ Петеръ былъ осторожне, онъ храбръ и дятеленъ, но онъ долженъ же подумать, что своимъ сумасбродствомъ подвергаетъ опасности свою голову и головы другихъ.

— Ну, послдній шрамъ не соломенкой провели по его лицу. Но возвратимся къ нашему пароходу, гд бы всего лучше купить его? сверхъ того, не произведетъ ли это пустоты въ нашей касс?

— Въ Новомъ Орлеан, или не лучше ли въ Цинциннати, денегъ у насъ довольно. По извстіямъ, которыя я недавно получилъ, Дикарь Билль, какъ вы его называете, ведетъ къ намъ съ Уэбша ботъ съ богатымъ грузомъ, да кром того большую сумму наличныхъ денегъ, изъ Питтсбурга, Цинциннати, Шаунтоуна, Гадуца, С. Луи и изъ Мемфиса увдомляютъ, что скоро придетъ большая добыча. Присмотры должны быть удвоены, чтобъ не пропустить сигналовъ. Ночи коротки, а намъ надо стараться до разсвта спрятать подъ деревья призы, иначе проходящіе лодочники могутъ насъ заподозрить.

— А кто будетъ покупать пароходъ? вы сами намреваетесь оправиться, или поручите кому нибудь изъ нашихъ коммисіонеровъ въ Сверныхъ Штатахъ?

— Я похалъ бы самъ, еслибы не одно важное дло. Вроятно, мн понадобится совершить небольшое путешествіе во внутренность страны, отъ Сампсона не получали отвта?

— Нтъ, странно… и мы не слыхали ни одного слова отъ него. Онъ все еще въ Георгіи, послднія извстія о немъ были благопріятны, но боле никто ничего не знаетъ.

— Онъ, кажется, былъ очень дятеленъ въ Георгіи, воображаетъ, что трудится для себя и пользуется нашей помощью, только пока она нужна ему. Но есть средства предотвратить это, онъ не знакомъ съ нашимъ адвокатомъ, маленькимъ Брумомъ?

— Кажется, нтъ, онъ пришелъ четыре недли спустя посл его отъзда.

— Хорошо, мы его пошлемъ, онъ можетъ взять одну лошадь и потомъ продать ее. Завтра рано утромъ я дамъ теб письмо, которое онъ долженъ увезти съ собой. Да, чтобъ не забыть, пошли кого нибудь къ болоту прежде, чмъ лошади пойдутъ. У Ватерфорда есть другое дло, ему не надо прізжать домой. А доски положены къ мсту выгрузки?

— Какъ вы приказали — все готово, но я хотлъ спросить, каково кончилась продажа имнія въ Елена? Признали ли законнымъ подставнаго наслдника?

— Отлично, сказалъ, смясь, Келли, мы можемъ опятъ сыграть подобную штуку. Планъ былъ хорошо составленъ и принесъ огромную сумму.

— И ничего они не подозрвали? неужели они и поврили, что Голькъ и вс его люди пошли ко дну? его смерть, вроятно, приписали нашимъ ‘очистительнымъ’ сучьямъ.

— Конечно, я могъ бы уврить этихъ людей, что небо сдлано изъ голубой клеенки, а земля ничто другое, какъ ящикъ сухихъ костей.

— Ха! ха! Хотлъ бы я знать, какъ продали эти три лодки въ Новомъ Орлеан? Намъ надо было раскрасить ихъ.

— Да, впередъ такъ и будетъ, я веллъ третьяго дня привезти краску. Первую лодку, которая намъ попадетъ, съ порядочнымъ грузомъ, мы пошлемъ въ Новый Орлеанъ. Вотъ адресъ купца, которому слдуетъ передать товары.

— А кому это поручить?

— Кому хочешь, кром негра, ему лучше дать работу дома. Но постой, вотъ еще что. Вчера въ Елену прибылъ человкъ, который отправляется въ Литтльрокъ купить землю, противъ насъ, въ Арканзас. Онъ завтра рано утромъ узжаетъ изъ Елены на срой лошади верхомъ.

— Одинъ онъ?

— Нтъ, съ нимъ почтальонъ, онъ проводитъ его до мста отдыха, немного подальше Стронговой почтовой конторы. Это иностранецъ, онъ не будетъ ночевать тамъ,— покажется очень дорого, и остановится въ дом, три мили за Стронгомъ, можетъ быть, мили за дв, онъ можетъ увидть свтъ вправо отъ дороги…. понимаешь?

— Превосходно! Не думаю, чтобъ тутъ было много хлопотъ, а что длать съ двушкой, которую привезли вчера? Кажется, она помшана.

— Какъ же вы оставили ее здсь! сказалъ Келли, топнувъ ногою. Я сказалъ этому кентуккійцу, чтобъ онъ ршительно увезъ ее…. онъ слишкомъ своенравенъ… я боюсь.

— Я не очень довряю ему. Въ послднее время Боливаръ говорилъ мн о двухъ или трехъ случаяхъ, которыми я былъ не совсмъ доволенъ.

— У негра зоркіе глаза, пусть онъ хорошенько присматриваетъ за нимъ. А потопили ли два бота, на которыхъ не было груза?

— Да, я послалъ ихъ мили за дв по теченію, они были бы очень близко къ намъ.

— Такъ и слдуетъ, хорошо еще было бы, еслибъ на маленькомъ остров были видны обломки, это заставило бы другихъ удаляться отъ него.

— А говорить здсь о пароход?

— Мы не можемъ держать это въ тайн, сказалъ Келли посл минутнаго молчанія, за него надо будетъ заплатить изъ общей суммы и потому мы представимъ это дло собранію. А гд теперь двушка?

— Она была во 2 No на верху, но мистриссъ Келли сжалилась надъ бдняжкой и взяла къ себ въ домъ.

— Какъ! разв Джорджіана взяла ее въ домъ? она знаетъ, что я не люблю этого, она должна отослать ее, Блакфутъ, она должна теперь же отослать ее. Пошли мн Боливара… и то ужь словомъ много женщинъ на остров, это и заставляетъ меня бояться за нашу безопасность. По нашимъ правиламъ только 12 женщинъ могутъ быть на остров, а эта ужь восемнадцатая.

Капитанъ принялся ходить взадъ и впередъ передъ залой, сложивъ руки и сжавъ губы, между тмъ какъ внутри залы опять раздался звукъ скрипки, но скоро его вниманіе привлечено было лодочниками изъ Елены, которые только-что прибыли, и одинъ за другимъ прошли по узкой троп и поклонились своему начальнику. Онъ не отвчалъ на поклоны, но только спросилъ серьезно, почти грубо:

— Гд письма?

— Здсь, капитанъ, сказалъ Петеръ или человкъ съ шрамомъ слишкомъ извстный читателямъ подъ этими именами. Это письмо отдалъ мн почтмейстеръ за дв минуты до отъзда.

Келли взялъ письмо и пошелъ къ своему дому, стоявшему подл крпости. Вдругъ онъ остановился посл небольшого молчанія сказалъ Блакфуту.— пошли мн негра, и если ночью придутъ лошади изъ Арканзаса, пусть дадутъ имъ отдохнуть нсколько часовъ. Завтра, рано утромъ, какъ только они отдохнуть, двое изъ васъ должны отправиться во внутрь страны. Сандерсъ воротился?

Стройный молодой человкъ, съ длинными блокурыми волосами и голубыми глазами, которые могли бы назваться прекрасными, еслибъ не были отуманены пьянствомъ, шатаясь, выступилъ впередъ и залепеталъ:

— Capitaine Kelly…. j’ai l’honneur, я… я… имю честь…

— Довольно, довольно, Сандерсъ, ложитесь спать. Завтра рано утромъ вы понадобитесь мн… Доброй ночи. И не ожидая отвта, капитанъ отворилъ дверь дома и исчезъ.

Прочіе стояли еще нсколько времени на двор, между тмъ, какъ Сандерсъ, засунувъ руки въ карманы и шатаясь, побрлъ къ зал, бормоча:

— Холодно… Этотъ Келли… завтра рано утромъ вы мн понадобитесь, э! капитанъ, точно? и онъ направилъ свой мутный взглядъ на окно, гд изъ-за занавски чуть виднлся свтъ лампы.

— Такъ, сэръ, а вамъ нуженъ завтра рано, да? О, очень хорошо, опять кружить голову и сокрушать сердце какой избудь несчастной двушки. Э! славное занятіе, очень хорошее занятіе, но я желалъ бы быть представленнымъ леди. Джентльмены, есть минуты, джентльмены, когда…

— Пойдемте, Сандерсъ, вскричалъ Блакфутъ, безъ церемоніи взявъ его подъ руку:— мы оба устали и намъ всего лучше идти спать. У васъ будутъ тусклые, сонные глаза завтра, и леди могутъ заподозрить, что вы сидли слишкомъ долго ночью.

— Certainement, mon cher Blackfutt, certainement, лепеталъ молодой денди. Прежде въ постель надо идти намъ, сокрушителямъ сердецъ, намъ… да здравствуетъ купидонъ и вс хорошенькія…. личики! вс ангельскія физіономія! Ты не сердишься на меня, Блакфутъ? Къ чорту такія лица, какъ твое и Петера! я не хотлъ бы имть такое лицо, какъ ты или Петеръ, еслибъ даже могъ издерживать два милліона на сапоги.

— Нужды нтъ, проворчалъ Блакфутъ, и сардоническая усмшка появилась на углахъ его рта: мы не можемъ вс походить на васъ. Пойдемъ, я усталъ, пойдемъ спать, завтра, можетъ, будетъ много дла.

И, безъ дальнйшихъ разговоровъ, онъ крпко взялъ подъ руку своего, все еще разсуждающаго жестикулирующаго спутника, увелъ его въ спальню, подождалъ, пока тотъ заснулъ, опасаясь, чтобъ онъ опять не прибгъ къ бутылк и не лишился способностей, необходимыхъ для завтрашняго дла.

VII.
Джорджина.

Теперь мы введемъ читателя въ странную комнатку.

Если бы кто нибудь, посл долгаго лихорадочнаго сна, открылъ глаза въ этой комнат и его удивительному взору представилось бы множество вещей, страшне и удивительне тхъ, которыя являлись во сн, онъ естественно подумалъ бы, что все еще спитъ, а что все виднное имъ на яву — созданіе болзненно возбужденнаго воображенія, которое перенесло его въ какіе-то невдомыя страны, лежащія вовсе не между штатами Миссисипи и Арканзаса. Вс страны и вс искусства, казалось, удлили что нибудь для украшенія этой комнаты, хотя и десятой доли находящихся тамъ предметовъ было бы достаточно для этого. Она была такъ завалена рдкими и дорогими предметами, что больше походила на отдленіе магазина въ восточномъ город, чмъ на мирный пріютъ домашней жизни. Три стны были покрыты пышными шелковыми обоями, съ голубыми арабесками, вышитыми серебромъ, но они были почти закрыты большими зеркалами, картинами, фигурами изъ бронзы и слоновой кости, дорогими подсвчниками и оружіемъ съ разными украшеніями. Также необыкновенна и также завалена украшеніями была 4-я сторона комнаты, отдланная на подобіе корабельной каюты. По-крайней-мр маленькія, квадратныя окна, съ мдными рамами и ршетками изъ краснаго дерева, оправдывали это сравненіе. Всевозможныя индйскія вещи, оружіе, одежды, тропическія растенія покрывали простнки и оттняли окна, подъ которыя опускались съ потолка богатые занавсы и набрасывала тнь на всю комнату.

Такое излишество великолпія и богатства оскорбляло глазъ, который напрасно старался отъискать мсто, гд бы могъ отдохнуть.

Посреди всей этой пышности, на роскошномъ диван, покрытомъ мягкими подушками, занимавшемъ всю стну, лежала женщина въ бломъ пеньюар. Подл нея, на низкомъ стул, сидла другая женщина, закрывши лице руками, она, казалось, была подавлена горемъ.

— Онъ возвратится, дитя мое, оказала женщина, лежавшая на диван, положивъ свою блую руку на голову плачущей двушки. Онъ непремнно возвратится, только успокойтесь, можетъ быть, даже и теперь онъ ищетъ васъ, и увы! эхо напрасно повторяетъ ему ваше имя.

— Возвратится! вскричала двушка, задрожавъ и поднимая на свою покровительницу глаза, наполненные слезами. Возвратится! никогда… никогда! онъ теперь лежитъ глубоко подъ водою… его застрлили. Я видла, какъ онъ упалъ. Я слышала плескъ воды… потомъ лишилась чувствъ. Я сойду съума, если все правда, что я видла во сн, — это ужасно, мой мозгъ не выдержитъ! Мое сердце должно бы разорваться отъ ужасу, стыда и горя!

Она опять спрятала свою прекрасную головку въ подушку и все ея тло трепетало отъ страданія и скорби.

Джорджина встала и, немного приподнявъ ее, произнесла голосомъ, въ которомъ слышно было состраданіе и вмст нетерпніе.

— Полноте, разскажите мн, что съ вами случилось. До сихъ поръ я знаю только, какъ васъ зовутъ. Съ тхъ поръ, какъ я освободила васъ изъ рукъ этого разбойника, вы только и длали, что плакали. Я принимаю въ васъ самое дружеское участіе и если вы желаете, чтобъ я вамъ помогла, вы должны быть со мной откровенне. Какъ вы попали въ ихъ руки?

— Разсказать, что случилось! произнесла чуть слышно несчастная двушка, повторить мое горе! Пусть будетъ такъ, вы защитили меня отъ ихъ насилія… я въ нсколькихъ словахъ разскажу что случилось.

— Но я все еще не знаю, гд я, прошептала она, посл короткаго молчанія, обводя смутнымъ взоромъ окружающіе предметы: — мн кажется, что я жертва чародйства или какой-то ужасный сонъ тяготетъ надо мною. Но я знаю, что живу и не сплю, я вижу свтъ лампы, чувствую ваше дыханіе на моей щек, я бодрствую, но это бодрствованіе ужасно. Я владла всмъ, что можетъ дать жизнь, и вдругъ лишилась всего, всего, какъ отъ удара молніи… это терзаетъ мое сердце… Я боюсь, продолжала она, посл минутнаго молчанія, и какъ будто немного успокоившись:— я боюсь, что вамъ наскучить ждать, пока я соберусь съ духомъ, чтобы начать разсказъ… но мои страданія невыносимы… Впрочемъ вы правы, я точно глупое дитя. Я жалуюсь только на мои собственныя страданія, и не думаю, что онъ… онъ, для котораго только я и хотла жить, умеръ за меня.

‘Теперь прошло около шести мсяцевъ, какъ онъ въ первый разъ пришелъ въ домъ моего отца. Разсказать вамъ, какъ мы узнали и полюбили другъ друга? нтъ, вы не поймете меня. Вы такъ серьезно и гордо смотрите на меня, вы, можетъ быть, будете смяться надо мной. Довольно того, что мы любили другъ друга. Онъ открылъ передо мною свое сердце, а я, я любила его прежде, чмъ узнала, что онъ думаетъ обо мн. Мои родители тоже уважали его, онъ былъ такъ добръ, такъ благороденъ, они благословили насъ, и я сдлалась его женой. Онъ говорилъ моему отцу о юг, о жизни плантатора въ Луизіан, и онъ отправились посмотрть на нее. Эдвардъ купилъ на аукціон плантацію въ Атафалайя у стараго креола, который хотть переселиться въ Филадельфію и провести тамъ остатокъ жизни, среди родныхъ и друзей, нсколько недль тому назадъ они воротились изъ Луизіаны. Продали прежнюю ферму и скотъ за наличныя деньги, потомъ Эдвардъ убдилъ моего отца купить флатботъ, нагрузили на него все остальное имніе и поплыли по Миссисипи, въ надежд, что скоро достигнемъ до нашего новаго жилища. Отецъ хотлъ было взять лоцмана, но Эдвардъ говорилъ, что можно обойтись и безъ него, что ему знакомы каждый сукъ и каждая мель, и точно, онъ счастливо провелъ насъ по всему Вэбшу и Огіо въ Миссисипи. Миссисипи гораздо глубже, и плавать здсь безопасне, можетъ быть, потому Эдвардъ сдлался безпечне. Вчера наше судно сло на мель, близъ самаго острова и здсь… Нтъ! я не могу и подумать объ этомъ!

— А что сдлалось съ Эдвардомъ? спросила слушавшая женщина, вставая и принимаясь ходить торопливыми шагами взадъ и впередъ по комнат, что сдлалось съ вашимъ отцемъ? съ вашей матерью?

— Они умерли, вс умерли.

— А вы?

— Пощадите, пощадите, не спрашивайте больше! оставьте меня! оставьте мн эти кровавыя тни, которыя отнимаютъ у меня память, лишаютъ меня чувствъ, уничтожаютъ… оставьте ихъ, хоть бы даже он предвщали безуміе, лучше это… лучше смерть, чмъ думать, что… ха! ха! ха! Вотъ, вотъ опять! вотъ эта голова похожая на моего Эдварда… Она опять поднялась изъ воды и я… я протянула къ нему свои руки, я схватила его одежду… она вся мокрая! онъ долженъ спасти меня, долженъ освободить меня изъ рукъ злодевъ, онъ… Охъ, какъ горитъ голова! О, зачмъ ты умеръ, Эдвардъ! почему ты не можешь отомстить за свою жену, и защитить ее отъ ея собственныхъ мыслей!

Руки ея упали на колна, голова опустилась на грудь. На большихъ черныхъ глазахъ надменной красавицы, стоявшей передъ нею, появились слезы.

— Вы останетесь со мной, Мери, ласково шепнула она бдной двушк. Они не отнимутъ васъ у меня… Онъ не сметъ, продолжала она, какъ будто про себя, онъ не посметъ отказать мн въ моей просьб, если онъ… если онъ точно забылъ, что общалъ мн прежде… По-крайней-мр, сдлаемъ попытку.

— Я хочу спать, сказала Мери, отдвигая со лба свои мокрыя кудри, голова болитъ, мн очень тяжело. Покойной ночи, Джорджина.

Мери встала и не твердымъ шагомъ пошла къ двери, но Джорджина поддержала ее и ввела въ маленькую внутреннюю комнату. Только что успла она положить ее на постель и покрыть сткой отъ москитосовъ, какъ дверь комнаты отворилась и Келли вошелъ въ шляп, надвинутой почти до бровей.

Джорджина оставила Мери и пошла на встрчу мужу.

— Гд та женщина, которую привезли? произнесъ онъ гнвно, оглядываясь вокругъ.

— Разв у Ричарда не осталось другаго привтствія Джорджины? спросила она шутливо, но въ ея голос нельзя было не слышать упрека и глаза моего Ричарда ищутъ незнакомку и избгаютъ взоровъ жены!

— Нтъ, Джорджина, сказалъ Келли, и его серьезное лицо смягчилось легкой улыбкой. Мои глаза всегда принадлежать теб, только вопросъ касался незнакомки.— Говоря это, онъ взялъ жену за руку и привлекъ ее къ себ.

— Добрый вечеръ, моя Джорджина, шепнулъ онъ, цлуя ее въ губы. Гд эта женщина! ты не хорошо сдлала, что взяла ее къ себ.

— Ричардъ, оставь мн это бдное, несчастное созданіе, сказала Джорджина, обвивая своими блыми руками его шею. Пусть она останется здсь. Ты знаешь, что на острову вс женщины не для меня, они очень грубы, дурно воспитаны и ненавидятъ меня, потому что я не участвую въ ихъ грубыхъ удовольствіяхъ, а поведеніе и рчи Мери показываютъ, что она лучше образована, чмъ можно ожидать отъ дочери простого фермера. Она останется со мной. Я могу немного утшить ее, она перенесла такую ужасную потерю!

— Милое дитя, возразилъ Келли, бросаясь на оттоманъ. Это вдь серьезное дло, ты знаешь наши правила. Какъ бы я ни уважалъ женщинъ, но обязанъ протестовать противъ ихъ вмшательства тамъ, гд дло идемъ о головахъ нсколькихъ людей.

— Ричардъ, сказала красавица, ты ничего не длаешь изъ любви ко мн. О чмъ бы я ни попросила тебя, всегда у тебя найдется отговорка. Ты ни разу не бралъ меня въ Елену.

— Я уже сказалъ теб, что самъ боюсь показываться тамъ.

— Хорошо, по-крайней-мр, позволь мн пользоваться обществомъ единственнаго человческаго существа, на которое я мету смотрть безъ отвращенія.

— Просьба не очень лестная для меня, замтилъ Келли.

— Ты невыносимъ сегодня, возразила Джорджина.

— Ты сердишься, Джорджина, сказалъ ласково Келли: — но будь разсудительна. Она не должна оставаться здсь, потому что Сандерсу нельзя вчно прятаться отъ ней.

— Такъ этотъ негодяй… это онъ, который?…

— Тише! ты будешь снисходительне къ нему, когда узнаешь, что онъ-то и будетъ способствовать исполненію нашихъ плановъ. Послднее судно, попавшееся въ наши руки, принесло такъ много наличныхъ денегъ, что я ршился уступить твоимъ желаніямъ. Я вижу, что наше положеніе здсь длается опасне съ каждымъ днемъ, тайна наша — ужь боле не тайна, и мн самому непонятно, какъ она такъ долго сохранялась. Мы убжимъ въ Густонъ, а потомъ въ Мексику. Такъ приготовляйся къ скорому отъзду.

— А что сдлается съ островомъ?

— А полагаю, онъ можетъ существовать подъ руководствомъ другаго начальника.

— Но позволять и они теб отказаться?

— Можетъ быть они захотятъ отправиться вмст съ нами, сказалъ Келли, очевидно встревоженный. Но пусть будетъ, что будетъ, а съ двушкой этой нельзя здсь оставаться. Преждевременная измна можетъ все испортить.

— А что будетъ съ нею? печально спросила Джорджина.

— Боливаръ проводитъ ее до Натчеза. Довольно этого?

— Ты всегда поставишь на своемъ, проговорила Джорджина, нахмуривъ брови. Прежде твоя любовь была не такова, безъ меня ты не бывалъ счастливъ. Я боялась выразить какое нибудь желаніе, потому что ты пренебрегалъ собственной жизнью, чтобъ исполнить его, а теперь…

— Джорджина, будь разсудительна, мой другъ, заговорилъ Келли, взявъ ея руку и притягивая ее къ себ. Ты должна видть и помнить, что нельзя рисковать нашей жизнью, нашеі безопасностью изъ-за какой нибудь полупомшаной двчонки. Еслибъ я могъ постоянно жить здсь, я охотно согласился бы оставить ее. Я самъ бы заботился о нашей безопасности, но такъ какъ…

— Разв ты опять подешь?

— Важныя дла требуютъ, чтобъ я завтра рано утромъ былъ въ Монгомери, можетъ быть, придется еще създить и въ Виксбургъ.

Джорджина положила свою руку на плечо мужа и пристально посмотрла въ его спокойные, веселые глаза.

— Отчего ты вчно долженъ узжать отъ меня? Ричардъ, Ричардъ, еслибъ я узнала, что ты невренъ мн…

— Дитя, дитя! ты сошла съума, эта сумасшедшая заразила тебя.

— Сумасшедшая! мрачно произнесла Джорджина. Она обманута, Ричардъ, если я только подумаю, что ты можешь мн измнить… что я принесла въ жертву теб свою жизнь и жизнь моихъ родителей…. если я буду убждена, что ты невренъ, клянусь всмъ, что есть на свт, месть, такая месть, какой ни одна женщина еще не знала, будетъ теб наказаніемъ за преступленіе, которому я не могу найти названія!…

— Джорджина, прошепталъ Келли, обвивъ рукой ея талію:— ты сумасбродное и ревнивое дитя. Изъ любви къ теб, я тружусь и постоянно составляю новые планы. Для кого я пренебрегъ законами? для кого я пролилъ кровь? Видишь, я прощаю теб твою ревность, она знакъ любви… но ты несправедлива ко мн, Джорджина. Ты не должна сравнивать меня съ тми людьми, которыхъ ты здсь каждый день встрчаешь… Ты знаешь, что я не похожъ на нихъ, иначе ты не послдовала бы за мной. Ты должна довряться мн и врить, потому что я говорю теб правду.

— Хорошо, вскрикнула Джорджина, быстро вставъ съ своего мста:— я буду врить теб, только позволь мн еще разъ явиться въ свтъ, еще разъ дай сойтись съ людьми, побывать въ въ обществ. Потомъ куда бы ты ни захотлъ, я пойду съ тобой, какъ врная жена. Согласись на это, только на это!

— Требованіе это трудне исполнить, чмъ ты думаешь.

— Такъ ты не хочешь!

— Кто сказалъ это! спросилъ Келли, вопросительно смотря на нее. Джорджина, ты сдлалась недоврчива ко мн. Кто нибудь сталъ между нами.

— Ричардъ!

— И даже, если это только тнь подозрнія, ты не та, что была прежде. Что длалъ Местицо на берегу? Я встртилъ его, когда присталъ къ берегу, и отослалъ назадъ: онъ былъ посланъ наблюдать за мной?

— А еслибъ и такъ?

— Я такъ и думалъ! бдное дитя, значитъ ты въ самомъ дл перестала врить своему Ричарду. У тебя будутъ вс доказательства, которыхъ ты требуешь. Посылай этого мальчугана, когда захочешь, онъ будетъ имть полную свободу приходить и уходить и можетъ разсказывать теб все, что увидитъ… довольно теб этого?

— А эта бдная двушка?

— Сандерсъ подетъ со мной. Она можетъ оставаться, пока не возвратится Блакфутъ. Тогда ты не должна противиться распоряженію, сдланному для твоей пользы и для пользы другихъ. Что же, Джорджина? ты все еще сердишься на своего Ричарда?

— Ты злой, упрямый человкъ, сказала она, обвивая руками его шею:— кто можетъ сердиться на тебя, когда ты такъ добръ?

— Ну, моя радость, пусть всякая дурная, недобрая мысль исчезнетъ съ этимъ поцлуемъ. У насъ и безъ того довольно опасностей. Не будемъ же спорить, поживемъ здсь въ мир и счастіи, пока не соберемся съ силами для ршительнаго шага, который принесетъ всмъ намъ покой и безопасность.

Во время этой сцены, передъ домомъ капитана стояли два человка и вели тихій разговоръ, то были — Блакфутъ и негръ Боливаръ.

— Я хотлъ бы знать, масса, говорилъ послдній, есть да еще у массы Келли какое-нибудь дло сегодня вечеромъ.

— Терпніе. Ты можешь подождать. У капитана есть дла съ женой, а ты знаешь, что съ женщиной нельзя такъ скоро кончать дла, какъ съ нашимъ братомъ. Въ самомъ дл, онъ что-то долго. Еслибъ можно было узнать, что ему нужно…

— Да, да, вы такъ сейчасъ и узнаете, что хочетъ капитанъ Келли. Боливаръ лучше понимаетъ его. Когда онъ говоритъ, что отправляется вверхъ по рк, я ручаюсь головой, что онъ детъ внизъ, если онъ говорить — въ Арканзасъ, тогда ужь, конечно, не въ Арканзас будетъ искать его Боливаръ.

Блакфутъ украдкой взглянулъ на негра, заложилъ руки въ карманы и принялся ходить взадъ и впередъ.

— Бывалъ ли ты когда нибудь съ капитаномъ въ Елен? спросилъ, помолчавъ, Блакфутъ.

Боливаръ уставилъ глаза на своего товарища и кинулъ головой.

— И ты знаешь, сказалъ морякъ, сдлавъ шагъ впередъ, ты знаешь…

— Полно, масса, прошепталъ негръ, съ безпокойствомъ протянувъ руку и бросая косвенный взглядъ по направленію къ двери. Боливаръ скоре станетъ закованный въ цпи передъ судьей, съ массою Блакфутомъ, и будетъ свидтелемъ противъ него, чмъ начнетъ говорить о вещахъ, касающихся капитана.

— Какъ онъ расквитался съ этимъ испанцемъ: носъ прочь, уши прочь, руки прочь, и потомъ сунулъ его въ болото.

— Бррръ! Блый человкъ, а зле негра.

Съ вершины дерева, подъ которымъ они стояли, раздался пронзительный свистъ, подобный тому, какой испускаетъ ночной ястребъ, когда не достигаетъ цли и возвращается къ своему высокому гнзду.

— Вотъ! вскричалъ африканецъ, какъ будто у насъ еще мало было дла! Сего дня же придутъ лошади изъ Арканзаса. Теперь дла на всю ночь. Я лучше бы желалъ…

— Капитанъ давно ужь ждетъ ихъ.

— И ихъ надо прямо везти въ Миссисипи?

— Нтъ, это было бы слишкомъ рискованно, регуляторы на сторож, и пронюхиваютъ наши слды. Нтъ, нтъ, дв лошади, которыхъ нужно провести, перейдутъ черезъ болото. Это поручено Боусу. Онъ столько же извстенъ въ Кельвин, какъ какая нибудь собака, и не возбудить подозрнія. Другихъ переправятъ водой въ Виксбургъ.

— Хотлъ бы я знать, что сдлаютъ съ той женщиной, что привезли?

— Это все пока темно, мы не понадобимся до завтрашняго утра. Пойдемъ-ка къ сучьямъ, и какъ лошади безопасно выйдутъ на берегъ, мы соснемъ нсколько часовъ. Завтра, я думаю, у насъ будетъ много работы.

— Га, га, га, произнесъ Боливаръ, усмхаясь и кивая головой:— взгляните на массу, который правутъ этимъ ботомъ. Онъ всегда хочетъ быть умне другихъ, и плыветъ себ прямо, ему придется плыть вдоль мели.

— А я думаю, они прямо подойдутъ къ мысу.

— Да, но съ какимъ трудомъ! Ну, вотъ они приближаются и, кажется, имъ очень тяжело грести.

Блакфутъ между тмъ отворилъ залу холостяковъ и разбудилъ людей, которые лежали на одялахъ и на кожахъ. Они сердито поднялись, раздосадованные тмъ, что ихъ потревожили въ ночное время, однакожъ вс повиновались, и пошли къ берегу выводить лошадей изъ бота. Это было сдлано скоре, чмъ можно было ожидать, судя по неровной почв и очень слабому свту. Островитяне привыкли къ этому длу, мене чмъ въ часъ пустое судно было спрятано вмст съ другими. Лошади уведены въ конюшни подъ присмотромъ молодаго местицо, который положилъ передъ ними душистое сно, Боливаръ приготовилъ имъ постель изъ мягкихъ листьевъ. Но они были такъ истомлены, что даже не прикоснулись къ пищ. Он бросилъ на землю и вся ихъ наружность явно показывала, что он принуждены были бжать слишкомъ долго и что дальнйшія усилія убили бы ихъ.

— Кажется, Джонсъ, сказалъ Блакфутъ, подходя къ дверямъ конюшни и смотря на истомленныхъ коней: — кажется, ты до смерти загонялъ ихъ, они вс въ поту, а холодный рчной втеръ докончитъ остальное.

— Имъ легче, чмъ мн, проворчалъ Джонсъ:— это послднія, которыхъ я привелъ изъ Арканзаса. Я позволю повсить себя за уши, если меня тамъ еще разъ увидятъ.

— Я слышалъ, что дв недли тому назадъ они порядочно запылили твою куртку.

— Да, и тотъ, кто сдлалъ это, лежитъ теперь съ разбитой головой въ рк одиннадцати концовъ, а его лошади, въ конюшн.

— Его лошади! значитъ, ты отважне, чмъ я полагалъ, кто же гнался за тобой?

— Кто! Да весь штатъ поднялся. Я ужь думалъ, что пришелъ послдній часъ, не понимаю, какъ я могъ спастись отъ нихъ. Разъ ужь они были въ виду, да, къ счастью, я доскакалъ до болота, тамъ вс тропинки мн знакомы, я и сбилъ ихъ съ пути. Еслибъ лодка не была готова на мст, то мн для собственнаго спасенія пришлось бы оставить лошадей. Постараюсь не попадать больше въ ихъ руки.

— Жаль, что Роусонъ такимъ постыднымъ образомъ попался въ плнъ, онъ былъ такой славный парень, я не знаю во всей Америк человка, съ кмъ бы мн было пріятне обдлать какое нибудь ловкое дльцо, кром, разв…

— Будь онъ, подлецъ, повшенъ! Еслибъ капитанъ не посплъ во-время, онъ продалъ бы всхъ насъ. Я всегда считалъ Роусона мужчиной, а онъ, какъ баба. Еслибъ это случилось со мной, я скоре вырвалъ бы себ языкъ, чмъ сознался, что…

— Вдь Келли назвался другимъ именемъ — Уартономъ. Еслибъ ты видлъ, какъ ловко онъ повернулъ дло, такъ что клятвопреступному негодяю нечего было сказать. Кто-то идетъ сюда?

Къ нимъ приблизилась фигура, завернутая въ черный плащъ. Это былъ капитанъ, который, не удостоивши Джона ни словомъ, ни взглядомъ, взялъ подъ руку Блакфута и отвелъ его въ сторону, потомъ, посмотрвъ вокругъ и убдившись, что никто не слушаетъ, шепнулъ:

— Джорджина настоятельно требуетъ, чтобъ я позволялъ послать Местиццо на берегъ. Пусть Боливаръ загребетъ его. Онъ не долженъ никогда боле появляться здсь… ты понимаешь?

— Местиццо?

Капитанъ кивнулъ головой и продолжалъ:

— Приказанія Сандерсу въ этомъ письм. Остальное ты знаешь.

— Когда дикарь Билль прідетъ?

— На дняхъ. Судя по его расчету, они вчера подошли къ Елен.

— Ты, разумется, знаешь его сигналъ?

— Да, онъ проплыветъ островъ, выстрлитъ, когда будетъ подл сучьевъ и тутъ подведетъ лодку къ берегу.

— Хорошо! привели ли мою лошадь и накормили ли ее?

— Разумется, она отдохнула дня два и вроятно теперь въ хорошемъ состояніи. Что длать съ двушкой?

— Ее надо передать подъ присмотръ негру, пробормоталъ Келли, я самъ завтра отдамъ ему необходимыя приказанія, теперь доброй ночи, подите спать, и хорошенько присматривайте за этимъ молодцомъ.

— За какимъ? за Джонсомъ?

— Да, онъ не долженъ теперь узжать съ острова.

— Онъ вренъ.

— Тмъ лучше для него, пробормоталъ капитанъ, уходя въ дверь своего дома.

VIII.
Путешествіе тайныхъ агентовъ.

Черезъ часъ по восход солнца, на неровной и во многихъ мстахъ покрытой водою равнин, которая на нсколько миль тянется вдоль Миссисипи, хали на прекрасныхъ сильныхъ лошадяхъ два человка, дороги не было. На деревьяхъ и кустарникахъ не было ни малйшаго знака, доказывавшаго, что тутъ трудилась дятельная рука человка. Тростники и хворостъ росли везд, гд только позволяли густолиственныя деревья, даже ползучія растенія достигали здсь необыкновенной величины. Тамъ и сямъ, сквозь густой лабиринтъ листьевъ и втвей, пробивались солнечные лучи, и въ свт ликовали рои москитосовъ. Разбитыя деревья валялись въ разныхъ мстахъ, нигд не было видно ни клочка травы.

Всадники, казалось, привыкли къ этой пустын, они не смотрли ни на право, ни на лво. Съ сделъ своихъ они могли обводить взоромъ всю окрестность, и выбирать лучшую, или лучше сказать, мене трудную тропинку.

Старшій и сильнйшій изъ нихъ, казалось, въ этой пустын былъ на своемъ мст, но младшій представлялъ поразительный контрастъ съ окружающей природой. Всякій, незнакомый съ его истиннымъ характеромъ, былъ бы очень изумленъ, встртивъ этого легко и изящно одтаго юношу, на великолпномъ кон, въ такомъ мст, гд нельзя разсчитывать на встрчу съ человческимъ существомъ, разв только какой нибудь заблудившійся охотникъ, преслдуя медвдя, забредетъ въ эту трущобу. На немъ былъ свтло-коричневый плащъ, послдняго парижскаго покроя, блый шелковый жилетъ, и панталоны съ большими клтками, покрытые ниже колнъ красной фланелью, для предохраненія ихъ отъ грязи, прекрасная черная шляпа дополнила костюмъ. Еслибъ не пухъ, пробивающійся на его верхней губ, то по роскошнымъ блокурымъ кудрямъ и большимъ голубымъ глазамъ, его можно было бы принять за хорошенькую двушку въ мужской одежд. Но никогда, быть можетъ, въ такомъ прекрасномъ тл не обитала боле развратная и злая душа, никогда взоры и наружность не были такъ обманчивы, какъ въ этомъ молодомъ человк. Благодаря своей привлекательной наружности, онъ проникалъ не только въ дома, но и въ сердца тхъ, кого намревался погубить и потомъ радовался ихъ несчастію.

На островъ онъ былъ извстенъ подъ именемъ Эдварда Сандерса, изъ его лицемрія и демонской злобы шайка извлекала безчисленныя выгоды. Что касается его прежней жизни, то о ней никто ничего не зналъ, большая часть его товарищей не могла хвалиться своимъ прошедшимъ, и никогда его не распрашивали о другихъ, а самъ онъ не былъ расположенъ къ подобнымъ разсказамъ. Онъ выдавалъ себя за сына плантатора изъ Георгіи и этого было достаточно, чтобъ удовлетворить любопытству своихъ товарищей.

Въ ты непродолжительные промежутки времени, которые онъ проводилъ на остров, Сандерсъ велъ себя скромно и не сближался ни съ кмъ изъ своихъ товарищей, кром капитана и его жены. Это естественно происходило отъ того, что онъ получилъ сравнительно лучшее воспитаніе, чмъ остальные жители острова. Единственный изъ нихъ, съ которымъ онъ разговаривалъ, даже чувствовалъ нкоторую привязанность, былъ Блакфутъ, его теперешній товарищъ, который смотрлъ на разбой, какъ на правильное занятіе, и утверждалъ, что въ немъ это сдлалось такой же страстью, какъ охота за медвдемъ въ какомъ нибудь лсномъ жител. Блакфутъ былъ преданъ своему начальнику, открытъ, правдивъ съ товарищами, и чувствовалъ особенное уваженіе къ Сандерсу. Послдній скоро проникъ характеръ своего товарища и притворялся, что питаетъ къ нему восторженное удивленіе, однако, не поврялъ ему ничего важнаго о себ.

Блакфутъ быль въ одежд лснаго обитатели, съ рифлемъ и круглымъ ножемъ, онъ выдавалъ себя за колониста, недавно купившаго ферму на берегахъ Миссисипи и ищущаго случая употребить часть своего капитала на какую нибудь выгодную спекуляцію.

Оба пирата хали въ Елену, куда Сандерсъ имлъ особенныя тайныя порученія.

— Чортъ бы побралъ подобныя поздки, сказалъ онъ наконецъ, прерывая молчаніе, потому что до сихъ пор они были слишкомъ заняты трудностями дороги, и не могли вести разговоръ.— Этого достаточно, чтобъ переломать вс кости, а грязью такъ и брызгаетъ. Хорошъ я буду, когда мы прідемъ въ Елену. Не потеряли ли мы дороги? Въ этомъ проклятомъ лсу, да въ болот не мудрено заблудиться. Мы, пожалуй, демъ на западъ къ какой нибудь прекрасной, еще неизвстной стран?

— Не безпокойтесь. До Елены осталась только одна миля, вспомните, что мы должны были хать шагъ за шагомъ, и часто длали значительные обходы, чтобъ не попасть въ непроходимую трущобу. Но теперь успокойтесь, тутъ пойдетъ поглаже дорога, самую худшую часть уже миновали, во всякомъ случа, мы живемъ хать рядомъ и потолковать на досуг.

Сандерсу, казалось, не очень понравилась мысль объ этой бесд съ глазу на глазъ, онъ угрюмо пробормоталъ нсколько словъ, но потомъ ршился помириться съ обстоятельствами, пришпорилъ коня, и поравнялся съ своимъ спутникомъ, который посмотрлъ на него, насмшливо улыбаясь.

— Вы хорошенькій парень, сказалъ онъ, съ широкой улыбкой, это для васъ полезно, зачмъ вы не послушались моего совта, не взяли одяла?

— Потому что я въ цлую недлю… не обобрался бы отъ пуху. Нтъ, нтъ, лучше счистить грязь, когда высохнетъ. Теперь разскажи мн о пароход, который мы должны купить.

— Я уже сказалъ вамъ, что это умнйшая идея, которая когда либо приходила въ голову Келли. Вотъ будетъ штука, когда наши сосди вдругъ выпустятъ насъ изъ рукъ и увидятъ, что все дло испарилось, исчезло. Умъ лучше золота.

— Нтъ, нтъ, мы рискуемъ за него головой. Съ пароходомъ мы можемъ значительно расширить дло. Прежде чмъ достигнемъ мексиканскаго берега, мы можемъ немножко заняться дломъ. Именно теперь, лтомъ, когда въ залив тихо, это будетъ славно. Вс шкуны и маленькія суда, которыя встртятся намъ, будутъ, разумется, наши, а кто знаетъ, можетъ быть мы можемъ захватить и пароходикъ дяди Сама и пріобрсть богатую добычу.

— Но прежде надо пріобрсть пароходъ?

— Посл завтра дло это обсудятъ на общей сходк, и не дале, какъ черезъ недлю, у насъ будетъ пароходъ, а черезъ два дня мы можемъ оснастить его и отвести куда надо.

— Конечно, на немъ будутъ наши?

— Разумется, нужно, будетъ назначить всмъ должности, иначе тутъ начнутся ссоры и убійства. Каждый захочетъ быть капитаномъ, кому охота быть кочегаромъ или пожарнымъ.

— У капитана Келли, должно быть, есть большія деньги, сказалъ Сандерсъ, задумчиво, въ послднее время было много богатой добычи. Сколько въ касс?

— Не знаю, вроятно, счеты сведутся передъ субботней сходкой. Онъ послалъ большія суммы въ Мексику и, какъ говорилъ мн, купилъ порядочную землицу.

— А общество разршило ему покупать земли? спросилъ Сандерсъ, быстро оборачиваясь къ своему спутнику.

— Я думаю нтъ, да и къ чему? если это ему кажется нужнымъ, то другіе должны быть довольны. Что до меня касается, то я сознаюсь, что посл дла въ fourche la fave и посл другихъ неблагопріятныхъ извстій, оставаться здсь, на Миссисипи, не совсмъ пріятно. Я думаю и всегда такъ думалъ, что рано или поздно, что нибудь случится, можетъ быть и капитанъ тоже думаетъ, въ такомъ случа, планъ парохода и покупка земли отличная идея.

— Да, конечно, если только они куплены на деньги, которыя въ рукахъ капитана, иначе мы истратимъ свои фонды и будемъ въ полной зависимости отъ общества или отъ капитана, который и то ужь слишкомъ держитъ насъ въ рукахъ. Что касается до меня, то у меня нтъ ни рода, ни племени и мою собственность очень удобно перевезти и безъ парохода, поэтому я отъ себя не дамъ на издержки и одной сотни.— Вы вс, конечно, можете длать, что хотите.

— Что вы подъ этимъ разумете? вы еще не говорили мн, что намрены длать въ Елен.

— Что я намренъ длать? спросите лучше, что я долженъ длать. Я хотлъ остаться нсколько дней на остров, отдохнуть посл столькихъ тревогъ. Не бездлица править судномъ отъ Уэбша вдоль по Огіо, по Миссисипи до самаго острова, а потомъ вс эти сцены… Но мн не дали отдыха, а послали по такой дорог, гд уже никто другой разъ меня не увидитъ.

— Зачмъ же вы дете въ Елену?

— Сманить изъ дому хорошенькую молоденькую двушку.

— Хорошенькую молоденькую двушку! не можетъ быть, чтобъ Келли длалъ это изъ одной любви къ приключеніямъ.

— Едва ли. Во первыхъ, плата за мои труды очень велика. Вроятно, наслдство.

— Наслдство! какое наслдство?

— А! вы спрашиваете ужь слишкомъ много. Я самъ напрасно ломалъ голову, передумывая объ этомъ. Куда здилъ капитанъ, что такъ долго былъ въ отсутствіи?

— Въ Георгію. Разв вы думаете, что это путешествіе иметъ какую нибудь связь съ наслдствомъ?

— Почему же нтъ? Разв Симпсонъ не въ Георгіи? и разв Келли не ведетъ съ нимъ постоянной переписки?

— Точно! онъ мн ничего не говорилъ объ этомъ, сказалъ Блэкфутъ, какъ бы про себя, пристально глядя на луку сдла. А знакомы вы съ леди, которую должны постить въ Елен?

— Я былъ прежде въ Индіан, отвчалъ Сандерсъ, занятый своими мыслями.

— Такъ, такъ, старая знакомая. Въ такомъ случа не нужно и рекомендаціи, добыча наша. Какъ ее зовутъ?

— У меня есть рекомендательное письмо къ ея родственнику, къ какому-то Дэйтону, она живетъ у него въ дом.

— Мистеръ Дэйтонъ ея родственникъ? вскричалъ изумленный Блакфутъ и такъ внезапно дернулъ поводья, что лошадь поднялась на дыбы.

— Да| письмо къ нему. Леди-то немножко похожа на гусенка, но со смысломъ. Она уже знакома со мной, большихъ затрудненій не предвидится.

— Но какая же можетъ быть цль?

— Э! мн какое дло. Мн дано порученіе представить ее въ извстное мсто въ субботу вечеромъ… спокойно, если можно… а остальное предоставить капитану. За эту услугу я долженъ получить тысячу долларовъ изъ его собственнаго кошелька. Но зачмъ вы дете въ Елену? тоже небольшое частное дльцо? Я вижу, Блакфутъ, ты очень нарядился сегодня. Можетъ быть…

— Что можетъ быть? Вздоръ! смшно! У васъ только въ голов все такой вздоръ. Однакожъ, продолжалъ онъ посл короткой паузы, улыбаясь, и мое порученіе касается дамы.

— Разв я не угадалъ? съ торжествомъ вскричалъ Сандерсъ, наклоняясь съ громкимъ хохотомъ къ лук своего сдла. Блакфутъ съ визитомъ къ дам? Блакфутъ къ дам! Славно!

— Ну, я не вижу причины смяться. Вы успокоитесь, когда узнаете, что леди, за которой, по вашимъ словамъ, я долженъ ухаживать,— Луиза Брэдфордъ.

— Какъ! вскричалъ съ ужасомъ Сандерсъ, неужели эта баба-драгунъ все еще существуетъ, да и въ Елен? она замучить меня, если я попадусь ей на глаза. Правда, въ Виксбург она помогла мн съиграть штуку. Я вовсе не желалъ бы, чтобъ объ этомъ случа вспомнилъ кто нибудь, пока я въ Елен. Все это время я жилъ подъ вымышленнымъ именемъ и…

— Не бойтесь, она не произнесетъ слова, она тоже кое по какимъ причинамъ должна помалчивать о прошломъ. Во всякомъ случа, если она будетъ грозить вамъ,— потому что, кто знаетъ,— можетъ быть, она захочетъ вынудить отъ васъ что нибудь, вы только спросите по дружески, нтъ ли у нея еще небольшаго запаса длинныхъ гвоздей, которые привозилъ ей мистеръ Долингъ нсколько лтъ тому назадъ. Слышите? не забудьте имени: Долингъ.

Сандерсъ вынулъ изъ кармана книжку и записалъ имя.

— Долингъ, произнесъ онъ задумчиво, я гд-то слышалъ это имя. Что общаго между этимъ именемъ и гвоздями?

— Для васъ это ршительно все равно, я вамъ даю лекарство, не разспрашивайте откуда оно, употребляйте, когда понадобится. Вотъ и дорога, здсь надо намъ пришпорить лошадей, иначе поздно прідемъ въ Елену.

По этой ли причин, или чтобъ избжать дальнйшихъ разспросовъ, Блакфутъ пришпорилъ лошадь и пустился по дорог, которая вела въ Елену. Сандерсъ поскакалъ за нимъ, стараясь сколько возможно счистить съ себя карманной щеткой брызги грязи и привести въ порядокъ растрепавшіеся волосы.

IX.
Встрча съ старыми знакомыми.

Приготовляясь исполнить общаніе, данное наканун, мистриссъ Дэйтонъ занялась необходимыми приготовленіями къ поздк въ деревню на нсколько дней.

Мистеръ Дэйтонъ, возвратившійся поздно утромъ и утомленный продолжительной здой, ршилъ, что они отправятся посл обда въ гости къ Ливелямъ, которые были старинными и дорогими друзьями мистриссъ Дэйтонъ.

Семья только успла отобдать, какъ у подъзда остановилась лошадь. Адель подскочила къ окну и съ удивленіемъ вскричала: мистеръ Гаусъ!

— А кто такой мистеръ Гаусъ? смясь спросилъ сквайръ Дэйтонъ. Онъ никогда у насъ не бывалъ. Если вы такъ хорошо его знаете, то можетъ быть онъ для васъ и пріхалъ сюда?

— Это очень вроятно, сказала Адель, не смущаясь: — его жена была моимъ лучшимъ другомъ. Вы должны были знать ее прежде Люси, Мери Моррисъ, дочь стараго богача Морриса.— Хотла бы я знать, что его привело въ Арканзасъ, я полагала, онъ живетъ на своей плантаціи въ Луизіан.

— Ну, вотъ онъ идетъ, самъ разршить загадку, сказалъ сквайръ, когда легкіе шаги послышались но лстниц. Черезъ минуту вошелъ въ комнату молодой человк, который былъ уже представленъ читателю подъ другимъ именемъ, на берегу Миссисипи.

— Миссъ Адель! вскричалъ онъ, подходя къ ней и протягивая руку.— я очень радъ, что вижу васъ въ совершенномъ здоровьи. Вроятію. я имю честь видть мистера и мистриссъ Дэйтонъ.

Достойная чета поклонилась. Мистеръ Дэйтонъ учтиво сказалъ:

— Нашъ прекрасный другъ уже сказалъ намъ ваше имя, мистеръ Гаусъ, и если я не ошибаюсь, въ васъ она узнала стараго знакомаго.

— Въ такомъ случа холодная рекомендація этого письма едвали нужна. Оно отъ мистера Порсля, теперь государственнаго адвоката въ Синквилл, онъ посылаетъ вамъ дружескій поклонъ. Мистеръ Порсль былъ такъ добръ, что взялъ на себя трудъ увдомить васъ о существованіи такого незначительнаго человка, какъ я.

— Письмо отъ Порсля! давно вы его видли? я ужь нсколько лтъ не видлся съ.нимъ.

— Онъ всегда, говоритъ о васъ съ большимъ почтеніемъ. Онъ сдлался недавно государственнымъ адвокатомъ, вы знаете, это почетная и очень выгодная должность.

— А какъ поживаетъ мистриссъ Гаусъ? что длаетъ Мери и гд она теперь? вмшалась Адель, вы не сказали ни слова ни о ней, ни объ ея родителяхъ. Я думала, вы живете на своей плантаціи въ Луизіан?

— Въ такомъ случа какъ бы я могъ быть здсь? Нтъ, мы не купили плантаціи въ Луизіан, потому что въ Мемфис, гд мы, по счастью, остановились на сутки, мы слышали такія неблагопріятныя всти о сосдяхъ, что ршились пожертвовать лучше задаткомъ, чмъ издержать такой большой капиталъ на имніе, которое, можетъ быть, не стоитъ того. Услышавъ, что близь Синквилля въ Миссисипи продается ферма, мы высадились тамъ, нашли, что условія довольно умренны,— земля и строенія въ отличномъ порядк, и на той же недл условились въ покупк.

— Мери въ Синквилл! радостно вскричала Адель:— о! какъ это чудесно! вдь это только шесть миль отъ Елены, я очень скоро пріду повидаться съ ней.

— Я за тмъ и пріхалъ, чтобъ попросить васъ объ этомъ. Вы должны приготовиться къ продолжительному отсутствію, Мери, я увренъ, не скоро васъ отпуститъ. Она просила меня еще попытаться убдить васъ хать къ ней со мной, если это возможно. Мой кабріолетъ ждетъ меня на той сторон, а я перехалъ верхомъ только потому, что не зналъ, въ город ли вы, или нтъ.

— Какъ же въ такомъ случа вы сдлаете съ своимъ визитомъ къ Ливели? спросилъ мистеръ Дэйтонъ, вы должны отложить его.

Адель взглянула на мистриссъ Дэйтонъ и покраснла.

— Нтъ, нтъ, сказала мистриссъ Дэйтонъ, это не возможно, вчера вечеромъ мы общали Ливели, что прідемъ сегодня, и, разумется, мистриссъ Ливели приготовилась и будетъ очень недовольна, если мы не сдержимъ слова. Быть можетъ, мистеръ Гаусъ можетъ хать съ нами? въ такомъ случа Адель завтра можетъ съ нимъ хать и онъ не напрасно проздитъ.

— И прекрасно! меня на день или на два можетъ замнить батюшка, онъ еще здоровъ и силенъ. Къ тому же я давно желалъ познакомиться съ сквайромъ Дэйтономъ, о которомъ я слышалъ въ Синквилл такъ много хорошаго.

— Мн тмъ боле жаль, что я лишенъ сегодня удовольствія быть въ вашемъ обществъ. Мои занятія не позволяютъ мн теперь хать изъ Елены. Но надюсь, что мы скоро опять увидимся и что вы останетесь у насъ доле. Но вотъ и лошади. Теперь, мистеръ Гаусъ, вы можете сейчасъ же принять обязанность кавалера и покровителя, мой старый Цезарь не очень годится для этой должности.

— Я горжусь вашей довренностью, посл такого короткаго знакомства, и постараюсь оправдать ее. Но, продолжалъ мистеръ Гаусъ, я не знаю дороги…

— Я могу указывать вамъ дорогу, живо перебила Адель.

— За такимъ прекраснымъ проводникомъ я послдовалъ бы и на смерть.

— Э, э, сэръ! сказалъ мистеръ Дэйтонъ, это опасныя выраженія въ устахъ молодаго и притомъ женатаго человка, если ваша жена…

— И я и Мери знаемъ, что это значитъ, сказала безъ всякаго замшательства Адель. Мистеръ Гаусъ иногда пишетъ стихи, а поэтамъ позволяется преувеличивать. Но лошади ждутъ насъ, и такъ, сэръ рыцарь, я буду вашимъ провожатымъ.

Сказавъ это, Адель сошла съ лстницы вмст съ мистриссъ Дэйтонъ и вспрыгнула на сдло прежде, чмъ Сандерсъ, прощавшійся съ сквайромъ, усплъ ей помочь, такъ что ему осталось только поставить въ стремя ея маленькую ножку, обутую въ красную бархатную туфельку. Потомъ онъ вскочилъ на своего нетерпливаго коня и вс трое отправились галономъ къ ферм Ливели.

Въ то время, какъ дв леди и ихъ спутникъ вызжали въ лсную чащу, къ берегу подплывалъ большой флатботъ. На борт, кром пяти лодочниковъ, которые со всею силою работали своими тяжелыми длинными веслами, стараясь какъ можно скоре прибиться къ мсту высадки, стояли два человка,— наши старинные знакомцы: Эджевортъ и его достойный спутникъ Томъ Борнвелль. Подл нихъ сидла старая собака, съ видимымъ участіемъ слдившая за движеніями матросовъ, умное животное понимало, что посл долгаго заключенія на судн она скоро опять выйдетъ на берегъ.

Былъ однакожъ на судн одинъ человкъ, совершенно не довольный этими распоряженіями, именно — рулевой. Онъ представлялъ много аргументовъ противъ высадки, но принужденъ былъ повиноваться и сердито замолчалъ, но черезъ нсколько времени его гнвъ опять выразился такими словами:

— Это чистая глупость плыть въ такое мсто! Придется какъ быкамъ работать, чтобъ выбраться изъ водоворота, а между тмъ здсь вовсе нельзя сбыть такъ выгодно грузъ, какъ въ Виксбург или на мыс Монгомери.

— Хотлъ бы я знать, что вы нашли тамъ, на мыс Монгомери, сказалъ Эджевортъ, — это по вашему удивительнйшее торговое мсто.

— Гд же онъ? спросилъ Томъ, я прежде бывалъ часто на рк, но ничего не слыхивалъ о немъ.

— Есть здсь много мстъ, которыхъ вы не знаете, проворчалъ лоцманъ, много перемнъ можетъ случиться въ годъ, вотъ, посмотрите, Елена,— когда я въ первый разъ плылъ по Миссисипи, тутъ было нсколько домовъ, а теперь это правильный городъ. Четыре года тому назадъ Монгомери первый выстроилъ тамъ хижину, а теперь это ключъ къ западу, потому что вс пароходы идутъ кратчайшей дорогой, чрезъ Блую рку въ Арканзасъ, и вс останавливаются тамъ. Одинъ купецъ, жившій тамъ, купилъ флатботъ съ крупичатой мукой, а онъ быль не изъ самыхъ богатыхъ.

— Ну, хорошо, сказалъ старый Эджевортъ, такъ какъ у тебя такое странное расположеніе къ этому мсту, я не мшаю высадиться тамъ, но сначала мы попробуемъ поторговать здсь. Я чувствую расположеніе къ Елен и не вижу причины, почему не попытаться распродать здсь нашъ грузъ. Гребите, ребята, гребите, вскрикнулъ онъ:— чрезъ нсколько минутъ мы будемъ у берега, тогда вечеръ вашъ, гуляйте, какъ знаете.

Матросы усердно работали своими тяжелыми ‘перьями’ Томъ стоялъ на носу лодки съ веревкой въ рук и когда судно прошло мимо другихъ флатботовъ, прикрпленныхъ къ берегу, онъ первый вскочилъ на бортъ, потомъ на берегъ и прикрпилъ веревку къ желзному кольцу. Въ нсколько секундъ тяжелое, неуклюжее судно причалило къ мягкому глинистому берегу и весла были положены. Оставивъ двухъ человкъ на лодк, Эджевортъ, Томъ, вс матросы и старая собака вышли на берегъ посмотрть на городъ, справиться о цнахъ на сверные продукты и посмотрть, нельзя ли начать дла.

Лоцманъ Билль, вмсто того, чтобъ идти съ другими, медлилъ на берегу, по-видимому, безъ всякой цли, пока его товарищи не скрылись изъ виду. Тогда онъ быстрыми шагами повернулъ въ улицу Вальнутъ и остановился тамъ у небольшаго домика, стоявшаго одиноко. Онъ постучался и въ верхнемъ окн показалось знакомое читателю лице, мистриссъ Брэдфордъ. Едва она увидла постителя, какъ отскочила назадъ съ крикомъ удивленія, а можетъ быть, радости, и немедленно на лстниц раздались ея скорые шаги. Она почти съ юношеской поспшностью отворила дверь и ввела желаннаго гостя.

— Ну, Билль, вашъ приходъ для меня великое утшеніе! былъ ея привтъ, показывающій, что они были если не дружны, то по-крайней-мр коротко знакомы. Послдніе три дня я нетерпливо ожидала васъ. Мой дорогой покойникъ былъ совершенно правъ, когда говорилъ: Луиза, говорилъ онъ…

— О! полно объ этомъ, проворчалъ Билль, видимо забывая, что говоритъ съ женщиной. Скажите лучше, какія всти съ острова и есть ли теперь кто нибудь изъ нашихъ въ Елен?

— Вотъ какъ, господинъ медвдь, вскричала раздосадованная леди, я думала, что вы еще не совсмъ забыли на сверъ хорошее обращеніе и что вы можете сказать по-крайней-мръ ‘здравствуйте’, входя въ чужой домъ. Я пріобрла-таки кое-какой опытъ въ жизни и ужь не такой цыпленокъ, чтобъ каждый могъ обмануть меня, но я знаю, что мой дорогой покойникъ былъ правъ. Луиза, говорилъ онъ, ты…

— Добрая, почтенная женщина, прервалъ Билль, подавая хозяйк руку. Онъ слишкомъ хорошо зналъ мистриссъ Брэдфордъ, и понималъ, что иначе легко поссориться съ ней. Я полагалъ, что въ это время вы сколько нибудь поняли грубаго Билля, онъ не очень хорошо воспитанъ, но съ добрыми намреніями, а теперь, моя прекрасная мистриссъ Брэдфордъ, скажите каково идутъ дла на нашей территоріи? Что подлываетъ капитанъ и его труппа? И могу ли я найти кого нибудь изъ нашихъ въ Елен, если мн понадобится ихъ помощь?

— Билль найдетъ здсь боле десятка своихъ, крикнулъ кто-то на верху лстницы:— каково поживаешь, старый пріятель? добылъ призъ? Онъ во-время придетъ, особенно если онъ стоитъ того, чтобъ за нимъ ходить.

— Блакфутъ! это также врно, какъ то, что я живъ, закричалъ лоцманъ Черепахи, радостно вбжавъ на лстницу. Здорово… хорошо, что мы встртились, ты можешь помочь мн увезти изъ Елены стараго дурака, который забралъ себ въ голову торговать здсь. Грузъ незначителенъ, но у него покрайней-мр десять тысячь долларовъ въ касс, а если онъ здсь все продастъ, то удетъ на первомъ пароходъ и избжитъ нашихъ стей.

— Это надо предупредить, мы потолкуемъ объ этомъ.

— Да, только я не знаю, можемъ ли мы довриться нашей любезной хозяйк.

— Подите вы! Блакфутъ здсь какъ дома, онъ можетъ дать все, что вамъ нужно, у меня есть дло. Съ этими словами хозяйка выюркнула изъ комнаты.

— Скажи мн прежде всего, хорошо ли идутъ дла на остров? спросилъ Билль, когда они услись передъ бутылкой рома и маленькой корзинкой сухарей. Все какъ слдуетъ?

— Какъ нельзя лучше, но хорошо, что ты пріхалъ сегодня. Завтра вечеромъ, ты знаешь, у насъ будетъ обыкновенное общее собраніе, и будутъ обсуживаться два-три важные предметы. Келли боится, что рано или поздно, а намъ измнятъ, и чтобъ обезпечить насъ отъ этого, предлагаетъ купить пароходъ, также будутъ ршаться и другія интересныя дла. Ты долженъ подождать здсь по крайней мр съ часъ, иначе прідемъ слишкомъ рано. Теперь такъ поздно, смеркается.

— Я это знаю, только боюсь, что не удастся уговорить стараго глупца хать. Онъ думаетъ, что здсь его дла чудесно пойдутъ.

— Гм! какъ бы это сдлать, произнесъ Блакфутъ: — купить его хламъ?

— Ты купишь? Нтъ, это негодится. Ему вовсе не нужно покупщика. Надо только убдить его, что дальше внизъ по рк онъ найдетъ боле выгодный сбытъ. А дальше ужь извстно, что…

— Билль, ужели ты думаешь, что я такъ глупъ, что не съумю отличить сассафрасъ отъ сассапарели? Если я куплю судно и грузъ, то само собой разумется, что я живу не здсь и что его слдуетъ привезти на мысъ Монгомери или куда нибудь въ другое мсто.

— Чудесная мысль! крикнулъ Билль, стукнувши кулакомъ по столу такъ, что вс стаканы задрожали. Такъ и сдлаемъ. Ты разъиграешь роль купца, подешь со мной, и тогда мы можемъ очень удобно посадить судно на мель подъ островомъ… Постой, мн пришла въ голову мысль, съиграемъ шутку. Ты долженъ сказать, что ты изъ Викторіи, это дастъ мн предлогъ обойти No 61 не съ лвой стороны, какъ написано въ мореплавател, а съ правой, потомъ ты начни бранить мысъ Монгомери, тамошнюю торговлю, это будетъ пріятно старику, онъ подумаетъ, что я ошибался, и скоре попадется въ ловушку. Онъ не любитъ меня, безъ особенной причины, я думаю, по инстинкту, и я не порицаю его, у него ужь есть на это причина и скоро будетъ другая.

— А какая же можетъ быть причина теперь?

— Теперь нечего толковать объ этомъ, сказалъ Билль, однимъ глоткомъ опорожнивая свой стаканъ, есть вещи, о которыхъ старый опытный человкъ неохотно говоритъ. Молчаніе никого не оскорбляетъ, а болтовня погубила ужь много хорошихъ людей. Но вотъ идетъ мистриссъ Брэдфордъ. Ну, моя милая леди, вы все еще сердитесь. Я былъ въ страшномъ затрудненіи, когда пришелъ сюда, Блакфутъ, спасибо, все устроилъ.

Мистриссъ Брэдфордъ была не изъ числа людей, которые могутъ долго сердиться на того, кто по ихъ разсчету можетъ быть имъ полезенъ, а потому она подала руку и сказала довольно ласково:

— Ничего, Билль, я знаю, у тебя были хорошія намренія, хотя ты и велъ себя неучтиво. Но какую ты отпустилъ бороду, страшно смотрть. Вс дти побгутъ отъ тебя. Подите сбрейте эти щетины. Вы и въ самомъ лучшемъ своемъ нарядъ не такъ красивы, чтобъ отъ васъ пришлось палкою отгонять двушекъ. Это напоминаетъ мн слова моего дорогаго покойника: Луиза, говорилъ онъ, на свт есть лица…

— Милая мистриссъ Брэдфордъ, вмшался Блакфутъ, нжно взявъ ее за руку, вы помните, о чемъ я васъ просилъ, а вотъ я жду здсь цлый часъ и все напрасно. Право мн пора идти, потому что, во-первыхъ, Келли будетъ сердиться, а во-вторыхъ, намъ надо кончить важное дло, нетерпящее отлагательства, и такъ, если можно…

— Какъ этотъ человкъ спшитъ, сказала дама, отъискивая что-то тщательно спрятанное въ узл съ платьемъ и бльемъ. Мистриссъ Брэдфордъ встревожилась, видя, что усилія ея безплодны и принялась дятельне рыться, приговаривая, ‘этого только недоставало.’

Когда же она наконецъ отыскала, что было нужно, физіономія ея просіяла на мгновеніе, но потомъ, вынимая изъ кучи блья кожаный мшокъ, она глубоко вздохнула. Мшокъ былъ отдланъ сталью и отпирался ключомъ, привязаннымъ къ нему же. Она взяла изъ него нсколько банковыхъ билетовъ И нсколько монетъ, завернутыхъ въ бумагу.

— Вотъ вамъ, вампиры! высасывайте изъ бдной, одинокой вдовы послднія ея деньги, вотъ ненасытные сборщики податей! каждый мсяцъ, какъ новая полная луна, являетесь и еще ворчите, чтобъ больше награбить…

— Да, да, сказалъ Блакфутъ смясь, нтъ сомннія, вамъ было бы пріятне, еслибъ мы небезпокоились узнавать, что вы получаете за вещи, которыя продаете, но я не знаю, на что вамъ жаловаться, вы прекрасно устроили дла, вы можете сидть здсь, въ Елен, въ тепл и безопасности, между тмъ какъ мы должны заработывать себ пропитаніе ночью, съ опасностью жизни.

— Тепло и безопасно! рзко вскричала мистриссъ Брэдфордъ. Что вы толкуете о томъ, чего не понимаете! Безопасно! хороша безопасность! еще вчера ввечеру, какая-то негодница пыталась отворить дверь въ мой домъ поддльными ключами, когда я пошла навстить своихъ друзей.

— Какъ, сюда? вскричалъ Блакфутъ, можетъ быть только для того, чтобъ украсть что нибудь.

— Только украсть что нибудь! Мистеръ Блакфутъ, мн кажется, слово — только, здсь вовсе нейдетъ! Только украсть! Чего бы вы захотли еще отъ разбойника и вора, сэръ? Но мой дорогой покойникъ всегда говорилъ: ‘Луиза, говорилъ онъ, ты слишкомъ добра, ты слишкомъ довряешь другимъ, и дорого заплатишь за свою неопытность, ты будешь обманута и обижена’, вотъ что говорила эта прекрасная душа. Но я знаю эту негодницу, которая отворяетъ чужія двери поддльными ключами! Если она еще разъ попадется мн съ своимъ невиннымъ робкимъ лицомъ и своими лукавыми словами: ‘Доброе утро, мистриссъ Брэдфордъ’, я…

— А кто она? кого вы подозрваете? спросилъ Блакфутъ.

— Вамъ нтъ дла, знаю кто. А это я еще лучше знаю,— никто не иметъ права рыться въ моемъ коммод. Я честная женщина, и чистыми деньгами плачу за то, что покупаю. Откуда взято то, что я покупаю, я не могу знать и мн, какъ дам, нтъ дла. Мой дорогой покойникъ всегда говорилъ: ‘Луиза, занимайся только своими, а не чужими длами. Женщина должна жить въ уединеніи и заниматься хозяйствомъ, это и составляетъ украшеніе прекраснаго пола, и еслибъ у тебя не было одной слабости…’ я знаю, что она есть и не отстаю отъ нея, потому что въ ней нтъ большаго преступленія… ‘Я назвалъ бы тебя образцовой женщиной.’ Я думаю, что если мужъ говоритъ это своей жен, когда они одни, то это истинная, а не пустая лесть.

Блакфутъ между тмъ спокойно считалъ поданныя ему деньги, не обращая ни малйшаго вниманія на монологи сердобольной вдовы. Билль всталъ и подошелъ къ окну, откуда могъ видть часть рки, и вдругъ закричалъ:

— Блакфутъ, пойдемъ на лодку и примемся за дло, а то упустимъ время. Если оканчивать дла, то сегодня ввечеру.

— Можетъ быть, лучше будетъ, если мы подождемъ до завтрашняго утра?

— Никто не помшаетъ намъ между лвымъ берегомъ и островомъ. Сверхъ того, я не люблю сигнальныхъ выстрловъ по ночамъ. Днемъ никто не обратитъ на него вниманія, а ночью каждый спрашиваетъ, что это такое? Положимъ, что ты пойдешь теперь же и посмотришь, что можно сдлать съ старикомъ? Очень досадно будетъ, если онъ найдетъ здсь покупщика. Тогда призъ уйдетъ изъ-подъ носу.

— Пойдемъ, сказалъ Блакфутъ вставая. Что касается до нашего дла, мистриссъ Брэдфордъ, то на лодк, о которой я говорилъ, будетъ красно зеленый флагъ. Остальное вы знаете. Прощайте.

Не обращая вниманія на возраженія леди, которая видимо была недовольна уходомъ гостей, не сообщившихъ ей своихъ плановъ, два товарища вышли изъ дому и направились къ рк.

Между тмъ жители Уэбша бродили по городу, пока лодочники отдыхали и освжались посл трудовъ. Эджевортъ разспрашивалъ о цнахъ на сверные продукты, и нашелъ, что ему здсь не такъ легко продать свой грузъ, какъ онъ воображалъ. Купцы, по-видимому, не были расположены покупать, у нихъ было мало сообщеній вн города, а что нужно было въ город, они получали за умренную цну отъ мистриссъ Брэдфордъ, къ которой ему совтовали обратиться, говоря, что она врно купитъ его грузъ.

— Послушай, Томъ, сказалъ старикъ, когда они пошли къ лодк. Я полагалъ, что Елена вовсе не такова, здсь мы ничего не сдлаемъ. Я не могу доврять этому Биллю, не знаю почему, я не могу равнодушно смотрть на него, и однакожъ чувствую, что несправедливъ къ нему, потому что онъ очень хорошо довезъ насъ сюда. Онъ такъ много толкуетъ о мыс Монгомери, что я думаю, у него есть тамъ какой нибудь пріятель или родственникъ, или какія нибудь свои дла. Хотлъ бы я узнать, что все это значитъ. До Монгомери отсюда, кажется, небольше пятидесяти миль и не много больше до устья Блой рки. Если можно, я охотно бы продалъ тамъ свой грузъ. Не сядешь ли ты въ небольшую лодочку и не поплывешь ли впередъ тихонько вдоль берега впереди насъ? По берегамъ много маленькихъ городковъ, и если ты до мыса Монгомери не встртишь покупщика, то по-крайней-мр будешь имть случай узнать о цнахъ до моего прибытія съ судномъ. А я останусь здсь до завтра, нужно поправить рифль. Не знаю, какъ могъ сломаться курокъ, здсь на Миссисипи всегда нужно оружіе, къ тому же я не желаю таскать съ собой безполезный грузъ.

— Сломанъ курокъ! вскричалъ удивленный Томъ, я очень бы желалъ знать, какъ это случилось. На желзномъ берегу вы еще Застрлили индйку.

— Да, и полагаю, что тогда я и сломалъ, больше негд. Но здсь есть ружейный мастеръ и онъ можетъ сдлать новый курокъ. Теперь, мой другъ, принимайся за дло. Но не возьмешь ли ты съ собой на помощь двоихъ людей, или хоть одного?

— Мн не надо помогать, спшить не для чего. Пошлите мн посл Боба изъ Теннеса помочь выгрузить ботъ. Не забудьте боченокъ виски. Вотъ еще что: когда вы будете близь No 67, около мыса Монгомери, дайте сигналъ, что вы приближаетесь. Вы можете выстрлить изъ ружья или вывсить красную фланелевую рубашку, чтобъ мн не уйти цлыя дв мили напрасно.

Легкими шагами спустился онъ съ берега, и скоро приготовилъ себ лодку. Онъ растянулъ тентъ надъ головой, дружески махнулъ рукой въ знакъ прощанія старику и поплылъ внизъ по рк.

Эджевортъ стоялъ нсколько времени на берегу, задумчиво смотря на удалявшуюся лодку. Внезапно онъ услышалъ за собой шаги и обернувшись увидлъ подл себя рулеваго.

— Это Томъ? спросилъ послдній, устремивъ глаза на маленькую лодку. Мн кажется, это онъ?

— Да, это Томъ, отвчалъ Эджевортъ, направляясь къ городу.

— За чмъ онъ поплылъ раньше насъ? Или наше общество для него не хорошо? Онъ взялъ нашу лодку, а если она понадобится намъ?

— Въ такомъ случа намъ придется обойтись безъ нея, сказалъ спокойно Эджевортъ. Если вы непремнно хотите знать, то онъ отправился къ Монгомери справиться о цнахъ, и завтра рано поутру мы послдуемъ за нимъ.

Насмшливая улыбка исказила дикое лицо рулеваго, когда онъ услышалъ благопріятную всть.

— Въ отел Союза находится купецъ изъ Викторіи, который слышалъ о вашемъ груз. Онъ спрашивалъ меня, на судн ли вы, кажется, онъ намренъ купить его.

— А гд Викторія? спросилъ Эджевортъ, повернувшись къ лоцману.

— Викторія? немного выше Монгомери, на противоположномъ берегу, вы можете увидть се съ мыса Монгомери.

— Какъ его зовутъ?

— Не знаю, я не спрашивалъ. Онъ не похожъ на настоящаго купца, но вы можете сами переговорить съ нимъ.

Эджевортъ медленно пошелъ къ отелю Союза, а Билль, шатаясь по берегу, ворчалъ, злобно улыбаясь:

— Поди, старый дуракъ, а потомъ посмотришь, сохранятся ли твои кости въ Миссисипи, какъ кости твоего сына близъ Уэбша. Поди, поторгуйся еще разъ, послдній разъ въ этомъ міръ.

X.
Фирма Ливелей.

Въ густомъ зеленомъ лсу трудолюбивая рука человка очистила значительное пространство между огромными стволами гигантскихъ деревьевъ, здсь уютно притаился красивый, прочный домикъ, окруженный высокимъ заборомъ и снабженный всмъ необходимымъ для полнаго комфорта.

Прямо противъ дома, на срубленномъ дерев, сидлъ съ серебристыми волосами, но все еще свжій и сильный старикъ, его свтлые глаза смотрли на свтъ Божій боле 60 лтъ, но все еще были веселы и смлы.

Голова его была обнажена, и блые какъ снгъ волосы падали на загорлую шею. На немъ былъ срый суконный сюртукъ, такіе же панталоны, голубой жилетъ и блая какъ снгъ рубашка. Ноги были голы и, казалось, его безпокоили москитосы, потому что время отъ времени онъ билъ ихъ краснымъ шелковымъ платкомъ, который держалъ въ рук, и обмахивался имъ, какъ опахаломъ. Недалеко отъ него стоялъ мужчина, гораздо моложе его, и снималъ кожу съ годовалаго оленя.

Огромная черная ньюфаундлендская собака, съ блой грудью и такими же лапами, съ темными пятнышками на губахъ и подъ глазами, признакъ чистокровныхъ американскихъ собакъ,— внимательно смотрла, какъ будто это дло лично до нея касалось.

Возл молодаго человка, одтаго въ костюмъ западныхъ охотниковъ, лежала кожаная охотничья рубашка.

Блокурые, вьющіеся волосы и голубые глаза придавали ему сходство съ германскимъ типомъ, но псня, которую онъ напвалъ, ручалась за его американское происхожденіе и воспитаніе. Это былъ Вилліамъ Кукъ, зять Ливеля, пріхавшій съ дтьми и женой изъ Fourche la fave, съ намреніемъ основать въ окрестностяхъ ферму. Пока строился его домъ, онъ жилъ у своего тестя и занималъ лвую половину дома.

Черезъ нсколько минутъ явилась его жена, хорошенькая, молодая женщина съ ребенкомъ на рукахъ. Между пнями деревьевъ бгали еще другіе блокурые, краснощекіе дти ловили бабочекъ или дразнили стараго, степеннаго птуха, который съ гнвнымъ кудахтаньемъ, большими шагами спасался отъ преслдованія своихъ неумолимыхъ мучителей. Потерпвъ неудачу при отступленіи и уставши отъ этой игры, онъ перелетлъ наконецъ заборъ и, къ великой радости дтей, захлопалъ крыльями, закрылъ глаза и закукарекалъ во все горло.

Ребенокъ, увидвъ своихъ веселыхъ братьевъ, протянулъ маленькія ручки и принялся бить своими, еще слабыми, ногами, какъ бы желая погнаться за ними.

— Пусти этого крикуна, Бетси, сказалъ смясь ея мужъ, разв не видишь, что и онъ хочетъ побгать?

— Онъ ушибется.

— О, вздоръ, онъ долженъ узнать, что такое земля!

Мать наклонилась съ высокаго порога, поставила маленькаго человчка на землю, и онъ съ громкимъ крикомъ восторга поползъ на четверенькахъ къ отцу, манившему его къ себ.

Огромная ньюфаундлендская собака, однимъ прыжкомъ подскочила къ ребенку, поднявъ свой прекрасный густой хвостъ, и потряхивая своими кудрявыми ушами.

Она бережливо хотла поднять его за полу рубашки и донести до господина, но онъ крикнулъ ей: пусти его, красавецъ, пусти его. Отойди, старикъ, онъ и самъ дойдетъ! ложись, песъ. Посмотрите на этого неуклюжаго скота, онъ опрокинулъ ребенка!

Собака, которой запретили взять ребенка, попрыгала нсколько времени около него, отворотивши въ сторону свою голову и махая хвостомъ, потомъ попыталась притянуть къ себ ребенка, но повалила его. Мальчикъ не заплакалъ, а напротивъ, издавалъ самые веселые восклицанія, продолжая свои путь къ отцу, который подошелъ къ нему и смясь поднялъ на руки.

— Вилліямъ, сказалъ его тесть, улыбаясь и потирая съ удовольствіемъ руки: Вилліямъ, это будетъ славный парень, смотри, какой онъ здоровый, толстенькій, какъ слдуетъ мальчику. А вдь оленьи окорока будутъ вкусны, хорошо, если бы ты посл обда пошелъ къ камышу, я думаю, ты найдешь тамъ кое-что

— Ожиданія эти часто бываютъ обманчивы, сказалъ Кукъ. Я люблю охотиться, въ міръ для меня нтъ лучшаго удовольствія. Мн кажется, я сдлался бы индйцемъ, еслибъ за меня…

— Еслибъ за тебя кто нибудь сталъ ростить маисъ и картофель, такъ? сказалъ старикъ.

