Когда мы пускаемся въ дорогу на пять часовъ, то обыкновенно нетерпніео владетъ нами не прежде, какъ по прошествіи четырехъ часовъ, естьли жъ путешествіе наше должно продолжиться шесть, или семь дней, мы начинаемъ скучать въ пятой, либо въ шестой. Естьли же на примръ отправимся въ Китай, то нетерпніе появляется черезъ два, или три мсяца, и проч. Отдаленная или близкая надежда ршитъ всегда степень нашего терпнія и душевныхъ силъ. Сколько жизнь человческая бываетъ волнуется суетными и быстротекущими одна за другою надеждами!… Напрасно такъ хвалятъ способность, которую иметъ человкъ льстить самому себ. Не гораздо ли лучше умть ограничивать свои желанія и довольствоваться настоящимъ, извлекая изъ онаго вс возможныя для себя выгоды? Не должно забывать, что нетерпливое и страстное ожиданіе будущаго представляетъ настоящее несноснымъ, и что обольщающія насъ химеры длаютъ ненавистною истину, къ которой однакожъ всегда необходимо надобно опять возвратиться и почувствовать ее, сколько бы мы ни старались отгонять ее отъ себя. Кто безпрестанно ждетъ какой нибудь вещи, тотъ теряетъ время, и ни чмъ не можетъ наслаждаться. Сіи пылкіе и страстные люди сутъ самыя пустыя и праздныя существа. Нтъ ничего хуже, какъ ждать всегда завтрашняго дня. Сіи люди подобны тмъ, которые никогда не бываютъ довольны своимъ жилищемъ, и во весь свой вкъ перезжаютъ съ одной квартиры на другую. Однакожъ надежда есть утшеніе, необходимое въ сей горестной жизни. Надежда конечно нужна, но для предохраненія насъ отъ сндающихъ заботъ и безпокойствъ, отъ неудачныхъ и худыхъ вычетовъ, которые лишаютъ насъ часто всей твердости духа и ввергаютъ въ отчаяніе, для сего, говорю я, потребна надежда отдаленная, великая, основательная и такая, чтобъ эпоха общаемаго ею наслажденія и безпримснаго блаженства была намъ неизвстна: такую надежду можетъ въ насъ родить одна только Религія!