ОТВТЪ РУССКОМУ ВСТНИКУ ПО ТАКЪ НАЗЫВАЕМОМУ КРЕСТЬЯНСЕОМУ ВОПРОСУ.
ОТВТЪ РУССКОМУ ВСТНИКУ ПО ТАКЪ НАЗЫВАЕМОМУ КРЕСТЬЯНСЕОМУ ВОПРОСУ.
Николай Безобразовъ.
‘Сверный Встникъ’, No 137, 1858
Ответ ‘Русскому Вестнику’ по т. н. крестьянскому вопросу, Безобразов Николай Александрович, Год: 1858
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Въ Майской книжк Русскаго Встника (No 10, стр. 153—158) довелось намъ прочесть разборъ небольшаго сочиненія, писаннаго нами въ Милан и изданнаго въ Берлин, въ начал текущаго года, подъ заглавіемъ: Обь усовершеніи узаконеній, касающихся до вотчинныхъ правь дворянства. Почтенный критикъ назвалъ свою статью ‘Свтъ изъ Милана по крестьянскому вопросу, или дума Русскаго патріота подъ Липами (Unter den Linden).’ {Издатель нашего сочиненія. Э. Бокъ, живетъ въ Берлинъ въ улицъ Unter den Linden, т. е. полъ Липами.} Затйливо забавно! Содержаніе статьи вполн соотвтствуетъ названію. Если бъ разборъ этотъ ограничился только шуточками, мы оставили бы критика-весельчака въ поко. Но онъ предъявилъ притязаніе указать на основную мысль разобраннаго имъ сочиненія, и осудить ее изреченіями науки. Основной сей мысли онъ однако не указалъ и выразилъ даже воззрнія, возбуждающія сомнніе на счетъ положительности юридическихъ его ученыхъ свдній. Самъ блуждая, критикъ можетъ ввести въ заблужденіе и другихъ тмъ легче, что сочиненіе наше напечатано въ весьма ограниченномъ числ оттисковъ, а потому не всякому читателю доступно поврить мннія оцнщика нашего* невольно мы вынуждены потревожить стремленія веселаго его нрава.
‘Прочитанъ со вниманіемъ (говоритъ критикъ) книгу, мы остановились въ особенности на одномъ мст (стр. 20—26) въ которомъ, если не ошибаемся, выражена главная, существенная мысль автора.’ Здсь критикъ выписываетъ сплошь означенныя имъ шесть страницъ. Въ нихъ мы сперва указали на два вида права, знаменуемые въ нашихъ законахъ однимъ выраженіемъ крпостное право (документальное), т. е. на право вотчиннаго управленія и право поземельной собственности, потомъ упомянули о противорчіяхъ, къ которымъ повело смшеніе силъ двухъ правъ, другъ отъ друга совершенно различныхъ, наконецъ изложили вкратц порядокъ, казавшійся намъ удобнйшимъ для разъясненія и правильнаго выраженія основныхъ понятій нашего: законодательства въ семъ отношеніи.
‘И такъ (восклицаетъ критикъ) вотъ вся тайна великаго дли, надъ которымъ ломаешь себ голову бдная Россія, надъ которымъ трудятся наши писатели и помщики!… Да возрадуются сердца и возвеселятся души: наше дло теперь въ шляп.’
Надъ всми этими возгласами видимъ шутовской колпакъ, а дла въ шляпѣ, не видимъ и никакъ не предполагали умстить его на шести выписанныхъ страницахъ. Главная, существенная наша мысль, которой доискивается почтенный разбиратель, совсмъ не выражена въ томъ мст, на которомъ онъ соблаговолилъ остановиться: она объяснена въ разныхъ мстахъ нашей книжки, почти всегда одинаково, и, при нкоторой степенности въ разбор, легко было бы ее замтить. Вотъ они:
‘Правильное ршеніе вопроса о введеніи 6оле точности и правомрія въ отношеніяхъ дворянства съ подвластнымъ ему сословіемъ, зависитъ отъ избранія пути къ осуществленію желаемыхъ усовершеній. Если, при этомъ, принять въ основаніе понятія новыя или чуждыя, удалиться отъ духа нашего законодательства, и требовать совершенной перемны обычныхъ воззрній и отношеніи, то число препонъ само собою увеличится. Если, напротивъ того, утвердиться на началахъ, предлагаемыхъ разумомъ собственнаго нашего законодательства, выяснить благотворныя его стороны, но всемъ соотвтствующія нашему быту, и такимъ образомъ направить улучшенія, чтобы общія требованія самобытнаго духа нашего приведены были въ соглашеніе съ условіями различныхъ мстностей, то выводъ, несомннно, будетъ утшительнйшій.’
На основаніи этой мысли мы, въ книжиц своей, обсудили вопросы объ уступк усадебъ, о непремнномъ пользованіи участкомъ земли, о различныхъ вотчинныхъ отношеніяхъ, и наконецъ изъяснили порядокъ, который, по мннію нашему, могъ бы, правильностью своего направленія, обезпечить надежное продолженіе дла.
Основная мысль наша истекаетъ изъ убжденій, которыя дерзаемъ здсь предложить на созерцаніе почтеннаго критика и его собратьевъ реформаторовъ, цивилизаторовъ, реорганизаторовъ и гумановъ, т. е. сонма людей боле или мене Русскихъ:
Россія родилась не вчера, и опочить, вроятно, не завтра, а потому, ни пеленки ей не пристали, ни костылей для нея не нужно. Государственная ея жизнь развивается уже безъ малаго тысячу лтъ, въ теченіе этого времени она выработала свой гражданскій бытъ и выразила въ немъ свой духъ, свои самобытныя начала (или свои принципы, какъ говорятъ наши радикалисты). Къ числу этихъ началъ принадлежитъ коренной уставъ нашихъ вотчинныхъ отношеній, который проявляетъ связь двухъ сословій. Изъ нихъ одно, высшее, олицетворяетъ мстную правительственную силу, а другое, подвдомственное, силу производительную. Связь между сими сословіями тверда и велика. Это понятно: просвщенный умъ, капиталъ и предпріимчивость связуются, естественными узами съ непосредственнымъ трудомъ, прямымъ воздлываніемъ и работою тлесною. Сею связью разрывается задача, надъ которою, говоря языкомъ нашего критика, ломаетъ, а по нашему мннію проломить себ голову западъ Европы. Неоспоримо, что, какъ во всякомъ человческомъ дл, такъ и въ вотчинныхъ отношеніяхъ есть злоупотребленія, но неопровержимо и то, что массою блага, заключающагося въ семъ родномъ нашемъ учрежденіи, можетъ быть побждена масса золъ, составляющихъ пластъ наносный и случайный.
Знаемъ, что съ симъ именно воззрніемъ нашъ почтенный критикъ не согласенъ. Къ опроверженіяхъ своихъ, онъ призываетъ на помощь юриспруденцію и исторію, причемъ однако далъ сильные промахи.
‘Исторія Среднихъ Вковъ (говоритъ критикъ) показываетъ вамъ везд одно господствующее явленіе: привилегированныя сословія, которыхъ частное право надъ сословіями низшими: вмняетъ право общее, государственное.и
И такъ, но мннію нашего разбирателя, общее право, jus commune, тоже, что государственное, Jus publirum. Неужели? Мы учились встарь, что jus publicum, государственное пряно, образуетъ самостоятельную науку, раздляющуюся на внутреннее и вншнее государственное право, jus publicum internum et externum, что послднее именуется также jus gentium, нравомъ международнымъ. Учились мы, что jus commune, общее право, когда ne принимается въ смысл jus naturae, есть понятіе, примняющееся къ законодательству всякаго отдльнаго государства. Напримръ, у насъ дворянство, купечество, мщанство, сельскія сословія имютъ свои особыя постановленія, или частныя права, но въ законахъ нашихъ встрчаются постановленія, равно обязательныя для общее право, Русское jus commune. Правило: никто не отговаривается незнаніемъ закона, принадлежитъ къ нашему общему праву. Если бъ въ нашихъ законахъ встртилось правило: никто не долженъ говорить и писать о томъ, чего не знаетъ, оно непремнно причислилось бы къ нашему общему праву, и безъ сомннія нашъ почтенный критикъ не примкнулъ бы повиноваться сему правилу. Статься можетъ, что съ того времени, какъ мы покинули университетскія скамьи, произведены въ наук правовднія необыкновенные перевороты и общая эмансипація. Пика въ этомъ положительно но убдимся, мы сохранимъ свою усадебную осдлость въ юриспруденціи, и будемъ считать, что общее право и государственное два предмета совершенно различные. Точно такъ же мы никакъ не согласимся, чтобы люди служилые Среднихъ Вковъ,— странное выраженіе, которое нашъ почтенный критикъ примняетъ къ феодальнымъ властителямъ, т. е. къ баронамъ, графамъ и герцогамъ,— имли что-либо общее съ господскими правами нашего дворянства. Феодалисмъ возникъ и развился путемъ войны, тмъ же путемъ ему слдовало рушиться, феодальные властители противились королямъ, угнетали вассаловъ, находились въ непріязненныхъ отношеніяхъ и другъ съ другомъ. Совсмъ иное явленіе представляетъ собою развитіе нашей вотчинности и помстности. Она, съ самаго своего появленія, идетъ путемъ мирнымъ, постоянно являетъ собою стремленіе къ связи и дружелюбію, при этомъ дворянство отличается всегда преданностью къ престолу, и благорасположеніемъ къ подвластному ему сословію. Слдовательно напрасно почтенный критикъ примняетъ къ нашему прошедшему феодалисмъ, а въ будущемъ предусматриваетъ какой-то вандалисмъ, т. е. борьбы и отчаянныя сопротивленія. Коли, въ семъ случа, нашъ почтенный критикъ разуметъ пренія, могущія возникнуть при обсужденіи вопросовъ, но временамъ предлагаемыхъ, то онъ совершенно не правъ. При разсмотрніи всякаго вопроса, могутъ быть столкновенія мнній. Обходится это, смотря но обстоятельствамъ, различно. Иной иметъ убжденія да не уметъ ихъ выразить, другой не сметъ высказаться, третій то же видитъ вещи прямо, но, какъ бы это сказать поучтиве, уклончивъ: поддакнетъ тамъ, гд желалъ бы сказать нтъ. Но встрчаются также люди прямодушные и твердые, которые всегда необинуясь скажутъ: это можно, а этого нельзя. Такіе люди и у насъ на Руси не перевелись, а наши Православные Цари всегда такихъ людей жаловали, отличали и любили. Такъ гд же тугъ быть отчаянной борьб, о которой мечтаетъ нашъ почтенный критикъ?
Одно послднее замчаніе. О важныхъ предметахъ не худо бы разсуждать съ нкоторою степенностью, въ особенности если они касаются до науки правовднія, или юриспруденціи. Тутъ уже не до смха. Въ другихъ случаяхъ можно и пошутить и остаться человкомъ весьма умнымъ: статья же нашего критика подписана д….ъ.
Что напишешь перомъ, того не вырубишь топоромъ.