ПОЛИТИЧЕСКОЕ ОБОЗРНІЕ.
Отъ Герцоговинскаго возстанія до Берлинскаго трактата.
Отъ Герцоговинскаго возстанія до Берлинскаго трактата.
Уступка Россіи Батума, Карса и части Арменіи.
Влад—овъ.
‘Русская Мысль’, No 2, 1881
От Герцоговинского восстания до Берлинского трактата, Пашков Ипполит Александрович, Год: 1881
Время на прочтение: 29 минут(ы)
‘La Russie ее recueille’, сказалъ, посл заключенія Парижскаго трактата, князь Горчаковъ.
Дйствительно, Россія необходимо было собраться съ новыми силами.
Съ конца пятидесятыхъ и до начала семидесятыхъ годовъ, мы постоянно уклонялись отъ всякаго вмшательства въ вопросы, возбуждавшіеся на запад Европы. Безъ нашего участія создалась и организовалась шестая великая держава — Италія, была унижена Данія, вытснена изъ Германскаго Союза имперія Габсбурговъ и лишены самостоятельности второстепенныя нмецкія государства.
Но двадцать лтъ мира прошли не безслдно для Россіи. Великія реформы настоящаго царствованія вполн залчили раны крымской кампаніи. Передъ началомъ второй восточной войны мы уже пользовались значительнымъ вліяніемъ въ Европ.— Ни наши интересы, ни наше положеніе не позволяли Россіи доле уклоняться отъ непосредственнаго участія въ общеевропейскихъ вопросахъ.
Незначительное возстаніе, вспыхнувшее въ Невессиньскомъ округ Герцеговины, и первое время даже не обратившее на себя вниманіе Европы, въ нсколько мсяцевъ достигло такихъ размровъ, что для водворенія спокойствія въ возставшей провинціи потребовалось вмшательство великихъ державъ. Россія, какъ одна изъ державъ, наиболе заинтересованныхъ въ восточномъ вопрос, должна была обратить на герцеговинское возстаніе серьезное вниманіе. Вызванное тяжелымъ экономическимъ положеніемъ райи и несостоятельностью турецкой администраціи, возстаніе при самомъ начал могло быть подавлено, если-бы своевременно Порта вошла въ соглашеніе. Не подлежитъ ни малйшему сомннію, что, при посредств черногорскаго князя, мы не мало могли бы оказать давленія на герцеговинцевъ. До осени возстаніе не только не имло руководителя, но даже часть округовъ, считавшихся возставшими, въ дйствительности безпрекословно повиновалась мстнымъ властямъ. Успшный исходъ нашего посрединчества и выгоды, доставленныя нами герцеговинцамъ, еще боле упрочили-бы положеніе Россіи на восток.
Но тройственный союзъ, заключенный въ 1873 году, стснялъ намъ свободу дйствій, и мы были поставлены въ необходимость изыскивать мры къ возстановленію спокойствіи въ Герцеговин совмстно со всми великими державами. Результаты подобной дятельности естественно не могли быть для насъ благопріятны. Россія, какъ славянская держава, и какъ государство, интересы котораго, находятся въ пряной зависимости отъ того порядка вещей, который установится на Балканскомъ полуостров, не можетъ въ восточномъ вопрос быть солидарна ни съ Англіею, ни съ Австріею. Поэтому, ршаясь дйствовать въ этомъ вопрос совмстно съ другими державами, мы дли должны жертвовать ихъ интересами, или-же само-же сдлаться жертвою нашихъ противниковъ.
Исторія текущаго столтія свидтельствуетъ,что искусственные союзы не доставляютъ Россіи существенныхъ выгодъ. Когда-же намъ приходится дйствовать самостоятельно, положеніе Россіи не только упрочивается, но мы пріобртаемъ даже громадное вліяніе въ Европ. Отечественная война 1812 г., кампанія 1829 г. и знаменитыя дипломатическія побды, одержанныя княземъ Горчаковымъ въ 1863 г.,могутъ служить этому лучшимъ доказательствомъ. Нельзя не пожелать, чтобы уроки прошедшаго не прошли для насъ даромъ.
До послднихъ чиселъ іюля 1875 г. Порта надялась подавить герцеговинское возстаніе, не прибгая къ посредничеству великихъ державъ. Но, когда прокламація Боснійскаго генералъ-губернатора Дервиша-паши, въ которой онъ грезилъ смертію всмъ тмъ, кто въ трехдневный срокъ не положитъ оружія, не произвела на инсургентовъ никакого впечатлнія, а для подавленія возстанія потребовались значительныя вооруженныя силы, то въ Константинопол ршено было послдовать совту иностранныхъ пословъ. Въ Герцеговину назначена была международная консульская коммиссія, которой поручено было войти въ переговоры съ предводителями возстанія и сообща съ Серверомъ-пашею — спеціальнымъ комиссаровъ Порты, выработать условія соглашенія съ повстанцами. На запад серьезно надялись, что консулы успшно окончатъ возложенное на нихъ порученіе. Но самое главное условіе для обезпеченія успха — гарантія Европы, что Турція выполнитъ свои обязательства, было отвергнуто Портою. Впрочемъ, и сами западныя правительства, были отчасти виною упорства турецкихъ министровъ. Прокламація предводителей инсургентовъ, обнародованная еще во второй половин іюля, должна-бы была обратить на себя вниманіе великихъ державъ и заставить, въ виду скорйшаго возстановленія спокойствія въ Герцеговин, позаботиться о предоставленіи комиссіи правъ, которыя могли-бы давать серьезную надежду на умиротвореніе возставшихъ провинцій. ‘Но на прокламацію не было обращено своевременно вниманіе. ‘Кто самъ не видлъ тхъ мученій, заявляли въ прокламація повстанцы, которыя претерпваютъ въ Турціи райи, тотъ не можетъ представить себ поясненія этихъ несчастныхъ, которые считаются тамъ безсловесными тварями….’
‘Вынужденный разсчитывать только на свои собственныя оды, райя ршился биться за свою свободу до послдняго человка…. Для каждаго изъ павъ предпочтительне умереть, нежели жить, такъ мы жили до настоящей минуты…’
Можно-ли же было разсчитывать, что инсургенты удовлетворится одними общаніями турецкаго правительства, которое, и прежде никогда ихъ не сдерживало? Не удивительно, слдовательно, что европейская печать усомнилась въ успшномъ исход переговоровъ. Комиссія дйствительно оказалась не въ силахъ выполнить возложенное на нее порученіе. Въ поданной инсургентами коммисарамъ меморіи они изложили причины возстанія и категорически заявили, что не намрены врить общаніямъ министровъ Султана, а предлагаемое коммиссіей заступничество въ глазахъ самихъ турокъ не будетъ имть никакого значенія.
Время доказало насколько были правы инсургенты, не довряя Турціи.
Обнародованные въ 1875 году Портою декреты о реформахъ остались такою же мертвою буквою, какъ и вс гатти, шерифы и гатти-гумаюмы, изданные до начала герцеговинскаго возстанія.
Россія не могла доле оставаться спокойною зрительницею событій, совершавшихся на Балканскомъ полуостров, и, не смотря на обязательства, связывавшія ее по отношенію къ Германіи и Австріи, вынуждена была обнародовать извстное правительственное сообщеніе 17 октября 1875 г. ‘Важныя политическія событія, совершающіяся да Балканскомъ полуостров застали Россію,’ было сказано въ этомъ сообщеніи, ‘не одну, а въ союз съ двумя державами. Но, участвуя въ этомъ союз, Россія не принесла въ жертву того сочувствія, которое питала постоянно къ угнетенному христіанскому населенію Турція.’
Къ сожалнію, именно благодаря вмшательству всхъ великихъ державъ, трудно было разсчитывать на благопріятный исходъ посредничества. Насколько мы сами не были уврены въ возстановленіи спокойствія въ Герцеговин и Босніи свидтельствуютъ заключительныя слова этого сообщенія. Высказавъ надежду, что довріе къ правительственнымъ актамъ Порты будетъ возстановлено, благодаря содйствію великихъ державъ, и сама Порта дастъ доказательства своей твердой ршимости выполнить данныя ею торжественныя обязательства, нашъ правительственный органъ заключилъ сообщеніе слдующими словами: ‘Во всякомъ случа, можно быть увреннымъ, что бдственный порядокъ вещей, продолжавшійся досел въ Турціи въ ущербъ интересамъ Порты, подданныхъ ея и Европы, долженъ будетъ прекратиться.’
Статья эта произвела на Европу сильное впечатлніе, а на нкоторыхъ биржахъ вызвала значительное пониженіе бумагъ. По насколько непріязненно правительственное сообщеніе было встрчено западомъ, настолько же сочувственно отнеслось къ нему русское общество. Дйствительно великія политическія событія, совершавшіяся на Балканскомъ полуостров такъ сильно затрогивали наши интересы, что для Россіи было немыслимо безусловно подчиняться желанію другихъ государствъ, тмъ боле, что во всхъ возбуждавшіяся вопросахъ отвтственнымъ лицомъ за неудачи являлась Россія. Какъ государство единоплеменное, единоврное турецкимъ славянамъ, и будущность котораго, въ значительной степени, зависитъ отъ того, какой порядокъ вещей установятся на Балканскомъ полуостров, Россія казалась руководительницею общеевропейскаго движенія въ защиту славянъ.— Въ дйствительности же было далеко,.не такъ. Наши союзники стснили свободу дйствій Россіи. Нкоторыя западно-европейскія правительства ясно доказали своей политикой, что, принимая въ славянахъ участіе, они дйствовали вовсе не изъ желанія оказать имъ поддержку, а изъ опасенія, чтобы Россія не усилила своего вліянія какъ въ Константинопол, такъ и въ славянскихъ земляхъ.
Понятно, что при подобныхъ условіяхъ достиженіе какихъ либо благопріятныхъ результатовъ было невозможно. Оффиціальное заявленіе, что мы твердо намрены добиться улучшенія положенія славянъ вызвало тревогу въ правительственныхъ сферахъ запада. Возбужденъ былъ вопросъ о возможности совершеннаго отклоненія Россіи отъ общаго съ Германіею и Австріею образа дйствій. Потребовалось новое правительственное сообщеніе, разъяснявшее первое. Послдствіями неискренняго участія западныхъ правительствъ къ положенію славянъ было то, что ни одно изъ предложеній великихъ державъ не могло быть и не было принято славянскими повстанцами, а черезъ полгода началась война съ Сербіею, повлекшая за собою Константинопольскую конференцію и русско-турецкую, или вторую восточную войну.
Пока шли безплодные дипломатическіе переговоры, и бездйствовала Мостарская междунарорая коммиссія, борьба разгоралась. Возстаніе перешло въ Боснію и захватило ея сверные округа. Пораженіе, понесенное турками при деревн Муравтовиц надолго обезпечило положеніе повстанцевъ.
Шефнетъ-паша, предводительствовавшій оттоманскими войсками, открыто обвинялъ черногорцевъ въ оказаніи пособія инсургентамъ. Нельзя не признать, что обвиненія турецкаго паши были далеко не безосновательны. Князь Николай Черногорскій, не смотря на свои неоднократныя заявленія о намреніи держаться строгаго нейтралитета, не могъ, да и не желалъ препятствовать своимъ поданнымъ присоединяться къ отрядамъ повстанцевъ. Первоначально границу переходили отдльныя лица, затмъ небольшія вооруженныя партіи, наконецъ, бывали случаи, когда черногорцы приходили на помощь своимъ братьямъ и цлыми отрядами. На справедливыя жалобы турецкаго правительства, князь отвчалъ отрицаніемъ фактовъ. Неопровержимыхъ же доказательствъ Порта не имла возможности представить. Подобный образъ дйствій князя Николая отчасти объясняется трудностію сдерживать черногорцевъ отъ борьбы съ мусульманами, отчасти же выгодами, которыя онъ надялся извлечь для княжества, въ случа неблагопріятнаго для Турція исхода возстанія. Желаніе видть на развалинахъ оттоманской имперіи сильныя, независимыя славянскія государства въ то время пробудилось не въ одномъ черногорскомъ княз. Въ Россіи, о необходимости покончить вс счеты съ ‘больнымъ человкомъ’, говорили вс партіи. Десятки тысячъ рублей давались русскимъ народомъ, согласно Высочайшкму соизволенію, въ пользу жертвъ возстанія въ Герцеговин и Босніи. Русское общество жертвовало, впрочемъ, не только для семействъ герцеговинскихъ повстанцевъ, но и на поддержаніе самаго возстанія. Понятно, что подобныя суммы пересылались неоффиціально. Могущество, котораго достигла Россія, благодаря продолжительному миру и внутреннимъ реформамъ, давало, основаніе надяться, что мы достаточно сильны для предстоявшаго разршенія восточнаго вопроса. Къ сожалнію, въ дйствительности было не такъ. Намъ безъ содйствія союзниковъ трудно еще было достичь благопріятныхъ результатовъ, имя же вчерашнихъ друзей противъ себя, мы положительно должны были разсчитывать на неудачу.— Дальнйшія-хе событія доказываютъ непрочность союза 1873 года.
Весною, серьезная опасность начала угрожать европейскому миру.
Сербія, оказавшая только весьма незначительную поддержку повстанцамъ, и большинство населенія которой отличалось и отличается особеннымъ миролюбіемъ, заявила о намреніи принять горячее участіе въ положеніи страдающихъ жителей возставшихъ провинцій. Державы были вынуждены произвести въ Блград дипломатическое давленіе. Нельзя не признать, однако, что сербское движеніе было искусственно поддержано ныншнимъ министромъ-президентомъ Ристмчемъ, преслдовавшимъ, преимущественно. свои личныя цли. Получивъ, въ август 1875 г., посл паденія консервативнаго кабинета Стефановича, министерскій портфель, онъ вскор-же возбудилъ противъ себя неудовольствіе князя и великихъ державъ, что повлекло за собою отставку всего министерства. Новый кабинетъ, составленный изъ второстепенныхъ представителей либеральной партія удерживался, благодаря только давленію Россіи и западныхъ правительствъ, опасавшихся воинственныхъ замысловъ Ристича. Послдній, хорошо понимая, что онъ возстановитъ свою власть, когда Сербіи будетъ грозить серьозная опасность, тайно черезъ преданныхъ ему агентовъ, возбуждалъ городское и сельское населеніе къ воинственнымъ демонстраціямъ. Но не смотря на глубокое пониманіе сербскаго народа и замчательныя политическія способности, Ристичъ едва-ли-бы достигъ своей цли, если бы великія державы зимою 1875—1876 года приняли энергичныя мры для возстановленія спокойствія въ возставшихъ провинціяхъ Турціи.
Еще до обнародованія 12 декабря 1875 г. султанскаго ираде, которымъ были общаны христіанамъ многія реформы, въ политическихъ кружкахъ Европы говорила о проект реформъ въ Турціи австрійскаго канцлера графа Андраши.— Поспшное обнародованіе ираде объяснялось желаніемъ Порты избгнуть иностраннаго вмшательства. Но державы нашли ираде далеко недостаточно удовлетворительнымъ и, посл принятія этого проекта Россіею и Германіею, онъ былъ представленъ на обсужденіе Англіи, Италіи и Франціи.
Несомннно, что реформы, предложенныя графомъ Андраши, могли бы значительно способствовать улучшенію положенія христіанскаго населенія Босніи и Герцеговины, но только при условіи, что эти реформы дйствительно были бы примнимы. Вротерпимость, измненіе системы десятиннаго налога, употребленіе доходовъ съ провинцій на мстныя нужды, облегченіе положенія земледльцевъ и устройство новыхъ судовъ, все это — такія реформы, которыя могли бы способствовать развитію благосостоянія края, но, къ сожалнію, державы не нашли тогда возможнымъ ихъ гарантировать. Большинство европейской прессы, тотчасъ-же по обнародованіи проекта графа Андраши, высказало сомнніе въ возможности достиженія той цли, которая имлась въ виду при его составленіи. Условное же принятіе Англіею итого проекта еще боле подорвало его значеніе въ общественномъ мнніи. Извстный французскій публицистъ Джонъ Лемуанъ, по поводу заявленія Англіи, что она въ общемъ готова поддерживать проектъ, дко замтилъ въ Journal des Dbats, что англійское правительство приняло энергическое ршеніе не принимать никакого ршенія. Порта, намревавшаяся первоначально протестовать противъ предъявленія ей проекта, ближе ознакомившись съ нимъ, согласилась подчиниться желанію Европы.
Но, почти, одновременно съ извстіемъ о согласіи Порты выполнить предложенныя ей державами реформы, сдлалось извстнымъ, что инсургенты не удовлетворяются этими реформами, и не врятъ въ примненіе ихъ безъ дйствительной гарантіи великихъ державъ. Англійское правительство, по-видимому, ожидало подобнаго результата и равнодушно отнеслось къ отказу инсургентовъ подчиняться ршенію Европы. Великобританскіе министры съ рдкою откровенностію сообщали, что заявили о готовности присоединиться къ представленію сверныхъ державъ только потому, что опасались предоставить имъ полную свободу дйствій по отношенію къ возставшимъ провинціямъ Турція. Дйствительно, если бы Англія отказалась поддерживать проектъ графа Андраши, то свернымъ державамъ, быть можетъ, и удалось бы, благодаря вліянію Россіи, войти въ соглашеніе съ Турціей, удовлетворить инсургентовъ и, такимъ образомъ, избгнуть войны. Бывшая, въ ма 1876 г., въ Берлин конференція — князей Горчакова и Бисмарка, и графа Андраши — доказываетъ, что Россія, Германія и Австрія были готовы сдлать инсургентамъ дальнйшія уступки.
Впрочемъ, въ то время было уже поздно предпринимать подобное дипломатическое вмшательство. Вслдствіе нершительнаго образа дйствій Европы. И постоянныхъ успховъ инсургентовъ, послдніе становились все требовательне и требовательне. Далматинскому генералъ-губернатору Родичу, командированному въ Кастелново для переговоровъ съ вождями возстанія, они еще заявляли готовность подчиниться турецкому правительству, но ставили условія. Посл же одержанной, въ Дужскомъ проход, побды повстанцы потребовали окончательнаго отдленія Герцеговины. Понятно, что требованіе ихъ не было и не могло быть удовлетворено. Обстоятельства усложнялись. Порта, раздраженная постоянными неудачами, которыя приходилось терпть ея войскамъ въ Герцеговин, и убжденная, что князь Николай открыто поддерживаетъ возстаніе, едва не объявила войну Черногорія. Она была удержана только благодаря энергическому вмшательству Россіи.
Постоянныя неудачи, преслдовавшія съ нкотораго времени Порту, возбудили неудовольствіе султана противъ главы кабинета — Махмуда-Недима-паши, который былъ извстенъ, какъ горячій сторонникъ Россіи.— Отставка Махмуда-паши была ршена, и новое министерство составилось изъ элементовъ, благопріятныхъ Англіи. По полученіи извстія о перемн турецкаго министерства’, потеряна была послдняя надежда на мирный исходъ кризиса. Сербія, гд, за нсколько дней до паденія Махмуда-паши, снова во глав правленія стала партія Ристича, открыто начала подготовляться къ войн.
Сверженіе и умерщвленіе султана Абдулъ-Азиса, и преобладающее вліяніе, пріобртенное на дла и на новаго султана Митхадомъ-пашею — горячимъ приверженцемъ Англіи — сдлало невозможнымъ соглашеніе между турецкимъ правительствомъ и славянскими княжествами. Сербія и Черногорія заключили наступательный и оборонительный союзъ. Генералъ Черняевъ былъ назначенъ командующимъ Моравскою арміею, и, посл отказа Порты принять ультиматумъ Сербіи, правительства княжествъ объявили войну, въ іюн союзныя войска вступили на турецкую территорію.
Въ настоящее время, когда событія, предшествовавшія сербской войн, становятся уже достояніемъ исторіи, нельзя не признать, что главная отвтственность за эту войну, преимущественно, падаетъ на великія державы, которыя, дйствуя недостаточно энергично, дали развиться возстанію и вызвали натянутое положеніе на Балканскомъ полуостров, послдствіемъ котораго была Сербско-турецкая война. Если-бы державы, заботившіяся о возстановленіи спокойствія въ Босніи и Герцеговин, преслдовали одну и ту же цль, т. е. улучшеніе положенія христіанъ, то результаты ихъ дятельности были бы другіе, но такъ какъ кабинеты постоянно прибгали ко всевозможнымъ взаимнымъ уступкамъ, то пришлось ограничиваться однми полумрами…. Даже избіеніе десятковъ тысячъ болгаръ и совершенное разореніе нсколькихъ округовъ Болгаріи не возбудили въ западныхъ правительствахъ искренняго сочувствія къ положенію Славянъ. Сердечное участіе къ Болгарамъ выказалъ только русскій народъ.
Россія не могла остановить славянское возстаніе, не удовлетворивъ предварительно законныя требованія райи, другія же державы не считали возможнымъ прибгнуть къ существеннымъ мрахъ, которыя хотя бы и удовлетворили повстанцевъ, но раздражили бы Турцію. Немедленно, посл объявленія войны Порт славянскими княжествами, на Россію посыпались обвиненія въ подстрекательств Сербія. Въ англійской палат даже былъ сдланъ запросъ министерству относительно личности генерала Черняева. Въ настоящее время, вс убдились уже въ неосновательности обвиненія, будто-бы война Турціи была объявлена Сербіею съ согласія Россіи, но въ то время казалось это не подлежащимъ сомннію. Нкоторые сербскіе государственные дятеля, и даже самъ Ристичъ, не только что пользовались слухами о соучастіи Россіи, во и способствовали ихъ распространенію,— понятно, что надежда на русскую помощь поддерживала воинственное настроеніе сербскаго народа, а отого-то и желало министерство Ристича.
Но, хотя русское правительство и не одобряло принятаго Черногоріею и Сербіею ршенія — начать борьбу съ ту рвами, тмъ не мене оно не могло не сочувствовать тмъ цлямъ, къ которымъ стремились Славянскія княжества. Русское-же общество, при самомъ начал войны, выказало сочувствіе княжествамъ и приняло такое горячее участіе въ ихъ судьб, что правительство не сочло возможнымъ препятствовать оказанію поддержки сербскому народу…. Значительныя суммы постоянно доставлялись Черняеву, сербскому правительству и сербскому митрополиту, и сотни волонтеровъ безпрепятственно вызжали изъ Россія въ Блградъ. Извстія о первыхъ побдахъ генерала Черняева и о пораженія черногорцами Мухтара-паши при Вучьемъ дол упрочили надежду на благопріятный для славянъ исходъ сербской войны. Поэтому телеграмма о неудачахъ Моравской арміи подъ Алексинацомъ произвела въ Россіи подавляющее впечатлніе. Сербія вынуждена была обратиться къ великимъ державамъ съ просьбою о посредничеств. Вс правительства тотчасъ же изъявили готовность исполнить желаніе княжества и въ сентябр было заключено восьмидневное перемиріе. Нкоторыя державы тогда-же предложили услуги для установленія прочнаго мира, но Сербія, оправившись отъ неудачъ, предпочла продолжать борьбу съ турецкою имперіею. Ршительное пораженіе, понесенное сербами при Дьюниш, поставило княжество почти на край гибели. Князь Миланъ обратился къ русскому Императору, прося спасти Сербію.— Турки жгли и грабили сербскія села, дорога въ Блградъ была совершенно открыта. Намъ не было времени входить въ соглашеніе съ другими правительствами о мрахъ для защиты Сербіи. Русское правительство, лично отъ себя, обратилось къ Порт съ требованіемъ немедленно подписалъ двухмсячное перемиріе, грозя, въ случа отказа, вызвать изъ Константинополя русскаго посла, и тотчасъ-же прервать вс дипломатическія сношенія. Твердый и ршительный тонъ русскаго ультиматума произвелъ сильное впечатлніе на Порту. Не смотря на безграничное вліяніе на султана Митхада-паши, чему значительно способствовало сверженіе султана Мурада, турецкое правительство признало необходимымъ выполнить требованіе Россіи. Перемиріе немедленно же было подписано. Предъявляя ультиматумъ, Россія дйствовала вполн самостоятельно, поэтому-то и получились благопріятные результаты, какъ для Россіи, такъ и для славянъ.
Но, ршившись на крайнія мры, мы не остановились на предъявленіи ультиматума, дано было повелніе о мобилизаціи нкоторой части нашей арміи. Въ циркулярной нот отъ 1 ноября 1876 г., князь Горчаковъ разъяснялъ т причины, которыя вызвали мобилизацію. ‘Императорское правительство’, сказано, между прочить, въ этой нот, ‘стремилось всми силами къ упроченію единодушія между великими державами, сохраняя непрестанно въ виду, что въ настоящемъ вопрос интересы политическіе должны уступить мсто боле возвышеннымъ интересомъ всего человчества и спокойствія Европы’.
Если-бы вс державы были дйствительно одушевлены подобными-же чувствами, то сколько бы сбережено было крови и денегъ! Послднія слова этой ноты были особенно знаменательны: ‘Государь Императоръ не желаетъ войны и сдлаетъ всевозможное для избжанія ея, но Его Величество не остановится въ своей ршимости до тхъ норъ, пока признанные всею Европою принципы человколюбіи и справедливости, къ волгъ народное чувство Россіи примкнуло съ неудержимою силою, не возъимютъ полное и обезпеченное прочными гарантіями осуществленіе.’ Надежда на благопріятный для славянъ исходъ возникшихъ на Балканскомъ полуостров волненій значительно упрочилась. Рчь, сказанная Государемъ Императоромъ при пріем Московскому дворянству вполн убдила русское общество въ твердой ршимости Государя довести до конца дло: ‘желаю весьма, было сказано въ этой рчи, чтобы мы могли придти къ общему соглашенію. Если-же оно не состоится, и я увижу, что мы не добьемся такихъ гарантій, которыя обезпечивали бы исполненіе того, что мы вправ требовать отъ Порты, то я имю твердое намреніе дйствовать самостоятельно….’
Намъ именно и пришлось дйствовать самостоятельно.
Сербская война еще боле усложнила общее положеніе длъ на Балканскомъ полуостров. Россія, принимавшая горячее участіе въ судьб, герцеговинскихъ и боснійскихъ повстанцевъ, не могла отказать въ поддержк сербскому княжеству.
Но остановивъ успхи турецкаго оружія, мы должны были позаботиться объ упроченіи мира и обезпеченіи себя отъ новыхъ замшательствъ, которыя легко могли возникнуть вслдствіе неудовлетворительности турецкаго правленія. Единственной серьезной гарантіей упроченія спокойствія въ Болгаріи, Босніи и Герцеговин представлялось занятіе ихъ войсками великихъ державъ. Россія, обращаясь къ западнымъ правительствамъ съ предложеніемъ занятія Болгаріи русскими, а Босніи и Герцеговины австрійскими войсками, полагала, что иностранные кабинеты, будучи воодушевлены желаніемъ улучшить положеніе турецкихъ христіанъ, выразятъ согласіе на подобную мру. Для обезпеченія же интересовъ Великобританіи мы предлагали правительству королевы Викторіи занятъ своимъ флотомъ проходы въ Черное море. Подобная мра несомннно побудила-бы Порту немедленно же подчиниться всмъ требованіямъ Европы. Но предложеніе Россіи было отвергнуто, и Турція еще разъ убдилась въ недостатк единства между державами и въ нежеланіи большинства западныхъ правительствъ прибгнуть къ какимъ либо принудительнымъ мрамъ. Тмъ не мене, въ виду необходимости выйти изъ того неопредленнаго положеніи, въ авторомъ находилась Европа посл принятія Турцію русскаго ультиматума, было ршено сознать конференцію.
Согласно предложенію Лондонскаго кабинета на конференцію возлагалось обсудить:
1)Условія мира съ Сербіею и Черногоріею на основанія въ общихъ чертахъ sfatu quo.
2) Основы административной автономіи Босніи, Герцеговины и Болгаріи.
На предварительныхъ засданіяхъ конференціи, открывшихся въ первыхъ числахъ декабря 1876 г., въ Константинопол, выработаны были проекты мирныхъ договоровъ Турціи съ Сербіею и Черногоріею, и проектъ реформъ для Босніи, Герцеговины и Болгаріи.
На первомъ же предварительномъ засданіи конференціи обнаружилась готовность представителей западныхъ державъ удовлетворить законныя требованія возставшихъ провинцій. Опасенія, что Россія въ въ случа колебанія другихъ вынуждена будетъ прибгнуть къ ршительнымъ мрамъ, и сосредоточеніе русскихъ войскъ на границ Румыніи, побудили большинство западныхъ правительствъ принять наиболе широкую программу реформъ. Подобные отношенія державъ къ задач дали основаніе разсчитывать на мирный исходъ затрудненій, уже слишкомъ полгода, волновавшихъ Европу.
Согласно проекту, выработанному на предварительныхъ засданіяхъ конференціи, и который ршено было предъявить оттоманскому правительству Турціи, при заключеніи мира Черногоріею, должна была сдлать послдней территоріальныя уступки, съ Сербіею же мирныя отношенія возстановлялись на основаніи statu quo ante bellum, а Боснія, Герцеговина и Болгарія пріобртали широкую административную автономію.
Проектъ реформъ въ этихъ трехъ провинціяхъ былъ конференціею на слдующихъ основаніяхъ:
1) Введеніе мстной административной автономіи, которая обезпечивала-бы внутреннее самоуправленіе и установленіе избирательнаго принципа, въ возможно широкомъ примненіи.
2) Распредленіе налоговъ самими мстными жителями и замна десятины соотвтственною платою.
3) Употребленіе мстнаго языка администраціею и трибуналами.
4) Учрежденіе мстной милиціи и организація полиціи, въ составъ которой должны были входить и христіане пропорціонально ихъ числу.
5) Назначеніе, съ одобрнія гарантирующихъ державъ, генералъ-губернатора ихъ христіанъ на 5 лтъ.
6) Воспрещеніе колонизировать въ Болгаріи черкесовъ.
Наблюденіе, за точнымъ примненіемъ реформъ предположено было поручить особымъ коммиссіямъ, одной въ Босніи и Герцеговин, другой въ Болгаріи. Въ распоряженіе коммиссій предполагалось предоставить особыя жандармскія команды, сформированныя въ Европ.
Первое засданіе конференціи происходило 11—23 декабря 1876 г. Турецкій уполномоченный Саффетъ-паша, избранный Предсдателемъ, но вступительной рчи постарался сложить съ Порти Отвтственность за вс совершавшіяся событія, и заявилъ о полной готовности оттоманскаго правительства улучшить положеніе ея христіанскихъ подданныхъ. Рчь Саффета-паши вызвала горячее возраженіе почти всхъ представителей иностранныхъ державъ, въ томъ числ и англійскаго уполномоченнаго лорда Салисбери.
Передъ закрытіемъ засданія пушечные выстрлы возвстили конференціи, что въ Турціи установлено конституціонное Правленіе, чтобы оградить себя отъ вмшательства иностранныхъ державъ во внутреннія дла имперіи, турецкое правительство прибгнувъ къ конституціи, но Турція такъ мало еще была подготовлена къ представительному правленію, что даже конституція не могла послужить въ глазахъ иностранныхъ уполномоченныхъ серьезною гарантіею дйствительнаго улучшенія положеній турецкихъ христіанъ. Выработанные, на предварительныхъ Засданіяхъ конференціи, проекты реформъ и мирныхъ договоровъ переданы были на разсмотрніе представителей Порты.
Общее впечатлніе, произведенное образомъ дйствій турецкихъ уполномоченныхъ было далеко не благопріятно. Надежда на возможность соглашенія съ Портою была поколеблена. Опираясь на конституцію, оттоманское правительство видимо намревалось отклонить вс существенныя требованія великихъ державъ.
Обсужденіе проектовъ по параграфамъ, происходившее во второмъ засданіи конференціи, подтвердило возникшія посл перваго засданія опасенія, что турецкое правительство не приметъ реформъ, въ послдующихъ засданіяхъ конференціи еще ярче обнаружилось разногласіе между оттоманскими уполномоченными и остальными членами конференціи, Саффетъ-паша представилъ свой контръ-проектъ, и турки ршительно отказались принять главныя условія проекта:
1) организація жандармеріи изъ европейскихъ солдатъ,
2) учрежденіе международныхъ Наблюдательныхъ Коммиссій,
3) выборъ генералъ-губернаторовъ съ согласія иностранныхъ пословъ,
4) назначеніе генералъ-губернатора на 5 лтъ,
5) формированіе милицій изъ мусульманъ и христіанъ,
6) употребленіе мстнаго языка въ оффиціальныхъ актахъ,
7) Воспрещеніе колонизировать черкесовъ.
Кром того, въ своемъ контръ-проект турецкое правительство предоставляло ршеніе нкоторыхъ вопросовъ законодательному собранію. Имнно: 1) унитоженіе десятины, 2) способъ выборовъ въ совты. Удобный контръ-проектъ не могъ быть одобренъ конференціею. Посл продолжительныхъ и безплодныхъ переговоровъ ршено было сдлать оттоманскимъ уполномоченнымъ нкоторыя уступки, назначеніе генералъ-губернаторовъ предположено было установить только на первое пятилтіе и ршено отмнить учрежденіе иностранной жандармеріи. Лордъ Салисбери, сообщая турецкимъ уполномоченнымъ предложенія конференціи, заявилъ, что, въ случа отказа Порты принять предложенія, она лишится покровительства великихъ державъ, и онъ немедленно же покинетъ Константинополь. Вс послы присоединились къ заявленію англійскаго министра и объявили Саффету-паш, что они уполномочены, въ случа отказа турецкаго правительства, выхать изъ Константинополя, передавъ управленіе посольствами повреннымъ въ длахъ. Это заявленіе было самымъ сильнымъ дипломатическимъ давленіемъ, какое великіе державы оказали на Порту.
Для обсужденія предложеній конференціи турецкое правительство созвало совтъ. Но Порта, прибгая къ Великому совту, имла въ виду только сложить съ себя отвтственность за отказъ отъ принятія предложенія конференціи. Никто не сомнвался въ Констатинопол, что турецкій совтъ выскажется противъ принятія проекта.
Турецкіе министры, и въ особенности Митхадъ-паша, были уврены, что дале дипломатическаго давленія державы не пойдутъ, и поэтому, заявленіе пословъ о намреній оставить Константинополь не могло испугать великаго визиря. Въ Европ распространены были слухи, что одинъ изъ уполномоченныхъ на конференціи, Лордъ Эліотъ, оффиціально поддерживая требованіе державъ, тайно подстрекалъ Порту противиться проекту въ составленіи котораго онъ самъ принималъ участіе, и заявлялъ, что Англія не будетъ принуждать Турцію подчиняться ршенію конференціию Дйствительно ли подавалъ такіе совты бывшій посолъ Велткобрртаніи въ Константинопол, трудно сказать теперь, но несомннно, что отвергая проектъ Порта разсчитывала на чью-нибудъ помощь. По всей вроятности, турецкое Правительство было уврено, что западныя державы на намрены силою заставлять ее принять ихъ предложеніе, и что между державами нтъ единодушія.
Хотя отказъ Порты, повидимому, затрогивалъ самолюбіе- Англіи, такъ какъ конференція созвана была по ея предложенію, и въ основаніе предъявленнаго турецкими уполномоченными проекта положены были условія, выработанныя О-Джемскимъ кабинетомъ, тмъ не мене, по полученіи извстія о неблагопріятномъ исход переговоровъ, всми единогласно было признано, что отказъ Порты преимущественно оскорбляетъ Россію. Само турецкое Правительство, повидимому раздляло это мнніе, такъ какъ Митхадъ-паша, передъ закрытіемъ конференціи, предлагалъ генералу Игнатьеву войдти въ соглашеніе съ Портою, обязуясь исполнить многія изъ предъявленныхъ Турціи требованій и заявлялъ о готовности дать гарантій, что Порта добросовстно выполнитъ вс обязательства. Строго руководствуясь принятымъ Россіей ршеніемъ, дйствовать совмстно съ другими великими державами, генералъ-адъютантъ Игнатьевъ былъ вынужденъ отклонить предложеніе великаго визиря. Посл закрытія конференціи русское правительство еще разъ обратилось къ державамъ-поручительницамъ съ предложеніемъ принять новыя мры къ возстановленію спокойствія на Балканскомъ полуостров. Результатовъ переговоровъ, начатыхъ посломъ нашимъ въ Константинопол вовремя его поздки по европейскимъ дворамъ, и оконченныхъ бывшимъ нашимъ Лондонскимъ посломъ графомъ Шуваловымъ, было составленіе документа, получившаго извстность въ политическомъ мір подъ названіемъ Лондонскаго протокола. Его умренный тонъ и крайне умренныя, сравнительно съ Константинопольскимъ проектомъ. Требованія давали основаніи разсчитывать не согласіе оттоманскаго правительства. Принявъ протоколъ, державы желали только чтобы Турція признала за ихъ представителями въ Константинопол находящимся въ возставшихъ провинціяхъ агентами, право наблюдать за приведеніемъ въ исполненіе общанныхъ реформъ.
Къ протоколу приложены были дв деклараціи, весьма рельефно рисующія отношеніе Великобританіи къ вопросу о реформахь въ Турціи.
1) Декларація графа Шувалова, въ которой заявлено было, что, если Порта заключитъ миръ съ Черногоріею (миръ съ Сербіею уже былъ заключенъ) и, слдуя совтамъ великихъ державъ, приступить къ реформамъ и разоруженію, то, по прибытіи въ Петербургъ ея особаго уполномоченнаго, Его Императорское Величество согласится съ своей стороны приступить къ разоруженію.
2) Декларація лорда Дерби, въ которой англійскій министръ заявилъ, что въ случа, если не послдуетъ разоруженія Россіи и Турціи, подписанный имъ протоколъ признается какъ бы несуществующимъ.
Подобная оговорка англійскаго правительства, за нсколько недль передъ этимъ поддерживавшаго несравненно боле серьезныя требованія, свидтельствовало, что въ намреніяхъ С-Джемскаго кабинета произошла перемна. Англія же могла не сознавать, что, принимая протоколъ съ такою оговоркою, она подрываетъ значеніе этого документа въ главахъ самой Порты. Если турецкіе министры ни мало не смутились сдланнымъ въ. Константинопол заявленіемъ лорда Салисбери, то, въ случа отказа принять проектъ конференціи, они лишатся поддержки державъ, то можно ли было разсчитывать на ихъ готовность принять Лондонскій протоколъ, когда одна изъ наиболе вліятельныхъ державъ присоединилась къ нему только условно. Великобританское правительство хорошо понимало что послдствіемъ отказа Порты должна быть война между Россіею и Турціею, но насколько до конференціи оно желало препятствовать этой войн, на столько-же весною исходъ этотъ изъ напряженнаго положенія, въ которомъ находилась Европа, представлялся ему наиболе благопріятнымъ. Близко ознакомившись съ дйствительнымъ положеніемъ длъ въ Турціи, Англія убдилась, что средства послдней не истощены, и что со стороны Россіи потребуется значительное напряженіе силъ для серьезной борьбы съ оттоманскою имперіею. Англичане разсчитывали, что въ случа надобности они могутъ вмшаться въ войну, когда мы, утомленные и истощенные борьбою, охотно пойдемъ на уступки лишь бы избжать новыхъ серьезныхъ замшательствъ, въ случа же поддержки Австріи надялись вырвать плоды нашихъ побдъ. Послдующія событія доказали, что лордъ Биконсфильдъ не ошибся въ разсчет.
Прежде чмъ полученъ бить отвть турецкаго правительства на Лондонскій протоколъ, почти вс приготовленія къ войн были уже окончены. Въ Константинопол также не сомнвались въ предстоящемъ открытіи непріязненныхъ дйствій. Значительныя турецкія силы сосредоточивались въ Дунайскомъ вилайет,— ныншнемъ болгарскомъ княжеств.
Въ настоящее время, трудно еще сказать, на что разсчитывали султанъ и его министры, начиная борьбу съ Россіей, въ то время, когда имъ представлялась возможность избгнуть ея.— По всей вроятности, въ принятомъ оттоманскимъ правительствомъ ршеніи, нкоторую роль должны были играть совты и общанія англійскаго правительства. Неизвстно насколько были серьезны общанія С-Джемскаго кабинета, но не подлежитъ сомннію, что только поддержка, оказанная Англіею, дала Порт возможность боле полугода бороться съ Россіею.
Отвтъ Порты на Лондонскій протоколъ лишилъ всякой надежды на мирное улаживаніе столкновенія.
Извстіе о ршительномъ отказ турецкаго правительства принять протоколъ получено было въ С-Петербург въ первыхъ числахъ апрля, а 12 апрля послдовало обнародованіе Высочайшаго манифесту объ объявленіи войны. Россія давно уже приготовилась къ войн. Правительство заблаговременно озаботилось принятіемъ необходимыхъ мръ для обезпеченія успха кампаніи. Вс великія державы, не исключая, и Англіи, общали Россіи сохранятъ нейтралитетъ. Впрочемъ, Австрія и Англія заявили, что, при нкоторыхъ условіяхъ, они не могутъ остаться безучастными зрителями. Такъ, занятіе русскими. Константинополя вызвало бы вмшательство этихъ державъ. Кром того, Австрія однимъ изъ условій постановила сохраненіе Сербіею нейтралитета. Внскій кабинетъ опасался, что, въ случа значительныхъ успховъ, сербовъ и занятія ими Босніи, эта провинція могла быть оставлена за Сербіею, что было бы противно его интересамъ. Австрія имла уже виды на Боснію и Герцеговину.
Заручившись нейтралитетомъ западныхъ державъ — мы надялись покончить войну въ нсколько ударовъ. Но, вслдствіе недостаточнаго знакомства съ силами Турціи, потребовалось обратиться къ содйствію Румыніи, съ презрніемъ отвергнутымъ при начал кампаніи, произведено было дипломатическое давленіе на Грецію, чтобы заставить ее принять участіе въ войн, наконецъ, было признано необходимымъ содйствіе Сербіи. Австрійское правительство, убжденно, что со стороны Босніи не будетъ грозить ему опасность, соглашалось позволитъ Сербіи участвовать въ войн. Изъ Россіи доставлена была въ Блградъ значительная субсидія, но прежде чмъ Сербія открыли непріязненныя дйствія, русскія войска одержали блестящіе успхи. Главная преграда нашему движенію въ Константинополь — Плевна, сдалась 28 ноября 1877 г. Посл паденія Плевны, исходъ кампаніи не подлежалъ уже ни малйшему сомннію, западныя державы, опасаясь за участь Турціи, заявили готовность быть посредниками между Россіею и Портой, но прежде чмъ Европа успла прійти къ соглашенію относительно способа вмшательства въ войну, русскія войска были уже подъ стнами Константинополя. Поразительные успхи нашихъ армій и быстрое движеніе впередъ не дало времени западнымъ державамъ вступиться за Порту. Намъ оставалось занять только два пункта, чтобы считать себя вполн обезпеченными отъ англійскаго вмшательства: Галлиполи и Константинополь, занятіе послдняго давало вамъ возможность предписать условія мира, но около этихъ-то пунктовъ остановилось побдоносное шествіе русскаго войска…
19 января было заключено перемиріе между главнокомандующимъ нашими войсками и Серверомъ-пашою.
Порта обязывалась не только исполнять т требованія, которыя отвергла на конференціи, но и согласилась на такія уступки, которыя низводили ее въ положеніе второстепенной державы.
Особымъ протоколомъ, приложеннымъ къ конвенціи о перемиріи, Порта принимала слдующія основанія мира:
1) Изъ Болгаріи будетъ организовано вассальное княжество съ христіанскимъ правительствомъ.
2) Признана будетъ независимость Черногоріи.
3) Признана будетъ независимость Румыніи и Сербіи.
4) Боснія и Герцеговина но лучатъ административную автономію.
5) Порта обязуется вознаградить Россію за военные убытки.
Заключеніе трактата съ Портой на основаніяхъ, изложенныхъ въ протокол, было поручено генералу Игнатьеву. Глубокая тайна, въ которой хранились переговоры, сильно тревожила западныя правительства. С-Джемскій кабинетъ нашелъ даже необходимымъ заявить, что на какихъ бы основаніяхъ мы заключили мы миръ съ Турціею, но если он измнятъ, условія, установленныя трактатами 1856 и 1871 гг., то миръ этотъ не можетъ имть силы пока не признаютъ его великія державы. Русское правительство уклончиво замтило, что не намрено ршалъ общеевропейскіе вопросы, находящіеся въ связи съ заключеніемъ мира, и что вс подобные вопросы будутъ обсуждаться совмстно всми державами. Внскій кабинетъ, озабоченный переговорами о мир между Россіею и Турціею, счелъ необходимымъ обратиться къ правительству королевы Викторіи съ оффиціальною Нотою, въ которой, заявляя о правахъ Австріи на принятіе участія въ ршеніи вопросовъ, касающихся измненій, на восток, предлагалъ, въ виду уже заключенныхъ предварительныхъ условій мира, немедленно-же созвать международную конференцію. Понятно, что эта конференція, какъ несвоевременно предложенная, не могла состояться.— Преувеличенные слухи объ условіяхъ, поставленныхъ нами Порт, сильно волновали Европу.
19 февраля 1878 г. русскіе и турецкіе уполномоченные подписали, такъ называемый, прелиминарный санстефанскій договоръ, установившій новый порядокъ вещей на Балканскомъ полуостров, и вознаграждавшій Россію за понесенные ею громадныя жертвы. Наиболе существенными условіями, этого договора должно признать:
1) Территоріальное увеличеніе Черногоріи и признаніе ея независимости.
2) Территоріальное увеличеніе Сербіи и преданіе ея независимости.
3) Признаніе, независимости Румыніи.
4) Образованіе вассальнаго Порт княжества Болгаріи, заключавшаго бы въ себ вс мстности, населенныя преимущественно болгарами.
5) Введеніе реформъ въ Босніи и Герцеговин, на основаніяхъ, которыя должны были быть выработаны Россіею, Австріею и Турціею.
6) Примненіе органическаго Устава 1868 года въ Эпиру и ессаліи, подъ наблюденіемъ Россіи.
7) Уступка Добруджи Румыніи, взамнъ чего послдняя должна уступить Россіи участокъ Бессарабіи.
Уступка Россіи Батума, Карса и части Арменіи.
9) Денежное вознагражденіе Россіи въ 300 милліоновъ рублей:
Большая часть этихъ условій (4, 6, 7, 8 и 9) вызвала ршительный протестъ Англіи и Австріи. Русское правительство, несообщавшее содержаніе договора до его ратификаціи, заявило державамъ, что вс т статьи, которыя не затрогиваютъ обще-европейскихъ интерессовъ, не могутъ и не должны подлежать ихъ обсужденію, но что весь трактатъ будетъ представленъ на разсмотрніе конгресса. Россія только удерживала за собою право отклонять обсужденія нкоторыхъ вопросовъ. Предоставляя западнымъ правительствамъ волную свободу затрогивать, какіе они найдутъ не обходимыми, вопросы, мы желали сохранятъ за собою такую же свободу дйствіи.
Англійское правительство ршительно объявило, что не считаетъ возможнымъ принять участіе въ конгресс, если Россія отказывается обсуждать весь договоръ. Въ нот отъ 1 апрля 1876 года, лордъ Салисбери объяснитъ, что признаетъ заключенный между Портою и Россіею трактатъ, во всхъ существенныхъ статьяхъ, затрогивающимъ общеевропейскіе интересны,м предоставляющимъ Россіи полное господство на юго-восток Европы. Поэтому, англійскій министръ находилъ необходимымъ передать весь договоръ на разсмотрніе конгресса.
Неудачный исходъ переговоровъ, веденныхъ Россіею съ Австріею немедленно посл ратификаціи санстефанскаго трактата, и отказъ Англіи принять участіе въ конгресс, временно, поставили насъ въ крайне-затруднительное положеніе. Мы, правда, разсчитывали на поддержку германскаго правительства, но Бисмаркъ, изъявивъ готовность признать заключенный Россіею съ Партою договоръ, далъ понять, что, въ виду дружественныхъ отношеній между Германіею и Австріею, всякая перемна на Восток, имъ можетъ быть одобрена только въ томъ случа, если какъ Россія, такъ и Австрія изъявятъ согласіе на нее.
Не смотря на искреннюю готовность Россіи войти въ соглашеніе съ Австріеюъ, Внскій кабинетъ ставилъ такіе условія, принятіе которыхъ требовало слишкомъ серьезныхъ уступокъ. Австрійское правительство, повидимому, не считало для себя выгоднымъ входить въ соглашеніе съ Россіею и надялось извлечь изъ союза съ Англіею большія выгоды. Боле чмъ вроятно, что между С-Джемскимъ и Внскимъ кабинетами происходили тайные переговоры, и Сан-Стефанскій трактатъ, еще въ Апрл или Март, подвергался уже обсужденію обоихъ кабинетовъ.
Не смотря однако на явно-враждебное отношеніе къ Россія Англіи и Австріи и только условную готовность Германіи оказать намъ поддержку, князь Горчаковъ не счелъ возможнымъ отступятъ отъ принятаго ршенія сохранить за Россіею полную свободу дйствій на конгресс я заявилъ объ этомъ въ циркулярной нот, посланной 28 марта — 9 апрля 1878 г. Къ нот была приложена особая Меморія, въ которой Петербургскій кабинетъ по пунктамъ опровергалъ вс возраженія лорда Салисбери на Прелиминарный Сан-Стефанскій трактатъ.
Весною 1878 г. отношенія между Россіею и Англіею были настолько натянуты, что европейскому миру грезила опасность. Россія постепенно приготовлялась къ войн. Въ Афганистанъ было отправлено чрезвычайное посольство для упроченія дружескихъ сношеній съ Ширъ-Али-ханомъ. Афганскій эмиръ давно уже заявлялъ о споемъ неудовольствіи на Англію, и поэтому сближеніе съ Афганистаномъ представлялось нимъ не только возможнымъ, но и вроятнымъ. Имя же союзника на границ Индійскихъ владній Великобританіи, гд, въ случа разрыва съ послдней, могли нанести англійскому вліянію въ Азіи серьезный ударъ.
Въ ма, посломъ нашимъ при С-Джемскомъ двор сдлана была послдняя попытка къ возстановленію дружественныхъ отношеній съ Англіею. Правительство королевы Викторіи, будучи далеко не уврено въ исход войны, высказало готовность принять предложенія гр. Шувалова. Частнымъ соглашеніемъ, состоявшимся между Россіею и Англіею, были, опредлены въ общихъ чертахъ т измненія, которыя могли быть допущены въ Сан-Стефанскомъ договор.
Обезпечивши, такимъ образомъ, нкоторыя наиболе существенныя условія договора отъ посягательства западныхъ державъ, русское правительство согласилось на представленіе договора полностію на обсужденіе международнаго конгресса.
Въ виду важности вопросовъ, которые предстояло обсуждалъ на Берлинскомъ конгресс, вс державы назначили своими уполномоченными наиболе выдающихся политическихъ дятелей. Россія — князя Горчакова, Англія — лорда Биконофилда, Австрія — графа Андраши, Италія — гр. Корги, Франція — министра иностранныхъ длъ Вашингтона, Турція — Каратеодори-пашу.
Въ то время, какъ державы приступали къ обсужденію прелиминарнаго С-Стефанскаго трактата, Англія обнародовала заключенную ею съ Турціею Кипрскую конвенцію, существенно измнившую общее положеніе длъ на восток. Порта уступала Великобританіи островъ Кипръ, послдняя-же гарантировала турецкому правительству цлость его малоазіатскихъ владній. Хотя эта конвенція явно затрогивала общеевропейскіе интересы, тмъ не мене, Англія не сочла нужнымъ представлять ее на разсмотрніе Берлинскаго конгресса.
Послднія событія показали, какъ опасно было представить Великобританіи право обезпечивать цлость владній Турціи въ Малой Азіи, а не протестовавъ своевременно противъ этой конвенціи, державы какъ бы признали ея силу. Недавняя угроза Англіи — двинуть свой флотъ къ Константинополю, если не будетъ приступлено къ реформамъ, свидтельствуетъ, что С-Джемскій кабинетъ не остановится ни передъ каким средствами для сохраненія вліянія на Турцію. Принятое же Великобританіею на себя обязательство даетъ ей возможность оказывать постоянное давленіе на Порту.
На первыхъ же засданіяхъ берлинскаго конгресса выяснилось, что Россія можетъ прійти къ мирному разршенію возникшихъ затрудненій только уступками. Измененія въ Сан-Стефанскомъ договор, потребованныя въ Берлин, значительно отличались отъ условій, подписанныхъ въ Англіи. Слухи объ уступкахъ, которыя Россія была вынуждена сдлать подъ давленіемъ державъ сильно волновали русское общество. Считая Сан-Стефанскій договоръ вознагражденіемъ за принесенныя жертвы находя, что даже и этотъ договоръ недостаточно обезпечиваетъ насъ отъ новой войны, русскій народъ громко высказывалъ свое негодованіе на образъ дйствія державъ-поручительницъ, прежде заявлявшихъ готовность оказывать поддержку турецкимъ христіанамъ, а потомъ приносившихъ этихъ христіанъ въ жертву своимъ политическимъ соображеніямъ.
Грустные для Россіи результаты Берлинскаго конгресса, значительно измнявшаго тотъ порядокъ вещей, который мы стремились создать на Балканскомъ полуостров, будутъ служитъ для насъ лучшимъ доказательствомъ, что Европа въ восточномъ вопрос не можетъ быть и не будетъ никогда солидарна съ Россіей, слдовательно, намъ нтъ выгоды дйствовать совокупно съ другими державами.
Самымъ существеннымъ измненіямъ подверглась на конгресс шестая статья Сан-Стефанского договора, опредляющая границы Болгаріи. Требуя раздленія Болгаріи на сверную (Болгарское княжество) и южную (Восточную Румелію), Англія имла въ виду не только ослабить молодое славянское государство, но и лишить Россію возможности оказывать давленіе на Порту простираясь до Егейскаго моря, Болгарское княжество, въ границахъ, опредленныхъ Сан-Стефанскимъ договоромъ, по заявленію Салисбери, не можетъ не вызвать неудовольствія въ державахъ, граничащихъ съ Средиземнымъ моремъ.
Несомннно, что не трудно было опровергать возраженія англійскаго уполномоченнаго, но, въ виду полной готовности большинства представителей другихъ державъ поддерживать его требованія, Россія должна была или подчиниться, или-же отказаться отъ участія въ конгресс.
Каждый изъ двадцати протоколовъ Берлинскаго конгресса свидтельствуетъ, что большинство западныхъ державъ поставило себ задачею вырвать у Россіи плоды ея побдъ въ Турціи и, по возможности, поколебать то положеніе, которое создала она себ на Балканскомъ полуостров.
Вс существенныя статьи Сан-Стефанскаго трактата подверглись измненію. Кром раздленія Болгаріи на княжество и восточную Румелію, оставшуюся подъ властью султана, но получившую административную автономію, державы постановили отдлить отъ Румеліи т округа, которые прилегаютъ къ Эгейскому морю, дозволить Турціи имть гарнизоны въ Балканахъ и значительно урзать границы Черногоріи. Наконецъ, Австріи предоставлено было право занять Боснію и Герцеговину.
Несостоятельность мръ, принятыхъ западными державами для стсненія развитія славянскаго элемента на Балканскомъ полуостров, многими сознается уже въ настоящее время. Восточная Румелія сдлалась почти такимъ-же самостоятельнымъ государствомъ, какъ и Болгарское княжество, и можно ожидать, что со временемъ эта автономная провинція Турція получитъ независимость. Порта силою обстоятельствъ была вынуждена отказаться отъ предоставленнаго ей права держать гарнизоны въ Балканахъ и не подлежитъ ни малйшему сомннію, что подобно тому, какъ Молдавія и Валахія, составили одно государство, такъ точно соединятся об Болгаріи, какъ-бы не старались этому препятствовать т, кто не желаетъ видть на Балканскомъ полуостров сильное и независимое Болгарское княжество.
Постановленіе конгресса о занятіи Босніи и Герцеговины Австріею, сдланное съ цлью ослабленія славянскаго элемента, тоже едва-ди, достигать цли. Австрійскіе славяне, усиленные Боснійцами и Герцеговинцами, несомннно, произведутъ, со временемъ такое давленіе на правительство, что раздвоенная посл войны 1866 г. имперія Габсбурговъ можетъ разстроиться.
Сепаративныя стремленія, неоднократно высказываемыя австрійскими славянами, найдутъ себ сильную поддержку въ новопріобртенныхъ Австріею сербскихъ провинціяхъ, гд глубоко вкоренялась въ народ ненависть къ Швабу, громадное-же вліяніе, которымъ пользуются въ Босніи и Герцеговин Сербія и Черногорія, будутъ препятствовать Австрійскому правительству прочно прикрпить къ имперіи эти провинціи.
Впрочемъ, несостоятельность многихъ постановленій Берлинскаго трактата будетъ вполн сознана нашими противниками только впослдствіи, въ настоящее-же время установившійся порядокъ вещей далеко не благопріятенъ для Россіи.
Всякое серьезное волненіе въ Румеліи должно несомннно потребовать нашего вмшательства, а, между тмъ, мы лишены возможности оказать румелійскимъ болгарамъ дйствительную помощь. Турція поставлена въ полную, зависимость отъ Англіи. Австро-Венгрія, явно стремится достичь Эгейскаго моря, Сербія, Черногорія и Болгарія, въ особенности первыя дв, находятся въ экономической зависимости отъ Австріи. Все это — такія условія, которыя не могутъ насъ радовать, и всмъ этимъ мы обязаны Берлинскому, конгрессу. Конечно, не будь конгресса, Россія, вроятно, не избгла-бы войны съ Англіею и Австріею. Возможно, что результаты этой войны были бы еще, печальне, но зато, въ случа благопріятнаго для насъ исхода, мы-бы, надолго была избавлены отъ всякихъ потрясеній. При настоящемъ-же положеніи длъ нельзя поручиться, что, черезъ нсколько лтъ, мы снова не будемъ вынуждены начать войну съ Турціею и Англіею, такъ какъ восточный вопросъ остается по прежнему, неразршеннымъ. Многое зависитъ, впрочемъ, отъ нашей политики и нашего образа дйствій по отношенію къ турецкому правительству. Въ настоящее-же время едвали не наиболе благоразумной для насъ, политикой будетъ безусловное поддержаніе statu quo.
Мене существенныя измненія въ Санъ-Стефановомъ договор, но тоже весьма неблагопріятныя для нашихъ интерессовъ, сдланы были конгрессомъ въ статьяхъ, установлявшихъ Мало-Азійскую и Черногорскую границы. Отъ Россіи была отрзана вся Алашкерская долина, а Черногорія, кром уменьшенія территоріальнаго пріобртенія, должна была допустить подчиненіе Антивари Австріи, которая легко можетъ лишить Славянское княжество этого порта. Будучи почти изолирована на конгресс, Россія хотя по многимъ вопросамъ и уступала требованіямъ Англіи, но, тмъ не мене, уступки, не шли дале заране опредленной границы.— Такъ русскіе уполномоченные, ршительно отклонили требованія о возвращеніи Батуми Турціи и присоединеніе Софійскаго, округа къ Румеліи.— Намъ угрожала война, по долженъ-же былъ быть положенъ предлъ нашимъ уступкамъ.
Конечно, принимая во вниманіе, что Берлинскій трактатъ настолько искусственъ, что долговчность его крайне сомнительна, намъ легче примириться съ тми уступками, которыя были сдланы Россіей великимъ державамъ, но, тмъ не мене, въ большинств русскаго общества онъ продолжаетъ возбуждать неудовольствіе. Многіе теперь убждены, что хотя-бы мы и отвергли на конгресс нкоторыя требованія, Австріи и Англіи, эти державы едва-ли бы ршились объявить намъ войну. Впрочемъ, уступки мы вынуждены были длать, вслдствіе неожиданныхъ для насъ обстоятельству, Приступая къ конгрессу, мы разсчитывали на сильную поддержку германскаго канцлера, но наши надежды на Германію не оправдались. Уклончивый образъ дйствій князя Бисмарка во время засданій значительно повліялъ на ршеніе русскаго правительства. Только во время конгресса мы могли убдиться, что намъ надо разсчитывать на одни свои силы, въ особенности же, при разршеніи вопросовъ, сопряженныхъ съ нашими интересами въ славянскихъ земляхъ.
Недавно еще оспаривали великое значеніе для Россіи восточнаго вопроса, но, къ счастію, теперь, даже горячія противники Славянъ, вполн признаютъ его важность, хотя и смотрятъ на него только, какъ на вопросъ чисто политическій. Послднее нельзя не признать одностороннимъ.
Хотя прошло уже время, когда мечтали о ‘сліяній славянскихъ ручьевъ въ Русскомъ мор’, но тмъ не мене, наши отношенія къ Славянамъ все боле и боле интерессуютъ русское общество. Фактъ этотъ доказываетъ, что русскій народъ начинаетъ сознавать мало-по-малу, свою солидарность съ единоплеменниками и единоврными Россій славянами. Исторія послднихъ годовъ доказываетъ, что мы: не должны и не можемъ полагаться ни на одну изъ великихъ державъ, а между тмъ, для такого государства, какъ Россія, нельзя постоянно оставаться изолированнымъ. Славяне-же Балканскаго полуострова могутъ быть именно такими союзниками, которые отвчали-бы дйствительнымъ потребностямъ Россіи. Наши интерессы ни въ чемъ и никогда не могутъ сталкиваться, а исторически Славяне не враждебны Россіи. Кром этого политическаго значенія для насъ славянъ, насъ связываетъ съ ними единоплеменность и съ большинствомъ изъ нихъ единство религій. Конечно, между нами и Сербами или Болгарами не существуетъ той связи, какая установилась между уроженцами двухъ русскихъ провинцій, но тмъ не мене, Славяне не могутъ быть такъ чужды Русскимъ, какъ Нмцы или Шведы. Т же причины, которыя сближаютъ великороссовъ съ малороссіянами: единоплеменность, единство религіи, нкоторое сходство нравовъ, обычаевъ и, вообще, строй жизни, естественно, должны отражаться и на нашихъ отношеніяхъ къ Славянамъ. Неоспоримо, что послдніе не настолько намъ близки, какъ малороссіяне, но тоже, что побуждаетъ жителя Петрозаводска смотрть на уроженца Полтавской губерній, какъ не на чужаго ему человка, заставляетъ насъ видть въ Славянахъ нчто боле близкое, чмъ другіе народы Европы.
Какъ, впрочемъ, мы ни близки Славянамъ, и какъ бы по многимъ вопросамъ ихъ интересы ни совпадали съ нашими, было бы крайне ошибочно усматривать въ этомъ залогъ будущаго подчиненія славянскихъ народовъ Россіи.— Именно, только благодаря совершенно свободному развитію жаждой народности возможенъ быстрый успхъ по пути прогресса. Серьёзное сближеніе только и возможно при условій полной свободы. До тхъ же поръ, пока западные и южные Славяне не перестанутъ смотрть на насъ, какъ на нчто угрожающее ихъ самобытности, мы будемъ постоянно разрознены съ ними, что, несомннно, неблагопріятно отзовется какъ на Славянахъ, такъ и на Россіи.
На обязанности русскаго общества лежитъ разъяснять всю неосновательность укоренившихся, въ нкоторой части славянской интеллегенціи подозрній относительно нашихъ тайныхъ завоевательныхъ замысловъ. Образ дйствій Россіи за послдніе годы можетъ служить однимъ изъ лучшихъ доказательствъ несостоятельности подобныхъ опасеній, наши собственныя выгоды противорчатъ распространенію владній на западъ, такъ какъ не подлежитъ ни малйшему сомннію, что слдуя завоевательной политик мы найдемъ и на Балканскомъ полуостров новую Польшу. А было бы желательно, чтобы въ нашемъ отношеній къ и съ польскимъ народомъ послдовала перемна къ лучшему. Поэтому-то нельзя не пожелать чтобы между Россіею и Славянами установились такія отношенія, какія должны существовать между самостоятельными, но близкими народами. Тогда существующая между нами связь еще боле упрочится и будетъ способствовать нашему общему умственному, политическому и экономическому развитію. Въ какой форм состоятся сближеніе, трудно опредлить еще: будетъ ли Россія центромъ, около котораго сгруппируются другія славянскія народности, или же, быть можетъ, выработается какая-нибудь другая государственная форма:— но данномъ случа, мы можемъ бытъ уврены, что будущее славянскаго міра неразршимо безъ участія Россіи {Гильфердингъ.}.
Сама исторія свидтельствуетъ о важности для Россія восточнаго или точне славянскаго вопроса. Не призракъ ли преслдуетъ русскій народъ, ведя кровавыя войны и бросая сотни милліоновъ рублей, не изъ-за призрака, же гибнутъ, сотни тысячъ людей! Неоспоримо, что интересы русскаго народа, не могутъ не бытъ намъ ближе, чмъ интересовъ Славянъ. Чмъ же объяснить тогда эти жертвы? Какія бы, мы не имли симпатіи къ нашимъ единоплеменникамъ, но если-бы усиленіе славянскаго элемента на Балканскомъ полуостров было противно выгодамъ Россіи, то едва-ли нашлось бы у насъ много желающихъ оказывать поддержку Славянамъ. Въ этомъ случа, напротивъ, не смотря на благопріятныя для единенія условія, въ народ, не могли бы сохраниться симпатіи къ Славянамъ. Насколько, основательно подобное предположеніе, доказываетъ примръ Польши. Въ славянскомъ вопрос, слдовательно какъ и во всякомъ другомъ, для насъ, впереди всего стоятъ интерессы Россіи. Но какъ понимать эти интересы? Существуютъ интересы минуты, временные, преходящіе и интересы, коренные или преходящіе, все значеніе которыхъ откроется только, въ будущемъ жертвовать изъ за временныхъ выгодъ такими интерессами, такъ что впослдствіи будетъ способствовать, нашему внутреннему развитію и прочно обезпечитъ наше политическое положеніе въ Европ — едва-ли согласно съ интересами Россіи? Къ вопросамъ, затрогивающихъ будущность народа нельзя бытъ близорукимъ и думать лишь о выгод, какую возможно имть, въ данный моментъ. Поэтому, какъ бы ни были велики жертвы, которыя приходится иногда приносить, нельзя отрицать ихъ необходимость потому только, что прямыя выгоды, которыя представляется возможнымъ тотчасъ-же извлечь изъ нихъ, весьма незначительны.
Трудно быть довольнымъ, конечно, исходомъ послдней войны, такъ какъ, благодаря этой войн, созданы для насъ новыя препятствія, тмъ не, мене, нельзя не признать, что нкоторые, результаты, достигнутые ею, дйствительно облегчаютъ дамъ выполненіе задача, которую до приняли на себя, и отступиться отъ которой, Россія не можетъ.
Впрочемъ, если результаты второй восточной войны оказались во многомъ неблагопріятны для Россія, то причину этого надобно искать въ нашемъ изолированномъ положеніи въ Европ, именно въ томъ зл, которое мы стремилась уничтожить руководствуясь національной славянской политикой. Съ тхъ поръ, какъ Россія принята въ число европейскихъ державъ, мы никогда еще не имли друзей. Даже во время засданій Внскаго конгресса державы, облагодтельствованные Александромъ I, интриговали противъ Россіи. Слдовательно, искать теперь въ Европ прочнаго союза едва-ли возможно, (хотя по многимъ причинамъ наилучшимъ союзникомъ для насъ могла-бы быть Франція) и, наученная горькимъ опытомъ, Россія должна на будущее время дйствовать въ восточномъ вопрос самостоятельно. Пора намъ убдиться, что на запад настолько опасаются Россія, что нкогда не ршатся серьезно поддерживать насъ:
Въ настоящее время отношенія великихъ державъ по восточному вопросу достаточно выяснилось, да нкоторыя изъ нихъ и не считаютъ уже надобнымъ скрывать свою политику. Англія 25 лтъ отстаивавшая принципъ неприкосновенности Турецкой имперіи. Нарушила этотъ принципъ Кипрской конвенціей и теперь явно стремится обезпечить себ большую долю наслдства ‘больнаго человка.’ Трудно придумать, что-нибудь эгоистичне англійской политики въ Турціи. С-Джемскій кабинетъ теперь не считаетъ даже надобнымъ скрывать свои планы и съ замчательною безцеремонностію — почти прямо, говоритъ турецкому правительству ote-toi de la, que je m y mette. Не будь связаны съ интересами Турціи интерессы другихъ Государствъ, и въ особенности Россіи, то несомннно правительство королевы Викторіи не только бы открыто сдлало Порт такое предложеніе, но и заставило-бы послднюю исполнить его требованіе.
Германія, какъ не имющая прямыхъ интересъ на восток, могла-бы повидимому, быть солидарна съ Россіею, но такъ какъ неблагопріятное для Австріи ршеніе восточнаго вопроса будетъ имть и для первой невыгодныя послдствія, то германское правительство не можетъ быть съ нами. Прямой интересъ заставляетъ его стремиться создать сильную восточную имперію, которая, будучи исторически враждебна Россія, могла бы служить противовсомъ послдней. Только одна Австрія представляетъ залогъ подобной имперій, и если австрійское правительство послдуетъ указаніямъ Германіи, то послдняя постоянно будетъ оказывать ему безусловную поддержку. Перенесши центръ тяжести на Балканскій полуостровъ, Австрія несомннно должна будетъ утратить свое вліяніе на нмецкія окраины, а на эти-то окраины (И даже на Богемію) въ Берлин начинаютъ смотрть, какъ на часть нераздльной германской имперіи. Давно уже приняты мры къ огерманизированію славянской Богеміи, и кто знаетъ, чего, быть можетъ, достигнетъ германская имперія, если завоевательнымъ ея стремленіямъ не будетъ наложенъ предлъ.
Третья держава, заинтересованная въ восточномъ вопрос — Австро-Венгерская имперія — находятся теперь въ весьма затруднительномъ положеніи. Будучи вытснена изъ германскаго союза, она до послдняго времени колебалась между западной и восточной политикой. Берлинскій конгрессъ, доставившій ей дв богатыя провинціи на Балканскомъ полуостров, побуждаетъ ее отказаться отъ стремленій на западъ, но какъ мало сочувствуютъ подобной политик сами Австрійцы, доказываетъ всеобщее неудовольствіе, возбужденное въ прошедшемъ году во всхъ слояхъ общества по случаю Боснйско-Герцеговинской компаніи. Только кроаты относились сочувственно въ оккупаціи и то потому, что надялись найдти со времененъ сильную поддержку въ своихъ единоплеменникахъ для борьбы съ самой Австріей. Естественно, что, при такихъ условіяхъ, выполненіе задачи, которую могла-бы принять на себя Австрія, оказывается настолько затруднительна, что въ Вн, невидимому, не намрены спшить ршеніемъ вопроса, отъ котораго зависитъ вся будущность имперіи Габсбурговъ. Австрійцы, по всей вроятности, удовлетворятся тмъ, что Россія будетъ поставлена въ невозможность извлечь для себя новыя выгоды, и пока не послдуютъ существенныхъ перемнъ на восток, Внскій кабинетъ ршительно уклонится отъ возбужденія новыхъ вопросовъ. Понятно, что изъ центра германскаго союза нелегко превратиться въ восточную имперію,— да и возможно-ли? Не будетъ-ли послдствіемъ подобной политики полное разрушеніе государства?
Отношеніе къ восточному вопросу Италіи и Франціи, въ настоящее время, недостаточно еще выяснилось, такъ какъ он непосредственно мало заинтересованы въ этомъ вопрос. Конечно, онъ затрогиваетъ отчасти и ихъ интересы, но не подлежитъ ни малйшему сомннію, что восточный вопросъ не иметъ для нихъ такого-же значенія, какъ для другихъ великихъ державъ. Быть крайне осторожными въ восточной политик, ихъ побуждаетъ сложившееся на запад убжденіе, что Россія иметъ тайные завоевательные замыслы, и опасеніе, что европейское равновсіе можетъ быть нарушено. Во Франціи и Италія и теперь еще врятъ, что мы руководствуемся завщаніемъ Петра Великаго, и поэтому относятся къ Россіи съ большимъ недовріемъ. Даже категорическое опроверженіе Государя Императора, заявившаго лорду Лофтусу осенью 1876 г., что вс подобные слухи неосновательны, никакого завщанія Петра Великаго не существуетъ, и что Россія не думаетъ и не намрена захватывать Константинополя, не разубдило Европу. Есть и другія причины, разъединяющія насъ съ Франціею, но он не зависятъ непосредственно отъ русскаго народа. Впрочемъ, за послднее время во французскомъ общественномъ мнніи замтна по отношенію къ Россіи большая перемна и можно надяться, что со временемъ между нами и Франціею установится по нкоторымъ вопросамъ условное сближеніе.
Россія, при настоящемъ политическомъ настроеніи Европы, не можетъ оставаться только зрительницею подготовляющихся и совершающихся на запад и на восток событій, но, въ виду понесенныхъ нами недавно громадныхъ потерь и нашей изолированности, въ настоящее время, вс усилія Россіи должны быть направлены только къ тому, чтобы избгнуть новыхъ серьезныхъ политическихъ замшательствъ, пока не настанетъ боле благопріятный моментъ для ршенія восточнаго вопроса. Еще 10 лтъ міра и реформъ, и наше положеніе къ Европ снова возстановится, но надо сумть остановить или задержать на это время дальнйшіе успхи нашихъ противниковъ. Теперь-же намъ приходится повторять то, что уже было нкогда сказано нашимъ государственнымъ канцлеромъ, Il faute se recueillir.
Уступка Россіи Батума, Карса и части Арменіи.