Перевод с италианского на француской язык некоего италианского писма..., Кантемир Антиох Дмитриевич, Год: 1726 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 26 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

РУССКЕ ПИСАТЕЛИ XVIII и XIX ст.

ИЗДАНЕ И. И. ГЛАЗУНОВА.

ОБЩАЯ РЕДАКЦЯ ВСЕГО ИЗДАНЯ П. А. ЕФРЕМОВА.

КН. А. Д. КАНТЕМИРЪ.
ТОМЪ II.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

ВЪ ТИПОГРАФИ И. И. ГЛАЗУНОВА, Б. МЩАНСКАЯ, 8.
1868.

ПЕРЕВОДЪ
съ италианскаго на ранцуской языкъ нкоего италианского писма, содержащаго утешное критическое описане Парижа и ранцузовъ, писанного отъ нкоего сицилианца къ своему приятелю.

(На славянороссйской языкъ переведено съ &#1139,ранцуского въ царствующемъ С.-Петерьбурх, лта Господня 1726).

Мой друже!

Близко уже десяти лтъ минуло, какъ я живу въ Париж, и еще не могъ хорошо познать градъ сей. Не думай, что утхи, которыя безчисленны суть въ семъ великомъ Вавилон, мшаютъ мн знать оный: ибо, напротивъ, т самыя великую мн подаютъ охоту, чтобъ оный познать. Чрезъ толь долгое время (моего въ семъ град пребываня) не имлъ я нужды въ доктор, понеже еще не боллъ, здсь будучи. Когда я о себ сказалъ, что николи еще кровь не пущалъ (себ), хирурги Французске никакъ мн поврить не хотли, пока не увидли нагаго.

Ты, понеже знаешь образъ житя моего и склонность мою, можешь разсудить, какъ я здсь живу ординарно. Я встаю вдругъ съ солнцемъ, но се великое свтило не часто здсь является, того ради большее иметъ почтене, нежели короли хинске въ своемъ государств, понеже иногда чрезъ цлую полгода невидимо бываетъ. Я всегда зло рано пробужаюсь: пне птуховъ отворяетъ глаза мои и шумъ людской да лошадиный подымаютъ меня отъ сна.

Главная моя забава есть читане, когда не имю что писать, или и читать и писать въ тоже время, скончавъ учене утрешнее, которое есть движене души, начинаю я уже движене тла и не нахожу я лутчую утху, какъ прохожене. Когда день красный, тогда я гуляю въ изрядныхъ и долгихъ аллеяхъ въ сни древесъ, что называемъ мы se promener (проходиться), ексерцицумъ туркамъ весьма неудоботворимы и которой смтный является азатомъ. Итакъ я иду многя мили въ каждый день, никуды же путешествуя.

Для сего дла король содержитъ, въ пользу праздныхъ и лнивыхъ, преизряднйше всея Европы сады. Ложуся я ввечеру весьма поздно, истязую себя во всемъ, что я чрезъ весь день сдлалъ, дабы могъ отвтъ дать о всемъ себ самому. Таже молюся Богу, чтобъ онъ затворилъ мн очеса въ нощь, дабы оныя отворить поутру.

Нужды мои всегда тже суть: хлбъ, постеля и платье. Не желаю я такихъ яствъ, которыя дятъ богатые и деликатнйше мене. Исходя изъ великихъ палатъ вельможъ, не стыжуся входить въ мою малую избушку. Платья золотыя и серебряныя не лутче облекутъ тло мое, нежели шерстяная одежда. Буде же я лишаюся чего либо, ищу оное въ книгахъ Сенеки (и абе найду): ‘хощешь ли быть богатъ, и ничтоже желай’.

Воздержаваюся отъ всего того, что дорого продается и которое не можетъ безъ сожалня купитися. Съ такимъ умренемъ понуждаю похоть голодомъ умирать, и буде когда плоть завоюетъ, то скупость пола женскаго служитъ вмсто лекарства противу бунтованя того. Люблю я любовь имть больше по образу Сусанны, нежели по обычаю Далиды, и не даю зло свободно своихъ волосовъ, буде ихъ самъ не отржу, понеже тяжеле есть быти Кеенократомъ, нежели являтися быти. Мы будемъ всегда люди, пока будутъ женщины, и лутчее посредство есть похоти себ покорить, нежели онымъ покоритися.

Чужестранные здсь охотно премлются, пока ничего не просятъ, которые никакого дла не длаютъ кром гуляня, иные же упражняются во отирани сажи съ комилей, что савоярцомъ привилегемъ дано есть, которые зрятся по улицамъ черне араповъ и злосмраднйшее жидовскаго нкоего синагога.

Наконецъ я нкогда умничаю, а иногда и дурачуся, что немалый есть способъ, дабы могъ любимъ быть отъ всхъ. Писалъ нчто, также и печаталъ, и оное всмъ отъ вышняго до послдняго угодно было. Король опредлилъ было мн жалованье, да война оное отняла. Вельможи почитали меня словами, а ученые благовонными куренями и ароматами, женщины нкя понуждали меня писать многя книги, но я теперь не могу слова объ нихъ написать, такъ какъ писывалъ, когда любливалъ того. Муза моя (нын пть не знающая) слагала поэзи сладостнйшя, нежели оныя, отъ Гварина сочиненныя.

Понеже въ семъ город всегда и много харчу требуется, буде не будемъ имть двухъ ангеловъ хранителей, единъ тла, а другой мшка, то устремлене наше къ сластолюбямъ, а прочимъ скупость перве обнажитъ насъ даже до послдней рубашки, а потомъ отведетъ и въ госпиталь. Я буде не имю истраченное уже свое богатство, то имю новое нкое имне, которое николиже имлъ, то есть, учинился льстецомъ. Подобаетъ здсь хвалить все и всегда, и больше худое, нежели доброе, нужда есть потакать и въ самыхъ погршеняхъ, аще хощешь жить въ мр съ молодыми людьми. Единому я лицемрству весьма противлюся, не моги терпть, чтобъ и Бога и людей обманывали для почтеня даволовъ. Я учинился учителемъ комплементовъ и наипаче въ испрошени прощеня, которыя рядъ комплементовъ толь наипаче обычайный есть во Франци, коль въ Итали воздыханя не употребительны суть.

Дружба и услуги и общаня здсь отъ рода лягушекъ ‘vox, vox, praeterhacque nihil’, то есть ‘гласъ, гласъ, боле ничтоже’. Низкй комплементъ или учтивство творится безъ испрошеня позволеня. Отъ сего можешь свободно врить, что они прощаютъ и брани, и буде кто вспомнитъ какую прятную досаду, той не есть добрый французъ.

Я елико о Париж не знаю, какъ зачать, чтобъ теб учинить описане таковаго града, его же жители поселилися ажъ на мостахъ рчныхъ и на крышкахъ палатъ, и идеже жены, родящя витязей, больше командуютъ, нежели муже. Сей великй градъ есть столица шума и понеже ты желаешь имть описане ея, зачну отъ безпрестаннаго движеня, которое зд царствуетъ во дни и нощи.

Когда учитель Нерона писалъ о тишин житя, я чаю, что онъ воспрялъ сю матерю отъ возовъ наемныхъ того времени, противополагая тишину шуму безпрестанному, отъ тхъ въ Рим чинимому, таковыхъ здсь обртается безъ числа много, которые суть рубищемъ одты и оболочены глиною, и не инако что устроены токмо, дабы тми людей убивать. Лошади, которыми возятъ оные возы, ходя, дятъ, подобны тмъ, которыя Сенеку возили въ деревню, толь суть сухи и безтльны, возницы суть такъ глупы, имютъ гласъ хрипливый и ужасный и лопане плетей ихъ прибавляетъ шумъ видомъ нкакимъ толь ужаснымъ, что кажется вс Фури (адскя богини называются) о семъ пекутся, дабы сдлать изъ Парижа адъ нкй. Се свирпое велне платится по часамъ. Обычай сей изобртенъ, дабы упрочатъ дни въ таковомъ времени, гд жизнь есть толь кратка.

Свыше сего великое число толстыхъ колоколовъ, повшенныхъ на вышинахъ безчисленныхъ башенъ, отнимаютъ тишину звукомъ своимъ, печаль наводящимъ, чтобъ сзывать живыхъ къ молитв и давать покой умершимъ, и тако уши платятъ дорогою цною безвинно вс утхи, которыя проче тла уды получати могутъ.

Коли древле нкй императоръ воспрялъ такое безуме познать пространство Рима, вывсивъ вс паутины, повелнемъ его собранныя со всего окруженя сего великаго града, величество Парижа лучшимъ и пристойнйшимъ резономъ могло бы измрено быти превосходнымъ количествомъ лакеевъ, лошадей, собакъ, стряпчихъ и мошенниковъ, тамо обртаемыхъ, вси си суть почти третя часть сего великаго народа.

Приложи рыкане и крикъ всхъ ходящихъ по улиц, продаючи травы, молочныя яствя, овощи всякя, ветоши, песокъ, метлы, рыбу, воду и тысящу иныхъ вещей, потребныхъ къ житю, я не чаю, чтобъ нашелся въ мр такой отъ рожденя глухой, толь самъ себ врагъ, который бы восхотлъ таковою цною подучить слышане, дабы слышать таковый давольскй звукъ.

Лишене зрня здсь есть весьма въ чести. Николи не видалъ я такъ много слпыхъ: ходятъ по всмъ улицамъ града безъ поводильщика и ходятъ многе вмст между безчисленными каретами, возами, лошадьми и съ такою бглостью, какъ бы имли глаза на ногахъ своихъ. Живутъ они вси вкуп въ нкихъ великихъ палатахъ, нареченныхъ l’hospitale de quinze vingt — госпиталь декензъ вентъ, гд питаются милостынею, отъ народа подаваемою, въ память трехсотъ французскихъ жентиломовъ, которымъ въ старыхъ временахъ единъ отъ султановъ египетскихъ веллъ глаза выколоть. Си женятся, родятъ дтей и веселятся. Сверхъ сего не мало докучаютъ христаномъ въ церквахъ, прося отъ нихъ милостыни, имя въ одной рук блюдо мдное, а въ другой клюку и такъ громкимъ голосомъ, якобы христане были т самыя статуи, отъ которыхъ древле киники аинейцы просили помощь, чтобъ стяжать терпне.

Домы здсь кажутся что построены философами, а не архитектурами, толь грубы суть съ надворья, но снутри суть зло изрядно украшены. Прочее же крайнее оныхъ преизящество состоится въ великолпи шпалеровъ, которыми стны суть убраны, понеже во Франци не имется обычай таковый, чтобъ стны украшать скульптурами.

Вельможи разнятся отъ прочихъ симъ токмо, что ничтоже творятъ, чтобъ другимъ было въ пользу, и множествомъ скотинъ и животныхъ о двухъ ногахъ, которыя всегда за ними ходятъ, когда они здятъ въ каретахъ, тогда лошади идутъ вредъ лакеями, понеже здсь мода есть, чтобъ куча ихъ висла назади кареты, стоя на ногахъ, какъ колосъ родскй и обхватившйся объятемъ нкакимъ непристойнымъ, якобы входяще во градъ Пентаполиса трумфомъ.

Не похваставши можно сказать, что весь Парижъ есть нкакой вольный домъ: повсюду зрится кабаки и кружала, вольные домы и вольнодумщтки. На поварняхъ по вся часы огонь не гаснетъ, понеже по вся часы дятъ. Завтракать или кушать чрезъ весь день за равное почитается, тожъ есть во Франци. Французы не любятъ ароматы левантске, не для того, что они презираютъ си приправы драгоцнныя, но для того, что оными услаждаются ишпанцы и италанцы, не хотятъ подражать другимъ нацямъ и въ самыхъ добрыхъ длахъ. Ничто скупо длаютъ: столы ихъ всегда изобильны, сами никогда не дятъ, любятъ пить малыми рюмками, но часто и николиже пьютъ сами, но и прочихъ сосдящихъ пить принуждаютъ.

Простыя народъ не упивается, разв въ праздники, въ которыхъ никакую работу не длаютъ, а въ проче работные дни работаютъ съ великимъ прилежанемъ, во всемъ мр не обртается (чаю) народъ трудолюбивйшй сего, который бы то,ъ мало барыша имлъ, понеже весь прибытокъ употребляютъ на удовольствоване чрева своего и на платья, однакожъ всегда суть довольны.

Излишества здсь суть толь чрезъ мру многя, что колибъ кто захотлъ обогатить триста городовъ пустыхъ, довольно-бъ было раззорить одинъ Парижъ, блещитъ здсь безчисленное множество лавокъ, въ нихъ же такя только продаются вещи, въ которыхъ нужды нтъ, разсуди же о прочихъ, въ которыхъ потребныя покупаются вещи.

Рка, называемая Сеннъ, течетъ посреде города. Она привозитъ все, что къ пропитаню одного миллона людей довольно быть можетъ. Вода собою чиста и здорова: люди и скотъ пьютъ оную, однакожъ всегда за деньги, хотя бъ она была мутна, хотя свтла, и се я наипаче не праведно быти нахожу, что суденко кое-либо воды тужъ цну иметъ, когда вода полая и когда спала.

Вещи, потребныя къ житю (человческому), обртаются вельми изобильно и по всмъ улицамъ града. Темистоклесъ нашелъ бы на всякой улиц Парижа три оные города, данные ему отъ короля персидскаго, одинъ (сирчь) для хлба, а друге два для вина и одежды, все здсь берется однаково какъ для нужды, такъ и для забавы, будучи забава въ такой же важности, какъ и потребность: толико власти имютъ надъ людьми суетныя и непотребныя дла.

Хотя когда дождя и не бываетъ, однакожъ бродятъ здсь по грязи, понеже всякй соръ и помои бросаютъ на улицу, а прилежное магистрата смотрне не довольно есть, чтобъ оныя приказывать чистить. Да однакожъ дамы ходятъ почти завсе въ туфляхъ. Древле люди въ Париж не могли инако ходить, чмъ въ сапогахъ, еже причину подало ишпанцу нкоему спросить, видя ихъ въ такомъ состояни въ день своего отъзда, что не весь ли городъ отъзжаетъ на почт.

На рк зрятся многе мосты и нкоторые сдланы изъ дерева, а друге изъ камня, на нкоторыхъ и строене имется преизрядныхъ палатъ и лавокъ, наполненныхъ драгоцнными вещьми и товарами, но понтъ-нефъ (то есть новый мостъ) кажется быть достоинъ боле города, нежели рки, построенъ на двнадцати сводахъ, изъ камня твердаго, широкъ и великолпенъ, и сей-то есть главнйшй, на которомъ возы, лошади, кареты и народъ, днемъ и нощю, непрестанно ходятъ. На самой половин сего моста зрится статуя Генриха великаго, верхомъ, поставлена на преизрядномъ петестал, майестуозна и достойна такъ великаго монарха. Кажется, что мдь, сколь она ни холодна есть, дышетъ еще жаромъ марсовымъ сего воиственнаго короля: толь хорошо художникъ изобразилъ его.

