Перлино, Лабуле Эдуар-Рене, Год: 1867 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

Перлино

(Неаполитанская сказка)

— Бабушка! Отчего ты так сильно смеёшься?
— Оттого, что мне плакать хочется, дитя моё!
(‘Красная шапочка — болгарская сказка’)

0x01 graphic

I. Синьора Паломба

Известный мудрец Катон сказал где-то, что в своей жизни он дал себе три обещания: во-первых, никогда не доверять секрета женщине, во-вторых, не проводить в безделье целого дня и, в-третьих, никогда не ездить морем, если только возможно поехать другим, более удобным и верным., способом. Предоставляю кому угодно руководствоваться первыми двумя правилами, замечу только, что не совсем благоразумно ссориться со слабой половиной человеческого рода и нападать на лень, которой подвержены не все же люди. Что же касается до третьего правила, то я бы советовал начертать его на всех кораблях золотыми буквами, в виде предостережения для неосторожных. Впрочем, чужой опыт так же забывается, как и свой собственный, и я сам не раз садился на корабль. Но только что он выходил в море, я немедленно же вспоминал золотое правило и нередко в море, да и везде чувствовал, хотя и всегда поздно, что я далеко не Катон.

Как-то раз — этот раз мне и теперь памятен — пришлось отдать полнейшую справедливость мудрости старого римлянина.

В один славный солнечный день отправился я из Салерно, но только что мы вышли в море, как налетел сильный шквал и отбросил нас на Амальфи, с быстротой вовсе для нас нежелательной. В момент шквала я увидел, как матросы побледнели, замахали руками, стали молиться и ругаться — затем я ничего не видел. Насквозь пронизанный ветром и вымоченный до костей, я забился под палубу и лежал там больной, закрывши глаза, я совсем забыл, что путешествую ради собственного удовольствия, как вдруг неожиданный толчок заставил меня опомниться и почувствовать на себе чью-то могучую руку. Передо мной стоял шкипер и тряс меня, за плечи. Поставив меня на ноги, он сказал с весёлым видом: ‘Не бойтесь, ваше превосходительство, мы у берега, в Амальфи. Вставайте-ка! Хороший обед восстановит ваши нервы. Буря прошла, и вечером мы пойдём в Сорренто!’

Я сошёл с корабля таким же мокрым, каким был Улисс после крушения, мне так же, как и ему, хотелось поскорей поцеловать землю, которая не скачет под ногами. Меня ждали четыре матроса, с вёслами на плечах, готовые с триумфом проводить меня до гостиницы, что виднелась на возвышенности и, словно снег на горе, белелась на солнце известью покрытыми стенами. Я пошёл за проводниками и далеко не походил на победителя. Напротив, грустный, тихо поднимался я по бесконечной улице, глядя вниз на волны, которые разбивались о пристань, точно сердясь, что выпустили нас из своих рук. Наконец я пришёл в остерию. Был полдень, таверна, казалось, вымерла, кухня была пуста, и только семейство общипанных цыплят встретило меня и стало кричать при моём появлении, как гуси в Капитолии.

Я обошёл испуганных цыплят и поспешил выбраться на террасу, где сильно пекло солнце, там я уселся верхом на стул и сидя, положивши голову и руки на спинку, принялся высушиваться. А город, море и небо всё еще прыгали в моих глазах.

Едва я успел задремать, как ко мне подошла трактирная хозяйка, шлёпая туфлями с важностью самой королевы. Кто был в Амальфи, тот никогда не забудет дебелой и величественной синьоры Паломбы.

0x01 graphic

— Что угодно вашему превосходительству? — спросила она голосом, грустнее обыкновенного, спрашивая и отвечая в одно и то же время. — Обедать? Это дело невозможное. Рыбаки не выезжали в эту проклятую погоду и рыбы нет.

— Синьора, — отвечал я, не поднимая головы, — дайте мне, чего хотите. Супу, макарон, что ли, всё равно. В настоящее время мне солнце нужнее обеда.

— Извините, ваше превосходительство, — сказала хозяйка. — Судя по красной книжке, что торчит у вас из кармана, я приняла вас за англичанина. С тех пор, как эта проклятая книжка, в которой всё написано, похвалила амальфскую рыбу, ни один милорд не станет ничего есть, кроме того, что ему прикажет эта бумага. Слава Богу, вы можете рассуждать, и мы постараемся угодить вам. Только потерпите немножко.

И достойная женщина сейчас же поймала двух цыплят, шумевших около меня, и зарезала их, не давши мне времени остановить убийства, которого я был причиной. Затем она села подле и хладнокровно принялась ощипывать бедных жертв.

— Синьор, — заметила она через минуту, — собор ведь открыт. Все иностранцы осматривают его до обеда.

Я только вздохнул вместо ответа.

— А вы не видали, ваше превосходительство, новой дороги в Салерно? — прибавила почтенная Паломба, очевидно, стеснявшаяся, при мне заниматься приготовлениями к обеду. Оттуда прекрасный вид на море и на острова!

‘Ещё сегодня утром и в коляске следовало бы мне посмотреть эту дорогу,’ — грустно подумал я и ничего не сказал.

— Ваше превосходительство! — громче повторила хозяйка, желавшая от меня избавиться, — Сегодня базар. Великолепное зрелище! Чудные костюмы! А торговки, у которых такие славные языки! А апельсины, дюжина стоит карлин.

Напрасно старалась Паломба, Я бы не поднялся для самой королевы неаполитанской.

— Ишь, — вскрикнула хозяйка, потеряв терпение, — Вы заснули крепче Перлино, когда он выпил своё золотое питьё!

— Перлино! Какой Перлино? — проворчал я, открывая сонные глаза.

— Известно какой Перлино! — повторила Паломба. — Разве их в сказке двое? В городе нет ребёнка, который бы не знал его похождений. Неужели такой учёный человек, как ваше превосходительство, может их не знать?

— Вообразите, что я их не знаю, и расскажите мне эту историю, добрейшая Паломба. Я слушаю вас с величайшим вниманием.

Добрая женщина начала свой рассказ с важностью римской матроны, История была хороша, правда, в ней несколько хромала хронология, но зато в этом рассказе умная Паломба обнаружила такое знание людей и вещей, что скоро я поднял голову и, глядя на неё, не обращавшую на меня более никакого внимания, выслушал с большим интересом то, что следует ниже.

II. Виолетта

Если верить старикам, Пестум не всегда был таким, каков он в настоящее время. Теперь там, кроме трёх развалин, лихорадки, буйволов и англичан, вы ничего не найдёте, а прежде на том самом месте стоял большой город, в котором жило много народу. Это было очень давно, примерно во времена патриархов, в то время, когда все страны были под властью греческих язычников, которых некоторые зовут сарацинами.

В эти-то времена в Пестуме жил купец, добрый как хлеб, сладкий как мёд и богатый как море, звали его Чеко. Он был вдов и имел всего одну дочь, которую и берёг пуще глазу. Виолетта — так звали любимую дочку — была бела, словно молоко, и румяна, словно малина. У неё были длинные чёрные волосы, глаза синее неба, бархатные щёчки, точно бабочкины крылья, и родинка у самой губки. Прибавьте к этому чертовский ум, красоту Магдалины и талию самой Венеры, то — надеюсь — вы не удивитесь, что ни старый, ни малый не могли устоять против такой красоты и не полюбить её с первого взгляда.

0x01 graphic

Когда Виолетте исполнилось пятнадцать лет, Чеко стал подумывать об её замужестве. Это было для него большой заботой. Апельсинное дерево — думал он — цветёт и не знает, кто соберёт плоды, а отец с самого дня рождения заботится о своём дитяти, бережёт его пуще зрачков и после всего этого первый встречный отымет твоё же сокровище и даже спасибо не скажет. Где найти мужа, который бы стоил Виолетты? Найдётся! Она так богата, что может выбирать, кого хочет, сам тигр и тот станет шёлковым, если только захочет такая красивая и умная дочка.

Частенько, бывало, добряк Чеко пробовал намекать своей дочке насчёт замужества, но слова его были что стене горох. Только что, начинал он, бывало, подходить к этому вопросу, Виолетта, опускала голову и жаловалась на мигрень, так что отец пугался, словно монах, который забыл обедню, переменял разговор и вынимал из кармана какой-нибудь подарок, имев его всегда в запасе. Это было кольцо, чётки или какая-нибудь золотая игрушка. Тогда Виолетта обнимала старика, и на её лице являлась весёлая улыбка, точно солнышко после дождя.

Однажды Чеко приступил к делу осторожнее обыкновенного, и так как в руках у Виолетты было прекрасное ожерелье и ей нельзя было жаловаться на головную боль, то старик старался воспользоваться случаем и снова повёл атаку: ‘Любовь и радость моего сердца, — сказал он, лаская Виолетту, — подпора моей старости, венец моих седин! Неужто никогда не буду я дедушкой? — Разве ты не видишь, что я стареюсь и что борода моя седеет с каждым днём и говорит, что пора тебе выбрать мужа? Зачем не поступить, как все женщины? Умирают ли они от этого, что ли? И что такое, наконец, муж? Это птица в клетке, которая запоёт, как тебе угодно. Если б мать была жива, она бы сказала тебе, жаловалась ли она на то, чтобы я поступал когда-нибудь против её воли, она всегда была царицей в доме. При ней, как и при тебе, я дохнуть не смел и по сию пору не могу ещё примириться со своей свободой.

0x01 graphic

— Отец! — сказала Виолетта, взяв отца за подбородок. — Ты господин в своём доме и распоряжаться твоё дело. Располагай мной, как знаешь, и выбери мне жениха сам. Я пойду замуж, когда хочешь и за кого хочешь, но только с одним условием.

— Я на всякое согласен, каково бы оно ни было, — сказал Чеко, удивлённый таким непривычным послушанием.

— Ну так слушай: я хочу только одного, чтобы муж, которого ты мне сыщешь, не был похож на собаку.

— Ну уж придумала! — обрадовался купец. — Право, можно сказать, что красота идёт рука об руку с сумасшествием, и если бы ты была не вылитая мать, то не сказала бы такой глупости! Неужели ты думаешь, что такой человек, как я, богатейший купец в Пестуме, да выберу жениха с собачьей мордой? Не бойся, мы выберем самого красивого и любезного. Не надо ли тебе принца? У нас найдётся на что его купить.

Через несколько дней у Чеко был большой обед, к которому была приглашена самая лучшая молодёжь на двадцать вёрст в окружности. Обед был отличный, ели много, пили ещё больше. Гости чувствовали себя как дома и разговаривали, не стесняясь. Когда подали десерт, Чеко отвёл Виолетту в уголок и, посадив к себе на колени, тихо спросил:

— Посмотри-ка, милая, вон на того хорошенького, голубоглазого молодого человека, у которого пробор посредине. Полагаешь ли ты, что с таким херувимом женщина будет несчастлива?

— Вы забыли, отец, — отвечала, смеясь, Виолетта. — Он похож на левретку.

— Правда, правда! — сказал Чеко. Настоящая голова левретки! Где были мои глаза, что я этого не заметил! Ну, а этот красивый купидон с гладким лбом, плотной шеей, выпуклой грудью и глазами. Что ты о нём скажешь?

0x01 graphic

— Да ведь он на бульдога похож! Я всегда буду бояться, что он меня укусит.

— В самом деле он смахивает на бульдога! — вздохнул Чеко. — Оставим его. Ты, может быть, выберешь более зрелого и солидного человека? Если б женщина умела выбирать, она никогда бы не выбрала себе человека моложе сорока лет, а то раньше найдёшь фата, который точно из милости позволяет себя любить. Только в сорок лет человек, настолько созрел, что умеет любить и слушаться. Что ты думаешь об этом члене судебной палаты, который так красно говорит и сам упивается своим разговором? Его волосы, правда, седеют, но что же из этого? И с седыми волосами люди не глупее людей с чёрными.

— Отец, ты не держишь слова. Ведь ты сам видишь, что этот господин с красными глазами и белыми кудрями, что падают ему на уши, — вылитый пудель.

Словом, язычок Виолетты перебрал всех гостей. Один был похож на турецкую собаку, другой, с длинными чёрными волосами и масляными глазами, на испанскую — никому пощады не было.

В самом деле, между вами, мужчинами, нет ни одного, который не смахивал бы несколько на собаку, если закрыть рукой подбородок и рот, оставив открытую верхнюю часть лица. Вы должны знать об этом, вы, учёные господа, приезжающие к нам в Италию раскапывать камни, верно, для того, чтобы понабрать у наших мертвецов мудрости, которая — надо полагать — весьма редкая вещь в вашем отечестве.

‘Виолетта чересчур умна! Добром с ней не кончишь’, — подумал Чеко и вошёл в неописанный гнев. Он называл дочь неблагодарной, дураковой дочерью, деревянным чурбаном и кончил тем, что пообещал упрятать её на всю жизнь в монастырь. Виолетта заплакала. Тогда отец бросился перед ней на колени, просил прощения и обещал никогда ни о чем не просить её. На следующий день он встал, не сомкнув во всю ночь глаз, поблагодарил Виолетту за то, что у нее глаза незаплаканные, и решил ждать, когда ветер подует наконец и в его сторону.

Он ждал не долго. Женщина в час переживает больше, чем мужчина в десять лет. Заказанных путей ведь для неё не существует!

III. Рождение и свадьба Перлино

Отправляясь однажды на один из праздников, бывших в окрестностях, Чеко спросил у дочери, какой подарок доставил бы ей удовольствие.

— Папаша, — отвечала она, — если ты меня любишь, купи мне полкантаро палермского сахару и столько же сладкого миндалю, да к этому прибавь шесть бутылок духов, немного мускуса и амбры, четыре десятка жемчуга, два сапфира, горсть гранатов и рубинов. Пришли мне тоже двадцать мотков золотых ниток, десять аршин зелёного барахата, кусок шёлковой малиновой материи, а главное, не забудь серебряной лопатки и корытца.

Купец очень удивился этому желанию, но так как он был всегда хорошим мужем, то и не мог не знать, что гораздо короче исполнить каприз женщины, чем рассуждать с нею, в тот же вечер он вернулся домой с навьюченным всякой всячиной мулом, Чего бы он не сделал для одной улыбки своего ребёнка?

Получив все подарки, Виолетта поднялась в свою комнату и из сахару и миндалю стала месить тесто, поливая его розовой и жасминовой водой. Потом — точно горшечник или скульптор — она поваляла это тесто серебряной лопаточкой и слепила из него такого красивого молодого человека, какого редко встретишь! Из золотых ниток она сделала ему волосы, глаза были из двух сапфиров, зубы из жемчуга, а губы и язык из рубинов, после этого Виолетта одела его в шёлк и бархат и окрестила его Перлино, потому что, словно перл, он был белый и розовый.

0x01 graphic

Окончив своё произведение и поставив его на стол, Виолетта принялась хлопать в ладоши и прыгать вокруг Перлино, она ему напевала самые нежные арии, говорила самые ласковые слова и посылала такие поцелуи, которые разожгли бы мрамор… Но всё было напрасно: игрушка не шевелилась. Виолетта с досады заплакала, как вдруг вспомнила, что её крёстная мать — фея. Какая же крёстная мать, да к тому же колдунья, откажет в первой просьбе? И вот наша молодая девушка стала так жалобно упрашивать, что крёстная мать услышала её за двести вёрст, сжалилась над ней и подула. Для феи и этого довольно, чтоб произвести какое-нибудь чудо. В мгновение ока Перлино открыл сперва один глаз, потом другой, повернул голову направо и налево, чихнул, как настоящий человек. Наконец кока Виолетта смеялась и плакала от радости, мой Перлино важно зашагал по столу маленькими шагами, точно вдова, возвращающаяся из церкви, или судья, когда входит в суд.

Виолетта обрадовалась больше, чем если б выиграла в потерею всю французскую империю. Она, взяла Перлино на руки, поцеловала его нежнейшим в мире образом в обе щёки и потом, приподнявши своё платье, стала танцевать вокруг Перлино и петь:

Потанцуем-ка скорей,

Мой Перлинушка родной,

Если хочешь, чтоб твоей

Стала я женой.

Потанцуем-ка вдвоём.

Буду королевой, будь ты королём!

Чеко, проверявший в это время счета своих товаров, — ему, видите ли, казалось мало получать миллион дукатов в год! — услыхал из своей конторы шум над головой. ‘Чёрт возьми! — вскрикнул он. — Наверху что-то страшное делается. Точно бранятся!’

Он пошёл наверх и, отворив дверь, увидал интереснейшее на свете зрелище.

Около дочери, покрасневшей от радости, был Амур, сам Амур, в фуфайке из шёлка и бархата. Держа свои руки в руках госпожи, Перлино танцевал, разом выкидывая обеими ногами, танцевал, точно он никогда не должен был остановиться.

Увидевши своего отца, Виолетта сделала ему низкий поклон и представила своего возлюбленного.

— Мой отец и господин, — сказала она. — Ты всегда говорил, что желал бы меня видеть замужем. Желая тебе угодить, я выбрала себе мужа по сердцу.

— Ты хорошо сделала, моё дитя! — отвечал Чеко, угадавший тайну. — Все женщины должны брать с тебя пример. Я знаю не одну, которая отрезала бы себе палец — и даже не самый маленький, чтоб только обзавестись мужем по вкусу, маленьким мужем из сахару и флёрдоранжа. Расскажи-ка им твой секрет и ты осушишь много слёз! Вот уже две тысячи лет женщины жалуются, пройдёт ещё две тысячи, и они всё будут жаловаться на то, что они непонятые жертвы.

После того он обнял своего зятя, обручил его в ту же минуту и попросил два дня на то, чтобы сыграть свадьбу. Меньше чем в два дня нельзя было созвать всех друзей околотка и задать обед, который был бы достоин богатейшего купца в Пестуме.

IV. Похищение Перлино

Посмотреть на такую диковинную свадьбу собрались издалека — из Салерно, из Кава, из Амальфи и Сорренто, даже из Ишити и Пузоля. Богачам и беднякам, молодым и старым, друзьям и недругам — всем хотелось познакомиться с Перлино. По несчастью, свадьба никогда не обходится без того, чтобы чёрт не сунул в неё своего носа. Крёстная мать не предвидела того, что случилось.

В числе приглашённых на свадьбу ожидали весьма важную особу, соседнюю маркизу. Звали её Звонкая Монета. Она была стара и зла, как сам сатана, с жёлтой и морщинистой кожей, с глазами, похожими на ямы, с провалившимися щеками, кривым носом и заострённым подбородком, но при этом она была так богата, что перед ней всякий преклонялся и искал чести поцеловать у ней руку. Чеко поклонился ей до самой земли и посадил её по правую руку, гордый и счастливый, что мог представить зятя и дочь женщине, которая имела сто миллионов червонцев и оказывала ему тесть, кушая его обед.

0x01 graphic

Во всё время обеда Звонкая Монета не спускала с Перлино глаз. Маркиза жила в замке, достойном фей, где камни были из золота, а мостовая из серебра. В нём была галерея и в ней были собраны все редкости в свете: часы, которые показывали время по желанию, эликсир, излечивающий ломоту и мигрень, зелье, превращавшее горе в радость, стрела любви, тень Сципиона, сердце кокетки, религия доктора, высохшая сирена, три рога морского единорога, совесть придворного, вежливость разбогатевшего, стенограф Ораанда — словом, всё такие вещи, которых никто никогда не видал и, верно, никогда в другом месте не увидит. Недоставало одного к этим сокровищам — красавца Перлино.

Ещё не подали десерт, как уж барыня решила овладеть им. Она была очень скупа, но если чего желала, подавай ей сейчас во что бы то ни стало. Она покупала всё, что продаётся, покупала даже и то, что не продаётся, остальное воровала и была вполне уверена, что правосудие в Неаполе заведено только для маленьких людей. ‘Избави нас Бог от невежи доктора, угрюмого мула и злой женщины’, — говорит пословица. Только что встали из-за стола, барыня подошла к Перлино, который, живя на свете всего только три дня, ещё не успел узнать людской злобы, и стала ему рассказывать о богатстве и роскоши замка Звонкой Монеты . ‘Иди-ка со мной, дружок, — сказала она ему, — я тебе дам в своём замке место по твоему желанию. Выбирай: хочешь ли быть пажом в золотых и шёлковых платьях, камергером с бриллиантовым ключом на спине или швейцаром с серебряной алебардой и широкой золотой перевязью, которая сделает твою грудь блестящей солнца? Скажи слово — всё твоё!’

Невинный бедняга был совсем ослеплён, и хотя мало ещё успел подышать родным воздухом, а уже был истым неаполитанцем, т. е. совершенной противоположностью дурака.

— Сударыня, — наивно ответил он, — говорят, что работа — ремесло быков, ничего здоровее отдыха нет. Я бы хотел получить такое место, где бы можно ничего не делать и много получать, как делают наёмники св. Януария.

— Как? — сказала Звонкая Монета .

— Ты, в твои годы, уже хочешь быть сенатором?

— Именно! — перебил Перлино. — И если можно, дважды сенатором, чтоб получать двойное содержание.

— Об этом нечего толковать! — заметила маркиза, — А пока пойдём-ка: я тебе покажу карету, моего английского кучера и шестёрку моих серых лошадей. — И она повела его на крыльцо.

— А Виолетта? — слабо проговорил Перлино.

— Виолетта пойдёт с нами! — отвечала дама, уводя неблагоразумного, который вовсе не противился.

Только что они пришли на двор, барыня подвела его полюбоваться лошадьми, которые, гарцуя на месте, трясли красивые красные шёлковые уздечки, убранные колокольчиками, потом она его пригласила войти в карету, посидеть на мягких подушках и посмотреться в зеркала. В один миг она захлопнула дверцы, закричала кучеру: ‘Пошёл’, и карета покатила во дворец Звонкой Монеты .

Виолетта в это время с любезностью принимала поздравления гостей. Скоро она очень удивилась, что не видит больше своего возлюбленного, который был всегда её тенью… Она бежит по комнатам, нет его. Она взлезает на крышу, полагая, что Перлино вышел освежиться, — нет и там. И только вдалеке видны облако пыли и карета, которую шесть лошадей увозили галопом в горы. Сомнения не было — Перлино похитили. При этой мысли у Виолетты сжалось сердце. Позабыв вовсе, что она без шляпки, в подвенечном уборе, в кружевном платье, в шёлковых ботинках, Виолетта мигом выбежала из отцовского дома и побежала за каретой, простирая вперёд руки и призывая Перлино громкими криками.

Слова были напрасны. Их уносил ветер. Неблагодарный был весь поглощён медовыми речами своей новой госпожи. Он играл её золотыми кольцами на руках и мечтал, что завтра он проснётся принцем и господином. Увы! Есть много людей старее его, которые вовсе не благоразумнее Перлино! Когда узнают они, что доброта и красота в доме лучше богатства? Только тогда, когда уже поздно и когда уже нет зубов, чтобы изгрызть цепи, которые сами же положили себе на руки.

V. Ночь и день

Бедная Виолетта бежала целый день. Ни ямы, ни ручьи, ни кусты, ни терновник, ни иглы — ничто её не останавливало. Кто страдает от любви, тот не чувствует боли. К вечеру усталая, умирая с голоду, с ногами и руками в крови, попала она в тёмный лес. Страх напал на неё. Она смотрела вокруг, не двигаясь с места. И казапоеь ей, что из мрака ночи вышли тысячи глаз и с угрозами смогрят на неё. Вся дрожащая, бросилась она к дереву, прощаясь шёпотом с Перлино.

0x01 graphic

Она не могла прийти в себя и так боялась, что едва переводила дыхание, как вдруг услыхала разговор двух соседних деревьев. Невинность имеет то преимущество, что может понимать все Божие создания.

— Сосед, — сказало рожковое дерево, обращаясь к оливковому, на котором была одна кора. — Вот молодая девушка: она слишком неосторожна, что легла на землю. Через час из своих логовищ выйдут волки, если они её и пощадят, всё равно роса и утренний холод дадут ей такую лихорадку, что она не встанет. Отчего она не подымется ко мне на ветви: там бы она могла заснуть спокойно. Я бы ей с удовольствием предложило несколько своих стручков, чтоб восстановить её упавшие силы.

— Вы правы, сосед, — отвечала маслина.

— Дитя сделает ещё лучше, если перед тем как пойдёт спать, всунет руку в мою кору. В ней спрятано платье и свирель одного пифераро. [Piferaro — уличный музыкант в Италии]

Когда думают провести холодную ночь, козлиная кожа вещь далеко не лишняя, и для девушки, рыскающей по свету, этот костюм гораздо удобней кружевного платья и шёлковых ботинок.

Кого ободрили эти речи? Конечно, Виолетту. Она ощупью нашла куртку из грубой шерстяной материи, плащ из козлиной кожи, свирель и остроконечную шапку пифераро и храбро полезла на дерево, съела несколько сладких плодов, напилась вечерней росы и устроилась между двумя ветвями как могла лучше. Дерево приняло её в свои отеческие объятия, дикие голуби вышли из гнёзд и покрыли её листьями, ветер убаюкивал её, как ребёнка, и она заснула в мечтах о своём возлюбленном.

Она испугалась, проснувшись утром. Погода была тихая и хорошая, но в тишине леса бедное дитя сильней чувствовало своё одиночество. Всё жило, всё любило вокруг неё, и никто не заботился о беспомощной бедняжке. И вот она принялась петь, призывая к себе на помощь всех тех, кто проходил мимо, не глядя на неё.

Ветер прошёл и что-то проворчал, пчела пролетела за добычей, ласточки гонялись за мухами чуть не до облаков, птицы пели, кричали и дразнили друг друга в зелени, никто не обращал внимания на Виолетту. Она сошла с дерева, вздохнула и пошла куда глядят глаза, полагаясь на своё сердце, которое отыщет Перлино.

VI. Три встречи

С горы бежал ручей, русло его было наполовину сухо. Эту-то дорогу и выбрала себе Виолетта. Олеандры уже высунули из воды свои цветущие головки, и дочь Чеко вошла в эту зелень, бабочки летели сзади, кружась около неё словно вокруг лилии, которую колышет ветер. Она шла скорей ссыльного, возвращающегося домой, но жар был силён, и около полудня Виолетта остановилась.

Желая освежить свои пылающие ноги, она подошла к воде и заметила, что в лужице тонет пчела. Виолетта опустила в воду свою маленькую ножку, и насекомое село. Очутившись на суше, пчёлка некоторое время не шевелилась, точно собиралась с духом, потом прошла по всему телу Виолетты своими тонкими, словно шелковинки, лапками, высушилась, выгладила свои крылышки и полетела жужжа около своей спасительницы.

0x01 graphic

— Виолетта! — сказала пчела. — Ты помогла признательной. Я знаю, куда ты идёшь, позволь мне провожать тебя. Когда я устану, я присяду на твоей голове. И, если ты будешь иметь во мне нужду, скажи только: ‘ Навуходоносор, спокойствие сердца дороже золота ‘. Быть может, я тебе услужу.

‘Никогда, — подумала Виолетта, — я не выговорю На-ву-хо-до-но-сор’.

— Чего ты хочешь? — спросила пчела.

— Ничего, ничего, — ответила дочь Чеко. — Ты мне понадобишься только около Перлино.

Она снова пустилась в дорогу, на сердце у неё стало легче. Через четверть часа она услыхала маленький крик: это кричала пораненная белая мышка, которая спаслась от врага полумёртвая и вся в крови.

Виолетта сжалилась над бедным животным и, несмотря на спешную дорогу, остановилась, обмыла мышкины ранки и дала ей один из стручьев, припасённых к обеду.

— Виолетта, — сказала мышка, — ты помогла признательной. Я знаю, куда ты идёшь. Положи меня в твой карман с остальными стручками. И если когда-нибудь я тебе буду нужна, скажи только: ‘Плуты, мошенники, золотая ливрея, лакейское сердце’. Быть может, я тебе услужу.

Виолетта опустила мышку в карман, где она могла грызть сколько ей угодно, и продолжала подыматься по ручью. К сумеркам она подошла к горе, как вдруг с высокого дуба бросилась к ней в ноги белка, преследуемая совой. Виолетта свирелью прогнала сову и взяла на руки белку, белка не была ранена, а только оглушена падением, так что ласки скоро привели её в чувство.

— Виолетта, — шепнула белка, — ты спасла признательную! Положи меня к себе на плечо и сорви орехов, чтоб мои зубы не притупились. Если я когда-нибудь буду тебе нужна, скажи только: ‘Патати, патата, гляди хорошенько и увидишь’. Быть может, я тебе услужу.

Виолетта была удивлена этим трём встречам. Она не очень-то доверяла этой благодарности на словах, что могли сделать для неё эти слабые друзья? ‘Всё равно, — подумала она, — добро останется добром. Будь что будет, а я пожалела несчастных.’

В эту минуту луна вышла из облаков и осветила своим беловатым светом замок Звонкой Монеты .

VII. Замок Звонкой Монеты

Вид замка был далеко не успокаивающий. На горе из груды обвалившихся скал виднелись золотые шпицы, серебряные башенки, крыши из сапфира и рубинов, но всё это было окружено широкими рвами, в которых зеленела вода, и всё это, кроме того, было защищено подъёмными мостами, опускными решётками, громадными запорами и бойницами, откуда высовывались жерла пушек и другие снаряды убийства и смерти. Красивый замок был просто тюрьмой. С трудом подымалась Виолетта по извилистой тропинке и через узкий проход пришла наконец к железной решётке с большим замком. Она позвала — никто не ответил. Она дёрнула за звонок — немедленно явилось какое-то подобие тюремщика, чернее и ужаснее самой адской собаки.

0x01 graphic

— Пошёл вон, нищенка, — крикнул он, — или я тебя убью! Нищете здесь нет места! В замке Звонкой Монеты подают милостыню только тем, кто в ней не нуждается.

Бедняжка Виолетта удалилась вся в слезах.

— Будь храбрее, — шепнула ей белка, грызя орехи. — Поиграй-ка на свирели!

— Я никогда не играла, — ответила Виолетта.

— Тем лучше! — сказала белка. — Ещё неизвестно, что выйдет, испытывая ещё неиспытанное. Ну-ка, дуй!

Виолетта стала дуть изо всех сил, перебирая в пальцы и напевая в инструмент. И вот свирель заиграла такую тарантеллу, которая могла бы заставить плясать самих мертвецов.

Услышав такую музыку, белка соскочила на землю, мышка тоже не отстала от белки, и они стали танцевать и прыгать, как настоящие неаполитанцы, а пчёлка в это время кружилась вокруг и жужжала. Это было такое зрелище, за которое нельзя было пожалеть карлина.

Шум этой весёлой музыки заставил отворить чёрные ставни в замке. Дело в том, что фрейлины Звонкой Монеты не прочь были время от времени посмотреть, летают ли мухи всегда одинаково. Конечно, хорошо не страдать любопытством, но ведь не всякий же день можно услышать тарантеллу, которую наигрывает такой красивый пастух, как Виолетта.

— Мальчик! — закричала одна. — Поди-ка сюда!

— Пастух! — сказала другая. — Подойди ко мне.

И все они посылали поцелуи, но решётка всё-таки оставалась запертой.

— Барышни, — сказала Виолетта, снимая шляпу, — будьте так же добры, как хороши. Ночь меня застала на горе, и у меня нет ни ночлега, ни ужина. Дайте мне уголок в комнате и кусок хлеба, и мои маленькие плясуны позабавят вас целый вечер.

В замке Звонкой Монеты надзор был очень строг. Там так боялись воров, что с сумерек никого не впускали. Барышни это очень хорошо знали, но ведь в таком благородном доме всегда найдётся верёвка для желающих повеситься. Конец верёвки кинули в окошко, и Виолетта была поднята в большую комнату со всеми своими принадлежностями. Долго ещё она дула, танцевала и пела, так что заикнуться о Перлино ей не было возможности.

Тем не менее она была счастлива, зная, что она под одной с ним кровлей, Ей казалось, что сердце её возлюбленного бьётся так., как и её собственное. Простодушное создание думало, что довольно самой любить, чтобы и её любили. Одному Богу известно, как сладко она промечтала эту ночь.

0x01 graphic

VIII. Навуходоносор

С рассветом проснулась Виолетта, ночевавшая в сарае, взлезла на крышу и стала смотреть кругом, но

Перлино

(Неаполитанская сказка)

I. Синьора Паломба

II. Виолетта

III. Рождение и свадьба Перлино

IV. Похищение Перлино

V. Ночь и день

VI. Три встречи

VII. Замок Звонкой Монеты

VIII. Навуходоносор

Читайте также: