Переписка с А. С. Пушкиным, Гоголь Николай Васильевич, Год: 1836

Переписка
Время на прочтение: 18 минут(ы)
Скачать в PDF
‘Переписка Н. В. Гоголя. В двух томах’: Художественная литература, Москва, 1988

Гоголь и А. С. Пушкин

Вступительная статья

Личное и творческое общение с Александром Сергеевичем Пушкиным (1799-1837) сыграло в жизни Гоголя, в его формировании как писателя исключительную роль. Как признавался сам Гоголь, Пушкин-поэт ‘занимал все его воображение еще на школьной скамье’ (Анненков, с. 331). Действительно, упоминание имени Пушкина — просьба о присылке ‘поэмы ‘Онегина’ — встречается уже в одном из ранних писем нежинского гимназиста к родителям (1 октября 1824 года — Акад., X, No 22). О ‘восхищении’ юного Гоголя Пушкиным вспоминал позднее его школьный товарищ А. С. Данилевский (Шенрок, т. 1, с. 102). Особенно ярко свойственное молодому Гоголю романтически-восторженное отношение к Пушкину передает его оставшаяся неопубликованной статья ‘Борис Годунов’. Поэма Пушкина’ (1831).
Приехав в конце 1828 года в Петербург, Гоголь вскоре делает первую, пока неудачную, попытку встретиться со знаменитым писателем (Анненков, с. 331-332). В 1830-1831 годах происходит знакомство Гоголя с близким Пушкину кругом литераторов — он начинает сотрудничать в альманахе ‘Северные цветы’ и ‘Литературной газете’, знакомится с О. М. Сомовым, В. А. Жуковским, П. А. Плетневым. Именно Плетнев и становится посредником в личном знакомстве Гоголя с Пушкиным (см. переписку с Плетневым, с. 234). 20 мая 1831 года давняя мечта Гоголя сбывается — на вечере в доме Плетнева он представлен Пушкину (Гиппиус, с. 71).
Дальнейшее развитие взаимоотношения писателей получают летом того же года. Гоголь проводит его в Павловске, часто посещая живущих по соседству в Царском Селе Пушкина и Жуковского (см. письмо Гоголя к Данилевскому от 2 ноября 1831 г.). К этому моменту и относится начало переписки между Гоголем и Пушкиным, причем содержание уже первых писем и сам их непринужденный тон свидетельствуют о близком характере возникших отношений (Петрунина, Фридлендер, с. 199).
Период общения с Пушкиным (1831-1836 годы) — определяющий в писательской биографии Гоголя. Для начинающего автора жизненно важным становится пушкинское одобрение, признание верности избранного в искусстве пути. Упрочению положения Гоголя в литературе способствует отзыв Пушкина о книге ‘Вечеров на хуторе близ Диканьки’, выделяющийся на фоне других в целом также хвалебных откликов своей точностью и принципиальностью (см. вступ. статью, с. 11). ‘Пушкин первый угадал в Гоголе явление &lt,…&gt, Пять лет знакомства с Пушкиным &lt,…&gt, недаром были годами, когда написано, начато или задумано все, что сделало Гоголя великим художником,— от последних повестей ‘Вечеров’ до ‘Мертвых душ’ (Гиппиус Василий. Гоголь, Л., 1924, с. 41). ‘Ничего не предпринимал, ничего не писал я без его совета’,— признается Гоголь вскоре после смерти Пушкина (письмо к Погодину от 18 (30) марта 1837 г.). В этих словах нет преувеличения. Пушкин действительно находился в курсе большинства гоголевских замыслов и жизненных планов. Его советами Гоголь пользуется цри подготовке к печати сборника ‘Арабески’. Еще до выхода в свет Пушкин знакомится с повестями ‘Вечеров…’, ‘Тарасом Бульбой’, ранним вариантом ‘Женитьбы’, ‘Ревизором’, ‘Носом’, многими статьями, главами первоначальной редакции ‘Мертвых душ’. 2 декабря 1833 года Гоголь читает Пушкину свою ‘Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем’. ‘&lt,…&gt, очень оригинально и очень смешно’,— отметил в своем дневнике поэт (Пушкин, т. XII, с. 316).
Особенно значительной была роль Пушкина в творческой истории двух центральных произведений Гоголя — ‘Ревизора’ и ‘Мертвых душ’. Широко известно признание Гоголя (в ‘Авторской исповеди’) в том, что ‘сюжет’ ‘Мертвых душ’ и ‘мысль’ ‘Ревизора’ были подсказаны ему Пушкиным. Этот факт не должен восприниматься сугубо формально: опытный литератор предложил молодому собрату общую событийную канву будущих сочинений. Пушкинские ‘подсказки’ заключали в себе огромный художественный потенциал. Так, мотив скупки мертвых душ, сам по себе обладающий исключительной смысловой емкостью, предоставлял Гоголю богатые сюжетно-композиционные возможности для создания произведения крупного масштаба. Сопоставление фабулы ‘Ревизора’ с неосуществленным пушкинским планом ‘Криспин приезжает в Губернию NB на ярмонку — его принимают за…’ (Пушкин, т. VIII, с. 431. Разрядка моя. — А. К.) показывает, что в широко известном анекдоте о мнимом ревизоре именно Пушкиным была открыта новая ‘формула интриги’ (самообман персонажей пьесы), в дальнейшем блестяще разработанная Гоголем (см.: Макогоненко, с. 206-253).
Внимательно следя за творческой работой Гоголя, Пушкин и сам посвящал его в свои литературные замыслы. Такие этапные произведения, как ‘Домик в Коломне’, сказки, ‘Медный всадник’, ‘Анджело’, ‘История Пугачева’ и др., становятся известны Гоголю еще до публикации и учитываются им в его писательской деятельности.
Анализ творческих контактов Гоголя и Пушкина убеждает в том, что при всем типологическом различии творчества обоих авторов Гоголь выступал в 1830-е годы как ученик и преемник своего великого современника. Не случайно принадлежащая ему статья ‘Несколько слов о Пушкине’ не только содержала в себе наиболее глубокое в ту пору истолкование зрелого творчества поэта, но и одновременно явилась собственно гоголевским эстетическим манифестом.
Однако историю взаимоотношений Гоголя и Пушкина нельзя представлять себе идиллически безмятежной. Творческая близость писателей не исключала существования между ними моментов несогласия. Особенно отчетливо это проявилось в 1836 году — в период сотрудничества Гоголя в ‘Современнике’. Активным участником пушкинского журнала Гоголь становится сразу после его основания. В первом томе ‘Современника’ он помещает повесть ‘Коляска’, пьесу ‘Утро делового человека’, несколько рецензий, а также статью ‘О движении журнальной литературы, в 1834 и 1835 году’, воспринятую читателями в качестве программы нового издания. Несогласие с некоторыми положениями гоголевской статьи, а также тактические соображения побудили Пушкина выступить в третьем томе ‘Современника’ с ‘Письмом к издателю’, написанным от имени некоего провинциала А. Б. и содержащим полемику с Гоголем. Более того, в издательском примечании к ‘Письму…’ Пушкин подчеркнул, что статья ‘О движении журнальной литературы’ ‘не есть и не могла быть программою ‘Современника’ (Пушкин, т. XII, с. 98). Возможно, с этим выступлением, а также и с другими осложнениями, возникшими в период сотрудничества Гоголя в пушкинском издании, было связано охлаждение, наступившее в отношениях писателей к июню 1836 года — моменту отъезда Гоголя за границу. Однако важно отметить, что эта размолвка, причины которой не вполне ясны, не принимала резкого характера. Об этом говорит хотя бы тот факт, что, уже покинув Россию, Гоголь продолжал работать над материалами для ‘Современника’.
Известие о гибели Пушкина, полученное Гоголем в Париже, стало для него одним из наиболее тяжелых жизненных потрясений. К теме своих отношений с Пушкиным, характеристике пушкинского творчества Гоголь не раз возвращался на протяжении последнего периода своей деятельности (‘Выбранные места из переписки с друзьями’, ‘Авторская исповедь’).
В настоящее время известны 4 письма Пушкина к Гоголю и 9 писем Гоголя к Пушкину. Все они печатаются в данном издании. Спорным остается вопрос о включении в сборник гоголевского ‘Отрывка из письма, писанного автором вскоре после представления ‘Ревизора’ к одному литератору’. По словам самого Гоголя, ‘Отрывок…’ представляет собой часть неотправленного письма к Пушкину (см. письмо к С. Т. Аксакову от 21 февраля (5 марта) 1841 г.). И хотя рукопись ‘Отрывка…’ датируется 1840-1841 годом, полностью отрицать его связь с каким-то неизвестным сегодня реальным письмом к Пушкину нельзя. В то же время отсутствие сколько-нибудь определенных представлений о подобной связи не позволяет включить ‘Отрывок…’ в один ряд с подлинными письмами Гоголя к Пушкину.

Гоголь — Пушкину А. С., 16 августа 1831

16 августа 1831 г. Петербург [1]
16 августа. СПб.

Приношу повинную голову, что не устоял в своем обещании[2] по странному случаю. Я никак не мог думать, чтобы была другая дорога не мимо вашего дома в Петербург. И преспокойно ехал в намерении остановиться возле вас. Но вышло иначе. Я спохватился уже поздно. А сопутницы мои, спешившиеся к карантину[3] для свидания с мужьями, никаким образом не захотели склониться на мою просьбу и потерять несколько минут. Если же посылка ваша может немножко обождать, то вы можете отдать Васильчиковой[4], которой я сказал (она думает ехать в среду) заслать за нею к вам, и тогда она будет доставлена в мои руки. Я только что приехал в город и никого еще не видал. Здесь я узнал большую глупость моего корреспондента[5]. Он, получивши на имя мое деньги и знавши, что я непременно буду к 15 числу, послал их таки ко мне на имя ваше в Царское Село вместе с письмом. И вам теперь, и мне новое затруднение. Но вы снисходительны и великодушны. Может быть, и ругнете меня лихим словом, но где гнев, там и милость. Письмо с деньгами вы можете также отдать для отправки ко мне Васильчиковой. Теперь ничего не пишу к вам, потому что собираюсь дня через три писать снова. Адресуйте ко мне в Институт Патриотического общества на Васильевском острову[6].

Ваш Гоголь.

1 РА, 1880, No 2, с. 509, Акад., X, No 113.
2 Речь идет об обещании Гоголя, отправлявшегося 15 августа из Павловска в Петербург, заехать в Царское Село к Пушкину за предназначенной для П. А. Плетнева рукописью ‘Повестей Белкина’.
3 Летом 1831 г. в Петербурге была эпидемия холеры.
4 В доме княгини А. В. Васильчиковой в Павловске Гоголь жил летом 1831 г. в качестве домашнего учителя.
5 Неустановленное лицо.
6 С 10 марта 1831 г. Гоголь служил младшим учителем истории в Патриотическом институте.

Гоголь — Пушкину А. С., 21 августа 1831

21 августа 1831 г. Петербург [1]
СПб. Августа 21.

Насилу теперь только управился я с своими делами и получил маленькую оседлость в Петербурге. Но и теперь еще половиною — что я, половиною? — целыми тремя четвертями нахожусь в Павловске и Царском Селе. В Петербурге скучно до нестерпимости. Холера всех поразгоняла во все стороны. И знакомым нужен целый месяц антракта, чтобы встретиться между собою. У Плетнева я был, отдал ему в исправности ваши посылку и письмо[2]. Любопытнее всего было мое свидание с типографией[3]. Только что я просунулся в двери, наборщики, завидя меня, давай каждый фиркать и прыскать себе в руку, отворотившись к стенке. Это меня несколько удивило. Я к фактору, и он, после некоторых ловких уклонений, наконец сказал, что: штучки, которые изволили прислать из Павловска для печатания, оченно до чрезвычайности забавны и наборщикам принесли большую забаву. Из этого я заключил, что я писатель совершенно во вкусе черни[4]. Кстати о черни — знаете ли, что вряд ли кто умеет лучше с нею изъясняться, как наш общий друг Александр Анфимович Орлов. В предисловии к новому своему роману: ‘Церемониал погребения Ивана Выжигина, сына Ваньки Каина’ он говорит, обращаясь к читателям: ‘Много, премного у меня романов в голове (его собственные слова), только все они сидят еще в голове, да такие бойкие ребятишки эти романы, так и прыгают из головы. Но нет, не пущу до время, а после извольте, полдюжинами буду поставлять. Извольте! извольте! Ох вы, мои други сердечные! Народец православный!’ Последнее обращение так и задевает за сердце русской народ. Это совершенно в его духе, и здесь-то не шутя решительный перевес Александра Анфимовича над Фадеем Бенедиктовичем. Другой приятель наш, Бестужев-Рюмин, здравствует и недавно еще сказал в своей газете: ‘Должно признаться, что ‘Северный Меркурий’ побойче таки иных ‘Литературных прибавлений’. Как-то теперь должен беситься Воейков! а он, я думаю, воображал, что бойче ‘Литературных прибавлений’ нет ничего на свете. Еще о черни. Знаете ли, как бы хорошо написать эстетический разбор двух романов, положим: ‘Петра Ивановича Выжигина’ и ‘Сокол был бы сокол, да курица съела’. Начать таким образом, как теперь начинают у нас в журналах: ‘Наконец, кажется, приспело то время, когда романтизм решительно восторжествовал над классицизмом и старые поборники французского корана на ходульных ножках (что-нибудь вроде Надеждина) убрались к черту. В Англии Байрон, во Франции необъятный великостью своею Виктор Гюго, Дюканж и другие, в каком-нибудь проявлении объективной жизни, воспроизвели новый мир ее нераздельно-индивидуальных явлений. Россия, мудрости правления которой дивятся все образованные народы Европы и проч. и проч., не могла оставаться также в одном положении. Вскоре возникли и у ней два представителя ее преображенного величия. Читатели догадаются, что я говорю о г.г. Булгарине и Орлове. На одном из них, то есть на Булгарине, означено направление чисто байронское (ведь это мысль недурна сравнить Булгарина с Байроном). Та же гордость, та же буря сильных, непокорных страстей, резко означившая огненный и вместе мрачный характер британского поэта, видна и на нашем соотечественнике, то же самоотвержение, презрение всего низкого и подлого принадлежит им обоим. Самая даже жизнь Булгарина есть больше ничего, как повторение жизни Байрона, в самых даже портретах их заметно необыкновенное сходство. Насчет Александра Анфимовича можно опровергать мнение Феофилакта Косичкина, говорят, что скорее Орлов более философ, что Булгарин весь поэт’. Тут не дурно взять героев романа Булгарина: Наполеона и Петра Ивановича, и рассматривать их обоих как чистое создание самого поэта, натурально, что здесь нужно вооружиться очками строгого рецензента и приводить места (каких, само по себе разумеется, не бывало в романе). Не худо присовокуплять: ‘Почему вы, г. Булгарин, заставили Петра Ивановича открыться в любви так рано такой-то, или почему не продолжили разговора Петра Ивановича с Наполеоном, или зачем в самом месте развязки впутали поляка (можно придумать ему и фамилию даже)?’ Все это для того, чтобы читатели видели совершенное беспристрастие критика. Но самое главное — нужно соглашаться с жалобами журналистов наших, что действительно литературу нашу раздирает дух партий ужасным образом, и оттого никак нельзя подслушать справедливого суждения. Все мнения разделены на две стороны: одни на стороне Булгарина, а другие на стороне Орлова, и что они, между тем как их приверженцы нападают с таким ожесточением друг на друга, совершенно не знают между собою никакой вражды и внутренно, подобно всем великим гениям, уважают друг друга.
У нас бывают дожди и необыкновенно сильные ветры, вчерашнюю ночь даже было наводнение. Дворы домов по Мещанской, по Екатерининскому каналу и еще кое-где, а также и много магазинов были наполнены водою. Я живу на третьем этаже и не боюсь наводнений, а кстати, квартира моя во 2 Адмиральтейской части, в Офицерской улице, выходящей на Вознесенский проспект, в доме Брунста.
Прощайте. Да сохранит вас бог вместе с Надеждою Николаевною[5] от всего недоброго и пошлет здравие навеки. А также да будет его благословение и над Жуковским.

Ваш Гоголь.

1 РА, 1880, No 2, с. 509-511, Акад., X, No 114.
2 Рукопись ‘Повестей Белкина’ и письмо от середины августа 1831 г.
3 В типографии департамента народного просвещения печаталась первая часть ‘Вечеров на хуторе близ Диканьки’ (вышла в сентябре 1831 г.). Следующий ниже рассказ о посещении типографии был использован Пушкиным в его отзыве о гоголевском сборнике (Лит. прибавл. к РИн, 1831, No 79, 3 октября).
4 Гоголевская фраза имеет иронический характер, раскрывающийся в контексте последующих рассуждений об А. А. Орлове. Плодовитый московский литератор А. А. Орлов имел устойчивую репутацию лубочного писателя, поставщика низкосортной литературы. В 1831-1832 гг. главным образом из полемических соображений он выпустил серию ‘нравственно-сатирических романов’ (практически же небольших по объему брошюрок), как бы продолжающих известные романы Фаддея Венедиктовича Булгарина ‘Иван Выжигин’ (1829) и ‘Петр Иванович Выжигин’ (1831). Это вызвало негодование Булгарина и его союзника Н. И. Греча, ославивших Орлова как любимца ‘толкучего рынка, лавочников и деревенских любителей словесности, равных им по просвещению’ (СПч, 1831, No 152), а литературным противникам Булгарина дало возможность пародийно сопоставить творчество обоих авторов, таким образом уравнивая их. Впервые это развернуто сделал Н. И. Надеждин (Т, 1831, No 9), а затем А. С. Пушкин, развивший предложенный Надеждиным принцип иронического сопоставления в памфлете ‘Торжество дружбы, или Оправданный Александр Анфимович Орлов’, который послужил ответом на предпринятую Гречем (Сын отечества, 1831, No 27) попытку защиты Булгарина. Статья Пушкина вышла из печати в последних числах августа (Т, 1831, No 13, подписана псевдонимом ‘Феофилакт Косичкин’), однако, как видно, была знакома Гоголю еще до публикации. Далее в письме речь идет о романах Орлова ‘Церемониал погребения Ивана Выжигина, сына Ваньки Каина’ (М., 1831) и ‘Сокол был бы сокол, да курица съела, или Бежавшая жена’ (М., 1831).
5 Имеется в виду Наталья Николаевна Пушкина.

Пушкин А. С. — Гоголю, 25 августа 1831

25 августа 1831 г. Царское Село [1]

Любезный Николай Васильевич,
Очень благодарю вас за письмо и доставление Плетневу моей посылки, особенно за письмо. Проект вашей ученой критики удивительно хорош. Но вы слишком ленивы, чтоб привести его в действие. Статья Феофилакта Косичкина еще не явилась, не знаю, что это значит: не убоялся ли Надеждин гнева Фаддея Венедиктовича?[2] — Поздравляю вас с первым вашим торжеством, с фырканьем наборщиков и изъяснениями фактора. С нетерпением ожидаю и другого: толков журналистов и отзыва остренького сидельца[3]. У нас все благополучно: бунтов, наводнения и холеры нет. Жуковский расписался, я чую осень и собираюсь засесть. Ваша Надежда Николаевна, т. е. моя Наталья Николаевна — благодарит вас за воспоминание и сердечно кланяется вам. Обнимите от меня Плетнева и будьте живы в Петербурге, что довольно, кажется, мудрено.
25 августа.

А. П.

1 БЗ, 1858, No 3, стлб. 75, Пушкин, т. XIV, No 663.
2 Статья Пушкина под псевдонимом ‘Феофилакт Косичкин’ опубликована в ‘Телескопе’ (1831, No 13).
3 ‘Остреньким сидельцем’ (то есть остроумным, язвительным приказчиком, продавцом) Пушкин называет Н. А. Полевого, который происходил из купеческой семьи и сам занимался торговой деятельностью. Рецензия Полевого появилась в сентябрьской книжке ‘Московского телеграфа’, вышедшей с большим опозданием.

Гоголь — Пушкину А. С., 23 декабря 1833

23 декабря 1833 г. Петербург [1]
23 декабря 1833.

Если бы вы знали, как я жалел, что застал вместо вас одну записку вашу на моем столе[2]. Минутой мне бы возвратиться раньше, и я бы увидел вас еще у себя. На другой же день я хотел непременно побывать у вас, но как будто нарочно все сговорилось идти мне наперекор: к моим геморроидальным добродетелям вздумала еще присоединиться простуда, и у меня теперь на шее целый хомут платков. По всему видно, что эта болезнь запрет меня на неделю. Я решился, однако ж, не зевать и вместо словесных представлений набросать мои мысли и план преподавания на бумагу[3]. Если бы Уваров был из тех, каких не мало у нас на первых местах, я бы не решился просить и представлять ему мои мысли. Как и поступил я назад тому три года, когда мог бы занять место в Московском университете, которое мне предлагали, но тогда был Ливен, человек ума недального. Грустно, когда некому оценить нашей работы. Но Уваров собаку съел. Я понял его еще более по тем беглым, исполненным ума замечаниям и глубоким мыслям во взгляде на жизнь Гете. Не говорю уже о мыслях его по случаю экзаметров, где столько философического познания языка и ума быстрого[4]. Я уверен, что у нас он более сделает, нежели Гизо во Франции[5]. Во мне живет уверенность, что если я дождусь прочитать план мой, то в глазах Уварова он меня отличит от толпы вялых профессоров, которыми набиты университеты.
Я восхищаюсь заранее, когда воображу, как закипят труды мои в Киеве. Там я выгружу из-под спуда многие вещи, из которых я не все еще читал вам. Там кончу я историю Украйны и юга России и напишу Всеобщую историю, которой, в настоящем виде ее, до сих пор, к сожалению, не только на Руси, но даже и в Европе нет[6]. А сколько соберу там преданий, поверьев, песен и проч.! Кстати, ко мне пишет Максимович, что он хочет оставить Московский университет и ехать в Киевский. Ему вреден климат. Это хорошо. Я его люблю. У него в ‘Естественной истории’ есть много хорошего, по крайней мере ничего похожего на галиматью Надеждина[7]. Если бы Погодин не обзавелся домом, я бы уговорил его проситься в Киев. Как занимательными можно сделать университетские записки, сколько можно поместить подробностей совершенно новых о самом крае! Порадуйтесь находке: я достал летопись без конца, без начала, об Украйне, писанную, по всем признакам, в конце XVII века. Теперь покамест до свиданья! как только мне будет лучше, я явлюсь к вам.

Вечно ваш Гоголь.

1 РА, 1880, No 2, с. 512-513, Акад., X, No 185.
2 Не сохранилась.
3 Имеется в виду ‘План преподавания всеобщей истории’, написанный Гоголем с целью подкрепления его ходатайства о месте профессора кафедры всеобщей истории Киевского университета. Статья была представлена тогдашнему управляющему министерством народного просвещения С. С. Уварову и после его одобрения напечатана в ‘Журнале министерства народного просвещения’ (1834, No 2), с небольшими изменениями и под новым названием — ‘О преподавании всеобщей истории’ — вошла в сборник Гоголя ‘Арабески’ (ч. 1. СПб., 1835).
4 Гоголь называет речь Уварова о Гете, прочитанную в общем собрании Академии наук 22 марта 1833 г. и изданную затем в том же году на французском и русском языках, а также статьи о русском гекзаметре, напечатанные в 1813-1815 гг. в ‘Чтениях в Беседе любителей русского слова’.
5 Знаменитый французский историк Ф. Гизо был в 1833 г. назначен министром народного просвещения Франции.
6 Гоголевские планы создания этих грандиозных трудов не были осуществлены. Следами работы писателя над историей Украины стали опубликованные им статьи ‘Отрывок из Истории Малороссии…’ (ЖМНП, 1834, No 4) и ‘О малороссийских песнях’ (там же), позднее они вошли в ‘Арабески’ (первая под измененным названием ‘Взгляд на составление Малороссии’).
7 Вероятно, подразумеваются натурфилософские статьи Надеждина в ‘Телескопе’.

Пушкин А. С. — Гоголю, март — первые числа (не позднее 7) апреля 1834

Март — первые числа (не позднее 7) апреля 1834 г. Петербург [1]

Вы правы — я постараюсь. До свидания.

А. П.

1 Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук, т. XVIII, 1878, No 3, с. 2, Пушкин, т. XV, No 909.
Записка представляет собой ответ на несохранившееся письмо Гоголя и, вероятно, связана с хлопотами о получении Гоголем кафедры в Киевском университете. Поверх текста записки Гоголь написал письмо к М. А. Максимовичу (от 7 апреля 1834 г.).

Гоголь — Пушкину А. С., 13 мая 1834

13 мая 1834 г. Петербург [1]
13 мая.

Я, раздумавши, увидел, что теперь писать к Левашеву[2] точно будет излишне. Это лучше сделать тогда, когда я буду уже собираться в дорогу, и через меня. Теперь же я буду вас беспокоить вот какою просьбою: если зайдет обо мне речь с Уваровым, скажите, что вы были у меня и застали меня еле жива. При этом случае выбраните меня хорошенько за то, что живу здесь и не убираюсь сей же час вон из города, что доктора велели ехать сей же час и стараться захватить там это время. И, сказавши, что я могу весьма легко через месяц протянуть совсем ножки, завесть речь о другом, как-то о погоде или о чем-нибудь подобном. Мне кажется, что это не совсем будет бесполезно.

Вечно ваш Гоголь.

1 РА, 1880, No 2, с. 512, Акад., X, No 206.
2 Этим рекомендательным письмом Гоголь думал воспользоваться в своих хлопотах о месте в Киевском университете.

Пушкин А. С. — Гоголю, 13 мая 1834

13 мая 1834 г. Петербург [1]

Я совершенно с вами согласен. Пойду сегодня же назидать Уварова[2] и кстати о смерти ‘Телеграфа'[3] поговорю и о вашей. От сего незаметным и искусным образом перейду к бессмертию, его ожидающему[4]. Авось уладим[5].
1 БЗ, т. 1, 1858, No 3, стлб. 76, Пушкин, т. XV, No 938.
2 Как видно из писем Гоголя (Акад., X, No 209), С. С. Уваров обещал ему место экстраординарного профессора в Киеве и ‘деньги на подъем’, однако медлил с окончательным решением.
3 Журнал Н. А. Полевого был запрещен 3 апреля 1834 г. в значительной степени вследствие усилий Уварова.
4 Намек на известное в обществе тщеславие Уварова.
5 Состоялся ли визит Пушкина к Уварову, неизвестно.

Гоголь — Пушкину А. С., май 1834

Май 1834 г. Петербург [1]

Я вчера был у Уварова. Ничего я не могу вам сказать утешительного для себя[2]. Если бы я был хотя в таком состоянии, как вчера, я бы явился к вам. Но теперь я так зло захворал, что никуда не могу носа показать. Если вы будете в нашей стороне и станете проходить мимо Малой Морской, то будьте великодушны и загляните ко мне, страдающему и телом и духом. Я имею вам кое-что сказать.

Вечно ваш Н. Гоголь.

1 РС, 1879, No 4, с. 776 (факсимиле), Акад., X, No 207.
2 Назначение Гоголя в Киевский университет не состоялось. В июле 1834 г. он был определен адъюнкт-профессором по кафедре всеобщей истории Петербургского университета.

Пушкин А. С. — Гоголю, между 15 октября и 9 ноября 1834

Между 15 октября и 9 ноября 1834 г. Петербург [1]

Перечел с большим удовольствием[2], кажется, все может быть пропущено. Секуцию жаль выпустить[3]: она, мне кажется, необходима для полного эффекта вечерней мазурки[4]. Авось бог вынесет. С богом!

А. П.

1 БЗ, т. 1, 1858, No 3, стлб. 75, Пушкин, т. XV, No 1009.
Обоснование датировки см. в кн.: Пушкин. Письма последних лет 1834-1837. Л., 1969, с. 248-249.
2 Речь идет о рукописи ‘Невского проспекта’, просмотренной Пушкиным перед представлением в цензуру.
3 Пушкин говорит о сцене расправы немецких ремесленников над поручиком Пироговым. Как следует из письма, Гоголь опасался придирок цензуры и во избежание столкновения с ней предполагал выпустить этот эпизод. Ввиду того что редакции этой сцены в черновом автографе и печатном тексте отличаются друг от друга, нельзя уверенно сказать, с каким ее вариантом был ознакомлен Пушкин.
4 Имеется в виду заключительный эпизод истории Пирогова: отправившись на вечер, высеченный поручик ‘так отличился в мазурке, что привел в восторг не только дам, но даже и кавалеров’ (Акад., III, с. 45)

Гоголь — Пушкину А. С., конец декабря 1834 г

Конец декабря 1834 г. — начало января 1835 г. Петербург [1]

Вышла вчера довольно неприятная зацепа по цензуре[2] по поводу ‘Записок сумасшедшего’. Но, слава богу, сегодня немного лучше. По крайней мере, я должен ограничиться выкидкою лучших мест[3]. Ну, да бог с ними! Если бы не эта задержка, книга моя, может быть, завтра вышла[4]. Жаль, однако ж, что мне не удалось видеться с вами. Я посылаю вам предисловие. Сделайте милость, просмотрите, и если что, то поправьте и перемените тут же чернилами[5]. Я ведь, сколько вам известно, сурьезных предисловий еще не писал и потому в этом деле совершенно неопытен.

Вечно ваш Гоголь.

1 РА, 1880, No 2, с. 513, Акад., X, No 231.
2 ‘Записки сумасшедшего’ едва не подверглись запрещению.
3 Купюры в современных изданиях восстановлены.
4 Включающий ‘Записки сумасшедшего’ сборник ‘Арабески’ вышел около 20 января 1835 г.
5 Были ли внесены Пушкиным поправки в текст предисловия к ‘Арабескам’, неизвестно.

Гоголь — Пушкину А. С., около 22 января 1835

Около 22 января 1835 г. Петербург [1]

Я до сих пор сижу болен, мне бы очень хотелось видеться с вами. Заезжайте часу во втором, ведь вы, верно, будете в это время где-нибудь возле меня. Посылаю вам два экземпляра ‘Арабесков’, которые, ко всеобщему изумлению, очутились в 2-х частях. Один экземпляр для вас, а другой, разрезанный,— для меня. Вычитайте мой и, сделайте милость, возьмите карандаш в ваши ручки и никак не останавливайте негодование при виде ошибок, но тот же час их всех налицо[2]. Мне это очень нужно.
Пошли вам бог достаточного терпения при чтении!

Ваш Гоголь.

1 РА, 1880, No 2, с. 513-514, Акад., X, No 233.
2 Выполнил ли Пушкин эту просьбу, неизвестно.

Гоголь — Пушкину А. С., 7 октября 1835

7 октября 1835 г. Петербург [1]
Октября 7. 1835. СПб.

Решаюсь писать к вам сам, просил прежде Наталью Николаевну, но до сих пор не получил известия. Пришлите, прошу вас убедительно, если вы взяли с собою, мою комедию[2], которой в вашем кабинете не находится и которую я принес вам для замечаний. Я сижу без денег и решительно без всяких средств, мне нужно давать ее актерам на разыграние, что обыкновенно делается по крайней мере за два месяца прежде[3]. Сделайте милость, пришлите скорее и сделайте наскоро хотя сколько-нибудь главных замечаний. Начал писать ‘Мертвых душ'[4]. Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон. Но теперь остановил его на третьей главе. Ищу хорошего ябедника, с которым бы можно коротко сойтиться. Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь.
Сделайте милость, дайте какой-нибудь сюжет, хоть какой-нибудь, смешной или не смешной, но русский чисто анекдот. Рука дрожит написать тем временем комедию. Если ж сего не случится, то у меня пропадет даром время, и я не знаю, что делать тогда с моими обстоятельствами. Я, кроме моего скверного жалованья университетского 600 рублей, никаких не имею теперь мест. Сделайте милость, дайте сюжет, духом будет комедия из пяти актов, и, клянусь, будет смешнее черта[5]. Ради бога. Ум и желудок мой оба голодают. И пришлите ‘Женитьбу’. Обнимаю вас и целую и желаю обнять скорее лично.

Ваш Гоголь.

Мои ни ‘Арабески’, ни ‘Миргород'[6] не идут совершенно. Черт их знает, что это значит. Книгопродавцы такой народ, которых без всякой совести можно повесить на первом дереве.
1 РА, 1880, No 2, с. 514, Акад., X, No 262.
2 В сентябре — октябре 1835 г. Пушкин находился в Михайловском, куда и адресовано это письмо. Речь в данном случае идет о первой редакции комедии ‘Женитьба’, переданной Пушкину для прочтения весной 1835 г.
3 От намерения поставить ‘Женитьбу’ Гоголь вскоре отказался.
4 Это первое упоминание Гоголя о работе над ‘Мертвыми душами’.
5 ‘Передача’ Гоголю ‘сюжета’ будущего ‘Ревизора’ произошла, видимо, вскоре после возвращения Пушкина в Петербург 23 октября: в ноябре 1835 г. Гоголь уже активно работает над комедией.
6 Сборник ‘Миргород’ вышел в свет в марте 1835 г.

Гоголь — Пушкину А. С., 2 марта 1836

2 марта 1836 г. Петербург [1]

Посылаю вам ‘Утро чиновника’. Отправьте ее, если можно, сегодня же или завтра поутру к цензору, потому что он может взять ее в Цензурный комитет вместе с ‘Коляскою’, ибо завтра утром заседание. Да возьмите из типографии статью о журнальной литературе. Мы с вами пребезалаберные люди и позабыли, что туды нужно включить многое из остающегося у меня хвоста. Я прошу сделать так, чтоб эта сцена шла вперед, а за ней уже о литературе.

Н. Гоголь.

1 РА, 1880, No 2, с. 514-515, Акад., XI, No 6.
Письмо связано с комплектованием первого тома пушкинского журнала ‘Современник’, в котором и были напечатаны упоминаемые произведения Гоголя — сцена ‘Утро чиновника’ (под измененным названием ‘Утро делового человека’), повесть ‘Коляска’ и статья ‘О движении журнальной литературы, в 1834 и 1835 году’.

Список условных сокращений, принятых в комментариях

Акад. — Гоголь Н. В. Полн. собр. соч., т. I-XIV. М., Изд-во АН СССР, 1937-1952.
Аксаков — Аксаков С. Т. История моего знакомства с Гоголем. М., Изд-во АН СССР, 1960.
Анненков — Анненков П. В. Материалы для биографии А. С. Пушкина. М., Современник, 1984.
Анненков. Лит. восп. — Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., Художественная литература, 1983.
Барсуков — Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 1-22. СПб., 1888-1910.
Бел. — Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 1-13. М., Изд-во АН СССР, 1953-1959.
БдЧ — ‘Библиотека для чтения’.
БЗ — ‘Библиографические записки’.
ВЕ — ‘Вестник Европы’.
Временник — Временник Пушкинского Дома. 1913-1914. СПб., 1913-1914.
Герцен — Герцен А. И. Собр. соч. в 30-ти томах, т. 1-30. М., Изд-во АН СССР, 1954-1966.
Гиппиус — Гиппиус Василий. Литературное общение Гоголя с Пушкиным. — Учен. зап. Пермского ун-та. Вып. 2. Пермь, 1931.
Г. в восп. — Гоголь в воспоминаниях современников. Гослитиздат, 1952.
Г. в письмах — Н. В. Гоголь в письмах и воспоминаниях. Составил Василий Гиппиус. М., 1931.
Г. Мат. и иссл. — Н. В. Гоголь. Материалы и исследования, т. 1-2. М. — Л., Изд-во АН СССР, 1936.
ГБЛ — Государственная библиотека им. В. И. Ленина. Рукописный отдел.
ГПБ — Государственная Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Рукописный отдел.
ЖМНП — ‘Журнал министерства народного просвещения’.
Зуммер — Зуммер В. М. Неизданные письма Ал. Иванова к Гоголю. — Известия Азербайджанского гос. ун-та им. В. И. Ленина. Общественные науки, т. 4-5. Баку, 1925.
Иванов — Александр Андреевич Иванов. Его жизнь и переписка. 1806-1858 гг. Издал Михаил Боткин. СПб., 1880.
Известия ин-та Безбородко — Известия историко-филологического института кн. Безбородко в Нежине. Нежин, 1895.
Известия ОРЯС — Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук.
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР.
Кулиш — Кулиш П. А. Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя, составленные из воспоминаний его друзей и знакомых и из его собственных писем, т. 1-2. СПб., 1856.
Лит. прибавл. к РИн — Литературные прибавления к ‘Русскому инвалиду’.
ЛН — ‘Литературное наследство’, т. 58. М., Изд-во АН СССР, 1952.
Макогоненко — Макогоненко Г. П. Гоголь и Пушкин. Л., Советский писатель, 1985.
Манн — Манн Ю. В. В поисках живой души. ‘Мертвые души’: писатель — критика — читатель. М., Книга, 1984.
Машковцев — Машковцев Н. Г. Гоголь в кругу русских художников. Очерки. М., 1955.
М — ‘Москвитянин’.
МН — ‘Московский наблюдатель’.
МТ — ‘Московский телеграф’.
ОЗ — ‘Отечественные записки’.
Опыт — Опыт биографии Н. В. Гоголя, со включением сорока его писем. Сочинение Николая М. &lt,П. А. Кулиша&gt,. СПб., 1854.
Отчет… за… — Отчет императорской Публичной библиотеки за 1892 г., за 1893 г. СПб., 1895-1896.
Петрунина, Фридлендер — Петрунина Н. Н., Фридлендер Г. М. Пушкин и Гоголь в 1831-1836 годах. — Пушкин. Исследования и материалы, т. 6. Л., Наука, 1969.
ПЗ — ‘Полярная звезда на 1855 год’, кн. I. Лондон, 1858.
Письма — Письма Н. В. Гоголя. Ред. В. И. Шенрока. Т. 1-4. СПб., 1901.
Пушкин — Пушкин А. С. Полн. собр. соч., т. 1-17. М. — Л., Изд-во АН СССР, 1937-1959.
РА — ‘Русский архив’.
РВ — ‘Русский вестник’.
РЖ — ‘Русская жизнь’.
РЛ — ‘Русская литература’.
РМ — ‘Русская мысль’.
РС — ‘Русская старина’.
РСл — ‘Русское слово’.
С — ‘Современник’.
Сочинения — Сочинения Н. В. Гоголя. Изд. 10-е, т. 1-5. М., 1889, т. 6. М. — СПб., 1896, т. 7. СПб., 1896.
Сочинения и письма — Сочинения и письма Н. В. Гоголя. Издание П. А. Кулиша, т. 1-7. СПб., 1857.
СПч — ‘Северная пчела’.
Т — ‘Телескоп’.
ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства.
Шенрок — Шенрок В. И. Материалы для биографии Гоголя, т. 1-4. М., 1892-1897.
Щепкин — Михаил Семенович Щепкин. Жизнь и творчество, т. 1-2. М., Искусство, 1984.
Языков — Языков Н. М. Сочинения. Л., Художественная литература, 1982.
Гоголь Николай Васильевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Переписка (1820-1834), Гоголь Николай Васильевич, Год: 1834
  2. Переписка (1848-1852), Гоголь Николай Васильевич, Год: 1852
  3. Переписка с М. С. Щепкиным, Гоголь Николай Васильевич, Год: 1847
  4. Переписка (1842-1844), Гоголь Николай Васильевич, Год: 1844
  5. Переписка с С. П. Шевыревым, Гоголь Николай Васильевич, Год: 1851
  6. Письма 1820-1835, Гоголь Николай Васильевич, Год: 1835
  7. Переписка с В. А. Жуковским, Гоголь Николай Васильевич, Год: 1851
  8. Переписка с В. Г. Белинским, Гоголь Николай Васильевич, Год: 1847
Электронная библиотека