— Да, да, продолжалъ онъ, удовольствіе бродить цлые дни по лсу, только для того, чтобъ принести домой хорошую дичь, я врю вамъ, это понравилось бы и мн тоже. Но это не годится, напримръ, на что были бы похожи теперь мои ребята, еслибъ ихъ отецъ только и длалъ всю жизнь, что пачкалъ свое одноствольное ружье. Нтъ, нтъ, мы посланы не для того, чтобъ… Москитосы какъ бшеные кусаютъ сего дня, и онъ потеръ пяткой ноги другую ногу. Мы посланы въ міръ для того, чтобъ въ пот лица добывать себ хлбъ, то есть, мы должны много трудиться, чтобъ выростить побольше маису и картофелю.

Кукъ посмотрлъ съ нкоторымъ удивленіемъ на него и сказалъ:

— Вы сегодня говорите длинныя рчи, у васъ не было этого обыкновенія.

— Нтъ, но не худо порой поговорить резонно съ вами, молодыми людьми. И мн самому полезно высказать, что я думаю.

— О! о! вы хотите прочитать проповдь противъ охоты, это отлично.

— Да, и не только противъ охоты, но и противъ… Галло! красавецъ, посмотри-ка, кажется, дутъ наши гости.

Красавецъ вскочилъ, съ секунду обнюхивалъ воздухъ и громко залаялъ, на что немедленно отвчали другія собаки, лежавшія въ тни.

Веселые возгласы Джемса раздались въ отвтъ собакамъ, которыя радостно бросились навстрчу своему молодому господину, потомъ привтствовали маленькую кавалькаду, появившуюся на опушк лса и быстро приближавшуюся къ простой ршетчатой калитк, которая вела во дворъ, лежавшій передъ домомъ.

Кукъ пошелъ отворить калитку, но Джемсъ предупредилъ его, перескочивъ черезъ 4-хъ футовой заборъ. Сандерсъ, тоже смлый наздникъ, конечно послдовалъ примру лснаго обитателя, оба соскочили съ лошадей и поспшили къ калитк.

— Берегитесь, джентльмены! закричала Адель. И прежде, чмъ мистриссъ Дэйтонъ успла вскрикнуть: Адель! она перескочила заборъ и выпрыгнула изъ сдла безъ всякой помощи. Старая мистриссъ Ливели и мистриссъ Кукъ встртили се сердечными привтствіями и дружескими упреками за излишнюю смлость.

Кукъ отворилъ калитку для мистриссъ Дэйтонъ, и все общество собралось вокругъ широколиственнаго орховаго дерева, одни услись на пни деревьевъ, другіе на стульяхъ, на ящикахъ,— короче, на томъ, что было подъ рукой. Мистриссъ Ливели, не смотря на свои года, не позволяла никому распоряжаться кофеемъ. Она принесла огромный кофейникъ, и скоро чашки были наполнены и поданы всмъ.

— Кофе посл обда! Это новая мода, мистриссъ Ливели, кто же пьетъ кофе въ это время?

— Я научилась этому отъ Нмцевъ, отъ нашихъ прежнихъ сосдей, сказала старушка, потрепавъ Адель по ше. Я не считаю это большою роскошью, кофе никогда не бываетъ такъ вкусенъ, какъ посл обда, а такихъ добрыхъ дорогихъ гостей мы должны угостить, какъ умемъ.

— Кто этотъ красивый молодой человкъ, пріхавшій съ тобой? Шепнулъ Кукъ молодому Ливели, кажется, я его видалъ гд-то прежде.

— Я ничего не знаю о немъ, сказалъ Джемсъ, бросивши на Сандерса вовсе недружескій взоръ, я не приглашалъ его, и онъ обращается съ миссъ Адель какъ будто быль воспитанъ вмст съ нею или какъ братъ, между тмъ я знаю, что у нея нтъ брата.

— У него прекрасные волосы! замтилъ Кукъ.

— Прекрасные волосы! презрительно пробормоталъ Джемсъ, они похожи на связку льну, достаточно одной такой сырой физіономіи какъ у него, чтобъ испортить аппетитъ.

Кукъ засмялся. Не трудно было угадать причину неудовольствія Джемса, которое не ускользнуло отъ вниманія Адели, пока ея сосдъ старался занять ее, она полусмясь, полусердясь посматривала на Джемса и наконецъ подозвала его къ себ. Мистриссъ Дэйтонъ занята была оживленнымъ разговоромъ съ двумя деревенскими дамами, о масл, сыр, старыхъ коровахъ и прочее.

— Ну, сэръ, сказала она, смотря на Джемса, своими большими, ясными, проницательными глазами, и привела его въ величайшее смущеніе, хотя онъ намревался быть любезнымъ до нельзя и забыть свою отчаянную робость. Джемсъ снялъ свою широкополую соломенную шляпу и вертлъ ее въ рукахъ, между тмъ какъ Адель продолжала: дорогой вы общали разсказать мн о недавнемъ приключеніи вашемъ съ пантерой, я слышала, что шкура ея виситъ на этомъ дерев. Мистеръ Гаусъ утверждаетъ, что невозможно человку побдить пантеру, имя въ рук одинъ ножъ.

— Ну, я не знаю…. началъ заикаясь Джемсъ, которому говорить о своихъ длахъ молодой леди казалось безстыднымъ хвастовствомъ, не знаю…. мистеръ Гаусъ…. можетъ быть….

— Легче напасть на пантеру, чмъ говорить объ этомъ посл, вмшался Сандерсъ съ насмшливой улыбкой, въ подобныхъ исторіяхъ обыкновенно забываютъ собакъ, которыя подвергаются опасности, а звря убиваютъ, стоя въ безопасномъ разстояніи, изъ рифля, а потомъ ужь трупъ колютъ ножемъ раза два въ грудь или въ желудокъ, такъ чтобы разрзы въ шкур показывали трудность борьбы. Я видалъ такіе примры.

Джемсъ смотрлъ на молодаго человка, въ небрежной поз стоявшаго подл молодой двушки, передъ которой онъ, Ливели, былъ такъ робокъ и застнчивъ. Когда онъ понялъ смыслъ словъ, сначала темныхъ для лснаго жителя, кровь бросилась ему въ лице, его застнчивость и смущеніе начало исчезать и онъ сказалъ ршительнымъ тономъ.

— Когда я убилъ пантеру однимъ ножемъ, то это значитъ, что тутъ не участвовали ни собаки, ни порохъ, ни свинецъ. Не знаю, чужестранецъ, гд вы набрались такихъ идей… Ни одинъ человкъ, называющій Джемса Ливели другомъ, не можетъ обличить его во лжи.

— Мой милый мистеръ Ливели, сказалъ Сандерсъ, вовсе не желавшій затять ссору, которая могла разстроить его планы. Вы должны знать, что такъ называемыя охотничьи приключенія не могутъ назваться ложью. Охотникъ иметъ привиллегію поэта, и ему позволяется, отчасти даже нужно прикрасить своя охотничьи похожденія, а если ихъ нтъ, то и выдумать.

— Я не совсмъ ясно понимаю, что вы хотите сказать, не знаю также, что называется создавать охотничьи приключенія, но то врно, что я употребляю ножъ противъ звря только въ крайности. Что касается до пантеры, то Кукъ былъ свидтелемъ всей исторіи и видлъ, какъ я добылъ ея шкуру.

— Что касается до охоты съ ножемъ, сказалъ старый Ливели, во-время прерывая разговоръ, принимавшій слишкомъ серьезный оборотъ: я помню славное приключеніе, которое однажды случилось съ моимъ отцомъ.

— Садитесь, мистеръ Ливели, сказала Адель, отодвинувъ свой стулъ, чтобъ дать ему мсто на пн дерева, стоявшемъ подл нея.

Джемсъ воспользовался позволеніемъ, но въ тщетномъ опасеніи обезпокоить свою прекрасную сосдку, держался такъ далеко отъ нея, какъ позволяло занятое имъ мсто, а потому ему пришлось ссть на неровную и острую часть пня. Тмъ не мне онъ бы не промнялъ въ эту минуту своего мста на самое покойное кресло во всхъ Соединенныхъ Штатахъ.

— Ну…. когда мой отецъ… началъ опять Ливели старшій.

— Полно, старикъ, прервала его жена, ты можешь разсказать исторію въ комнат, уже стемнло, дти, солнце зашло, городскія дамы могутъ простудиться. Было бы не очень пріятно, если бы наши дорогія гостьи простудились.

— Но, моя милая мистриссъ Ливели, сказала мистриссъ Дэйтонъ: — здсь такъ хорошо. Посмотрите, какія великолпные цвта этихъ облаковъ, они постепенно измняются въ срый, и придаютъ такой прекрасный видъ всему лсу.

— Это можетъ быть, сказала достойная дама:— ваши слова очень хороши, но фактъ остается тотъ же: теперь лучше быть въ комнат, и если мистриссъ Дэйтонъ хочетъ наблюдать за облаками, то она можетъ длать это очень удобно, сидя подл камина и глядя на нихъ въ окно. Джемсъ, помоги мн отнести эти вещи въ домъ. А ты, Ливели, унеси пустую посуду. Пойдемте, дти, пойдемте, черезъ десять минутъ, мы будемъ очень комфортабельно сидть въ комнат, для такой старухи, какъ я, пріятно видть около себя столько дружескихъ лицъ.

И безъ дальнихъ отлагательствъ, она понесла въ домъ нкоторыя вещи, молодые люди принуждены послдовать ея примру. Скоро вокругъ стола, выдвинутаго на средину комнаты, собралась дружеская и веселая компанія. Старикъ Ливели, казалось, былъ совершенно въ своей стихіи, онъ разсказывалъ охотничьи приключенія и анекдоты, между тмъ какъ его жена ходила взадъ и впередъ, принося съ собой все лучшее, что можно было найти въ кухн и въ погребахъ. Отъ времени до времени она прерывала свои дятельныя занятія, чтобы пожать руку мистриссъ Дэйтонъ и Адели, и выразить свое удовольствіе. Она на отрзъ объявила, что он не должны и думать объ отъзд раньше шести или восьми дней, а что касается до визита, который Адель намревалась сдлать на другой день своей пріятельниц на Миссисипи, то объ этомъ и толковать нечего. Мистриссъ Ливели ршительно сказала, что какъ они ни рады видть у себя мистера Гауса, но если онъ захочетъ увезти ея милую Адель, то ей придется вовсе недружески вмшаться въ это.

Сердце Джемса сильно забилось. Такъ вотъ съ какой цлью явился сладкорчивый чужестранецъ. Онъ увезетъ завтра утромъ Адель. Какія же отношенія у него къ Адели? Не женихъ ли онъ ей, въ самомъ дл? мысль эта вызвала краску на его щеки.

— Миссъ Адель, сказалъ онъ, и его голосъ дрожалъ отъ волненія, разв вы точно намрены оставить насъ завтра?

— Да, мистеръ Ливели, отвчала Адель съ лукавой улыбкой. Мистеръ Гаусъ везетъ меня на свою новую плантацію погостить у его сестры.

Еслибъ молнія ударила въ двухъ футахъ отъ него, Джемсъ Ливели не могъ бы выразить большаго безпокойства и унынія въ своихъ взорахъ. Она отправлялась на плантацію мистера Гауса постить его сестру. Тутъ мало было шансовъ для Джемса. Чтобы скрыть свое волненіе, онъ вскочилъ съ своего мста, и хотлъ уйти, но отецъ позвалъ его.

— Галло! Джемсъ, куда ты идешь?

— Я хочу повсить мясо оленя, его тамъ собаки съдятъ.

— Правда, я забылъ. Кстати, мистеръ Гаусъ, я долженъ разсказать вамъ довольно смшной анекдотъ, случившійся здсь, недли дв тому назадъ.

Мнимый мистеръ Гаусъ, замтившій съ самодовольной улыбкой, истинную причину внезапнаго бгства Джемса, показывалъ видъ, что съ величайшимъ терпніемъ слушаетъ анекдотъ объ охот за оленемъ, тогда какъ на самомъ дл онъ слушалъ разговоръ, происходившій между двумя леди, mesdames Дэйтонъ и Ливели о семейств въ Георгіи, съ которымъ мистриссъ Дэйтонъ и Адель были въ родств и въ которомъ послдняя была воспитана.

— Вы можете быть уврены, мистриссъ Дэйтонъ, Ливели получилъ письмо четвертаго дня. Онъ жилъ тамъ шестнадцать лтъ и знаетъ всхъ. Старый Бенвикъ только тремя днями пережилъ свою жену и, судя но письму, его завщаніе будетъ прочитано въ пятницу, вы можете каждую минуту ожидать извстія.

— Мистеръ Дэйтонъ получилъ сегодня утромъ два письма, но я полагаю, они касались другихъ длъ, иначе онъ сообщилъ бы ихъ содержаніе.

— Э! э! законъ медленно дйствуетъ, моя добрая мистриссъ Дэйтонъ. Адвокаты не любятъ очень скоро посылать увдомленія, особенно когда дло идетъ о высылк денегъ изъ казны.

— Ну, какъ вы думаете, что лучше? спросилъ старикъ Левели у своего слушателя.

— Первое, первое, отвчалъ тотъ небрежно.

— Вашъ отвтъ мн нравится! и мое мнніе такое же. Джемсъ, говорилъ я, ты ршительно долженъ взять первое, и видите, онъ выигралъ!

— Удивительно! воскликнулъ Сандерсъ, не имвшій ни малйшаго понятія о томъ, что было первое и послднее и что было выиграно.

Между тмъ Адель, оставленная обоими спутниками, сла подл мистриссъ Кукъ, которая только что уложила дтей. Она заговорила о занятіяхъ этой достойной женщины съ такимъ ребяческимъ, но добродушнымъ участіемъ, что совершенно покорила сердце мистриссъ Кукъ, которая дружески пожавъ ей руку, вскричала:

— Ахъ, миссъ Адель, какъ бы я была рада, еслибъ вы поселились здсь, сдлавшись женой какого нибудь честнаго арендатора. Здсь очень пріятно жить, особенно лтомъ и весной, въ городахъ въ это время жаръ и пыль.

— Я очень люблю деревню. Я очень люблю,— произнося это, она слегка краснла, — я очень люблю сидть подъ зелеными деревьями, но мы бдныя двушки должны идти, куда посылаетъ насъ судьба, и счастливы, если можемъ слдовать влеченію сердца.

— Да, миссъ Адель, это счастіе. Вы не можете представить, какъ легко и охотно отказываешься отъ всякихъ излишествъ, когда любишь, все идетъ такъ хорошо, и трудъ, который при другихъ обстоятельствахъ казался бы невозможнымъ, кажется простымъ и даже пріятнымъ препровожденіемъ времени. А дти? съ этими малютками сама молодешь!

— Жаль вамъ было оставить прежнюю ферму? спросила Адель, желая дать другой оборотъ разговору.

— Не могу сказать, въ Fourche la fave земля была отличная, но мои родители и Джемсъ живутъ здсь, они такъ добры и ласковы, что мы сочли лучше жить здсь въ сосдств съ ними. А Джемсъ со временемъ можетъ встртить двушку, которая полюбитъ его, и тогда мы составимъ свою маленькую колонію. О, миссъ Адель, еслибъ вы поселились здсь, въ окрестностяхъ!

— Пойдемте, дти, время ложиться спать, сказалъ старый Ливели, который, кончивъ свой разсказъ, почувствовалъ утомленіе. Старикъ жилъ по часамъ. Такъ какъ жилище было не велико, то дамы были помщены въ дом Ливели, а мужчины въ дом Кука.

Адель встала съ своего мста и, оглянувшись, увидла подл себя Джемса, устремившаго на нее глаза. Но онъ поспшно отвелъ ихъ въ сторону, какъ будто пойманный на мст преступленія. Адель, думая, что можетъ быть обидла его, сказала тихимъ голосомъ:

— Мистеръ Ливели, я… вы сердитесь на меня, потому что я, по-видимому, слишкомъ мало цню дружескимъ приглашеніемъ вашихъ родителей. Я хочу постить одну изъ моихъ подругъ, которую не видла со времени ея замужества, и если это не причинитъ безпокойства для мистриссъ Ливели, то я пріду очень скоро и на долго. Я нахожу, что здсь гораздо веселе, чмъ въ Елен.

— Вы слишкомъ добры, миссъ Адель, отвчалъ Джемсъ съ величайшимъ замшательствомъ, какъ я могу сердиться на васъ? Ахъ, вы не знаете…

— Доброй ночи, mesdames, сказалъ Сандерсъ, становясь безъ церемоніи между ними:— доброй ночи миссъ, спите хорошенько, потому что намъ предстоитъ тяжелый путь.

Онъ взялъ руку молодой леди, прижалъ не къ губамъ и удалился изъ дома. Джемсъ, съ ужасомъ замтивъ, что онъ одинъ остался и что дамы очевидно ожидаютъ только его ухода, чтобъ успокоиться, побжалъ за Сандерсомъ, едва успвъ захватить свою винтовку и сумку съ порохомъ, висвшую на дверяхъ. Онъ говорилъ, что не можетъ спокойно спать безъ этой винтовки. Прійдя въ свою комнату, онъ повсилъ сумку и спинку стула, а ружье поставилъ въ уголъ подл своей постели.

XI.
Коттонъ и Данъ.

Чтобы происшествія, которыя мы станемъ разсказывать въ этой глав, были понятне читателю, мы познакомимъ его съ окрестностями фермъ Ливели и Кука.

Правый берегъ Миссисипи, или лучше вся долина, лежащая къ западу отъ этой могущественной рки, болотиста и изрдка перескается небольшими возвышенностями, оканчивающимися непроходимыми болотами и озерами. Здсь почва чрезвычайно плодородна, но такъ низменна, что не только воды Миссисипи съ ея притоками потопляютъ ее, но даже дожди оставляютъ огромныя лужи, которыя высыхаютъ только подъ знойными лучами августовскаго и сентябрьскаго солнца. Сотни и тысячи квадратныхъ миль, въ теченіе восьми и девяти мсяцевъ въ год лежатъ под водой, а въ остальные три мсяца издаютъ заразительныя испаренія, порождающія лихорадки и другія болзни. Жители обработываютъ только незначительную часть земли, и больше занимаются скотоводствомъ. Только необыкновенное плодородіе земли заставляетъ тамошнихъ поселянъ вдыхать жаркій, нездоровой воздухъ этихъ болотъ. Они выбираютъ для своихъ жилищъ самыя высокія мста и притомъ какъ можно дале отъ гибельной воды. Этимъ только и объясняется фактъ, что окрестности Елены очень населены и вся сосдняя земля покрыта обработанными полями.

Это единственное возвышенное мсто между С. Луи и Мексиканскимъ заливомъ на пространств 1,300 миль.

На этомъ пространств раскинулось нсколько небольшихъ городковъ, а неутомимо-дятельный человкъ, не смотря на дикость страны, селился гд могъ и сдлался близкимъ сосдокъ орды дикихъ буйволовъ, которые часто посщаютъ мирныя пастбища.

Между двумя рками находится такія непроходимыя болота, что охотникъ рдко отваживается проникать туда, теперь это единственное мсто въ Соединенныхъ Штатахъ, гд буйволы ходятъ многочисленными стадами, хотя они окружены поселеніями, но не смотря на усилія охотниковъ, эти животныя еще не вс перебиты.

Ферма Ливели лежала на сверномъ склон этой мстности: строенія находились на юговостокъ отъ полей, а на востокъ открытое мсто отдляло ихъ отъ густаго лса. Небольшая рчка, вытекающая изъ холмовъ, извиваясь вдоль сверной стороны, впадаетъ въ Миссисипи на одну милю выше Елены.

На другой сторон рчки, прямо противъ строеній, въ двухстахъ ярдахъ отъ нихъ, возвышалось старинное индйское кладбище, откуда видно было все поселеніе. Ливели хотлъ выстроить тутъ блокгаузъ, въ род лтняго павильона. Поэтому вс кустарники и втви, мшавшія виду, были счищены и лсъ для этой постройки былъ уже нарубленъ и привезенъ на мсто.

Луна теперь бросала на листья, покрытые росой, волшебный блескъ, который, пробиваясь сквозь нихъ, освщалъ шелковичную траву, но съ другой стороны гд сплелись втвями густые остролистники и тутовыя деревья, лежала непроницаемая тнь.

Мсто это, однако, было вовсе не такъ уединенно, какъ полагало веселое общество на ферм Ливели, которое но вечерамъ прохаживалось передъ строеніями, любуясь окрестными видами. Миріады свтляковъ на опушк лса, какъ искрящіеся алмазы, представляли невыразимо пріятный контрастъ съ темной зеленью лса.

Между тмъ въ тни кустарниковъ скрывались дв черныя фигуры, внимательно наблюдавшія общество.

— Чортъ бы побралъ этихъ болтуновъ! произнесла одна изъ нихъ. Стрекочутъ какъ сороки. Подумаешь, что забрели къ Французамъ или къ Индйцамъ. Слышишь, Данъ! мн не нравится это мсто. Напрасно мы пришли сюда, здсь собрались, кажется, вс окрестные жители и привели съ собой собакъ. Если они откроютъ насъ, все кончено. Мн кажется, мы напрасно подвергается слишкомъ большой опасности.

— Мы вовсе не въ такомъ дурномъ положеніи, какъ ты полагаешь, сказалъ другой, и свирпая улыбка мелькнула на его мрачномъ лиц. Рка тутъ же, въ одинъ прыжокъ мы будемъ въ ней, кром того, при этомъ втр едвали они насъ пронюхаютъ.

— За меня не бойтесь, я никогда не попадался въ подобныхъ штукахъ. Нтъ, нтъ, я сдержу свое слово, принесу винтовку. Можете положиться. Но я страшно голоденъ.

— Голоденъ! ты вчно охотишься за пищей. Еслибъ у меня было ружье, я бы и не думалъ о голод.

— Пища, голодъ! вскричалъ мулатъ и посмотрлъ въ лицо своего спутника. Когда я лъ въ послдній разъ? и что я лъ? маисъ, да и тотъ укралъ съ чердака, и за то получилъ дв дробинки въ ногу, он и теперь тамъ. Послднія дв недли за нами гоняются, какъ за дикими зврьми! а все вы виноваты, насъ бы ужь давно забыли и мы могли бы спокойно идти своей дорогой, такъ нтъ, вамъ понадобилось смотрть на этого путешественника, а теперь насъ преслдуетъ народонаселеніе трехъ графствъ, цлый штатъ всполохнулся. Вамъ ничего, вы блый, можете, невозбуждая подозрнія, войти во всякій домъ, и пость порядкомъ, а покажи я куда нибудь свою чорную рожу, сейчасъ — паспортъ, а потомъ констэбль! Нтъ, нтъ, мн ужь наскучила такая жизнь, я буду очень радъ, когда выберусь изъ этого проклятаго невольничьяго штата и добреду до Канады.

— Теб придется пройти много миль, Данъ. Ты не знаешь, какъ въ Миссури и Иллинойсъ строго на счеть бжавшихъ невольниковъ. Трудно бжать.

— Да, сказалъ задумчиво мулатъ, я часто думалъ объ этомъ, лучше идти на островъ, вдь собаки лучше живутъ, чмъ мы здсь. Не удивительно, что человкъ становится все хуже и хуже, и что жизнь человческая для него не дороже жизни волка или пантеры..

— Нтъ, на островъ я не пойду, по-крайней-мр до тхъ поръ, пока останется какая нибудь надежда на побгъ. Правда, хорошо, быть въ безопасности и отдохнуть немного посл всего, что мы перенесли, но клятва… тамъ вчно будешь окруженъ шпіонами, они будутъ наблюдать за тобой, будутъ ловить всякое случайное слово, сказанное и безъ дурнаго намренія, и доносить на тебя, и за эту услугу ихъ еще награждаютъ… Нтъ, нтъ, такая жизнь не для меня. Да кром того, рано или поздно островъ будетъ открытъ, и я по опыту могу сказать, что эти люди всегда мстятъ за свои неудачи тмъ, кто наимене виноватъ.

— Если намъ не удастся добыть лодку, чтобъ убжать отъ нашихъ преслдователей, тогда ужь нечего длать. Мы попробуемъ бжать на востокъ, имъ и въ голову не придетъ, что мы поворотили туда. Поищи только добрую винтовку, намъ нужны деньги для путешествія, а денегъ, ты знаешь, нельзя достать безъ оружія. Теб нечего бояться въ обществ благо, никто у тебя не посметъ спросить паспортъ. Мы скоро будемъ за двсти или триста миль отъ этого проклятаго мста.

— Ну, если этого довольно, я надюсь это сдлать сегодня ночью, конечно, если въ этомъ или въ томъ дом, есть хоть одно ружье, а я ручаюсь головой, что тамъ три. Если мн удастся добыть ихъ до разсвта, тогда прощай Арканзасъ.

— Но не забудь порохъ, иначе это будетъ никуда негодный кусокъ желза.

— Вы, кажется, считаете меня круглымъ дуракомъ, но надо подождать еще нсколько часовъ, потому что, кажется, они еще вовсе не расположены ложиться спать.

— Странно, что собаки молчатъ, сказалъ блый, посл довольно длинной паузы. Ни одна не шевельнется, а ихъ здсь одиннадцать или двнадцать.

— Это очень легко объяснить, сказалъ хитрый мулатъ, указывая на домъ, за этимъ домомъ виситъ на дерев олень, котораго повсилъ одинъ изъ нихъ, какъ мы видли, недавно, собаки хорошо выдержаны и не дотронутся до него, но они не довряютъ другъ другу и не позволяютъ одна другой коснуться мяса. Они вс лежатъ тутъ и стерегутъ его. Я прозакладую шею, если не вкрадусь въ домъ, не привлекши ихъ вниманія.

— Если я не ошибаюсь, въ этой ферм живетъ Кукъ, а онъ не любитъ шутокъ. Если онъ схватитъ тебя, то едва ли ты уйдешь отъ него цлъ. Ты вооруженъ?

— Странный вопросъ, сказалъ мулатъ, вынимая скрытый подъ платьемъ ножъ и махая имъ въ темнот. Негръ между блыми безъ оружія! Нтъ, это было бы не только опрометчиво, но глупо, безумно. Рано надо встать тому, кто хочетъ меня схватить, кром того со мной пистолеты и они заряжены.

— А если собаки залаютъ и разбудятъ! сказалъ съ безпокойствомъ Коттонъ.

— Тогда мы спрячемся въ рк, и потомъ опять сойдемся подъ тремя кипарисами, какъ условились прежде.

— А если это мсто будетъ занято?

— Ну, это не совсмъ вроятно, однакожь все можетъ быть. Въ такомъ случа мы возвратимся къ дому, что третьяго дня ночью разломали, а оттуда легко добраться до Миссисипи. Если бъ вы не пролили напрасно крови, намъ не пришлось бы бжать такъ далеко на югъ, и мы давно уже были бы въ Канад.

— Полно проповдывать. Принеси только ружье, остальное предоставь мн. Вроятно, они уже легли.

— Давно пора, но мы должны дать имъ время покрпче заснуть.

Коттонъ былъ правъ, мужчины удалились въ домъ Кука и расположились какъ могли удобне. Въ дом они нашли дв кровати, изъ которыхъ одна была представлена старому Ливели, а другая Сандерсу и Куку. Джемсъ и старшій сынъ Кука, десятилтній мальчикъ, легли на медвжьей шкур по средин комнаты.

Сынъ Кука легъ послдній, когда онъ погасилъ огонь и бросился на медвжью шкуру, отецъ спросилъ, заперъ ли онъ дверь на задвижку?

— Нтъ, батюшка, собаки на двор.

— Собаки вс за домомъ возл мяса.

— Нечего бояться воровъ, сказалъ Сандерсъ смясь, насъ здсь довольно, да вотъ и винтовка.

— Этимъ шутить нельзя, сказалъ старикъ Ливели, спокойно растянувшись на постели, на прошлой недл было много покражъ и разбоевъ, еще третьяго дня напали на одного человка въ его собственномъ дом и недалеко отсюда. Неправда ли, Джемсъ? ты, кажется, разсказывалъ объ этомъ?

— Они, кажется, хотли украсть ружье у Боуса, но онъ пришелъ во время и прогналъ ихъ. Въ туже ночь они вломились въ домъ стараго Гасвеля, тяжело ранили его въ голову и взяли все, что могли, но успли взять только старое платье и пистолетъ.

— И бумажникъ, замтилъ Кукъ, да, правда, тамъ не было денегъ, но были очень важныя бумаги. Такъ разсказывалъ Драперъ.

— Гд ты видлъ Драпера, спросилъ Джемсъ?

— Въ лсу, онъ услышалъ мой выстрлъ и пришелъ помочь мн взвалить на лошадь оленя.

— А они никого не подозрваютъ? кто эти негодяи? спросилъ Сандерсъ.

— Подозрваютъ Коттона и мулата, который былъ невольникомъ у Аткинса, сказалъ Кукъ. Говорятъ также, что Коттонъ убилъ человка въ графств Гуанэстъ, во всякомъ случа шерифы и констэбли его ищутъ.

— А никто не знаетъ, въ какую сторону онъ убжалъ? спросилъ Сандерсъ.

— Нтъ еще, они пытались убжать къ морю, потому что выйдя изъ Fourche la fave, они перешли Арканзасъ и дошли до болота С. Франциско, что между Мемфисомъ и Батше-Аллемъ. Тутъ они еще кого-то убили, за ними погналось все поселеніе. Вс жители тамъ отличные охотники, имъ пришлось возвратиться на болото. Ну, а теперь я не могу сказать, перемнили ли они свои планы, переплывутъ ли Миссисипи, или, можетъ быть, убійцы принадлежатъ къ другой шайк, не знаю. Они, вроятно, гд нибудь въ окрестностяхъ, и мы условились, какъ только попадемъ на ихъ слдъ, поднять все народонаселеніе, и поохотиться за этими подлецами.

— Что-то утащили на дняхъ у Гейнца, сказалъ почти засыпая старый Ливели, пару башмаковъ… и старый Гейнцъ…

— Его обокрали? спросилъ Кукъ.

— А, что? спросилъ старикъ, и совершенно уснулъ.

Другіе послдовали его примру. Кукъ сдлалъ еще два замчанія и закрылъ глаза. Скоро его храненье доказало, что и онъ отдался Морфею.

Въ маленькой колоніи воцарилась глубочайшая тишина, нарушаемая только однообразнымъ кваканьемъ лягушки, да еще изрдка крикомъ ночной птицы, гонявшейся за добычей. Мсяцъ, скрывавшійся отъ времени до времени, за мимо идущими облаками, обливать все пространство своимъ слабымъ свтомъ.

Внезапно черная фигура безмолвно и осторожно проскользнула черезъ площадку, отдлявшую строенія отъ чащи лса и остановилась на нсколько минутъ подл незапертой двери. Незванный гость съ минуту тревожно прислушивался, потомъ твердой рукой отворилъ дверь и тихо вошелъ въ домъ.

XII.
Мулатъ.

Мулатъ держался за ручку двери и все еще слушалъ, онъ хотлъ удостовриться, точно ли спятъ обитатели дома, не бодрствуетъ ли кто нибудь изъ нихъ, сторожа ночнаго врага и готовясь неожиданно напасть на него. Мулатъ такъ долго стоялъ въ одной поз, что скоре походилъ на черную мраморную статую, чмъ на живое, дышащее, человческое существо.

Непроницаемая темнота царствовала въ маленькомъ жилищ. Обитатели его спали глубокимъ сномъ посл дневнаго труда и жара. Огонь былъ погашенъ и лунный свтъ пробивался только въ щели кровли, такъ слабо, что при немъ нельзя было различать предметы. Ничто не шевелилось. Неслышно было другаго звука, кром правильнаго дыханія спящихъ, и мулатъ могъ почти разслушать біеніе собственнаго сердца. Онъ прижалъ къ нему руку, какъ бы желая утишить его и оправиться отъ мгновенной слабости.

Черезъ нсколько времени онъ убдился, что ему не угрожаетъ никакая опасность. Тихо и осторожно протянулъ онъ руку надъ дверью, куда фермеръ всегда вшалъ свою длинную винтовку и радостная улыбка озарила его черное лицо, когда его пальцы схватились за холодный стволъ желаннаго оружія. Онъ проворно опустилъ его, ему оставалось найти пороховую сумку, а охотники имютъ обыкновеніе вшать ее на томъ же гвозд, гд винтовка.

Но пороховой сумки не было. Гджъ онъ будетъ искать ея? Вдь малйшій шумъ — и все погибло. Найдетъ ли онъ по крайней мр возможность убжать, если его откроютъ и станутъ преслдовать эти смлые лсные жители, искусные въ отъискиваніи слдовъ? Эти размышленія были скоро оставлены. Онъ зналъ, что его блому спутнику нельзя пройти невольничьи штаты безъ оружія, тмъ боле, что онъ находился теперь среди своихъ враговъ. Крпко стиснувъ зубы и схвативъ правой рукой свой врный ножъ, онъ началъ пробираться дальше, ощупывая лвой рукой стну, въ надежд найти пороховую сумку подл камина или на спинк стула.

Онъ дошелъ до шкафа съ кухонной и всякой другой посудой. Онъ задлъ за него ногой и нашелъ ключъ. Здсь должна быть какая нибудь провизія, подумалъ онъ. Голодъ такъ его мучилъ, что онъ забылъ все, даже опасность, которой подвергался, и отворилъ дверцу, стараясь произвести какъ можно мене шуму.

Съ какимъ восторгомъ схватилъ онъ большую чашку молока и поднесъ ее къ своимъ загорлымъ губамъ! Потомъ онъ началъ искать, нтъ ли чего нибудь боле существеннаго, чтобъ унести съ собой. Онъ нашелъ нсколько ломтей черстваго хлба, спряталъ ихъ за рубашку, и опять принялся пить молоко.

— Оставьте мн немного, неожиданно произнесъ голосъ подл него, это такъ поразило мулата, что тяжелая чашка чуть невыпала изъ его рукъ, колни его дрожали онъ молча стоялъ, едва смя переводить дыханіе.

— Мистеръ Кукъ, произнесъ тотъ же голосъ, мистеръ Кукъ.

— Что такое, отвчалъ тотъ, сквозь сонъ, прогоните его, онъ перескочилъ черезъ заборъ.

— Кто? спросилъ съ удивленіемъ Сандерсъ.

— Вороной конь.

— Какой вздоръ, онъ толкуетъ о лошадяхъ и заборахъ! мн показалось, что вы встали и пьете.

— Да… да, что это такое! сказалъ Кукъ, просыпаясь, вы звали меня?

— Я страшно хочу пить, и мн показалось, что вы пьете, гд вода?

— За дверью, налво въ тыквахъ, что висятъ на гвозд. Но не хотите ли лучше молока? въ шкафу, въ чашк есть молоко, къ утру оно скиснетъ.

Мулатъ немедленно поставилъ чашку, какъ можно тише и вынулъ свой ножъ. Казалось, ему не миновать бды. Въ потьмахъ онъ не смлъ двинуться, потому что не могъ сказать на что и іи на кого наступитъ.

— Нтъ, благодарствуйте, сказалъ Сандерсъ, я предпочитаю воду, но такъ темно, что рискуешь сломать ноги или шею.

— Раздуйте золу на очагъ, направо въ углу есть уголья.

Мулатъ крпко держалъ свой ножъ, и готовился бжать, какъ только комнаты освтятся, пользуясь первой минутой изумленія обитателей дома.

Сандерсъ принялся дуть изо всей силы на золу, но безуспшно, только пыль засыпала ему глаза, наконецъ онъ всталъ, сказавши, что ничего не могъ найти.

— Да вы и такъ найдете, и даже не нужно идти за дверь, боченоки съ водой стоитъ налво подлъ васъ на порог, сказалъ Кукъ.

— Который часъ? спросилъ Джемсъ, просыпаясь.

— Еще не поздно, кажется, замтилъ Сандерсъ. Ну! я разбилъ подбородокъ ружьемъ, что это такое? дверь отворена, врно собака была здсь. Кто поставилъ тутъ ружье!

— Это не мое, сказалъ Кукъ, я самъ повсилъ вчера вечеромъ свое ружье на мсто.

— Оно само пришло сюда, проворчалъ Сандерсъ, оно стоитъ и доказательство на моемъ подбородк.

— Вроятно его бралъ мальчикъ — эй, Билль!

— О! не безпокойте его, онъ такъ славно храпитъ. Произнося эти слова, Сандерсъ положилъ винтовку на мсто, подошелъ къ двери и, найдя воду, съ очевиднымъ наслажденіемъ принялся пить.

— А! произнесъ онъ, повсивъ тыкву на мсто, это хорошо, когда мучитъ жажда, нтъ ничего лучше воды.

— Особенно, когда она смшана съ виски, сказалъ Кукъ, подходя къ двери, чтобы тоже утолить жажду. Гд же собаки… Ге! Дикъ… Недъ… красавецъ, сторожъ! Галло, сюда!

Собаки, лежавшія за домомъ, съ визгомъ подбжали къ нему, прыгая около двери и стараясь приласкаться къ хозяину.

— Прочь, ложитесь, что вы длаете? вс за домомъ?.. довольно тамъ одной… ты, сторожъ, ступай туда, красавецъ — ступайте вс!

— Что съ ними? спроси ть Джемсъ.

— Вс они просятся въ домъ и обнюхиваются, какъ будто слышатъ дикую кошку на дерев.

И онъ съ великими усиліями затворилъ дверь, потому что собаки рвались въ домъ. Кукъ улегся, браня собакъ, которыя визжали за дверью. Сандерсъ скоро уснулъ, но Кукъ безпокойно ворочался на постели. Собаки все больше и больше шумли, скребясь на той сторон строенія, гд стоялъ шкафъ. Одинъ, именно красавецъ, лучше знакомый съ домомъ — пытался пройти сквозь широкую щель въ стн и страшно вылъ.

— Ну, вскричалъ Кукъ, вскакивая съ постели, это можетъ свести съ ума человка! если вы не замолчите, я васъ перебью. Они вроятно что нибудь пронюхали, иначе по бсились бы такъ!

— Пронюхали! проворчалъ Сандерсъ, пробужденный шумомъ, что они могли здсь пронюхать? Когда я стоялъ около дверей, у меня въ рукахъ была винтовка, они вроятно подумали, что мы идемъ на медвдя.

Кукъ опять подошелъ къ двери и привтствовалъ запрыгавшую вокругъ него стаю потокомъ брани, бросая въ нихъ все что попалось подъ руку.

— Вотъ вамъ скоты, вотъ вамъ, и теперь смйте еще раскрыть рты. А ты, красавецъ, ступай, сэръ, къ оленю!

Собаки повиновались, хотя неохотно, и Кукъ вторично затворилъ дверь.

— Какъ темно, сказалъ онъ, пробираясь къ кровати, гд я теперь? Вотъ шкафъ, надо повернуть налво.

— Здсь прямо, сказалъ Сандерсъ, лежавшій на его постели.

— Сейчасъ приду, отвчалъ Кукъ, стоявшій въ десяти дюймахъ отъ поднятаго ножа мулата, который плотно прижался къ стн.

Стоило сдлать ему одинъ шагъ, протянуть руку и онъ бы столкнулся съ незваннымъ гостемъ, который не задумался бы убить его.

Ангелъ хранитель велъ Кука, когда онъ повернулся прямо къ черной фигуръ, прошелъ мимо и достигъ своей постели. Скоро онъ погрузился въ глубокій сонъ.

Гробовое молчаніе воцарилось въ маленькой комнат, нарушаемое только правильнымъ дыханіемъ спящихъ. Мулатъ опять взялъ чашку съ молокомъ, выпилъ все, что оставалось и потомъ тихо прокрался къ двери. Его нога зацпила за стулъ, поставленный на дорогъ Кукомъ. Двое изъ спящихъ перестали глубоко дышать, онъ понялъ, что они проснулись или по-крайней-мр близки къ пробужденію. Онъ постоялъ совершенно недвижно, но скоро успокоился, когда они присоединились къ общему хору, и опять отправился къ дверямъ.

Стараясь осторожне отодвинуть стулъ, онъ ощупалъ что-то — это была давно желанная пороховая сумка. Повсивъ ее на шею, онъ готовился пройти мимо стула, но въ эту минуту на подушк его нашелъ другую. Въ которой изъ нихъ находился порохъ? Съ секунду онъ стоялъ въ нершимости, но только съ секунду. Подобныя бездлицы не могли заставить его забыть опасность своего положенія. Чтобъ не ошибиться, онъ взялъ об, прокрался къ двери, ощупью нашелъ ружье, которое Сандерсъ повсилъ на прежнее мсто, тихонько снялъ его и отодвинулъ задвижку двери.

Сторожатъ ли еще собаки? если такъ, онъ погибъ. Свора, которая, нсколько недль тому назадъ, довела до крайности и задушила стараго медвдя, въ одну минуту разорвала бы его. Его сердце стучало какъ молотокъ, когда онъ приблизился къ двери. Къ счастью ни одной собаки не было у входа, вс он ушли за домъ, и если онъ успетъ пройти пятьдесятъ шаговъ впередъ, онъ спасенъ. Мулатъ осторожно отворилъ дверь.

— Это вы, мистеръ Гаусъ? спросилъ Джемсъ, проснувшійся, отъ холоднаго втра, пахнувшаго на него изъ отворенной двери.

— А, кто у дверей!

На этотъ вопросъ не послдовало отвта, не раздалось никакого звука, и спрашивающій подумалъ, что ему все это показалось. Воръ постоялъ на порог и вышелъ на открытый воздухъ. Холодный ночной втеръ освжилъ его горящія щеки, когда онъ прокрадывался въ темнот къ ближайшей чащ. Если бъ ему удалось убжать, непотревоживъ собакъ! Дойдя до забора, онъ перелзъ черезъ него: лвая нога его наткнулась на заступъ, прислоненный къ забору, и тотъ упалъ на землю.

Красавецъ залаялъ, сторожъ отвчалъ ему, и въ одну минуту вс собаки окружили домъ.

Крпко ухвативши ружье, онъ побжалъ изъ всхъ силъ къ лсу, и собаки только тогда нашли его слдъ, когда онъ вбжалъ въ лсъ. Въ темнот онъ не могъ увидть своего спутника, а потому крикнулъ:

— Въ воду! въ воду! и самъ прыгнулъ туда, не теряя времени и пошелъ какъ можно скоре. Едва отошелъ онъ шаговъ пятнадцать отъ берега, какъ собаки съ громкимъ лаемъ, опустя носы къ земл, побжали за нимъ и переплыли рку. Они старались опять найти тотъ запахъ, который велъ ихъ. Одна изъ собакъ, которая была помоложе, подала голосъ, она вроятно напала на слдъ медвдя или оппосума, и хотя красавецъ и сторожъ сначала не обращали на это вниманія, но потомъ присоединились къ свор и побжали впередъ.

— Га, га, произнесъ мулатъ, какъ он стараются, да напрасно. Коттонъ! Коттонъ! гд ты?..

— Здсь, отвчалъ тотъ, подходя къ нему, это дло могло бы худо кончиться. Ну что, принесъ винтовку?

— Право, вы такъ думаете? вотъ она, возьмите скоре. А вотъ дв пороховыя сумки, въ которой нибудь долженъ быть порохъ. Ну, сейчасъ же отправимся. Если до сихъ поръ втеръ былъ благопріятенъ для насъ, то тмъ хуже будетъ теперь.

— Мы пойдемъ къ холму, такимъ образомъ избавимся отъ ихъ погони.

— Да, но намъ все-таки еще не слдуетъ уходить отъ рки. Кукъ мастеръ находить слды, да и другіе тоже.

— Ну, такъ ступай впередъ, прошепталъ его спутникъ, пробуя шомполомъ, заряжено ли ружье. Каждую секунду опасность увеличивается, но когда я держу въ рук это желзо, у меня на сто процентовъ легче на сердц.

Оба они повернулись и скорыми шагами пошли вверхъ по теченію рки, которая въ этомъ мст протекало между Низкими деревьями, растущими вдоль крутаго берега, они оставили ее, когда она начала склоняться къ западу, такъ какъ главная цль ихъ состояла въ томъ, чтобы попасть въ Арканзасъ. Берега съ обихъ сторонъ были круты и скалисты, направо берегъ оканчивался каменистой равниной, а другой, налво — восходилъ къ самой высокой точк въ цпи горъ, окружающихъ его.

Они направились по послднему, зная, что онъ ведетъ въ Елену. Тамъ ихъ не знали и они надялись, что оттуда имъ легко будетъ переправиться черезъ Миссисипи.

— Что за адской шумъ былъ всю ночь! вскричалъ Джемсъ, вспрыгнувъ съ постели. Нельзя уснуть ни на минуту. Слушайте, опять!

— Галло! въ чемъ дло? кто тутъ? крикнулъ Кукъ, просыпаясь. Съ кмъ ты говорилъ, Джеймсъ! кто былъ въ дверяхъ?

— Что сдлалось съ собаками? спросилъ Сандерсъ.

— Съ кмъ я говорилъ! повторилъ Джемсъ, протирая глаза. Почему я знаю, дверь была открыта, могу присягнуть! Я думалъ, что тамъ былъ кто нибудь изъ васъ, но мн такъ хотлось спать, что я опять легъ. Потомъ собаки залаяли. И теперь…

— Дверь отворена и моя винтовка исчезла! вскричалъ Кукъ, подходя къ порогу.

— А можно было отворить дверь снаружи? спросилъ Сандерсъ.

— Конечно нтъ, отвчалъ, топнувъ ногою, Кукъ, вс щели тщательно забиты. Кто нибудь изъ внутри отодвинулъ задвижку.

— Никто не выходилъ, сказалъ Джемсъ.

— Ну, такъ вроятно кто нибудь былъ въ комнат.

— Теперь я знаю отчего собаки такъ шумли и рвались сюда, а я, какъ оселъ, помогъ выйти бездльнику.

— Разв у васъ ничего нтъ въ домъ, чтобъ достать огня, спросилъ Сандерсъ, такъ темно, что можно сломать шею.

— Подождите, я пойду, сказалъ Джемсъ, достану огня, я знаю гд лежитъ огниво, вамъ не найти.

Между тмъ Кукъ ощупью искалъ свою пороховую сумку.

— Билль! Билль! Какъ крпко мальчуганъ спитъ! Билль, я спрашиваю, куда ты повсилъ мою сумку съ порохомъ?

Билль проснулся, услышавъ свое имя, но не понялъ, о чмъ его спрашивали. За него отвчалъ Джемсъ, хлопотавшій около огня:

— Одна виситъ на стул, налво отъ двери, а другая… какъ отъ золы больно глазамъ! на стул, это моя.

— На какомъ стул? спросилъ Кукъ, ощупывая сверху до низу первый попавшійся ему стулъ.

— На томъ, что подл двери.

— Ихъ нтъ! вскричалъ Кукъ, стиснувъ зубы и бросая отъ себя стулъ, который упалъ на Билля, и заставилъ его вскочить съ постели.

— А? спросилъ встревоженный Джемсъ, держа въ рукъ зазженную сосновую лучину, и моя тоже!… я самъ положилъ ихъ на стулъ. Винтовка исчезла и дверь отворена. Теперь нельзя сомнваться, что въ дом былъ воръ и теперь смется надъ нами.

Вс принялись одваться какъ можно поспшне, а Билль сталъ разводить огонь. Досада и гнвъ Кука еще усилились, когда онъ увидлъ, что чашка съ молокомъ была пуста.

Что же было длать! Судя по звздамъ, было немного позже часу, начать преслдованіе въ такую темную ночь безъ собакъ, было бы безумно. Если отложить преслдованіе до разсвта, то воры успютъ уйти такъ далеко, что преслдованіе будетъ безполезно.

— А собакъ не слышно! сказалъ Джемсъ, прислушиваясь за дверями, не лучше ли мн осдлать лошадь и похать въ лсъ, можетъ быть, они напали на слдъ и заставили негодяя взлзть на дерево, а сами стоятъ кругомъ и лаютъ.

— Какіе пустяки! сказалъ старый Ливели, только что одвшійся, если воръ вышелъ въ дверь, когда ты кликалъ,— я это слышалъ, то онъ могъ пробжать небольше двухъ-сотъ шаговъ, прежде чмъ собаки бросились за нимъ. Они поймали бы его, еслибъ попали на прямой слдъ. Нтъ, нтъ, собаки ошиблись, Богъ знаетъ, когда возвратятся домой.

— Что если я затрублю въ рогъ, батюшка? спросилъ Билль:— можетъ быть, они недалеко.

— Едва ли это будетъ полезно, попробовать можно. Славно было бы, еслибъ собаки поймали парня.

— Ну, еще непоздно, проворчалъ Джемсъ.— Мое ружье заряжено пулей… Гд мой башмакъ? я оба поставилъ подл себя.

— Мои сапоги тоже исчезли, оказалъ Сандерсъ: — этотъ бездльникъ унесъ наши сапоги и башмаки.

— Ваши сапоги за дверью, проворчалъ Кукъ, кажется, я побросалъ ихъ въ собакъ.

— Очень забавно, сказалъ Сандерсъ, пробираясь босой между лучинами и щепой за сапогами. Кажется я занозилъ палецъ на ног.

Джемсъ подошелъ къ нему съ зазженной лучиной и помогъ собрать разбросанную обувь. Между тмъ Кукъ, протрубилъ еще разъ и уже готовъ былъ бросить рогъ, когда послышался тихій визгъ и вскор явился красавецъ. Опустивъ хвостъ, смиренно подползъ онъ къ своему господину, стараясь показать всми возможными способами, какъ былъ онъ огорченъ поведеніемъ своихъ товарищей, недостойнымъ порядочной собаки.

Кукъ однако же былъ слишкомъ обрадованъ возвращеніемъ своего врнаго друга и потому не могъ упрекать его, онъ просто привтствовалъ его нсколькими суровыми словами. Красавецъ не обратилъ на нихъ вниманія, но одобренный легкимъ ударомъ, положилъ свою морду на руку господина.

— Хорошо, старикъ, хорошо. Пусть другіе бгаютъ, мы скоро попадемъ на слдъ этого молодца, мы найдемъ его, вдь не по воздуху же перелетлъ онъ.

— Но гд же мы станемъ искать его? спросилъ Джемсъ, я не могу понять, какъ собаки не нашли его.

— Онъ вроятно вскочилъ въ воду, сказалъ старикъ Ливели, втеръ дуетъ въ ту сторону и он не могли обнюхать, а если онъ повернулся назадъ, то собаки обогнали его.

— Тогда онъ пойдетъ внизъ по рк къ Миссисипи, замтилъ Джемсъ. Можетъ быть, онъ спряталъ лодку къ томъ мст, гд рка судоходна, и пока мы будемъ искать его слдовъ между холмами, онъ переправится черезъ Миссисипи.

— Вчера вечеромъ тамъ не было лодки, это я знаю наврно, сказалъ Кукъ младшій. Я былъ тамъ съ Турнеромъ до сумерекъ, мы ловили рыбу и подъ каждымъ кустомъ побывали.

— А слдовъ не было? спросилъ старикъ.

— Никакихъ. Мы искали выдръ и вроятно замтили бы человческій слдъ.

— Ну, такъ они прячутся между холмами, сказалъ Кукъ, и если бглый мулатъ участвуетъ здсь, что очень вроятно, то намъ надо ссть на лошадей, не теряя ни минуты.

— Я думаю, что преслдовать его ночью совершенно безполезно, замтилъ Сандерсъ, задумчиво стоявшій подл огня. Не лучше ли подождать до разсвта, объявить о происшествіи ближайшему судь.

— Чтожь пользы? презрительно спросилъ старый Ливели, стараясь надть свой сюртукъ, рукава котораго были вывернуты: — Нтъ, Джемсъ, надо тотчасъ же хать за нимъ, пусть Билль приведетъ лошадей, къ счастью, они на томъ берегу рки, въ тростникахъ, мулатъ не можетъ укрыться, иначе собаки нашли бы его.

— Батюшка правъ, сказалъ Кукъ:— пока темно, мы должны привести лошадей и хать на берегъ, если красавецъ пойметъ, что намъ надо, то все пойдетъ хорошо.

— Съ одной собакой это не такъ легко, замтилъ Джемсъ, красавецъ станетъ искать на одномъ берегу, а воръ можетъ быть на другомъ, если только онъ вошелъ туда, это тоже очень сомнительно.

— Онъ пошелъ туда, иначе собаки нашли бы его, сказалъ Кукъ:— но куда бы онъ ни пошелъ, все-таки надо попытаться. Если мы будемъ сидть дома, то едва ли онъ возвратится къ намъ. Я полагаю, съ этимъ вс согласны. Ступай Билль, приведи лошадей, не забудь сдла въ углу. Вы дете съ нами, мистеръ Гаусъ!…

— О, конечно, хотя я также умю отъискивать слды, какъ строить мосты, можетъ быть, гд-нибудь и я буду вамъ полезенъ. Но мн все кажется, что было бы лучше сначала дать знать судь, мы еще успли бы…

— Мы никого не будемъ тревожить этимъ дломъ, поспшно замтилъ Джемсъ, да кром того, намъ нельзя терять ни минуты. Воръ отлично вооруженъ, потому что у Кука была превосходная винтовка, если мы не поймаемъ его, то все-таки обязаны гнаться за нимъ, чтобъ онъ не усплъ сдлать еще какого-нибудь вреда кому-нибудь изъ сосдей.

— Да, онъ хорошо вооруженъ, замтилъ сквозь зубы Кукъ, застегивая свой широкій поясъ и висвшій на немъ ножъ. Если я его поймаю, то вобью ему между реберъ этотъ ножъ по самую рукоять.

Сказавъ это, онъ вышелъ помочь своему сыну сдлать лошадей.

Собаки одна за другой стали возвращаться домой, но ихъ послдній поступокъ не могъ внушить большаго доврія къ нимъ, а потому хозяева дали имъ приказаніе, подкрпивъ его хлыстомъ, оставаться дома. Вообще охотники думаютъ, и не безъ причины, что гд слишкомъ много носовъ, тамъ легко сбиться съ толку. Красавецъ оставался единственной надежной спорой своего хозяина, хотя и эта опора была очень слаба, потому что на успхъ было слишкомъ мало шансовъ.

Старикъ Ливели принесъ изъ другаго дома свою винтовку и отдалъ ее Куку, а самъ взялъ ружье меньшаго калибра, съ которымъ обыкновенно охотился за блками. Сандерса снабдили охотничьимъ ружьемъ, принадлежавшимъ Куку, вымняннымъ у нмецкаго разнощика.

Вооруженные такимъ образомъ, герои наши отправились въ погоню.

Единственный планъ, общавшій какой-нибудь успхъ, состоялъ въ томъ, чтобъ навести собаку на слды подл дома, умное животное скоро поняло, чего отъ него требуютъ. Вс слды кончались у рчки, хотя они неутомимо искали ихъ, до тхъ поръ, пока срый свтъ утра не началъ показываться надъ волнующимся гребнемъ лсовъ.

Они попытались идти внизъ по ркъ, но не найдя ни малйшихъ признаковъ лодки, убдились, что имъ остается идти вверхъ по рк.

— Больше нечего длать, сказалъ Кукъ уныло, надобно поискать въ холмахъ. Теперь довольно свтло, а кто знаетъ, можетъ, въ темнот онъ оставилъ тамъ слды, тогда легко будетъ слдить за мимъ. Ты, Билль, веди лошадей по другой дорогъ, черезъ холмъ, и подожди насъ у дерева, которое мы третьяго дня срубили для пчелъ. Если они намъ понадобятся раньше, я затрублю въ рогъ. А если не увидимъ никакихъ слдовъ, то подемъ оттуда по разнымъ направленіямъ, увдомимъ всхъ сосдей, поднимемъ всхъ. Его необходимо поймать и поймаемъ непремнно, потому что вломиться въ собственное жилище лсника и украсть его оружіе, это неслыханное безстыдство! Надо молодца проучить порядкомъ!

Ревностное преслдованіе охотниковъ сердило Сандерса, которому было бы несравненно пріятне остаться дома, такъ какъ его костюмъ вовсе не годился для охоты. Но онъ боялся, что воръ, который, можетъ быть принадлежитъ къ числу островитянъ, увидвъ себя въ рукахъ непріятеля, откроетъ тайны пиратовъ, и тогда все погибло. Въ такомъ случа, его присутствіе могло или предупредить признаніе, или сдлать его безвреднымъ, онъ даже надялся помочь вору бжать. Съ этою цлью онъ предложилъ обратиться къ судь, зная, что такая мра была бы для вора самой безвредной и безопасной для его товарищей.

XIII.
Погоня.

Охотники осторожно пошли вверхъ но рк, старый Ливели. и Кукъ съ красавцемъ направились но западному или лвому берегу, а Джемсъ и Сандерсъ по правому, вдоль холмовъ, красавецъ, казалось, потерялъ всякую надежду на охоту, хотя его понуждали искать даже тамъ, гд не было ни малйшаго признака человческаго существа.

— На собаку нечего разсчитывать, замтилъ Сандерсъ, пройдя нсколько сотъ ярдовъ по неровной каменистой троп:— она почти спитъ.— Пусть только найдетъ что нибудь подозрительное, отвчалъ Джемсъ: — она опять проснется. Такъ и съ нами, когда мы на охот долго гоняемся и не находимъ дичи, утомляемся и падаемъ духомъ, но зашелестятъ гд нибудь листья и усталости какъ не бывало. Это тысячу разъ случалось со мной.

— Я не могу постичь, какъ можно открыть здсь что нибудь подозрительное: по этимъ скаламъ и камнямъ можетъ пройти цлая армія, не оставивъ никакихъ слдовъ.

— Вы такъ думаете? произнесъ Джемсъ, и на лиц его промелькнула торжествующая улыбка. Городскіе джентльмены, прибавилъ онъ: — въ лсу также не въ своей сфер, какъ…

— Какъ лсные джентльмены въ город, замтилъ Сандерсъ, съ насмшливой улыбкой посмотрвъ на Джемса.

Джемсъ вроятно почувствовалъ справедливость этого замчанія, потому что лицо его вспыхнуло. Но онъ овладлъ собою и, показавъ на камни, лежавшіе невдалек, спросилъ своего спутника: Видите вы тамъ что нибудь?

— Гд? спросилъ Сандіосъ, наклонившись, чтобъ разсмотрть мсто:— здсь? ничего не вижу, кром нсколькихъ листьевъ, множества камней, да нсколькихъ былинокъ.

— А по этимъ камнямъ, съ четверть часа тому назадъ, ходилъ олень.

— Почему вы такъ думаете? Я не вижу ничего, чтобы оправдывало ваше предположеніе.

— Какъ! Въ самомъ дл, ничего? сказалъ Джемсъ, остановившись, чтобъ лучше разсмотрть мсто. Я вамъ докажу сейчасъ, что мы предприняли погоню, не безъ надежды на успхъ. Разв вы не видите, что этотъ небольшой камень сдвинутъ въ сторону, очень немного сдвинутъ, но этой узкой полос на влажной почв ясно, что копыто слегка коснулось моху, и слды этого копыта очень замтны… но что это?.. клянусь жизнью!…

— Что? вскричалъ съ удивленіемъ Сандерсъ: — что вы увидли на этомъ гладкомъ камн? Быть не можетъ, чтобъ бглецъ оставилъ на немъ слды, если только подъ его ногой не было рзца.

— Ты нашелъ что нибудь, Джемсъ? спросилъ Кукъ, съ противоположной стороны.

— Ступайте сюда, это мсто нужно разсмотрть внимательно.

Въ скоромъ времени пришли остальные и съ напряженнымъ вниманіемъ принялись разсматривать землю.

— Когда шелъ дождь? спросилъ Джемсъ.

— Третьяго дня вечеромъ, отвчалъ его отецъ.

— Думаете ли вы, что въ теченіе двухъ дней могла остаться эта влага? спросилъ Джемсъ, указывая на влажное мсто на плоскомъ камн. Разв втеръ не высушилъ бы его давно?

— Можетъ быть втеръ и высушилъ, а эта все-таки осталась.

— Нтъ, это невозможно, сказалъ старикъ Ливели:— въ этомъ мст камень наклоненъ и вода стекала бы и собиралась внизу, здсь однакожь совершенно сухо. Ура! мы нашли настоящій слдъ.

— Нашли! радостно вскричалъ Кукъ. Здсь онъ вышелъ изъ рчки, и вода отъ его ногъ еще не успла высохнуть.

— Эта мысль тотчасъ пришла мн въ голову, замтилъ Джемсъ. Теперь мы посмотримъ, Кукъ, стоитъ ли чего нибудь твой красавецъ. Мы проходили всю ночь, и онъ долженъ понять, что мы ищемъ чего нибудь, приведя его сюда, послушаемъ, что онъ скажетъ.

— Красавецъ, поди сюда, старикъ. Что ты думаешь объ этихъ слдахъ? Посмотри сюда, старый товарищъ, скажи намъ, что ты думаешь объ этомъ? Красавецъ повиновался, но казалось, былъ въ дурномъ расположеніи духа. Его мннія такъ часто спрашивали въ продолженіе этой ночи, что ему ужь это надоло, и онъ медленно подползъ къ камню, даже не дотрогиваясь до земли носомъ.

— Посмотрите, какое лнивое животное! сказалъ съ досадой Джемсъ: я удивляюсь, онъ едва передвигаетъ лапы, я бы лучше… Галло!.. Онъ отъискалъ что-то!

Красавецъ внезапно измнился, принялъ ршительный видъ, поднялъ уши, съ одушевленіемъ посмотрлъ направо и налво, потомъ обнюхалъ камень, на которомъ стоялъ ощетинясь и, глухо завизжавъ, посмотрлъ въ лицо хозяину и замахалъ хвостомъ.

— Вроятно здсь былъ волкъ, сказалъ Джемсъ, все еще съ досадой.

— Волкъ или негръ, отвчалъ Кукъ:— онъ объ обоихъ одинаково дастъ знать.

— Негръ! это должно быть мулатъ Аткинба, и ужь ему не убжать теперь. Пора окончить его занятія.

— А что собака скажетъ?

Въ умныхъ глазахъ красавца, направленныхъ на Кука, выразилось недоумніе. Погладивъ его широкую спину, Кукъ ободрялъ его идти впередъ и онъ замахалъ хвостомъ, что означало готовность исполнить желанія господина, и медленно поднялся по холму, опустивъ носъ къ земл.

Кукъ затрубилъ въ рогъ и сынъ его вскор явился съ лошадьми.

Вс они сли на лошадей и послдовали за своимъ проводникомъ, который останавливался нсколько разъ, чтобъ дать охотникамъ время взобраться на холмъ, и потомъ издавалъ радостный, полуподавленный лай, весело прыгалъ и продолжалъ свой путь по слдамъ бжавшаго человка.

Лсъ въ этомъ мст былъ не слишкомъ густъ, и всадники могли хать слдомъ за нимъ. Красавецъ бжалъ сперва по прямой линіи, а потомъ пустился вдоль берега, по направленію къ Миссисипи.

Здсь Сандерсъ опять представилъ нсколько возраженій, утверждая, что собака должно быть ошиблась и бглецъ скоре станетъ искать убжища въ лсу, чмъ на населенномъ берегу рки, на что Кукъ съ улыбкой отвчалъ, что собака знаетъ, чего они ищутъ и не наведетъ на ложный слдъ.

Опытный глазъ охотниковъ замтилъ между тмъ нсколько слдовъ, оставленныхъ бглецомъ на мягкой почв. Теперь нельзя было сомнваться, что онъ направился именно въ эту сторону.

Внезапно красавецъ остановился, посмотрлъ вокругъ себя. Охотники, отыскивавшіе мулата въ лсу, скоро подошли къ собак, и увидли, что на этомъ мст онъ отдыхалъ и недавно его покинулъ. Здсь лежали обгорлыя втви, вокругъ были разбросаны перья и кости, которыя ясно доказывали, что тутъ была убита и съдена индйка.

— Хорошо! воскликнулъ Кукъ, улыбаясь:— онъ очень покойно отдыхалъ здсь, удивительно какъ мы не слышали выстрла.

— Кто знаетъ, какъ далеко онъ ушелъ отсюда, замтилъ Джемсъ:— но жаркое вроятно задержало его немного. Кажется, онъ не думаетъ, что за нимъ кто нибудь гонится. Теперь не слдуетъ терять времени, и посмотрите, красавецъ становится нетерпливъ.

Джемсъ былъ правъ. Красавецъ стоялъ подл полуобожженныхъ полньевъ и глядя на своего хозяина, скребъ сначала одной, потомъ другой лапой землю, какъ бы желая сказать: чего вы глазете на кости и пепелъ? Ступайте дальше.

Кукъ сошелъ съ лошади и внимательно началъ разсматривать землю.

— Я вижу здсь свжіе слды и готовъ биться объ закладъ, что ихъ было двое, здсь видны отпечатки башмаковъ и легкій круглый слдъ мокасиновъ (башмаки съ высокими каблуками). Если они оба на берегу, а я думаю, что они всего скоре пошли туда, намъ не нужно больше собаки, я самъ могу идти по слдамъ.

Кукъ сказалъ правду. Вскочивъ на лошадь, онъ поскакалъ впередъ, наклонясь и разсматривая почву, между тмъ, красавецъ, одушевленный быстрымъ движеніемъ хозяина, бжалъ передъ нимъ, и погоня очевидно общала самые счастливые результаты.

Несмотря на остановку, бглецы потеряли очень мало времени, всадники хали съ часъ самой скорой рысью, не встртивъ никакого признака доказывающаго, что цль ихъ близка,— какъ вдругъ красавецъ остановился, поднялъ уши и хвостъ, и тмхонько завылъ. Очевидно было, что онъ замтилъ что-то очень подозрительное.

Всадники пріостановились и осмотрлись кругомъ.

— Вотъ они бгутъ! впередъ, и возьмемъ ихъ живыми или мертвыми! вскричалъ Кукъ, пришпорилъ коня и поскакалъ за ними.

— Ура! кричалъ Джемсъ:— теперь посмотримъ, чего стоять пороховыя сумки. Галло! какъ они бгутъ! Ну, красавецъ, эта добыча лучше всякихъ мдвдсй!

Лошади быстро мчались по неровной каменистой земл.

Сандерсъ не привыкъ къ подобному препровожденію времени, но лошадь, на которой онъ сидлъ, не давала ему времени думать о томъ, что вокругъ него происходило. Вс они мчались впередъ и только камни летли за ними, и каждую секунду они все боле и боле приближались къ бгущимъ.

На томъ мст, гд преслдователи нашли остатки огня, Коттонъ, которому и въ голову не приходило, что ихъ слды легко могутъ быть найдены, убилъ дикую индйку и изжарилъ ее, думая такимъ образомъ подкрпить себя для дальнйшаго бгства. Обладая хорошей винтовкой, онъ считалъ себя достаточно безопаснымъ и пробылъ бы тамъ и дольше, но Данъ такъ настойчиво торопилъ его и такъ много говорилъ объ опасности, что Коттонъ наконецъ убдился, что имъ не должно медлить на этой сторон Миссисини.

У подножія возвышенности, по которой они проходили, лежала ферма Ливелей, они были не совсмъ знакомы съ мстностью, и потому приняли лвый склонъ горы за спускъ къ сторон Елены. Эта ошибка заставила ихъ пройти значительное пространство къ сверу. Дорога оканчивалась склономъ, сливающимся съ болотомъ, которое тянулось далеко къ западу. Крутыя покатости горы были покрыты густыми кустарниками сассафрасу. Еслибъ за ними гнались, то переходъ черезъ болото не представлялъ бы большихъ трудностей, и еслибъ они направились къ востоку, то пришли бы на берегъ Миссисипи, котовая въ этомъ мст поворачивала къ западу. Но Коттонъ полагалъ, что они идутъ прямо къ Елен и, завернувъ въ свое одяло большую часть индйки, спокойно раздлилъ остальное съ Даномъ. Потомъ онъ взялъ на плечо винтовку и быстрыми шагами пошелъ впередъ. Мулатъ былъ вовсе не такъ беззаботенъ и съ безпокойствомъ озирался во вс стороны, стараясь угадать, откуда можетъ грозить опасность.

— Было бы лучше, сказалъ Данъ, еслибъ вы послдовали моему совту, взяли лошадей, мы давно уже были бы на Миссисипи.

— И оставили бы за собою слдъ, по которому можно было бы идти за нами. Нтъ, нтъ, лучше такъ, да кром того, мы на рк можемъ захватить пару хорошихъ лошадей. Да что съ тобой сдлалось! ты, словно старая баба, каждую минуту останавливаешься и прислушиваешься. Твое лицо похоже на испортившееся пиво. Да что такое съ тобой! вскричалъ Коттонъ, встревоженнный выраженіемъ ужаса, появившимся на лиц его спутника.

— Разв ты ничего не слышишь, масса Коттонъ?

— Слышать нечего. Да говори же, что ты слышишь?

— Лошадиный топотъ! отвчалъ Данъ порывисто.

— Лошадиный топотъ? пустяки! сердито возразилъ Коттонъ и поблднлъ. Въ которой сторон?

Не отвчая на вопросъ, мулатъ приложилъ ухо къ земл и черезъ нсколько мгновеній вскочилъ съ крикомъ:

— Бгите, бгите, клянусь, за нами гонятся.

Неожидая своего товарища, онъ прыгнулъ съ холма, Коттонъ послдовалъ за нимъ. Слова Дана вскор подтвердились, шумъ, происходившій отъ треска деревьевъ въ лсу, становился все слышне, и Коттонъ скоро узналъ своихъ преслдователей.

Онъ понялъ, что остается единственное спасеніе отвлечь отъ себя ихъ вниманіе.

Ни мало не думая о судьб несчастнаго негра, заботясь только о своемъ спасеніи, Коттонъ, находившійся въ нсколькихъ шагахъ впереди его, внезапно повернулся и, сдлавши смлый скачекъ внизъ, бросился въ чащу каштановыхъ деревьевъ, въ надежд обмануть своихъ непріятелей. Можетъ быть, это и удалось бы ему, потому что лошадь, конечно, не могла бы пробраться къ тому мсту, гд онъ спустился съ горнаго кряжа, но зоркій глазъ Кука, замтилъ уже на плеч бглеца свою собственную винтовку, а въ бглец узналъ знаменитаго Коттона. Отлично знакомый съ каждымъ деревомъ и камнемъ въ окрестностяхъ, онъ повернулъ свою лошадь и похалъ вокругъ холма, чтобы перерзать ему отступленіе, а Сандерсъ, заинтересованный боле судьбою благо, чмъ негра, послдовалъ за нимъ съ возможной поспшностью.

Дорога, которой бжалъ Коттонъ, была неровная, каменистая и казалась почти непроходимой для всадника, но Кукъ, съ ранней юности привыкшій къ охотъ за медвдями,— къ охот, въ которой такъ много заманчиваго и возбуждающаго для охотника, считалъ это ничмъ и продолжалъ преслдованіе съ полнымъ презрніемъ къ опасности, заставившей Сандерса крпко натянуть поводья. Это было безполезно: сами лошади, казалось, такъ увлеклись погоней, что ему оставалось только покрпче держаться въ сдл.

Коттонъ убжалъ недалеко, но когда дорога сдлалась ровне, лошади пустились вскачь. Плнъ Коттона, казалось, былъ неминуемъ. Поравнявшись съ нимъ, Кукъ закричалъ, чтобъ онъ сдался, не доводя ихъ до крайности, и съ великимъ трудомъ удержалъ красавца, готоваго броситься къ преступнику, который выхватилъ ножъ, и врная собака Кука была бы убита, если бы бросилась къ бглецу. Коттонъ не боялся винтовки своего непріятеля, потому чти некогда было останавливаться и прицлиться, а стрлять на скаку значило бросить на втеръ зарядъ.

Съ каждымъ шагомъ впередъ Коттонъ боле и 6оле убждался, что черезъ нсколько секундъ будетъ въ рукахъ своего непріятеля, если чмъ-нибудь не остановитъ его.

Внезапно повернувшись, онъ поднялъ свою винтовку. Коттонъ считался знаменитымъ стрлкомъ, но продолжительное и безостановочное бгство потрясло его нервы, а крупныя капли нота, падавшія со лба на вки, мшали ему прицлиться. Ружье было направлено врно, но онъ не могъ держать его прямо и твердо. Курокъ былъ спущенъ, пуля слегка коснулась праваго виска Кука и пробила шляпу Сандерса.

Дикій крикъ радости Кука показалъ, что выстрлъ не попалъ въ цль, и разбойникъ опять пустился бжать.

Наступила ршительная минута. Кукъ пытался было выстрлить, но убдился, что это было бы совершенно безполезно при настоящихъ обстоятельствахъ. Онъ взялъ ружье за дуло и держалъ его наготов, чтобы ударить прикладомъ своего врага.

Въ эту минуту лошадь Кука запуталась въ втвяхъ дикаго винограда, оступилась и бросила его къ ногамъ Коттона, который ужь отскочилъ въ сторону, чтобъ избжать ожидаемаго удара.

Теперь дло приняло печальный оборотъ для Кука. Преступникъ, у ногъ котораго онъ лежалъ, не зналъ чувства состраданія.

Коттонъ, не смотря на ярость собаки, готовъ былъ возобновить нападеніе, но въ эту минуту приблизился Сандерсъ, конечно, не съ тмъ намреніемъ, какое предполагалъ Коттонъ, видвшій въ немъ свжаго противника. Его крпость и сила были почти истощены усиленнымъ бгствомъ, и инстинктъ самосохраненія пробудилъ почти погасшую энергію и ршимость. Он съ такой силой бросилъ своей незаряженной винтовкой въ собаку, что та, съ воемъ отскочила, потомъ схватилъ винтовку упавшаго всадника и соскочилъ съ крутаго склона горы. Посмотрвъ вверхъ, онъ увидлъ, что другой всадникъ не слдуетъ за нимъ, надежда на спасеніе оживила его. Онъ сбжалъ съ другаго холма и спустился въ находившуюся у его подножія болотистую почву.

Боковое движеніе отвлекло двоихъ изъ партіи преслдователей Дана, который одну минуту оставался, въ нершимости: бжать ли ему одному, или слдовать за товарищемъ, съ которымъ онъ не условился о мст встрчи, въ случа ихъ разъединенія, впрочемъ, ему оставалось мало времени для размышленія. Скоро онъ услышалъ стукъ копытъ Джемсовой лошади, скакавшей по каменьямъ и въ ту же минуту Джемсъ приблизился къ нему съ громкимъ крикомъ:

— Ну, теперь ты мой, собака!

Мулатъ снова бросился бжать, упавшія деревья прескали его путь, и онъ перепрыгивалъ черезъ нихъ съ необыкновенной легкостью, но они не мшали лошади, и когда мулатъ обернулся, чтобъ посмотрть, осталась ли еще надежда на спасеніе, его преслдователи отстояли отъ него только на 20 шаговъ.

Въ эту минуту раздался выстрлъ, мулатъ думалъ, что выстрлъ этотъ ршилъ побду въ пользу его товарища, это была его послдняя надежда. За нимъ гнались только двое, и, можетъ быть, ихъ возможно будетъ держать въ отдаленіи. Онъ забжалъ за огромную сосну и, выхвативъ пистолетъ, закричалъ, почти задыхаясь отъ истощенія:

— Назадъ! я застрлю перваго, кто двинется съ мста!

Оба Ливели, отецъ и сынъ, слишкомъ долго жили въ лсу, потому не были напуганы этой угрозой, они знали, что охота кончена и что бглецу ужь не ускользнуть отъ ихъ рукъ, но они не хотли безъ нужды подвергаться опасности. Пріученные къ войн съ Индйцами, они заимствовали ихъ тактику. Какъ только непріятель забжалъ за дерево, они соскочили съ лошадей и забжали за другое, чтобъ скрыться отъ его выстрла, между тмъ изъ своей засады они могли слдить за всми его движеніями.

Данъ сначала думалъ, что можетъ продолжать бгство, и, оглянувшись вокругъ себя, увидлъ, что ружье стараго Ливели направлено прямо въ него. Онъ инстинктивно пригнулся къ земл, чтобъ уклониться отъ роковой пули.

— Джемсъ, вскричалъ старикъ, стоя за деревомъ, онъ прячется, и я вижу только дуло его пистолета, если можешь выстрлить въ ногу ему, то стрляй, только береги себя.

— Не безпокойтесь, батюшка, онъ не осмлится прицлиться въ меня, я готовъ, и если онъ выдвинется изъ-за дерева хоть на дюймъ, я выстрлю въ него.

Въ теченіе нсколькихъ минутъ вс трое не двигались съ мста. Ливели, услышавъ выстрлъ, желали узнать, каковъ былъ результатъ усилій Кука.

Они были убждены, что мулатъ не убжитъ отъ нихъ.

Джемсъ затрубилъ въ охотничій рогъ, и Сандерсъ вскор явился къ нимъ на своей лошади, покрытой пною.

Данъ тоже слышалъ шумъ и наклонился немного впередъ, чтобъ разсмотрть новаго непріятеля. Въ ту же минуту старикъ Ливели спустилъ курокъ, и выстрлъ громкимъ эхомъ прокатился по лсу. Фермеръ цлился не въ самого Мулата, а въ кусокъ выдавшейся древесной коры. Это было сдлано съ тою цлью, чтобы испугать его и принудить сдаться. Данъ невольно двинулся впередъ, забывъ о другомъ враг. Въ ту же минуту опять раздался выстрлъ, и злополучный мулатъ упалъ на землю. Пуля Джемса попала ему въ ногу.

Джемсъ не имлъ намренія убить мулата, онъ хотлъ обезоружить его.

Сандерсъ, только что явившійся на мсто дйствія, съ растрепанными волосами, въ изорванномъ плать, съ дикимъ крикомъ соскочилъ съ лошади, поднялъ ружье, намреваясь разбить прикладомъ черепъ мулату, но тотъ защитился рукою и частью отразилъ ударъ, который почти оглушилъ его. Сандерсъ опять размахнулся, но Джемсъ бросился впередъ, и воскликнулъ,

— Остановитесь, сэръ! Остановитесь, говорю вамъ! За чмъ вы бьете раненнаго человка, лежащаго на земл?

— Я разобью ему черепъ, хриплымъ голосомъ закричалъ Сандерсъ, стараясь освободиться отъ Джемса. Вы хотите выпустить этого негодяя, когда вашъ собственный другъ лежитъ въ оврагъ, пронзенный въ сердце.

— Кукъ убитъ! съ ужасомъ покричалъ Джемсъ, выпустивъ руку Сандерса.

Сандерсъ въ третій разъ поднялъ ружье, намреваясь нанести окончательный ударъ мулату. Въ эту минуту подошелъ къ нимъ старый Ливели, котораго ноги были уже не такъ проворны, какъ его сына. Онъ безъ церемоніи вырвалъ ружье изъ рукъ раздраженнаго Сандерса и бросилъ его въ сторону. Потомъ, становясь между нимъ и безчувственнымъ негромъ, гнвно вскричалъ:

— Сэръ, когда вы здите съ джентльменами, то и ведите себя, какъ джентльменъ. Этотъ человкъ нашъ плнникъ.

— Онъ убилъ вашего товарища.

— Вотъ онъ идетъ, смотрите, спокойно отвчалъ старикъ, указывая на Кука, который, услышавши выстрлъ, пошелъ къ нимъ на помощь. Его лобъ все еще былъ покрытъ кровью, сочившейся изъ мелкой раны, нанесенной пулей Коттона. Въ рук у него была его собственная винтовка.

Кука весьма интересовало, почему Сандерсъ не поддержалъ его въ борьб съ Коттономъ и не попытался обезоружить или хоть застрлить бглеца. Сандерсъ утверждалъ, что онъ былъ слишкомъ далеко и что считалъ Кука смертельно раненымъ.

— Въ такомъ случа вы поступили истинно по дружески, оставивъ меня между камнями. А что, мулатъ умеръ?

Въ немногихъ словахъ Кукъ разсказалъ свои похожденія, и о томъ, какъ лошадь сбросила его въ самую критическую минуту. Дальнйшее преслдованіе было безполезно. Красавецъ не пошелъ бы по слдамъ благо. Сверхъ того ударъ, нанесенный собак Коттономъ, въ то время, когда та бросалась на него, повредилъ ей шею и спину и хотя кости не были переломаны, но она съ трудомъ двигалась.

Поэтому они ршили сперва унести мулата на ферму, поближе къ Елен, а потомъ ужь посовтоваться о дальнйшихъ предпріятіяхъ.

Джемсъ попалъ въ лвое бедро негра и кровь лилась оттуда, но ударъ, нанесенный ему Сандерсомъ, былъ гораздо опасне, сверхъ того прикладъ перебилъ ему руку выше кисти. Кровь текла крупными черными копіями. Старый Ливели перевязать рану, какъ умлъ, но все еще мулатъ не показывалъ никакихъ признаковъ жизни, только тихое біеніе сердца говорило, что онъ еще живъ.

На лошадей стараго Ливели и Кука растянули два чепрака, положили на нихъ мулата, и такимъ образомъ очень медленно похали домой по неровной, каменистой дорог.

Джемсъ объявилъ, что блый воръ не отдлается отъ него такъ дешево, что онъ подетъ по его слдамъ пока возможно. Попросивъ отца извинить его передъ дамами такъ какъ медлить было не возможно онъ взбросилъ на плечо свою винтовку, вскочилъ на коня и похалъ по слдамъ Коттона съ такой быстротой какую допускали проницательные, опытные глаза и инстинктъ охотника.

Замчая на пути капли крови, Джемсъ естественно заключилъ, что Коттонъ былъ раненъ, эти кровавые слды кончались у камня, гд онъ, вроятно, почитая себя безопаснымъ, остановился перевязать рану.

Теперь, чтобы открыть слды бглеца, Джемсъ долженъ былъ употребить все свое искусство и опытность.

XIV.
Боливаръ.— Бгство Мери.

Около того времени, когда Томъ Баринелль удалился изъ Елены, чтобъ разузнать о мыс Монгомери, изъ-подъ выдавшихся изъ острова выплыла небольшая лодочка, и направилась къ берегамъ Арканзаса. Въ ней сидли двое: негръ Боливаръ и мальчикъ местицо Оліо. Первый работалъ веслами изъ всхъ силъ, второй сидлъ въ небрежной поз у руля. На немъ была простая срая ливрейная куртка и штиблеты съ красными полосами по швамъ, такая же фуражка лежала подл него, а голова была защищена отъ палящихъ лучей солнца широкополой соломенной шляпой. Боливаръ, казалось, мало заботился о зно, или врне наслаждался имъ. Онъ сбросилъ шляпу куртку и рубашку, чтобъ солнечные лучи могли прямо падать на его мускулистыя черныя плечи. На дн лодки лежало нсколько свинокъ свинцу, покрытыхъ какой-то парусиной въ род мшка.

Казалось, между сидящими въ лодк не существовало особенной дружбы. Негръ угрюмо смотрлъ внизъ, не произнося ни слова, между тмъ, какъ Оліо насвистывалъ псню, какъ бы желая показать невниманіе къ своему товарищу.

Мальчикъ Оліо былъ, какъ мы уже сказали местицо, т. е. происходилъ отъ Испанца и Индіанки, или наоборотъ. Въ сверной Америк, общественное мнніе поставило местицо выше негра. Его прекрасная госпожа обращалась съ нимъ какъ съ балованнымъ ребенкомъ, и потому онъ велъ себя на остров въ отношеніи даже къ блымъ надменно, если не повелительно. Его не любили, и если онъ избгалъ побоевъ, то только потому, что вс островитяне питали къ своему капитану неодолимое чувство страха. Боливаръ, единственный негръ на островъ, занималъ тамъ низшую должность, чмъ этотъ мальчикъ. Онъ часто долженъ былъ сносить его дерзкій деспотизмъ, капитанъ Келли не удовлетворялъ жалобъ негра, а жена его вовсе не обращала на нихъ вниманія. Естественно, что Боливаръ питалъ тайную вражду къ мальчику. Глаза негра предвщали что-то недоброе, когда онъ время отъ времени обращалъ ихъ на красивое лицо черноволосаго мальчика, въ эти минуты лицо его искажалось злою, торжествующею улыбкою.

Боливаръ первый прервалъ молчаніе.

— Правь прямо или оставь, произнесъ онъ, опершись на весла, ты заставляешь меня работать больше, чмъ нужно. Попробуй грести въ такой жаръ.

— Во всякомъ случа, это не повредитъ твоему здоровью, больше или меньше нсколькими ударами весла для тебя ничего не значитъ, вынимай штирбордное весло. Слышишь, Боливаръ! Перестань грести правымъ весломъ, болванъ, ты не понимаешь самыхъ обыкновенныхъ морскихъ выраженій.

— Мы должны высадиться вовсе не такъ далеко вверхъ по рк, отвчалъ негръ. Видишь эту свтло-зеленую полосу? въ этомъ самомъ мст тростники выдаются въ рку, тутъ есть небольшая бухта, гд мы можемъ оставить лодку, а потому правь порядкомъ, или вовсе оставь.

— Гу, гу, гу, старый медвдь! пусть будетъ по-твоему. Я тмъ скоре избавлюсь отъ тебя. Тамъ можно найти коня?

— Я покажу теб, когда пристанемъ къ берегу.

— А дорога?

— Найдешь ее въ пяти стахъ шагахъ оттуда, но дальше къ западу.

— А тамъ одна дорога или дв, направо или налво!

— Нтъ, мрачно произнесъ Боливаръ, найдешь дорогу:

Удовольствовавшись этимъ отвтомъ, Оліо сталъ внимательне править рулемъ, а Боливаръ началъ посматривать на три или четыре флатбота, тихо спускавшіеся по теченію. Ихъ маленькая лодка попала въ весьма быстрый протокъ, Боливаръ принужденъ былъ грести изъ всей силы.

— Держи больше вверхъ по теченію! кричалъ онъ мальчику, еще больше, а не то теченіе унесетъ насъ подъ это дерево.

— Рка поднимается, замтилъ Оліо, слдя за желтой пной, которую проносило мимо. Давно пора. Миссури заставила насъ долго ждать. Но постой, Боливаръ, постой, а говорю, ты негріецъ, ты идешь прямо въ мокрые кусты, вскричалъ Оліо, когда негръ вошелъ въ узкое устье бухты, покрытое дикимъ виноградомъ и ползучими растеніями.

— Ты сейчасъ самъ промокнешь порядкомъ, бормоталъ Боливаръ, и въ туже минуту быстро поднялъ весла, лодка ворвалась въ зеленые кусты и исчезла.

Что значитъ этотъ пронзительный, дикій, прерывистый крикъ? Эта короткая, отчаянная борьба! Кусты шевелятся, и вода въ маленькой бухтъ волнуется, какъ будто огромная рыба била по ней хвостомъ. Шумъ внезапно прервался, втви мало-по-малу успокоились, вода перестала волноваться. Въ теченіе нсколькихъ минуть господствовало глубокое молчаніе, наконецъ, кустарники раздвинулись и изъ-подъ нихъ выскользнула лодка. Въ ней стоялъ негръ, лице его было дико, выражало волненіе и имло пепельный цвтъ. Онъ утиралъ лобъ и тяжело дышалъ, между тмъ какъ лодка плыла, уносимая волною. Вскор онъ взялся за весла и сталь грести къ Арканзаскому берегу.

Достигнувъ изломаннаго дерева, негръ крпко привязалъ лодку къ втвямъ, надлъ рубашку и куртку.

Когда онъ взялъ послднюю, два письма, позабытыя имъ, упали на дно лодки. Хотя Боливаръ не умлъ читать, но посмотрлъ на нихъ съ большимъ вниманіемъ. На одномъ изъ нихъ было кровавое пятно, онъ попробовалъ было стереть его своимъ широкимъ, мокрымъ пальцемъ, но сдлалъ хуже: пятно стало больше и замтне. Онъ опустилъ его въ воду, подержалъ нсколько времени, какъ бы раздумывая, бросить ли за борть, или положить опять въ карманъ, и ршился на послднее.

Боливаръ готовился плыть дальше, когда взглядъ его упалъ на то мсто, гд за нсколько времени передъ тмъ сидлъ Оліо, и на оставшуюся тамъ его фуражку. Онъ взялъ ее и посмотрлъ на дно лодки, какъ бы ища чего-то. Мшокъ со свинцомъ исчезъ, въ лодк ничего не было, кром двухъ веселъ и его собственной соломенной шляпы.

— Неужели ничего нтъ? пробормоталъ онъ про себя, ощупывая свою одежду и вытащивъ свой широкій большой ножъ — тяжелый, массивный клинокъ съ простой деревянной рукояткой.

— Ну, продолжалъ онъ, тамъ у многихъ найдутся еще получше этого, пусть онъ мн сослужитъ послднюю службу.

И онъ прокололъ имъ фуражку Оліо и опустилъ ее въ воду.

Негръ медленно началъ грести назадъ къ острову, жители котораго пировали въ это время. Наканун была пріобртена богатая добыча и на дняхъ ожидали еще богатйшей, оба начальника были въ отсутствіи. Очень естественно, что шайка пиратовъ предавалась самому буйному разгулу, и Петеръ, почти единственный воздержный человкъ, едва въ состояніи былъ останавливать ихъ. Онъ безпрестанно напоминалъ имъ о гибельныхъ послдствіяхъ, могущихъ произойти, если на лодкахъ, проходившихъ мимо острова, услышать шумъ. Но эти увщанія были недостаточны, чтобъ водворить порядокъ между разбойниками. Они утверждали, что это случалось и прежде, и что ни одинъ изъ проходящихъ лодочниковъ не найдетъ ничего особеннаго, если услышитъ шумъ на незнакомомъ остров, сверхъ того, говорили они, къ берегу никто не можетъ пристать, противъ этого приняты надежныя мры.

Петеръ, не зная что длать, нсколько разъ пытался убдить жену капитана явиться къ пирующимъ и водворить порядокъ, но она всякій разъ отсылала его, увряя, что скоро возвратится самъ Келли.

Боливаръ присталъ къ берегу, спряталъ лодку и пошелъ въ залу холостяковъ, гд его привтствовали громкими возгласами. Боливаръ былъ угрюмаго, скрытнаго характера, держался нсколько въ отдаленіи отъ блыхъ, презиравшихъ его за цвтъ кожи. Но при настоящемъ, тревожномъ состояніи духа, шумная веселость его товарищей сообщилась и ему. Его глаза засверкали дикимъ огнемъ и онъ, испустивъ нчто въ родъ браннаго крика, какъ будто находился на пол сраженія въ Конго или Гвине, схватилъ предложенную ему чашу и осушилъ ее почти до дна.

— Галло! закричалъ высокій мужчина изъ Иллинойса, Галло! мой индйскій птухъ! Ты, кажется, хочешь осушить заразъ чуть не цлый колодезь! оставь его, подснжникъ, оставь его и переведи духъ, а потомъ немножко позабавимся.

— Мн больше нравится вашъ бранди, проворчалъ негръ: — дайте мн бутылку, это вкусно. Гд вы подцпили? вроятно гд нибудь въ сверныхъ штатахъ?

— Ха, ха, ха! у шоколаднаго джентльмена, тонкое чутье, сказалъ Иллиносцъ. Онъ слышитъ запахъ жаркого съ другаго конца стола, знаетъ, что мы завладли большимъ свернымъ судномъ, онъ даже угадалъ, что это превосходная персиковая бранди, и что она тоже была на судн. Но, мой почтенный, если ты хочешь его пить, то долженъ исполнить условіе…

— Никакихъ условій, все глупости! Дай мн бутылку, Корни, я хочу пить. Нтъ! ну и не надо, я пойду къ кому нибудь другому.

Онъ отвернулся и пошелъ къ своему маленькому жилищу, находившемуся возл капитанскаго дома, но Корни остановилъ его, протягивая одной рукой бутылку, а другою схвативъ руку негра.

— Постой, закричалъ онъ, моя алебастровая голова, ты не уйдешь отъ меня сегодня. Я разсказалъ этимъ парнямъ, этимъ новичкамъ изъ штата Букей, Боливаръ, о способностяхъ твоего черепа, то есть какъ ты работаешь головой, не мозгомъ, а именно черепомъ. Помнишь, старый пріятель, какъ на дняхъ ты лбомъ раскололъ сыръ. Представь себ, эти олухи не врятъ! Я побился объ закладъ на двадцать долларовъ, что ты сдлаешь это, помоги же мн выиграть! Половина твоя, мой серебряный фазанъ.

— Я въ прекрасномъ расположеніи духа! мн не до твоихъ глупостей! двадцать долларовъ,— я пріобрлъ сегодня но больше долларовъ, чмъ у тебя когда либо было. Двадцать долларовъ! и Боливаръ щелкнулъ пальцами, произнеся эти слова и пытаясь высвободить свою руку. Но Корни еще крпче сжалъ се и, оглянувшись вокругъ себя, неожиданно выхватилъ ножъ.

— Вотъ, Боливаръ, проговорилъ онъ:— вотъ, мой возлюбленнйшій, моя прелестная блая роза, взгляни сюда, что ты скажешь объ этомъ нож, а? стоитъ ли онъ того, чтобъ изъ-за него сдлать удовольствіе другу?

Разбойники собрались вокругъ Боливара, одни стали упрашивать его, другіе смяться надъ нимъ, говоря, что онъ ничего не можетъ сдлать, что все пустое хвастовство.

Боливаръ, не обращая вниманія ни на ихъ просьбы? ни на насмшки, схватилъ ножъ и устремилъ свои пылающіе глаза на великолпно украшенную сталь. Это былъ турецкій ятаганъ: черный кривой клинокъ, съ дорогимъ эфесомъ, сдланнымъ изъ серебра и золота, покрытымъ эмалью, этимъ оружіемъ могъ бы гордиться самъ султанъ. Еслибъ негръ былъ трезвъ, то врно заподозрлъ бы какой нибудь умыселъ въ предложеніи такой цнной вещи за такую глупость. Возбужденный виномъ и нуждаясь въ оружіи, онъ вдругъ перемнилъ свое намреніе. Выкативъ глаза, онъ быстро оглянулся во вс стороны и съ громкимъ крикомъ бросилъ вверхъ свою старую соломенную шляпу.

— Ура! молодцы! рзакъ чудесный! Боливаръ покажетъ вамъ, какъ идти на запасный сыръ. Ура! кто хочетъ держать больше?

За этими словами послдовало смятеніе. Боливаръ запрыгалъ среди разбойниковъ, махая обнаженнымъ ножомъ.

Его черное лицо представляло странный контрастъ съ блыми зубами, когда онъ усмхался и плясалъ ‘Jim Crow’, выдлывая дикіе фантастическіе прыжки, напвая рзкимъ пронзительнымъ голосомъ:

Turn about, you niggers, turn about in ring,

Turnt about and twirl about, and listen while Ising,

Jwill sing a song about brawn Bill and Ioc

And every time Jend a verse Jpemp Jim Crow!

Протянувъ послдній слогъ пронзительнымъ голосомъ, ощь продолжалъ плясать съ удивительной легкостью знаменитую пляску негровъ, посреди рукоплесканій столпившихся вокругъ лодочниковъ.

— Не шумите такъ, вскричалъ Петеръ, вбгая и схвативъ Боливара за плеча. Этимъ можно хоть кого свести съ ума. Своими криками ты созовешь сюда всхъ окрестныхъ жителей.

— Былъ одинъ нигріецъ, кричалъ Боливаръ, который тмъ выше прыгалъ, чмъ больше Петеръ старался его удержать,

There was once a nigger, and he was very tall,

And he wore yellow trowsers, yellow buts and all,

And then he had a had, whiche he wore some how so

And on ending every verse, be jumped about Jim Crow.

— Ура! ура! молодцы!

— Браво, чудесно! кричали разбойники. Петеръ тоже долженъ плясать. Ура, Петеръ!

— Тише, я говорю, тише! гремлъ Петеръ, и производилъ шуму боле чмъ другіе.

— Сыру сюда, закричалъ Иллиноецъ. Боливаръ хочетъ раскланяться съ нимъ по-китайски. Принесите сыръ.

Человка два-три удалились поспшно и немедленно принесли одинъ, такъ называемый ‘западный несокрушимый сыръ’, который въ большомъ количеств приготовляется въ сверныхъ штатахъ, особенно въ Огіо и Псисильваніи. Это большіе круглые сыры, около двухъ футовъ въ діаметр и отъ 4 до 5 дюймовъ толщины, съ толстой темножелтой корой, очень эластической. Если ударить съ значительной силой, они могутъ расколоться по средин. Боливару часто приходилось повторять этотъ подвигъ, потому онъ былъ совершенно увренъ въ успх. Племя негровъ замчательно особенно крпкимъ и твердымъ черепомъ, не чувствующимъ удара, который наврное раздробилъ бы голову благо человка, какъ яичную скорлупу. Въ дракахъ они употребляютъ вмсто оружія голову и кулаки и стукаются лбами, какъ бараны, самый звукъ этихъ ударовъ причинилъ бы головную боль блому. Иллиноецъ, ненавидвшій негра, ршился съиграть съ нимъ жестокую шутку.

Одинъ изъ шайки положилъ сыръ на бочку съ сахаромъ, и Боливаръ, прибгнувшій сначала къ бутылк, сдлалъ два прыжка, прицпилъ къ поясу общанный ножъ и схватилъ сыръ своими коричневыми руками. Онъ забросилъ сколько могъ назадъ свою голову, стукнулъ лбомъ въ сыръ съ такой силой, что твердая кора раскололась и его курчавые волосы прошли насквозь.

Громовый взрывъ рукоплесканій встртилъ торжество негра, который снялъ съ головы сыръ и бросилъ его къ ногамъ товарищей.

— Вотъ вамъ, вашъ творогъ! Боливаръ такую мягкую штуку раздробилъ бы и носомъ!

— Это просто творогъ, вскричалъ приземистый человкъ изъ штата Индіаны, пробираясь сквозь толпу, теб не сдлать этой штуки съ настоящимъ индіанскимъ сыромъ.

— Что! вскричалъ Иллиноецъ, онъ не сдлаетъ этого? Боливаръ не сдлаетъ этого! что тамъ у васъ есть, въ вашихъ лсныхъ трущобахъ? Давайте индіанскій сыръ, вотъ вамъ за него пять долларовъ, выберите самый крпкій, вы можете биться на что хотите, я утверждаю, что ледорзъ Боливара раздробитъ его также легко, какъ ньюіоркскій ящикъ съ колпаками. Ура, Боливаръ! мы покажемъ имъ что мы!

— Ура! повторить заикаясь Боливаръ, глаза котораго сдлались безсмысленны и тусклы. Ура! принесите мн вашъ сыръ. Гд онъ!

— Здсь, голубчикъ, сказалъ приземистый человкъ, положа сыръ на сундукъ, стоявшій подл стны. Если ты проломишь этотъ сыръ, то можешь назвать меня Голландцемъ.

— Ура! вотъ идетъ Боливаръ, закричалъ онъ, когда послдній приготовился бжать къ новой добыч. Корни остановилъ его и закричалъ:

— Стой, стой, мой снговой царь, я дорого заплатилъ за этитъ сыръ и вовсе не желаю, чтобъ часть твоего пушистаго парика осталась въ немъ и потомъ попала въ мои зубы, потому что я увренъ, ты его пробьешь. Я сначала растяну надъ нимъ свой носовой платокъ, а потомъ ты можешь удивлять своими штуками.

— Растягивайте что хотите, кричалъ негръ, между тмъ какъ все общество, собравшись вокругъ него, отвлекло его вниманіе отъ Корни, который быстро снялъ сыръ, положилъ на его мсто такой же величины жерновой камень и закрылъ носовымъ платкомъ.

— Покройте хоть платьемъ, если вамъ не нужно африканскаго пуху.

— Онъ не долженъ трогать его руками, кричалъ маленькій человкъ, а то онъ сожметъ бока и сыръ лопнетъ въ средин.

— Го! го! го! шумлъ негръ, сынъ моей матери покажетъ вамъ, какъ прорзывать западный сыръ, прочь, посторонись.

When upon a Sunday, I to my Dinah ho

Hake hen tea and coffee and coloured covio

I kis her jolly lips and when I’n doing so

Every time, by every kiss Jjamp about Jim Crow.

— Ура! старой Виргиніи! вскричалъ Боливаръ, сдвинувъ локти, закинувъ голову и закрывъ глаза, приготовляясь сдлать прыжокъ, между тмъ какъ вс присутствующіе стояли въ безмолвномъ ожиданіи. Черезъ минуту онъ съ ужасной силой бросился головой на покрытый камень.

Этотъ ударъ свалилъ бы быка. Боливаръ упалъ, какъ пораженный пулей. Онъ лежалъ нсколько минутъ навзничь, совершенно оглушенный, наконецъ онъ медленно поднялся среди рукоплесканій и криковъ вроломныхъ товарищей. Онъ по-видимому не понималъ, что все это значитъ, чему смются и что съ нимъ случилось. Голова у него должно быть сильно болла, потому что онъ прижалъ къ вискамъ свои могучіе кулаки и закрылъ глаза. Когда онъ опять открылъ ихъ, взоръ его упалъ прямо на жерновъ, съ котораго платокъ былъ ужь снятъ. Негръ съ удивленіемъ осмотрлся вокругъ, это движеніе еще больше одушевило шумное общество, въ зал раздался оглушительный хохотъ. Боливаръ, сдлавшійся предметомъ презрнія и осмянія, скоро понялъ, что съ нимъ съиграли слишкомъ жестокую шутку.

Въ эту минуту Корни, проходившій мимо его, насмшливо спросилъ, не показалось ли ему, что сыръ слишкомъ долго сушился на солнц?

Боливаръ угадалъ, кто затялъ эту проказу, и прежде, чмъ кто нибудь могъ подумать объ опасности, бросился на Корни, повалилъ его на землю и вонзилъ зубы въ его шею. Вс кинулись освобождать Корни, но Боливаръ крпко держалъ его. Черезъ нсколько времени имъ удалось вырвать изъ зубовъ негра окровавленнаго Корни, который упалъ на руки своихъ пріятелей.

Негръ защищался съ отчаянной яростью отъ своихъ многочисленныхъ противниковъ, и силился выхватить изъ-за пояса свой ножъ. Но пираты предупредили это намреніе, повалили его на землю и связали ему руки и ноги. Нкоторые изъ нихъ, особенно близкіе пріятели Корни, хотли тутъ же на мст отомстить негру, за то, что онъ осмлился наложить руки на благо.

Петеръ, стараясь прекратить безпорядокъ, выбился изъ силъ и наконецъ увидлъ, что его усилія напрасны. Еще разъ онъ обратился къ Джорджин, умолялъ ее вмшаться въ дло, объявивъ, что не беретъ на себя отвтственности за послдствія. Нтъ сомннія, что ихъ не услышатъ проходящіе флатботы, но на противоположномъ берегу могли быть охотники, а втеръ дулъ прямо къ Арканзасу. Петеръ уврялъ, что Келли далъ различныя приказанія, что они были уже близки къ достиженію своихъ желаній, и потому слдуетъ сохранять тишину и избгать безполезныхъ опасностей, въ заключеніе онъ утверждалъ, что она одна только можетъ усмирить буйную ватагу.

— А Мери здсь! съ безпокойствомъ сказала Джоржина, что будетъ съ ней!

Бдная двушка лежала въ углу, она не плакала, но была блдна. Она нсколько разъ пыталась бжать изъ дома, но всякій разъ эти попытки, благодаря Джоржин, кончались ничмъ, съ самаго утра она находилась подъ хорошимъ присмотромъ, не двигалась съ мста, не обращала вниманія на окружающихъ и, казалось, вовсе ихъ не замчала.

— Она спокойно останется тамъ, гд теперь, отвчалъ Петеръ, бросивъ сердитый взглядъ на несчастную двушку.

Въ эту минуту послышался страшный крикъ изъ залы холостяковъ. Джоржина надла шаль, вышла изъ дому и строго обратилась къ толп.

Самые грубые и дерзкіе разбойники почтительно отступили передъ ней, все смолкло, какъ бы по мановенію волшебницы. И точно, только эта благородная фигура прекрасной женщины могла водворить такую благоговйную тишину. Ея черные, шелковистые волосы падали густыми косами вокругъ полуоткрытой шеи, глаза, оттненные длинными рсницами, гнвно смотрли на опьянлыхъ лодочниковъ и, казалось, искали дерзновеннаго, который осмлился бы противиться ея вол.

Негръ старался освободиться отъ своихъ притснителей и они принуждены были употребить вс силы для того, чтобы воспротивиться его бшенымъ усиліямъ.

— Что онъ сдлалъ? спросила Джоржина тихо, но внятно, зачмъ вы здсь кричите?

Вс наперерывъ спшили отвчать, отчего произошло яростное смятеніе. Но Петеръ выступилъ впередъ и въ немногихъ словахъ разсказалъ все. Когда онъ разсказалъ о нападеніи Боливара, въ толп послышались восклицанія:

— Прочь этого негодяя, который какъ пантера бросается на человка.

— Разв вы люди! вскричала Джоржина, устремивъ гнвные глаза на зачинщиковъ, ссоритесь между собою въ то время, когда враги со всхъ сторонъ окружаютъ насъ. Разв не вы сами раздражили негра, и удивляетесь, что змя, на которую вы наступили, кидается на васъ! Ступайте по своимъ мстамъ, вашъ начальникъ можетъ возвратиться сію же минуту, а вы знаете, что бы онъ сдлалъ еслибъ былъ на моемъ мст, ступайте, проспитесь, и не смйте шумть. Первый, кто нарушитъ наши законы, будетъ наказанъ, это также врно, какъ то, что надъ нами небесный сводъ. Если Африканецъ виноватъ, то онъ будетъ наказанъ, и я первая не стану защищать его. Какъ скоро возвратится капитанъ, ему все будетъ разсказано, до того времени я приказываю вамъ отпустить его.

Пираты повиновались, хотя съ неудовольствіемъ. Петеръ хотлъ было увести его, когда передъ нимъ мелькнуло блдное лице бдной двушки, выбжавшей изъ дома Келли. Она откинула съ своего мраморнаго лба распустившіеся волосы, посмотрла на толпу, стоявшую передъ залой ‘холостяковъ’, и потомъ съ звонкимъ, почти дтскимъ смхомъ пробжала открытое мсто, и исчезла между пятой и шестой хижиной.

Это произошло такъ неожиданно, что Петеръ едва могъ поврить своимъ глазамъ. Джоржина, замтившая испуганный взоръ Петера, увидла мелькнувшее и исчезнувшее за хижиной платье, и тотчасъ поняла причину тревоги Петера.

— Бгите за ней, закричала она, указывая по тому направленію, бгите за ней. Петеръ, Боливаръ, Вестли, бгите, приведите ее, если дорожите жизнью.

Петеръ немедленно повиновался ея приказанію, вс, кто еще чувствовалъ себя крпкимъ на ногахъ, послдовали его примру. Остальные, радуясь случаю, доставившему возможность убраться незамченными, разошлись по домамъ, кром Боливара, у котораго ноги все еще были связаны. Джоржина проворно освободила его, теперь онъ былъ ей крайне нуженъ, чтобъ отъискать бглянку. Обезсиленный значительнымъ пріемомъ бранди, ударомъ въ голову и отчаянной борьбою, негръ сдлалъ нсколько шаговъ, зашатался и тяжело упалъ на землю.

Джоржина закусила нижнюю губу, топнула своей маленькой ножкой и поспшила къ тому мсту, гд Мери должна была перелзть черезъ заборъ, и тамъ нетерпливо ожидала, когда ее приведутъ. Она не могла и представить себ, чтобъ безумный ребенокъ, убжавшій впередъ только на нсколько шаговъ и при томъ въ незнакомомъ лсу, могъ уйти отъ людей, отлично знающихъ каждое дерево, каждый выходъ. Полупьяные лодочники едва понимали, что длали. Полагая, что она побжитъ по той же дорог, на которой ее увидли, Петръ ошибся. Слдствіемъ этого было, что, избгавши весь окружающій лсъ но всмъ направленіямъ, они не нашли ни малйшаго слда бглянки. Петеръ утверждалъ, что она не могла скрыться въ кустахъ, иначе онъ увидлъ бы ее, а всего вроятне, что она бросилась въ рку и утонула. Джоржина, однако же неудовлетворилась этимъ, она опять послала искать, и посланные возвратились только тогда, когда наступившая ночь сдлала дальнйшія поиски безполезными. Нечего было длать. Джоржина должна была утшиться мыслію, что бглянка не могла уйти съ острова и что завтра ее найдутъ безъ труда.

XV.
Новая встрча.

Миссисипи, исполинская рка! причудливо и величественно текутъ къ морю твои могучія воды! ты получаешь свои силы въ самомъ сердц Скалистыхъ горъ, въ таинственныхъ расщелинахъ крутыхъ Аллегановъ, въ покрытыхъ льдомъ озерахъ, пробиваешься сквозь валы и плотины и уносишь все въ своихъ кипучихъ струяхъ. Тысячи деревьевъ, вырванныхъ изъ родимой почвы, сброшенныхъ на твое лоно, ты употребляешь, какъ орудіе противъ безсильной работы людей, твои воды изливаютъ гибель на плодоносныя поля и веселыя равнины, оставляя за собой разрушеніе и уничтожая всякій слдъ безостановочной, кропотливой человческой дятельности…

Томъ Барнвелль продолжалъ свой путь, то отдыхая, то снова принимаясь грести, и, спустившись внизъ миль на десять достигъ небольшаго острова, лежащаго на самой средин рки. Тутъ онъ пустилъ свою лодку на произволъ теченья, которое и принесло его къ западному берегу острова. Въ томъ мст камышъ росъ такъ близко къ берегу, что ближайшіе стебли лежали почти на вод. Втви, корни деревьевъ и пни были такъ сбиты и перепутаны, что Томъ подумалъ, что даже медвдь не въ состояніи былъ бы пробраться черезъ нихъ. Но вдругъ онъ совершенно неожиданно услышалъ веселые звуки скрипки, извлекаемые искусной рукой. Пораженный этой неожиданностью, Томъ съ изумленіемъ осмотрлся вокругъ, точно ли онъ на Миссисипи, въ дикой стран и подл камышей, или не достигъ ли случайно какого-нибудь неизвстнаго ему города.

Однакожъ нельзя было сомнваться ни въ томъ, что онъ на Миссисипи, ни въ томъ, что онъ слышитъ звуки музыки. Онъ ршился узнать, кому въ Арканзаскомъ лсу пришло въ голову дать концертъ, и принялся грести къ берегу. Привязавъ лодку къ молодой смоковниц, онъ взобрался на берегъ. Тутъ не было ни дорогъ, ни даже тропинокъ. Съ помощью ножа, онъ прочистилъ себ дорогу между деревьями къ тому мсту, гд слышалась музыка, съ большими усиліями достигъ средины тростниковъ, окруженныхъ ползучими растеніями, и тутъ увидлъ уединеннаго музыканта.

Это былъ человкъ двадцати-четырехъ или пяти лтъ, съ темными, вьющимися волосами и загорлой шеей.

На немъ была голубая рубашка и такіе же шальвары, подлъ него лежали широкая соломенная шляпа и топоръ, которымъ онъ не задолго до того работалъ.

Онъ сидлъ спиной къ Тому, очень спокойно прислонясь къ дереву, и съ такимъ усердіемъ наигрывалъ на своей плохенькой скрыпк, какъ будто его слушало многочисленное общество и онъ старался поддержать репутацію отличнаго маэстро музыки.

Человческій смхъ, раздавшійся за нимъ, заставилъ его обернуться.

— Какъ поживаете, сэръ! сказалъ онъ такимъ тономъ, какъ будто онъ ждалъ Тома все утро.

— Галло, сэръ! отвчалъ Томъ, выходя изъ-за дерева и приближаясь къ скрипачу: отъ вашей игры ноги сами собой двигаются.— Какъ вы попали со скрипкой въ эту трущобу?

— Я играю ‘Jankee Doodle’, ‘Lord Howe’s Harnpipe’, ‘Washingtons March’ и ‘Such a getting Up-stairs’, сказалъ артистъ, наигрывая то ту, то другую піэсу и не замчая по-видимому удивленія Тома.

— Да, но неужели, вскричалъ Томъ, вы очистили четырехъ футовое пространство для того, чтобъ сидть тутъ и играть Jankee Doodle? Разв у васъ нтъ дома?

— Конечно, отвчалъ тотъ, положивши свою скрипку и открыто посмотрвъ большими черными глазами въ лицо Тому.— Конечно, здсь есть домъ, или по-крайней-мр нчто похожее на домъ, разв вы не видите тропинки? Она ведетъ къ бухт на Миссисипи, гд находится мой деревянный домъ. У меня есть дла съ проходящими пароходами, то-есть съ тми, которые не проходятъ никогда. Но пойдемте, я покажу вамъ мой дворецъ. А откуда вы явились? Я воображалъ сначала, что вы упали съ облаковъ. Но на самомъ дл вы врно пришли изъ какого-нибудь другаго мста!

— Моя лодка на Миссисипи подл этого берега.

— Гд! у моего дома?

— Я не видлъ никакого дома, я прошелъ черезъ кустарникъ.

— Ха! ха! ха! не удивляюсь теперь, что вы изумились, услыша здсь мою игру, если пробирались между такими кустарниками. Пойдемте, у меня очень комфортабельный маленькій домикъ, наврно найдется что нибудь пость, такъ, чтобъ вамъ не уйдти съ пустымъ желудкомъ. Вотъ посмотрите, я срубилъ это дерево на дрова потомъ сплавляю ихъ по рк. Рубить деревья очень скучно, а потому я обыкновенно беру съ собой скрипку, и когда устану рубить, поиграю, чтобы пальцы сдлались гибкими. Но вотъ мой домъ. Съ этими словами онъ раздвинулъ тростникъ и они очутились передъ маленькимъ домомъ, выстроеннымъ изъ пней. Они принуждены были наклониться, чтобы пройти въ низкую дверь, которая выходила на рку. Хижина стояла на такъ называемомъ второмъ берегу. Около пятидесяти саженей ясеневыхъ и хлопчатниковыхъ дровъ было собрано въ кучу и кром ихъ ничто не показывало, что тутъ трудилась рука человка, или что человческое существо воздвигло себ жилище въ этомъ дикомъ и пустынномъ мст.

Репейникъ, окружавшій жилище, былъ нетронутъ, ни заступъ, ни лопата не прикасались къ земл и плугъ былъ ей также незнакомъ, какъ этому дому стругъ или лопатка каменьщика. Одинъ топоръ помогалъ человку построить жилище въ пустын и изгнать пантеръ и медвдей изъ ихъ обычныхъ логовищъ. Нашъ музыкальный пріятель былъ сынъ старой, отважной Кентукки.

Дв большія, сильныя желтоватыя собаки, покрытыя царапинами, его единственные товарищи, лежали передъ домомъ, и хотя они замтили чужаго, но ршили, что нечего и поднимать головы, потому что онъ пришелъ съ ихъ хозяиномъ. Единственное ихъ привтствіе заключалось въ томъ, что они немножко пошевелили своими необыкновенно длинными хвостами.

Что касается до пищи, которая требовалась Кентуккійцу, то ее доставлялъ ему лсъ: небольшое количество хлба онъ получалъ съ пароходовъ, которые запасались здсь дровами. а Миссисипи снабжала его водой и рыбой. Съ немощью своего топора, онъ пріобрлъ порядочную сумму денегъ — больше чмъ могъ издержать, и онъ уврялъ молодаго лодочника, что надется нажить небольшой капиталъ, который позволитъ ему поселиться въ боле здоровомъ мст и поближе къ людямъ, впрочемъ съ условіемъ, чтобъ на разстояніи пяти миль сосдей не было.

Они вошли въ домъ. Ничто не могло быть проще мебели, которую увидлъ Томъ. Пустая мучная бочка служила вмсто стола и два обрубка дерева стояли за тмъ, чтобы, какъ говорилъ хозяинъ, ему не пришлось ссть на полъ, когда къ нему придетъ гость. Его кухонная посуда состояла изъ желзнаго горшка, безъ ручки и крышки, такого же оловяннаго горшка, двухъ вилокъ, сдланныхъ изъ камыша, ложки, сдланной изъ дерева, послдняя вроятно употреблялась только въ особенныхъ случаяхъ, потому что висла надъ каминомъ и была покрыта пылью. Его оружіе было въ несравненно лучшемъ состояніи: хорошая винтовка съ пороховой сумкой висло надъ дверью, а широкій охотничій ножъ помщался въ другомъ углу.

На земл лежало нсколько различныхъ шкурь и шерстяныхъ одялъ, стка отъ москитовъ показывала мсто, гд онъ спалъ. Безъ этой стки никто не могъ бы жить тамъ, или заснуть хоть на минуту. Кладовая была также въ порядк. Надъ каминомъ висло множество копченыхъ кусковъ дичины. Этотъ запасъ былъ необходимъ, чтобы въ случа нужной работы или несчастной охоты не остаться безъ обда.

— Теперь, любезный незнакомецъ, сказалъ Кентуккіецъ, взявъ изъ-подъ стки деревянное блюдо съ холодными, но нжными и жирными кусками дичи и жирной индйки,— вотъ мой незнакомецъ, располагайся какъ дома, тутъ есть нсколько маисныхъ пироговъ, ими также не слдуетъ пренебрегать. Дичь недурна, а индйка отличная, разумется, чтобъ залить все это, необходима капля виски, да ея-то и нтъ.

— Нтъ? Если у васъ нтъ виски, то я могу снабдить васъ ею. Я привезъ ее столько изъ Елены, что мн хватить на цлую недлю, а я пропутешествую, небольше какъ одну ночь. Но какъ достать ее? она въ лодк, и мн придется опять пробираться на кочкамъ.

— Вовсе нтъ, если виски такъ близко, то мы найдемъ средства достать ее, не ползая по терновнику. Я возьму свою байдару и приведу съ собой вашу лодку. Знаете ли, до вашего прихода мн казалось, что пахнетъ виски, или у меня уже слишкомъ тонкое обоняніе, или, можетъ быть, это было предчувствіе.

Произнеся эти слова, онъ сбжалъ съ берега, вскочилъ въ свою байдару и исчезъ за маленькой полосой земли, выдававшейся въ рку. Чрезъ нсколько минутъ онъ возвратился съ лодкой Тома и прикрпилъ ее тамъ же, гд стояла его собственная. Томъ подошелъ къ нему, чтобы помочь вынести боченокъ съ виски на берегъ.

— Скажите мн, куда вы дете съ цлымъ боченкомъ виски? Спросилъ Кентуккіецъ, когда они утолили голодъ и вторично приготовили грогъ въ оловянной чашк. Вы вроятно не намрены плыть до Новаго Орлеана, это ужасно скучно и трудно.

— Нтъ, нтъ, я ду только разузнать о цнахъ на мыс Монгомери. У насъ есть флатботъ въ Елен, нашъ лоцманъ такъ много толкуетъ о Монгомери, что я отправился впередъ узнать, правду ли онъ говоритъ.

— Едва ли стоитъ посылать впередъ лодку къ такому мсту. Еслибъ былъ Наполеонъ на усть Арканзаса, другое дло, но даже и тамъ немного сдлаешь. Жители покупаютъ только то, что имъ нужно, и ихъ легко удовлетворить. Нтъ, можно лучше поторговать въ Мемфис, но можетъ быть, вы захотите побывать въ Виксбург или въ Начез. Приставали вы къ Мемфису?

— Нтъ, нашъ лоцманъ сказалъ, что тамъ ничего не сдлаешь, и что Мемфискіе купцы получаютъ вс товары изъ Кентукки, чрезъ Огіо.

— Какой вздорь! онъ можетъ быть очень хорошій лоцманъ, но ничего не знаетъ о торговл въ прирчныхъ городахъ.

— Или, можетъ быть, знаетъ слишкомъ много. Я подозрваю, что у него есть какой нибудь пріятель на Монгомери, и онъ желаетъ, чтобъ мы продали ему свой грузъ. Въ такомъ случа онъ ошибся въ разсчетъ, потому что, пока я буду что нибудь значить въ этомъ дл, никогда тотъ, кого онъ рекомендуетъ, не купитъ нашего товара.

— О! это очень возможно. Въ Кентукки я много слышалъ о лодочникахъ на Миссисипи, и многое не въ ихъ пользу. Здсь, разумется, объ этомъ ничего не говорятъ. Я часто съ удивленіемъ слышу ночью, что лодки проходятъ не внизъ по рк, это было бы не удивительно, а вверхъ, и обыкновенно подъ утро. Странно, что они такъ спшатъ и не могутъ подождать разсвта. Можетъ быть, въ Елен или на мыс Монгомери находятся тайные игорные дома, и эти глупые люди спшатъ туда подъ прикрытіемъ темноты и тумана, чтобъ растратить свои денежки. Прошлую ночь я окликнулъ одну лодку, которая проходила у самого мыса, съ перевязанными веслами. У меня былъ тогда сосдъ, которому нужно было плыть въ Викторію, но они не взяли, извиняясь, что лодка и такъ тяжело нагружена. Мн пришлось самому его проводить. Да мн что до того? продолжалъ лсной скрипачъ, пусть они бросаютъ свои деньги, если хотятъ, я знаю, что мн длать съ моими, и когда этимъ дикимъ людямъ некуда будетъ приклонить голову, я буду покойно жить на моей славной ферм съ денежками, которыхъ достанетъ на остатокъ дней.

— Вы здсь храните деньги, которыя пріобртаете? мн кажется, этого не слдуетъ длать, о Миссисипи идетъ дурная слава.

— О, они очень хорошо спрятаны, ихъ трудно отъискать, а доврь я ихъ кому нибудь на берегахъ Миссисипи или въ Арканзас, они скоре пропадутъ.

— Не знаю. Мн кажется, что опасно жить въ лсу одному съ деньгами. Въ этой вод много труповъ плаваетъ, какъ кусочки хлба въ миск супа, я бы не хотлъ быть однимъ изъ этихъ кусочковъ.

— Да, это правда, особенно около Викторіи, но вспомните, сколько потонуло пароходовъ. Не мудрено, что тла выплыли наверхъ… Разв вы ужь уходите? Если вы хотите дохать только до Монгомери, то еще успете.

— Нтъ, пора хать, сказалъ Томъ, допивая грогъ, оставшійся въ оловянномъ стакан, мн нужно встртить моего старика. Куда же мн налить виски? Я охотно оставлю ее вамъ, если у васъ нтъ.

— Вы очень добры, я съ удовольствіемъ принимаю. Тутъ есть нсколько пустыхъ камышей…

— О! они не годятся. Постойте, какъ далеко Монгомери и сколько нужно времени, чтобъ добраться туда?..

— Около сорока пяти миль, если вы будете грести до ночи и потомъ пустите лодку по вод, то къ утру поспете туда.

— Ну, такъ возьмите боченокъ. Для меня довольно будетъ въ камыш, а тамъ я могу взять еще.

— Какъ! цлый боченокъ? Ай, вы очень щедры.

— Я знаю, что значитъ быть безъ виски и жалю тхъ, кто находится въ такомъ положеніи. Сверхъ того половина нашего груза состоитъ изъ виски, и потому однимъ галлономъ больше или меньше, ничего не значитъ.

— Прощайте, ужь поздно, а мн хотлось бы завтра пораньше кончить дла.

— Да, какъ ваше имя?

— Робертъ Брадшо, а ваше?

— Томъ Барнвелль.

И лодка отчалила отъ берега.

Томъ пробылъ дольше съ своимъ новымъ пріятелемъ, чмъ предполагалъ сначала. Онъ совершилъ только малую часть своего путешествія, потому что скромное жилище Брадшо находилось въ семи или шести миляхъ отъ Елены. Онъ полагалъ, что быстрое теченіе принесетъ его къ Монгомери, не потребовавъ отъ него большихъ усилій. Солнце освщало верхушки деревьевъ, когда онъ выплылъ изъ небольшой бухты. Такъ какъ сумерки въ этихъ странахъ очень непродолжительны, то Томъ сталъ прилежно работать веслами, спша воспользоваться остатками дневнаго свта. Налво отъ него лежалъ низменной и необитаемый островъ круглой ивы, крайній конецъ котораго былъ уже подъ водой, такъ какъ рка прибывала. Середина густо поросла ивнякомъ, вокругъ котораго росли, въ вид террасъ, молодые хлопчатники. Подъ этимъ мстомъ потокъ нсколько миль идетъ посредин рки и потомъ другой островъ No 61, раздляетъ теченіе и отбрасываетъ массу воды къ западному берегу. Вс лодки, плывущія но теченію, оставляютъ этотъ островъ влво, и потомъ плывутъ на востокъ между 62 и 63 No и штатомъ Миссисипи, и только во время самой высокой воды имъ удается уменьшить разстояніе, пройдя мимо восточнаго берега номера 61.

Томъ, которому фарватеръ былъ вовсе неизвстенъ, управлялъ лодкой, полагаясь только на свои глаза, и, видя, что протокъ длалъ значительный изгибъ къ сверу, держался восточнаго берега, надясь уменьшить разстояніе. Съ наступленіемъ ночи, надъ поверхностью воды разостлался прозрачный туманъ.

Стаи блыхъ и голубыхъ цаплей садились на высокія тополи и смоковницы, дрозды, чирикая, перелетали черезъ рку и вороны спускались на свои обыкновенныя мста для отдыха. Длинныя вереницы дикихъ утокъ сгоняли робкаго ‘coot’ съ его убжища на плавающемъ ствол дерева, но какъ скоро они исчезали, онъ опять прилеталъ на свое мсто, и принимался тянуть свою унылую псню. Кваканье лягушекъ въ лсу становилось громче и громче. Множество ночныхъ ястребовъ летало около прирчныхъ песковъ и на западномъ берегу.

Томъ употреблялъ вс усилія, чтобы теченіе не унесло лодки на верхній конецъ острова. Миновавъ островъ, онъ замтилъ, что струя понесла его впередъ, въ его легкомъ челнок нечего было бояться сучьевъ. Онъ опустилъ весла и прилегъ въ лодк, устремивъ глаза на звзды: темноголубое небо сверкало но всемъ своемъ великолпіи. Вблизи шумлъ лсъ, а волны журчали и плескались о борты лодки. Какой глубокій вздохъ вырвался изъ груди молодаго моряка! Или дикій лодочникъ Миссисипи способенъ къ такой глубокой тайной скорби? И что за слезы увлажили его рсницы и потекли по щекамъ?

Онъ вскочилъ и провелъ рукою по лбу.

— Ба! эти сумерки наводятъ грусть. Въ лсу тоже есть звзды и тысячи тысячъ свтляковъ, которые очень разсудительно летаютъ вокругъ, а не смотрятъ на тебя такъ пристально и уныло.

Онъ взялъ весла, намреваясь подвинуться къ берегу, гд миріады свтляковъ придавали волшебный свтъ темному фону Лса.

— Что за рай былъ бы въ этомъ славномъ климат, пробормоталъ онъ про себя: — при этой чудесной растительности, еслибъ не было…

Тутъ онъ остановился, призадумался на минуту и мрачно продолжалъ: Еслибъ не было москитосовъ и песчаныхъ мухъ. Чортъ возьми этихъ наскомыхъ, они обращаютъ рай въ…. Недалеко отъ него, въ густомъ дикомъ лабиринт опрокинутыхъ деревьевъ, раздался звонкій, веселый двичій смхъ.

— Странно! Неужели здсь поселилась отшельница и живетъ также, какъ этотъ дровоскъ? И Томъ почти невольно поверну гь лодку въ ту сторону, откуда слышался смхъ.

— Ха, ха, ха! какъ они пробираются чрезъ кустарники, чтобъ поймать улетвшую птичку и засадить ее опять въ золотую клетку. Греби, греби, лодочникъ, становится темно, а сырой воздухъ проникаетъ сквозь мое платье.

Томъ съ удивленіемъ посмотрлъ на сбитую массу стеблей и втвей, которые весьма затрудняли путь къ берегу. Теперь онъ стоялъ у южнаго конца 61 No, у того самаго мста, гд островитяне прятали свои лодки. Только посвященные могли бы открыть узкій каналъ, который велъ къ нимъ. Томъ никакъ не ожидалъ встртить человческое существо тамъ, гд съ трудомъ прошла бы блка. Но его взглядъ встртилъ живое созданье, на небольшой блой втк смоковницы, надъ цнящеюся струей воды, почти на крайнемъ конц острова, въ тонкомъ бломъ платья сидла женщина, ея веселый смхъ при грозящей опасности заледенилъ кровь въ жилахъ испуганнаго лодочника. Сначала онъ подумалъ, что это сверхъестественное существо.

— Ха, ха, ха! лодочникъ! причаль къ берегу свою лодку, а не то луна будетъ свтить мн въ лицо, и у меня сдлаются веснушки. Немного поближе, ну, теперь, смотри, берегись!

И прежде, чмъ озадаченный Томъ усплъ подать ей руку или прикрпить лодку, она спрыгнула въ нее. Лодка поплыла по теченью и скоро оставила за собой островъ. Было довольно темно, потому что въ неб свтили только одн звзды.

Двушка, поддерживаемая Томомъ, нсколько минутъ безмолвно смотрла на островъ, исчезавшій въ отдаленіи. Потомъ, обернувшись къ своему избавителю, и съ секунду посмотрвъ ему въ лицо, уныло прошептала:

— Томъ Барнвелль, перевези меня на другой берегъ. Тло Эдварда давно слдовало обмыть.

— Мери! вскричалъ трепещущій Томъ:— вы здсь и въ такомъ положеніи!

— Мой добрый Томъ, я знаю, вы любили меня, но это не могло быть. Эдвардъ… что это плыветъ по ркъ? Подомъ туда, мн кажется, я узнаю блдное лицо, когда звзды блеснутъ на него. Это вроятно лицо моего отца.

— Мери, что съ вами случилось, спросилъ Томъ, бережно усадивъ ее на корм лодки:— что съ вами случилось? Гд ваши родители… вашъ мужъ?

— Родители, мужъ. Очевидно было, что сначала она не поняла значенія этихъ словъ, но потомъ все, что она испытала въ эту ужасную ночь, пришло ей на память, и она громко застонала, закрывъ лицо руками и дрожа всмъ тломъ.

— Вс умерли! вс! вс! они покоятся въ кровавыхъ могилахъ. Нтъ, не кровавыхъ, вода ихъ чисто обмыла. Когда Эдвардъ всталъ опять, онъ былъ блъ и прекрасенъ и у него не было ранъ на голов. Онъ смялся!.. да, этотъ смхъ и свелъ меня съ ума.

По лицу ея полились горькія слезы. Теперь ея печаль хотя и глубокая, была не такъ опасна для ея разстроенныхъ нервовъ. Томъ не мшалъ этому взрыву долго сдерживаемой тоски. Судорожно сжавъ руки, онъ стоялъ передъ плачущей двушкой, и все случившееся казалось ему ужаснымъ сномъ. Мери, которой было предано его врное сердце, была здсь, безумная, разлученная или оставленная всми родными, и попеченіе объ этомъ существ, за которое онъ охотно бы отдалъ свою жизнь, судьба возложила теперь на него. Онъ понималъ, что надобно какъ нибудь открыть причину ея несчастія. Онъ терялся въ предположеніяхъ, наконецъ остановился на томъ, что казалось ему самымъ правдоподобнымъ, что ихъ лодка разбилась гд нибудь у береговъ острова и она одна спаслась.

Нсколько несвязныхъ словъ, произнесенныхъ ею, подтвердили эту догадку. Онъ ршился плыть съ нею внизъ по рк, пока не встртитъ парохода, идущаго въ Елену, куда такимъ образомъ надялся прибыть до отъзда старика Эджеворта, который давно былъ знакомъ съ Мери и лучше зналъ, чмъ ей помочь. Голова Мери покоилась на плеч Тома и они безмолвно проплыли нсколько часовъ, пока, наконецъ, Томъ встртилъ пароходъ, остановившійся у восточнаго берега, чтобъ запастись дровами. Тихонько сложивъ свою ношу, онъ началъ грести къ пароходу, надясь достичь его прежде, чмъ онъ отправится въ путь. Только что усплъ онъ положить Мери на палубу и привязать позади свою лодку, какъ колеса повернулись, и ‘Vanburen’, такъ назывался пароходъ, двинулся вверхъ по теченью, оставляя за собой взволнованную поверхность.

XVI.
Планы Сандерса.— Старый Ливели.

Лсники съ своей несчастной ношей медленно приближались къ фермъ Ливели, отъ которой въ то время, когда мы оставили ихъ, они находились на разстояніи нсколькихъ миль. Мулатъ лежалъ почти неподвижно, и только изрдка, когда лошадь спотыкалась на неровной почв, издавалъ слабый стонъ. Подъзжая къ ферм, они разсуждали о томъ, какъ бы внести туда раненаго, не потревоживъ дамъ. Сандерсъ предлагалъ хать впередъ и разсказать имъ все. Кукъ думалъ, что лучше это сдлать кому нибудь изъ членовъ семейства, и именно старику Ливели, который остался доволенъ этимъ выборомъ, забросилъ на плечо винтовку и приготовился идти пшкомъ, но Сандерсъ предложилъ ему свою лошадь. Онъ охотно и похалъ къ ферм.

Дорогою Джемсъ Ливели старшій, придумывалъ способъ сообщить своимъ дамамъ о ночномъ приключеніи, не встревоживъ ихъ. Он прежде слышали, что воры были хорошо вооружены, и это убждало ихъ, что они не сдадутся безъ отчаяннаго сопротивленія. Какъ ни ловокъ и искусенъ былъ старикъ въ лсу, или во всхъ другихъ случаяхъ, гд требовалась отвага и хладнокровіе, но это дло было вовсе не по немъ. Не малаго труда стоило ему сочинить приличное объясненіе. Наконецъ онъ ршилъ сказать сначала, что его спутники здравы и невредимы, слдуютъ за нимъ по пятамъ и везутъ одного вора плнникомъ. Довольный этимъ ршеніемъ, онъ пріударилъ коня своими голыми пятками,— онъ, какъ всегда, былъ безъ башмаковъ и чулокъ — и галопомъ похалъ съ холма къ своему дому, кровля котораго ужь стала показываться изъ-за деревьевъ.

Дамы, однакожъ, ожидали прибытія своихъ кавалеровъ съ большимъ безпокойствомъ, чмъ предполагалъ старикъ. Он боялись, что дло дойдетъ до драки, потому что вс ухали вооруженные, и естественно воображали, что такая усердная погоня кончится жаркой битвой. Ихъ безпокойство увеличилось, когда они увидли, что старикъ возвращается одинъ, и побжали къ нему навстрчу.

— Ливели, что случилось? спросила его жена, прислонясь къ калитк, чтобъ не упасть. Гд, Джемсъ? Джемсъ?

— Гд Кукъ? Батюшка, гд мой мужъ, кричала дочь, подбгая къ лошади, и схвативъ его руку.

— Что случилось? на вашей ног кровь, и на колн, и на рук. Гд Вилльямъ?

— Гд Джемсъ и иностранецъ? что сдлалось съ воромъ, кричали Адель и мистриссъ Дэйтонъ.

Старый Ливели, осаждаемый со всхъ сторонъ, не могъ произнести ни слова, онъ забылъ всю рчь, которою намревался успокоить своихъ дамъ, и его молчаніе еще боле увеличило ихъ испугъ. Наконецъ онъ собрался съ мыслями и, заикаясь, произнесъ, бросая кругомъ успокоительные взоры и качая головой:

— Онъ еще не умеръ. Они везутъ его домой.

— Кого? вскричали разомъ вс дамы, а Адель поблднла какъ полотно и судорожно схватила руку своей пріятельницы. Кого? кого они везутъ? Гд Джемсъ? Гд Вилльямъ?

— Съ другими — онъ идетъ съ тмъ, кому выстрлили въ ногу.

— Джемсу? вскричала мистриссъ Ливели.

— Вилльяму? вскричала мистриссъ Кукъ.

— Что за дрянь! проворчалъ старикъ, наконецъ, разсердившись:— мулату, да не сводите меня съ ума. Кукъ и Джемсъ оба также цлы и невредимы, какъ я самъ, только у Кука царапина на носу. Мулата застрлили, другой убжалъ, но Джемсъ погнался за нимъ. Вы такъ шумите, что можете свести съ ума.

— Успокойтесь, милый другъ, сказала мистриссъ Дэйтонъ, поддерживая старую мистриссъ Ливели. Никто изъ вашихъ не раненъ, они поймали одного вора и везутъ его сюда.

— Зачмъ же ты такъ напугалъ насъ? спросила съ упрекомъ старушка.

— Ахъ! батюшка, сказала мистриссъ Кукъ, мн недли четыре не оправиться отъ испугу.

— Это славная исторія. Меня послали впередъ увдомить васъ, что все благополучно, а я словно въ кипятокъ окунулся. Вс они здоровы, Кукъ и Гаусъ сейчасъ будутъ здсь, а Красавецъ съ Куковымъ Джемсомъ, нтъ, Джемсъ съ Куковымъ Красавцемъ,— нтъ, не такъ: собака не хотла слдовать за блымъ воромъ, и онъ не воротится, пока не поймаетъ его или не узнаетъ, куда онъ ушелъ.

Старикъ долженъ былъ подробно разсказать обо всемъ, что происходило, потому что, узжая, онъ усплъ сказалъ только то, что у нихъ что-то украли и что они дутъ отъискивать вора. Разсказъ его слушалъ еще одинъ человкъ, котораго онъ сначала не замтилъ, и который пріхалъ утромъ и сидлъ за позднимъ завтракомъ, когда хозяйка, а за ней и вс остальныя дамы выбжали на встрчу къ старику Ливели. Это былъ никто другой, какъ докторъ Мунро или труповый лекарь, какъ называли его лсники. Посл нкотораго колебанія, онъ наконецъ предпочелъ любопытный разсказъ завтраку и пошелъ къ калитк съ полуоглоданной костью индйки въ одной рук и кускомъ маисоваго хлба въ другой. Его очень заинтересовало извстіе, что какой-то человкъ опасно раненъ, и скоро будетъ здсь.

— Милый мистеръ Ливели, сказалъ онъ.

— Ахъ! тру… Докторъ Мунро, прервалъ его старикъ съ удивленіемъ и почти съ ужасомъ, увидвъ человка, котораго вс взбгали въ такихъ обстоятельствахъ, въ какихъ находился Ливели, и о которомъ сельскіе жители говорили, что онъ также можетъ чутьемъ слышать запахъ трупа, какъ запахъ жареной индйки.

— Вы пріхали кстати, вамъ представляется случай показать свое искусство, и сверхъ того помочь бдняку, у котораго дневной свтъ пробирается въ черепъ черезъ нсколько отверзтій. Вотъ они дуть, и вы сейчасъ же можете приняться за дло. Куда положить его, жена?

— Я думаю, что лучше всего отнести мулата въ домъ Кука, а семья его поживетъ здсь, пока онъ не будетъ въ состояніи встать. Ахъ, моя дорогая мистриссъ Дэйтонъ, какъ жаль, что вы попали въ такое несчастное время.

Мистриссъ Дэйтонъ собралась отвчать, но кавалькада, медленно двигавшаяся по дорог, прервала ее своимъ появленіемъ.

Кукъ и Сандерсъ шли съ одной стороны, а старый Ливели и докторъ Мунро съ другой, и везли раненаго какъ могли тише и осторожне. Остановившись передъ домомъ, они бережно сняли его съ чепраковъ и внесли въ туже дверь, изъ которой наканун онъ такъ ловко выскользнулъ.

Мулатъ застоналъ, когда раскрылъ глаза и узналъ мсто.

На вопросы мистера Ливели докторъ Мунро отвчалъ длинными, но непонятными для старика, разсужденіями о изломахъ, контузіяхъ, надрзахъ и ранахъ, и прибавлялъ, что будетъ имть удовольствіе подробно объяснить ихъ послдствія, когда разсмотритъ раны несчастнаго, при чемъ неоднократно повторялъ, что счастливйшій случай такъ кстати привелъ его на ферму. На вопросъ Сандерса, придетъ ли мулатъ въ чувства, онъ отвчалъ, весело потирая руки:

— О! конечно, конечно. Я надюсь, что могу продлить его жизнь на два или на три дня. Между тмъ я могу препарировать его, и сдлать ампутацію правой рук и ног.

— Что это такое? спросилъ съ изумленіемъ старикъ Ливели.

— Предоставьте это мн, добрый сэръ, отвчалъ маленькій человкъ съ великой важностью, предоставьте все мн. Вотъ здсь около камина, всего лучше положить его, джентльмены. Нсколько одялъ и довольно. За труды мн, джентльмены, ничего не надо, кром трупа. Разумется, вы дадите мн лошадь довезти его до Елены, да старый мшокъ положить его посл анатомированія.

Въ это время старикъ Ливели тихонько вышелъ изъ дому, а Сандерсъ, стоявшій нсколько времени въ безмолвномъ размышленіи подл постели больнаго, объявилъ, когда мулатъ открылъ глаза, что онъ останется при немъ. Въ другихъ обстоятельствахъ Кукъ не допустилъ бы этого, но теперь, однакожъ, онъ согласился, и на короткое время ушелъ изъ дома, объявивъ, что скоро придетъ назадъ, чтобъ выслушать признаніе мулата.

Главная цль Сандерса состояла въ томъ, чтобы предупредить это признаніе. Оставшись съ докторомъ и раненымъ, онъ нсколько разъ прошелся по комнат, размышляя, какія принять мры.

Онъ находился въ критическомъ положеній. Замчаніе старой мистриссъ Ливели очень измнило, если не совершенно уничтожило цль его прізда. Онъ понялъ изъ ея разговора съ мистриссъ Дэйтонъ, что старые Бенвики въ Георгіи умерли, а онъ зналъ очень хорошо, что они воспитывали Адель и любили ее какъ свою дочь. Ему казалось, что теперь онъ проникъ въ намренія Келли. Вроятно, она получитъ значительное наслдство, Блакфутъ говорилъ, что Келли часто переписывался съ Симсономъ въ Георгіи. Сумма, которою Келли платилъ ему за помощь, теперь казалась ему весьма недостаточной, въ сравненіи съ пріобртаемымъ призомъ. По этому онъ ршился переговорить прежде съ капитаномъ, и дать ему понять, что онъ знакомъ съ истиннымъ положеніемъ длъ. Если же тотъ будетъ упорствовать, тогда возможно будетъ найти средство самому завладть прекраснымъ призомъ. Онъ самъ еще не зналъ, какъ это сдлается, но какъ скоро затрогивались его интересы, онъ считалъ все позволительнымъ и возможнымъ.

Теперь онъ разсчиталъ, что для него будетъ выгодне отложить исполненіе плановъ Келли, и продолжать дальнйшія изслдованія собственно для себя. Плнъ мулата служилъ ему очень хорошимъ оправданіемъ замедленія исполненія полученныхъ имъ приказаній. Болзненное состояніе мулата еще усиливало причины такаго поведенія, потому что нельзя же было оставить его, не удостоврившись, въ какой мр извстны ему дла островитянъ и можетъ ли онъ раскрыть какія нибудь тайны. Если мулатъ опасенъ, то клятва обязывала его — хотя едва ли Сандерсъ думалъ о клятв — лишить мулата всякой возможности длать зло. Въ настоящую минуту онъ думалъ о томъ, чтобъ избавиться отъ свидтелей, и потомъ нанести смертельный ударъ мулату, возможно быстре и незамтне. Этотъ планъ былъ разрушенъ страстью доктора къ серьзнымъ ранамъ. Его ничмъ нельзя было выжить изъ комнаты. Онъ началъ разсматривать мулата, отъискивать раны, не обращая вниманія на чрезвычайную боль, которую ощущалъ больной при каждомъ его прикосновеніи.

Напрасно Сандерсъ старался отвлечь его, напоминая ему, что необходимо сломанные члены заключить въ лубки. Докторъ ничего не хотлъ слушать, и настаивалъ, что немедленно должно сдлать ампутацію, съ этой цлью онъ вытащилъ изъ своего дорожнаго сака множество маленькихъ склянокъ и коробочекъ. Ножи, пялы, трепаны и другіе ужасные инструменты были тоже вынуты, вычищены и разложены въ надлежащемъ порядк.

Дятельный маленькій человкъ, боясь, чтобъ не случилось что нибудь съ склянками и коробками, бережливо разставилъ ихъ на каминной полк, пилы и другіе инструменты разложилъ на единственный столъ въ комнатъ.

Между тмъ въ дом Ливели происходило совщаніе, какъ лучше поймать Коттона. Кукъ сказалъ, что, судя по словамъ доктора, едва ли можно ожидать, что мулатъ поправится.

Пока они разсуждали объ этомъ предмет, Джемсъ воротился и увдомилъ, что Коттонъ убжалъ къ рк, и что нтъ боле сомннія, что онъ отправится къ югу, а иначе онъ не переплылъ бы рку. Слдовало немедленно отрзать ему отступленіе, потому что онъ совершилъ убійство въ Арканзас, за которое оцнили его голову, сверхъ того, въ настоящемъ его положеніи, разбой и убійство были для него единственными средствами къ жизни. Отчасти для того, чтобъ защитить отъ него сосдній штатъ, отчасти для того, чтобъ обезопасить себя отъ замысловъ этого преступника, они ршили поднять всхъ сосдей и искать его на дорог къ Миссисипи. Такъ какъ Кукъ былъ еще не со всми знакомъ, то ршили, что Джемсъ подетъ въ Елену, или лучше сказать, ко всмъ лсникамъ въ окрестностяхъ Елены, между тмъ какъ старый Ливели отправится прямо къ рк и распространитъ тревогу въ этой стран. Къ вечеру они должны были вернуться, чтобъ узнать, нтъ ли чего новаго. Имъ казалось невозможнымъ, чтобъ убійца вздумалъ убжать вверхъ по рк, или въ Елену, потому что имъ не были извстны тайныя сношенія, существовавшія между этимъ городомъ и сосдними штатами. Кукъ, между тмъ, долженъ былъ, съ помощію доктора, попытаться спасти жизнь негру, такъ какъ вс согласились, что онъ довольно пострадалъ за свои преступленія. Они хотли общать ему полную свободу, если только онъ откроетъ, гд скрыты цнныя вещи, украденныя имъ въ Литтильрок и назоветъ своихъ сообщниковъ.

Дамы приготовились хать домой. Джемсъ естественно полагалъ, что мистеръ Гаусъ подетъ съ ними, такъ какъ онъ собственно для того и пріхалъ, чтобъ проводить Адель на свою плантацію. Прежде чмъ ссть на лошадь, онъ подошелъ къ леди, прося ихъ извинить его, что не можетъ проводить ихъ хотя недалеко, такъ какъ дло не терпло даже самой кратковременной отсрочки. Наслдующей недл, однако, онъ надялся, что все будетъ кончено, тогда онъ прідетъ въ Елену, если дамамъ будетъ угодно…

Если бы Джемсъ зналъ, какую великую услугу оказывало ему его смущеніе, онъ сконфузился бы еще больше… Если дамамъ будетъ угодно, продолжалъ онъ заикаясь: онъ опять попроситъ ихъ погостить на ферм.

Пожавъ имъ руки и простившись съ ними, онъ вскочилъ на лошадь и исчезъ. Старый Ливели взбросилъ на плечо свою винтовку, положилъ нсколько припасовъ въ пороховую сумку и съ торопливымъ ‘прощайте’, тоже хотлъ было пуститься въ путь.

— Мистеръ Ливели, сказала мистриссъ Дэйтонъ, становясь предъ нимъ, вы опять босикомъ, вы были больны, и знаете, что это вредно для васъ. Что, если вы сильно простудитесь, и придется мсяцъ пролежать въ постели?

Старикъ засмялся. Эта мысль показалась ему весьма смшной, онъ никакъ не воображалъ, что это дйствительно можетъ случиться.

— Мсяцъ въ постели! нтъ, нтъ, день или два, можетъ быть, если сдлается лихорадка, но не больше. Это вовсе не нужно, мистриссъ, я привыкъ и не могу носить башмаковъ.

— Вы не исправите его, сказала мистриссъ Ливели, качая головой. Я часто умоляла его, но это ни къ чему не ведетъ. Онъ надваетъ башмаки только разв по воскресеньямъ, когда здить со мной въ церковь.

Старику сдлалось нсколько неловко и онъ готовъ былъ уже спастись бгствомъ, когда Адель стала передъ нимъ и, взявъ его за руку, сказала:

— Полноте, мистеръ Ливели, докажите, что ваша жена ошибается и что вы можете уступить. Вы наднете башмаки, не правда ли? Будетъ дождь, и если вы пойдете далеко въ лсъ и босикомъ, вы промочите ноги и захвораете. Ливели бросилъ отчаянный взглядъ на дверь, но отъ хорошенькой миссъ нельзя было такъ скоро отдлаться. Она такъ открыто и очаровательно смотрла ему въ глаза, что онъ началъ тереть пятки о полъ въ доказательство, что тотчасъ сунетъ ихъ въ башмаки. Замтивъ это, жена его побжала въ чуланъ, гд находились такъ рдко употребляемые тиски для ногъ, какъ называлъ ихъ старикъ. Черезъ нсколько минутъ башмаки, вычищенные отъ пыли, съ развязанными шнурками, стояли передъ старикомъ, и такъ какъ мистриссъ Дэйтонъ и Адель умоляли его только сегодня послдовать ихъ совту, онъ ощупалъ ногой сначала правый башмакъ, потомъ лвый, съ такой осторожностью, какъ будто бы опасался, что тамъ расположились дв зми, покачалъ головой, вздохнулъ и съ принужденной улыбкой сталъ обуваться, между тмъ какъ жена его держала винтовку. Простившись еще разъ съ гостьми, онъ вышелъ изъ дому и, встртивъ Кука, тотчасъ забжалъ за колодезь, чтобы тотъ не замтилъ, что онъ сдлалъ, такъ неловко ему было въ башмакахъ, и такъ стыдился онъ своего поступка.

— Я такъ рада, сказала смясь Адель, когда старикъ исчезъ въ лсу, я такъ рада, что мы уговорили его. Въ его лта опасно подвергать себя простуд.

— Я удивляюсь, что онъ уступилъ, сказала мистриссъ Ливсли, этимъ мы обязаны только вамъ, моя добрая Адель. Какъ онъ ни любитъ меня, но никогда по моей просьб не надвалъ башмаковъ, теперь я постараюсь пріучить его къ нимъ, а потомъ мы упросимъ его надть шерстяные чулки.

Еслибъ добрая мистриссъ Ливели, замышлявшая такіе смлые планы, могла видть своего мужа въ эту минуту, ея надежды разлетлись бы въ прахъ.

Старый Ливели въ своихъ ненавистныхъ башмакахъ тихо и осторожно шелъ по лсу. Войдя въ чащу, остановился и осмотрлся круговъ, убждавшись, что за нимъ никто не слдитъ, онъ поставилъ къ дереву ружье, снялъ башмаки и бережно повсилъ ихъ на втку, потомъ вымылъ ноги, взбросилъ на плечо винтовку и весело пошелъ по лсу самодовольно, улыбаясь. Съ этого дня старикъ Ливели никогда не отказывался надвать башмаки, когда бы ни пожелала его жена. Странно было только то, что постоянно онъ выходилъ изъ лсу тмъ же путемъ, которымъ входилъ.

XVII.
Докторъ Мунро и Сандерсъ.

Об леди приготовились хать домой. Лошади ихъ были приведены къ воротамъ, и он ожидали только Сандерса, который долженъ былъ проводить ихъ. Хотя онъ очень хорошо зналъ, что он его ждутъ и что именно ему слдовало проводить ихъ назадъ, но по вышеприведеннымъ причинамъ не могъ и не хотлъ хать. Надо было найти достаточный предлогъ. Сослаться на разорванное платье — ни къ чему не послужило бы: Кукъ охотно далъ бы свое. А потому онъ попросилъ мистриссъ Дэйтонъ поговорить съ имъ на-един, и объявилъ ей, что докторъ Мунро невжда и шарлатанъ, единственное желаніе котораго рзать своихъ согражданъ, что онъ, Сандерсъ, изучалъ медицину, и былъ вполн убжденъ, что если теперь онъ оставить раненаго, то тотъ непремнно погибнетъ.

Мистриссъ Дэйтонъ просила его не оставлять раненаго, благодарила за участіе къ несчастному, хотя и преступному человку, и въ заключеніе прибавила, что часто здила по этой дорог одна и что надется скоро опять увидть Сандерса и услышать отъ него хорошія всти. Сандерсъ общалъ постить ихъ въ скоромъ времени и просилъ миссъ Адель, которой мистриссъ Дэйтонъ въ короткихъ словахъ объяснила настоящее положеніе длъ, извинить что онъ ихъ оставляетъ. Но онъ считаетъ себя обязаннымъ позаботиться о раненомъ и надется, что тотъ скоро поправится и тогда онъ немедленно прідетъ въ Елену и проводить молодую леди къ ея подруг.

Адель, разумется, не могла возражать на эти человколюбивыя предложенія своего кавалера. Она очень хорошо знала, какіе слухи ходили о доктор Мунро, и сама боялась этого ужаснаго человка. Она сла на лошадь въ весьма непріятномъ расположеніи духа, дружески простилась съ хозяйками, общавъ имъ скоро воротиться, и похала съ другомъ своимъ, мистриссъ Дэйтонъ. Она была положительно не въ дух и выместила свою досаду на невинной лошади, которая, получивъ вовсе незаслуженный и неожиданный ударъ хлыстомъ, понеслась въ галопъ по узкой дорог. Мистриссъ Дэйтонъ едва могла успвать за своей спутницей. Между тмъ докторъ Мунро сидлъ у постли мулата наблюдая, можно сказать, съ удовольствіемъ, страданія, выражавшіяся на лиц бдняка. Сандерсъ стоялъ опершись на каминъ и нетерпливо кусалъ ногти. Наконецъ, докторъ всталъ, весьма ршительно подошелъ къ столу и началъ точить на напилк маленькую пилу.

Сандерсъ такъ былъ углубленъ въ свои размышленія, что не замчалъ, что происходитъ вокругъ него. Бдный мулатъ, только что пришедшій въ чувства, съ ужасомъ посмотрлъ на доктора и потомъ со стономъ опрокинулся на постель. Сандерсъ обернулся къ нему, но онъ опять закрылъ глаза и лежалъ безчувственный и неподвижный.

— Я говорю, мистеръ Гаусъ, сказалъ докторъ, посмотрвъ на Сандерса поверхъ очковъ, и улыбаясь, какъ будто во время его занятія пришло ему въ голову что нибудь очень смшное. Я говорю, что какъ ни старъ и опытенъ человкъ, а въ практик часто длаетъ пресмшныя ошибки. Я вспомнилъ объ этомъ, пока точилъ вотъ эту пилу. Выше… да вы меня не слушаете.

— Нтъ, слушаю, сказавъ Сандерсъ, съ отчаяніемъ оборачиваясь къ камину: въ эту минуту его взглядъ упалъ на рядъ маленькихъ скляночекъ и футлярчиковъ съ ярлычками, на которыхъ названія были написаны по-латыни или означались цыфрами, онъ ихъ не понималъ, хотя и сказалъ, что изучалъ медицину.

— Ну, такъ слушайте, сказалъ докторъ усмхаясь. Въ Литтльрок, кажется въ 39 году, медики издали объявленіе, по которому опредлялась извстная сумма за медицинское пособіе. Это было очень хорошо, потому что въ то время мало заботились о наук, не было ни усердія, ни самопожертвованія и вс жаждали только золота, одного золота. Они позволяли хоронить самые прекрасные трупы, не анатомируя ихъ, они самымъ недостойнымъ образомъ пренебрегали тлами казненныхъ преступниковъ. Но цны, положенныя этими практикантами за свое искусство, были такъ высоки, что только богатые люди могли платить имъ. Напримръ, вывихъ или переломъ кости стоилъ 125 долларовъ. Около этого времени я пріхалъ въ Литтльрокъ и началъ брать дешевле, я держался своего правила, не смотря на то, что мн много разъ угрожали смертью. Я имлъ невроятный успхъ. Завистливые доктора, воспользовавшись одной очень простой ошибкой, возбудили противъ меня народъ и заставили меня ухать. Я нажилъ нсколько сотенъ долларовъ, но благодаря этимъ шарлатанамъ, лишился всего. Они уморили всхъ моихъ паціентовъ и потомъ имли безстыдство утверждать, что это было слдствіемъ моей методы леченія.

— Докторъ, что въ этой скляночк? спросилъ Сандерсъ, который очевидно не слышалъ ни одного слова изъ автобіографіи доктора.

— Будьте осторожне, не вынимайте пробокъ. Это мышьякъ, въ желтой стекляной бутылочк азотная кислота, а въ этой, которая побольше, каломель.

— А здсь?

— Это синильная кислота, самый опасный изъ всхъ ядовъ на свтъ. Будьте осторожны, у меня только и есть его… Что я говорилъ! Да, объ ошибк!

Посл каждой сентенціи, онъ длалъ два взмаха пилой, какъ-бы аккомпанируя себ.

— Случилось, что въ Литтльрок одному молодому купцу, который съ кмъ-то поссорился, прострлили бедро. Пуля прошла сквозь мясистую часть праваго бедра и остановилась между мускулами и костью лвой ноги, надъ колномъ. Не смотря на вс усилія, я не могъ вынуть ее, молодой человкъ переносилъ все съ образцовымъ терпніемъ, и во время операцій, жевалъ большой кусокъ каучука. Я тщательно перевязалъ рану на правой ног, тоже сдлалъ и съ другой, въ которой остановилась пуля, и скоро дошелъ до убжденія, что ампутація была необходима, нужно было предупредить внутреннее нагноеніе и разрушеніе кости. Молодой человкъ согласился на все, только бы сохранить жизнь, онъ недавно женился и надялся прожить счастливо и съ одной ногой. Я принялся за дло не медля ни минуты, онъ спокойно лежалъ на постели и смотрлъ въ потолокъ, замтьте, что онъ ршительно не позволилъ себя связать.

Докторъ снялъ очки и положилъ на столъ пилу.

— Когда я началъ рзать, молодой человкъ внезапно закричалъ,— мн кажется, я теперь вижу, какъ онъ схватилъ мою руку,— докторъ, закричалъ онъ, вы ржете не ту ногу! И вообразите, онъ былъ правъ. Мною овладлъ ужасъ, потому что я прорзалъ мускулы и готовъ былъ уже отпиливать кость. Въ подобныхъ случаяхъ всего важне присутствіе духа и быстрая ршимость, еслибъ я сознался въ своей ошибк, то погибъ бы безвозвратно, они закидали бы меня камнями на мст, а потому я ршился отдлаться безстыдствомъ. Хотя я сдлалъ его на всю жизнь хромымъ, но, засмявшись ему въ лице, я доказалъ, что судя по тому, какъ онъ стоялъ, когда получилъ рану, пуля должна была попасть въ правую ногу. Онъ лишился чувствъ и я отпилилъ кость.

— Какъ? сказалъ съ удивленіемъ Сандерсъ, здоровую ногу?

