Переписка правления театра 'Габима' с Алексеем Диким и Михаилом Чеховым, Дикий Алексей Денисович, Год: 1934 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 26 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Мнемозина. Документы и факты из истории отечественного театра XX века. Выпуск

М.: ‘Индрик’, 2019.

Переписка правления театра ‘Габима’ с Алексеем Диким и Михаилом Чеховым (1927-1934)

[На бланке импрессарио S. Hurok]⁴⁵

Правление ‘Габимы’ — А.Д. Дикому

26 сентября 1927 г.

Глубокоуважаемый Алексей Денисович!

С большим удовлетворением из письма А.А. Крейна узнала ‘Габима’ о Вашей готовности приехать⁴⁶. Единственное, что нас смутило, это возможность Вашего приезда лишь в мае. К сожалению, обстоятельства таковы, что это слишком поздно. До этого срока мы все же должны были закончить с Вами одну или даже две постановки. Предложения наши совершенно конкретны. Наше горячее желание с Вами работать должно быть памятно Вам еще по нашим обращениям к Вам в 1925 г.⁴⁷ С радостью возобновляем с Вами переговоры и надеемся, что на сей раз и Вы, и ‘Габима’ сделаете все возможное, чтобы Вы как можно скорее или даже немедленно могли бы к нам приехать. У нас на очереди целый ряд интересных [пьес — зачеркнуто] вещей, и Вам будет предоставлен выбор пьесы для постановки.

Просим Вас о немедленном ответе с принципиальным согласием приехать к нам, и мы приступим к непосредственным переговорам об условиях Вашего приезда и работы с нами.

Примите уверения в совершенном [уважении — зачеркнуто] почтении, уважаемый Алексей Денисович.

Правление ‘Габимы’⁴⁸

Черновик.
Автограф.

2
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

7 октября 1927 г.
Москва

Дорогие габимовцы!

Предложение работать с вами над одной или даже двумя постановками меня очень увлекает, и если бы не обстоятельства текущего сезона, обязывающие меня всячески, наверно я уже был бы с вами. Все, к сожалению, складывается так, что раньше мая я не смогу приехать и приступить к работе с актерами — в крайнем случае — апрель. Вам виднее, можно ли устроить все в смысле использования зимнего сезона для подготовки к весне. Можно, преодолевая расстояние и время, сделать многое: выбрать пьесу, художника, наметить план постановки, свести к нему весь материал и весной начать уже сразу с актерами. Если весной вы не разъедетесь на отдых⁴⁹, то с хорошей предварительной подготовкой спектакль можно сделать без особого напряжения и по-серьезному Времени терять нельзя, и чем раньше я начну, тем легче будет весной. Привет театру

А. Дикий

P.S. Ваш ответ прошу телеграфировать по адресу: Москва, проезд Девичьего Поля, 9-106. А. Дикому.

Автограф.

3
Правление ‘Габимы’ — А.Д. Дикому⁵⁰

Черновик телеграммы

27 октября 1927 г.

Принципиально согласны. Подробно письмом.

‘Габима’

4
Правление ‘Габимы’ — А.Д. Дикому⁵¹

[Начало ноября 1927 г.]⁵²

Глубокоуважаемый Алексей Денисович, с большим удовлетворением ‘Габима’ приняла ваше согласие работать с нами, и это желание настолько сильно, что мы тут же телеграфно подтвердили свое согласие и готовность ждать вас до мая. Нервные переезды не дали нам возможности более подробно поговорить с Вами о плане предстоящей работы. В портфеле ‘Габимы’ имеются несколько пьес, из которых в текущем году должны быть подготовлены три — и с Вами, дорогой Алексей Денисович, не менее двух⁵³.

В кратком тексте изложим Вам сюжеты этих пьес:

1. ‘Жена раби Акивы’ немецкого драматурга Хеймана⁵⁴, трагедия из эпохи хан-наитов, т. е. после падения 2-го храма, Раби-Акива, бывший раб, благодаря любви к нему дочери знатнейшего иудея того времени, достигает высшей ступени учености и славы. Становится духовным вождем освободительного движения против римлян. Прекрасно передана эпоха, сила личностей и народа.

2. ‘Амнон и Тамар’ — пьеса молодого еврейского романтика И. Каценельсона⁵⁵: упадочность и извращенность эпохи последних дней царствования Давида. История преступной любви Амнона к своей сестре Тамар, пьеса полна символов драматических и эротических мест.

3. ‘Юдифь’ Геббеля — пьеса Вам, наверное, знакомая⁵⁶.

4. ‘Дукус’ (князь) Кацизне⁵⁷ — пьеса с сильным мелодраматическим уклоном. Юный князь снимает с поколений своих предков печать угнетения еврейства — переходом в иудейство, разрывом с отцом и всеми вечными традициями рода. Борьба деспотии с духом, очень много драматических коллизий.

5. ‘Испытания’ Брегера, пьеса той же темы и того же стиля. Смерть во имя Божие! Интересны образы материнской и самоотверженной любви.

6. ‘Глухой’ Бергельсона⁵⁸, сатира с социальным уклоном. Эпоха 1905 г. Молчаливый протест и зачатки организованного протеста. Художественно и просто поданы антирелигиозные моменты. [Молитвенное] разрешение сценического действия.

Кроме этого, у нас в последнее время очень много разговоров о постановке [классической — вычеркнуто] комедии. Аристофана либо Гольдони, а может быть и Шекспира. Мы были бы Вам очень признательны, если бы Вы пришли нам на помощь [1 строка нрзб.].

Из этих пьес в текущем театральном году должны быть поставлены 3, одна до Вашего приезда. Может быть, Вы могли бы найти для нас режиссера в Москве, который согласился бы остаться на 3 месяца и[ли] 2 с конца апреля и мая с Вами — когда Вы будете уже с нами⁵⁹.

Точно установить страну, где мы будем находиться к моменту Вашего приезда, ‘Габима’ сейчас еще не может. Во всяком случае, из обмена письмами Вы будете постоянно в курсе наших дел и сможете приехать туда, где ‘Габима’ будет находиться. Вам будут высланы все необходимые визы и бумаги.

Желание всего театра — видеть Вас скорее в нашем кругу. Наша большая просьба к Вам устроить свои дела в Москве так, чтобы быть свободным для постановки двух пьес.

[просим Вас ответить нам о конкретном и — зачеркнуто]

И наконец, составляя свой бюджет на текущий театральный год, ‘Габиме’ необходимо точнее знать Ваши конкретные условия. Просим Вас как можно скорее нам об этом написать.

Dusseldorfom — ‘Габима’ [пока — зачеркнуто] заканчивает пока свое турне по Германии, которое проходит с огромным художе— Фотография сестер Нини и Кэри Гесс ственным и моральным успехом.

Отсюда мы едем в Голландию, куда и просим Вас написать.

Адреса: с 8 по 18/XI Голландия Amsterdam

Hollandishe Schoubourg. ‘Habima’

С 19 no 26/XI Haag. Princesstheatre

‘Habima’

Примите уверения в глубоком уважении и сердечности.

Ваша ‘Габима’

Черновик.
Автограф.

5
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

12 декабря 1927 г.
Москва

Простите, дорогие габимовцы, невольную задержку ответа на ваше письмо.

Думал передать мое послание через Вениамина Ивановича⁶⁰, но, к сожалению, не смог встретиться с ним по случайным обстоятельствам. Дела свои в Москве я устраиваю таким образом, чтобы с 1-го мая быть свободным от всяких обязательств и иметь возможность приехать к вам. Совершенно необходимо прислать мне возможно скорее не конспекты пьес, а хотя бы две или три из них по вашему выбору, или же укажите, к кому в Москве я мог бы обратиться с просьбой подробнее ознакомить меня с той или иной пьесой.

Что вы думаете о Шейлоке? Об этом спектакле у вас?⁶¹ Как вы видите у себя Бабеля, Шолом-Алейхема⁶²? Есть ли у вас хорошая комедия. Звучит ли вообще комедия на древнееврейском языке, не обязывает ли он к пьесам определенного характера и (насколько?) он обязателен для вашего театра. У меня большое желание работать с вами по-серьезному, и не хотелось бы растратить его на слабый материал. В этом прошу мне помочь своевременной и более подробной подачей имеющегося у Вас предполагаемого репертуара. Из предлагаемого вами мне кажется интереснее другого материала — ‘Глухой’ Бергельсона. Отыщите Бен Джонсона, у него есть ценный материал ‘[Варфоломеевская] ярмарка’, ‘Вольпоне’ и др.⁶³ Боюсь, что комедия на древнееврейском языке не зазвучит, но, может быть, я ошибаюсь — тогда все благополучно⁶⁴. Словом, нам надо как можно скорее договориться и покончить вопрос о работе, подготовить ее оформление и с первых чисел мая приступить. Не задерживайте ответ.

А. Дикий

Копию этого письма посылаю на всякий случай в Голландию. Не знаю, где вы.

6
А.Д. Дикий — ‘Габиме’⁶⁵

12 декабря 1927 г.

Прошу простить мне, дорогие габимовцы, мое долгое молчание. Я очень рассчитывал, что мое письмо к вам отвезет Веньямин Иванович, — не вышло. Время идет, и моя тревога о наших планах растет с каждым днем. Из присланного вами списка пьес — меня интересует ‘Глухой’ Бергельсона. Думаю о ‘Шейлоке’, ‘Закате’ Бабеля, Шолом-Алейхеме⁶⁶, хорошо было бы взять сказку Гоцци. Боюсь соединений комедии и древнееврейского языка. Мне почему-то думается, что он обязывает. Напишите, пожалуйста, поскорее, к кому в Москве я мог бы обратиться за советом по вопросам Вашего театра. Аристофан был бы очень хорош — укажите, что именно волнует вас. Пришлите ‘Глухого’ (по-русски) и, если не затруднит, все, что вы считаете ценным для репертуара вашего театра.

Очень прошу ввиду важности предварительной разработки не задержать ответом, и вообще, пишите мне почаще. Хорошо бы каждую неделю знать все ваши успехи, неудачи и планы на будущее. Остается 4 месяца, и в них нужно сделать возможно больше.

Жду ваших писем.

С пожеланием добра

А. Дикий

Вашу телеграмму случайно только сейчас нашел у себя на столе. Послана она 2-го — а только сегодня, 12-го, и то случайно, я ее обнаружил. Это у меня бывает. Простите.

Такое же письмо я посылаю в Германию. Не знаю вашего точного адреса.

Мой адрес: Москва, проезд Девичьего поля, д. 106, кв. 6. А. Дикий.

Поэтому письмо, адресованное в Голландию, направляю в Германию. Очень рад, что отыскался ваш адрес.

Автограф.

7
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

Телеграмма

[На бланке Deutscher Reichstelegmph, Berlin]

6 января 1928 г.

Удивлен молчанием задерживаете возможность предварительной проработки пьес послал два письма жду ответа. Телеграфируйте. Дикий⁶⁷.

8
Правление ‘Габимы’ — А.Д. Дикому

Телеграмма

8 января 1928 г.

Материал выслан писали отвечайте. ‘Габима’⁶⁸.

9
Правление ‘Габимы’ — А.Д. Дикому

Телеграмма

9 января 1928 г.

Пьесы высланы письмом подробно. ‘Габима’⁶⁹.

10
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

Телеграмма

[На бланке Deutscher Reichstelegmph, Berlin]

4 февраля 1928 г.

Время идет где материалы телеграфируйте. Дикий⁷⁰.

11
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

Телеграмма

[На бланке Deutscher Reichstelegraph, Berlin]

24 февраля 1928 г.

Задержал ответом выпускали премьеру⁷¹ днями высылаю письмо экспрессом. Дикий⁷².

12
Правление ‘Габимы’ — А.Д. Дикому⁷³

[На бланке Pension Minerva Frankfurt am Main]

[Конец февраля 1928 г.]

Дорогой Алексей Денисович!

Одновременно с этим письмом Вам посланы и пьесы для ознакомления. Некоторая задержка с посылкой материалов была вызвана подыскиванием переводчика и самим переводом пьес на русский язык… Но в конце концов пришлось послать Вам только ‘Кудри Авесалома’, ибо только этот перевод оказался удовлетворительным⁷⁴, ‘Жена раби Акивы’ послана в оригинале — так как сделанный перевод не дает правильного представления о характере и стиле пьесы. Конечно, возможно, что Вы владеете немецким языком, и тогда совершенно отпала бы эта задержка. Но мы как-то не сообразили спросить об этом.

Затем пришлось добиваться разрешения на пересылку пьес в СССР, так как это необходимо для всех печатных произведений.

В выборе пьес и утверждении репертуара у нас вышла большая задержка из-за того, что в самый последний момент отпала [из-за — зачеркнуто] по независимым от нас причинам пьеса Бергельсона, о чем мы, конечно, очень сожалеем. Обратились мы было к Шолом-Алейхему — но и здесь в связи с правами наследников на переработки и переделки вышли осложнения, и от этой мысли пришлось также отказаться⁷⁵.

Итак, пересмотрев еще раз вопрос о постановке у нас комедии, — мы больше всего склоняемся к Шекспиру и к ‘Двенадцатой ночи’ или какой-нибудь другой классической комедии, желательно с несколькими женщинами. Мыслится нам — ее можно осуществить в оригинальном комедиантском разрезе и сделать интересным театральным зрелищем. Как Вы думаете? Ваши указания нам очень дороги и важны, и мы будем с нетерпением ждать Вашего ответа. [С пьесой Кальдерона нам нужно в театре большую работу проделать — зачеркнуто.]

[С этого места письмо написано другим почерком.]

Дорогой Алексей Денисович — задержавшись в турне слишком долгое время, мы сейчас хотим остановиться на одном месте для работы на долгое время.

Турне, как всегда, оказало не совсем хорошее влияние на театр. Мы хотим собраться, сконцентрироваться и серьезно двинуть работу.

Одной из важных задач этого рабочего года — является создание работоспособного режиссерского класса. Не менее важным [считаем] оздоровление художественного содержания театра. И мы решили прикрепить к нам на целый год хорошего опытного режиссера-учителя. Мы остановились опять-таки на Вас и предлагаем Вам конкретно ответить нам, можете ли Вы и хотите ли остаться с нами на весь год — с мая 1928 <по> май 1929⁷⁶.

Мы были бы очень счастливы услышать положительный ответ. Мы крепко верим в плодотворную с Вами работу. Немедленно просим экспрессом ответить на это последнее предложение. Очень просим и условия приблизительно наметить. Мы сможем Вам немедленно, конечно, выслать денег по необходимости Вашей и возможности.

Сейчас играем с успехом в Мюнхене (успех нас, слава богу, нигде не оставлял еще). С февраля играем в Праге и Вене, а в марте начинаем турне в Египте и Палестине. [Не правда ли, интересно? Приезжайте к нам — зачеркнутое]

Черновик.
Автограф.

13
Правление ‘Габимы’ — А.Д. Дикому

[На бланке Hotel National, Wien]

5-8 марта 1928 г.

Дорогой Алексей Денисович!

Вы уже, наверное, получили нашу телеграмму с принципиальным согласием в ответ на Ваше письмо⁷⁷. Хочется Вам рассказать о том восторге и воодушевлении, которые охватили весь наш коллектив по прочтении Вашего письма. Перспективы совместной работы с Вами и уже в скором будущем — наполняют нас радостью и бодрой энергией. (Итак, к делу. Приступайте к хлопотам о паспорте на выезд за границу. К моменту получения его нам следует послать все необходимые визы.) Мы даже не ставили вопроса о Вашем вознаграждении — на обсуждение. Мы согласились на Ваши предложения, хотя они для нашего скромного бюджета несколько тяжелы… Дело в том, что стоимость жизни в Европе намного дешевле, чем у Вас в СССР, — как иллюстрация — мы все получаем оклад в 100 долларов и живем довольно прилично, принимая во внимание разъезды и т. п. путевые расходы. Но это Вы сами увидите, когда будете с нами, так что об этом говорить сейчас не приходится. Важно то, что Вы [с радостью — зачеркнуто] с очевидным и радостным желанием едете к нам. Мы так уже ждем заразиться Вашей творческой энергией, московским театральным духом. Ваше предложение о Рабиновиче нас заинтересовало и даже, можно сказать, взволновало — но разве можно уже сейчас об этом решать? Не лучше ли окончательно этот вопрос решить, когда Вы будете уже с нами? Работать с Рабиновичем нам очень желательно, и это наша давнишняя мечта⁷⁸. [А теперь к делу. Думаем, что Вы можете уже приступать — зачеркнуто.]

Вообще Ваш приезд к нам — это какая-то новая эра в нашей работе. Планы созревают один за другим, и когда Вы очутитесь в нашей среде, будет о чем пофантазировать и [кое-что и совершим — зачеркнуто] многое что [сделать — зачеркнуто] осуществить.

А теперь, думается, Вы можете приступить к хлопотам о заграничном паспорте. Ждем Вас к 15 мая. Когда: Об этом мы Вам дополнительно сообщим маршрут и вышлем необходимые визы.

Сейчас на время покидаем Европу. Кончили играть с неизменным успехом в Югославии и держим путь в… свет град Ерусалим…

Интересно!

Черновик.
Автограф.

14
Правление ‘Габимы’ — А.Д. Дикому

Копия телеграммы

6 марта 1928 г.

Принципиально согласны письмом подробно. ‘Габима’⁷⁹.

15
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

Телеграмма

[На бланке Deutscher Reichstelegraph, Berlin]

19 марта 1928 г.

Жду письма времени осталось мало задерживаете. Дикий⁸⁰.

16
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

Телеграмма

[На бланке The Eastern Telegraph Co., LTD, Alexandria]

4 апреля 1928 г.

Хлопочу паспорт. Берлин высылайте визу. Аванс телеграфом предварительные

расходы первого мая надо выехать телеграфируйте. Дикий⁸¹.

17
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

Телеграмма

[На бланке Deutscher Reichstelegraph, Berlin]

5 апреля 1928 г.

Высылайте визу Берлин месячный аванс предварительные расходы телеграфируйте. Дикий⁸².

18
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

Телеграмма

[На бланке The Eastern Telegraph Co., LTD, Alexandria]

25 апреля 1928 г.

Задерживаете жду телеграфом аванс высылайте. Дикий⁸³.

19
Правление ‘Габимы’ — А.Д. Дикому

Копия телеграммы

29 апреля 1928 г.

Апреля десятого выслали через Госбанк двести долларов сегодня послали телеграфом сто фунтов телеграфируйте Тель-Авив (sic!) ждем выезда Берлин адрес секретариат ‘Габима’ Берлин Израиль Hildenbrandstr. 10. ‘Габима’

Автограф.

20
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

Телеграмма

[На бланке Deutscher Reichstelegraph, Berlin]

12 мая 1928 г.

Деньги виза получены задерживают паспорт получением немедленно выеду готовьте материалы работы русском языке. Дикий⁸⁴.

21
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

Телеграмма

[На бланке Deutcher Reichstelegraph, Berlin]

16 мая 1928 г.⁸⁵Независящим причинам задержка паспорта получением немедленно выеду решится днями буду телеграфировать. Дикий⁸⁶.

22
А.Д. Дикий — ‘Габиме’

Телеграмма

[На бланке Deutcher Reichstelegraph, Berlin]

25 мая 1928 г.

Паспорт получил днями выеду [к] первому буду [в] Берлин[е]. Дикий⁸⁷.

23
Правление ‘Габимы’ — А.Д. Дикому⁸⁸

1 июня 1928 г. Тель-Авив

Глубокоуважаемый Алексей Денисович, предполагая, что наше письмо застанет Вас еще в Берлине, мы пишем Вам, и постараемся объяснить то, что Вам стало непонятным по приезде в Берлин.

Успех ‘Габимы’ в Палестине колоссальный. С моральной стороны — это единственная страна, где, несмотря на сравнительно небольшое население, ‘Габима’ имела наибольшее число посещений. Жажда и потребность широких масс в театре настолько огромна, что предполагавшийся месяц гастролей пришлось растянуть и довести еще до одного месяца — так что — только в силу этого мы чувствовали некую нравственную обязанность закончить сезон не раньше 2 июня. За время пребывания в Палестине мы изучали, наблюдали страну и нашли оправдание своей работе на древнееврейском языке. Мы пришли к убеждению, что есть для кого и для чего продолжать нашу художественную работу. Кроме всего этого, изучая возможности дальнейшей работы — мы приняли во внимание тот огромный интересный материал, что в смысле литературном, световом, колоритном, который здесь имеется в огромной мере, и решили, что все это может оказать неоценимые услуги нашим новым вещам… для Вас, художника, этот старо-новый мир, это слияние вековых древностей, первобытностей и крайних современных проявлений жизни, мы не сомневаемся, представляет не меньший интерес. Это Вас захватит, как и нас… Это открывает новые горизонты и возможности творчества.

Все сказанное побудило нас принять твердое решение начать нашу новую работу вместе с Вами здесь. Счастливые Вашим приездом — мы ждем Вас с нетерпением — понятным после двух с половиной лет работы странствований — приступить к новой творческой деятельности.

Театр мобилизован — он ждет Вас, готовый к этой работе.

Нельзя не сказать, что нас немного встревожила фраза в Вашей телеграмме относительно коллектива… Очевидно, здесь недоразумение. Коллектив наш прежний… есть случаи отъезда в отпуск, переутомления и измученья долгой разлукой, но не больше… На текущей работе это не отразится и не должно отразиться — и во всяком случае вызывать в Вас какие-то новые сомнения.

Мы очень просим Вас, если возможно, все новые театральные материалы, как пьесы, журналы, книги, привезти с собой.

Кроме материалов, имеющихся у нас, мы очень хотели бы иметь и Ваши соображения… Здесь стало возможным многое — и то, что раньше вызывало некоторое сомнение, здесь разрешается куда проще.

В нашем берлинском секретариате Вы встретите полную поддержку и помощь во всех необходимых Вам вещах. Все формальности с визами и приездом он выполнит с аккуратностью и быстротой.

Будьте здоровы, желаем Вам легкого и спокойного пути.

Ждем, ждем Вас, дорогой Алексей Денисович.

Автограф.

[На бланке Pension ‘Fasanenplatz’, Berlin]

Расписка А.Д. Дикого

28 июня 1928 г.

Чек на 1500 марок получил.

А. Дикий

Автограф.

25
Расписка А.Д. Дикого

13 июля 1928 г. Берлин

Две тысячи германских марок, по отдельному уговору не подлежащих возвращению, получил. Означенные деньги частями погашаю в первые месяцы работы в ‘Габиме’ с условием, что та же сумма (помимо моего месячного оклада) возвращается мне полностью не позже генеральной репетиции моей работы.

А. Дикий

Автограф.

26
Расписка А.Д. Дикого

13 июля 1928 г. Берлин

Одну тысячу германских марок (1000), по отдельному уговору не подлежащих возвращению, получил. Означенные деньги частями погашаю в первые месяцы работы в ‘Габима’ с условием, что та же сумма (помимо моего месячного оклада) возвращается мне полностью не позже генеральной репетиции моей работы.

А. Дикий

Автограф.

[На бланке The Moscow Hebrew Theatre ‘Habima’ in Palestine]

Выписка из кассовой книги по счету А. Дикого

26 августа 1928 г.
Тель-Авив

Получено А. Диким:

22/IV Переведено в Москву через Англо-Палестинский Банк — P. L. 41.160(?)

29/IV ‘ ‘ ‘ ‘ ‘ ‘ ‘ — ‘ 101.700

4/VI Получено в Берлине через секретариат (Мк. 2.000) — ‘ 98.800

18/VI ‘ ‘ ‘ ‘ ‘ (Мк. 1.000) — ‘ 49.400

27/VI ‘ ‘ ‘ ‘ ‘ (Мк. 1.500) — ‘ 74.100

12/VII ‘ ‘ ‘ ‘ ‘ (Мк. 3.000)⁸⁹ — ‘ 148.200

14/VII Получено за проезд (Берлин — Париж) г-жи Дикой (Мк. 99.80) — ‘ 4.930

9/VIII Получено в Палестине ‘ — 10.000

15/VIII ‘ ‘ ‘ ‘ — 5.000

21/VIII Уплачено за пансион г-же Гоз в Тель-Авиве ‘ — 17.000

22/VIII Получено в Палестине ‘ — 10.000

Итого P. L.⁹⁰ 560.590

(Пятьсот шестьдесят фунтов и пятьсот девяносто мил)
Секретарь (подпись)

Автограф.

28
Из письма Ари Варшавера⁹¹ — Л.Д. Леонидову

22 февраля 1929 г.

Многоуважаемый Леонид Давыдович!

После относительно спокойной работы за границей я сразу по приезде попал в такой ад работы, что прошло несколько дней, пока я осмотрелся и пришел в себя. Полным темпом приближаемся мы к нашей второй премьере в Палестине. (Между прочим, мы изменили заглавие, называется она теперь не ‘Локоны Авессалома’, а ‘Корона Давида’.) Думаем мы ее выпустить в конце марта⁹².

Скоро количество спектаклей ‘Клада’ приблизится к трем десяткам.

Я обещал Вам, Леонид Давыдович, написать о моих впечатлениях о спектакле. Постараюсь это сделать насколько возможно объективно.

Это, правда, довольно трудно сделать, потому что [публики — зачеркнуто] люди, которых я видел до спектакля, говорили о [спектакле — зачеркнуто] ‘Кладе’ так восторженно и спектакль завоевал такую репутацию в Палестине, что я сразу очутился в обстановке спектакля-фаворита. Старался быть холодным и критически настроенным и уже через 2-3 минуты слился с публикой, с ее восприятием спектакля. Большая динамика, crescendo не прекращающаяся с начала спектакля до конца третьего акта, интересная, талантливая выдумка и в особенности яркая, сочная игра актеров делает этот спектакль таким, что публика [беспрерывным — зачеркнуто] бесконечное число раз прерывает действие аплодисментами и гомерическим смехом, переходящим в вой. Особенная ценность спектакля в том, что третий акт является самым ярким и талантливым.

Это приблизительно мои впечатления⁹³.

Черновик.
Автограф.

29
Из письма Ари Варшавера — Л.Д. Леонидову

[На бланке театра ‘Габима’]

28 мая 1929 г.

Многоуважаемый Леонид Давыдович!

23-го мая мы выпустили ‘Корону Давида’. Это одна из самых крупных и значительных наших постановок. Результат шестимесячной работы всего коллектива был большой, настоящий успех, бесконечные овации, прекрасная пресса. Недели две тому назад были у нас в гостях Max Pallenberg (sic!) и Fritzy Massary⁹⁴. Провели с нами весь день и всю ночь (до 3 часов [ночи — зачеркнуто]. Показали им полную черновую репетицию ‘Короны Давида’. Произвела на них колоссальное впечатление. Очень много нам говорили о том большом успехе, который предстоит этой пьесе, о том, насколько [мелок — зачеркнуто] поверхностен театр Грановского⁹⁵ по сравнению с этим глубоким, большим спектаклем и с ‘Габимой’ вообще. И т. д. и т. п., они сказали, что они считают своим долгом заявить об этом Европе.

<...> Контракт с Диким окончился, и он едет в Москву, очень талантливый [режиссер — зачеркнуто] художник, но [художник в нем доминирует над — зачеркнуто] под влиянием минут, настроения [или просто по легкомыслию — зачеркнуто] он иногда может сказать вещи (сам того не чувствуя), которые не совсем понятны для театра (например, он ругнул здесь [вставлено: в прессе?] публику, это было месяц тому назад, и нам потом пришлось принимать меры, чтобы загладить эту бестактность⁹⁶. [Дикий едет через Берлин. Нужно быть — зачеркнуто] Мы считаем, [из-за наших — зачеркнуто] в наших общих интересах Вас об этом предупредить.

Черновик.
Автограф.

30
М.А. Чехов — ‘Габиме’

26 ноября 1930 г. Париж

Дорогие друзья!

Знаю, что ругаете меня — и за дело! Но не мог ничего сказать вам раньше! Простите. Простите!

Знаю, что теперь уже не нужен вам мой ответ, но так уж для честности сообщаю, что Париж задержит меня на многие и многие месяцы⁹⁷.

Итак, простите, дорогие друзья, за долгое, но невольное молчание. Слухи о ваших гастролях в Париже доходят до меня время от времени. Но ведь это неправда? Или все же приедете сюда?

Если будет охота и время — черкните мне о себе (о каждом из друзей моих).

Очень вас люблю и приветствую! Видел здесь Авивит⁹⁸.

Ваш Мих. Чехов

Черкните мне на имя Виктора Алексеевича Громова⁹⁹: 3 rue Marie-Davy. Paris 14 (для меня).

Автограф.

31
М.А. Чехов — Б. Чемеринскому¹⁰⁰

7 апреля 1933 г.
Riga. Merkel iela 21

Дорогой мой друг Чемеринский!

Ваше письмо от имени ‘Габимы’ я получил и благодарю очень. Вы и Ваши друзья знаете давно, что я неравнодушен к ‘Габиме’ и что о возможности совместной работы с вами я всегда думаю с самым радостным чувством. Этим я выражаю свое полное принципиальное согласие, о котором Вы запрашиваете.

Трудности начинаются с момента выяснения материальной стороны дела. Я уже писал Бен-Хаиму¹⁰¹, что моя работа здесь оплачивается хорошо и что я, отказываясь от работы здесь на будущий сезон, — теряю материально. Однако я понимаю, что ‘Габима’ не может оплатить всего того, что я здесь зарабатываю в Латвии, Литве и путем гастролей одновременно¹⁰². Я и не претендую на такую большую сумму. Требования мои к ‘Габиме’ — суть минимум. Однако этот минимум должен быть обеспечен мне:

1) Проезд двух лиц (я и жена) с советскими паспортами — туда и обратно.

2) Жизнь этих же двух лиц в незнакомой стране. Это самый для меня темный и непонятный вопрос, т. к. я не знаю ни быта страны, ни стоимости жизни. Не знаю также всех необходимых неожиданных расходов, которые вызовет переселение в совершенно новые условия жизни.

3) Такой материальный остаток от работы с ‘Габимой’, который дал бы мне возможность после сезона отдохнуть летом и набрать новых сил.

В эти три пункта укладываются принципиально все мои материальные пожелания. Но, увы, все это растяжимо и туманно. Без Вашей помощи я не могу назвать конкретной цифры. Пункт второй для меня — полная неизвестность.

Бен-Хаим называл мне месячную сумму, но это, конечно, очень и очень незначительная сумма. Об этом говорить не приходится. Если бы ‘Габима’ могла значительно повысить сумму, то мы могли бы начать совместную работу. Повторяю, что я вовсе не претендую на сумму, которую дает мне работа здесь.

Если вы, дорогой друг Чемеринский, побеседовав с Вашими коллегами, можете пойти мне навстречу, то сообщите, пожалуйста: какие именно месяцы Вы считаете ‘сезоном’ для нашей совместной работы? Каковы Ваши художественные планы? А также каковы условия жизни в Тель-Авиве? (Где придется жить? В гостинице? В комнатах? Иначе как-нибудь? Как именно? Вопрос стола? Удобств? Словом, побольше бытовых данных.) Это поможет мне хоть как-нибудь понять и материальную сторону дела. Я думаю: вот я приехал в Палестину! Радуюсь! Вижу дорогих друзей моих из ‘Габимы’… и дальше моя фантазия не идет! Дальше — ни малейшего представления ни о чем [нрзб.] не могу. А это связано с возможностью поставить разумные материальные требования.

Дорогие мои друзья! Взвесьте все и назовите мне сумму. Опишите хоть вкратце, как и где и что и почему и куда и откуда… придется жить и работать.

В ожидании Вашего ответа искренне Вас любящий и верящий, что совместно будем работать.

Ваш Мих. Чехов

Поклоны всем всем! Жаль, что я не видел лично Бен-Хаима.

Будьте здоровы. Жена моя [К.К. Зиллер] всем очень кланяется.

Автограф.

32
М.А. Чехов — ‘Габиме’

28 июня 1934 г.
Birzgale

Дорогие друзья мои!

Ваша телеграмма принесла мне большую радость: снова надежды встречи и работы с вами! Простите, что не сразу ответил вам — я живу в деревне, и вашу телеграмму переслали мне сюда по почте! Почему я сразу не ответил на вашу так меня обрадовавшую телеграмму: ‘да, согласен’? Потому что имею несколько важных вопросов к вам. Разрешите их задать.

1) Не забыли ли вы, что у меня СОВЕТСКИЙ паспорт, на котором написано, что въезд в Палестину обладателю такого советского паспорта — запрещен? Следовательно, вопрос: поставят ли мне въездную визу на советский паспорт?¹⁰³

2) Вопрос самой визы: в вашей телеграмме было непонятно слово: ‘viasendung’ — не значит ли оно ‘vis-asendung’, т. е. что вы вышлете мне сюда въездную палестинскую визу (мне и жене моей)?

3) Срок моего паспорта истекает в конце декабря (обычно я продлеваю его на год). В Палестине советского посольства нет. Как мне с этим быть?

4) Зимой я сильно болел сердцем (angina pectoris) — лежал даже в больнице. Теперь при работе мне приходится быть осторожным. Европейские климаты я знаю, но климата в Тель-Авиве — не знаю. Будьте так добры, напишите хотя бы в общих чертах, каков климат: сухой? влажный? ветреный? душный? Температура зимой? летом? (Что вы думаете делать в июне и июле? Напишите, пожалуйста, откровенно, возможно ли человеку работе жару этих двух месяцев?) Кроме того, каковы условия жизни в смысле жилища? Возможно ли рассчитывать на некоторый комфорт? Можно ли поместиться совсем близко к вашему театру, без лестниц? Это спрашиваю потому, что лечащий меня здесь доктор Давидович рассказал мне, что в Тель-Авиве трудно найти жилое помещение, что все переполнено. Лучше всего, если вам не трудно, спросите хорошего врача, живущего в Тель-Авиве, могу ли я перенести палестинский климат при грудной жабе (angina pectoris).

5) Напишите мне, пожалуйста, каков прожиточный минимум на одного человека и сколько стоит жизнь со всеми удобствами, как говорится: ‘не отказывая себе ни в чем’. На основании этих двух крайних цифр я буду ориентироваться.

6) Есть ли в Тель-Авиве хорошие врачи — специалисты по сердечным болезням и получают ли аптеки все заграничные медикаменты? Извините меня, если мой вопрос вам покажется очень наивным, но я должен его задать, т. к. действительно не имею никакого представления об условиях палестинской жизни.

Чтобы покончить с деловой стороной — еще два вопроса материального характера: в каких фунтах вы намерены вести расчеты: в палестинских? английских? Как быть с теперешним, повсюду неустойчивым курсом валюты? Не найдем ли мы возможным взять в основу расчета золотую единицу?

Простите мне, ради бога, такое количество вопросов! Но не получив на них заблаговременно ответа — нельзя отправляться в такое далекое путешествие. Могу подвести и вас, и себя.

Теперь [нрзб.] просьба: в случае если мы договариваемся, разрешите считать начало нашей работы с 1-го октября. Вызвано это необходимостью ликвидировать мои дела здесь (оперные, педагогические обязательства, а главным образом ликвидация уже подписанного мною режиссерского контракта в ‘Dailes Teatris’ и пр.).

На этом кончаю письмо, чтобы скорее отправить его, так как почта от нас уходит три раза в неделю. Пишите мне по адресу:

Latvija

M. Cechova ngm.

Birzgales macitaja muiza

с Vecmuizu.

Непременно заказным. Я пробуду здесь еще месяц по меньшей мере. (Городской мой адрес — прежний: Riga, Merkela iela 21, dz 5.)

Если бы вы знали, дорогие друзья мои, как мне хочется повидать вас, поработать с вами и посмотреть вашу страну! Буду надеяться, что все это скоро осуществится.

Если Вы будете писать мне ответ положительного характера, то непременно назовите те пьесы, которые вы хотите мне поручить. Если они относятся к разряду классических, которые я могу достать в Риге, то я уже теперь начну думать над ними.

Крепко обнимаю вас!

Ваш всегда

Мих. Чехов

Сердечный привет от моей жены.

Хочется знать про каждого из дорогих друзей моих в отдельности: кто как живет, как себя чувствует, как и какие роли играет?! Правда ли, что Виньяр уехали в Россию?¹⁰⁴

Автограф.

33
М.А. Чехов — М. Клаузнер¹⁰⁵

18 августа 1934 г.
Рига
Merkela iela 21

Глубокоуважаемая фрау доктор Клаузнер!

В высшей степени благодарен Вам за оба Ваши письма от 16 и 22 июля. К большому моему сожалению, я должен отложить наше сотрудничество, так как состояние здоровья пока еще не позволяет мне работать с тем напряжением, которое необходимо для режиссерской деятельности. Вместе с тем думаю, что в скором будущем смогу еще раз предпринять восстанавливающее силы путешествие.

Очень надеюсь все же, что смогу еще поработать с моими замечательными друзьями из ‘Габимы’. С моей стороны это, вероятно, будет возможно через пару месяцев. Если для Вас еще представляется возможным, чтобы я поставил что-нибудь в 1935 году, прошу меня об этом известить. Я всегда с удовольствием слушаю о прекрасной и замечательной работе ‘Габимы’. (Почта исправно доходит до меня по здешнему адресу.)

Позвольте прибавить и одно слово лично от себя. Мне было весьма досадно, когда я не смог передать свое послание о Вашем начинании некому лицу. Мои силы не позволяют мне столь интенсивное сближение, требуемое для исполнения этой миссии. Между тем можно надеяться на достижение успеха в этом деле, собрав вместе все тексты, и путем издания книги достичь желаемого результата.

Как был я рад узнать, что наша дорогая Ровина счастливо оправилась от своей болезни¹⁰⁶. Пожалуйста, передайте ей мои наилучшие пожелания, а также и то, что я надеюсь, если время позволит, осуществить постановку с ее участием. Об уходе дорогого, близкого Виньяра я уже слышал¹⁰⁷.

Еще раз с благодарностью и дружеским приветом от моей супруги лично Вам и всем друзьям ‘Габимы’.

Ваш по-прежнему

Михаил Чехов

Автограф.

34
М.А. Чехов — М. Клаузнер

[На бланке Hotel Pensione Esperia. Nervi (Gevova)]

11 декабря 1934 г.
Нерви

Глубокоуважаемая госпожа доктор!

Ваше любезное письмо от 28.XI.34 (как и копию его) с благодарностью получил (держу в руках). Один большой друг доставил мне его (что вызвало, однако, печаль и сожаление). Мне исключительно приятно узнать, что ‘Габима’, которую я так люблю, все еще имеет желание сотрудничать со мной. Моя печаль, однако, проистекает из того, что в данный момент я не могу мгновенно начать работу. Когда летом, из-за моей болезни, я должен был отправить Вам негативный ответ, я был твердо убежден, что на весь этот год Вам следует пригласить другого режиссера. Исходя из этого убеждения, я не уведомлял Вас о том, что меж тем здоровье мое настолько улучшилось, что недавно я даже принял решение совершить продолжительное турне¹⁰⁸. Все это после получения Ваших строк делает меня совершенно удрученным, ибо желание совместной работы с ‘Габимой’ живет во мне постоянно!

В силу решения <предпринять турне> я, вероятно, буду должен действительно уехать далеко, но очень надеюсь к осени быть свободным, как раз в то самое время, что ‘Габима’, как пишете Вы, будет нуждаться в режиссере. В любом случае буду Вам писать, что в этом отношении со мною происходит, и прошу также и Вас, если Вы того пожелаете, любезно высказать мне планы ‘Габимы’.

Я очень признателен Вам, госпожа доктор, за любезное сообщение мне о том, что господин профессор Зондек и господин профессор Цитрон находятся в Палестине. Это будет мне большим умиротворением (в укреплении) моего здоровья.

Передайте, пожалуйста, мои сердечные приветы всем друзьям.

Мой адрес остается прежним:

Все письма будут мне переправлены.

Моя жена шлет Вам сердечные приветы.

С благодарностью к Вам.

М. Чехов

P.S. Мне очень жаль, что ‘Ревизор’ был поставлен без меня. Но если позволено мне советовать, то предложил бы спектакль сильно сократить, ибо, как мне стало известно, длинноты этого спектакля утомляют публику, и потому многие реплики и мизансцены пропадают. Было бы также хорошо, если Городничий и все его Чиновники были бы по-житейски приземлены и прозаично спроектированы, а Хлестаков, напротив, вертляво-подвижно, как только возможно, будто и вовсе лишенный веса. Хлестаков не что иное, как фантазия Городничих (и состоящих у них на службе подчиненных), из-за страха и тупого непонимания Хлестакова просто выдумавших. Это сделает всю постановку притягательной для публики и позволит добиться большого разнообразия впечатлений¹⁰⁹.

Я надеюсь, Вы извините меня, глубокоуважаемая госпожа доктор, что я не связался с Вами по проводу, но мне хотелось на Ваше приглашение дать удовлетворяющий и разъясняющий ответ.

Автограф.

45 Тем же шрифтом, что и адрес, на английском языке вверху листа отпечатано: ‘Представляя московский театр ‘НАВГМА». Несмотря на то что ‘Габима’ покинула Америку в июне 1927 г., правление театра продолжало использовать бланки американских агентств и гостиниц для своих черновиков и несколько месяцев спустя.

46 Письмо А.А. Крейна не сохранилось.

47 Два спектакля, поставленные на сцене ‘Габимы’ в 1925 г., — ‘Голем’ Г. Лейвика и ‘Сон Иакова’ Р. Бер-Гофмана, впоследствии с огромным успехом показанные за рубежом, — были прохладно встречены московской критикой. Риторику и сценический язык и той и другой постановки в Москве называли наивно-выспренними и не в пользу последних сопоставляли с ‘Гадибуком’. В то же самое время успех ‘Блохи’, выпущенной Диким в 1925 г., был очевиден. Судя по всему, в этот момент актеры театра обратились к А.Д. Дикому.

48 В письмах правления ‘Габимы’ встречаются стилистические шероховатости. Русский язык, как правило, не был родным языком тех, кто писал эти письма.

49 Речь идет о весне 1928 г. В момент написания этого письма вопрос о Палестине активно обсуждался в труппе, но не был решен окончательно.

50 Текст телеграммы написан на русском языке латинскими буквами.

51 Судя по содержанию, письмо написано в ответ на согласие А.Д. Дикого работать в ‘Габиме’. См. письмо 2.

52 Датируется по содержанию письма.

53 Письмо, вопреки принятым представлениям о том, что в Европе актеры ‘Габимы’ упивались своим успехом, особенно не задумываясь о будущем театра, свидетельствует о противоположном. Правление ‘Габимы’ всерьез занималось репертуарными планами, выстраивая репертуарную модель, где наряду с библейской драмой присутствовали тексты современной социальной направленности. В это же время обсуждается мысль о необходимости классического комедийного репертуара.

54 ‘Жена раби Акива’ немецкого драматурга Хеймана… — Гейман Мориц (1868-1925) — немецкий писатель и критик еврейского происхождения, был близок к О. Браму и Г. Гауптману. Его пьеса ‘Рабби Акива и его жена’ была опубликована в берлинском издательстве S. Fischer на немецком языке (1922). Рабби Акива (2 в. н.э.) — законоучитель и один из величайших мудрецов древнего Израиля, прославился систематизацией устной Торы. Заниматься изучением Торы он начал только в зрелом возрасте по настоянию своей будущей жены Рахели.

55 ‘Амнон и Тамар’ или ‘Амнон’ — библейская драма еврейского писателя и драматурга Ицхака Каценельсона (1887-1944), писавшего на иврите и на идише. Его пьеса ‘Ха-хамма! Ха-хамма!’ (‘Солнце! Солнце!’) поставлена была Вахтанговым в 1918 г. Ею открывался первый спектакль театра ‘Праздник начала’, составленный из четырех одноактных пьес.

56 ‘Юдифь’ Геббеля — пьеса Вам, наверное, знакомая. — Пьеса Ф.К. Геббеля ‘Юдифь’, возможно, была знакома Дикому по спектаклю с участием В.Ф. Комиссаржевской, показанному в Москве в сентябре 1909 г. В переводе на иврит пьеса впервые была поставлена в Палестине в начале XX в. Подробнее см.: Аевитан О. Школьные спектакли на иврите в земле Израиля (1889-1904) // Бама. 2000. No 159-160. С. 33-47 [иврит].

57 ‘Дукус’ — драма еврейского писателя, драматурга и фотографа Алтера Кацизне (1885-1941) о ‘праведном прозелите’ графе Валентине Потоцком. Пьеса написана была в 1925 г. На русском языке известна под названием ‘Граф’.

58 ‘Глухой’ — рассказ еврейского писателя и драматурга Д.Р. Бергельсона (1884-1952), написанный в 1910 г. в продолжение традиций прозы Шолом-Алейхема.

59 Идея пригласить режиссера-ассистента развития не получила.

60 Никулин Вениамин Иванович (1866-1953) — актер, антрепренер, организатор зарубежных гастролей ‘Габимы’.

61 Дикий, видимо, не знает, что планы постановки ‘Венецианского купца’ обсуждались в ‘Габиме’ еще в период пребывания театра в Москве. Станиславский планировал постановку этой пьесы с участием ‘Габимы’ и армянской студии, где роли одной венецианской семьи исполняли армянские актеры, а другой — габимовцы. В процессе репетиций еврейские актеры стали жаловаться на антисемитизм своих армянских коллег, и Станиславский отказался от идеи мультинациональной постановки (Галеви М. Моя жизнь на театральных подмостках. С. 73-75). ‘Венецианский купец’ на иврите впервые был поставлен немецким режиссером Леопольдом Йеснером в ‘Габиме’ (1936).

62 Пьесы и сценические обработки текстов Шолом-Алейхема в переводе на иврит составляли важнейшую часть репертуара любительского театра в Палестине в начале XX века (1904-1914). Позднее, в 1930-е и 1940-е гг., Шолом-Алейхем становится ведущим автором ‘Габимы’. Барух Чемеринский на основе текстов Шолом-Алейхема создает особый ме-тапоэтический театр, определивший диалектические отношения принятия и отрицания еврейской жизни в диаспоре. Подробнее см.: Иерушалми Д. Режиссеры израильского театра. Беер Шева: Змора-Битан, 2013. С. 62-87 [иврит].

63 Пьеса Бена Джонсона ‘Вольпоне’ впервые была поставлена на сцене израильского театра в 1931 г. в театре Охель (режиссер Ицхак Моше Даниэль). ‘Габима’ обратилась к ‘Вольпоне’ только в 1969 г. (режиссер Давид Вильям).

64 Комедии на иврите ставились со времен школьного театра в Палестине в конце XIX — начале XX в. Комедии принадлежало важное место в репертуаре любительских театральных групп, созданных обществами любителей сцены в Яффо, Тель-Авиве и Иерусалиме 1904-1914 гг. В этот период были переведены на иврит и поставлены комедии Мольера и водевили Чехова.

65 В административном архиве ‘Габимы’ обнаружено два варианта письма Дикого идентичного содержания. Одно письмо было отправлено в Германию, другое — в Голландию.

66 В итоге Дикий поставил в ‘Габиме’ спектакль ‘Клад’ по мотивам Шолом-Алейхема (1928). Подробнее об этом спектакле см.: Иванов В.В. Русские сезоны театра ‘Габима’. С. 166-181. Последующие постановки Шолом-Алейхема на сцене ‘Габимы’, осуществленные Б. Чемеринским, были реакцией на режиссуру Дикого. Мир местечка в этих спектаклях осмыслялся как поэтическая метафора исчезающей, наполненной смыслом реальности. Этот мир распадался на глазах у зрителя, но уродливым не был. ‘Закат’ Бабеля впервые был поставлен в ‘Габиме’ только в 1965 г. (режиссер Ш. Фридман). В 1986 г. постановку ‘Заката’ на сцене ‘Габимы’ осуществил Ю.П. Любимов.

67 Текст телеграммы написан на русском языке латинскими буквами.

68 На телеграмме значится адрес ‘Габимы’ в Мюнхене. Текст написан на русском языке латинскими буквами.

69 На телеграмме обозначен адрес ‘Габимы’ в Кёльне. Текст написан на русском языке латинскими буквами.

70 Текст телеграммы написан на русском языке латинскими буквами.

71 Текст написан на русском языке латинскими буквами.

72 Речь идет о премьере (14 февраля 1928 г.) спектакля ‘Человек с портфелем’ A.M. Файко в Театре Революции.

73 Судя по почерку, текст принадлежит двум разным авторам.

74 ‘Кудри Авессалома’ (Los cabellos de Absaln) — трагедия Кальдерона, где история изнасилования и кровосмешения переплетается с историей царя Давида, одного из главных персонажей священной еврейской истории. Изменив название на ‘Корону Давида’, Дикий поставил эту пьесу на сцене ‘Габимы’ (1929). Подробнее о постановке Дикого см.: Иванов В.В. Русские сезоны театра ‘Габима’. С. 166-181.

75 В архиве ‘Габимы’ нет документов, свидетельствующих о проблемах с наследниками Шолом-Алейхема и авторскими правами. Пьесы Шолом-Алейхема в переводе на иврит составляли основу репертуара Общества любителей ивритской сцены в Яффо. В 1909 г. комедия Шолом-Алейхема ‘Рассеянный’ при горячей поддержке автора поставлена М. Гнесиным, в ту пору ведущим актером любительской сцены в Палестине. Подробнее см.: Гнесин М. Мой путь в ивритском театре. С. 35-40.

76 Письмо свидетельствует о наличии самокритической позиции внутри театра. Особенно интересно упоминание о плане воспитания собственной режиссуры в ‘Габиме’. Впоследствии, в 30-х гг., когда ‘Габима’ окончательно репатриировалась в Тель-Авив, такая группа была создана. Ее лидеры, Цви Фридлянд и Барух Чемеринский, будучи уже вполне самостоятельными режиссерами, считали себя учениками Вахтангова.

77 Письмо А.Д. Дикого, которое он упоминает в телеграмме от 28 февраля 1928 г., в архиве ‘Габимы’ не сохранилось.

78 Театральный художник Исаак Моисеевич Рабинович (1894-1961) был хорошо знаком ‘Габиме’ по работам в ГОСЕТе. ‘Колдунья’ в сценографии Рабиновича поставлена была в ГОСЕТе в 1922 г., т. е. тогда же, когда был выпущен ‘Гадибук’.

79 На телеграмме обозначен адрес ‘Габимы’ в Вене. Текст написан на русском языке латинскими буквами.

80 Текст написан на русском языке латинскими буквами.

81 Текст написан на русском языке латинскими буквами.

82 Текст написан на русском языке латинскими буквами.

83 Текст написан на русском языке латинскими буквами.

84 Текст написан на русском языке латинскими буквами. Ниже дописан карандашом перевод текста на немецкий язык.

85 На телеграмме три печати с датами: Москва — 16 мая 1928 г., Берлин — 20 и 21 мая 1928 г.

86 Текст написан на русском языке латинскими буквами. Прикреплен перевод на немецкий язык.

87 Текст написан на русском языке латинскими буквами. Ниже дописан карандашом перевод текста на немецкий язык.

88 В этом письме правление ‘Габимы’ сообщает Дикому, видимо, неожиданную для него новость — театр остается или задерживается на неопределенное время в Палестине. Из этого следует, что работать Дикому предстоит не в Берлине, куда он уже приехал, а в Тель-Авиве. М. Клаузнер описывает разочарование и гнев Дикого, говоря, что он хотел уехать обратно в Москву, и пришлось на месте заплатить ему несколько тысяч марок (см.: Клаузнер М. Дневник ‘Габимы’. С. 46).

89 Гонорар Дикого, полученный им в Берлине, составляет примерно ту же сумму, которую получил A.M. Грановский за спектакль ‘Уриэль Акоста’ (8000 марок) два года спустя.

90 P. L. — Палестинская лира, или палестинский фунт, денежная единица, введенная в обращение в подмандатной Палестине в 1927 г., приравнивалась к фунту стерлингов.

91 Варшавер Ари (1898-1969) — один из ведущих актеров ‘Габимы’, член правления театра.

92 Премьера ‘Короны Давида’ состоялась 23 мая 1929 г.

93 Премьера спектакля ‘Клад’ состоялась 29 ноября 1928 г. Варшавер описывает подробно восторги по поводу спектакля Дикого, но имени режиссера не упоминает. Вероятно, в этом свидетельство конфликта и болезненных отношений, возникших между актерами ‘Габимы’ и Диким во время его палестинского сезона.

94 Палленберг Макс (1877-1934) — австрийский актер и певец. Масари Фрици (1882-1969) — австрийско-американская актриса и певица оперетты, супруга М. Палленберга.

95 Речь идет о художественном руководителе ГОСЕТа Алексее Михайловиче Грановском (1890-1937), режиссере, который два года спустя, в 1931 г., поставит в ‘Габиме’ пьесу К. Гуцкова ‘Уриэль Акоста’. В 1920-е гг. в Москве театр на иврите ‘Габима’ и театр на идише ГОСЕТ, художественным руководителем которого был Грановский, воспринимались многими как идейные и художественные противники. Приглашение Грановского на постановку в ‘Габиму’ в 1930 г. показало искусственность этого противопоставления. Подробнее о Грановском и его режиссерском языке см.: Иванов В. ГОСЕТ: политика и искусство. М.: ГИТИС, 2007.

96 Конфликт актеров ‘Габимы’ с Диким описан в мемуарах Шимона Финкеля. См.: Финкель Ш. На сцене и за кулисами. С. 135-141.

97 В Париже Чехов пытался осуществить проект своего универсального театра. Письмо написано до провала спектакля ‘Дворец пробуждается’, и Чехов в это время еще полон ожиданий.

98 Авивит (Лихтенштейн) Шошана (1901-1988) — актриса ‘Габимы’ (1918-1923). Авивит была в соревновательных отношениях с главной звездой ‘Габимы’ — Ханой Ровиной. В 1925 г. она отправилась в Париж, где занималась концертной деятельностью и переводами произведений русской драматургии на французский язык для театра ‘Комеди Франсез’.

99 Громов Виктор Алексеевич (1879-1975) — актер, близкий друг и соратник М.А. Чехова. В 1928 г. вместе с ним уехал в Берлин, принимал участие в европейских постановках Чехова, в начале 1930-х гг. последовал за ним в Прибалтику. В 1934 г. вернулся в Россию и был принят в Театр им. Мейерхольда. Позднее занимался театром кукол и мультипликацией. Автор биографии ‘Михаил Чехов’ (М.: Искусство, 1970).

100 Чемеринский Барух (1898-1946) — актер и член правления ‘Габимы’, в 1930-х гг. занимал центральное место в режиссерской группе театра. См. коммент. 62, 66. Чемеринский был одним из постоянных корреспондентов Чехова. См.: Иванов В.В. Русские сезоны театра ‘Габима’. С. 186-191.

101 Бен-Хаим Цви (1898-1957) — актер и член правления ‘Габимы’. В начале 1930-х гг. предложил идею превращения ‘Габимы’ во всемирный еврейский театр, где собраны будут лучшие артистические силы еврейских артистов того времени. С этой целью вел переписку с М.А. Чеховым, A.M. Грановским, P.P. Фальком. Подробнее см.: Левитан О., Юниверг Л, ‘Габима’ и русский театральный авангард: зарубежье. Одно из писем Чехова к Бен-Хаиму опубликовано: Иванов В. Русские сезоны театра ‘Габима’. С. 190.

102 Работа Чехова в Прибалтике позволила ему заниматься развитием своих экспериментальных режиссерских идей, которые воспринимались настороженно и критикой, и зрительской аудиторией. Подробнее см.: Бюклинг А. Михаил Чехов в западном театре и кино. СПб.: Академический проект, 2000. С. 133-197.

103 Вопрос о советском паспорте волновал и P.P. Фалька. В переписке с Бен-Хаимом он указывал на это: ‘Я думаю, что во многих отношениях это было бы для меня просто счастьем — жить в Палестине. Но теперь разные ‘но’. Во-первых, мое советское подданство. Наши власти исключительно косо смотрят на пребывание советских граждан там, а я не могу игнорировать это, ведь в Москве остались самые мне близкие люди’ (Письма Фалька к Бен-Хаиму опубликованы: Левитан О., Юниверг Л. ‘Габима’ и русский театральный авангард: зарубежье. С. 66-79).

104 Брат и сестра Надежда (Нехама) и Илья (Элияху) Винъяр — актеры ‘Габимы’, вернулись в Россию в 1932 г. Надежда Виньяр (1895-1963) исполняла роль Виолы в ‘Двенадцатой ночи’, поставленной Чеховым. В Палестине она познакомилась с композитором З. Компанейцем, вышла за него замуж и вместе с ним уехала в Москву. Илья Виньяр (1889-1949) в продолжение тенденции выхода за пределы национальной тематики, начатой спектаклем Чехова, поставил в 1931 г. спектакль ‘Священный огонь’ по С. Моэму, один из первых спектаклей собственной режиссуры ‘Габимы’. После возвращения в Россию ставил спектакли в московском театре ВЦСПС.

105 Письма М.А. Чехова к М. Клаузнер написаны на немецком языке. Перевод: М. Кроцкин.

106 Ровина Хана (1888-1980) — актриса, звезда еврейской сцены, член триумвирата основателей ‘Габимы’ (Н. Цемах — М. Гнесин — X. Ровина). Значительная часть восторгов европейской театральной критики связана была с актерским мастерством Ровиной.

107 Речь, видимо, идет об отъезде Ильи Виньяра в Россию.

108 В это время М. Чехов получил предложение от Л. Леонидова принять участие в парижских гастролях Пражской труппы. Гастроли начались в январе 1935 г. В середине февраля 1935 г. в составе труппы ‘Актеры Художественного театра’ Чехов прибыл в Нью-Йорк. Это турне закончилось только в октябре 1935 г.

109 Хлестаков в творчестве Чехова — тема отдельная. Роль Хлестакова, созданная в спектакле Станиславского (1921), — одна из самых знаменитых его актерских работ. К режиссуре ‘Ревизора’ Чехов возвращался не раз и в Каунасе, и в Париже. Подробнее см.: Бюклинг Л. Михаил Чехов в западном театре и кино. С. 175-188, 201-209.

Переписка правления театра ‘Габима’ с Алексеем Диким и Михаилом Чеховым, Дикий Алексей Денисович, Год: 1934

Переписка правления театра ‘Габима’ с Алексеем Диким и Михаилом Чеховым (1927-1934)

КОММЕНТАРИИ

Переписка правления театра ‘Габима’ с Алексеем Диким и Михаилом Чеховым (1927-1934)

КОММЕНТАРИИ

Читайте также: