От горя бежала, да на беду попала, Антонов Валериан Михайлович, Год: 1890

Время на прочтение: 52 минут(ы)

ОТЪ ГОРЯ БЖАЛА,
ДА НА БДУ ПОПАЛА.

КОМЕДЯ ВЪ 3-хъ ДЙСТВЯХЪ и 5-ти КАРТИНАХЪ.

Соч. В. М. Антонова.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографя и Литографя Ф. Леопольдова, Садовая улица, д. No 29.
1890.

ДЙСТВУЮЩЯ ЛИЦА:

Александръ Петровичъ Норинъ, помщикъ (35 лтъ).
Елена Николаевна, мать его, урожденная Дудичь (56 лтъ).
Анна Сергевна, жена Норина (19 лтъ).
Дудинъ, дядя Елены Николаевны, сербъ (70 лтъ).
Груня, горничная Нориныхъ (20 лтъ).
Елизавета Пашинъ, вдова, сосдняя помщица Дудича (26 лтъ). Князь Владимръ Ивановичъ Бахчаровъ (35 лтъ).
Петръ, лакей Бахчарова (70 лтъ).
Бубинь — торговецъ, Юсуфъ-оглы, Цыганъ, обыватели Серби.
Рыдинъ, домашнй врачъ у Нориныхъ.

1-е и 3-е дйствя происходятъ въ Росси, а 2-е — въ Серби.

Дйстве -е.

Происходитъ въ усадьб Норина.

Сцена представляетъ хорошо убранную гостинную, въ глубин дверь въ переднюю, направо и на на лво двери въ слдующя комнаты.

ЯВЛЕНЕ -е.

Дудичь и Елена Николаевна сидятъ на диван.

Дудичь. Цль прзда моего въ Россю, дорогая моя племянница, вамъ извстна, я хлопочу по мр силъ своихъ о выполнени намченной задачи и, кажется не безуспшно. Добровольцы, благодаря горячему сочувствю русскихъ, набираются и на Россю мы вс Сербы смотримъ какъ на свою защитницу…
Елена Николаевна. И скоро вроятно будете видть въ, ней свою избавительницу.
Дудичь. Я и не сомнваюсь въ томъ. Мы глубоко убждены, что въ недалекомъ будущемъ заживемъ самостоятельнымъ государствомъ, сбросимъ вковую зависимость и постараемся не отставать на пути прогресса отъ другихъ народовъ. Но преслдовать намченную цль надобно неусыпно, горячо и пользоваться настоящими обстоятельствами, а потому прошу васъ не откладывать поздки вашего сына въ Сербю, видть его однимъ изъ военачальниковъ желаютъ Сербы, уполномочивше меня просить его. Сербы не забываютъ, что сынъ вашъ по матери, происходитъ отъ старинной сербской фамили. Уговорите его не медлить поздкою, дйствуйте какъ чистокровная сербка и, какъ истинная патротка.
Елена Николаевна. А разв я не дйствую? Разв въ жилахъ моихъ течетъ не кровь моихъ отцовъ и той фамили, которая извстна всей Серби?
Дудичь. Теперь вы русская, но это все равно: Сербы таке же славяне, какъ и русске…
Елена Николаевна. Переселене мое по поводу замужества въ единоврную страну, душевно отзывающуюся на всякй болзненный крикъ человчества, не умаляетъ моей горячей любви къ родин. Я была, есть и всегда останусь истинною патроткою.
Дудичь. Нтъ сомння, что вы какъ дочь нашей дорогой земли, достойны отца, умершаго за родину. Но не забывайте, что дремать теперь нельзя…
Елена Николаевна. Я не дремлю, все идетъ какъ слдуетъ, нсколько партй добровольцевъ уже ухала въ нашу страну, на дняхъ детъ еще партя, а сынъ мой давно къ вашимъ услугамъ, но остановка вся въ томъ, что онъ два мсяца только женился по любви на очаровательной двушк, которая не хочетъ отпускать его отъ себя, а намрена сама хать съ нимъ противъ чего возстаетъ сынъ. Я все улажу и такъ, или иначе, а сынъ мой прдетъ въ Сербю вслдъ за вами.
Дудичь. Прекрасно, я этого только и добиваюсь теперь.
Елена Николаевна. Кром того у меня созрлъ одинъ планъ, при удачномъ выполнени котораго, контингентъ добровольцевъ у васъ значительно умножится по силамъ и средствамъ.
Дудичь. А можно узнать вашъ планъ?
Елена Николаевна. Теперь не своевременно открывать его, онъ очень несложный ..
Дудичь. Не открывайте, но скажите приблизительно, въ краткихъ очертаняхъ.
Елена Николаевна. 35 лтъ тому назадъ, я была молодою двушкою и отличалась миловидностью: тогда, во время общаго возстаня въ стран, красота моя погубила не одного врага нашего отечества…
Дудичь. Тогда былъ убитъ и отецъ вашъ — мой родной братъ… Ну, а теперь что вы задумали?
Елена Николаевна. Гмъ!… Теперь!… Теперь я буду брать опытомъ и кое чмъ другимъ, не нарушая приличя, достоинства и женской строгости, словомъ буду стараться достигать необходимое ли насъ помощи… Анюта поможетъ мн, а руководить ею буду я, съ вдома разумется мужа…
Дудичь. Я не понимаю вашего плана, но думаю нтъ надобности прибгать къ особеннымъ премамъ, а слдуетъ дйствовать прямо и честно..
Елена Николаевна. Постойте дядя, дайте мн договорить, въ моемъ план ничего преступнаго нтъ, да я на нечестный поступокъ и не пойду, въ план — маленькая только хитрость, практическая уловка, желане заинтересовать, завлечь кого нужно. Словомъ, длать то, что длала я 35 лтъ тому назадъ, не выходя ни на оту изъ приличя и обязанностей. Скажу вамъ вкратц: у насъ есть въ числ прочихъ знакомыхъ, нкто князь Бахчаровъ — человкъ съ громадными связями, занимающй видное общественное положене и, само собою разумется, имющй обширный кругъ знакомства, онъ…
Дудичь. Догадываюсь, вы хотите завербовать его въ добровольцы?
Елена Николаевна. Да, хочу видть его добровольцемъ, но дло собственно не въ немъ лично, потому что онъ по натур своей не человкъ, а… а… какъ бы сказать по опредленне, по ясне.. не человкъ, а человчекъ, сколько я успла разгадать его, но если эта натуришка пойдетъ въ добровольцы, то потянетъ за собою цлую вереницу лицъ съ силою и средствами.
Дудичь. Все это хорошо… Разумется, такая личность принесла бы намъ пользу, но я не умю объяснить себ — при чемъ здсь жена вашего сына!
Елена Николаевна. Анюта будетъ изображать безкровную жертву, въ сущности она ничего дурнаго не сдлаетъ, а пользу принесетъ громадную.
Дудичь. Лишь бы не было чего нечестнаго, избгайте дорогая моя племянница преступнаго пути, онъ до добра не доведетъ, помните, что предки паши всегда отличались честными побужденями.
Елена Николаевна. Нтъ, нтъ дядя, успокоитесь, я не ршусь даже на что нибудь неблаговидное…
Дудичь. И такъ (встаетъ), я могу сказать своимъ, что сынъ вашъ прдетъ вслдъ за мною?
Елена Николаевна. Да, да, вопросъ о поздк моего сына ршенъ, онъ не замедлитъ прздомъ, дайте только ршить вопросъ — останется ли здсь жена его или подетъ съ нимъ, это первое, а во вторыхъ — о княз Бахчаров. Во всякомъ случа буду торопиться.
Дудичь. Одинъ ли вашъ сынъ прдетъ къ намъ, или вмст съ вами, мы встртимъ васъ съ неподдльнымъ радушемъ…. Мой загородный домъ къ вашимъ услугамъ, вы поселитесь тамъ какъ у себя дома и будете располагать всми удобствами. До свиданя моя дорогая племянница, съ нетерпнемъ будемъ ожидать васъ.

ЯВЛЕНЕ II.

Изъ боковыхъ дверей выходитъ Анюта въ утреннемъ наряд.

Анюта. Доброе утро мама (цлуетъ матъ въ лицо и руку). Кто это такъ рано былъ у насъ?
Елена Николаевна. Мой дядя Дудичь, заходилъ узнать о здоровь… Что это ты заспалась сегодня? Посмотри (указываетъ на каминные часы) скоро часъ!
Анюта. Нездоровится, что-то.
Елена Николаевна. Что съ тобою?
Анюта. Сама не знаю! На болзнь жаловаться не могу, а такъ что-то ощущаю слабость во всемъ тл и какое-то безотчетное тревожное состояне духа. Мучаетъ меня предчувстве о чемъ то не добромъ, не хорошемъ, что какъ будто должно случиться не сегодня, такъ завтра..
Елена Николаевна. Полно, дитя мое, успокойся, ничего случиться не можетъ, это не боле какъ нервы, которыми ты всегда страдаешь, точно такъ какъ одно время страдала страннымъ предположенемъ, что у тебя отнимутъ мужа и еще что-то въ томъ же род.
Анюта. Да, мама,- это правда, но ложныя представленя казались мн такъ ясно и опредленно, что у меня очень часто не хватало силы воли разубдить себя въ призрачности ихъ… Теперь возобновились такя же ложныя представленя, безпокоитъ меня Александръ..
Елена Николаевна. Чмъ?
Анюта. Постоянное его отсутстве разв должно радовать меня? Оно и служитъ причиною моего нервнаго разстройства.
Елена Николаевна. Да вдь ты знаешь его страсть къ охот! Она увлекала его и до женитьбы, онъ постоянно пропадалъ по лсамъ.
Анюта. Все это такъ, мама, но мн досадно, что я всего два мсяца за мужемъ и въ эти два мсяца почти не вижу Александра. Разв возможно не возмущаться такимъ поведенемъ мужа? Какое удовольстве находятъ люди убивать птицъ, зврей и слоняться недлями по лсамъ?
Елена Николаевна. Благодари Бога, что мужъ твой любитъ только охоту, а что ты запла-бы милое дитя, еслибы онъ но цлымъ ночамъ просиживалъ за картами, или бражничалъ за стаканомъ вина, а?
Анюта. Этого только не доставало!
Елена Николаевна. Гмъ! (иронически). Вс наци точно выродились! Современная женщина никакого подобя не иметъ съ прежнею! Ну, вотъ Напримръ возьмемъ тебя, Анюта. Вдь кажется есть все: и молода, и хороша собою и имешь красавца мужа, а привязать его къ себ не въ силахъ! По моему взгляду, такъ слдуетъ его подчинить своей вол, подчинить даже мельчайшимъ капризамъ своимъ! Да, да… вотъ какъ слдуетъ дйствовать! Гд вамъ молодому поколню? Вы умете только нюнить и жаловаться на свою судьбу, а между тмъ сами во всемъ виноваты!
Анюта. Въ чемъ же я. мама, виновата?
Елена Николаевна. Какъ въ чемъ? Я бы на твоемъ мст такъ привязала мужа къ дому, что онъ не отходилъ бы и шагу отъ меня..
Анюта. Ради Бога, мама, научи…
Елена Николаевна. Что тутъ учить, употреби простое, очень обыкновенное средство…
Анюта. Какое же? Приворожить его какимъ нибудь зельемъ?
Елена Николаевна. Ну, да, зельемъ! Для красивой и молодой жены никакого зелья не надобно!
Анюта. Такъ что же это за средство? Длать сцены мужу, ссориться, бранить, упрекать его?
Елена Николаевна. И того не нужно, а необходимо кокетство
Анюта. Я и безъ того съ нимъ черезъ чуръ нжна и расточаю свою любовь до крайности. .
Елена Николаевна. Вотъ этимъ то ты и портишь, дитя мое, дло. Хорошее вино, какъ бы оно цнно и шипуче не было, поставленное на жаръ, обращается въ уксусъ. Такъ и пламенная ваша любовь, расточаемая слишкомъ горячо и безтолково — скисаетъ.
Анюта. Ахъ, мама, ты только упрекаешь меня, а научить какъ быть и что длать мн — не хочешь!
Елена Николаевна. Кокетничай, моя дорогая, только не съ мужемъ, а съ кмъ нибудь другимъ, возбуди въ муж ревность и тогда за успхъ можешь ручаться. Онъ броситъ охоту и не отойдетъ отъ тебя шагу!
Анюта. Ахъ, мамочка (бросается къ матери и цлуетъ ее). Это средство дйствительно хорошее! Мало того, оно и невинное…
Елена Николаевна (перебиваетъ). Молодыхъ людей бываетъ у насъ не мало, одного изъ нихъ выбери и кокетничай съ нимъ сколько душ угодно, но такъ, чтобы у Александра морозъ но кож пробгалъ. За поклонниками вдь дло не станетъ, да вотъ напримръ князь Бахчаровъ, онъ давно изнываетъ и вздыхаетъ но теб, стоитъ только глазкомъ моргнуть и онъ разсыпится въ дребезги, а Каменскй, Груздевъ, Леонидовъ, а секретарь посольства, да мало-ли еще кто. Но мой совтъ, выбери лучше Бахчарова. Выборъ этотъ будетъ врне потому, что Александръ давно замчаетъ его ухаживане за собою.
Анюта. Странно, какъ мн въ голову не приходило до сихъ поръ такое простое средство! Странно тмъ боле, что за мною здсь ухаживаютъ вс, увиваются до надодливости, а въ особенности князь Бахчаровъ — онъ вчно млетъ предо мною.
Елена Николаевна. Ты Нюточка знай только границу кокетства, а то смотри, шутить съ огнемъ опасно, сама пожалуй влюбишься…
Анюта. Что ты, мама, побойся Бога, я разв промняю своего Александра на кого нибудь?
Елена Николаевна. То-то…
Анюта. Хорошо мама, начну для пробы съ князя, ему будетъ это прятно, онъ бдный совсмъ растеряется отъ изумленя и радости.
Елена Николаевна. Ну, вотъ и отлично мое дитя! (его сторону) Наша Груня будетъ помогать интриг, она у насъ бой двченка, на нее положиться можно.
Анюта. Съ Александромъ я буду по возможности холодна, а Бахчарову расточать любезности и отдавать ему полное предпочтене предъ другими. Да, мама, такъ надобно вести себя?
Елена Николаевна. Учить тебя премамъ кокетства едва ли нужно, на то ты и женщина, чтобы быть кокеткою.

ЯВЛЕНЕ III.

Тже и Груня.

Груня (держитъ корзину съ фруктами, подаетъ письмо на поднос). Привезъ верховой! (отходитъ къ дверямъ).
Елена Николаевна (смотритъ въ корзину, беретъ конвертъ, распечатываетъ и читаетъ). Отъ Бахчарова, присылаетъ фрукты… пишетъ, что вслдъ за письмомъ самъ будетъ.
Анюта. Ахъ! А я въ утреннемъ наряд, пойду переоднусь! (встаетъ и намревается идти).
Елена Николаевна. Иди Нюта, иди, однься по нарядне и помни мои наставленя!
Анюта (на ходу). Буду помнить, не забуду, выполню все въ точности! (смотритъ въ корзину) Какая прелесть! Откуда онъ получаетъ таке фрукты? (идетъ и оборачивается) Увидишь, мамочка, какая я буду кокетка (уходитъ).
Елена Николаевна. Груня! Когда прдетъ Бахчаровъ — проси, ступай! Впрочемъ нтъ, постой, поди сюда Груня! Слушай, что я буду говорить теб, стань здсь! (указываетъ) Да не тамъ, а здсь! (вновь указываетъ) Вотъ такъ! Скажи мн Груня, ты, ты… ты настоящая женщина?
Груня {Груня должна говорить скороговоркою.}. Какъ это барыня — настоящая-ли я женщина? А разв можно быть не настоящею, поддльною? Я родилась на вашихъ глазахъ, вы знаете моего отца, мать, сестеръ, все родс… Ахъ, да понимаю барыня: вы думаете, что у меня что нибудь и гд нибудь (осматриваетъ себя кругомъ и длаетъ повороты) поддльное, фальшивое, накладное, да, барыня?
Елена Николаевна. Постой (машетъ рукою).
Груня. Нтъ! У меня ничего такого, право барыня ничего нтъ…
Елена Николаевна. Да постой-же!
Груня. Я настоящая женщина, вся здсь (длаетъ повороты) хоть на изнанку выворачивайте…
Елена Николаевна. Не тараторь — говорятъ теб…
Груня. Я вдь только объяс…
Елена Николаевна. Ну, опять?.. Ты не поняла меня!.. Сказки мн — любишь ли ты свою родину, какъ настоящая русская женщина и, любишь-ли насъ, нашу семью…
Груня (перебиваетъ). Еще-бы не любить! И кром васъ люблю своего жениха, отца, мать и кофе люблю пить и гулять въ лсу люблю, (понижая голосъ) одна гуляю въ лсу, право барыня одна. Еще люблю… да мало ли что я люблю, всего и не перечтешь…
Елена Николаевна. Ради Бога не тараторь, а отвчай только на вопросы: любишь ли ты тхъ людей, которые хотя и живутъ въ другихъ странахъ, но одной вры съ нами?
Груня. Очень барыня люблю! Вотъ, говорятъ, что тамъ, далеко гд то живетъ народъ одной съ нами породы, тснятъ его говорятъ, мучаютъ, ну какъ же не любить такихъ людей, какъ не жалть? Туда идутъ теперь отъ насъ на защиту много нашихъ добровольцевъ, да и я принесла жертву…
Елена Николаевна. Жертву! Какую?
Груня. Я пожертвовала женихомъ своимъ, уговорила его идти въ ватагу добровольцевъ на защиту нашихъ единоврцевъ…
Елена Николаевна. Ахъ, Груня, какая ватага, что за назване? Это войско воодушевленное любовью къ своимъ единоврцамъ, войско готовое положить всю свою душу за нихъ! Единственнаго своего сына я посылаю въ это войско, ты также посылаешь туда жениха и, посл такихъ жертвъ кто можетъ назвать наше непобдимое полчище ватагою?
Груня. Я сказала барыня потому, что мн разсказывали о Ермак…
Елена Николаевна. Не говори мн боле объ этомъ. Я чувствую какъ кровь приливаетъ у меня къ голов, а къ горлу — что то подступаетъ, при такомъ фальшивомъ названи войска героевъ.
Груня. Я ошиблась барыня, не буду больше…
Елена Николаевна. Да, Груня, да, ихъ несчастныхъ, нашихъ единоврцевъ мучаютъ, и мучаютъ не одинъ вдь годъ, не два года, а цлые вка, понимаешь-ли — цлыя столтя! Вотъ туда по этому поводу и идетъ на защиту наша молодость, наша сила. Мы — женщины тоже должны приносить жертвы на защиту страдальцевъ, мало того должны уговаривать идти своихъ родственниковъ, знакомыхъ и..
Груня. Я, барыня, это длаю: съ моимъ женихомъ идутъ и товарищи его…
Елена Николаевна. И отлично, Груня, но мн хотлось бы, что бы туда шли люди денежныя и влятельныя, вотъ напримръ какъ князь…
Груня. Бахчаровъ, барыня?
Елена Николаевна. Да, Бахчаровъ, вдь ты знаешь его, который часто ходитъ къ намъ?
Груня. Какъ-же не знать если онъ чуть не каждый день бываетъ у насъ и всегда таращитъ глаза на нашу молодую барыню, точно они у него выскочить хотятъ. Откровенно вамъ сказать барыня, онъ и на меня таращится и, воля ваша, мн не нравится…
Елена Николаевна. Мн тоже, Груня, князь не по вкусу, но онъ человкъ влятельный и его надобно, во что бы то ни стало, перетянуть на нашу сторону, а потому необходимо быть съ нимъ какъ можно предупредительне и вообще…
Груня (перебиваетъ). Я давно васъ, барыня, поняла, давно! (понижая голосъ) Вотъ точно кто подсказалъ мн ваше желане… я съ нимъ очень ужъ… онъ часто шутитъ, заигрыветъ со мною, толкнетъ иногда, скажетъ что то особенное, а мн что… пусть себ, думаю, смюсь… показываю, что мн прятно…
Елена Николаевна. Слушай же Груня: дочь моя Анюта будетъ кокетничать съ нимъ, поддльно, разумется…
Груня. Какъ я?
Елена Николаевна. Не перебивай! будетъ кокетничать, а ты между прочимъ, помогай этой интриг, т. е. говори при случа, что молодая барыня сильно имъ заинтересована. Анют же ничего не говори, что ты помогаешь и о разговор нашемъ тоже ни слова, слышишь?
Груня. Слушаю барыня, но вдь князь и безъ того таетъ отъ молодой бар…
Елена Николаевна. И пусть себ, а ты постарайся, чтобы онъ совсмъ растаялъ… (въ сторону) Дло пойдетъ скоре, если подливать масло въ огонь съ двухъ сторонъ.
Груня. Не безпокойтесь барыня, поручене ваше исполню, да и не трудная комися. Эдакая красавица какъ наша молодая барыня, да чтобы она не вскружила голову кому хотите, такъ тогда и жить не нужно! На что ужъ я, да и то приказала своему жениху идти въ ватагу, и…
Елена Николаевна. Опять это назване…
Груня. Виновата, барыня! Въ войско, а какой онъ красавецъ, барыня! Уфъ какой! Писанный…
Елена Николаевна. Кто, Бахчаровъ?
Груня. Точно картина!
Елена Николаевна. Да кто же это?
Груня. Высокй, статный, молодой, съ ружьемъ, ножъ у него большой — большущй, вотъ такой! (показываетъ руками непомрную длину ножа).
Елена Николаевна. Фу, какая ты противная тараторка, да кто же это?
Груня. Мой женихъ, барыня, Игнатъ! Изъ зависти, надъ нимъ смются даже…
Елена Николаевна. Кто?
Груня. Нашъ выздной Казимръ и лакей Степанъ. Намедни и меня довели до слезъ: у твоего жениха, говорятъ, и носъ не на мст и глаза какъ буркулы и я по ихнему одваюсь не такъ, какъ слдуетъ, ты Груня, говорятъ они, одваешься легко для того, чтобы жениху было жарко. Врите-ли, барыня, проходу не даютъ, хоть изъ комнаты не выходи…
Елена Николаевна (махаетъ руками). Ну, Груня, перестань, ты прожужжала мн уши. Ступай, когда прдетъ Бахчаровъ, проси.

(Груня идетъ къ дверямъ).

ЯВЛЕНЕ IV-е.

Тже и Норинъ, а потомъ Анюта и Бахчаровъ.

Норинъ (сталкивается съ Груней въ дверяхъ). Вчно натолкнусь на эту вертушку! Летитъ, прости Господи, очертя голову, впередъ не смотритъ, точно кто ее въ шею толкаетъ! И что ты всегда куда-то торопишься? Ну куда? Куда тебя втеръ несетъ, а? (при послднихъ словахъ схватываетъ ее за плечи и ведетъ отъ дверей два-три шага впередъ).
Груня (плачевно). Ахъ, баринъ, да почемъ я знала, что вы попадетесь въ дверяхъ…
Норинъ. Зачмъ эта торопливость всегда? Зачмъ, а? Пожаръ что-ли. или умеръ кто?
Груня. Извините, я нечаянно! Вы всегда баринъ, какъ нарочно наталкиваетесь на меня!
Норинъ. Вотъ теб и разъ! Она же и въ претензи! Ушибла грудь, чуть не сбила съ ногъ, а я виноватъ! Сумашедшая! Право у нея чего то не достаетъ тутъ, (показываетъ на голову и идетъ къ авансцен, Груня уходя, ворчитъ, Елена Николаевна во время послднихъ монологовъ, вставъ съ кушетки стоитъ около нея, а затмъ идетъ на встрчу къ сыну).
Елена Николаевна. Ну что, Александръ, здоровъ, какъ идутъ дла, разскажи? (возвращается съ сыномъ къ дивану, оба садятся, сынъ цлуетъ у матери руку на ходу).
Норинъ. Все идетъ пока хорошо, добровольцы набираются, одни уже ухали, друге готовятся къ отъзду, но говоря откровенно, мн этотъ сбродъ не нравится, надобно..
Елена Николаевна (перебиваетъ). Какой сбродъ, Александръ! Не смй называть такъ нашихъ защитниковъ.
Норинъ. Я далекъ отъ мысли обижать защитниковъ, и если называю ихъ сбродомъ, то потому, что они не сформированы еще и представляютъ изъ себя что-то неопредленное…
Елена Николаевна. Ахъ, Александръ! Я счастлива! Я убждена, что ты будешь увнчанъ лаврами, уврена, что будущй сербскй король отличитъ тебя отъ другихъ и непремнно сдлаетъ придворнымъ! Да, да, ты будешь состоять лично при Государ! Я тоже буду принята ко двору, жена твоя разумется, займетъ мсто при королев. Ахъ, Александръ! Вдь это совершится скоро, да, скоро?
Норинъ. Скоро только въ сказкахъ говорится, но не такъ скоро совершается въ дйствительности. Легко ты думаешь, при скромныхъ силахъ Серби, вести дло съ гигантомъ? Не только повалить, а уязвить, уколоть даже этого великана трудно!
Елена Николаевна. Ну, ну, пошелъ умствовать! Гд видишь ты великана?. А Римъ, а Греця, не были разв великанами, а? Отвчай же милый мой — не были они великанами? (къ публик) Ахъ! Зачмъ я не мужчина? Отчего намъ — женщинамъ не дозволяется становиться въ ряды и во глав войскъ? Зачмъ лишаютъ насъ права и возможности доказывать отечеству насколько мы способны быть патротками и какя можемъ приносить жертвы? Зачмъ насъ женщинъ называютъ прекрасною половиною человческаго рода?. Не злая ли это насмшка и не глумлене-ли надъ нашими способностями? Гмъ! Эта прекрасная половина, обречена сидть постоянно у семейнаго очага и няньчить дтей! Очагъ и дти, дти и очагъ — вотъ нашъ удлъ и вся жизненная задача! Какъ жалки мужчины въ своемъ противурчи: Сами же сложили пословицу — ‘Гд чертъ не сможетъ, женщину пошлетъ’. Слдовательно сознаютъ они насколько женщина хитра, умна и изобртательна и, сами же заставляютъ ее возиться около кострюль. Противурче идетъ дальше: языкъ женщинъ, говорятъ мужчины, есть злокачественный органъ, онъ болтаетъ безъ удержа и безъ устали, а между тмъ передъ языкомъ глазъ женщины, передъ языкомъ улыбки ея и, передъ огненнымъ поцлуемъ, они, эти мужчины, обращаются въ мякоть и готовы бросить на ставку — честь, достоинство, семью, родство и вывернуть весь свой карманъ…. Спрашивается, посл этого — кто могущественне изъ насъ — женщина, или мужчина?
Норинъ. Какая ты мамаша фантазерка! Говорила бы лучше дло, а не распаляла свое воображене. Скажи, что Анюта и что твой планъ?
Елена Николаевна. Все дло мой милый полководецъ налажено, на энергю мою и на находчивость ты можешь положиться, хитрости у меня тоже хватитъ, ты только не забывай нашего уговора на счетъ Нюты и Бахчарова.
Норинъ. Помню мамаша и, противъ воли держусь уговора, а мое постоянное отсутстве изъ дома буду прикрывать охотою. Длъ у меня по горло, собирать и формировать парти добровольцевъ не легко, а слдовательно сидть дома невозможно…
Елена Николаевна. Постоянное твое отсутстве изъ дома и даетъ мн полную возможность привести планъ нашъ къ успшному результату. Отсутстве свое пожалуйста прикрывай охотою, а иначе Анюта не будетъ возмущаться твоимъ поведенемъ. Напримръ если бы она знала, что ты формируешь добровольцевъ, то понятно мирилась бы съ твоимъ отсутствемъ. Кром того, ты ради Бога, не задумай розыгрывать сцену ревности, а напротивъ, не замчай продлокъ Ноты. Слышишь?
Норинъ. Слышу мамаша и понимаю, въ этомъ я, пожалуй, слпо буду повиноваться твоимъ указанямъ, потому что ты отлично изучила вс извилины женскаго сердца и хорошо знаешь мужскя слабости, когда дло коснется любви, а вотъ какъ заговоришь о будущемъ корол, о двор, то извини — не слишкомъ ли рано поешь ты эту псню…
Елена Николаевна Гмъ! Нтъ не рано, я…

(Входитъ Анюта.)

Анюта. Это ты, мой другъ! Побойся Бога, четвертый день пропадаешь изъ дома, на что похожа такая жизнь?
Норинъ (подходитъ къ жен). Я, моя Нюточка, я, моя радость, совсмъ стосковался по теб…
Анюта. Вижу и врю, исхудалъ даже, бдненькй!
Норинъ. Страсть къ охот, мой другъ, задаетъ меня… Сотоварищи по охот, слды звря, на которые мы напали (цлуетъ у жены нсколько разъ руки и желаетъ обнять ее, но она отстраняетъ его) завлекли насъ далеко, мы исколесили чуть не весь уздъ (опять хочетъ обнять ее, но она вновь отстраняетъ его). Да что ты такая странная? Холодная, безучастная, точно больная!
Анюта. Съ чего ты берешь, Александръ, я здорова, сонною ничего… я, какъ всегда… только…
Норинъ. Что только?
Анюта, Только стала отвыкать отъ тебя, смотрю какъ на посторонняго…
Елена Николаевна (въ сторону). Начало не дурно, она хоть куда.
Норинъ. Вотъ новости! Ты удивляешь меня, Анюта! Разв возможно отвыкнуть отъ мужа въ четыре дня? Похвально! Очень, очень утшительныя привтствя я слышу отъ жены! Хороши же вы женщины! А что же будетъ, если я сегодня опять уду на охоту? Да и надобно хать, далъ слово, меня ожидаютъ..
Анюта. Позжай, Александръ, разв теб кто нибудь мшаетъ, тмъ боле если далъ слово сотоварищамъ, а я какъ нибудь поразвлекусь, займусь книгами, пойду въ паркъ ухаживать за цвтами… Вдь ты знаешь мою страсть къ цвтамъ? Надодятъ они — поду верхомъ…
Норинъ. А съ кмъ это и куда — можно узнать?
Анюта. Все съ тмъ же Бахчаровымъ, онъ такой милый, любезный, предупредительный, всегда сопровождаетъ меня въ прогулкахъ по парку, а о цвтахъ какое иметъ обширное поняте — изумительно. Онъ теперь читаетъ мн ботанику, мы вмст разбираемъ листки, стебельки, онъ разсказываетъ значене каждой жилки растеня, такъ толково, такъ занимательно, опредленно и ясно, что я невольно увлекаюсь его разсказами…

(Елена Николаевна во время предшествующихъ и послдующихъ монологовъ, притворно читаетъ газету.)

Елена Николаевна (въ сторону). Вотъ сочиняетъ! Не запнется даже…
Анюта. Да и сегодня онъ долженъ прхать. Что-то замшкался, а между тмъ аккуратенъ и точенъ всегда, если скажетъ напримръ: прду въ такомъ-то часу, то прдетъ минута въ минуту… Не будь его, чтобы я длала въ настоящее время?
Елена Николаевна (въ сторону). Вретъ, а главное — складно вретъ.
Норинъ. Ну и слава Богу, что нашла занятя, мой другъ! Чтене книгъ, прогулка въ нашемъ обширномъ парк и затмъ зда на лошади, принесутъ теб существенную пользу — нервы твои поисправятся… Конь у тебя хорошй, а для Бахчарова можешь брать моего верховаго коня…
Анюта. Да я такъ и думала, (въ сторону) Хорошъ муженекъ!
Норинъ. Пожалуйста, Нюта, располагай моею лошадью когда теб вздумается. Твои прогулки меня радуютъ и я прошу тебя почаще здить верхомъ, тогда и о нервахъ забудешь и никакя ложныя представленя не будутъ тебя преслдовать.
Анюта (за сторону). Противный! Самъ же и проситъ, чтобы почаще здила. Хорошо, хорошо, буду здить и лчиться этими поздками!
Груня. Князь Бахчаровъ!
Анюта (съ поддльною радостью). Ахъ, вотъ и онъ! А я роптала, претендовала! Груня! Проси, не заставляй ждать. (Подбгаетъ къ зеркалу — поправляетъ туалетъ).

(Груня уходитъ.)

Бахчаровъ (останавливается въ дверяхъ и разводитъ руками). Вся семья вмст! Рдкость! Въ первый разъ приходится видть… Вы точно на секретномъ совщани…
Анюта. Какой вы неблагодарный, васъ же ждемъ…
Бахчаровъ. Благодарю, если говорите искренно… Я значитъ, не усплъ еще надость вамъ…
Норинъ. Добро пожаловать! (подаетъ руку, подойдя на встрчу).
Бахчаровъ. А вы все охотитесь, да? Не только дичи, по и воробья скоро не встртишь въ узд — перестрляете…
Елена Николаевна (подаетъ руку подошедшему Бахчарову). Безъ васъ мы соскучались!. Садитесь, располагайте нашимъ домомъ какъ всегда. Моя Нота только что вспоминала объ васъ (Бахчаровъ кланяется Анют) и ежеминутно твердитъ о ботаник, она такъ любитъ ее, да и вы кажется знаете толкъ въ цвтахъ и растеняхъ..
Бахчаровъ. Какъ не знать и какъ не любить цвтовъ? Для меня вс цвты и вс цвта хороши, въ какомъ бы вид, род и образ они не представлялись, а въ особенности моя слабость голубой цвтъ… (кланяется Анют, она въ голубомъ наряд).
Анюта (звонитъ, входитъ Груня). Нарви сю минуту букетъ незабудокъ!
Груня. Сейчасъ! (уходитъ).
Бахчаровъ. Зачмъ это вамъ?
Анюта. Сдлать вамъ угодное!.. Во вкусахъ мы съ Вами, Владимръ Ивановичъ, сходимся, я тоже въ восторг отъ голубаго цвта, а голубые глаза — моя страсть, мое наслаждене. Смотришь на нихъ точно на небо! (глядитъ пристально въ глаза Бахчарова). Ахъ, у васъ тоже кажется голубые глаза? (подходитъ къ нему и всматривается) Да, голубые и по очертаню замчательные, я таке глаза рдко встрчала! Ну. вотъ (кокетливо) я и объяснилась вамъ въ любви…
Бахчаровъ (кланяется). Вы льстите мн. подсмиваетесь? (въ сторону) Очаровательная женщина!
Елена Николаевна (въ сторону). Хватила черезъ чуръ!
Анюта. Ну вотъ и льщу! Не умю, не научилась еще! (въ сторону): не шелохнется даже, это не мужъ, а чудовище, крокодилъ. змй!
Норинъ. Князь! Вы можете располагать моимъ конемъ всегда и во всякое время.
Бахчаровъ (удивляясь). Конемъ?
Норинъ. Да, когда захотите сопровождать мою жену въ прогулкахъ…
Бахчаровъ. Благодарю васъ! Очень, очень благодаренъ! (въ сторону) зачмъ мн коня, кто просилъ его? Рехнулся онъ что-ли…
Анюта. Да, Владимръ Ивановичъ, я хочу сегодня прокатиться верхомъ, а вы будете сопровождать меня, да?
Бахчаровъ (кланяется). Къ вашимъ услугамъ, я готовъ какъ всегда…

ЯВЛЕНЕ V-е.

Тже и Груня — вноситъ букетъ и вручаетъ Анют.

Анюта. Хорошо Груня, благодарю, Вынь изъ шкафа амазонку, шляпу, хлыстъ, да скажи, чтобы приготовили верховыхъ лошадей для меня и для князя…

(Груня уходитъ.)

Анюта. Владимръ Ивановичъ! Подите сюда! (Бахчаровъ подходитъ) Вотъ вамъ букетъ, а вотъ и булавка…
Бахчаровъ (беретъ и разсматриваетъ). Что же мн длать съ ними?
Анюта. Узнаете въ свое время… я… (уходитъ и на ходу говоритъ) Я на минуту, переоднусь только..
Бахчаровъ. (въ сторону.) Обоятельная женщина, она съ ума меня сведетъ.
Норинъ. Ну, князь, что у васъ новаго? Разсказывайте, а мы послушаемъ.
Елена Николаевна. Каке слухи въ город?
Бахчаровъ. Новаго ничего нтъ, все идетъ заведеннымъ порядкомъ, но общее возбуждене продолжается…
Елена Николаевна. Какое? Все тотъ же Сербскй вопросъ, да?
Бахчаровъ. Да, все тотъ же сербскй вопросъ, онъ околдовалъ всхъ, у каждаго только и на язык: Сербя, сербскй народъ, пожертвованя и тому подобное…
Норинъ. Да какъ же иначе и быть? Намъ русскимъ не относиться къ несчастному народу несочувственно нельзя…
Бахчаровъ. Вы о себ только не говорите! Вдь вы по матери сербъ, слдовательно ваше горячее отношене къ сербскому народу никого удивить не можетъ, но посмотрите, что длаютъ чистокровные русске. Они доходятъ до сумашествя: бросаютъ ясенъ, дтей, хозяйство… ну, точно крестовые походы настали въ нашъ, смшно сказать, эгоистическй вкъ…
Норинъ. Я тоже, должно быть, изъ числа сумашедшихъ: бросаю жену, мать, хозяйство и на дняхъ узжаю…
Бахчаровъ. Это вашъ долгъ. (въ сторону) Отлично бы сдлалъ, мн легче было бы ухаживать за его женою. А какъ же жена ваша — останется здсь, или передетъ въ городъ?
Норинъ. Не знаю еще. Я уговариваю ее остаться здсь, но она настаиваетъ хать со мною.
Бахчаровъ. Да? (въ сторону) Ахъ чертъ возьми, дло то выходитъ не хорошее. Ну, понятно, зачмъ ей хать, вы, разумется, будете уговаривать ее остаться…
Норинъ. Не думаю, хочетъ такъ пусть детъ…
Елена Николаевна. А вы князь, точно застыли! Я предполагала въ васъ настолько эгоизма, на сколько онъ долженъ быть у каждаго человка, эгоистическое чувство не чуждо даже и ребенку, но думать только исключительно о собственномъ я, а въ особенности теперь, гршно…
Бахчаровъ. Я, я? Вы ошибаетесь, я не эгоистъ и сербамъ очень сочувствую, готовъ даже…
Норинъ. Да вдь вы не русскй?
Бахчаровъ. Съ чего вы взяли? Предки мои были татары, но это было когда…
Елена Николаевна. Что васъ можетъ здсь останавливать и что вамъ стоитъ прохать два — три дня по желзной дорог? Тамъ увидите приключеня изъ военнаго быта, сами будете участвовать въ различныхъ поенныхъ эпизодахъ, а черезъ два — три мсяца вернетесь. У васъ такъ много знакомыхъ, которые вроятно захотятъ хать вмст съ вами, слдовательно эта поздка будетъ веселою прогулкою,— а между тмъ сколько пользы вы принесете сербскому народу.
Бахчаровъ. Я человкъ одинокй, мн что… если бы ршился хать, то часъ, два и готовъ!

ЯВЛЕНЕ VI-е.

Тже и Анюта въ амазонк.

Анюта. А вотъ и я, не замшкалась кажется, если взять въ соображене, что я жена будущаго военачальника, (указываетъ на мужа) съ которымъ буду раздлять труды, опасности и похожденя… Князь! подите сюда! (Бахчаровъ подходитъ) У меня болитъ рука, я уколола палецъ, для васъ этотъ уколъ иметъ большое значене…. Такъ вроятно судьб угодно…
Бахчаровъ. Не понимаю! Значене для меня? какое?
Анюта. Вы спрашиваете какое? А вотъ какое: приколите букетъ…
Бахчаровъ. Куда прикажете?
Анюта. Ахъ какой вы недогадливый! Какъ куда? Сюда разумется! (указываетъ на плечо).
Бахчаровъ (начинаетъ прикалывать). (Тихо) Околдовали меня, я съума схожу…
Анюта. Ай больно! Вы укололи меня, тише…
Бахчаровъ. Виноватъ, не умю, не такъ руки созданы… (Во время предшествующихъ и послдующихъ монологовъ Анюты и Бахчарова, Елена Николаевна читаетъ газету и по временамъ говоритъ съ сыномъ, указывая на газету).
Анюта. Ну, вотъ съумли же, благодарю! (смотритъ въ зеркало и поправляетъ букетъ).
Бахчаровъ. Что вы тамъ секретничаете? (обращается въ ту сторону гд сидитъ Елена Николаевна).
Анюта (въ сторону). Я боле не выдержу, расплачусь.

ЯВЛЕНЕ VII-е.

Тже и Груня.

Груня. Три лошади поданы!
Анюта. Зачмъ три?
Груня. Жокей подетъ!
Анюта (топаетъ ногою раздражительно). Никакихъ жокеевъ намъ не надобно, обойдемся и безъ нихъ. Пойдемте Владимръ Ивановичъ, надюсь вы придерживаетесь моего взгляда?
Бахчаровъ. Какого?
Анюта. Опять недогадливость! Я говорю о жоке. Ну, зачмъ онъ намъ? Зачмъ свидтель нашего разговора?
Норинъ. Позжайте съ Богомъ, а я поотдохну немного, охота очень утомила меня..
Елена Николаевна. Къ обду прзжайте!
Анюта. Мы долго, долго будемъ кататься. До свиданя мама, спокойнаго и длиннаго сна Александръ… (истерически хохочетъ)… хорошихъ сновиднй… (подаетъ руку Бахчарову).

(Уходятъ.)

Норинъ. Не слишкомъ ли мы зарвались мамаша? Нюта черезъ чуръ ужъ кокетничаетъ, что не особенно мн по вкусу, да говоря откровенно не нравится мн и планъ твой. Трудно мн было воздержаться, чтобы не выгнать изъ дома этого ловеласа. Планъ твой при патротическихъ цляхъ, быть можетъ и хорошъ, но въ семейномъ отношени онъ чертъ знаетъ что такое. Меня же нужно сколько нибудь пожалть, да наконецъ и Нюта шутя, шутя, а чего добраго — увлечется..
Елена Николаевна. Не безпокойся, не увлечется. Неужели ты не замтилъ, что все ее кокетство дланное, не натуральное, неумлое. Если она кокетничаетъ, то исключительно изъ желаня возбудить въ теб ревность и заставить сидть дома. Врь мой другъ, что ничего не выйдетъ дурнаго. Пойми же, что я сама настроила ее дйствовать такъ, ради Бога не обращай вниманя на продлки жены, еще нсколько дней и увидишь — Бахчаровъ будетъ на пути въ Сербю со всею вереницею знакомыхъ…
Норинъ. Обошлись бы мы и безъ нихъ…
Елена Николаевна. Ахъ мой другъ, не слдуетъ пренебрегать такими силами, а главное примромъ влятельныхъ лицъ, за этой партей пойдетъ другая, третья и т. д. Потерпи нсколько дней, ну, принеси эту жертву для матери, которая только и думаетъ какъ бы быть полезною своей родин…
Норинъ. Я соглашаюсь противъ своего взгляда. Вдь мн не особенно прятно видть какъ ухаживаютъ за моею женою..
Елена Николаевна. Да вдь уговоръ то нашъ заключается въ томъ, чтобы завербовать добровольцевъ изъ интелигентной среды, да?
Норинъ. Да, по можно и отказаться отъ первоначальнаго плана…
Елена Николаевна. Зачмъ же, когда цль уже достигается? Ради Бога, Александръ, потерпи…
Норинъ. Хорошо, мама, два-три дня, а дале не выдержу…
Елена Николаевна. Да боле я и не требую. Черезъ два — три дня мы на пути въ Сербю, я приказала уложить въ дорогу, что нужно. Пойдемъ взглянуть ухали они, или нтъ…

(Идутъ.)

Занавсъ.

Дйстве &#1030,-е.

Происходитъ спустя дв недли посл 1-го.

Сцена представляетъ паркъ, прилегающй къ усадьб Дудича, расположенной на лвой сторон, по правую сторону видна усадьба Нашичь.

Картина -я.

ЯВЛЕНЕ -е.

Груня, приготовляетъ чайный приборъ на стол подъ деревомъ у самаго дома Дудича, около стола стоятъ стулья.

Груня. Ну вотъ мы и живемъ здсь, какъ у себя дома, разницы ни на волосъ, только жарче чмъ у насъ и обыватели тутъ не таке — черные, точно сажей кто вымазалъ ихъ, а народъ ничего, красивый, онъ мн нравится. Эти три недли пролетли какъ одинъ день! Я довольна, а молодая барыня — нтъ: по прежнему тоскуетъ о своемъ муж, все думаетъ, что барина кто нибудь отниметъ у нея. Безпокоитъ ее и молодая сосдка наша, вдова Пашичь, барыня боится, чтобы мужа она не отбила, ревнуетъ. Да оно, пожалуй, и есть опасность, такая вертохвостка какъ Пашичь кого не введетъ въ сомнне. Ужъ я на что — втеръ и, по совсти сознаюсь, что люблю когда около меня (показываетъ рукою кругомъ себя) люди крутятся, а она хуже, право, далеко хуже! За мною здсь семь человкъ ухаживаютъ и все одинъ другого крупне, а у нее, я думаю и сотня найдется. Вотъ наша барыня такъ очень, очень скромная. Одинъ только князь Бахчаровъ млетъ передъ нею, влюбленъ какъ котъ и нмъ какъ рыба, барыня тоже отмалчивается. На что ужъ кажется хуже моего положеня: въ день семь человкъ сербовъ длаютъ мн семь жаркихъ объясненй, и каждый изъ сербовъ считаетъ необходимымъ при объяснени безцеремонно держать меня за локоть, да вдь крпко держитъ. Я не пыталась вырываться, а врно нельзя вырваться. Отъ такой любезности у меня не сходятъ синяки съ локтя. (понижая голосъ) Старая барыня смется, это, говоритъ она, семь смертныхъ грховъ тебя клюютъ, будь осторожна — говоритъ. Ну вотъ, чего кажется хуже какъ семь влюбленныхъ и семь объясненй, а не отмалчиваюсь какъ барыня и князь. (понижая голосъ) Господа говорятъ, что отъ сильной любви языкъ отнимается. Вздоръ они говорятъ, по себ сужу что вздоръ. У меня же языкъ не отнимается и у семи сербовъ не отнимается. Если бы возможно было выйти за всхъ ихъ замужъ, то ручаюсь головою, что и тогда не отнялся бы у меня языкъ! Однако-же какъ быть, вдь я всмъ имъ если не дала общане, то обнадежила… Это для того, понятно, чтобы выбрать лучшаго. У меня фамильный порокъ: всмъ общать, много общать и ничего не исполнять…

ЯВЛЕНЕ -е.

Груня, Бубичь и Юсуфъ-ага.

(Бубичь показывается изъ боковой аллеи, кланяется Грун и подходитъ, оглядываясь по сторонамъ.)

Груня (въ сторону). Первый грхъ идетъ! Поразберемъ его.
Бубичь. Здравствуйте! Я очень хочу видть васъ! (беретъ Груню за локоть).
Груня. Только потише пожалуйста! (показываетъ на свой локоть, но не отстраняетъ руку Бубича).
Бубичь. Это — я вамъ принесъ! (вручаетъ коробку).
Груня. Что тутъ такое?
Бубичь. Самые лучше финики, Константинопольске, это съ поминокъ. Я былъ на похоронахъ, такъ оттуда..
Груня, (въ сторону: Какой милый! Всегда что нибудь принесетъ). Благодарю…
Бубичъ. Вы очень мн нравитесь, я хочу быть вашимъ мужемъ, а вы хотите быть моею женою?
Груня (жеманясь). Не знаю — право, какъ сказать вамъ…
Бубичь. Да скажите прямо: нравлюсь я вамъ, а?
Груня (перебирая подолъ своею передника). Что сказать, какъ сказать… кажется нравитесь…
Бубичь. Если друге будутъ брать васъ въ жены, то не идите, я лучше потому, что у меня есть садъ за городомъ, а въ город лавка…
Груня. Вотъ какъ!.. А въ лавк у васъ что продается? Дамскя вещи есть: башмаки, ленты, матери, кружева, цвты…
Бубичь. Самый лучшй товаръ есть: кресты для могилъ есть, гробы хороше есть, больше, просторные гробы, можно двумъ помститься. Я добросовстно длаю, весь городъ меня знаетъ, спать въ гроб свободно можно, когда будете моею женою попробуйте! Парча есть, внки есть…
Груня, (въ сторону: Что я слышу)! Вы значитъ, гробовщикъ?
Бубичь. Самый лучшй въ город. Кром того читаю надъ покойниками, хорошо читаю, вс плачутъ когда я читаю… длаю также чучелы: набиваю птицъ, собакъ, кошекъ и другихъ животныхъ, понимаете я чучельщикъ! Скелеты человчьи для докторовъ и для учениковъ умю хорошо длать! (повертываетъ Груню) У тебя хороше кости, очень хорошй скелетъ! Когда умрешь — сварю.
Груня (въ испуг отступаетъ), (въ сторону: Вотъ такъ женихъ — гробовщикъ, чучельщикъ и сварить хочетъ)… Пожалуй я согласна сдлаться вашей женою, но какъ же быть съ теперешнимъ моимъ мужемъ?
Бубичь. Съ какимъ? А разв у васъ есть мужъ?
Груня. Я три года замужемъ. Мужъ у меня здоровый, большой дтина, а какой сильный — такъ и вообразить трудно: желзную кочергу въ узелъ связываетъ, двугривеннный двумя пальцами въ трубку свертываетъ, а кулакъ какой, вотъ какой (показываетъ непомрную величину) съ вашу голову будетъ! (указываетъ на голову) Если онъ ударитъ кого, такъ тутъ и духъ вонъ. Подъ судомъ сколько разъ былъ, въ тюрьм сидлъ, а все изъ-за меня, ревнивъ очень. Вотъ если увидитъ васъ со мною, то бда — убьетъ..
Бубичь. Мужъ есть!! Гмъ! А зачмъ прежде не сказала, а? Отдавай назадъ финики, отдавай! (протягиваетъ руку взятъ коробку).
Груня (не отдаетъ коробку, отступаетъ отъ Бубича). Нтъ не отдамъ, я на память оставлю себ… Можно вдь развестись съ мужемъ, я его не люблю…
Бубичь. Не хочу, отдавай назадъ финики, зачмъ обманула? (наступаетъ).
Груня (притворно вглядывается въ аллею). А вонъ и мужъ идетъ…
Бубичь. Гд?
Груня. Да вотъ онъ подходитъ! Скоре уходите, съ дубиною идетъ, ай-ай-ай!

(Прячется за дерево, а Бубичь со страхомъ озирается и тоже поспшно уходитъ).

Груня. Скатертью дорога! (хохочетъ и садится на стулъ). Ишь задумалъ что? Гробовщикъ, могильщикъ, читальщикъ, чучельщикъ! (хохочетъ)… Мн барыня подарила два билета вншняго займа и растолковала, что такое тиражъ. ‘Наблюдай, говоритъ, Груня!’ Ну вотъ я и наблюдаю, но не билетъ, а женихъ мой вншняго займа подъ No 1 выскочилъ въ тиражъ. Посмотримъ теперь на жениха подъ No 2. Замшкался что то! Каковъ выйдетъ — любопытно, пожалуй и этотъ въ тиражъ выскочитъ! У меня вдь не долго… но кажется выглядитъ посолидне, а костюмъ его, костюмъ, вотъ такъ костюмъ! Очень ужъ нарядный, просто на удивлене. Красный, съ ногъ до головы красный! Точно ракъ печеный.

(Во время предшествующаго монолога, изъ аллеи показывается Юсуфъ-ага въ албанскомъ костюм (красный), идетъ озираясь по сторонамъ и когда Груня кончитъ монологъ, кладетъ ей руку на плечо).

Груня. Ай! (вскакиваетъ). Какъ вы испугали меня.
Юсуфъ. Здравствуй! (беретъ Груню за локоть).
Груня. Да тише! Вы локоть отдавите, (не отстраняя руки Юсуфа) Скажите пожалуйста, что у васъ за обыкновене здсь, держать за локоть? Боитесь, чтобы женщина съ которою говорите, не убжала отъ васъ, а?
Юсуфъ (смется). Кого любишь, того держишь, понимаешь?
Груня. А! Вотъ что…
Юсуфъ. Ты дала мн слово, надобно кончить, я сказалъ своимъ женамъ, он согласны…
Груня. Какимъ женамъ?Что такое? я не понимаю…
Юсуфъ. Жены согласны, чтобы ты была моею женою, только одинадцатая жена плачетъ, но это ничего, ты будешь у меня двнадцатая…
Груня. Какъ двнадцатая, разв можно двнадцать ясенъ?
Юсуфъ. 120 можно, 300 можно, сколько хочешь можно, у насъ законъ такой..
Груня. Да вы кто такой, татаринъ, что-ли?
Юсуфъ. Я мусульманинъ! Ты смотри (грозитъ ей пальцемъ) должна вести себя смирно, а то одинадцать женъ выцарапаютъ у тебя глаза. Заступиться не могу, я одинъ, ихъ одинадцать…
Груня. Вы значитъ, халатами торгуете и лошадей дите?
Юсуфъ. Нтъ, я ночью на большую дорогу вызжаю…
Груня. Что-лсъ вы тамъ длаете? Съ чертями на кулачкахъ деретесь?
Юсуфъ. Людей останавливаю и изъ любопытства карманы у нихъ смотрю.
Груня, (въ сторону: Разбойникъ! Надобно и его выпустить въ тиражъ, а красивый, жаль!) Съ чего же вы взяли, что я хочу быть вашею женою?
Юсуфъ. Какъ съ чего? Ты общала…
Груня. Вы меня не поняли. Никогда я не общала. Разв я могу выйти за мужъ — у меня четверо дтей…
Юсуфъ. Четверо дтей! ай-ай-ай! Такая молодая!
Груня. Такъ чтожъ, что молодая. У меня дти рождались близнецами — по два.
Юсуфъ. А мужъ былъ, есть, гд?
Груня. Умеръ при вторыхъ родахъ…
Юсуфъ. Зачмъ же ты обманула меня, а?.. Зачмъ?
Груня. Я не обманывала и не общала, но я не отказываюсь быть вашею женою, только обезпечте шестерыхъ дтей..
Юсуфъ. Какъ шестерыхъ, вдь было четыре?
Груня. Я можетъ быть на дн…
Юсуфъ (плюетъ). Тьфу! Нтъ, не хочу, прощай! Зачмъ мн чужихъ дтей, когда своихъ некуда двать, скоро родится у меня 21-й (убгаетъ).
Груня. Этотъ еще лучше: разбойникъ, да еще 20 дтей и 11 женъ. Слава Богу, что выпустила его въ тиражъ…

ЯВЛЕНЕ III-е.

Подходятъ къ столу Елена Николаевна и Анюта, садятся на скамьи, Груня отходитъ въ сторону.

Анюта. Странно мама со стороны Александра, второй день не пишетъ…
Елена Николаевна (наливаетъ чай). Ничего, дитя мое, нтъ страннаго при настоящемъ переполох во всей стран.
Анюта. Да хоть бы строчку…
Елена Николаевна. Нельзя врно! Груня! Писемъ сегодня не было?
Груня. Нтъ, не было…
Анюта. Ступай, узнай, можетъ быть теперь есть.

(Беретъ чашку съ чаемъ).

ЯВЛЕНЕ IV-е.

Тже и Пашичь — она идетъ поспшно къ столу, какъ сосдка одта запросто, зонтикъ въ рукахъ.

Анюта (привстаетъ со стула, увидвъ Пашичъ и торопливо говоритъ). Давно васъ поджидаемъ, нтъ ли извстй?
Пашичь. Есть, есть, но неособенно утшительныя… (садится).
Елена Николаевна. Ну, что, что?
Анюта (встаетъ съ своею мста и торопливо подходитъ къ Пашичъ). Говорите, какя всти?
Пашичь. Недалеко отсюда былъ бой!..
Елена Николаевна и Анюта. Ну?
Пашичь. Наши разбиты!
Анюта (хватается за голову). А мужъ мой, мужъ?
Пашичь. Я приготовила два флигеля для раненыхъ, ихъ сюда привезутъ, а къ вамъ только на минуту… у меня длъ будетъ много при перевязк…
Анюта. А мужъ мой, мужъ?
Елена Николаевна. Что-жъ вы ни слова не скажете о сын моемъ?
Анюта. Говорите-же ради Бога…
Пашичь. Я не знаю кто остался въ живыхъ и кто убитъ, мн сообщили только, что наши разбиты и чтобы я приготовила подъ раненыхъ флигеля свои..
Анюта. Ахъ, Боже, Боже! Что за наказане! Зачмъ эта рзня людей?
Пашичь. Не удручайтесь! (встаетъ) Не горюйте! Кровь пролита не даромъ. Родина наша не разъ обагрялась кровью! До свиданя (идетъ).
Елена Николаевна. Постойте! (Пашичь останавливается) Если услышите что, или увидите, то сообщите намъ въ ту же минуту…
Пашичь. Разумется сообщу, до свиданя (уходитъ).
Анюта. Мама! живъ онъ, а? живъ?
Елена Николаевна. Чего убиваться преждевременно, другъ мой! Если ты теряешь мужа, то я не мене тебя несу потерю. Пойми единственнаго сына я теряю… Но родина — прежде всего…
Анюта. Ахъ мама, мама! для тебя Сербя — родина, а для меня что? (закрываетъ лицо руками и рыдаетъ). Зачмъ мы сюда прхали, зачмъ?.. Ты мама отняла у меня мужа, ты во всемъ будешь виновата…
Елена Николаевна. Передъ тобою дитя мое — да, буду виновата, но передъ родиною — нтъ! Отецъ мой палъ смертью героя здсь, не стыдно и сыну послдовать примру отца ради родины, ради ея возстановленя… Она будетъ возстановлена…
Анюта. На костяхъ и на обагренной кровью земл?
Елена Николаевна. Да, да, на костяхъ и на обагренной кровью земл, но все таки будетъ возстановлена.

(Входитъ Груня).

Анюта (увидя Груню). Ну что, писемъ нтъ?
Груня. Нтъ, барыня! Но слухи ходятъ нехороше… говорятъ, что гд то былъ бой и тамъ много побито сербовъ…
Елена Николаевна. Кто говоритъ, отъ кого ты слышала?
Груня. На кухн сидитъ старикъ-сербъ, съ виду нищй, разсказываетъ такя страсти, что слушать больно…
Анюта. Пойдемъ мама, поразспросимъ его…
Елена Николаевна. Пойдемъ, быть можетъ и узнаемъ что…

(Вс уходятъ).

ЯВЛЕНЕ V-е.

Изъ-за деревьевъ показывается Юсуфъ-ага и цыганъ, они идутъ къ авансцен.
Потомъ является Груня.

Юсуфъ-ага (на ходу). Я отказался, не хочу, раздумалъ.
Цыганъ. Зачмъ же ты раздумалъ?
Юсуфъ-ага. Жены не согласны, стращаютъ, говорятъ, что если я введу въ домъ еще жену, то он вс разойдутся, убгутъ. А для тебя она будетъ очень хорошая жена, какъ разъ подойдетъ. (въ сторону: онъ меня обманулъ — продалъ лошадь безъ хвоста и слпую, такъ и я ему удружу).
Цыганъ. Хорошо, ты ступай, а я подожду ее здсь.
Юсуфъ-ага. Женись, она очень хорошая и ты очень хорошй, оба лучше… (уходитъ).

(Входитъ Груня).

Груня, (въ сторону: Еще женихъ! Этотъ мн не но вкусу, наружность не ахти…)
Груня. Здравствуйте! Я знала, чтобы придете, (въ сторону: совсмъ неожидала) торопилась встртить васъ, бросила вс дла, въ торопяхъ разбила бутылку съ бальзамомъ, кошк ногу и хвостъ отдавила и цыпленка задавила…. Хотла скоре видться съ вами..
Цыганъ. Очень хорошая ты женщина, дв лошади стоишь, нтъ не дв, а больше — три, пять… Я — буду твоимъ мужемъ, я, я! (тыкаетъ себ пальцемъ въ грудь). Больше никто не будетъ, я, понимаешь? Но слушай, не иначе какъ ты должна умть танцовать по нашему. Если не умешь, то въ табор покажутъ. Я ворую лошадей, продаю, кую ихъ, лечу, а ты научись красить ворованныхъ лошадей и научись ворожить, т. е. врать складно. Понимаешь? Тогда только я буду твоимъ мужемъ…
Груня, (въ сторону: No 3 перещеголялъ всхъ. Воръ, да еще съ какимъ достоинствомъ и условями длаетъ предложене, точно милость мн оказываетъ). Я помню свое общане и откровенно сказать! мн очень хочется быть вашею женою, хочется тмъ боле, что я подхожу какъ разъ подъ вашъ характеръ: танцую я отлично, ворожить умю лучше всякой цыганки, а на счетъ воровства, такъ у меня правило: ‘бери, что лежитъ плохо’, красить хвосты и гривы у лошадей тоже съумю, потому что долго жила у француза-парикмахера и мн приходилось красить волокитамъ усы, брови и головы…
Цыганъ. Вотъ это хорошо, ты будешь настоящей моею женою.
Груня. Но есть препятстве къ моему замужеству…
Цыганъ. Какое?
Груня. Вы похлопочите устранить это препятстве и я буду вкъ свой благодарить васъ..
Цыганъ. Ну?
Груня. Видите въ чемъ дло: я вдова, въ прошломъ году умеръ мой мужъ и съ того времени я нахожусь подъ надзоромъ и на покаяни, а на паспорт написано запрещене выходить мн замужъ…
Цыганъ. Такъ ты вдова? Гмъ! Какъ это вдова, а? Такая молодая, ай-ай-ай! Жаль! Ну, хорошо, положимъ для меня все равно — вдова ты, или не вдова, но отчего запрещено теб выходить замужъ?
Груня. Я боюсь сказать, мн совстно…
Цыганъ. Говори пожалуйста, говори…
Груня. Я… да, нтъ, я боюсь…
Цыганъ. Говори, говори…
Груня. Я… Я… Я мужа своего ошпарила кипяткомъ…
Цыганъ (отступаетъ шагъ). Нечаянно?
Груня. Нтъ, не нечаянно.
Цыганъ (отскакиваетъ). Какъ же такъ? И мужъ отъ этого умеръ?
Груня. Какъ не умереть. Цлую кострюлю на голову вылила…
Цыганъ (отходитъ дальше). Какая же причина была?
Груня. Никакой! На меня часто находитъ что то и тогда я ршаюсь на все: на воровство и на другя преступленя, а главная страсть моя обдавать кипяткомъ…
Цыганъ. Ты больная?
Груня. Нтъ, это отъ природы! Меня держали и въ больниц, и въ тюрьм и въ съумашедшемъ дом. Отовсюду отпускали и объявили, что я неизлечима, психопатка — говорятъ.
Цыганъ. На что мн такая жена?
Груня. Пожалуйста женитесь, вы очень мн нравитесь!
Цыганъ (махаетъ обими руками). Ты убьешь меня!
Груня. Похлопочите пожалуйста, я боле ни за кого не выйду кром васъ, кипяткомъ ошпариваю я вдь безъ умысла… Эта страсть находитъ на меня…
Цыганъ. Нтъ, нтъ, зачмъ мн такая… Прощай!
Груня. Да постойте же! (идетъ за цыганомъ) На меня вдь находитъ только…
Цыганъ (ускоряетъ шагъ). Разв мн легче отъ того — находитъ на тебя, или не находитъ.

(Убгаетъ.)

Груня (хохочетъ). И этотъ No — фютъ… (свиститъ) въ тиражъ вылетлъ. Жениховъ много, а толку ни на грошъ. Вмсто брака, приходится браковать…

Занавсъ.

Картина -я.

Сцена представляетъ освщенный луною тотъ же паркъ, прилегающй къ усадьбамъ Дудича и Пашичь.

ЯВЛЕНЕ -е.

Въ глубин сцены изъ-за деревьевъ показывается Норинъ въ костюм добровольца, онъ вооруженъ, идетъ къ авансцен, по временамъ останавливается и на ходу говоритъ.

Норинъ. Мы погибли! Разгромъ полный! Разбиты на голову, мой отрядъ уничтоженъ! Осталось 10—15 человкъ, да и т едва спаслись! Стыдъ! Срамъ! (останавливается) Что длать мн? Какъ быть? Я съума сойду! (хватается за голову) Зайти разв домой? (смотритъ на усадьбу) Что же выйдетъ изъ того? Проволочка только времени, а если жена узнала, что я разбитъ, то потекутъ слезы, посыпятся уговоры, увщаня — остаться дома… Нтъ! Заходить домой не слдуетъ! Прочь сентиментальность и разныя супружескя нжности! (идетъ ближе къ авансцен) Теперь не до нихъ! Поду къ Дудичу, онъ дастъ другой отрядъ, съ которымъ я и брошусь впередъ. Да, впередъ! А что послдуетъ за этимъ роковымъ словомъ: ‘Впередъ’? Не повторится ли ныншнее поражене? Прокляте! Не одна вдь шальная пуля не задла меня, а кажется былъ впереди! Но отрядъ изъ сербовъ, отрядъ! Боже, Боже! Что это за стадо барановъ! Да. именно: стадо барановъ передъ такимъ организованнымъ войскомъ какъ Турецкое! солдаты тамъ точно черти! Жалкя созданя эти сербы! Вздумали бороться, захотли попытать свои ничтожныя силы и съ кмъ же? Смшно подумать, стыдно сказать! Не напоминаютъ ли они своими желанями и дйствями извстную басню ‘Слона и Моську’? Какой толкъ выйдетъ изъ такого тяфканья, если не придетъ на помощь могучая сила Росси? Я совершенно падаю духомъ! Но отступать теперь поздно, надобно такъ или иначе — дйствовать, малодуше тутъ неумстно! Иду! Что будетъ, то будетъ! (идетъ и въ алле встрчается съ Пашинъ) Вы ли это г-жа Пашичь? (останавливается) Зачмъ вы здсь?
Пашичь (съ удивленемъ). Надобно васъ спросить — зачмъ вы здсь? Разв мсто воина у своего дома, когда флигеля мои и подвалы переполнены ранеными съ поля сраженя? Вы вроятно пришли сюда порюмить и понжничать около вашей жены, да? Успете еще нагрться подъ ея крылышками! Стыдитесь г. Норинъ! Я думала видть въ васъ защитника нашей родины, человка, который задачу свою ставитъ выше всего, а вы? Вы слоняетесь здсь, чтобы полюбоваться глазками красивой жены!
Норинъ. Что съ вами г-жа Пашичь? Что вы нападаете на меня? Вы ошибаетесь!
Пашичь. Какъ ошибаюсь? Да разв я не своими глазами вижу васъ? Вы вдь здсь — зачмъ?
Норинъ. Я длалъ и длаю все, что слдуетъ.
Пащичь. Вижу и красню за васъ…
Норинъ. Я только что съ поля битвы, не лъ, не пилъ, не присдалъ даже въ течени сутокъ, а вы говорите о моемъ желани видться съ женою! Я здсь случайно, потому что въ сосднемъ лсу я понесъ поражене и посл этого долженъ же былъ куда нибудь дться? Не отдаваться же въ руки непрятеля? Я въ отчаяни отъ понесенной мною неудачи, а вы вмсто успокоеня чуть не называете меня измнникомъ! Что вы г-жа Пашичь? Опомнитесь! Измнникомъ я не былъ и никогда не буду, съ женою видться нахожу совершенно лишнимъ, задачу ставлю я свою выше всего на свт, а слдовательно млть передъ женою и любоваться ея глазками было бы теперь нечестно. .
Пашичь. Значитъ, ошиблась я, ошиблась! Ради Бога, Александръ Петровичъ, извините! Я невольно вдалась въ ошибку, видя васъ около дома. Раскаиваюсь въ своихъ грубыхъ упрекахъ! Мн обидно и горько стало разочаровываться въ васъ! Признаюсь: мн почему то показалось, что вы бжите съ поля, но слава Богу, вы остались тмъ же человкомъ, которымъ я всегда привыкла представлять васъ и потомкомъ тхъ Сербовъ, патротическое чувство которыхъ переходитъ въ фанатизмъ и обращается чуть не въ религозный догматъ. Простите, Александръ Петровичъ, дайте руку вашу въ знакъ примиреня. .
Норинъ. Да, да, я дйствительно фанатикъ и въ фанатическомъ своемъ увлечени вижу вещи не въ томъ вид, въ какомъ он должны представляться въ дйствительности, доказательствомъ чему служитъ мой торопливый прздъ сюда. Мн слдовало подождать могучей силы моего отечества и затмъ уже поступить въ ряды борцовъ, но фанатизмъ увлекъ меня и, въ результат увлеченя — постыдное поражене. Ко всему этому ваши несправедливые упреки…
Пашичь. Раскаиваюсь я, прошу у васъ прощеня, даю вамъ слово, что никогда не перемню объ васъ мння…
Норинъ. Однако я заговорился съ вами. Уцлвшй мой Егоръ съ лошадьми здсь въ 20 саженяхъ, я думаю, заждался меня. Прощайте Елизавета Григорьевна, ду къ Дудичу, каждая минута дорога для меня, быть можетъ боле никогда не увидимся, завтра постараюсь вступить опять въ бой.
Пашичь. Постойте, Александръ Петровичъ! Дайте мн обнять васъ какъ роднаго и разцловать какъ истиннаго нашего защитника…

(Анюта показывается за деревьями и останавливается).

Норинъ. Не говорите пожалуйста жен, что видли меня. (обнимаетъ и цлуетъ Пашичь).
Пашичь. Нтъ! Не такъ, Александръ Петровичь! Я хочу поцловать васъ долгимъ, долгимъ поцлуемъ и прижать къ груди, въ которой бьется сердце настоящей Сербки (цлуетъ, и обнимаетъ).
Норинъ (на ходу). Прощайте! Боже сохрани, если узнаетъ жена, что я въ нсколькихъ шагахъ отъ нея… (скрывается за деревьями).
Пашичь (идетъ по направлен&#1110,ю къ своей усадьб, туда гд показалась Анюта). Надобно поторопиться и мн, вроятно привезли еще раненыхъ… Куда то я помщу ихъ? Вс мои помщеня переполнены ими. Хотла зайти къ Норинымъ, да заговорилась… (наталкивается на Анюту).
Анюта. Ни съ мста! Вы дйствительно заговорились и открыли мн глаза! Все, что казалось мн загадкою, теперь такъ ясно, такъ, просто..
Пашичь. Анюта! Что съ вами?
Анюта. И вы имете столько смлости, нтъ не смлости, а столько наглости, спрашивать меня — что со мною? Вы, принятая у насъ въ дом какъ родная, посягнули на мое спокойстве, достоинство.,
Пашичь. Постойте. Анна Сергевна, не торопитесь обвинять! Если вы сердитесь за послднюю сцену, то я объясню вамъ…
Анюта. Какое тутъ еще объяснене надобно посл всего мною видннаго и слышаннаго? При вашемъ объяснени вы окажетесь, пожалуй, ангеломъ невинности…
Пашичь. Да дайте же мн сказать слово…
Анюта (перебиваетъ). Я не понимаю, какъ вы можете смотрть мн въ глаза, хватаетъ же у васъ настолько смлости и дерзости…
Пашичь. Почему же вы не хотите выслушать меня…
Анюта (перебиваетъ). Боже! Боже! Какой позоръ! Какъ назвать вашъ поступокъ? Какое подобрать къ нему на человческомъ язык наименоване? Гд ваше человческое достоинство?
Пашичь. Вдь это Богъ знаетъ, что такое…
Анюта (не прерывая монолога). Гд ваша честь? Гд стыдливость женщины?
Пашичь. Не оскорбляйте меня…
Анюта (не прерывая монолога). Вамъ не достаточно сотни поклонниковъ, пришпиленныхъ къ вашему шлейфу, вы захотли совратить съ пути еще одного, чтобы число переходило за сотню, да? Очень мило!
Пашичь. Оскорбленя ваши… Остановитесь!.. Какое вы имете право..
Анюта (не прерывая монолога). Врьте посл этого людямъ! Принимайте ихъ съ распростертыми объятями, съ открытымъ сердцемъ — тепло, радушно, родственно! Они отблагодарятъ васъ, да, отблагодарятъ, они надсмются надъ вашею дружбою и васъ же назовутъ глупцомъ…
Пашичь. Да опомнитесь же. Вы дошли до съумасбродства…
Анюта (не прерывая монолога). Какъ жить на свт? Съ кмъ же знаться? Куда бжать? Куда скрыться отъ всхъ этихъ (указываетъ на Пашичь) милыхъ созданй, завлекающихъ въ свои сти чужихъ мужей? Боже, Боже! Какое лицемре! Какой позоръ!
Пашичь. Если вы не хотите принимать отъ меня объясненй, то я. пойду объяснить матери вашего мужа…

(Намревается идти, но Анюта преграждаетъ ей путь).

Анюта. Ни шагу! Не смйте переступать порогъ нашего дома! Я прикажу не принимать васъ и сама передамъ матери все виднное…
Пашичь. Что же это такое? Въ ум ли вы?
Анюта. Господи! Подкрпи меня, избавь отъ несчастья быть женою измнника, лицемра, варвара. Подумать даже страшно: я всего три мсяца замужемъ и вотъ результатъ моей любви, ласкъ и ежеминутнаго вниманя къ мужу. Бжать изъ этого дома! бжать!

(Поспшно уходитъ).

Пашичь. Съумашедшая женщина! Съ нею положительно говорить нельзя! Бснуется, пна у рта, точно я дйствительно совершила преступлене!.. Поуспокоится же когда нибудь, узнаетъ, свое заблуждене и сама придетъ съ повинною!

(Уходитъ).

ЯВЛЕНЕ -е.

Изъ глубины сцены показывается Князь Бахчаровъ: онъ идетъ къ авансцен, осматривается направо и налво я говоритъ на ходу.

Бахчаровъ. Эти дв версты разстояня ду я чуть не полтора часа, на каждомъ шагу пикетъ останавливаетъ, тщательно разспрашиваетъ — куда ду, зачмъ ду и затмъ разсматриваетъ съ ногъ до головы, точно вещь какую нибудь, или диковинку. А на бду еще чуть не сбился съ дороги — взялъ вправо, вмсто лвой стороны. Хорошъ бы я былъ въ рукахъ баши-бузуховъ, къ которымъ попалъ не дале какъ 20 минутъ тому назадъ Норинъ, тоже взялъ не въ ту сторону. Какъ помочь несчастному Норину? Приходится только сожалть его, а если взять въ соображене, что баши-бузухи не церемонятся съ плнными, то остается одно — помолиться о душ его. Сомнваться въ такомъ печальномъ исход, едва-ли возможно. Анна Сергевна съ ныншняго дня вдова… но не долго ей придется сиротствовать, такя женщины не засиживаются! Сказать ли ей о плн мужа? Нтъ, лучше повременить и соображаясь съ обстоятельствами, открыть потомъ… Гмъ! Я бы пожалуй и самъ не отказался имть такую жену! Куда не шло! Хотя признаюсь — всякая для меня женитьба не по вкусу! Я всегда былъ врагомъ супружества, но рано-ли, поздно, несчастье это должно случиться съ каждымъ изъ смертныхъ… Жениться напримръ молодымъ человкомъ, непремнно жена надостъ, а жениться въ преклонныхъ лтахъ, когда будешь изъятъ изъ всеобщаго обращеня, такъ жен надошь. Словомъ, какъ не поверни вопросъ, все выходитъ скверно… Ну, а что касается г-жи Нориной, то гршный человкъ долженъ сознаться — она мн очень, очень нравится. Первый разъ еще въ жизни испытываю я такую привязанность, эта обаятельная женщина заставила меня прхать вслдъ за нею сюда, да и здсь- я ежедневно подвергаю себя опасности попасть къ непрятелю и быть повшеннымъ, или разстрляннымъ. Въ втренной своей натур, я и не подозрвалъ такого глубокаго чувства…

ЯВЛЕНЕ -е.

Князь Бахчаровъ и Анна Сергевна въ дорожномъ плать: она не замчаетъ Бахчарова.

Анюта (говоритъ на ходу къ авансцен). Бжать! Бжать изъ этого дома! Бжать отъ мужа, такъ безцеремонно и безчеловчно надсмявшагося надъ моимъ глубокимъ и святымъ чувствомъ!… А какъ любила я его — Боже! Могла бы разв быть какая нибудь жертва, которую я не принесла ему. Въ немъ я видла все свое счастье, всю свою жизнь! На немъ сосредоточивала все свое внимане! Это былъ идолъ, которому я покланялась! (понижая голосъ) Ясно теперь — онъ женился на моемъ имнй, а меня взялъ въ приданое… Хороши люди! Хороши правы! Хорошъ нашъ вкъ: помшанный на золот! Передъ этимъ презрннымъ металломъ преклоняется все, попираются и грязнятся, ради его, вс святыя чувства, человкъ длается торгашемъ своей совсти, чести, достоинства, права, самолюбя, семьи, родства! Господи! Неужели было, такъ всегда? Неужели люди рождаются съ такими поразительными зачатками зла и затмъ, вмсто уничтоженя, развиваютъ его до колосальныхъ размровъ! Быть не можетъ, чтобы не было исключенй, не врится, не врится, чтобы мръ складывался такъ скверно, такъ.. (увидя Бахчарова) Вы здсь? Вотъ кстати! Богъ посылаетъ мн помощь! (подаетъ руку).
Бахчаровъ. Прхалъ какъ обыкновенно повидать васъ, но боялся подступить — вы такъ взволнованы, такъ разстроены чмъ-то! Я прислушивался къ вашимъ словамъ и, кром ропота, жалобъ на что-то и душевнаго вопля, ничего не могъ вынести изъ вашихъ словъ..
Анюта. Да, въ лиц вашемъ, Богъ посылаетъ мн помощь…
Бахчаровъ. Что случилось, скажите?
Анюта. Владимръ Ивановичъ! Выручите меня изъ бды, оградите мое самолюбе, спасите честь и достоинство женщины, оскорбленной и униженной до послдней крайности…
Бахчаровъ. Ровно ничего не понимаю! Кто же васъ обидлъ, скажите, объясните, я готовъ… Вы знаете мою преданность къ вамъ..
Анюта. Знаю и уврена, что вы всегда относились ко мн съ сочувствемъ! Да, Владимръ Ивановичъ, вдь я не обманывалась?. Вдь вы… вы… вы были расположены ко мн?
Бахчаровъ. Анна Сергевна! Возможно-ли сомнваться въ моемъ неподдльномъ чувств? Я давно души не чаю въ васъ! Я люблю слушать васъ! Быть около васъ — для меня наслаждене! Я былъ бы… Я счелъ бы величайшимъ для себя счастьемъ быть вашимъ… быть вашимъ мужемъ, но у васъ есть онъ, ему досталось въ удлъ это счастье…
Анюта. Не упоминайте имени моего мужа, я презираю его…
Бахчаровъ. Да полноте же волноваться! Успокойтесь! Отчего такое ожесточене? Скажите, наконецъ, что случилось и чмъ я могу быть полезнымъ вамъ? Заране обезпечиваю васъ словомъ, что всякое ваше требоване будетъ исполнено..
Анюта. Въ вашемъ слов я не сомнваюсь, по въ начал спрошу васъ какъ честнаго и благороднаго человка, сознайтесь откровенно.
Бахчаровъ. Я жду вопроса!
Анюта. Сознайтесь откровенно: любите ли вы меня сколько нибудь?
Бахчаровъ. Ахъ, дорогая Анна Сергевна! Люблю до съумашествя, иначе зачмъ я здилъ бы къ вамъ ежедневно, подвергая свою жизнь опасности…
Анюта. А уважаете ли меня какъ замужнюю женщину, у которой обязанность жены ставится на первый планъ и обращается въ священный долгъ?
Бахчаровъ. Да, да, Анна Сергевна! Инаго чувства и взгляда я не допускаю…
Анюта. Такъ слушайте же, Владимръ Ивановичъ! Вотъ что скажу вамъ въ короткихъ словахъ: Я лично убдилась въ неврности моего мужа, убдилась своими собственными глазами, а потому съ нимъ боле не желаю жить, не хочу, понимаете-ли — не могу…
Бахчаровъ. Какъ же это такъ?… Быть можетъ…
Анюта. Да, да, не желаю, не хочу. Это мое послднее слово! А потому и прошу васъ увезти меня въ Россю, да, въ Россю! Я здсь не хочу, не могу и не должна оставаться! Земля эта — жжетъ меня, а встрча съ мужемъ была бы для меня смертью…
Бахчаровъ. Ваше желане, Анна Сергевна, совпадаетъ съ моимъ намренемъ: я тоже хочу узжать. Черезъ два-три дня я къ вашимъ услугамъ…
Анюта. Нтъ, нтъ! Я хочу не черезъ два-три дня, а сю минуту, понимаете-ли — сю минуту!
Бахчаровъ. Какъ сю минуту? Я не понимаю васъ!
Анюта. Да, да, сю минуту! Если вы не можете, то я ршилась хать…
Бахчаровъ. Мн необходимо день-два пробыть здсь, чтобы покончить свои денежныя дла…
Анюта. Я не знала, что вы здсь и думала хать одна въ городъ, а оттуда дале, для чего и приказала заготовить экипажъ и все необходимое для дороги.
Бахчаровъ. Но разв нельзя одинъ день…
Анюта. Ни минуты… Ради Бога удемте! Умоляю васъ! Умоляю васъ! Сдлайте для меня эту услугу. Ее я не забуду никогда. .
Бахчаровъ. Хорошо, хорошо, я согласенъ, но дло въ томъ — кредиторы мои подумаютъ, что я бжалъ отъ долговъ…
Анюта. И пусть себ думаютъ, а вы не замедлите высылкою имъ денегъ.
Бахчаровъ. Вы властны длать со мною что хотите, ваше требоване для меня — законъ.

ЯВЛЕНЕ IV-е.

Груня въ дорожномъ плать, въ рукахъ большой сакъ-вояжъ.

Груня. Экипажъ поданъ!
Анюта. Идемте. Владимръ Ивановичъ! (подаетъ ему руку) Я смотрю на васъ какъ на честнаго и благороднаго покровителя и безусловно врю, что вы уважая во мн замужнюю женщину, оградите мое достоинство и честь.
Бахчаровъ. Идемте! Но позвольте мн предложить вамъ одинъ несложный вопросъ.
Анюта. Спрашивайте!
Бахчаровъ. Скажите мн въ свою очередь, какъ благородная и прелестнйшая женщина откровенно: если бы у васъ не было мужа, вышли бы вы за меня замужъ?
Анюта. Вы говорите, что вопросъ этотъ несложный… На мой взглядъ — онъ очень сложный. Какъ же я могу сказать, если у меня есть мужъ?
Бахчаровъ. А если-бы у васъ не было его?
Анюта. Можетъ быть и вышла… Вы всегда относились ко мн съ сочувствемъ, а настоящую вашу услугу — сопровождене меня въ дальнй путь, я цню очень высоко Но я такъ наказана моимъ замужествомъ, что говорить теперь объ этомъ предмет едва-ли возможно безошибочно. А вотъ если бы выйти замужъ сейчасъ, сю минуту, то я не задумалась бы кажется быть женою кого угодно, чтобы только досадить и отомстить тому, кто заслуживаетъ этой мести. Замужествомъ такимъ, я доказала бы моему мужу, что. не дорожу имъ. Вотъ на что можетъ быть способна женщина, оскорбленная измною. Идемъ!

Занавсъ.

Дйстве -е.

Происходитъ въ губернскомъ город, спустя два года посл втораго дйствя.

Картина -я.

ЯВЛЕНЕ -е.

Кабинетъ Бахчарова, онъ — за письменнымъ столомъ, что-то пишетъ.

Бахчаровъ (бросаетъ перо). Быть человкомъ семейнымъ — задача не всмъ по плечу! Мн она далеко не по вкусу. Постоянные упреки со стороны жены, подозрня, ревность, жалобы на свое несчастное положене, нервные припадки и тому подобныя прелести, хоть кого выведутъ изъ терпня, а меня — такъ доводятъ до тошноты! (подходитъ къ авансцен). То-ли дло бытъ холостымъ, свободнымъ отъ всхъ семейныхъ невзгодъ и мелочныхъ дрязгъ! Нтъ никакихъ заботъ, иначе дышешь, встанешь и ляжешь когда пожелаешь, идешь куда вздумается, ухаживаешь за кмъ хочешь, знаешь, что за тобою нтъ присмотра, знаешь, что никто не будетъ длать теб замчанй, словомъ, свободенъ какъ птица… А спрашивается — кто является виновникомъ настоящаго моего положеня? Разумется, я самъ! Женился, ну… вотъ и плачусь… Ужь больно увлекся и увлечене свое довелъ до преступленя… Сколько надобно было употребить ухищренй, чтобы она согласилась выйти за меня замужъ?.. Обстоятельства складывались и продолжаютъ складываться благопрятно, а иначе плохо мн пришлось бы… Впрочемъ анализируя свое поведене я нахожу себя неособенно виноватымъ, а если взять въ расчетъ мою бывшую страсть, доведшую меня чуть не до съумашествя, то я пожалуй и совсмъ не виноватъ. Ну, начнемъ съ начала: Я влюбился въ эту женщину, влюбился до одури, до бшенства, похалъ вслдъ за нею спасать своихъ единоврцевъ, о которыхъ прежде никогда и не помышлялъ. Тамъ на мое счастье, или лучше сказать — несчастье, подвернулась ревность жены къ мужу, затмъ захватъ его въ плнъ, дале — путешестве вдвоемъ на родину, нсколько дней на един, страстное мое объяснене, просьба руки, отпоръ и отказъ съ ея стороны въ виду того, что мужъ въ плну, но живъ, а что она не задумалась бы выйти замужъ чтобы скоре забыть и изгладить изъ своей памяти презрннаго измнника, котораго она сильно любила. Спрашивается, что оставалось мн длать и, что сдлалъ бы на моемъ мст другой, при пожирающей страсти къ женщин? Да… Вотъ я и совершилъ преступлене — обманулъ ее и, только посредствомъ обмана могъ жениться на ней… А теперь плачусь, во 1-хъ потому, что я не могу быть врнымъ мужемъ — натура ужъ такая, а во 2-хъ — не сегодня, такъ завтра могутъ меня обличить въ обман, а ежеминутно находиться подъ такимъ топоромъ не особенно прятно.

ЯВЛЕНЕ -е.

Бахчаровъ и Груня.

Груня (подаетъ письмо). Письмо съ посыльнымъ!
Бахчаровъ (беретъ). Хорошо!

(Груня уходитъ).

Бахчаровъ (распечатываетъ конвертъ и читаетъ письмо). Гмъ!. Ну, какъ не соблазниться, какъ не идти по этому письму?

(Звонитъ).

Груня. Что прикажете?
Бахчаровъ. Скажи Петру, чтобы приготовилъ фракъ!

(Груня уходитъ).

Бахчаровъ. Жаль Анюту, очень жаль, а не идти сегодня не могу… Слабый у меня характеръ! Сознаюсь, что не въ моей натур строго подчиняться правиламъ брака, столь необходимаго въ каждомъ благоустроенномъ обществ… Быть можетъ происходитъ это вслдстве недостатка во мн нравственныхъ основъ, или истиннаго пониманя цли супружества, быть можетъ даже, что я крайне извращенъ, но спрашивается — много ли найдется людей, могущихъ осуждать меня? Строго осуждая чьи бы то ни было поступки, судьи должны быть людьми боле или мене безупречными… Я осуждаю самъ себя въ измн своей жен, друге едва-ли меня осудятъ, если поверхностно даже заглянутъ въ свою душу и въ свою супружескую жизнь…

ЯВЛЕНЕ III-е.

Входитъ Анюта въ вечернемъ наряд, въ нсколькихъ шагахъ отъ мужа, останавливается.

Анюта. Ты, мой другъ, все занимаешься? Не пора-ли и отдохнуть, (идетъ къ дивану и садится) иначе разстроишь свое здоровье…
Бахчаровъ, (въ сторону. Опять замчаня: заниматься не хорошо). Да, Анюта, что-же длать, бумаги срочныя, надобно закончить ихъ…
Анюта. Сегодня думаешь куда нибудь идти?
Бахчаровъ. Въ клубъ, моя милая…
Анюта. Такъ ли?
Бахчаровъ. Опять подозрне!… Ты, Анюта, доведешь меня скоро до съумашествя своими замчанями и подозрительнымъ характеромъ. Ничему не вришь, чтобы я не сказалъ…
Анюта. Есть, мой другъ, къ тому основане… (беретъ книгу со стола и разворачиваетъ ее).
Бахчаровъ. Какя же именно теперь основаня?
Анюта. Указать не могу за кмъ ты ухаживаешь, но вроятно твое поведене осталось по прежнему неисправимымъ…
Бахчаровъ (съ раздраженемъ). Такъ это только одно предположене и, на основани такого предположеня, у тебя является основане подозрвать меня, да? Очень мило! Похвально! Справедливо! Впрочемъ, я не обвиняю тебя, виноваты во всемъ нервы…
Анюта. Пусть будетъ такъ! Дай Богъ, чтобъ это были нервы… Страдать нервами гораздо легче, чмъ быть свидтельницею любовныхъ похожденй мужа…
Бахчаровъ. Анюта! Вдь я далъ теб слово, что ты боле не замтишь меня въ любовныхъ похои…
Анюта. А если замчу, тогда что?
Бахчаровъ. Ахъ мои другъ! Что хочешь тогда требуй…
Анюта. Что я могу требовать? Остается одно средство избавиться отъ твоихъ похожденй — потребовать развода.
Бахчаровъ. Да хоть бы и развода — согласенъ, только теперь ради Бога не раздражай меня.
Анюта. Я полагаю, что ты сдержишь свое слово! Въ честности твоей и во вс съ вообще длахъ къ людямъ, кром разумется супружескихъ — это въ скобкахъ — ты являешься рыцаремъ. Показная ли это сторона, или ты дйствительно рыцарь, ршить не берусь, но предупреждаю тебя, что при первой твоей любовной истори, мы должны будемъ разойтись.
Бахчаровъ. На все согласенъ и глубоко убжденъ, что я боле никогда не попадусь въ какой бы то ни было любовной интриг. Съ ныншняго дня я одинъ изъ самыхъ врнйшихъ мужей на свт.
Анюта. Ну, вотъ и отлично! Я, по крайней мр, буду знать, что люди перестанутъ показывать на тебя пальцемъ какъ на человка извращеннаго, а меня сожал…
Бахчаровъ. Да полно-же, Анюта, окончимъ этотъ разговоръ… (смотритъ на часы) 8 1/2 часовъ, въ 9 я поду въ клубъ, тамъ будетъ ожидать меня партя въ карты… Пойду переоднусь (встаетъ, со стола падаетъ конвертъ, идетъ направо въ дверь).
Анюта. Быть можетъ и я куда нибудь поду, а если кто завернетъ къ намъ, то проведу время дома.

ЯВЛЕНЕ IV-е.

Анюта и докторъ Рыдинъ.

Рыдинъ (говоритъ подходя къ Анют). Ну, моя красивая барыня, что нервы ваши, какъ вы чувствуете себя?
Анюта (встрчаетъ доктора, даетъ ему руку). Кажется лучше Капли ваши принимаю аккуратно..
Рыдинъ. Да, да, принимайте, он замчательны по своему цлебному свойству…
Анюта. Пойдемте докторъ отсюда въ гостинную, а то здсь бумажная обстановка кабинета мужа моего, наведетъ насъ, пожалуй, на дловой разговоръ, что я не долюбливаю…
Рыдинъ. Пойдемте, моя прелестная пацентка. Избавимъ себя отъ дловыхъ зрлищъ и отъ этого бумажнаго царства, разбросаннаго по всмъ полкамъ, по письменному столу и даже — вонъ на полу валяется (указываетъ) какой то дловой конвертъ… (Анюта смотритъ по указаню доктора) вроятно ненужный, исполненьи уже, принятый къ свдню, къ руководству… (хочетъ поднятъ, но Анюта предупреждаетъ доктора — сама поднимаетъ и разсматриваетъ) Пойдемте-же!
Анюта. Минуту…. (длаетъ знакъ доктору рукою)… Адресованъ на имя мужа…. рука женская… Странно!… Опять какая нибудь любовная интрига. (докторъ подходитъ къ картин, разсматриваетъ ее)… Отъ кого бы это? Конвертъ впрочемъ распечатанъ, брошенъ на полъ, слдовательно я ничего не сдлаю предосудительнаго, если прочту… (смотритъ во внутрь конверта, изъ котораго затмъ вынимаетъ письмо).
Рыдинъ (оборачивается). Вы что-то опять взволнованы?
Анюта. Минуту, докторъ, минуту! Вотъ вамъ цлая книга эстамповъ, займитесь пока! (подводитъ къ маленькому столику и указываетъ на книгу) Они очень искусно набросаны, посмотрите… я минуту только…
Рыдинъ. Это альбомъ извстнйшихъ художниковъ? Хорошо, посмотримъ, только вы не волнуйтесь… (садится у стола и разсматриваетъ).
Анюта (отходитъ отъ доктора къ авансцен). Убждена, что это любовное письмо… Кто можетъ осудить меня! Письмо распечатано и брошено… Прочту… (разворачиваетъ и читаетъ).
‘Милый и безцнный другъ Владимръ! Я отчаявалась, что свидане наше не удастся…’
Не ошиблась я, да и не трудно угадать было, (продолжаетъ читать)
‘я отчаявалась, что свидане наше не удастся, но препятстве устранено. Ровно въ 12 часовъ ночи я буду одтая вся въ черномъ, съ чайною розою на плеч, на сегодняшнемъ маскарадномъ бал въ клуб. Какъ только увидишь меня, то веди въ библотечную комнату, гд рдко кто бываетъ въ маскарадные дни. Тамъ перемолвимъ два-три слова и удемъ въ условное мсто’.
Въ этомъ письм я ничего особеннаго не нахожу. Оно нисколько меня не удивляетъ, такое поведене мужа обычное…. (продолжаетъ читать).
‘Надобно быть намъ крайне осторожными, мой благоврный слдитъ за мною и вроятно будетъ сегодня въ маскарад, но ему не удастся узнать меня — я закутана съ головы до ногъ, а маска плотно закрываетъ все лицо. Твоя Маря Д.’
Вотъ подите-же!
Рыдинъ. Какая прелесть! Дйствительно рисунки верхъ совершенства, оторваться отъ нихъ трудно…
Анюта. Маря Д…. Д… Маря… (вдумывается). Надобно полагать, что эта Маря хорошо знакома съ условями клуба и съ его помщенями, если знаетъ, что въ библотечной комнат рдко кто бываетъ въ маскарадные дни… Не первый разъ, значитъ, она назначаетъ тамъ свидане… Одна эта строчка обличаетъ какого сорта женщина пишетъ къ моему мужу… Маря Д…. Мар… Ахъ, да!… это она — Маря Девель… Француженка, авантюристка, извстная всмъ и знающая всхъ, славящаяся утренними раутами и вечерними скандалами… Такъ вотъ на кого промнялъ меня мужъ! Не оскорбительно-ли это?… Кровь приливаетъ къ голов! (берется за голову) Однако, какая смлость со стороны Девель… а со стороны мужа что?… Трудно представить себ такого извращеннаго человка!… Впрочемъ онъ быть можетъ и не пойдетъ на свидане посл послдней нашей сцены и увренй, что съ ныншняго дня будетъ однимъ изъ врнйшихъ мужей на свт… Посмотримъ! Проврить не трудно!
Рыдинъ. Такой экземпляръ теперь, я думаю, рдкость? Какимъ образомъ достался онъ вамъ?
Анюта. Да, докторъ, да, едва-ли можно достать такой экземпляръ… (поспшно подходитъ къ столу и на оборот пишетъ, а затмъ читаетъ въ полголоса написанное) ‘Сегодня не могу быть, помшало мн одно за мое обстоятельство. Завтра лично объясню. В.’ (вкладываетъ письмо въ свжй конвертъ и надписываетъ адресъ)… Извините докторъ, я смотрю на васъ какъ на роднаго, не стсняюсь! Кое что надобно было сдлать безъотлагательно. Пойдемте въ гостинную…

(Идутъ оба къ дверямъ на лво.)

Рфдинъ. Опять взволновалась моя хорошая, но безпокойная и тревожная пацентка! Поберегите себя, примите капли…
Анюта. Да, да, приму. Я готова принять кром вашихъ капель и другя, которыя безъ рецепта доктора не отпускаютъ изъ аптекъ, но теперь не до капель, а дло вотъ въ чемъ: Проводите пожалуйста меня въ одинъ домъ къ знакомымъ, недалеко отсюда, я только шляпу одну и что нибудь накину на себя… Идемте…
Рыдинъ. Я, какъ домашнй врачъ и другъ вашъ, не оставлю васъ до тхъ поръ, пока вы не успокоетесь.

(Анюта пропускаетъ доктора въ дверь на лво, а сама поспшно подходитъ къ дверямъ въ глубин сцены и въ полголоса зоветъ: Груня! Груня!)

ЯВЛЕНЕ V-е.

Анюта и Груня.

Груня. Что прикажете?
Анюта. Вотъ что, милая Груня: садись на перваго попавшагося извощика и отвези это письмо по адресу (показываетъ адресъ рукою на конверт. Груня вглядывается) Вручи лакею, чтобы тотчасъ передалъ (отдаетъ письмо Грун).
Груня. Да вдь это черезъ три дома, на первомъ перекрестк отсюда, какъ не знать этотъ домъ, туда баринъ часто ходитъ… Сю минуту! (уходитъ).
Анюта (идетъ на лво въ дверь). Мн дурно! Какъ выдержу я… Оскорблене на каждомъ шагу.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНЕ VI-е.

Бахчаровъ во фрак выходитъ изъ правыхъ боковыхъ дверей и начинаетъ искать что-то на стол и подъ нимъ.

Бахчаровъ. Куда я длъ письмо?… Держалъ въ рукахъ, читалъ, положилъ обратно въ карманъ и… (ищетъ между бумагами)… Нтъ!… Какъ будто его и не бывало… чего добраго въ руки жены попало… Уронилъ какъ нибудь, что-ли?… (смотритъ подъ столъ и по сторонамъ)… А можетъ быть Груня или Петръ подняли… (Звонитъ).

ЯВЛЕНЕ VII-е.

Бахчаровъ и Петръ.

Петръ. Что прикажете?
Бахчаровъ. Ты здсь (указываетъ на столъ) ничего не убиралъ посл моего ухода отсюда, или на полу… письмо, конвертъ?
Петръ. Нтъ, не убиралъ?… Я и въ кабинет не былъ…
Бахчаровъ. Барыня дома?
Петръ. Ухали сю минуту съ докторомъ.
Бахчаровъ. Такъ врно Груня убирала кабинетъ, позови ее!
Петръ. Барыня куда то услали ее.
Бахчаровъ. Когда придетъ — позови…

(Петръ уходитъ).

Бахчаровъ (подходитъ къ зеркалу и поправляетъ на себ туалетъ). Куда-же я длъ его?… Гмъ!… Чертъ знаетъ, что можетъ выйдти, если письмо попало въ руки жены!… Впрочемъ, чтожъ я убиваюсь? Эдакй я несообразительный! Письмо я могъ получить, а быть по этому письму не захотлъ, не похалъ. Вотъ теб и все! (смотритъ на часы) Теперь 9-ть, поду въ клубъ, часа два-три поиграю въ карты, а въ 12-ть (беретъ шляпу и идетъ къ дверямъ) Гмъ!… Что? что въ 12-ть?… Какая натура у меня глупая и слабая!… Но за то сердце нжное!… Постараюсь впрочемъ удержаться…

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНЕ VIII-е.

Петръ и Груня, а потомъ Норинъ.

Петръ (осматриваетъ кабинетъ, письменный столъ и по сторонамъ) Пригрозилъ баринъ!. письмо какое-то потерялъ! (продолжаетъ искать) Вроятно Груня подобрала!… Эдакая, подумаешь, скверная двченка! Вдь ей надобно везд свой носъ сунуть! Бойкая, грубая, бранчливая, разборчивая — что не женихъ, то не по ней, не по ея носу, точно княгиня какая! Уродится же на свтъ такая бестя!… И какъ земля терпитъ такихъ женщинъ. Никого и въ грошъ не ставитъ!… На что ужъ кажется почтенный человкъ я, (садится на стулъ) въ дды ей гожусь, а помыкаетъ мною какъ тряпкой, мало того — издвается, а что всего обидне — не хочетъ признать меня за мужчину, а все къ своему полу причисляетъ. Бываетъ еще хуже: когда сильно осерчаетъ, то называетъ меня не по имени, а подумать даже обидно. Ты, говоритъ она, не то, ни се. Вотъ подите и толкуйте съ нею. Не особенное счастье кому она достанется, мужа въ три погибели согнетъ, а ужъ тутъ (показываетъ на голову) таке отростки пойдутъ, что только успвай подстригать… Теперь она ведетъ себя ничего, сдержанно, а вотъ какъ замужъ выйдетъ, то ай-ай-ай… Видна птица по полету…
Груня (входитъ, останавливается у дверей и подбоченясъ смотритъ на Петра, затмъ длаетъ два-три шага впередъ). Ты чего здсь, старая крыса, сидишь?… Мало дла у тебя?…
Петръ. Ишь новая барыня отыскалась!… Сижу я, значитъ хочу сидть, а стоять не хочу, поняла эту грамоту?… А вотъ лучше скажи гд ты была, куда письмо дла и зачмъ свой носъ везд суешь?
Груня. Охъ какой! Точно я у него на отчет! Не прикажете-ли мн стать на вытяжку у дверей, застыть тамъ, окаченть?… Гд была, тамъ меня нтъ, отсюда не видать гд была, рукою туда не достанешь…
Петръ. Гд письмо дла, вотъ здсь подняла, куда убрала, баринъ спрашиваетъ…
Груня (въ сторону: О какомъ письм онъ толкуетъ). Ты самъ поднялъ, а не я. У тебя размякли мозги, забылъ!
Петръ. Отъ тебя путнаго разв добьешься чего…
Груня. И не добивайся, а лучше иди отсюда (показываетъ на дверь)… Пошла, нечего сидть!..
Петръ. Я все знаю и все передамъ барину (грозитъ пальцемъ и встаетъ со стула).
Груня (растягиваетъ). Что знаешь? Дура ты вотъ что! (скороговоркою) Пошла, говорятъ теб, отсюда!
Петръ. Ты, Груня, не серди меня, а не то поплотишься… Что я дался теб — женщина, что-ли?
Груня. Кабы женщина, а ты не то, ни се. Пошла!
Петръ. Тьфу! (плюетъ) Говорить не хочу! (уходитъ).
Груня (провожаетъ его глазами). Осмливается стращать! Барину, говоритъ, скажу, а что скажетъ? Боюсь я очень барина твоего! Скоро у меня будетъ настоящй баринъ, а этого — фютъ (свиститъ) долой, поддльный онъ, фальшивый!… Намъ такихъ не нужно… Настоящй что-то запоздалъ… Чьи то шаги слышны? Не онъ ли?… (идетъ къ дверямъ) Легокъ кажется на помин! (отворяетъ дверь и сталкивается съ Норинымъ).
Норинъ. Ты, Груня, по старой привычк, летишь очертя голову, впередъ не смотришь…
Груня. Идите, идите, никого нтъ. Онъ ухалъ въ клубъ, а барыня куда-то ушла съ докторомъ.
Норинъ. Ты. Груня, мн много помогла и помогаешь, я не знаю какъ и благодарить тебя (садится). Все, что необходимо было, я узналъ, а теперь знаю даже — гд барыня сегодня будетъ и когда вернется домой..
Груня. Какъ-же такъ вы знаете, если я не знаю…
Норинъ. Знаю потому, что письмо, которое ты носила затри дома отсюда все мн объяснило. Оно вдь было не заклеено…
Груня. Такъ въ томъ письм разв написано было куда она пойдетъ и когда вернется домой?
Норинъ. Хоть и не написано, но догадаться было не трудно. Ну, да это въ сторону, а ты вотъ что сказки мн Груня: Подготовляешь ты барыню?
Груня. Пятый день подготовляю разными намеками…
Норинъ. Ну какъ-же ты говоришь?
Груня. Въ. карманъ за словомъ не ползу… Вотъ дня три тому назадъ говорила я барын, что видла васъ во сн живымъ, что вы со мною разговаривали о барын и приказали ей сказать, что скоро увидите ее лично, а вчера говорю, что встртила на улиц очень похожаго на васъ господина, и что онъ, т. е. похожй на васъ господинъ кивнулъ мн головою, улыбнулся и назвалъ по имени..
Норинъ. Что-же барыня?
Груня. Не вритъ! Мертвые, говоритъ она, не воскресаютъ, а кабы это могло случиться, говоритъ, то моему счастью не было бы и границъ ..
Норинъ. Благодарю, Груня! Сегодня, быть можетъ, выяснимъ дло! А ужъ тебя Груня какъ я вознагражу… На свадьбу твою хорошенькй капиталъ отложилъ уже. .
Груня. Мн баринъ ничего не нужно, вы похлопочите только о нашей бдной барын, она горемычная — два года не живетъ, а мыкается. Вдь вышла замужъ за этого вертопляса съ.досады, что вы измнили ей, забыть, говоритъ, его хочу, а потомъ каялась, убивалась, плакала, простить себ не могла, молилась за упокой вашей души, да и теперь чуть не ежедневно ходитъ въ церковь — все объ васъ молится. А здоровье то ее какое? День здорова, а три въ постел, докторъ лечитъ отъ нервовъ, да что доктора понимаютъ! Горе ее убило — вотъ что. Да и какъ не горевать? Васъ то потеряла, а пробрла вонъ какое золото (указываетъ на портретъ). Въ город, я думаю, не одной женщины не найдется, къ хвосту которой онъ не старался бы прилипнуть.
Норинъ. Эхъ, Груня! Ты говоришь барыня убивается, а мн, думаешь, легко живется! Потерпимъ еще немного, авось и для насъ солнышко проглянетъ!

Занавсъ.

Картина -я.

Библотечная комната въ клуб, обставлена книжными шкафами, столами и стульями, освщается лампами, задняя стна представляетъ арку вмсто дверей, дверь направо ведетъ въ смежную комнату. Въ сосднихъ комнатахъ слышны звуки музыки, а мимо арки мелькаютъ замаскированные.

ЯВЛЕНЕ -е.

Бахчаровъ подъ руку съ замаскированною дамою, она въ черномъ домино, на плеч чайная роза, они идутъ къ авансцен.

Бахчаровъ. Дорогая Маря!.. Здсь никого нтъ, дай руку, (она протягиваетъ, онъ цлуетъ). Дай поцловать, дай обнять тебя, мое счастье, моя жизнь, наслаждене! (она не отстраняетъ его, онъ обнимаетъ и жарко цлуетъ, приподнявъ кружева маски). Какое было препятстве, что случилось? Мужъ, что-ли, или кто тамъ помшалъ, а? Да, что ты дрожишь Маря? Не бойся, здсь никого нтъ! (желаетъ вновь поцловать ее, но она отталкиваетъ его).
Неизвстная. Довольно! Прочь! Отойдите! Не оскверняйте меня вашимъ прикосновенемъ! (снимаетъ маску).
Бахчаровъ (отступаетъ два шага въ ужас). Анюта!.. Боже! Какимъ образомъ?!
Анюта. Презрнный человкъ!.. Какъ вы жалки!.. Какъ ничтожны!
Бахчаровъ. Я… я… я… ршительно не понимаю…
Анюта. Стыдитесь! Вы ничтожны теперь не только въ моихъ, но и въ собственныхъ глазахъ! (возводитъ глаза къ небу.) Господь Богъ посылаетъ мн тяжелыя испытаня, я выношу ихъ съ христанскимъ терпнемъ! За что-же? Что сдлала я? (обращается къ мужу). Если у васъ осталась еще искра совсти, то скажите мн ради Бога — зачмъ вы женились на мн? Зачмъ ко всмъ моимъ испытанямъ и къ разбитой жизни, вы прибавили еще одну ужасную, черную страницу? (обращается къ публик) Два года тому назадъ, я была введена въ заблуждене: не хотла слушать оправданй Нашичь и за то… за то и наказана! Я наказала сама себя! Но кто-же могъ предполагать тогда, что свидане моего лужа и Пашичь, было свиданемъ патротическихъ стремленй и чувствъ ихъ обоихъ? Я дйствовала подъ влянемъ горячей любви къ первому мужу, котораго не перестаю любить и до сихъ поръ! Роковая ошибка не можетъ искупиться позднимъ раскаянемъ! Оно не облегчаетъ мою жизнь, а напротивъ — несправедливое осуждене мужа, заставляетъ меня страдать и переносить такя душевныя муки, которыя не по силамъ человку. Молитва только облегчаетъ мои страданя. Я молюсь о бдномъ моемъ муж, молюсь о его душ и ежеминутно упрекаю себя въ поспшномъ осуждени его (обращается къ мужу, который во время предшествующаго монолога Анюты сидитъ растерянный, закрывъ лицо руками). Вдь вышла я за васъ, снисходя вашимъ-же мольбамъ, какимъ-же неотступнымъ настоянямъ? Что-жъ вы молчите? Отвчайте — да, или нтъ?
Бахчаровъ. Да, Анюта, да, тысячу разъ, да,— я виноватъ!
Анюта. Я думала, что вы успокоете меня, что мое душевное настроене сгладится, мой взволнованный внутреннй мръ сколько нибудь уляжется! Что вы, оберегая меня, заставите забыть мою любовь къ первому мужу!. А вы, вы… Что-же сдлали вы со мною и съ моею жизнью? Зачмъ вы искомкали, исковеркали ее окончательно? Зачмъ вы старались убдить меня въ дйствительной измн моего мужа, тогда какъ…
Бахчаровъ. Я былъ влюбленъ, увлеченъ…
Анюта. И вы ршаетесь говорить, о своемъ увлечени, о любви?.. Да можете ли вы любить что нибудь и кого нибудь?..
Бахчаровъ. Анюта! Я виноватъ, виноватъ кругомъ! Не хочу оправдываться!
Анюта (пренебрежительно). Оправдываться!.. Вы смете употреблять это слово! Какое-же тутъ возмозино оправдане?. Довольно! Надобно кончить! Съ ныншняго дня — я не жена вамъ, вы не мужъ мн. Вы обязаны не дале какъ завтра начать бракоразводное дло.
Бахчаровъ. Согласенъ на все. Завтра-же начнемъ дло, но при этомъ прошу тебя, Анюта, относиться ко мн снисходительно! Я всегда смотрлъ на тебя какъ на женщину въ высшей степени добрую и потому позволь надяться… не на прощене, нтъ, я не заслуживаю его, но на одно только снисхождене…
Анюта. Хорошо! Я буду снисходительна къ вамъ, насколько хватитъ во мн силъ, но завтра-же вы должны жить отдльно отъ меня! Совмстная жизнь подъ одною кровлею немыслима для насъ! Можете теперь дурачить мужей, не прикрываясь именемъ женатаго человка. Вамъ предоставляется широкое поприще…
Бахчаровъ. Анюта! Отдльно жить невозможно.. Это идти прямо на общественный скандалъ, размолвка наша сдлается всмъ извстною… Не лучше-ли устроить иначе… не расходиться до поры, до времени…
Анюта. Нтъ, Нтъ!.. Не могу! Я не хочу прикрывать васъ собою, я не желаю быть г.ъ дом, гд развращенность составляетъ одну изъ главнйшихъ задачъ жизни…
Бахчаровъ. Да ты, выслушай меня, Анюта…
Анюта. И слушать не хочу. Ахъ! Мн дурно, голова моя. голова! Противно говорить съ вами, противно видть даже васъ… (хватается за голову).

ЯВЛЕНЕ -е.

Тже и докторъ Рыдинъ, а потомъ Норинъ.

Рыдинъ (поспшно подходитъ къ Анют, готовой упасть) Успокойтесь! (поддерживаетъ ее) Присядьте! (оглядывается по сторонамъ) Нтъ! Лучше пойдемте въ ту комнату, тамъ есть диванъ…. (ведетъ, Анюта пошатывается). А вы (обращается къ мужу) постыдились бы… Вдь это варварство… (говоритъ на ходу). Хорошо, что я не оставилъ васъ и слышалъ все! Да, да, это варварство… Я, какъ домашнй врачъ, (къ мужу) не вашъ разумется, а вотъ ее врачъ и ея родителей, не могу не возмущаться! Я жену вашу ребенкомъ зналъ, чуть не на рукахъ носилъ! Съ вашей стороны безчеловчно поступать такъ! Я вижу какъ она таетъ отъ вашего поведеня! Эхъ вы человкъ безъ сердца, безъ правилъ, безъ прин… (уходятъ въ смежную комнату).
Бахчаровъ. Пойманъ на мст преступленя! Прижатъ къ стн! Выхода нтъ, отступлене невозможно! Чертъ знаетъ, что я надлалъ! Дернула же меня нелегкая ферлакурить съ этою француженкою! Ума не приложу какъ жена узнала о нашей интриг? Ахъ, да, письмо! Теперь догадываюсь, какъ попался я и какъ ловко устроила она! Ну, вотъ и по дламъ вору мука! Возись теперь съ бракоразводнымъ дломъ, ступай — просить, клянчить, выманивать… Не вывернуться! О мировой и думать нечего… Анюта настойчива и тверда… Но огласка на весь городъ, огласка! Чертъ знаетъ, что я надлалъ! Бжать изъ города что-ли? Повситься разв? Нтъ, не такого сорта я человкъ, чтобы дойти до малодушя — изъ огня да въ полымя! Я человкъ новйшей формаци! У современныхъ мужей жена считается чуть не домашнею утварью (входитъ Норинъ и становится въ глубин сцены у драпировки). Если-бы я выходилъ изъ ряда большинства ныншнихъ мужей то положалуй, ршился бы покачаться на сучк, ну, а такъ какъ подобныхъ мн людей много, то особенно удручаться своимъ положенемъ и не слдуетъ!… Не осудятъ, а начнутъ судить, такъ нечаянно заглянутъ въ зеркало — отражене остановитъ ихъ… (Норинъ тихо подходитъ и становится сзади Бахчарова, который говоритъ на авансцен). Слдовательно, все это вздоръ! Разводъ,— такъ разводъ!… Но огласка на весь городъ, общественное мнне, вотъ что не особенно хорошо для меня, какъ для общественнаго дятеля… Впрочемъ, кто-же будетъ знать, что я, именно, виноватъ, а не жена. Не пойду-же я кричать о своей виновности, а напротивъ, буду благоразумно отмалчиваться и гд слдуетъ вверну два-три вскя словца… И съ этимъ вопросомъ, значитъ, можно помириться…
Норинъ (кладетъ руку на плечо Бахчгарова). Съ каждымъ преступленемъ можно помириться, коли у васъ хватаетъ смлости сваливать свою вину на невинныхъ!

(Бахчаровъ оглядывается и въ ужас отступаетъ.)

Норинъ. Чего ужаснулись?… Мертвыхъ должно быть боитесь, а?… Вдь по вашей-же милости я принужденъ былъ быть мертвымъ… ну, а теперь ожилъ… поговорить хочу съ вами, поразсчитаться…
Бахчаровъ. Я… я… Неужели это не сонъ?… Я не врю глазамъ своимъ…
Норинъ. Полноте комедю ломать! Меня то вы не введете въ обманъ…
Бахчаровъ. Да какъ-же это… а документы, а письмо о вашей смерти?..
Норинъ. Прибавьте только документы поддльные, вами лично сфабрикованные…
Бахчаровъ. Что вы… остановитесь! Надобно имть основане…
Норинъ. Имю основане, если говорю. Я вдь не вы…
Бахчаровъ. Позвольте… я… да какимъ-же образомъ…
Норинъ. Что позвольте, что какимъ образомъ? Вы сами не знаете что плетете…
Бахчаровъ. Не оскорбляйте меня, я не позволю…
Норинъ. Я вашего позволеня и спрашивать не стану, а заставлю васъ отвчать…
Бахчаровъ. Да что-же вы желаете?
Норинъ. Хватаетъ-же у васъ столько дерзости и наглости спрашивать меня, что я желаю, посл того, что вы сдлали!..
Бахчаровъ. Что-же я сдлалъ!
Норинъ. Гмъ! Что вы сдлали? Наглецъ! Смете вы предлагать мн таке вопросы? Вы посредствомъ обмана и путемъ цлаго ряда подлоговъ ввели въ заблуждене мою жену и женились на ней. Такъ вы не знаете — что сдлали, а?
Бахчаровъ. Нтъ, я не обманывалъ! Я вполн былъ убжденъ, что жена ваша вдова…
Норинъ. Такъ значитъ поддльное письмо отъ Дудича не вы писали, а?
Бахчаровъ. Поддльное письмо?… Я не понимаю васъ, что вы хотите сказать?
Норинъ. Я спрашиваю васъ кажется ясно: не вы писали отъ Дудича къ жен моей письмо о моей смерти? Поняли мой вопросъ — вы писали, или не вы?
Бахчаровъ. На словахъ вы можете обвинять меня сколько угодно, но надобно имть что нибудь поосновательне…
Норинъ. Вотъ письмо это, вами сфабрикованное, а Дудичь здсь въ клуб на лицо, ждетъ только, чтобы его призвали сюда.
Бахчаровъ. Надобно знать и мое тогдашнее положене. Обстоятельства такъ сложились, что я…
Норинъ. Что вы прибгли къ подлогу, да? Ну, дале: не вы убдили мою жену, также поддльнымъ письмомъ отъ Пашичь въ нашей любовной интриг? Вотъ и это письмо, благодаря преданной мн Груни… Ну… потрудитесь отвчать!
Бахчаровъ. Письмо отъ Дудича, дйствительно писалъ я, но у меня есть съ мста вашего плна отъ моихъ друзей подлинныя письма, въ которыхъ говорится достоврно о томъ, что васъ нтъ въ живыхъ…
Норинъ. Очень достоврныя письма, точно также какъ и друзья ваши достоврные!…
Бахчаровъ. Я показывалъ эти письма вашей жен, но она не врила имъ, слдовательно, у меня отнималась возможность жениться, а письмо Дудича убдило жену вашу… Что-же касается до письма Пашичь, то мн хотлось только, чтобы жена ваша разлюбила васъ, забыла и привязалась ко мн…
Норинъ. А это честно?
Бахчаровъ. Да, но… мое увлечене ставило меня въ положене… въ положене… въ положене невмняемости ..
Норинъ. Короче сказать — вы правы во всемъ? да?
Бахчаровъ. Сознаюсь, не совсмъ правъ, но если взять въ соображене сложившяся обстоятельства и мою страсть, то едва-ли можно осудить меня строго…
Норинъ. Гмъ!… Что длаютъ съ подобными людьми, сваливающими свою вину и сознательное преступлене на сложившяся обстоятельства и что долженъ длать я?… Стрляться, что-ли? А стоите ли вы того, да вы и не выйдете на поединокъ! Такя натуришки едва-ли способны на это!… Надобно удивляться какимъ образомъ вы могли попасть въ человческую среду… Вы надругались надъ честью семьи, отняли жену у мужа путемъ обмановъ и подлоговъ, надругались затмъ надъ женщиною ни въ чемъ неповинною передъ вами, не щадили ея здоровья, оскорбляли человческое достоинство, разбивали ея жизнь… Скажите, заглядывали-ли вы когда-нибудь въ свою душу, провряли-ли свою совсть, а? Да есть-ли у васъ душа, есть-ли совсть? Что вы за существо? Можете-ли назваться человкомъ, да еще изъ развитой среды? Ну, что отъ такого человка можетъ ожидать общество? Какая задача вашей жизни? Ухаживать за чужими женами, вносить позоръ въ чужую семью и тщеславиться передъ такими-же испорченными людьми своими побдами, да? А показная ваша сторона вдь не такая, вы рыцарь: добрый, снисходительный, ласковый, милостивый, рубаху снимете для бдняка… Да… снимете рубаху и съ мертваго, а о живыхъ и говорить нечего. Презрнный вы человкъ! Одно мое слово и вы на скамь подсудимыхъ!… Еще поговоримъ! Гд моя жена? Она здсь была…
Бахчаровъ. Тамъ! (указываетъ, Норинъ уходитъ въ сосднюю комнату). Что тутъ длать, какъ быть? Положене безвыходное, чего добраго, попадешь на скамью подсудимыхъ… Каюсь! Даю слово, что если, выйду изъ настоящаго своего положеня, то сдлаюсь примрнымъ человкомъ. Никто на меня такъ не дйствовалъ, какъ сю минуту подйствовалъ Норинъ. Онъ заставилъ заговорить мою совсть, перевернулъ всю душу и я готовъ теперь сознаться всему мру въ своей полной виновности передъ честнйшею и ни въ чемъ неповинною женщиною…
Рыдинъ (вбгаетъ изъ смежной комнаты). Что вы надлали? Она въ ужасномъ положени! Зачмъ вы пустили туда Норина? Карету, карету! (уходитъ обратно).
Бахчаровъ. Футы, Господи! Часъ отъ часу не легче! (бжитъ къ выходу и скрывается).
Анюта (выбгаетъ изъ смежной комнаты, волоса распущены, платье въ безпорядк). Подложныя письма! (возвышая голосъ) Подложные документы! (бол&#1123,е возвышая голосъ) Подложный мужъ! (за нею выходятъ Рыдинъ и Норинъ) Что со мною длается? (озирается со страхомъ) Гд я? (возвышая голосъ) Что я такое? (шепотомъ) Жена двухъ мужей! (хватается за голову) Голова моя, голова! (возвышая голосъ) Подлогъ! (озирается, въ испуг отступаетъ и затмъ бжитъ къ выходу. Норинъ удерживаетъ ее. На ходу она кричитъ) Подлогъ! Подмна мужа! Помогите.
Норинъ. Ради Бога, докторъ, помогите! Скажите, что съ нею?
Рыдинъ (усаживаетъ Анюту, раздражительно къ Норину въ полголоса). Душа болитъ, понимаете душа! (къ Анют) Не волнуйтесь пожалуйста, придите въ себя, выпейте воды! (подноситъ ей стаканъ съ водою, Норинъ поддерживаетъ голову Анюты, къ Корину) Какъ-же возможна такая внезапность!
Анюта (шепотомъ). Оставьте меня въ поко!… Отойдите! Дайте отдохнуть! (съ нетерпнемъ и возвышая голосъ) Не мучьте!
Рыдинъ (отводитъ въ сторону Норина). Пусть успокоится. Дернула-же васъ нелегкая придти туда! Ну разв возможно такъ поражать слабую и давно подготовленную уже натуру? Много-ли для нея надобно? Одна капля и…

(Анюта сидитъ закрывъ лицо руками).

Норинъ. Но что съ нею?
Рыдинъ. Не видите разв, что? Состояне психическаго угнетеня!… Душа болитъ…
Норинъ. Чмъ все это можетъ кончиться?
Рыдинъ. Не знаю!… Опредлить трудно, но эти припадки душевнаго настроеня не общаютъ ничего хорошаго. Теперь все, что приходитъ въ соприкосновене съ вашей женою, становится для нея источникомъ страданй и страха…
Норинъ (въ отчаяни). Кто-же могъ ожидать? Боже! Боже!… Вотъ несчасте!…
Анюта (встаетъ съ кресла, смотритъ по сторонамъ, ни на кого не обращаетъ вниманя и пикою не замчаетъ). Пора!… (длаетъ шагъ впередъ) Надобно одваться!… Я пригласила немногихъ… Только короткихъ знакомыхъ!… (подходитъ къ стнному зеркалу) Какая я блдная!… Это ничего, отъ радости врно!… Подвнечное платье какъ странно сшито?.. Черное, а прежде всегда блыя носили… Что-же цвтовъ на плать нтъ?… И на голов нтъ! Вчно забудутъ!… Впрочемъ — надну посл катанья! (отходитъ отъ зеркала) Мы подемъ въ паркъ, на ту поляну… Цвты тамъ мои, я сама ихъ поливаю!… Надобно оградить это мсто! (вглядывается въ уголъ) Вотъ онъ смотритъ! Присматриваетъ за мною!… Ушелъ! (подходитъ къ авансцен) А хотлъ подмнить Александра!… Да!… Чуть было не подмнили! … (возвышая голосъ) И зачмъ подмнивать? Ну. не все ли равно для нихъ — онъ ли будетъ внчаться, или другой Александръ!… Вдь ихъ нсколько! Многое множество!… Ну, да что о томъ говорить, надобно надть цвты и хать подъ внецъ! (вдумывается, берется обими руками за голову, начинаетъ тихо смяться, глупый смхъ усиливается, озирается во вс стороны и громко) А какъ я обманула ихъ, а? (хохочетъ) Они думали обмануть меня, а обманулись сами!… (хохочетъ и внезапно длается серозною) Куда-же я потомъ днусь?… Спрятаться отъ нихъ нтъ возможности, они везд найдутъ меня!… Какъ однакоже я имъ ненавистна, а все изъ за Александра, да!… И чего имъ хочется такъ моей смерти?… Вдь успли-же подмнить Александра!… Нтъ, надобно и меня убить!… (жалобно) За что?. Что я сдлала вамъ? (озирается и отступаетъ) Оставьте меня ради Бога!… Оставьте!… Не пойду! Не пойду!… (боле жалобно и возвышая голосъ) Господи! Что со мною вы длаете? Зачмъ вы мучаете меня! За что? Пожалйте-же меня бдную, несчастную!… Всю жизнь я была мученица, дайте-же хоть умереть покойно… (бросается въ изнеможени въ кресло и закрываетъ лицо руками).

(Во время предшествующаго монолога Анюты, Норинъ въ ужас слдитъ за нею, по временамъ обращается къ Рыдину, который мимикою и жестами объясняетъ ему положене больной).

(Входитъ Бахчаровъ, останавливается у дверей, Анюта оглядывается, встаетъ и поспшно направляется къ Бахчарову).

Анюта (на ходу). Что-жъ ты Александръ заставляешь ждать? (останавливается на моментъ передъ Бахчаровымъ, вглядывается въ него и поражается ужасомъ) Опять вы! (отступаетъ) Зачмъ?… Что вамъ нужно? Оставьте меня! (бжитъ по направленю гд стоитъ Норинъ) Помогите! Опять онъ, онъ, онъ! (наталкивается на Норина) Избавьте! (хватаетъ за руки Норина).
Норинъ. Анюта! Успокойся!
Анюта (какъ бы очнувшись, длаетъ шагъ назадъ, долю вглядывается въ Норина (пауза) и бросается съ рыданемъ къ Норину) Милый мой! Дорогой Александръ! Это ты! ты!

Занавсъ.

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека