Пасха в Ташкенте
(1907 г.)
Пасха в Ташкенте
(1907 г.)
Приходский священник
Пасха в Ташкенте (1907 г.), Русский-Туркестан, Год: 1907
Время на прочтение: 4 минут(ы)
В настоящем году пасхальные дни в Ташкенте были отменно благоприятны: после продолжительных дождей в Великую субботу вечером установилась ведренная погода, и пасхальное богослужение было совершено при полном благоухании ташкентской природы. Необыкновенно богатая ташкентская растительность, окружающая все ташкентские городские храмы, омытая от пыли предшествовавшими дождями и еще более дышащая своею свежестью, пленяла не только зрение, но и обоняние. Цветы сирени и особенно акации распространяли свое благоухание вокруг церквей и вместе с освещением подымали восторженное настроение молящихся. Молящихся во всех церквах было так много, что их не могли вместить ташкентские храмы, и густые ряды мужчин, женщин и детей стояли вокруг церкви, не чувствуя никакого стеснения со стороны природы: было тихо и не холодно. Внутри же церквей было так много молящихся, что буквально было невозможно пройти сквозь ряды их тем, кто приходил после. Богослужение во всех церквах было совершено торжественно и окончено к 3 часам утра. Получив освященные куличи и пасхи, молившиеся отправились в радостном настроении в свои дома и квартиры (публика более высокая оставила церкви раньше, так что за литургией в церквах было свободнее). Итак, первый день Святой Пасхи был встречен в Ташкенте с подобающею этому великому дню торжественностью.
Часов с 10 утра по улицам города потянулись во всех направлениях ряды гуляющих и делающих визиты — пешие и в экипажах. Благодаря предусмотрительной распорядительности местного начальства на главных улицах кабачки и пивные были закрыты и пьяных голосов на этих улицах не были слышно. Только отдельные представители специального класса бездомного населения Ташкента попадались на разных улицах и выпрашивали подаяния на праздник, хотя сами успели зарядиться повышенным настроением.
Разумеется особый класс ‘безработных’, т. е., лучше сказать, бездельных людей, ночующих в особом помещении, содержимом Благотворительным обществом. К ним же нужно отнести разных попрошаек, ходящих по более видным домам и выпрашивающих денежную помощь под разными предлогами, не исключая проезда на Дальний Восток, а также и прибывших из разных городов России, якобы от голодовки. Нужно вообще сказать, что часто эти попрошайки позволяют большую назойливость и, пожалуй, небезопасны, так как среди них встречаются настоящие типы М. Горького. Так, напр., один такой субъект, объясняясь с домохозяином по поводу выпрашивания денег, заявил ему с сознательной гордостью, что он из тех, которые за три копейки могут перервать горло, а когда домохозяин посоветовал ему раскаяться в своих грехах и начать честную трудовую жизнь и бояться смертного часа, то он совершенно неожиданно задал вопрос: ‘Ты Бог, что ли?’ Другой пьяный на площади с балаганами, когда товарищи уговаривали его не безобразничать и постыдиться людей, громогласно воскликнул: ‘Что мне стыдиться людей, когда я и самого Бога не боюсь’…
Вот этот-то возглас, оскорбительный для русского христианского чувства, свидетельствует, что вера и религиозность в православном рабочем народе падает и что на место религиозности в сердцах у многих рабочих развивается полное безбожие, которое они не скрывают и иногда выражают самым дерзким и кощунственным образом. Это особенно наблюдали в настоящую Пасху некоторые приходские священники города Ташкента, которым приходилось по древнерусскому обычаю ездить по городу по приглашению своих прихожан. Так, напр., едет священник с диаконом по улице, а встречающиеся на пути рабочие известного настроения вслух нарочито громко восклицают: ‘Проклятые попы!’, ‘Поехало аллилуйя!’ (один из таковых с нахальной развязностью еще прибавил: ‘Я ведь этого попа знаю, потому что учился у него в школе’), или: ‘Ишь ты, разъезжают, обирая народ’… При этом некоторые не стесняются прибавлять к своим замечаниям и площадную непечатную брань… Тяжелое и грустное время!..
Что особенно печально, в числе позволяющих себе такие возгласы и брань встречаются зачастую молодые парни — будущие граждане обновляемой России, которые ‘развились’ под влиянием старших, на бывших митингах с их революционными прокламациями, а также на дешевых (10—20 коп.) брошюрках, трактующих о революции, социальном устройстве России и новых изложениях современного безбожия в разных его видах.
Ведь подумайте: Ренан, Толстой и разные другие современные писатели, особенно сборник ‘Знание’ с последними писаниями М. Горького, распродаются в огромном количестве экземпляров, ими завален книжный рынок и читаются они нарасхват не только взрослыми, но и подростками — детьми… А в одном из таких рассказов Горького, описывающего свой разговор с американским богачом, напечатаны строки прямо богохульные.
Ввиду всего этого теперь не редкость услышать от какого-нибудь грамотного рабочего или запасного писаря вопрос: ‘Вы, батюшка, какого мнения о Ренане? Я с ним во многом согласен’… А вот другой пример: одна образованная особа совершенно спокойно передавали свои впечатления от только что прочитанной ею немецкой книжки, автор которой, подражая Ренану, восхищается личностью Иисуса Христа… Да что и говорить: настало время, когда рушатся самые основы православного христианства. Разве известные брошюры Чимберлена не могут подрывать новую веру искренно верующего?!.. А ведь об этих брошюрах так восторженно отозвалось даже ‘Новое время’. Нужно ли после этого удивляться, если в одном селении сельский писарь, желая показать священнику свою ‘интеллигентность’, заявил, что о церкви как здании особенно заботиться нет нужды, так как у развитого человека церковь в сердце. Находчивый батюшка заметил на это: ‘К сожалению, у так называемых развитых людей в голове, как на колокольне, дует ветер’. Это замечание произвело неожиданно поразительный эффект: заносчивый ‘сельский интеллигент’ совершенно растерялся, будучи уязвлен в своем гордом самолюбии.
Настоящая заметка имеет своею целью показать, как, с одной стороны, тяжело современному приходскому священнику влиять на своих прихожан и как, с другой стороны, делается грустно за православных России на ее мусульманской окраине. Кто знает этих ревнителей своего закона и сопоставит с их религиозностью нашу уличную распущенность, особенно широко наблюдаемую в праздники, тот с горечью в душе подумает про себя, что мы, русские, ‘не проявляем своего христианского света пред человеки’, и что, глядя на нас, окружающие нас мусульмане не почувствуют уважения к исповедуемой нами православной вере.
Источник текста: Пасха в Ташкенте // Туркестанские епархиальные ведомости. 1907, No 11.
Исходник здесь: Русский Туркестан — https://rus-turk.livejournal.com/506136.html