Озеро1
Озеро1
*
*
*
*
*
*
*
*
*
——
Озеро, Алферова Е. Ф., Год: 1808
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Блестящее среди прекрасныя природы,
В объятиях лесов, полей, лугов и гор,
О озеро! твои спокойства полны воды,
Всех больше вод других влекут мой ум и взор!
А страстные твои любители, зефиры,
Слетевшие с кристальных струй твоих,
Порхая по струнам моей пустынной лиры,
И нежно потрясая их,
В невнятных звуках сих
Манят и приглашают
Зерцало верное природы, петь тебя!
И мне стихи внушают.
Ах! как не петь, покой, природу, муз любя!
Твой сонм обширных вод, но взором измеримых,
Вод, без разлития, и ввек неистощимых,
Усеянных собраньем островов
И зеленеющих местами тростников,
В разнообразии картинном зримых:
Судами поселян и челнами ловцов,
Стадами лебедей и прочих птиц-гребцов,
Прелестно испещренных,
Их криками, игрой, и песнями пловцов,
Повсюду оживленных!..
Ах! как не петь твоих амфитеатр брегов,
То низких, то крутых, пустынных, населенных,
Под солнцем, под луной различно освещенных,
Под тенью ль видимых туманов, облаков,
В зерцале ль тихих вод изображенных,
Безвредных ли твоих в движении валов?
Не петь ли собственны красы и особливы,
Твои пременные и мысы и заливы,
Где смотрятся в водах друзья их, пышны ивы,
Где мечет уду, сеть, в затишье рыболов,
Куда ведет стрелков приятный голос куликов?..
В истоках, в устьях рек, ключей и ручейков,
Твоих ли данников, или тобой рожденных,
Равно тобой обогащенных,
Исполненных твоих избытков и даров!
То быстрые струи, шумящи и игривы
Являют их пути строптивы,
Исходы их и входы горделивы,
То тихие в траве, меж камней иль песков
Журчат и нежатся, таясь под свод кустов….
Забуду ль здесь еще картины незабвенны,
От коих были мы в восторге погруженны:
Как смотрится в водах твоих луна из туч,
Как солнце первый свой или последний луч,
Простерши из-за гор, и длинными браздами
Сливаяся с тенями лазурь твою златит,
Как в радужны цветы туманы наряжает,
Как перлами в росе на тростниках блестит!
Чему и подражать искусство не дерзает!
Бессмертной кистию Вернет, Лорен, Пусин,
Царя светил писать не смели ни один.
Пиитов лишь иных восторги наградило
И самое светил светило.
Знать песнопение в поэзиях глава,
Сильнее струн, кистей и красок в нем слова.
Всех зрелищ сих красы различны.
Одним твоим водам и берегам приличны.
Достойны, ведаю, чтоб пела их не я,
Тебя бы сладостной певице петь ручья!
Но не картинами и видами твоими,
Ласкающими взор, пленяюсь я одними:
Картины все для глаз
Лишь только трогают на час:
Холодных зрителей и праздных утешают
Живописателей природы восхищают:
Для услаждения чувствительных сердец
Другие надобны картины наконец,
Которые к глазам и душу приобщают,
Которые покой, блаженство возвещают,
И чувствия сего ни чем не возмущают
И мирные твои картины лишь одни
Ту несмущенную приносят сладость мне.
Пусть вод иных для глаз картины веселее,
Твои для сердца всех милее.
Я слышу — водопад шумит,
Смотрю, как воды он стремит,
Как брызжет, пенится, кипит,
Цветы все света отражает:
И бьющих вод гора алмазная горит!
На час меня он удивляет,
Игра чудесная природы в нем разит,
Кичливость, суетность ласкает,
Иль дерзость оживляет…
И что ж потом?.. он только оглушает…
Султан… и за воззренье мстит!
Река, ручей и все вод быстрых токи,
Бывают иногда свирепы и жестоки
К гостеприимным берегам,
В которых обрели они своим струям
Возлечь покойно ложе:
Терзают и брега и ложе то язвят,
И в своенравии любезных не щадят,
Подобясь лютостью азийскому вельможе.
Любуясь их красой в иные времена
Клянут в другие их со стоном имена.
Что ж беспредельных вод пустыня, море?..
Не ближе ли всего с ним мысль и слово: горе?..
Боюсь я на него и робкий взор простерть:
Как петь, в семнадцать лет, мне ужасы и смерть?
Могу ли подражать на сельской тихой лире,
Бессильной подражать и птичьим голосам
Или журчащим ручейкам,
Всем треволнениям и звукам в водном мире
Гремящим небесам,
Ревущим, плещущим волнам,
Стенящим берегам,
Обуреваемым судам
И утопающим пловцам?
Но если б дух и дар певцов его имела,
То моря и тогда я петь бы не хотела,
Неблагодарного всегда к своим друзьям.
Ласкаться ли еще за страсть к нему наградой?
В нем гибнет Камоэнс с бессмертной Лузиадой!…
Вот слабый моря вид,
Царя между водами,
Иль справедливее, тирана меж рабами.
В нем все страшит,
Оно всему грозит,
Оно не брег один — страны опустошает,
И даже поглощает,
Подземные огни воспламеняет,
В нем все и взор, и ум, и сердце изумляет,
В нем все величеством и ужасом томит!
Его покой, дары, добро, как зло опасны,
С ним связи все, на нем владычество несчастны,
Влекущие беды, развраты, роскошь, брань.
Пусть жадность и корысть несут тирану дань,
A я тиранов ненавижу
Ни в людях, ни в водах.
В зерцаловидных лишь одних твоих струях,
На скромных, озеро, твоих лишь берегах
Я постоянное добро и счастье вижу.
Ты браней не ведешь с землею никогда,
Ее не потопляешь,
Не сносишь ни жилищ, ни сельского труда,
Судов не разбиваешь,
И не наводишь ты на чуждые брега
К опустошенью их внезапного врага,
К отважным замыслам не соблазняешь,
Корыстью, роскошью людей не отравляешь,
Не льются на тебя ни слезы их, ни кровь.
Над ясною твоей и тихою водою
Любуясь в ней собою,
Летают грации, зефиры и любовь!
Ты щедрости прямой примеры лишь являешь,
Без благодарности добро всегда творишь:
Струями чистыми ты жителей поишь,
Своими рыбами и птицами питаешь,
На кровы их жилищ тростник произращаешь,
Гуляньем на воде и видами даришь.
Ты образ Мудрого в уединенье!
Ты добродетелей его изображенье,
Неколебимого блаженства образец,
Картина скромности и мудрыя свободы,
Невинной красоты и благости природы,
Для добрых и простых чувствительных сердец.
Без своенравия вельможи и султана,
Без ненавистного величества тирана,
Возлегши в скрытый дол от бурь,
Одеянно в небесную лазурь,
Украшенное островами, увенчанное тростниками,
С сосудом неподвижных вод,
И заключенное под светозарный свод,
Кругообразными, как храмом, берегами,
Хотя сей храм не блещет торжеством!
Ты неким кажешься мне водным божеством!
Ах! как не чтить тебя хвалами!
Почто же сонм певцов морей, ручьев и рек,
Едва ли о тебе где слово вскользь изрек?
Не от того ли ты забыто,
Что и на Пинде, так как в свете, знаменито
Лишь то, что блещет и гремит!
Хотя блистанием и громом тем вредит,
Или что странностью дивит,
Иль что затейно, хитро, ново,
То вещь ли, вид ли, действо, слово,
С восторгами о том кричит весь свет,
И общим мнениям во след
Влекутся философ, вития и поэт,
А добродетели уединенны, мирны,
Не часто о себе внимают звуки лирны?
Да примут, озеро, с тобою здесь они
Дань малую в мои едва наставши дни,
Да посвятятся им и впредь произведенья
Восторга моего от них и удивленья!
И если жизнь мою угодно длить судьбе,
Да будет тишиною
Доныне чувствуемой мною,
Она подобиться тебе
Да будет, как теперь, всегда уединенна
От предрассудков, от страстей
И от ловцов, и от сетей,
Тебе подобно огражденна!
Да буду я всегда иметь таких друзей,
Таких наставников, как в юности моей!
Да льются одному на гробе слезы вечно
От благодарных чувств моих,
А попечения и дружество сердечно
Да будет дань моя живущему из них!
Да старости его подам я утешенье,
Примеру моему во нравах, в просвещенье,
За все о юности моей его раченье.
Да музы усладят его преклонный век,
К которым он любовь в душе моей возжег,
Да будут игры их всегда забавой нашей,
Да пьем твой, озеро, покой мы полной чашей!
29 августа, 1808 года, в Поповке.
1 Эти стихи доставлены от А. А. Палицына. То что вы говорили в вашем Вестнике — пишет он в письме своем к издателю — о путешествующем моем воспитаннике Алферове, ободряет меня препроводить к вам и стихи сестры его, также моей ученицы. — Помещаем их с удовольствием, желая сделать приятное почтенному благодетелю Алферовых, а вместе, с ним, вероятно, многим читателям нашего Вестника. Ж.
Алферова Е.Ф. Озеро (‘Блестящее среди прекрасныя природы…’) / [Стихи сестры Алферова, доставл. А.А.Палицыным] // Вестн. Европы. — 1808. — Ч.41, N 19. — С.201-209.