Переписка с П. Рутенбергом, Горький Максим, Год: 1936

Переписка
Время на прочтение: 27 минут(ы)
Скачать в PDF
Время Горького и проблемы истории (материалы и исследования). Серия ‘М. Горький. Материалы и исследования’. Вып. 14. М.: ИМЛИ РАН, 2018.

ПЕРЕПИСКА М. ГОРЬКОГО И П. РУТЕНБЕРГА

<...> Узнав о смерти Горького, Рутенберг 19 июля 1936 г. отправил в Москву телеграмму, адресованную семье писателя: ‘With respect and sorrow include myself memory great Teacher my generation and dearest friend stop please accept my simpathy. Rutenberg’ (‘С величайшим уважением и печалью храню память о великом Учителе моего поколения и самом дорогом друге. Пожалуйста, примите мои соболезнования. Рутенберг’) (15, I, 276). 15 августа он написал некролог, который впервые приводится в книге В. Хазана ‘Пинхас Рутенберг: от террориста к сионисту’:
‘Прочёл много статей о Горьком. После его смерти. И русских. И эмигрантских.
Просто вспоминают о нём простые люди. Любя и жалея искренно. Сердечно. С благодарностью. Кому-то. За самый факт его существования.
Не просто, не искренне вспоминают о нём ‘не простые люди’. Беспокойно напыщенно восхваляют ‘друзья’. Беспокойно, злобно с оговорками лягают враги, почти всё мелочно. Не достойно. Ни самих воспоминаний. Ни его. Так много дававшего. С одной заботой — как помочь подняться росткам творческого. Человечного, достойного в окружавших его близких и дальних людях.
Моралисты эмиграции! Злопыхатели. Пользуясь ‘свободой слова’, они не могут простить этому большому человеку его большевизма. Если бы Горький не стал большевиком, ни один достойный антибольшевик не мог бы уважать его. Он плоть от плоти. Кость от кости своего народа, страдавшего, боровшегося, победившего. Так кого считать недостойными, злейшими врагами своими? Что ему было защищать? Текущие счета в банках, ‘драгоценности’ в сейфах?! Стать членом русского эмигрантского комитета?!
В страшную грозу революции он спасал всё культурное, человечно ценное. Все, что мог. Даже если это было великокняжеское. Спасал от разыгравшейся естественно стихии разрушения.
При этом он мог ошибаться. Не сделать ‘всего’, что мог. Кто из его обвинителей, кто из нас не ошибался? Кто мог сделать больше?! Обвиняют и злословят. К нему ведь не пристанет.
Себя обвиняют. Себя злословят. Свою собственную непривлекательную сущность выявляют. Отравляющие, понижающие всё их окружающее.
Большой человек умер. Органический продукт великого русского народа. Большой учитель. Содержанием своим напитавший, пропитавший всё наше поколение революции. Многих из нас от отравы разъедающего мелкого мещанства освободивший, ценность, привлекательность жертвенности пробудивший. Это он вдохновил армию беззаветно боровшихся за новую человечно достойную жизнь. Расшатавшую крепкие устои отжившего мира.
Из уважения к самим себе, с уважением к нему и с большой благодарностью должны все друзья и враги, согласные и несогласные с ним почитать великую его память. Особенно мы, современники его. Будущие поколения, наверное, будут.
Не ежедневно творит и подаёт жизнь Горьких.
Да будет легка ему принявшая его родная земля.
Да будет велика память о нём. На пользу и славу будущим поколениям. Великой его и нашей родины.

П.Р.

15.VIII.936′ (15, II, 275-276).
Письма публикуются по автографам, хранящимся в Архиве A.M. Горького в Москве (ИМЛИ РАН) и в Архиве Рутенберга в Хайфе, опубликованным В.И. Хазаном в книге ‘Пинхас Рутенберг: От террориста к сионисту’ (В 2 т. Иерусалим, Москва, 2008).

1. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

24 января (9 февраля) 1909, Генуя (?)

Дорогой Алексей Максимович!

Не вижу никаких серьёзных препятствий, чтоб мне обратиться к Вам за товарищеским советом, а когда понадобится — за товарищеской помощью. О несерьёзных препятствиях говорить, очевидно, не приходится1.
Если б Вы оказались другого мнения, естественно, выскажите его.
Сейчас мне нужен Ваш совет относительно текста, приложенного к этой записке заявления2. Вам со стороны виднее, что надо сказать яснее. Что подчеркнуть, а что, может быть, выбросить.
Раньше, чем напечатать его, предполагаю узнать ещё замечания находящихся в Париже членов ЦК3.
Это не касается самого факта опубликования.
Но они — люди заинтересованные, а Вы — нет. Фактически Вы в курсе дела, следовательно. Ваши замечания для меня ценны. Конечно, если захотите их делать4.
Верните текст. Копии у меня нет.
24/I 909
Сердечный привет.

П.Р.

2. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

28 февраля (13 марта) 1909, Генуя

Чтоб поставить Вас au contrant моего положения, посылаю копии последней переписки1. Верните их. Мне надо.
Не поехал на Capri, п<отому> ч<то> дописываю проклятое дело2. Надо торопиться.
А повидаться с Вами мне очень хотелось. Ничего не поделаешь.
Обнимаю крепко.
28/II 909.

Ваш П.Р.

3. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

2 (15) мая 1911, Милан

Дорогой Алексей Максимович,

послал Вам вчера1
1) словарь итальянских синонимов — полнее не нашли.
2) Том трудов предпоследнего съезда южных горнопромышленников. Если интересуетесь, имею том трудов XXIV съезда и корректуры-оттиски некоторых докладов XXV, последнего, имею также ‘Горнозаводское дело’, официальный орган съезда, за прошлый и текущий годы.
Телеграфируйте, ибо возможно, что завтра вечером уеду в Рим.
3) Устав Русско-итальянской торговой палаты, присланный мне из Петербурга.
Видел сегодня Анну Михайловну Кулишову. Она охотно примет участие в предложенной доле2. Против Сибиллы Олерамо {Так в автографе (Ред.).} как редакторши ничего не имеет3, но думает, что следовало бы поискать лицо, более компетентное в итальянской литературе, есть основание думать, что роман Олерамо был выправлен для неё лицом, посторонним ей теперь4. По этому поводу Анна Мих. подумает и сообщит мне своё мнение, а я передам Вам его.
Соберу до отъезда также сведения о русских произведениях, уже напечатанных на итальянском языке. Кое-какие данные уже получил5.
Рассчитываю также собрать сведения, касающиеся издания (набор, печать, бумага и т. д.).
Анна Мих<айловна> усиленно рекомендует обратить внимание на научно-популярную русскую литературу, на которую здесь был бы большой сравнительно спрос.
Подробнее обо всем напишу, когда сам разберусь.
Прочёл ‘Кожемякина’6. Что вещь большая, сами знаете. Но если был бы критиком, много материала нашёл бы для разноса автора за 2-ю часть.
Такие красивые, большие фигуры, а Вами же загублены. Торопились, очевидно. Вас, наверное, ругали уже или будут ругать по этому поводу в печати. От критики воздержусь все-таки покуда.
Получил от В.К. Агафонова экземпляр ‘Заключений’7 и письмо, в котором предлагает написать что угодно за подписью или инициалами, напечатать в сборнике, который его группа издаёт по тому же делу. Сейчас писать некогда. Может быть, увидимся, посоветуюсь с Вами, как быть.
Помимо того обращаю Ваше внимание на Агафонова как очень добросовестного работника, очень дельного и порядочного человека, полезного, мне кажется, для Вашей энциклопедии8. Как писателя Вы его, конечно, знаете. Забыл про него сказать, когда виделись с Вами. Но он в оппозиции к ‘правящим сферам партии’ и отношения его с Черновым едва ли нежные9. На всякий случай, вот его адрес: 1, rue Leneveuox. Paris.
Всего доброго. Ваш

П. Рутенберг.

