Перед съемками картины о Фрунзе
Перед съемками картины о Фрунзе
Комментарии
Комментарии
Перед съемками картины о Фрунзе, Эйзенштейн Сергей Михайлович, Год: 1939
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Эйзенштейн С. М. Избранные произведения: В 6 т. Т. 1.
М.: Искусство, 1964.
Есть воспоминания о мимолетных встречах, остающиеся в памяти, как сны. В них фигурируют две-три предметные детали обычно очень большой яркости. Логически необходимые подробности отсутствуют, но основное, эмоциональное ощущение, связанное с подобной встречей, сохраняется неизгладимо.
Таким воспоминанием стоят у самого истока моей киноработы две фигуры в серых шинелях.
В память навсегда врезались цветные ‘разговоры’ — поперечные полосы на шинелях, остроконечные буденовки на головах.
Необычайным казалось сочетание брызжущего радостью здоровья (они пришли с мороза), блестящей военной выправки, безграничного человеческого обаяния и тепла. Это были великие солдаты революции Михаил Васильевич Фрунзе и Серго Орджоникидзе.
Была эта встреча в 1923 году в Москве, на Воздвиженке, в доме No 16, где помещался театр Пролеткульта.
Среди лепных украшений потолка красовались крюки для трапеций. Наклонные проволоки рассекали зал. По проволокам ходили люди, на трапециях они летали. Когда кончался спектакль, под местами для зрителей раздавались залпы.
Театр Пролеткульта переживал тогда самый веселый период своего молодого, не очень долговечного буйства. Ставил я тогда ‘На всякого мудреца довольно простоты’ Островского. Называли мы его фамильярно ‘Мудрецом’, а обращались с классиком и того менее почтительно.
Теперь даже страшно вспомнить, что мы все вытворяли в юности! Тов[арищ] Фрунзе не страшился ходить на наши спектакли. Он смотрел их в разное время, урывками и относился к нам очень дружелюбно.
Встретились мы с Михаилом Васильевичем и Серго в тот момент, когда театр Пролеткульта решил попробовать себя на совсем новом поприще — кино. В связи с этим и приезжал тов[арищ] Фрунзе.
Шел разговор о том, с каких тем начинать киноработу. Тем было много — от событий в подполье до борьбы за Перекоп. Нам были обещаны совет и содействие в работе над любой темой, ибо, кажется, не было этапа в истории революции, куда не были бы вписаны блестящие страницы подвигов этих двух замечательных большевиков — Фрунзе и Серго.
Беседы должны были продолжиться, но не продолжились: дела гораздо большего размаха увели от нас и Фрунзе и Серго.
Пролеткульт в то время начинал снимать цикл ‘К диктатуре’. Из семи картин этого цикла осуществилась лишь одна — ‘Стачка’.
Но с тех же дней неумолимо, как будущая киноперспектива, стали в памяти и чувствах творческие желания — образ Фрунзе и образ героического Перекопа.
Дважды — в 1925 и в 1927 годах — мы намеревались осуществить в кино эпопею Перекопа: в сценарии ‘Конармия’, над которым мы работали, прежде чем начать снимать ‘1905 год’, позже названный ‘Броненосцем ‘Потемкин», и в сценарии о гражданской войне, как бы второй серии ‘Октября’. Предполагалось, что началом эпопеи должен быть показ победы в Октябре, а финалом — победоносное завершение гражданской войны. Сейчас мы в третий раз встречаемся с этой замечательной темой, и встречаемся с ней в тот момент, когда она звучит особенно захватывающе.
Сейчас своевременно вспомнить о днях, когда героический советский народ победоносно завершил разгром белогвардейцев и интервентов, стремившихся растерзать тело нашей родины.
Враги советского народа не успокоились — они точат на нас ножи. Но, как и прежде, зорко следит за врагами наша партия.
Если нет среди нас сейчас замечательного пролетарского полководца Фрунзе, то так же блестяще продолжает его дело его соратник и друг Ворошилов.
В дни годовщины Красной Армии нам особенно дорога память победителя под Перекопом.
В дни годовщины Красной Армии с особенным вдохновением мы приступаем к работе над фильмом, который должен увековечить память Фрунзе и память о великих делах, которые он вершил вместе с великим народом, его вождями, его армией.
Статья опубликована в газете ‘Кино’ 23 февраля 1939 г., по тексту которой и воспроизводится, авторский подлинник не сохранился.
В фонде Эйзенштейна сохранились сценарная разработка Л. В. Никулина и А. А. Фадеева и предварительные режиссерские заметки самого Эйзенштейна к этому фильму (ЦГАЛИ, ф. 1923, оп. 1, ед. хр. 494496). К постановке фильма приступлено не было.