Открытие Эльдорадо, Цвейг Стефан, Год: 1927

Время на прочтение: 8 минут(ы)

Стеафн Цвейг.
Открытие Эльдорадо

(И. А. Зутер, Калифорния. Январь 1848 года)

Бегство из Европы

1834 год. Американский пароход отчаливает от Гавра, направляясь в Нью-Йорк. Среди нескольких сот утомленных Европой людей находится и Иоганн Август Зутер, тридцати одного года, родом из Риненберга близ Базеля, он спешит океаном отгородить себя от европейских трибуналов. Банкрот, вор, подделыватель векселей, он бросил на произвол судьбы жену и трех детей, с фальшивым паспортом в руках добыл в Париже кое-какие деньги и отправляется теперь на поиски новой жизни. 7 июля он прибывает в Нью-Йорк и в течение двух лет занимается всеми возможными и невозможными делами: становится упаковщиком, аптекарем, зубным врачом, продавцом снадобий, содержателем таверны. Наконец, скопив немного денег, он приобретает маленькую гостиницу, потом продает ее и, подчиняясь магическому зову времени, устремляется к берегам Миссури. Там он становится земледельцем, обзаводится вскоре небольшим состоянием, получает возможность спокойно коротать свой век. Но мимо его дома беспрестанно шныряют разные люди: меховщики, охотники, авантюристы, солдаты, они приходят с запада, идут на запад, и постепенно слово ‘запад’ начинает звучать магически. Там, как рассказывают, степи, сначала одни лишь степи со стадами буйволов, пустынные днями и неделями, — их пересекают одни лишь краснокожие, — потом идут горы, высокие, недосягаемые, и, наконец, прославленный, неведомый край сказочного богатства, никем еще не исследованная Калифорния, с молочными реками и кисельными берегами, край, доступный каждому, кто хочет владеть им, но далекий, бесконечно далекий, его можно достигнуть лишь с опасностью для жизни.
Но в жилах Иоганна Августа Зутера течет кровь авантюриста, ему не по нраву спокойная оседлая жизнь земледельца. В один прекрасный день 1837 года он продает свой дом, снаряжает экспедицию, с повозками, лошадьми и гуртами волов, и отправляется из форта Индепенденс в неведомые дали.

Поход в Калифорнию

1838 год. Два офицера, пять миссионеров, три женщины пускаются в запряженных волами повозках в необъятное пространство. По бесконечным степям, через горы пробираются они к Тихому океану. Три месяца длится странствие, в конце октября они прибывают в форт Ванкувер. Офицеры еще раньше покинули Зутера, теперь и миссионеры отказываются идти дальше, три женщины отдали дань лишениям — умерли в пути.
Зутер один, тщетно стараются удержать его в Ванкувере, предлагая ему службу, — он не соглашается, соблазн магического имени волнует его кровь. На жалком парусном судне он пускается в путь по Тихому океану, направляясь сначала к Сандвичевым островам, и с невероятными трудностями, минуя берега Аляски, причаливает к заброшенному уголку — Сан-Франциско. Сан-Франциско — не нынешний разросшийся вдвое после землетрясения город с миллионным населением — нет, жалкое рыбачье село, названное так в честь миссии францисканцев, это даже не главный город Калифорнии, никому не ведомой, запущенной мексиканской провинции, прозябающей в богатейшей полосе материка без всякой культуры.
Там — испанский беспорядок, усугубленный отсутствием какого бы то ни было авторитета, восстаниями, нехваткой рабочей силы, животных и людей, недостатком все преодолевающей энергии. Зутер нанимает лошадь и скачет в плодородную долину Сакраменто, ему достаточно одного дня, чтобы убедиться, что здесь место не только для фермы, для большого имения, но и для целого королевства. На следующий день он отправляется в жалкую столицу Монтерей, представляется губернатору Альверадо и излагает ему свое намерение заняться обработкой земли. С островов он захватил канаков и собирается постепенно пополнять ряды работников этими усердными, трудолюбивыми представителями цветной расы, он хочет построить селения, основать небольшое государство: колонию — Новую Гельвецию.
— Почему Новую Гельвецию? — спрашивает губернатор.
— Я швейцарец и республиканец, — отвечает Зутер.
— Согласен, поступайте по собственному разумению. Я даю вам концессию на десять лет.
Как видно, договоры заключаются там быстро. За тысячу миль от цивилизации энергия отдельного человека значит больше, чем дома.

Новая Гельвеция

1839 год. Караван медленно тянется вдоль берегов Сакраменто. Впереди Зутер верхом на лошади, с ружьем за спиной, за ним два-три европейца, в сопровождении ста пятидесяти канаков в коротких рубахах, тридцати повозок, запряженных волами и нагруженных съестными припасами, семенами и амуницией, пятидесяти лошадей, семидесяти пяти мулов, стада коров и баранов и, наконец, небольшой арьергард — вот и вся армия, идущая на завоевание Новой Гельвеции.
Перед ними катится гигантская огненная волна. Они поджигают леса, расчищая этим удобным способом почву для возделывания. Еще не успел погаснуть пробежавший по стране пожар, а они среди дымящихся еще пней принимаются за работу. Строят магазины, роют колодцы, засевают не нуждающуюся во вспахивании землю, устраивают загоны для многочисленных стад, из соседних селений, из покинутых миссионерских колоний стекается народ.
Успех грандиозен. Посев дает до пятисот процентов. Амбары ломятся, стада насчитывают тысячи голов, и, несмотря на экспедиции против туземцев, смело врывающихся в расцветающую колонию, Новая Гельвеция раскинулась во всей своей грандиозной тропической красоте. Возникают каналы, мельницы и склады, реки наполняются пароходами, курсирующими вверх и вниз по течению, Зутер снабжает не только Ванкувер и Сандвичевы острова, он сажает фруктовые деревья и кусты, плоды которых славятся и возбуждают удивление и поныне. Он выписывает из Франции и с берегов Рейна виноградные лозы, и через несколько лет виноградники покрывают громадные пространства. Для себя он строит дома и роскошные фермы, выписывает из Парижа, пренебрегая ста восьмьюдесятью днями дороги, рояль фирмы Плейель, а из Нью-Йорка — паровую машину, протащенную через весь материк шестьюдесятью волами. У него кредиты и аккредитивы в самых больших банкирских домах Англии и Франции, и теперь, на сорок пятом году жизни, достигнув славы, он вспоминает, что четырнадцать лет тому назад бросил где-то жену и троих детей. Он пишет им и приглашает в свои владения. Теперь он цепко держит в своих руках приобретенное богатство, он властелин Новой Гельвеции, один из первых богачей мира, таким он останется навсегда. Наконец Соединенные Штаты, в свою очередь, вырывают из мексиканских рук заброшенную колонию. Теперь все прочно и спокойно. Еще несколько лет — и Зутер будет самым богатым человеком мира.

Роковой удар заступа

1848 год. Январь. Неожиданно плотник Джемс В. Маршаль является, взволнованный, к Иоганну Августу Зутеру, желая во что бы то ни стало его повидать. Зутер удивлен — он только вчера послал Маршаля на ферму в Колому, начать постройку новой лесопилки. А тот, вернувшись без разрешения, стоит теперь, дрожа от волнения, перед ним, оттесняет его в кабинет, закрывает за собой дверь на ключ и вытаскивает из кармана горсть песку с несколькими желтыми крупинками. Ему вчера бросился в глаза этот странный металл, когда он рыл землю, он высказал предположение, что это золото, но его высмеяли. Зутер с сосредоточенным видом берет зерна, производит пробу: предположение подтверждается: да, это золото. Он решает на следующий день подняться с Маршалем вверх к ферме, но плотник охвачен уже лихорадкой, которой суждено с молниеносной быстротой заразить весь мир, еще ночью, в бурю, гонимый нетерпением, он скачет обратно.
На следующее утро полковник Зутер приезжает в Колому, они устраивают на канале запруду и рассматривают песок. Достаточно просеять его слегка сквозь решето, чтобы на темном плетении последнего засверкали задержавшиеся там золотые зерна. Зутер собирает вокруг себя нескольких находящихся с ним европейцев и берет с них честное слово, что они будут хранить тайну, пока постройка лесопилки не закончится, сосредоточенный, полный решимости, он возвращается на свою ферму. Целый рой волнующих мыслей мелькает в голове. Еще не было случая, чтобы золото находили на поверхности земли, чтобы оно добывалось с такой легкостью, и эта земля принадлежит ему, это собственность Зутера! За одну ночь он перешагнул целое десятилетие.

Саранча

Самый богатый? Нет — самый бедный, самый жалкий, самый разочарованный нищий на земном шаре. Через неделю тайна выдана, женщина — о, эти женщины! — рассказала случайному прохожему и дала ему несколько зернышек. Последствия беспримерны. Тотчас же рабочие Зутера оставляют работу, слесари бегут из кузниц, пастухи бросают стада, виноградари — виноградники, солдаты — оружие, все, словно одержимые, бегут, захватив решета и кастрюли, к лесопилке — вытряхивать золото из песка. На следующую ночь селение покинуто, коровы, которых некому доить, мычат и подыхают, волы ломают загородки и топчут поля, где гибнет зерно в колосьях, сыроварни бездействуют, амбары рушатся, громадный механизм гигантского производства остановился. Телеграф. передает золотую грезу через моря и материки. Люди стекаются из городов, из гаваней, матросы покидают корабли, чиновники — свои места, длинными, бесконечными вереницами тянется с востока, с запада, пешком, верхом, в повозках, поток человеческой саранчи — золотоискатели. Необузданная, грубая толпа, признающая только закон кулака и расправу револьвером, наводняет цветущую колонию. Для них не существует собственности, никто не осмеливается выступить против этих отчаянных. Они режут коров Зутера, рушат его амбары, чтобы построить себе дома, топчут его поля, крадут его машины. Прошла одна ночь — и Иоганн Август Зутер беден, как царь Мидас, задушенный собственным золотом.
Все неукротимее становится беспримерная погоня за золотом, весть распространилась по всему свету, из одного Нью-Йорка отчаливают сто кораблей, из Германии, Франции, Испании прибывают в течение четырех лет несметные толпы авантюристов. Некоторые огибают мыс Горн, более нетерпеливым этот путь кажется слишком длинным, они избирают более опасный, сушей, через Панамский перешеек. Предприимчивая компания строит здесь железную дорогу, тысячи рабочих гибнут от лихорадки, чтобы доставить возможность нетерпеливым завладеть золотом на две-три недели раньше. Через материк тянутся громадные караваны, — люди всех рас и всех национальностей, — и все роются в земле Иоганна Августа Зутера, как в собственных владениях. На территории Сан- Франциско, принадлежащей ему, закрепленной за ним государственной печатью, вырастает со сказочной быстротой город, чужие люди продают друг другу его землю, и ‘Новая Гельвеция’ — наименование его владения, — заглушается магическим словом: Эльдорадо, Калифорния.
Иоганн Август Зутер, вторично обанкротившийся, беспомощно взирает на этот грандиозный посев раздора. Сперва он пытается принять участие в поисках, думая использовать богатство при помощи слуг и товарищей, но все его покидают. И он оставляет золотоносный участок, поселяется на отдаленной ферме ‘Эрмитаж’, ближе к горам, вдали от проклятой реки и злополучного песка. Там его находит, наконец, жена с тремя взрослыми сыновьями, но едва добравшись, она умирает от перенесенных в дороге лишений. Иоганн Август Зутер с тремя сыновьями, имея в своем распоряжении, таким образом, восемь рабочих рук, снова берется за обработку земли, еще раз, с помощью своих сыновей, он пробивается спокойно, неутомимо, пользуясь фантастическим плодородием этого края. Еще раз лелеет он и таит грандиозный план.

Процесс

1850 год. Калифорния входит в состав Соединенных Шатов. Благодаря строгому режиму в одержимой погоней за золотом стране водворяется, наконец, порядок. Анархия подавлена, закон снова вступает в свои права.
И тут Иоганн Август Зутер неожиданно предъявляет требования. Вся земля, на которой построен город Сан-Франциско, утверждает он, принадлежит ему по праву и закону. Государство обязано возместить убытки, понесенные им благодаря хищению его собственности. Из добытого в его земле золота он желает получить свою долю. Начинается невиданный по размерам процесс. Иоганн Август Зутер предъявляет обвинение семнадцати тысячам двумстам двадцати одному фермеру, осевшим на его плантациях, и требует их выселения с захваченной земли, требует двадцать пять миллионов долларов от штата Калифорнии за присвоенные им дороги, каналы, мосты, сооружения, мельницы, которые он построил, требует от Соединенных Штатов двадцать пять миллионов долларов в возмещение убытков, причиненных разрушением принадлежавшего ему имущества, и, кроме того, свою часть золота. Он заставляет старшего сына, Эмиля, окончить юридический факультет в Вашингтонском университете, чтобы вести этот процесс, и тратит громадные доходы со своих новых ферм на то, чтобы питать эту дорогостоящую тяжбу. В течение четырех лет проводит он процесс по всем инстанциям.
15 марта 1855 года выносится наконец приговор. Неподкупный судья Томпсон, высший чиновник Калифорнии, признает требования Иоганна Августа Зутера на землю справедливыми и право его — незыблемым.
В этот день Иоганн Август Зутер у цели. Он самый богатый человек в мире.

Конец

Самый богатый человек в мире? Нет, и еще раз нет, самый последний нищий, самый несчастный, самый придавленный человек. Снова судьба направила против него убийственный удар, удар, сокрушивший его окончательно. В ответ на приговор поднимается целая буря в Сан-Франциско и во всей стране. Десятки тысяч людей объединяются, — все задетые приговором собственники, уличная чернь, всегда готовые к грабежам подонки, они бросаются к зданию суда, поджигают его, отыскивают судью, чтобы расправиться с ним судом Линча, и громадной толпой поднимаются, чтобы разгромить имущество Зутера. Его старший сын, застигнутый бандитами, стреляется, второго убивают, третий спасается, но, возвращаясь домой, тонет. Огненный смерч проходит по Новой Гельвеции. Фермы Зутера сожжены, его виноградники растоптаны, его имущество, его коллекции, его золото разграблены, с немилосердной злобой громадное поместье Зутера обращено в пустыню. Сам Зутер спасается от гибели с большим трудом. От этого удара Иоганн Август Зутер никогда не оправился. Все им созданное уничтожено, его жена, его дети погибли, его ум омрачен, только одна мысль неотступно вспыхивает в затуманенном мозгу: справедливость, процесс.
Целых двадцать лет блуждает старый, слабый рассудком, плохо одетый мужчина вокруг здания суда в Вашингтоне. Там во всех отделениях знают ‘генерала’ в грязном сюртуке и рваных ботинках, требующего свои миллионы. И все еще находятся адвокаты, авантюристы и жулики, которые выманивают его последнее достояние — пенсию — и впутывают его в новый процесс. Он не хочет денег для себя, он ненавидит золото, которое обратило его в нищего, убило трех сыновей, загубило его жизнь. Он требует лишь справедливости и защищает ее с неотступной горечью маньяка. Он обращается в сенат, обращается в конгресс, он становится гернгутером [Протестантская секта последователей Чешских братьев, религиозного течения в Чехии] и завещает все свои права общине, которая раздувает это дело, облачает Зутера в смешную генеральскую форму и таскает несчастного, как пугало, из учреждения в учреждение, от делегата к делегату. Это длится двадцать лет, с 1860 до 1880 года, — двадцать отчаянных, нищенских лет. Изо дня в день он осаждает здание конгресса, служит посмешищем для чиновников, забавой для уличных мальчишек, он — владелец богатейшей страны земного шара, он — на чьей земле стоит ежечасно разрастающаяся вторая столица громадного государства. Но надоедливого человека заставляют ждать, и 17 июля 1880 года в послеобеденный час, на лестнице здания конгресса, он умирает от разрыва сердца, тело нищего убирают. Тело нищего, в кармане которого бумага, обеспечивающая ему и его наследникам законное право на самое крупное состояние в мировой истории.
До сих пор никто из наследников Зутера не предъявил права на его наследство. До сих пор город Сан-Франциско и целое государство стоят на чужой земле. До сих пор не восторжествовала справедливость, и только художник Блэз Сандрар закрепил за забытым Иоганном Августом Зутером основное право исключительной судьбы — право на восторженную память последующих поколений.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека