Перед пушкинским юбилеем.
Перед пушкинским юбилеем.
(Возрождение, 1935/3620 (2 мая))
Перед пушкинским юбилеем, Ходасевич Владислав Фелицианович, Год: 1935
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Владислав Ходасевич. Пушкин и поэты его времени
Том третий (Статьи, рецензии, заметки 1935-1939 гг.)
Под редакцией Роберта Хьюза
Berkeley Slavic Specialties
Как мы уже недавно писали, в этом году ожидается выход большого количества книг, посвященных Пушкину и его эпохе. В частности, под редакцией М.А.Цявловского, Л.Б.Модзалевского и молодой пушкинистки Т. Зенгер, выходит сборник Рукою Пушкина. В книгу войдут копии литературных произведений, выписки из книг, документы, счета и т.п. материал, написанный рукою Пушкина, но не составляющий части его творческого наследия, а потому не включаемый в собрания сочинений поэта. В январской книжке Литературного современника дано из этой книги несколько отрывков, публикуемых впервые. Таковы — запись Пушкина о 18 Брюмера, заметка, начинающаяся словами ‘Освобождение Европы придет из России’ и несколько стихотворений из одного лицейского сборника, в котором Пушкин, по-видимому, участвовал и творчески. Записи о 18 Брюмера и об освобождении Европы сделаны на французском языке. Вторая из них найдена в принадлежавшем Пушкину экземпляре второго тома сочинений Гейне. В ней всего несколько строк. Лицейская тетрадь более интересна. Она относится к 1814 году и вся написана рукою Пушкина. Содержание ее — эпиграммы, преимущественно на Кюхельбекера. Нужно думать, что Пушкин участвовал и в авторстве этих стихотворений, если не всех, то некоторых.
В той же книжке журнала помещена статья С.Гессена, посвященная вопросу о том, почему Пушкин не был принят в число членов Тайного общества. Автор усматривает единственную причину в том, что Пушкин находился под надзором полиции, и его принятие было бы ошибкой против правил конспирации: следя за Пушкиным, полиция могла легко добраться и до всей организации. Соображение Гессена было бы очень убедительно, если бы вопрос о принятии или непринятии Пушкина ставился только во время его пребывания на юге России, в частности — в давыдовской Каменке: именно к этой эпохе относятся анализируемые автором отношения Пушкина с будущими декабристами и их друзьями. Но ведь известно, что попытки проникнуть в нарождающиеся тайные общества Пушкин делал и гораздо раньше, в петербургский период своей жизни, между выходом из Лицея и ссылкой. В ту эпоху полиция обращала на него внимания не больше, чем на других, — и, однако, уже тогда Пущин, Вольховский, Николай Тургенев любезно, но твердо эти попытки отклонили. Неубедителен и сделанный Гессеном анализ событий, происшедших в ноябре 1820 года в Каменке. Гессен, вопреки существующему мнению и вопреки прямом}’ свидетельству Якушкина, утверждает, что в это время Пушкин был в полной мере осведомлен о делах Тайного общества, хотя формально и не входил в его состав.
Как курьез, отметим маленькую, но характерную ошибку, сделанную Гессеном. Рассказывая о Каменке, он говорит, что М.Ф.Орлов, Охотников и Якушкин приехали туда к 24 ноября и что в этот день праздновались именины жены Василия Львовича Давыдова, которую звали Анной. Именины то были, но праздновала их мать Давыдовых, Екатерина Николаевна. Проверить себя по святцам советский исследователь не мог или не догадался.
Гораздо более убедительна и интересна статья Л. Якубовича о генезисе ‘Пиковой дамы’. Как известно, об истории ее создания не сохранилось почти никаких свидетельств. Нащокин, друг Пушкина, уверял, что анекдот о трех картах и о Сен-Жермене Пушкин слышал от ‘усатой княгини Голицыной’. Однако, карточная тема, быть может — не без влияния Гофмана, носилась в то время в воздухе.
В 1828 году на петербургской сцене произвела настоящий фурор пьеса Дюканжа ‘Тридцать лет или жизнь игрока’. В пьесе играл Каратыгин, и она семь лет не сходила с репертуара. В журналах о ней велась бурная полемика, в которой участвовали Крылов и Гнедич. Игорные сюжеты должны были занимать Пушкина еще и потому, что он сам был игроком. В его библиотеке оказалась целая литература этого рода. Наконец, есть данные предполагать, что Пушкин знал и ценил одно произведение немецкого писателя Фан дер Фельде, ученика Вальтера Скотта, — Арвед Гилленстиерн В Арведе Гилленстиерне встречаются текстуальные совпадения с ‘Пиковой дамой’. Данные, приводимые Якубовичем, звучат убедительно. Таким образом, ‘Пиковая дама’ становится в длинный ряд тех пушкинских произведений, в которых заметны следы заимствования у других авторов. Однако, и здесь, как всегда, чужой сюжет Пушкиным значительно углублен и несравненно совершеннее разработан.