— Дло приняло очень хорошій оборотъ, продолжалъ докторъ, не отвчая на вопросъ, можетъ быть, въ слдствіе судорожнаго движенія мускуловъ, пуля выпала изъ другой ноги. Паціентъ самъ никогда не узналъ бы разницы, но нкоторые завистливые доктора вмшались, такъ какъ я не принадлежалъ къ ихъ сект, въ противномъ случа они, разумется, ничего бы не сказали. Сверхъ того, вс они хотли, чтобъ я выхалъ изъ Литтльрока, они напали на меня и доказали, что я отнялъ не ту ногу, которую слдовало. Я принужденъ былъ ночью ухать изъ города, оставивъ хорошую практику и множество паціентовъ, которые очень сожалли обо мн.

— Синильная кислота самый сильный изъ всхъ ядовъ? спросилъ Сандерсъ, занятый своими мыслями, держа въ рукахъ склянку.

— Конечно, это самое страшное средство уничтожить жизненную силу, отвчалъ докторъ, принимаясь точить пилу, это препаратъ, который производитъ смерть внезапной общей парализаціей всей нервной системы. Это очень опасное лекарство, если доза несоразмрна — все погибло!

При этихъ словахъ маленькій человчекъ посмотрлъ на Сандерса поверхъ очковъ и опустилъ руку, какъ бы желая представить внезапную смерть.

— Я могъ бы кое-что разсказать вамъ на этотъ счетъ. Я былъ несчастливъ съ этой кислотой…. да, два раза. Первою жертвой былъ одинъ изъ моихъ лучшихъ друзей и его смерть очень опечалила меня, другой былъ просто нмецъ. О подобныхъ вещахъ лучше молчать, ничего не выиграешь, говоря о нихъ, а люди представляютъ ихъ въ гораздо худшемъ свт, чмъ они на самомъ дл.

— А этотъ ядъ точно немедленно убиваетъ? спросилъ Сандерсъ.

— Поставьте, пожалуйста, пузырекъ на мсто, вскричалъ съ безпокойствомъ докторъ, подскочивъ къ нему:— это странный ядъ!

Сандерсъ былъ принужденъ поставить пузырекъ на каминную полку.

— Ну, сказалъ Мунро, разсматривая въ очки свою пилу: — мн давно хотлось имть ногу мулата.. Я хотлъ отрзать ногу у мальчика-негра, который принадлежалъ мистеру Дэйтону, но сквайръ не позволилъ и онъ былъ правъ, потому что мальчикъ выздоровлъ, т. е. его натура взяла верхъ.

Онъ подошелъ къ Дану, положилъ подл постели на стулъ инструменты и принялся внимательно наблюдать его.

— Да, сказалъ онъ, щупая пульсъ раненаго и положа руку на лобъ:— ему лучше, мы можемъ начать ампутацію.

— И вы точно думаете, что онъ поправится?

— Вроятно, его дыханіе стало правильне и пульсъ ровне. Если бы онъ умеръ, у меня былъ бы цлый трупъ, но такъ какъ онъ будетъ живъ, то я попрошу только ногу и за то вправлю ему руку. Онъ будетъ не мене полезенъ своему будущему господину. Иногда хорошо, если у негра дв руки — онъ можетъ работать, и одна нога — не такъ легко бжать. Галло, я забылъ лубки! нельзя ли ихъ замнить чмъ нибудь, надо поискать въ лису досчечекъ или чего нибудь въ этомъ род. Да теперь лупится кожа съ hickory — сбгаю и принесу нсколько полосокъ. Могу я попросить васъ, сэръ, присмотрть за паціентомъ, я сейчасъ приду. Но мн нечмъ содрать кору.

Онъ началъ искать какого нибудь инструмента, между тмъ какъ Сандерсъ схватилъ пузырекъ съ ядомъ и спряталъ его.

— Этотъ томогаукъ годится, сказалъ докторъ, найдя его въ углу подходя къ двери,— тамъ мистеръ Кукъ, я попрошу его проводить меня.

Сандерсъ сорвалъ со склянки бумагу и вынулъ свой ножикъ, чтобъ разрзать пузырь. Нельзя было терять ни минуты.

— Воды, громко простоналъ мулатъ. Сандерсъ вздрогнулъ и съ безпокойствомъ оглянулся. Докторъ, услышавшій также требованіе больнаго, поспшно вошелъ въ комнату вмст съ Кукомъ.

— Ну, что? вскричалъ докторъ, бросивъ торопливый взглядъ на паціента. Полное сознаніе, свтлые глаза, свободное дыханіе и возвращающаяся сила, ну, у меня ничего не будетъ, кром ноги. Мистеръ Гаусъ, мы должны сейчасъ же начать операцію.

— Воды, простоналъ бднякъ, я… признаюсь во всемъ, только воды… воды… Не смотря на все желаніе доктора употребить въ дло свое искусство, онъ понялъ, что признанія мулата могутъ быть очень важны для арендатора. Онъ приподнялъ голову больнаго, но такъ, что тотъ вскричалъ отъ боли, и протянулъ къ его изсохшимъ губамъ оловянный стаканъ съ водою, стоявшій подл кровати.

Сандерсъ съ яростью заскрежеталъ зубами. Онъ поспшно завернулъ склянку въ бумагу, но такъ какъ пузырь былъ прорзанъ то сильный запахъ горькаго миндаля наполнилъ комнату.

— Синильная кислота! вскричалъ докторъ, обращаясь къ Сандерсу, оставить раненаго онъ не могъ, потому что поддерживалъ его.— Клянусь жизнью, это синильная кислота! Вы такъ долго играли этой склянкой, что наконецъ разбили ее! Хорошо, что вы пришли, мистеръ Кукъ. Этотъ человкъ, кажется, иметъ что-то на совсти, пусть онъ скажетъ, что ему надобно, а потомъ посмотримъ, что можетъ сдлать для него наука.

— Онъ живъ? Что онъ говорилъ? спросилъ Кукъ, приближаясь къ постели,— каково ему?

— Плохо, сэръ, простоналъ бднякъ, очень плохо… моя голова… охъ, моя голова.

— Да, это прескверная рана, сказалъ докторъ,— черепъ очень поврежденъ и мозгъ тоже. Мулаты, правда, обладаютъ удивительно крпкими черепами, ему нанесли этотъ ударъ врно очень тяжелымъ орудіемъ. Будьте такъ добры, сэръ, спрашивайте его, если вамъ угодно, а я между тмъ приготовлю инструменты. Ученые еще нершили, какъ долго можетъ переносить трепанацію человкъ въ полномъ сознаніи.

— Масса Кукъ, сказалъ мулатъ, протянувъ руку арендатору. Я давно васъ знаю… вы очень добры, если я сознаюсь во всемъ, сдлаете ли вы мн одну милость?

— Говори, Данъ, сказалъ Кукъ, подавая ему еще пить, потому что глаза мулата становились мутными. Если ты сознаешься во всемъ, теб ничего больше не сдлаютъ, даю теб слово. Ты довольно пострадалъ отъ своей раны.

— Труповый лекарь не будетъ меня рзать, сказалъ Данъ, который давно зналъ доктора, хорошо извстнаго во всемъ Арканзас, и страшно боялся его.

— Глупости, труповый лекарь — рзать! вскричалъ съ яростью докторъ,— разумется, не завернуть же его въ хлопчатую бумагу.

— Онъ не будетъ тебя рзать, Данъ, я ужь далъ теб слово. Онъ не прикоснется къ теб ни ножемъ, ни пилой, только ты сознайся во всемъ, что ты знаешь.

— Мистеръ Кукъ, сказалъ Мунро, быстро повернувшись къ нему:— вы сейчасъ сдлали очень неосновательное общаніе, которое вы не сможете сдержать, я не думаю, чтобъ онъ могъ поправиться, если я не употреблю въ дло пилу.

— Такъ лучше умереть, сказалъ мулатъ, опять впадая въ безпамятство.

— Докторъ, сказалъ Кукъ, смотря на бдняка, которому видимо нуженъ былъ покой: — я пойду къ жен и спрошу, что сдлать для него, за нимъ надо присмотрть, и прошу васъ, сдлайте милость, если онъ придетъ въ себя, не говорите ему объ этихъ ужасныхъ вещахъ.

Кукъ вышелъ изъ комнаты, между тмъ докторъ нетерпливо игралъ своей золотой печатью и смотрлъ очень сердито.

— Гмъ… произнесъ онъ, взявши большую щепоть табаку изъ своей серебряной табакерки. Всякій глупецъ сметъ вмшиваться въ дло науки! Не прикасайся къ нему ни ножемъ, ни пилой… хотлъ бы я знать, на что еще годенъ этотъ черный остовъ?

Сандерсъ наблюдалъ за всмъ, что вокругъ него происходило, съ самымъ тяжелымъ чувствомъ. Что ему оставалось длать? Убивши мулата, онъ возбудилъ бы подозрніе, бгствомъ онъ не можетъ спастись: не дальше какъ утромъ онъ видлъ, какъ лсники отъискиваютъ слдъ. Сверхъ того, онъ вовсе не зналъ, въ какой мр мулату извстно существованіе пиратовъ, и подвергать себя напрасно опасности было бы очень глупо. Послднія слова Кука и досада доктора внушили ему новую идею. Можно какъ нибудь настроить послдняго такимъ образомъ, что онъ поможетъ ему въ трудномъ дл. Сандерсъ ршился дйствовать посредствомъ его страсти къ трупамъ, и потому онъ обратился къ доктору, ходившему съ весьма недовольнымъ видомъ взадъ и впередъ по комнат.

— Докторъ Мунро, зачмъ вы сердитесь на человка, который ничего не смыслитъ ни въ медицин, ни въ наук. Кто мшаетъ вамъ сдлать все, что угодно?

— Кто мшаетъ сердато вскричалъ докторъ, смотря въ лицо Сандерсу, кто мшаетъ? А видли вы, какіе кулаки у этого человка? Что же было бы, еслибъ мы употребили насиліе?

— Нтъ, сказалъ Сандерсъ, смясь, но хитрость иногда побждаетъ силу.

— Какой же у васъ планъ? спросилъ лекарь, бросивъ косвенный взглядъ на раненаго.

— Онъ запрещаетъ вамъ наложить руку или, лучше сказать, инструментъ на живаго человка.

— Да.

— Очень хорошо, положимъ, что онъ мертвъ.

— Но онъ не умретъ, сказалъ докторъ съ сожалніемъ, эти мулаты живучи какъ кошки, и я не думаю, чтобъ кто нибудь изъ нихъ моіъ умереть отъ пролома черепа. У нихъ крпкая натура и еслибъ только желудокъ…

— Ну, кто мшаетъ вамъ сдлать эту попытку?

— Что мшаетъ мн? что вы хотите сказать?

— То, что я хочу сказать — очень просто, зачмъ вы возите съ собой вс эти яды?

— Конечно не за тмъ, чтобъ отравлять людей, сэръ! воскликнулъ маленькій докторъ.

У него была страсть анатомировать тла, но онъ никогда не заходилъ такъ далеко, чтобъ совершить убійство для удовлетворенія своей страсти. Эта мысль никогда не пришла бы ему въ голову. Сандерсъ замтилъ, что сдлалъ слишкомъ смлое предложеніе, и тотчасъ поспшилъ дать другой оборотъ своимъ словамъ.

— Но вы поймите меня, сэръ, я говорилъ не о смертельномъ, но о безвредномъ пріем, который бы произвелъ на нсколько времени безчувственность. Кукъ подумаетъ, что онъ умеръ, и вы тогда можете увезти его, сдлать какую угодно операцію и потомъ вылечить его.

— Гмъ! вотъ что вы хотли сказать, гмъ! это можно было бы. Можно, напримръ….

Его рчь была прервана приходомъ Кука, принесшаго какое-то питье, приготовленное мистриссъ Ливели.

— Данъ, Данъ, сказалъ Кукъ, каково теб?

— Лучше, прошепталъ тотъ и поблагодарилъ Кука, подавшаго ему освжающій напитокъ.

— Масса Кукъ, вы очень добры, прибавилъ онъ, глубоко вздохнувъ и опускаясь на постель, очень добры, только… пусть эти два человка уйдутъ изъ комнаты, мн надо… что-то… очень важное… сказать вамъ.

— Эти два джентльмена, Данъ? они могутъ остаться, тугъ не можетъ быть тайнъ, которыя бы касались меня одного.

— Нтъ, простоналъ Данъ, нтъ, не только до васъ, это касается до всего Арканзаса, я это скажу только вамъ однимъ.

Кукъ попросилъ обоихъ джентльменовъ выйти изъ комнаты, хотя Сандерсъ не хотлъ удалиться, но Кукъ настоялъ, чтобъ онъ ушелъ, потому что иначе мулатъ не хотлъ произнести ни одного слова.

Кукъ съ Даномъ долго бесдовали на единъ, заперши дверь изъ внутри, чтобы никто не могъ помшать имъ. Потомъ, когда Данъ ослаблъ и впалъ въ безчувствіе, Кукъ позвалъ къ нему жену и тещу, которыя перевязали ему раны, докторъ не удостоилъ ихъ своимъ содйствіемъ. Кукъ заговорилъ съ мнимыми мистромъ Гаусомъ, о слышанномъ отъ мулата. Данъ указалъ, что хотя онъ зналъ о существованіи пиратовъ на какомъ-то остров, потому что Аткинсъ посылалъ туда много лошадей, онъ не могъ въ точности описать его положенія и сказать наврное, гд онъ, однакожъ положительно зналъ, что онъ недалеко отъ Елены и что жители его совершаютъ самыя ужасныя преступленія. Кукъ объявилъ, что онъ подождетъ возвращенія своихъ родственниковъ и тогда приметъ мры, чтобы разрушить гнздо разбойниковъ. Потомъ онъ прибавилъ, что слышалъ, что мистеръ Гаусъ хорошо знакомъ съ Миссисипи, и потому просилъ его совта.

Во время этого разговора Сандерсъ стоялъ, не поднимая глазъ. Самыя худшія опасенія подтвердились, жизнь всхъ ихъ была въ опасности, ихъ убжище открыто и онъ даже не имлъ возможности наказать измнника. Не успвъ составить никакого плана, онъ старался представить показанія мулата невроятными, неправдоподобными и заключилъ тмъ, что мулатъ выдумалъ нелпую исторію, чтобъ спасти свою жизнь. Кукъ ничему этому не хотлъ врить. Эта стратагема не удалась, и Сандеръ придумалъ другую.

Тайна была извстна только одному Куку, и будь они въ лсу, Сандерсъ не поколебался бы убить его, но при настоящихъ обстоятельствахъ подобная попытка была бы гибельна. Кром того для него было бы совершенно достаточно, еслибъ онъ могъ хоть на два дня отсрочить открытіе острова. Въ субботу вечеромъ имъ выдадутъ долю добычи, а Сандерсъ имлъ значительную сумму денегъ, которая оставалась въ рукахъ Келли. Онъ ршился отказаться отъ прежняго образа жизни и хать въ Мексику или въ Калифорнію. Въ воскресенье утромъ, онъ можетъ ужъ быть въ безопасности, и въ настоящую минуту единственной его цлью было отложить поиски на день или да два.

— Если вы полагаете, сэръ, что этотъ человкъ сказалъ правду, заговорилъ онъ посл непродолжительнаго молчанія, и ршилась захватить эту шайку, то должны помнить, что это будетъ не такъ легко, какъ поймать почти безоружнаго мулата. Если точно существуютъ подобные молодцы, то они вроятно подняли вс дары для своей безопасности и будутъ отчаянно защищаться. Если вы не нападете на нихъ съ достаточной силой, то этимъ только предостережете ихъ, и гнздо опустетъ, я на столько знаю берега Миссисипи, да вы, полагаю, также, чтобъ понять, что о погон нечего толковать. Если вы желаете, чтобъ ваше предпріятіе было успшно, то сегодня ночью посовтуйтесь съ своими друзьями, завтра утромъ увдомьте сосдей, а вечеромъ или въ воскресенье пораньше позжайте въ Елену, я также возвращусь въ Елену, разскажу все дло судь, а теперь отправляюсь въ Fourche la fave, соберу всхъ, кто можетъ носить оружіе. Въ воскресенье посл обда, это самый поздній срокъ, я буду въ Елен, и тогда мы можемъ не откладывая дальше, нанести ударъ.

Все это казалось очень основательнымъ молодому арендатору, который не могъ подозрвать Сандерса въ участіи въ грабежахъ и разбояхъ. И можно ли было заподозрть его въ этомъ? онъ общалъ быть въ Елен въ воскресенье утромъ и привезти хорошо вооруженныхъ сосдей. Сандерсъ, которому нужно было какъ можно скоре увдомить своихъ друзей объ угрожающей опасности, объявилъ, что не хочетъ терять ни минуты, слъ на коня и помчался въ Елену.

XVIII.
Отъздъ.— Вмшательство мистриссъ Брэдфордъ.— Встрча.

Въ пятницу утромъ, лоцманъ Эджеворта настойчиво совтовалъ пораньше отправиться въ путь, предсказывая непогоду и туманъ. Эджевортъ однако, не видя никакихъ признаковъ непогоды и не имя понятія о туманахъ на Миссисипи, не обращалъ вниманія на эти предостереженія. Въ Елен встртился онъ со старымъ пріятелемъ, прежнимъ своимъ сосдомъ изъ Индіаны, и болталъ съ нимъ въ отел Смарта, который, скрестивъ ноги, сидлъ на конц стола и прислушивался къ ихъ разговору. Они говорили объ охот и лсной жизни, о войн съ дикими Индйцами, о полевыхъ битвахъ и ночныхъ засадахъ.

Разговоръ ихъ былъ прерванъ приходомъ Блакфута, который объявилъ Эджеворту, что необходимо тотчасъ же отправиться, такъ какъ до свту нужно доставить грузъ къ мсту назначенія.

Эти слова подкрпилъ житель Индіаны, который уврялъ Эджеворта, что онъ не долженъ терять времени, если хочетъ хать въ Викторію. Черезъ нсколько минутъ посл Блакфута, въ комнату вошелъ лоцманъ Билль, подошелъ къ Эджеворту, не обращая на другихъ вниманія, и спросилъ старика, намренъ ли онъ теперь же отправиться, если же нтъ, то онъ сходитъ къ старому товарищу, который живетъ недалеко отъ города.

— Нтъ, мой любезный, съ живостью вскричалъ Блакфутъ, нельзя! У тебя была для этого цлая ночь, мы демъ, и то грузъ не принесетъ мн прибыли.

— Очень хорошо, и не нужно, проворчалъ рулевой, выпивъ стаканъ, и выходя изъ комнаты, какъ будто разсердясь.

— Какой непріятный человкъ, сказалъ мнимый купецъ, смотря ему вслдъ. Давно онъ на вашемъ судн?

— Съ тхъ поръ, какъ я вышелъ изъ Индіаны, не могу сказать, почему онъ мн не нравится, но скоро мы разстанемся. Онъ хорошій лоцманъ, знаетъ рку, какъ я мою ферму, и благополучно провелъ насъ вотъ до самой Елены. Все-таки я буду радъ, когда избавлюсь отъ него, въ его лиц есть что-то отталкивающее и я не могу побдить этого чувства. Хозяинъ, прибавилъ Эджевортъ, внезапно обратясь къ Смарту, который между тмъ пристально всматривался въ Блакфута,— исправилъ ли ружейный мастеръ мою винтовку?

— Винтовка принесена, отвчалъ Смартъ, не измняя своей позы. Послушай, прибавилъ онъ, обращаясь къ слуг, принеси то длинное ружье, что поправлялъ Тоби.

— Заплатили ли вы за работу?

— Да, отвчалъ конторщикъ, это стоило полдоллара, пружина была сломана и гайки не было, вы врно разбирали его и потеряли гайку.

— Вовсе нтъ, я не трогалъ его съ тхъ поръ, какъ выстрлилъ въ послдній разъ, вычистилъ и опять зарядилъ, не могу понять, какъ могла выпасть гайка. Теперь вроятно опять можно стрлять: мн хотлось бы попробовать. Гд всего безопасне выстрлить?

— Безопаснаго мста нтъ нигд, въ город запрещено стрлять, но здсь не очень строги на этотъ счетъ, только стрляйте повыше. Вонъ на этомъ дерев сидитъ дятелъ, вонъ на самомъ верху. Видите, вы можете прислонить ружье къ косяку двери.

Эджевортъ вышелъ за дверь, держа ружье на готовъ и увидвъ птицу, вскричалъ со смхомъ:

— Прислонить ружье, чтобы выстрлить на разстояніи девяноста шаговъ! хорошо! Если замокъ въ хорошемъ состояніи, вы можете послать за дятломъ.

Онъ быстро поднялъ винтовку, прицлился, раздался выстрлъ, маленькая птичка мелькнула въ воздух и упала на корни дерева.

— Хорошо, сказалъ старикъ прочищая ружье, теперь намъ не приходится стрлять въ Индйцевъ, я стрляю въ дятловъ — такъ все идетъ на свт. Человк, если не самый большой, то конечно самый опасный зврь, онъ убиваетъ просто для удовольствія убивать. Но мой купецъ ужь потерялъ терпніе. Подите къ судну, я сейчасъ заряжу винтовку, заплачу хозяину и приду къ вамъ.

Блакфутъ, казалось, былъ доволенъ, попросилъ еще разъ не заставлять долго ждать себя, и вышелъ изъ комнаты. Какъ только онъ затворилъ за собою дверь, Смартъ сказалъ Эджеворту.

— Были вы раньше знакомы съ этимъ человкомъ?

— Нтъ, но къ чему вы спрашиваете объ этомъ?

— Какъ сошлись съ нимъ?

— Я встртилъ его здсь, въ отел Союза, вы присутствовали при этомъ. Билль подцпилъ его гд-то въ город.

— Билль? кто это Билль?

— Мой лоцманъ.

— Такъ, сказалъ хозяинъ, помолчавши. Билль рекомендовалъ его вамъ. Послушайте, мистеръ Эджевортъ, мн не по сердцу этотъ молодецъ.

— Потому что не похожъ на купца? объ этомъ нечего безпокоиться, купцы въ Индіан всегда больше похожи на охотниковъ и на солдатъ, также хорошо владютъ оружіемъ, какъ всами и мрами.

— Оба они дйствуютъ за одно.

— Купецъ и Билль? Ну, едвали это такъ. Тотъ далъ хорошую цну за мой грузъ, и въ задатокъ заплатилъ часть денегъ.

— Я видлъ, какъ они обмнялись взглядами, сказалъ Смартъ вставая, и увренъ, что они хорошо знакомы. Вамъ надо остерегаться, на рк находится очень дурная шайка. Можете ли вы довриться своимъ людямъ? здсь иностранцу нечего разсчитывать на чужую помощь.

— О, конечно могу, но еще больше Я полагаюсь на себя, не бойтесь, старикъ Эджевортъ довольно уменъ и не пойдетъ въ западню. Но я еще хотлъ спросить васъ, мистеръ Смартъ, какая-то молодая женщина изъ этого города, узнала, что я отправляюсь въ Викторію и просила меня взять ее на судно, какая-то мистриссъ Эверетъ. Кажется, мистриссъ Эверетъ, она намрена выхать изъ Елены и поселиться въ Викторіи. Что это, хорошая женщина?

— Да, ея женихъ недавно погибъ въ рк и я купилъ ея землю. Я предложилъ ей помощь, но она упорно отказалась отъ всякаго вспомоществованія. Она детъ въ Викторію?

— Она такъ говорила. Прощайте мистеръ Смартъ, если я не встрчусь съ Томомъ Барнвеллемъ, и вы увидите его здсь, скажите ему, чтобъ онъ немедленно халъ ко мн. Если судно выгрузятъ до его прізда, я подожду его.

Онъ взбросилъ винтовку на плечо, пожалъ Смарту руку и отправился къ рк, гд его ожидала мистриссъ Эверетъ, съ свой поклажей

Это была худощавая, молодая и хорошенькая женщина, одтая съ ногъ до головы въ черное. Въ ея блдномъ лиц, вдоль котораго спускались свтло-каштановыя волосы, выражались тоска и страданіе.

Двухъ-колесная телега, на которой находилась поклажа мистриссъ Эверетъ, стояла на берегу. Кучеръ бросилъ на землю свою шляпу и хлыстъ и приготовился снести вещи на судно, когда Билль подошелъ къ нему и грубо спросилъ, съ чего онъ вздумалъ привозить пассажировъ и поклажу на судно, потому что вдь это не паромъ, и имъ вовсе не нужно пассажировъ.

— Оставь его, Билль, сказалъ старикъ Эджевортъ, сходя съ берега. Мы довеземъ даму до Викторіи. Погода прекрасная, вещи ея можно оставить на палуб.

Лоцманъ сердито проворчалъ что-то сквозь зубы и удалился. Онъ посмотрлъ на рку и вниманіе его остановилось на шести или семи судахъ, плывшихъ внизъ по рк, опытный глазъ лодочника тотчасъ замтилъ, что эти суда строятся на Огіо. Люди, находившіеся на нихъ, казалось, вовсе не были расположены пристать къ берегу, большая часть изъ нихъ лежала на солнышк, а рулевые безпечно опирались обими руками на руль и равнодушно смотрли на городъ.

— У насъ будутъ товарищи, сказалъ Эджевортъ, ну, молодцы, помогите-ка перевести поклажу на судно, и мы догонимъ ихъ.

Это, казалось, не понравилось Биллю, который замтилъ, что не далеко отъ Елены имъ придется плыть мимо острова, гд фарватеръ узокъ, и если много судовъ пойдутъ вмст, то легко попасть на сучья.

— Пусть суда идутъ впередъ, продолжалъ онъ, ниже они найдутъ хорошихъ лоцмановъ, которые знаютъ вс кратчайшіе пути и мы достигнемъ Викторіи въ одно время съ ними. Блакфутъ согласился съ нимъ. Люди перенесли на судно всю поклажу и мистриссъ Эверетъ готовилась послдовать за ними, когда ее неожиданно задержали.

Мистриссъ Брэдфордъ, проходя по главной улиц, узнала ее, и полагая, что она оставляетъ Елену со всемъ имніемъ, подобно богин-злобы — если можно вообразить богиню злобы въ очень старомодной поношенной шелковой шляп, съ полинялыми искусственными цвтами, яркокраснымъ платкомъ на ше, въ плать съ желтыми и зелеными разводами изъ бумажной ткани, подлетла къ мистриссъ Эверетъ, схватила ее за лвую руку и начала такъ бранить ее, что бдная женщина съ ужасомъ задрожала и старалась высвободиться изъ когтей этого дракона въ женскомъ плать. Но мистриссъ Брэдфордъ разъярилась еще больше, грозила ей кулакомъ и кричала, почти задыхаясь отъ гнва…

— Ты хочешь убжать, а? ты… ты… убжать, какъ воръ, вочью? Гд вы были послднія два дня, мадамъ. Гд скрываетесь весь день, обманщица! ночью пробуете ключи въ чужихъ дверяхъ.

— Пожалуйста, спасите меня отъ этой безумной женщины! вскричала мистриссъ Эверетъ, ища глазами вокругъ кого-нибудь, кто бы защитилъ и помогъ ей.

Присутствующіе, полагая, что эта хорошенькая женщина совершила какое-нибудь необыкновенное преступленіе и видя, что на нее напали, такъ ршительно, на улиц, среди благо дня, не осмливались вступиться за нее.

— Безумная! въ самомъ-дл? вскричала мистриссъ Брэдфордъ, оскорбленная этимъ выраженіемъ, откидывая назадъ шляпу, которая безпрестанно опускалась на лобъ и на глаза.

— А? Сударыня! я безумная, потому что стою за свои права и не хочу, чтобъ мой домъ посщали ночью чужіе, я, бдная, одинокая вдова,— потому что я также одна въ свт, потому что я веду себя скромно, живу уединенно, и не бгаю тихонько по ночамъ не обручаюсь со всякимъ лодочникомъ, который топится въ Миссисипи. ‘Луиза, говорилъ мой дорогой покойникъ, Лувза, ты…’

— Мистеръ Эджевротъ, умоляла въ отчаянія бдная леди: — защитите меня отъ этой бшеной женщины, она убьетъ меня.

— Прочь, мистеръ Этфордъ, или какъ васъ тамъ зовутъ. Бгите кто нибудь за судьей — Сквайръ Дэйтонъ, долженъ предти сюда — бгите за констэблемъ, вс эти чемоданы надо раскрыть. Мн надо посмотрть, зачмъ ей понадобилось отпирать ночью мои замки. Мн надо посмотрть, зачмъ безпокоитъ и пугаютъ почтенныхъ женщинъ ночью, когда он выходятъ изъ дому къ своимъ друзьямъ. Гд констэбль?

Но Эджевортъ и его дама вступили на судно, веревки опустили и Черепаха медленно отплыла отъ берега.

Матросы принялись работать веслами и вскор достигли правильнаго теченія, которое быстро понесло Черепаху къ острову Круглой Ивы.

Бшенство мистриссъ Брэдфордъ, отъ которой такъ безцеремонно отняли ея беззащитную жертву, было не описанно. Въ ея ум возникло твердое, хотя совершенно безосновательное убжденіе, что мистриссъ Эверетъ и была именно та самая женщина, о которой говорилъ мистеръ Смартъ вечеромъ у Дэйтона. Мнимая потеря какихъ-то вещей, которыя она сама же засунула куда нибудь, и потомъ не могла найти, укрпляла ее въ этой мысли, и она думала, что ничего боле не оставалось длать, какъ бжать къ сквайру Дэйтону требовать правосудія и настаивать, чтобъ задержать судно. Но Нанси объявила ей, что нк сквайра Дэйтона, ни дамъ нтъ дома.

Одна ея надежда оставалась на констэбля, за которымъ надо было бжать на другой конецъ города. Ближайшій путь лежалъ по узкой дорог, проложенной сквозь чащу деревьевъ, выросшихъ на нкогда очищенномъ мст. Она побжала по этой дорог, но на половин пути остановилась передъ лежавшимъ поперегъ дороги стволомъ дерева, безотчетно повела вокругъ себя глазами и увидла человка, появленіе котораго поразило мистриссъ Брэдфордъ. Одежда этого человка была изорвана, волосы растрепаны, борода не брита по-крайней-мр съ подлю. Лицо и руки его были покрыты потомъ, кровью и грязью. Черты его лица выражали злобу, которая искрилась въ его подозрительномъ взгляд. Мистриссъ Брэдфордъ взвизгнула отъ ннпуга, между тмъ какъ незнакомецъ остановился передъ ней и пытливо посмотрлъ ей въ лицо.

— Что вамъ нужно, сэръ? что вы такъ смотрите на меня? Я ищу констэбля, онъ живетъ недалеко отсюда и судья сейчасъ придетъ сюда.

Сказавъ это, мистриссъ Брэдфордъ сдлала нсколько шаговъ и когда поравнялась съ незнакомцемъ, который стоялъ на одномъ мст и слдилъ за нею глазами, тотъ тихонько шепнулъ:

— Мистриссъ Долингъ!

Мистриссъ Брэдфордъ остановилась какъ пораженная молніей и вперила глаза на человка, который, нтъ сомннія, владлъ очень опасной для нея тайной. Онъ однако же не обратилъ ни малйшаго вниманія на дйствіе, произведенное его словами, подошелъ къ ней и шепотомъ сказалъ:

— Точно ли судья идетъ за вами?

— Нтъ, сказала заикаясь мистриссъ Брэдфордъ, еще не совершенно овладвшая собою, нтъ… онъ не… не идетъ.

— Тмъ лучше, потому что вы должны спрятать меня, за мной гонятся, въ лсу я ужь не могу скрыться отъ нихъ, они преслдовали меня какъ Индйцы. Я наконецъ попалъ на дорогу, и вотъ прибжалъ сюда. Можетъ быть, они все еще ищутъ меня, ведите меня къ себ скорй, скорй, мистриссъ Долингъ.

— Клянусь жизнью, это Генри Коттонъ! тебя преслдуетъ весь Арканзасъ! и ты хочешь укрыться въ моемъ дом? Нтъ, это невозможно, ты долженъ уйти.

— Не могу. Они меня поймаютъ, если будутъ также гнаться, какъ до-сихъ-поръ. Мн надо отдохнуть хоть одинъ день. Вдь послднія дв недли за мной охотились какъ за пантерой. Я опять нищій, за мной гонялись, окружали со всхъ сторонъ, я долженъ былъ грабить и убивать! Спрячьте меня въ своемъ дом, пока я не буду въ состояніи переплыть рку или достать лодку, чтобъ доплыть до острова. Я усталъ, мн надола эта проклятая охота.

— Вамъ нельзя войти въ мой домъ, сэръ, я одинокая женщина, и если…

— О, все это вздоръ. Полно толковать, и пустите меня къ себ.

— Это невозможно, вскричала дама, приведенная въ отчаяніе. Если вы пойдете по городу въ такомъ вид и вступите въ мой домъ, вы обратите общее вниманіе. Это лучшее средство навести на слдъ вашихъ преслдователей. А если станутъ объискивать мой домъ… нтъ, нтъ, это невозможно, останьтесь гд нибудь здсь въ лсу, а вечеромъ я провожу васъ до острова. Больше я ничего не могу сдлать для васъ.

— Право! ничего больше, но я говорю вамъ, вы должны сдлать. Понимаете ли — меня преслдуютъ, и если вы не спасете меня, я попаду въ руки враговъ! Подумайте какія могутъ быть послдствія. Вы можетъ быть воображаете, что я захочу разъиграть роль героя-мученика, что я одинъ за всхъ буду болтаться на вислиц, а вы между тмъ будете жить здсь спокойно и слыть почтенной дамой? Нтъ, я открою все и тогда что васъ ожидаетъ?

— Ты сошелъ съ ума? или ты хочешь погубить и меня и всхъ остальныхъ?

— Конечно нтъ, разв только вы принудите меня къ этому. Если я войду въ городъ такъ, какъ есть, то привлеку общее вниманіе, а потому ступайте и принесите мн платье, вы знаете очень хорошо, гд его можно найти. Между тмъ я спрячусь въ этой сассафрасовой чащ и подожду васъ. Только не мшкайте, если меня отъищутъ, вы тоже не уцлете.

— Да гд же я найду платье? я не знаю ничего…

— Это ваше дло, прервалъ Коттонъ, равнодушно отвернувшись. Подумайте о Долинг… или можетъ быть вы хотите, чтобъ я напомнилъ другое имя? Но и этого кажется довольно.

— Ужасный человкъ, простонала мистриссъ Брэдфордъ, прочь поди, кто-то идетъ!

Коттонъ прислушался, Дйствительно, слышны были чьи-то спокойные и твердые шаги, но онъ, казалось, успокоился и поспшно отошелъ къ кустамъ, грозя пальцемъ мистриссъ Брэдфордъ.

Черезъ минуту явился онатанъ Смартъ, который шелъ совершенно спокойно, засунувъ руки въ карманы. Мистриссъ Бредфордъ едва успла собраться съ мыслями и оправиться отъ замшательства, въ которое повергли ее слова Коттона, когда Смартъ поравнялся съ нею. Но онъ едва усплъ пожелать ей добраго утра, какъ она побжала по направленію къ городу.

— О! вскричалъ Янки смясь, съ удивленіемъ смотря ей въ слдъ, ужасно спшите, мистриссъ Брэдфордъ — ужасно спшите. Важное дло, полагаю, напримръ, постить пріятеля, чтобъ сдлать его несчастнымъ на цлый вечеръ, или очернить чье нибудь доброе имя, или можетъ быть, для разнообразія, поссорить мужа съ женою. Но что она здсь длала, хотлъ бы я знать? Свиданье что ли, или такъ, случайно? Отчего она была такъ встревожена?

Смартъ внимательно осмотрлся, еще внимательне взглянулъ на траву, и хотя увидлъ слды мужчины, но не вывелъ отсюда никакого удовлетворительнаго заключенія. Покачавъ головой, онъ опять положилъ руки въ карманы, медленно пошелъ впередъ, напвая псню, которую прервало внезапное появленіе мистриссъ Брэдфордъ.

Черезъ часъ посл этого, мистрисъ Брэдфордъ торопливо шла домой по той же дорог, и противъ обыкновенія, не обращала ни малйшаго вниманія на то, что происходило вокругъ нея. Когда она вошла въ домъ, на конц улицы появился мужчина въ обыкновенной одежд деревенскаго жителя, въ широкополой соломенной шляп, надвинутой на лобъ. Онъ пошелъ за леди въ ея жилище и дверь быстро затворилась за нимъ.

XIX.
Ванъ-Бурень.— Повиновеніе мистра Смарта приказаніямъ своей жены.

Какъ мы сказали прежде, Томъ Барнвелль отправился на пароход Ванъ-Бурень, и чтобъ избжать неумстныхъ разспросовъ, выдалъ Мери за больную сестру, которую, везъ къ родственникамъ въ Елен. Мери была такъ истомлена, что безъ возраженій и замчаній покорилась своему мнимому брату. Служанку, правда, нсколько удивила ея одежда, а блуждающіе взоры ея могли бы дать нкоторое понятіе объ истин, но какое дло мулатк до блой, она должна была содержать въ порядк каюту и ей нкогда было думать о состояніи мозга пассажировъ, и потому она приготовила постель и предоставила Мери предаваться своимъ дикимъ фантазіямъ и снамъ, Ванъ-Бурень былъ одинъ изъ первоклассныхъ пароходовъ или клепперовъ, которые ходятъ въ Муневилль, Цинциннати и С. Луи. Быстрота, съ которою нкоторые изъ этихъ судовъ проходятъ большія растоянія противъ необыкновенно сильнаго теченія Миссисипи, почти невроятна. Ванъ-Бурень совершилъ свое послднее путешествіе изъ Новаго Орлеана въ Муневилль получасомъ дольше, чмъ пароходъ Діана, потому что такъ крпко слъ на мель, что едва могла его сдвинуть. Такимъ образомъ, въ пять дней, двадцать три съ половиною часа, онъ прошелъ разстояніе 1350 миль противъ теченья. Ванъ-Бурень прорзывалъ потокъ, отбрасывая въ сторону кипучія волны и быстро мчался впередъ. Капитанъ надялся черезъ нсколько часовъ достигнуть Елены. Лоцманъ, хорошо знакомый съ Огіо, на Миссисипи былъ въ первый разъ и слдуя ‘Мореплавателю’, направилъ судно слишкомъ близко къ берегу и, проходя мимо острова Круглой Ивы, слъ на мель. Вс усилія экипажа были безплодны. Судно врзалось въ мель такъ глубоко, что стащить его собственными силами было невозможно. Но такъ какъ это случилось при наступленіи ночи, и рка прибывала, капитанъ ршился подождать до разсвта, въ надежд, что тогда оно само сдвинется. Къ берегу была выслана шлюбка съ кабельтовымъ, которымъ прикрпили пароходъ, съ тою цлью, чтобы теченье не унесло его въ другую сторону. Матросы, посланные на берегъ, нашли, что привязать канатъ гораздо трудне, чмъ они ожидали. Цлый островъ былъ покрытъ хлопчатникомъ, который не могъ бы удержать даже флатъ-ботъ, а не только пароходъ. Затрудненіе увеличивалось еще и тамъ, что снаружи выдавался молодой кустарникъ, который мшалъ лодк подойти къ берегу. Матросы принуждены были наконецъ влзть въ воду и вбродъ дойти до берега. Они растянули веревку по сухой земл и обвязали ею множество небольшихъ деревьевъ. Сдлавши это, они вернулись на пароходъ. Два матроса остались на палуб, чтобъ присматривать за пароходомъ и поддерживать огонь въ паровик. Сначала они исправно исполняли свою обязанность и посматривали крпко ли натянутъ, не ослаблъ ли кабельтовъ. Въ полночь они услись на кучу дровъ, противъ печи и, чтобъ не заснуть, начали разсказывать свои похожденія. Но скоро разскащикъ началъ засыпать, и глубокое безмолвіе воцарилось на пароход.

Тихо журча, волны разбивались о пароходъ и съ ропотомъ разбгались къ берегамъ. Деревья, сокрушенныя силой теченья, отъ времени до времени ударялись о него, какъ бы пытаясь пробить эту преграду. Непроницаемый мракъ окутывалъ лсъ и рку. Все было тихо. Два человка, бывшіе на сторож, почти безсознательно подняли усталыя головы, посмотрли на звзды и на колебавшіяся ивы. Монотонный шумъ рки убаюкивалъ ихъ и жесткое ложе не помшало имъ заснуть крпкимъ сномъ.

Прибывающая вода снесла судно съ песчанной мели. Сначала деревья держалась крпко, но когда веревка вытянулась, тонкіе кусты уступили и съ трескомъ переломились.

Потрясеніе, освободившее пароходъ, было такъ сильно, что покачнуло его разбудило безпечно спавшихъ сторожей. Они съ удивленіемъ открыли глаза и посмотрли на небо: т же звзды, на которыя они смотрли за нсколько часовъ передъ тмъ, сіяли надъ ними, они съ безпокойствомъ вскочили и увидли, что гребни хлопчатникъ деревьевъ лежали уже не съ боку, а назади. Вода ужь не плескалась о судно, и ивы исчезали въ разстояніи. Сонъ сторожей мгновенно исчезъ, они бросились къ веревк, — она висла въ вод. ‘Пароходъ поплылъ!’ закричалъ одинъ изъ нихъ. Люди, спавшіе на палуб при тепломъ, ночномъ воздух, проснулись и побжали одинъ за другимъ. Одни хватали веревку, другіе звали лоцмана, но никто не подумалъ о главномъ, что пароходъ не можетъ идти безъ пара. Надо было развести огонь прежде, чмъ думать о спасеніи.

Капитанъ, не потерявшій присутствія духа, началъ раздавать приказанія. Одни должны были прикрпить кабельтовъ къ небольшому якорю и бросить въ воду, чтобъ остановить или замедлить движеніе парохода, кочегарамъ велно было разводить огни подъ каждымъ паровикомъ, другимъ накачивать туда воду, чтобъ отъ чрезмрнаго скопленія пара не лопнули паровики. Еслибъ эти предосторожности были приняты заране, то они могли бы удержать пароходъ, но сильное теченіе увлекло его дальше, чмъ предполагали сначала, и теперь несло къ западному берегу.

— Вынимайте рейки, кричалъ помощникъ капитана, вынимайте рейки и старайтесь приставить ихъ къ деревьямъ. Ну, ребята, подавайтесь назадъ. Моряки поспшно повиновались, притащили длинные багры, поставили ихъ къ берегу, чтобъ предупредить ударъ. Якоря были спущены, но мягкая почва не держала ихъ и Ванъ-Бурень пошелъ бокомъ вдоль берега, между тмъ какъ корма его ударялась объ нанесенныя водою деревья. Судно получило жестокое потрясеніе, и крыша гребнаго колеса съ лвой стороны разбилась въ дребезги. Пассажиры въ смятеніи разбжались по всмъ направленіямъ, нкоторые держали чемоданы, готовясь воспользоваться первой возможностью и выскочить на берегъ или въ шлюбку. Команда тоже была нсколько встревожена.

Посл внимательнаго осмотра, Тиммерманъ объявилъ, что пострадали только руль, оплоты, гребное колесо, все это конечно было въ худомъ состояніи, но еще исправимо. Первымъ дломъ было привести въ порядокъ руль, и солнце было уже высоко, прежде чмъ это кончили. Запасныя доски и цпи были превращены въ руль, съ помощью котораго судно могло доплыть до Елены. Уже солнце перешло свой зенитъ, когда Ванъ-Бурень достигъ Елены. Томъ Барнвелль въ сильнйшемъ нетерпніи ходилъ взадъ и впередъ по палуб, слдя за многочисленными флатботами, проносившимися мимо. Они вс такъ походили одинъ на другой, что онъ не могъ узнать флатботъ Эджеворта, и надялся, что, пріхавши въ городъ, застанетъ еще его тамъ.

Одинъ разъ, по признакамъ, замтнымъ только глазу моряка, онъ подумалъ, что узналъ его, но на немъ находилась женщина и на палуб лежало нсколько незнакомыхъ чемодановъ, которыхъ не было на Черепах, когда онъ выхалъ изъ Елены. Поэтому онъ все еще надялся поспть во-время.

Но онъ ошибся въ ожиданіяхъ. Судно отправилось изъ Елены и какъ онъ узналъ посл, не задолго до его возвращенія. Дальнйшія разсужденія были безполезны. Онъ сначала повелъ бдную двушку въ отель Союза, и чтобъ взбжать докучныхъ разспросовъ, выдалъ ее и здсь, какъ и на пароход, за сестру, пріхавшую изъ Новаго-Орлеана. Здсь однакожъ встртилось ему другое неожиданное затрудненіе. Мистеръ Смартъ, провожавшій Тома по лстниц въ отведенную ему комнату, замтилъ горестное положеніе двушки и общалъ заботиться о ней, но ей нужны попеченія женщины, а его жена завалена дломъ, и потому въ весьма невеселомъ расположеніи духа. Смартъ уврялъ молодаго человка, что если на нее взвалятъ еще новое бремя, то она не только будетъ протестовать противъ этого, но даже станетъ требовать немедленнаго удаленія паціентки.

— Куда же я пойду съ нею? сказалъ уныло Томъ, разсказавъ хозяину подробности своего приключенія. Лодка уплыла, и я долженъ плыть за нею, вдь на ней все мое имущество, даже платье. Эту несчастную женщину, въ ея теперешнемъ положеніи, я не могу оставить въ город безъ надежнаго покровительства, и взять съ собой не могу. Позвольте ей остаться здсь, сэръ, будьте уврены, я возвращусь чрезъ нсколько дней и вознагражу васъ за безпокойство.

Этотъ разговоръ былъ прерванъ шумомъ, раздавшимся внутри дома: слышно было, какъ мистриссъ Розалія Смартъ весьма сидъно выражалась о грязныхъ, оборванныхъ лодочникахъ, которые приводятъ въ домъ какихъ-то двокъ.

— Сестра! вскричала она, вроятно отвчая на какое-то замчаніе Сципіона. Сестра, какъ же! они вс скоро привезутъ сюда своихъ сестеръ. Не совершенно въ здравомъ ум, какъ будто у меня и безъ того мало хлопотъ, я не знаю покою ни днемъ, ни ночью. Я должна мучиться для здоровыхъ постителей, а теперь, когда убжала моя служанка, которую сманила эта мистриссъ Брэдфордъ, я должна няньчить больную. Не хочетъ ли мистеръ Смартъ заботиться о ней и няньчиться съ нею. Нтъ, нтъ, пусть она теперь же убирается вонъ отсюда. Хотла бы я знать, кто распоряжается комнатами, я или мистеръ Смартъ? Если онъ хочетъ взять это въ свои руки, станетъ бранить служанокъ, содержать въ порядк постели, то мое присутствіе здсь лишнее. Я работаю какъ невольница, посмотримъ, кто…

Дале нельзя было разслушать, потому что мадамъ Розалія Смартъ поднялась на лстницу, было однакожъ ясно, что шансы на мирное окончаніе дла ежеминутно уменьшались.

— Я пойду, попрошу ее самъ, сказалъ Томъ, взявши шляпу. Она мн не откажетъ.

Но Смартъ, нсколько минутъ безмолвно потиравшій правой рукой свой подбородокъ, схватилъ его руку и поспшно сказалъ:

— Постойте, вы испортите все дло, у моей жены доброе сердце, но мы сдлали большую ошибку, показавъ вамъ комнату безъ ея позволенія, этого она никогда не прощаетъ. Если вы намреваетесь идти къ ней и попросить о томъ, что мы уже ршили безъ нея, я попрошу васъ подождать, пока я отойду на двсти шаговъ на улицу, потому что вамъ придется многаго наслушаться и въ добавокъ получить отказъ.

— Такъ что же длать? вскричалъ съ отчаяніемъ Томъ, вы единственный человкъ въ Елен, которому я могъ бы поручить ее, а вы отказываетесь и принять ее. Я возвращусь и заплачу вамъ. Вы не знаете, какъ дорого мн…

— Я слишкомъ хорошо знаю мою старуху, сказалъ Смартъ, но погодите, у меня есть одинъ планъ, попробуемъ.

— Какой же?

— Предоставьте это мн, погодите немножко. Потомъ Смартъ посмотрлъ вокругъ себя, и прибавилъ серьезнымъ тономъ: да, это будетъ хорошо! Прыгайте изъ этого окна, сэръ!

— Мистеръ Смартъ! сказалъ съ удивленіемъ молодой морякъ.

— Иначе я не могу вамъ помочь, надо вамъ сдлать небольшое движеніе. Вы должны выскочить изъ этого окна, и не возвращаться до вечера.

— Невозможно! сказалъ Томъ, я не могу ее оставить, пока не буду увренъ, что она безопасна, притомъ я не понимаю вашей цли: мн надо знать ваше намреніе.

— Въ такомъ случа намъ надо оставить это, сказалъ Смартъ, равнодушно засунувъ руки въ карманы. Это единственное средство, которое я могъ придумать, мн очень жаль, что оно вамъ не нравится… Можетъ быть, не возметъ ли ее Сквайръ Дэйтонъ?

— Кто это Сквайръ Дэйтонъ!

— Мирный судья, онъ женатъ, и въ его дом живетъ дальняя родственница его жены, можетъ быть, онъ возметъ эту Двушку.

— Какъ вы думаете, я найду его дома?

— Нтъ, его нтъ въ город и об дамы также ухали. Томъ въ уныломъ раздумьи сталъ ходить по комнат.

— А вы полагаете, спросилъ онъ, что можете убдить свою жену принять ее?

— Убдить! нтъ, ни одинъ человкъ въ свт не можетъ сказать, что убдилъ мою жену въ чемъ нибудь, но я попробую убждать, только вы прежде должны выпрыгнуть въ окно. И такъ, если угодно, вотъ окно!

— Но зачмъ же это?

— Чтобъ вамъ не встртиться съ женой. Это вамъ не трудно, прыгайте, здсь только пять футовъ вышины.

Томъ хотлъ было возражать, но промолчалъ, открылъ окно, и обратившись къ хозяину, сказалъ:

— Сэръ, еслибъ вы могли вообразить…

Въ корридор раздались шаги.

— Моя жена! сказалъ Янки, кланяясь и указывая на окно.

Томъ, не говоря ни слова, оперся на подоконникъ и выскочилъ на улицу.

Меньше чмъ черезъ минуту дверь отворилась и мистриссъ Смартъ вошла въ комнату, съ такимъ же раскраснвшимся лицомъ, какъ въ то время, когда читатель познакомился съ нею, но въ настоящемъ случа этотъ яркій румянецъ явился отъ другой причины. Смартъ немедленно принялся скорыми шагами ходить по комнатъ, сложа руки за спиной.

— Кто привелъ мамзель?.. были первыя слова, которыя произнесла мистриссъ Смартъ, опираясь руками въ бока, но увидя, что въ комнатъ не было никого кром мужа, она остановилась, увренная, что слышала голосъ чужаго человка.

— Съ кмъ вы говорили? я слышала голоса.

— Очень можетъ быть, отвчалъ ея мужъ:— я могъ говорить самъ съ собой, продолжалъ онъ, не смотря на жену. Да не въ этомъ сила, я не хочу имть никакого для съ этими бродягами и попрошу васъ на будущее время, когда вы впустите въ домъ постителей, то-есть такихъ, больныхъ постителей, дать мн знать объ этомъ заране.

Мистриссъ Смартъ онмла отъ изумленія.

— Конечно, очень хорошо быть сострадательной, продолжалъ ея мужъ, какъ бы не замчая дйствія своихъ словъ:— но я не хочу имть дла съ этими лодочниками. Никто столько не хлопочетъ и не безпокоится о нихъ, и никто…

— Конечно! вскричала мистриссъ Смартъ, потому что онатанъ задлъ самую чувствительную струну:— Конечно! джентльменъ много безпокоится и хлопочетъ о нихъ, вдь ему надо стряпать имъ, содержать въ чистот постели и комнаты о смотрть за бльемъ! Слыхано ли это? Но откуда пришла эта женщина? Кто привелъ ее въ домъ? и что съ ней длать?

— Никто не отвчаетъ за это, сказалъ онатанъ, смотря спокойно на жену.

— Кто привелъ ее сюда, я хочу знать? съ гнвомъ вскричала мистриссъ Смартъ.

— Все равно кто привелъ. Какой-то молодой фермеръ изъ Индіаны, она его сестра, чужая здсь. Онъ полагаетъ, что она умретъ, если какая-нибудь добрая женщина не сжалится и не станетъ присматривать за ней, онъ самъ не могъ остаться, потому что дла требуютъ его присутствія въ какомъ-то прирчномъ город. Да намъ что до этого? Я не желаю имть въ своемъ дом больныхъ, чтобъ ухаживать за ними.

— Больныхъ… хлопоты… да! такъ вы отзываетесь о бдной, несчастной женщин, потому что у нея нтъ шелковыхъ платьевъ и перьевъ на шляп, вамъ нечего безпокоиться о больныхъ, славно вы ухаживали бы за ними. Но гд тотъ человкъ, который привелъ свою сестру въ чужой домъ?

— Ушелъ, ушелъ! Вотъ это-то бситъ меня. Силой навязываетъ намъ больную, говоритъ, что ему до нея нтъ дла… что это дло хозяйки дома… что великодушіе мистриссъ Смартъ хорошо извстно и множество подобнаго вздору, самъ бжитъ въ лсъ, въ Литтльрокъ, словомъ — исчезаетъ куда-то. Если онъ такъ мало заботится о своей больной сестр, то я имю право заботиться о ней еще мене. Нтъ ни другаго платья, ни другой перемны блья, ни…

— Мистеръ Смартъ! мистеръ Смартъ! Я попрожу васъ деликатне выражаться въ моемъ присутствіи, я точно также дама, какъ если бы жила въ Нью-орк, или въ Филадельфіи. Вамъ какое дло до того, гд помстятъ больную?

— Помстятъ…. что мн до того? Спиціонъ долженъ выпроводить ее за двери, она можетъ идти куда хочетъ, и дло кончено.

— Намъ нельзя выпроводить ее за дверь. Это было бы противно нашимъ обязанностямъ. Мы, надюсь, христіане, я не хочу, чтобъ объ насъ говорили, что мы выгнали изъ дома больную двушку, потому что у нея не было ни денегъ, ни платья, притомъ вы правы, вамъ нечего длать, это касается одной меня, и я охотно оставляю ее у насъ на нсколько дней. Если она поправится и будетъ вести себя, какъ слдуетъ, мы можемъ посмотрть, нельзя ли что-нибудь для нея сдлать. Мн нужна помощница, потому что я не хочу работать какъ невольница. Но для васъ это ничего не значитъ. Вы уходите по дламъ, или для удовольствій, не заботясь о томъ, какъ ваша жена измучилась и устала. Я совершенно понимаю, что вы не можете взять въ толкъ, какъ бдной двушк, у которой нтъ родителей, приходится нуждаться въ чужой помощи. Вы вс мужчины эгоисты, жестокосердны и требуете, чтобы женщины покорялись вашимъ приказаніямъ. Такъ я вамъ скажу, сэръ, это женское дло, а потому вамъ, мужчин, нечего сюда вмшиваться. Двочка останется со мной, пока я не захочу отослать ее.

И съ этими словами мадамъ вышла изъ комнаты, хлопнула дверью и пошла прямо въ комнату бдной двушки, но уже далеко не съ тми намреніями, какія питала четверть часа тому назадъ.

онатанъ засунулъ руки въ карманы и началъ ходить по комнат, насвистывая изъ всей силы Janke Doudlee, что онъ длалъ всегда, когда обдумывалъ что-нибудь важное или бывалъ очень доволенъ.

XX.
Ирландецъ открываетъ свои подозрнія мистру Смарту.— Свидтельство Тома Барнвелля.

Псня онатана Смарта была прервана посщеніемъ, которое не только помшало его пріятнымъ размышленіемъ, но и на долго заняло его вниманіе.

— А, О’Туль! гд вы пропадали? что вы странно смотрите?

— Пропадалъ! Нтъ, я не пропадалъ, я тайкомъ убжалъ. Слушайте, Смартъ, мн надо кое-что сказать вамъ и откровенно скажу, я желалъ бы поговорить объ этомъ на открытомъ воздух. Въ комнат, мн всегда кажется, что за стною какой нибудь сосдъ подслушиваетъ, что говорятъ, а я не хочу, чтобъ цлый городъ зналъ, что я вамъ скажу. Пойдемте на берегъ гулять.

— О! о! секретъ, пожалуй, пойдемъ, въ чемъ дло?

— Сначала выходите отсюда.

И безъ дальнйшихъ разговоровъ, О’Туль вышелъ изъ дому и направился къ рк, куда послдовалъ Смартъ.

— Зачмъ вы такъ скоро идете? спросилъ Смартъ, схвативъ Пата за воротъ и крпкою рукою остановилъ его, что такъ шагаете?

— Смартъ, сказалъ О’Туль, остановившись и обернувшись къ своему спутнику, вы помните, что нсколько вечеровъ тому назадъ къ противоположному берегу плыла отсюда лодка.

— Ну!

— Ну, эта лодка не приставала къ Уельторпу.

— Ужасно! Чтожъ дальше?

— Не знаю, сказалъ Ирландецъ, съ яростью топнувъ ногой.

— Едва ли нужно было говорить мн это по секрету. Тмъ не мене, я увряю васъ, что не передамъ этого ни одному человческому существу, даже подъ страхомъ пытки.

— Смартъ, это дло серьезне, чмъ вы предполагаете, и хотя я еще не узналъ ничего опредленнаго, но увренъ, что съ этой лодкой связывается какая-то тайна. Она не пристала къ берегу ни тутъ, ни выше, ни ниже, я далеко ходилъ и въ ту и въ другую сторону, но вс увряли меня, что они слышали бы, еслибъ прошла лодка, разв только весла были перевязаны. И зачмъ бы имъ плыть туда, гд они не хотли пристать, просто для того, чтобъ заставить насъ подумать, что они плывутъ туда, когда истинная ихъ цль была плыть въ другое мсто. Я увренъ, и это-то я и хотлъ сказать вамъ, что у этихъ лодочниковъ находится гд-нибудь на болот, по ту сторону или даже около Арканзаса, игорный домъ, гд они грабятъ честныхъ христіанъ, если только не хуже. Моего брата ограбили до рубашки въ одномъ изъ ихъ притоновъ и потомъ выпроводили за дверь. Еслибъ разрушили подобное гнздо и выгнали изъ окрестностей шайку, это было бы доброе дло. А выше находится другой такой же притонъ, который называется Страшный Медвдь, и который, надюсь, будетъ смыть первымъ приливомъ рки.

— Гм!… да, сказалъ Смартъ, потирая подбородокъ и пристально глядя на Пата, ему пришло на память то, что онъ слышалъ поутру отъ Тома Барнвелля. И вы уврены, что они не пристали ни къ тому берегу, ни къ Миллеру, тамъ также тропинка черезъ болото?

— Да я думалъ объ этомъ, ходилъ туда. Миллеръ-нигріецъ, вы знаете его, сказалъ мн, что онъ никогда не уходитъ съ берега посл сумерекъ, и что даже кошка не проплыла мимо, не только лодка. Они не могли также плыть къ камышевому кустарнику, что тамъ еще ниже. Я былъ у Нмца Брандера, такъ кажется его зовутъ, вотъ тотъ, что сказался больнымъ и послалъ ночью за докторомъ. Вотъ идетъ одинъ изъ нихъ, не говорите теперь ничего, мы поговоримъ въ другой разъ объ этомъ.

Смартъ быстро обернулся и увидлъ нашего пріятеля Тома, который, привязавши свою лодку, бродилъ по берегу. Увидвъ содержателя гостинницы, онъ поспшно пошелъ къ нему и закричалъ:

— Ну, что, сэръ? сжалились ли вы надъ бдной двушкой. Или все еще хотите выгнать на улицу?

— Я сдлалъ бы это, но жена не позволила, она настоятельно потребовала, чтобъ эта сиротка осталась у нея и хочетъ няньчиться съ нею, пока она не выздороветъ, а потомъ думаетъ оставить у себя помощницей.

— Неужели вы точно сдлали все это? вскричалъ радостно Томъ.

— Кто, я? спросите жену… Но, безъ шутокъ, не разскажете ли вы еще разъ… Мистеръ О’Туль почтенный человкъ и одинъ изъ моихъ друзей,— какъ и гд, важне всего гд, нашли вы ту женщину, которую привезли сюда и что она разсказала о себ?

Томъ исполнилъ его желаніе и разсказалъ, гд онъ нашелъ несчастную двушку.

— А больше вы ничего не узнали? какъ она попала на островъ? и что сдлалось съ судномъ, потерпло ли оно крушеніе или попало на сучья, или наконецъ на него напали? спросилъ Смартъ, между тмъ какъ О’Туль слушалъ съ величайшимъ вниманіемъ.

— Нтъ, задумчиво отвчалъ Томъ, я не узналъ ничего врнаго, и думаю, что при ея настоящемъ положеніи едва ли можно полагаться на ея слова. Но она произнесла нсколько словъ, которыя возбуждаютъ самыя ужасныя подозрнія: она говорила о расколотыхъ черепахъ, окровавленныхъ тлахъ, и своемъ муж, который будто бы всталъ чистый и блый изъ волнъ. Надюсь, что ко времени моего возвращенія, ей будетъ лучше и тогда можетъ быть она будетъ въ состояніи дать боле ясный отчетъ о своемъ несчастьи. Быть можетъ родственниковъ ея постигла какая-нибудь ужасная смерть и она отъ того помшалась. Я слышалъ, что около рки живутъ Индйцы?

— И боле ничего она не сказала? спросилъ Ирландецъ.

— О, говорила, что птицу хотятъ опять поймать и посадить въ золотую клтку и что ищутъ ее и ползаютъ между кустарниками. Но она видимо помшалась и какъ птица сидла на втк.

— Еслибъ ее опять поймали, то ужь конечно не посадили бы въ золотую клтку, замтилъ Смартъ.

— На какомъ же это остров? спросилъ Патрикъ.

— Я не знаю, должно быть второй или третій отсюда, отвчалъ Томъ. Два рядомъ — не далеко одинъ отъ другаго. Да, кажется такъ. Сначала маленькій круглый островъ, заросшій хлопчатниками, тутъ пароходъ стоялъ ночью.

— У этого нтъ числа и онъ необитаемъ, сказалъ Ирландецъ.

— Не далеко отъ него и тотъ, гд я нашелъ Мери. Дальше внизъ по рк еще два, одинъ подл другаго, я плылъ между ними.

— Это 62 и 63, а тотъ вроятно 61, на которомъ ураганъ изломалъ деревья. Я пытался однажды пристать къ нему, но не могъ, деревья совсмъ сбиты и набросаны одно на другое.

— Да, вы правы, это тотъ островъ и есть. Какъ она попала въ такой лабиринтъ — непостижимо.

— Смартъ, Смартъ, сказалъ Патрикъ, качая головой: — эта лодка запутана въ дло.

— Едва ли, отвчалъ Смартъ:— это возможное дло, но мн не врится.

— Какая лодка? спросилъ Томъ.

Патрикъ разсказалъ ему свои подозрнія, какъ лодка отчалила отъ лваго берега и направилась къ противоположному, и какъ нигд ея не было видно.

— Это было въ среду вечеромъ?

— Да, поздно вечеромъ!

— Фермеръ, по имени Брадшо, котораго я встртилъ, когда здилъ внизъ по рк, сказывалъ мн, что онъ въ тотъ вечеръ окликнулъ лодку, на которой находилось довольно много людей.

— Брадшо! онъ живетъ миль за шесть или за семь отсюда, на этомъ берегу?

— Именно. Онъ сказалъ мн это вчера и прибавилъ, что часто ночью проходятъ лодки вверхъ и внизъ по рк. Онъ полагаетъ, что вроятно въ Елен или на мыс Монгомери находятся тайные игорные дома, и что они здятъ туда ночью, чтобы ихъ не замтили.

— Странно! замтилъ Смартъ. Рчной народъ, не примите въ обиду моихъ словъ, вообще не очень уважаетъ законы.

— Смартъ, вскричалъ Патъ, я далъ вамъ слово, что буду слдить за этой лодкой и исполню это. Сначала я отправлюсь къ Брадшо и вывдаю отъ него все, потомъ объищу островъ Круглой Ивы и слдующіе, одинъ за другимъ. Если найду тамъ что-нибудь подозрительное, то вернусь за помощію, если нтъ, объищу болота.

— Когда вы дете? спросилъ Томъ.

— Теперь же. Хотите вмст со мной?

— Я, конечно, поду внизъ по рк, ко не теперь еще, я не могу оставить сегодня Мери, я завтра еще во время пріду въ Викторію, прежде чмъ Эджевортъ выгрузитъ свой флатботъ.

— Ну, можетъ быть и лучше. На меня меньше обратятъ вниманія и не помшаютъ мн. Надо взять съ собой какую нибудь провизію.

— Вы можете взять у меня. Подите къ жен и скажите, что вы….

— Что вы, Смартъ, помилуйте! Неужели вы такъ мало знаете свою жену, что полагаете, она обратитъ вниманіе на мое требованіе? Она, кажется, жалуетъ меня и знаетъ, что я сдлаю все, что могу, чтобъ доставить ей удовольствіе, но сегодня она въ такомъ расположеніи духа, что я не очень охотно пошелъ бы къ ней, хотя я и говорилъ съ ней съ полчаса.

— Скажите ей, что просили у меня и я съ бранью отказалъ.

— Это я могу сдлать и, кажется, это будетъ врне. Прощайте, джентльмены, прощайте. Я боюсь, что сегодня будетъ настоящій миссисипійскій туманъ, но дла нтъ, только бы не было хуже. Я недавно потерялъ свой компасъ надо пойдти къ судь и взять у него на время. У него есть всегда въ запас.

— Не пойдти ли мн съ вами? спросилъ Томъ Смарта, когда О’Туль ушелъ. Мн хотлось бы увидть Мери, а надолго оставить свою лодку мн нельзя.

— Нтъ еще, не ходите, не показывайтесь моей жен. Она добрая, но любитъ поступать по-своему, и если это не противно моимъ намреніямъ, я не мшаю ей. Притомъ, спшить не для чего. Флатботъ сегодня не доплыветъ до Викторіи, вроятне всего, что онъ гд нибудь теперь стоитъ, привязанный къ смоковниц, потому что туманъ поднимается уже вверхъ по рк, а внизу еще хуже. Самые лучшіе лоцманы не ршаются плыть въ такое время, судно можетъ попасть или на песчаную мель и тогда придется ждать, пока рка прибудетъ, или попадетъ на сучья, въ такомъ случа и приливъ не поможетъ. Имйте терпніе до завтра, завтра рано утромъ мы потолкуемъ, что длать.

Томъ Барнвелль убдился, что слдовать совту добродушнаго Смарта необходимо, и медленно пошелъ вдоль берега, въ надежд встртить кого нибудь изъ знакомыхъ съ другихъ флатботовъ. Но никого не встртилъ и повернулъ къ городу, когда неожиданно услышалъ за собой стукъ копытъ и увидлъ двухъ дамъ, хавшихъ верхомъ по направленію къ рк. Он прохали около ста шаговъ, потомъ повернули направо, къ дому Сквайра Дэйтона.

Томъ стоялъ неподвижно, пока он прохали мимо него, онъ старался разсмотрть ихъ, но шляпы мшали ему. Когда же младшая изъ нихъ, поровнявшись съ нимъ, посмотрла на него, ему показалось, что онъ видлъ ее гд-то. Но она исчезла прежде, чмъ онъ могъ вспомнить, гд именно встрчался съ этой двицей: и такъ какъ голова его была занята боле важными длами, то онъ, молча, пошелъ къ городу и скоро забылъ о прекрасной незнакомк.

XXI.
Томъ Барнвелль встрчается съ пріятельницей Мери.— Его разговоръ съ Сквайромъ.

Дв дамы, нагнавшія Тома, были мистриссъ Дэйтонъ и Адель. Он возвращались отъ Ливели. Мальчикъ мулатъ встртилъ ихъ у воротъ и взялъ ихъ лошадей. Мистриссъ Дэйтонъ спросила о муж.

— Сквайръ ухалъ верхомъ, мистеръ О’Туль тоже приходилъ освдомляться о немъ, онъ должно быть въ Елен, недавно матросъ съ парохода привелъ его лошадь и сказалъ, что господинъ скоро придетъ.

Дамы взошли на лстницу, Адель сняла шляпу, откинула свои длинные шелковистые локоны и открыла фортепьяно.

Между тмъ мистриссъ Дэйтонъ сняла, съ помощію Нанси, свою амазонку, сла въ кресло и задумчиво склонила голову на руку.

— Что съ тобой, Адель? спросила она тихимъ голосомъ и едва замтная улыбка заиграла на ея губахъ, что ты такая сердитая!

— Кто? я сердита? что со мною? вотъ странный вопросъ, Люси: да я никогда не чувствовала себя лучше и вссле, какъ именно теперь. Что же можетъ быть со мною? Ахъ! можетъ быть, ты думаешь это потому, что я заиграла эту глупую пьесу ‘дни разлуки’, ха! ха! ха! это попало мн первое подъ-руку. Я именно теперь расположена танцовать. Кстати, Люси, молодой человкъ, который стоялъ на берегу недалеко отъ флатбота, смотрлъ на меня, какъ на старую знакомую, я это замтила, когда мы прозжали мимо. Онъ кажется живетъ не въ Елен, я видала его лице гд-то въ другомъ мст, хотя можетъ быть въ другомъ костюм.

— Я его вовсе не знаю. Судя по одежд, онъ долженъ быть моряхъ. Гд теперь Дэйтонъ? О! еслибъ онъ скоре ухалъ отсюда! Не знаю почему, но Арканзасъ не нравится мн. Эта грубая жизнь и вчный шумъ не по мн, народъ здсь вообще такъ грубъ и холоденъ, а Дэйтона такъ часто требуютъ со всхъ сторонъ, что ему некогда и отдохнуть. Я думаю, онъ хочетъ переселиться въ Нью-оркъ.

— Я поду съ вами, сказала Адель, вставъ изъ-за фортепьяно и подходя къ окну, мн тоже не нравится здсь, я тоже уду. Этотъ Арканзасъ очень нездоровая страна, и я удивляюсь, что вы такъ долго здсь живете.

— Конечно, климатъ въ Елен не очень хорошъ, но немного дальше, около холмовъ, воздухъ…

— Посмотрите, вотъ идетъ этотъ молодой человкъ. Мн любопытно… А, Томъ Барнвелль! Томъ Барнвелль изъ Индіаны. Я полагала, что онъ въ Африк или въ Европ.

— Кто это Томъ Барнвелль?

— Нашъ давнишній и короткій знакомый. Онъ былъ пламенный обожатель Мери Моррисъ, теперешней мистриссъ Гаусъ. Эта несчастная любовь и заставила его плыть изъ Америки. Скоро же онъ вернулся.

— Онъ идетъ сюда?

— Я заговорю съ нимъ. Томъ хорошій человкъ и его вс любили. Мери не понимала его, по-крайней-мр, мн кажется такъ, и когда онъ увидлъ, что его соперникъ предпочтенъ, то сейчасъ же ухалъ изъ штатовъ. Желала бы я знать, извстно ли ему, что она живетъ такъ близко. Онъ идетъ кажется мимо, и не взглянулъ сюда. Онъ, кажется, занятъ важными мыслями, а то нашъ домъ привлекъ бы его вниманіе. Эй, Нанси! бги скоре и скажи этому молодому человку, который повернулъ за уголъ, что старая знакомая желаетъ съ нимъ поговорите. Мулатка тотчасъ же исполнила приказаніе, и Томъ, хотя удивился неожиданному приглашенію, но немедленно повиновался.

— Добро пожаловать, сказала Адель, дружески протянувъ ему руку: вы опять въ Арканзас, мистеръ Барнвелль. Это очень хорошо, что вы не совсмъ еще забыли владнія стараго дяди. Мистеръ Барнвелль изъ Индіаны, мистриссъ Дэйтонъ изъ Георгія.

— Миссъ Дунморъ! вскричалъ Томъ, машинально взявъ протянутую руку. Во сн, или наяву я вижу васъ здсь въ Елен, а знаете ли вы… нтъ! нтъ! какъ вы можете знать! Мери…

— Въ чемъ дло, сэръ? вы блдны какъ смерть, вы видли Мери?

— Да, произнесъ Томъ нершительно, но поспшно оправясь отъ волненія, прибавилъ: она здсь!

— Да, я знаю, сострадательно отвчала Адель, не въ Елен, но все-таки очень близко — въ Синквил.

— Въ Синквил! нтъ! здсь, здсь въ город.

— Мерк здсь! А ея мужъ!

— О, миссъ Дуиморъ, сказалъ Томъ, но отвчая и можетъ быть не слышавъ послдняго вопроса, вы были всегда добрымъ другомъ Мери, не оставляйте ее въ ея ужаснйшемъ, величайшемъ несчастіи.

— Что съ нею? вскричала Адель, судорожно схвативъ руку молодаго человка. Томъ разсказалъ вчерашнее происшеотвіе.

Мистриссъ Дэйтонъ, съ величайшимъ вниманіемъ слушавшая его разсказъ и замтившая, какое дйствіе произвелъ онъ на Адель, прервала Барнвелля увреніями, что другъ Адели найдетъ убжище въ ихъ дом.

Адель могла только пожатіемъ руки выразить свою благодарность, говорить она не могла.

— Какъ раскажемъ мы эти ужасныя новости мистеру Гаусу? Но какъ Мери попала вечеромъ на рку, когда вчера утромъ онъ оставилъ ее на плантаціи.

— Кто? Гаусъ? Эдвардъ Гаусъ? Онъ должно быть былъ съ ней въ лодк. Мери постоянно вспоминаетъ о муж, и говорить, что онъ былъ убитъ вмст съ ея родителями.

— Что же это! вскричала Адель: Мери помшана, ея родители умерли, а Гаусъ здсь, здоровый и невредимый! Какъ столько ужасовъ могло произойти въ нсколько часовъ! У меня голова кружится, когда я подумаю, что все это правда.

— Успокойся, милая Адель, оказала мистриссъ Дэйтонъ. Тутъ верно есть какое нибудь недоразумміе. Мери Гаусъ, которую мистеръ Гаусъ оставилъ вчера утромъ на своей плантаціи…

— Лежитъ больная и полусумасшедшая въ отел мистера Смарта въ Елен, прервалъ Томъ, я хотлъ бы, чтобъ это было не правда, но къ несчастью это такъ.

— Я пойду къ ней, я должна ее видть, вскричала Адель, пойдемъ, Люси, ты проводишь меня, да?

— Хорошо. Надюсь и мужъ скоро придетъ къ намъ, онъ вдь столько же докторъ, сколько мирный судья, а я боюсь, что бдняжк понадобится помощь того и другаго.

— Пойдемъ, Люси, пойдемъ.

Поспшно надвъ шляпку, Адель помогла мистриссъ Дэйтонъ надть шаль, и сбжала съ лстницы. Люси остановилась на минуту и сказала Нанси, чтобъ та передала ея мужу, что они пошли въ отель Союза навстить больную.

Тамъ они нашли одного негра, который на вс ихъ вопросы отвчалъ, что мистриссъ Смартъ была на верху съ больной дамой, что мистеръ Смартъ вышелъ изъ дому, и что ему приказано не впускать никого, кром доктора.

— Очень хорошо, Сципіонъ, очень хорошо, сказала Адель, положа ему въ руку полъ-доллара, но намъ надо поговорить съ больной дамой.

— Хорошо, миссисъ, если вамъ надо, это полагаю другое дло, сказалъ Сципіонъ съ широкой усмшкой, моя миссисъ именно сказала мн, чтобъ я не впускалъ никого, даже массу, но если вамъ надо….

Тутъ онъ робко поклонился дамамъ и далъ имъ дорогу. Томъ хотлъ послдовать за ними, но Сципіонъ схватилъ его за руку и объявилъ, что никакъ не можетъ позволить ему идти съ дамами. Томъ, приготовившій ему такой же подарокъ, шепнулъ еще, что больная — его сестра, и разсялъ вс сомннія негра золотой монетой. Сципіонъ положилъ въ карманъ об монеты и пробормоталъ, усмхаясь:

— Какъ хорошо вздумала миссисъ, что поставила здсь часоваго, иначе могло бы случиться великое несчастіе.

Скоро об дамы и Томъ очутились у двери, ведущей въ комнату больной, и слегка постучались. Мистриссъ Смартъ отворила дверь, ровно на столько, чтобъ посмотрть, кто были непрошенные гости, между тмъ какъ на язык у нея уже вертлся суровый отказъ, но какъ только она узнала мистриссъ Дэйтонъ и веселую миссъ Дунморъ, свою любимицу, лицо ея прояснилось и она впустила ихъ, стараясь жестами и знаками просить ихъ молчать. Мери, спавшая во время прихода дамъ, все еще была въ бломъ разорванномъ плать. Ея длинные локоны въ безпорядк спускались на блые какъ мраморъ лобъ и виски, правая рука была прижата къ груди, а лвая поддерживала безкровную щеку, которая отъ черныхъ рсницъ казалась еще блдне. Ея дыханіе было неправильно и губы порой слегка шевелились, что доказывало, что и во сн ея умъ былъ непокоенъ.

Адель, пораженная ужасомъ, долго и безмолвно смотрла на Мери. Крупныя слезы катились по ея щекамъ.

— Мери! о! бдная, несчастная Мери! прошептала она.

Хотя эти слова были произнесены тихо, но тмъ не мене они достигли до слуха спящей, которая открыла большія голубыя глаза, и съ изумленіемъ посмотрла на окружающихъ. Потомъ она приподнялась на постели, откинула волосы, падавшіе на лобъ, и съ улыбкой протянула руку Адели.

— Мери! вскричала Адель, наклоняясь къ ея постели. Мери, милая Мери, гд ты была? что съ тобой сдлалось?

— Какъ мило съ твоей стороны, что ты пришла навстить меня, отчала она, отбрасывая назадъ волосы Адели и цлуя ее въ лобъ, и Томъ Барнвелль здсь, бдный Томъ, съ этими словами она протянула ему руку, которую тотъ молча пожалъ.

— Мери, не отвтишь ли ты мн на одинъ вопросъ, шепнула Адель, стараясь успокоиться, не объяснишь ли мн одно обстоятельство, которое касается насъ обоихъ?

— Конечно, охотно отвчу — отчего нтъ? отвчала Мери, засмявшись. Она была спокойна и хладнокровна, и только блуждающіе взоры показывали разстройство ея ума.

— Хорошо, сказала Адель, съ усиліемъ удерживая слезы, зачмъ ты оставила Синквилль!

— Синквилль! Синквилль! я никогда прежде не слыхала этого названія. Въ Индіан нтъ такого города.

— Такъ называется твоя плантація на Миссисипи.

— Плантація на Миссисипи! сказала улыбаясь Мери, ты бредишь, мой другъ. Откуда у меня плантація на Миссисипи. Я вовсе не знаю этого штата. Я никогда тамъ не бывала.

— Разв Эдвардъ не купилъ плантацію близъ Синквилла? Мери была совершенно покойна, и по-видимому, забыла послднія ужасныя происшествія. Незнакомое мсто, въ которомъ она находилась, лица, съ которыми не было связано воспоминаніе объ этомъ происшествія, незнакомыя названія,— все боле и боле удаляло ее отъ мысли объ ея несчастья.

Имя Эдварда, неожиданно поразившее ея слухъ, было магическимъ словомъ, разорвавшимъ эту завсу. Она внезапно приподнялась, сжала виски руками, и пристально посмотрла на свою испуганную подругу. Потомъ, вскочивъ съ постели, она показала пальцемъ на окно и смотря туда мутными глазами, вскричала:

— Вотъ, вотъ онъ встаетъ, его волосы мокры, но его звонкій смхъ раздается на палуб. Эдвардъ! Эдвардъ! Защити свою жену, ха, ха, ха! молодцы, хорошо сдлали, бросьте трупъ за бортъ, только положите побольше камней. Эдвардъ, защити свою жену! Эдвардъ! ха, ха, ха!

И съ судорожнымъ хохотомъ она безъ чувствъ упала на постель.

Об дамы съ ужасомъ слушали ея безумную рчь. Сердце Тома забилось, когда онъ услышалъ болзненный крикъ женщины, которую не только прежде, но и теперь любилъ всмъ сердцемъ.

Мистриссъ Смартъ подала ей помощь. Мери скоро пришла въ себя, и дикій страхъ, который овладлъ ею, уступилъ мсто тихой горести. Она плакала, склонясь на плечо Адели, и спокойно слушала утшительныя слова своей подруги. Но вс усилія ея разршить страшную загадку остались безплодны.

Слдовало немедленно дать знать мистеру Гаусу о печальномъ состояніи его жены и Адель ршила написать ему и пригласить въ домъ своихъ родныхъ, чтобъ приготовить его къ ужасной всти.

Для этого отправили нарочнаго на ферму Ливелей, и пока Адель писала записку, мистриссъ Дэйтонъ и мистриссъ Смартъ совтовались, какъ всего удобне перевезти Мери въ домъ мирнаго судья.

Добрая мистриссъ Смартъ сначала не соглашалась на это, но когда ее убдили, что больная скоре поправится, если за ней будетъ ухаживать ея подруга, она согласилась и предложила свой кабріолетъ.

Посланному на ферму приказано было остановиться у дома Дэйтона и сказать Нанси, чтобъ она приготовила маленькую комнату въ верхнемъ этаж. Едва Сципіонъ, которому дано было это порученіе, вышелъ изъ дома сквайра и похалъ на ферму Ливели, какъ сквайръ возвратился домой и Нанси передала ему слова своей госпожи.

— Навстить больную пріятельницу? кто же это?

— Миссисъ не сказала ничего, но Сипъ былъ здсь, онъ только что ухалъ съ запиской къ Ливели, говорилъ, что она сестра лодочнику, которой привезъ ее на пароход изъ Новаго Орлеана. Дэйтонъ вошелъ въ кабинетъ, заперъ свой ящикъ съ бумагамя, вынулъ ключъ и скорыми шагами пошелъ въ отель.

Между тмъ Мери нсколько оправилась и Адель старалась уврить ее, что все случившеся съ нею было ужаснымъ сномъ, что Эдвардъ живъ и здоровъ и скоро прідетъ въ Елену, и что все, что она толковала о высокихъ палатахъ, о чудно-прекрасной и надменной женщин, о свирпомъ человк, который грозилъ убить ее, было не больше, какъ бредъ больнаго воображенія.

На лстниц послышались шаги, и вслдъ за тмъ раздался голосъ сквайра Дэйтона, спрашивавшаго, гд комната больной. Когда Мери услышала его голосъ, ею опять овладлъ ужасъ.

— Мери, что съ тобой, милая Мери! вскричала Адель.

— Сюда, въ эту дверь? спросилъ Дэйтонъ.

— Это онъ, кричала Мери, это тотъ ужасный человкъ. Помогите мн, онъ опять меня уведетъ!

— Успокойтесь милая Мери, это сквайръ Дэйтонъ, мужъ этой дамы, онъ добрый, прекрасный человкъ, онъ защититъ васъ.

Въ эту минуту дверь отворилась и сквайръ вошелъ въ комнату. Мери устремила на него глаза, какъ бы желая проникнуть его мысли. Когда же онъ, обмнявшись нсколькими словами съ женой, взялъ руку Мери и заговорилъ съ ней, опасенія ея исчезли и она тихо опустилась на подушки.

Когда подали карету, дамы свели Мери съ лстницы, а Томъ пошелъ позади съ Дэйтономъ, которому онъ обстоятельно объяснилъ свои отношенія къ бдной двушк, и разсказалъ какъ нашелъ ее. Онъ сообщилъ также свое подозрніе, что было совершено какое-то преднамренное преступленіе, хотя онъ не въ состояніи понять ничего. Прибытіе мистера Гауса должно было разъяснить это запутанное дло.

— Вы думаете, что нашли на остров эту двушку? спросилъ сквайръ, слушавшій весьма внимательно разсказъ Тома.

— Думаю? я увренъ въ этомъ! Это второй островъ отсюда внизъ и, судя по словамъ Ирландца, долженъ быть 61 нумеръ.

— Какой Ирландецъ! Тотъ, что заходитъ въ отель?

— Не знаю, онъ говорилъ на берегу съ мистеромъ Смартомъ и теперь думаетъ хать объискивать эти острова.

— Кто? Ирландецъ?

— Да, Ирландецъ, онъ говорилъ, что въ послднее время открылъ много подозрительнаго, и думаетъ, что гд нибудь въ окрестностяхъ есть игорный домъ, гд собираются люди низшаго класса. Онъ почти увренъ въ этомъ и детъ отъискать этотъ домъ, что касается до меня, то я хочу подождать, пока Мери будетъ лучше, а потомъ мн надо спшить въ Викторію къ своему судну. Когда я поплыву мимо мста, гд я нашелъ ее, мн не трудно будетъ открыть всю тайну.

— Вы одни дете?

— Къ сожалнію, одинъ, но это ничего, только бы туманъ разсялся.

— Я совтую вамъ подождать, пока разсется туманъ, можетъ быть тогда вы найдете товарищей. Много есть желающихъ хать въ Викторію.

— Я лучше хотлъ бы одинъ хать. Если туманъ будетъ очень густъ, я пущу лодку по теченью, сначала я могу держаться ближе къ берегу. Но мн надо взглянуть на свою лодку, она не привязана, а я не слишкомъ довряю здшнему народу.

— Передъ отъздомъ вы повидайтесь со мною. Я дамъ вамъ записку къ мирному судь въ Синквилль, если вы замтите что нибудь особенное, онъ поможетъ вамъ. А за Мери будутъ присматривать. Вы можете быть покойны.

— Я очень боюсь за нее, замтилъ Томъ, и пошелъ къ рк. Судья нсколько времени стоялъ въ раздумьи. Черезъ нсколько минутъ къ нему подошелъ мальчикъ, и подалъ большое письмо со множествомъ печатей. Дэйтонъ, прочитавъ его, бережно положилъ въ карманъ, и медленно пошелъ по главной улицъ, и потомъ повернулъ на право.

XXII.
Ужасный медвдь.

На сверномъ конц Елены стоялъ небольшой домъ, къ которому вела улица Фронд-Стритъ. Окрестная земля, раздленная на участки, была куплена спекулаторами и потомъ оставлена безъ употребленія, потому что поселенцы обыкновенно предпочитаютъ городъ Наполеонъ при усть Арканзаса, который владетъ сообщеніемъ съ западными областями Соединенныхъ Штатовъ.

Владлецъ одного изъ участковъ, казалось, вообразилъ, что это мсто будетъ населено. Онъ выстроилъ довольно просторный домъ, разчистилъ лсъ и началъ обработывать землю.

Но это мсто скоро ему не понравилось. Елена не улучшалась такъ быстро, какъ онъ ожидалъ, и потому онъ продалъ свои владнія моряку, за сумму, которая едва ли покрыла вс его издержки. Новый поселенецъ выпросилъ у судьи позволеніе продавать спиртные напитки, но только не неграмъ, Индйцамъ и солдатамъ, такъ предписывалъ законъ, и кажется эта торговля обогатила его.

Въ город носились слухи, что въ этомъ мст по ночамъ играли на большія деньги. Но судья, вмст съ констэблемъ часто заходилъ туда и никогда не видлъ ничего подозрительнаго. Этотъ домъ находился въ нкоторомъ разстояніи отъ города, такъ что шумъ и пнье не безпокоили городскихъ жителей, и они мало по малу привыкли къ нему и не обращали на него особеннаго вниманія, хозяинъ дома имлъ дла преимущественно съ флатботами, очень рдко приходилъ въ городъ, и большая часть жителей вовсе не знали его.

Начинало уже смеркаться, погода была сырая и пасмурная и туманъ, носившійся сначала надъ ркою въ вид разорванныхъ облаковъ, теперь сгущался въ одну массу.

Если бы ночной втеръ не разсявалъ густаго тумана, ночная роса и земныя испаренія сдлали бы его еще гуще и, разстилаясь во вс стороны, онъ скоро охватилъ бы лсъ и наполнилъ бы его молочно-блой пной.

Домъ, стоявшій на берегу, былъ уже окутанъ густымъ покровомъ тумана. Но веселые моряки, собравшіеся тамъ, мало думали о погод, ихъ шумъ и крики были прерваны на минуту только тогда, когда вошелъ щеголевато одтый мужчина, который быстро прошелъ всю комнату, ни на кого не обративъ вниманія, и исчезъ за дверью, ведущею въ заднія комнаты.

Когда онъ вошелъ въ низкую комнату, выходившую окнами на рку, другой человкъ, находившійся въ ней, попытался было незамтно проскользнуть въ противоположную дверь. Но проницательный взоръ вошедшаго остановилъ его.

— Ватерфордъ, вскричалъ онъ, останься, я не стану теперь разспрашивать почему ты оставилъ свой постъ. Мн нужны твои уши, потомъ ты можешь дать отчетъ въ твоемъ поведеніи. Тоби пріхалъ?

— Нтъ, капитанъ, отвчалъ человкъ съ свирпой, почти дикой физіономіей, съ однимъ глазомъ (другаго онъ лишился въ драк).

— Нтъ! Такъ пусть кто нибудь идетъ за нимъ, онъ вроятно на дорог и ночью будетъ на остров. Пошли сейчасъ же Билли. Перевези его черезъ рку и скажи, чтобъ скакалъ во всю прыть. Когда увидишь ракеты, то не дожидайся дальнйшихъ приказаній, ты знаешь, что теб длать. Только проворне. Пошли на островъ всхъ и пусть вс приготовятся къ бгству. Ватерфордъ вышелъ. Капитанъ молча ходилъ нсколько минутъ по комнат, и потомъ остановился передъ Торсби, хозяиномъ этого притона воровъ, стоявшаго и слушавшаго слова капитана.

— Я надюсь скоро получить всти съ озера. Онъ долженъ немедленно хать за мною на островъ, если даже это Сандерсъ. Мн надо поговорить съ нимъ. Переставьте въ дом все такъ, чтобъ въ случа объиска ничто не возбудило подозрнія и внимательно присматривайте за всмъ.

Келли замолчалъ и началъ прислушиваться, у воротъ раздался лошадиный топотъ. Торсби вышелъ принять постителя, и черезъ минуту воротился съ Сандерсомъ.

— Пошлите нарочнаго къ Келли, были первыя слова, которыя онъ шепнулъ хозяину, входя въ домъ, только сейчасъ, какъ можно скоре!

— Капитанъ здсь, онъ спрашивалъ, нтъ ли посланнаго отъ васъ, отвчалъ Торсби.

Сандерсъ не дослушалъ словъ хозяина и вошелъ въ комнату, наполненную моряками, которые встртили его привтливыми восклицаніями и протянули ему свои стаканы. Онъ схватилъ стаканъ, выпилъ его залпомъ и, даже не кивнувъ никому головой, вышелъ въ ту комнату, гд находился Келли, и заперъ за собою дверь. Хозяинъ удалился, а Келли строго посмотрлъ на Сандерса, который подошелъ къ нему очень близко и прошепталъ: Намъ измнили!

Къ удивленію Сандерса, Келли очень хладнокровно выслушалъ это извстіе, и пристально смотря на него, спросилъ:

— Почему вы не исполнили порученія?

Сандерсъ, озадаченный этимъ вопросомъ, не отвчалъ, а Келли, привыкшій читать на лицахъ людей, въ одну минуту понялъ его. Впрочемъ Сандерсъ, удивленный больше поведеніемъ, чмъ вопросомъ капитана, скоро оправился и разсказалъ коротко, но врно все, что происходило на ферм Ливели. Признаніе мулата и причины, по которымъ онъ не могъ оставить его раньше, были слишкомъ важны, и онъ считалъ себя въ прав оставить вс другіе планы.

Келли, не сдлавъ никакого замчанія, подошелъ къ открытому окну, и принялся смотрть на туманъ, все боле и боле сгущавшійся надъ ркой. Сандерсъ нетерпливо ходилъ по комнат, пока молчаніе не сдлалось тягостнымъ для него и онъ прервалъ его, произнеся полубезпокойнымъ, полудерзскимъ тономъ:

— Ну, сэръ!

— Ну, сэръ! повторилъ капитанъ, медленно оборачиваясь къ нему, то, чего я давно опасался, случилось наконецъ, я только удивляюсь, что эти лсники давно уже не открыли нашей тайны. Даже теперь они даютъ намъ время бжать.

— Бжать! тмъ лучше, я разсчитывалъ на полученіе завтра своей доли изъ общественной кассы, которая въ вашихъ рукахъ. Я такъ обднлъ, что мн нечмъ заплатить за перездъ въ Новый Орлеанъ. Вы принимаете это очень холодно, знаете ли вы, что насъ могутъ накрыть сію же минуту? Да, сэръ, мн нужно получить деньги впередъ, никто не можетъ предвидть, что случится завтра. Притомъ не худо имть въ карман хоть столько, чтобъ достало на недальнее путешествіе, въ случа крайности. Дайте мн пять-сотъ долларовъ, вычтите ихъ изъ моей доли завтра вечеромъ, мн надо еще купить платье и другія вещи. Въ этомъ вид я похожъ на пугало, и не могу явиться къ дамямъ.

— Вы лучше сдлали бы, еслибъ вовсе не попадались имъ на глаза сегодня, потому что я слышалъ, что у нихъ гости.

— Гости! какіе гости! Разв Ливели ужь здсь?

— Нтъ, гостья дама. Мистриссъ Гаусъ изъ Синквилля.

— Вздоръ! перестаньте шутить. Намъ нужно спасать головы, а вы сметесь и шутите, какъ будто мы были уже за тысячу миль отъ Америки. Я не расположенъ шутить.

— Кто вамъ сказалъ, что я расположенъ? я не шучу, сэръ, мистриссъ Гаусъ теперь находится въ дом мистриссъ Дэйтонъ и миссъ Дунморъ, а сегодня, посл обда Ирландецъ О’Туль отправился къ No 61. Онъ ршился осмотрть со всхъ сторонъ этотъ невинный островокъ. Черезъ часъ отправится другая лодка съ тою же цлью. Вотъ мои новости. Неправда ли, у меня славные шпіоны?

— Но какимъ образомъ могла Мери…

— Погодите, сэръ, я начинаю понимать, какъ это случилось, но мы еще ничего не потеряли. Намъ только придется отказаться отъ острова. Я за тмъ и пріхалъ сюда, чтобы сдлать нужныя распоряженія. Пока свтло, вамъ не слдуетъ показываться въ городъ, и даже посл сумерекъ было бы не худо закрывать лицо. Я поду на островъ, чтобъ принять необходимыя мры: счастье еще, что мы во-время узнали!

— Вы говорили, что кто-то еще отправился осматривать островъ!

— Да, отвчалъ Келли и презрительная улыбка пробжала по его губамъ:— таково по крайней мр его намреніе, но это намреніе можно уничтожить. Его не выпустятъ изъ города, это впрочемъ не важно, нтъ ничего легче, какъ сдлать такого молодца безвреднымъ на нсколько дней. Для чего же и законы?

— Законы!

— Предоставьте мн это дло, я ужь распорядился.

— А Ирландецъ!

— Онъ не уйдетъ съ острова до моего возвращенія, а если и уйдетъ, то пока законъ возьмется за дло, мы будемъ вн опасности.

— Законъ! неужели вы полагаете, что наши сосди подождутъ, что ршитъ законъ?

— Тмъ хуже для нихъ. Имъ никогда не взять насъ живыми, и они не въ состояніи преслдовать насъ въ нашихъ болотахъ. Мы успемъ убжать, и я думаю, что до завтрашняго дня можемъ быть спокойны. Во всякомъ случа, мы приготовились къ худшему, ракетные сигналы увдомятъ насъ, съ которой стороны опасность, а вс мои планы приведены къ концу. Если они вздумаютъ бороться открытой силой, то мы имъ покажемъ, какъ мы сильны.

Послднія слова онъ сказалъ боле для себя, чмъ для своего собесдника, который сидлъ въ раздумьи и рзалъ своимъ ножемъ деревянный столъ.

— Что же, дадите ли вы мн денегъ? спросилъ онъ спустя нсколько времени.

— У меня нтъ съ собою столько, отвчалъ Келли, спокойно подходя къ двери, подождите здсь до 9 часовъ, я вамъ пришлю. Я полагаю, что мн нтъ надобности совтовать вамъ, чтобъ вы были осторожне.

Келли вышелъ изъ комнаты. Сандерсъ молча и нахмуривъ брови смотрлъ нсколько минутъ на затворенную дверь.

— Да, сказалъ онъ наконевъ, вставъ съ мста и вонзивъ свой ножъ въ столъ на цлый дюймъ, ты хорошо устроиваешь свои дла, но и я тоже позабочусь о себ. Брэдфордъ вроятно еще ничего не знаетъ объ угрожающей опасности. При томъ же я знаю словечко, которое поможетъ мн выжать изъ нея нсколько сотъ долларовъ, эта старая колдунья не мало получала денегъ чрезъ меня. Въ город никто меня не знаетъ, кром Дэйтоновъ, да и т живутъ чортъ знаетъ гд.

Ободривъ себя такими мыслями, Сандерсъ вышелъ изъ дому и скоро исчезъ въ туман, висвшемъ темными тучами на улицахъ Елены.

XXIII.
Неожиданный арестъ.

Томъ нетерпливо ходилъ взадъ и впередъ по Фронтъ-стриту, ожидая судьи, который общалъ дать ему письмо къ мирному судь въ Викторіи. Лодка его тихо качалась, привязанная подлъ ‘Ванъ-Бурена’, который исправилъ поврежденія и готовился въ путь.

Томъ два раза прошелъ вдоль рки и по Вальнутъ-стриту, а Дэйтонъ все не являлся.

— Не идетъ, проворчалъ онъ наконецъ, остановившись и поглядвъ вокругъ себя. Да я и ждать его не стану, что толку въ его записк? если мое дло правое, то въ Викторіи мн поможетъ констэбль и безъ его рекомендаціи, а если дло не право, то рекомендація безполезна.

Осмотрвшись еще разъ, Томъ пошелъ по Вальнутъ-стриту и повернувъ за уголъ Фронтъ-стрита, встртился съ человкомъ, который, замтивъ Тома, поспшно закрылъ носовымъ платкомъ лице и быстро прошелъ мимо, наклонивъ голову.

Тусклый свтъ, упавшій на него изъ окна сосдняго дома, далъ возможность Тому узнать прохожаго. Это былъ Эдвардъ Гаусъ, человкъ, ставшій на дорог Тома, который, какъ уже извстно читателю, отъ всей души любилъ Мери Мориссъ. Эдвардъ Гаусъ обладалъ прекрасною наружностію, богатствомъ и даже своими нравственными качествами умлъ произвести впечатлніе на безхитростную, чистосердечную двушку, и она предпочла его простому, но честному Тому Барнвеллю.

Она отдала ему свою руку почти безсознательно. Когда Томъ пришелъ проститься съ нею, она замтила его печаль и, можетъ быть, раскаялась въ своемъ выбор, но было поздно. На слдующій день старый судья Моррисъ, дядя невсты, любившій Тома, какъ сына, подписалъ контрактъ и съ горестнымъ чувствомъ простился съ молодой мистриссъ Гаусъ.

И этотъ Гаусъ, черты котораго глубоко врзались въ памяти Тома, внезапно очутился передъ нимъ и, по всему было видно, но желалъ быть узнаннымъ. Ужасное подозрніе возникло въ ум Тома…

И такъ, Гаусъ въ город, между тмъ ему послали письмо на ферму. Томъ былъ пораженъ удивленіемъ. Онъ остановился посмотрлъ ему вслдъ и пошелъ за нимъ.

— Если ему, думалъ Томъ, неизвстно положеніе его жены, то надо сказать объ этомъ, если же онъ знаетъ, то… Томъ ускорилъ шаги и увидлъ, что Гаусъ повернулъ за уголъ налво. Когда Томъ дошелъ до угла, Гаусъ стоялъ у дверей какого-то дома и стучался въ нихъ, не подозрвая, что его преслдуютъ.

Улица въ этомъ мст расширялась и составляла площадь, но лвой сторон ея стоялъ рядъ домовъ, между которыми были присутственныя мста и тюрьма, на правой — находился домъ, у котораго стоялъ мнимый мистеръ Гаусъ. Постучавъ нсколько разъ довольно сильно, Гаусъ наклонился къ замочной скважин и сталъ сердито звать мистриссъ Брэдфортъ, между тамъ онъ не зналъ, какъ Томъ быстрыми шагами приближался къ нему.

— Мистриссъ Брэдфордъ, кричалъ Гаусъ. Это я, Сандерсъ, у меня есть важныя… но услышавъ за собою чьи-то шаги, онъ быстро обернулся и увидлъ спокойное, серьезное лицо Тома. Занятый исключительно несчастнымъ положеніемъ Мери, Томъ не обратилъ большаго вниманія на послднія слова. Онъ нисколько не сомнвался, что человкъ, стоявшій передъ нимъ, былъ Гаусъ, но этотъ Гаусъ отшатнулся отъ него и взглянулъ вдоль улицы, какъ бы собираясь бжать, Томъ не понялъ этого взгляда и спокойно сказалъ:

— Будьте покойны, сэръ, я шелъ за вами не съ дурными намреніями. Право, я не питаю къ вамъ никакой вражды, это, можетъ быть, когда нибудь и было, но теперь все кончено. Знаете ли вы, что мистриссъ Гаусъ здсь, въ город?

— Я… да… я… я знаю, я иду теперь къ ней, заикаясь сказалъ Сандерсъ, котораго, казалось, оставила обыкновенныя наглость и дерзость.

— Какъ, вы это знаете и идете туда? я не понимаю васъ, Мистеръ Гаусъ. Кто живетъ въ этомъ дом?

— Разумется, сквайръ Дэйтонъ, вскричалъ Сандерсъ, который хотя усплъ нсколько оправиться, но все еще не могъ выдержать пристальнаго взгляда Тома.

— Сквайръ Дэйтонъ, медленно и подозрительно повторилъ Томъ, вы назвали другое имя. Вы кликнули такую-то даму, и хотите сообщить ей что-то важное. Разв это не какъ?

— Я говорю вамъ, что иду къ сквайру Дэйтону, сказалъ Сандерсъ, ужо совершенно овладвшій собой. Мн нужна женщина, которая живетъ здсь, я хочу нанять ое въ сидлки къ жен, но, кажется, ея нтъ дома.

— Нтъ, кажется, холодно замтилъ Томъ, ршившійся не выпускать изъ своихъ рукъ мистера Гауса, пока не объяснится его странное поведеніе: вы знаете домъ сквайра Дэйтона?

— Разумется знаю, онъ тамъ на верхнемъ конц города, скажите имъ, что я сейчасъ приду, надюсь, я буду имть удовольствіе встртить васъ тамъ?

Онъ приподнялъ шляпу и готовился отойти, по Томъ схватилъ его руку со словами:

— Постойте, сэръ, я не позволю вамъ уйти. Мери… мистриссъ Гаусъ лежитъ безъ памяти, полупомшанная, вы это знаете и ходите по городу, въ этой одежд, которая очевидно не ваша.

— Вы смшиваете дло и причины, сэръ, отвчалъ Сандерсъ съ нетерпніемъ. Нельзя же мн разсказывать среди улицы, почему я пріхалъ въ этой одежд, или что заставило меня надть ее, но если это васъ интересуетъ, то можете узнать завтра поутру отъ мистера Ливели. Но мн необходимо купить новое платье: иначе я не могу явиться къ дамамъ. Я очень обязанъ вамъ за вниманіе къ мистриссъ Гаусъ, но теперь я самъ могу заботиться о своей жен, и потому освобождаю васъ отъ этой обязанности или удовольствія. Спокойный тонъ Сандерса и самоувренность могли бы совершенно смутить Тома, но замшательство, котораго не могъ скрыть Сандерсъ въ начал разговора, странная одежда и восклицаніе, обращенное къ мистриссъ Брэдфордъ, возбудили въ Том слишкомъ сильное подозрніе. Томъ, однакожъ, выпустилъ руку Сандерса, потому что въ окнахъ показались головы сосдей, видимо желавшихъ узнать причину спора. Изъ верхняго окна жилища мистриссъ Брэдфордъ, виднлся кружевной край чепца, изъ-подъ котораго выглядывалъ красный лобъ и пара срыхъ глазъ, но все это исчезало, какъ скоро кто нибудь изъ спорившихъ оборачивался въ ту сторону.

— Вы правы, сэръ, сказалъ Томъ, на улиц не совсмъ удобно начинать длинный разговоръ, а потому я пойду съ вами къ сквайру Дэйтону, и тамъ мы будемъ продолжать нашъ разговоръ, въ присутствіи дамъ и вашей жены, не возбуждая ни чьего вниманія.

— Я не вижу, какое вы имете право останавливать меня на улиц, сказалъ Сандерсъ гнвнымъ, но подавленнымъ голосомъ, ваше общество для меня вовсе не пріятно, и я не желаю идти съ вами, я уже сказалъ, что хочу перемнить платье, и пока не переоднусь, вамъ не увести меня въ домъ. Я думаю вы понимаете меня?

— Совершенно, сказалъ Томъ, черты котораго вдругъ приняли мрачное выраженіе. Вы не хотите идти со мной, проговорилъ онъ почти шепотомъ: клянусь вамъ, что я заставлю васъ пойдти.

— Сэръ!

— А, вотъ и сквайръ Дэйтонъ! теперь сопротивленіе безполезно, надюсь, вы для собственной пользы постараетесь взбжать шуму и повинуетесь немедленно.

Сандерсъ находился въ крайнемъ затрудненіи объяснить происшествія, которыя были причиною несчастія Мери и которыя, думалъ онъ, уже вроятно были извстны судь изъ разсказа самой Мери. Что оставалось длать, — бжать въ лсъ? Но вдь это значило поставить все на карту и проиграть. Нтъ, можно найти другія средства, бгство будетъ послднимъ. Онъ зналъ очень хорошо, что тюрьма Елены не помшаетъ ему достичь острова.

— Пойдемте, сэръ, отвчалъ онъ, подумавъ нсколько секундъ, я соглашаюсь на ваше странное требованіе. Позже, надюсь, вы не откажетесь дать отчетъ въ вашемъ поведеніи, которое теперь я могу объяснить только вашей чудовищной наглостью.

— Довольно, сердито отвчалъ Томъ. Сквайръ Дэйтонъ, имю удовольствіе представить вамъ мистера Гауса…

— О, сэръ, я очень радъ, что вижу васъ, полагаю, что письмо застало васъ на дорог. Мистеръ Барнвелль, я васъ искалъ въ лодк, и на пароход, но мн сказали, что вы и не приходили туда.

— Меня задержала встрча съ мистеромъ Гаусомъ.

— Я не искалъ вашего общества…

— Джентльмены, сказалъ Дэйтонъ, и не могу понять.

— Это онъ, мистеръ Никельстонъ, вскричалъ незнакомый голосъ на улиц, и два человка подошли къ судь и его спутникамъ.

— На комъ здсь вощанная шляпа? спросилъ человкъ, названный Никельстономъ.

— Да, онъ и есть: держите его, мистеръ Голдфастъ, засадите его за замокъ.

— Сэръ, вы мой плнникъ, сказалъ констэбль Никельстонъ, положа руку на плечо Тома, во имя закона.

— Томъ съ изумленіемъ оглянулся. Арестъ былъ такъ неожиданъ, и онъ самъ былъ такъ занятъ мужемъ Мери, что тогда только замтилъ присутствіе этихъ людей, когда они заговорили съ нимъ.

— Это ошибка, сказалъ онъ смясь.

— Разв вы не отправились въ лодк вчера и не вернулись назадъ на пароход? спросилъ незнакомый ему человкъ.

— Да, я ухалъ на лодк и воротился на пароход, чтожъ изъ этого слдуетъ?

— Я это зналъ. Исполняйте вашу обязанность, конотэбль, не выпускайте его.

— Тутъ должна быть какая нибудь ошибка, сэръ, вмшался судья, положа свою руку на руку констэбля. Это мистеръ Барнвелль изъ Индіаны, Старый знакомый моего семейства, и конечно не…

— Очень жаль, сквайръ, но здсь нтъ мста дружб, вы сами подписали бумагу…

— Да, чтобъ арестовать человка, который вломился въ вашъ домъ и разломалъ вашу шкатулку съ деньгами, но не…

— Это онъ, сказалъ обвинитель, свирпо посмотрвъ на Тома. Это онъ забирается въ чужіе дома и воруетъ деньги я увренъ, онъ признается, куда двалъ мои серебрянные часы, если только они не въ карман у него.

Было уже очень поздно, около судьи и констэбля собралось множество любопытныхъ, привлеченныхъ громкимъ разговоромъ.

Сандерсъ хотлъ было воспользоваться этимъ случаемъ и бжать, но несмотря на неожиданное обвиненіе, Томъ сохранилъ присутствіе духа и не спускалъ съ него глазъ, такъ что Сандерсъ понялъ, что для него всего лучше остаться. Томъ, зная, что не совершилъ ничего дурнаго, съ улыбкой обратился къ судь и оказалъ:

— Вроятно у этого человка что нибудь пропало и онъ по ошибк подозрваетъ меня въ покраж, а потому я и не могу оскорбляться его словами, хотя они можетъ быть и неумстны, но это не должно мшать мистеру Гаусу открыть тайну, которая должна быть ему извстна. Если эти люди боятся, что я убгу, они могутъ идти съ нами. Ваше присутствіе, сквайръ, будетъ достаточной порукой, потомъ можно будетъ разобрать жалобу на меня.

— Что случилось? спросилъ констэбль.

— Ничего не случилось, торопливо закричалъ обвинитель Тома. Я вовсе нерасположенъ бгать за нимъ по городу, пока онъ не найдетъ случая бжать. Констэбль, исполняйте вашу обязанность. Судья Дэйтонъ, я призываю васъ на помощь, если, онъ убжитъ, вы будете отвчать.

— Но какъ вы можете доказать, что это точно тотъ человкъ, котораго вы ищите?

— Пойдемте на берегъ, тамъ два человка видли его и готовы присягою подтвердить, что это онъ.

Томъ Барнвелль увидлъ, что нелпая ошибка принимаетъ очень серьезный оборотъ и угрожаетъ его свобод. Онъ обратился къ судь съ просьбой помочь ему, но судья пожалъ плечами и объявилъ, что не можетъ дйствовать противъ закона. Мистеръ Никельстонъ зналъ, что ему надо длать и что всякое вмшательство будетъ безполезно. Томъ видлъ, что надо уступить обстоятельствамъ, но не теряя изъ виду Сандерса, просилъ Дэйтона увести мистера Гауса къ себ и разспросить его о Мери. Судья общалъ и вмст съ Сандерсомъ прошелъ посреди толпы, разступившейся передъ нимъ, между тмъ какъ констэбль увелъ Тома въ тюрьму.

XXIV.
Черепаха приближается къ опасному острову.— Планъ Блакфута.

— Гребите хорошенько отъ берега! налегай на весла, робята! вскричалъ старый Эджевортъ, смривъ глазами разстояніе, отдлявшее его судно отъ ближайшаго флатбота, стоявшаго у пристани.— Гребите, надо войти въ теченіе. Эти суда, кажется, идутъ очень близко къ тому берегу.

— Это такъ кажется, потому что туманно, сказалъ Блакфутъ, подходя къ старику, и смотря на берегъ, гд мистриссъ Брэдфордъ въ бшенств ходила взадъ и впередъ.— Эти суда идутъ также близко къ середин рки, какъ и мы. Рулевой, который оглядывалъ рку, стараясь разсмотрть сквозь туманъ, не плывутъ ли еще какія-нибудь суда внизъ по теченію, казалось, былъ доволенъ приказаніями старика: покрайней мр онъ охотно повиновался и перерзалъ потокъ. Гребцы прижались плечами къ длиннымъ весламъ и, быстро поднявъ ихъ изъ воды, толкнули лодку.

Флатботы, неуклюжія, тяжелыя и громоздкія суда, имютъ весла только для того, чтобъ пробираться съ помощью ихъ черезъ какія-нибудь опасныя мста и сучья, или чтобъ скоре достичь пристани, а потому гребцы ни за что такъ неохотно не принимаются, какъ за весла, хотя ихъ собственно для этого и нанимаютъ. Нкоторые изъ гребцовъ Черепахи уже начали было ворчать, что ихъ заставляютъ грести поперегъ теченія, но Билль безъ церемоніи назвалъ ихъ лнивыми собаками и сказалъ, что ихъ дло не жариться на солнц, а работать веслами. На эти любезности никто не отвчалъ Биллю, вроятно потому, что никто не чувствовалъ желанія ссориться съ рулевымъ, отличавшимся атлетическими формами.

— Довольно! легче, ребята, легче! вскричалъ Эджевортъ, замтивъ, что судно вошло въ кильватеръ:— потише, а то пожалуй наскочимъ на мель, въ Мореплавател сказано, что она здсь недалеко.

— Не бойтесь, проворчалъ Билль, — эта мель почти смыта, къ тому же мы давно ее прошли, она гораздо выше, вотъ тамъ, гд туманъ такъ сгустился. Я скажу, когда перестать грести, тамъ будетъ легче.

— Далеко еще до другой мели? спросилъ Эджевортъ, показывая на карту, которую онъ держалъ въ рук.

— Еще довольно далеко, сказалъ Блакфутъ.— Рулевой правъ, если мы еще немного пройдемъ на веслахъ, то минуемъ ее. Туманъ становится все гуще и гуще. Однакожъ еще можно видть всю рку, и различать деревья на обоихъ берегахъ. Вечерній втеръ разгонитъ туманъ.

— Дай-то Богъ, отвчалъ мнимый купецъ, медленно подходя къ кормъ, гд Билль, заложивъ руки въ карманы, прислонился къ рулю, по-видимому углубленный въ размышленія.

— Довольно, сказалъ одинъ изъ гребцовъ, втаскивая свое весло, я другіе немедленно послдовали его примру.

— Галло! это что? вскричалъ рулевой.— Бобъ… Джонсоны, зачмъ положили весла, надо идти еще противъ теченья.

— Капитанъ сказалъ довольно, смло отвчалъ первый гребецъ, высокій мужчина изъ Индіаны, съ широкими костями и мускулистыми руками,— если капитанъ думаетъ, что надо идти дале, то онъ самъ скажетъ.

Билль быстро подошелъ къ матросу, который, стоя въ спокойной поз, ожидалъ его приближенія.

— Ну, сэръ! сказалъ онъ и всталъ въ позицію боксера:— не церемонься, будь какъ дома, я теб покажу, что могу заплатить тою же монетой.

— Стойте, сказалъ Блакфутъ, становясь между ними:— стойте. Стыдитесь, живете на одномъ судн и ссоритесь, ступайте къ весламъ, гребцы, и длайте свое дло.

— Я не буду грести, сказалъ непокорный лодочникъ:— если капитанъ Эджевортъ не прикажетъ, довольно ему приказывать Отчего онъ велъ себя такъ тихо, когда на судн былъ мастеръ Борнвелль? онъ хочетъ насъ запугать, но онъ ошибается, ему это не удастся!

Билль свирпо и лукаво посмотрилъ на неустрашимаго матроса, съ видимымъ намреніемъ продолжать ссору, но Блакфутъ остановилъ его взглядомъ и онъ угрюмо слъ на свое мсто. Эджевортъ не произнесъ ни одного слова во время спора, онъ вспомнилъ предостереженіе Смарта, и внимательно сталъ наблюдать за своими опутниками. Взглядъ, которымъ обмнялись его покупатель и рулевой, не ускользнулъ отъ него и утвердилъ его въ убжденіи, что проницательный Янки былъ правъ, утверждая, что они были за одно.

Судно медленно плыло по теченью, гребцы спокойно расположились одни на носу судна, другіе въ середин. На задней палуб стояли Билль и Блакфутъ. Послдній шепотомъ выговаривалъ Биллю за его неосторожное поведеніе, указывая въ то же время рукой на противоположный берегъ, какъ будто рчь шла о немъ.

— Ты съ ума сошелъ, Билль! что ты ссоришься съ ними? ты испортишь все. Было бы лучше привлечь нкоторыхъ изъ нихъ на свою сторону, они помогли бы намъ.

— Нтъ, привлечь нельзя ни одного, вс они ненавидятъ меня, даже собака ворчитъ на меня, на дняхъ, я хотлъ ударить ее, она чуть было не схватила меня за горло. Я бы давно бросилъ эту скотину за бортъ, да она не отходитъ отъ хозяина.

— Такъ намъ нельзя ожидать отъ нихъ помощи?

— Нтъ, ршительно отвчалъ Билль.— Да это не важно. Постарайся какъ-нибудь взять винтовку Эджеворта, да заложи гвоздемъ затравку, я не вижу надобности рисковать своимъ черепомъ.

— Дай пару гвоздей мн, попробую, да едвали старикъ дастъ мн свое ружье, но попытаться можно.

— Предложи ему перемниться винтовками. Твоя богато отдлана серебромъ и очень красива, притомъ она очень хорошо бьетъ. А у него старая, онъ легко поддастся, только не забудь засунуть гвоздикъ и въ свою.

— Гм! объ этомъ стоить подумать. Эти люди всегда готовы мняться, и если я попрошу еще сверхъ нея денегъ около…

— Только побольше, иначе онъ будетъ подозрвать.

— Нтъ, нтъ, я буду просить настоящую цну. Какой у тебя сигналъ? Тотъ же, что и прежде, или другой? я не люблю выстрловъ.

— Выстрлъ самый врный сигналъ, замтилъ Билль: — врагомъ ничего другаго нельзя придумать въ такой туманъ. А ночью туманъ будетъ очень густой, въ этомъ можемъ быть уврены.

— Надюсь, что наши молодцы будутъ готовы прежде, чмъ здсь что нибудь заподозрятъ.

— Будутъ, времени много, если мы попадемъ въ туман на несокъ, то нельзя будетъ тронуться до утра.

— Увренъ ли ты, что мы не пропустимъ острова, спросилъ Блакфутъ, съ безпокойствомъ посматривая на сгущавшійся паръ. Я право думаю, что лучше привязать куда-нибудь судно, а то мы можемъ уплыть слишкомъ далеко.

— Не безпокойся. Въ послдній разъ, когда я плылъ внизъ по рк, ты былъ тогда въ Виксбург, туманъ былъ такой густой, что можно было проткнуть его ножемъ, а я все-таки попалъ на мсто, какъ при солнечномъ свт. Если я не попаду на песокъ выше острова, теченье принесетъ насъ на средину, но это не бда, только доле придется работать. Ты знаешь кучу сучьевъ, что набросана выше острова Ивы? нашу искусственную запруду можно обойти только на веслахъ. Въ послднемъ изданіи Мореплавателя она названа новой наносной песчаной мелью.

— Очень хорошо. Въ такомъ случа мы подойдемъ къ острову какъ только смеркнется, дло кончится скоро. Но вотъ что, Билль, не помшаетъ ли намъ этотъ простакъ, что отправился впередъ на лодк: если онъ не найдетъ судна, врно сдлаетъ исторію.

— Объ этомъ ужь позаботились, сказалъ смясь Билль, я сдлалъ вс нужныя распоряженія…. Тише, старикъ, кажется, наблюдаетъ за нами, поди немножко впередъ, и послушай, что онъ говоритъ съ этой женщиной. Мы потомъ поговоримъ.

Сказавъ это, онъ отвернулся и направилъ судно нсколько сильне противъ теченья. По середин бота сидла между своей поклажей миссъ Эверетъ, съ содроганіемъ помышлявшая о недавно виднной сцен. Врная собака Эджеворта, Вольфъ, расположилась между чемоданами, положивъ голову на ея нога.

Вскор подошелъ къ ней Эджевортъ и, присвъ на ящикъ, ласково сказалъ:

— Не бойтесь, сударыня, лодочники вообще грубый народъ, а особенно мой рулевой. Слава Богу, наше путешествіе не слишкомъ далекое. Еслибъ не туманъ, мы могли бы пріхать въ Викторію сегодня вечеромъ. Какъ стемнетъ, я сдлаю вамъ небольшую палатку изъ моего одяла и вы можете покойно спать, пока не прідемъ.

— У васъ есть знакомые въ Викторіи, сэръ?

— Нтъ, сударыня, отвчалъ Эджевортъ, я никогда не былъ въ Викторіи.

— Такъ вы не здшній и не знаете рки? Вы разв не боитесь въ туман попасть на мель?

— Опасность не такъ велика, какъ вы полагаете, у насъ отличный лоцманъ, онъ хорошо знаетъ рку. При томъ же купецъ, который купилъ мой грузъ, съ нами, и тоже знаетъ рку, я думаю, что намъ нечего безпокоиться.

— Вы знаете, что здсь уже многіе погибли, сказала вздыхая миссъ Эверетъ.

— Да, точно такъ, это правда, сказалъ старикъ, качая голавой: — на Миссисипи и другихъ западныхъ ркахъ погибала тысячи, но не рки одн виноваты, виноваты злые люди.

— Какъ, вы слышали объ этихъ страшныхъ людяхъ, которые живутъ здсь на Миссисипи? шопотомъ и тревожно спросила миссъ Эверетъ. Можетъ быть вы знаете что нибудь объ нихъ?

— Я не совсмъ понимаю васъ, сударыня.

— Вы слышали, что мой женихъ утонулъ не очень давно.

— Да, объ этомъ говорилъ мистеръ Смартъ.

— Говорили, что судно разбилось на сучьяхъ.

— Это всего вроятне, множество судовщиковъ погибли такимъ образомъ.

— Я не врю этому, шепнула миссъ Эверетъ еще тише.

— Чему вы не врите? спросилъ съ удивленіемъ Эджевортъ.

— Что судно погибло на сучьяхъ. Я имю, кажется, довольно основательныя подозрнія. Я ду въ Викторію, къ брату, — онъ хочетъ попытаться, нельзя ли открыть виновниковъ смерти моего жениха.

— Не лучше ли обратиться за этимъ къ сыну Голька, который, какъ я слышалъ, уже продалъ землю отца? Едвали женщина въ состояніи дйствовать противъ такихъ людей, если они точно существуютъ?

— У Голька не было сына, я ручаюсь жизнью, что человкъ, называвшій себя сыномъ Голька, игралъ фальшивую роль. Я часто говорила съ Голькомъ о его семейств, онъ всегда уврялъ меня, что остался одинъ на свт. Еслибъ у него былъ сынъ, для чего бы онъ сталъ отказываться отъ него? посудите сами.

— Гм! пробормоталъ Эджевортъ, задумчиво смотря внизъ. Потомъ его глаза мютипктивью обратились на лоцмана и попутчика, занятыхъ по-видимому откровенной бесдой.

— Жаль, что Тома нтъ, самъ не знаю, зачмъ я отправилъ его впередъ? Поди сюда, Бобъ Рой, прибавилъ онъ, обращаясь къ ближайшему матросу (это былъ тотъ самый матросъ, который началъ ссору съ Биллемъ).— Что ты думать объ этомъ туман? вдь ты не въ первый разъ на Миссисипи?

— Я думаю, рзко отвчать матросъ, что мы должны сейчасъ же пристать къ берегу, или бросить якорь. Надо быть сумасшедшимъ, чтобъ въ такое время идти впередъ. Если намъ навстрчу попадется пароходъ, мы погибли, а если и нтъ, то мы гд-нибудь стукнемся или сядемъ на мель.

— Такъ ты думаешь, что лучше пристать куда-нибудь?

— Разумется не очень пріятно идти, не зная, куда идешь, особенно когда приходится довряться, тутъ онъ показалъ большимъ пальцемъ черезъ плечо:— такому молодцу, какъ этотъ.

Эджевортъ послдовалъ глазами за его жестомъ, но прервалъ разговоръ, когда подошелъ къ нимъ Блакфутъ и слъ подл Эджеворта.

— Туманъ становится все гуще, замтилъ Блакфутъ, показывая на рку, гд туманъ, казалось, поднимался все выше и выше. Мы счастливы еще, что у насъ хорошій лоцманъ.

— Да это правда, отвчалъ Эджевортъ, безпокойно оглядываясь вокругъ, это плохо. А долго продолжаются эти туманы на Миссисипи?

— Нельзя сказать опредлительно. Иногда легкій вечерній втерокъ разгоняетъ его, а иногда онъ такъ плотенъ, какъ будто сдланъ изъ каучука. Всего вроятне, онъ уменьшится, когда мсяцъ взойдетъ, какъ бы то ни было, мы можемъ часа два идти впередъ, до 63 номера, тутъ обыкновенно останавливаются суда, ложась въ дрейфъ.

— Такъ вы полагаете, что не слдуетъ задрейфовать раньше. Я намренъ остановиться раньше.

— Нтъ еще, сказалъ Блакфутъ, зачмъ терять безъ нужды время? Небезпокойтесь, сэръ, безопасность судна также важна для меня, какъ и для васъ, и я также какъ вы, не захочу рисковать. Хорошенькая винтовка у васъ… Кентукская или Пенсильванская?

И Блакфутъ взялъ винтовку Эджеворта, стоявшую между двумя боченками.

— Да, сказалъ онъ, положа ее поперегъ колна, осторожно направя дуло къ рк. Едва ли во всхъ штатахъ найдется оружіе лучше этой простенькой винтовки. Много оленей ужь пало отъ нея. Она также хорошо послужила въ войн съ краснокожими.

— Не захотите ли вы промнять ее? взять ружье красиве и богаче, сказалъ Блакфутъ, показывая свою винтовку, стволъ которой лоснился и былъ богато украшенъ серебромъ, и съ такимъ врнымъ и безопаснымъ замкомъ, какого старый охотникъ не видалъ.

— Гмъ! оказалъ онъ, взявъ ружье, и взбрасывая его на плечо: это великолпная работа, и ловко держится, именно какъ я люблю. Это капитальная вещь и вроятно очень дорого стоитъ, хорошо ли стрляетъ?

— Я готовъ держать пари, что девять разъ изъ десяти попаду въ четверть-доллара, на 60 шаговъ.

— Въ самомъ дл? ну, она стоитъ всякой почести, зачмъ же вы хотите мняться?

— Сказать правду, мн тяжело растаться съ нею, но я почти ршился на это. Она досталась мн отъ человка, котораго я очень любилъ и она слишкомъ часто возбуждаетъ горькія воспоминанія и наводитъ печальныя мысли. Поэтому я ршился разстаться съ нею, и если ей суждено перейти въ чужія руки, то вы именно тотъ человкъ, которому я желалъ бы передать ее. Ну, вы видите меня въ хорошемъ расположеніи духа и можете сдлать выгодную покупку.

— Я вовсе не желаю воспользоваться вашимъ хорошимъ расположеніемъ, но оставя это въ сторон, мн кажется, у васъ совсмъ другія мннія, чмъ у меня. Если бы она могла возбуждать во мн тяжелыя воспоминанія, она тмъ дороже была бы для меня, и я ни за что не разстался бы съ нею. Мою винтовку носилъ мой сынъ, я привезъ ее изъ Кентукки, и несчастный юноша — да что говорить объ этомъ: это единственное воспоминаніе, оставшееся мн посл него, и я не разстанусь съ нею ни въ радости, ни въ гор.

— Такъ вы не расположены мняться?

— Ни сколько, еслибъ даже на вашемъ ружь было столько же золота, сколько серебра.

— Ахъ! мистеръ Эджевортъ, серебро вовсе не важно въ хорошей винтовк, вы сами знаете это лучше меня, и знаете, что ея цнность не въ серебр. Позвольте посмотрть вашу винтовку? есть на ней имя мастера?

— Право не знаю… я никогда не смотрлъ. Ршительно все равно какъ его зовутъ, лишь бы работа была хороша.

— Да, это правда, но я знакомъ со многими ружейными мастерами въ Кентукки, и мн пріятно было бы встртить знакомое имя. При этомъ Блакфутъ началъ разсматривать винтовку, ворочалъ ее на вс стороны, обращая особенное вниманіе на стволъ ружья, на которомъ виднлись чуть замтные значки, и наконецъ открылъ полку.

— Осторожне, вскричалъ Эджевортъ, вы просыплете порохъ.,

— Да онъ, кажется, отсырлъ отъ тумана, я насыплю свжаго.

Онъ держалъ винтовку въ лвой рук, а въ правой гвоздикъ, взятый у Билля. Эджевортъ внимательно смотрлъ на него.

— Какой у васъ порохъ? спросилъ Эджевортъ.

— Конечно Дюмонтовской. Дайте руку, я насыплю,— отличной порохъ. Эджевортъ принялся разсматривать порохъ и растирать его пальцемъ, въ эту минуту Блакфутъ воткнулъ гвоздь въ затравку его ружья, потомъ насыпалъ пороху и закрылъ полку.

— Порохъ хорошъ, и на вкусъ тоже, сказалъ Эджевортъ, пробуя его кончикомъ языка. Намъ рдко попадается такой въ Индіан, я возьму боченокъ.

И взявъ винтовку изъ рукъ Блакфута, положилъ ее подл себя, мистриссъ Эверетъ сидла подл ихъ, и отъ времени до времени посматривала на собесдниковъ.

— Галло, сэръ, вскричалъ вдругъ Блакфутъ, показывая на нее, съ дамой что-то случилось. Она поблднла какъ смерть!

— Мистриссъ Эверетъ, сказалъ Эджевортъ, вскочивъ съ мста: что съ вами? вы въ самомъ дл очень блдны.

— Это скоро пройдетъ, тихимъ голосомъ отвчала она, закрывая глаза платкомъ: это просто внезапная дурнота, можетъ быть отъ перемны воздуха, отъ сырости.

— Да, да, сказалъ Эджевортъ, это отъ перемны воздуха, я долженъ былъ раньше подумать объ этомъ, подождите немного, я растяну вамъ палатку.

Старикъ взялъ свою винтовку и, не обращая вниманія на просьбы мистриссъ Эверетъ, отправился въ трюмъ и скоро воротился съ большимъ одяломъ въ рукахъ, и съ помощію Блакфута сдлалъ нчто въ род палатки, подъ которою мистриссъ Эверетъ могла лечь совершенно покойно. Подобная вжливость и вниманіе къ прекрасному полу инстинктивно соблюдается самыми грубыми Лсниками, и потому всякая женщина можетъ прохать чрезъ вс Соединенные Штаты, не рискуя подвергнуться ни малйшей непріятности, и нашла бы покровителя и защитника въ каждомъ мужчин.

Мистриссъ, Эверетъ, дружески поблагодаривъ старика, казалось, вовсе не была расположена воспользоваться его услугой, она осталась на палуб и съ большимъ вниманіемъ, чмъ прежде, смотрла на матросовъ, безпечно лежавшихъ кругомъ. Одинъ балъ занятъ внизу, варилъ ужинъ для гребцовъ, и отъ времени до времени высовывалъ до половины свою фигуру изъ-подъ палубы, чтобъ подышать холоднымъ воздухомъ или взять дровъ.

— Галло! что это за земля? спросилъ неожиданно Эджевортъ, когда слива сквозь туманъ появилась какая-то черная масса, неужели это берегъ рки?

— Не думаю, безпечно отвчалъ Блакфутъ, рулевой знаетъ.

— Это островъ Круглой Ивы, лаконически отвчалъ Билль, поворачивая носъ судна отъ него, опасаясь попасть на выдающуюся песчаную мель, подобную той, на которую слъ Ванъ-Буренъ.

— Не бросить ли намъ якорь? сказалъ Эджевортъ, подождать по крайней мр, пока туманъ разсется.

— Нельзя, сказалъ Билль, мы не можемъ подойти къ острову ближе, чмъ на сто ярдовъ,— песокъ далеко выдастся въ воду, попробуйте бросить лотъ.

Эджевортъ взялъ лотъ и опустилъ его за бортъ. Билль былъ правъ: въ этомъ мст было только на девять фунтовъ и ближе нельзя было подойти, по крайней мр такъ было сказано въ Мореплавател, потокъ бжалъ на разстояніи пяти или четырехъ миль къ Арканзаскому берегу, и потомъ опять входилъ въ средину рки, No 61 лежалъ, какъ мы уже говорили, въ тринадцати миляхъ отъ острова Круглой Ивы.

Старый фермеръ сомнительно качалъ головой, когда неясныя очертанія деревьевъ стали блднть по мр того., какъ дневной свтъ исчезалъ, а туманъ сгущался. Они плыли почти наудачу, потому что безполезно было управлять лодкой. Онъ стоялъ на носу и прислушивался къ малйшему звуку, везд царствовала мертвая тишина, втеръ стихнулъ, туманъ лежалъ на поверхности рки, и тяжелое судно тихо спускалось по мутной вод.

Прошло съ полчаса такимъ образомъ, Эджевортъ, казалось, потерялъ терпніе и пошелъ къ рулевому спросить, какъ онъ намренъ избжать опасности, потомъ онъ началъ быстро ходить взадъ и впередъ по палуб, не зная слдовать ли совту лоцмана, или дйствовать самостоятельно — грести къ ближайшему берегу, и стоять тамъ, пока не разсется туманъ. Блакфутъ, между тмъ, старался не упускать изъ гаду старика уврялъ его, что нтъ никакой опасности. Наконецъ онъ обратился къ своему сообщнику и громко спросилъ его объ опасности. Потомъ началъ говорить почти шопотомъ. Между тмъ мистриссъ Эверетъ ушла въ свою палатку, но она не оставалась тамъ слишкомъ долго, она поминутно посматривала въ ту сторону, гд стоялъ Эджевортъ, и, увидвъ, что онъ одинъ, вышла изъ-подъ палатки, торопливо посмотрла вокругъ и подошла къ нему.

— А! мистриссъ, произнесъ онъ, увидвъ ее, вы все еще не спите? Впрочемъ едва ли возможно заснуть, когда не знаешь, гд находишься и опасность можетъ явиться такъ неожиданно, что некогда будетъ защищаться.

— Я боюсь не тхъ опасностей, которыми грозитъ рка, торопливо прошептала мистриссъ Эверетъ, намъ угрожаетъ большая опасность: вамъ и всмъ намъ, надо предупредить ее.

— Что такое, мистриссъ Эверетъ? вы очень встревожены! чего вы боитесь?

— Всего, всего, можете ли вы положиться на вашихъ людей?

— Но я не могу понять…

— Гд ваша винтовка?

— Тамъ, подл моей постели.

— Подите, посмотрите замокъ.

— Замокъ?

— Не теряйте ни минуты.

— Но что съ вами?

— Вы недавно давали ее этому человку. Я жила въ лсу, и часто имла дло съ ружьемъ, я взглянула на него въ ту минуту, когда онъ сыпалъ на полку порохъ изъ своей пороховницы. Если бы я не знала употребленія ружей, то и не нашла бы ничего особеннаго въ томъ, что онъ длалъ, я замтила, что въ рук у него было что-то острое, но всего подозрительне быль его взглядъ, который онъ украдкой бросалъ на васъ, я закрыла платкомъ лице, чтобы онъ не замтилъ, какъ я внимательно смотрю на него. Когда вы разсматривали порохъ, онъ отвернулся отъ васъ, и я видла, что онъ сунулъ что-то въ затравку ружья, но не могу сказать, что именно, потомъ, когда онъ сыпалъ порохъ, рука его такъ дрожала, что онъ большую часть просыпалъ. Мною овладлъ такой ужасъ, что я готова была упасть. Думаю, что еще не слишкомъ поздно, торопитесь разрушить ихъ замыслы.

Эджевортъ стоялъ насколько минутъ въ глубокой задумчивости, устремивъ глаза на непроницаемый туманъ.

— Ступайте въ свою палатку, сказалъ онъ, мистриссъ Эверетъ. Очень благодарю васъ за ваше извстіе, не нужно давать этимъ людямъ замтить, что мы подозрваемъ что либо, я теперь вижу ихъ на сквозь. О! еслибъ Томъ былъ здсь. Но мы справимся и безъ него, я пойду посмотрю винтовку и приведу ее въ порядокъ. Не безпокойтесь, мои иидіанцы врны, какъ деньги. И онъ медленно пошелъ въ нижнюю палубу, гд спали матросы. Это отверстіе, или люкъ, было шириною почти въ три съ половиною фута и отъ него спускалась небольшая лстница.

XXV.
Пираты перехитрили.

Туманъ становился гуще и гуще, плавучія деревья виднлись только вблизи судна. Блакфутъ, мене знакомый съ ркой, чмъ его сообщникъ, съ безпокойствомъ посмотрлъ вокругъ и обернувшись къ рулевому, сказалъ:

— Слышалъ, — Билль? дла начинаютъ принимать худой оборотъ. Увренъ ли ты, что попадешь на островъ? вода прибываетъ и теченье сильне обыкновеннаго, вмсто того, чтобы попасть на нашу песчаную мель, оно пронесетъ насъ гораздо дальше.

— Не бойся, сказалъ Билль, кивнувъ головой, ты знаешь, что нашъ островъ тянется на три мили и мы услышимъ, какъ волны разбиваются о набросанныя деревья. Когда этотъ шумъ дойдетъ до нашихъ ушей, то можно будетъ убдить ихъ задрейфовать тутъ, потому что они начинаютъ уже тревожиться.

— Гмъ! это можно сдлать. Далеко еще до острова?

— По моему разсчету не больше полумили. Пойди впередъ, прислушивайся къ шуму, постой, увренъ ли ты, что винтовка безвредна?

— Ха, ха, ха! Онъ можетъ щелкать сколько ему угодно. Смотри, онъ унесъ свое ружье внизъ, чтобы порохъ не отсырлъ, оно будетъ тамъ, когда ему понадобится здсь, на палуб.

Пиратъ съ презрительной улыбкой пошелъ къ мистриссъ Эверетъ, сидвшей сложа руки и опустивъ голову на свой ящикъ. Она не могла ршиться войти въ палатку и дрожала при мысли о хитрости мнимаго купца.

— Оправились ли вы, миледи, посл сцены съ этой женщиной? Мистриссъ Брэдфордъ нсколько упряма, когда считаетъ себя обиженной, желалъ бы я знать, съ чего она вздумала подозрвать васъ?

— Право, не знаю, отвчала мистриссъ Эверетъ, стараясь казаться покойной, вроятно, по какой нибудь ошибк. Я никогда не говорила съ ней ни одного слова и не переступала за порогъ ея дома.

— Странное существо эта мистриссъ Брэдфордъ, очень странное, но она добра, если этимъ можно что нибудь выиграть. Она пожертвуетъ собою для друзей — тамъ, гд это полезно для нея самой. Она даже способна къ самопожертвованію и вы не можете представить себ, мистриссъ Эверетъ, какъ она полезна, въ самомъ, дл эта мистриссъ Брэдфордъ превосходная женщина.

Онъ по-видимому былъ еще въ лучшемъ расположеніи духа: подойдя къ носу судна и опершись на весло, онъ сталъ прислушиваться съ величайшимъ вниманіемъ, такъ что не слышалъ, какъ Эджевортъ поднялся по лстниц, въ сопровожденіи высокаго матроса. Прочіе были еще внизу.

— Галло, сэръ, вскричалъ Блакфутъ, случайно обернувшись и увидя подл себя старика Эджеворта съ винтовкой въ рук.— Что? вы, кажется, намрены стрлять воронъ въ туман? Я только что хотлъ снести внизъ свою винтовку, чтобъ она не отсырла, а вы вынесли свою на палубу.

— Привычка, я не могу быть покоенъ, когда возл меня нтъ винтовки, а такъ какъ я намренъ спать на палуб, то она будетъ лежать подл меня, полка плотно закрывается, порохъ не отсыретъ.

— Я не совтовалъ бы вамъ спать на палуб, сэръ, а въ ваши годы….

— Это мн не повредить, я привыкъ, мн часто приходилось спать подъ дождемъ и вовремя бури. Бобъ Рой, позови другихъ, я думаю, лучше задрейфовать, чмъ плыть въ такой туманъ.

— Задрейфовать теперь? спросилъ съ живостью Блакфутъ,— еще слишкомъ рано, Билль говоритъ, что опасности нтъ.

— Я не стану ждать, пока Билль, скажетъ, что опасность есть. Здсь ли остановиться или проплыть дв, три мили дальше, я думаю, ршительно все равно. Слышите ли стукъ топора? земля недалеко и намъ вовсе нтъ надобности ждать, пока теченіе унесетъ насъ на средину рки. Я не двинусь съ мста, пока не взойдетъ солнце и разсется туманъ.

Матросы вышли на палубу, взялись за весла и, уже готовы были начать грести, какъ Билль, который, стоя у руля, вовсе недружелюбно смотрлъ на всю эту сцену, грубо закричалъ:

— Кто веллъ гресть? или вы хотите посадить судно на сучья?

— Нтъ, Билль, сказалъ Эджевортъ, ставя свою винтовку къ палатк, куда услся Вольфъ.— Нтъ, мы хотимъ пристать къ берегу, я слышу стукъ топора, подождемъ, пока разсется туманъ. Направьте немного судно въ ту сторону.

— Какой вздоръ! проворчалъ Билль:— здсь весь берегъ запруженъ сучьями и пнями. Если мы не подойдемъ прямо къ берегу, то разобьемся на пняхъ. Оставьте весла, подождите часъ или два, на 62 No есть чудесная пристань и я полагаю, что мы найдемъ на 61 удобное мсто привязать веревки.

— Нужды нтъ, Билль, спокойно отвчалъ Эджевортъ,— правь лодку выше къ Арканзасу, лучше быть слишкомъ осторожнымъ, чмъ рисковать лишиться судна и груза.

— Но я говорю вамъ, сэръ, сердито вступился Блакфутъ, что мы не должны даромъ терять времени. Мн нужно, чтобъ завтра чмъ свтъ грузъ былъ въ Викторіи, иначе онъ безполезенъ для меня.

— Погодите, сэръ, сказалъ серьезно Эджевортъ,— нечего говорить ‘мн нужно’. Еслибъ дло касалось только груза, я могъ бы допустить это, я могъ бы сказать: ‘рискнемъ и если случится несчастіе, ничто не погибнетъ, кром денегъ’. Но здсь дло идетъ о жизни, у насъ нтъ даже маленькой лодки, намъ не на чемъ спастись, эта дама доврила намъ все, что иметъ, а потому мы должны быть осторожны, осторожне, чмъ….

— Но грузъ не принесетъ мн никакой выгоды, если…

— Предоставьте это мн. Если кладь не будетъ въ Викторія въ назначенное время, вы имете право отказаться отъ него. Правь выше, Билль, иначе мы уплывемъ слишкомъ далеко. Блакфутъ въ бшенств топнулъ ногой, Билль нсколько времени колебался, но потомъ, казалось, счелъ за лучшее повиноваться и повернулъ судно къ тому мсту, откуда слышались удары топора. Гребцы, понимая опасность, напрягали вс силы. Когда тяжелое судно начало перерзывать теченіе, волны разбивались, принося множество обломковъ деревьевъ. Чтобъ освободиться отъ нихъ, необходимо было направить носъ судна нсколько вверхъ по рк.

— Билль, Билль! ты не будешь повиноваться, шепнулъ торопливо Блакфутъ, подойдя къ своему сообщнику, между тмъ какъ матросы усердно работали веслами. Если мы задрейфуемъ до разсвта, можно почти наврно сказать, что все погибнетъ. Туманъ пройдетъ, явятся флатботы, пароходы и мы ничего не успемъ сдлать.

— Кончилъ? сердито проворчалъ Билль, все еще направляя судно вверхъ по теченію. Держи штирбардъ! довольно! Теперь гребите! Послднія восклицанія относились къ матросамъ.

— А ты бы сталъ сопротивляться? продолжалъ Билль, понижая голосъ, мы двое ничего не могли бы сдлать и напрасно подверглись бы опасности.

— Хорошо, но какъ же?…

— Будь на сторож, а теперь пусть они длаютъ по своему. Ты и такъ уже встревожилъ старика. Часа черезъ два мы будемъ на мст, когда они привяжутъ судно и увидятъ, что мы этимъ довольны, разумется, улягутся спать, и тогда нтъ ничего легче, какъ распустить или перерзать веревку. Если они не замтятъ этого, тогда мы выиграли, если же замтятъ, то придется ршить дло оружіемъ, но помшать этому они уже не могутъ: у старика нтъ компаса: имъ придется въ туман плыть по теченію.

— Это опасная попытка, сказалъ сердито Блакфутъ. И какой чортъ тамъ рубитъ въ такое время? старый дуракъ!

— Приготовляйте веревку, произнесъ Билль, когда деревья начали обрисовываться въ туман.

Эджевортъ, стоя на носу, внимательно всматривался въ берегъ, опасаясь, чтобъ судно не попало на сучья. Вдругъ показался стволъ смоковницы, отъ котораго теченіе опять поворачивало на средину рки.

— Ура! произнесъ въ полголоса Блакфутъ, дла принимаютъ лучшій оборотъ, чмъ я ожидалъ, я и не воображалъ, что мы такъ близко къ острову. Имъ не удастся пристать къ берегу, а когда они потеряютъ его изъ виду, теб стоитъ только напранить судно немного внизъ, и мы будемъ на западной мели у нашего острова.

Билль согласился, что этому плану благопріятствовало самое положеніе берега и теченіе, и хотлъ было поворотить руль, чтобъ проплыть мимо смоковницы, но Бобъ Рой, стоявшій наготов съ веревкой, замтилъ его движеніе и закричалъ:

— Влво, сэръ, прижмите слва. Разв вы хотите пустить насъ внизъ.

— Замолчи! вскричалъ Билль, двигая рулемъ въ протовоположную сторону. Въ эту минуту Эджевортъ бросился къ корм и изъ всей силы потянулъ ее къ берегу. Билль, казалось, хотлъ сопротивляться, но Блакфутъ выдвинулся впередъ, вроятно, желая посмотрть, что длаетъ Бобъ Рой.— Гребцы подняли весла, готовясь погрузить ихъ опять. Теперь вс шансы были на сторон стараго фермера и Билль долженъ былъ уступить. Вниманіе его обратилось теперь къ носу судна, гд стоялъ Бобъ Рой.

— Помогайте, ребята, помогайте! держите веревку! закричалъ онъ и прежде, чмъ кто нибудь могъ понять, что онъ хочетъ сдлать, потому что онъ кричалъ такъ, какъ будто на берегу точно находился кто нибудь, забросилъ веревку со всею силой за стволъ смоковницы и выскочилъ вслдъ за ней.

Вс столпились напереди, чтобъ видть результатъ этой опасной попытки. Было очень ясно, что если онъ въ три, четыре секунды не успетъ прикрпить веревку, его унесетъ въ воду. Бобъ однако ршился на этотъ подвигъ съ довольно большой увренностью въ своихъ силахъ. Схватившись за втку, онъ прикрпилъ веревку и притянулъ судно, которое съ такимъ потрясеніемъ остановилось, что качнуло дерево и почти вырвало его изъ земли, однакожь смоковница удержалась, хотя Бобъ Рой былъ унесенъ въ воду и на палуб раздался крикъ ужаса.

Но черезъ минуту матросы успокоились. Изъ кипящихъ струй стали подниматься втви нагнутаго дерева и лицо моряка, почти закрытое мокрыми волосами, появилось на поверхности воды. Ухватившись за веревку, онъ подплылъ къ судну, откуда товарищи протягивали ему руки.

Все это произошло такъ быстро, что мы употребили больше времени на описаніе этого маневра. Экипажъ все еще апплодировалъ отважному Бобу, когда онъ опять появился на палуб въ сухой одежд и спокойно улегли на одял.

Ужинъ, прерванный призывомъ къ весламъ, снова занялъ матросовъ. Чарка виски быстро ходила кругомъ, судно спокойно и безопасно стояло на канат, и казалось, всякая опасность миновалась. Экипажъ съ безпечностью, составляющею характеристическую черту моряковъ, предавался веселости. Только бы туманъ прочистился, думали они, утромъ опять можно плыть и черезъ десять, двнадцать часовъ, путешествіе кончено.

Блакфудъ угрюмо ходилъ по палуб, между тмъ какъ Билль присоединился къ пирующимъ, и казалось, былъ въ самомъ веселомъ расположеніи духа и совершенно доволенъ настоящимъ положеніемъ длъ. Эджевортъ стоялъ въ сторон, изрдка обмниваясь короткими замчаніями съ Бобомъ. Мистриссъ Эверетъ ушла въ свою палатку и пламенно молилась Богу, чтобы Онъ избавилъ ихъ отъ угрожающей, но никому неизвстной опасности.

Постепенно шумъ на палуб затихъ. Матросы улеглись по своимъ койкамъ. Билль легъ на корм, а Блакфутъ на носу судна, у того мста, гд была прикрплена веревка, и положилъ голову на свернутый конецъ веревки. Эджевортъ расположился между поклажей, а Вольфъ уснулъ подл него.

Эджевортъ лежалъ тихо, неподвижно, но не спалъ. Все, что видлъ онъ въ теченіе дня, приводило его къ убжденію, что незнакомый купецъ и лоцманъ понимали другъ друга, и можетъ быть, ршатся прибгнуть къ сил. Онъ не боялся ихъ, но для него всего важне было открыть ихъ замыслы, чтобъ схватить преступниковъ и предать ихъ въ руки правосудія.

Медленно шли часы за часами. Кругомъ воцарился непроницаемый мракъ, слышенъ былъ только плескъ воды о судно и о берегъ. Прямо надъ ихъ головами, сквозь туманъ, виднлось нсколько, звздочекъ, и отъ времени до времени съ берега раздавалось кваканье лягушекъ и слышались голоса ночныхъ птицъ. Нездоровыя испаренія поднимались съ болотъ густой массой и смшивались съ миссисипійскимъ туманомъ.

Время отъ времени Билль поднималъ голову и прислушивался къ ночному плеску волнъ, наконецъ сбросилъ одяло и всталъ какъ можно тише. На палуб ничто не шевелилось, и онъ могъ различить только фигуры Эджеворта и Блакфута. Осторожно подползъ онъ къ носу лодки и внимательно сталъ прислушиваться. По шуму воды онъ могъ узнать, въ какомъ положеніи находится судно въ отношеніи къ теченію, и заключилъ, что если отвязать веревку, то потокъ унесетъ его прямо на искусственную запруду у 61 No и они непремнно сядутъ на мель. Главная опасность состояла въ томъ, что внезапное потрясеніе можетъ пробудить спящихъ матросовъ, которые во время продолжительнаго путешествія, казалось, такъ привыкли къ лодк, что чувствовали малйшій толчекъ и замчали всякое неправильное движеніе. Если они увидятъ, что веревка перерзана, подозрніе падетъ на нихъ и послдствія будутъ гибельны для пиратовъ. Было также очень вроятно, что гребцы будутъ работать веслами до тхъ поръ, пока съ которой нибудь стороны не покажется земля и такимъ образомъ избгнутъ крушенія у 61 No.

— Пора? спросилъ Блакфутъ, лежавшій подл Билля, осторожно поднимая голову.

— Да, шепотомъ отвчалъ Билль. Но я не знаю… и онъ посмотрлъ на своего товарища, опустившаго руку на туго натянутую веревку. Черезъ мгновеніе до чуткаго слуха рулеваго достигъ легкій трескъ волоконъ пеньковой веревки.

— Хорошо, очень хорошо, пробормоталъ онъ, улыбаясь:— но если ты…

Блакфутъ нетерпливымъ движеніемъ руки далъ понять Биллю, что онъ долженъ уйти на свое мсто, чтобъ не привлечь вниманія тхъ, которые могутъ случайно проснуться. Билль посмотрлъ вокругъ и пошелъ къ своему прежнему мсту также тихо, какъ прежде. Завернувшись въ одяло, онъ легъ такимъ образомъ, что могъ взяться за руль, и направить его къ острову, какъ скоро судно будетъ свободно.

Когда рулевой выступилъ впередъ, Эджевортъ взялъ винтовку и поднялъ голову. Въ тишин ночи онъ слышалъ шепотъ, но не могъ различить словъ. Но увидвъ, что лоцманъ воротился на прежнее мсто и легъ спать, Эджевортъ опустилъ голову на жесткую подушку, и тусклое мерцанье звздъ, и однообразный меланхоличный плескъ воды сомкнулъ его глаза. Вскор окружавшія его мста и происходившія сцены слились въ мысляхъ и перенесли его къ берегамъ Уэбша, къ могил сына, гд дубъ и ива уныло шептали молитву за упокой его души. Крпкая веревка дрожала подъ острымъ лезвіемъ разбойничьяго ножа. Волокно за волокномъ распускалось и наконецъ остался одинъ обрзокъ и еще сдерживалъ судно. Блакфутъ лежалъ совершенно неподвижно, терпливо ожидалъ результата своихъ трудовъ. Еще разъ, быстро и осторожно, острое лезвіе скользнуло по волокнамъ веревки. Блакфутъ прислушался: веревка перервалась, судно покачнулось и поплыло мимо старой смоковницы, которая быстро закачалась надъ кипучимъ потокомъ, какъ бы радуясь своей, вновь пріобртенной свобод.

XXVI.
Кризисъ.— Сигналъ и его послдствія.

Ршительный шагъ былъ сдланъ, судно поплыло къ острову. Матросы и хозяинъ его, надъ которыми на волоск вислъ мечъ, спокойно спали забывъ все, что тревожило ихъ наканун.

Билль всталъ и тихонько подошелъ къ своему сообщнику, который, услышавъ его шаги, поднялся на ноги.

— Мы недалеко отъ острова, шепнулъ Билль: — я слышу плескъ воды о нашъ берегъ.

— Я тоже слышу, отвчалъ чуть слышно Блакфутъ, но мн кажется, судно идетъ не туда, куда надо, можетъ сдаться, теченье унесло насъ вправо, лучше было бы, еслибъ ты немножко повернулъ лодку, тогда нечего будетъ опасаться, мы очень уйдемъ вправо.

— Нельзя, руль заскрипитъ, они пожалуй проснутся. Тс! собака ворчитъ, выбросить бы за бортъ эту скотину.

— Я слышу что мы приближаемся къ земл, торопливо шепнулъ Блакфутъ, это вроятно островъ. Какъ далеко унесло насъ теченье!

— Какъ ты думаешь, не позвать ли матросовъ къ весламъ? Они вс одурли отъ сна, и пожалуй сами наткнутся на мель.

— Можетъ быть они такъ и сдлаютъ, сказалъ Биль, покачавъ головой, еслибъ мы знали это наврно, то нашъ планъ удался бы отлично. А если они не согласятся? они могутъ убить насъ, особенно какъ увидятъ, что веревка перерзана. Нтъ, нтъ, спустимся еще на милю, мой выстрлъ разбудитъ ихъ. Прежде всего этотъ ящикъ надо поставить на люкъ, и я постараюсь, чтобъ никто не вышелъ на палубу. Между тмъ ты долженъ покончить старика и этотъ выстрлъ послужитъ сигналомъ. Теб нечего бояться винтовки, и мы однимъ камнемъ убьемъ двухъ воробьевъ. Ты долженъ держать на готовъ прикладъ, и наблюдать, чтобъ никто не пробрался на палубу, черезъ кухонное окно. Они вс попадутъ въ мышеловку, и мы можемъ покончить ихъ по одному, по мр того, какъ они будутъ подниматься на верхъ. Наши молодцы будутъ тамъ на сторож.

— О, разумется, они приготовили судно, какъ только получили письмо, и отчалятъ отъ берега, лишь только услышать твой выстрлъ. Не велика бда, если мы спустимся немного ниже, если на палуб будутъ наши молодцы, то привести судно къ острову будетъ не трудно.

— Не будемъ же терять времени, сказалъ Билль. Этотъ ящикъ тяжелъ, берегись, чтобъ онъ не заскриплъ.

— Ну, довольно, шепнулъ Блакфутъ, это маленькое отверстіе.

— Не надо оставлять и крошечной дырочки, подвинемъ еще немножко, торопливо произнесъ Билль, когда они налегли плечами на тяжелый ящикъ. Эджевортъ, уступившій не надолго усталости, спалъ не такъ крпко, какъ предполагали пираты. Шаги рулеваго и ворчанье собаки разбудили его, и хотя онъ оставался въ лежачемъ положеніи, но внимательно прислушивался къ шепоту, полагая, что судно все еще прикрплено къ дереву. Его вниманіе было привлечено черной линіей, которая неясно, но близко обрисовывалась въ туман. Удивленный неожиданнымъ появленіемъ земли въ противоположной сторон, онъ въ тоже мгновеніе почувствовалъ, что Черепаха плыветъ.

Быстро охвативши свою винтовку, онъ посмотрлъ на двухъ подозрительныхъ людей, которые торопливо подвигали ящикъ.

— Галло! вскричалъ онъ, топнувъ ногою въ палубу, это былъ условный знакъ, по которому долженъ былъ явиться Бобъ Рой, мы плывемъ!..

— Теперь пора, проворчалъ Билль, скоре покончи съ нимъ!

— Что вы не отвчаете? Судно плыветъ! что вы длаете съ этимъ сундукомъ?

— Я сейчасъ объясню, сказалъ Блакфутъ, взявъ винтовку.

Эджевортъ стоялъ полуприкрытый большими чемоданами, стоявшими одинъ на другомъ. Разбойникъ схватилъ свою винтовку, и выступилъ впередъ, чтобъ хорошенько прицпиться въ грудь старика.

— Галло! кричалъ внизу Бобъ Рой, кто задлалъ люкъ. Пустите, негодяи, или…

Конецъ его фразы былъ заглушенъ могучимъ, но безплоднымъ усиліемъ поднять тяжесть.

— Стрляй, намъ понадобится помощь, сказалъ своему товарищу Билль, взглянувъ на старика Эджеворта.

Едва усплъ онъ проговорить послднее слово, какъ выстрлъ въ винтовки нарушилъ ночную тишину…

Въ ту же минуту Билль съ удивленіемъ увидлъ, что его товарищъ, поднявъ верхъ винтовку, шатаясь ступилъ нсколько шаговъ впередъ и тяжело упалъ на палубу. Какъ скоро Эджевортъ увидлъ, что его непріятель снялъ маску и началъ взводить курокъ, онъ быстро взвелъ курокъ своей винтовки, и твердой, ни разу не промахнувшейся рукой, послалъ пулю въ голову пирата.

Не удовольствовавшись этимъ, потому что теперь онъ не сомнвался боле, что рулевой участвовалъ въ заговор, старый фермеръ бросился, чтобъ схватить заряженное ружье Блакфута. Но Билль не потерялъ присутствія духа и также схватился за ружье.

— Погоди, старый негодяй, закричалъ онъ бшено, я отправилъ твоего сына къ чорту, теперь и тебя пошлю туда же!

Изъ всей силы онъ вырвалъ ружье изъ рукъ старика, выстрлилъ, но пуля пронзила сгустившійся воздухъ и упала въ воду. Борьба могла быть весьма опасной для Эджеворта, потому что прикладъ американской винтовки въ сильныхъ рукахъ, такое же смертоносное орудіе, какъ и ея стволъ, но слова разбойника произвели на него страшное дйствіе.

— А! убійца! вскричалъ онъ и схватилъ своего противника за шею. Но Билль крпко сжалъ руку старика и замахнулся винтовкой, готовясь опустить ее на голову фермера, въ эту минуту на мсто битвы явился новый боецъ.

Вольфъ, услышавъ выстрлъ, побжалъ сначала на одну сторону судна, потомъ на другую, воображая, что хозяинъ его, какъ это часто случалось, стрлялъ дикихъ утокъ съ палубы, и искалъ глазами дичи, но лишь только услышалъ онъ гнвный голосъ своего господина, какъ подбжалъ къ рулевому и заставилъ его выпустить винтовку. Вс трое повалились на палубу.

Матросы, заключенные внизу, не оставались безъ дла: они прикатили боченокъ на мсто лстницы, оборвавшейся подъ ногами Боба и взобравшись на него, стали сдвигать ящикъ. Посл нсколькихъ отчаянныхъ усилій, они на столько подвинули его, что одному человку можно было пройти. Этого-то и боялся Билль, и еслибъ онъ оставался тутъ, то безъ всякой опасности могъ бы защищать проходъ. Но его хитрость не удалась, и въ Эджевортъ онъ встртилъ слишкомъ сильнаго противника.

Бобъ Рой первый пролзъ въ узкое отверстіе и поспшилъ на помощь капитану, какъ обыкновенно матросы называли Эджеворта. Скоро борьба была ршена, и хотя измнника сдлали безопаснымъ, отнявъ у него ножъ, но матросъ никакъ не могъ убдить старика выпустить его. Глаза фермера почти выступали изъ орбитъ, и лицо его дышало злобой, одной рукой онъ судорожно ухватился за одежду убійцы своего сына, а другой напрасно искалъ ножъ, который упалъ на палубу во время схватки. Вольфъ также послдовалъ примру хозяина: онъ не выпускалъ рулеваго и схватилъ зубами за воротъ Билля, какъ бы намреваясь задушить его по первому знаку.

Выбравшись на палубу, матросы связали Билля, не смотря на его сопротивленіе и пытались убдить Эджеворта поручить его имъ.— Тише! вскричалъ Бобъ Рой, я слышу шумъ веселъ съ этой стороны.

— Сюда лодку! закричалъ Билль, длая послднее отчаянное усиліе, чтобъ свиснуть. Но въ тоже мгновеніе Бобъ закрылъ ему рукою ротъ.

— Постойте, тише! произнесъ торопливо Бобъ, я начинаю понимать въ чемъ дло, принесите сюда распорку проворне, но только какъ можно тише, ради вашей жизни.

Короткій, пронзительный крикъ, подобный крику ястреба, оправдалъ опасенія матроса.

— Не шевелитесь! этотъ негодяй принадлежитъ къ шайк разбойниковъ, они приближаются къ намъ, молчите, не трогайтесь съ мста, можетъ быть въ туман намъ еще удастся спастись.

— Держите его, онъ какъ нибудь нашумитъ. Мистеръ Эджевортъ, смотрите за собакой, если она залаетъ, мы пропали.

— Эгой! и!.. кричалъ голосъ на лодк. Билль! эгой! и!.. чтожъ ты не отвчаешь?

Эджевортъ сталъ прислушиваться, пораженный ужасомъ и удивленіемъ и въ первый разъ выпустилъ свою жертву, между тмъ какъ матросы держали рулеваго, доходившаго почти до бшенства.

Вдругъ руль заскриплъ, Бобъ Рой побжалъ къ корм и началъ вынимать его изъ воды. Но руль былъ тяжеле обыкновеннаго и, казалось, что-то висло на немъ.

Бобъ наклонился надъ кормой, стараясь разсмотрть, что тамъ такое, но ночь была такъ темна, и длинное весло опускалось такъ далеко въ воду, что онъ могъ только различить, что что-то лежало на лопатк весла, и Бобъ прижалъ его изъ всей силы, чтобъ онъ не скриплъ.

— Эгой! и!.. кричали люди на лодк, которая, казалось, была отнесена теченьемъ въ другую сторону, но все еще держалась очень близко къ Черепах.

— Эгой! и!.. Билль! Билль! гд ты?

Билл сдлалъ отчаянное движеніе, чтобъ дать знать о себ, но четыре сильные человка крпко держали его и онъ не могъ даже стукнуть головою о палубу.

Судя по шуму веселъ, лодка какъ будто опять стала приближаться къ нимъ, въ ужасной, тягостной неизвстности весь экипажъ, казалось, удерживалъ дыханіе. Пираты находились отъ нихъ не дальше, какъ на двадцать шаговъ, и они ожидали, что черезъ нсколько минутъ услышатъ радостныя восклицанія, которыми т будутъ привтствовать свое открытіе. Потомъ шумъ веселъ затихъ. Пираты разсуждали куда хать, оба судна плыли такъ близко другъ къ другу, что можно было разслышать неясныя фразы и проклятія.

Черезъ нсколько времени пираты опять взялись за весла, но боясь, чтобъ теченье не унесло ихъ слишкомъ далеко, перерзали за кормою ‘Черепахи’ въ томъ направленіи, гд по мннію старика Эджеворта, лежала земля. Опять ихъ пронзительный свистъ пронесся надъ ркою, и флатботъ тихо поплылъ, между тмъ какъ шумъ веселъ постепенно замиралъ вдали.

XXVII.
Подозрнія Джорджины.— Келли освобождаетъ своего негра.

Спустя нсколько часовъ посл того, какъ Келли въ Ужасномъ Медвд сдлалъ вс распоряженія, необходимыя для того, чтобы отклонить ударъ, готовый обрушиться на ихъ головы, или по-крайней-мр, отсрочить его и сдлать безвреднымъ, Джорджина, царица государства, основаннаго злодями, нетерпливо ходила взадъ и впередъ по своей роскошной комнат. По временамъ она останавливалась у окна и прислушивалась къ неяснымъ звукамъ наступавшей ночи.

Ея глаза пылали гнвомъ, губы были крпко сжаты, ноздри расширились, лобъ нахмурился, и нсколько разъ она топала о коверъ своей маленькой ножкой.

Келли, ухавшій съ острова въ четвергъ, почти до восхода солнца, не возвращался, посланный, ея местиццо, мальчикъ, котораго она воспитала и который одинъ совершенно былъ ей преданъ, тоже не являлся, плнница бжала,— всего этого было достаточно, чтобъ раздражить и взволновать женщину съ ея пылкимъ характеромъ.

Она многихъ уже посылала за местиццо, но никто не видлъ его, ничего не могъ сказать о немъ. Петеръ, послдній изъ отправленныхъ ею, еще не возвращался, Джорджина въ бшеномъ нетерпніи ожидала его возвращенія, надясь услышать отъ него благопріятныя всти.

Наконецъ, не будучи въ состояніи дольше переносить своего мучительнаго положенія, она ршительными шагами подошла къ двери и готова была отправиться въ ‘залу холостяковъ’, но фигура Петера, обрисовавшаяся въ туман, остановила ее.

Она движеніемъ головы позвала его въ домъ, серьезное и унылое лицо Петера предвщало что-то недоброе. Сначала онъ недоумвалъ, говорить ли ему или нтъ, но Джорджина, внимательно посмотрвъ ему въ глаза, взяла его за руки и приведя къ ламп, которая разливала въ комнат матовый и нжный свтъ, спросила тихимъ голосомъ:

— Гд Оліо?

— Не знаю, коротко и угрюмо отвчалъ Петеръ.

— Гд Оліо? повторила она рзче и настойчиве. Смотри на меня и отвчай на мой вопросъ: гд Оліо?

— Я ужь сказалъ вамъ, что не знаю, проворчалъ лодочникъ, я прошелъ весь лсъ и не нашелъ никакихъ слдовъ его.

— Въ лсу? Отчего же въ лсу? онъ долженъ быть въ город, а не въ лсу. Почему ты искалъ его въ лсу?

— Потому что его не было въ город, онъ не могъ же улетть, а потому я полагалъ, что онъ или въ город, или въ лсу. Гд же ему быть больше? Онъ и долженъ гд нибудь быть, только ни въ город, ни въ лсу его нтъ…

— А въ вод, Петеръ… въ вод?… прошептала сдавленнымъ голосомъ Джорджина.

— Въ вод? спросилъ Петеръ, смотря тревожно кругомъ.— Почему вы это думаете?

Джорджина съ ужасомъ встртила взглядъ пирата и вскричала:

— Да, въ вод! ты нашелъ его въ вод? Говори!

— Нтъ, нтъ, не въ вод, сказалъ Петеръ, откусивъ большую порцію табаку.

— Но ты искалъ его въ вод. Ты врно подозрвалъ… ты думалъ, что найдешь его тамъ. Говори же, говори!

— Искалъ его въ вод?— я! какой вздоръ! Зачмъ бы я сталъ искать его въ вод? Гаррисъ думаетъ…

— Что же думаетъ Гаррисъ, Петеръ? спросила Джорджина, стараясь подавить волненіе.

— Ну, да, онъ полагаетъ, что местиццо вовсе не приставалъ къ берегу, продолжалъ лодочникъ, кашлянувъ раза два, какъ будто слова его останавливались въ горл. Гаррисъ увидлъ, что лодка плыветъ, и хотлъ было поговорить съ Оліо, но одна дорога, по которой онъ могъ пройдти къ лодк, идетъ чрезъ проску, а тамъ никакихъ слдовъ не было, потомъ онъ кликнулъ, но ему не отвчали.

— Быть можетъ Оліо спрятался, не поврилъ голосу и хотлъ, чтобъ его не замтили?

— Гаррисъ тоже думаетъ, продолжалъ Петеръ смле, замчая, что Джорджина хотя наружнымъ образомъ становится покойне,— но все-таки его удивляло то, что негръ тотчасъ отчалилъ, по настоящему ему слдовало бы немножко проводить Оліо, чтобъ тотъ не заблудился. Боливаръ нсколько времени плылъ по теченію и потомъ началъ грести, онъ что-то длалъ, но Гаррисъ не могъ разглядть, потомъ Гаррисъ пошелъ взглянуть, куда приставала лодка, что входила въ заливъ, но не нашелъ слдовъ, а тамъ земля мягкая.

— Ну, что еще? спросила Джорджина, когда Петеръ остановился и нершительно посмотрлъ на нее. Онъ не замтилъ слабаго дрожанія губъ, подавленнаго волненія руки, судорожно сжимавшей спинку стула, за которую держалась Джорджина, чтобъ не упасть. Онъ видлъ только блдныя щеки, холодный и пристальный взглядъ, устремленный на него, и продолжалъ:

— На берегу не было слдовъ, но въ вод…

— Въ вод? повторила Джорджина.

— Быть можетъ онъ ошибся, сказалъ Петеръ, прерывая свое донесеніе, потому что зналъ, какъ Джорджина была привязана къ мальчику. Тогда же поразила его мысль, что онъ не могъ дать полнаго отчета въ своихъ поискахъ и подозрніяхъ: а было бы очень непріятно, еслибъ вынудиди у него исторію, которая могла сдлаться для него пагубной.

Джорджина не была расположена разстаться съ нимъ, не узнавъ ничего положительнаго. Она убдилась, что онъ зналъ больше, чмъ хотлъ сказать.

— Онъ видлъ, что что-то плавало на рк, Петеръ, сказала она тмъ же тономъ. Что онъ видлъ? Не скрывай ничего отъ меня, если это даже одно подозрніе.

— Гмъ, вздоръ! проворчалъ Петеръ, устремивъ глаза на дверь, пристальный взглядъ ея не давалъ ему покою и, кажется, проникалъ ему въ душу. Петеръ чувствовалъ, что пустяками не отдлается.

— Ну, если вамъ надо знать, вскричалъ онъ наконецъ съ досадой, мн вдь все равно — онъ видлъ кровь, маслянистыя капли крови на поверхности воды, волны бились о берегъ, всплывали пузыри, желте чмъ обыкновенно бываютъ отъ дождя. Все это мсто было подозрительно.

— Нашелъ онъ трупъ? спросила Джорджина такъ тихо, что Петеръ не разслышалъ вопроса.— Нашелъ онъ трупъ? повторила она спокойнымъ, но сдавленнымъ голосомъ.

— Трупъ?— нтъ, конечно, онъ только подозрваетъ, больше ничего. Можетъ быть, Оліо вернется сегодня или завтра и вы только напрасно безпокоитесь.

— Петеръ, сказала Джорджина, помолчавъ съ минуту и опершись обими руками на спинку стула:— не постараешься ли ты для меня… узнать наврное… да?

— Негръ, можетъ быть, это сдлаетъ, угрюмо отвчалъ Петеръ,— сказать правду, я не желаю вмшиваться въ это дло… ка… капитану, можетъ быть, это не понравится.

— Ты полагаешь…

— Онъ не очень любилъ мальчика и узналъ, что онъ присматривалъ за нимъ.

— Онъ зналъ это! Такъ, можетъ быть, ты думаешь, что ему было бы пріятно избавиться отъ мальчика,— что, можетъ быть, по его приказанію….

— Прошу извинить, поспшно сказалъ встревоженный Петеръ. Пока въ моей голов останется хоть капля здраваго смысла, я ничего такого не скажу. Притомъ эти дла нисколько до меня не касаются, я исполняю свою обязанность и не трогаю другихъ, пока не затронутъ меня.

— Очень хорошо, Петеръ, ты совершенно правъ. Окажешь ли мы услугу? Я усердно прошу тебя и щедро награжу. Ты не откажешься?

— Оказать вамъ услугу?— откажусь? конечно, нтъ, это больше, чмъ мой долгъ, особенно въ отношеніи къ дам.

— Хорошо, такъ ты общаешь исполнить мою просьбу?

— Если могу,— съ радостью.

— Дай руку.

Петеръ колебался. Дло принимало слишкомъ серьезный оборотъ, и онъ почти жаллъ, что такъ ршительно далъ слово, но Джорджина съ умоляющимъ видомъ протянула свои руки, холодныя какъ мраморъ. Онъ не могъ сказать — нтъ, и его жесткая ладонь машинально сжала ея нжную руку.

— Ты далъ свое слово и я думаю, не захочешь нарушить его. Возьми веревки и крючья… этотъ заливецъ, о которомъ ты говорилъ, не очень глубокъ… принеси мн трупъ…

Она замолчала и закрыла лицо, руками.

— Если найдешь, принеси мн трупъ, по-крайней-мр у Оліо будетъ могила на сухой земл… Сдлаешь это для меня?

— А если прідетъ капитанъ и спроситъ меня?

— Я отвчу ему.

— На сколько возможно исполню. Заливъ точно не глубже десяти футовъ, даже, можетъ быть, меньше. Но куда принести трупъ?

— Сюда, въ мой домъ, въ этотъ кабинетъ: остальное я беру на себя. Еще одно — гд запертъ негръ?

— Онъ лежитъ въ конюшн. Корни умеръ сегодня отъ укушенія. Должно быть жилу перекусилъ. Мы ждемъ капитана, пусть ршитъ, что съ нимъ длать. Еслибъ это былъ не негръ, мы бы оставили его въ поко, потому что Корни слишкомъ раздражилъ его, но негру нельзя позволять нападать на благо, это былъ бы худой примръ, пускай капитанъ Келли ршитъ, что съ нимъ длать. Онъ не можетъ выпустить его, потому что весь народъ противъ этого чернаго звря.

— Приведите его сюда, сказала Джорджина, подумавъ.

— Кого? негра?

— Боливара, связаннаго, какъ онъ есть, и двухъ друзей Корни.

Петеръ подумалъ, что это свиданіе не предвщаетъ для чернаго ничего хорошаго.

— Если вы хотите заставить его сознаться, то очень ошибаетесь, онъ упрямъ какъ волъ. Я готовъ взять назадъ свое слово. Сдлайте мн и себ милость, не говорите ничего объ этомъ капитану, когда онъ придетъ.

Съ этими словами онъ вышелъ изъ комнаты. Джорджина бросилась на оттоманъ и залилась слезами. Но слезы не могли утолить горесть этой страстной женщины, не въ ея характер было страдать терпливо, она жаждала мести, которая должна была обратиться на того человка, который давилъ ее и оскорблялъ. Способная къ безграничной любови, она въ то же время была способна и къ безграничной ненависти. Она такъ предалась Ричарду Келли, что сама трепетала за свою преданность. Всмъ, всмъ она пожертвовала для него. Она раздляла вс его опасности, переносила лишенія и преслдованія, послдовала за нимъ въ его послднее убжище, жила съ нимъ и для него, оставленная всми на свт. Возвращеніе къ обществу для нея было невозможно, единственной надеждой ея въ этомъ свт былъ Келли, единственное существо, на которое она могла смотрть съ любовью и довренностью, но теперь страшное подозрніе возникло въ ея ум, подозрніе, восходящее почти до дйствительности, что онъ обманывалъ ее. Онъ виновенъ, иначе отчего онъ сталъ бы бояться ея посланнаго? онъ долженъ быть виновенъ, иначе зачмъ — страшная мысль! ему нужна была смерть мальчика, котораго она такъ любила?

— Только бы узнать наврное, простонала она, судорожно сжимая руки,— я знаю, что мн длать. Ричардъ! Ричардъ! если ты вздумалъ играть мною….

За дверью послышались голоса и когда она отворилась, передъ Джорджиной явилось около полдюжины пиратовъ. Одни несли факелы, другіе держали связаннаго негра. Безоружный Боливаръ молча и спокойно стоялъ, окруженный своими врагами. Голова его была перевязана, одинъ глазъ сильно опухъ отъ удара, полученнаго во время драки.

Джорджина сдлала нсколько шаговъ впередъ и дв, три минуты смотрла на негра сурово и ршительно, тотъ отвчалъ ей робкимъ, но въ то же время наглымъ взглядомъ. Потомъ она взяла пистолетъ и, взводя курокъ, сказала:

— Боливаръ, теб измнили, ты въ моей власти и ничто не спасетъ тебя отъ заслуженнаго наказанія, но кто-то другой замшанъ въ преступленіи и мн нужно открыть твоего сообщника. Гнусный рабъ! ты убилъ мальчика и бросилъ его трупъ въ залпъ. Ты видишь, я знаю все. Если дорожишь своей жизнью, то скажи, кто заставилъ тебя это сдлать. Мальчикъ не сдлалъ теб никакого зла. Чьимъ приказаніямъ ты повиновался? Говори! хотя я знаю все, но хочу слышать это отъ тебя. Говори!

— Не знаю, кто могъ разсказать вамъ весь этотъ вздоръ. Я знаю только то, что со мной обращаются самымъ постыднымъ образомъ безъ воякой причины…. Еслибъ масса Келли былъ здсь….

— Онъ взялъ бы твою сторону…. это я знаю, но ты не уклоняйся отъ дла, это безполезно. Признавайся, или я всажу теб въ лобъ пулю. Ты знаешь, если я общаю, то и могу исполнить…

— Я знаю, что вы можете, я знаю это очень хорошо, но я смюсь надъ вашими угрозами. Я живу здсь хуже чмъ собака. Стрляйте! вы думаете, что испугаете меня этой дтской шуткой? Было бы слишкомъ глупо, еслябо я испугался.

— Привяжите его къ этому дереву! вскричала Джорджина, приходя въ совершенное изступленіе, такъ что кровь выступила у нея на губахъ.— Принесите плети! мы заставимъ его говорить!

— Эта мысль мн первому пришла въ голову, сказалъ одинъ изъ пиратовъ, по имени Туски, отличавшійся необыкновенно зврскимъ выраженіемъ лица. Я очень радъ похлестать его, посмотримъ, какая кровь течетъ подъ черною кожей, ну, мой черный принцъ, снимай рубашку!

Боливаръ угрюмо и безстрастно смотрлъ на вс приготовленія, не произнеся ни одного звука. Терпливо и молча переносилъ онъ жестокіе удары бичей. Подавленная ярость и глубокая ненависть отражались въ его искрившихся глазахъ и въ судорожномъ напряженіи всхъ мускуловъ въ лиц.

Въ глазахъ Джорджины, смотрвшей на эти истязаніи, не проглядывало ничего похожаго на состраданіе. Но Боливаръ не поколебался, онъ терплъ страшную пытку и страданія его выражались только тмъ, что онъ слаблъ все боле и боле.

— Какое неумолимое животное! вскричалъ Туски: — каналья молчитъ столько времени! это его чорные боги помогаютъ ему, или еще можетъ быть слишкомъ рано? И онъ опять принялся хлестать несчастнаго по истерзаннымъ плечамъ.

— Остановитесь! неожиданно вскричалъ позади ихъ такой спокойный и серьезный голосъ, что изумленные палачи невольно прекратили свою кровавую работу. Джорджина обернулась въ ту сторону, откуда раздалисъ хорошо знакомые звуки. Келли стоялъ въ пестромъ мехиканскомъ плащ, наброшенномъ на плечи, и широкополой шляп, надвинутой на глаза.

— Кто приказалъ наказывать безъ моего разршенія? спросилъ онъ.

— Я приказала, сказала Джорджина, схвативъ его притянутую руку: — я приговорила его, онъ убилъ мальчика, ребенка, котораго я воспитала и любила, и вы не смете запретить мн наказать его…. вы не осмлитесь…. послднія слова она прошипла голосомъ, задыхающимся отъ волненія.— Разв только… вы участвовали въ его преступленіи.

— Отвяжите его, холодно сказалъ начальникъ. Дало будете изслдовано.

— Дло было изслдовано, вскричала Джорджина, я…. я протестую противъ него, и призываю Бога въ свидтели, что онъ совершилъ убійство. Вы и посл этого станете защищать его?

— Отвяжите его, я говорю, грозно повторялъ Келли.— Джорджина, уйди отсюда, здсь не твое мсто… Или вы вс не слушаете моихъ приказаній?

Джорджина удалилась, блдная какъ мертвецъ, но Туски, однакожъ, дерзко обратясь къ капитану, закричалъ:

— Онъ перегрызъ горло блому, а потому его слдуетъ повсить. Мы, свободные американскіе граждане, большинствомъ голосовъ приговорили его къ наказанію. Что касается до меня, я не оставлю нигрійца!

Быстро, какъ молнія изъ грозной тучи, сверкнуло въ воздух стальное лезвіе тяжелаго ножа Келли и вонзилось въ грудь мятежника, который, постоявъ нсколько мгновеній, яростно глядя на своего убійцу, опустилъ руки и какъ снопъ повалился на землю. Свидтели этой сцены подняли крикъ вызова, и готовились броситься на своего начальника, но Келли закричалъ:

— Безумцы! или вы хотите броситься на свою гибель? Намъ измнили. Наше убжище открыто, шпіоны изъ Елены перерзываютъ рку по всмъ направленіямъ, наша жизнь и добыча въ опасности, а вы слушаете разгнванной женщины и бунтуете противъ единственнаго человка, который можетъ опасти васъ. Глупцы, негодяи! Ступайте по своимъ мстамъ! Чужая лодка пристала къ острову, и хозяинъ ея, можетъ быть, въ нсколькихъ шагахъ отсюда наблюдаетъ за нами. Не пускать его съ острова. Прочь! Ждите дальнйшихъ приказаній, я приду сейчасъ въ залу холостяковъ. Отвяжите Негра. А вы отнесите этотъ трупъ за заборъ и схороните его. Онъ счастливъ, что его такъ скоро отправили, онъ заслуживалъ гораздо худшей смерти. Онъ уже обязался въ Елен выдать насъ, но медлилъ только потому, что надялся получить большую награду. Унесите его. Боливаръ, подожди меня здсь, я скоро приду.

Пираты безмолвно повиновались. Келли послдовалъ за Джорджиной въ домъ.

— Гд больная двушка? спросилъ онъ, стоя въ дверяхъ и обводя глазами комнату, — гд двушка, которую ты хотла оставить у себя?

— Гд мальчикъ? вскричала Джорджина, раздраженная сознаніемъ своей вины: — гд мальчикъ, котораго этотъ африканецъ убилъ по вашему приказанію? Гд ребенокъ, котораго я воспитала, единственное существо на свт, которое смотрло на меня съ любовью? Келли, ты съигралъ со мной ужасную шутку, и боюсь, что я жертва твоей злобы.

— Пустое воображеніе, спокойно сказалъ Келли, снимая свою широкополую шляпу и бросая ее на столъ. Могу ли я знать, гд мальчикъ? Зачмъ ты его отослала съ острова? я всегда уговаривалъ тебя не длать этого. Притомъ онъ можетъ воротиться сегодня или завтра. Гд та двушка? пусть она прядетъ сюда!

— Воротиться! Да, его трупъ воротится, Петеръ нашелъ его въ залив, негръ бросилъ его туда!

Ея долго сдержанная тоска нашла себ исходъ въ горячемъ поток слезъ, она закрыла лицо руками и громко зарыдала.

Келли въ изумленіи смотрлъ на нее.

— Что былъ для тебя этотъ мальчикъ? Я думаю, ты могла быть привязана къ нему только какъ къ слуг. Джорджина, я никогда не спрашивалъ тебя о происхожденіи этого мальчика, я желалъ бы знать объ этомъ.

— Онъ происходитъ отъ благороднйшей крови вождей Семиновъ, сказала она: имя его отца безсмертно въ исторіи его народа.

— А его мать?

Ироническая улыбка задрожала на губахъ Келли.

— Гд больная? спросилъ онъ равнодушнымъ голосомъ, обернувшись къ комнатк, назначенной для Мери, въ своей комнатъ?

— Она спитъ, не будите ее, ей нуженъ покой.

— Мн необходимо видть ее, отвчалъ капитанъ, приближаясь къ занавси, отдлявшей комнатку отъ гостиной.

— Вы разбудите ее, оставьте ее въ поко.

Келли пристально взглянулъ на Джорджину, какъ бы желая прочесть ея мысли. Не измнившись въ лиц, она твердо вынесла его испытующій взглядъ, не сказавъ ни олова, онъ отвернулся и поднялъ занавсъ. Кровать стояла прямо противъ двери и на ней спиной къ нему, такъ что видны были только вьющіеся волосы, часть шеи и правая рука, лежавшая на одял, покоилась больная, ноги ея были покрыты одяломъ. Ея правильное дыханіе показывало, что сладкій, освжающій сонъ успокоилъ ее.

Сначала Келли, казалось, былъ чрезмрно удивленъ и сдлалъ движеніе, какъ бы желая посмотрть ближе. Но онъ удержался, бросилъ еще одинъ взглядъ на лежавшую женщину, потомъ на блдное лицо Джорджины и вышелъ, не произнеся ни слова. Онъ прошелъ мимо Боливара, лежавшаго у подножія дерева, у котораго его такъ мучили, и направился къ зал холостяковъ. Нельзя было терять ни одной минуты, когда погибель была надъ ихъ головами. Въ немногихъ, короткихъ и ясныхъ словахъ, онъ роздалъ приказанія шайк, однихъ онъ послалъ отъискать чужую лодку и спрятаться возл нея, такъ чтобъ Ирландецъ не могъ избжать засады, между тмъ какъ другіе были разосланы но разнымъ направленіямъ въ лсъ.

Во всхъ мстахъ, гд можно было пристать къ берегу, разставлены были часовые, чтобъ предупредить опасность, и всмъ велно было быть готову оставить островъ. Число сторожей у лодокъ было удвоено, и приняты вс возможныя мры, чтобъ отвратить, на сколько возможно, угрожающую бурю. Все еще небыло наврное извстно, что ихъ убжище открыто, а двоихъ смльчаковъ, ршившихся отъискивать его, можно было сдлать безвредными. Если возможно уничтожить подозрнія жителей Елены и ея окрестностей, то было бы глупо тотчасъ же оставить островъ, потому что подобнаго не найти во всхъ Соединенныхъ Штатахъ. Во всякомъ случа, необходимо держаться въ немъ, пока не перевезутъ всю добычу въ Техасъ или въ Мексику. Тогда, если и отыщутъ гнздо, то увидятъ, что оно пусто и коршуны улетли. Келли ршился немедленно отправиться въ Елену, намреваясь тотчасъ же возвратиться въ случа, если, но его соображенію, не останется другаго средства къ спасенію, какъ быстрый побгъ. Если дла примутъ еще худшій оборотъ, они могутъ пробиться сквозь непріятелей, прежде чмъ т узнаютъ о сил и числ пиратовъ.

Вс эти распоряженія были такъ благоразумны и пираты такъ мало понимали какъ велика угрожающая имъ опасность, что, казалось, приняли все это очень легко и безусловно положились на превосходство своихъ силъ. Продолжительное бездйствіе закона внушило имъ самонадянность и нкоторые изъ нихъ говорили, что они нисколько не безпокоятся о томъ, откроютъ ли ихъ, или нтъ.— Они посмотрятъ, кто захочетъ атаковать ихъ въ крпости.

Но Келли думалъ совершенно иначе, потому что видлъ всю опасность и средства спасенія. Его безпокоило и то, что такъ долго не являлось индіанское судно, потому что если оно вышло изъ Елены, то ужь давно должно было достигнуть острова.

Ненавистный туманъ нсколько объяснялъ это замедленіе. Вроятно старикъ Эджевортъ не хотлъ рисковать своимъ судномъ, а можетъ быть и самъ Билль боялся, что придетъ слишкомъ рано, и если туманъ скроетъ мель, на которую должно было посадить судно, то дорогой призъ подвергнется слишкомъ большой опасности. Но туманъ началъ расчищаться, повялъ легкій втерокъ — хорошій знакъ — и съ нимъ явилась надежда, что судно, можетъ быть, придетъ на разсвт, или немного позже.

Пока пираты, разсянные по всмъ направленіямъ острова, исполняли приказанія, Келли возвратился къ негру и легонько положилъ ему на плечо руку, африканецъ вздрогнулъ отъ его прикосновенія, Кедди дотронулся до ранъ, но узнавъ хозяина, Боливаръ безмолвно всталъ.

— Боливаръ, шепотомъ произнесъ Келли, смотря на унылое лицо своего врнаго негра, они обидли тебя за то, что ты былъ мн вренъ…. да!

Негръ стиснулъ зубы и бросилъ гнвный взглядъ на яркоосвщенныя окна Джорджины.

— Я знаю все, сказалъ Келли, поднявъ руку, чтобъ успокоить его, но можетъ быть даже лучше, что такъ случилось, во всякомъ случа, отъ этого теб не будетъ хуже. Однакожъ, продолжалъ онъ, посл короткаго молчанія, здсь теб нельзя оставаться. Джорджина знаетъ, что ты сдлалъ, и будетъ тебя мучить, мы оба должны быть на сторож. Собери все, что теб нужно увезти съ собой, и поди за мной.

Боливаръ посмотрлъ въ безмолвномъ изумленіи на капитана, въ этихъ словахъ заключалось что-то странное. Неужели онъ хочетъ оставить Джорджину и островъ на волю судьбы! Капитанъ хотлъ было отойдти, но негръ остановилъ его вопросомъ:

— Мы не возвратимся сюда?

— Ты — нтъ, по крайней мр на нсколько времени. Я вернусь завтра. Но поторопись — и намъ много придется грести противъ воды.

— Я не могу грести, у меня вс руки изрублены.

— Ты будешь править. Ты часто работалъ веслами для меня, сегодня твои руки могутъ отдохнуть. Отнын на всегда ты, Боливаръ, одинъ будешь со мною. Хочешь быть совершенно преданнымъ и врнымъ мн? Будешь повиноваться моимъ приказаніямъ, каковы бы они ни были?

— Вы отомстили за меня, капитанъ, сказалъ негръ. Вы думаете, что я могу когда нибудь забыть это?

Келли устремилъ на него проницательный взоръ и сказалъ:

— Довольно, я врю теб. Ступай, отдохни въ лодк, она на своемъ обыкновенномъ мст. И онъ хотлъ-было уйти, но Негръ опять остановилъ его:

— Масса, вотъ два письма. Они были у краснокожаго.

— Очень хорошо, сказалъ Келли, принимая ихъ, благодарю.

Взявъ письма, онъ вышелъ въ сверо-западную калитку. Боливаръ пошелъ въ свою хижину, собралъ нсколько вещей и, не сказавъ никому ни слова, направился къ лсу по давно знакомой дорог, которая вела къ тому мсту, гд онъ долженъ былъ сойтись съ капитаномъ.

XXVIII.
Похожденія О’Туля.

Переговоривъ съ мистеромъ Смартомъ и взявъ у мистриссъ Смартъ провизіи дня на два, Ирландецъ ршился тотчасъ же отправиться на поиски, но такъ какъ туманъ становился все гуще и гуще, О’Туль нашелъ необходимымъ взять у судьи ишіасъ, и съ этою цлью пошелъ къ нему въ домъ. Но сквайра не было дома и никто не могъ ему сказать, когда онъ вернется, а потому О’Туль ршился отправиться безъ компаса. Онъ немедленно пошелъ къ своей лодк, отчалилъ отъ берега и началъ тихонько грести на западъ къ жилищу Брэдшо. Пока онъ держался берега, такъ что могъ по крайней мр разсмотрть черныя тни деревьевъ, все шло хорошо. Сучьевъ сну нечего было бояться, судно, на которомъ онъ плылъ, было слишкомъ легко, и потому не могло пострадать, хотя бы теченье и бросило его на нихъ. Весело работалъ онъ веслами, маленькій челнокъ скользилъ по вод и скоро достигъ бухты противъ хижины Брэдшо, остановившись здсь, онъ узналъ отъ дровоска тоже самое, что разсказывалъ Томъ Барнвелль, только подробне и точне. О’Туль теперь убдился не только въ томъ, что его подозрнія совершенно основательны, но и въ томъ, что онъ попалъ на слдъ негодяевъ, къ которымъ питалъ такую непобдимую ненависть.

Брэдшо пытался было уговорить его выждать, пока разсется туманъ или взять кого нибудь въ товарищи, но О’Туль ршился отправиться и уврялъ, довольно основательно, что если островъ былъ точно убжищемъ этихъ злодевъ, то туманная погода всего больше должна способствовать его планамъ, потому что вроятно тогда островъ меньше оберегается, чмъ въ ясную погоду. Не желая терять драгоцннаго времени, онъ не долго оставался у Брэдшо. Этотъ добрякъ, силой заставилъ О’Туля взять шерстяное одяло. О’Туль въ своей маленькой лодочк отправился на поиски, увряя дровоска, что онъ отплатитъ подлецамъ лодочникамъ за нанесенную ему обиду. Брэдшо, стоя на берегу, слдилъ за нимъ, пока лодка не скрылась изъ виду.

О’Туль безпечно плылъ дальше и дальше, вовсе не думая объ опасности, которой подвергался.

Правда, въ Арканзас никто не поврилъ бы, что среди цивилизованнаго государства, на открытой рк, сдлавшейся средоточіемъ всей западной торговли, могла скрываться правильно организованная шайка разбойниковъ. О’Туль взялъ съ собой только обыкновенный ножъ, который былъ спрятанъ подъ сюртукомъ и больше годился для домашней и полосой работы, чмъ для защиты или нападенія.

Приближался вечеръ.

Пока нашъ смльчакъ держался береговъ, все шло хорошо, но рка длала широкій изгибъ къ западу и онъ долженъ былъ удалиться отъ берега. О’Туль никогда не бывалъ на рк время настоящаго миссисипійскаго тумана, иначе онъ не отважился бы пуститься въ путь безъ компаса.

Онъ отправился съ убжденіемъ, что теченье рки и деревья, плывущія мимо, покажутъ ему дорогу, что 61 No былъ длиненъ и широкъ, и ему нужно только держаться середины рки. На въ этомъ, вообще хорошо составленномъ план забыто была одно обстоятельство: именно, что невозможно сказать, гд теченье рки, если нтъ какого нибудь предмета, по которому можно бы было слдить за нимъ.

О’Туль, потерявши изъ виду берегъ, нсколько времени спокойно работалъ веолами, держась направленія, которое, по его понятіямъ, должно было привести его къ острову. Нсколько кусковъ плавающихъ деревьевъ привлекли его вниманіе и онъ поднялъ весла, чтобъ разсмотрть, куда они плывутъ, стараясь опредлить направленіе теченья, но напрасно. Начавъ опять грести, онъ не могъ понять, куда плыветъ его лодка, рка была гладка какъ зеркало, а туманъ становился все гуще.

Наступала ночь, и онъ началъ отчаиваться, что не только не найдетъ острова, но даже не найдетъ никакого берега.

Посл тяжелой часовой работы, въ продолженіи которой онъ бросался изъ стороны въ сторону, не видя земли ни впереди, ни назади, О’Тулъ заключилъ, что онъ сбился съ настоящаго пути. Отдохнувъ нсколько минуть и отерши крупный потъ на лбу, онъ усиленно принялся работать, но очень скоро убдился, что вс его усилія будутъ безполезны, и что всего лучше грести назадъ къ Арканзаскому берегу, и отложить свои поиски.

Но грести къ Арканзасу было также трудно, какъ и къ Миссисипи. Тьма и туманъ окружали его и ни одинъ звукъ, даже кваканье лягушекъ не достигало до его слуха. Это привело его къ мысли, что онъ находится посредин рки.

Наконецъ, утомленный продолжительнымъ трудомъ, онъ поднялъ весла и улегся въ корм, зная, что рано или поздно пристанетъ куда нибудь или услышитъ шумъ плывущаго судна, или плескъ волнъ, разбивающихся о берегъ.

Онъ лежалъ довольно долго, смотря на срую массу тумана, который, казалось, давилъ его своей тяжестью, какъ вдругъ ему послышалось кваканье лягушки, онъ привсталъ и началъ прислушиваться: до его ушей достигъ слабый шумъ воды, и прежде чмъ онъ могъ понять, въ которой сторон слышенъ шумъ, лодка его наткнулась на твердую верхушку дуба.

Наконецъ онъ встртилъ землю, или по крайней мр дерево, но ршительно не могъ сказать, гд онъ находится: въ Арканзас, Миссисипи, или у какого нибудь острова. Въ одномъ только, казалось, онъ былъ увренъ, что находится, по самой меньшей мр, въ пятидесяти или шестидесяти миляхъ отъ Елены. Неизвстность эта тяготила его. Сначала онъ хотлъ было закричать, можетъ быть, кто нибудь въ окрестностяхъ услышитъ его. Но въ тоже время ему представлялась мысль: не наткнулся ли онъ на гнздо отыскиваемыхъ имъ разбойниковъ? Какого пріема могъ онъ ожидать отъ людей, которые еще такъ недавно доказали ему свою непріязнь?

И въ надежд, что утренній втеръ разсетъ туманъ, онъ ршился прикрпить свою лодку къ какому нибудь безопасному мсту и отдохнуть до разсвта.

Но это было не такъ легко. Масса деревьевъ, потопленныхъ у берега, мшала ему вступить на землю. Наконецъ, посл упорнаго труда, онъ достигъ мыса, о который волны разбивались съ значительной силой и потомъ, пнясь, разбгались въ разныя стороны.

Дерево, смытое потокомъ, составило нчто въ род бухты, куда немедленно онъ направилъ лодку, и утомленный, завернулся въ одяло и скоро уснулъ. Онъ спалъ недолго, сквозь сонъ ему показалось, что онъ слышитъ голоса людей, занятыхъ оживленнымъ разговоромъ. Сначала онъ почти безсознательно прислушивался къ неяснымъ звукамъ. Но наконецъ онъ проснулся и очень удивился, увидвъ себя въ такомъ пустынномъ мст.

О’Туль былъ вовсе не такой восторженный лсной житель, чтобъ предпочитать теплой постели жесткое ложе, которымъ ему пришлось довольствоваться въ туман, но онъ не могъ обратиться къ разговаривавшимъ, потому что цль его поздки состояла въ томъ, чтобы разузнать только, что это за люди. Онъ выбрался изъ своей лодки и сталъ пробираться вдоль берега какъ можно тише и осторожне.

Шумъ, казалось, слышался только въ одномъ мст, О’Туль естественно предположилъ, что тутъ жилище фермера, и началъ отъискивать къ нему дорогу. Съ большимъ трудомъ прошелъ онъ значительную часть лсной чащи, когда голоса вдругъ замолкли и ничего не стало слышно, кром кваканья лягушекъ. Но это не остановило его, онъ все шелъ въ ту сторону, откуда слышались голоса и скоро добрался до небольшой плошадки. Вдругъ въ туман передъ нимъ обрисовались дв фигуры, О’Туль поспшилъ лечь за низкій, но густой кустъ.

— Говорю теб, Джонсъ, что теб нельзя хать съ острова, пока ты не дашь клятвы, сказалъ одинъ изъ говорившихъ своему спутнику: — на этотъ счетъ мы имемъ отъ капитана строжайшія предписанія.

— Я охотно даю клятву, сердито отвчалъ Джонсъ:— я говорю теб, что поклянусь въ чемъ хотите. Стыдно же вамъ держать меня здсь, противъ воли, я могу вести хорошія дла въ Миссисипи.

— Ты знаешь, почему это еще невозможно. Подобнаго рода клятвы должно давать по порядку, какъ слдуетъ, при свидтеляхъ, чтобъ потомъ не было разныхъ непріятностей. Сходка будетъ, кажется, завтра утромъ, потерпи немного.

— Да, а когда будетъ раздлъ? что сказалъ капитанъ? Да и какая мн отъ этого польза? За мою кожу назначено столько же, сколько я могу получить, и если насъ захватятъ, я буду повшень вмст со всми, хотя я невиненъ.

— Невиненъ?

— Да, невиненъ, по крайней мръ въ этихъ длахъ. Нтъ, нтъ, Бенъ, достань мн лодку, я дамъ теб клятву, ты долженъ удовольствоваться этимъ.

— Вовсе нтъ. Я не намренъ сунуться въ петлю для тебя, сказалъ Бенъ, обернувшись въ ту сторону, гд лежалъ О’Туль. Какъ скоро ты общалъ дать клятву, ты…. Галло! вскричалъ онъ, отступая отъ неподвижной фигуры О’Тулля, котораго онъ задлъ ногой.

— Что такое? спросилъ Джонсъ, оглядываясь съ безпокойствомъ.

О’Туль не двигался. Ужасъ парализовалъ его члены, изъ слышаннаго разговора онъ понялъ, что достигъ своей цли, и ршительно не зналъ, что длать. Если онъ попытается бжать, они, хорошо знакомые съ мстомъ, сейчасъ поймаютъ его, сопротивляться онъ не могъ, потому что онъ былъ безоруженъ, а они вроятно снабжены ножами и пистолетами, разв притвориться ему спящимъ, по крайней мр тогда они подумаютъ, что онъ не слыхалъ ни одного слова изъ ихъ разговора, и можетъ быть его выпустятъ живаго. Эти мысли быстро пробгали въ его ум, между тмъ какъ онъ недвижно лежалъ на земл. Но черезъ минуту планъ его рушился.

— Негодные лнтяи, вскричалъ Бепъ, схвативъ руку Пата:— они не могли отнести Туски до забора. Да и здсь можно зарыть его, до забора довольно далеко, и ему, я думаю, все равно, гд бы ни лежать.

Съ этими словами онъ бросилъ разныя орудія подл мнимаго трупа и принялся рыть заступомъ землю.

— Я пойду посмотрю, нтъ ли гд чужой лодки, сказалъ Джонсъ.

— И ссть въ нее и спокойно отправиться въ ней внизъ по ркъ, сказалъ Бенъ въ тонъ Джонсу. Ты, вроятно, принимаешь насъ за большихъ дураковъ, если полагаешь, что насъ можно такъ легко провести. Оставайся здсь. Тебя послали со мной для того, чтобъ помочь мн выкопать могилу, а потомъ пойдемъ искать лодку Ирландца, велено захватить его, если онъ попадется. Ну, любезный, поворачивайся и не воображай, что обманешь меня своими увертками и хитростями. О’Туль задрожалъ всмъ тломъ, подл него копали могилу и готовились за-живо похоронить его, но онъ не шевелился. Для него было ясно, что ему измнили, но кто измнилъ? какимъ образомъ всть объ его отлучк могла придти сюда такъ скоро? Онъ изъ всей силы работалъ веслами и сверхъ того открылъ свое намреніе только пріятелямъ, и то не задолго до отъзда? Онъ впрочемъ не старался разршить этотъ вопросъ, его занимала предстоявшая и притомъ неминуемая смерть. Ему пришло въ голову, что ршимость можетъ быть спасетъ его. Если онъ вдругъ вскочитъ, эти люди, принявшіе его за трупъ, можетъ быть, испугаются и онъ успетъ добжать до лодки, прежде чмъ они придутъ въ себя. Сколько онъ могъ разсмотрть, одинъ изъ нихъ былъ малаго роста и по-видимому довольно слабъ, другаго однимъ ударомъ ножа можно сдлать безвреднымъ. Осторожно, чтобъ не обратить на себя ихъ вниманія, онъ вытащилъ ножъ, вынулъ его изъ ноженъ, и медленно повернулся на лвый бокъ. Онъ зналъ, гд его лодка, и воображалъ, что скорое преслдованіе почти невозможно по той дорог, которою онъ шелъ. А какъ скоро онъ будетъ на рк, то въ такой густой туманъ разв только случайно его поймаютъ.

Когда Ирландецъ былъ занятъ этими мыслями, въ той сторон, гд находилась его лодка, послышался крикъ: — Бенъ! и вслдъ за тмъ затрещали втви кустарника.

— Здсь, откликнулся Бенъ, оставляя свое дло.— Что такое? кто зоветъ?

— Чужая лодка. Брось свою могилу и ступай сюда, можетъ быть еще придется другаго уложить туда же.

Вся кровь остановилась въ жилахъ О’Туля, лодка открыта, отступленіе было перерзано. Все еще оставалась надежда, что копавшій могилу пойдетъ на зовъ и оставитъ его одного.

— Гд она?

— Здсь, на сверномъ мыс, подъ старой смоковницей.

— Ну, такъ, длай что приказалъ Келли и молчи. Этотъ человкъ можетъ быть спрятался гд нибудь близко. Стань на свое мсто, и когда онъ вернется, убей его, но не стрляй.

— А если дикарь Билль придетъ съ флатботомъ и дастъ сигналъ? спросилъ другой тихимъ голосомъ.

— Это до тебя не касается: стой на своемъ мст, покончивъ съ судномъ, тогда объищемъ островъ, начиная съ противоположной стороны, и если не найдемъ его, то онъ врно попадетъ въ твои руки. И онъ опять принялся копать могилу, которая, вроятно, была уже довольно глубока, потому что подл нея лежала довольно большая куча земли. Сердце О’Туля сильно билось. Одинъ изъ голосовъ ему былъ знакомъ, онъ принадлежалъ тому негодяю, котораго онъ бросилъ на землю въ Елен, и потому никакъ не могъ ожидать пощады. Ему пришло въ голову, что, пока разбойники занимаются работой, онъ можетъ былъ успетъ проползти въ кусты и спрятаться въ болот или чащ, а потомъ добраться до рки и уплыть въ туман, на рк встрчается такъ много древесныхъ пней, что ему нечего бояться утонуть. И конечно, бжать гораздо лучше, чмъ ждать пока убьютъ какъ собаку.

Онъ медленно приподнялъ лвую руку, чтобъ опереться на нее, но шорохъ листьевъ остановилъ его.

Пираты усердно работали, между тмъ О’Туль тихонько проползъ шага два и придвинулся къ густому кустарнику, какъ вдругъ, именно въ ту минуту, когда онъ приподнялся, желая пробраться за большую втвь, рука его прижала сухую втку, которая съ громкимъ трескомъ переломилась.

О’Туль содрогнулся и остался неподвиженъ. Бенъ проворно выскочилъ изъ могилы и вставши на груду земля, съ безпокойствомъ посмотрлъ вокругъ.

— Ты ничего не слыхалъ, Джонсъ, спросилъ онъ: — Мн показалась, что кто-то наступилъ на сухую втку.

— Ничего я не слыхалъ, проворчалъ другой, карабкаясь изъ могилы. Яма кажется довольно глубока. Терпть не могу эту работу. Прегадкая работа копать могилы ночью, еще въ туманъ. Много у васъ такой работы?

— Перестнь болтать глупости! Говорю теб, я слышалъ, что кто-то ступилъ на сухую втку. Галло! гд трупъ? вотъ онъ, мн казалось, что онъ былъ ближе. Ступай сюда, Джонсъ, онъ тяжелъ. Втащи его на холмъ. Да не бойся, вдь это не первый трупъ, который ты запряталъ подъ землю.

— Онъ все еще теплый, замтилъ Джонсъ, повинуясь приказанію:— онъ еще живъ.

— Вздоръ! кто разъ попробовалъ ножа Келли, тому ужь не понадобятся никакія лекарства. Да отчего же ему я не быть теплымъ, еще нтъ я часу, какъ онъ убитъ.

Они подняли мнимый трупъ, и понесли его къ могилъ. Джонсъ, державшій его за плечо, споткнулся, входя на холмъ и выпустилъ О’Туля, такъ что онъ, безъ его помощи, спустился въ могилу.

Для него наступила ршительная минута, когда Джонсъ выронилъ его, онъ пошевелился и невольно протянулъ руки, чтобъ поддержать себя. Бенъ замтилъ это движеніе и приписалъ его потрясенью, произведенному тмъ, что Джонсъ уронилъ его. Потомъ онъ взялъ лопату, чтобъ засыпать могилу. И вотъ, первая лопата земли уже брошена на О’Туля. Если онъ вскочитъ и пустится бжать, гибель неминуема, они никогда его не выпустятъ, если же будетъ лежать смирно, то черезъ нсколько минутъ будетъ за-живо похороненъ. Оставалась еще одна слабая надежда на спасеніе, послднія слова Джонса внушили ему новую мысль — если они увидятъ, что онъ не умеръ, то не закопаютъ его, а темнота, можетъ быть, помшаетъ имъ узнать кто онъ. Во всякомъ случа онъ выиграетъ время, а это что нибудь значитъ, когда впереди врная смерть. На него бросили вторую лопату земля и онъ громко застоналъ.

— Вотъ! вскричалъ, Джонсъ отступая:— я говорю, что онъ не умеръ? Мы чуть не похоронили его живаго.

— Гм… проворчалъ Бенъ, — что теперь длать?

Рчь его была прервана далекимъ выстрломъ, а за нимъ послдовалъ пронзительный свистъ,— хорошо знакомый сигналъ разбойниковъ.

— Это дикарь Билль, закричалъ Бенъ, махая шляпой.— Ура! новая добыча! Ну, теперь… Галло! я и забылъ о Туски. Джонсъ, вытащи его изъ ямы и посмотри, что съ нимъ сдлать. Я скоро вернусь, только посмотрю, какъ наши молодцы отчалятъ.

— Но, вскричалъ съ отчаяніемъ Джонсъ: — я не могу…

— Длай что теб велно, и не двигайся съ мста, съ угрозой сказалъ Бенъ: — я сейчасъ возвращусь.

И, не ожидая отвта, онъ бросилъ лопату и побжалъ къ тому мсту, гд находилась лодка О’Туля.

Патъ понялъ, что наступила послдняя минута, когда еще возможно было думать о средствахъ къ спасенію и дйствовать ршительно.

— Помогите, простоналъ онъ тихимъ голосомъ.— Помогите, я задыхаюсь!

Джонсъ спрыгнулъ въ могилу и схватилъ подъ руки Ирландца.

— Какой онъ тяжелый, пробормоталъ Джонсъ: — Галло, да ты порядочно силенъ на ногахъ, что это…

Между тмъ человкъ, котораго онъ считалъ смертельно раненымъ, очень легко поднялся на ноги… Прежде чмъ испуганный пиратъ усплъ кликнуть на помощь, О’Туль сильно схватилъ его лвою рукою за плечо и ударилъ его кулакомъ между глазъ со всего размаху. У Джонса заблистали искры въ глазахъ и онъ безъ чувствъ повалился на землю.

О’Туль тотчасъ же пустился бжать гь рк и достигъ берега именно въ ту минуту, когда Бенъ возвратился къ могил.

— Джонсъ, закричалъ Бенъ вслдъ бжавшему: — Джонсъ, куда ты? Негодяй, продолжалъ онъ уже про себя, побжалъ! Недалеко уйдешь, любезный! плавать не смыслишъ, а лодки вс привязаны, воротится.

— Точно умеръ! сказалъ онъ, толкнувши ногою недвижно лежавшее тло.— Нечего съ нимъ церемониться. Пойдемъ-ка, Туски, теб есть за что поблагодарить капитана, онъ спасъ тебя отъ веревки. Съ этими словами онъ толкнулъ тло въ могилу, отъискалъ лопату и принялся за-живо хоронить своего оглушеннаго товарища.

XXIX.
Мирный Соколъ.

Черепаха поплыла внизъ по рк, оставляя за собой опасный островъ. Бобъ Рой взялся за руль, а остальной экипажъ, собравшись вокругъ лоцмана, не позволялъ ему и шевелиться, боясь, чтобы шумъ не послужилъ сигналомъ его сообщникамъ. Въ тяжелой неизвстности прошелъ почти часъ, наконецъ шумъ веселъ совершенно замеръ вдали, но никто изъ людей, бывшихъ на корабл, не зналъ, гд находится ихъ судію и не грозитъ ли имъ другая опасность.

Между тмъ Эджевортъ, зарядивъ какъ можно тише, об винтовки, наблюдалъ за убійцей своего единственнаго сына, который лежалъ связанный на палуб и свирпо смотрлъ на всхъ, не обнаруживая ни малйшаго сопротивленія, въ настоящихъ обстоятельствахъ совершенно безполезнаго. Бобъ Рой также внимательно и недоврчиво наблюдалъ за рулемъ, онъ не сомнвался, что что-то такое, довольно тяжелое, висло на немъ, хотя невозможно было разсмотрть, что именно, и онъ нетерпливо ждалъ разсвта. Однако ему суждено было раньше разсвста ршить эту загадку. Онъ нсколько разъ нагибался черезъ корму, стараясь разсмотрть что мшало ему управлять рулемъ, какъ вдругъ до его остраго слуха долетлъ подавленный стонъ. Теперь Рой былъ увренъ, что тамъ былъ человкъ, хотя еще оставалось неизвстно, другъ ли онъ или врагъ.

Бобъ Рой очень естественно заключилъ, что если это точно непріятель, то онъ непремнно далъ бы сигналъ своимъ товарищамъ, бывшимъ на сторож, но если это другъ, то но зачмъ цпляться за судно и скрывать свое присутствіе. Желая наконецъ разршить свое недоумніе, онъ поманилъ Эджеворта, но тотъ въ потьмахъ не увидлъ его жеста. Остальной экипажъ былъ такъ занятъ, что Рой ршился самъ разъяснить это дло.

— Лодку вверхъ! сказалъ онъ тихимъ голосомъ и наклонился какъ могъ дальше надъ кормою. Отвта не послдовало, было ясно, что рулевой пассажиръ желалъ совершить путешествіе инкогнито.

— Лодку вверхъ! повторилъ Бобъ нсколько громче, сильно тряхнувъ рулемъ, вроятно для того, чтобъ увдомить сидящаго на нижнемъ конц, что онъ обращается къ нему. Это были первыя слова, произнесенныя на борт Черепахи съ той минуты, какъ экипажъ ея избгъ опасности и потому они привлекли вниманіе матросовъ, вс обернулись къ Рою, а Эджевортъ, съ винтовкой въ рукахъ, подошелъ къ корм.

— Гмъ! пробормоталъ рулевой, видя, что на его дружеское обращеніе не отвчаютъ, упрямый парень… очень молчаливъ… надо смочить его немного…

Съ этими словами онъ поднялъ валекъ весла, и погрузилъ другой конецъ въ воду, потомъ опять пролегъ на весло и кликнулъ, какъ будто ничего особеннаго не случилось: лодку вверхъ!

Посл этого опыта онъ услышалъ громкое храпніе и дыханіе, но отвта все не было. Бобъ опять опустилъ весло въ воду.

— Ну, мой сердечный, оказалъ онъ, опять прижимая валекъ руля, если ты и теперь не заговоришь, я тебя совсмъ столкну въ воду.

— Возьмите меня… возьмите меня… на бортъ,— простоналъ человческій голосъ.

Эджевортъ, водя, что человкъ, говорящій такимъ голосомъ, не можетъ быть опасенъ, положилъ ружье на палубу.

— Да, возьмите меня на бортъ, повторилъ Бобъ:— легко сказать, но какъ сдлать. Лодки у насъ нтъ, можешь ли ты взобраться по веслу?

— Нтъ, не могу. Голосъ, какимъ были произнесены эти слова, показывалъ, что странный пассажиръ былъ слишкомъ утомленъ и дйствительно не въ состояніи былъ проползти по скользкому веслу въ промокшемъ платьи.

— Не бросить ли ему веревку, шепнулъ Эджевортъ.

— Это немного принесетъ пользы, отвчалъ Бобъ. Онъ, кажется, умираетъ. Я самъ пойду къ нему.

— А если это разбойникъ? сказалъ Бобъ, снимая платье: — во всякомъ случа, онъ теперь безвреденъ, и я не позволю ему умереть такимъ образомъ. Держите кто-нибудь веревку, я спущусь и обвяжу его, тогда можно будетъ втащить его на борть. Съ этими словами онъ проворно спустился по веслу, съ веревкой въ рукахъ, обвилъ ею незнакомца, и держа его за правую руку, приказалъ тащить веревку.

Минуты черезъ дв незнакомецъ лежалъ на палуб. Прошло довольно много времени, прежде чмъ онъ оправился и могъ отвчать на вопросы. Члены его окоченли отъ холоду, его завернули въ одяло и долго растирали.

Первое слово произнесенное ямъ посл этихъ операцій, было — виски! и такъ какъ матросы сами имли очень высокое мнніе объ этомъ лекарств, то охотно подали больному добрую кружку цлительной влаги. Потомъ онъ разсказалъ Эджеворту, кто онъ и что съ нимъ случилось.

Это былъ, какъ читатель уже догадался, никто другой, какъ О’Туль. Добжавши до рки, онъ вскочилъ въ воду, преслдованіе было невозможно, густой туманъ скрывалъ вс предметы.

Такъ какъ рка прибывала, то онъ зналъ, что стоитъ ему попастъ въ теченье, и тогда онъ встртитъ много древесныхъ обломковъ, какъ вдругъ онъ увидлъ передъ собою флатботъ и схватился за руль. Услышавъ на борт шумъ, онъ хотлъ было выпустить руль и искать плавающихъ деревьевъ. Но черезъ нсколько времени за нимъ послышался шумъ веселъ, полагая, что эта новая лодка ищетъ его, онъ схватился крпче И весло, которое было теперь, быть можетъ, послднимъ средствомъ къ спасенію, отъ этого-то и заскриплъ руль, когда къ Черепах приближались пираты.

О’Туль, все еще опасался попасть въ руки непріятелей, а потому не смлъ обнаружить свое присутствіе, только угроза Бобъ Роя заставила его говорить, къ тому же онъ совершенію обезсилилъ и не могъ дольше держаться. Вс слушали разсказъ О’Туля съ величайшимъ вниманіемъ. Эджевортъ содрогнулся при мысли объ опасностяхъ, отъ которыхъ онъ такъ счастливо избавился. Какъ далеко распространены были операціи этой шайки, когда онъ, пріхавшій изъ свера Индіаны, долженъ былъ попасть въ ихъ руки посредствомъ одного изъ ихъ сообщниковъ. Что теперь длать? Дать знать объ этомъ въ ближайшемъ город и созвать жителей, чтобъ раззорить поселеніе! Но соберется ли достаточно людей, чтобъ напасть на островъ, который, безъ сомннія, былъ хорошо укрпленъ? Съ другой стороны хищники, вроятно, будутъ предупреждены и спасутся бгствомъ, и сколько горя и несчастій произойдетъ, когда подобные преступники разсются по всей стран. Толкуя обо всемъ этомъ, они проплыли десять или двнадцать миль, въ это время матросъ, стоявшій на носу, далъ знать, что видитъ съ правой стороны свтъ, этотъ свтъ происходилъ отъ огня въ раскрытыхъ печахъ парохода, стоявшаго у берега. Черепаха прошла такъ близко, что экипажъ ея могъ различить двухъ или трехъ негровъ, лежавшихъ противъ огней.

— Гребите, ребята, кричалъ Эджевортъ:— земля не далеко!

Посл нсколькихъ могучихъ взмаховъ веселъ, тяжелое судно приблизилось къ земл, потомъ быстро забросили веревку за ближайшее дерево и прикрпили флатботъ въ двухъ стахъ ярдахъ отъ парохода. О’Туль, совершенно оправившійся, соскочилъ на берегъ вмст со старикомъ Эджсвортомъ и пошелъ къ пароходу, чтобъ увдомить капитана обо всемъ случившемся ночью.

Оказалось, что пароходъ былъ Черный Соколъ, изъ Форта Джонсбэро, шедшій въ С. Луи, на немъ находились войска, собранныя на границахъ Индіаны, и отправлявшіяся къ гарнизону въ Миссури. Туманъ принудилъ ихъ бросить якорь, сверхъ того они должны были пдтя очень осторожно, потому что пароходъ былъ очень старъ и всякое столкновеніе могло подвергнуть пассажировъ большой опасности.

Услышавъ разсказъ О’Туля о колоніи разбойниковъ, капитанъ Колбурнъ, который служилъ въ арміи и въ послднее время командовалъ инсургентами въ Техас, изъявилъ желаніе пристать къ острову и произвести обыскъ. Если слухи окажутся неосновательны, то поселенцы все-таки будутъ благодарны за его готовность помочь имъ, если же разсказъ справедливъ, то поспшность необходима.

О’Туль замтилъ, что не знаетъ настоящаго положенія острова, въ которомъ находилась главная квартира разбойниковъ, потому что въ туман онъ сбился съ пути. Эджевортъ уврялъ, что мсто, куда они приставали вечеромъ, было недалеко отъ No 61, не оставалось сомннія, что этотъ мнимо необитаемый островъ, былъ точно убжищемъ пиратовъ.

Сначала послали партію моряковъ на флатботъ, чтобъ перевести Билля на пароход. Несмотря на вс общанія и угрозы, онъ упорно молчалъ, внимательно разсматривая незнакомыя лица, собравшіяся около него, какъ будто желая отьискать дружескую физіономію, но встрчалъ со всхъ сторонъ сердитые взгляды. Капитанъ видлъ, что пока не разсется туманъ, нечего и двигаться съ мста, идя противъ теченія, онъ легко могъ бы пропустить островъ или попасть на мель. Въ такомъ случа разбойники спасутся въ лодкахъ.

Эджевортъ хотлъ было воротиться на свой флатботъ, сколько потому, что желалъ распорядиться своимъ грузомъ, столько и для того, чтобъ исполнить общаніе, данное мистриссъ Эверетъ. Но капитанъ Кольбурнъ, ршившійся напасть на пиратовъ, безусловно требовалъ его присутствія, потому что оно служило достаточнымъ объясненіемъ его поведенія, притомъ вс матросы, находившіеся на Черепах, объявили, что готовы пожертвовать своимъ жалованьемъ, лишь бы только присутствовать при нападеніи на разбойничье гнздо. Наконецъ капитанъ Кольбурнъ разршилъ сомннія Эджеворта, объявивъ, что купитъ грузъ на счетъ правительства для гарнизона въ Миссури. Капитанъ подвелъ пароходъ рядомъ къ флатботу и матросы обоихъ судовъ, съ помощью солдатъ, стали переносить грузъ весьма поспшно. Старикъ Эджевортъ и капитанъ условились въ цн. Общаніе мистриссъ Эверетъ не могло уже служить помхой, потому что эта дама изъявила готовность воротиться на Черномъ Сокол въ Елену, а оттуда отправиться на другомъ пароход.

Теперь имъ оставалось ждать только, пока разсется туманъ: легкій утренній втеръ, повявшій при восход солнца, общалъ ясное утро. Между тамъ они не теряли праздно времени. Сдланы были вс необходимыя приготовленія для встрчи съ опаснымъ непріятелемъ, капиталъ вызвалъ желающихъ идти на рекогносцировку острова, но ему пришлось самому выбирать отрядъ, потому что вс выступили впередъ и хотли быть первыми. Кром обыкновеннаго оружія, находившагося у солдатъ, вс топоры и ножи, какіе нашлись на пароход, были розданы солдатамъ, которымъ предстояло расчищать путь среди перепутанныхъ деревъ и кустарниковъ. Ршено было высадиться въ томъ мст, о которомъ говорили виднные Ирландцемъ разбойники, тамъ по всей вроятности, находились ихъ лодки. Если имъ удастся завладть послдними, то пути къ спасенію пиратамъ будутъ уничтожены и тогда побда несомннна.

XXX.
Мистриссъ Брэдфордъ и ея гости.

Читатель не забылъ, что Томъ Барнвелль былъ неожиданно арестованъ и посаженъ въ городскую тюрьму, а Дейтонъ вернулся домой, въ сопровожденіи Сандерса. Тюрьма, какъ мы уже сказали, находилась на той же улиц, гд былъ донъ мистриссъ Брэдфордъ, только на противоположной сторож. Сквайръ и Сандерсъ повернули въ первую улицу на лво, и отдлились отъ толпы, слдовавшей за Томомъ, котораго ввели въ тюрьму и заперли въ крошечное отдленіе, выходившее на улицу. Оставшись одинъ, онъ нетерпливо принялся ходить взадъ и впередъ по узкой, темной комнат, стараясь какъ нибудь объяснить загадочныя происшествія вечера. Поведеніе судьи казалось ему очень страннымъ, одно было для него ясно какъ день, что Гаусъ былъ негодяй первой руки. Не засадили ли его для: того, чтобъ предупредить открытіе какого нибудь преступленія. Пораженный этой мыслью, онъ остановился посреди комнаты и опустилъ глаза въ землю. Возможно ли это? Его арестовалъ настоящій констэбль, самъ судья присутствовалъ при арест, нтъ, это невозможно! Однакожъ его обвинитель совершенно незнакомъ ему, онъ не видалъ его иногда, въ этомъ онъ былъ увренъ. Вроятно это ошибка, и она скоро объяснится. Не ужели онъ до тхъ поръ долженъ оставаться здсь? Эджевортъ не можетъ такъ долго ждать его. А Мери…. что будетъ съ нею? И онъ опять началъ быстрыми шагами ходить по узкой комнатк. Во время этой ходьбы, онъ машинально подошелъ къ маленькому ршетчатому одну, и началъ смотрть сквозь туманъ на улицу, гд до временамъ мелькалъ тусклый свтъ. Толпа, стоявшая передъ тюрьмой, разсевалась. Она послдовала за Томомъ и когда тяжелая дверь затворилась за нимъ, поглазла съ минуту и разошлась по домамъ.

По улицъ прошелъ кто-то и остановился у тхъ дверей, гд Томъ увидмь Гауса. Было темно, и Томъ не могъ разсмотрть кто это, но услышалъ сильный и продолжительный стукъ въ дверь. Наконецъ, въ дом мелькнулъ свтъ, потомъ онъ показался въ нижнемъ окн и дверь отворилась, но крайней мр потокъ свта пролился на улицу, вслдъ за тмъ фигура исчезла и опять воцарилась тишина. Во всхъ домахъ постепенно исчезалъ свтъ, только въ дом мистриссъ Брэдфордъ все еще горла свча.

Долго стоялъ Томъ Барнвелль у узенькаго окна, вглядываясь въ темную, сырую ночь, и прислушиваясь къ звукамъ ночи — къ далекому, монотонному кваканью лягушки и дикимъ отрывочнымъ крикамъ ночныхъ птицъ. Его глаза безсознательно были устремлены на домъ, стоявшій передъ окнами, онъ думалъ о давно минувшихъ дняхъ, о своей первой любви, и горячія слезы покатились до его загорлымъ щекамъ, онъ не вытиралъ ихъ, можетъ быть потому, что и не замчалъ. Мысли и грезы быстро мнялись въ его голов и онъ совершенно предался печальнымъ картинамъ, которыя рисовало его воображеніе. Въ такомъ положеніи провелъ онъ довольно много времени.

Вдругъ онъ встрепенулся, ему послышался слабый звукъ на противоположной сторон улицы и его глаза остановились на слабомъ свт, мелькавшемъ въ таинственномъ дом. Но опять все затихло, ни одинъ звукъ не нарушалъ тишину ночи. Утомленный и физически и нравственно, онъ бросился на жесткую постель.

Совершенно другая сцена происходила въ дом, находившемся на противоположной сторонъ улицы. Догадка Тома Барнвелля была справедлива, человкъ, остановившійся подл дома мистриссъ Брэдфердъ, былъ точно мнимый мистеръ Гаусъ, которому долго пришлось стучать, прежде чмъ его впустили.

Но отъ Сандерса не легко было отдлаться, онъ былъ слишкомъ хитеръ и обитатели дома были убждены, что своимъ безмолвіемъ они не уврятъ его, что въ дом никого нтъ. Притомъ Сандерсъ зналъ, съ кмъ имлъ дло, и что въ замочную скважину наблюдаютъ вс его движенія. Видя, что стукъ не производитъ желаемаго дйствія, онъ наклонился къ замочной скважин и прошепталъ:

— Милая мистриссъ Брэдфордъ, мн очень грустно, что вы избгаете моего общества и не желаете впустить меня. Но я все-таки долженъ войти, и если вы не отворите дверь, я буду стучать такъ, что сбгутся вс сосди. Я слышу, кто-то идетъ.

Съ этими словами онъ принялся страшно стучать, меньше чмъ черезъ минуту, тяжелый засовъ былъ отодвинутъ, но опять все утихло и Гаусъ напрасно пытался отворить дверь, — она была заперта на замокъ. Онъ опять принялся барабанить въ дверь, и вскор за дверью раздался гнвный визгливый голосъ мистриссъ Брэдфордъ, которая повернула ключъ и пріотворила немного дверь:

— Желала бы я знать…

Сандерсъ воспользовался этой минутой, изъ всей силы уперся въ дверь и вошелъ въ домъ, потомъ, не обращая вниманія на восклицанія мистриссъ Брэдфордъ, онъ опять заперъ дверь на ключь и задвинулъ засовъ.

— Могу я спросить! вскричала удивленная дама.

— Успокойтесь, моя милая лэди! со смхомъ умолялъ Сандерсъ, потише, моя нжная Луиза. Ваша невинность будетъ въ совершенной безопасности, только закройте вашъ прекрасный ротикъ.

— Будь ты проклятъ! прервала вовсе недружелюбно мистриссъ Брэдфордъ. Зачмъ вы такъ шумите у дверей бдной, одинокой вдовы? Ты съ ума сошелъ! Или ты хочешь погубить меня и себя?

— Ни себя, ни васъ, благороднйшая Аріадна, сказалъ Сандерсъ, протянувъ руку, чтобъ обнять ее за талію, она проворно и съ негодованіемъ отклонила его. Ни себя, ни васъ я не желаю погубить, но мн надо поговорить съ вами объ одномъ очень важномъ дл, а время дорого, вы, кажется, намрены были продержать меня всю ночь на улиц. Мн холодно, я голоденъ, хочу пить, моя одежда сыра, меня обокрали, я влюбленъ, я въ опасности, и всмъ этимъ несчастіямъ, такое любезное и нжное существо какъ вы, моя прелестнйшая торговка, будетъ врно глубоко сочувствовать. Прежде всего я попрошу васъ удовлетворить моимъ нуждамъ: обогрть, высушить, накормить и напоить, а объ остальномъ мы потолкуемъ посл.. Имя мое Сандерсъ, и я прежде имлъ удовольствіе…

— О! Боже милостивый! у этого человка языкъ какъ втреная мельница. Что вамъ нужно отъ меня, сэръ? Зачмъ вы ворвались въ мой домъ ночью? въ домъ одинокой бдной вдовы? Зачмъ вы шумли такъ, что чуть было не разбудили всхъ сосдей? Разв я содержу квартиры для бродягъ? Я вовсе не намрена принимать всякаго бглаго лодочника, который спасается отъ справедливаго наказанія. Это ужь мн не мало стоило! Еслибъ мой дорогой покойникъ могъ слышать меня теперь, онъ согласился бы, что я говорю правду! Мой дорогой покойникъ тысячу разъ говорилъ мн, да, и боле тысячи разъ: Луиза, говорилъ онъ… Гей! что вы длаете? эта дверь заперта, что вамъ тамъ надо?

— Мн надо только войти въ нее, сказалъ, смясь, Сандерсъ. А если не сюда, то я пойду на верхъ. Я очень люблю слушать нравственныя наставленія покойнаго мистера Брэдфорда, но мн нужно имть передъ собою стаканъ горячаго грога, а подъ собою мягкое, покойное кресло, а потому, если вы будете такъ добры…

— Эта дверь заперта, говорю вамъ, гнвно воскликнула мистриссъ Брэдфордъ. Желала бы я, чтобъ васъ повсили! Что вамъ надо? Зачмъ вы пришли сюда?

— Я ищу убжища, дражайшая Луиза, отвчалъ съ невозмутимымъ хладнокровіемъ Сандерсъ. Мн нужно мсто для ночлега, достопочтенная вдова, и доброе блюдо горячаго, а потомъ ужь мы поговоримъ о дл.

— Это невозможно, я не принимаю постояльцевъ. Если вамъ нужно говорить о длахъ, приходите днемъ.

— Мистриссъ Брэдфордъ…

— Полно, молчите… я не хочу слушать ваши глупости. Если вы не уйдете, я позову констэбля.

— Мистриссъ Брэдфордъ, произнесъ мягкимъ, вкрадчивымъ голосомъ Сандерсъ: милая мистриссъ Брэдфордъ, неужели вы прогоните несчастнаго отъ порога вашего дома… неужели вы будете такъ жестоки, что выпустите его въ сырой туманъ, чтобъ онъ получилъ врную простуду.

— Ступайте, добровольно, сэръ, а не то я позову констэбля, сказала дана, вынимая засовы.

Сандерсъ, видя, что завелъ свою шутку довольно далеко, прошепталъ серьезнымъ и угрожающимъ голосомъ:

— Стойте, сударыня, довольно. Если вы не хотите добровольно оставить меня здсь, то, я надюсь, страхъ принудятъ васъ исполнить мое требованіе.

— Страхъ, сэръ? спросила она надменно.

— Напомнить ли вамъ имя, которое, даже произнесенное слабымъ шопотомъ, предастъ васъ палачу? Сказать о гвозд, который можетъ быть гвоздемъ въ вашемъ гроб? Сказать? Нтъ, я этого не хочу, я только прошу ночлега и пищи, объ остальномъ мы поговоримъ въ дом. Я другъ, вы понимаете, что я хочу этимъ сказать. Могу я остаться здсь?

Мистриссъ Брэдфордъ съ ужасомъ смотрла на Сандерса, на губахъ его играла улыбка, а глаза, казалось, довольно ясно говорили: я знаю боле, чмъ говорю, а потому подумай что длать.

Сердце мистриссъ Брэдфордъ забило тревогу, дыханіе сперлось у нея въ груди.

— Это странныя, непонятныя слова, сэръ, проговорила она подавленнымъ шопотомъ, но вы можете взойти на верхъ. Ночь холодна, и тамъ есть гость, вы можетъ быть его знаете. Въ самомъ дл, мн непріятно было оставаться одной съ джентльменомъ, вотъ сюда, лстница здсь. Мой дорогой покойник совершенно справедливо говорилъ: Луиза, есть нкоторыя слова…

— Если смю спросить, мадамъ, кого я встрчу на верху? Вы понимаете, что въ обществ всякаго…

Мистриссъ Брэдфордъ оглянулась и прошептала:

— Генри Коттонъ. Вы понимаете теперь, что мн необходимо было быть осторожной.

— Гмъ! проговорилъ Сандерсъ, отступивъ шагъ назадъ, съ, минуту онъ стоялъ въ размышленіи, держась за неуклюжіе лстничныя перилы… гм… очень странно!… Генри Коттонъ здсь теперь! Впрочемъ, ха! ха! ха!… Что мн до того? Можетъ быть и лучше что я встртилъ его здсь.

И онъ торопливо послдовалъ за хозяйкой, которая отворила боковую дверь и ввела другаго, ужь вовсе не желаннаго гостя, въ маленькую темную комнатку, съ окнами на улицу, но они были покрыты занавсями, стны были хотя не оклеены, но выблены и щели задланы, полъ довольно чистъ, мебель хотя и простая, но удобная, яркій огонь на очаг, гд киплъ большой мдный чайникъ, длалъ ее уютной и веселой. Генри Коттонъ, казалось, былъ совершенно счастливъ, сидя въ большомъ, покрытомъ подушками, кресл, обыкновенномъ мст хозяйки, его руки были сложены на колняхъ, и онъ былъ такъ погруженъ въ созерцаніе недопитаго стакана, стоившаго поъередъ нимъ, что не обратилъ вниманія на вошедшаго гостя, и велъ себя какъ хозяинъ дома, а вовсе но какъ бглецъ, голова котораго оцнена. Онъ очень хорошо зналъ, что его хозяйка не введетъ никого, кто бы могъ измнить ему, онъ даже желалъ какого-нибудь общества, потому что опасался, и не безъ основанія, что наедин съ мистриссъ Брэдфордъ онъ проведетъ очень скучный вечеръ. Служанку свою мистриссъ Брэдфордъ, еще до прихода Коттона, отослала къ роднымъ съ приказаніемъ не возвращаться до другаго утра.

Сандерсъ подошелъ къ столу, за которымъ сидлъ Коттонъ и со смхомъ сказалъ:

— Какъ поживаете, сэръ! Полезно ли было для васъ движеніе?

Коттонъ съ изумленіемъ посмотрлъ на него и съ минуту не могъ узнать своего прежняго товарища и сообщника. Потомъ, поспшно протянувъ ему руку, онъ радостно воскликнулъ:

— А! Сандерсъ, это чудесно! я радъ, что вижу тебя здсь, мы давно не видались.

— Не такъ-то давно, замтилъ Сандерсъ, пожимая протянутую руку: — или ты имешь такое преувеличенное понятіе о продолжительности десяти или двнадцати часовъ.

— Десять или двнадцать часовъ? спросилъ съ удивленіемъ Коттонъ, и Сандерсъ разсказалъ ему смясь, что онъ былъ въ числ охотниковъ, преслдовавшихъ его утромъ, и по всей вроятности, невольной причиной спасенія жизни Кука, когда тотъ упалъ съ лошади.

— Знай я это, вскричалъ Коттонъ, стукнувъ кулакомъ по столу:— я раздлался бы съ нимъ иначе. Но можетъ быть все къ лучшему. Это еще больше взволновало бы всхъ окрестныхъ жителей, а я и то пріобрлъ ужь довольно много враговъ, они и теперь гоняются за мной. Товарищи начали разсуждать объ утреннихъ происшествіяхъ на ферм Ливели, между тмъ какъ Брэдфордъ накрывала столъ и приготовляла ужинъ для своихъ дорогихъ гостей, которые тотчасъ приступили къ нему. Хотя Коттонъ и пообдалъ днемъ довольно плотно, однакожъ принялся сть, какъ будто цлую недлю не видлъ ничего състнаго, и Сандерсъ, который съ утра постился, помогалъ ему такъ усердно, что гостепріимная вдова начала безпокоиться за безопасность своихъ кладовыхъ. Ужинъ былъ въ полномъ смысл американскій: никто не произнесъ ни слова. Гости, казалось, были слишкомъ заняты своимъ дломъ, чтобъ думать о чемъ-нибудь другомъ, и только когда со стола убрали и принесена была чашка съ дымящимся напиткомъ, разговоръ снова завязался. Коттонъ заговорилъ о предмет, котораго до сихъ поръ оба они избгали, именно объ остров.

— Я вижу, сказалъ Коттонъ, что мн не миновать его, за мной охотятся какъ за волкомъ, и отнимаютъ у меня вс средства къ спасенію, ну, пусть будетъ такъ. Сандерсъ, я вашъ, возьми меня на островъ завтра, пожалуй сегодня, нтъ… сегодня и завтра я буду отдыхать. Меня загоняли чуть не до смерти, и мн не хотлось бы явиться въ такомъ положеніи. Теперь разскажи мн объ остров. Какъ принимаютъ туда человка? и что ему должно длать? Я спрашиваю не ради совсти, но прежде чмъ сунешься въ подобную западню, надо знать, что тамъ требуется. Чтожъ ты молчишь — или думаешь, что я измню?

Сандерсъ покачалъ головой и нсколько времени молча сидлъ, устремивъ глаза на полъ. Сказать ли этому человку, что имъ грозитъ опасность, что ихъ жизнь и свобода висятъ на волоск? Нтъ, мистриссъ Брэдфордъ была все еще въ комнат, и если она услышитъ это, то, разумется, не дастъ ни полушки.

— Гм…. а…. да…. произнесъ онъ посл продолжительнаго молчанія, такъ ты хочешь присоединиться къ намъ? А имешь ли ты какое-нибудь понятіе объ остров?

— Раусонъ разсказывалъ мн кое-что. У васъ есть особенный сигналъ.

— Разумется. А знаешь ли клятву, которую теб придется дать.

— По крайней мр я могу составить о ней довольно ясную идею, но вамъ нечего бояться меня. Если въ цломъ мір есть человкъ, для котораго необходимо тайное убжище, то это я.

Въ эту минуту мистриссъ Брэдфордъ унесла какія-то вещи изъ комнаты, и Сандерсъ, наклонясь къ Коттону, шепнулъ:

— Пусть старуха уйдетъ спать, мн нужно теб сообщить нчто очень важное, но ей не для чего знать объ этомъ.

— Право, объ остров?

— Тише, она опять идетъ, будемъ говорить о чемъ-нибудь другомъ.

Когда мистриссъ Брэдфордъ возвратилась, Сандерсъ, смясь, разсказывалъ своему товарищу, какъ они задержали и арестовали невиннаго человка, который могъ быть опасенъ для нихъ.

— Ну, что, сказала мистриссъ Брэдфордъ, подходя къ столу, какъ вы ршили, Коттонъ детъ съ вами? Это лучшее, что вы можете сдлать, и еслибъ я была на вашемъ мст, то сейчасъ же и отправилась бы. Луиза! говорилъ мой дорогой покойникъ, никогда не медли, ршайся смло, никогда ничего не бойся, хотя ты и женщина… замчательный человкъ былъ мистеръ Брэдфордъ, джентльмены, и…

— Кончилъ очень несчастливо, прервалъ Сандерсъ, взглянувъ искоса на Коттона.

— Кончилъ несчастливо, сэръ! вскричала дама: — несчастливо! О! я знаю, что вы хотите сказать, сэръ, вы должны стыдиться самого себя, мистеръ Сандерсъ, если вы повторяете такія подлыя сплетни и врите безчестной клевет. Я вижу, отчего это, мой дорогой покойникъ всегда говорилъ: Луиза, говорилъ онъ…

— Не сердитесь, моя добрая мистриссъ Брэдфордъ, съ живостью сказалъ Сандерсъ, стараясь схватить ея руку, я не хотлъ сказать ничего дурнаго. Вамъ не слдуетъ всегда принимать въ дурную сторону все, что вамъ говорятъ. Не увряли ли вы васъ, что вашъ дорогой покойникъ говорилъ: Луиза, говорилъ добрый человкъ, лежащій теперь въ могил: — не думай всегда дурно о каждомъ, свтъ на самомъ дл лучше, чмъ кажется.

— Да, мистеръ Сандерсъ, да, онъ говорилъ это больше чмъ тысячу разъ, отвчала мистриссъ Брэдфордъ, и въ этомъ отношеніи я всегда слдовала его совту. Брэдфордъ, говорила я, я знаю мою собственную слабость, и хотя у меня есть свои заблужденія и недостатки, но я всегда уважала и почитала своихъ ближнихъ, и скоре готова откусить языкъ, чмъ произнести о нихъ недоброе слово.

— Теперь вы видите, замтилъ Коттонъ, съ саркастической улыбкой:— что многіе не такъ дурны, какъ кажутся. Я хотлъ сказать, что три недли у меня не бывало порядочной сигары въ зубахъ, а мн смертельно хочется курить, а потому будьте такъ добры, принесите мн сигару, да?

— Чтобъ наполнить мою лучшую комнату дымомъ, отъ котораго я закашляюсь до смерти. Запахъ табачный входитъ въ простыни и одяла и десяти фунтовъ мыла не достанетъ, чтобъ промыть ихъ.

— Мы выкуримъ только по одной, сказалъ Сандерсъ: — не будьте такъ жестокосердны, вы знаете, у меня есть тамъ цлый ящикъ лентъ и парижскихъ цвтовъ.

— Какъ учтивы и внимательны джентльмены, когда вамъ надобно что-нибудь отъ бдной женщины. Парижскіе ленты и цвты! А что длать такой старой женщин, какъ я, съ цвтами и лентами? Во всякомъ случа, я могла бы…. дйствительно, это можно было бы…

— Старая женщина! съ притворнымъ удивленіемъ вскричалъ Сандерсъ.— Старая женщина! мистриссъ Брэдфордъ, и не люблю спорить съ дамами, но знаю, что во многихъ отношеніяхъ вы очень авантажны, даже въ сравненіи съ тми, которые моложе…

— Охъ, вы, льстецъ, сказала дама: — вижу, что придется принести сигары.

— Ты не можешь отправиться на островъ, поспшно шепнулъ Сандерсъ Коттону, когда мистриссъ Брэдфордъ затворила дверь, мулатъ пойманъ и признался во всемъ. Намъ измнили и мы должны какъ можно скоре бжать.

— Какъ! объ остров знаютъ? Послднее убжище уничтожено! Чтожь ты намренъ длать?

— Мистриссъ Брэдфордъ должна дать мн денегъ, она ничего не знаетъ объ опасности, которая грозитъ намъ, и ей незачмъ говорить объ этомъ.

— А есть у ней деньги?

— Она вчно говоритъ, что нтъ. Но я твердо убжденъ, что у нея гд-нибудь хранятся тысячи. Она слишкомъ хитра, и я думаю пользуется своею долей, принимая товары.

— И ты думаешь, что она теб ихъ отдастъ?

— Тсъ! говори тише, я надюсь достать малую толику. Это единственное средство къ спасенію. Мы должны бжать: если за границей разнесется слухъ, что нашли подобное гнздо, а шайка разсялась, бда тому у кого нтъ денегъ. Всякій ничтожный фермеръ сдлается шпіономъ, и каждый сколько нибудь подозрительный человкъ будетъ преданъ суду.

— Когда ты отправляешься?

— Я иду теперь же, но есть надежда, что до завтрашняго вечера насъ не потревожатъ. Завтра вечеромъ будетъ у насъ общая сходка и раздлъ добычи, во всякомъ случа слдуетъ приготовиться, шкатулка съ деньгами нашей хозяйки поможетъ мн.

— Но если, сказалъ Коттонъ, размышляя и уставивъ глаза на полъ:— еслибъ… теперь… положимъ въ эту же самую ночь, намъ понадобилось боле безопасное убжище, можно ли найти его въ Елен? Сандерсъ вопросительно посмотрлъ на него и отвчалъ съ полунасмшливой улыбкой:

— Самое безопасное — напротивъ насъ. Одинъ изъ моихъ старыхъ знакомыхъ квартируетъ теперь тамъ.

— Глупости! не знаешь ли какого нибудь мста?

— Тише! кажется она идетъ.

— Не знаешь ли какого нибудь мста, продолжалъ Коттонъ скороговоркой и понизивъ голосъ, гд бы можно было укрыться на завтрашній день?

— Немного выше города, отъищи ‘Ужаснаго Медвдя’, шепнулъ Сандерсъ. Та! кажется наша миссисъ подслушиваетъ.

Они замолчали и просидли нсколько минутъ, не говоря ни слова, когда дверь отворилась, мистриссъ Брэдфордъ явилась съ сигарами. Сандерсъ попросилъ ее приссть къ столу и выпить стаканъ вкуснаго напитка, стоявшаго передъ ними, между тмъ Коттонъ, погруженный въ размышленія, машинально подошелъ къ свчк и зажегъ сигару. Мистриссъ Брэдфордъ поблагодарила, налила очень немного пива и удалилась съ нимъ въ самый темный дальный уголъ комнаты, и казалось не обращала вниманія на разговоры своихъ гостей, хотя это было совершенно противъ ея обыкновенія. Черезъ часъ они замтили, что мадамъ по-видимому заснула, и не принимала участія въ вечернемъ угощеніи.

Но на дл было совсмъ не то. Мадамъ была на сторож, также какъ они сами. Тихій шопотъ, долетвшій до ея слуха въ то время, когда она была за дверью, возбудилъ въ ней подозрнія, но какъ внимательно ни подслушивала, она не могла уловить-ни одного слова изъ разговора, а потому ршилась прибгнуть къ хитрости.

Она такъ искусно притворилась спящей, что Коттонъ, прислушавшись нсколько времени къ ея дыханію, началъ опять разговаривать въ полголоса съ своимъ товарищемъ, воображая, что мистриссъ Брэдфордъ дйствительно спить. Сандерсъ шопотомъ разсказалъ ему происшествія на ферм Ливели, разумется пропустивши причину, которая привела его туда. Онъ совтовалъ Коттону обратиться къ Келли и попросить его помощи, при чемъ выражалъ надежду, что Келли не откажетъ ему.

— А найду ли я капитана? Если меня поймаютъ, ты можешь быть увренъ, что со мной не станутъ церемониться, а повсятъ на ближайшемъ дерев. Еслибъ у меня не было надежды на островъ, я не ршился бы вооружать противъ себя все населеніе. А теперь я лишаюсь и этого послдняго убжища и ршительно не знаю, какъ спастись. Положимъ, что мы теперь же отправимся къ Ужасному Медвдю. На улицахъ тихо, и нечего бояться встрчи съ кмъ-нибудь.

— Нтъ, мн надо еще немножко потолковать съ мистриссъ Брэдфордъ.

— Ты думаешь, что она дастъ теб денегъ?

— Да, я знаю одно словцо, которое вроятно принудить ее это сдлать.

— Гм… можетъ быть то самое, которому я обязанъ, что меня впустили сюда. Но… она должна согласиться… у ней есть деньги… а мы…

Сказавъ это, Коттонъ заслонилъ лвой рукой глаза отъ свтя и взглянувъ на мистриссъ Брэдфордъ, вскочилъ, при чемъ вся его фигура и восклицаніе выразили крайнее удивленіе. Онъ увидлъ, что большіе срые глаза мнимой спящей были устремлены не него.

— Она не спитъ!

— Ну, сэръ, сказала вдова, которая, не смотря на испугъ, умла сохранить присутствіе духа: — вы разсказываете такія длинныя, утомительныя исторіи, и хотите, чтобъ я не спала. Но лампа почти погасла. Который часъ? Оба собесдника подозрительно переглянулись.

— Должно быть ужь больше десяти, отвчалъ Сандерсъ, я слышалъ какъ проходилъ часовой.

— Я принесу масла для лампы, сказала она вставая и направляясь къ двери, а потомъ покажу вамъ постели. Вамъ обоимъ надо отправиться въ путь до разсвта, и лучше если вы уснете нсколько часовъ.

Она держалась за ручку двери и готовилась отворить ее, между тмъ какъ сердце ея сильно билось отъ ужаса: изъ всего, что она слышала, ей не трудно было вывести заключеніе, какъ велика была угрожающая ей опасность. Дв секунды и она очутилась бы за дверью, заперла бы ее извн и вышла бы на улицу. Съ этой мыслью она вступила на порогъ. Сандерсъ, не имвшій намренія употребить насиліе, стоялъ въ нершимости, но Коттонъ, отгадавшій ея намренія и знавшій, какія могли быть послдствія, прыгнулъ впередъ и схватилъ ее за руку въ ту самую минуту, когда она отворяла дверь.

— Убійца! закричала она пронзительнымъ голосомъ:— убій…

Это было ея послднее слово. Коттонъ однимъ ударомъ кулака повергнулъ ее на землю. Сандерсъ быстро прыгнулъ къ ней. Минуты дв никакой звукъ не нарушалъ тишины.

— Коттонъ, прошепталъ Сандерсъ, съ безпокойствомъ глядя вокругъ: — что ты сдлалъ? Умерла она?

— Не знаю, проворчалъ убійца, отворачиваясь отъ тла.— Поскоре ищи что теб надо. Гд она прячетъ свои деньги? Да не стой тутъ, какъ прикованный, теперь некогда звать. Дло сдлано, надо воспользоваться имъ.

— Я не знаю, куда она прячетъ свои деньги? Вроятно въ спальн.

— Ну, такъ пойдемъ туда. Кажется, сюда дверь была отворена, когда я вошолъ. Что! Ты боишься переступить черезъ тло? Разв ты прежде не видалъ труповъ?

Коттонъ взялъ лампу, Сандерсъ послдовалъ за нимъ. Но дверь спальня была заперта, и убійца еще разъ обратился къ своей жертв.

— Ахъ, моя милая мистриссъ Брэдфордъ, сказалъ ou усмхаясь, могу я побезпокоить васъ и взять ваши ключи?

Наклонившись къ ней, онъ отвязалъ отъ пояса большую связку ключей, пока Сандерсъ свтилъ ему. Потомъ они оба вошли въ спальню вдовы, обшарили вс углы, вс ящики, переворотили нсколько разъ постель, перерыли вс коммоды и не нашли ничего, кром нсколькихъ дорогихъ вещицъ, которыя они тотчасъ же забрали.

— Славная исторія! кричалъ Сандерсъ, собирая разныя вещи съ полу.— Это все потому, что ты слишкомъ поторопился съ своимъ кулакомъ. Еслибъ ты предоставилъ это мн…

— Мадамъ была бы уже на улиц и кричала бы: воры и убійцы! Она слышала нашъ разговоръ и думала бжать.

— А теперь!

— По крайней мр она не выдастъ своихъ гостей. Я думаю надо спшить, еслибъ только намъ найти деньги этой старой вдьмы! Я начинаю безпокоиться, скоре бы на Миссисипи и…

Громкій стукъ въ уличную дверь прервалъ его, Коттонъ вздрогнулъ и въ ужас схватилъ руку товарища.

— Мы погибли, если нельзя убжать задними дверями!

— Я не знаю мста, прошепталъ Сандерсъ: — если мы выскочимъ на незнакомое мсто и на насъ бросятся собаки, то все кончено.

— Галло! что тамъ? прокричалъ грубый голосъ за дверью и вслдъ за тмъ опять послдовалъ тяжелый ударъ.— Мистриссъ Брэдфордъ? что сдлалось у васъ, вы не спите?

Коттонъ стоялъ неподвижный отъ ужаса. Близкая опасность возвратила Сандерсу его обычное наглое хладнокровіе, онъ поднялъ чепецъ убитой хозяйки, надлъ его на голову и подошелъ къ окну.

— Что ты длаешь! спросилъ Коттонъ. Сандерсъ не отвчалъ, отдернувъ занавси, онъ отворилъ немножко окно, такъ что съ улицы видна была только его голова, и визгливымъ голосомъ, точь-въ-точь какъ мистриссъ Брэдфордъ, торопливо и по-видимому гнвно спросилъ:

— Ну, что тутъ опять за шумъ? Ужели въ эту несчастную мочь мн не будетъ покоя, и бдная одинокая вдова…

— Галло! ничего дурнаго, надюсь, не случилось, закричалъ внизу тотъ же грубый голосъ:— только мн показалось, я слышалъ крикъ, и такъ какъ видлъ огонь сквозь занавси…

— Крикъ?… занавси?… Гд были твои глаза и уши? Ступай, оставь въ поко бдную одинокую вдову…

Остальное сторожъ не слыхалъ, потому что окно захлопнулось.

— О, очень хорошо, сказалъ сторожъ со смхомъ, услышавъ какъ захлопнулось окно. Не совсмъ хорошо на чердак. Должно быть сегодня пиво было крпче обыкновеннаго. Мой бдный дорогой покойникъ говаривалъ тысячу разъ…. Луиза, я знаю, ты не любишь спиртуозныхъ напитковъ, и онъ былъ совершенно правъ, они неприличны для прекраснаго пола, но теб не слдуетъ доходить до крайностей, говорилъ онъ. Ахъ, я вижу его какъ передъ собой. Милая, добрая душа, теперь въ могил. Порой каплю рома можно принять какъ лекарство, а ты чувствительная женщина, Луиза. Вотъ его собственныя слова, лэди, а вы сами знаете, когда капля можетъ быть полезна или вредна.

Сторожъ провелъ вдоль улицы, повторяя хорошо знакомыя рчи достойной дамы, дойдя до угла, онъ стукнулъ о камень своей тяжелой палкой, этотъ сигналъ повторился во всхъ концахъ города, въ знакъ того, что вс сторожа бодрствуютъ и готовы въ случа нужды, поддержать другъ друга.

Звукъ шаговъ часоваго замеръ вдали, два преступника все еще было безмолвны неподвижны. Сандерсъ сбросилъ чепчикъ и первый прервалъ молчаніе.

— Мы спасены. Сторожъ не сочтетъ нужнымъ приходить еще разъ, и у насъ впереди цлая ночь, надо искать деньги. Не зарыла же она ихъ.

— Не лучше ли тотчасъ же бжать, пока еще есть время? Мн не хочется оставаться здсь?

— У тебя видно душа ушла въ пятки отъ стука часоваго, смясь сказалъ Сандерсъ, которому страхъ Коттона и удачный маскерадъ возвратилъ все мужество и наглость. Нтъ, нтъ! Нужно сначала поискать денегъ. Деньги есть въ дом, въ этомъ я увренъ, все дло въ томъ, гд найти ихъ.

Поставивъ лампу на столъ, онъ принялся искать, при чемъ ему дятельно помогалъ Коттонъ. Но напрасно они отворяли каждую дворъ, рылись во всхъ ящикахъ, обшарили каждый уголъ, — они не нашли и слдя денегъ.

Сроватый разсвтъ принудилъ ихъ прекратить безполезные поиски и подумать о собственной безопасности. Если ихъ найдутъ въ дом, то самъ Дэйтонъ не въ состояніи будетъ ихъ спасти, они положили на постель трупъ несчастной женщины, тщательно осмотрли улицу, чтобъ удостовриться, что вблизи нтъ сторожей, потомъ сбжали съ лстницы и вышли на открытый воздухъ. Выйдя изъ города, они поспшно пошли къ ‘Ужасному медвдю’, гд надялись встртить капитана, и найти у него помощь и защиту.

XXXI.
Кукъ въ Елен.

Начинало разсвтать. Мгла ночная уступила мсто сроватому, мутному свту утра. Рзкій сверный втеръ разгонялъ густыя массы тумана, которыя носились какъ тучи надъ кустами, покрывающими берега рки.

Адель стояла подл угловаго окна въ комнат Люси и задумчиво смотрла на восходящую зарю.

Черезъ нсколько времени мистриссъ Дэйтонъ подошла къ окну и подняла свои большіе, открытые глаза на свтлое и безоблачное небо. Дв слезы повисли на ея рсницахъ, и она отвернулась, чтобы скрыть ихъ.

— Люси, сказала тихо Адель, взявъ руку своей подруги: — что съ тобою? Со вчерашняго дня ты сдлалась очень серьезна. Тебя безпокоитъ положеніе Мери?

Мистриссъ Дэйтонъ покачала головой и со вздохомъ замтила:

— Не умю оказать, что именно, но мн тяжело. Со вчерашняго дня,— съ тхъ поръ, какъ мы воротились отъ Ливслей, у меня такъ тяжело на сердц, что я готова плакать безъ всякой причины.

— Это несчастіе Мери такъ огорчаетъ тебя.

— Нтъ, не это одно, возразила мистриссъ Дэйтонъ:— здсь, вокругъ насъ, въ Елен, все становится невыносиме, Дэйтонъ почти не живетъ дома, онъ такъ измнился въ послднее время.

— Да, это правда. Прежде онъ былъ веселъ, даже слишкомъ веселъ. Теперь онъ серьезенъ какъ методистъ, рдко говорить, много курить и вскакиваетъ съ мста, когда кто нибудь проходитъ по улиц.

— Онъ говорилъ объ отъзд изъ Елены, какъ бы я желала ухать отсюда! Съ каждымъ днемъ мн больше и больше не нравится этотъ городъ, жители, кажется, становятся все грубе и грубе.

— Не жители, отвчала Адель, они еще довольно покойны, но лодочники, которые постоянно прізжаютъ и узжаютъ, Да, я и сама была бы очень рада выхать изъ Елены. Дэйтонъ возвратился домой ночью. Мн показалось, что отворяли дверь.

— Да, онъ возвратился въ третьемъ часу, усталый до смерти. Постоянная зда верхомъ, ночью и въ туманъ, этотъ болотистый воздухъ окончательно разстроятъ его. Онъ хотлъ встать въ девять часовъ, надо будетъ послать разбудить его.

— Что это за негръ, котораго я встртила на лстниц утромъ? У него такая дикая наружность — я почти испугалась, когда онъ посмотрлъ на меня.

— Дэйтонъ сказалъ мн, что купилъ его дешево у какихъ-то эмигрантовъ. Онъ вроятно заболлъ въ дорог. Завтра или посл завтра Дэйтонъ намренъ послать его на плантацію за Миссисипи. А каково Мери? Я надюсь, что ей лучше. Утромъ я заглядывала къ ней, она спала очень покойно. Нанси позоветъ меня, когда она проснется. Но надо сходить на минуту къ мистриссъ Смартъ, она просила увдомить ее о здоровь Мери.

— Потомъ теб слдуетъ лечь и отдохнуть немножко, это будетъ полезно для тебя, ты почти не спала всю ночь.

— Я не устала, я охотно сидла бы цлыя ночи, еслибъ могла этимъ облегчить ее.

— Но куда исчезъ мистеръ Гаусъ? Мистриссъ Ливели сказала Цезарю, что онъ ухалъ отъ нихъ вчера посл обда. Неужели онъ перехалъ за рку, не повидавшись съ нами?

— Можетъ быть онъ услышалъ о болзни своей жены и, не зная, гд она, поспшилъ домой. Да вотъ онъ во всю прыть скачетъ по улиц къ нашему дому, бдный!

— Это не мистеръ Гаусъ, вскричала Адель, посмотрвъ въ окно.— Кажется, мистеръ Кукъ. Что ему надо?

Черезъ минуту всадникъ остановилъ своего храпвшаго коня противъ ихъ дома, соскочивъ съ сдла и не привязывая лошади, побжалъ къ воротамъ, лошадь между тмъ отряжала шею и голову, сбрасывая съ себя пну, и топала о землю правой передней ногой, какъ будто бы торопила своего господина.

Скоро на лстниц раздался голосъ Кука, который спрашивалъ сквайра Дэйтона. Мистриссъ Дэйтонъ встала и, отворивъ дверь, попросила фермера войдти. Исполнивъ это, онъ извинился, что является неприглашенный и въ такомъ костюм, но онъ не имлъ времени думать о костюм, потому что у него очень важное дло.

— Мн надо поговорить со сквайромъ, леди, дло чрезвычайно важное.

— Я сейчасъ позову его, сэръ, сказала мистриссъ Дэйтонъ, онъ еще спитъ, вчера онъ очень усталъ и возвратился поздно.

— Мн очень жаль, что я принужденъ встревожатъ его, но отъ дла, которое привело меня сюда, зависятъ, можетъ быть, жизнь и состояніе тысячи людей, оно требуетъ величайшей энергіи и большихъ усилій. Вроятно, мистеръ Гаусъ далъ уже сквайру нкоторое понятіе о сдланномъ нами открытіи.

— Мистеръ Гаусъі вскричали съ удивленіемъ об дамы.

— Мистеръ Гаусъ еще не былъ здсь, мы ожидаемъ его каждый часъ, каждую минуту, сказала Адель. Негръ принесъ назадъ записку.

— Да, это правда, только… это очень странно. Не могъ же онъ сбиться съ дороги. Онъ вчера посл обда отправился сюда, чтобъ поговорить съ сквайромъ Дэйтономъ.

— Его не было здсь.

Кукъ нсколько времени смотрлъ внизъ, потомъ съ такой силой топнулъ своей тяжелой пяткой о коверъ, что вся мебель въ комнат покачнулась. Онъ вздрогнулъ, вспыхнулъ и въ смущеніи пробормоталъ:

— Такъ мистера Гауса не было здсь. Пожалуйста, мистриссъ Дэйтонъ, позовите сквайра, мн надо поговорить съ нимъ, и я почти боюсь, что….

— Чего вы боитесь? Что случилось? Это касается моего мужа?

— Нтъ, вовсе нтъ, я даже не имю удовольствія его знать.

— Я позову его. Подождите здсь, я сію минуту вернусь.

Когда она вышла изъ комнаты, Кукъ скрестилъ руки и принялся быстрыми шагами ходить по комнат, не обращая ни малйшаго вниманія на молодую двушку.

— Вы, кажется, находите страннымъ поведеніе мистера Гауса? спросила наконецъ Адель.

Кукъ остановился передъ нею и, задумчиво посмотрвъ ей въ лицо нсколько секупдъ, оказалъ, покачавъ головой:

— Да, миссъ, да…. его поведеніе очень странно… и подозрительно… подозрительно съ самаго начала. Но объ этомъ я лучше бы поговорилъ съ сквайромъ, и я надюсь, что все кончится хорошо.

— А каково раненному? Помогло ли ему лекарство мистера Гауса?

— Лекарство мистера Гауса? Да вдь мистеръ Гаусъ не докторъ.

— Онъ сказалъ намъ, что знаетъ медицину, и по этому остался у васъ, посл нашего отъзда.

— Гмъ! только по этому. Да, раненому лучше, его сильная натура, мажетъ быть, поможетъ ему преодолть болзнь. Такъ мистеръ Гаусъ хотлъ его вылечить, а однакожъ, еслибъ я не вступился, онъ бы убилъ мулата. Ахъ, кажется, судья…

Сквайръ вошелъ въ комнату и, прямо подойдя къ Куку, протянулъ ему об руки.

— Добро пожаловать, сэръ. Вроятно что нибудь очень важное доставало мн удовольствіе такъ рано васъ видть.

У него было истомленное и блидное лице, волосы въ безпорядк спускались на блый и гладкій, какъ мраморъ, лобъ, а глаза были мутны и впалы. Казалось, онъ страдалъ горячкой.

— Сквайръ Дэйтонъ! произнесъ Кукъ, устремивъ на судью взглядъ, въ которомъ выражалось величайшее удивленіе, ему казалось, что онъ видлъ его гд-то прежде, но по могъ припомнить, гд именно. Сквайръ Дэйтонъ!… не знаю… я… я видалъ васъ гд-то раньш.е Да, не были вы, назадъ тому дв недли, въ суд регуляторовъ?

— Я? нтъ, конечно нтъ, отвчалъ сквайръ, улыбаясь и безъ малйшаго смущенія смотря прямо въ лицо Куку.— Судъ регуляторовъ вовсе не мсто для мирнаго судьи. А что вамъ вздумалось это?

— Значитъ, у васъ есть двойникъ, онъ называлъ себя Уартономъ изъ Литтль-рока, сказалъ Кукъ, пристально смотря на сквайра, — такого сходства въ чертахъ лица я не видалъ никогда.

— Уартонъ… Уартонъ… повторялъ судья, стараясь припомнить,— что-то я недавно слышалъ это имя… Уартонъ… Уартонъ… кто говорилъ мн объ Уартон… адвокат, точно… я это припомню посл. Какъ бы то ни было, разуврьтесь, меня часто принимали за другихъ, должно быть у меня очень обыкновенное лицо.

— Я не думаю этого, отвчалъ Кукъ, такъ же пристально смотря на сквайра,— я почти увренъ, что вы и есть Уартонъ, черты его лица слишкомъ сильно врзались мн въ памяти, я не могъ забыть ихъ.

— Мистеръ Кукъ, сказалъ со смхомъ судья: — имю удовольствіе представить васъ мистриссъ Дэйтонъ, моей жен. По-крайней-мр вы поврите ей, что я не мистеръ Уартонъ, но Джоржъ Дэйтонъ, мирный судья Елены и всего графства.

Кукъ съ смущеніемъ поклонился леди, которая отчала улыбкой на его поклонъ. Кукъ сказалъ, все еще съ видомъ сомннія:

— Ну, такъ это самое изумительное и замчательное сходство! такого сходства я никогда не видлъ, даже маленькій рубецъ на лбу у Уартона такой же.

— Чему я долженъ приписать ваше посщеніе?

— Я хотлъ бы сказать вамъ нсколько-словъ наедин, отвчалъ Кукъ, то, что я хочу сообщить вамъ, очень важно, и касается не только безопасности Елены, но цлаго штата Миссисипи.

Дэйтонъ повернулся, какъ бы намреваясь выйдти изъ комнаты съ своимъ постителемъ, когда Нанси показалась въ дверяхъ и мистриссъ Дэйтонъ съ живостію сказала: Мы уйдемъ. Мери проснулась. Мистеръ Кукъ, надюсь, вы останетесь обдать съ нами.

— Право еще не знаю, сударыня, могу ли я принять ваше приглашеніе, это завитъ отъ того, какой оборотъ примутъ дла.

— Какъ вамъ угодно. Если вы останетесь въ Елен, мы обдаемъ въ часъ.

И не ожидая отвта, она вышла изъ комнаты съ Аделью.

XXXII.
Вызовъ.— Открытіе убійства.

— Сквайръ Дэйтонъ, началъ Кукъ, когда вышли дамы, мистеръ Гаусъ, вчера посл обда, ухалъ съ нашей фермы съ цлью или лучше съ порученіемъ отъ насъ повидаться съ вами по очень важному длу. Но я сейчасъ слышалъ, онъ не прізжалъ въ Елену…

— Вы ошибаетесь, спокойно возразилъ Дэйтонъ, онъ былъ здсь, и если вы пришли по тому же длу, то я соглашаюсь, что ваша поспшность и торопливость совершенно основательны.

— Вы говорите, что онъ былъ здсь! Но мистриссъ Дэйтонъ сказала…

— Я видлся съ нимъ въ город, и такъ какъ дло показалось мн очень важнымъ, то я немедленно отправилъ его въ Синквилль. Онъ сказалъ мн, что вы собираете въ окрестностяхъ всхъ людей, способныхъ явиться на вызовъ, чтобы мы могли нанести ршительный ударъ, какъ скоро онъ вернется. Такъ ли?

— Такъ. Я даже думаю, что старикъ и Билль и кое-кто изъ Дрейеровъ уже идутъ съ значительной силой.

— Очень хорошо, но мы должны оставаться покойны, пока не получимъ извстій изъ Синквилля. Мастеръ Гаусъ совершенно справедливо представлялъ вамъ, что необходимо скрывать отъ преступниковъ наши намренія. Во всякомъ случа, будетъ очень хорошо, если фермеры не будутъ являться на Елен, пока мы не приготовимся къ аттак.

— Мистеръ Гаусъ, можетъ быть, былъ правъ тогда, но теперь дло нсколько измнилось. Сначала мы были того мннія, что не должно входить въ городъ, потому что наврно можно сказать, что у разбойниковъ разсяны шпіоны въ Елен. Джемсъ и я явились сюда, а остальные расположились за дв мили отсюда, въ дом Черепа, вы знаете это мсто, Сквайръ, гд, назадъ тому два года, двухъ человкъ обокрали и скальпировали Ршительный ударъ надо отсрочить, пока не соберемъ достаточной силы. Необходимо сдлать также нкоторыя приготовленія въ город.

— Здсь, въ Елен? спросилъ Дэйтонъ.

— Разумется! Гаусъ сказалъ вамъ, что Коттонъ убжалъ.

Сквайръ кивнулъ головой.

— Очень хорошо!.. сначала мы думали, что онъ спрячется въ болотахъ, или переплыветъ черезъ рку, но это ему не удалось, теперь онъ въ Елен наврное. Мой тесть и Дэрси пошли по его слдамъ. Я съ Джемсомъ выхалъ вчера вечеромъ, чтобъ приняться за поиски рано утромъ. Дорогой мы хотли дать лошадямъ часъ или два отдохнуть, но, пораздумавъ, ршились хать и захватить негодяя въ отел ‘Союза.’ Передъ самымъ разсвтомъ мы подъхали къ ‘Ужасному медвдю’. Тамъ было очень свтло и шумно. Джемсъ хотлъ было выпить чашку кофе, мы постучались у дверей. Еслибъ этотъ стукъ былъ ударомъ грома, не могъ бы произвести большаго дйствія. Шумъ мгновенно утихъ и Джэмсъ, стоявшій въ нсколькихъ шагахъ позади меня, могъ видть освщенное окно. Онъ замтилъ, что оно вдругъ потемнло, прежде чмъ онъ усплъ бы произнести слова: Джонъ Робинзонъ.

— А отвчалъ кто нибудь на стукъ? съ любопытствомъ спросилъ Сквайръ.

— О, разумется! Я толкнулъ двери ногой и къ намъ вышелъ какой-то старикъ и спросилъ, чего намъ нужно. Джемсъ попросилъ кофе, старикъ прервалъ его, объявивши, что у нихъ нтъ ни маису, ни кофе, пожелалъ намъ добраго вечера и захлопнулъ дверь передъ носомъ.

— Чтожь тутъ подозрительнаго? спросилъ судья.

— Мн кажется, это одно уже довольно подозрительно, но это еще не все. Мы опять сли на лошадей и отправились въ Елену. Лишь только мы достигли открытаго мста, гд стоитъ старое каучуковое дерево, близь чащи папаевыхъ кустовъ, какъ увидали нсколько ракетъ, пущенныхъ съ противоположнаго берега, имъ отвчали со стороны ‘Ужаснаго медвдя’. Само собою разумется, мы остановили лошадей, чтобъ посмотрть, что будетъ дальше, и скоре, чмъ чрезъ полчаса, услышали правильные удары веселъ, съ противоположной стороны, именно оттуда, гд были пущены ракеты, приплыла лодка.

— Гджь она пристала, у ‘Ужаснаго медвдя?’

— Разумется тамъ, то есть она подошла къ флатботу, который стоитъ у этого дома. Вотъ все, что мы покуда могли узнать.

Сквайръ стоялъ, потупивъ глаза въ землю, погруженный въ глубокія размышленія. Наконецъ онъ съ живостію обернулся къ фермеру и спросилъ:

— Сколько было ракетъ? и какого роду былъ блескъ?

— Какого роду блескъ? спросилъ съ удивленіемъ фермеръ, который слыхалъ и видалъ ракеты, но не зналъ, что есть различіе въ свт. Сколько? Разв вы знаете сигналъ?

— Я? нтъ, но. если это одна только обыкновенная ракета, она могла быть пущена для забавы, сверхъ того на флатботахъ часто пускаютъ ракеты, когда люди приплываютъ къ берегу, это служитъ сигналомъ для флатбота, которому они принадлежатъ.

— Да — да, я знаю это, и мы полагали, что это могло быть такъ, какъ вы говорите, но какъ вы объясните, что во всемъ дом вдругъ погасли вс огни? И почему они не хотли впустить насъ, когда отворяли двери тмъ, кто пришелъ позже насъ?

— Не знаю… можетъ быть вы… ошиблись.

— Да, Сквайръ, оказалъ Кукъ, все боле и боле волнуясь, мы могли ошибиться, но теперь не время принимать все такъ легко. Мы знаемъ, что очень опасная шайка существуетъ на Миссисипи, и больше, чмъ вроятно, что у нихъ есть сообщники въ Елен. Джемсъ увряетъ, что этотъ ‘Ужасный медвдь’ давно уже пользуется больше, чмъ сомнительной репутаціей, и въ окрестностяхъ совершаются безчисленныя преступленія. Фермера Гонитта, выхавшаго изъ Елены верхомъ, въ пятницу вечеромъ, вчера нашли убитымъ въ лсу недалеко отъ насъ, и еще другой человкъ былъ убитъ и обокраденъ недалеко отъ Стронговой почтовой конторы. Коттонъ также убжалъ въ Елену, намъ должно принять ршительныя міры и покончить все это.

— Гд Джемсъ Ливели? спросилъ судья, устремивъ глаза въ волъ.— Онъ съ вами въ Елен?

Дверь отворилась и Адель заглянула въ комнату.

— Можно мн войдти взять шляпу? спросила она со смхомъ. Я ее оставила здсь, а мн надо сходить къ мистриссъ Смартъ. Я скоро уйду и не помшаю вашимъ секретамъ.

Судья, казалось, о чемъ-то размышлялъ:

— Вы можете войдти, миссъ, отвчалъ Кукъ. Джемсъ Ливели, сэръ, сказалъ онъ, обращаясь къ судье, при этомъ имени Адель, уже взявшая свою шляпу и намревавшаяся уйти, остановилась. Не желая привлечь вниманія собесдниковъ и зная, что выходя изъ комнаты, ей придется проходить мимо ихъ, она подошла къ рабочему столу и начала рыться въ ящик, какъ бы ища чего-то.

— Джемсъ Ливели, продолжалъ Кукъ, нашелъ все это очень подозрительнымъ и полагаетъ, что тутъ заключается какая нибудь важная тайна, потому онъ послалъ меня къ вамъ, а самъ ршился, привязавъ лошадь въ папаіевой чащ, прокрасться къ дому и попытаться открыть, что тамъ происходитъ. Онъ сказалъ, что если мы пойдемъ или пошлемъ къ нему, то онъ будетъ въ сосновой чащ, которая находится повыше дома.

Между тмъ Адель надла шляпу и, сказавъ чуть слышно.

— Добрый вечеръ, джентльмены, выскользнула изъ комнаты.

— Я совтую, продолжалъ Кукъ, не отвчая даже Адели, сначала окружить этотъ вертепъ, отрзать отступленіе водой и сухимъ путемъ и обънскать его. Кто знаетъ, можетъ быть, такимъ образомъ мы уничтожимъ шайку.

— Любезный люстеръ Кукъ, сказалъ Сквайръ серьезнымъ голосомъ,— я не могу ко простому подозрнію напасть на частное жилище гражданина Соединенныхъ Штатовъ, если у васъ есть хотя какое нибудь доказательство…

— Къ чорту доказательства, сэръ, презрительно вскрикнулъ лсникъ,— еслибъ у насъ были доказательства, то нечего было бы и церемониться, тутъ-то и долженъ помочь намъ законъ!.. Еслибъ у насъ были доказательства, намъ не нужна была бы его помощь.

— Но мистеръ Кукъ, произнесъ судья, пожимая плечами, — вы, кажется, думаете, что живете въ Fourche la finie, гд стоитъ только кликнуть и вс сосдніе жители готовы приводить въ исполненіе законъ Линча. Вы принадлежите къ регуляторамъ, да {Регуляторами назывались въ Америк лсные жители, составившіе союзъ для уничтоженія грабежей и разбоевъ, безъ участія законныхъ властей. Дйствія этого союза составляютъ содержаніе другаго романа Герштеккера: die Regulatoren in Arcansas.}?

— Конечно, угрюмо отвчалъ Кукъ.

— Вы должны понять, что вашъ планъ негодится, мы живемъ здсь въ цивилизованномъ город, и какъ бы я ни желалъ предать въ руки правосудія этихъ преступниковъ, но я принужденъ строго противиться всякимъ незаконнымъ дйствіямъ.

— Значитъ, сэръ, рзко оказалъ Кукъ, мы не можемъ разсчитывать на вашу помощь?

— Конечно, можете, я считаю своей обязанностью помогать вамъ во всякомъ законномъ дйствіи, но вмст съ тмъ противиться всякому незаконному. При томъ, сказать правду, я думаю, прибавилъ онъ, смясь, что вы видите это дло боле въ черномъ цвт, чмъ оно есть, я самъ давно подозрвалъ этотъ домъ, но почти убжденъ, что это не что иное, какъ игорный домъ, и если это справедливо, то его закроютъ. Теперь у меня нтъ доказательствъ, а если доказательства будутъ, то законъ употребитъ всевозможную строгость.

— Да, мы уже видли это въ Винсбури, сказалъ сердито Кукъ. Что сдлали тамъ судьи? Ничего! Городскимъ жителямъ пришлось дйствовать самимъ для себя, и еслибы они не повсили преступниковъ, то ихъ освободили бы, къ стыду человческой природы и несчастно всего штата. Но мы теряемъ напрасно время, обратимся лучше къ длу. Мн поручено, Сквайръ Дэйтонъ, просить васъ отъ имени всхъ моихъ сосдей, вопервыхъ, немедленно помочь намъ окружить и объискать этотъ кабакъ, называемый ‘Ужасный медвдь’, и общаю вамъ, что мы, фермеры, составимъ только стражу около васъ, но не будемъ боле дйствовать. Дальнйшія мры зависятъ отъ того, что мы тамъ найдемъ.

— Подумайте, что вы длаете, торжественно сказалъ судья. Вы желаете наказать людей, преступившихъ законы, а сами становитесь нарушителями закона. Вы желаете… На этомъ слов онъ внезапно остановился и началъ прислушиваться. Кукъ безмолвно повернулся къ окну. На улиц слышался странный шумъ, подобный глухому реву моря, слышны были грозные крики, прерываемые рзкими возгласами разгнваннаго человка, этотъ голосъ возвышался надъ криками толпы. Изъ окна, у котораго они стояли, можно было видть всю улицу, по которой дикая чернь приближалась къ дому, впереди шелъ констэбль я вс звали судью.

— Галло! радостно вскричалъ Кукъ: — посмотримъ, каковы жители въ Елен и, открывъ окно, весело закричалъ стоявшимъ внизу:

— Что тамъ такое, джентльмены? Куда они ворвались? Гд огонь?

Дикіе крики были отвтомъ на этотъ вопросъ, съ разныхъ сторонъ слышны были слова: Брэдфордъ, убійство, разбой.

Повернувшись къ судь, Кукъ увидлъ, что тотъ поблднлъ какъ смерть и отошелъ отъ окна.

— Эй, сэръ, оказалъ фермеръ, съ удивленіемъ смотря на судью:— вы поблли кокъ сыръ. Вы больны?

— Я? нездоровъ…. нтъ, нтъ, съ живостью отвчалъ сквайръ: — это извстіе поразило меня, я не знаю, такъ ли я разслышалъ. Это ужасно!

— Все, что я могу понять изъ шума, отвчалъ Кукъ, взявши шляпу: — то это то, что они убили какого-то Брэдфорда, кто бы онъ ни былъ, это все равно!

Торопливо сбжавъ съ лстницы, онъ чуть не опрокинулъ констэбля, которому Цезарь отворялъ дверь, и присоединился къ толп.

— Галло! джентльмены! кричалъ онъ, увидвъ въ толп множество знакомыхъ лицъ:— вы пришли искать правосудія? Найдены какіе нибудь слды убійцъ?

— Нтъ еще, Кукъ, закричалъ высокій Виргиніецъ, который пробился сквозь толпу и подалъ ему руку: — ршили сначала позвать судью, до меня это не касается, но давно пора сдлать поиски въ Елен.

— Стыдъ и позоръ! воскликнулъ одинъ изъ толпы:— нападать на бдную одинокую вдову! Домъ надо запереть, пока не прідутъ ея родственники: это была добрая, достойная душа!

— Что касается до ея доброты, то объ этомъ я не могу ничего оказать, возразилъ другой,— въ послднее время она имла дла съ очень подозрительными людьми. Но все-таки въ Елен жизнь небезопасна, и надо открыть убійцъ.

— Галло! судья, кричалъ четвертый: — чтожъ вы не идете къ намъ, время проходить и съ каждой минутой убійцы убгаютъ все дальше.

— Джентльмены, началъ судья, остановившись въ дверяхъ съ констэблемъ и оглядывая толпу острымъ, испытующимъ взоромъ:— джентльмены, я сейчасъ слышалъ, что совершено самое гнусное убійство и необходимыя миры немедленно будутъ…

— Были уже приняты, безъ церемоніи прервалъ Виргиніецъ, констэбль сдлалъ все, что было нужно, во первыхъ мы поставили часовыхъ на берегъ, чтобъ ни одно судно не могло отчалить. Теперь главное, нужно объискать домы, можетъ статься, мы найдемъ слдъ и откроемъ убійцъ, за этимъ мы и пришли къ вамъ, сэръ, мы хотимъ дйствовать по закону, чтобъ посл не пришлось отвчать.

Судья молча и безпокойно смотрлъ вдоль улицы. Лицо его было покрыто смертельной блдностью, а глаза неподвижны и тусклы. За толпой не видать было никого, казалось вс ушли къ тому мсту, гд было совершено убійство. Вдругъ до его слуха долетлъ шумъ веселъ, и онъ увидлъ на рк одно изъ тхъ огромныхъ килевыхъ судовъ, которыя можно встртить на западныхъ ркахъ Америки, они употребляются иногда и на Миссисипи вмсто флатботовъ. Оно, по-видимому, приближалось къ городу, четыре человка усердно гребли своими тяжелыми веслами, а улыбка торжества пробжала по губамъ Дэйтона, когда онъ увидлъ красный и зеленый флаги, волновавшіеся надъ длиннымъ рулемъ.

— Собрали ли вы присяжныхъ, констэбль, спросилъ онъ, обращаясь къ констэблю.

— Да, сэръ, они уже тамъ.

— Пойдемте, джентльмены, сказалъ Сквайръ и въ сопровожденіи толпы пошелъ къ дому Брэдфордъ.

Кукъ прошелъ немного впередъ и Виргиніецъ готовился послдовать за нимъ, когда очень молодой юноша застнчиво и чуть слышно обратился къ нему, проговоривъ:

— Сэръ!

Говорившій былъ въ обыкновенной одежд лсниковъ, которая, казалось, не очень пристала къ нему. Грубая, голубая куртка висла на его плечахъ, рукава совсмъ закрывали руки, а старая черная шляпа была надвинута на лобъ. Виргиніецъ не могъ удержаться отъ смху, глядя на него.

— Сэръ, сказалъ юноша, смотря на тхъ, которые шли въ передо:— этотъ… я хочу сказать, этотъ джентльменъ, въ блой шляп, точно мирный судья здсь въ Елен?

— Да, мой милый, а зачмъ теб?

— А его зовутъ… какъ его имя?

— Дэйтонъ, обыкновенно его называютъ Сквайръ Дэйтонъ, а другой человкъ констэбль.

— Онъ живетъ въ город?

— Кто? констэбль?

— Нтъ, судья?

— Разумется, гд же ему жить? Но мн надо идти. Вы знакомы съ нимъ, сказалъ Виргиніецъ, освобождаясь отъ мальчика, который держалъ его за руку:— мн надо теперь идти, я не люблю оставаться такъ далеко позади всхъ. Если теб хочется еще что-нибудь узнать о немъ, то вотъ у окна стоитъ его жена, она можетъ отвтить теб.

Торопливо пройдя нсколько шаговъ, Виргинецъ обернулся посмотрть на страннаго юношу. Мальчикъ тотчасъ же отошелъ отъ него и началъ смотрть въ окно, у котораго мистриссъ Дэйтонъ стояла, наблюдая удалявшуюся толпу.

— Галло! Мильсъ, вскричалъ Кукъ, ступай сюда, намъ не слдуетъ быть послдними.

— Да, да, отвчалъ тотъ:— я сейчасъ иду. Странный мальчикъ! и съ этими словами онъ побжалъ впередъ. Надо посл мимоходомъ посмотрть на него.

Мальчикъ стоялъ одинъ передъ домомъ Дэйтона, устремивъ глаза на лэди, смотрвшую изъ окна. Нсколько минутъ, казалось, въ немъ происходила борьба, онъ подходилъ къ дому, останавливался, отворачивался, какъ бы желая уйдти оттуда, потомъ, будто движимый внезапнымъ побужденіемъ, вбжалъ въ домъ и затворилъ за собою дверь.

Въ дом мистриссъ Брэдфордъ, прежде такъ чисто и опрятно убранномъ, теперь все было въ страшномъ безпорядк: двери, которыя всегда были плотно заперты, отворены настежь, и толпы любопытныхъ входили и выходили въ нихъ, хотя въ дйствительности они могли войти только въ одну комнату, такъ какъ вс другіе были заперты констэблемъ, и любопытные могли только смотрть въ замочную скважину, и разумется ничего не видли.

Въ комнат, гд найденъ былъ трупъ, стояли присяжные въ торжественномъ молчаніи, смотря на блдное, искаженное лицо умершей. На голов виднлась рана, и кожа была съ легка сорвана, нсколько капель запекшей крови обозначили это мсто. Судья подошелъ къ нимъ, держа въ рукахъ бумаги, нсколько ключей и маленькій денежный кошелекъ, найденный на покойниц.

Констэбль донесъ, какимъ образомъ открыли убійство. Сторожа разказали, что они слышали ночью, но вс подозрнія были, уничтожены появленіемъ самой вдовы. Они не обращали боле вниманія на ея домъ, когда, на разсвт, увидли, что два человка проходили по этой улиц по направленію къ рк. Они вспомнили слышанный ими крикъ и послдовали за этими людьми, но въ туман потеряли ихъ изъ виду. Вскор посл восхода солнца служанка, которую мистриссъ Брэдфордъ отправила на канун ввечеру къ роднымъ, пришла домой и къ своему великому изумленію, нашла не только уличную дверь отворенною, но и все въ величайшемъ безпорядк внизу. Поднявшись вверхъ и увидвъ трупъ, она сбжала съ лстницы и закричала о помощи. Собрались сосди, знаки насилія и разбросанныя вещи не оставляли ни малйшаго сомннія, что тутъ было совершено убійство и кража.

Общее вниманіе было теперь направлено на самую комнату. вс старались отыскать что-нибудь, что могло бы новости къ открытію убійц. Нкоторыя вещи, лежавшія на стол подл пустой пуншевой чаши и лампы, были очень важны для слдствія. Тутъ были маленькая кожаная сафьянная книжка, обыкновенный, но совершенно новый охотничій ножъ, съ простой деревянной рукояткой и два окурка сигаръ. Въ этомъ не заключалось еще ничего особеннаго для западныхъ штатовъ Америки, но было извстно, что мистриссъ Брэдфордъ не имла обыкновенія курить. Значитъ, въ дом были мужчины и довольно долго, и согласно показанію сторожей, съ согласія хозяйки. Вопросъ былъ въ томъ: кто были эти люди?

Кукъ вышелъ съ Виргинійцемъ на улицу, между тмъ названыя вещи переходили изъ рукъ въ руки.

Одинъ Нмецъ, продавецъ оружій, увидвъ ножъ, схватилъ его и принялся внимательно осматривать, ворочая на вс стороны.

Взоры всхъ были устремлены на ружейника. Поднявъ ножъ и положивъ правую руку на сердце, онъ воскликнулъ:

— Я знаю, чей это ножъ.

— Чей же онъ, Бамбергеръ? спросилъ констэбль, ударивъ его по плечу, говори скоре, хотя она убита не ножемъ, но можетъ быть убійца забылъ его.

— Позволю назвать себя негодяемъ, нмецкимъ жидомъ, сказалъ онъ, обращаясь къ судь, внимательно смотрвшему на него, если этотъ ножъ по принадлежитъ молодому человку, Джемсу Ливели. Въ прошлую пятницу онъ далъ мн за него совершенію новый, свтлый серебряный доллар.

— Джемсъ Ливели, пробормоталъ констэбль: — не онъ же убилъ женщину, хотя его ножъ я попалъ сюда.

— Джемсъ Ливели, сказалъ съ живостью судья, это странно. Гд мистеръ Кукъ? Онъ говоритъ, что пріхалъ въ Елену съ Джемсомъ Ливели сегодня по-утру, передъ разсвтомъ. Сторожъ, ты видлъ что два человка шли къ рк въ это утро?

— Да видлъ, отвчалъ тотъ: — но разумется я не могу сказать наврно, что это были убійцы.

— Джентльмены, произнесъ торжественнымъ голосомъ Дэйтонъ:— дло требуетъ больше вниманія, чмъ вы, можетъ быть, полагаете. Кукъ пріхалъ сюда немедленно посл суда регуляторовъ.

— Это не говорятъ въ пользу Кука, отвчалъ констэбль: — но Джэксъ Ливели слыветъ за честнаго, хорошаго, человка.

— Его ножъ найденъ здсь, спокойно отвчалъ судья.

— Да, намъ надо поговорить съ нимъ, замтилъ одинъ изъ предстоявшихъ: — во всякомъ случа этотъ ножъ очень сильно возбуждаетъ подозрнія противъ него. При томъ же я долженъ сказать, что третьяго дня, не дальше какъ за милю отъ дому Ливели, найденъ убитый человкъ, и если Ливели даже пріятель констэбля…

— Остановитесь, сэръ, прервалъ констэбль: — ни одинъ человкъ въ Елен не скажетъ, что я пристрастенъ къ своимъ друзьямъ. Я готовъ сейчасъ же арестовать Джэмса Ливели, онъ самъ лучше всхъ докажетъ свою невинность и….

— Кто говоритъ противъ Джэмса Ливели, или Билля Кука? спросилъ Кукъ, подбжавъ къ двери (одинъ изъ друзей позвалъ его, чтобы онъ разсялъ подозрнія).— Здсь Кукъ, а Ливели не далеко отсюда. Кто иметъ смлость или безстыдство обвинять въ убійств Джэмса Ливели.

— Остановитесь, сэръ, строго прервалъ судья: — здсь не мсто подобнымъ словамъ. Вотъ этотъ ножъ найденъ на стол, возл убитой женщины.

Толпа поспшно очистила мсто для Кука, когда онъ пробирался сквозь нее къ столу, увидвъ ножъ, онъ стукнулъ по столу своимъ тяжелымъ кулакомъ и закричалъ:

— Неужели и здсь участвовалъ этотъ негодяй о десяти головахъ? онъ всюду поспваетъ! Но онъ не будетъ дольше смяться надъ нами, скоро онъ будетъ въ нашихъ рукахъ и тогда…

— Сэръ? сказалъ съ нетерпніемъ судья.

— Этотъ ножъ, отвчалъ Кукъ, обращаясь къ нему: — принесъ сюда никто другой, какъ Коттонъ. Въ предпослднюю ночь онъ укралъ у насъ дв пороховыя сумки. Если вы хотите поймать этого негодяя, то не должны терять ни минуты. Пойдемте, джентльмены, надо избавить Штатъ отъ этого бича.

По знаку судьи, констэбль перегородилъ ему дорогу и спросилъ, не обращая, вниманія на гнвъ Кука:

— Когда вы пріхали въ Елену, сэръ?

— Я! зачмъ вы спрашиваете?

— Я требую отвита на мой вопросъ.

— Сегодня утромъ.

— Въ какое время?

— Я не смотрлъ на часы. Передъ разсвтомъ. Довольно вамъ?

— Гд молодой человкъ, который пріхалъ съ вами и которому принадлежитъ этотъ ножъ?

— Сквайръ Дэйтонъ, сегодня по утру, я уже…

— Я долженъ попросить васъ отвчать на мой вопросъ, сэръ. Гд теперь Джемсъ Ливели.

— Сквайръ, сказалъ Кукъ, устрмивъ глаза на судью:— мн кажется, вы хотите съиграть со мной какую-то штуку, но вдь я не ребенокъ. Что значатъ вс эти вопросы?

— На вопросъ должно отвчать, сказалъ рзкій пронзительный голосъ, и высокій худощавый мужчина, сопровождаемый четырьмя или пятью человками, вошелъ въ комнату. Вс съ удивленіемъ посмотрли на новопришедшихъ, лицо судьи озарила радостная улыбка.

— Вы, мистеръ Норрелль изъ Синквилля, сказалъ онъ, протянувъ руку: — вы пришли очень кстати, вы можете помочь своими совтами въ весьма важномъ дл.

— Доброе утро, сквайръ, я слышалъ, что было совершено убійство.

— Подождите боле удобнаго времени для разговоровъ, поспшно замтилъ Кукъ и обернувшись къ дверямъ, прибавилъ:— Теперь некогда заниматься долгими разсказами и пустыми формами, если вы не хотите чтобъ преступники бжали, ступайте за мной! Джентльмены, кто пойдетъ со мной?

— Да, я думаю многіе изъ насъ, сказалъ Виргиніецъ, смотря вокругъ:— сначала надо объискать тотъ кабакъ.

— Остановитесь, сэръ, произнесъ констэбль, положа руку на плечо Кука:— вы мой плнникъ, во имя закона.

— Къ чорту законъ! воскликнулъ лсникъ, который, казалось, вовсе не былъ расположенъ спокойно уступить подобной прихоти. Прочь, пріятель, здсь Виргинійцы, это притсненіе.

— Защищайте законъ, закричали другіе, и хотя сильный лсникъ, оттолкнувъ констэбля, усплъ съ помощью Виргинійца достигнуть двери, но не смотря на отчаянное сопротивленіе, его пересилили и связали нсколькими веревками.

— Это вы называете закономъ? кричалъ Кукъ, напрасно пытаясь освободиться. Разв это законъ связывать честныхъ людей для того, чтобъ негодяи могли бжать. За это ты бумагомаратель, Дэйтонъ или Уартонъ, или какъ ты ни называйся, будешь отвчать. Галло! Виргиніецъ, разв между вами нтъ порядочныхъ людей!

— Пустите, кричалъ Виргиніецъ, бросаясь на тхъ, которые вязали Кука.

— Защищайте законъ, закричало множество голосовъ, и Виргиніецъ встртилъ сильное сопротивленіе тамъ, гд ожидалъ найти помощи.

Нсколько времени продолжалась борьба, но вскор партія, защищавшая законъ, пересилила. Дэйтонъ, съ холодной улыбкой смотрвшій на это смятеніе, далъ приказъ вести арестанта въ тюрьму.

— Виргиніецъ, кричалъ Кукъ, остановившись въ дверяхъ: — сдлаешь мн милость…

— Молчите, сэръ, воскликнулъ констэбль: — ни слова боле, или…

— Да, да, отвчалъ Виргиніецъ.

— Безъ разговоровъ. Не позволяйте говорить, констэбль, закричалъ мистеръ Поррель, бросаясь въ передъ.— Держите ихъ дальше другъ отъ друга.

— Предупреди Джемса Ливели, сказалъ Кукъ какъ можно громче, но его схватилъ полицейскій и повелъ.

— Да, но гд я найду его? спросилъ Виргиніецъ.

— Прочь! Долой его! Берегись!

Со всхъ сторонъ раздались подобныя восклицанія. Одни уводили Кука, другіе препятствовали Мильсу слдовать за нимъ, и прежде чмъ арендаторъ разслушалъ его слова, дверь провинціальной тюрьмы затворилась за намъ.

— Гмъ! произнесъ Виргиніецъ, идя вдоль улицы опечаленный и убжденный, что вс усилія предупредить Джемса Ливели будутъ напрасны,— надо хать на ферму, а гд я найду лошадь?

— Галло! Бобъ, вскричалъ онъ, обращаясь къ одному изъ своихъ знакомыхъ, который проходилъ по улиц,— можно здсь достать лошадь? Кто дастъ?

— Смартъ, лаконически отвчалъ Бобъ, торопливо проходя впередъ.

— Смартъ, э! проворчалъ Виргиніецъ, смотри вслдъ своему пріятелю.— Что онъ такъ торопится! Смартъ? Ну, надо пойти къ Смарту, посмотримъ, что онъ скажетъ. Я, правда, не очень люблю здить верхомъ, я только разъ садился на лошадь, да и то она меня сбросила прежде, чмъ я усплъ ссть порядкомъ. И продолжая ворчать, онъ поспшилъ въ отель попытать счастья.

XXXIII.
Дэйтонъ ршается выхать изъ Елены съ своей женой.

Когда толпа разсялась, Дэйтонъ, Порелль и еще нсколько человкъ изъ ихъ партіи осталась на площадк, отдлявшей домъ вдовы Брэдфордъ отъ тюрьмы. Дэйтонъ очень хорошо зналъ, что теперь должна ршиться не только его собственная участь, но и всхъ его сообщниковъ, и много отчаянныхъ плановъ мелькало въ его голов. Первая мысль, которая пришла ему въ голову, было остаться и встртить опасность лицомъ къ лицу, но быть можетъ ему измнятъ и захватятъ въ расплохъ. Онъ взглянулъ на стоявшихъ около него людей. А не лучше ли положиться на силу, которую онъ уже собралъ. Тогда онъ успетъ еще положить въ безопасное мсто собранныя имъ деньги. Слдующая минута можетъ уничтожить вс его надежды и планы. Порелль, его сообщникъ, только что пріхавшій изъ Синквиля, казалось, зналъ, что происходитъ въ его ум, онъ подошелъ къ судь и, постоявъ нсколько минутъ, легонько дотронулся до его плеча и шепнулъ:

— Ну, сэръ, ршайте скоре, наши минуты сочтены.

— Вы это знаете? спросилъ Дэйтонъ, вопросительно глядя на него.

— Я знаю все, Сандерсъ ожидаетъ васъ у ‘Ужаснаго медвдя’, онъ разсказалъ мн все.

— Гд Симпсонъ? не слыхали ль вы чего объ немъ?

— Я думаю, что ему довряться не слдуетъ.

Дэйтонъ бросилъ удивленный взглядъ, но Порелль, не обращая на него вниманія, продолжалъ:

— Я подозрваю, что онъ обманывалъ насъ. Я знаю наврное, что едва успли похоронить стараго Бенвика, какъ онъ, противъ условія, завладлъ значительной суммой и убжалъ. Нсколько Георгіянцевъ отправились за нимъ въ погоню и застрлили его.

— А завщаніе? спросилъ, стиснувъ зубы, Дэйтонъ.

— Объ этомъ ходятъ разные толки, проворчалъ Порелль.— Лучше я полагаю оставить это дло.

— Кажется весь адъ вооружился противъ насъ, вскричалъ судья, топнувъ ногой,— мы должны ждать послдняго ршительнаго удара.

— Постарайтесь сколько возможно отсрочить его, если это не удастся, то мы, разумется, погибли.

— Не безпокойтесь, я приготовилъ планъ, который не только доставитъ намъ свободу, но и дастъ возможность отмстить. Вопервыхъ, мы должны позаботиться о тхъ изъ нашихъ товарищей, которые находятся теперь въ ‘Ужасномъ медвд’, не могу себ представить, кто изъ нихъ былъ такъ глупъ, что убилъ эту старую бабу, это убійство еще увеличиваетъ опасность. Намъ слдуетъ защитить нашихъ сообщниковъ, а мщеніе народа, съ такимъ трудомъ сдерживаемое, направится прямо противъ этой квартиры. Отправляйтесь какъ можно скоре къ ‘Медвдю’, пришлите ко мн всхъ, кого не знаютъ въ Елен, и пусть Сандерсъ, Торнлей и другіе, кого вы тамъ встртите, отправатся какъ можно скоре внизъ по рк въ экстренномъ судн.

— Мн хотлось бы сначала узнать что нибудь о вашемъ план, сказалъ нсколько сердито Порелль,— иначе я буду въ затрудненіи какъ дйствовать.

— Это скоро не будетъ тайной ни для кого изъ васъ. Еслибъ намъ удалось овладть пароходомъ, который стоитъ теперь у пристани, все народонаселеніе Елены не могло бы помшать намъ бжать. Я отлично умю управлять пароходомъ, а Ванъ-Бурень достаточно скоръ, опасаться погони нечего.

— Зачмъ же не исполнить этого теперь же? Когда можете вы ожидать боле удобнаго случая?

— Мы конечно могли бы спастись, сказалъ Дэйтонъ, не обращая вниманія на замчаніе своего собесдника, но мы не могли бы пристать къ острову. Вся страна возстала бы на насъ, а вы знаете, что теперь, по рк постоянно ходятъ пароходы, они немедленно станутъ преслдовать. И не только наша добыча, пріобртенная такимъ долгимъ трудомъ, но и самая жизнь подвергалась бы безполезной опасности. Надо дйствовать врне.

— Какъ же?

— Довольно просто. Существованіе нашего острова открыто. Теперь повсюду разсказываютъ чудесныя сказки. Намъ открыто средство не только защитить свои собственныя головы отъ удара, но и обратить его съ удвоенной силой на нашихъ непріятелей. Черезъ нсколько часовъ сюда соберутся сотни лсниковъ, Коттонъ взволновалъ всю страну. Они предложатъ немедленно атаковать островъ, и если мы останемся позади, то не только возбудимъ подозрніе, но и раздлимъ свои силы, а потому мы должны наружнымъ образомъ присоединиться къ союзу и поддерживать его. Съ четверть часа тому назадъ, я послалъ нарочнаго на островъ, чтобъ увдомить о моемъ план. Мы отправимся на островъ въ пакетбот Соединеныхъ-Штатовъ, который пристанетъ сюда черезъ два часа, онъ идетъ изъ Мемфиса въ Наполеонъ, а такъ какъ дло касается безопасности города, пакетботъ будетъ переданъ въ мое распоряженіе, то-есть въ распоряженіе мирнаго судьи. Если капитанъ судна окажетъ какое нибудь сопротивленіе, что не очень вроятно, мы сами лсники, силой принудимъ его къ повиновенію.

Порелль, улыбаясь, покачалъ головой.

— Потомъ, продолжалъ Дэйтонъ, увлеченный мыслью о бгств, потомъ мы высадимся на островъ, я составлю планъ битвы и, раздлившись на дв партіи, приблизимся къ крпости, за которой будутъ скрываться наши удальцы, фермеры, разумется, кинутся на нее. По данному знаку на нихъ нападутъ со всхъ сторонъ даже т, которыхъ они считали своими. Смятенные, разсянные, незнакомые съ мстностью, не зная на кого напасть, или отъ кого защищаться, они будутъ перерзаны вс до одного. Мы можемъ тогда перевезти вс наши сокровища и всхъ людей на пароход, и прежде чмъ настанетъ ночь, прежде чмъ они успютъ подумать о погон, мы поплывемъ съ разввающимися флагами прямо въ Мексиканскій заливъ.

— Превосходный планъ, лсники наврно попадутъ въ эту ловушку. Но зачмъ вы держите Кука и этого моряка въ тюрьм. Это раздражитъ только народъ.

— Они испортили бы весь нашъ планъ своей горячностью. Теперь спшите къ ‘Ужасному медвдю’, чтобы наши молодцы успли убраться оттуда. Можетъ быть, мы успемъ устроить все до прибытія фермеровъ, въ такомъ случа хлопотъ было бы меньше. Главное, необходимо взять Джемса Ливели, онъ можетъ напустить на насъ весь штатъ. Онъ спрятался въ сосновой чащ, близъ ‘Ужаснаго медвдя’, чтобъ наблюдать за домомъ. Приведите его сюда, если можно, спокойно, если нтъ — силой. Его ножъ найденъ былъ въ дом убитой женщины.

— Хорошо, хорошо, сказалъ Порелль, весело потирая руки, превосходно, я радъ, что мы дошли до этого, теперь не нужно быть кроткимъ и дружелюбнымъ. Меня утомилъ этотъ родъ жизни, вчно быть въ страх и безпокойств, теперь мы знаемъ, что насъ ожидаетъ. Прощайте, мое дло будетъ исполнено. Позаботьтесь, чтобъ вс наши люди были собраны къ тому времени, какъ придетъ пароходъ.

Сказавъ это, онъ поспшно пошелъ къ рк, на дорог къ нему присоединилось нсколько изъ его товарищей, ожидавшихъ его на углу, и вскор вс они исчезли за домами.

Сквайръ медленно и въ глубокой задумчивости направился къ своему дому.

— Кто этотъ мальчикъ, который только что вышелъ изъ дома? спросилъ Сквайръ Дэйтонъ, остановясь на дорог и смотря вслдъ мальчику, спускавшемуся поспшными шагами.— Откуда онъ? Что ему нужно?

— Но знаю, Масса, отвчала Нанси, подавая своему господину только что полученное письмо, — онъ недавно приходилъ сюда и поднялся вверхъ къ миссъ, оставался тамъ только нсколько минутъ и потомъ выскочилъ оттуда, чуть не скатился съ лстницы, слъ на ступени и страшно заплакалъ. Я испугалась и послала къ нему негра, котораго масса привелъ сюда вчера. Но мальчикъ ничего не сказалъ ему, а только закрылъ лицо, какъ будто ему стыдно было, а когда Боливаръ ушелъ, онъ всталъ, надвинулъ шляпу на лобъ и выбжалъ изъ дому вотъ сейчасъ, не больше какъ за дв минуты до прихода массы.

— Дамы на верху? спросилъ Сквайръ, не думая больше объ неизвстномъ мальчик.

— Миссъ Адель ушла къ Смартамъ, миссисъ на верху. Сходить мн?…

— Нтъ, нтъ, сказалъ Дэйтонъ, медленно поднимаясь по лстниц, — если кто нибудь придетъ ко мн, то пусть подождетъ въ комнат внизу, я скоро сойду туда.

Мирный судья въ Елен, начальникъ пиратовъ на Миссисипи, вошелъ въ комнату своей доброй, невинной жены. Она не имла ни малйшаго подозрнія объ ужасныхъ преступленіяхъ, тяготившихъ ея мужа.

Комната была пуста, Люси сидла у постели бдной Мери. Дэйтонъ остановился въ дверяхъ, его глаза блуждали по спокойной, опрятной комнат, въ которой онъ могъ найти все, что могло бы сдлать его счастливйшимъ изъ людей, все, что могло бы удовлетворить честнаго человка. Но его жизнь была запятнана преступленіемъ. Вс его поступки были результатомъ холоднаго разсчета, всмъ, что ость священнаго въ человческой жизни, онъ пожертвовалъ своимъ себялюбивымъ страстямъ безъ малйшаго угрызенія совсти. Могутъ найтись тысячи ему подобныхъ людей, людей съ желзными сердцами, которые проходятъ жизнь и топчутъ своими ногами все, что мшаетъ ихъ удовольствіямъ или даже удовлетворенно самыхъ пустыхъ желаній, но немного найдется такихъ, которые были бы способны идти къ своей цли съ такимъ холоднымъ презрніемъ къ людямъ, связаннымъ съ ними. Люди вообще рдко выказываются вполн. Дэйтонъ покончилъ свои разсчеты съ этимъ міромъ, онъ не боялся смерти, не дорожилъ жизнью и потому былъ совершенно спокоенъ. Ни человческіе, ни божескіе законы не имли для него ни какого значенія. Безстрашно и ршительно онъ шелъ по избранному пути, играя людьми, какъ шашками.

Когда онъ стоялъ въ этомъ мирномъ жилищ любви, дикія сцены кровопролитія и грабежа мелькали въ его воображеніи, между тмъ какъ глаза безсознательно останавливались на спокойной домашней сцен, окружавшей его. Въ эту минуту нчто въ род упрека совсти зашевелилось въ его груди, и въ первый разъ его поразила мысль, что онъ былъ и чмъ могъ бы быть. Передъ нимъ сидла женщина, горячо ему преданная, которая радостно послдовала бы за нимъ везд и всегда, въ гор и нищет, все счастье которой заключалось въ немъ,— а онъ?..

Солнце озолотило комнату своими лучами, пробившимися сквозь облака и туманъ. Въ этомъ пріют семейнаго мира и счастія стояла мрачная фигура человка, замышляющаго страшные планы. Наконецъ его взоръ остановился на портрет его жены, висвшемъ рядомъ съ его портретомъ, кроткіе, тихіе глаза съ улыбкой смотрли на него, эти губы, которыя у алтаря произносили клятву въ врности — клятву, которая никогда даже мысленно не была нарушена, дышали невинностью и любовью къ нему,— а онъ?

Сурово и неподвижно стоялъ онъ, его руки были судорожно сжаты, вс предметы, казалось, плясали передъ нимъ и выдлывали дикіе прыжки. Но внезапнымъ усиліемъ онъ освободился отъ того тяжелаго ощущенія, на минуту сталъ выше порока и преступленія, и воображеніе перенесло его къ тому времени, когда онъ впервые увидлъ передъ собой прелестную двушку, и связалъ ея судьбу съ своею судьбою, и что сталось съ обтами, которые онъ, нкогда пламенный, любящій юноша, нашептывалъ стыдливой красавиц! Теперь онъ пришелъ за тамъ, чтобы навсегда оставить ту, которая знала счастье только подл него и въ его любви, чтобъ навсегда разорвать узы, связывавшія его съ женой. Мысль о томъ, что для него была его Люси, мысль, которую до сихъ поръ онъ старался подавлять въ себ, охватила весь его мозгъ и преодолла его.

— Люси! Люси! воскликнулъ онъ, задыхаясь, и съ отчаяніемъ закрылъ руками свое блдное, суровое лицо.

На лстниц раздались легкіе шаги. Это была Люси. Дэйтонъ сдлалъ отчаянное усиліе, чтобъ побдить минутную слабость, въ чертахъ его лица появилась прежняя непреклонная суровость, но глаза были мутны и впалы, а щеки блдны и покрыты морщинами.

— Ахъ, Джоржъ! вскричала Люси, входя въ комнату и увидвъ мужа, который, какъ она полагала, находился далеко отъ дому. Джоржъ, я такъ рада, что ты здсь. Ты не можешь себ представить, какъ мн длается тяжело на сердц, когда ты уходишь.

— Глупенькая! теб не слдуетъ напрасно безпокоиться обо мн, въ свт и такъ слишкомъ много горя, а ты еще выдумываешь его для себя.

— Я не выдумываю, умоляющимъ голосомъ прошептала Люси. Ты такъ блденъ, утомленъ… разв я не имю причинъ тревожиться?

И она тихонько притянула его къ зеркалу, отъ котораго Дэйтонъ быстро отвернулся, его лицо составляло слишкомъ разительный контрастъ съ лицомъ его жены. На улиц послышался лошадиный топотъ и оба они инстинктивно обернулись къ окну и съ изумленіемъ вскрикнули въ одно время.

И они имли достаточную причину удивляться. На сильной вороной лошади, наклонивъ голову, чтобъ закрыться отъ рзкаго втра, держа въ правой рук хлыстъ, а лвой поводья, Адель мчалась галопомъ вдоль улицы. Едва успли они произнести одно слово, какъ безстрашная наздница исчезла за угломъ.

— Что за сумасшедшая двушка? вскричала мистриссъ Дэйтонъ, между тмъ какъ сквайръ подошелъ къ двери, какъ бы желая остановить Адель.

— И взяла самую дикую и непослушную лошадь, продолжала мистриссъ Дэйтонъ. Она ушибется.

Судья оперся рукой на подоконникъ и пристально смотрлъ но тому направленію, куда поскакала Адель. Что ей тамъ нужно?

— Дэйтонъ, вскричала его жена, повернувшись къ нему:— ты блденъ, какъ смерть, что случилось съ тобой?

— Со мной? сказалъ онъ, наклоняясь къ ней съ принужденной улыбкой. Что же можетъ случиться со мной? какой ты странный ребенокъ! У меня въ голов шумитъ отъ этой суеты. Меня начинаетъ утомлять эта дикая, безпокойная жизнь.

— Ахъ, Джоржъ! прошептала его жена, прижимаясь къ нему:— какъ часто, во время длинныхъ, скучныхъ ночей, когда ты былъ далеко отъ меня, я пламенно желала, чтобъ ты отказался отъ этой жизни. Тебя уважаютъ и почитаютъ, ты первый человкъ въ город, и я понимаю, что честолюбіе должно имть мсто въ душ каждаго человка, но твое здоровье страдаетъ и твои силы падаютъ, заботы, обязанности и тяжелый трудъ лишаютъ тебя сна! О! еслибъ ты удалился отъ всего этого шумя и безпокойства. Еслибъ ты могъ удовольствоваться тмъ, что находишь дома, еслибъ ты могъ найдти здсь свое счастье!

Она припала лицомъ къ его груди и нсколько секундъ онъ крпко сжималъ ее въ своихъ объятіяхъ. Его охватило странное чувство, мрачное и суровое выраженіе исчезло съ лица, глаза задумчиво, но одушевленне смотрли на жену, его рука слегка дрожала. Въ эту минуту много свтлыхъ картинъ представлялось его воображенію. Тамъ, вдали, виднлся островъ, озаряемый солнцемъ, омываемый свтлыми прозрачными волнами океана, съ коттэджемъ, осененнымъ пальмами и эраніями. Тихіе втки освжали ихъ щеки, своенравное море отдляло его отъ мста, гд онъ совершилъ столько преступленій и могучій потокъ его уносить воспоминаніе и безпокойную мысль о прошедшемъ.

Еще есть время, ршительный шагъ еще не сдланъ, еще онъ не погибъ. И склонясь къ ней, онъ прижалъ свои губы къ ея чистому челу, и неужели эта слеза, увлажившая его, упала изъ его глаза? Была ли то слеза раскаянія?

— Люси, произнесъ онъ, прижимая ее къ себ. Въ эту минуту по улицамъ пронесся звукъ колокола, первый призывъ пассажировъ на пароходъ Ваи-Буренъ. Черезъ четверть часа онъ отчалитъ, и Дэйтонъ въ нсколько дней можетъ попасть въ Луизвилль, если оттуда ему удастся бжать подъ ложнымъ именемъ въ какую нибудь восточную гавань, то погоня за нимъ была бы невозможна, а черезъ мсяцъ онъ могъ бы быть на океан свободный и безопасный, оставя за собой свою погибель.

— Люси, шепталъ онъ, и такъ сильно было его волненіе, что грозило почти задушить его:— Люси, голосъ его дрожалъ и прерывался: я недостоинъ тебя, я гршникъ, котораго ты, чистый ангелъ, должна возвысить до себя. Удемъ отсюда, я долженъ оставить этотъ городъ, или я погибъ… погибъ навсегда. Еще есть время, спасеніе еще возможно. Слышишь этотъ колоколъ? Чрежь нсколько минутъ пароходъ понесется къ сверу. Еще есть возможность вырваться отсюда, черезъ часъ, быть можетъ, будетъ слишкомъ поздно. Хочешь спасти меня, Люси? Спаси меня отъ меня самого и отъ этой ужасной судьбы, которая грозитъ сокрушить меня!

— Теб нужно хать, Джоржъ, вскричала его жена, съ удивленіемъ посмотрвъ на мужа. Оставить все, не простясь съ друзьями?

— Все, ты должна оставить все немедленно, если любятъ, если желаешь спасти меня. Моя судьба въ твоей воля, жизнь и смерть зависитъ отъ твоего ршенія. Люси, ты не можешь вообразить, какимъ счастливымъ или несчастнымъ могутъ меня сдлать нсколько словъ.

— А Адель?

— Она останется, она можетъ взять домъ и все что мы оставляемъ. У меня достанетъ для насъ обоихъ.

— Но, какъ же сейчасъ, Джоржъ? Какъ я могу приготовиться въ минуту? Это невозможно, мн нужно для этого покрайнй мр недлю.

— Люси, хочешь ли хать со мной? вскричалъ Дэйтонъ, онъ весь дрожалъ отъ волненія. Ты еще можешь сохранить мою любовь, мою жизнь, да, Люси, мое и твое счастье, моя жизнь зависитъ отъ твоего слова. Подемъ!

— Джоржъ, вскричала съ ужасомъ мистриссъ Дэйтонъ, смотря на мужа, что это значитъ. Если ты меня любишь, скажи мн, что случилось?

— Я долженъ хать, прошепталъ судья, отвернувши свое лице, самая страшная опасность виситъ надъ моей головой, ты одна можешь спасти меня, Люси. Подемъ?

— Я пойду съ тобою на смерть, Джоржъ, и куда бы ты не захотлъ, отвчала она, бросаясь въ его объятія, я перенесу бдность, горе, лишенія, лишь бы только не разлучаться съ тобой.

Нсколько мгновеній онъ держалъ ее въ своихъ объятіяхъ, потомъ медленно вставъ, прошепталъ:

— Благодарю тебя, благодарю, поспши собрать что необходимо, я пошлю Боливара къ капитану Ванъ-Бурена, чтобъ онъ подождалъ, пока Цезарь и Нанси перенесутъ твои вещи. Черезъ часъ мы будемъ на свобод!

Онъ подошелъ къ своей конторк и, вынувъ изъ нея нсколько запечатанныхъ писемъ и бумагъ, бросилъ ихъ въ огонь.

— Вотъ, сказалъ онъ, я разстаюсь съ прошлымъ, спрячь этотъ бумажникъ, то что въ немъ заключается, я могу честно назвать своимъ. Теперь я долженъ оставить тебя на нсколько минуть, чтобъ сдлать кое какія необходимыя распоряженія. Между тмъ будь готова, какъ можно скоре, я скоро приду.

Онъ еще разъ поцловалъ ее и вышелъ изъ комнаты, между тмъ Люси, которая едва могла убдить себя, что все это происходило на яву, принялась собирать все необходимое для довольно долгаго путешествія и потомъ, со слезами сла нависать нсколько прощальныхъ словъ своему другу. Сердце ея билось отъ безпокойства и тоски, она ожидала возвращенія своего мужа, и готовилась оставить на всегда Елену и все, къ чему такъ привязалась.

Незнакомый человкъ вышелъ изъ дома, унося съ собой маленькую, запертую шкатулку, торопливо направляясь къ пароходу, на которомъ уже во второй разъ прозвонилъ колоколъ.

XXXIV.
Адель предостерегаетъ Джемса Ливели.

Передъ отелемъ Союза, въ мирномъ город Елен, все было тихо какъ въ могил. Нсколько лошадей стояли у ршетокъ конюшенъ, повсивъ головы и наскучивъ однообразіемъ, сонными глазами смотрли на воробьевъ, гонявшихся за москитами и другими наскомыми. Наконецъ Сципіонъ вышелъ изъ конюшни, гд содержались лошади мистера Смарта и его постителей, и вывелъ воронаго коня. На порог появились мистеръ Смартъ и нашъ пріятель Виргиніецъ.

— Проворне, Сципіонъ, неси сдло, ты такъ двигаешься какъ будто у тебя на ногахъ, были десяти-пудовыя гири. А! миссъ Адель, доброе утро! Вы можете взять съ собой мою старуху, сегодня немного дла, вс постители у мистриссъ Брэдфордъ.

— Фи! какъ теб не стыдно! какъ ты можешь говорить такъ? вскричала мистриссъ Смартъ, выходя въ крытую галлерею, на встрчу Адели. Хотя я и сама не очень любила ее, но такой ужасный конецъ.

— Мистеръ Смартъ не хотлъ сказать ничего дурнаго, сказала Адель примирительнымъ голосомъ, кто бы подумалъ, сэръ, когда назадъ тому нсколько вечеровъ вы съиграли съ мой эту забавную шутку, что со ожидаетъ подобная участь. Врно на нее вдругъ напали.

— Нтъ, миссъ, замтилъ Виргиніецъ, ступивъ нсколько шаговъ къ лошади. Я былъ въ дом. Негодяи, которые убили ее, сидли тамъ очень комфортабельно, кажется, это были ея друзья, хорошо знакомые съ устройствомъ дома. Смартъ, мн надо спшить, иначе опоздаю. Далеко-ли до фермы Ливели и въ которую сторону надо хать?

— Если поспшите, то часа въ два прідете, отвчалъ Янки, надо хать къ сверо-западу.

— Кого вамъ нужно видть на ферм? спросила Адель, обращаясь къ Виргинійцу, вспоминая недавно слышанный разговоръ Сквайра съ Кукомъ. Едва ли вы найдете кого нибудь изъ нихъ дома.

— Ну, это было бы очень непріятно, сказалъ Миллсъ, вопервыхъ хать верхомъ, да еще и напрасно, мн нужно видть Джемса Ливсли,— дло очень важное, онъ въ опасности.

— Въ опасности? съ живостію спросили Адель и Смартъ, что съ нимъ?

— Кукъ въ тюрьм.

— Кукъ въ тюрьм! закричалъ Янки, и въ порыв сильнйшаго удивленія, вынулъ руки изъ кармановъ.

— Вилльямъ Кукъ!

— Они вроятно хотятъ схватить и Джемса Ливели. Джемсовъ ножъ нашли въ дом убитой женщины.

— Это невозможно, вскричала Адель, подобное подозрніе не можетъ… Да вдь Дэйтонъ знаетъ, что онъ только сегодня утромъ пріхалъ въ городъ, ему извстна и цль его прізда.

— Сквайръ! Гмъ… Это странно, онъ больше всхъ настаивалъ, чтобъ арестовали Джемса Ливели. Еслибъ я только зналъ, гд онъ.

— На берегу рки, не много выше города, произнесла съ живостью Адель, но дальше какъ за милю отсюда, противъ этого маленькаго дома, гд сосновая чаща…

— Такъ близко! Гмъ… ну, такъ всего вроятне, что я опоздаю, сказалъ Виргиніецъ, и обими руками надвинулъ шляпу, если онъ не дальше, то они ужь давно его взяли.

— Да что онъ длаетъ въ сосновой чащ? спросилъ Смартъ.

Не обращая вниманія на этотъ вопросъ, Адель съ лихорадочнымъ безпокойствомъ наблюдала дйствія Виргинійца, который, подойдя къ лошади, осторожно поднялъ правую ногу и поставилъ ее въ стремя, негръ съ забавной усмшкой напомнилъ ему, что сначала надо поднять лвую ногу, чтобъ попасть въ сдло.

— Разв вы не умете здить верхомъ, сэръ? спросила Адель, въ крайнемъ безпокойств, стараясь обратить вниманіе мистера Смарта на безплодныя усилія Виргинійца вскарабкаться на сдло.

— Для меня такъ было бы удобне, отвчалъ Миллсъ, какъ-то очень страшно, когда ноги висятъ по обоимъ сторонамъ. Это стремя очень коротко, и я не могу найдти другаго.

Лошадь, нсколько удивленная поведеніемъ своего всадника, тихонько повернула голову.

— Тише, старикъ! сказалъ Миллсъ, не могу найдти, продолжалъ онъ, болтая правой ногой, при чемъ ударилъ стременемъ въ бокъ лошади, что заставило животное отскочить въ сторону и всбросить свои заднія ноги.

— Держи! стой! вскричалъ мистеръ Миллсъ и полетлъ черезъ голову лошади.

— Галло! закричалъ Смартъ, славно будетъ…

— Дай сдло мистриссъ Смартъ, Сципіонъ, сказала Адель, дрожа отъ безпокойства и нетерпнія, проворне сдло мистриссъ Смартъ.

— Мое сдло, милая! вскричала съ удивленіемъ мистриссъ Смартъ, когда Сципіонъ поспшно повиновался приказанію. Мое сдло, вдь я никуда не ду.

— Но, вдь вы позволите мн хать на вашей лошади, да? спросила Адель, взявъ коня за уздечку. Мистеръ Смартъ, прошу васъ, другое сдло.

— Но, моя милая миссъ Адель…

— Мистеръ Смартъ, произнесла Адель такимъ ласковымъ и умоляющимъ голосомъ, что онатанъ Смартъ не былъ бы Янки, еслибъ противился доле. Онъ тотчасъ же развязалъ подпруги и снялъ сдло. Сципіонъ держалъ на готовъ другое, которое скоро укрпили и прежде чмъ мистриссъ Смартъ, нсколько смущенная внезапностью этой перемны, успла спросить, зачмъ все это длается, Адель прыгнула въ сдло.

Смартъ вставилъ ея маленькую ножку въ стремя, а Сципіонъ подалъ небольшой хлыстикъ, и спустя минуту прежде, чмъ Милльсъ усплъ оправиться отъ удара, она исчезла въ облак пыли, къ безграничному изумленію зрителей и въ особенности мистриссъ Смартъ.

Джемсъ Ливели, разставшись съ Кукомъ, перемнилъ свой планъ, и какъ красный Индецъ, подкрался къ самому дому, но послдній былъ слишкомъ тщательно защищенъ со всхъ сторонъ и Джэмсъ не могъ узнать, что тамъ происходитъ. Онъ могъ разслышать только невнятный, смшанный звукъ голосовъ, къ которому отъ времени до времени присоединялся стукъ отворяемой и затворяемой двери. Потомъ онъ услышалъ шумъ веселъ’ который раздавался ближе и ближе и какъ могъ проворне и тише подползъ къ тому мсту, откуда можно было видть пространство между домомъ и пристанью. Онъ спрятался за выброшеннымъ на берегъ кипарисомъ и нетерпливо поджидалъ приближавшагося судна.

Наконецъ онъ сквозь туманъ увидлъ его. Оно пристало и на берегъ вышло восемь человкъ, одни въ одежд лодочниковъ, другіе въ костюм городскихъ жителей.

— Ну, Торсби, закричалъ высокій человкъ, грубой наружности, когда хозяинъ кабака подошелъ къ нимъ: — былъ здсь Келли? Каковы дла? Мы ничего не могли узнать отъ Вантерфорда.

— Наврно не могу сказать, но вы скоро узнаете. Весь городъ въ смятеніи. Поррель съ вами?

— Нтъ, онъ плыветъ на килевомъ судн и скоро будетъ здсь. Келли собираетъ всхъ своихъ. Гд нибудь угрожаетъ опасность, каково идутъ дла на остров?

— Все хорошо, отвчалъ Торсби: — сейчасъ пришла оттуда лодка. Войдите, мы дома поговоримъ обо всемъ, детъ еще кто нибудь? Да, Ватерфордъ привезетъ всхъ съ болотъ, онъ сказалъ, что мы соберемся сегодня вечеромъ на общую сходку на No 61.

Съ этими словами оба собесдника послдовали за другими въ домъ и затворили дверь.

Джемсъ оставался въ своей засад, пока не убдился, что никто изъ новоприбывшихъ не остался на берегу, тогда онъ также тихо и осторожно прокрался назадъ къ дому. Хотя онъ слышалъ столько, что могъ понять, что обитатели этого дома были заняты одушевленнымъ и серьезнымъ разговоромъ, но ничего, нельзя было разслушать. Онъ былъ вполн убжденъ, что ‘Ужасный медвдь’ иметъ тсную связь съ островомъ — убжищемъ пиратовъ и съ нетерпніемъ ожидалъ возвращенія своего зятя, чтобъ вмст навести ршительный ударъ.

Наконецъ начало разсвтать и легкій втерокъ, шелестившій въ густыхъ втвяхъ, раздвигалъ окутывавшій ихъ туманъ. Джемсъ счелъ необходимымъ удалиться немного отъ дома, чтобъ не быть замченнымъ. Онъ какъ можно тише прокрался вдоль стны и достигъ дороги, которую не ршился перейти въ этомъ мст, потому что она была видна изъ окна. У самой дороги стояла небольшая группа деревьевъ, за которую онъ хотлъ-было спрятаться. Едва усплъ онъ пройти десять шаговъ, какъ на дорог появилось два человка. Сначала онъ думалъ, что они пройдутъ мимо его и припалъ къ земл, но они остановились подойдя къ дому и Джемсъ ясно услышалъ, какъ одинъ изъ нихъ постучался раза четыре.

Извнутри кто-то предложилъ какой-то вопросъ.

— Сандерсъ, отворите! былъ отвтъ.

Джемсъ съ удивленіемъ узналъ голосъ Гауса и напрягалъ свое зрніе, чтобъ узнать другаго, но было еще довольно томно, и прежде чмъ онъ могъ разсмотрть его, они вошли въ домъ.

— Что же теперь длать? думалъ Джемсъ. Идти ли къ Куку и разсказать ему все виднное и слышанное? Въ этомъ было бы мало пользы, потому что Кукъ отправился уже увдомить судью и потребовать, чтобъ объискали этотъ подозрительный домъ. А потому онъ ршился остаться и продолжать свои наблюденія, пока не вернется его зять. Но для этого необходимо было найдти боле удобное мсто и Джемсъ, продолжая пробираться между кустарникомъ, скоро достигъ сосновой чащи, о которой упоминалъ Кукъ, она начиналась шагахъ въ шестидесяти отъ ‘Ужаснаго медвдя’ и тянулась до устья ручья, протекавшаго мимо ихъ фермы. Здсь Ливели перешелъ дорогу и, притаясь въ рощ, просидлъ нсколько часовъ, наблюдая, что кругомъ его происходило.

Много всадниковъ прохало по дорог въ Елену, большая часть изъ нихъ останавливались у таинственнаго дома, сходили съ лошадей, но останавливались не долго и продолжали свой путь. Даже, когда совершенно разсвло, у дома останавливалось много людей, и потомъ узжали. Только двое шли изъ города, одинъ былъ торговецъ изъ Пронтъ-стрита, другой — фермеръ изъ окрестностей, они не заходили въ домъ, но прошли до того мста, гд скрывался Джемсъ, потомъ одинъ повернулъ къ холмамъ, другой прошелъ по узкой тропинк, къ рк.

Было уже около девяти часовъ утра, и въ Елен происходили важныя происшествія, описанныя нами. Джемсу, наконецъ, наскучило ждать, и онъ уже раздумывалъ, не лучше ли, несмотря на условія съ Кукомъ, идти къ нему разсказать обо всемъ случившемся и посовтоваться о мрахъ, какія слдуетъ принять, когда увидлъ четырехъ человкъ, идущихъ изъ города, они, казалось, искали какихъ-то слдовъ и внимательно разсматривали кустарники, которые росли по сторонамъ дороги. Скоро они увидли Джемсова коня.

— Галло! подумалъ Джемсъ, выглянувъ изъ своей засады и увидвъ, что его лошадь взялъ одинъ изъ пришедшихъ. Что нужно этимъ людямъ? Что они хотятъ длать съ моей лошадью? Кто они такіе?

Приподнявшись немножко, онъ ясно увидлъ, что они объискиваютъ рощу, потомъ, посл недолгаго совщанія, начальникъ или по крайней мр тотъ, котораго Джемсъ принималъ за начальника, показалъ на то мсто, гд онъ скрывался, и вс направились къ его убжищу.

Въ эту минуту до слуха Джемса долетлъ топотъ быстро приближающейся лошади, незнакомые люди, посмотрвъ кругомъ, немедленно отошли въ сторону, и онъ увидлъ покрытаго пной воронаго коня, на которомъ сидла (онъ не врилъ своимъ глазамъ) миссъ Адель Дунморъ. Волосы ея разввались, щеки пылали, она не смотрла ни на право, ни на лво и только хлестала свою лошадь.

Джемсу хотлось поговорить съ ней и спросить о причин такой поспшности, но какое-то тайное, безотчетное чувство побуждало его не показываться. Онъ зашелъ за низкій сосновый кустарникъ, думая, что она промчится мимо. Но внезапно дернувъ узду, она остановила лошадь и, къ безграничному удивленію Джемса, кликнула его по имени, голосомъ, въ которомъ выражалось крайнее безпокойство.

— Мистеръ Ливели…. мистеръ Джемсъ Ливели! Да гд же вы, сэръ?

Джемсъ повинуясь этому голосу, охотно опустился бы въ пропасть, глубиною въ двадцать футовъ, чтожь мудренаго, что онъ такъ внезапно появился изъ лса, что лошадь отшатнулась назадъ. Джемсъ бросилъ свою винтовку на землю и охватилъ за узду лошадь, между тмъ какъ Адель, опираясь на его руку, спрыгнула на землю. Взглянувши на людей, которые быстро подходили къ нимъ, она закричала, почти задыхаясь отъ тревоги и волненія:

— Позжайте, сэръ, позжайте! Возьмите мою лошадь и бгите!

— Миссъ Адель! вскричалъ Джемсъ.

— Позжайте, если вы…. если вы дорожите моимъ спокойствіемъ — позжайте. Мистеръ Кукъ въ тюрьм… Весь городъ въ смятеніи… Эти люди пришли арестовать васъ.

— Арестовать меня! За что?

— Вотъ моя лошадь, сэръ!… Спшите или будетъ поздно.

Хотя въ эту минуту Джемсъ едва ли сознавалъ, во сн, или на яву онъ видитъ это, но понималъ, что произошло что-то очень странное, онъ зналъ, что не виновенъ ни въ какомъ преступленіи, но арестъ Кука встревожилъ его. Мрачныя подозрнія толпились въ его ум, и видя, что незнакомцы торопливо и очевидно, съ враждебными намреніями приближались, онъ понялъ, что точно тутъ должна быть опасность. Между тмъ Адель не оставалась праздною: она распустила подпруги и снимала сдло, между тмъ преслдователи находились уже недальше какъ въ пятидесяти шагахъ.

— А вы, миссъ Адель? или я долженъ оставить васъ одну? Я не могу этого сдлать.

— Опасности нтъ. Мн нечего… ршительно нечего бояться… но вы… Право, будетъ слишкомъ поздно…

— Нтъ, нтъ еще, смясь сказалъ Джемсъ и поднялъ, свой рифль, замтивъ, что люди, искавшіе его, были безоружны. Я скоро увижу это…

— Если вы сколько нибудь дорожите моимъ спокойствіемъ, умоляла Адель, почти въ отчаяніи: — если вы любите меня, Джемсъ, бгите!

Еслибъ подобными рчами она хотла заставить его противиться непріятелямъ, онъ радостно кинулся бы на врную смерть, но бжать… и крпко держа свой рифль, онъ повиснулъ на спин лошади, которая поднялась на дыбы, и охватилъ поводья.

— Остановитесь, сэръ, сказалъ приближаясь Поррель:— остановитесь, мы друзья, вамъ нечего бояться.

— Я и не боюсь ничего, отвчалъ Джемсъ, держась за узду: — если я только…

— Не врьте имъ, кричала Адель, блдная какъ смерть:— позжайте скоре!

— Сквайръ Дэйтонъ послалъ меня къ вамъ, вскричалъ Поррель, бросившись впередъ, чтобы схватить повода лошади.

— Джемсъ, произнесла Адель задыхаясь, и прислонилась къ дереву, чтобъ не упасть.

— Я повинуюсь, вскричалъ Джемсъ, отталкивая прикладомъ ружья руку Пореля. Назадъ, сэръ, закричалъ онъ громко незнакомцу: — другомъ или недругомъ, но черезъ часъ я буду гь Елен! И онъ дотронулся пятками до боковъ коня, который прыгнулъ впередъ, и управляемый сильной рукою всадника, скоро исчезъ въ лсу.

— Миссъ Дунморъ, сказалъ Поррель, обращаясь къ дрожавшей и изнемогавшей двушк:— я истинно не могу представить, что заставило васъ отослать этого молодаго человка. Ему не угрожала никакая опасность.

— Вы хотли арестовать его, сэръ, вскричала Адель: — его обвинили въ убійств.

— Убжать отъ правосудія, не очень хорошее доказательство невинности, замтилъ съ язвительной улыбкой Поррель.

Адель не отвчала.

— Но пусть будетъ такъ, продолжалъ онъ: — сквайръ уврялъ меня, что попалъ уже на слдъ истинныхъ убійцъ, и меня послали сюда увдомить объ этомъ молодаго человка, чтобъ избавить его отъ всякаго безпокойства на этотъ счетъ. Вы можете сами разсудить, миссъ, точно ли вы оказали ему услугу, убдивъ его бжать.

— Мистеръ Поррель, сказала Адель, вся вспыхнувъ:— я слышала положительно, что Джемса Ливели хотли арестовать.

— Не могу убдить васъ въ истин моихъ словъ, возразилъ Поррель. Спросите самого сквайра Дэйтона. Кукъ, котораго, какъ я слышалъ, посадили въ тюрьму сегодня утромъ за нарушеніе спокойствія въ город, теперь вроятно на свобод, во всякомъ случа онъ свободенъ отъ подозрнія. Джимъ, возьми дамское сдло и осдлай эту лошадь для дамы, она, безъ сомннія, охотно подетъ въ городъ, чмъ пойдетъ въ нашемъ обществ.

Одинъ изъ лодочниковъ проворно исполнилъ это приказаніе, и подвелъ лошадь Джемса Ливели, которая повернулась къ Поррелю, какъ бы желая отказаться, но подумавъ, приняла предложеніе, вставъ на упавшее дерево, она вскочила въ сдло и отправилась галопомъ въ городъ.

Поррель не очень благосклонно посмотрлъ ей вслдъ я, пославши своихъ спутниковъ привести экстренную лодку къ мсту выгрузки, самъ пошелъ туда же.

XXXV.
Бгство изъ ‘Ужаснаго медвдя’.

Если мистеръ и мистриссъ Дэйтонъ удивились, увидвъ Адель, такъ быстро промчавшуюся, то обитатели ‘Ужаснаго медвдя’ съ изумленіемъ смотрли на то, что происходило въ сосднемъ лсу. Имли ли эти люди, которые очевидно искали и преслдовали кого-то (но кого именно, они изъ-за кустовъ не могли разсмотрть), что нибудь общее съ ихъ дломъ или только случайно сошлись на большой дорог? Виновная совсть пиратовъ заставляла ихъ трепетать. Безпокойне всхъ былъ Сандерсъ, увидвшій въ групп этихъ людей Адель. Онъ стоялъ у маленькаго окна во второмъ этаж, откуда можно было видть все, что происходило на дорог и сверхъ того, спастись скоре другихъ, въ случа опасности. Онъ внимательно наблюдалъ за всми движеніями Адели и окружавшихъ ее людей, между тмъ какъ щеки его покрылись блдностью, а сердце сильно стучало въ груди. Черезъ нсколько минутъ вниманіе его было отвлечено отъ дороги однимъ человкомъ, подходившимъ къ дому, но онъ не могъ узнать его, потому что у него какъ у другихъ, были соломенныя шляпы, и широкія поля скрывали ихъ лица. Онъ постучался, и черезъ нсколько мгновеній отворили дверь. У Сандерса отлегло, значитъ, это былъ свой, иначе Тернби ни за что не впустилъ бы его. Сандерсъ сбжалъ съ лстницы, чтобъ узнать, какія всти принесъ вошедшій.

Это былъ Поррель, явившійся по приказанію Келли увдомить шайку обо всемъ случившемся въ Елен, объ опасности, угрожавшей пиратамъ, о мрахъ, принятыхъ для предупрежденія ея и особенно о план Келли не только обезпечить ихъ бгство, но отмстить врагамъ.

— Но, сердито вскричалъ Сандерсъ: — почему капитанъ не пришелъ самъ? Онъ знаетъ, что общалъ мн, я почему я не могу показаться въ город. Если весь планъ не удастся, что очень вроятно, насъ поставятъ въ тупикъ, между тмъ какъ онъ отдлывается отъ затрудненія и бережетъ свою кожу.

— Не безпокойтесь, отвчалъ Поррель или Тоби, какъ его для краткости называли товарищи. Не бойтесь, васъ не оставятъ, когда дло дойдетъ до крайности. Теперь вы не должны показываться, садитесь въ экстренную лодку и гребите какъ можно скоре къ пристани въ Елену. Если нашъ планъ удастся, и мы отправимся съ вооруженными жителями Елены, вы должны поднять паруса и грести, и если не поспете во время къ сраженію, то будете тамъ прежде, чмъ увезутъ наше имущество. Если планъ не удастся, то намъ придется сражаться въ Елен, и сигналомъ будутъ четыре выстрла. Если это случится, то все откроется и только сила можетъ спасти насъ…. Вамъ не слдуетъ медлить, если не хотите, чтобъ отрзали намъ путь къ отступленію, мы сбросимъ тогда маску и намъ не нужно будетъ бояться показывать свои лица.

— Что касается до меня, я желалъ бы, чтобъ это скоре было, проворчалъ Сандерсъ:— мн невозможно оставаться здсь. Счастье еще, что вы посадили въ тюрьму этого Луизіанца, онъ могъ бы очень повредить. Что вамъ нужно было отъ этого молодца, который такъ поспшно промчался по лсу.

— Это Джемсъ Ливели, онъ былъ въ чащ, и присматривалъ за домомъ.

— Ну, мы попались, вскричалъ встревоженный Сандерсъ: — вотъ и слдствія всего этого замедленія. Мы для общественнаго блага дали поводъ подозрвать наши физіономіи, первыя и попадемся, между тмъ, какъ вы выпутаетесь. О! еслибъ я не былъ въ рукахъ этого Келли.

— Ну, довольно, сказалъ Поррель, желая усмирить Сандерса: — вотъ лодка, ступайте скоре, ребята, потому что если Джемсъ Ливели также скоро вернется, какъ ухалъ, то лсники сейчасъ явятся сюда. Они найдутъ пустое гнздо, между тмъ мы вс соберемся въ Елен. Ты вчера вечеромъ послалъ на островъ свое имніе, Торнби?

— Нтъ, не вчера вечеромъ, разв можно было плыть въ такой туманъ? Я отправилъ свои вещи сегодня утромъ и врно пріхавши найдемъ ихъ тамъ.

— А что, намъ открыто садиться на лодку? спросилъ Сандерсъ.— Можетъ быть здсь гд-нибудь спрятались какіе-нибудь негодяи, которые потомъ выдадутъ насъ въ Елен?

— Развсьте надъ собой одяла, они примутъ васъ за Индіянцевъ. Ну, отправляйтесь, мн кажется я слышу лошадиный топотъ.

И безъ дальнйшихъ разговоровъ они услись въ лодку, а Поррель и вс остальные пошли по дорог въ городъ.

Узнавъ отъ Виргинійца подробности ареста Кука, Смартъ отправился съ нимъ къ судь, чтобъ переговорить объ этомъ. Но судью нигд не могли найдти, а констэбль объявилъ, что безъ его согласія не можетъ освободить Кука даже на поруки, какъ предлагалъ Смартъ.

Смартъ очень хорошо зналъ, что противъ этого нечего было сказать, и хотя Виргиніецъ, въ высшей степени негодованія объявилъ, что съ величайшимъ удовольствіемъ переломалъ бы руки и ноги всмъ служителямъ закона въ Елен, но такъ какъ онъ самъ видлъ по утру, что на его сторон было очень немного людей, то просто облегчилъ свое сердце потокомъ словъ, которыхъ мы не имемъ надобности повторять.

Оба они медленно пошли по направленію къ тюрьм. Противъ дома покойной мистриссъ Брэдфордъ играли дти, вдругъ они услышали, что изъ верхняго окна тюрьмы кто-то привтстуетъ ихъ словами: Эгой, лодка!

Смартъ, полагавшій, что это восклицаніе принадлежитъ Куку, былъ не мало изумленъ, увидвъ своего вчерашняго пріятеля, молодаго Ивдіанца, который, по его мннію, долженъ былъ находиться въ Виргиніи.

— Галло! сэръ, скажите на милость, что вы длаете за желзной ршоткой? Что сдлалось съ нашимъ судьей? Онъ никогда не имлъ обыкновенія такъ скоро запирать людей?

— Какой-то негодяй принесъ на меня жалобу и посл того не являлся. Кажется, никто не думаетъ здсь объ насъ. Разв это свободная земля, гд гражданина можно бросить въ подобную яму и потомъ безъ церемоніи оставить его тамъ?

— Но васъ-то за что тутъ посадили? спросилъ Смартъ.

— Джентльмены, сказалъ какой-то незнакомецъ, отдлившись отъ группы людей, стоявшей у входа въ домъ Брэдфордъ, (этого человка Смартъ впервый разъ видлъ въ Елен), подобные разговоры не допускаются. Одинъ изъ моихъ друзей принесъ жалобу на этого господина, и констэблю приказано никого не допускать къ нему?

— Стукните ему въ голову, Смартъ, закричалъ Томъ, и я еще больше буду вамъ обязанъ.

— Мой добрый сэръ, сказалъ спокойно Янки, не сдлавъ впрочемъ одолженія, о которомъ просилъ Томъ:— я думаю было бы гораздо лучше, если-бъ вы занимались своими длами. Что касается до меня, то я вовсе не…

— Ну, это мое дло, сэръ, подхватилъ другой, и къ нимъ присоединилось нсколько человкъ. Меня поставили здсь за тмъ, чтобъ предупреждать подобные разговоры и запретить ихъ однажды навсегда и для всхъ.

— Что касается до меня, то я не расположенъ слушать предписаній всякого встрчнаго, продолжалъ Смартъ, между тмъ какъ Виргиніецъ, кипвшій гнвомъ, выступилъ впередъ, и безъ дальнйшихъ церемоній, сбросилъ куртку, засучилъ рукава рубашки и просилъ Смарта продолжать разговоръ съ Томомъ, общая затворить рогъ всякому, кто попытается вмшаться.

— Тише, джентльмены! крикнулъ одинъ изъ незнакомцевъ:— здсь лежитъ трупъ, стыдитесь! Кто захочетъ драться или ссориться передъ домомъ умершей?

— Я! если вамъ угодно знать, смло отвчалъ Виргинецъ — буде есть причина. Не за что очень чтить память покойной мистриссъ Брэдфордъ — она заслужила то, что получила, еще во-сто-кратъ больше. Она часто меня надувала.

— Надо свернуть шею этому негодному лгуну! закричалъ кто-то изъ толпы.

Виргинецъ повернулъ голову въ ту сторону, откуда слышался голосъ, и встртилъ со всхъ сторонъ сердитые взгляды.

— О, еслибъ я могъ выйдти! крикнулъ Томъ изъ окна, между тмъ какъ Смартъ, негодованіе котораго достигло высшей степени, при вид этого трусливаго нападенія многихъ на одного, обернулся къ толп и, показавъ ей огромный кулакъ, закричалъ:

— Люди, потому что нельзя назвать джентльменами подобную шайку негодяевъ, трусливыхъ, жалкихъ негодяевъ, нападающихъ вс на одного! Вы называетесь Американцами? вы просто грязные выродки, которыхъ въ Новой Англіи…

— Ура! Смартъ! заревла толпа въ восторг, что раздражило человка, обладавшаго невозмутимымъ хладнокровіемъ. Ура! Янки! Принесите стулъ, столъ, становись на столъ и говори спичъ. Смартъ хочетъ говорить спичъ! Ура Смарту!

— Слдовало бы повсить за ноги, проревлъ Смартъ, заглушая своимъ голосомъ ирики толпы.— Вс вы бандиты, пираты прсной воды! Ваши отцы пролили кровь за независимость своей страны, а вы подлецы занимаетесь разбоями, приносите стыдъ и позоръ на могилы своихъ предковъ, на ваше отечество. Но у васъ нтъ отечества…вы изгнанники, водяная сволочь, которую надо уничтожить, и избавить страну отъ такой чумы.

— Браво, Смартъ, браво! ревла чернь, между тмъ какъ Виргиніецъ стоялъ, держа на готов кулаки, и, какъ будто отъискивалъ до толп человка, съ которымъ можно было бы сразиться.

Дла начинали, по-видимому, принимать такой оборотъ, что дошло бы до ударовъ, и неизвстно, какъ далеко могла бы зайти чернь, еслибъ не явился констэбль и не сталъ уговаривать ихъ не нарушать спокойствія въ город. Смартъ вовсе не былъ расположенъ повиноваться, и такъ смотрлъ, какъ будто готовился напасть на окружавшую его толпу, но раздумалъ и бросивъ презрительный взглядъ на грубую толпу, заложилъ объ руки въ карманы и пошелъ вдоль улицы, насвистывая свою любимую псню. Вс разступились передъ нимъ, не желая заводить ссоры, быть можетъ потому, что Смартъ былъ хорошо извстенъ своею ршимостью.

Констэбль старался усмирить толпу серьезными, но дружескими словами, и увдомилъ Виргинійца, что онъ говорилъ съ купцомъ, который готовъ поручиться за Кука и Ливели. Миллсъ объявилъ, что онъ единственный, благоразумный человкъ во всей Елен, и что отнын онъ не будетъ ни у кого покупать табаку, какъ только у него.

Поррель, вернувшись въ городъ, встртилъ судью, который, казалось, нетерпливо ждалъ его на пароходной пристани.

— Все хорошо! вскричалъ Поррель, показывая на рку, по которой, при свжемъ восточномъ втр, неслась на всхъ парусахъ экстренная лодка. На этой лодк наши отборные смльчаки, и Арканзасъ бы дорого заплатилъ, чтобъ только взглянуть на нихъ. Теперь мы можемъ приняться за дло.

— Да, отвчалъ судья, мрачно смотря внизъ: — одни вн опасности, другимъ еще угрожаетъ бда, мы еще не можемъ хать.

— Славная будетъ штука, вскричалъ Поррель: — молодой Ливели, предостереженный вашей родственницей, убжалъ, и черезъ часъ на насъ нападутъ вс лсники. Дальнйшее замедленіе невозможно.

— Я только что получилъ письмо изъ Мемфиса, его привезъ нарочный черезъ болота верхомъ: трое изъ нашихъ товарищей въ величайшей опасности, и только мое присутствіе можетъ спасти ихъ.

— Цлое общество не должно гибнуть изъ-за трехъ, убдительно проговорилъ Поррель.

— Нтъ, но нашъ долгъ попытаться спасти ихъ.

— Какъ же это сдлать?

— Поррель, ты знаешь мой планъ, и что его успхъ совершенно въ нашихъ рукахъ въ этомъ ты убжденъ. Могу я положиться на тебя? Согласенъ ли ты вести нашихъ людей къ этой легкой побд и потомъ къ свобод? Распорядись, чтобы перенести добычу на пароходъ, золото, которое Джоржина выдастъ теб, — ты ей покажи это кольцо, — приберегите пока мы не сойдемся на условленномъ мст, въ Техас? Если я погибну, вы раздлите его.

— Что вы задумали? Разв вы не хотите идти съ нами?

— Я одинъ только могу спасти тхъ, кого мой долгъ заставляетъ избавить отъ бды, сказалъ Дэйтонъ, уклоняясь отъ прямаго отвта.— Никто еще не подозрваетъ, кто я такой и какія веду дла, этотъ пароходъ черезъ нсколько минутъ отправится вверхъ по рк, сегодня ввечеру я буду въ Мемфис, завтра вс принадлежащіе къ нашему острову могутъ быть на пути къ Техасу.

— Какая же польза изъ этого? Ихъ еще сотни въ другихъ ркахъ и при рчныхъ городахъ. Вс они должны остаться. Вдь они имютъ такія же права, какъ т, которые къ Мемфис?

— Видлъ ты, что старое дерево на берегу, упало сегодня утромъ.

— Да, но что общаго оно иметъ съ моимъ вопросомъ?

— Оно было символомъ могущества нашего острова. Если они не увидятъ его, то поймутъ, что не возможно пристать къ нему и проплывутъ мимо.

— Гмъ… очень благоразумно… проворчалъ Поррель, съ полуубжденнымъ, полунедоврчивымъ видомъ смотря на своего товарища, и начиная догадываться, что начальникъ хочетъ оставить ихъ. Наружность Сквайра, по-видимому, подтвердила эту догадку, и онъ сказалъ:

— Послушайте, Сквайръ, сказать мн нашимъ, когда они будутъ о васъ спрашивать, то что вы мн теперь сказали? Объясните ли вы открыто свои намренія, или эта исторія выдумана для меня?

Сквайръ нершительно смотрлъ на него нсколько минутъ и потомъ съ живостію, протянувъ ему руку, сказалъ:

— Нтъ, не для тебя, Поррель, ты узнаешь всю истину, я желаю оставить этотъ родъ жизни и этихъ людей. Ты исполнишь мой планъ и будешь моимъ наслдникомъ.

— И вы берете съ собой свою жену?

Сквайръ молча кивнулъ головой.

— А Джоржина?

— Прочитай это письмо, глухимъ голосомъ произнесъ Сквайръ. Поррель взялъ и пробжалъ письмо.

— Ревность, сказалъ онъ, улыбаясь: — слпая ревность. И онъ обернулъ бумагу, чтобъ прочитать адресъ.

— Э! здсь кровавое пятно, стертое пальцемъ, кто такъ запечаталъ письмо?

— Тотъ, кто несъ его, мрачно сказалъ Дэйтонъ: — но пусть будетъ, что будетъ, я больше не увижу ее. Она не должна терпть нужду, передай ей отъ меня этотъ пакетъ.

— И вы совсмъ ршились?

— Совсмъ, Поррель, совсмъ, и когда ты врно исполнишь мое требованіе, безопасно перевезешь товарищей и раздлишь между ними добычу, возьми мою долю…. удовлетворитъ это тебя?

— Всю вашу долю? Да знаете ли, какія огромныя богатства мы пріобрли въ послднее время?

— Знаю очень хорошо, прошепталъ судья, отвернувшись: — она вся твоя. Если кто-нибудь изъ нашихъ спроситъ обо мн, скажи, зачмъ и съ какой цлью я ухалъ. Но теперь успокой ихъ, они вчно ссорятся и возмущаются. Они неисправимы, и трудно ихъ унимать, если даже у нихъ передъ глазами смерть или палачъ. Прощай, Поррель, я пойду за женой, лучшее что я могу пожелать теб, это Техасъ и счастливая переправа черезъ заливъ. Будь счастливъ.

Адель между тмъ воротилась въ отель Союза, чтобъ возвратить мистриссъ Смартъ сдло, но домъ былъ пустъ. Одинъ конторщикъ сидлъ въ крытой галлере и качался на стул. Сципіонъ объявилъ, что мистриссъ Смартъ пошла къ Сквайру Дэйтону, мистеръ Смартъ ушелъ съ Виргинійцемъ, а онъ, Сципіонъ, не знаетъ, заниматься ли ему своимъ дломъ или ждать ихъ.

— Давно ушла мистриссъ Смартъ? спросила Адель, Сципіона, снимавшаго сдло.

— Нтъ, миссисъ, не очень. Э! миссисъ перемнила лошадь? Нанси была здсь… Э! да это лошадь мистеръ Ливели, странно. Миссисъ очень больна.

— Мери! вскричала Адель: — Сципіонъ, незнаешь, дома ли Сквайръ? Мн надо тотчасъ же поговорить съ нимъ.

— Онъ тамъ, внизу, возл рки, внизу, если вы спуститесь внизъ по улиц, то увидите, если только онъ не ушелъ.

— Сципіонъ, сдлай мн милость, сходи и спроси его, нельзя ли ему…. да нтъ, я сама пойду, Сципіонъ, пойди со мною? По городу ходитъ такъ мною этихъ страшныхъ лодочниковъ, я боюсь итти одна.

Сципіонъ покачалъ своей курчавой головой:

— Въ Елен сегодня происходятъ дикія дла. Вотъ это дитя (Сципіонъ всегда называлъ себя такъ), никогда не видало ничего подобнаго, странно, что здсь нтъ труповаго лкаря.

— Пойдемъ со мной, Сципіонъ?

— Конечно, миссъ, конечно, Сципіонъ пойдетъ. И, говоря это, онъ натянулъ свою оборванную соломенную шляпу на голову, затянулъ поясъ, похожій на матросскій, протянулъ сначала правую, потомъ лвую ногу, и кончилъ поклономъ молодой двушк, означавшимъ, что его туалетъ конченъ и что онъ совершенно готовъ послдовать за ней, куда бы она ни пожелала.

XXXVI.
Пираты, доведенные до крайности и Ванъ-Бурень, преслдуемый Чернымъ Соколомъ.

Адель торопливо шла впереди своего чернаго провожатаго и достигла Фронтъ-стрита именно въ ту минуту, когда судья, простившись съ Поррелемъ, повернулъ въ Ельмъ-стритъ, и спшилъ къ своему дому. Увидвъ молодую двушку, онъ охотно бжалъ бы отъ нея, но этого нельзя было сдлать, она тоже увидла его и ускорила шаги.

Вдругъ она остановилась и посмотрла по направленію къ рк. Сципіонъ тоже пристально смотрлъ туда и съ удивленіемъ всплеснулъ руками, Сквайръ спокойно обернулся и увидлъ, что лошадь упала замертво подъ всадникомъ и сбросила его черезъ голову. Народъ со всхъ сторонъ бросился къ нему на помощь, во всадникъ, нсколько оглушенный паденьемъ, скоро оправился и робко посмотрлъ вокругъ себя, встртивъ знакомыя лицы, онъ пожалъ руку одному изъ толпы, который показалъ ему туда, гд стоялъ Дэйтонъ. Дэйтонъ встревожился, было что-то зловщее въ поведеніи всадника, который и не посмотрлъ на павшую лошадь, но поспшно пошелъ впередъ, судья выступилъ навстрчу ему нсколько шаговъ и потомъ остановился, какъ прикованный къ земл.

Это былъ Петеръ, блдный, покрытый кровью, его платье было въ грязи и разорвано, шляпы небыло, волосы въ безпорядк висли вокругъ головы, его едва можно было узнать.

— Капитанъ Келли, простоналъ онъ, когда они сошлись, спасайтесь, островъ взять.

— Ты помшался, что ли? вскричалъ судья, помшался или пьянъ?

— Я желалъ бы, чтобъ это было такъ, сказалъ сквозь зубы Петеръ,— утромъ туда присталъ пароходъ, который обошелъ его вокругъ мыса. Я до смерти загналъ вашу лучшую лошадь, они сейчасъ явятся сюда.

— Значитъ, все пропало, вскричалъ Дэйтонъ, устремивъ глаза на Петера.

— Все пропало, повторилъ Петеръ.

— А Джоржина?

— Она до разсвту ухала съ острова въ вашемъ челнок. Присутствовавшіе не поняли этого разговора.

— Боже милостивый, Дэйтонъ, что съ вами? вы страшно блдны, вскричала Адель, подбжавъ къ нему. Весь городъ въ смятеніи. Говорятъ, что мистеръ Кукъ и Томъ Барнвелль въ тюрьм, констэбля разъзжаютъ по всмъ направленіямъ, множество незнакомыхъ и подозрительныхъ людей толпятся на улицахъ, вс съ оружіемъ…

— Ступайте отсюда, Адель, сказалъ судья, стараясь казаться спокойнымъ, — ступайте, здсь не мсто для васъ. Сципіонъ проводитъ васъ домой. Галло! что это такое?

Казалось, земля потряслась отъ громоваго топота множества коней, которые съ дикой быстротой разсялись по улицамъ, всадникъ за всадникомъ мчались по Эльмъ, Франтъ и Валлутъ-стритамъ, къ открытому пространству передъ тюрьмой. Это были лсники въ охотничьихъ рубашкахъ и мокассинахъ, съ ножами и рифлями. Они неслись какъ буря и ихъ охотничьи крики раздавались громче, чмъ военные вопли Индйцевъ.

Адель прижалась къ судь. Впереди всхъ скакалъ Джемсъ и разсылалъ всадниковъ по улицамъ.

Сквайръ стоялъ какъ пораженный громомъ. Пароходъ, на которомъ онъ могъ спастись, былъ не далеко. Удары колокола давали знать о немедленномъ отплытіи. Въ эту минуту Боливаръ пробился сквозь толпу и шепнулъ ему:

— Масса, капитанъ парохода веллъ сказать вамъ, что ему нельзя дольше ждать и онъ отправится.

— А! Сквайръ Дэйтонъ! закричалъ Джемсъ Ливели, узнавшій судью. Онъ сидлъ на лошади, которую привела ему Адель, и въ одну секунду очутился подл Дэйтона.

— Сквайръ, сказалъ онъ, соскочивъ съ лошади и кланяясь Адель: — Сквайръ, очень странныя вещи происходятъ сегодня въ Елен. Мы созвали всхъ сосдей, чтобы, въ случа нужды, поддержать законъ. Кукъ ухалъ впередъ съ этой цлью и я слышалъ, его посадили въ тюрьму.

— Мистеръ Ливели, отвчалъ Сквайръ, сердце котораго билось такъ сильно, какъ будто хотло выпрыгнуть.

— Я принужденъ былъ арестовать его, но теперь все это прошло и нтъ причины дольше удерживать его, а потому пойду и выпущу его на свободу.

— Едва ли это нужно, сэръ, улыбаясь сказалъ Джемсъ: — отецъ выломалъ дверь и ведетъ его съ собой. Да вотъ они, кажется, идутъ. И къ нимъ приближалась толпа всадниковъ, среди которыхъ находились Кукъ и Томъ Барнвелль. Дэйтонъ подошелъ къ Боливару.

— Боливаръ, прошепталъ онъ: — уведи мистриссъ Дэйтонъ на судно. Жизнь и свобода зависятъ отъ твоей быстроты.

— Сквайръ, продолжалъ Джемсъ,— мы разгромили и ‘Ужаснаго медвдя’, но гнздо ужь было пусто, намъ измнили и шайка….

Его прервалъ крик ужаса, изумленія и страха, вырвавшійся изъ груди Боливара. Негръ готовился повиноваться приказаніямъ господина, какъ вдругъ увидлъ предъ собой мальчика. съ мраморно-блднымъ лицомъ, оттненнымъ черными волосами, съ пристальнымъ, почти помшаннымъ взглядомъ, съ красными пятнами на щекахъ, съ полуоткрытыми и дрожащими губами, онъ стоялъ безъ шляпы и медленію поднялъ руку по направленію къ судь.

— Джорджина, простоналъ начальникъ, и кровь опять отхлынула отъ его щекъ.

— Дэйтонъ! вскричала Адель, что это все значитъ?

— Ха, ха, ха, ха! презрительно засмялась Джорджина, выпрямившись во весь ростъ, (она приняла Адель, сначала незамченную ею, за жену Дэйтона).— Ричардъ Келли, убійца ребенка, боится поздороваться съ своею женою, потому что другая стоитъ подл него. Ступай сюда, ступай сюда!

— Безумная! вскричалъ Дэйтонъ, стараясь схватить ее за руку.

— Назадъ, сэръ, отвчала раздраженная женщина.— Безумная! я безумна или буду безумна… а ты… это твое дло! Сюда, фермеры, сюда! Жители Елены… сюда! Этотъ человкъ, который стоитъ передъ вами, вашъ судья и Сквайръ… жилъ три года среди васъ… какъ змя…

— Джорджина! дико вскричалъ Дэйтонъ.

— Это Келли, капитанъ пиратовъ, начальникъ разбойничьяго острова… а я… я… я его жена!

Она не могла вынести доле волненія, страданія, бшенства, жажды мщенія, которыя поддерживали ее до сихъ поръ, напряженныя нервы уступили и она упала бы на землю, еслибъ Джемсъ не подхватилъ ее.

Дэйтонъ стоялъ неподвижно и походилъ на каменную статую. Казалось, онъ не имлъ силы двигаться, пока глаза Джорджины были устремлены на него. Когда она упала, крикъ ужаса вырвался изъ груди Адели, со всхъ сторонъ раздались крики мщенія и Дэйтонъ ясно понялъ всю опасность своего положенія. Притворство сдлалось безполезно, настала послдняя ршительная минута, маска упала.

— Держите разбойника! не выпускайте его! кричали со всхъ сторонъ, и Адель инстинктивно отошла отъ него. Джемсу, стоявшему ближе всхъ къ Келли, мшало подойти къ нему безжизненное тло Джорджины, но другіе фермеры и моряки поспшно выступили впередъ.

Келли вытащилъ пару двухствольныхъ пистолетовъ.

— Погибъ! закричалъ онъ хриплымъ голосомъ, погибъ и осужденъ! Сюда, пираты! собирайтесь вокругъ вашего начальника. Свобода и мщеніе! И первые подскочившіе къ нему пали мертвые отъ его выстрловъ. Другіе отступили, увидвъ враговъ справа и слва, раздались выстрлы и засверкали ножи со всхъ сторонъ, въ первыя минуты точно трудно было отличить друзей отъ враговъ, какъ и разсчитывалъ пиратъ.

На данный сигналъ отвчали съ различныхъ частей города, грубыя зврскія лица внезапно наполнили улицы. Они выскакивали изъ лодокъ, вооруженные рифлями, ножами и топорами. Коттонъ и Сандерсъ, сопровождаемые шумной ватагой, выбрались изъ экстренной лодки.

Капитанъ Ванъ-Бурена съ удивленіемъ смотрлъ на фигуры, которыя какъ будто выскакивали изъ земли и изъ воды, и началъ опасаться за безопасность своего судна, когда нкоторые изъ нихъ уже появились на палуб. Онъ немедленно приказалъ перерзать кабельтовы и втащить доски на судно, матросы кинулись исполнять эти распоряженія, но было уже поздно.

— На бортъ, ребята, на бортъ, кричалъ Келли громовымъ голосомъ:— абордируйте пароходъ!

Матросы, наклонившіеся собрать доски, были оттолкнуты. Дикія лица толпились на оплотахъ парохода, и пока другіе удерживали натискъ фермеровъ, они открыли огонь съ палубы. Джорджина, изнемогшая подъ тяжестью разнообразныхъ ощущеній и чувствъ, скоро пришла въ себя. Почувствовавъ себя свободнымъ, Джемсъ подбжалъ къ Адели и вывелъ ее изъ толпы, гд ея жизнь была въ опасности. Къ счастью, онъ встртилъ Цезаря и Нанси, которые торопливо несли поклажу на Ванъ-Буренъ, и онъ поручилъ имъ бдную двушку, которая, посл всего видннаго, не была въ состояніи дйствовать сознательно, а потому машинально пошла куда ее вели.

Джемсъ закричалъ хорошо извстнымъ охотничьимъ крикомъ и вмст съ Кукомъ, Смартомъ и Милльсомъ бросился впередъ на непріятелей, которые не успли зарядить ружья и защищались ножами и прикладами. Большая часть фермеровъ были переранены, Келли своимъ широкимъ, круглымъ ножемъ въ лвой рук и изломаннымъ стволомъ рифля въ правой, наносилъ смерть или опасныя раны всмъ, кого могъ достигнуть.

Сандерсъ замтне другихъ выдавался на палуб и кричалъ, стрляя въ толпу изъ своего рифлд:

— Ура, ребята! Ступайте на бортъ! Сюда!

Съ другой стороны Ванъ-Бурена кто-то быстро выскочилъ изъ лодки.

— На бортъ! кричалъ Келли:— на бортъ вс! перержьте веревки!

— Сюда, мстители, сюда! вскричалъ женскій голосъ, и Джорджина, махая томагаукомъ, взятымъ ею у кого-то изъ убитыхъ, протснилась въ самую середину сражавшихся.

Между тмъ Джемсъ старался достигнуть пароходной доски, чтобъ перерзать отступленіе оставшимся на берегу, и если можно, взять капитана живымъ. Для этого онъ вскочилъ въ воду, но пораженный двумя пулями, упалъ.

Кукъ, вмст съ Милльсомъ и Смартомъ, побжалъ впередъ, гд была самая жаркая битва и гд Келли призывалъ своихъ людей на пароходъ, пока онъ защищаетъ аррьергардъ.

Виргиніецъ направилъ свои нападенія преимущественно на капитана. Выбравъ удобную минуту, онъ подскочилъ къ нему съ крикомъ:

— Ты погибъ! и замахнулся на него ножемъ, но Боливаръ схватилъ его за руку и ударилъ своей курчавой головой въ голову своего противника съ такой силой, что тотъ упалъ безъ чувствъ. Келли вскочилъ на доску, веревки перерзали, судно освободилось, колеса принялись работать, однимъ ударомъ онафанъ Смартъ былъ сброшенъ въ воду, еще минута — и Келли спасенъ.

— Ты мой! вскричалъ пронзительный голосъ подъ самымъ его ухомъ: — я теб отмстила!

И Джорджина, въ ярости забывая все, съ пламенющими глазами и крикомъ радости бросилась на него. Келли инстинктивно поднялъ руку и погрузилъ свой ножъ въ плечо прекрасной женщины. Смертельно раненая, она ухватилась за колна измнника и пока онъ старался освободиться, Кукъ, прыгнувъ впередъ, опрокинулъ Негра на землю и, обхвативъ начальника пиратовъ лвой рукой, глубоко вонзилъ свой ножъ въ его грудь. Пуля зацпила его плечо, голову его поразилъ ударъ, но онъ не выпускалъ Дэйтона, и когда доска при движеніи судна опустилась, вс они упали въ воду, но Кукъ судорожно держался за платье павшаго вождя, и вмст съ трупомъ былъ вытащенъ изъ воды.

Когда судно двинулось, на борт раздался крикъ. Вс взоры направились къ тому мсту, гд слышались звуки, и старикъ Ливели, истекавшій кровью отъ двухъ глубокихъ ранъ, и только что вытащившій на берегъ сына, съ удивленіемъ вскричалъ:

— Гаусъ!

Въ ту же минуту два человка крпко обнявшись, упали съ палубы парохода въ рку. Множество лодокъ отчалило отъ берега, чтобъ поднять ихъ. Ванъ-Буренъ едва усплъ на двсти ярдовъ отойти отъ берега, какъ прибылъ Черный Соколъ, палуба котораго была покрыта солдатами. Матросы приготовились уже бросить веревку на берегъ, но капитанъ Кальбурнъ, слышавшій стрльбу и видвшій въ подзорную трубу смятеніе, спросилъ въ рупоръ:

— Что случилось?

Нсколько неврныхъ выстрловъ съ удаляющагося парохода, крики и бготня на берегу, мертвыя тла, лежавшія тамъ и сямъ, отвчали на этотъ вопросъ.

— Пустить вс пары! закричалъ онъ, надо догнать этихъ людей.— Ура старой Кентукки!

Быстрый какъ птица, имя которой ему присвоили, полетелъ Черный Соколъ въ погоню и за пиратами. Кочегары усиливали огонь, солдаты и матросы носили уголья и дрова и вс силы машины были употреблены въ дйствіе. Черный Соколъ былъ старъ, Ванъ-Буренъ еще новъ и принадлежалъ къ числу самыхъ быстрыхъ пароходовъ на Миссисип. Быстрота, съ которой онъ прорзывалъ волны, была поразительна, пираты бросали въ горнило жиръ и масло, между тмъ, какъ двое изъ нихъ держались за рычагъ предохранительнаго клапана, потому что было необходимо не только спастись отъ этого непріятеля, но и настолько уйти впередъ, чтобъ совершенно быть вн опасности.

Но гд былъ человкъ, который могъ удерживать буйные порывы своевольной толпы?

Кто могъ управлять машиной при такихъ чрезмрныхъ усиліяхъ? Мысли пиратовъ заняты были только бгствомъ, какъ вдругъ судно потряслось до самаго киля, паръ, перешедшя границы упругости, бросился вонъ во вс отверстія и разорвалъ паровикъ. Изувченныя тла и остатки крушенія покрыли потокъ по всмъ направленіямъ, половина судна исчезла, немногіе отчаянно боролись съ волнами и чрезъ нсколько минутъ Черный Соколъ прошелъ по тому самому мсту, гд погибъ пароходъ и его пассажиры.

Когда въ Елен увидли взрывъ, крикъ радости вырвался изъ тысячи устъ.

Врагъ былъ уничтоженъ, Черный Соколъ штурмомъ взялъ островъ и вс, которые не пали защищая его, были взяты въ плнъ.

Берегъ былъ покрытъ женщинами, искавшими родственниковъ, изъ которыхъ большая часть были ранены или убиты, между тмъ какъ мужчины переносили послднихъ въ сосднія дома.

Два человка все еще боролись въ вод, около ихъ собрался народъ, и многіе хотли разнять ихъ. Но Томъ Барнвель, крпко держалъ свою жертву, хотя тотъ сопротивлялся и въ яростномъ отчаяніи вонзалъ и зубы и ногти въ тло своего побдителя,

— Назадъ, кричалъ Барнвелль тмъ, которые хотли помочь ему. Идетъ честная игра одинъ на одинъ. Этотъ человкъ по праву принадлежитъ мн. Я поклялся, что заставлю его слдовать за мной, и моя правая рука поможетъ мн сдержать клятву, если даже онъ до самой кости прокуситъ ее.

— Галло! Томъ! закричалъ ему знакомый голосъ позволь мн приподнять его за ногу, теб будетъ легче.

— Назадъ, Брэдшо, назадъ! вскричалъ Томъ, я потащу это животное, если онъ не въ состояніи идти! никто не долженъ помогать мн, никто не долженъ дотрогиваться до него!

Съ дикими криками, въ безумной яростью тащилъ Томъ свою жертву къ дому судьи, сопровождаемый толпою любопытныхъ, на которыхъ онъ не обращалъ вниманія.

— Мери! Мери! были единственныя слова, которыя онъ произносилъ сквозь зубы. Мери, я веду его къ теб.

Они достигли дома, зала была пуста, вс двери настежь. Адель, возвратясь домой, проводила дрожавшую отъ испуга Люси, въ комнату, откуда она но могла ни видть, ни слышать что происходило на улиц, но сама Адель была такъ потрясена, что едва держалась на ногахъ.

Въ комнат, подл постели, на которой неподвижно лежала больная Мери, стояли дв женщины, мистриссъ Смартъ и Нанси. Первая сложила руки и плакала, а Нанси, стоя на колняхъ подл постели, своими большими черными глазами пристально смотрла на трупъ.

— Онъ здсь, Мери, онъ здсь! закричалъ съ дикой радостью Томъ въ сосдней комнат, вотъ здсь, на колни передъ тобой.

И сдлавъ еще одно отчаянное усилье, передъ которымъ не могъ бы устоять человкъ и сильне Сандерса, онъ втащилъ его въ комнату Мери.

Мистриссъ Смартъ и Нанси вскрикнули отъ испуга и удавленія, Томъ, таща къ постели свою жертву, съ изумленіемъ посмотрлъ вокругъ, потомъ его взоры перешли на двухъ женщинъ, со страхомъ смотрвшихъ на него, и остановились на постели, гд лучь свта, прокравшись изъ-за занавси, игралъ на блдномъ и спокойномъ лиц умершей.

Томъ вздрогнулъ, какъ пораженный выстрломъ, онъ не видлъ ничего, кром этого блднаго, спокойнаго лица, его желзная рука, такъ крпко державшая плнника, внезапно обезсилла. Сандерсъ, воспользовавшись послднимъ средствомъ къ спасенію, незамтно выскользнулъ изъ комнаты и побжалъ на улицу.

Томъ не видлъ его больше. Какъ бы боясь разбудить спавшую, онъ тихонько наклонился къ постели и, сложа руки, молча смотрлъ ей въ лицо. Долго не произносилъ онъ ни одного звука, ни одного вздоха, и об женщины въ испуг смотрли на его нмую тоску. Наконецъ онъ наклонилъ голову къ покойниц, слово: Мери, со стономъ вырвалось изъ его груди, и рыдая, онъ упалъ на колни и закрылъ лице руками.

XXXIII.
Заключеніе.

Когда бури равноденствія, потрясши до основанія лса, и прогнавъ къ югу знойные лтніе втры, миловались, когда деревья покрылись своей разноцвтной осенней одеждой, когда пролетныя птицы стали показываться все рже и рже, словомъ, когда наступаетъ осень, тогда въ Сверной Америк начинается то славное, чудное время года, которое называется ‘Индійское лто’, тогда на голубомъ неб, по цлымъ мсяцамъ не бываетъ ни облачка.

Въ одинъ изъ тхъ тихихъ солнечныхъ дней, кагае бываютъ къ конц октября, два всадника хали рысью по широкой рои ой дорога, которая вела изъ маленькаго городка Чероки, на берегахъ Апалачиколы, къ прекрасной, большой, хорошо устроенной плантація. Подъхавъ къ садовой калитк дома, близъ котораго изъ-за рощи померанцевъ виднлись свтлыя кровли хижинъ негровъ, они остановились посмотрть на чудный ландшафтъ, растилавшійся передъ ними.

Аллея высокихъ апельсиновыхъ деревьевъ, на широкихъ втвяхъ которыхъ порхали рои маленькихъ птичекъ и клевали зрлые плоды, вела къ одно-этажному дому, обнесенному крытой галлереей, изъ нея спускались въ садъ ступеньки, окруженныя дикими миртами, смшанными съ померанцами и гранатовыми деревьями, на которыхъ красовались золотые сочные плоды.

На каждомъ углу дома стояли пеоновыя деревья, на ихъ втвяхъ волновались длинныя полосы сраго моху, между тмъ высокій кустарникъ магнолій съ срымъ стеблемъ представлялъ еще боле странный видъ. Онъ былъ перемшанъ съ ползучими растеніями, покрытыми блыми и красными цвтами и темнозелеными листьями, гибкіе сучья переплелись съ душистыми втвями и полными сочными листьями магнолій, составляя такимъ образомъ живую гирлянду вокругъ кустарника. Здсь по вечерамъ громко и радостно раздавались переливные звуки пересмшника, а тысячи свтляковъ освщали все пространство.

— Надо правду сказать, Билль, сказалъ, одинъ изъ всадниковъ, потирая свою босую ногу, укушенную москитосомъ. У Джемми славное мстечко здсь.

— Вдь онъ уговаривалъ и васъ и матушку перехать къ нему жить, отчегожъ вы не хотите согласиться.

— Нтъ, я не буду такъ глупъ Кукъ, отвчалъ старикъ, смясь и приподнимаясь на стременахъ, чтобъ заглянуть за заборъ. Сегодня утромъ мы прохали добрыхъ семь миль и невидали слдовъ ни одного оленя, и въ цломъ лсу нтъ и признаковъ индйки, не говоря ужь о медвдяхъ. Нтъ, нтъ, Билль, Арканзасъ для насъ лучше, разв только мы вздумаемъ перебраться въ Калифорнію? но я уже слишкомъ старъ для такого путешествія. Отперта ли калитка?

Онъ подъхалъ къ калитк, ногою отодвинулъ защелку и она медленно повернулась на петляхъ.

— Галло! впустите въ домъ! громовымъ голосомъ закричалъ старикъ, и изъ-за колонны, поддерживавшей галлерею, явился мулатъ подбжалъ къ всадникамъ.

— Дома твой господинъ, Данъ! спросилъ Кукъ.

— Нтъ, господинъ, отвчалъ Данъ, вытаращивъ глаза на прізжихъ съ такимъ явнымъ видомъ удивленія, какъ будто они упали съ луны. Но убдившись, что это точно были люди, знакомые ему, чему онъ едва могъ врить, Данъ высоко подпрыгнулъ отъ радости.

— Масса Ливели… Масса Кукъ… закричалъ онъ въ восторг:— о, Боже мой, Боже мой, какъ миссисъ будетъ рада!

И подбжавъ къ нимъ, онъ хваталъ ихъ руки, осыпалъ ихъ поцлуями, сжимая въ своихъ рукахъ и забывая о лошадяхъ, которые ржали отъ нетерпнія.

— Ну, Данъ, довольно, сказалъ Кукъ, подавая ему уздечку: — каково поживаютъ здсь? все хорошо?

— Все хорошо, масса, отвчалъ Данъ, взявъ уздечки: — и вс живутъ очень хорошо, вс вмст. И Данъ тоже здсь, нога у него здорова. Труповой лкарь можетъ искать въ другомъ мст мулатовой ноги.

— А твой господинъ? спросилъ старикъ.

— Ему лучше, но онъ все еще немножко хвораетъ. Вотъ Нанси, проводи этихъ джентльменовъ къ масс и миссисъ. О! какъ миссисъ будетъ рада!

Данъ продолжалъ разсуждать самъ съ собой, между темъ какъ оба джентльмена послидовали за двушкой. Вдругъ старый Ливели остановился и сказалъ:

— Чуть не забылъ. Данъ! эй, Данъ!… мою лошадь, приведи мою лошадь!

— Въ чемъ дло? спросилъ Кукъ, оглянувшись.— Данъ увелъ нашихъ лошадей въ конюшню, и потомъ принесетъ наши вещи.

— Здравствуйте! Добро пожаловать! закричалъ радостный голосъ и Адель, уже не миссъ Дунморъ, но счастливая жена Джемса Ливели, выбжала къ нимъ навстрчу.

— Милый, дорогой батюшка, Кукъ, какъ я рада! Милости просимъ! Наконецъ-то вы исполнили свое общаніе.

Она бросилась на шею старика, протянувъ правую руку младшему гостю. Хотя свекоръ могъ бы удовольствоваться ея поцлуемъ, но все-таки казался нсколько смущеннымъ и тоскливо слдилъ глазами за мулатомъ, уводившимъ лошадей и опять громко крикнулъ ему, чтобъ привелъ лошадь.

— Да войдите въ домъ, батюшка, упрашивала Адель, Джемсъ скоро возвратится и Нанси принесетъ вамъ все, что нужно.

Старый Ливели стоялъ на одной ног и пряталъ другую. Адель взглянула случайно внизъ и громко расхохоталась.

— Безъ башмаковъ, безъ башмаковъ! Старый человкъ все тотъ же. О, мистеръ Ливели, мистеръ Ливели!

— Въ самомъ дл, они въ сдельныхъ мшкахъ, сказалъ смущенный старикъ, печально смотря въ слдъ Дану, исчезнувшему за угломъ.

— Шерстяные чулки онъ потерялъ дорогой, сказалъ смясь Кукъ. Когда мы выхали изъ Чероки, онъ положилъ ихъ въ шляпу и потерялъ. Старикъ Ливели погрозилъ кулакомъ своему негодному зятю, Адель общала хранить это въ величайшей тайн и повела своихъ дорогихъ гостей въ домъ. Данъ вроятно всхъ извстилъ объ ихъ прізд, потому что Джемсъ Ливели выбжалъ изъ саду и, сдлавъ нсколько прыжковъ, очутился передъ ними. Его лвая рука была перевязана, но во всхъ другихъ отношеніяхъ онъ былъ здоровъ и крпокъ. Въ гостиной они нашли мистриссъ Дэйтонъ, которая дружески привтствовала ихъ. Она была въ глубокомъ траур, на ея правильно очерченныхъ губахъ виднлось выраженіе печаля, и это предавало трогательный видъ пріятнымъ, мягкимъ чертамъ ея лица. Чувство удовольствія при прізд давно-жданныхъ гостей слегка окрасило ея щеки и придало немного блеску глазамъ.

Кукъ и Ливели должны были разсказать какъ идутъ домашнія дла, что длаютъ мать и дти, каково живетъ Красавецъ и другія собаки, которая корова даетъ больше молока, и тому подобныя подробности.

Если по временамъ которому нибудь изъ нихъ случалось упоминать о происшествіяхъ въ Елен, Адель тотчасъ обращала разговоръ на другіе предметы и длала столько необходимыхъ замчаній, и находила такое множество различныхъ вещей, которыя нужно было показать имъ, что Кукъ наконецъ понялъ, что она не желала, чтобъ упоминали объ этомъ предмет.

Черезъ нсколько времени мистриссъ Дэйтонъ встала, прошептала нсколько словъ Адели и они вмст вышли изъ комнаты.

— Ну, теперь говорите, сказалъ Кукъ старику, который съ удивленіемъ посмотрлъ на него. Въ жизнь мою не видалъ такого человка!

— Но, Кукъ, я готовъ покляться, что вою мою жизнь буду носить чулки и башмаки, если понимаю о чемъ ты говоришь.

— Дорогой батюшка, сказалъ Джемсъ, подходя къ отцу я взявъ его за руку, не говорите объ Елен при мистриссъ Дэйтонъ. Мы всегда избгаемъ такого разговора…

— Но… разв она не знаетъ?

— Ничего не знаетъ. Еслибъ она имла хоть малйшее понятіе о томъ, что тамъ произошло, это убило бы ее.

— Какъ! вскричалъ Кукъ, она не знаетъ, что Дэйтонъ былъ начальникомъ этихъ негодяевъ, что онъ былъ такой преступникъ?

— Нтъ, она ничего не знаетъ и никогда не узнаетъ этого, отвчалъ Джемсъ. Вы помните, что въ этотъ день ее отправили на нашу ферму, и что, по полученіи извстія о смерти своего мужа, она думала, что онъ сражался противъ пиратовъ, и былъ убитъ ими, она была больна нсколько недль.

— Да, отвчалъ Кукъ, и вы оба были такъ больны, что докторъ сказалъ, что васъ надо выслать изъ Арканзаса, но мы думали, что по крайней мр она знаетъ истину.

— Она никогда не пережила бы этого. Адель боится, что кто нибудь заговоритъ объ этомъ, по этой же причин къ намъ не носятъ и газетъ, я самъ ничего не знаю, чмъ кончилось это дло, хотя самъ участвовалъ въ битв. Мн придется нсколько времени носить на память о ней эту перевязку, но я очень радъ, что не позволилъ доктору Монро отрзать руку, онъ умолялъ чтобъ я позволилъ, чуть не становился на колни.

— Труповой лкарь игралъ значительную роль въ это время, замтилъ Кукъ, а что тло Дэйтона, которое онъ долженъ былъ набальзамировать, благополучно прибыло сюда?

— Да, отвчалъ Джемсъ, мы схоронили его въ саду, мистриссъ Дэйтонъ ходитъ къ нему каждое утро въ т часы, когда онъ простился съ нею въ Елен. Она отправилась туда теперь.

— Дэйтои погибъ въ самомъ пылу сраженія, сражаясь противъ одного, сказалъ онъ, и съ оружіемъ въ рукахъ, но его сообщники…

— Такъ слухи справедливы? спросилъ Джемсъ.

Кукъ молча кивнулъ головой, старый Ливели прошепталъ:

— Да, Джемми, это былъ ужасный день, ты можешь радоваться, что лежалъ въ постели въ это время и ничего не знаешь. Съ тхъ поръ я не могу пить воду изъ Миссисипи, кажется будто она окрашена кровью. Только подумай, шестьдесятъ четыре человка были взяты отъ констэбля, и…

— Пожалуйста, батюшка, умоляющимъ голосомъ произнесъ Кукъ, перестаете! Нтъ, нтъ, для меня лучше открытая битва! Томъ Барнвелль, сидвшій со мною въ тюрьм, сдлалъ самую отчаянную штуку. Онъ увидлъ своего врага на палуб Ван-Бурена, вскарабкался по бокамъ парохода, вскочилъ въ самую толпу пиратовъ, которые вроятно приняли его за одного изъ своихъ, потомъ схватилъ своего врага, перекинулъ его за борть и самъ соскочилъ въ воду.

— Но, сказалъ старый Ливели, онъ опять вырвался у него, его видли въ город совершенно одного и онъ пытался убжать въ лсъ.

— Однако это ему не удалось, отвчалъ Кукъ, я самъ видлъ какъ Брэдшо тащилъ его къ рк и тамъ онъ смшался съ остальными.

— А что сдлалось съ Томомъ Барнвеллемъ? спросилъ Джемсъ, кажется, онъ славный человкъ?

— Не знаю, отвчалъ Ливели. Эджевортъ, индіанскій фермеръ, который и просилъ Кольбурна напасть на островъ, оставался на нсколько дней въ Елен, а потомъ на пароход отправился вверхъ по рк. Томъ остался и потомъ ухалъ въ Новый Орлеанъ. Я думаю, онъ отправится въ Техасъ. Но я говорю, Джонни, что Данъ, кажется, хорошо живетъ у насъ. Что, онъ совершенно отказался отъ своихъ прежнихъ занятій?

— Кажется, тотъ урокъ, который мы ему дали, послужилъ въ пользу, вообще онъ очень скромный и порядочный парень, Адель написала Аткинсу, въ Техасъ, что его негръ здсь, и что мы желаемъ оставить его у себя. Я отослалъ письмо Смарту, который безъ сомннія переслалъ его по назначенію.

— Смарту! вскричалъ старикъ Ливели.— Гд онъ? Дв недли тому назадъ, онъ выхалъ изъ Елены, продавъ все свое имущество. Мистриссъ Смартъ сказала, что онъ отправился въ Новый Орлеанъ съ О’Тулемъ и хотлъ купить новое помстье гд-нибудь въ Георгіи, правда это?

— Совершенная правда, улыбаясь отвчалъ Джемсъ:— я купилъ для него Отель Бункерса здсь, въ Чероки, и жду его каждую минуту, чтобъ кончить дло.

— И дйствительно, онъ детъ сюда, замтилъ Кукъ.

— Джентльмены дома? спросилъ въ эту минуту хорошо знакомый голосъ, и Кукъ, открывъ окно, радостно кркмулъ:

— Смартъ, Галло! Каково идутъ дла въ Георгіи?

— Хорошо! необыкновенно хорошо, сказалъ Смартъ, соскочивъ съ своего воронаго коня, и отъ удовольствія потирая руки.— Славное здсь мсто, чрезвычайно хорошее мсто. И взбжавъ на лстницу, шагая черезъ дв ступени, онъ опять очутился среди своихъ друзей, и принялся такъ пожимать имъ руки, какъ будто пріхалъ въ Георгію для того, чтобъ при первой возможности покинуть ихъ.

— Ну, Смартъ, спросилъ Джемсъ, когда окончились первыя привтствія: — видли ли вы свое новое пріобртеніе? Понравилось ли оно вамъ? Довольны ли вы покупкой?

— Безмрно доволенъ, отвчалъ Смартъ, и принялся за ту же операцію съ здоровой рукой Джемса:— безмрно доволенъ, черезъ три или четыре недли я окончательно переберусь сюда съ женой и съ семействомъ. Я оставилъ тамъ О’Туля, не вечеромъ онъ будетъ здсь. А гд маленькая леди? прибавилъ онъ, смотря кругомъ, — мистриссъ Джемсъ Ливели? я преимущественно желалъ бы видть ее.

— Она сейчасъ будетъ здсь, отвчалъ Джемсы,— да что такое въ вашихъ карманахъ? Что вы такъ хлопочете около нихъ? Они, по-видимому, чмъ-то набиты.

— Не знаю, пробормоталъ Смартъ, стираясь вытащить изъ лваго кармана своего пальто большой пакетъ.— Я что-то нашелъ на дорог.

Кукъ поспшилъ на помощь къ Янки.

— Какой нибудь путешественникъ, кто-нибудь изъ Чероки потерялъ его.

— Ура, батюшка, вотъ счастливый случай, вскричалъ Кукъ, когда Смартъ вытащилъ на свтъ пару шерстяныхъ чулокъ, — вотъ они!

— Не было бы большой бды, еслибъ они и пропали, Билль, но эти вещи никогда не теряются.

Онъ поспшно сунулъ ихъ въ карманъ, когда дверь отворилась и дамы вошли въ комнату.

— Ахъ, мистеръ Смартъ! вскричала Адель, торопливо подходя къ нему и протягивая руку: — добро пожаловать. Теперь вы будете опять нашимъ сосдомъ, какъ прежде въ Елен.

— Я оставляю отель Союза, переселяюсь въ Бункэръ-Гилль, жаль, что мистриссъ Брэдфордъ…

— И ваша жена тоже прідетъ сюда, да? спросила Адель, поспшно прерывая его, чтобъ прекратить разговоръ объ этомъ предмет, но онатана Смарта, врнаго своему старому обычаю, ничто не могло отвлечь отъ окончанія начатой сентенція.

— …Мистриссъ Брэдфордъ не можетъ, то-есть не въ состояніи устроить здсь свое смиренное жилище, мы могли вс вмст выпить чашку чаю. Видите, мистриссъ Ливели, я былъ правъ тогда, эта женщина, у которой вчно на язык былъ дорогой покойникъ, принадлежала также…

— Ахъ, мистеръ Смартъ, еслибъ только могли убдить батюшку Ливели и Кука также перехать сюда, это было бы такое счастье, мы стали бы жить вс вмст.

— ..Принадлежала къ шайк этихъ разбойниковъ, продолжалъ онатанъ, не обращая вниманія на слова Адели. Въ ей дом нашли множество имущества и много писемъ, которыя уяснили дло. Одно обстоятельство показало, до чего простирались хитрость и дятельность этихъ ужасныхъ преступниковъ. Это — открытіе нсколькихъ вещей Голька, которыя сдлали очевиднымъ, что Голькъ убитъ, а не потонулъ, какъ полагали сначала. Негодяй, назвавшійся сыномъ Голька, былъ одинъ изъ преступниковъ. Также открылось, что мистриссъ Брэдфордъ была прежде извстна подъ другимъ именемъ: Долингъ, и что своего перваго мужа она умертвила съ помощью втораго, вколотивши ему въ високъ гвоздь, пока тотъ спалъ, и за это Брэдфордъ былъ повшенъ регуляторами въ Миссури, между тмъ какъ мистриссъ Брэдфордъ съ величайшимъ трудомъ убжала въ Арканзасъ.

— Любезный мистеръ Смартъ, сдлайте мн милость, сказала Адель: — не говорите больше объ этомъ ужасномъ дл, но разскажите что-нибудь боле пріятное.

— Гмъ! это я также могу сдлать. Мистриссъ Эверетъ, по общему согласію и ршенію, получила вознагражденіе: имніе Голька, миръ и покой въ Елен. Но возвратимся къ вашему первому замчанію, мистриссъ Ливели, я тоже убдительно присоединяю мою просьбу, чтобы фирма Ливели и Кука какъ можно скоре сдлала распоряженіе оставить жалкій штатъ Арканзасскій, пріхать сюда и жить среди апельсиновъ и кокосовъ. Какъ джентльмены, ужели вы не хотите оставить свои фермы пріхать сюда? Здсь благородная страна, и мы такимъ образомъ соединимся въ небольшомъ мстечк…

— Гм! замтилъ Кукъ: — не знаю…. я бы охотно жилъ здсь… и моя жена…

— Мои милые дти, отвчалъ старый Ливели, значительно покачавъ головой: — я очень люблю васъ всхъ, также какъ и моя жена, и охотно бы жилъ со всми вами, но на востокъ я не могу хать… Здсь нтъ лса… нтъ ничего кром плантаціи и негровъ…. Самыя дикія животныя у васъ кролики, а самыя огромныя птицы домашніе гуси, слдъ медвдя вашимъ собакамъ столько же знакомъ, какъ Смарту, который, я полагаю, никогда и невидлъ ихъ, и нельзя пройти десять шаговъ отъ большой дороги, чтобъ не пришлось перелзть около дюжины заборовъ. Джемми ужь привыкъ, но для меня эти мста негодятся, и такъ какъ мы теперь освободились отъ рчныхъ пиратовъ…

— Мистеръ Ливели, Данъ принесъ вамъ башмаки, сказала Адель, показывая на улыбавшагося мулата.

— Дти, произнесъ Ливели съ комическимъ безпокойствомъ и отчаяніемъ, смотря на свою невстку: — завтра я, право, надну башмаки и чулки, и общаю носить ихъ все время, пока я здсь, но сегодня… сегодня, будемте вс счастливы!

‘Библіотека для Чтенія’, NoNo 3—6, 1858

ПИРАТЫ НА МИССИСИПИ

I.Старый фермеръ.

II.Драка.— Смартъ и Дэйтонъ.

III.Отель союза и его постители.

IV.Общество Сквайра Дэйтона.

V.Ночное путешествіе.— Островъ.

VI.Островитяне.

VII.Джорджина.

VIII.Путешествіе тайныхъ агентовъ.

IX.Встрча съ старыми знакомыми.

X.Фирма Ливелей.

XI.Коттонъ и Данъ.

XII.Мулатъ.

XIII.Погоня.

XIV.Боливаръ.— Бгство Мери.

XV.Новая встрча.

XVI.Планы Сандерса.— Старый Ливели.

XVII.Докторъ Мунро и Сандерсъ.

XVIII.Отъздъ.— Вмшательство мистриссъ Брэдфордъ.— Встрча.

XIX.Ванъ-Бурень.— Повиновеніе мистра Смарта приказаніямъ своей жены.

XX.Ирландецъ открываетъ свои подозрнія мистру Смарту.— Свидтельство Тома Барнвелля.

XXI.Томъ Барнвелль встрчается съ пріятельницей Мери.— Его разговоръ съ Сквайромъ.

XXII.Ужасный медвдь.

XXIII.Неожиданный арестъ.

XXIV.Черепаха приближается къ опасному острову.— Планъ Блакфута.

XXV.Пираты перехитрили.

XXVI.Кризисъ.— Сигналъ и его послдствія.

XXVII.Подозрнія Джорджины.— Келли освобождаетъ своего негра.

XXVIII.Похожденія О’Туля.

XXIX.Мирный Соколъ.

XXX.Мистриссъ Брэдфордъ и ея гости.

XXXI.Кукъ въ Елен.

XXXII.Вызовъ.— Открытіе убійства.

XXXIII.Дэйтонъ ршается выхать изъ Елены съ своей женой.

XXXIV.Адель предостерегаетъ Джемса Ливели.

XXXV.Бгство изъ ‘Ужаснаго медвдя’.

XXXVI.Пираты, доведенные до крайности и Ванъ-Бурень, преслдуемый Чернымъ Соколомъ.

XXXIII.Заключеніе.

Читайте также: