Библиография:
Библиография:
Л. Блюмфельд
П. С. Коган, Блюмфельд Л., Год: 1931
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Источник: Блюмфельд Л. Коган // Литературная энциклопедия: В 11 т. — [М.], 1929—1939. Т. 5. — [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1931. — Стб. 366—370.
Оригинал здесь: Фундаментальная электронная библиотека — http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le5/le5-3661.htm
КОГАН Петр Семенович [1872—] — критик и историк зап.-европейской и русской лит-ры. Р. в семье врача, окончил гимназию и историко-филологический факультет Московского университета, где работал у Александра Веселовского и Стороженко. В оставлении при университете по кафедре зап.-европейской лит-ры К. было отказано ввиду его еврейского происхождения. В 1910 К. сдает магистерский экзамен при СПБ. университете и избирается приват-доцентом по кафедре германо-романской филологии. Одновременно К. читает лекции на Высших женских курсах им. Лесгафта. После Октябрьской революции К. работает в Наркомпросе в качестве председателя научно-художественной секции ГУСа, ведет также и педагогическую работу. С 1921 до последнего времени — президент ГАХНа.
Печататься К. начал в ‘Русской мысли’, ‘Образовании’, ‘Современном мире’ и др. журналах. Первая его работа напечатана в ‘Книговедении’, 1895, No 4—5. В 1903 выходят его ‘Очерки по истории зап.-европейской лит-ры’. Книга эта явилась на русском языке почти первым обзором (если не считать лекций профессора Стороженко), охватывающим всю зап.-европейскую лит-ру в главнейших ее проявлениях, рассматривающим эту лит-ру в тесной связи с современными ей социально-политическими и научными течениями. ‘Автор, — пишет В. М. Фриче в статье, посвященной К., — последователь идейно-культурного метода: история лит-ры для него — отраженная в художественных образах, отвлеченных понятиях история духа времени’ (‘Новая книга по истории западно-европейской лит-ры’, ‘Русская мысль’, 1903, кн. 9). В эпоху реакции, когда более четко вырисовываются два враждебных течения в лит-ой критике — идеалисты и марксисты, — К. примыкает к лагерю последних и ведет решительную борьбу против идеалистов — Гершензона, Мережковского, Айхенвальда, Чулкова и др. Лозунгу последних — ‘лит-ра, в отличие от других форм словесного искусства, есть царство художественной формы’ (Гершензон) — К. противопоставляет теорию служебной роли лит-ры, устанавливает зависимость ее от экономики и тесную связь лит-ры с наукой, философией и общественно-политическими идеями эпохи. В противовес критикам-импрессионистам, устанавливающим примат переживания в лит-ре и полную зависимость последней от творческой индивидуальности (Айхенвальд), Коган подчеркивает зависимость личности художника от общественной среды. ‘Литературное произведение есть акт общественный, а не индивидуальный’ (‘Пролог’). Но, ставя так. обр. лит-ое произведение и художника в тесную зависимость от экономики общества, а также науки, философии и общественно-политической мысли и придавая, особенно последним, огромное значение, К. недостаточно оценивает влияние классовой и политической борьбы. Лит-ра является памятником эпохи, выразителем мировоззрения всего общества, культурных его устремлений: ‘Лит-ра и философская мысль — лучшее выражение культурного стремления общества’ — пишет Коган в брошюре ‘Интеллигенция и народ’ [1917]. Лит-ра рассматривается у К. не как непосредственное отражение психоидеологии известного класса, а как выражение господствующей или популярной в обществе данного периода идеи или системы научных взглядов. Так. обр. творчество Ибсена у К. — воплощение идей ницшеанства, Золя — зависит полностью от естественно-научной системы Дарвина, Гамсун — поэт иррационального и т. д. Характерно, что пропагандируя в своей брошюре ‘Интеллигенция и народ’ необходимость для литературы итти на службу к новой, разрушающей старое силе (пролетариату), К. именует ее слишком широким термином — ‘демократия’. ‘Необходимо уничтожить существующий разрыв между лит-рой и демократией, необходимо отыскать пути, на к-рых могло бы начаться взаимодействие идейно-творческих, с одной стороны, и демократических явлений — с другой’. (‘Интеллигенция и народ’). Однако взгляду на литературу как на выражение психоидеологии определенного общественного класса противоречит высказанный в той же брошюре взгляд К. на лит-ру как на выражение идеологии только господствующей общественной группы. ‘Угнетенные никогда не имели собственных грамотеев в художественном творчестве, поэты, певшие о страданиях народа, подходят с точки зрения гуманной части угнетателей..,’ (‘Интеллигенция и народ’). Тяготеющий к марксизму метод Когана в его дооктябрьских работах нередко сводится к радикальному просветительству.
