Памяти адмирала А. В. Колчака и В. Н. Пепеляева.
Памяти адмирала А. В. Колчака и В. Н. Пепеляева.
Гельсингфорсъ, 7 марта.
‘Новая русская жизнь’, No 55, 7 февраля 1920 года
Памяти адмирала А. В. Колчака и В. Н. Пепеляева, Колчак Александр Васильевич, Год: 1920
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Когда адмиралъ Колчакъ свергъ директорію и взялъ въ свои руки всероссійскую власть во имя спасенія родины отъ гибели въ пучинахъ большевизма, — и внутри совдепіи, и за ея рубежами, милліоны людей глубоко и облегченно вздохнули.
Явилось имя. Явился живой человкъ. Явились надежды, что дйственности большевиковъ, наконецъ, будетъ противопоставлена не трусливо-болтливая, скользкая, полная благихъ пожеланій и сомнній говорильня, все ищущая словъ и формулъ и прячущаяся за ними отъ отвтственности, а тоже дйственность, энергичная и ршительная, — дйственность повелителя, диктатора.
И имя Колчака сразу получило всеобщее признаніе. Въ тотъ моментъ, — въ конц 1918 года, — голодъ и терроръ еще не довели мозга Россіи до того состоянія потухшихъ глазъ и безволія, въ какомъ сейчасъ находятся наши сыновья и братья по ту сторону рокового рубежа.
Тогда остро ощущались ненависть и протестъ противъ большевиковъ и укоръ дятелямъ февральской революціи, не сумвшимъ создать власти. Тогда съ каждымъ днемъ все наростала воля къ борьб. Мысль сосредоточивалась на необходимости повиновенія, дисциплины, какъ на единственномъ залог успха.
Колчакъ выступилъ съ ясной и честной программой диктатора, взявшаго на себя тяжелое бремя власти съ одной мыслью: создать т условія, при которыхъ народъ получитъ возможность выявить свою волю о судьбахъ родины. Для этого, прежде всего, — сломить боевыми ударами владычество большевиковъ. Затмъ, — вернуть стран государственный поря докъ.
Его первымъ словомъ былъ обтъ, какъ только замолкнетъ пушечный гулъ и въ одурманенной стран уляжется угаръ большевизма, созвать Учредительное Собраніе и предстать передъ народнымъ судамъ. Его прошлое давало безоговорочное ручательство, что обтъ будетъ исполненъ.
Колчакъ присягнулъ передъ сенатомъ. Колчакъ облекъ взятую на себя власть въ правомрныя формы. Колчака признала Европа. Колчакъ оставался на посту до тхъ поръ, пока не былъ предательски от данъ на смерть…
Колчакъ погибъ. Повшенъ или разстрлянъ, — не все ли равно. Большевиками или зсерами, — неизвстно. Онъ погибъ, — его смерть чернымъ пятномъ легла на убійцахъ…
Говорятъ: ‘диктаторомъ человкъ долженъ родиться’. Допустимъ. Но нужно помнить: и диктаторъ по рожденію подчиняется законамъ времени и пространства, которыя управляютъ людьми и міромъ. Почему Колчакъ не былъ ‘диктаторомъ по рожденію’? Утверждать такъ только потому, что онъ не побдилъ, а погибъ, нельзя. Не врне ли сказать: не настало еще время конца выпавшимъ на долю Россіи и русскаго народа испытаніямъ…
Въ апрл прошлаго года Чичеринъ принималъ въ Moскв прибывшаго для переговоровъ объ освобожденіи заложниковъ представителя Польши Венцковскаго. Чичеринъ по карт, показывалъ расположеніе фронтовъ, говорилъ, что совтской Россіи грозитъ большая опасность съ запада и съ юга, а о фронт Колчака, достигавшемъ тогда въ нсколькихъ мстахъ Волги, отозвался: ‘Колчакъ конченъ’.
На полный недоумнія вопросъ, Чичеринъ объяснилъ, что Колчаку сдались въ плнъ шесть тысячъ врныхъ партійныхъ коммунистовъ. Что изъ того, — прибавилъ онъ, — что половину повсятъ, другая половина вольется въ армію и свое дло сдлаетъ…
Чичеринъ, увы, говорилъ правду. Но онъ не сказалъ всей правды. Всю правду раскроетъ исторія. И теперь, однако, можно съ увренностью считать, что не одни три тысячи влившихся въ войска Колчака коммунистовъ ‘сдлали свое дло’.
Подъ единую русскую блую власть, подъ всероссійскаго Верховнаго Правителя, все лто и всю осень велся систематическій, умлыми руками направляемый подкопъ. Въ европейской пресс имя Колчака подчеркивалось съ довріемъ и уваженіемъ. И въ то же время постоянно сялась отрава сомнній: демократичны ли онъ самъ и его правительство, искренно ли онъ далъ обтъ о созыв Учредительнаго Собранія, не вернетъ ли онъ престола царю, — причемъ ловко изъ подъ руки пускались и періодически повторялись слухи, что великій князь Михаилъ Александровичъ живъ и скрывается въ Сибири…
Стоитъ вспомнить хотя бы не сходившій со страницъ газетъ вопросъ о еврейскихъ погромахъ. Главная полоса прошла по Польш и Украйн. А создалось впечатлніе, что еврейскіе погромы несетъ съ собою возглавляемая Колчакомъ блая Россія.
Какъ маріонетки выскакивали то Керенскій, то Зензиновъ, то ихъ безчисленные подголоски.
Умлыя руки,— конечно, не головы заграничныхъ эсеровъ,— продвинули куда нужно лозунгъ: ‘ни Ленинъ — ни Колчакъ’ Ужъ на что были ничтожны и смшны министры сверо-западнаго правительства, но и они на напоминаніе, что адмиралъ Колчакъ ихъ не призналъ и не признаетъ, отвчали: ‘мы еще не ршили и обсуждаемъ, признаемъ ли мы Колчака’.
Работа велась упорно и настойчиво. Колчакъ былъ чрезвычайно опасенъ. Колчакъ знаменовалъ возрожденіе великой Россіи. Работали ‘интересы’, которые диктуютъ ея распадъ и гибель. Работа направлялась съ разныхъ сторонъ. А былъ ли сговоръ между сторонами,— не все ли равно…
Въ Сибири произошелъ внутренній взрывъ… Колчака арестовали и выдали… Колчакъ убитъ… Длу спасенія Россіи нанесенъ надолго непоправимый ударъ…