Женщины здшня любятъ малыхъ собакъ любовю нкоею чрезвычайною и съ толикимъ ласканемъ за ними ходятъ, какъ бы они были отъ породы той собаки, которая послдовала за Товемъ. Он суть самыя лучшя и скареднйшя украшеня града, понеже пригожя зло рдко обртаются, а коли пригожа, то уже красне всхъ женъ всего свта и для того имютъ он удобство всякаго рода склонить пробрсти себ все, а не потерять ничего. Привиллегумъ такожде имютъ надъ мужьями своими начальствовать и никомуже повиноватися. Вольность сего женскаго пола большая здсь есть, нежели которую имютъ въ пол арапы, которые никогда ввечеру на томъ же мст не ложатся, гд поутру встали, суть же равно лукавы, какъ и словесны, продаютъ товары въ лавкахъ и на торгахъ и не уступаютъ мущинамъ ни въ искуств повствованя, ни въ спорахъ и продаж дорогою цною самыхъ останковъ послднихъ своихъ товаровъ.

Т, которыя охоту имютъ мудрыя быть, не уступаютъ никому мста, и когда он содержатъ въ голов своей сентенци Амита и Кориска, не обрящется таковый Ксенократъ, который бы не склонился. Нкоторыя ходятъ въ Париж въ компаню стихотворцевъ и понеже здсь осуждается всякое незнане хотя непотребной вещи, того ради почти вс женщины хвалятся, что они имли учителя, который ихъ училъ, и хвастаютъ тмъ, что изъ нихъ многя, которыя пишутъ и книги издаютъ, мудрйшя дтей длаютъ, благо говйнйшя утшаютъ печальныхъ, которыя изъ нихъ подобре, дятъ въ день только разъ, сколько разъ мухамедане молятся, будучи здсь обычай, чтобъ солнце восходящее встртить съ хлбомъ въ рукахъ.

Убираются всегда весьма изрядно, гуляютъ безпрестанно любятъ имть конверсацю съ веселыми людьми, ходятъ по городу какъ имъ нравно, двери дому ихъ всегда тмъ отверсты, которые хотя единожды уже у нихъ были, никогоягь ненавидятъ, разв когда кто насмвается дламъ ихъ, перемняютъ часто видъ своего платья, какъ перемняютъ часто и лице свое. Суть изъ нихъ нкя, которыя забываютъ запереть на зло воровъ, понеже на себ носятъ все свое отцовское наслде. Благороднйшя волочатъ за собой долгой нкакой хвостъ парчевой или шелковой, которымъ чистятъ церкви и огороды. Вс он имютъ привилегумъ ходить всегда въ маскарахъ, скрывать себя и являться когда он хотятъ, и съ маскарою бархатною черною нкогда входятъ и въ самую церковь незнаемы Богу, и мужьямъ своимъ. Самыя пригожя людьми владютъ какъ королевы, мужьями своими какъ людьми, а любимцами своими какъ своими подданными, не знаютъ он, что то есть дтей своихъ своими кормить грудьми, сидть взаперти дома, длать полотно Пенелопы и насмваючися прядущему Геркулесу, но живучи въ такомъ самоволи, хвастаютъ, что он родятъ капитановъ и ученыхъ людей, которыми ся страна изобилуетъ, понеже здсь находится солдатъ и учителей больше, нежели въ Инди и Ази суеврцевъ и астрологовъ.

Премлютъ и являютъ любовь свободно, но несовершенно, ни долго любятъ брачный союзъ, который встарину нерасходный бывалъ до смерти, теперь точно на время содержится. Отъ того происходитъ, что вольные разводы бываютъ и въ самыхъ постояннйшихъ домхъ, понеже мужъ живетъ въ провинци, а жена веселится въ Париж.

Ревнивыхъ здсь мало обртается и почти зло рдко таковые находятся, которые бы за несчастье себ почитали, что жена ему неврна. Поцлуй (который въ турецкой земл, въ Итали и въ Гишпани почитается за начало прелюбодяня) здсь есть нкая лучшая учтивость. Когда-бъ той язычникъ персидянинъ, который столько мста проздилъ, чтобъ трижды поцловать пригожева Кира, былъ бы въ Париж, не завелико бы почелъ оную свою охоту. Не бываютъ здсь визиты безъ поцлуевъ, суть бо одного рода съ деньгами, которыя тому цну длаютъ, чему хотятъ, и понеже поцлуй товаръ есть, который ничего не коштуетъ, который никогда же умаляется, но всегда изобилуетъ, никто не скупится оные раздавать, мало такихъ, которые бы того жадали.

Легкость есть пятый элементъ французовъ. Любятъ все новое знать, длаютъ все, что могутъ, чтобъ не долго знаться съ однимъ прятелемъ, въ одно и тоже время склоняются и къ теплу, и къ стуж, по вся дни новыя выгадываютъ моды своего платья и понеже скучаютъ жить въ своемъ отечеств, здятъ то по Ази, то по Африк, то въ Ишпаню и безчисленные городы, а все то для того, чтобъ воздухъ перемнить и прогуляться, которые не имютъ способа здить, тожъ длаютъ съ своими домами, что и съ платьями, часто перемняютъ свои жилища, опасайся, чтобъ не застарть на одномъ мст.

Портные больше трудятся, чтобъ что нибудь выдумать, нежели что сшить, и когда какое платье подержитъ больше, нежели цвтокъ, то кажется, что уже оно весьма престарло, отъ того родился народъ цлой Фриперовъ — люди грубые, происходяще отъ древняго Исраиля. Мастерство ихъ есть покупать и продавать старые обноски и всякя ветоши и живутъ прохладно, обнажаючи однихъ, а убирая другихъ. Способъ зло изрядный для такъ многолюднаго города, гд т, которымъ скучно кажется долго носить одно платье, могутъ найти способъ перемнить оное съ умреннымъ убыткомъ и гд проче, которые платья не имютъ, имютъ посредство себя убирать не за великя деньги. Наконецъ, что паче не вроятно есть, когда бы сто тысячъ челобитчиковъ вышли бы отъ рукъ прокурорскихъ, можно найтить въ семъ город довольно рубашекъ и платья, чтобъ покрыть наготу ихъ.

Языкъ Французскй есть нкая искусная мшанина изъ латинскаго, италанскаго и гишпанскаго. Языкъ сей весьма смаченъ про тово, кто его разуметъ, глотаютъ половину рчей, не пишутъ такъ, какъ говорятъ, утшаются тмъ, чтобъ говорить такъ, какъ бы друге ихъ не разумли: толь жестокъ и быстеръ видъ есть ихъ глаголаня, хотя уже теперь языкъ ихъ очищенъ и сладокъ.

Понеже они весьма ненавидятъ разговаривать о настоящихъ длхъ, всегда говорятъ о предбудущихъ, очень рдко о прешедшихъ, а о старин никогда же, почитаютъ за нкое гишпанское прегршене разгребать старые вки, ищутъ книги новыя, лошадей молодыхъ и друзей, который бы въ тотъ самый день родился.

Француза познать можно отъ четырехъ вещей, то есть когда часы бьютъ, когда спрашиваютъ о чемъ нибудь, когда общаютъ что либо и когда разговариваютъ о своей любви. Едва начнутъ часы бить, то онъ спрашиваетъ, который часъ, хотятъ они, чтобъ ихъ другъ отвтствовалъ ему прежде нежели вопрошенъ будетъ, ино не длаютъ, разв что. не общали, а елико о любви большую охоту имютъ, чтобъ публиковать показанныя ему склонности отъ своея любимицы, нежели получать оныя

Буде примнене времени понуждаетъ французовъ по утру одваться шерстью, а ввечеру шелкомъ, легкость разума ихъ понуждаетъ такожде, чтобъ выдумать новые образы житя и одежды своей.

Мотовство и чрезмрныя роскоши могли бы здсь почесться за два добра, неже за два зла, когда бы только богатые жили роскошне, но зависть къ тому-жъ понуждаетъ и прочихъ, которымъ отъ того конечное бываетъ раззоререне. Итакъ кажется, что Парижъ повседневно приближается къ паденю своему, буде то правда, нкоторый изъ древнихъ сказалъ сирчь, яко чрезмрныя роскоши есть знакъ града, ищущаго раззоритися. Но теперь, какъ уже лакеи и возницы стали носить кармазинъ и перя и какъ уже сребро и золото, такъ не въ диковинку стало, что стали оное носить и на ихъ платьяхъ, кажется, чрезъ лишнее мотовство скончаться имютъ: понеже ничто такъ не понуждаетъ благородныхъ гнушаться платья златотканнаго, какъ коли видитъ оное на тл самыхъ подлыхъ людей.. Одному только королю повинуются, а ни одного изъ вельможъ нтъ, который бы не грозилъ меньшимъ себ. Когда подобающее королю воздашь, то уже въ прочемъ можешь жить по гречески. Не имется тамъ обязательство, чтобъ по улицамъ шляпу снимать, хотя бы передъ кмъ, разв только предъ Богомъ, когда онаго несутъ къ болящимъ. Такожде вольность имютъ и простолюдины. Никому не уступаютъ, не могутъ терпть ниже малйшую досаду и больше тхъ боятися подобаетъ, неже честныхъ и знатныхъ., людей, не знаютъ бо они, что въ республикахъ длается, гд тысяча государей начальствуютъ надъ безчисленными подданными. Нтъ во всемъ свт другова народа такъ, самовольнаго и дерзкаго, какъ сей. Сами себе таковому закону вдали, чтобъ ничего того не длать ввечеру, что поутру длать общано. Сказываютъ, что они только имютъ ту власть, чтобъ на слов не стоять, не смотря на то, что стыдно будетъ, а то для того чинится, понеже думаютъ, что они только во всемъ свт умютъ веселитися истинною вольностю.

Камене продаются здсь зло дорого: одна маленькая комнатка боле стоитъ, нежели десять домовъ въ Москв зимою въ которой и Платонъ не захотлъ бы обитати и, въ которой ни Догенъ не нашелъ бы лишняго, понужденъ столько заплатить, сколько десять киниковъ не могли бы снести, а имне мое движимое все есть одни убой стнные посредственной цны, которыми одты четыре стны, одинъ столъ, одна кровать, нсколько стульевъ, одно зеркало и персона королевская.

Худыя вещи дороже здсь, нежели добрыя, отъ сихъ числа суть и смоквы, которыя продаютъ здсь дороже, ежели дыни въ Гишпани. Подлинно Евва не преслушала бы повелня Божя въ раю Армени, когда-бы заповдный оный овощъ былъ единъ отъ сихъ смоквей, но напротиву груши суть здсь чрезъ мру хороши.

Цитроны содержатъ первое мсто между драгоцнными вещми, понеже они привозятся изъ Итали и изъ Португали, и они почитаются паче всхъ прочихъ овощей. Такова-то есть склонность человческая, яже то токмо добро быть вмняетъ, на что многихъ денегъ требуется.

Вино пока еще у воротъ градскихъ иметъ цну непосредственну, а какъ уже въ городъ войдетъ, перемняется въ золото пемое. Малая мра платится дороже въ Париж, нежели цлый боченокъ въ деревн. Богатымъ достается пите се дражайшею цною, понеже они покупаютъ оное мрами (сирчь не оптомъ) изъ вольныхъ домовъ. Водьнодомцевъ здсь такъ много, что можно одними ими населить одинъ большой городъ, суть же они почти вс святые чрезъ добродтель, которую они имютъ въ прумножени сего питя, премняя воду въ вино, то есть длаючи Бахуса притворнаго.

Коли случится теб когда прхать въ Парижъ, стерегись, чтобъ не войти въ такую лавку, гд продаются вещи непотребныя: понеже коли уже сидлецъ учинитъ теб описане своихъ товаровъ, многими увщательными словами, тотчасъ склонитъ и понудитъ тебя, ничтоже теб знающу, безчисленными своими поклонами, чтобъ что нибудь купить, и наконецъ столько говоритъ, что и наскучитъ, и оглушитъ тебя, когда войдешь въ лавку, то онъ зачинаетъ показывать все то, чего теб не надобно, а то, чего ты желаешь, напослди покажетъ, и тогда такъ хорошо и говоритъ, и длаетъ, что ты можешь истратить вс свои деньги, покупая его товаръ за то, чего оный не стоитъ. Чрезъ се посредство они получаютъ мзду за столько учтивствъ и за труды безпрестанные, которые премлютъ, показуя даромъ сто разъ въ день свои товары курознымъ людямъ, которые хотятъ все видть, а купить ничего. Аще не нужныя вещи покупаются дороже прочихъ, кажется мн, что ценсоръ римляновъ имлъ резонъ сказать, яко то что стоитъ одной полушки, есть зло дорого, когда оно не потребно {Здсь ошибочно написано извстное выражене Катона ценсора: ‘все, что излишне — недешево, ненужная вещь, еслибъ даже она стоила одного обола, все же очень дорога.’}:

‘Ce qui cote un obole est tr&egrave,s cher

Quand est pas ncssaire.’

Сегодня поутру дождь шелъ, къ полудни стало красно,потомъ палъ снгъ, таже встала великая погода съ дождемъ и стояла чрезъ два часа, а наконецъ воздухъ сталъ тихъ и явилося солнце, которое скончало день весело. Таковъ есть климатъ парижской: теплот вечерней послдуетъ заутренняя стужа, элементы суть въ непрестанномъ движени и времена почти всегда безпорядочны, ибо николиже покоится и инфлюенци его суть всегда неравны. Постоянны токмо худыя дла суть здсь, а наипаче зима, которая продолжается чрезъ цлые осмь мсяцевъ съ превеликими свирпствами, въ т времена обычайно бывающими, которыя одно за другимъ слдуютъ, дождитъ, снжитъ, градъ падаетъ, мерзнетъ, туманы и воздухъ толь темные, что скрываетъ отъ очесъ нашихъ солнце по цлому мсяцу. Не великое убо диво, что французы, примнялся по непостоянству своего климата, суть толь скоры, и что дамы въ тожъ время носятъ на одной рук муфту, а на другой опахало.

Въ постъ народъ бжитъ поутру къ поученью съ превеликимъ говнемъ, а посл обда на комедю съ такою же охотою и прилежанемъ. Имется здсь много еатровъ, которые всегда суть отверсты во увеселене любящихъ таковое зрлище: въ одномъ отправляются оперы, а въ другомъ комеди и трагеди. Каждая артель (сихъ комедантовъ) желаетъ, чтобъ побольше къ себ привлещи зрителей, но народъ тамъ наипаче сбирается, гд больше смху бываетъ, и для того италанцы преуспваютъ боле, нежели Французы, отъ простоты народной.

Ябедники, карлатаны, игрецы и лакеи суть лучшая украса Парижу. Первые учатъ насъ, чтобъ мы не тягалися, да не како они поглотятъ наше имне своими лукавствами, вторые показываютъ намъ постояннаго невоздержнаго жьтя, да не како впадшихъ въ руки ихъ уморятъ насъ своими лекарствами, игрецы понуждаютъ насъ бодрствовать, да возможемъ добр хранить нате имне, а лакеи изобри такой секретъ, чрезъ который можемъ и мы вкусить веселе еже самимъ себ служить, да не возъимемъ (якоже Господь глаголетъ) недруговъ въ дом своемъ. Сказываютъ между ими, что слуги нмцы суть товарищи господъ своихъ, слуги агличане суть подданные, италанцы почтительны, гишпанцы покорны, а слуги французы — они сами надъ своими господами начальствуютъ. Продерзость ихъ есть чрезмрна, того для король запретилъ имъ подъ великимъ наказанемъ носить трости, которыми они длывали повсядневно новыя безчинства, наипаче понеже было ихъ больше, нежели сто тысячъ, тмже способны ко всякому непотребному случаю.

Мсто, гд парламентъ собирается чинить, цлый городъ въ средин самого города. Къ мсту сему иные не учащаютъ, кром тхъ, которые или свое защитить или чуждее похитить желаютъ. Догенесъ съ фонаремъ своимъ не нашелъ бы тутъ ни дву друговъ, ни человка удовольствованнаго.

Прокуроры, которые во всхъ городахъ Франци безчисленны суть, на семъ мст всегда тьмами обртаются. Си суть нке люди, выбранные на то, чтобъ утылыхъ высушать и не допущать сухихъ, чтобъ ожирли. Кажется, что государи сего ради только терпятъ имъ, чтобъ содержали войну нкую цивильную между своими подданными, чая, что коли они не будутъ жизнь свою провождати, прося правосудемъ то, что имъ надлежитъ, и отъемля то, что не надлежитъ, сила ихъ была бы въ бдств чрезъ интриги и дйствя оныхъ.

Когда войду въ большую салу, вижу неисчетное нкое множество людей, огнемъ дышущихъ, отъ нихъ же одна половина мучитъ другую ябедами, чрезъ многе уже годы, упрямствомъ и давольскими ябедниковъ вымыслами протяженными. Платье ихъ долго и черно, чтобъ тмъ показать коль смертоносны суть всему свту, на голов носятъ шляпу о четырехъ рогахъ, по манеру поповскому, и въ такомъ убранств защищая иски свои, мнятся, яко бы только жертвъ на алтарь устинана приносятъ.

Оружи ихъ суть языкъ, перо и мшокъ: первыми двмя защищаютъ и раззоряютъ своихъ питомцевъ, а мшкомъ ихъ обнажаютъ. Дло тогда разв кончаютъ, когда уже у челобитчиковъ денегъ не останется, чмъ бы вдаль производить, и какъ уже судъ окончится, то истцу бол не достанется, какъ одинъ охапокъ испачканной бумаги, исполненой нкакими литерами ворожейными. Въ семъ то пол боя отецъ и сынъ, мужъ и жена, господинъ и слуга бьются одинъ съ другимъ перами, съ грозами, бранями, ругательствами. Тутъ неправедныя взятки, тутъ закладовъ неправедное удержане, имнй отъ душеприкащиковъ похищене, и рыдане вдовицъ и сиротъ.

Когда кто по прошестви многихъ лтъ выиграетъ свой искъ, тая его побда приводитъ его къ убожеству. Ся екзерциця, еже въ ссор пребывати, есть не удобовмстима: два бо соперника докучаютъ непрестанно тому же суди,— одинъ да только въ одной рубашк, а другой да весьма нагъ останется: понеже эксперенця явно показуетъ, что той, который искъ свой достанетъ, насилу иметъ чмъ одться, а той, который проиграетъ, не иметъ чмъ и наготу свою покрыть.

Въ библотек славнаго коего либо адвоката столько книгъ обртается, сколько въ мор рыбъ, которыя одна другую поядаетъ. Миллонъ мертвецовъ поставлены въ чинъ къ бою одинъ противъ другаго, дабы тмъ содержать ненависть непрестанную между всми живущими фамилами, толь противны, сумнительны, непостоянны и премнчивы суть мння сихъ юристовъ и толкователей закона, то законы устинана и всхъ протчихъ государей смшены и раззорены сими глупыми или злобными толкователями, которые неразумютъ правость закона или охоту имютъ находить въ нихъ сенсъ нкакой, еще незнаемой, а о томъ мало пекутся, что отъ нихъ весьмаго тонкаго истолкованя происходятъ безчисленныя ссоры. Пословица гишпанская кажется мн весьма праведлива быть: кто зачинаетъ какое дло (разумется въ приказ), садитъ пальмы. Есть же пальмы древо, которое не даетъ тому плода, отъ него же насажденно есть. Махометане суть многосчастливйше: палка оныхъ вершитъ въ два дни больше длъ, нежели здсь вс юристы за многе годы.

Римляне не могли согласиться, каковымъ надлежитъ быть судилищамъ. Катонъ хотлъ, чтобъ полъ того былъ устланъ бодцами, да тми растерзаются ноги ябедниковъ, а Марцеллюсъ напротиву желалъ, чтобъ былъ добре покрытъ и защищенъ отъ безвзгодя временъ, да тмъ убдитъ всхъ приходити, во еже бы умножити ссоры.

Дохторы цлятъ и убиваютъ многихъ, какъ во всемъ свт обычайно есть. Когда приходятъ къ какому больному, вмсто того, чтобъ познать болзнь, они тую отъ него спрашиваютъ. Нтъ лутчаго лекарства къ долголтнему житя своего провожденю, какъ ихъ отбгать. Нкоторый стихотворецъ латинскй, пиша о нкоемъ юнош римлянин, который легъ въ добромъ здрави своего состояня, глаголетъ: что умре нечаянно въ ночи, а вину тому кладетъ, что видлъ во сн нкоего доктора. Се же мн неправедно быти видится, сирчь, что равно платится дохторамъ такъ тмъ, которые изцляютъ, какъ и тмъ, которые убиваютъ, и что нсть суди таковаго, который бы наказывалъ дохторовъ невждовъ.

Искуснйшее упражнене есть здсь тое нкихъ мошенниковъ, filous, Филу называемыхъ, мастерство ихъ субтильне, нежели Геберра: ибо той показалъ образъ, какъ передлывать олово въ золото, си же изъ ничего длаютъ золото, крадутъ си съ толикою легкостю, чтобъ когда не стыдно было допустить себя украсть, желалъ быхъ съ охотою украденъ быть людьми толь искусными и лукавыми, никогда бы Геркулесъ не могъ познати, кто укралъ его волы, колико бы Какусъ былъ единъ отъ сихъ парижскихъ мошенниковъ, и да истину теб реку: кто ходитъ по ночи не безопасенъ есть, чтобъ не остаться нагому, какъ наши первые прародители, и кто спитъ днемъ, часто убждаетъ Аристотеля солгать, который сказалъ, что нтъ пустова въ естеств: понеже кто не довольно бдитъ, ничтоже обрящетъ и въ мшк, и въ дом своемъ. Нещадно наказуются си отъ судей, но тогда токмо, когда пойманы бываютъ, или когда не искусно длаютъ свое ремесло.

Скотина здсь смирне, нежели во всхъ прочихъ краяхъ, Не имются зми и почти никаке друге ядовитые зври. Се же наипаче дивно, что лошади, которыя животныя свирпе прочихъ, здсь лишаются того своего свирпства и бываютъ отъ ословъ смирне Аркади, французы ворочаютъ ими какъ хотятъ. Мало уже осталось, чтобъ научить ихъ преклонять колна, какъ турки длаютъ верблюдамъ своихъ каровановъ, бьютъ, скопятъ ихъ и коли уже не знаютъ, какъ ихъ больше мучить, претворяютъ ихъ въ подлый видъ обезьянъ, отрзавъ имъ хвостъ и уши. Отъ того произошла пословица: ‘Парижъ есть женамъ рай, мужьямъ пургаторумъ, а лошадямъ адъ’.

