Отрывокъ письма отъ Г. Фукса къ одному его другу, писаннаго въ 1799 году 27 Сентября изъ города Куръ, и заключающаго въ себ живописное и разительное изображеніе перехода черезъ Алпійскія горы.
——
Отрывок письма от г. Фукса к одному его другу…, Фукс Егор Борисович, Год: 1810
Время на прочтение: 2 минут(ы)
‘Какая картина, любезнйшій другъ, представляется мн! страхъ и трепетъ объемлютъ сердце при воззрніи на сіи надъ тучами и облаками возвышающіяся вершины гор, на которыя должно подыматься. Каждый шаг скользитъ, а под пятою вижу неизмримыя пропасти. Въ виду всей гусемъ тянувшейся арміи полетлъ одинъ нашъ Офицеръ на лошади стремглавъ въ сіи преисподнія пучины. Каждый заботился токмо о собственномъ своемъ спасеніи, помощь подать было невозможно. Казалось, будто вс стихіи буйствовали, выступивъ изъ предписаннаго имъ закономъ Природы повиновенія. Ужасные вихри разрушали и низвергали страстные камни, паденіе которыхъ раздавалось громовыми ударами, шумные водопады такъ заглушали воздухъ, что въ пяти шагахъ не слышалъ я иногда кричащаго со всею силою ко мн сопутника, моего достойнаго друга, Майора Илью Ильина Раевскаго {Теперь Полковник въ отставк.}, предостерегавшаго меня нердко отъ бездн. Часто искалъ за нимъ слдовъ, которые вьюга, скрывавшая его отъ моихъ глаз, мгновенно сметала, иногда въ одинъ день проходили мы вс климаты и испытывали вс возможныя погоды, нердко на высот горы, покрытой вчнымъ льдомъ и снгомъ, все войско начинало отъ чрезмрной стужи, и втровъ костенть, вожатые наши трепетали и наконецъ разбжались. Преданнымъ намъ на произвол судьбы отмерзала повсюду звъ свои лютая смерть, умереть долженствовало отъ холоду, отъ голоду, отъ паденія громадъ камней, отъ ледяныхъ глыбъ, отъ соединенной свирпости всхъ элементовъ. Мысль, кончить жизнь въ пучин, безъ всякой надежды къ спасенію, была самая убійственная и отчаянная.— То вдругъ предъ ногами нашими скатывалась снжная глыба, все войско останавливалось и съ новою опасностію надлежало перебираться чрезъ оную, то вдругъ, подымаясь или спускаясь съ горы, встрчали мы водопадъ, котораго сильныя брызги и кипящая пна обливали насъ уже въ дали: инаго средства не было, какъ съ послднимъ напряженіемъ силъ тонуть въ сихъ водахъ, дабы подняться или вверхъ, или скатиться внизъ. Едва преодолемъ мы одну гору, какъ уже другая является и ужасаетъ, а восходить надлежитъ неминуемо.— На краю пропасти размряю и изчисляю я свои, все окружающее меня увеличиваетъ мой трепетъ, и я уже въ бездн. Тщетно озираюсь я, дабы дать зрнію моему отдохновеніе, везд вижу я перемну картинъ, но ни одной, гд бы въ нахмуренной, злобствующей природ выглянула хотя одна отрадная улыбка. Горизонтъ надо мною не распространяется. Каждый солдатъ, отягченный своею ношею и утомленный до чрезвычайности, долженъ былъ еще взлзать на каждую гору какъ на штурм. Чудесно и непостижимо, какъ не истощилось мужество и неутомимость войска. Одинъ, изнемогшій под тягостію всхъ сихъ изнуреній, могъ бы остановить ходъ всей колонны. Но примръ того — предъ которымъ нкогда трепеталъ гордый Стамбулъ, который низложилъ Рчь Посполиту, и который теперь съ Альповъ потрясалъ Гальскій колоссъ — оживотворялъ унылыя ихъ сердца. Суворовъ, посреди сихъ ужасовъ и посреди своего войска, халъ на лошади, едва ноги свои влачившей, въ синей, обвшталой епанч, которая посл отца ему досталась и называлась родительскою, и въ круглой большой шляп, взятой у одного капуцина. Слышалъ онъ иногда ропотъ своихъ воиновъ, отчаяніемъ исторгаемый, и скорбя о нихъ, забывалъ самаго себя. Впередъ — съ нами Богъ — Русское войско побдоносно — ура!— сіи слова Героя — и все забыто.— Ни кто не изскъ на Алпійскомъ камени имянъ: Ганнибалъ и Суворовъ, но слава сего перехода и безъ того пребудетъ вчною.’
Отнын горы ввкъ Алпійски
Пребудутъ Россовъ обелиски!
Фукс Е.Б. Отрывок письма от г. Фукса к одному его другу, писаннаго в 1799 году 27 сентября из города Кур, и заключающаго в себе живописное и разительное изображение перехода через Алпийския горы // Вестн. Европы. — 1810. — Ч.50, N 5. — С.17.