ОТЪ ГРЕКОВЪ ДО ДАРВИНА.
ОТЪ ГРЕКОВЪ ДО ДАРВИНА.
Историческій очеркъ идеи развитія органическаго міра. Генри Осборна *).
Проф. Н. Холодковскій.
‘Міръ Божій’, No 10, 1895
От греков до Дарвина, Холодковский Николай Александрович, Год: 1895
Время на прочтение: 10 минут(ы)
*) ‘From the Greeks to Darwin. An outline of the Development of the Evolution idea’ Columbia University Biological Series. I. B. Henry Fairfield Osborne. New-York. (Macmillian and Со). Отзывъ объ этой замчательной книг былъ помщенъ у насъ въ майской книг въ отдл ‘Новыя иностранныя книги’.
Только съ шестидесятыхъ годовъ, со времени появленія книги Дарвина ‘Origin of species’, идея о постепенномъ, племенномъ развитіи органическаго міра перестала быть чмъ-то въ род праздной фантазіи, интересующей лишь немногихъ ученыхъ чудаковъ и философовъ и отвергаемой какъ громаднымъ большинствомъ жрецовъ науки, такъ и читающею публикой вообще, послдняя, впрочемъ, до Дарвина мало что и слыхала о генеалогической связи животныхъ и растительныхъ формъ между собою. И, однако же, идея генеалогическаго развитія животныхъ и растительныхъ формъ не вышла прямо изъ-подъ пера Дарвина, какъ вооруженная Минерва изъ головы Юпитера, а была подготовлена рядами поколній мыслящихъ изслдователей природы, Дарвинъ только, такъ сказать, низвелъ ее изъ облаковъ на землю, придалъ ей опредленную, всмъ понятную, форму и обставилъ ее массою убдительныхъ доказательствъ. Предшественниковъ Дарвина и вообще исторію развитія идеи эволюціи мало кто знаетъ, чмъ отчасти и объясняется, съ одной стороны, приписываніе Дарвину самаго созданія эволюціонной теоріи вообще, съ другой — взведеніе на него обвиненій, направленныхъ по ложному адресу. Поэтому, нельзя не привтствовать появленія книги Осборна, въ которой, при небольшомъ объем, собрано и популярно изложено все существенное по исторіи развитія эволюціонной идеи.
Съ тхъ поръ, какъ начался историческій періодъ жизни человчества, начало проявляться и стремленіе человческаго ума познать окружающую природу. Первые мыслители были, вмст съ тмъ, первыми естествоиспытателями и первыми натурфилософами. Здсь на первомъ план стоятъ, конечно, древніе греки, а за ними римляне и арабы. Этотъ періодъ развитія эволюціонной теоріи, продолжающійся отъ 640 года до P. X. и до 1600 года посл P. X., Осборнъ называетъ періодомъ ‘угадыванія законовъ природы’. Затмъ слдуетъ періодъ ‘толкованія природы’ или періодъ ‘философской эволюціи’, въ которомъ умы изслдователей освобождаются отъ греческихъ традицій и пытаются самостоятельно уловить законы, управляющіе органическимъ міромъ. Основывается натурфилософская школа среди естествоиспытателей, а равно и философы-метафизики, какъ Лейбницъ, Кантъ, Шеллингъ,— создаютъ свои теоріи мірозданія. Этотъ періодъ длятся въ теченіе двухъ столтій (1600—1800 г. посл P. X.). Третій періодъ (1800—1858) отличается быстрымъ развитіемъ индуктивнаго мышленія и обширными успхами описательныхъ и морфологическихъ наукъ (ботаники, зоологіи, палеонтологіи). Въ теченіе этого періода обнаруживается упадокъ умозрительной біологіи, параллельно развитію фактическою знанія. Только время отъ времени проскальзываютъ попытки возродить теорію эволюціи,— но попытки эти не имютъ успха и самая идея преемственности развитія кажется дискредитированною. Наконецъ, четвертый періодъ начинается съ появленія Дарвинова сочиненія ‘О происхожденіи видовъ* (1858) и съ этого времени идея эволюціи быстро завоевываетъ себ прочное положеніе: спорятъ уже не о томъ, существуетъ ли вообще преемственное развитіе, а о томъ, какъ лучше объяснить его съ помощью той или другой теоріи.
Таковъ, въ самыхъ общихъ чертахъ, путь, пройденный эволюціоннымъ ученіемъ съ глубокой древности до нашихъ дней. Замчательно, однако, что уже у самыхъ древнихъ эволюціонистовъ мы находимъ элементы тхъ мыслей и теорій, которыя получили боле опредленную форму, а вмст съ тмъ и боле широкое значеніе только въ позднйшее время. Здсь мы встрчаемся въ области умозрительнаго знанія съ тмъ же явленіемъ, которое замчается и въ описательныхъ наукахъ, извстно, напр., что Аристотель зналъ уже такіе факты, какъ двственное происхожденіе трутней и животную природу губокъ,— факты, получившіе признаніе только въ нашемъ, девятнадцатомъ вк. Выдающіеся умы подмчаютъ и обобщаютъ многое, что совершенно незамтно и непонятно для посредственности, составляющей господствующую массу, и банальная фраза ‘ничто не ново подъ луною’ служитъ, въ сущности, выраженіемъ постоянной, хотя и не всегда очевидной, преемственности въ развитіи человческой мысли и человческаго знанія.
Изъ греческихъ философовъ, строившихъ теоріи о происхожденіи міра и тварей, алесъ и Анаксимандръ первые старались отршиться отъ миологическихъ объясненій. алесъ считалъ воду за начало всхъ вещей и его можно, слдовательно, считать какъ бы пророкомъ современныхъ намъ воззрній на водные, морскіе организмы, какъ на самые древніе, первичные. Съ этой точки зрнія прославилъ его и поэтъ-натурфилософъ Гёте во второй части своего ‘Фауста’. Анаксимандръ высказалъ предположеніе, что земля (начало всхъ вещей, по его мннію) была первоначально въ жидкомъ состояніи, почему его нкоторые считаютъ пророкомъ космогоническихъ идей Канта и Лапласа. Ученіе Анаксимандра о происхожденіи собственно организмовъ было весьма причудливо, такъ, онъ предполагалъ, что животная жизнь началась съ появленія людей, которые развились изъ зародышей, заключенныхъ въ роговыя капсулы, плававшія въ мор и т. д. Анаксименъ и Діогенъ (позднйшіе философы іонійской школы) считаются основателями натурфилософскаго ученія о первичной слизи (Urschleim Окена и другихъ), изъ которой возникли, путемъ самозарожденія, животныя и растенія. Подобныя же теоріи были защищаемы и философами элеатической школы — Ксенофаномъ и Парменидомъ, За ними выступили на сцену боле смлые философы, матеріалисты древности — Гераклитъ, Эмпедоклъ, Демокритъ, Анаксагоръ. Гераклитъ положилъ основу ученія о вчномъ движеніи матеріи, какъ основномъ закон природы. Эмпедоклъ не довольствовался одними умозрніями, а длалъ и нкоторыя собственныя наблюденія, напр., эмбріологическія, — разумется, въ самой грубой форм. Защищая ученіе о самозарожденіи организмовъ, онъ въ въ то же время былъ ршительнымъ сторонникомъ идеи постепеннаго развитія. Организмы, по его мннію, появились не сразу въ готовомъ вид, какъ мы ихъ теперь встрчаемъ, а развились изъ боле простыхъ формъ. Въ частностяхъ его теорія эволюціи была, однако, причудливо-фантастична и даже уродлива. Такъ, животныя появились, по его ученію, отдльными частями: головы безъ затылка, руки безъ плечъ и т. д., эти отдльныя части, повинуясь соединяющему закону любви, искали другъ друга и слагались въ цлыя животныя, причемъ соединенія эти происходили чисто случайно, такъ что образовались, напр., чудовища въ вид животныхъ съ человчьими головами, многоглавыя твари и т. д. Этимъ Эмпедоклъ, быть можетъ, хотлъ объяснить появленіе миологическихъ чудовищъ — кентавровъ, сиренъ и проч., въ существованіе которыхъ врили древніе. Но эти уродливыя твари, по ученію Эмпедокла, были неспособны къ продолжительному существованію и вскор вымерли, уступивъ мсто боле гармонично-устроеннымъ существамъ. Въ этой части своего ученія Эмпедоклъ является предтечею теоріи естественъ наго подбора, которая также признаетъ вымираніе, вслдствіе борьбы за существованіе, неприспособленныхъ существъ и переживаніе приспособленныхъ. Демокритъ, также сторонникъ идеи постепеннаго развитія организмовъ, основалъ ученіе о приспособленіяхъ (къ извстнымъ условіямъ и цлямъ) отдльныхъ частей организмовъ. Анаксагоръ развилъ эту идею дале и считается основателемъ телеологіи (ученія о цлесообразности въ устройств организмовъ). Онъ училъ, что первоначальный хаосъ раздлился на холодную массу и теплый эиръ, изъ первой возникли вода, земля и минералы (неорганическая природа), изъ второго — воздухъ и плававшіе въ немъ зародыши растеній и животныхъ (также и человка), развившіеся затмъ цлесообразно подъ управленіемъ верховнаго разума.
Въ лиц Аристотеля греческая наука и философія достигли своего высшаго выраженія. Оставляя въ сторон изложеніе его громадныхъ заслугъ въ области чисто фактическаго званія, здсь умстно будетъ охарактеризовать его лишь какъ ученаго-философа, главнымъ образомъ со стороны его отношенія къ эволюціонной иде. Аристотель былъ несомннно эволюціонистъ въ томъ смысл, что онъ признавалъ полнйшую постепенность въ развитіи природы. Первая стадія этого развитія — неорганическая матерія, которая, путемъ прямого преобразованія, переходитъ въ матерію органическую, живую. Растенія боле оживлены, чмъ минералы, и мене, чмъ животныя, между животными и растеніями стоятъ зоофиты или животворастенія (полипы, губки), а высшую форму организмовъ представляетъ человкъ. Все это развитіе совершается вслдствіе вложеннаго въ природу стремленія къ совершенствованію, ничто не происходитъ случайно и все подчинено извстной цли, которая поставлена разумомъ — первою причиною всхъ вещей. Причинность въ природ Аристотель понимаетъ нсколько метафизически. Главныхъ причинъ онъ принимаетъ четыре: первая изъ нихъ — физическая матеріальная причина, или сама матерія, вторая — физическая формальная причина, или сила закона совершенствованія, третья — абстрактная конечная причина, или приспособленіе, стремленіе къ польз или благу, и, наконецъ, четвертая и самая главная — производящая причина, первоначальный двигатель или Божество. Вс несовершенства природы Аристотель приписываетъ борьб между матеріальною а формальною причиною, между матеріею и формою. Ученіе Эмпедокла онъ отвергаетъ со всею ршительностью, слдовательно, по своимъ идеямъ, онъ боле всего приближается къ тмъ изъ эволюціонистовъ XIX вка, которые отвергаютъ или ставятъ на задній планъ идею естественнаго подбора, а главное значеніе придаютъ внутреннимъ силамъ организмовъ (Негели).
Посл Аристотеля языческая древность не произвела ни одного выдающагося самостоятельнаго мыслителя въ области естествознанія, т изъ ученыхъ и философовъ, которые касались вопросовъ о происхожденіи природы вообще и организмовъ въ частности,— лишь повторяли идеи Эмпедокла, Демокрита и другихъ древнихъ мудрецовъ. Напр., знаменитая поэма римскаго писателя Лукреція ‘De natura rerum’ воскресила и популяризировала теорію Эмпедокла. Когда христіанство стало пріобртать все боле прочную почву и, наконецъ, сдлалось господствующею религіею,— первые христіанскіе философы, отцы Церкви, также приняли участіе въ обсужденіи коренныхъ вопросовъ о происхожденіи и развитіи природы. Такъ, св. Августинъ былъ въ нкоторой степени эволюціонистомъ, онъ признавалъ, напр., что бываютъ два рода зачатковъ живыхъ существъ: видимые, вложенные Создателемъ въ извстныхъ животныхъ и растенія, и невидимые, которые становятся дятельными лишь при извстныхъ вншнихъ условіяхъ (напр., при опредленной температур), и тогда могутъ дать начало новымъ животнымъ и растеніямъ. Но идеи эти не полу, чили большаго распространенія, вслдствіе общаго упадка наукъ въ конц древнихъ вковъ и въ средніе вка. Только арабы, сдлавшіеся хранителями и почитателями научнаго достоянія языческой древности, продолжали культивировать науки и, въ томъ числ, теорію эволюціи (Авиценна, Абубакеръ и др.). Изъ христіанскихъ философовъ только Джіордано Бруно (въ XVI столтіи) заявилъ себя ршительнымъ эволюціонистомъ, причемъ воззрнія его были заимствованы у Аристотеля и арабовъ: одновременно съ нимъ знаменитый богословъ Францискъ Суарицъ энергически выступилъ на защиту теоріи отдльнаго сотворенія каждаго вида животныхъ и растеній, равно какъ и на защиту буквальнаго (не аллегорическаго) толкованія Священнаго’Писанія.
Въ конц XVI и начал XVII столтія наступило, наконецъ, пробужденіе науки и свободной мысли отъ многовковаго сна. Знаменитый англійскій философъ Бэконъ, основатель индуктивнаго метода, первый возсталъ противъ чрезмрнаго поклоненія авторитету древнихъ, рекомендуя самостоятельное изслдованіе и мышленіе. Въ своемъ Novum Organon онъ касается, между прочимъ, и біологическихъ вопросовъ, высказывая предположеніе о возможномъ превращеніи видоизмненій — въ новые виды. Въ Nova Atlantis онъ проектируетъ научный институтъ, въ которомъ производились бы опыты надъ превращеніями органовъ и изслдовались бы условія измняемости видовъ и образованія варіацій. Дальше этихъ общихъ положеній или, врне, вопросовъ, Бэконъ, однако, не шелъ, но и то важно, что уже въ начал XVII столтія идея измняемости видовъ допускалась и до извстной степени обсуждалась независимыми умами. Декартъ въ своихъ ‘Основахъ философіи’ также заявляетъ себя боле или мене эволюціонистомъ, говоря, что допущеніе немногихъ простыхъ основъ, изъ которыхъ развились небесныя тла, земля и весь видимый міръ,— даетъ намъ лучшее пониманіе природы вещей, чмъ если мы допустимъ происхожденіе всхъ вещей сразу въ томъ вид, какъ они намъ являются теперь. Лейбницъ, основатель нмецкой натурфилософіи, былъ смле въ своихъ тезисахъ и выводахъ. Онъ утверждалъ, во-первыхъ, непрерывность органическаго развитія, а во-вторыхъ, идею постояннаго и постепеннаго совершенствованія отъ монадъ до человка. Онъ прямо говорить о безчисленныхъ варіаціяхъ видовъ, о промежуточныхъ формахъ между видами и рекомендуетъ изученіе аналогій въ строеніи различныхъ организмовъ для установленія связи между ними. Точно такъ же и у другихъ философовъ XVII и XVIII вка (Спиноза, Юмъ и др.) проскальзываютъ эволюціонистскія мысли. Высшей своей точки умозрительная философія природы достигла въ твореніяхъ знаменитаго Канта, который въ своей ‘Общей исторіи природы’ признавалъ, что вся природа подчинена дйствію естественныхъ (механическихъ) причинъ, но въ позднйщихъ своихъ сочиненіяхъ отстаивалъ мысль, что для органической природы необходимо допустить особыя причины и силы, и что объяснять ее исключительно механическими принципами даже абсурдно. ‘Нелпо было бы надяться,— говоритъ Кантъ,— что нкогда явится новый Ньютонъ, который могъ бы сдлать намъ понятнымъ хотя бы произростаніе листа травы съ помощью однихъ естественныхъ законовъ, не управляемыхъ никакимъ намреніемъ, мы должны признать это абсолютно невозможнымъ для человка’. Другой выдающійся философъ, Шеллингъ, смло высказалъ мысль, что вс функціи жизни — не что иное, какъ видоизмненія одной силы. Методъ Шеллинга былъ чисто дедуктивный, ‘философствовать о природ — тоже, что творить природу’, говорилъ онъ. Его сочиненія имли большое вліяніе на развитіе натурфилософіи, особенно нмецкой. Вообще, помимо чистой, умозрительной философіи, въ восемнадцатомъ столтіи и въ начал девятнадцатаго вка появилось много сочиненій натуралистическаго характера, стремившихся такъ или иначе объяснить и связать между собою разныя органическія формы и явленія природы, причемъ, за недостаткомъ фактическаго знанія, видную роль играла фантазія. Такъ, во Франціи Де Маллье производитъ разныхъ сухопутныхъ животныхъ отъ морскихъ предковъ, — птицъ отъ летучихъ рыбъ, львовъ отъ морскихъ львовъ и т. д., — словомъ, возвращается къ фантазіямъ нкоторыхъ древнегреческихъ философовъ, смшивая вмст идеи Анаксимандра, Эмпедокла и другихъ. Ршительнымъ (и боле трезвымъ) эволюціонистомъ былъ также Мопертюи, въ сочиненіяхъ котораго замчательны зачатки теоріи наслдственности, весьма близкой къ нкоторымъ теоріямъ нашего времени. Такъ, онъ полагаетъ, что организмы состоятъ изъ частицъ, одаренныхъ жизненными и психическими свойствами и способныхъ передавать эти свойства по наслдству, — мысль, заключающаяся также въ теоріи пластидулъ Геккеля, въ теоріи пангенезиса Дардаже въ теоріяхъ идіоппазмы Негели и Вейсмана.
Подобныя же органическія частицы признаетъ и Дидро, по мннію котораго, частицы эти могутъ группироваться различнымъ образомъ, причемъ жизнеспособными оказываются только нкоторыя, боле удачныя комбинаціи (идея подбора). Эволюціонистами въ большей или меньшей степени были также Бонне и Робине, идеи которыхъ были боле или мене заимствованы у Лейбница. Но крайняго своего выраженія натурфилософія достигла въ сочиненіяхъ Окена и его послдователей. Окенъ обладалъ громадными знаніями, но пользовался ими безъ всякой умственной дисциплины, построить теорію, измнить ее, перевернуть на изнанку — для него ничего не стоило, и каждый разъ факты безъ стсненія подгонялись подъ ту или другую теорію. Поэтому, наряду съ здравыми и жизнеспособными идеями у него встрчаются совершеннйшіе абсурды, ничмъ не уступающіе абсурднымъ выводамъ нкоторыхъ древнихъ философовъ. Злоупотребленіе дедукціею было доведено школою Окена до послдней возможности, натурфилософы видли міръ не такимъ, какъ онъ есть, а такимъ, какъ онъ, по ихъ мннію, долженъ быть. Окенъ признавалъ генетическую связь всхъ живыхъ формъ между собою и производилъ все живое отъ ‘первичной слизи’, возникшей въ океан изъ неорганической матеріи путемъ произвольнаго зарожденія. Эта первичная слизь приняла видъ микроскопическихъ пузырьковъ и эти пузырьки или инфузоріи составляютъ основу всхъ организмовъ,— мысль, въ которой нкоторые видятъ предугаданіе клточной теоріи. Во многихъ мстахъ своихъ сочиненій Окенъ, однако, самъ противорчитъ этой теоріи возникновенія организмовъ изъ ‘инфузорій’, допуская, напримръ, прямое происхожденіе человка изъ неорганическихъ элементовъ.
Въ то же самое время, какъ натурфилософы, не столько выводя теоріи изъ фактовъ, сколько подгоняя факты подъ фантастическія теоріи, старались объяснить природу,— назрвала эпоха боле точнаго знанія, причемъ наступленіе ея не могло обойтись безъ реакціи противъ крайностей натурфилософіи, и даже не остановилось на этомъ, а перешло, въ конц концовъ, въ реакцію противъ эволюціонной идеи вообще. Уже основатель точной научной систематики, Карлъ Линней, былъ сторонникомъ ученія объ отдльномъ сотвореніи каждаго вида, хотя въ одномъ мст его сочиненій и высказывается мысль, что нкоторые виды произошли черезъ скрещиваніе различныхъ видовъ. Равно и знаменитый Бюффонъ первоначально защищалъ постоянство и отдльное происхожденіе всхъ видовъ, но поздне примкнулъ къ эволюціоннымъ теоріямъ, принимая возможность весьма значительныхъ варіацій органическихъ формъ. Въ его сочиненіяхъ мы встрчаемъ мысли, получившія поздне дальнйшее и плодотворное развитіе въ ученіи Дарвина, такъ, онъ указываетъ на безграничную плодовитость организмовъ и на ограниченность средствъ къ ихъ существованію, а также на то, что виды, мене другихъ одаренные, роковымъ образомъ должны исчезать, уступая мсто другимъ, боле одареннымъ. Въ качеств фактора, измняющаго виды, онъ ставилъ на первомъ план прямое воздйствіе вншнихъ вліяній. Словомъ, сочиненія Бюффона, такъ сказать, подготовили развитіе новыхъ, боле научныхъ формъ эволюціонной теріи. Въ этомъ же смысл имютъ важное историческое значеніе также сочиненія Эразма Дарвина, дда Чарльза Дарвина. Онъ былъ и натуралистъ, и поэтъ, и поэма его ‘Храмъ Природы’, напоминаетъ поэму Лукреція ‘О природ вещей’. Эразмъ Дарвинъ справедливо считается предтечею ламаркизма. Какъ защитникъ идеи постепеннаго развитія, онъ принималъ происхожденіе всхъ видовъ отъ простой живой нити (filament), которую великая первопричина одарила жизненностью и способностью пріобртать новыя свойства и усложняться въ строеніи. Новыя особенности строенія пріобртались, по его мннію, вслдствіе упражненій и усилій того или другого органа въ извстномъ направленіи, передаваясь по наслдству, индивидуальныя особенности превращались въ видовыя. Т же, въ сущности, идеи, по самостоятельно и съ большею отчетливостью, развилъ Ламаркъ въ своей ‘Зоологической философіи’, которая положила основу такъ называемому ламаркизму,— ученію, которое находитъ послдователей и въ наше время {Довольно подробное изложеніе этого ученія см. въ моей стать ‘Старый и новый ламаркизмъ’. (‘Сверный Встникъ’, іюнь 1895 г.).}. (Эволюціонистами были также Гёте и Тревиранусъ въ Германіи и Жоффруа Сентъ-Илеръ во Франціи, вс они принимали единство плана въ организаціи различныхъ животныхъ и растеній, генетическую связь видовъ и измняемость ихъ отъ вншнихъ вліяній. Хотя защищаемыя ими идеи и заключали въ себ много врнаго, но воображенію въ нихъ было отведено все-таки слишкомъ много мста, а фактическая обоснованность ихъ была слаба. Поэтому эволюціонное ученіе, все еще весьма несовершенное, не могло выдержать столкновенія съ строго индуктивнымъ званіемъ, представителемъ котораго явился знаменитый Кювье, въ публичномъ спор на голову разбившій Жоффруа Сентъ-Илера. Посл этого спора теорія постоянства видовъ восторжествовала надолго, а эволюціонное ученіе казалось опровергнутымъ разъ навсегда, такъ что защищать его — значило почти то же, что скомпрометтировать себя, какъ серьезнаго ученаго или мыслителя. Въ промежутокъ отъ 1830 до 1858 года только немногіе ученые отваживались заявлять себя въ большей или меньшей мр эволюціонистами (Бори де-Сенъ-Венсанъ, отчасти Бэръ, Изидоръ Сентъ-Илеръ, Бухъ, Чэмберсъ, Спенсеръ и др.), нкоторые изъ нихъ даже предугадывали до извстной степени идею естественнаго подбора (Уэльсъ, Шатью, отчасти Воденъ). Но только 7. Дарвину и одновременно съ нимъ Уоллесу удалось воскресить и твердо поставить на ноги эволюціонную теорію, изложивъ вполн отчетливо принципъ естественнаго подбора и подкрпивъ его фактами. Съ этого времени эволюціонная теорія пріобртаетъ столько же сторонниковъ, сколько прежде имла враговъ.
Въ настоящее время кажется даже страннымъ, что, принимая постепенное развитіе міра неорганическаго, можно было отрицать преемственность развитія въ мір растеній и животныхъ, какъ это длалъ, напримръ, Ляйэлль, знаменитый реформаторъ геологіи, пока онъ не перешелъ окончательно на сторону Дарвина. Но вышеизложенный очеркъ исторіи эволюціонной идеи показываетъ, какой длинный,И трудный путь должна была проложить себ эта идея, прежде чмъ достигла общаго признанія,— и это несмотря на то, что почти вс элементы ея имлись на лицо уже въ глубокой древности. Только теорія естественнаго подбора оказалась способною окончательно разрушить догматъ неизмняемости видовъ. Въ настоящее время теорія эта усовершенствована и усложнена Вейсманомъ, который считаетъ естественный подборъ главнымъ, если не единственнымъ факторомъ развитія, съ другой стороны, все сильне и сильне раздаются голоса, выдвигающіе на первый планъ другіе факторы развитія, воскрешая тмъ самымъ теоріи Ламарка и Ж. Сентъ-Илера. Эволюціонная идея, видимо, вступаетъ въ новый періодъ своего развитія,— и вотъ почему появленіе книги Осборна, дающей сводку разныхъ эволюціонныхъ теорій до Дарвина, въ дайный моментъ оказывается особенно кстати.