Н. А. ЛЕЙКИНЪ.
ШУТЫ ГОРОХОВЫЕ
КАРТИНКИ СЪ НАТУРЫ.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., д. No 2,
1879.
ОТЪ ПЕТЕРБУРГА ДО КОЛПИНА.
ОТЪ ПЕТЕРБУРГА ДО КОЛПИНА.
От Петербурга до Колпина, Лейкин Николай Александрович, Год: 1879
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Въ вагонъ третьяго класса, стоявшій на петербургской станціи Николаевской желзной дороги, загнали уже народъ. Тсно, душно, пахнетъ тулупомъ, сапогами, какою-то затхлою сыростью. Пассажиры самые разношерстные. Кого только тутъ нтъ. Монахъ съ сборной книжкой, мужики съ пилами въ чехлахъ, пьяный мастеровой въ синемъ кафтан съ наваченнымъ задомъ и съ гармоніей въ рукахъ, баба съ груднымъ ребенкомъ, солдатъ, стриженая двушка въ очкахъ и клеенчатой шляп, и околоточный и пр. и пр. Ждутъ третьяго звонка. На одной изъ скамеекъ у окна пріютился молодой человкъ съ русой бородкой, въ конфедератк, въ нарядной коротенькой дубленк и въ высокихъ сапогахъ. Какъ разъ противъ него сидитъ чуйка съ клинистой бородкой. Шея его обвязана гаруснымъ шарфомъ и согнута на бокъ. По временамъ онъ держится за нее и стонетъ. Молодой человкъ въ дубленк смотритъ на него въ упоръ.
— Нездоровы?— спрашиваетъ онъ — Даже ужасти!— отвчаетъ чуйка.— Теперича шею вотъ въ этомъ самомъ хомутномъ мст словно кто тюрпугомъ… Такъ и винтитъ. И въ голову какъ-бы кто полномъ… Распрямиться не могу. Ой!..
— Это у васъ ревматизмъ.
— Неумытый его знаетъ, что такое, а только деретъ. Справляли мы тутъ престолъ у земляковъ, ну, я и залегъ хмльной на окно спать, проснулся — страсти подобно. Охъ!
— Надуло сильно. Надо холодомъ лчиться, льдомъ, снгомъ. Со мной на охот тоже нсколько разъ бывало. Ночуешь какъ попало, ну, и схватишь ломоту,— разсказываетъ молодой человкъ. Да вотъ что,— прибавляетъ онъ:— возьмите сейчасъ мдный пятакъ, положите его къ холодному стеклу и какъ онъ сдлается холодный — прикладывайте къ больному мсту.
— Поможетъ?
— Сейчасъ облегченіе получите.
Чуйка разматываетъ шарфъ, беретъ пятакъ, и нахолодивъ его на мерзломъ стекл, прикладываетъ къ ше. Молодой человкъ достаетъ книгу и начинаетъ читать. Прошло минуты дв.
— Баринъ, господинъ,— говоритъ чуйка.— А, вдь, ломота-то прошла и по голов не бьетъ, и шея распрямляется! Во!
— Ну, и отлично. Я по опыту…— отвчаетъ тотъ.
— И какъ чудесно! Просто какъ рукой сняло!— продолжаетъ чуйка.— Ну, теперь и водочки дербалызнуть можно, а то, врите-ли, и не тянетъ къ ней.
Онъ достаетъ полштофъ изъ кармана, булькаетъ черезъ горлышко добрую порцію, и вставъ съ мста, начинаетъ ходить по вагону. Третій звонокъ. Поздъ трогается.
Молодой человкъ продолжаетъ читать. А чуйка, слегка захмлвъ, разсказываетъ всмъ и каждому о своемъ избавленіи.
— Докторъ, настоящій докторъ… И главное дло простой, примтами лчитъ! Въ одинъ мигъ!— доносятся до ушей молодаго человка возгласы чуйки.
На него указываютъ пальцами. Мало-по-малу онъ длается героемъ вагона. Къ нему подсаживается баба съ ребенкомъ.
— Прости, родименькій. На, вотъ, бараночекъ связочку прежде всего,— говоритъ она.— Дитя у меня животомъ мается. Теперича какъ вдаритъ, инда взвизгнетъ, посинетъ весь и давай ревть…
— Я, матушка, не докторъ, я не лчу,— въ недоумніи отвчаетъ молодой человкъ.— Возьми свои баранки.
— А сосда-то сей-часъ вылчилъ. Помоги и намъ. Пробовала я и медомъ его передъ печкой мазать…
— Сосду я такъ, къ слову… Общеизвстное средство…
— Ну, и намъ къ слову это средство. Ребенокъ махонькій, долго-ли до грха? На вотъ еще двугривенничекъ.
— Повторяю теб, что я не лчу. Оставь меня, дай читать.
Баба со вздохомъ поднимается съ мста.
— Ну, что? Не принялъ?— встрчаетъ ее вопросомъ мастеровой съ гармоніей.— А все отъ того, что питерской снаровки не знаешь… А меня вотъ сейчасъ приметъ.
— Ваше высокоблагородіе, будьте къ мастеровому человку въ благосклонномъ благоутробіи,— говоритъ онъ, подсаживаясь къ молодому человку.— У меня вотъ въ поясахъ ной происходитъ. Теперича, какъ вотъ одинъ глазъ прищурю и понатужусь — хуже, даже подчасъ смерти подобно… Только виномъ и спасаюсь. Но, помилуйте — раззоренье. Иной день на полштофъ не выработаешь… Явите божескую милость… Пользовалъ меня тутъ одинъ коновалъ лошадиной пной съ кирпичемъ…
— Голубчикъ, я не докторъ, я не лчу,— отрывается отъ чтенія молодой человкъ.
Мастеровой грозитъ ему пальцемъ.
— Врешь, баринъ! Лчишь! А только ты свое благоутробіе на бднаго человка не хочешь показать.
— Оставь меня, мой милый, дай мн почитать. Иди и садись на свое мсто.
— Что-жъ, я пойду,— обидчиво произноситъ мастеровой и встаетъ.— А только я къ теб лаской, а ты брыкаешься. Погоди и самого скрючитъ. Вдь знахари-то сами себя лчить не могутъ.
— Что взялъ?— дразнятъ садящагося на свое мсто мастероваго.— Протурили?
— И вовсе не протурили! А просто я его уважать не хотлъ.
Проходитъ минутъ пять. Противъ молодаго человка садится жирный купецъ въ енотовой шуб и начинаетъ тяжело вздыхать. Потомъ дышетъ на стекло вагона и выводитъ на немъ пальцемъ вавилоны, а самъ косится на молодаго человка.
— Сна нтъ у меня,— произноситъ онъ, наконецъ, обращаясь къ нему.— Потомъ пужаюсь всего. Какъ заведу глаза — сейчасъ либо черти, либо вдьмы съ зелеными хвостами, а то такъ, просто, голыя мертвыя тла по горниц носятся и холодъ отъ нихъ.
Молодой человкъ поднимаетъ голову отъ книги и улыбается.
— Да мн-то что-же, наконецъ, за дло?— восклицаетъ онъ.
— Какъ что? Да вдь вы докторъ? Простыми средствами лчите.
— Такой-же докторъ, какъ и вы сами…
Купецъ задумывается.
— Послушайте, господинъ: мы и зелененькую дать въ состояніи, ежели вы простыми средствами… У насъ домъ на Обводной канав.
— Оставьте вы меня въ поко!
— И записку насчетъ жильной крови дать не можете?
— Уйдите пожалуйста.
Купецъ поднимается съ мста.
— И купца прогналъ,— толкуютъ въ вагон.
Черезъ десять минутъ передъ молодымъ человкомъ садится монахъ и начинаетъ разуваться.
— Аще странному человку поможешь…— начинаетъ онъ.
— Вамъ что?
— Рана вотъ у меня, ваше боголюбіе, на ног…
— Это истинное наказаніе! оставьте меня въ поко! Я не лчу! Я не докторъ! И дернуло меня!
Еще черезъ нсколько минутъ на мст монаха сидитъ уже женщина въ ковровомъ платк на голов.
— А заочно вы, господинъ докторъ, лчите? Мужъ у меня на прошлой недл сверзился съ лстницы… Аккуратъ въ Михайловъ день. Съ имянинъ отъ кума хмльной шелъ!
— Боже мой! Боже мой!— чуть не скрежещетъ зубами молодой человкъ.— Послушайте, долго вы вс здсь будете меня мучить?
Глаза его сверкнули.
— Уйду, уйду! Простите!.. Я думала, что для женскаго пола…— бормочетъ испугавшаяся женщина и отскакиваетъ прочь, но на ея мсто сейчасъ-же садится околоточный.
— Билетъ отъ медицинскаго департамента на дозволеніе заниматься медицинской практикой имете?— прямо и безъ обиняковъ, спрашиваетъ онъ.
— Ничего я не имю. Послушайте, вы неглупый человкъ…
— А какъ-же сейчасъ тутъ пассажира вылчили? Знаете-ли, что по сил статьи…
Раздается свистокъ. Поздъ останавливается. ‘Станція Колпино!’ — возглашаетъ кондукторъ. Молодой человкъ хватаетъ свой багажъ и бжитъ въ другой вагонъ.
— Баринъ! Господинъ! Господинъ докторъ!— кричатъ ему въ слдъ, но онъ не оборачивается.