Песни о природе, Щербина Николай Федорович, Год: 1851

Время на прочтение: 8 минут(ы)

ПСНИ О ПРИРОД.

La nature est l’ide sous forme d’exteriorit.
А Ott.

I.
ПРОСЬБА ВЕСНЫ.

На-прощаньи пвцу говорила,
Отлетая надолго, весна:
‘О, поэтъ мой, тебя я любила,
Я была и тепла и ясна…
Разстаюся я съ милой землю.
Мн такъ долго ея не лобзать,
Не лелять своей теплотою,
И цвтущихъ красотъ полнотою
Мн ея головы не внчать!
Покидаю я женщинъ прекрасныхъ
И ласкаемыхъ мною дтей
Для ночей безразсвтно-ненастныхъ,
Для холодныхъ, безсолнечныхъ дней…
И не будутъ, роскошными снами
Упиваясь блаженно, они
Пробуждаться и спать съ соловьями,
Покидаю я ихъ сиротами…
Замни имъ меня, замни!
Разлучиться мн горько съ землю…
Но, поэтъ мой, я въ сердц твоемъ
Неразлучной живу красотою,
И твоимъ пламеню стихомъ:
Я оставлю въ немъ звуки и краски,
И мой свтъ, и мою теплоту,
Втерка перелтныя ласки
И потоковъ журчащія сказки,
И луной разлитую мечту.
Какъ померкнетъ сіянье лазури,
Какъ поблкнутъ безъ жизни поля,
Да завоютъ холодныя бури,
Да однется въ саванъ земля —
Мой избранникъ, людей утшая,
Возроди меня въ псняхъ своихъ,
Чтобъ предъ ними опять расцвла я,
Благовонна, свжа, молодая,
Въ трепетаньи стиховъ золотыхъ…
Но, весеннее счастье зимою
Разливая межь братьевъ-людей,
Надли имъ возлюбленныхъ мною,
Всхъ обильне, женъ и дтей,
Чтобъ я въ псн твоей зеленла,
Согрвая озябнувшій лсъ,
На снгахъ бы цвтами пестрла,
Наливалась въ колосья и зрла
И сіяла бы съ зимнихъ небесъ,
Чтобы все, забывая морозы,
Погрузилось въ знакомые сны,
Въ ароматныя майскія грзы,
Въ обаянье волшебной весны…
И подъ власть твоего вдохновенья
Все отдастся, поэтъ-чародй,
И, внимая словамъ пснопнья,
Отъ земли моего удаленья ‘
Не замтитъ никто изъ людей.
Имъ прольюся я полною чашей
Изъ искусныхъ художника рукъ,
Имъ я буду и лучше и краше,
Облеченная въ образъ и звукъ.’

II.
ГОЛОСА НОЧИ.

Тихо бреду по широкому полю
Лтнею ночью прохладной,
Воздухъ впивая живительный въ-волю,
Жаждой исполненъ отрадной.
Братской всемірной бесд я внемлю…
Все говоритъ предо мною:
Падаютъ рчи съ эира на землю,
Льются лучистой ркою,
Просятъ у звздъ позолоты и краски
Зрющій колосъ и слива,
Ловятъ Ночныя-Красавицы ласки
У втерка шаловливо…
А подъ горою бесдуютъ воды
Съ втками изъ и съ камнями,
Шепчутся тайно древесные своды,
Держатъ совтъ съ облачками…
Слышу, кузнечиковъ псня живая
Мелкою дробью несется,
И угадалъ я, той псн внимая,
Что и о чемъ имъ потся.
Пли кузнечики: — ‘Красное лто
Вслдъ улетитъ за весною,
Жить намъ покуда-лишь поле согрто
Ризой хлбовъ золотою…
‘Счастливы тмныя сосны и ели.
Вчно он зеленютъ,
Гибели имъ не приносятъ мятели,
Смертью морозы не вютъ!’
Новая псня изъ рощи нестся,
Смлостью звуковъ блистаетъ
И перекатными трелями льтся —
То соловей распваетъ:
‘Жизнь хороша!… но недолго живу я…
Пть мн хотлось бы вчно.
Съ розой родился и съ розой умру я,
Жаждая жить безконечно…
‘Все для людей! Имъ и долгіе вки.—
Пснь соловья и поэта, —
Небо и горы, и рощи, и рки
Въ перлахъ и въ золот свта’
Псня другая въ саду раздатся,
Трель соловья прерывая —
Это и громко и стройно нестся
Грустная псня людская:
‘Волосы наши кудрями разлиты…
Время пошлетъ имъ сдины,
Этотъ румянецъ, зажегшій ланиты,
Скоро погасятъ морщины…
‘Ты только счастливъ своею безсмнной
И несходящей весною,
Ты только вченъ, румянецъ вселенной,
Въ неб горящій зарею!’

III.
УТРЕННЕЕ ВПЕЧАТЛНЕ.

Расцвтшей зарю
Сокровищъ разсыпано много:
Все тонетъ въ лучахъ предо мною
Я чую прозрвшей душою
Повсюду живущаго Бога.

*

И ликъ мірозданья
Мн плотію духа прекрасной
Является въ перлахъ сіянья —
Средь песнъ, любви, ликованья.
Съ улыбкою женственно-ясной.

*

Я, жаждая тни,
Спущуся въ долину глубоко,
Гд бродятъ, скрываясь, олени,
Отдаться и грзамъ, и лни —
Подъ лепетъ втвей и потока
И тихой стопою
Я буду на горы взбираться.
Боюсь раздавить я ногою
Червя, что ползтъ подъ травою
Сіяньемъ тепла наслаждаться,

*

Исполненъ вниманьемъ
Для всякой летающей крошки,
И груди сдержавъ колыханье,
Въ себя не втяну я дыханьемъ
Въ лучахъ затерявшейся мошки.

IV.
ДВУШКА У XАРОНА.

Новогреческая псня.

(Посвящается графин Настась Ивановн Толстой).

— ‘Хорошо вамъ, горы, счастье вамъ, долины
Вы себ живте безъ тоски — кручины!
Вчно вы цвтте, нтъ для васъ Харона!..
Какъ и вы, цвла я, роза Кнеерона,
Любовалась также утренней зарю,
А меня сносила смерть своей косою…
Безъ меня на свт все живетъ и дышетъ,
И меня не знаетъ, и меня не слышитъ!
Тамъ зазеленло Божіей весною,
И луга запахли молодой травою,
Ярко запестрли вс ноля цвтами,
И холмы покрылись блыми стадами,
Въ густот дубровы, солнцемъ непалимый,
Паликаръ гуляетъ съ двушкой любимой,
И, цалуя жадно ей уста и плечи,
Говорить онъ милой золотыя рчи,
Мать красивой дочк расточаетъ ласки.
Бабушка-старушка сказываетъ сказки…
О, когда бы можно, вчно бы жила я,
Какъ ребенокъ съ куклой съ жизнію играя.
Еслибъ наши клефты въ адъ сюда попали,
Врно бъ и съ Харономъ въ битв совладали:
Жалобною рчью я-бъ ихъ ублажила,
И, ласкаясь къ храбрымъ, такъ бы говорила:
‘ Я въ жилищ смерти выплакала очи,
Въ холод могильномъ, средь подземной ночи.
Здсь темно и тсно… Зрнье проситъ свта,
Сердце проситъ ласки, а душа — привта…
Клефты-паликары! убгу я съ вами
Въ край, гд льтся воздухъ свтлыми струями,
Гд раздолье жизни, гд толпятся люди,
Гд любить приволье лебединой груди,
Я хочу утшить мать мою въ печали,
Я хочу, чтобъ сстры словъ не проливали,
Чтобъ не горевали неутшно братья,
И свою Зоину приняли бъ въ объятья…’
— Не крушись, Зоина, по роднымъ напрасно:
Имъ живется сладко, весело и ясно!..
На земл, подруга, все тебя забыло!
(Такъ, вошедши, Десна къ ней заговорила).
Отъ людей къ Хирону ныньче отошла я,
И тебя лишь годомъ дольше прожила я…
Видлась недавно я съ твоей родню:
Вс они довольны, счастливы судьбою…
Братья… да и сстры, позабывъ печали,
У сосда Ламбро на пиру плясали,
Бабушка болтала подъ окномъ съ кумою,
И своей хвалилась давней стариною,
Мать вс хлопотала о невет сыну:
О теб жь, бдняжка, не было помину!

V.
МЫСЛЬ И ДЛО.

Въ трудахъ уставшій я разбитый,
Съ душой задумчивой моей,
Я слышу смхъ и лепетъ, слитый
Въ игр безсмысленной дтей:
Я не горжусь тогда собою,
Что много мыслилъ я и жилъ,
И что извданное мною
Я въ душу кладомъ положилъ…
Нтъ, предо мной тогда малютка
Во всемъ величіи расттъ,
И болтовня его и шутка
Сокрытой мыслію цвттъ.
Все, что исполнилъ я, блднло
Предъ этой дтской простотой:
Я — ограниченное дло,
Онъ — мысль съ безбрежной широтой,
Всего зародышъ и начало…
Еще грядетъ его пора —
Таитъ онъ смя идеала,
Возможность счастья и добра.

VI.
МИНЬЙОН.

(М. П. К.)

Пусть апрль распускается дольше:
Намъ отрадне первой весной…
Не расти, моя двочка, больше:
Ты чаруешь незрлой красой!
Не для грозъ ты палящаго лта,
Не для позднихъ плодовъ создана…
Хороша ты, зарю одта,
Пробудившись недавно отъ сна…
Ты надеждами дтства прекрасенъ,
Неразвитый, но милый цвтокъ!
Нтъ, твой полдень не будетъ такъ ясенъ,
Какъ облитый румянцемъ востокъ ,
Ты невольно въ житейскомъ волненьи
Отдалишься отъ правды твоей…
О, постой же на этомъ мгновеньи:
Не люби, не цвти и не зрй!

VII.
ЗЕМЛЯ.

Ты помнишь ли случай, родная?..
Когда я малюткой была,
Въ саду межь цвтами летая,
Меня укусила пчела.
Какъ палецъ мн жало налило,
И слезы ручьями текли —
На палецъ ты мн положила
Щепотку холодной земли…
И боль оттого унялася,
И радостно видла ты,
Какъ я побжала, рзвяся,
За бабочкой пстрой въ кусты.
Пора наступила иная,
И боль загорлася вновь…
Боюсь я признаться, родная,
Что жалитъ мн сердце любовь!
По тмъ же и этой порою
Ты можешь меня исцлить:
Холодной могильной землю
На вки мн сердце покрыть.

VIII.
МОНОЛОГЪ НА ВЫСОТ.

Мы убжали, подруга, съ тобою,
И отъ гонителей нашихъ далко…
Этотъ утсъ, гд скользимъ мы ногою,
Подъ облаками, надъ бездной морского,
Поднятъ волканомъ подземнымъ высоко.
Страшно, какъ бросишь нечаянно взоры
Съ выси на долъ, на ущелья, на море…
Видишь ли, ниже насъ тянутся горы:
Ихъ водопады, долины и боры
Тонутъ, сливаясь въ далкомъ простор?..
Блая точка дрожитъ надъ волнами:
Парусъ ли это, иль чайки летаютъ?…
Какъ чешую, блеститъ гребешками
Съ гуломъ раздолье морское подъ нами,
Пятнышкомъ чернымъ дельфины всплываютъ.
Ласточекъ гнзда, иль хижины это
Робкой семьй за обрывомъ таятся?:,.
Вс въ полосахъ отдаленье одто,
Будто разлитыхъ по скатертямъ свта:
Не облачка ль тамъ тнями ложатся?
Люди снуютъ то, иль пташки летаютъ?
Пчелы ль несутся густыми роями?…
Слышишь ли, камни, катясь, упадаютъ,
Эхомъ пещеры полтъ ихъ встрчаютъ?..
Сдвинулъ я въ бездны т камни ногами.
Холодъ не сходитъ отсюда и лтомъ,
Здсь голова человка кружится,
Солнце горитъ ослпительнымъ свтомъ:
Здсь хорошо разв-только поэтамъ,
Гд мы трепещемъ, боясь оступиться…
Что тогда наши мечты, упованья,
Все, чмъ мы жили, дышали съ тобою,
Счастіе наше и наша страданья,
Горе разлуки и радость свиданья,
Если скользнемъ мы нетвердой стопою!…
Мы преходящія духа явленья:
Всюду жь предъ нами царитъ его вчность,
Жизни всемірной мы только мгновенья,
И испугала намъ душу и зрнье
Ждущая насъ поглотить безконечность.

IX.
УЖЕНЬЕ.

Долго сидлъ я подъ ивой, растущей ладъ заводью синей,
Длинную бросивъ лесу на едва-трепетавшія зыби,
Но поплавокъ мой докучно стоялъ на вод, и ни разу
Въ тмную глубь отъ очей не скрывался. Пугливая рыба
Тою порой не клевала. Склонилося солнце къ закату,
Втеръ, подобно ползущимъ змямъ, шелестилъ по осок,
Ивы плакучей сребристые листья, какъ малыя дти,
Надъ головою моей лепетали невнятныя рчи.
На воду глядя разсянно, я погрузился въ мечтанья,
И про-себя напвалъ я какую-то странную псню,
Псню безъ словъ, безъ конца и безъ явственно-слышимыхъ звуковъ
Время текло незамтно, и сталъ я слдить съ увлеченьемъ
Все за одной блопнной волною, игравшею съ солнцемъ.
Плавно катилась волна и, привтливымъ видомъ сіяя,
Ближе ко мн подходила и рчь говорила такую:
‘Здравствуй, родной мой я кровный! Да юные дня твои длятся…
Что жь не дашь ты отвта, и будто меня ты не знаешь?…
Я… это я въ тайникахъ заповдныхъ души зарождаю
То непонятное, смутное чувство, что ветъ въ нихъ пснью,
Неуловимою грубымъ оковамъ сознанья и слова.
Такъ, какъ и ты, я жила и была молода, и любила,
Стройно-одтая пылкою кровью и плотью прекрасной.,
Ддамъ твоимъ пролила я дыханіе сладостной жизни.
Шло непрестанное время, и годы смнялись годами:
Съ ними забыло меня и не знаетъ мое поколнье,
Но, недовдома вамъ, говорю я таинственно съ вами.
Ходомъ временъ измненной частицей витая въ стихіяхъ,
Медленно и прохожу нескончаемый рядъ превращеній:
Въ камн твердю, огнмъ разгораюсь, иль влажусь водою,
То затанною каплею въ жилахъ твоихъ обращаюсь.
Глазъ моихъ отблескъ далекій, когда-то блиставшихъ страстями,
Свтитъ въ глазахъ у тебя, и румянецъ мой, съ жизнью угасшій,
Нжнымъ оттнкомъ еще отражонъ у тебя на ланитахъ…
Врь мн, живешь ты моею любовью, забытой вками!…
Въ этой волн бытія моего заронились останки:
То чародйно они привлекали твой взоръ и вниманье,
И глубоко-сокровенныя струны души пробуждали…
Вотъ, я родною волной обнимаю теперь твои ноги,
Пной жемчужной дроблюсь, и опять я въ пространств теряюсь.’
Втеръ прошелъ но осок, и пла мн тихо осока:
‘Утромъ ли яснымъ, иль въ вечеръ весенній, горящій зарю,
Любишь сидть ты подъ этою ивой, глядишь на осоку,
И погружаешься въ думы, любовнымъ горя созерцаньемъ.
Сладко-унылая музыка сердце твое наполняетъ,
По никогда не спросилъ ты объ этой задумчивой грусти…
Соки и краски мои я изъ ндра земли собираю,
Гд твои предки почіютъ, и ими питаюсь и движусь…
Не оттого ль ты ко мн неотступно влечешься душою,
Съ жаднымъ сострастіемъ родственно внемлешь мелодіи листьевъ,
Въ мигъ, когда втеръ по мн пробгаетъ, какъ-будто по струнамъ,
Въ часъ, когда солнце на мн отражаетъ свой пурпуръ заката,
Трепетнымъ золотомъ тмную зелень мою окаймляя?’
Тутъ поплавокъ мой недвижный мгновенно во глубь погрузился,
Дрнуло сильно лесу… и, какъ призракъ, разсялись грзы.

X.
ОТРАДА ОСЕНИ.

И срое небо люблю я порою
Съ осеннимъ холоднымъ и втреннымъ днмъ,
Когда облака безконечной грядою
Отвсюду находятъ и край лютъ дождмъ,
Когда, полумракомъ небесъ окружонный,
Отъ всхъ удаляюсь я съ милой моей,
Внимая бесд ея благосклонной,
Лилйныя ручки цалуя у ней…
И такъ хорошо тогда это ненастье,
И холодъ такъ тпелъ и сладокъ вдвомъ,
Что, кажется, будто отрада и счастье
Шумятъ и спадаютъ, и льются дождмъ!
Чмъ день разольтся срй и темне,
Тмъ ярче весеннее небо очей,
Чмъ втеръ поветъ въ окно холодне,
Тмъ жарче дыханіе милой моей…
Пусть желтые листья, опавши, летаютъ,
Пусть старческій видъ на поблклыхъ ноляхъ
Роскошно ея красоты расцвтаютъ,
И юность играетъ румянцемъ въ щекахъ.,
Я врю, что осень на міръ не сходила,
И осени нтъ для души молодой,
Что только природа весну намъ смнила
Другою духовной и лучшей весной.

XI.
НОЧЬ И ДЕНЬ.

Вс людей враждебной силой
Сторожитъ во тьм ночной,
Ночь какою-то могилой
Тяготетъ надо мной.
Въ сердц робость и сомннья
Непонятныя живутъ,
И безумныя виднья —
Сонной мысли порожденья —
Въ немъ чудовищно растутъ.
И предъ нами, и за нами
Вс угрозами полно,
Намъ незримыми врагами
Вс вокругъ населено.
Разумъ спитъ тогда глубоко,
Силы чувствъ въ бреду больномъ:
Насъ тревожитъ шумъ потока,
Слышимъ въ втр голосъ Рока,
Ждмъ засады за кустомъ.
Мы, томися заблужденьемъ,
Отъ невднья больны,
Будто тайнымъ наважденьемъ
Въ итогъ часъ ослплены.
То, что мы любили зная,
Что намъ близко было днмъ,
Одваетъ тнь ночная,
Душу слабую пугая
Въ немъ скрывающимся зломъ
Но какъ міру улыбнтся
Свтоносный Аполлонъ,
Въ нашихъ жилахъ разольтся
Благодатный утра сонъ…
И, облитые лучами,
Позабывши мракъ и тнь
Съ ихъ боязнью и мечтами,
Мы прозрвшими очами
Вожделнный встртимъ день…
И съ природой стихъ привта
Принестъ ему поэтъ:
‘Люди созданы для свта,
Людямъ сроденъ только свтъ!
‘Трезвыхъ чувствъ и думы здравой
Въ блеск дня исполненъ духъ:
Въ немъ, далкъ отъ лжи лукавой,
Торжествуетъ величаво
Зоркій умъ и чуткій слухъ…
‘Здравствуй, день! Среди сіянья
Бодро насъ къ труду зови,
Озаряя свтомъ знанья,
Правдой мысли и любви’.
Москва. 1851.
Н. ЩЕРБИНА.

‘Отечественныя Записки’, No 1, 1855

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека