Отъ редакціи.
РЕАЛИЗМЪ.
РЕАЛИЗМЪ.
Александръ Амфитеатровъ,
В. . Боцяновскій,
М. М. Кояловичъ,
П. И. Пвинъ,
В. А. Тихоновъ.
‘Современникъ’, Кн. I, 1911
От редакции ‘Современника’, Амфитеатров Александр Валентинович, Год: 1911
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Журналъ нашъ получилъ имя ‘Современника’ на случайно, но до дружному общему ршенію всей писательской группы, доставляющей его редакціонную семью. Съ атомъ прославленномъ старомъ имени коротко и ясно звучитъ вся наша будущая пснь: и наше направленіе, и наши нравственныя обязательства, и нашъ общественно-политическій идеалъ.
Немалая претензія!— скажутъ многіе. Да, мы согласны, отвтственная. Но, не смя загадывать, достанетъ ли у насъ способностей и дарованій, чтобы поставить нашъ новый ‘Современникъ’, для второго десятилтія XX вка, на уровень стараго ‘Современника’ шестидесятыхъ годовъ XIX мы принимаемъ твердую присягу на врность его традиціямъ, которыми и создавалась, и отражалась лучшая и успшнйшая эпоха русской общественной эволюціи. Съ врою и надеждою поднимаемъ мы старое гордое знамя и, если оно поколеблется въ рукахъ нашихъ, то — да будетъ намъ стыдно. Ожидаемъ многихъ бурь и испытаній, но безбоязненно смотримъ будущему въ глаза, потому что оно можетъ сломить наши силы, но не увренность, что мы начинаемъ хорошее, честное дло, способное принести пользу русскому народу и помощь передовымъ его рядамъ.
Изъ всхъ девизовъ стараго ‘Современника’, воскрешаемыхъ нашею программою, самое дорогое для насъ — многогранное слово:
Въ художественной литератур, въ критик, въ наук, въ общественности, въ политик мы будемъ строго держаться того реалистическаго міровоззрнія, которымъ неизмнно дышали вс славныя эпохи русскаго прогресса, и тхъ реалистическихъ методовъ, которыми двигался прогрессъ. Никогда не потускнетъ для насъ заповдная память, что отцомъ и основателемъ перваго ‘Современника’ былъ творецъ русскаго художественнаго реализма, самъ великій изъ великихъ, незабвенный нашъ Пушкинъ, а усыновителями и продолжателями ‘Современника’ во второмъ его расцвт явились т огромные умы и силы научно-критическаго реализма, которымъ Россія обязана всмъ первымъ развитіемъ своей публицистической мысли, всми программами своими, на добрыя сорокъ лтъ впередъ. Да не будетъ понято это общаніе, какъ готовность отдаться въ идейное рабство авторитетамъ шестидесятыхъ годовъ. Они для насъ, дйствительно, великіе авторитеты, но не абсолютные. Между нами и ими лежатъ длинною полосою другіе, стихійные, авторитеты, выше которыхъ не знаетъ исторія: время, прогрессъ положительныхъ знаній, органическая жизнь народовъ. Если бы ‘Современникъ’, возобновляемый нами, началъ работу свою на тхъ самыхъ точкахъ, гд судьба оборвала труды Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевскаго, Г. З. Елисева, то былъ бы онъ и не современникъ, и не реалистъ, но старожилъ и классикъ. Не могутъ быть уложены дни живые въ схемы и формулы, вмстительныя для дней отжившихъ. Намъ безконечно дороги эти схемы и формулы, но мы подходимъ къ нимъ съ пятидесятилтнимъ опытнымъ коррективомъ. Мы глубоко уврены, что только реалистическіе методы открываютъ человку прямой и твердый путь къ самоопредленію его въ государств, народ, обществ, семь, природ. Но методы эти, съ тхъ поръ, прошли чрезъ горнило могучихъ идейныхъ битвъ. Энергія полемики съ ними часто осуществлялась не только въ статьяхъ, книгахъ или на каедрахъ тхъ или другихъ отдльныхъ талантовъ, — нтъ, цлыя философскія и соціальныя системы поднимались, за это время, войною на реализмъ, не говоря уже о томъ, какъ настойчиво продолжали свою исконную борьбу съ нимъ системы религіозныя и — любимая утха буржуазной реакціи — искусственно оживленный было мистицизмъ. Методы реализма вышли изъ временныхъ затмній и испытаній своихъ съ тою вчною побдою, которая всегда въ конц концовъ суждена имъ, по самому существу ихъ, но вышли не тождественными съ тмъ, какъ благословили ихъ отцы шестидесятыхъ годовъ. Старые аналитическіе пути успли довести мысль до новыхъ синтетическихъ поврокъ. Огромная работа_народничества, зоркое стояніе ‘на славномъ посту’ H. К. Михайловскаго, марксизмъ восьмидесятыхъ и девяностыхъ годовъ, битвы вокругъ вопросовъ общины, освободительное движеніе начала вка, разслоеніе народной массы посл 1905 года: все это — на міровомъ фон общаго колоссальнаго развитія положительныхъ наукъ и прикладныхъ изобртеній, сопряженнаго съ ними техническаго роста производствъ, и успховъ рабочаго пролетаріата,— дало намъ, русскимъ реалистамъ, опять-таки, серьезные опытные коррективы къ методамъ реалистовъ старыхъ. Настолько, что иныя поправки — въ оптическомъ обман по первому взгляду — иногда кажутся чуть ли не еретическими новшествами. Строгая врность принципу и характеру методовъ — святая обязанность, рабское слдованіе ихъ канвамъ, круговое топтаніе по изъзженнымъ путямъ — способность лишь ‘святой простоты’, sanctae simplieitatis.
Мы не принимаемъ на себя клички ни одной изъ политическихъ партій, опредлившихся въ нашемъ отечеств по разграниченію 1905 года, и заране предупреждаемъ, что употребимъ вс усилія, чтобы избжать полемики партійной, не говоря уже о фракціонной. Мы откровенно заявляемъ, что считаемъ такую полемику дломъ книжническимъ, а не жизненнымъ — очень рдко научнымъ, реально полезнымъ и сколько бы то ни было приложимымъ къ живой жизни. Обыкновенно же, она — результатъ чисто схоластическаго букводетва и постоянный прямой поводъ къ праздному распыленію массъ, всегда и всюду шедшему въ ущербъ общему ходу прогресса и свободы. Не для междоусобной брани, но для единенія, широко открываемъ мы страницы ‘Современника’ всмъ дятелямъ русскаго прогрессивнаго лагеря, мало заботясь о рамкахъ, которыми раздляютъ они свою сплоченность внутри лагеря. Мы считаемъ, что, въ ныншнихъ печальныхъ условіяхъ русской жизни, нтъ такой передовой партіи, которой совсмъ не было бы по дорог съ другой: почти всмъ партіямъ не по дорог съ другими — до исторически вожделннаго конца, но въ начал и даже въ середин пути — всмъ, хоть сколько-нибудь, да по дорог. А было бы утшительнымъ самообманомъ скрывать отъ себя, что послдніе три-четыре года передвинули русскіе пути чрезвычайно далеко назадъ, за эпоху ‘свободъ’. Во множеств лучшихъ органическихъ явленій своихъ жизнь печально возвратилась ‘на первое’ и должна опять сызнова начать уничтоженную работу свою, какъ бобры возстанавливаютъ испорченныя хищниками свои плотины. Нашею задачею, въ содйствіе этой воскрешающей работ, будетъ возстановлять и поддерживать въ обществ, обезлюдвшемъ, истомленномъ, болзненно нервномъ, запуганномъ, память и смыслъ ‘забытыхъ словъ’, духомъ и огнемъ которыхъ получило оно вс свои существующія права и воспитало надежду будущихъ. Мы видимъ, что вновь на очередь всплываетъ старая задача культурной работы надъ обществомъ, ибо оно успло настолько одичать, что опять стали не только возможными, но и объяснимыми тяжкія противопоставленія и распри между идеей народа и идеей интеллигенціи,— распри, изумленными и печальными свидтелями которыхъ были мы въ послдніе два года. Въ дисциплину соціализма ворвались чуждыя ему мистико-аристократическія струи, заставившія рабочихъ подозрительно насторожиться. Хаосъ праваго націонализма осквернилъ и поставилъ вверхъ дномъ самую національную идею, еще хрупко, но уже стройно слагавшуюся всего какихъ-нибудь пять лтъ тому назадъ.
Мы вримъ: сила и благополучіе Россіи строятся на цлости ея государственнаго тла, цлость эта обусловлена благоденствіемъ исторически примкнувшихъ къ ней народовъ, благоденствіе же народовъ созидается неприкосновенностью ихъ наличныхъ самобытныхъ особенностей и гарантированныхъ имъ договорами и законами правъ, съ послдующимъ естественнымъ развитіемъ этихъ особенностей и правъ. Въ этомъ твердомъ убжденіи, мы считаемъ дломъ патріотизма и національнымъ долгомъ своимъ предъ русскою культурою — стоять за единство Россіи, выразившееся въ сказанномъ органическомъ строеніи и охраняемое соблюденіемъ совершеннаго равенства и всесторонняго полноправія всхъ, входящихъ въ составъ ея, народностей. Пути, искусственно измышляемые виртуозами ‘бумажной политики? и механически расчитанные на неодолимость физической мощи и на страхъ слабаго предъ сильнымъ, мы признаемъ недостойными величія Россіи, опасными для ея вншняго могущества, губительными для ея внутренняго прогресса. Литераторамъ изъ народностей русскаго государственнаго состава мы отведемъ постоянное мсто на страницахъ ‘Современника’, какъ въ беллетристическомъ, такъ и въ публицистическомъ отдл журнала- Мы предоставимъ имъ самимъ, въ оригинальныхъ рукописяхъ на родныхъ языкахъ, тщательнымъ переводомъ которыхъ мы озаботимся, познакомить нашихъ читателей съ бытомъ, психологіей, идеалами и надеждами ихъ народовъ, съ этою цлью мы вошли въ сношенія съ многими писателями польскими, малороссійскими, еврейскими, финскими, латышскими, армянскими, грузинскими и т. д., и получили отъ нихъ уже или рукописи, или общанія скораго присыла.
Мы держимся стараго принципа, что строительство цивилизаціи есть строительство свободы. Только культурные народы истинно свободны. Поэтому мы широко откроемъ страницы ‘Современника’ для общедоступной обработки современныхъ вопросовъ по естествознанію, положительнымъ наукамъ, техник, для обзоровъ и изслдованія русской экономической дйствительности, народнаго хозяйства и образованія, права и быта. Въ особенности занимаетъ насъ все, что въ состояніи дать матеріалъ къ познанію новыхъ народныхъ пластовъ, поднятыхъ со дна Руси на дятельную поверхность ея аграрнымъ кризисомъ двухъ послднихъ десятилтій и скоросплыми, бюрократическими мрами, которыя принимались и принимаются къ разршенію этого кризиса. Въ форм ли научнаго изслдованія, въ форм ли публицистической или беллетристической, нами радостно будетъ встрчено всякое опытное, дльное, освдомленное и искреннее слово о на родной жизни подъ скупою и трудною ‘властью земли’, объ исходахъ, которыхъ деревня себ чаетъ, о зоряхъ, которыя она предвидитъ и общаетъ. Земельный вопросъ мы полагаемъ основнымъ въ программ нашего общественнаго отдла.
Когда было разбито русское освободительное движеніе и потерянъ былъ кратковременный выигрышъ четырехъ ‘свободъ’, часть общества, наиболе эгоистическая, оробвшая и усталая, нашла утшительный компромиссъ для своей растерянной совсти во фразистыхъ фальсификаціяхъ подъ литературу и философію, именовавшихъ себя то ‘революціей духа’, то, наоборотъ, ‘революціей плоти’, служившихъ ‘литургію красоты’, искавшихъ убжища въ ‘религіи эстетизму’, смаковавшихъ ‘проблему пола’ и пр., и пр. Редакція ‘Современника’ категорически заявляетъ, что все это странное движеніе она убжденно считаетъ реакціоннымъ, хотя, быть можетъ, и безъ сознательнаго намренія. Реакціонный характеръ движенія былъ тмъ опасне, что свершалось ено подъ маскою свободолюбивыхъ криковъ, заимствованныхъ изъ стараго романтическаго словаря, и, такимъ образомъ, до нкоторой степени создавало развратъ моральной провокаціи,— и это какъ разъ въ то самое время, какъ разные Азефы съ К, усердствовали развратить общество, провокаціей политической. Подъ эгидою движенія этого, самозванно окрестившаго себя слишкомъ большимъ именемъ ‘индивидуадизма’, въ жизнь русскаго общества вошелъ — врнйшій слуга и надежнйшій факторъ всякой реакціи — мистицизмъ, съ неизмнными спутницами своими — научнымъ невжествомъ, схоластическою діалектикою и литературной порнографіей. Никто энергичне насъ не встанетъ на защиту ‘свободы пола’. Вдь первыя русскія псни о ней завщаны намъ старымъ ‘Современникомъ’ шестидесятыхъ годовъ, и для нея немало уже поработали на своемъ вку многіе изъ перечисленныхъ ниже сотрудниковъ ‘Современника’ новаго. Но мы отказываемся узнать ‘свободу пола’ въ томъ отвратительномъ закрпощеніи человка половой его функціи, къ которому свелись и общественная проповдь, и этическій катехизисъ россійскихъ послдневолюціонныхъ ‘индивидуалистовъ’. Между этими мнимо ‘модернистскими’, ибо до дряхлости старческими, теченіями и ‘Современникомъ’ мы кладемъ рзкую отграничительную черту. Ни ихъ мистицизму, ни ихъ порнографіи, ни ихъ искаженному мнимо-русскому языку къ намъ дороги не будетъ.
Врные реалистическому принципу, мы признаемъ дйствительность подлежащею изображенію въ томъ вид, какъ она существуетъ и какъ требуетъ того ея типическая правда. Для насъ не существуетъ ‘грязнаго’ сюжета, если его развитія требуетъ идейная необходимость, здравая логика изображенія. Но — какъ сказалъ поэтъ: ‘неволя заставитъ. пройти черезъ грязь — купаться въ ней свиньи лишь могутъ’. Послдователи трезвой школы, учившей писать жизнь, какъ она есть, и все извинявшей въ литератур, кром позы и лжи, мы отнюдь не собираемся обращать журналъ нашъ въ училище цломудрія. Но мы отказываемся врить, чтобы ‘огромно несущаяся жизнь’ русская сведена была къ сплошному бреду половой неврастеніи, и чтобы бреды эти достойны были чьего-либо вниманія, кром психіатровъ, обязанныхъ ихъ выслушивать по профессіи. Мы отвергаемъ общность, серьезность и самую надобность жизни, обращенной въ неврастеническое смакованіе обоего пола распутствъ, и отрицаемъ художественность пера, кисти и карандаша, отдающихъ себя на служеніе такому бредовому смакованію. Коллективъ жизни-существуетъ дружною энергіей здоровыхъ умовъ, а не заразною мыслью похотливыхъ, больныхъ, извращенныхъ эгоистическими мечтами. Таково наше отношеніе къ порнографіи, подъ какими бы ‘философскими’, ‘эстетическими’ и даже, якобы ‘соціологическими’ соусами она ни подавалась. Наслаждайся симъ кушаньемъ желающій,— гд-хочетъ, на нашемъ стол онъ его не найдетъ.
Обезпеченная литературнымъ матеріаломъ, редакція ‘Современника’ не гонится за безконечнымъ расширеніемъ своего сотрудническаго списка и больше будетъ заботиться о сплоченности своей редакціонной семьи, чмъ о непремнномъ ея увеличеніи. Свои приглашенія редакція ‘Современника’ длаетъ по строго обдуманной систем, обращаясь лишь къ тмъ лицамъ и выбирая лишь т произведенія, въ коихъ она чувствуетъ органическую связь съ своею программою. Что касается случайнаго сотрудничества со стороны, мы будемъ сердечно рады и широко гостепріимны каждому живому и талантливому слову, которое самостоятельно придетъ на помощь нашимъ задачамъ. Но никакая мода на ‘громкое имя’, никакой рыночный успхъ даже самаго ‘ходового’ литератора не будутъ для насъ убдительны, чтобы, въ угоду имъ, уступить изъ программы своей хотя бы іоту. Мы выносили эту программу годами долгихъ размышленій, заплатили за нее цною многихъ испытаній, она — экзаменъ и исповданіе вры нашей. Превратить журналъ свой въ альманахъ или ‘парламентъ мнній’ мы никогда не согласимся.
Мы приложимъ вс старанія, чтобы избгать тхъ яркихъ и озлобленныхъ полемикъ ради полемики, которыя, къ сожалнію, такъ часты въ нашей современной журналистик, возникая изъ личныхъ или маловажныхъ и чисто вншнихъ фракціонныхъ причинъ. Мы просто таки не имемъ ни времени, ни свободнаго мста въ журнал для праздныхъ ратоборствъ словоизвитія и не находимъ никакого удовольствія и надобности въ томъ, чтобы доказывать людямъ, которымъ, вдругъ, не понравится форма нашихъ носовъ, что они ничего въ носахъ не понимаютъ, и носы у насъ — самые римскіе и греческіе. Намъ предстоитъ слишкомъ большая и глубокая положительная работа, чтобы мы имли право тратить энергію на мелкую и поверхностную возню съ ‘охотниками до журнальной драки’, имя же имъ легіонъ. Не вынужденные къ тому крайнею необходимостью, мы никогда перчатки къ подобному бою не подымемъ. Другое дло — полемика идей и методовъ, критическій обмнъ серьезной мысли, встрчныхъ ученій, дискуссія теоретическихъ взглядовъ и прикладныхъ выводовъ. Отъ этой полемики мы никогда не будемъ отказчиками, для того и издаются журналы, чтобы изъ столкновенія мнній рождалась истина.
Въ критической, фельетонной и сатирической частяхъ ‘Современника’ читатели, вроятно, замтятъ со временемъ систематическое замалчиваніе нкоторыхъ общеизвстныхъ именъ, прославленныхъ по Россіи безобразными выходками ихъ обладателей, хотя найдутъ и дянія послднихъ, и характеристики ихъ самихъ или имъ подобныхъ. Эта система ршена редакціей, какъ единственный возможный шанс къ тому, чтобы обличеніе не служило, вмсто гласности на лицо, гласности наизнанку: не становилось бы орудіемъ Геростратовой славы. Вдь, ея эпидемія разлилась по Россіи прямо таки будто океанъ-море! Тысячи благоглупостей, шутовскихъ наглостей и клоунадъ, позорящихъ нашу современность, обязаны своимъ происхожденіемъ только чрезмрному общественному вниманію, какого удостоиваются ихъ герои. Такъ — на трибун Государственной Думы. Такъ — на порнографическомъ рынк, гд именная брань служитъ адресомъ, подъ которымъ торгуетъ своимъ товаромъ порнографъ. Такъ — въ реакціонной печати, содержанія которой, по отсутствію у нея читателей, никто бы никогда и не зналъ, если бы лвая печать, въ полемическомъ задор, не слишкомъ усердно ее перепечатывала въ широко распространенныхъ своихъ органахъ, создавая тмъ Геростратовы имена на почв Геростратовыхъ словъ и поступковъ. Попробуемъ освщать факты и слова такимъ образомъ, чтобы авторовъ и героевъ своихъ они указывали пальцемъ легко, но не длали бы утхи ихъ безстыжему самодовольству — пусть позоръ свой Геростратъ русскій вкушаетъ вполн, а славы, что это онъ сжегъ Діану Эфесскую,— нисколько.
Въ первой книжк ‘Современника’ читатель не найдетъ одного постояннаго отдла другихъ русскихъ журналовъ: стиховъ. Сознаемся, что для второй книжки въ отдлъ этотъ, покуда, также ничего не намчено. Это не значитъ, чтобы мы принципіально отказывались отъ помщенія поэтическихъ опытовъ. Но должны съ откровенностью признать, что, при современномъ упадк русскаго поэтическаго творчества, мы смотримъ весьма скептически и на возможность, и на надобность этого отдла. Изъ незначительнаго количества русскихъ Стихотворцевъ, обнаружившихъ наличность настоящаго поэтическаго таланта, большинство отдлено отъ насъ или политическимъ разномысліемъ, или мистическимъ міросозерцаніемъ девяностыхъ годовъ, или наконецъ, просто привычною тсною связью поэта съ другою редакціей. Печатать же, подъ именемъ стиховъ, т короткія, спотыкающіяся строки, злоупотребленіе которыми называлось русскою поэзіей въ 1900—1910 г.г., мы полагаемъ занятіемъ не только совершенно празднымъ, но и не совмстнымъ съ достоинствомъ журнала. Но, конечно, мы будемъ счастливы пойти на встрчу каждой новой, истинно поэтической мысли, выкованной въ строгую выдержанность формъ, согласныхъ съ высокимъ уровнемъ требовательно разработанной техники русскаго стиха и съ простымъ, но неисчерпаемымъ богатствомъ русскаго поэтическаго языка. Особенно, если мысль поэта сопряжена будетъ съ огнемъ гражданскаго чувства, столь необходимаго переживаемой нами эпох.
Вотъ немногія общанія, указанія и общія замчанія о план нашего ‘Современника’, которыя мы сочли нужнымъ предпослать изданію. Мы очень хорошо сознаемъ, что оставляемъ много недоговоренностей и матеріала для догадокъ и недоразумній. Но другъ-читатель хорошо пойметъ, что не наша въ томъ вина, но временъ, нами переживаемыхъ, а врагъ-читатель, все равно,— мало, что недоговоренности по своему договоритъ, но еще и такого, чего мы и въ мысляхъ не держали, отъ себя придумаетъ. Поэтому — довольно. Остальное скажутъ имена нашихъ сотрудниковъ и помщаемыя въ ‘Современник’ ихъ произведенія.
Дло наше товарищеское, сладилось быстро, и эта спшность не могла не отозваться на выпуск перваго No отсутствіемъ нкоторыхъ, весьма желанныхъ и предположенныхъ для него, статей: кое-кто запоздалъ съ доставкою рукописей, другія работы потребовали соглашенія между авторомъ и редакціей и новой соотвтственной передлки, такъ что пришлось ихъ отложитъ на 2-й и 3-й номеръ. По этимъ же причинамъ, а также изъ-за обилія назначеннаго для январьской книги матеріала и по независящимъ обстоятельствамъ, редакція вынуждена, къ крайнему сожалнію отложить объявленные на No 1: статью Е. Колосова — ‘H. К. Михайловскій, какъ критикъ органической теоріи общества’, ‘Провинціальныя картинки’ — Е. И. Чирикова и ‘Сверчокъ’.
Фактическими сотрудниками, статьи которыхъ явятся въ первыхъ трехъ книжкахъ журнала ‘Современника’, въ настоящее время состоятъ: А. В. Амфитеатровъ, М. А. Антоновичъ, В. Я. Богучарскій, В. . Боцяновскій, В. В. Водовозовъ, Е. Н. Водовозова, Ф. В. Волховской, В. В. Воронцовъ, Н. А. Геккеръ, М. Горькій, В. Е. Жаботинскій, И. Зангвилль, И. Н. Кашинцевъ, K. Р. Качаровекій, Е. Е. Колосовъ, М. И. Коцюбинскій, М. М. Кояловичъ, Г. А. Лопатинъ, I. Д. Лукашевичъ, И. И. Р—ва, И. Д. Сургучевъ, В. А. Тихоновъ, гр. Ал. Н. Толстой, Е. Н. Чириковъ, Шоломъ-Алейхемъ, Т. Л. Щепкина-Куперникъ.
Редакціонно-издательскій комитетъ