Елико о благоговинств, я не видалъ народъ благочтительнйшй, священниковъ воздержнйшихъ, церковниковъ благочиннйшихъ и черицовъ, которые лучше подавали (житя) образъ. Народъ учащаетъ въ церковь съ благоговинствомъ, купцы притекаютъ молиться Богу, чтобъ предуспвали въ длани купли. Одни токмо благородни и вельможи приходятъ, дабы позабавиться, поговорить и длать любовь свою. Нкоторые же приходятъ и въ сапогахъ, забывъ почтене, творимое отъ махометанъ, которые прежде внитя въ свое капище, оставляютъ башмаки у дверей за порогомъ.

Хотя здсь долго живутъ (люди), однакожъ стариковъ не много видть: бороды муже не ростятъ, такожде и волосовъ своихъ покрываютъ съ великимъ прилежанемъ пороки, отъ старости происходяще, чуждыми волосами, которые подаютъ имъ вчную нкую младость, отъ того времени какъ уже зачали перуки употреблять, головы мертвыхъ и женскя продаются дорогою цною, будучи мода такова, чтобъ гробы и жены сочиняли лутчй уборъ главы мужей.

Понеже все здсь въ Париж дорого есть и самые уже мертвые нколикое число платятъ, дабы получить погребене. Итако коли кто умираетъ, меньшую печаль иметъ умирать, нежели платить дохторамъ, которые ихъ убиваютъ, и попамъ, которые ихъ погребаютъ.

Ученыхъ людей столько здсь обртается, сколько въ Константинопол неученыхъ. Имются здсь многя академи, куда ходятъ честные люди разговаривать. Славнйшя академи суть си дв: языка французскаго и академя наукъ. Вторая состоится изъ философовъ, славнйшихъ, неже оные древне, которые повсядвевно открываютъ новыя таинства въ натур, а первая есть собране остраго ума людей, которые учатъ изрядство французскаго языка. Си-то учинили, что народъ ихъ искуснйшй есть въ глаголани, паче всхъ прочихъ народовъ всего мра. Университетъ такожде есть академя, гд обучаютъ молодыхъ людей началамъ вещей натуральныхъ, а сорбона есть преславная семинаря, гд богословя учитъ глаголати о таинствахъ закона. Изъ сей-то школы вышли первые въ ученяхъ и добродтеляхъ всея Европы люди.

Слышалъ я, что здсь только находится алхимистовъ, сколько и поваровъ, но ничто же ино отъ своего искусства получаютъ, кром непотребныхъ знанй. Сказываютъ, что есть близъ пяти или шести тысячъ такихъ злополучныхъ, которые единъ дымъ только премлютъ за трудъ и прилежане свое. Обычайна мзда, которую даетъ своимъ послдователемъ искусство се, еже есть богато въ надежд, таровато въ общани, остроумно къ труду и работ, котораго зачало есть еже лгати, средина еже работати, а конецъ еже милостыню просити.

Книжники и типографы содержатъ первый рангъ между искусствами механическими: во всемъ мр не найдешь городъ такой, гд бы больше книгъ продавалось и гд бы неудобство печатати больше было. Многя персоны пишутъ о матеряхъ изрядныхъ и курозныхъ, но почти вс т убоги суть.

Моральная наука есть вяще французамъ любима: много, еже о ней писано и весьма искусно, переводятъ такожде и печатаютъ книги греческя, латинскя, италанскя и гишпанскя, еже знакъ есть недостатка авторовъ, изобиля книжниковъ и великя пользы происходящей отъ употребленя ученыхъ людей. Богатятся книгопродавцы, хотя и_не разумютъ, книгъ тхъ, которыя они продаютъ. Объ нихъ Квеведо сказалъ, что они мучатся на свт за чужя дла.

Все, что хочется, можно найти въ Париж и найдешь то на поли……… Никую же выдумываютъ инвенцю ко вкушене всхъ утхъ житя сего, которую бы тотчасъ и въ употреблене не приняли. Не столько перипатетики и стоики трудились, чтобъ перемнить нравы, сколько повары здшне трудятся угодить чреву, всегда приправы новыя, всегда яствя незнаемыя. Французы бо уже скучивъ сть мясо ординарное, нашли посредство умягчать безмясныя животныя кости, изъ нихъ пресладостныя длать кушанья. Жить здсь дорого становится, хлбъ здшнй хорошъ и блъ и хорошо сдланъ, а иногда толь великъ, что однимъ можно удовольствоваться чрезъ нсколько дней цлой фамили, что случай подало нкоему утшному человку сказать, что когда бы. во время Христово, во удеи былъ обычай таке больше хлбы петчи, оные пять тысячъ мужей, насыщенные (нятьми хлбами), больше бы печи (въ которой хлбы испечены), нежели чудеси тому дивилися бы.

Прочее же хотя городъ сей толь изобиленъ, однако кто ничего не иметъ, то есть и огнь, и вода тому запрещенна, кто денегъ не иметъ, властно какъ бы былъ единъ отъ осужденныхъ римскаго времени, я не чаю, чтобъ въ Рим былъ ужаснйшй адъ, нежели какъ быть въ Париж убогому и видть себя всегда посреди всхъ утхъ и не мощи никую же вкусить. Между такимъ изобилемъ находится многое множество бдныхъ, просящихъ милостыню гласомъ нкакимъ наподобе нмыхъ, которые зимою замерзаютъ отъ хлада, а весною подносятъ цвты, дабы тмъ убдить къ сожалню.

Чаровству и чаровникомъ не врятъ французы, рдко же и бсноватымъ вру емлютъ. Преблюбодяне здсь почитается за нкую галантерею и се отъ самыхъ мужей, которые спокойнымъ сердцемъ зрятъ, какъ жена его съ прочими любится, въ чемъ резонъ имютъ, великая то глупость вашихъ ревнивыхъ италанцевъ, которые честь всю поставляютъ въ такъ слабомъ мст.

Все здсь продается, кром содержаня секретовъ, понеже французы говорятъ, что се должность отцовъ духовныхъ, и для того они только разв молчатъ о длахъ не нужныхъ, о тхъ, которыя имъ несказаны, и о тхъ, которыя не подаютъ имъ охоту говорить.

Учтивости, цивилитету здсь больше учатся, нежели въ царств хинскомъ. Употребляется оный зло изрядно между знатными персонами. Граждане къ нему примшиваютъ нкакую гордость, а народъ весь отдаляется того съ нкакою грубостю. Всякой перемняетъ оный по своей мод и учителей находится такихъ, которые учатъ въ церемони. Въ прошлыхъ дняхъ встртилася мн на улиц дама нкая, зло стройна собою, которая мн хотла продать комилементъ и не за великую цну, ходитъ она по домамъ и, продаючи товаръ, пробртаетъ тмъ нужная къ провожденю житя своего.

Любятъ здсь чужестранныхъ. Множество ихъ прзжаетъ отвсюду сюда видти короля, который есть государь зло собою пригожй и весьма мужъ совершенный. Всми они увеселяются забавами, кром благовоня, понеже король не любитъ оное и для того и проче вс принуждаютъ себя къ ненавидню онаго. Дамы, сказываютъ, что он обмираютъ, когда цвтокъ увидятъ. Итакъ персоны деликатнйшя отбгаютъ благовоня, которыя мы италанцы жестоко любимъ, а ишпанцы и вс азатическе народы за дражайшую вещь почитаютъ. Будучи толь лишенны сего наслажденя, пребываемъ всегда задушены вонью уличною и мерзкимъ духомъ нужниковъ, которые могли бы снести корабль Птоломеевъ.

Много здсь обртается учителей языковъ чужестранныхъ. Италанской и гишпанской больше прочихъ употребляютъ и много на оные два языка охотниковъ. Есть дамы, паче всего жадательны будучи разумть си два языка и говорить оными, не щадятъ своего труда, и многя въ тхъ преуспваютъ.

Истори временъ и случаи славные сего свта написуются здсь съ великою сладостю, такоже и въ календаряхъ изображаются вс батали и взятя городовъ и вс знатныя акци, приключившяся на мори и на земли, пекутся же, чтобъ оное изображене разными украсить дивизами и иными Фигурами утшными.

Повсягодно, въ постъ, собирается у нихъ славный ярмарокъ, называемый ярмарокъ святаго Германа, собирается же на пространномъ нкоемъ мст, исполненномъ лавками, гд безчисленное множество купцовъ выкладываютъ самые лутче и пригоже товары, которые длаются въ семъ славномъ град. Находятся такожде тутъ всякаго вида водки, вина и конфекты, продаются и всяке движимые сосуды и уборы, домовъ драгоцннйше. Весь городъ тутъ сходится, однакожъ боле, чтобъ забавлятися, нежели чтобъ что купить. Любимцы лукавнйше, двицы краснйшя и мошенники искуснйше всегда тутъ кучею ходятъ, какъ сердца, такъ и мшка украденя часто тутъ чинятся и понеже сборище бываетъ велико и безпрестанно случаи случаются вельми диковинные въ кражахъ и любви.

Мшки подобны суть Пиагорскимъ душамъ, переходятъ бо отъ одного къ другому повелнемъ нкакимъ невидимымъ. Прежде сего и король сюда прихаживалъ, а теперь уже не ходитъ. Главнйшее веселе тутъ бываетъ нощю,когда зажгутъ безъ числа многя свчи, чинно разставленны въ лавкахъ, которыми ярмонокъ наипаче великолпенъ и блистателенъ является, покрываются пороки лицъ дамскихъ, прочимъ же забавамъ лутчй, сладостнйшй подаютъ вкусъ.

Инвенця парижскаго нощнаго украшеня чрезъ неисчетное множество свчекъ достойна есть, чтобъ самые дальные народы приходили смотрть то, что греки и римляне не могли выдумать во украшене своея республики. Свчи, поставленныя въ стеклянныхъ Фонаряхъ, повшены на воздух въ равномъ разстояни, стоятъ въ порядк удивительномъ, ставятъ ихъ всхъ вдругъ и свтятъ чрезъ всю ночь. Зрлище се есть такъ изрядно и толь добр устроено, что когда-бъ Архимедъ еще былъ живъ, не могъ бы ничего сладостнйшаго и полезнйшаго прибавить. Си нощные огни приносятъ чрезмрное добро всему народу, помогаютъ безопаству общества, какъ и воины пхотные и конница, которые ходятъ во всю ночь по всему городу, дабы возбранить разбойникамъ убивства и воровства, которыя прежде сего въ темнот безопасно совершалися, что длаетъ Парижъ (кром шума страшнаго) градомъ безопаснйшимъ и веселйшимъ всего мра.

Обращаюся къ славному огороду детуллери (называемому), котораго изящество и слпыхъ веселитъ, которые лтомъ по всякъ день ходятъ туды гулять, будучи сдланъ во увеселене многолюднаго народа. Художество положило вс свои силы, чтобъ оный сдлать достойнымъ для таковаго множества знатныхъ персонъ, которыя въ немъ учащаютъ, для толь великаго числа красныхъ дамъ, которыми оный украшается, и для такъ чрезмрнаго множества честныхъ людей, которые всегда тутъ гуляютъ.

Входъ въ сей огородъ заказанъ лакеемъ и каналй весьма пространенъ есть и почти большую часть народа вмстить можетъ, когда бы пришелъ весь вдругъ. Лежитъ на берегу рки Сеинъ. Видне рки сея, горки и въ близости къ нему сущя поля прибавляютъ пригожство и изрядство. Его великя аллеи, покрытыя листьями безчисленныхъ древесъ, снь подающихъ, убждаютъ людей, чтобъ гулять въ нихъ, а когда утрудится кто, тотчасъ везд найдетъ довольно лавокъ, воеже ссти, еатровъ, лабиринтовъ и тапеты зеленыя травы, коежебы удалитися, якобы въ нкакое всесладостное уединене.

Зрится тамо на платьяхъ все то, что роскошство лутче и изящнйше выдумать можетъ. Дамы тамъ всегда съ новыми модами въ ихъ убранств, съ лентами, съ драгоцнными каменьями одты видомъ нкакимъ, сердце веселящимъ, показуютъ златыми и сребренными парчами безпрестанное свое попечене о великолпи.

Муже такожде съ своей стороны также суетны, какъ и женщины, съ плюмажами и блыми перушками ходятъ, смотря того чтобъ полюблены были и чтобъ уловити сердца, но часто сами больше уловляются, понеже не нтъ здсь Данъ, прельщающихъ Енмидоновъ. Въ семъ толь веселомъ мст играютъ, шутятъ, говорятъ о любви и о разныхъ новыхъ встяхъ, о длахъ, о войнахъ и прочая опредляютъ, критикуюи, диспутуютъ, обманываютъ единъ другаго и такъ вс утшаются. Весною здсь зрятся разныхъ видовъ цвты, а соловьи лтомъ, кажутся, что се избрали мсто къ своему пребываню, сладкопвными своими голосами поютъ любви и жалобы свои. Нигд тутъ не увидишь ни одного печальнаго лица и никакй же печальный услышати разговоръ. Я чаю, что се то есть мсто оное, въ которомъ Армида обезоружила своего Ренода и вложила въ цпи.

Се прекрасное мсто содержится на королевскомъ кошт и всякое возможное старане прилагается, чтобъ оный утшный учинити. Къ сему длу опредленъ отъ короля одинъ офицеръ съ многими подчиненными. Врата всегда стрегутся. Когда-бъ еще къ тому мсто се могло имть больше воды и нсколько хорошихъ мраморныхъ болвановъ, глаза больше могли бы увеселитися и не было бы чего уже больше желать.

Вси украшаются съ великою пристойностю: ленты, пудра и зеркала суть три вещи, безъ которыхъ Французы жить не могутъ, золото и серебро толь общее стало (какъ я сказалъ повыше), уже вс всякаго вида люди оное употребляютъ на своихъ платьяхъ, такъ что чрезмрное се мотовство мшаетъ господина съ слугою и отреби народа съ самыми высочайшими людьми. Весь народъ ходитъ съ шпагами, отъ чего Парижъ зрится на утопю омы Мора, гдвикое же между людьми было различе.

Здсь-то есть градъ утхи: любимцы николиже воздыхаютъ, ревность никого же мучитъ, воины французске идутъ къ смерти съ веселемъ, а оскорбленные въ свтъ не являются. Музыкантовъ здсь толь много, что взявши отъ самой верховнаго степени дамы до самой подлйшей рабыни и отъ самаго главнйшаго кавалера до послднйшаго лакея, вс жертву приносятъ Орфею, то есть вс поютъ и играютъ, больше же на площадяхъ и огородахъ, нежели въ партикулярномъ дом: понеже Французы смются тому философу, который въ политик своей означаетъ, что пэты николи же могли убдить Юпитера къ пню, показуя тмъ, что будто пне не прилично есть богу.

Никогда я не видывалъ столь много архимандритовъ, которые бы носили своею охотою короткя платья, маленьке ошейники и парикъ блой. Во истину они суть украшене и прибжище печальныхъ дамъ: понеже будучи у нихъ разумъ весьма острый и конверсаця ихъ веселйша и желательнйша бываетъ. Я нахожу между ими людей учтивйшихъ, цивильнйшихъ и которые секретъ хранить жестоко умютъ. Едино токмо желать надлежитъ, а имянно, чтобъ убавилося число архимандритовъ, отставя отъ сего чина всхъ тхъ, которые имютъ архимандрю свою въ комнат мсяца и въ вещхъ мнительныхъ точю, а не вещественныхъ.

Хотя муже здшне трудолюбивы и искусны въ своихъ художествахъ, однако женщины исправляютъ половину работы. Которыя изъ нихъ пригоже, т сидятъ въ лавкахъ: понеже будучи толь стройны и имя голосъ и слова весьма сладостныя, вытягаютъ (какъ уже я сказалъ) у насъ вс деньги, хотя купить и нтъ охоты.

На мосту, называемомъ Понтъ-нефъ, находится безъ числа много людей, которые роздаютъ нкаке билеты, иные вставливаютъ упадше зубы и ины длаютъ хрустальные глаза. Есть же изъ нихъ и таке, которые исцляютъ и неисцлимыя болзни. Тотъ сказываетъ, что нашелъ на силу недовдомую нкоего камня, истолченнаго въ порошокъ, дабы тмъ ублить лице. Сей удостовряетъ, что онъ длаетъ стариковъ молодымъ. Есть же и такихъ которые сгонятъ съ лица и глазъ вс морщины, которые длаютъ деревянныя ноги, дабы тми починить, что жестокость бомбъ испортила. Напослдокъ, весь народъ такъ склоненъ къ работ жестокой и безпрестанной, что даволъ никогда же можетъ искусити, разв въ праздникъ или въ воскресенье.

Повнегда французы изобрли секретъ кожи неудобопроходимой, то уже теперь насмваются морскому бдствованю: пришло время ходить по морю и ркамъ, ничтоже опасался, не употребляя милоть Илину, всякй человкъ, одтъ въ такую кожу, можетъ плыть по вод и не замочиться, и толь часто бываютъ сего дла на рк експеренци, что мало уже того и смотрятъ.

Хощешь ли быть въ Париж добрымъ человкомъ чрезъ шесть мсяцевъ, а потомъ быть бшенымъ, перемняя свою квартиру и никто тебя знать не будетъ. Хощешь ли быть чрезъ всю свою жизнь незнаемъ, поди въ такой домъ жить, гд живутъ Фамилй съ десятокъ — который будетъ имть жилище свое ближе тебя, тотъ посл всхъ знать будетъ, кто ты таковъ. Есть ли теб желане, чтобъ былъ сегодня убранъ весь въ золот, а завтра въ сряк, никто не станетъ того примчать, можешь ходить по всему граду одтъ или по княжески или по нищенски.

Видлъ я самъ, что однимъ только утромъ въ нкоемъ приход учинилось 65 свадебъ. Сказываютъ, что находятся здсь близь 4000 людей, которые продаютъ, и что на всякой день съдаются по 1500 большихъ воловъ, больше 6000 овецъ, телятъ и свиней, кром удивительнаго множества птицъ и дичинъ. Народъ повсягодно истощаютъ по миллону на забавы еатровъ мусикйскихъ и комеданскихъ. Исчисляются здсь 50.000 большихъ домовъ, въ которыхъ фамили суть толь многочисленны, что ажъ самой крышки до нижнихъ погребовъ вс комнаты заняты суть. Такожде улицъ большихъ считаются 500, десять площадей, гостинныхъ дворовъ множество, 17 воротъ, 9 мостовъ и столько же за городомъ слободъ и боле 30 гофшпиталовъ, церквей и училищъ великое число, множество хорошихъ библотекъ, богатыхъ и курозныхъ кабинетовъ, украшенныхъ медалями, живописными картинами и исполненныя лучшими всея Европы раритетами. Обычая такова здсь не имется, чтобъ взаимъ давать, иногда то и за ругательство премлется, чтобъ деньги взаимъ давать, въ дом своемъ жить (разумется безъ денегъ) не допущаютъ не только чужестранныхъ, но и самыхъ своихъ прятелей.

Всякая улица иметъ особливаго нкоего судю, который называется комиссаромъ. Судитъ онъ малыя какя ни есть ссоры и смотритъ, чтобъ шуму и дракъ не было. Кто не французъ, не можетъ терпть, видя мужей по улицамъ публично лице свое украшающихъ, а женщинъ, держащихъ всегда маленькое зеркальцо въ рукахъ, и всегда съ машкарою на лиц. Молодые люди забавляются разными экзерцицями тла, а наипаче въ мячъ охотники, на что и мсто имютъ загорожено и покрытое, и старики проводятъ время шашками, картами и оказыванемъ новинъ, а дамы больше еще въ нихъ играютъ, нежели муже, упражняются же он и въ длани визитъ, а къ комедямъ толь тщательны, что ни одну не пропустятъ. Си наипаче вещи въ Париж обртаются, то есть множество данныхъ и недодержанныхъ словъ, прятыя благодяня, которыхъ съ радостю забывати тщатся, множество дураковъ по улицамъ и нсколько заключенныхъ, а т, которыхъ не находится, суть си: учтивость и мудрость, лнивые и трезвые люди, очень рдко тутъ находятся пужливыхъ и скруполозныхъ мужей. Покой, тайна, врный другъ, суть здсь три вещи, которыхъ никогда найтить невозможно, хотя бы съ превеликою искалъ охотою. Напослдокъ чоколатъ, чай и кофе весьма употребительны, но кофе паче обоихъ другихъ: понеже содержится за нкое лучшее лекарственное пите противу печали. Недавно случилося, что нкая дама, услышавши, что мужа ея убили на батали, возопила: ‘о какъ несчастна я бдная, скоро подайте мн кофе’ (и какъ выпила) тотчасъ и утшилась скорбь ея.

Не могъ я знать намеднись, станутъ ли уже и хлба сть, понеже тотъ, котораго я послалъ купить себ хлба, пришедъ, сказалъ мн, что калачи поджареные, которые я сть любливалъ, изъ моды вышли. Ся-то мода есть истинно нкакой чортъ, который всегда бситъ сей народъ, ажъ до того, что уже и женъ не любятъ такъ, какъ прежде сего любливали. Сперва нашивали галстуки такъ коротке, что насилу можно оныхъ видть, а теперь прицпляютъ къ ше, откуда висятъ какъ нкаке калбасы болонске. Французы уже не носятъ шпагъ, но палаши. Собаки болонскя почитаются нын за гнусныхъ и ни къ чему годныхъ, любятъ ужъ тхъ только, у которыхъ морда волчья, уши обрзаны, и сколь наипаче они гаже, столь наипаче почтены бываютъ поцлуями и обниманями. Перуки также свою моду имютъ: нашивали прежъ сего ихъ по французски, а теперь употребляютъ гишпанске. Маленьке часы прежъ сего въ почтени бывали, а нын онымъ, смются а напротиву больше суть по мод. Слышалъ я такожде, что уже комплементовъ въ письмахъ не употребляютъ, но новую нкую моду вымыслили, а имянно дабы не повредить честь, печатаютъ письмо не однмъ, но тремя печатьми.

Мой любезнйшй друже, молимся Богу отъ всего сердца, чтобъ даровалъ сему крпкому народу духъ мира и чтобъ ярость ся марсовая, которая всегда ихъ мучитъ, премнилася въ образъ нкй житя спасеннаго, да тмъ возможетъ вся Европа пребывать въ поко и тишин.

КОНЕЦЪ.

ЧИТАТЕЛЮ.

Первы трудъ мой въ францускомъ прими сеи, друже,

Хотя неисправно, однако скончанный есть уже.

Вымарай, что недобро, исправь, что (не) ясно,

Да трудецъ мой погубленъ не будетъ напрасно.

Что же въ немъ содержится, первый листъ являетъ,

Да обратитъ и да чтетъ, кто знати желаетъ.

Перевелъ се Антохъ, званный Кантемиромъ,

Ты жъ, впрочемъ, многолтно да живеши съ миромъ.

Читайте также: