Отрывок из пьесы ‘Сэр Томас Мор’, Шекспир Вильям, Год: 1612

 
 Вильям Шекспир Отрывок из пьесы 'Сэр Томас Мор' ---------------------------------------------------------------------------- 'Театр', No 4, 1941 ---------------------------------------------------------------------------- Сто сорок семь строк Шекспира Герой пьесы 'Сэр Томас Мор' не признавал законным последний брак короля Генриха VIII, брак, от которого родилась королева Елизавета. Того хуже: выдвигался Мор благодаря тому, что уговорил толпу подмастерьев, взбунтовавшихся против иностранцев (май 1517 г.). Рукопись представляет собою театральный список, на котором сценариус начал производить разметку ролей и заносить режиссерские указания. Внешний вид рукописи, очевидно, типичен для театрального экземпляра пьесы тех времен, - единственного списка, несущего цензурное разрешение и используемого сценариусом, бутафором, суфлером (видимо, это бывало одно лицо). Цензор начал править, но потом просто запретил пьесу в таком виде, предложивши 'выпустить восстание и его причину... под страхом ответственности'. Авторы взяли пьесу обратно. Ее с изрядно потрепанной рукописи впервые издали только в 1844 г. Основная масса текста написана рукою, которую принято обозначать как руку S. Ряд мест заклеен и отменен различными поправками, сделанными не менее, чем пятью людьми (руки А, В, С, D, Е, цензор - седьмая рука). В 1871 и 1872 гг. были высказаны предположения, что рука D - Шекспира. Лет тридцать назад один из крупнейших шекспирологов, театровед и палеограф В. В. Грег (Greg), обнаружил рукопись Антони Мандэя (Munday, 1553-1633) и этим сразу идентифицировал руку S. Грег доказал, что рука А принадлежит Генри Четтлу (Chettle, 1565-1607), рука Е - Томасу Деккеру (Dekker, 1570?-1641?). Видимо, рука С принадлежит безыменному сценариусу (может быть, это Томас Винсент, Vincent). Руку В с большой долей вероятности приписывают Томасу Хэйвуду (Heywood, около 1570-около 1650 г.). Осторожность в идентификации руки D с Шекспиром понятна. Проверку производили в трех направлениях. Известны шесть совершенно бесспорных подписей Шекспира и собственноручно записанные им слова 'By me' (мною). На этом материале (3 прописные и 11 строчных букв) построил исследование ('Почерк Шекспира', 1916) один из крупнейших палеографов Англии, Э. М. Томпсон (Thompson). Его анализ, пересмотренный семь лет спустя, вызвал полемику, результаты которой формулировал Грег: '1. Палеографическая аргументация за то, что рука Шекспира и D - одна рука, сильнее, чем аргументация, которую можно построить против этого. 2. Рука Шекспира ближе воспроизведена рукою D, чем каким-либо известным нам драматическим документом. 3. Можно доказать, что, не считая Шекспира, рука D не может принадлежать ни одному драматургу, чей почерк нам известен. 4. Исходя из чисто палеографических данных, меньше оснований допустить, что все шесть подписей сделаны одним лицом, чем, приняв их за подписи одного лица, допустить, что то же лицо написало дополнительную сцену к пьесе о Море'. Благодаря 'библиографической школе' мы представляем себе особенности и почерка и орфографии Шекспира вполне индивидуально. Эти особенности, как устанавливает Дж. Довер Вилсон (Wilson), характерны и для руки D. Написанная рукою D сцена разительно похожа на несколько сцен 'канонических' шекспировских пьес (ср. приводимый текст со 'второю частью Генриха VI' (IV, 2), 'Кориоланом' (I, 1), и 'Юлием Цезарем' (III, 2). Но, помимо сходства драматургического и идейного (очень показательно, что Шекспир, не одобряя бунта, всегда видит, что народ по-своему прав и всегда сочувствует народу), налицо ряд поэтических параллелей. Р. В. Чамберс (Chambers), посвятивший этому вопросу две статьи, и К. Ф. Э. Спаджон (Spurgeon) обнаруживают у Шекспира сочетания идей с образами, ряд ассоциаций, неизменно сопровождающих идею. Ср. восстание - наводнение ('Кориолан', 'Гамлет'), уподобление государства богу ('Кориолан', 'Ричард II'), безначалие, приводящее к каннибализму ('Кориолан', 'Лир') и т. п. Еще одна деталь: в тексте печатаемой сцены есть восемь слов, которых нет в 'каноническом' тексте Шекспира. Этот аргумент не отрицает идентичности Шекспира и D, но подтверждает ее: в среднем на двадцать строк 'канонического' текста Шекспира приходится одно слово, более не встречающееся нигде, то же, что в обсуждаемой сцене: 8 слов на 147 строк. Сотрудничество Шекспира с другими авторами принимало различные формы: Шекспир подновлял и переделывал старые пьесы, писал отдельные акты и т. д. Сотрудничество Шекспира в данной пьесе чрезвычайно показательно: ему принадлежит разработка переломной сцены, насыщенной идейно и психологически. Факт особенно вероятен, если принять чрезвычайно правдоподобную гипотезу: текст Мандэя, написанный, видимо, в 1592-1593 гг. и тогда же запрещенный, в 1601 г. правлен Деккером и, возможно, Хэйвудом и предложен в 'Театр земного шара'. Шекспир просмотрел рукопись и заново написал сцену усмирения бунта, пьеса все ж (для того чтобы полностью психологически мотивировать силу воздействия речи Мора, нужно было показать бунтовщиков в их внутренней правоте) пройти цензуру не могла. Все вышеизложенное - основные моменты аргументации. Общий итог как будто таков. Шекспиров 'канон' образуется первым посмертным изданием его сочинений, включающим 36 пьес. Вне этого свода оказываются не только две пьесы, приписываемые Шекспиру очень основательно ('Эдвард II' и 'Два знатных родича'), но и вводимый в собрания сочинений 'Перикл'. Обсуждаемая сцена ближе к Шекспиру, чем эти три вещи. Не вводить ее в собрания сочинений Шекспира - значительно менее осторожно, чем безоговорочно ввести туда. Содержание пьесы. Сцена I - волнения подмастерьев. II - суд, где Мор ловкою шуткою спасает жизнь вору. III - графы Сари и Шрусбери узнают о волнениях. IV и V - волнения. VI - лорд-мэр Лондона, Сари и Шрусбери и Мор, по инициативе последнего, идут разговаривать с бунтовщиками. VII (после печатаемого текста) - бунтовщики складывают оружие и расходятся по тюрьмам, является Шрусбери с вызовом Мора ко двору. VIII - Сари останавливает казнь бунтовщиков помилованием, которое добыл Мор, ставший уже лорд-канцлером. IX - Мор судит забияку-неряху, 'разыгрывает' приехавшего к нему, наслышанного о его уме, Эразма Роттердамского. X - вестник оповещает Мора о визите к нему лорд-мэра. XI - прием лорд-мэра Мором, представление моралите, где Мор заменяет отсутствующего актера, разговоры с актерами, вызов Мора во дворец на заседание. XII - Мор и лорд Рочестер отказываются подписать, без рассмотрения их, присланные королем статуты. XIII - тревожное настроение в семье Мора, возвратившийся Мор дает зятю наставления. XIV - Тауэр, приготовления к казни лорда Рочестера. XV - Мор дает наставления зятю, Мора арестуют. XVI - Мора ведут в Тауэр, разговор со старухою из народа, рисующий Мора как 'лучшего друга бедных'. XVII - в доме Мора, распускают его слуг, щедро их оплачивая. XVIII - Мор в Тауэре прощается с семьей. XIX - Лобное место, Мор уходит на казнь. Сцена VII - у Мартыновых ворот. Входят Линкен, Долл, шут Джордж Бетс, Виллиамсон и прочие, также стражник. Линкен. Тише, слушайте! Кто не хочет, чтобы ржавая селедка стоила грот, фунт масла одиннадцать пенсов, мука девять шиллингов мера, а говядина - четыре нобля полпуда, - слушай меня! Джордж Бетс. И до того дойдет, если терпеть иностранцев. Примечай! Линкен. У нас в стране здорово едят, следовательно, у нас в стране они едят больше, чем у себя. Джордж Бетс. На полупенсовый каравай в день чистым весом. Линкен. Они привозят незнакомые овощи для того только, чтобы сгубить бедных подмастерьев. Ведь что такое жалкая петрушка для доброго брюха? Виллиамсон. Вздор! Вздор! От нее только глаза болят, а этого достаточно, чтобы заразить весь город параличом. Линкен. Она уже заразила его параличом. Эти навозные пащенки - ведь вы знаете, что они вырастают из навоза - уже позаражали нас, а от нашей заразы весь город задрожит. Это отчасти происходит оттого, что мы едим петрушку. Джордж Бетс. Правильно, и репу. Стражник. А милость короля для вас ничто? Пренебрегаете? Линкен. Хочешь нас подловить, а? Неверно, мы от нее не отказываемся. Мы принимаем милость короля к нам, но нет никакой нашей милости к иностранцам. Стражник. Не видывал я больших дураков В подобном деле. Линкен. Что скажете, подмастерья? Подмастерья дураки! Долой его! Все. Подмастерья дураки! Подмастерья дураки! Входят лорд-мэр, граф Сари, граф Шрусбери, Мор. Лорд-мэр. Во имя короля - довольно! Граф Сари. Сограждане, друзья... Лорд-мэр. Довольно! Я приказываю: тише. Граф Шрусбери. Сограждане! Виллиамсон. Благородный граф Шрусбери, послушаем его. Джордж Бетс. Мы будем слушать графа Сари. Линкен. Графа Шрусбери. Джордж Бетс. Мы будем слушать обоих. Все. Обоих, обоих, обоих, обоих! Линкен. Тише, говорят вам, тише! Есть в вас толк или вы нивесть что? Граф Сари. Все, что угодно, есть в них, но не толк. Все. Мы не станем слушать милорда Сари, нет, нет, нет, нет, нет! Шрусбери, Шрусбери! Мор. У них из берегов покорность вышла И все разрушит. Линкен. Говорит шериф Мор. Станем мы слушать шерифа Мора? Долл. Послушаем шерифа Мора. Он шериф отменный и поставил на службу моего брата Артура Уотчинза. Послушаем шерифа Мора. Все. Шериф Мор, Мор, Мор, шериф Мор! Мор. Тогда по вашим собственным законам Порядок соблюдайте. Толпа. Сари, Сари! Толпа. Мор! Мор! Линкен и Джордж Бетс. Тише, тише! Молчать! Тише! Мор. Вы, кто повелеваете толпою, Велите ей молчать. Линкен. Чума их задави, - не замолчат. И чорт не сладит с ними. Мор. Нелегкая тогда у вас работа Тем управлять, с кем даже чорт не сладит. Позвольте говорить мне... Долл. Да, да, ей богу позволим, Мор. Ты хороший хозяин, и я благодарна твоей милости за моего брата Артура Уотчинза. Все. Тише, тише! Мор. Калечите вы то, о чем кричите, - Мир и спокойствие. Коль в вашем детстве Такие парни жили бы, как вы, Так мир ломали, как и вы хотите, Спокойствия, в котором возросли вы, Лишились б вы, кровавые года Вам не дали б до зрелости дожить. Несчастные, чего же вы добьетесь, Когда, чего вы просите, дадим вам? Джордж Бетс. А хоть того, что не будет иностранцев. А уж от одного от этого большая выгода бедным городским ремесленникам. Мор. Признаем, что не будет их, признаем, Что бунтом вы унизили страну. Себе представьте: жалкий иностранец С узлом в руке, с ребенком на плечах Плетется к гавани, чтобы уехать, Вы ж своего добились, царь-царем Сидите, власти пасть заткнув скандалом, Одеты в самомнение, как в брыжжи. Чего добились этим? Научили Нахальство и насилье рваться к власти И презирать порядок. Потому И вы до старости не доживете: Другие наглецы с другою дурью, С такими же резоном и правами На вас набросятся и, как акулы, Пожрете вы друг друга. Долл. Ей богу, говорит как по писанию. Линкен. А ведь парень толковый. Право, примечай. Мор. Позвольте, вам, друзья, я предложу Такую мысль. Обдумавши ее, Увидите: вас новшество приводит К ужасному. Во-первых, это грех, О чем еще апостол говорит, Велел повиноваться он начальству. И безошибочно вам доложу: Восстали вы на бога самого. Все. Господи помилуй! Мор. Я говорю не зря. Власть короля от господа дана Быть справедливым, требовать почета, Он правит, подчиняться вы должны. И, чтоб его величие усилить, Бог королю не только дал свой облик, Престол и меч, но имя дал свое, - Земным зовется богом он. И вы, Восставши против ставленника божья, На бога восстаете, душу этим Вы губите. Слезой умы омойте В раскаяньи, мятежные, на мир Вы руку занесли - рукою этой Крепите мир, и стойте на коленях, Как на ногах, покуда не простят вас! {*} Скажите мне: какой вожак повстанцев, Когда восстанье вспыхнет, бунт утишит Лишь именем? Над кем изменник властен? И кто послушает его приказа, Когда авторитет крепит бунтарь Прозваньем бунтаря? Вы иностранцев Изгоните, ограбите, убьете, Закон величественный вы на сворку Возьмете, как борзую. А король (Он милостив, когда винится тать) Накажет вас не в полную вину, Вас лишь изгонит, - что тогда начнете? Страна какая при вине такой Вас приютит? В французах ли, фламандцах, Испанцах, португальцах или немцах, Повсюду, где не Англия родная, Вы иностранцы будете. Вам любо Найти такой же варварский народ, Который, возмущеньем мерзким движим, Приют вам предоставить не захочет, На ваше горло нож свой навострит, Как псов, вас выгонит, как будто создал Вас не господь, как будто и стихии Не всем равно на благо созданы, Но лишь к нему приписаны? Приятны Тогда вам будет доля иностранца И ваша зверская бесчеловечность? Все. Ей богу, он правду говорит. Поступай, как хочешь, чтобы поступали с тобою. Линкен. Мы послушаемся вас, шериф Мор, если вы выхлопочете нам прощение. Мор. Вельможам этим в руки вы отдайтесь, Чтобы за вас просили короля. Покорны будьте, слушайтесь властей, И милостивое придет прощенье, Коль ищете его. {* Первоначально было написано (чтение приблизительно, так как знаков препинания в рукописи нет): Как на ногах, покуда не простят вас! Война надежней той, что вы ведете, Чье послушанье - бунт, и ваши войны Немыслимы без послушанья. Кто вожак повстанцев Шекспир, зачеркнувши несколько слов, вписал между строк добавление. В результате правки получилось несколько синтаксически несогласованных строк, которые 'С' вычеркнул, исправивши последнюю фразу так как она дана в основном тексте.} Публикация Т. Левита