Перейти к контенту
Время на прочтение: 29 минут(ы)
П. Ф. Якубович. Стихотворения
Библиотека поэта. Большая серия.
Л., ‘Советский писатель’, 1960
Альбатрос
На высоте
Маяки
Цыгане в пути
Человек и море
Великанша
Шевелюра
‘Ты целый мир вместить могла бы в свой альков…’
Падаль
‘С ужасной еврейкой, прекрасной, как мертвый…’
‘Ангел радости, знакома ль вам тоска…’
Испытание полночи
К малабарке
Голос (‘Здесь колыбель моя, а тут — библиотека…’)
Мятежник (‘Разгневанный Ангел, орлом с высоты…’)
Жалобы Икара
Уединение
Лебедь
Маленькие старушки
Сумерки
Пляска смерти
Няня
Рассвет
Пирушка тряпичников
Хмель убийцы
Мученица (К картине неизвестного мастера)
Дары Луны
Когда в морском пути тоска грызет матросов,
Они, досужий час желая скоротать,
Беспечных ловят птиц, огромных альбатросов,
Которые суда так любят провожать.
И вот, когда царя любимого лазури
На палубе кладут, — он снежных два крыла,
Умевших так легко парить навстречу буре,
Застенчиво влачит, как два больших весла.
Быстрейший из гонцов, как грузно он ступает!
Краса воздушных стран, как стал он вдруг смешон!
Дразня, тот в клюв ему табачный дым пускает,
Тот веселит толпу, хромая, как и он.
Поэт, вот образ твой! Ты так же без усилья
Летаешь в облаках средь молний и громов,
Но исполинские тебе мешают крылья
Внизу ходить, в толпе, средь шиканья глупцов.
<1890>
Над горами, лесами, долинами,
Над воздушной грядой облаков,
Над морскими седыми пучинами,
За границами звездных миров,—
Ты, мой дух, в бесконечности носишься,
Как пловец, ты лазурь бороздишь —
То в пучину бездонную бросишься,
То в надзвездную высь улетишь.
От миазмов земных заражающих
Там очистись, в эфирных морях,
Окунись в их струях освежающих,
В светозарных омойся лучах!
Забывая страдания жгучие,
Жизни пасмурной скуку и гнет, —
О, блажен тот, чьи крылья могучие
В высоту направляют полет!
Тот, чьи мысли, как птицы свободные,
Горделиво над жизнью парят,
Для кого дышат камни холодные,
С кем ручьи и цветы говорят!
<1887>
О, Рубенс, — лени сад, водоворот забвенья,
Для дикой оргии разубранный альков,
Где места нет любви, но всё полно движенья,
Как бурные стада весенних облаков!
Да Винчи… Зеркало с смеющейся толпою
Прелестных ангелов в бездонной глубине —
На фоне глетчеров, окрашенных зарею,
И сосен, дремлющих в пустынной вышине.
Рембрандт… Огромная, печальная больница
Со вздохами молитв над смрадом нечистот,
Где на убогий крест, символ любви, денница
Холодные лучи из хмурых окон льет.
Анджело… Смутный мир, где с Геркулесом рядом —
Мадонны и Христы, где привидений рой,
В обрывках саванов, с оцепенелым взглядом,
Из бездны тянется с угрозою немой.
Могучий гнев борца и фавна смех циничный,
Пюже — надменный дух, рядящий и нерях
В сиянье красоты, король меланхоличный
Питомцев каторги, в лохмотьях и цепях.
Ватто… Кипучий вальс, в котором без раздумья
Кружатся сотни пар, нарядней мотыльков,
Меж тем как люстры льют тревогу и безумье
На этот сад живых порхающих цветов.
Ты, Гойя, — злой кошмар с чудовищными снами,
С орудиями мук и смехом палачей,
Ужасный шабаш ведьм с кипящими котлами,
Готовящими в снедь зародыши детей…
Делякруа… Залив, кровавой пены полный,
Нечистых ангелов излюбленный притон,
Где лес зеленых пихт угрюмо смотрит в волны
И странный трубный звук разносится как стон…
Все эти жалобы, мольбы, богохуленья,
Проклятья, возгласы и слезы без конца —
Священный опиум, дарящий нам забвенье,
Врачующий тоской убитые сердца!
Призыв охотников, попавших в глубь ущелий,
Крик заблудившихся средь дебрей вековых,
Маяк, на тысяче зажженный цитаделей,
Пароль, назначенный для тысяч часовых!
И это — лучшее, Создатель, указанье
На то, что человек рожден не для оков, —
Крик этот пламенный, похожий на рыданье,
Катящийся к тебе сквозь лабиринт веков!
Между 1885 и 1893
Провидящий народ с огнем во взорах смелых
В путь тронулся вчера в немую глубь степей,
Закинув за спины малюток загорелых,
Прижавши их к сосцам цветущих матерей.
Мужья идут пешком вблизи телег скрипучих,
Где семьи скучены, с кинжалом при бедре,
Задумчиво следя цепь облаков летучих,
Умея тайный смысл постигнуть в их игре.
Сверчок, завидев их из глубины зеленой,
Одетых пылью трав, заводит гимн влюбленный.
К бездомным странникам Природа-мать нежней:
Струится светлый ключ из почвы каменистой,
В пустыне стелется ковер цветов душистый —
Для них, читающих во мгле грядущих дней!
Между 1885 и 1893
Свободный человек! Недаром ты влюблен
В могучий океан: души твоей безбрежной
Он — зеркало… Как ты, в движеньи вечном он,
Не меньше горечи в твоей груди мятежной.
Как по сердцу тебе в его волнах нырять,
На нем покоить взгляд! В его рыданьях гневных
И диких жалобах как любо узнавать
Родные отзвуки своих невзгод душевных!
Равно загадочны вы оба и темны,
Равно обвеяны молчаньем ледовитым.
Кто, море, знает ключ к твоим богатствам скрытым?
Твои, о человек, кто смерит глубины?..
И что же? Без конца, не зная утомленья,
Войну вы меж собой ведете искони!
Так любите вы смерть и ужасы резни,
О братья-близнецы, враги без примиренья!
<1890>
В те дни, когда цвела Природа красотой,
Чудовищных детей в восторгах зачиная, —
Я б жить хотел у ног гигантши молодой,
Как кот изнеженный, ярма забот не зная,
Следить, как, ужасы в забаву превратив,
Растет она душой и зреет мощным станом,
Угадывать страстей бунтующих порыв
В глазах, увлаженных всплывающим туманом.
Величьем форм ее я услаждал бы взор,
По склонам ползал бы ее колен огромных
И в час, когда бы зной, пора желаний томных,
Ее, усталую, по полю распростер,
В тени ее грудей дремал бы я небрежно,
Как у подошвы гор поселок безмятежный.
<1901>
Душистый шелк кудрей, рассыпанных до плеч
Волнами мягкими, каскадами живыми…
Восторг! Чтоб в эту ночь виденьями былыми
Альков мой населить и в нем зарю зажечь, —
Как носовым платком, махать я стану ими.
Вся пылкость Африки, весь блеск ее лучей,
Вся томность Азии, ее дворцов богатых —
В тебе, пахучий лес, пучина волн косматых…
Как в звуках музыки сердца других людей,
Так я, моя любовь, купаюсь в ароматах!
Я поплыву туда, где люди и цветы
Под зноем климатов ленивых замирают.
Уж пряди черные, как волны, поднимают
Мой опьяненный дух… Чудесный пир мечты,
Где весла движутся и паруса сверкают!
Звонкоголосый порт, где дух мой жадно пьет
Цвета и запахи… Как воды ярко блещут!
В волнистом золоте суда-гиганты плещут…
Огромной чашею синеет небосвод,
И вечные под ним струи тепла трепещут.
Я в черный океан, в котором скрыт другой,
Как барка окунусь, влюбленная в купанье…
Ласкаем качкою, ушедши в созерцанье
Прелестных образов, навеянных мечтой,
Я буду лень вкушать и пить благоуханья.
О, космы синие! О, темный мир силков,
Опутавших меня! Я тщетно вырываюсь…
На прядях скрученных, как на ветвях, качаюсь
И терпким запахом тропических лесов,
Смолы и мускуса безумно упиваюсь.
— В сапфиры с перлами я уберу тебя, —
О, будь, всегда лишь будь рабой моих желаний!
Ты не оазис ли, рожденный для мечтаний?
Не фляга ль вечности, со дна которой я
Глотаю медленно вино воспоминаний?
<1906>