В своих литературно-критических работах послеоктябрьского периода К. более близок к марксистскому литературоведению. Но, признавая, что разбор художественного произведения нельзя поручать человеку, стоящему на ‘внеклассовой’ точке зрения (‘Наши лит-ые споры’), К. в разборе лит-ых явлений послеоктябрьского периода, а также и в новых изданиях ‘Очерков по истории зап.-европейской лит-ры’, далеко не всегда рассматривает лит-ые явления с точки зрения их классовой сущности. В определении современных лит-ых течений К. становится нередко на ‘объективную’ точку зрения, никак не оценивая их с точки зрения соответствия общественно-политической жизни и запросам страны, хотя и признает, что ‘в лит-ре главное содержание — идеологическая чистота, революционное, подчас новое мироощущение’ (‘Наши лит-ые споры’). И само определение классовой сущности Коган часто заменяет расплывчатыми психологическими характеристиками. Так, историю современной лит-ры и критики К. определяет как борьбу двух ‘стихий’ — действенной и созерцательной: ‘Лицом к лицу очутилась бьющая через край жизнь, не регулируемая потребностью выражения, с одной стороны, и инстинкт архитектонического стремления к оформлению, традиционная привычка созерцания (‘Наши лит-ые споры’). В своем определении пролетарской лит-ры К. часто сбивается на классификацию исключительно по тематике. Однако бесспорной заслугой К. является то, что в период лит-ой дискуссии 1923—1925 о возможности существования пролетарской лит-ры К. четко выступил как горячий ее поборник.
Признавая и декларируя марксистский метод в оценке лит-ых фактов единственно правильным и возможным, являясь продолжателем общественной тенденции в лит-ой критике, Коган все же близок еще к культурно-историческому и социологическому методу в литературоведении. И его марксизм, в особенности в дореволюционных работах, проявляется не столько методологически, сколько лирически, в форме сочувствия материализму и социализму. Диалектика содержания и формы, диалектика лит-ых стилей редко раскрывается в работах К., склонного ограничиваться публицистическим освещением идей писателя, импрессионистическими и отрывочными замечаниями о формальных особенностях, не рассматривая стиля в его диалектическом единстве.
Несмотря на это, работы Когана сыграли положительную роль в русском литературоведении своей борьбой против эстетствующей критики, а также попыткой установить на протяжении почти всей мировой лит-ры зависимость последней от экономики эпохи. ‘История зап.-европейской лит-ры’ К. — важный этап в подготовке марксистского литературоведения. К. — прекрасный популяризатор, книги его написаны простым, четким языком, не лишенным публицистической заостренности.
I. Очерки по истории зап.-европейской литературы, т. I, М., 1903 (изд. 9-е, Гиз, М., 1928), т. II, М., 1905 (изд. 8-е, Гиз, М., 1928), т. III, чч. 1 и 2, М., 1909—1910 (изд. 4-е, Гиз, 1928), Очерки по истории древних литератур, т. I. Греческая литература, М., 1907 (изд. 5-е, Гиз, М., 1923), Очерки по истории новейшей русской литературы, 3 тт., М., 1909—1912 (изд. 6-е, 2 тт., Гиз, М., 1929), Белинский и его эпоха, М., 1911, Белинский, М., 1911, Романтизм и реализм в европейской литературе XIX в., СПБ., 1914 (изд. 2-е, М., 1923), Интеллигенция и народ, М., 1917, Н. Г. Чернышевский в русском освободительном движении, П., 1917, Пролетарские поэты, Литполитотдел Реввоенсовета Запфронта, 1920, ‘Пролог’, изд. 2-е, Гиз, М., 1923 (изд. 1-е, 1915), Белинский и его время, М., 1923, Литература этих лет, изд. ‘Основа’, Ив.-Вознесенск, 1924, Пролетарская литература, изд. ‘Основа’, Ив.-Вознесенск, 1924 (изд. 4-е, 1925), Красная армия в нашей литературе, изд. ‘Военный вестник’, М., 1926, Наши литературные споры, изд. ГАХН, М., 1927, Литература великого десятилетия, изд. ‘Московский рабочий’, М., 1927, История русской литературы от древнейших времен до наших дней, изд. ‘Молодая гвардия’, М., 1927, Горький, Гиз, М., 1928, Хрестоматия по истории зап.-европейской литературы, тт. I—II, Гиз, М., 1929—1930.
II. Фриче В. М., Рецензии на ‘Очерки по истории зап.-европейской литературы’, т. I, ‘Образование’, 1903, кн. 10, и ‘Русская мысль’, 1903, Белецкий А. И., Рецензии на ‘Теорию словесности’, М. — П., 1915, ‘Наука и школа’, 1916, No 2, Переверзев В. Ф., Рецензия на ‘Очерки по истории новой русской литературы’, ‘Печать и революция’. 1923, кн. 3, Эйхенбаум Б., Вопросы вокруг вопроса о формалистах, ‘Печать и революция’, 1924, кн. 5, Ср. ответ П. С. Когана, О формальном методе, там же, 1924, кн. 5, Ипполит И., Грустная история, ‘Книга и революция’, 1930, No 8, Динамов С., Рецензия на ‘Красную армию в нашей литературе’, ‘Книгоноша’, 1926, No 41—42, Фриче В. М., Рецензии на статью Когана ‘О комсомольской прозе’, ‘Красная нива’, 1927, No 9, Глаголев А., Рецензия на ‘Наши литературные споры’, ‘Журналист’, 1927, No 21, Дубовников А., Рецензия на ‘Историю русской литературы с древнейших времен до наших дней’, ‘Молодая гвардия’, 1928, No 4, Рогожин И., Рецензия на ‘Историю русской литературы в самом сжатом изложении’, ‘На литературном посту’, 1928, No 1.
III. Словарь членов Общества любителей российской словесности при Моск. университете, М., 1911, Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, изд. ГАХН, М., 1928, Мандельштам Р. С., Художественная литература в оценке русской марксистской критики, ред. Н. К. Пиксанова, изд. 4-е, Гиз, М., 1928, Ее же, Марксистское искусствоведение, ред. Н. К. Пиксанова, Гиз, М., 1929.