ПЕТЕРБУРГСКИЕ ФИЛЕРЫ ЗА ГРАНИЦЕЙ
ПЕТЕРБУРГСКИЕ ФИЛЕРЫ ЗА ГРАНИЦЕЙ
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Петербургские филеры за границей, Щеголев Павел Елисеевич, Год: 1912
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Щеголев П. Е. Охранники, агенты, палачи
М.: Просвет, 1992.
Это было в начале 1911 года. Так как петербургские агенты наружного наблюдения, иначе филеры, не знали в лицо виднейших и активнейших деятелей партии социалистов-революционеров и, следовательно, при въезде их в Россию могли выпустить из круга наблюдения, то у вдумчивых руководителей политического сыска явилась благая, по их мнению, мысль доставить филерам возможность лично изучить физиономии революционеров, отправляя их в командировку за границу по группам, партиям. Одна партия должна была сменять другую и т. д. вплоть до того времени, пока весь личный филерский состав не был бы достаточно ознакомлен. Мысль эта исходила от дворцового коменданта, который, как известно, имел и свою собственную агентуру, и свой состав филеров. Заботы об устройстве филеров за границей по ‘предъявлении им революционеров’ пали на заведовавшего Заграничной агентурой А. А. Красильникова. О разработанной им программе действий в этом деле он сообщал 30 июня (13 июля) следующее:
‘Имея в виду, что командирование этих агентов будет иметь постоянный характер, одна группа имеет сменяться другою, я вошел в сношение с двумя лицами, на которых исключительно будет возложена только обязанность знакомиться с личностями революционеров и таковых засим предъявлять.
Оба эти лица, фамилии коих Raoul Corrof и LИon Magadien, рекомендованы чинами французской полиции, как заслуживающие полного доверия.
Первое время им уплачивалось по 10 франков в сутки, а с 1 июля, как Corrof, так и Magadien будут получать содержание по 250 франков, причем известны они будут только Биттеру-Монэну26 и титулярному советнику Мельникову, оставаясь совершенно законспирированными от всех других чинов заграничной агентуры, и в переписке, как и в денежных отчетах будут мною называться — Corrof кличкою ‘Рафаэль’ и Magadien кличкою ‘Денис’.
Вместе с сим, в квартале, где проживают русские эмигранты, и в пункте, где замечается наибольшее передвижение, мною снята квартира, из коей удобно будет наблюдать за проходящими по улице революционерами. В квартире этой ‘Рафаэль’ будет иметь постоянное жительство, на оплату оной, при стоимости ее 780 франков в год, ему будет отпускаться 500 франков.
Таким путем я надеюсь конспиративно осуществлять необходимое ознакомление агентов охранной агентуры, подведомственной дворцовому коменданту, с революционным элементом, проживающим в Париже.
К исполнению своих обязанностей ‘Рафаэль’ приступил с 1-го мая с. г. и в настоящее время уже знает в лицо наиболее известных революционеров, с личностями коих он ознакомился сначала путем изучения фотографий, а засим и наблюдением по указанным им местожительст-вам или пунктам посещений, собраний и т. п.
Таким же образом знакомится теперь с нужным элементом и ‘Денис’.
Первая группа агентов охранной агентуры, как я имел честь доложить вашему превосходительству донесением от 27 июня (10 июля) с. г. за No 1171, прибыла в Париж 6 июля и была размещена мною в гостиницах, в центре города, далеко от квартала, где проживают эмигранты и революционеры.
Приступить к ознакомлению агентов с личностями последних является в данный момент совершенно невозможным, так как при ведущейся ныне ярой кампании против русской полиции это было бы чрезвычайно неосторожно, но тем временем агенты будут знакомиться с местными условиями и обстановкой, что для дальнейшего является крайне необходимым’.
Кампания против русской тайной полиции в Париже действительно велась в это время с ожесточением. Во главе ее стоял В. Л. Бурцев. Французские граждане, служившие русской полиции, следившие за русскими, подкупавшие консьержей и прислугу, выкрадывавшие адресованные революционерам письма и пр. бумаги, не особенно стойко хранили верность своему начальству, и при содействии В. Л. Бурцева выступали с разоблачениями, в высшей степени неприятными для г-на Красильникова. Сам В. Л. Бурцев выступил с рядом громких обличительных статей, Красильникову все время приходилось всячески вывертываться: нанимать адвокатов для судебных выступлений, входить в сделки с французскими гражданами-сыщиками, которые при всяком случае стремились пошантажировать своего шефа, грудью защищать частное полицейское агентство Бинта и Самбена27, которое отрицало свою зависимость от русской тайной полиции, а на самом деле являлось просто замаскированным Охранным отделением. Время было тяжелое для г-на Красильникова, а тут еще пришлось ему возиться с петербургскими гостями.
1 (14) июля А. А. Красильников докладывал по начальству, что ‘первая группа агентов охранной агентуры, подведомственной дворцовому коменданту, командирована мною на юг Франции в сопровождении губернского секретаря Боброва.
