П. С. КУПАЛОВ
П. С. КУПАЛОВ
Первая поездка И. П. Павлова в Колтуши
Первая поездка И. П. Павлова в Колтуши
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Первая поездка И. П. Павлова в Колтуши, Купалов Петр Степанович, Год: 1956
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Серия ‘Русский путь’
И. П. Павлов: pro et contra. Личность и творчество И. П. Павлова в оценке современников и историков науки (к 150-летию со дня рождения). Антология
Издательство Русского Христианского гуманитарного института, Санкт-Петербург, 1999
1924 год, конец июня. После непрерывной и напряженной работы в течение года Иван Петрович стал жаловаться на усталость. Его утомляло ежедневное посещение лаборатории, беседы с сотрудниками. Дома раздражали телефонные звонки.
Мы посоветовали Ивану Петровичу уехать на несколько дней в Колтуши, в небольшой совхоз, принадлежавший физиологическому отделу Института экспериментальной медицины. Иван Петрович руководил организацией совхоза, расходовал на него средства из бюджета лаборатории, подробно вникал в хозяйственную жизнь совхоза. Однако он ни разу не видел Колтушей, и такая поездка была оправдана и с деловой точки зрения.
Для того чтобы не собралось много народа, было решено отправиться в Колтуши, никому об этом не говоря и даже не предупреждая заведующего совхозом Г. Старикова. Трое участников путешествия — Иван Петрович, А. Д. Сперанский и я — договорились встретиться утром в субботу 5 июня у Финляндского вокзала.
В назначенное время все были на месте. Иван Петрович приехал трамваем, без малейшего опоздания. Сейчас же были куплены билеты, и мы вошли в вагон.
В вагоне было тесно, и Иван Петрович решил остаться в проходе. Так же поступил и я. Мы стояли с ним у открытого окна, и он, как всегда, оживленно разговаривал. Остановка на одной из станций напомнила ему случай из далекого прошлого. Он начал рассказывать, как однажды ездил в деревню для ловли бабочек. Целый день он бродил по полям в поисках редкого экземпляра красивой бабочки — Saturnia pyri, но все его старания оказались безуспешными, и он решил возвращаться домой. Однако он узнал, что в этот же день одному из его знакомых удалось поймать такую бабочку. Тогда Иван Петрович снова отправился на поиски, но также неудачно. Он видел одну бабочку и долго гонялся за нею, но она не подпускала к себе на близкое расстояние и в конце концов скрылась. Шутя над самим собою, Иван Петрович рассказывал, как он, подкрадываясь к бабочке, почти молил ее: ‘Ну, посиди же, дорогая, не улетай’.
Отчаявшись, Иван Петрович пришел на станцию, чтобы ехать в город. ‘И вот надо же, — говорил он, — на станции я узнаю, что моему приятелю посчастливилось поймать и другую бабочку. Как я ему завидовал! У меня ни одной, а у него две. У меня было желание отложить все свои городские дела, остаться здесь, ходить дни, пусть даже недели, только бы иметь у себя такую бабочку’.
Сказав это, Иван Петрович замолчал, задумался и затем тихо, точно говоря с самим собой, прибавил: ‘Да, вероятно, если чего-либо страстно желаешь, то нельзя не завидовать’.
Мы сошли на станции и отправились в Колтуши пешком. Скоро вышли на шоссе. Через некоторое время я сказал, что мы уже прошли два километра и нам осталось идти ровно восемь.
‘Вы откуда так точно это знаете?’ — спросил Иван Петрович.
Я ответил, что есть дорожные столбы, и мимо одного из них мы только что прошли.
Иван Петрович вскипел: ‘Как! Есть столбы, а вы ничего не сказали! Ведь надо следить за ходьбой по часам. Это большое удовольствие’.
Я оправдывался тем, что совершенно не представлял, насколько это важно и интересно. Иван Петрович продолжал свои упреки.
‘Разве это может быть кому-либо неинтересно’, — настаивал он.
Мы приближались к следующему дорожному столбу. Иван Петрович вынул часы и, поравнявшись со столбом, громко и несколько раз отметил минуты и секунды. Затем, стараясь чтобы это было для нас незаметно, постепенно ускорил шаг. У следующего столба время было отмечено с такой же точностью. Иван Петрович остался очень доволен той скоростью, с которой мы шли, и тем, что он не чувствовал при этом никакой усталости.
Перед Колтушами мы свернули с шоссе влево и поднялись в гору. Светило яркое солнце, ослепительно зеленели поля. Иван Петрович широко раскрыл руки и в волнении остановился. ‘Как хорошо, как хорошо!’ — повторял он и начал говорить о том, что человек глубоко связан с природой. Затем, немного подумав: ‘В моем возрасте люди обычно мечтают о том, чтобы сбавить с десяток годков. А я хочу только одного, лишь бы осталось все так, как сейчас, и здоровье, и умственные силы’.
В Колтушах нас встретил заведующий совхозом Г. Стариков. Мы решили сразу же начать игру в городки и занялись изготовлением палок и рюшек. Иван Петрович внимательно изучал Старикова, расспрашивал у него, как он играет, научился ли этой игре в детстве или в пожилом возрасте, осведомился о том, когда он играл в последний раз. Наконец он решил, что Стариков надежный игрок, и взял его в свою партию.
Игра шла оживленно. Мы со Сперанским проигрывали, но иногда победа бывала и на нашей стороне. Это делало борьбу напряженной и интересной. Иван Петрович играл хорошо, но он затруднялся бить на большом расстоянии, с задней черты. Он был левшой, и, кроме того, неправильно сросшийся перелом правого бедра при сильном броске мешал ему прочно опереться на выставленную вперед правую ногу, и палка летела неточно. Промахнувшись, он с досадой размахивал руками и бранился: ‘Ах, проклятая нога!’ Мы порешили, что он будет пропускать свои удары с задней черты, а затем бить удвоенное число раз с передней. Больная нога была помехой и в другом отношении. Ивану Петровичу было трудно нагибаться и поднимать с земли свои палки. Однако он долгое время протестовал, если ему помогали, и лишь затем, благодаря большому такту А. Д. Сперанского, стал принимать от него эту помощь. Сначала он непременно сам подходил к палке и соглашался лишь на то, чтобы ему ее подали. Затем по мере усталости примирился и с тем, что палки ему приносили.
Во время игры Иван Петрович непрерывно изводил нас, своих противников, старался подорвать нашу уверенность в борьбе и победе. ‘Противника надо уничтожать всеми средствами’, — говорил он. Он насмехался над нами, дразнил нас, делал язвительные замечания при каждом неудачном ударе, пугал мрачными предсказаниями, старался, чтобы у нас, как он выражался, ‘упал дух’. Старикова же он только поощрял и ободрял, не обнаруживая никакого огорчения даже при его промахах. А. Д. Сперанский не обращал на насмешки никакого внимания и, сохраняя неизменное веселое настроение, во всем уступал в спорных положениях. Я же реагировал на нападки Ивана Петровича довольно болезненно, часто вступал в пререкания. Сначала мне было трудно себя сдерживать, настолько сильно меня задевали его колкости. А затем я решил, что больше сдерживаться уже и не надо, так как все равно мы теперь надолго поссорились с Иваном Петровичем, и он не простит мне моего неуважения к нему.
К моему изумлению, как только кончилась игра, Иван Петрович сразу же обратился ко мне с такой доброй улыбкой, с такой лаской, которая исключала малейший намек на какое-либо неприязненное чувство. Наша словесная схватка была забыта, но она возобновлялась с прежней напряженностью при последующих состязаниях.
Закончилась игра в городки, и началась увлекательная беседа: два мастера слова — Павлов и Сперанский — соревновались друг с другом. Мне оставалось только слушать, лишь изредка вступая в разговор.
А. Д. Сперанскому пришла в голову мысль прибить на двери той комнаты, где помещался И. П. Павлов, дощечку с шуточной надписью. Я взял на себя изготовление дощечки, а Сперанский написал карандашом сочиненный нами текст: ‘Здесь жил чемпион мира, академик Иван Павлов, президент Силламяжской городской академии, победоносно сражавшийся и на местном ипподроме. 5—7 июля 1924 года’.
Силламяги — дача, где в течение последних десятков лет проводил свой летний отдых Иван Петрович, там процветала игра в городки. В Колтушах же во двор, где мы играли, выходила конюшня, куда, прерывая нашу игру, часто водили лошадей. Отсюда — ипподром. В последующем, в одну из наших поездок в Колтуши, К. М. Быков, поправляя выцветшую надпись, переименовал ипподром в стадион. В таком виде и сохранилась эта историческая дощечка, в течение многих лет висевшая на двери комнаты, в которой остановился Иван Петрович при своем первом посещении Колтуш.
Проведя три дня на свежем воздухе, несколько раз искупавшись в озере, развлекшись и отдохнув, мы вернулись домой. Иван Петрович остался доволен своей поездкой. Колтуши ему понравились и сделались впоследствии местом его летнего отдыха. Уже в эту поездку Иван Петрович задавал вопрос, не устроить ли здесь, в деревне, загородную лабораторию, что с помощью правительства вскоре и было осуществлено. А затем маленькая лаборатория превратилась в мощный институт по изучению высшей нервной деятельности животных.
<,1956>,
Печатается по подлиннику (Архив РАН. Ф. 259. Оп. 7. No 121). Материал поступил в 1956 г.
Купалов Петр Степанович (1888—1964) — физиолог, ученик и продолжатель работ И. П. Павлова, действительный член АМН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. Начал работать в физиологической лаборатории И. П. Павлова с 1914 г., а с 1937 г. возглавил отдел физиологии ИЭМа. Разрабатывал многие вопросы физиологии условных рефлексов, в том числе функциональную конструкцию коры больших полушарий и механизм образования условных рефлексов. Внес много нового в учение о высшей нервной деятельности.
В 1932 г. организовал отдел колебательной физики и биологии в ИЭМе, а с 1937 г. возглавил отдел физиологии им. И. П. Павлова ИЭМа. Разрабатывал многие вопросы физиологии условных рефлексов, в том числе функциональную конструкцию коры больших полушарий и механизм образования условных рефлексов. Внес много нового в учение о высшей нервной деятельности. В течение 1928—1929 гг. работал в Англии у проф. А. В. Хилла, а затем в США у X. Гента. С 1931 г. проф. кафедры физиологии 1-го ЛМИ им. И. П. Павлова.
Выдвинул представление об укороченных условных рефлексах — временных реакциях, которые завершаются не внешним эффектом, а образованием определенного функционального состояния головного мозга. Новые перспективы в изучении высшей нервной деятельности были открыты в результате разработки Купаловым методики ситуационных условных рефлексов. Автор более 100 научных работ. Председатель правления Ленинградского о-ва физиологов с 1950 г., а с 1959 г. — председатель Всесоюзного о-ва физиологов им. И. П. Павлова. Главный редактор журнала ‘Физиология высшей нервной деятельности’. Награжден в 1961 г. золотой медалью им. И. П. Павлова.