Александр Петрович Сумароков
Ответ на критику
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
XIII
XIV
XV
XVI
XVII
XVIII
XIX
ХХ
XXI
XXII
XXIII
XXIV
ПРИМЕЧАНИЯ
Ответ на критику, Сумароков Александр Петрович, Год: 1750
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Критика XVIII века
М.: ООО ‘Издательство ‘Олимп’: ООО ‘Издательство ACT’, 2002. (Библиотека русской критики)
Не надлежало бы мне ответствовать на сочиненную против меня г. Т. критику, ибо я в ней кроме брани ничего не нашел, однако надобно его потешить и что-нибудь на то написать, чтоб он не подумал, что я его так много уничтожаю, что уж и отвечать не хочу. Ежели на все то, что он написал, ответствовать, — так я очень много потеряю времени, а часа два за работу долгой его критики я употребить к его услугам не скуплюсь.
Ежели делать опровержение на критику его, которую он в написанной на меня книжке употребил о моих одах, так я потеряю очень много времени, ибо он едва не всякую в них критиковал литеру, того ради я то все пройду мимо. Что ж до прочего надлежит, о том хотя не много поговорю…
Н_е д_и_в_л_ю_с_ь, говорит он, что п_о_с_т_у_п_к_а н_а_ш_е_г_о а_в_т_о_р_а б_е_з_м_е_р_н_о с_х_о_д_с_т_в_у_е_т с ц_в_е_т_о_м е_г_о в_о_л_о_с_о_в, с д_в_и_ж_е_н_и_е_м о_ч_е_й, с о_б_р_а_щ_е_н_и_е_м я_з_ы_к_а и с б_и_е_н_и_е_м с_е_р_д_ц_а. О каком он говорит биении сердца, того я не понимаю, впрочем сия новомодняя критика очень преславна!
Н_е д_у_м_а_е_т л_и о_н, г_о_в_о_р_и_т о_н о_б_о м_н_е, ч_е_г_о о_н с_а_м с_т_о_и_т и ч_т_о и к_а_к_о_в т_о_т, п_р_о_т_и_в к_о_т_о_р_о_г_о о_н к_а_к с ц_е_п_и с_п_у_с_т_и_л с_в_о_е_в_о_л_ь_н_у_ю в л_и_х_о_с_т_и с_в_о_ю м_у_з_у? — Думаю.
В одах требует он исторического порядка и хулит, что Кир упомянут прежде Июлия.
Loin ces rimeurs craintifs, dont l’esprit phlegmatique
Garde dans ses fureurs un ordre didactique,
Qui chantaut d’un hйros les progrs clatans.
Maigres historiens suivront l’ordre des tems
(Boileau, L’Art potique, chant II. v. 75.)
Все равно, что о том герое говорить порядком историческим, которого стихотворец воспевает, что о тех, которых он с ним сравнивает: история в оде должна быть непорядочна.
Хулит он изъяснение г_р_о_з_н_ы_й в_а_л, и хвалит з_ы_б_к_и_й в_а_л, не знаю для чего.
Приводя в пример он строфу из некоторой оды г. Л., не узнал он, что автор недремлющими называет очами, хотя то и совершенно изъяснено, что автор недремлющими очами называет звезды, а он подумал, что сказано о ангелах. А строфа сия очень ясна.
Привязался он к типографическим двум погрешностям, как будто клад нашел. Надлежало написать у_м_н_о_ж_ь с_е_я, а ошибкою напечатан у_м_н_о_ж_ь с_е_й, и вместо у_д_о_б_н_о напечатано у_д_о_б_н_о_й: как же подумать чтоб первую ошибку кто-нибудь сделать мог, кто хотя не много о стихосложении слыхал, а другую, кто хотя несколько по-русски умеет.
И х_о_т_я ж о_д_ы с_в_о_й_с_т_в_о, говорит он, п_о м_н_е_н_и_ю а_в_т_о_р_о_в_у, что она
Взлетает к небесам, свергается во ад,
И мчася в быстроте во все края вселенны,
Врата и путь везде имеет отворенны.
(Вторая из двух моих епистол).
О_д_н_а_к_о д_е с_и_е н_е з_н_а_ч_и_т, ч_т_о_б е_й с_о_в_а_т_ь_с_я в_о в_с_е с_т_о_р_о_н_ы, как угорелой кошке.
Я как угорелая кошка не суюсь, а подлому изъяснению, к_а_к у_г_о_р_е_л_о_й кошке, кроме его сочинений, ни в какой критике места не нахожу.
Б_е_с_п_о_р_я_д_о_к о_д_ы д_о_л_ж_е_н_с_т_в_у_е_т б_ы_т_ь п_о_р_я_д_о_ч_е_н. Порядочный беспорядок есть любимое его изъяснение, как прекрасная красота, приятная приятность, горькая горесть, сладкая сладость, а Боало не говорит, чтоб в оде был порядочный беспорядок.
Son style impetueux souvent marche au hazard.
Clez elle un beau dsordre est un effet de l’art.
L’Art potique. Chant II, t. 71.
Другое любимое его изъяснение, чтоб сплетать существительное имя с весьма противным имением прилагательным: например: т_р_е_з_в_о_е п_и_я_н_с_т_в_о, в чем он тщился сделать подражание Боаловой оде:
Qelle: docte et sainte yvresse,
Но это ни мало на то не походит.
Ода из н_е_г_о_д_н_ы_х н_е_г_о_д_н_е_й_ш_а_я есть третье его любимое изъяснение.
Говорит он мне моими стихами:
Нет тайны никакой безумственно писать.
Искусство, чтоб свой слог исправно предлагать,
Чтоб мнение творца воображалось ясно,
И речи бы текли свободно и согласно.
(Во второй из двух моих епистол).
Я не знаю к кому сии стихи, ко мне или к нему больше приличествуют. Песенка:
Поют птички,
Со синички,
Хвостом машут и лисички.
*
Плюнь на суку,
Морскую скуку,
Держись черней и знай штуку.
кажется мне, не лучше моих сочинений.
Порочит он, что мои шестистопные в трагедиях стихи во многих местах в пресечении не ямбами окончеваются, и в доказательство того приводит немецкое стихотворство.
Ето правда, что немцы редко не ямбами перьвое полустишие окончевают, а причина тому, что у них великое множество коротких слов, а у нас множество долгих, и для того я чаще первое полустишие не ямбами окончеваю, нежели немцы, однако я думаю, что и другие наших трагедий авторы того не убегут, да и убегать не для чего, а если бы в том кто и трудиться стал, кажется, что б труд сей был бесполезен, чтоб чистые сыскивая к пресечению ямбы, терять мысли.
Во утверждение того, что и немцы в пресечениях не ямбы иногда употребляют, прилагаю я здесь некоторые в пример стихи из первой книги, которая мне в глаза попалась.
Zu schwache Tugenden die ihr ihn erst regieret.
Ist Warus wenigstens noch nicht gewisser Sieger
So gehe denn, Flawius, erhitze deinen Muth.
Was Hassenswrdiges in Warus Thaten steckt.
Ist’s mglich werthenter! so schontest du mein Bhut.
Трагедия Герман.
E_т_о_т, е_т_а, е_т_о, за с_е_й, с_и_я, с_и_е, имею я за вольность, что в оде положить нельзя, а в трагедиях в некоторых местах полагать можно, ибо они слова не чужестранные и не простонародные, да я ж кладу их и очень редко.
Б_р_а_т_и_е_в вместо б_р_а_т_и_и есть вольность же, так же с_л_е_д_с_т_в_и_е_в и прочее, а братиев есть и весьма вольность малая, ибо хотя братии и правильнее, нежели братиев, однако вместо братиев сокращенно братьев еще употребительняе нежели братии: з_е_л_о з_е_л_о б_р_а_т_ь_е_в я з_д_е_с_ь в у_г_о_д_н_о_с_т_ь е_г_о п_о_л_о_ж_и_л м_н_о_г_о. А я употреблению с таким же следую рачением, как и правилам: правильнь1е слова делают чистоту, а употребительные слова из склада грубость выгоняют, например: Я люблю сего, а ты любишь другаго — есть правильно, но грубо. Я люблю этова, а ты другова — от употребления и от изгнания трех слогов го и гаго слышится приятняе. Вот для чего я это делаю, а не от незнания, как гневаясь на меня г. Т< говорить изволит.
Кладет в порок, что я пишу о_п_я_т_ь за п_а_к_и, но прилично ли положить в рот девице семнадцати лет, когда она в крайней с любовником разговаривает страсти, между нежных слов п_а_к_и? А о_п_я_т_ь слово совершенно употребительное, и ежели не писать о_п_я_т_ь за п_а_к_и, так и к_о_т_о_р_ы_й, к_о_т_о_р_а_я, к_о_т_о_р_о_е надобно отставить и вместо того употреблять к превеликому себе посмешеству неупотребительные ныне слова и_ж_е, я_ж_е, и е_ж_е, которые хорошо слышатся в церковных наших книгах и очень будут дурны не только в любовных, но и в геройских разговорах.
П_р_а_в_и_л_ы, п_р_а_в_ы, л_е_т_ы и прочие многие среднего рода слова во множественном пишу я вместо п_р_а_в_и_л_а, п_р_а_в_а, л_е_т_а, и проч. от употребления, а я и общее употребление за устав же почитаю. Мне кажется все равно, п_р_а_в_а и п_р_а_в_ы, л_е_т_а и л_е_т_ы. Т_р_о_н_у_т_ь с_е_р_д_ц_е вместо п_р_и_в_е_с_т_ь в ж_а_л_о_с_т_ь, говорит весь свет, так для чего таких мне слов не употреблять, которых знаменование все люди знают и которые все употребляют.
Ето кажется мне хуже, что г. Т. сделал себе правилы отменные ото всего общества, и только сам им следует: пишет разделяя пречудно роды: к_о_т_о_р_ы_й, к_о_т_о_р_ы_е, к_о_т_о_р_ы_я. Другии, д_р_у_г_и_е, д_р_у_г_и_я. Л_ю_б_о_в_н_ы_й, л_ю_б_о_в_н_ы_е, л_ю_б_о_в_н_ы_я и проч.
Правописание в моих сочинениях называет он кривописанием, за то что в трагедиях моих есть в правописании некоторые ошибки, от того что я за неимением времени сочинения свои в правописании не тщательно рассматриваю. А он и все русское правописание переменил, однако и действительного своего кривописания кривописанием не называет. Порочит, что я пишу п_р_и_я_т_с_т_в_о вместо и п_р_і_я_т_с_т_в_о и прочие составленные слова с предлогом при. Я не знаю, какое он право имеет, сам переменив все правописание, к одному моему и привязаться, а что п_р_и_я_т_с_т_в_о правильнее, хотя и пред гласною стоит литерою, нежели п_р_і_я_т_с_т_в_о, в том со мною многие знающие люди соглашаются. Предлог п_р_и, думается мне, хотя и составится с каким другим словом, должен остаться с и, ибо сей слог и в составленном слове виден, что он предлог. Впрочем оба не грешат, и тот кто пишет п_р_и_я_т_с_т_в_о, и тот кто пишет п_р_i_я_т_с_т_в_о.
Вольности п_а_д_е_н_ь_е, ж_е_л_а_н_ь_е, за п_а_д_е_н_i_е, ж_е_л_а_н_i_e и проч. называет он подлым употреблением. А то употребляют все, лучше бы он говорил, что то не правильно, а не в подлом употреблении. Да таких вольностей в немецком стихосложении, на которое он ссылается, тьма, а вольности их сих вольностей несравненно больше, например: Erschrocknes за erschrockenes, steht за stehet, probiert за probieret, Ihrbereilt euch за Ihr bereilet euch, Vermessnes за Vermessenes, seh, geh за sehe, gehe.
Да такие ли только? Есть несказанные вольности.
А что французы того не употребляют, так их сложение стоп того и не требует, ибо их язык правильного сочинения стоп, какое имеют наш и немецкой, не имеет, отчего и в вольностях таковых им нет нужды.
Н_а_п_о_с_л_е_д_о_к есть столько ж правильно, как в п_о_с_л_е_д_о_к, а я пишу и то и другое.
У_в_и_д_я за у_в_и_д_е_в_ш_и и прочее подобное тому — все малые вольности, да для чего он у_в_и_д_е_в_ш_и вольностью не ставит, ибо прямо говорится не у_в_и_д_я и н_е у_в_и_д_е_в_ш_и, но у_в_и_д_е_в. Видно изо всего, что он хотел только ко всему без пути привязываться, а не критиковать. К тому ж критика и не его сил дело.
Описка была в моей переписанной трагедии, и написано вместо м_о_л_я_щ_а_я т_е_б_я, м_о_л_я_щ_а_я т_е_б_е, чего если б я не знал, то б мне самому себя было стыдно, и когда то уже напечатано было, так некто из моих приятелей, то увидев, спрашивал меня, для чего я вместо винительного дательный поставил падеж. Я ему тогда ж сказал, что ето описка, а в сочинении моем оно не так. Что ж г. Т. к этому привязывается? Довольно, что то уже в типографических погрешностях показано. Да сверьх того, что ему в том нужды, знал ли я это или не знал? Он вить делает критику на письма мои, а не на меня.
Слово п_о_б_о_р_н_и_к для чего его принял, было противно и для чего отставил, — кажется мне, что о том сказывать нет нужды, довольно того, что оно отставлено.
Он же критикует и исписал полстраницы на типографическую погрешность стиха:
Х_о_т_ь с_м_е_р_т_ь в г_л_а_з_а_х е_г_о, о_н з_р_и_т б_е_с_с_т_р_а_ш_н_ы_м о_к_о_м.
Я многим показывал мою трагедию вчерне, что там написано х_о_т_ь смерть, а не х_о_т_я смерть, а если б было в черном поправлено или скребено, так бы ето было видно, да и сам он, я чаю, думает, что ето типографическая погрешность, а не сочинения: да полно на меня крайне прогневаться изволил.
Такой ошибки в стихосложении никакой слагатель стоп сделать не может, ибо всякому слагателю стихов трудняе сделать стих неправильной, нежели правильной, когда он все прочее сочиняет, что до стоп касается, сочиняет правильно. И от сих то двух погрешностей в печати, о которых он подлинно знает, что то типографические погрешности, х_о_т_я вместо х_о_т_ь, да в оде я_в_и с_е_й, вместо я_в_и с_е_я, говорит он, что я в одах и в трагедиях полагаю строки за стихи. Очень ето смешно, и ясно, что он превеликою на меня надут злобою, да на меня ли одного? на весь свет: за то, что его сочинений никто не хвалит, а паче те, которым они на рассмотрение даются, можно ли их напечатать позволить. Что ж касается до меня, меня он всех пуще не любит за некоторые в одной моей епистоле стихи и за комедию, которые он берет на свой счет. Пускай его берет, а я в том, что не к нему то сделано, клясться причины не имею. Я то писал так, как везде писать позволено, хотя б то и о нем было, однако я не говорю, что то о нем писал, может быть о нем, а может быть и не о нем. А он точно во всей своей критике немилосердо меня бранить изволит, как нигде никого не критикуют, только от него все сносно.
Для чего я пишу с_о_н_ц_е за с_о_л_н_ц_е, с_е_р_ц_е за с_е_р_д_ц_е и проч., такой вздор не стоит и труда, чтоб то опровергать, хотя подлинно и вся его критика тем только тяжка, что много в ней бумаги да брани, если б и то на вески положить было можно.
‘Дивно мне, что он не приметил еще типографической в ‘Хореве’ ошибки и к ней не привязался, которая б ему больше новомодного критического духа подать могла. Я не знаю, подлинно ль, он оную в критике своей назначил, ибо я многого в ней не читал. Кто столько вздору прочтет, ничего не пропуская?
Жестоко озлобясь и браня меня, говорит он, что Т_р_е_с_о_т_и_н_и_у_с мой из Гольберга. Каким же образом под именем Тресотиниуса находит он себя, ежели сия комедия взята из Гольберга? или он думает, что у них такой же русской не знающий педант был, какой под именем Тресотиниуса у меня представлен? А капитан Брамарбас по карактеру своему взят из Терентиева ‘Евнуха’, который комик не только греческих комиков был подражателем, но почти переводчиком. Что ж имя Брамарбаса взято из Гольберга, и в том он ошибается, ибо Гольбергов офицер в немецком переводе сим назван именем, а в датском подлиннике он не Брамарбасом называется.
Хорев, говорит он, взят весь из Корнелия, Расина и Вольтера, а паче из Расиновой Федры. Ето не правда, а что есть в ней подражании, а стихов пять шесть есть и переводных, что я и укрывать не имел намерения для того что то ни мало не стыдно. Сам Расин, сей великий стихотворец и преславный трагик, в лучшие свои трагедии взял подражанием и переводом из Еприпида в И_ф_и_г_е_н_и_ю *** стихов, в Ф_е_д_р_у *** стихов, чего ему никто не поставит в слабость, да и ставить невозможно.
Гамлет мой, говорит он, не знаю от кого услышав, переведен с французской прозы аглийской Шекеспировой трагедии, в чем он очень ошибся. Гамлет мой кроме монолога в окончаний третьего действия и Клавдиева на колени падения на Шекеспирову трагедию едва, едва походит.
Епистола моя о стихотворстве, говорит он, вся Боалова, а Боало взял из Горация, Нет: Боало взял не все из Горация, а я не все взял из Боало. Кто захочет мою епистолу сличить с Боаловыми о стихотворстве правилами, тот ясно увидит, что я из Боало может быть не больше взял, сколько Боало взял из Горация, а что нечто из Боало взято, я в том и запираться никогда не хотел.
От Вольтеровых двух стихов, которые я почти поревел и положил в трагедию Хорева, в прежестокую г. Т. вступил ярость, делает прочие восклицания и прочие неистовствы, а дело все состоит, что в печати не в том месте поставлена запятая.
Удивительно мне, что он пуще этого не привязался к стиху, который у меня в трагедии над оными двумя поставлен: Жестокой, дай мне смерть? я смерти не боюся.
После перьвого полустишия знак вопрошения не надобен, ето только опечатка.
Еще удивляюсь я, что он не привязался к типографической погрешности в Хореве:
Когда я в бедственный лютейша дня часах.
А надобно: К_о_г_д_а я в б_е_д_с_т_в_е_н_н_ы_х л_ю_т_е_й_ш_а д_н_я ч_а_с_а_х.
Да во второй епистоле вместо:
Прадон и Шапелен не тамо ли,
напечатано не т_о_к_м_о ли. Да в одном стихе выпущен весьма нужный слог. Надлежало сказать:
Свой нежный склад красит,
а напечатано: с_в_о_й н_е_ж_н_ы_й к_р_а_с_и_т.
Услышал он, что я сочиняю трагедию, которая будет состоять в четырех только действующих лицах. А не знаю, с чего ему подумалось, что я Е_д_и_п_а сочиняю, так он в критике своей предваряет, чтоб смотрители не удивлялись, что из четырех только человек трагедия моя состоять будет, ибо де он всю возмет из Софокла, у которого пять только человек действующих в Е_д_и_п_е лиц, и из сих де пяти он одну выкинет.
Софоклов Е_д_и_п с хорами, так ето дело весьма легкое, чтоб из пяти действующих лиц трагедию составить.
Трагедия сия, о которой он предваряет, есть не Е_д_и_п, но С_и_н_а_в и Т_р_у_в_о_р.
А если б я сочинял Е_д_и_п_а, то б конечно взял из Софокла. Корнелий и Вольтер из Софокла ж своих Е_д_и_п_о_в взяли, его ето вымысел.
Впервые — Сумароков А. П. Полное собрание всех сочинений. М., 1781. Т. 10. Написан в июне — июле 1750 г. в ответ на ‘Письмо, в котором содержится…’ Тредиаковского (см. в наст. томе). Печатается по изд.: Сумароков А. П. Стихотворения. Л., 1935.
Строфу из некоторой оды г. Л. — Ломоносова. Песенка: Поют синички и т. д. — цитируются стихи Тредиаковского (‘Песенка, которую я сочинил, еще будучи в московских школах, на мой выезд в чужие край’, 1726). Трагедия Герман — трагедия Й. Э. Шлегеля (1719—1749) ‘Герман’ (1743). Расин <...> взял подражанием и переводом в Ифигению…, в Федру…— речь идет о трагедиях Расина ‘Ифигения’ (1674) и ‘Федра’ (1677). Синае и Трувор — Сумароков работал над этой трагедией в 1750 г. (первая постановка состоялась 21 июля 1750 г.). Корнелий и Вольтер из Софокла ж своих Эдипов взяли — одноименные трагедии П. Корнеля (1659) и Вольтера (1718).