Ввиду того, что в связи с арестом во Франции русских бомбистов в Париже идут розыски и ведется наблюдение за всеми русскими, обращающими на себя чем-либо внимание, я счел более осторожным удалить ныне названных агентов из Парижа.
Двое из них отправлены мною в Ниццу сегодня, двое других выедут туда завтра.
На Ривьере им будет, предъявлен социалист-революционер Савинков28 и другие находящиеся там лица, заслуживающие внимание, а засим агенты проедут в Геную, где с возможной осторожностью им будут показаны революционеры, проживающие в Кави, Нерви и др.’.
Тяжелые работы заставили г-на Красильникова совершить в начале июля 1914 года путешествие в Петербург, и всеми делами остался ведать его помощник Мельников. Меж тем ближе и ближе придвигалась война, и русские филеры оказались не ко времени и не к месту. 16 июля Красильниковым была отправлена из Петербурга Мельникову следующая телеграмма: ‘Отзовите немедленно русских из Италии в Ниццу, где ожидать распоряжений в разных отелях. Боброву вернуться в Париж’. 19 июля Красильников выехал из Петербурга за границу на Одессу и Константинополь и в начале августа был уже в Париже. 13 августа он телеграфировал: ‘Агенты находятся в Ницце в бездействии. Ввиду военного времени наблюдение невозможно. Ожидания на улице Жуан Лепен Карповича29 уже вызвали раз арест агента и бывшего с ним француза. В Париже осадное положение, и русские разъехались. Ввиду сего полагал бы отправить людей обратно из Марселя, пароходом на Одессу. Проезд каждого около 500 франков. Прошу распорядиться’.
Вообразите всю нелепость положения: первые дни мобилизации, вся Франция зажжена пламенем борьбы, все в движении, и на тротуарах — бездельные, праздные, глазеющие по сторонам русские шпики! Даже ревностному службисту Красильникову показалась такая ‘деятельность’ филеров неуместной. К тому же, и главный его враг В. Л. Бурцев при первой вести о войне прекратил свою борьбу с русской агентурой в Париже. Должно быть, с чувством величайшего облегчения 11 (24) августа сообщал г. Красильников в Петербург, что ‘по полученным от агентуры сведениям, Бурцев, под влиянием наступивших событий, объявил своему помощнику Леруа о прекращении им своей розыскной деятельности, так как теперь не время для борьбы партий с правительством, есть только один враг — немцы. Леруа, в порыве патриотических чувств, сжег весь материал, собранный им в доказательство существования в Париже русской полиции’.
16 августа в Петербурге решили, наконец, судьбу филеров. ‘Направить в Россию к месту службы’,— телеграфировали Красильникову.
Так кончилось заграничное путешествие агентов дворцовой охраны. Среди филерского имущества, обнаруженного во время революции, оказались кое-какие следы этой поездки: французские самоучители для русских, карманные словари, порнографические парижские открытки и даже записи в книжках — характеристики внешнего вида ‘предъявленных им русских революционеров’, писанные беэграмотнейшим агентским стилем. Вот некоторые из них на выбор. ‘Чернов Виктор30, лет 36—38, высокого роста, худощавый темный шатен, лицо продолговатое, нос с большой горбинкой, усы большие, борода круглая небольшая, одета серо-мягкая шляпа, сероватое пальто, черные брюки’. Или еще: ‘Савинков, лет 47, полный, среднего роста, телосложения обыкновенного, шатен, усы стрижет, бороду бреет, одевается: серая пушкинская шляпа, синий костюм, глаза маленькие, постоянно моргает’ и т. д. Таковы итоги заграничных наблюдений.
26. Биттер-Монэн, французский гражданин, владелец ‘Справочного бюро в Париже’. После шумного скандала, связанного с разоблачением руководителя Заграничной агентуры А. М. Гартинга, политический сыск официально как бы прекратил свое существование — его секретные агенты формально перешли на службу в бюро Биттер-Монэна, деньги на их содержание перечислялись Департаментом полиции.
27. После появления реальной угрозы разоблачения камуфляжа с Биттер-Монэном, два старейших сотрудника Заграничной агентуры Г. Бинт и Самбен, французские граждане, по просьбе руководителя Заграничной агентуры А. А. Красильникова образовали ‘частное сыскное бюро’, в которое перешли 14 наиболее надежных и опытных агентов русской политической полиции.
28. Борис Викторович Савинков (1879—1925), известный социалист-революционер, член ЦК, один из активных сторонников политического террора.
29. Петр Владимирович Карпович (1874—1917), социалист-революционер, в 1901 году убил министра просвещения Н. П. Боголепова, приговорен к 20 годам каторги, бежал из Сибири, участвовал в террористических актах Боевой организации.
30. Виктор Михайлович Чернов (1873—1952), теоретик и один из лидеров партии социалистов-революционеров, член ЦК, министр земледелия Временного правительства.