Палатина Венгерская Александра Павловна, Карнович Евгений Петрович, Год: 1884 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Евгений Петрович Карнович

Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий

Палатина Венгерская Александра Павловна

Великая Княжна Александра Павловна. Съ современнаго гравированнаго портрета Нейдля.

I

Среди портретовъ особъ царствующаго дома, развшанныхъ по стнамъ Романовской галлереи Зимняго дворца, вниманіе постителей обращаетъ на себя портретъ, сдланный въ натуральную величину и изображающій молоденькую и хорошенькую двушку. Нарядъ этой двушки отличается чрезвычайною простотою. На ней нтъ ни драгоцнныхъ камней, ни жемчуга, и только внокъ изъ алыхъ розъ лежитъ на ея пепельно-русыхъ волосахъ, завитыхъ въ большія, разсыпавшіяся по голов кудри. Красивое и свжее ея личико выражаетъ доброту, а большіе каріе глаза смотрятъ умно, кротко и привтливо.

При взгляд на портретъ этой двушки, родившейся въ царской семь, невольно приходитъ на мысль, что жизнь ея должна была пройти весело и беззаботно и что судьба самымъ рожденіемъ оградила ее отъ житейскихъ тревогъ и горестей. Но какъ ошибочны такія предположенія: портретъ, о которомъ мы говоримъ — портретъ великой княжны Александры Павловны, а страдальческая ея доля едвали можетъ сравниться съ горькою участью тхъ несчастливицъ, которыя являлись въ Божій міръ, повидимому, безъ взякихъ задатковъ для ихъ будущаго счастья. По вол судьбы, высокое рожденіе великой княжны, которое, какъ казалось, должно было бы быть залогомъ ея счастія, было, напротивъ, источникомъ горестей, извданныхъ ею въ печальной, быстро промелькнувшей жизни…

Императоръ Павелъ Петровичъ отъ перваго брака съ великою княгинею Натальею Алексевною, рожденною принцессою Баденъ-Дурлахскою, не имлъ дтей, такъ какъ великая княгиня, разршившись въ первый разъ отъ бремени мертвымъ ребенкомъ, чрезъ нсколько дней посл того скончалась. Отъ втораго брака съ императрицею Маріею еодоровною, рожденною принцессою Виртембергскою, у императора Павла была большая семья. Отъ императрицы Маріи еодоровны, кром четырехъ сыновей, онъ имлъ шесть дочерей, изъ которыхъ старшею была великая княжна Александра Павловна, родившаяся 29-го іюля 1783 года. Младшими ея сестрами были великія княжны: Елена, которая умерла въ самомъ расцвт молодости: она родилась въ 1785 году, а скончалась въ 1803 году, будучи въ супружеств съ наслднымъ герцогомъ Мекленбургъ-Шверинскимъ, Марія, впослдствіи герцогиня Саксенъ-Веймарская, достигшая глубокой старости, она родилась въ 1786 году, а скончалась въ 1859 году, Екатерина, бывшая въ супружеств въ первомъ брак съ принцемъ Виртембергскимъ, а во второмъ съ принцемъ Ольденбургскимъ, она родилась въ 1788 году, а скончалась въ 1818 году, Ольга, умершая въ младенчеств (родилась въ 1792 году, умерла въ 1795 году), и Анна, королева Нидерландская, родившаяся въ 1795 году и скончавшаяся въ преклонныхъ лтахъ, въ 1867 году.

Вс дочери императора Павла и императрицы Маріи отличались умомъ и добротою сердца и въ боле или мене значительной дол наслдовали замчательную красоту ихъ матери. Въ этомъ отношеніи среди ихъ выдавалась особенно великая княжна Елена Павловна, которую бабушка ея, императрица Екатерина, постоянно называла Еленою Прекрасною. Александра же Павловна боле всхъ своихъ сестеръ походила на старшаго своего брата Александра Павловича, лицо котораго въ ранней молодости отличалось женственною пріятностью.

Не радостно встртила бабушка, императрица Екатерина, рожденіе своей первой внучки. Извщая объ этомъ извстнаго барона Гримма письмомъ изъ Царскаго Села, отъ 16-го августа 1783 года, она писала: ‘Моя заздравная поминальная книжка на дняхъ умножилась барышнею, которую въ честь ея старшаго брата назвала я Александрою, но, сказать по правд, я несравненно боле предпочитаю мальчиковъ, чмъ двочекъ’. Въ другомъ письм къ Гримму, она замчаетъ о той неблагопріятрой пор, когда явилась на свтъ великая княжна Александра, называя этотъ годъ роковымъ для себя годомъ, такъ какъ сама она была больна и безпокоилась о близкихъ ей людяхъ: о Потемкин, который лежалъ при смерти, и о Ланскомъ, который чуть не сломалъ себ шеи при паденіи съ лошади и былъ нездоровъ шесть недль. ‘Вотъ подъ какими неблагопріятными предзнаменованіями родилась Александра Павловна’, съ горечью замчаетъ императрица, передавъ Гримму о своей болзни и объ испытываемыхъ ею безпокойствахъ за другихъ.

