Отношение одежды к искусству, Уайльд Оскар, Год: 1884 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 4 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Оскаръ Уайльдъ

Отношеніе одежды къ искусству.

Графическая замтка о лекціи м-ра Уистлера *).

Переводъ М. . Ликіардопуло.

Полное собраніе сочиненій Оскара Уайльда

Подъ редакціей К. И. Чуковскаго

Томъ четвертый

Приложеніе къ журналу ‘Нива’ на 1912 г.

Изданіе Т-ва А. Ф. МАРКСЪ, С-Петербургъ

*) Въ собраніи сочиненій Уайльда печатается впервые.

— Какъ вы можете писать эти уродливыя треуголки? — спросилъ однажды какой-то легкомысленный критикъ сэра Джошуа Рейнольдса.

— Я вижу въ нихъ свтъ и тнь,— отвтилъ художникъ.

‘Великіе колористы,— говоритъ Бодлэръ въ восхитительной стать о художественномъ значеніи сюртуковъ:— великіе колористы умютъ создавать краски изъ чернаго сюртука, благо галстука и сраго фона’.

‘Искусство писать и находить прекрасное во всхъ эпохахъ, какъ длалъ это и верховный жрецъ искусства Рембрандтъ, когда онъ увидалъ живописное величіе еврейскаго квартала въ Амстердам, нисколько не жаля, что обитатели его не были эллинами’,— вотъ прекрасныя, простыя слова, произнесенныя м-ромь Уистлеромъ въ одной изъ самыхъ цнныхъ частей его лекціи. То-есть наиболе цнной части для художника, такъ какъ англійскому художнику нужно безъ конца напоминать, что никто спеціально для него не приготовилъ живописной жизни, и что пусть онъ самъ озаботится, чтобы увидть ее при живописныхъ условіяхъ, то-есть при условіяхъ одновременно изысканныхъ и новыхъ. Но между отношеніемъ художника къ публик и отношеніемъ публики къ искусству лежитъ непроходимая пропасть.

Совершенно справедливо, что, при нкоторыхъ условіяхъ свтотни, вещь, въ сущности уродливая, можетъ дать впечатлніе прекрасной, и въ этомъ, собственно, лежитъ дйствительная современность искусства, но какъ разъ на эти-то условія свтотни мы и не можемъ всегда разсчитывать, особенно когда мы идемъ по Пиккадилли {Одна изъ наиболе людныхъ улицъ Лондона.} среди сіяющей вульгарности полудня, или сидимъ въ Парк, имя фономъ какой-нибудь глупый закатъ солнца. Если бъ мы могли носить повсюду съ собою свою свтотнь, какъ мы носимъ зонтики, все обстояло бы прекрасно: но такъ какъ это невозможно, мн едва ли представляется допустимымъ, что красивые, восхитительные люди будутъ попрежнему носить одежду, столь же безобразную, сколь и безполезную, и столь же безсмысленную, сколь и чудовищную, хотя бы даже была возможность, что такой мастеръ, какъ м-ръ Уистлеръ, одухотворилъ бы ихъ до симфоніи или утончилъ ихъ до тумана. ибо искусства созданы для жизни, а не жизнь для искусствъ.

И не увренъ я также, что м-ръ Уистлеръ самъ былъ всегда вренъ догмату, который онъ какъ бы проповдуетъ: будто художникъ долженъ писать только одежду своего вка и окружающую его обстановку, я далекъ отъ мысли, чтобы навалить на бабочку {Какъ извстно, Уистлеръ подписывалъ свои картины не именемъ и не иниціалами, а знакомъ бабочки.} тяжелымъ бременемъ отвтственность за ея прошлое: я всегда держался того мннія, что постоянство — послднее убжище людей съ убогой фантазіей, но разв вс мы не видли и большинство насъ не восхищалось картиной, написанной тмъ же Уистлеромъ и изображающей восхитительныхъ англійскихъ двушекъ, гуляющихъ на берегу опаловаго моря въ фантастическихъ японскихъ костюмахъ? И разв улица, гд живетъ м-ръ Уистлеръ, не была взволнована въ одинъ прекрасный день извстіемъ, что вс натурщицы изъ Чельси {Чельси — кварталъ въ Лондон, заселенный большею частью художниками, богемой.} позировали мастеру для пастелей въ пеплумахъ?

Все, что исходить изъ-подъ кисти м-ра Уистлера, слишкомъ совершенно въ своей красот, чтобы быть поколебленнымъ или утвержденнымъ какими бы то ни было умственными догматами искусства, даже хотя бы эти догматы были самимъ м-ромъ Уистлеромъ установлены: ибо красота оправдываетъ всхъ своихъ дтей и не нуждается въ объясненіяхъ, но невозможно просмотрть какую-нибудь коллекцію современныхъ картинъ въ Лондон, начиная съ Берлингтонъ-Хауса и кончая Гровенорской галлерей, не испытывая чувства, что профессіональная модель губитъ живопись и низводитъ ее до уровня простой позы и постиша.

И разв онъ всмъ вамъ не надолъ, этотъ почтенный обманщикъ, только-что сошедшій со ступеней Piazza di Spagna, въ свободныя минуты, оторванныя у убогой шарманки, обходящій поочередно вс студіи.

Разв мы вс не узнаемъ его, когда съ веселой безпечностью, свойственной его націи, онъ снова появляется на стнахъ нашихъ лтнихъ выставокъ, въ вид всего того, что такъ не похоже на него, и никогда не въ собственномъ дйствительномъ вид, то надменно глядя на насъ въ вид Комланскаго патріарха, то сіяя намъ разбойникомъ изъ Абруццъ? Онъ популяренъ, этотъ бдный профессоръ позы, среди тхъ, кому выпала радость написать посмертный портретъ послдняго благотворителя, забывшаго при жизни снять съ себя фотографію,— но онъ признакъ упадка, символъ разложенія.

Ибо вс костюмы — карикатуры. Основой искусства не можетъ служить костюмированный балъ. Тамъ, гд одежда красива, не можетъ быть маскарада. И будь нашъ національный костюмъ очаровательнымъ по краскамъ, простымъ и искреннимъ по покрою, будь одежда выраженіемъ красоты, которую она прикрываетъ, и быстроты и движенія, которымъ она не препятствуетъ, если бы линіи ея спадали съ плечъ, а не выпирали отъ таліи, если бъ перевернутая рюмка перестала быть идеаломъ ея, будь все это осуществлено, какъ это когда-нибудь будетъ, тогда живопись перестала бы быть искусственной реакціей противъ уродливости жизни, а сдлалась бы, какъ ей и подобаетъ, естественной выразительницей красоты жизни. И не только живопись, но и вс другіе виды искусства выиграли бы значительно отъ предлагаемыхъ мною измненій, я хочу сказать, выиграли бы усиленной атмосферой красоты, которой окружены были бы художники и въ которой они вырастали бы. ибо искусству нельзя обучить въ академіяхъ. Художникъ длаетъ то, что онъ видитъ, а не то, что онъ слышитъ. Настоящія школы должны быть на улицахъ. Напримръ, нтъ ни одной тончайшей линіи или восхитительной пропорціи въ костюмахъ эллиновъ, изысканнаго отзвука которой мы не могли бы найти въ ихъ архитектур. Народъ, одтый въ головные уборы, напоминающіе дымогарныя трубы, и въ турнюры, могъ бы построить Пантехниконъ, но никогда не построилъ бы Паренонъ.

Наконецъ, можно прибавить еще слдующее: искусство, правда, не можетъ никогда имть иного стремленія, кром собственнаго совершенства, и, можетъ-быть, художникъ, желающій просто создавать и говорить, поступаетъ мудро, не заботясь объ измненіи окружающихъ, но мудрость не всегда есть лучшее, иногда она спускается до уровня здраваго смысла, а изъ страстнаго безумія тхъ, кто желаетъ. чтобы красота больше не была ограничена безпорядочнымъ собраніемъ коллекціонера или пылью музея, но стала, какъ и должна стать, естественнымъ, національнымъ достояніемъ всхъ — изъ этой благородной немудрости, говорю я, иной разъ какая красота можетъ быть. подарена жизни, и при этихъ боле изысканныхъ условіяхъ какой совершенный . художникъ можетъ родиться? Когда возобновляется среда, возобновляется и искусство.

Но, говоря со своего безстрастнаго пьедестала, м-ръ Уистлеръ указывалъ, что сила художника въ сил его зрнія, а не въ искусности его руки, провозгласилъ истину, давно нуждавшуюся въ провозглашеніи, эта истина, исходя отъ властелина формы и красоты, не можетъ не выразить своего вліянія.

Лекція его, хотя она для толпы лишь апокрифъ, все же отнын останется библіей для художниковъ, шедевромъ шедевровъ, пснью псней. Правда, онъ провозгласилъ панегирикъ филистерамъ, но я представляю себ Аріэля восхваляющимъ Калибана ради шутки, и за то, что онъ сплъ отходную критикамъ, пусть вс его благодарятъ, даже сами критики, и они больше всего, такъ какъ онъ желаетъ избавить ихъ отъ необходимости скучнаго существованія. Съ точки же.зрнія просто оратора, мн кажется, м-ръ Уистлеръ почти единственный въ своемъ род. Признаться, среди всхъ нашихъ публичныхъ ораторовъ я немногихъ знаю, которые умли бы такъ счастливо сочетать, какъ онъ, веселье и дкость Пёка со стилемъ второстепенныхъ пророковъ.

Отношеніе одежды къ искусству.

Читайте также: