ПАМЯТИ П.В. АННЕНКОВА
ПАМЯТИ П.В. АННЕНКОВА
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Памяти П. В. Анненкова, Ходасевич Владислав Фелицианович, Год: 1937
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Владислав Ходасевич. Пушкин и поэты его времени
Том третий (Статьи, рецензии, заметки 1935-1939 гг.)
Под редакцией Роберта Хьюза
Berkeley Slavic Specialties
Если бы пушкинский юбилей не сопровождался столь пошлой шумихой, если бы он не превратился в повод <,для>, рекламы и саморекламы, если бы, словом, он был означен тою серьезностью, тем благоговением, которые ему подобали, то, несомненно, в эти дни была бы отмечена еще одна дата, гораздо более скромная, но дорогая для тех, кому самая память о Пушкине действительно драгоценна. 8 (20) марта исполнилось пятьдесят лет со дня кончины Павла Васильевича Анненкова, человека, которого главный жизненный труд был посвящен Пушкину и которому все, кому дорог Пушкин, обязаны вечною благодарностью.
Один из зачинателей и основоположников пушкиноведения, далеко превзошедший на этом поприще своих сверстников (Бартенева, Грота), Анненков с юных лет был истовым почитателем Пушкина и имел склонность к литературным занятиям. Однако к работам по изучению жизни и творчества великого поэта обратился он благодаря лишь случайности.
Первое, так называемое ‘посмертное’, издание сочинений Пушкина к концу сороковых годов было распродано. Перед наследниками (точнее — перед опекою, учрежденною по их делам) стал вопрос о новом издании. Однако предложения, сделанные на сей счет книгопродавцами, показались Н.Н.Ланской (по первому мужу Пушкиной) невыгодны, и по совету некоторых лиц она решилась сама выступить в качестве издательницы. В то время ее муж, П.П.Ланской, командовал лейб-гвардии Конным полком, в котором служил полковник Иван Васильевич Анненков, человек, не лишенный литературных способностей, исключительно порядочный, добрый, друг семьи Ланских. К этому-то Ивану Васильевичу Анненкову Ланские и обратились зимою 1849-1850 гг. за советом и помощью по части издания. Они даже прислали ему на дом два сундука пушкинских бумаг, в которых надлежало разобраться, чтобы выяснить, как и чем они могут быть полезны для исправления многочисленных недостатков первого издания. К разбору бумаг Анненков привлек и тридцатисемилетнего брата своего Павла Васильевича, незадолго до того приехавшего в Петербург из-за границы. ‘При первом взгляде на бумаги я увидал, какие сокровища еще в них таятся’,— рассказывал впоследствии Павел Васильевич. ‘Но мысль о принятии на себя издания мне тогда и в голову не приходила,— прибавлял он. — Я только сообщил Ланской план, по которому, казалось мне, должно быть предпринято издание’.
По-видимому, этот план был принят Ланскими, они собрались уже приступить к изданию, на которое было ими испрошено высочайшее соизволение, как вдруг обстоятельства изменились. Иван Васильевич Анненков, вместе со старшим братом Федором Васильевичем, подробно ознакомившись с оставшимся рукописным наследством Пушкина, вознамерился взять издание на себя. Утвердившись в этом намерении, он заключил с Ланскими договор, который и был подписан обеими сторонами незадолго до отъезда Н.Н.Ланской за границу, т.е. в первой половине мая 1851 г. Таким образом Иван Васильевич сделался издателем Пушкина. Осенью он поехал в Москву, где тогда жил Павел Васильевич, и поставил его перед совершившимся фактом. Под давлением братьев Павлу Васильевичу ничего не осталось, как взять на себя труд по редактированию издания. Он немедленно приступил к предварительной работе, однако ‘страх и сомнение в удаче обширного предприятия’ мучили его и тогда, и во все время, пока издание не было закончено.
Анненков проявил в работе своей исключительное рвение, не покидавшее его вплоть до начала 1855 года, когда, один за другим, появились все шесть томов Сочинений Пушкина. В три года с небольшим Анненков произвел колоссальную работу. Почти без всякой посторонней помощи он проредактировал все издание, то есть выработал его состав и порядок, а также установил текст и дал первый из существующих комментарий к сочинениям Пушкина. В это же время он написал обширную биографию Пушкина, занявшую весь первый том издания. Нельзя забывать, что на его же плечах лежала вся корректорская работа и ему пришлось вести изнурительную борьбу с цензурой.
Издание Анненкова было встречено единодушным восторгом и в публике, и в литературных кругах. 17 февраля 1855 года друзья издателя чествовали его торжественным обедом, а затем поднесли ему экземпляр первого тома в шагреневом переплете. На первом листе книги была сделана надпись: ‘Автору образцовой биографии Пушкина и добросовестному издателю сочинений великого нашего поэта — Павлу Васильевичу Анненкову — от его литературных друзей и знакомых в память обеда 17 февраля 1855 года’. Следовали подписи: ‘Иван Тургенев, Иван Панаев, Василий Боткин, Ник.Некрасов, Александр Дружинин, Мих.Михайлов, Михаил Авдеев, Алексей Писемский, А.Майков, Г.Геннади, В.Гаевский, Е.Корш, М.Языков, А.Жемчужников, гр. Алексей Толстой, Арапетов, Н.Гербель, Я.Полонский’. Чествование Анненкова, как видим, состоялось как раз накануне смерти Императора Николая I. Наступившая вслед за тем эпоха дала возможность Анненкову два года спустя выпустить седьмой, дополнительный, том сочинений Пушкина, в который вошли произведения, ранее не изданные по цензурным причинам.
Уже в приведенной надписи на подаренной книге довольно ясно проступает неодинаковая оценка дарителей по отношению к биографической и редакторской частям анненковской работы: в то время как биография названа образцовой, издательская, то есть в данном случае редакторская, часть получила гораздо более сдержанную аттестацию добросовестной. Причины такого различия прежде всего, конечно, заключались в неодинаковом отношении современников к самим этим частям. Составление биографии казалось им делом более значительным и трудным, нежели работа редакторская, всю важность и сложность которой они в большинстве своем, вероятно, по-настоящему сознать не умели. Однако, с другой стороны, можно предположить, что уже и тогда предугадывалась позднейшая, более хладнокровная и научная оценка анненковской работы — оценка, заставляющая Анненкова-биографа в значительной степени предпочесть Анненкову-редактору.
В редакторской работе Анненкова немало изъянов. Значительная часть их объясняется погрешностями методологического характера, чего и следовало ожидать, принимая во внимание как общее состояние тогдашнего нашего литературоведения, так и личную неопытность, неподготовленность исследователя. Главной методологической ошибкой Анненкова было то, что в основу своей работы он положил посмертное издание, которое следовало отвергнуть целиком, а не исправлять. Именно это обстоятельство поставило Анненкова под удар позднейших пушкинистов, которые, начиная с Якушкина, справедливо упрекали его в том, что богатейшее рукописное наследие Пушкина, бывшее у него в руках, оказалось так мало использовано. Другой слабой стороной анненковской работы обычно считается ее небрежность, которую, впрочем, надо бы назвать как-нибудь иначе, ибо она не носила злостного, как теперь выражаются — халтурного характера, а объяснялась поспешностью, с которой Анненкову пришлось работать (воля наследников Пушкина на него давила). Некоторую небрежность, действительно, проявил он лишь в отношении самих автографов и других бумаг Пушкина. Многие из них через Анненкова разлетелись по свету и ведут беспризорную жизнь до сих пор. (Между прочим, некоторые документы, фигурировавшие на недавно закрывшейся выставке, устроенной г. Лифарем, принадлежат как раз к числу тех, которые не были своевременно возвращены Анненковым наследникам Пушкина.) Известная часть рукописей, которые были в руках у Анненкова, затерялась вовсе. Однако все частные дефекты анненковской работы покрываются тем неотъемлемым достоинством, что ею положено прочное начало критическому изданию сочинений Пушкина и тем самым — всему научному пушкиноведению.
Еще больше заслуга Анненкова в области изучения пушкинской биографии. Краткие биографические очерки, появившиеся до Анненкова (Плетнева, Бантыша-Каменского и др.), представляют собою лишь голые перечни важнейших фактов из жизни и деятельности Пушкина, да и в этом отношении поражают неполнотой, неточностью, недомолвками. Анненков первый попытался дать связную, обстоятельную и внутренне целостную биографию поэта. В этой области он оказался талантливей и проницательней, нежели в области редактуры. Его работа была подлинно исследовательской. Для изучения литературной обстановки, в которой протекала деятельность Пушкина, Анненков первый обратился к обследованию (‘перечитке’, как он выразился) журналов, современных Пушкину. Это уже был шаг истинно научный, которого смысл и важность по-настоящему были оценены лишь в недавнее сравнительно время. Для установления и внутреннего уяснения личной биографии Пушкина Анненков, помимо документов, тотчас занялся собиранием живых преданий о Пушкине. С первых дней работы поспешил он завязать сношения с пушкинскими современниками, добывая сведения, не закрепленные ни в каких документах.
Уже в конце 1850 г.— в начале 1851 г. для Анненкова были записаны (вероятно, Н.В.Бергом) рассказы о Пушкине Шевырева. Затем Анненков через Гоголя познакомился с Погодиным, а через Погодина с Бартеневым, который в ту пору самостоятельно занимался той же работой. В дальнейшем были им опрошены П.В. Нащокин, П.А.Плетнев, Я.И.Сабуров, К.К.Данзас, Н.Н.Пушкина-Ланская. Письменные сведения о поэте были получены от его брата, от сестры, от мужа ее Н.И.Павлищева, от П.А.Катенина, В.И.Даля, гр. В.А. Соллогуба, А.А.Кононова, от некоторых лицейских товарищей Пушкина, изложивших свои воспоминания в одной общей записке. Нужно думать, что этим перечнем список живых источников Анненкова далеко не ограничивался.
Совершенно естественно, что всего, ныне известного о Пушкине, Анненков узнать не мог, часть сведений от него ускользнула. Так же естественно, что в его работу вкрались неточности, даже ошибки, уясненные лишь позднейшими исследователями и позже открытыми документами. Наконец, нельзя забывать, что в своей работе Анненков был чрезвычайно связан цензурой и тем обстоятельством, что не мог касаться целого ряда пушкинских современников, которые были еще живы. Анненков, конечно, знал о Пушкине больше, чем мог написать,— об этом свидетельствуют и некоторые его записи, опубликованные лишь в 1929 г. Однако и тех сведений, которые нашли себе место в его труде, оказалось поистине колоссальное количество.
Свой труд Анненков назвал Материалами для биографии А.С. Пушкина. В этом заглавии с самого начала принято было видеть знак авторской скромности. Мы бы, пожалуй, решились усмотреть здесь и некоторую затаенную, но вполне оправданную гордость. Действительно, несмотря на очень живое изложение, несмотря на некоторые собственные мысли, выраженные Анненковым в его труде, книга все-таки прежде всего представляет собою колоссальную сводку фактов. Но именно то, что эти факты были Анненковым вовремя добыты и закреплены на бумаге, составляет главную ценность его работы. Для позднейших биографов Пушкина, уже не располагавших теми источниками, которыми располагал Анненков, его труд во многих случаях сам стал первоисточником, к которому приходится обращаться до сих пор. Можно думать, что Анненков сам предвидел такое значение своей работы.
Материалы Анненкова были переизданы отдельною книгой в 1873 г. под несколько измененным заглавием. К тому же времени изменившиеся цензурные условия позволили ему переработать и расширить первую часть Материалов, результатом чего было появление книги А. С.Пушкин в александровскую эпоху. Этою книгой был завершен более чем двадцатилетний труд, ставший краеугольным камнем пушкиноведения.
1937
Впервые — Возрождение, 1937/4076 (1 мая), под рубрикой ‘Книги и люди’.
»При первой встрече <,…>,’ рассказывал впоследствии Павел Васильевич…’ — цитируются воспоминания Анненкова ‘Две зимы в провинции и деревне. С генваря 1849 по август 1851 года’, впервые: Анненков и его друзья, ред. Л.Н.Майков (СПб., 1892), Былое. 1922, No 18, сс. 4-18. См.: П.В.Анненков, Литературные воспоминания (Москва, 1960), с. 537.
‘<,…>, однако ‘страх и сомнение в удаче обширного предприятия’ мучили его…’ — там же, с. 544.
‘<,…>, некоторые документы, фигурировавшие на недавно закрывшейся выставке, устроеннной г. Лифарем…’ — о закрытии выставки ‘Пушкин и его эпоха’ см.: Возрождение, 1937/4075 (24 апреля) и 1937/4076 (1 мая), об открытии выставки 16 марта см. репортаж Ю.Мандельштама, Возрождение, 1937/4070 (20 марта).
‘<,…>, некоторые его записи, опубликованные лишь в 1929 г.’ — вероятно, имеются в виду материалы, включенные в статью ‘Работы П.В. Анненкова о Пушкине’: Б.Л.Модзалевский, Пушкин (Л., 1929), сс. 275396.
»Материалы’ Анненкова были переизданы отдельною книгой в 1873 г….’ — под названием А.С.Пушкин. Материалы для его биографии и оценки произведений (СПб., 1873).
‘<,…>, появление книги А.С.Пушкина в александровскую эпоху‘ — на страницах журнала Вестник Европы, 1873, No 11-12, 1874, No 1-2, отдельное издание — СПб., 1874.
Продолжение дискуссии о деятельности Анненкова см. в заметке: Гулливер, ‘Рукописи Пушкина’ (Возрождение, 1937/4089 (30 июля) в Приложении I к настоящему тому).