Вопрос о газете покуда не затрагивал ни с Кулишовой, ни с Турати10. Лучше подготовить раньше нужных для газеты людей и поставить издательство. Вопрос газеты разрешится тогда сам собой и в самой лучшей форме. Ибо они тогда будут считать дело это своим делом.

4. ГОРЬКИЙ — П. РУТЕНБЕРГУ

3 (16) мая 1911, Капри

Убедительно советую Вам — делайте то дело, которое можете и умеете делать, делайте его всегда, памятуя [важное историческое значение этой работы] важную для России цель — историческое значение этой работы1.
А [дела семейные] делишки скандальные и унижающие Вас и других людей, заслуживающих уважения, оставляйте для тех, кому они сродны и кто только в их сфере и может жить2. Вам пора с этим кончить [раз], если Вы хотите работать серьёзно, вводить же себя в новый скандал3, трепаться в новой [чудовищной] склоке агонизирующих репутаций — не следовало бы. Если Вы думаете, что дело идёт о чести партии — это ошибка [дело проще: X, Z, S, Y напутали]4, принципы пребудут незыблемы, как бы люди не искажали их, [принципы] люди — смертны, идеи вечны, и это надо помнить, а Вам особенно. Вам — особенно, потому что Вы человек способностей недюжинных, и Вы в состоянии возродить честь партии Вашей личной работой положительного характера5.
То же, что я [в состоянии] могу сделать, я должен сделать. Выполнение долга — волевой акт, вы над этим подумайте, дабы ясно видеть, куда, к чему влечёт Вас Ваша воля.
Брошюры по естественным наукам выходят6, рекомендую Вам спросить [об] Агафонова о том, [какие из них наилучшие], какие из них он, специалист вопроса, считает наилучшими. Сибилла Алерамо интересна потому, что она, итальянка, вероятно, обладает [большим] чутьём духа итальянского языка большим, чем русская, хотя бы и Кулишова7.
Нам нужны образцовые переводы. Вы согласны?

5. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

4 (17) мая 1911, Милан

Из намеченной Вами серии уже изданы: ‘Казаки’, ‘Тарас Бульба’, ‘Сорочинская ярмарка’1. Это по имеющимся у меня каталогам. Изданы прилично, так что новое издание было бы невыгодно, по-моему.
Список передам Анне Михайловне Кулишовой2, ‘Губернатора’ тоже: до моего отъезда он будет сдан в перевод3.
Достал четыре монеты средневековые, серебряные, наверное, не фальшивые: 1) миланская Lodovico Maria Storza, (1494-1560), 2) Флорентийской республики серебряный флорин, 3) Венецианская Agostino Barbarigo, 1486-1501, 4) Marvusa di Saluzzo, 1504-1528.
Интересуют ли они Вас? Пришлю или привезу.

6. ГОРЬКИЙ — П. РУТЕНБЕРГУ

6 (19) мая 1911, Капри

Получил второе Ваше письмо и книги, спасибо!1
‘Казаков’ можно заменить ‘Севастопольскими рассказами’ [сказками] [‘Много ли человеку земли нужно?’], ‘Бульбу’ и ‘Сорочинскую’ — ‘Майской ночью’, ‘Ночью под Рождество’2.
Но было бы лучше купить уже имеющиеся указанные Вами переводы, просмотреть их, исправить, если нужно — и издать. Это — дешевле и сконцентрировало бы в затеваемом издательстве лучшие вещи.
[О принципах пере<говорим>]. Очевидно, что по ряду мелких вопросов мы можем договориться лишь при свидании. Соберите каталоги и привезите их3. Указанные Вами монеты, если они хорошей сохранности, очень интересны4.

7. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ и М.Ф. АНДРЕЕВОЙ

22 мая 1911, Милан

Milano 22 maggio 1911

Тяжело, жаль, что не могу обратиться к вам, как хотелось бы, как к родным, душевно дорогим друзьям. Единственным. Дело ваше. Больше писать об этом не буду. Но на последнее письмо ответить надо1. Обращаюсь к вам обоим, п<отому> ч<то> думаю, что в нём высказано отношение вас обоих ко мне.
По-моему, и суть, и тон письма несправедливы и неправильны. Я не увлёкся. Как и почему я перешагнул грань, говорить не считаю уместным2. Но приведённые в письме объяснения безусловно неправильны. За большое и красивое, перед которым очутился, упрекнуть себя не могу. Не могу упрекнуть себя и за поведение своё, за то, что сказал вам перед отъездом. Если я даже думал, что сделал что-нибудь нехорошее, не сказать означало бы или не желать сознаться, или трусость, то и другое для меня нелестное. А по существу, повторяю, не считаю, что сделал что бы то ни было худое.
Колебания, сказать ли, п<отому> ч<то> не знал, как вы к этому отнесётесь. Но считал и считаю вас людьми, которые всё могут знать, обо всем говорить и чем важнее вопрос, тем спокойнее и серьёзнее к нему отнестись. Не сказать вам, значило бы для меня унизить моё исключительное уважение к вам, унизить вас в моих глазах.
Может быть, в чем-нибудь моё положение в данном случае неправильно. Со своей стороны не вижу этого. И упрёки ваши — в недостаточности с моей стороны уважения к вам, лишь кажутся больным, неприятным, досадным недоразумением.
Есть в жизни что-то сущее. Что всё великое собою обнимает, к чему ни ложь, ни клевета, ни мелкие страсти пристать не могут. Мне кажется, что я стою у этого сущего.
Для хороших с вами отношений мне стаж не нужен. Вы поступайте, как знаете.
Глубоко, беззаветно любящий вас обоих

Пётр

8. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

18 марта 1925, Лондон

Дорогой Алексей Максимович.

В 1907 или в 08 году Вы дали по моей просьбе моей жене 500 руб. Посылаю Вам чек на 50 фунтов.
Спасибо за оказанную в своё время помощь1. Только на днях узнал, что Вы живёте в Sorrento2.
Очень хотел бы Вас видеть. Дней через 8-10 возвращаюсь в Палестину3. Может быть, смогу поехать через Неаполь и остановиться у Вас на несколько часов. Сообщите, можно ли Вас видеть?4
Всего Вам лучшего.

П. Рутенберг

Постоянный адрес здесь:
Mr. P. Rutenberg (private) 3 Bedford Square.
London W.C.I

9. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

3 апреля 1925, Марсель

Дорогой Алексей Максимович.

Освободился в Лондоне за 1/4 часа до отхода поезда и пришлось поехать этим путем1. Ближайшим. Должен торопиться обратно в Палестину. Как ни стараюсь, а глупому слову ‘должен’ до сих пор не разучился.
В конце июля должен (опять ‘должен’) быть опять в Европе. Постараюсь поехать через Неаполь. Очень хочу Вас видеть.
Спрашиваете, какие мои воспоминания печатал Щеголев2. Старые, напечатанные в ‘Былом’ Бурцева. Без моего разрешения, конечно. Узнал об этом от сестры3, которая тоже узнала случайно во время печатания книги. Она заявила Щёголеву, что надо спросить моего разрешения и получила в ответ: ‘Насколько мне известно, П.М. не пользуется правами гражданина в Советской России’. Она настаивала, что знает, что в своё время рукопись была подвергнута жестокой цензуре и поэтому для установления исторических фактов надо снестись со мной. Он отказал. Сестра заявила ему, что если не приостановить печатания, она опубликует об этом в печати и устроит скандал. Ответ был: ‘Мы и на это пойдём’.
‘Профессора Щёголева’, стервятника революции, мутит конечно. Но не обращаться же к ‘общественному мнению’. Где оно? Во всяком случае, не мне. Да и другой, более важной и срочной работы много4. Шут с ними. Пускай ‘профессора’ лопают и пьянствуют на доходы ‘исторических изданий’. Хоть кому-нибудь удовольствие.
Всего Вам хорошего, Алексей Максимович. Я, действительно, неисправим. Трудно это. Всюду. Но стоит. Результат всюду, всегда, всему как будто один. Но все-таки лучше, чем быть стервятником. В жизни всякий по-своему с ума сходит. Предпочитаю моё помешательство другим.

П. Рутенберг.

Мой адрес: мне The Power House. Jaffa. Palestina

10. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

15 декабря 1926, Тель-Авив

Дорогой Алексей Максимович.

Хотел послать Вам с праздником здешних апельсин и grapefruits1, но оказалось, что подобные предметы потребления в Италию ввозить воспрещено. Ничего не поделаешь.
Леонид Борисович умер2. Жаль. Старая гвардия сходит со сцены. Хорошо ли, плохо ли, цели своей служила верой и правдой. Нашему поколению жаловаться на прожитую жизнь не приходится. Но жаль. Слишком рано он умер.
Буду на следующей неделе в Ерусалиме, выберу что-нибудь из тамошней керамики для Вас. Пробуду здесь до середины января.
Всего Вам хорошего.
Привет Вашим.

П. Рутенберг.

15 dec. 926
Tel Aviv.

11. ГОРЬКИЙ — П. РУТЕНБЕРГУ

30 октября 1928, Сорренто

Посылаю Вам, Пётр Моисеевич, книжку Мстиславского1, полагая, что для Вас будет интересно познакомиться с этим сочинением. Мстиславского, — по всем его книгам, — я считаю писателем ‘фантастическим’2. Если б Вы пожелали возразить ему, пошлите возражение мне, я приму все меры, чтоб оно было опубликовано.
Как живете?
Всего доброго.

А. Пешков

30.Х.28.

12. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

18 ноября 1928, Хайфа

Дорогой Алексей Максимович.

Сочинение Мстиславского получил1. Спасибо, что обратили моё внимание и за предложение использовать Ваше влияние, чтобы опубликовать моё возражение.
Но думаю, что мне возражать Мстиславскому не приходится2. Не достойно. И не интересно. Если бы случайно встретить этого ‘бывшего товарища’ за пределами его теперешней недосягаемости, искромсал бы ему физиономию. Но не больше.
Мне кажется, что в связи с этим сочинением стоит другой вопрос. Мстиславский, хоть и ‘фантастический писатель’, как Вы его назвали3, но писатель русский. Обращаться так бесцеремонно, для цели тиража, с именем не только живых, но даже умерших уже людей не было в нравах русской литературы. Не думаю, чтоб это было допустимо даже в теперешнее мутное и смутное время. Вы имеете некоторое касательство к русской литературе и ответственны за её нравы. Вам виднее, надо ли и если надо, то как реагировать в данном случае. По-моему, надо4.
Живу, пожалуй, хорошо. Тяжело, но хорошо5. Создал инструмент, мою работу, на которой существа физически слабые, душевно растерянные становятся здоровыми, дисциплинированными, полезными и достойными людьми. Слишком много ещё разочаровывает. Но всё больше уже по делу.
Теперь можно было бы развернуть в гораздо большем масштабе4. Но я устал сильно. Думаю, что хватит с меня ‘заботиться о благе человечества’. Хочу в отставку. Для самого себя пора итоги подводить. Очень беспокойной, но далеко недостаточно продуктивной оценки.
Прочёл два тома ‘Самгина’6. С нетерпением жду продолжения. Здесь ещё нет6. Большие и важные вопросы формулируете.
Газеты здесь читаю мало. И нерегулярно. Случайно узнал, что Вы были очень больны и уехали в Берлин7. Что Вы опять в Sorrento, узнал только из Вашего письма8. Как Ваше здоровье? Теперь? Его надо беречь.
Всего Вам хорошего.

П. Рутенберг

18 nov. 928. Haifa

13. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

25 мая 1929, Хайфа

Дорогой Алексей Максимович.

У меня два сына в Петербурге. Старший Евгений и младший Анатолий. Младший кончил в этом году. Он инженер-электрик. Специализировался по радиотехнике и работает в правительстве. Старший кончает университет, специализировался на ихтиологии, подал сейчас дипломную работу. Очевидно, хороший, талантливый биолог.
Хотел бы устроить их на практику в хороших лабораториях у известных европейских профессоров, каждого по его специальности. Они пишут, что имеют серьёзные затруднения с получением разрешения на выезд из России. Не можете ли помочь?1 Был бы много обязан. Практиковать будут для дальнейшей деятельности в России, где будут жить и работать. Намерения оставаться за границей на эмигрантском положении у них, конечно, нет. Средства на жизнь будут, конечно, обеспечены мной за время их пребывания за границей.
Простите за беспокойство. Знаю, как это трудно. Обращаюсь к Вам, п<о-тому> ч<то> — сыновья ведь. Да хорошие, очевидно, научные работники из [них] выйти могут. А я сейчас, благодаря моим деловым связям, мог бы их устроить, когда буду летом в Европе2.
Работа моя здесь продолжается хорошо. Приехали бы зимой посмотреть.
Всего Вам лучшего.

П. Рутенберг

PS. Адрес детей — 1-я ул. Деревенской Бедноты, д. 14. кв. 8.
25 may 929
Haifa

14. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

25 января 1930, Лондон

23 jan 930 London

Дорогой Алексей Максимович,

Б. Канцельсон, редактор палестинской рабочей газеты ‘Довар’, большой друг мой, рассказал мне о его свидании с Вами в Сорренто1 и о Вашем предложении опубликовать книгу о работе, сделанной евреями в Палестине. Он говорит мне, что Вы интересовались, смогу ли я содействовать опубликованию такой книги2. Конечно, все, что вы найдёте нужным, чтобы я сделал, сделаю. Считаю мысль об издании такой книги — очень ценной, — и человека (Б. Кан<цельсо>на) исключительно талантливым и подходящим для организации такого дела.
Как Ваше здоровье? Слышал, что Вы были больны3. У меня работа идёт хорошо, но общее положение в Палестине неудовлетворительно. Буча, поднятая — искусственна4. Теперь лучше. Но… Если пробудете зиму в Sorrento, постараюсь на пути в Палестину заехать к Вам. Очень хотелось бы Вас видеть.
Всего Вам лучшего.

П. Рутенберг

15. ГОРЬКИЙ — П. РУТЕНБЕРГУ

22 сентября 1930, Сорренто

Не писал Вам, дорогой П<ётр> М<оисеевич>, так долго, потому что Ек<а-терина> Пав<ловна> приехала только 20-го1.
О делах и положении Евгения2 она осведомлена весьма подробно и думает, что его едва ли выпустят за рубеж. Суть в том, что его брат3 из Берлина пишет ему: ‘Плюнь на всё и следуй моему примеру!’. Советы эти, конечно, известны начальству. Далее: сам Евгений — по словам Е.П. — ‘капризничает и зря раздражает людей’. У него засланы куда-то документы и разные бумажки, высланы они были на место, где он жил, а он жил не на одном месте, и документы гуляют, ищут его. Их — тоже ищут. Евгению предлагают получить дубликаты, он — требует подлинники.
Он намерен ехать в Гамбург, работать на биостанции. О том, чтоб его выпустили, хлопочет Мария Фёдоровна и ещё кто-то4. Е.П. тоже, конечно, не отказывается хлопотать. (Я — тоже.) Здесь она проживёт до 15 октября.
Вот — всё, что могу сообщить — пока.
Жму руку. Будьте здоровы.

А. Пешков

22.IX.30

16. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

10 октября 1930, Хайфа

Дорогой Алексей Максимович.

Последнее время необычно долго не был в Хайфе. И письмо до меня дошло сейчас только. Сомневаюсь, чтобы Анатолий писал из Берлина брату последовать его примеру, и думаю, что это собственное ‘умозаключение’ какого-нибудь ретивого чиновника, доложившего соответственным образом начальству1.
Женя пишет мне, что ему предлагают ехать на постоянную работу на Дальний Восток и соблазняют большим жалованием. Я очень жалел бы, если бы он поехал туда. Ему необходимо полечиться, встряхнуться и жениться. Тогда из него выйдет дельный и ценный человек. Даже для Дальнего Востока. А так сопьётся и вообще свихнётся парень. Очень буду обязан Екатерине Павловне и Вам, если поможете ему получить разрешение выехать за границу на год или два2. При теперешних мирового масштаба процессах и сдвигах жизнь одного человека стоит мало. Но тратить время и внимание, чтобы мешать этому одному человеку барахтаться, авось выплывет и станет хорошим ихтиологом, тоже ведь не стоит. Надеюсь, сможете помочь.
Здесь плохо. Англичане совсем обалдели3. Не понимают, что творят. Но тут в конце концов всё наладится.
Сердечный привет Екатерине Павловне.
Всего Вам хорошего.

П. Рутенберг

10 oct. 930.
Haifa

17. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

8 февраля 1931, Хайфа

Дорогой Алексей Максимович.

В России осудили на каторжные работы раввина Абрамского из Житомира1. За контрреволюционность. Этого раввина давно уже избрали на ответственную должность здесь в Палестине. Его контрреволюционность состоит, конечно, в том, что он упорно хочет молиться Богу. И наверное, в талесе и тефилине. И, наверное, не хочет есть трефное2. Это явно легкомысленно. Но стоит ли за это посылать человека на каторгу? А близкие его с ума сходят и никому покою не дают3. В том числе и мне. Как будто мало сейчас людей на каторге и в тюрьмах, и вне тюрем. И во всем мире. Все мы люди таковы, когда лично болит. Но помочь надо. Человек ведь. Если можно. Можете ли?4 Был бы много обязан. Чтобы выпустили его из России в Палестину.
Я чего-то стал сдавать последнее время. Усталость ли, старость ли — не знаю.
Всего Вам хорошего.

П. Рутенберг

8 febr. 931
Haifa

18. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

12 апреля 1931, Лондон

Дорогой Алексей Максимович.

Сын Евгений пишет мне, что вернулся недавно из экспедиции в море Беринга. Доволен работой, но новой брать не хочет, ибо надеется, что теперь ему разрешат выехать временно за границу. Едет хлопотать об этом в Москву. Мне сказали, что Вы скоро едете в Россию1. Если найдёте возможным, помогите ему. Буду много обязан.
Приехал на очень короткое время. Вероятно, дней через десять возвращаюсь в Палестину2.
Всего Вам хорошего.

П. Рутенберг

12 арг. 931

19. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

25 сентября 1932, Неаполь

Дорогой Алексей Максимович.

Только что пролетели над Вашим домом1. По дороге из Палестины — Неаполь — Марсель. Вчера вылетели из Бейрута. Фантасмагорично. Сердечный привет. Здоровья, счастья и всякого добра от души желаю.

П. Рутенберг

20. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

20 июля 1934, Лондон

20.VII.934
London

Дорогой Алексей Максимович.

Пишу из клиники. Уложили меня сюда для починки сработавшейся машины. Стареющей, конечно. Главная причина — ‘некультурность’ машиниста. Но этой ‘культурности’ в наше время нас ведь не обучали. Сама машина, говорят, ещё крепка. Ничего серьёзного. Надо пару недель отдохнуть, перестать курить и сбросить килограммов 20 буржуазного вида.
От М<арии> И<гнатьевны>1 узнал, что у Вас большое несчастье случилось2. Знаю, что Вы далеко не сантиментальны. Что судьбы человечества не меняются от горестей или радостей отдельных людей. (По существу тоже неправда). Но каждому из нас собственный горб нести приходится и за него расплачиваться. Наша еврейская народная мудрость с незапамятных времён создала для таких случаев глубоко мудрую краткую формулу-молитву: ‘Благословен судья, всё знающий’. Причинной связи и предупредительных мер, многого неправильного и несправедливого в жизни людской и нашей собственной мы не знаем ещё. Надо просто подчиниться. Силам, вне нас лежащим.

21. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

6 июля 1935, Лондон

Дорогой Алексей Максимович.

У меня к Вам личная просьба. Сын мой Евгений, очевидно, хороший специалист-ихтиолог. Интересуется сейчас обследованием рыб на больших морских глубинах и ещё чем-то рыбным, для меня неясным1.
Английский министр земледелия и рыболовства, Valter Elliot, личный приятель мой2. Говорил с ним о Евгении, и он предложил предоставить сыну возможность практики, научной и практической, на море, на суше, в любой лаборатории Англии. Мне очень хочется помочь сыну стать научно крепко на ноги.
Хочется, конечно, его повидать и дать возможность посмотреть лично европейскую жизнь и понять, чего она стоит. Не хочу, чтоб он оставил Россию и не надо меня в этом подозревать. Для меня ясно, что теперешняя русская молодёжь не может примениться психологически к европейской жизни и поэтому отослал обратно в Россию дочь3.
Если получит паспорт, ему дадут английскую визу. Он, очевидно, имеет затруднения в получении паспорта. Если можно помочь, буду от души благодарен. Повторяю, никаких задних мыслей об его отъезде из России у меня нету. Наоборот, хочу, чтобы он жил, работал и нашёл себя в России. Он может, очевидно, получить от своего института командировку. Что было бы очень хорошо. Денег не надо. Дам ему, что надо.
Остаюсь в Лондоне до середины или конца августа. Позже не могу. Хотел бы, чтоб он был в Лондоне как можно скорее. Чтобы мог видеть его и лично устроить его4. Пожалуйста, помогите, если можете.
Старая западная культура и цивилизация трещат по всем швам. Какова будет буря в Европе и Америке и на Востоке, сказать трудно. Но буря будет. Несомненно. Большая. И очевидно, скоро5.
Читал в газетах, что Вы будете в Европе6. Надеялся видеть Вас. К сожалению, Вы не приехали. Как Ваше здоровье?
Сердечный привет Вам.
Всего Вам доброго.

П. Рутенберг

22. П. РУТЕНБЕРГ — ГОРЬКОМУ

9 апреля 1936, Хайфа

Доктор Егуда Магнес1, ректор Ерусалимского университета, фактически им созданного. При университете имеется библиотека, являющаяся, несмотря на недавнее её существование, гордостью еврейского народа. Успехом своим библиотека обязана любви и преданности группы людей. Среди них Магнес. Он едет в Россию хлопотать перед советским правительством о разрешении перевезти в Ерусалим библиотеку барона Гинзбурга2. Очень ценную с еврейской точки зрения.
Знаю Ваше отношение к культурной работе где бы то ни было. Поэтому даю Магнесу это письмо к Вам. И прошу Вас помочь ему, если можете. Считаю, что дело это заслуживает Ваше содействие. Буду Вам много обязан. И не я один.
Будете ли этим летом в Европе? Дайте знать. Очень хотелось бы видеть Вас.
Всего Вам доброго.
Сердечный привет.
9 апр. 936.

П. Рутенберг

ПРИМЕЧАНИЯ

1.

Печатается по А (АГ), впервые.
1 26 декабря (8 января) 1908 г. ЦК партии эсеров опубликовал сообщение о том, что инженер Е.Ф. Азеф, член Боевой организации и ЦК, уличён в сношениях с русской политической полицией и объявлен провокатором (Знамя труда. 1908. No 14. Дек. С. 36). Разоблачение Азефа для Рутенберга стало ударом огромной силы. Оно означало потерю веры в людей, с которыми он много лет работал рядом и которым верил. Узнав о провокаторстве Азефа, он переосмыслил его роль в событиях, предшествовавших убийству Г. Гапона и написал новое письмо в ЦК эсеровской партии. Прежде чем его отправить, Рутенберг просил совета у Горького, который раньше многих был в курсе событий. 13 или 14 (26 или 27) января 1909 г. писатель сообщал В.Л. Бурцеву: ‘Азёв у меня, кажется бывал. Вместе с Татаровым, Рутен-бергом, незадолго до провала Якимовой и Рутенберга. Пожалуйста, пришлите мне все те данные о нём, кои будут назначены к опубликованию’ (Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М., 2001. Т. 8. С. 79).
2 Имеется в виду заявление П. Рутенберга и его письмо в ЦК эсеровской партии, датированное 18 (31) января 1909 г., в котором он требовал вернуться к выяснению обстоятельств убийства Г. Гапона и роли Азефа в нём (Знамя труда. 1909. No 15. Февр. С. 19-20).
3 Речь идёт о находящихся в Париже руководящих членах партии эсеров Б. В. Савинкове, В.М. Чернове и М.А Натансоне, которые препятствовали публикации брошюры П. Рутенберга ‘Дело Гапона’, считая, что она скомпрометирует партию.
4 Горький с 1907 г. поддерживал Рутенберга, заставляя его как можно скорее написать ‘Дело Гапона’, которое он предполагал напечатать в издательстве И.П. Ладыжникова. Рутенберг вспоминал: ‘Относительно опубликования рукописи просил Г<орь>кого взять на себя сношения с издателем, а вырученные деньги, за покрытием расходов, прислать ЦК. Рукопись не была тогда опубликована, так как издатель потребовал от меня дополнить её. А меня брал ужас не только писать, но даже думать об этом деле’ (Рутенберг П. Дело Гапона // Былое: Сб. по истории русского освободительного движения. 1909. No 11/12. Июль-авг. С. 103).

2.

Печатается по А (АГ), впервые. К письму приложены заявление Рутенберга в ЦК эсеровской партии и копия его переписки с Б. Савинковым, М. Натансоном и В. Черновым (см.: Хазан В. Пинхас Рутенберг: От террориста к сионисту: В 2 т. М., 2008. Т. 1. С. 244-253).
1 Речь идёт о сложном положении, в котором оказался Рутенберг, вынужденный несколько лет объясняться с ЦК партии эсеров, au contraire (франц.) — напротив.
2 Впервые воспоминания Рутенберга ‘Почему я убил Гапона’ на французском языке были опубликованы 10 марта 1909 г. в парижской газете ‘Le Matin’, на русском ‘Дело Гапона’ в журнале В. Бурцева ‘Былое’ (1909. No 11-12. Июль-авг. С. 29-115).

3.

Печатается по А (АГ), полностью впервые. Частично: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 263-264.
1 Материалы, которые были посланы Горькому, связаны с попыткой Рутенберга решить вопрос о продаже донецкого угля Италии, которая закупала уголь в Англии. Весной 1909 г. Совет съезда предпринимателей России направил своего уполномоченного П.И. Пальчинского в Италию с поручением изучить итальянский угольный рынок. В ноябре 1909 г. Пальчинский привлёк к этому делу Рутенберга, который в течение всего 1910 г. активно пытался установить связи с итальянским правительством. См.: Рутенберг П. Как устанавливаются международные связи (Русско-итальянские международные отношения) // Современник. 1911. No 10. С. 306-319. Итальянцы решили купить для пробы два парохода донецкого угля, но российские чиновники тормозили дело, несмотря на то, что на XXXV съезде южных горнопромышленников было принято решение участвовать в Туринской выставке и показать образцы донецкого угля. Пытаясь ускорить решение вопроса, Рутенберг отправил Горькому соответствующие материалы, чтобы ознакомить его с вопросом. При поддержке Горького была опубликована его статья в журнале ‘Современник’. Соглашение с Италией так и не было заключено, помешала начавшаяся Первая мировая война.
2 Кулишова (наст. фам. Розенштейн, по мужу Макаревич) Анна Михайловна (Моисеевна) (1854-1925), член партии ‘Народная воля’, с 1898 г. жила в Италии, одна из организаторов итальянской социалистической партии, жена лидера итальянских социалистов Филиппо Турати (1857-1932). Горький с помощью Рутенберга пытался создать вместе с ней издательство, которое пропагандировало бы русскую классическую литературу в переводах на итальянский язык.
3 Алерамо Сибилла (наст. фам. и имя Рина Фаччо, 1876-1960), итальянская писательница, познакомилась с Горьким в 1907 г. неоднократно бывала у него на Капри и в Сорренто, написала воспоминания о нём: Акгато S. Rievocando Massimo Gorki (Discorso a Sorrento il 17 glugnol) // Rinascita. 1951. No 6. Переписка Горького с С. Алерамо опубликована: Переписка A.M. Горького с зарубежными литераторами. Архив A.M. Горького. Т. 8 / Ред. H.H. Жегалов. М., 1960. С. 240-253.
4 Сибилла Алерамо — автор романа ‘Una donna’ (1906), который под названием ‘Бесправная’ был опубликован на русском языке (пер. Е. Лазаревской) в журнале ‘Образование’ (1907. No6-9).
5 Речь идёт о произведениях русских классиков (Л. Толстого, Н. Гоголя и др.), которые предполагалось перевести на итальянский язык. Данные о переводах, опубликованных в России, Рутенберг мог получить от своей жены О.Н. Хоменко, владелицы петербургского издательства ‘Библиотека для всех’.
6 Вторая часть повести ‘Жизнь Матвея Кожемякина’ (‘Постоялка’) была опубликована в сборнике XXXV ‘Знания’, вышедшем в конце марта 1910 г.
7 В.К. Агафонов (1863 или 1864-1955), член партии эсеров с 1906 г., член редакции журнала ‘Мир Божий’, приват-доцент минералогии, с 1921 г. доцент Сорбонны, принимал активное участие в разоблачении Азефа в составе группы ‘Инициативное меньшинство’ (см.: Агафонов В.К. Парижские тайны царской охранки. М.: Русь, 2004). Выводы группы, возглавляемой Я.Л. Юделевским, были отражены в ‘Заключениях’ (см.: Юделевский ЯЛ. Суд над азефщи-ной. Париж, 1911).
8 В этот период Горький думал издать ‘Российскую энциклопедию’ для народа, а также ‘Сибирскую энциклопедию’, о которой договаривался с И.Д. Сытиным. Замысел не осуществился.
9 В числе лиц, которых Рутенберг именует ‘правящими кругами партии’, были, помимо Е. Азефа, Б. Савинков, В. Чернов и М. Натансон.
10 Филиппо Турати (1857-1932), лидер итальянских социалистов, глава партии итальянских трудящихся, муж A.M. Кулишовой, основатель журнала ‘Critica sociale’. Намерение Горького создать при его поддержке новую газету не осуществилось.

4.

Печатается по ЧА (АГ). Впервые, с опечатками: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М., 2002. Т. 9. С. 37-38. На первой странице А помета ‘к П.М. Рутенбергу. Май 1911’.
Ответ на письма Рутенберга от 2 и 3 мая 1911 г.
1 Приехав в Италию, П. Рутенберг отошёл от революционной деятельности и занялся работой по специальности: пытался решить вопрос о продаже донецкого угля Италии (см. п. 3 и примеч.), занимался проблемами мелиорации и другими инженерными вопросами.
2 Имеется в виду ‘дело Азефа’, последствия которого продолжались до конца 1911 г. Говоря о ‘делах семейных’, Горький имеет в виду не только этот процесс, но и расставание Рутенберга с О.Н. Хоменко. 30 декабря 1911г. он писал ей из Милана, что между ними уже легла пропасть и ‘хорошими, какими ни то ни было, мужем и женой мы быть не можем’ (Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 289).
3 Речь идёт о контактах Рутенберга с В. Агафоновым, членом группы ‘Инициативного меньшинства’, собиравшей материалы по ‘делу Азефа’ (см. п. 3 и примеч.).
4 Под этими буквами Горький скрывает фамилии Е. Азефа, В. Чернова, Б. Савинкова и М. Натансона.
5 Основным аргументом в переписке членов ЦК эсеров с Рутенбергом было предупреждение не порочить честь партии, рассказывая об убийстве Гапона (см.: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 225-237).
6 Возможно, имеются в виду брошюры, которые были посланы Горькому СП. Боголюбовым: Вода / 4-е изд. СПб., 1908, Воздух / 5-е изд. СПб., 1910, Бичи земли и чудеса природы / 5-е изд. СПб., 1910, Великаны и карлики в царстве животных / 4-е изд. СПб., 1908 (см.: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М., 2002. Т. 9. С. 333).
7 См. п. 3 и примеч.

5.

Печатается по А (АГ), впервые.
1 Речь идёт о задуманной Горьким серии произведений русских классиков в переводе на итальянский язык. См. п. 3 и примеч. Перечисленные произведения Н.В. Гоголя и Л.Н. Толстого были изданы в России, о чем Рутенбергу сообщила жена.
2 О переговорах с A.M. Кулишовой см. п. 3 и примеч.
3 Горький познакомился с повестью И.Д. Сургучёва ‘Губернатор’ в рукописи и оценил её как очень значительное произведение. Повесть была опубликована в 39 Сборнике ‘Знания’ (СПб., 1912).

6.

Печатается по ЧА (АГ). Впервые: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М., 2002. Т. 9. С. 38-39).
1 См. п. 3 и примеч.
2 ‘Казаки’ и ‘Севастопольские рассказы’ — повести Л.Н. Толстого. ‘Тарас Бульба’, ‘Сорочинская ярмарка’, ‘Майская ночь, или Утопленница’ и ‘Ночь под Рождество’ — рассказы и повести Н.В. Гоголя.
3 Имеются в виду каталоги русских издательств, выпускавших произведения классиков на итальянском языке.
4 См. п. 5. Коллекцию римских монет, собранных за время жизни в Италии, Горький впоследствии передал Эрмитажу.

7.

Печатается по А (АГ), впервые.
1 Судя по переписке М. Горького и М.Ф. Андреевой, добрые отношения, которые возникли между ними и Рутенбергом, со временем испортились. Уже в 1907 г. на Капри у них были основания для недовольства поведением гостя, скрывавшегося от полиции под именем Василий Фёдорович. 19 мая (1 июня) 1907 г. М.Ф. Андреева сообщила И.П. Ладыжникову, что они только что вернулись на Капри из Неаполя. Она писала: ‘Василий Фёдорович, оказывается, жил всё время у нас в доме, почему-то распечатывал всю нашу почту и вообще не скажу, что вёл себя умно’ (АГ. ПТЛ-2-1-20). О поведении Рутенбергав 1911 г. сообщил Е.П. Пешковой К.П. Пятницкий в мае 1912 г.: когда Горький уехал на Пасху в Париж, Рутенберг гостил в его доме, где оставались только Мария Фёдоровна и А.Н. Тихонов. Он писал: ‘Когда Алексей Максимович вернулся, Рутенберг исчез с Капри. Но переписка между им и М.Ф. продолжалась. Нужно было устроить, чтобы Алексей Максимович не знал о ней’ (АГ. ПТЛ-13-34-73). Пытаясь вновь наладить добрые отношения с Горьким, Рутенберг писал М.Ф. Андреевой 30 июля 1911 г.: ‘Не уеду, покуда не установлю определённых, хороших или дурных, но ясных и недвусмысленных отношений с вами, тобой и Алексеем Максимовичем <...> Хочу верить, что у тебя хватит такту, уважения ко мне, наконец, собственного достоинства, чтоб искренно помочь мне ликвидировать нелепое положение’ (АГ. ФМА-кр-6-46-2).
2 Письмо не разыскано. О его содержании можно судить по письму Рутенберга М.Ф. Андреевой от 17 мая 1911 г.: ‘Родной друг мой. Мне удалось, кажется, оседлать себя. Избавиться от наносного ненужного и недостойного кликушества, нервничанья. Это один из очень важных моментов в жизни, заслуживающих спокойного и серьёзного к себе отношения, неужели меня не хватит на это’ (АГ. ФМА-кр-6-46-1).

8.

Печатается по А (АГ). Впервые: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 28, 269.
1 Хоменко Ольга Николаевна (1872-1942), издательница, жена Рутенберга, приезжала на Капри к мужу, который в 1907-1908 годах скрывался от ареста и не мог помочь семье, где было трое детей (в 1908 г. родилась дочь Валентина). М.Ф. Андреева писала И.П. Ладыжникову 3 (16) июня 1907 г.: ‘Василий Фёдорович сейчас в Милане. Писать ему надо: Ab. Lgres. Signor Arvo Vaino. Postaferma. Milano. Но если Вы читали в русских газетах, его ищут, и надо, посылая письмо, быть очень осторожным, отнюдь не посылать штемпельного конверта и не из своего участка. Он очень ослаб, оголодал и очень тяжёл. Тяжёл и другим, и себе самому, бедняга, мне его все-таки ужасно жаль. Боюсь, что он не совсем нормален даже’ (АГ. ПТЛ-2-1-29). О.Н. Хоменко обращалась за помощью также к Б.В. Савинкову, о чем свидетельствует её письмо от 3 августа 1908 г., в котором она жалуется на отчаянное положение и просит его вернуть долг (Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 288).
2 Горький с семьёй сына и близкими людьми поселился в Сорренто (Италия) в апреле 1924 г.
3 В Палестину Рутенберг приехал в октябре 1919 г., приняв решение поселиться там ‘по собственному желанию’ навсегда (см.: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 2. С. 499-500).
4 Встреча не состоялась. См. п. 9 и примеч.

9.

Печатается по А (АГ), впервые полностью. Частично: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 270.
1 Приступив к строительству первой небольшой электростанции в Палестине и возглавив электрическую компанию ‘Хеврат Хашмаль’, Рутенберг неоднократно посещал Лондон: для согласования технического проекта, оформления разрешения английских властей на строительство и получения средств на реализацию этого проекта. Известно, что он воспользовался визитом в Палестину министра колоний Великобритании Уинстона Черчилля и добился его поддержки. Летом 1921 г. вопрос был решён положительно.
2 П.Е. Щёголев (1877-1931), известный историк, знаток русского революционного движения, был одним из редакторов петербургского журнала ‘Былое’ в 1906-1907 гг. В 1909 г. в парижском журнале В. Бурцева под тем же названием было опубликовано ‘Дело Гапона’ П. Рутенберга (No 11-12. Июль-авг. С. 29-115). Текст 1909 года в 1925 г. был перепечатан П.Е. Щёголевым в возобновлённом ленинградском журнале ‘Былое’ под названием ‘Убийство Гапона: Записки П.М. Рутенберга’ без разрешения автора.
3 Рахиль (Роза) Моисеевна, сестра Рутенберга, 27 января 1931 г. сообщила брату о смерти П.Е. Щёголева и предложила прислать ему книгу о Гапоне (Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 184). Но только в 1935 г., когда старый революционер эсер Е.Е. Лазарев предложил Рутенбергу внести ‘изменения и дополнения’ в его воспоминания, опубликованные в СССР, он получил книгу, но заниматься подготовкой к новому изданию не стал (см.: Там же. Т. 2. С. 646-647).

10.

Печатается по А (АГ), впервые полностью. Частично: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 271.
1 Речь идёт о праздниках Рождества и Нового года, grapefrruits — грейпфруты.
2 Красин Леонид Борисович (1870-1926), государственный и партийный деятель, с 1920 г. нарком внешней торговли, полпред и торгпред в Англии, с 1924 г. — и во Франции. Не исключено, что именно Красин познакомил Рутенберга с Горьким. О своих встречах с Красиным Горький, высоко его ценивший, написал воспоминания ‘Леонид Красин’ (Горький М. Полное собрание сочинений. Художественные произведения: В 25 т. Т. 20. М., 1974).

11.

Печатается по А (АГ). Впервые не полностью: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С 148. Полностью: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М., 2016. Т. 18. С. 79.
1 См.: Мстиславский С. Смерть Гапона. М.: Огонёк, 1928, Мстиславский С. Отрывки о пятом годе // Каторга и ссылка: Историко-революционный вестник. 1928. No 2 (39). С. 7-36. С. Мстиславский — псевдоним Сергея Дмитриевича Масловского (1876-1943). Писатель, публицист, революционный и общественный деятель, близкий к партии эсеров, масон, он был одним из организаторов вооружённого восстания в Петербурге и Кронштадте в 1905 г., стоял во главе Всероссийского военного союза офицеров и был редактором газеты ‘Народная армия’ (1906-1908). Будучи свидетелем и участником событий первой русской революции, задумал написать пять книг под общим названием ‘На тропе: Роман о моей жизни’. Первая из них, роман ‘На крови’, вышла в 1928 г. (М., Л.: ГИЗ) В том же году по роману была поставлена пьеса ‘На крови’.
2 Используя разного рода материалы о событиях 1905-1907 годов, в том числе воспоминания П. Рутенберга о смерти Г. Гапона, С.Д. Масловский трактовал их весьма субъективно, придавая роману ‘На крови’ черты бульварной беллетристики. Так, глава о казни Гапона имела название ‘Трагический балаган’, а Рутенберг представал в ней циником, срежиссировавшим ‘спектакль, чище, чем Мейерхольд блоковский ‘Балаганчик» (Мстиславский С. На крови. М., Л.: ГИЗ, 1928. С. 288).

12.

Печатается по А (АГ), впервые.
1 См. п. 11 и примеч.
2 Говоря о необходимости возразить С. Мстиславскому, Горький имел в виду искажение фактов в сцене убийства Г. Гапона. У Мстиславского она намеренно ‘обалаганена’: рабочий, повесивший Гапона, предлагает рядом на крюке повесить и Рутенберга, приговаривая: ‘Талон — Иуда, да и тот гусь -хорош. Любо это будет рядышком’ (Мстиславский С. На крови. С. 307)
3 См. п. 11 и примеч.
4 Горький на это предложение не ответил.
5 В письмах Рутенберг неоднократно жаловался на то, что ведёт в Палестине очень тяжёлую жизнь: активная производственная и общественная деятельность сопровождалась попытками решения и частных, и мировых проблем. Как глава ‘Palestine Electric Company’ он реализовывал свои инженерные проекты в обстановке сопротивления палестинцев и даже его собственных сотрудников. Так, в 1928 г. на металлообрабатывающем заводе в Хайфе, который производил столбы для линии электропередач, вспыхнула забастовка (см.: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 2. С. 613-614).
6 Горький М. Жизнь Клима Самгина. Т. 1. М.: ГИЗ, 1927, Горький М. Собр. соч.: В 21 т. Т. 21. Берлин: Книга, 1928.
7 После напряжённой поездки по стране в июле-августе 1928 г. Горький заболел обострением хронического лёгочного процесса и 12 октября уехал в Сорренто через Берлин. Газета ‘Правда’ 13 октября (No 239) сообщила о болезни писателя и опубликовала заключение консилиума врачей, которые рекомендовали Горькому ‘немедленно уехать в Италию’.
8 См. п. 11 и примеч.

13.

Печатается по А (АГ), впервые.
1 Сыновья Рутенберга Евгений Петрович и Анатолий Петрович жили с матерью О. И. Хоменко в СССР. Пытаясь помочь им выехать за границу, Рутенберг вначале обратился к М.Ф. Андреевой, которая сообщила ему 8 мая 1929 г.: ‘Ждём на днях сюда Толю, а о Жене, мне думается, лучше всего похлопочет Алексей Максимович, который в начале июня думает уже ехать в Москву’ (Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 283). В 1930 г. Анатолий учился в Берлине, где виделся с отцом. К хлопотам за Евгения подключилась Е.П. Пешкова (см. п. 15 и примеч.).
2 В марте 1929 г. Рутенберг представлял свою компанию на Промышленной выставке в Лондоне. Упрочившееся материальное положение позволяло ему спонсировать еженедельник А.Ф. Керенского ‘Дни’, выходивший в Париже.

14.

Печатается по А (АГ), впервые.
1 Игерот Берл Канцельсон (1887-1944), идеолог рабочего движения в сионизме, один из лидеров палестинского ишува, редактор социалистической газеты ‘Давар’. Свидание с Горьким в конце декабря 1929 г. ему устроил Рутенберг. О встрече с Горьким Б. Канцельсон рассказал в письме члену редколлегии газеты ‘Давар’ М. Бейлинсону от 2-3 января 1930 г.: ‘Знакомы Вы с Петром Моисеевичем? Что он сейчас делает? Я начинаю рассказывать. Он прерывает: ‘Да, да я давно, ещё в Петербурге знал, что он большой человек и сделает большие дела. Что бы Вы о нём ни рассказали, меня ничто не удивит’. В его словах была даже какая-то зависть и сожаление о том, что этот человек не остался в России’ (Максим Горький: Из литературного наследия. Горький и еврейский вопрос. Иерусалим, 1986. С. 499). В беседе речь шла о событиях в Палестине в августе 1929 г. и отношении Горького к сионизму.
2 Замысел не осуществился.
3 См. п. 13 и примеч.
4 В августе 1929 г. в Хевроне и Иерусалиме разразились еврейские погромы, которые совершали арабы. Беспорядки в Эрец-Исраэле связывали с деятельностью палестинских коммунистов, финансируемых Коминтерном, во что верил Рутенберг. Однако, в еврейской рабочей газете ‘Давар’ говорилось, что английская администрация была не только осведомлена о готовящихся погромах, но и пыталась натравить арабов на евреев. Резидент советской разведки Г.С. Агабеков так рассказывал о событиях в Палестине: ‘Вспыхнувшее в 1929 г. кровавое столкновение между евреями и арабами застало врасплох советское правительство. Коминтерн немедленно занялся обсуждением событий. Непосредственно вслед за тем Политбюро вынесло решение ни в коем случае не поддерживать борющиеся стороны и, пользуясь их столкновением, попытаться объединить арабскую и еврейскую коммунистические партии в Палестине, до того времени существовавшие отдельно. Объединённые партии должны были национальную проблему заменить классовой и совместно объявить войну еврейской и арабской буржуазии, главным же образом, английскому империализму’ (Агабеков Г. С. Секретный террор: Записки разведчика. М: Современник, 1996. С. 326). Пытаясь разобраться в истинных причинах событий, Рутенберг, по-видимому, воспользовался посредничеством Б. Канцельсона, чтобы узнать мнение Горького о произошедшем. На вопрос о роли англичан в организации беспорядков Горький ответил уклончиво (Максим Горький: Из литературного наследия. С. 499).

15.

Печатается по тексту первой публикации: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 271-272.
1 Е.П. Пешкова приехала в Сорренто 20 сентября.
2 Евгений Петрович (Еня), младший сын Рутенберга, не смог приехать в Европу и встретиться с отцом. В СССР он женился и у него родился ребёнок. 8 ноября 1931 г. Рутенберг поздравил его с этим событием и поблагодарил за присланные фотографии. Он писал: ‘Устроить личную жизнь свою не так просто. Но зависит главным образом от вас самих. Чем больше будете давать друг другу, тем больше будете получать друг от друга. Любви, внимания, ласки и поддержки в тяжёлые минуты жизни’ (Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 2. С. 762).
3 Анатолий Петрович Рутенберг — старший сын Рутенберга, студент, жил в Берлине в 1930 г. как стажёр университета и собирался уехать в Америку (см. п. Н. Рутенберг Е. Рутенбергу — АГ. ФМА-птл-7-36-1).
4 См. п. 13 и примеч.

16.

Печатается по А (АГ), впервые.
1 См. п. 15 и примеч.
2 Проводя двойственную политику в Палестине, английские власти в начале 1930-х годов выслали из страны большую группу палестинских коммунистов. С другой стороны они всячески тормозили развитие самостоятельного еврейского государства на палестинских территориях. Рутенберг, ставший в октябре 1929 г. председателем Исполкома Национального комитета (Ваад Леуми), в феврале 1931 г. подал в отставку, отчаявшись что-либо изменить в политике английской администрации.

17.

Печатается по Л (АГ). Впервые: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 272-273.
1 Иехезкель Абрамский (1886-1976), учёный-талмудист, раввин Смоленска, затем Слуцка. В период массовых преследований всех религиозных конфессий в СССР вместе с раввином С. Зевиным издавал журнал ‘Ягдил Тора’, за что был в 1930 г. арестован и сослан в лагерь. В воспоминаниях ‘Бялик и Горький’ М. Коэн свидетельствует, что благодаря письму Х.Н. Бялика, в котором содержалась просьба спасти И. Абрамского, через два года он был освобождён и отпущен в Англию (Максим Горький: Из литературного наследия. С 504-505). Видимо, это произошло не без помощи Горького или Е.П. Пешковой.
2 Талес — молитвенная шаль, в которую облачался еврейский священник. Тефилин — две маленькие коробочки, которые содержат отрывки священных текстов. Трефное — пища, запрещённая для евреев.
3 Одновременно с Горьким об освобождении И. Абрамского ходатайствовало английское правительство. Не исключено, что в Англию просьбу Рутенберга передала М.И. Будберг.
4 И. Абрамский был большим знатоком Талмуда. В Англии его избрали главой еврейского религиозного суда ‘бет-дина’ и членом Высшего Совета партии ‘Агудат Исраэль’.

18.

Печатается по А (АГ), впервые.
1 Горький приехал в Москву из Сорренто 14 мая 1931 г.
2 См. п. 13 и примеч.

19.

Печатается по А (АГ) впервые. Текст написан на открытке.
1 Имеется в виду вилла ‘Иль Сорито’ близ Сорренто, которую Горький снимал у герцога Серракаприола, живя в Италии.

20.

Печатается по МК (АГ). Впервые: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 273.
1 Будберг (урожд. Закревская, по мужу Бенкендорф) Мария Игнатьевна (1892-1974), близкий друг и секретарь М. Горького. Об их отношениях см.: A.M. Горький и М.И. Будберг: Переписка (1920-1936). Архив A.M. Горького. Т. 16. М: ИМЛИ РАН, 2001. С 1933 г. Мария Игнатьевна жила с Г. Уэллсом в Лондоне, где не раз встречалась с Рутенбергом.
2 Имеется в виду неожиданная смерть сына Горького Максима Алексеевича Пешкова, который скончался 11 мая 1934 г. от воспаления лёгких при невыясненных обстоятельствах .

21.

Печатается по А (АГ), впервые.
1 См. п. 13 и примеч.
2 Эллиот (Elliot) Уолтер (1888-1958), английский министр земледелия и рыболовства.
3 Дочь Рутенберга Валентина Петровна (Вава) в конце 1920-х годов жила в Берлине и училась немецкому языку, после того как провалилась на экзаменах в университет, уехала обратно в СССР (см.: ХазанВ. Пинхас Рутенберг… Т. 2. С. 759-762).
4 Свидание Рутенберга с сыном не состоялось.
5 Речь идёт о надвигающейся Второй мировой войне.
6 Горький должен был поехать в Париж на Международный конгресс писателей в защиту культуры, который проходил с 21 по 25 июля 1935 г. Поездка не состоялась из-за болезни писателя. 23 июня на конгрессе было зачитано его ‘Обращение’.

22.

Печатается по тексту первой публикации: Хазан В. Пинхас Рутенберг… Т. 1. С. 274.
1 Магнес (Magnes) Иехуда Лейб (1877-1948), еврейский общественный и политический деятель, доктор философии, реформистский раввин, инициатор создания общества самообороны, один из основателей Джойнта. В Палестине жил с 1922 г., выступая как сторонник дву-национального еврейско-арабского государства. В 1925-1948 годах был ректором Еврейского университета в Иерусалиме
2 Библиотека, принадлежавшая востоковеду, писателю и общественному деятелю барону Д.Г. Гинцбургу (1857-1910), состояла из уникального собрания еврейских и арабских рукописей и инкунабул, а также большого количества редких книг. Хранилась в отделе рукописей Государственной публичной библиотеки им. В.И. Ленина. В настоящее время — в Центре восточной литературы РГБ.
Горький Максим
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Письма О. М. Коцюбинской М. Горькому, Горький Максим, Год: 1916
  2. Письма к Ф. Г. Ласковой, Горький Максим, Год: 1928
  3. Переписка с Д. Н Овсянико-Куликовским, Горький Максим, Год: 1913
  4. Переписка с П. Рутенбергом, Горький Максим, Год: 1936
  5. Письма Горького Е. П. Пешковой, Горький Максим, Год: 1919
  6. Переписка с В. С. Яновским, Горький Максим, Год: 1930
  7. Переписка с П. П. Постышевым, Горький Максим, Год: 1936
  8. Прошение M. Горького в Постоянную комиссию для пособия нуждающимся ученым литераторам и публицистам, Горький Максим, Год: 1896
Электронная библиотека