Не понравилась Екатерин и наружность новорожденной.

Отъ 27-го сентября 1783 года она писала Гримму: ‘Александра Павловна существо очень некрасивое, особенно въ сравненіи съ братьями’. Но императрица ошибалась, и малютка могла бы замтить ей: ‘Погоди, бабушка, когда я выросту — буду прехорошенькой: ты сама скажешь это’, что дйствительно впослдствіи и говорила императрица.

Иной отзывъ сдлала Екатерина о другой, родившейся посл Александры внучк: ‘Малютка эта чрезвычайной красоты, и вотъ почему я назвала ее Еленой’, т. е. въ честь троянской красавицы Елены Прекрасной’. Императрица весьма цнила красоту, и этимъ объясняется предпочтеніе, оказываемое ею постоянно младшей внучк. Императрица насмхалась надъ старшей, замчая, что двухмсячная Елена гораздо умне и живе, нежели двухлтняя Александра. Не находила императрица красивой и третью свою внучку Марію, родившуюся 3-го февраля 1786 года. Безъ удовольствья встртила она появленіе на свтъ и четвертой внучки, родившейся 10-го мая 1788 года. Сообщая объ этомъ Гримму мелькомъ, она не безъ насмшки добавляла: ‘Великая княгиня, слава Богу, разршилась отъ бремени четвертой дочерью, отъ чего она въ отчаяніи и я, чтобъ утшить ее, дала новорожденной мое имя’.

Не порадовала Екатерину и пятая ея внучка, родившаяся 11-го мая 1792 года. ‘Великая княгиня — писала она — угостила насъ (nous а r&eacute,gal&eacute,) пятой дочерью, у которой плечи почти также широки, какъ у меня. Такъ какъ великая княгиня мучилась родами два дня и дв ночи и родила 11-го іюля, въ день праздника св. Ольги, которая была крещена въ Константинопол въ 956 году, то я сказала: ‘Ну, пусть будетъ у насъ однимъ праздникомъ меньше, пусть ея рожденіе и имянины придутся на одинъ день, и такимъ образомъ явилась Ольга’. На поздравленіе же Храповицкаго, по случаю рожденія Ольги Павловны, императрица отвчала: ‘Много двокъ, всхъ замужъ не выдадутъ’. Родившеюся 6-го января 1795 года великою княжною Анною Павловною бабушка тоже не восхищалась и по поводу первой годовщины ея рожденія писала Гримму: ‘Анна до сихъ поръ столько упряма, сколько толста, вообще три послднія не стоятъ пяти первыхъ’. Изъ этого видно, что хотя Екатерина и не была рада внучкамъ, но что все же оказывала между ними нкоторое предпочтеніе Александр и даже стала любить ее особенно, по мр того какъ она подростала.

Великая княжна Александра Павловна съ самаго дтства общала быть умной и способной двушкой. Намъ неизвстно какъ велось первоначальное ея воспитаніе. До насъ не дошли на счетъ этого т любопытныя инструкціи, какія составляла императрица Екатерина II относительно воспитанія своихъ старшихъ внуковъ Александра и Константина. Очень легко можетъ быть, что такихъ инструкцій для великихъ книженъ даже вовсе не составлялось, такъ какъ въ ту пору женское воспитаніе не было еще предметомъ такихъ заботъ, какія были направлены на воспитаніе мужскаго поколнія.

Воспитательницею великой княжны была госпожа Виламова, и, по всей вроятности, воспитаніе двушки велось по общепринятой у насъ въ этомъ случа французской систем. Относительно младенческихъ лтъ Александры сохранились только немногія отрывочныя свднія. Такъ, въ 1787 году императрица Екатерина, во время своего путешествія по Россіи, переписываласъ съ крошечною своей внучкою и переписка эта, разумется, была только выраженіемъ нжности со стороны бабушки. Въ письмахъ своихъ государыня, называя свою внучку ‘Александрой Павловной’, писала, что она, бабушка, любитъ и помнитъ ее и что бабушк пріятно слышать, что внучка ея умница и хорошо учится. Съ своей стороны великая княгиня, Марья еодоровна, 1-го апрля того же года, писала Екатерин, что Александра Павловна продолжаетъ быть прилежной, длаетъ замтные успхи и начинаетъ переводить съ нмецкаго.

На четвертомъ году отъ рожденія въ малютк, великой княжн, появилась страсть къ рисованію, и въ январ 1786 года великая княгиня Марія еодоровна сообщила императриц, путешествовавшей, какъ мы сказали, въ то время по Россіи, что Александра Павловна начала учиться рисовать и что, какъ кажется, она иметъ къ этому искусству большія способности.

Впослдствіи музыка и пніе вошли также въ число тхъ предметовъ, которымъ обучалась подроставшая великая княжна, и она въ этихъ искусствахъ обнаружила замчательныя способности.

Вотъ въ какихъ словахъ отзывалась императрица объ Александр Павловн въ письм своемъ къ Гримму отъ 18-го сентября 1790 года. Посылая къ нему дв гравюры, на которыхъ были представлены ея внуки и внучки, она писала, что первый портретъ изображаетъ великую княжну Александру, которая до шести лтъ не была вовсе хорошенькой, но посл того, въ продолженіе полутора года, чрезвычайно похорошла. Она, по словамъ бабушки, сдлалась не только миловидной, но и выросла и сложилась такъ, что кажется старше своихъ лтъ. ‘Она, продолжала императрица, говоритъ на четырехъ языкахъ, хорошо пишетъ и рисуетъ, играетъ на клавесин, поетъ, танцуетъ, понимаетъ все очень легко и обнаруживаетъ въ характер чрезвычайную кротость. Я сдлалась предметомъ ея страсти и чтобъ мн нравиться и обратить на себя мое вниманіе, она, кажется, готова кинуться въ огонь’.

Сравнивая Александру съ бывшими уже въ 1790 году ея сестрами, императрица отдавала въ отношеніи наружности первенство Елен, замчая что она красавица въ полномъ смысл слова, что черты лица ея необыкновенно правильны, что она стройна, проворна и легка — короче, — воплощенная грація. Она была чрезвычайно жива и втрена, имла доброе сердце, и за веселость ее любили боле чмъ всхъ ея сестеръ.

Маріи Павловн, по мннію бабушки, слдовало бы родиться мальчикомъ: оспа обезобралила ее, черты лица сдлались грубы. ‘Она — настоящій драгунъ, замчаетъ Екатерина: ничего не боится, вс ея склонности и игры напоминаютъ мальчика, и я не знаю, что изъ нея выйдетъ, самая любимая ея поза — подпереться руками въ бока и такъ прогуливаться’.

О младшей въ ту пору внучк, Екатерин, императрица сообщаетъ, что она толстый и большой ребенокъ съ хорошенькими глазками, любитъ сидть въ углу, окруживъ себя игрушками, бормочетъ цлый день, но не скажетъ ни одного слова, которое заслуживало бы вниманія.

Подроставшая великая княжна не чуждалась даже и литературной дятельности и при томъ, — что весьма замчательно — даже печатной. Такъ, въ изданномъ въ 1796 году Мартыновымъ сборник подъ названіемъ ‘Музы’ были помщены два ея перевода: одинъ въ іюльской книжк (стр. 24-25), безъ подписи, и другой въ сентябрьской (стр. 187-188), подписанный буквой А.

Первый изъ этихъ переводовъ былъ озаглавленъ: ‘Бодрость и благодяніе одного крестьянина’. Разсказу объ этомъ предшествуютъ замчанія, что ‘великодушіе не въ одномъ высокомъ рожденіи обитаетъ’ и что ‘благородныя чувствованія находятся нердко въ самомъ низкомъ состояніи’. Разсказъ же заключается въ томъ, что одинъ крестьянинъ, во время пожара, оставилъ все свое имущество на жертву пламени, чтобъ вынести больного сосда, который не могъ встать, и спасъ его жизнь съ опасностью собственной. Къ этому разсказу прибавлено слдующее примчаніе издателя: ‘Какъ лестно было бы для меня объявить имя особы, трудившейся въ перевод сей піесы?.. Но скромность, когда ее требуютъ, должна быть священнымъ для меня закономъ’.

Другой переводъ великой княжны озаглавленъ: ‘Долгъ человчества’, Въ немъ разсказывается, какъ пріхавшему въ Лондонъ молодому художнику ремесленникъ уступилъ ‘половину своего дома’. Когда же художникъ захворалъ, то ремесленникъ, чтобъ помочь ему, началъ вставать ране и ложиться позже, постоянно заботясь о немъ. Художникъ выздоровлъ и, получивъ ‘нарочитую’ сумму, пожелалъ заплатить долгъ ремесленнику, но послдній отказался, сказавъ своему постояльцу. ‘Долгомъ симъ вы обязаны первому честному человку, коего вы обрящете въ несчастій’. Къ этому разсказу сдлана слдующая, отмченная буквою ‘А’, приписка: ‘похвально подражать сему ремесленнику’.

Великія княжны Александра и Елена занимались также художествами. Когда 2-го іюля 1786 года он прислали въ академію художествъ свои труды, то издатель ‘Музъ’, спросивъ въ стихахъ, обращенныхъ къ царевнамъ, ‘что лестны ихъ судьбины’, продолжалъ:

Но нтъ, не мягко вамъ на пух,

Не сладки вамъ струи Невы,

Все какъ-то нтъ веселья въ дух,

Коль вы ничмъ не заняты.

Изъ дальнйшихъ строфъ этого стихотворенія видно, что великія княжны рисовали и лпили изъ воску. Способность къ этимъ искусствамъ он наслдовали отъ своей матери.

Танцы великихъ княженъ были тоже предметомъ тогдашнихъ стиховъ. Такъ, Державинъ, 26-го декабря 1795 года, напечаталъ въ ‘Музахъ’: ‘На случай русской пляски ихъ императорскихъ высочествъ великихъ княженъ Александры и Елены Павловны’, стихотвореніе, начинавшееся:

По слдамъ Анакреона я хотлъ воспть Харптъ.

Дале Державинъ разсказываетъ, что къ нему явился Фебъ и спросилъ его — зрлъ ли онъ Харитъ?

Словомъ зрлъ ли ты картины.

Непостижныя уму?

Видлъ внукъ Екатерины,

Я отвтствовалъ ему.

Богъ Парнаса усмхнулся,

Давъ мн лиру, отлетлъ,

Я струнамъ ея коснулся

И младыхъ Харитъ восплъ.

Не успла еще Александра Павловна перейти за предлы самаго нжнаго дтскаго возраста, какъ уже сдлалась предметомъ политическихъ разсчетовъ со стороны своей бабушки.

Начавшаяся съ 1789 года французская революція принимала все боле и боле грозные размры. Не безъ боязни смотрла состарвшаяся Екатерина на т ужасныя послдствія, которыми угрожала монархіямъ поднявшаяся во Франціи буря. Въ виду приближавшейся опасности, императрица старалась сблизиться съ европейскими государями, и попытку такого сближенія начала она сношеніями съ шведскимъ королемъ Густавомъ III. Не смотря на заключеніе съ Швеціей), 14-го августа 1790 года, верельскаго мира, между Екатериною II и Густавомъ III не существовало дружелюбныхъ отношеній, но вдругъ отношенія эти перемнились въ виду тхъ обстоятельствъ и тхъ соображеній, о которыхъ упомянуто выше. Для противодйствія успхамъ французской революціи императрица поспшила заключить съ королемъ, въ город Дронтингольм, дружественный трактатъ, по которому Густаву III со стороны петербургскаго кабинета была назначена значительная денежная помощь, съ тмъ, чтобы выданныя ему русскія деньги были употреблены для военныхъ дйствій противъ революціонной Франціи.

Король съ полною готовностью приступилъ къ этому договору, но не усплъ ничего сдлать, такъ какъ неожиданная смерть разрушила его планы.

II

Съ извстіемъ о трагической кончин Густава Ш, смертельно раненаго Анкерстремомъ въ стокгольмской оперной зал во время маскарада, и о вступленіи на престолъ его преемника Густава IV пріхалъ въ Петербургъ генералъ графъ Клингспорръ. Бесдуя на един съ императрицей, онъ сообщилъ ей, между прочимъ, что покойный король имлъ намреніе породниться съ русскимъ императорскимъ домомъ, женивъ своего единственнаго сына на одной изъ внучекъ Екатерины.

Встрчаются, впрочемъ, извстія, по которымъ первая мысль о брак великой княжны Александры Павловны съ наслдникомъ шведскаго престола принадлежала непосредственно самой Екатерин съ добавленіемъ, что будто бы такой предполагаемый бракъ былъ однимъ изъ секретныхъ условій верельскаго мира. Съ своей стороны императрица въ одномъ изъ писемъ къ Гримму замчала, что бракъ Густава IV съ одною изъ русскихъ великихъ книженъ долженъ былъ состояться согласно желанію самого Густава III. Какъ бы то, впрочемъ, ни было, но переговоры о немъ начались, и Екатерина не только весьма благосклонно отвчала на завленіе Клингспорра, но и твердо ршилась осуществить предположеніе Густава III. Помимо вопроса о союз съ Швеціей) противъ Франціи, Екатерина имла въ виду, что посредствомъ родственной связи она, при молодости Густава IV, утвердитъ свое вліяніе въ Швеціи.

Съ своей стороны дядя Густава IV, Карлъ герцогъ Зюндерманландскій, назначенный регентомъ государства до совершеннолтія короля, узнавъ отъ Клингспорра о готовности Екатерины породниться съ королевско-шведскимъ домомъ, видлъ въ предполагаемомъ родственномъ союз между двумя владтельными домами выгоды для Швеціи, почему и принялся съ жаромъ за сватовство своего племянника. Прежде однако оффиціальнаго приступа къ этому длу регентъ отправилъ въ Петербургъ барона Вителя, крещенаго еврея, человка чрезвычайно ловкаго и расторопнаго. Вителю не было дано никакого дипломатическаго званія, а только поручено было повести частнымъ образомъ, и при томъ секретно, предположенное сватовство. Императрица, однако, отказалась вступить въ какіе либо прямые переговоры съ Вителемъ, почему и поручила князю Зубову объясниться съ нимъ, приказавъ заявить, что ея величество съ удовольствіемъ приметъ оффиціальное предложеніе о брак, сдланное ей непосредственно самимъ регентомъ.

Пока дло остановилось на этомъ.

Въ октябр 1793 года, по случаю бракосочетанія великаго князя Александра Павловича, прибылъ изъ Стокгольма въ Петербургъ съ поздравленіемъ отъ регента графъ Стенбокъ, и онъ оффиціально началъ переговоры о брак короля съ старшею изъ великихъ княженъ.

Екатерина была чрезвычайно довольна этимъ, и Александру Павловну стали учить шведскому языку а императрица начала подготовлять ее къ мысли, что она будетъ женою Густава IV и королевой шведскою. Десятилтней двочк принялись выхвалять ея жениха, влюблять ее въ него и показывать безпрестанно портретъ Густава. Подъ вліяніемъ всего этого она заочно полюбила его. Однажды императрица раскрыла при ней портфель съ портретами тогдашнихъ жениховъ-принцевъ и, шутя, сказала внучк, чтобъ она выбрала себ одного изъ нихъ. На щекахъ двочки вспыхнулъ румянецъ, и она показала на портретъ Густава.

Императриц понравился этотъ выборъ: она видла, что подготовка ею Александры достигла своей цли, и когда, во время пребыванія въ Петербург Стенбока, дло о брак великой княжны нсколько наладилось, то императрица, желая ускорить этотъ бракъ, отправила посломъ въ Швецію графа Сергя Петровича Румянцева. Но намреніямъ императрицы на этотъ разъ не суждено было сбыться, такъ какъ между ею и регентомъ возникло неудовольствіе, и регентъ не питалъ уже къ предполагаемому браку своего племянника того сочувствія, какое онъ выражалъ прежде. Неудовольствіе же это произошло по слдующей причин.

III

Усерднымъ сторонникомъ Россіи въ Швеціи былъ въ ту пору генералъ Армфельдъ, пользовавшійся большимъ вліяніемъ на короля Густава III, а потомъ и на его сына. Румянцевъ, для осуществленія возложеннаго на него порученія, вошелъ въ самыя близкія сношенія съ Армфельдомъ. Между тмъ регентъ открылъ составленный въ Стокгольм заговоръ, который клонился къ тому, чтобъ, уничтоживъ въ Швеціи королевскую власть, ввести республиканское правленіе по образцу Сверо-Американскихъ штатовъ. Участникомъ въ этомъ заговор оказался и Армфельдъ. Вслдствіе этого, онъ со многими изъ своихъ приверженцевъ принужденъ былъ бжать изъ Швеціи. Надъ нимъ былъ учрежденъ заочный судъ, который и приговорилъ его къ смертной казни съ тмъ, чтобы имніе его было конфисковано. Въ исполненіе такого приговора на одной изъ стокгольмскихъ площадей былъ поставленъ позорный столбъ, на которомъ вывсили объявленіе о состоявшемся надъ Армфельдомъ судебномъ приговор. Спустя нкоторое время посл этого, Армфельдъ появился въ Россіи. Тщетно регентъ настаивалъ на выдач Армфелъда, императрица не только не желала исполнить это требованіе, но даже оказывала Армфельду знаки особаго своего вниманія.

Регентъ былъ крайне раздосадованъ такимъ недружелюбнымъ образомъ дйствій со стороны Екатерины и въ отместку ей ршился разстроить столь желаемый ею бракъ.

Вообще же первоначальный ходъ дла о сватовств всего лучше виднъ изъ письма завдывавшаго иностранными длами графа Моркова, который, 17 апрля 1794 года, писалъ Румянцеву въ Стокгольмъ слдующее: ‘Что касается брака, то вотъ исторія этого дла отъ начала до настоящей минуты. О немъ идетъ рчь со времени посылки Клингспорра, прізжавшаго сюда съ извщеніемъ о вступленіи на престолъ молодаго короля. Онъ закинулъ объ этомъ нсколько словъ. Графъ Стакельбергъ получилъ приказаніе разработывать эту мысль, онъ постарался возбудить къ тому желаніе въ молодомъ корол чрезъ окружающихъ его. Графъ Стакельбергъ писалъ, что онъ вполн усплъ въ этомъ. Регентъ въ своихъ письмахъ говорилъ объ этомъ обиняками, но со времени прибытія графа Стакельберга дло приняло характеръ формальныхъ переговоровъ. Регентъ писалъ въ ясныхъ выраженіяхъ. Затмъ отъ регента получено было новое письмо, въ которомъ онъ говорилъ о своемъ желаніи, чтобы этотъ брачный проектъ сталъ поскоре гласнымъ для того, чтобы заставить молчать тхъ, которые стараются распускать слухъ, будто бы между обоими государствами готовится совершенный разрывъ. Регентъ смягчалъ императрицу приманкою этого брака. Дйствительно, она не видитъ въ немъ ничего столь привлекательнаго для своей внучки, чтобы могла пожертвовать для достиженія этой цли иными соображеніями, каковы возбуждаемыя иностранными длами, стоящими теперь на очереди’.

Чтобъ положить конецъ сватовству короля къ великой княжн Александр Павловн, регентъ началъ устроивать его бракъ съ одной изъ принцесъ мекленбургскаго дома. Сватовство это кончилось заочнымъ обрученіемъ Густава съ принцессой, о чемъ и были извщены вс европейскіе дворы, а графу Шверину регентъ приказалъ отравиться въ Петербургъ, чтобъ сообщить императриц о предстоящемъ брак Густава IV. Недовольная этимъ императрица приказала выборгскому губернатору не пропускать дале графа Шверина и предложить ему возвратиться въ Стокгольмъ. Выраженіе неудовольствія государыни, если врить изданной въ 1820 году въ Париж книг подъ заглавіемъ: ‘Les Cours du Nord’, не ограничилось этою оскорбительною для регента мрою, такъ какъ она приказала разослать дипломатическую ноту, изумившую всю Европу. Въ этой нот регентъ шведскаго королевства не только обвинялся въ сношеніяхъ съ убійцами французскаго короля Людовика XVI, но и въ томъ, что принималъ участіе въ убійств своего брата, Густава III.

Если дйствительно была разослана такая нота, то обвиненіе, выставленное въ ней противъ регента, могло основываться на той молв, будто бы ему общали субсидію изъ Франціи отъ комитета общественной безопасности.

По поводу затрудненій со стороны регента къ заключенію предполагаемаго брака, Екатерина отъ 10-го апрля 1795 года, писала Гримму, что покойный король Густавъ III хотлъ женить своего наслдника на одной изъ старшихъ ея внучекъ, и издалъ нсколько законовъ съ цлью облегчить предполагаемый бракъ, а также предрасположилъ къ этому сына, который только о томъ и думалъ. ‘Невста, продолжала Екатерина, могла бы спокойно ожидать совершеннолтія жениха, потому что ей было только одиннадцать лтъ, и утшиться, если бракъ съ нимъ не состоялся, потому что тотъ будетъ въ убытк, кто не женится на ней. Скажу смло, что трудно найти равную ей по красот, талантамъ и любезности, не говоря уже о приданомъ, которое одно могло-бы быть для бдной Швеціи предметомъ немаловажнымъ, сверхъ того и миръ утвердился бы на многіе годы. Но человкъ предполагаетъ, а Богъ располагаетъ, да и нельзя расположить къ себ выходками и оскорбленіями — добавляетъ императрица, намекая на поступки регента и шведскаго посланника въ Петербург барона Стединга — да и еще есть условіе: чтобъ женихъ-король понравился невст’.

Окончательное же разстройство брака регентомъ чрезвыайно раздражило императрицу, и письмо ея къ Гримму, отъ 4-го октября 1795 года, лучше всего выражаетъ то настроеніе духа, въ какомъ, по этому случаю находилась императрица. Она писала: ‘Поздравляю васъ съ тмъ, что 1-го ноября будетъ объявленъ бракъ молодаго шведскаго короля съ чрезвычайно-некрасивой и горбатой дочерью вашего друга — герцогини Мекленбургской. Говорятъ, впрочемъ, что, не смотря на ея некрасивость и горбъ, она мила. Если бы регентъ-якобинецъ — пишетъ дале разсерженная Екатерина — былъ частное лицо, то я отколотила бы его палкою за то, что онъ не сдержалъ своего слова, не снесясь со мною по настоящему длу. Не только графъ Стенбокъ говорилъ отъ имени регента и короля-ребенка и не одной мн, но и каждому, кто хотлъ слушать, что онъ былъ посланъ сюда для того, чтобъ, согласно вол покойнаго короля, устроить бракъ молодаго государя съ Александрою. Посланникъ Стедингъ въ продолженіе многихъ лтъ разсказывалъ то же самое. Различіе религій не должно было препятствовать этому длу, спасительному для обоимъ государствъ.

‘Пусть регентъ ненавидитъ меня, пусть онъ выискиваетъ случая и обмануть — въ добрый часъ! Но зачмъ онъ женитъ своего питомца на кривобокой дурняшк? Чмъ король заслужилъ такое жестокое наказаніе, тогда какъ онъ думалъ жениться на невст, о красот которой вс говорятъ въ одинъ голосъ’.

Продолжая это письмо, императрица поручаетъ Гримму собрать свднія о всхъ младшихъ сыновьяхъ германскихъ владтелей, чтобъ она могла имть полный ихъ списокъ и выбрать изъ нихъ жениховъ, сколько ей будетъ нужно для ея невстъ, а затмъ окончательные выборы должны были произвести сами невсты, причемъ, по мннію Екатерины, каждая изъ нихъ составитъ счастье своего мужа. Приэтомъ императрица, указывая прежде всего на младшихъ принцевъ готскаго и кетенскаго, внушаетъ Гримму, чтобъ онъ содержалъ въ тайн данное ему порученіе, добавляя, что ей нужно не царствующихъ, а такихъ, у которыхъ были бы только плащъ да шпага.

Екатерина была чрезвычайно оскорблена тмъ, что ея внучк, русской великой княжн, была предпочтена какая-то неизвстная нмецкая принцесса. Посланному, въ іюн 1796 года, изъ Стокгольма въ Петербургъ съ извщеніемъ о помолвк короля съ принцессою мекленбургскою графу Шверину, императрица, какъ мы уже сказали, готовила самую недружелюбную встрчу. Графъ было уже приближался къ Петербургу, когда получилъ увдомленіе, что императрица не желаетъ принять его, и, вслдствіе этого, долженъ былъ возвратиться назадъ. Съ своей стороны, Екатерина отправила въ Мекленбургъ своихъ агентовъ, которые должны были повести дло такъ, чтобы принцесса формально отказалась отъ вступленія въ бракъ съ Густавомъ IV. Въ то же время въ Петербург стали готовиться къ войн со Швеціею. Но вскор обстоятельства нсколько измнились: до императрицы дошла всть, что король, ссылаясь на нездоровье, проситъ регента отсрочить бракъ до его совершеннолтія. Такъ какъ нельзя было разсчитывать вполн на успхъ отъ такой перемны, то императрица стала заботиться о томъ, чтобъ пріискать своей внучк жениха и помимо Густава IV. Поручая это дло Гримму, она, посл брака великихъ князей Александра и Константина, писала ему слдующее: ‘Теперь мн женить некого, но у меня остается пять двицъ, изъ которыхъ младшей только годъ, а старшая уже невста. Она и слдующая за нею ея сестра прекрасны какъ день, и все соотвтствуетъ въ нихъ ихъ красот: об он, по отзывамъ всхъ, восхитительны. Имъ нужно искать жениховъ съ фонаремъ въ рук. Непригожіе и глупые будутъ исключены изъ числа жениховъ, но бдность не будетъ считаться порокомъ. Внутреннія ихъ качества должны соотвтствовать наружнымъ. Если вы найдете что-либо подходящее на рынк, извстите меня о такой покупк, но она должна получить одобреніе шотландскаго пэра, потому что отзывъ вашъ будетъ подозрителенъ, такъ какъ вы отъ рожденія заражены любовью къ нмецкимъ высочествамъ’.

Между тмъ въ самой Швеціи образовалась значительная партія, преимущественно изъ придворныхъ, недовольная регентомъ и сочувствовавшая Россіи. Сторонники этой партіи распускали слухъ, что король заочно, по однимъ только письмамъ и портрету, страстно влюбился въ великую княжну Александру Павловну, что препятствіемъ къ браку этой молодой и прекрасной четы служитъ регентъ, который торопится женитьбою короля на принцесс мекленбургской, предвидя, что Густавъ, сдлавшись самостоятельнымъ по достиженіи совершеннолтія, изберетъ себ въ супруги великую княжну, съ бабушкою которой регентъ былъ не въ ладахъ. Екатерина, узнавъ о дйствіяхъ въ пользу Россіи упомянутой партіи, отправила въ Стокгольмъ барона Будберга, только что вернувшагося изъ Германіи, откуда онъ привезъ въ Петербургъ трехъ принцессъ саксенъ-кобургскихъ, изъ которыхъ великій князь Константинъ Павловичъ долженъ былъ выбрать себ невсту. Успхъ Будберга по части сватовства надоумилъ императрицу — поручить ему завести переговоры о брак Густава IV съ Александрой Павловной. При Будберг находился очень ловкій господинъ, по фамиліи Крестинъ, родомъ французъ. Онъ съумлъ поддлаться къ регенту, увряя, что императрица чрезвычайно любитъ и уважаетъ герцога и что если она выказала ему свой гнвъ, то это произошло единственно отъ того простительнаго раздраженія, которое овладло ею, когда она увидла, до какой степени внучка ея была огорчена, узнавъ о невозможности выйдти замужъ за Густава IV. Въ заключеніе Крестинъ просилъ регента только объ одномъ — отложить бракъ короля до его совершеннолтія, предоставивъ ему самому полную свободу избрать подругу жизни.

Герцогъ согласился исполнить послднее предложеніе въ виду того, что отказъ въ настоящемъ случа можетъ вызвать вооруженное столкновеніе Россіи съ Швеціею и кром того побудитъ русскій дворъ поддерживать въ Швеціи т безпокойства, которыя слишкомъ тревожили его. Въ то же время регента не покидала мысль о той опасности, какая должна грозитъ Швеціи, если посредствомъ брака Густава IV съ русскою великою княжною еще боле усилится тамъ вліяніе императрицы. Регенту казалось, что тогда королевство шведское будетъ въ сущности ничмъ инымъ, какъ только русскою провинціею. Сообразивъ все это обстоятельно, герцогъ поднялся на хитрость и сталъ, повидимому, склоняться на предложеніе Крестина. Будбергъ поспшилъ послать объ этомъ депешу императриц, а Крестинъ письмо госпож Гюсъ, актрис французскаго театра въ Петербург, бывшей въ самыхъ близкихъ сношеніяхъ съ графомъ Морковымъ, за вдывавшимъ иностранными длами и усердно хлопотавшимъ о брак короля съ великою княжною. Между Стокгольмомъ и Петербургомъ завязалась теперь самая дятельная и чрезвычайно дружеская переписка, исходомъ которой было изъявленное регентомъ согласіе на то, чтобы король принялъ приглашеніе императрицы пріхать къ ней въ гости въ Петербургъ. Приэтомъ регентъ заявилъ, что онъ самъ будетъ сопровождать его величество при предстоящей поздк.

Въ половин августа регентъ и король, въ сопровожденіи многочисленной и блестящей свиты, отправились въ Петербургъ. Они хали туда какъ будто бы инкогнито, такъ какъ регентъ явился въ Петербургъ подъ именемъ графа Ваза, а король — графа Гага, принявъ эту фамилію отъ названія одного изъ загородныхъ королевскихъ замковъ.

IV

Отправившемуся въ Петербургъ королю-жениху шелъ восемнадцатый годъ. Онъ родился 2-го ноября 1778 года. О рожденіи его ходили странные слухи, подтверждавшіеся особыми обстоятельствами супружеской жизни его отца, короля Густава III, который былъ съ 1766 года женатъ на сестр датскаго короля Христіана VII. Разсказы эти перешли въ печать и заключаются въ слдующемъ.

Густавъ III и братъ его Карлъ XIII не имли возможности доставить наслдниковъ шведской корон, и, кром того, первый изъ нихъ жилъ съ своею супругою не въ ладахъ. По возвращеніи въ 1777 году изъ Петербурга, куда Густавъ III здилъ въ гости къ императриц Екатерин, онъ примирился съ королевою. Примиреніе это сопровождалось большими празднествами, а въ слдующемъ году разнеслась молва о беременности королевы. Въ октябр мсяц этого года, король созвалъ въ Стокгольмъ государственные чины съ тою цлью, чтобы когда, во время ихъ собранія, родится наслдникъ престола, они явились въ качеств воспріемника отъ купели новорожденнаго принца. Ожиданія короля сбылись, такъ какъ 2-го ноября пушечные выстрлы возвстили жителямъ Стокгольма, что королева разршилась отъ бремени сыномъ, наслдникомъ престола, которому при крещеніи дали имя Густава-Адольфа.

Вскор, однако, разнеслась молва, что новорожденный младенецъ не сынъ короля, и появленіе его на свтъ стали объяснять такимъ образомъ. Говорили, что Густавъ III, не пользуясь правами супруга, уговорилъ королеву сблизиться съ самымъ искреннимъ его другомъ, красавцемъ барономъ Мункомъ. Но королева, воспитанная въ правилахъ строгой нравственности, не ршилась на это. Король продолжалъ убждать ее, настаивая на интересахъ государства и королевской фамиліи, требовавшихъ появленія на свтъ наслдника престола. Наконецъ, молодая королева согласилась съ тмъ только условіемъ, чтобъ бракъ ея съ королемъ былъ расторгнутъ

Евгений Петрович Карнович

Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий

Палатина Венгерская Александра Павловна

I

II

III

IV

Читайте также: