Остров Сахалин и экспедиция 1852 года, Буссе Николай Васильевич, Год: 1852 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 124 минут(ы)

Островъ Сахалинъ и экспедиція 1852 года.

‘Встникъ Европы’, No 10—12, 1871

Вопросъ о раціональномъ устройств у насъ каторжныхъ работъ обратилъ, въ послднее время, особенное вниманіе на островъ Сахалинъ, который по отдаленности своего положенія, среди негостепріимныхъ Охотскаго и Японскаго морей, представляетъ вс условія мста, назначаемаго для отдаленной ссылки, а съ другой стороны — его естественныя богатства, въ особенности обильныя залежи каменнаго угля, даютъ вс средства для организаціи тамъ производительныхъ работъ. Вотъ почему вс свднія объ этомъ остров, отдаленномъ и малоизвстномъ читающей публик, могутъ возбудить интересъ. Эти соображенія побудили наслдниковъ покойнаго генералъ-маіора Н. В. Буссе издать замтки его, относящіяся ко времени присоединенія о-ва Сахалина къ имперіи, въ 1852 году. Записки эти велись Николаемъ Васильевичемъ въ форм дневника, во время экспедиціи на остров подъ его ближайшимъ начальствомъ, поэтому замтки эти представляютъ интересъ какъ для исторіи первыхъ нашихъ правильныхъ сношеній съ японцами, такъ и для описанія острова, и наконецъ, обрисовываютъ т трудности, съ которыми приходилось бороться въ отдаленномъ пустынномъ кра, при занятіи его русскими.

Н. В. Буссе получилъ образованіе въ Пажескомъ корпус, и поступилъ на службу въ Семеновскій полкъ. Ограниченность круга дятельности строевой службы не могла удовлетворить энергичнаго характера и побудила автора замтокъ искать для себя боле обширнаго поприща, боле соотвтствовавшей его предпріимчивости и жажд серьезной дятельности. Случай не замедлилъ представиться. Во время пребыванія своего въ С.-Петербург, бывшій тогда генералъ-губернаторъ Восточной Сибири, графъ Муравьевъ-Амурскій, обратилъ вниманіе на Николая Васильевича и, принявъ его на службу въ Сибирь чиновникомъ особыхъ порученій, немедленно отправилъ, весною 1852 года, въ портъ Аянъ для снаряженія экспедиціи съ цлью занятія острова Сахалина, въ связи съ присоединеніемъ къ имперіи Амурскаго края, которое было высочайше повелно въ томъ же году. Изъ записокъ читатели увидятъ, какимъ образомъ, не только снаряженіе, но и самое начальство надъ отрядомъ, занявшимъ южную часть острова, выпало на долю покойнаго и побудило его прозимовать на остров, основать тамъ военный постъ и вновь снять его, вслдствіе политическихъ событій 1853-го года. По возвращеніи въ Иркутскъ, Николай Васильевичъ принималъ дятельное участіе въ экспедиціяхъ для присоединенія Амурскаго края, затмъ нсколько лтъ управлялъ штабомъ войскъ Восточной Сибири, въ которомъ сосредоточивались тогда вс дла по Амурскому краю и наконецъ, съ 1858 по 1866 годъ, въ качеств военнаго губернатора управлялъ Амурскою областью. Въ 1866 году, послдовала преждевременная смерть этого энергическаго дятеля, въ которомъ даже люди лично имъ недовольные не могутъ отрицать способнаго, исполненнаго доброй воли администратора, оставившаго посл себя памятные слды въ правильной организаціи области, въ матеріальномъ довольств русскихъ переселенцевъ и установленіи торговыхъ сношеній съ сосднею Манжуріею.

Вс свднія, изложенныя въ дневник, были писаны авторомъ единственно для себя, а потому не имютъ и тни оффиціальнаго характера: въ точности и врности ихъ сомнваться нельзя, авторъ везд говоритъ откровенно, описываетъ, какъ видитъ, и заботится только объ одномъ,— получить точное и врное понятіе о главномъ предмет своей экспедиціи, не принимая въ соображеніе никакихъ постороннихъ интересовъ или идей, что именно такъ рдко встрчается въ оффиціальныхъ отчетахъ.

Е. Б.

І.

25-го августа 1852-го года. — Корабль ‘Николай’ бросилъ якорь на рейд Петровскаго зимовья. Привезя на немъ дессантъ, числомъ въ 70-ть чел., для занятія острова Сахалина, я тмъ оканчивалъ возложенное на меня губернаторомъ порученіе по сахалинской экспедиціи. Въ силу данной мн инструкціи, мн слдовало собственно возвратиться въ Аянъ, чтобы хать на р. Маго осматривать новыя поселенія, а оттуда въ Якутскъ, гд мн поручено было осмотрть казачій полкъ, и потомъ съ первымъ зимнимъ путемъ явиться въ Иркутскъ для личнаго доклада губернатору обо всемъ виднномъ мною. Но весь этотъ порядокъ дйствій былъ измненъ, и вмсто возвращенія въ Иркутскъ, я принялъ участіе въ занятіи Сахалина, въ качеств будущаго временного правителя острова. Вотъ какъ это случилось.

Какъ я сказалъ, въ 12-мъ часу утра, мы подошли на ‘Никола’ на видъ Петровскаго зимовья. Погода была облачная, дулъ довольно тихій втеръ. Отдавъ якорь на семи саженяхъ глубины, мы стали поджидать гребныя суда изъ зимовья. На нашъ салютъ отвчали изъ селенія, которое находилось въ миляхъ трехъ отъ насъ. Характеръ природы Петровскаго рейда суровый и не живописный. Въ морскомъ отношеніи рейдъ этотъ считается не безопаснымъ, потому что открытъ всмъ втрамъ, кром южнаго. Разгрузка судовъ производится медленно, потому что сильное теченіе и бурунъ затрудняютъ ходъ гребныхъ судовъ. Часто сообщеніе съ берегомъ прекращается, съ моря селеніе худо видно, оно расположено по другую сторону кошки, ограничивающей съ свера гавань Счастья. Входъ въ эту гавань между мысомъ кошки и банками рифа, идущаго отъ острова Сахалина, почти всегда покрытъ бурунами.

Когда мы бросили якорь, было весьма небольшое волненіе, но мы все-таки не надялись, чтобы гребныя суда выгребли къ намъ противъ теченія. Рчной пароходъ, присланный въ Петровскъ вокругъ свта, много давалъ мн надежды на скорую разгрузку судна, если хоть немного уляжется волна. Во второмъ часу мы сли обдать, но узнавъ, что съ берега идетъ трехлючная байдарка, взошли на палубу. Скоро подъхалъ къ судну кап.-лейт. Бачмановъ. Отъ него я узналъ, что пароходъ испорченъ — въ немъ лопнули 12-ть огнепроводныхъ трубъ. Это извстіе очень опечалило меня. Пароходъ этотъ, несмотря на то, что онъ слишкомъ малъ для плаванія въ Амурскомъ лиман, могъ бы много пользы принести въ самомъ Петровскомъ и наврно произвелъ бы большое вліяніе на жителей приамурскаго края. Бачмановъ мн передалъ, что г. Невельской, управляющій амурскою экспедиціею, желаетъ меня тотчасъ же видть. Мн самому уже не хотлось оставаться еще на судн, и только увреніе капитана, что шлюпка не выгребетъ къ берегу, останавливало меня. Теперь, когда въ моемъ распоряженіи находилась байдарка, я тотчасъ же и похалъ на берегъ.

Я такъ много слышалъ прежде и хорошаго и худого о г. Невельскомъ, что меня очень интересовало познакомиться съ этимъ человкомъ. По моему мннію, если про человка говорятъ много, одни хорошо, другіе дурно, то это показываетъ, что дло идетъ о дятельномъ и энергическомъ характер. Свъ въ первый разъ въ жизни въ байдарку, я ожидалъ, что мн будетъ страшно хать въ этой вертлявой кожаной лодочк. Но прохавъ нсколько саженей, я уже убдился, что дйствительно байдарка принадлежитъ къ самымъ безопаснымъ гребнымъ судамъ. Быстрота хода ея удивительная. Волненіе было довольно велико, когда я халъ. Сидя на дн байдарки, я чувствовалъ, какъ она сгибалась подо мной, когда волна, подымая ее на свой гребень, оставляла носъ и корму въ воздух. Завернувъ за оконечность кошки, я въхалъ въ гавань Счастья. Она ограничивается, какъ я сказалъ, съ свера кошкою, т.-е. песчаною косою въ версту ширины, противъ нея, къ югу, лежатъ низменные острова, а за ними матерой гористый берегъ, такъ что гавань эта иметъ совершенный видъ озера и была бы очень хороша для малыхъ судовъ, если бы входъ въ нее не былъ заносимъ бурунами. Петровское зимовье расположено на кошк въ верстахъ трехъ отъ ея оконечности. Нсколько деревянныхъ домовъ, окруженныхъ мелкимъ кустарникомъ, вяло-растущимъ на каменистой почв, по сторонамъ нсколько разбросанныхъ юртъ гиляковъ — вотъ видъ этого печальнаго селенія. Подъзжая къ селенію, я увидлъ на берегу недалеко отъ него нсколько гиляковъ, одтыхъ въ собачьи шкуры мхомъ вверхъ. Когда я вышелъ на берегъ противъ дома нижнихъ чиновъ петровской команды, я увидлъ подходящаго ко мн маленькаго роста худощаваго господина, въ старомъ сюртук со штабъ-офицерскими эполетами. Онъ велъ подъ руку молодую женщину. Приблизясь ко мн, она оставила его, повернувъ къ крыльцу ближняго дома, посл я узналъ, что это была жена штурманскаго офицера Орлова. Маленькой, худощавый штабъ-офицеръ и былъ тотъ самый г. Невельской, начальникъ морской экспедиціи и мой новый сослуживецъ, какъ состоящій для особыхъ порученій при губернатор Муравьев, и котораго мн такъ хотлось видть. Представившись ему, я былъ приглашенъ войти къ нему въ домъ. Домъ этотъ одноэтажный деревянный, какъ и вс строенія селенія, очень не великъ. Когда мы подошли къ крыльцу, къ намъ вышла на встрчу г-жа Невельская, молоденькая, хорошенькая и привтливая женщина. Мы прошли черезъ кухню въ маленькую комнатку, въ которой накрыто было два прибора. Усвшись у стола, я, наконецъ, могъ порядочно разсмотрть человка, съ которымъ обстоятельства познакомили меня очень коротко вскор посл перваго свиданія. Г. Невельской иметъ не совсмъ красивую наружность, маленькій ростъ, худощавое, морщинистое лицо, покрытое рябинками, большая лысина съ всклокоченными вокругъ съ просдью волосами и небольшіе срые глаза, которые онъ безпрестанно прищуриваетъ, даютъ ему пожилой и дряхлый видъ. Но широкій лобъ и живость глазъ выказываютъ въ немъ энергію и горячность характера. Разспросивъ меня о припасахъ, привезенныхъ изъ Камчатки съ дессантомъ и оставшись совершенно довольнымъ количествомъ ихъ, онъ горячо выразилъ свою досаду, что товары, назначенные для сахалинской экспедиціи, оставлены были въ Аян компанейскою конторою для расцнки. По его мннію, нельзя было начинать экспедицію безъ товаровъ, и потому онъ ршилъ ожидать ихъ присылки изъ Аяна, разсчитывая, что какое-нибудь судно — ‘Иртышъ’ или ‘Константинъ’, привезетъ ихъ. Ршившись на это, онъ приказалъ оставить на ‘Никола’ дессантъ съ грузомъ, съ тмъ, что когда привезутъ товары, то наложить ихъ на ‘Николая’ и на немъ идти на Сахалинъ {Тутъ же Невельской объявилъ мн, что онъ поручаетъ мн управленіе сахалинскою экспедиціею, и что, поэтому, я останусь зимовать на Сахалин. На объясненіе мое, что по предписанію губернатора я долженъ возвратиться въ Иркутскъ, онъ объявилъ мн, что онъ не можетъ никому боле поручить этого дла и что если не назначатъ меня, то не можетъ отвчать за успхъ исполненія высочайшей воли, о чемъ и рапортуетъ губернатору. Я, конечно, долженъ былъ подчиниться такому объявленію и съ охотою принялъ на себя управленіе экспедиціею.}. Вскор пріхали съ судна Бачмановъ, командиръ судна Клинкофстремъ, М. Бачмановъ и жена священника Веньяминова. Вс они были приняты очень радушно. Бдный капитанъ ‘Николая’ Клинкофстремъ съ горестью выслушалъ непріятное для него назначеніе участвовать въ экспедиціи. Онъ разсчитывалъ идти на зимовку въ Ситху, съ тмъ, чтобы оттуда ухать къ своему семейству въ Либаву — свою родину, желая оставить совершенно службу въ компаніи.

Время до чаю прошло въ горячихъ разсказахъ Невельского про дйствія амурской экспедиціи. Въ самомъ дл, дйствія эти замчательны по дятельности, трудности и смлости. Я былъ пораженъ, что Невельской могъ ршиться, не имя ни полномочія, ни средствъ (весь отрядъ его состоитъ изъ 70 чел.) предпринимать подобныя дла. Онъ занялъ, ни боле ни мене, какъ пространство земли протяженіемъ на югъ отъ 53 до 48® гр. с. ш., т.-е. 500 верстъ земли, считавшейся принадлежностью Китая. Открытіе Л. Бошнякомъ прекрасной гавани въ Татарскомъ пролив на азіатскомъ берегу, между 48 и 49 градусами, повидимому было причиною горячности, съ которою Невельской сталъ занимать все пространство къ сверу отъ нея, долженствующее принадлежать Россіи, для того, чтобы владть гаванью. Занятіе это состоитъ въ томъ, что разбросали въ нсколькихъ пунктахъ по 5 и 10 человкъ съ запасомъ продовольствія и товаровъ, и выкинули флаги на этихъ пунктахъ. По словамъ Невельского, самый трактатъ, заключенный между Россіей и Китаемъ, оправдываетъ это занятіе. Онъ говоритъ, что въ трактат опредлены границы съ Китаемъ слдующимъ образомъ: отъ соединенія р. Шилки и Аргуни по горному хребту вплоть до Охотскаго моря, такъ что вс рки, текущія съ юга на сверъ, должны принадлежать Россіи, и вс рки, текущія съ свера на югъ — Китаю. Г. Невельской говоритъ, что, по собраннымъ имъ свдніямъ черезъ посылаемыхъ на съемку офицеровъ, ему достоврно извстно, что этотъ горный хребетъ отъ соединенія Шилки и Аргуни раздляется на три втви: одна идетъ по направленію теченія р. Лены, другая къ сверной части береговъ Охотскаго моря, и третья, на югъ, переваливаетъ черезъ Амуръ и тянется поперегъ Манжуріи. Поэтому граница, положенная на картахъ отъ верховьевъ Амура въ перпендикулярномъ направленіи къ Охотскому морю не врна, ибо по этому направленію нтъ никакого хребта. По смыслу трактата слдовало бы Россіи или отдать Китаю большую половину Якутской области, или все прибрсжье Охотскаго моря съ портомъ Аяномъ, или, наконецъ, взять себ большую часть Манжуріи. Значительная часть ркъ, впадающихъ съ лвой стороны въ Амуръ, имютъ теченіе къ с.-в., слд. и рки тоже обозначаютъ другое направленіе нашей границ и, какъ предполагаетъ г. Невельской, она должна идти по Амуру до впаденія въ него съ юга р. Усури, оттуда по рк Усури, по правому ея берегу до перевала на р. Самальгу и дале по лвому берегу Самальги, до ея впаденія въ Татарскій проливъ около 47^о гр. с. ш. Этою границею мы отмежевываемъ себ все пространство земли къ с. отъ Амура и Татарскій берегъ до 47 градус. с. ш. Дай Богъ, чтобы предположенія эти исполнились, мы пріобрли бы себ прекрасную землю и отличную гавань, открытую для навигаціи въ продолженіи 8-ми мсяцевъ и тмъ упрочили бы наше вліяніе на Китай и Японію, да и вообще въ Тихомъ океан. Гавань ‘Императора Николая’ могла бы быть станціею эскадр балтійскаго флота и тмъ много бы послужила къ улучшенію его. Вся окрестность ея и берега Амура изобилуютъ корабельнымъ лсомъ. Однако оставимъ эти предположенія и обратимся къ разсказу.

Въ девятомъ часу подали чай. Я очень былъ радъ выпить стаканъ горячаго чаю. Во время перезда моего на байдарк, волны нсколько разъ заплескивали во внутрь ея и порядкомъ вымочили меня, не имя во что переодться, я остался цлый день въ мокромъ плать. Во время чаю разговоръ шелъ такъ же горячо, какъ и въ начал прізда моего, потому что держался постоянно на политическихъ проектахъ и обсужденіи дйствій Россійско-Американской компаніи, темъ самыхъ возбудительныхъ для горячихъ споровъ въ здшнемъ кра. Ненависть Невельского ко всему, что касается компаніи, ни съ чмъ не можетъ быть сравнена. Достаточно произнести слово ‘Компанія’, чтобы выслушать наборъ самыхъ сильныхъ проклятій, а иногда и ругательствъ. Повидимому, въ самомъ дл, дйствія компаніи въ принадлежащихъ ей колоніяхъ и въ при-амурской стран бываютъ часто слишкомъ корыстолюбивы, съ разсчетомъ дневного барыша безъ видовъ на будущее. Она дйствуетъ, какъ арендаторъ. Впрочемъ, не имя еще случая хорошо разобрать и обсудить дйствій и положенія компаніи, я оставляю этотъ предметъ до большаго и подробнйшаго знакомства моего съ нею. Передъ ужиномъ общество раздлилось на дв части. Дамы — m-me Невельская, Бачманова и жена священника прогуливались по комнат, болтая между собою. При этомъ мн было очень досадно слушать, какъ Невельская и Бачманова разговаривали по-французски, не обращая вниманія на то, что добрая и молоденькая жена священника, ничего не понимая, ходила подл нихъ. Общество мужчинъ состояло изъ Невельского, Клинкофстрема, Бачманова, Рудановскаго и меня. Священникъ остался на судн, потому что сообщеніе съ берегомъ по случаю свжаго втра прекратилось, а на катер, посланномъ утромъ за пассажирами, онъ не похалъ, съ цлью приготовлять къ выгрузк свои вещи. Проговоривъ до 12-ти ч. ночи, мы разошлись спать. Бачмановы получили для себя отдльную комнату, жена священника — въ комнат Невельской, Невельской, Клинкофстремъ и я, расположились вмст въ пріемной зал.

26-го августа.— Утромъ 26-го, когда вс поднялись уже, я пошелъ осматривать селеніе. Погода стояла пасмурная и втреная. Подойдя къ берегу рейда, я былъ пораженъ силою прибоя. Волна съ шумомъ и пною накатывалась на кошку. Подъхать къ берегу на шлюпк ршительно невозможно, ее разобьетъ въ одно мгновенье. Петровское зимовье состоитъ изъ 6-ти или 7-ми деревянныхъ строеній, служащихъ жилищемъ 40 или 50 обитателей его. Въ числ ихъ находится начальникъ экспедиціи, 4 или 5 оберъ-офицеровъ камчатской флотиліи, докторъ и прикащикъ компаніи. Товары компаніи хранятся въ небольшомъ деревянномъ пакгауз. По условію съ правительствомъ, компанія обязалась доставлять въ экспедицію товары, необходимые для заведенія сношеній съ гиляками и манжурами. Неисполненіе требованій г. Невельского въ этомъ отношеніи и неисправность во времени доставки товаровъ, есть главная причина его ожесточенной войны противъ главнаго правленія ея. Къ этому еще присоединилось несчастное разбитіе въ Петровскомъ компанейскаго брига ‘Шелихова’, посланнаго туда по требованію Невельского. Такъ какъ въ условіи сказано, что вс потери компаніи по дйствіямъ ея въ Амурской экспедиціи правительство принимаетъ на себя, на что и ассигновано изъ сибирскихъ суммъ 150 т. р., то компанія, не получивъ еще донесенія отъ Невельского о причин гибели ея судна и о количеств погибшихъ товаровъ, взяла отъ правительства 36 т. р. с. Такъ какъ Невельской былъ главнымъ распорядителемъ плаванья ‘Шелихова’, то, разумется, гибель брига и потеря казны очень трогаютъ его самолюбіе.

Въ продолженіи дня, незанятый ничмъ, я прогуливался по селенію, прерывая по временамъ это скучное занятіе разговоромъ съ хозяйкой дома или выслушиваньемъ горячихъ разсужденій Невельского. Вечеромъ, когда уже вс легли спать, я услся съ нимъ разсчитывать, какъ лучше сдлать, чтобы не упустить и безъ того много потеряннаго времени. При разсчет вроятнаго прихода судовъ, отчаянье бднаго Невельского доходило иногда до того, что онъ рвалъ волосы на голов. Ожидать можно было три судна, которые могли бы привезти товары: компанейскій бригъ ‘Константинъ’, транспорты ‘Иртышъ’ и ‘Байкалъ’. Первый, по извстіямъ, привезеннымъ изъ Ситхи, могъ быть оставленъ тамъ для посылки на Сандвичевы о-ва за мукой. ‘Иртышъ’, вышедшій изъ Камчатки раньше насъ, неизвстно по какой причин, не приходилъ въ Петровское. ‘Байкалъ’, участвовавшій въ лтней экспедиціи у береговъ Сахалина и Татарскаго пролива и долженствовавшій придти въ Петровское къ 1-му сентябрю, могъ тоже опоздать. Видя отчаянье Невельского, я предложилъ ему послать меня въ Аянъ на ‘Никола’, съ тмъ, чтобы взявъ тамъ на него товары обихъ экспедицій (сахалинской и амурской) придти обратно въ Петровское. Такъ какъ ‘Николай’ отличный ходокъ, то я надялся скоро сходить въ Аянъ и обратно. Предложеніе это очень понравилось Невельскому и онъ громко вскрикнулъ: ‘я иду самъ въ Аянъ на ‘Никола’ завтра’. Ршившись на это, мы легли спать.

27-го августа.— Съ ранняго утра начали готовиться къ отъзду въ Аянъ. Невельскому надо было приготовить нсколько нужныхъ бумагъ. Я присутствовалъ при составленіи рапорта къ губернатору по длу сахалинской экспедиціи. Невельской диктовалъ его доктору. Найдя нсколько выраженій относительно компаніи, боле нежели жосткими, я предложилъ измнить ихъ, на что Невельской тотчасъ согласился. Вообще мн показалось, что обращеніе Невельского съ подчиненными и духъ бумагъ его недовольно серьезны, это и есть причина, почему донесенія и разсказы его не внушаютъ къ себ полнаго доврія, хотя дйствительно ему есть чмъ похвастаться. По моему мннію, этотъ предпріимчивый человкъ очень способенъ къ исполненію возложеннаго на него порученія — распространить наше вліяніе въ Приамурскомъ кра, но необходимо поставить подл него человка благоразумнаго, хладнокровнаго и благонамреннаго. Такой товарищъ взялъ бы непремнно верхъ надъ слишкомъ запальчивымъ характеромъ Невельского.

Къ обду собрались вс пассажиры. Когда начало смеркаться, мы простились съ остающимися въ Петровскомъ и отправились на шлюпк къ ‘Николаю’. Во время перезда этого мы видли нсколько огромныхъ блугъ, которыя выказывались изъ воды на подобіе китовъ. Вскор по прізд нашемъ на судно, посл непродолжительнаго штиля, мы снялись съ якоря при слабомъ попутномъ втр.

II.

Маловтрія продержали насъ въ пути до вечера 31-го августа, хотя весь переходъ отъ Петровскаго до Аяна не боле 200 миль. Когда мы подходили къ Аянскимъ берегамъ, погода стояла прекрасная. Берегъ Охотскаго моря чрезвычайно скалистъ и суровъ. Природа его мертва, на его каменистыхъ горахъ нтъ ни одного деревца, ни одного кусточка. Заштилвъ передъ самымъ входомъ въ бухту, мы бросили верпъ, и я похалъ, по просьб Невельского, къ г. Кошеварову, начальнику Аянскаго порта, просить его пріхать на судно. Мн была извстна вражда ихъ между собою, и я придумывалъ, какъ бы устроить такъ, чтобы они мирно повели переговоры. Необходимо было грузитъ какъ можно скоре товары на ‘Николая’ и идти на немъ на мсто высадки. Компанія обязалась перевезти дессанты на своемъ судн и оставить это судно въ распоряженіи экспедиціи. Бригъ ‘Константинъ’ былъ назначенъ для этого — но такъ какъ его не было, то Невельской имлъ полное право требовать, чтобы ‘Николай’ былъ назначенъ вмсто его. Компанія, дорожа прекраснымъ и дорогимъ этимъ кораблемъ, разршила Кошеварову послать его въ Петровское, если онъ найдетъ безопаснымъ это плаваніе. Теперь же приходилось заставить Кошеварова нагрузить товары на ‘Николая’ и послать ихъ въ Петровское, а оттуда на Сахалинъ, гд судну приходилось зимовать. Трудно было бы Кошеварову ршиться дать свое согласіе на это, если бы онъ даже былъ человкъ доброжелательный и готовый помочь и содйствовать полезному длу. Зная же хорошо г. Кошеварова, я предвидлъ затрудненія и столкновенія, которыя могли бы худо кончиться, при горячемъ характер Невельского. Итакъ, я ршился взять на себя роль примирителя, намреваясь всми способами стараться кончить дло тихо и мирно, и слд. скоро и порядочно. Съ этими мыслями я вошелъ въ домъ г. Кошеварова. Онъ принялъ меня съ своею обыкновенною натянутою и неискусною сладко-важною вжливостью, поздравивъ меня съ благополучнымъ пріздомъ. Я засталъ его разговаривающимъ въ зал съ г. Фрейгангомъ, исправлявшимъ должность капитана Петропавловскаго порта и возвращавшагося по болзни въ Петербургъ. Г. Фрейгангъ, какъ кажется, мягкосердный и чувствительный нмецъ. Съ нимъ и съ его семействомъ мы познакомимся посл. Желая переговорить съ Кошеваровымъ наедин, я предложилъ ему выдти въ столовую, гд мы имли съ нимъ слдующій разговоръ. Я его спросилъ, приходилъ ли въ Аянъ ‘Константинъ’.

— Не приходилъ, да я увренъ, что и не придетъ, его задержали, отвчалъ онъ съ комическою важностью.

— На чемъ же вы полагаете отправить товары въ Петровское и на Сахалинъ и на какомъ судн занимать островъ.

— Не знаю,— часть товаровъ можетъ отвезти въ Петровское ‘Иртышъ’, ‘Байкалъ’ находится въ распоряженіи Невельского.

— Но ‘Байкалъ’ течетъ, да притомъ это военное судно, а компанія обязалась дать свое судно для экспедиціи.

— Не знаю.

— Геннадій Ивановичъ Невельской пришелъ на ‘Никола’ и проситъ васъ пріхать къ нему на судно, чтобы поговорить, какъ лучше устроить дло. Онъ полагаетъ единственнымъ средствомъ успшно исполнить высочайшую волю — нагрузить товары какъ можно скоре на ‘Николай’ и идти на Сахалинъ, и по сдланіи высадки слдовать на зимовку въ Татарскій проливъ, гд есть безопасная гавань.

— Это нельзя. ‘Николай’ завтра не пойдетъ въ Ситху, если бы даже пришлось самого Невельского отвезти туда.

— Я попрошу васъ это же сказать лично г. Невельскому. Насчетъ же плаванія ‘Николая’ я полагаю, что ему слдуетъ замнить ‘Константина’, потому что высочайшую волю, т.-е. занять Сахалннъ ныншній же годъ, исполнить надо на какомъ бы то ни было судн, и поэтому, такъ какъ нтъ другого судна компаніи, то ‘Николай’ долженъ идти — вотъ мнніе г. Невельского.

— Я протестую противъ васъ.

— Въ чемъ, позвольте спросить?

— Вы уговорили меня послать ‘Николая’ изъ Камчатки въ Петровскъ вопреки желанію Главнаго Правленія, съ тмъ, чтобы прислать его въ Аянъ, снявши дессантъ, а теперь привезли на немъ людей и грузъ.

— Ну позвольте вамъ сказать, отвтилъ я, что вашъ протестъ лишенъ всякаго основанія. Я уговорилъ васъ послать ‘Николая’ въ Петровское потому, что это было желаніе г. губернатора, вы послали его, потому что Главное Правленіе разршило вамъ это сдлать. Дессантъ же привезъ изъ Петровскаго въ Аянъ не я, а г. Невельской, который старше насъ обоихъ и у котораго я нахожусь подъ начальствомъ, слд. уже не управляю дйствіями экспедиціи. Но оставимте это. Позвольте же васъ попросить потрудиться хать на судно.

— Я не могу хать, потому что помощникъ мой уже посланъ.

— Когда онъ возвратится, вы прідете?

— Я не поду.

— Въ такомъ случа прощайте.

Зайдя на минутку въ гостинную, чтобы поздороваться съ хозяйкою дома, я былъ представленъ г-ж Фрейгангъ. Извинившись, что дла меня призываютъ на судно, я поспшно пошелъ на берегъ, гд ожидала меня байдарка.

Перезжая съ судна на берегъ, я примтилъ въ темнот три судна, стоявшія на якор въ бухт, отъ встртившихся со мною двухъ алеутовъ, посланныхъ изъ порта узнать, какой корабль пришелъ въ бухту, я узналъ, что три судна эти были — китобой Р-ф. ком. ‘Суоміо’, китобой С.-А. Штатовъ и транспортъ ‘Иртышъ’, пришедшій въ Аянъ прямо изъ Камчатки безъ захода въ Петровское, какъ ему было предписано, потому что у него сломался на пути руль. Пріхавъ на ‘Николай’, я передалъ Невельскому мой разговоръ съ Кошеваровымъ. По условію было ршено нами хать къ Кошеварову, пригласить его и г. Фрейганга на совщаніе, и по соображеніи всхъ обстоятельствъ ршить четырьмя голосами, какъ надо дйствовать. Невельской общалъ удерживать себя отъ горячности, стараться дружески кончить дло съ Кошеваровымъ и, какъ мы увидимъ, онъ вполн исполнилъ свое общаніе. Я похалъ впередъ на байдарк для того, чтобы предупредить Кошеварова и уговорить его жертвовать польз и успху дла своими личными интересами и отношеніемъ къ Невельскому. Пріхавъ къ Кошеварову я сказалъ ему, что Невельской тотчасъ будетъ къ нему, и снова просилъ его, чтобы онъ хладнокровно обсудилъ съ нимъ дло.

— Я никогда не горячусь, былъ его короткій отвтъ.

— Однако ваши слова, что вы протестуете противъ меня, показываютъ, что вы не всегда бываете въ спокойномъ расположеніи духа, замтилъ я ему.

— Я протестовалъ противъ угрожающаго тона, съ которымъ вы говорили со мною.

Услышавъ такого рода возраженіе, я увидлъ ясно, съ какимъ человкомъ мы будемъ имть дло. При первомъ свиданіи моемъ съ нимъ я говорилъ съ нимъ какъ нельзя боле спокойно. Угрожающій тонъ,— была неблаговидная увертка отъ безсмысленнаго протеста, высказаннаго прежде имъ. Скоро пріхалъ Невельской. Онъ былъ одтъ въ сюртук съ эполетами, въ блой жилетк и съ орденомъ Св. Аины на ше. Кошеваровъ остался въ своемъ сромъ камзол. Они церемонно поздоровались, и посл пустыхъ вводныхъ фразъ началось объясненіе въ столовой, куда мы вышли. Фрейгангъ остался въ гостинной. Передаю слово въ слово это объясненіе, оно ярко очерчиваетъ характеры главныхъ дйствующихъ лицъ.

Вставъ съ г. Кошеваровымъ у обденнаго стола, Невельской, дружескимъ и ласковымъ тономъ, началъ разговоръ.

— Я пріхалъ къ вамъ, любезный Александръ Филипповичъ, чтобы просить васъ, какъ товарища, содйствовать мн въ дл, которое требуетъ ршительныхъ мръ, просить васъ, чтобы вы забыли, если вы что-нибудь имли противъ меня.

— Къ чему это предисловіе,— все что вы можете требовать отъ начальника Аянскаго порта я исполню, если это въ моей власти.

— Я повторяю вамъ, что я не требую, а прошу васъ помочь упху дла, возложеннаго на меня государемъ, т.-е. ускорить коль возможно нагрузку на ‘Николая’ товаровъ. Осень уже настаетъ, потеря одного дня можетъ повредить экспедиціи.

— ‘Николай’ не можетъ идти на Сахалинъ, онъ пойдетъ въ Ситху. Вы знаете, что у меня есть то же начальство, я отвчаю, есть моя отвчаетъ за интересъ компаніи. Я не могу послать ‘Николая’ на Сахалинъ.

— Но какое же судно пойдетъ вмсто ‘Николая’. Компанія обязалась передъ правительствомъ перевезть дессантъ на своемъ судн.

— Бригъ ‘Константинъ’ назначенъ.

— Но его нтъ.

— Онъ придетъ еще.

— Однако вы сами сказали мн, что вы уврены, что ‘Константинъ’ не придетъ, замтилъ я.

— У васъ ‘Байкалъ’ находится въ распоряженіи, на ‘Иртыш’ можно будетъ отправить товары и людей, продолжалъ Кошеваровъ.

— ‘Байкалъ’ течетъ и потому ненадеженъ. Да и перегружать грузъ съ ‘Николая’ на ‘Иртышъ’ возьметъ столько времени, что начинать экспедиціи не будетъ возможности.

— ‘Николая’ я не могу послать.

— Вы должны послать, потому что компанія обязалась поставить для экспедиціи одно судно, какое — я не знаю. Высочайшая воля должна быть исполнена, вы согласны съ этимъ? По дламъ компаніи вы распоряжаетесь здсь, слд. на васъ лежитъ долгъ выполнить ея обязательство. Дожидать ‘Константина’ нельзя, это значило бы отложить экспедицію, а этого я не могу сдлать, сказалъ Невельской спокойнымъ голосомъ.

— Я васъ прошу не оскорблять меня, уважайте честь мою, позвольте васъ просить оставить меня въ поко.

— Чмъ же я васъ оскорбляю?

— Вашимъ тономъ.

— Да, Боже мой, я пріхалъ къ вамъ и просилъ васъ принять мою просьбу, какъ товарища по служб, помочь мн въ дл, которое должно быть общимъ для насъ.

— Товарищества между нами нтъ уже давно. Вы виноваты передо мной, и я еще буду требовать, чтобы вы извинились.

— Я готовъ, если я виноватъ передъ вами, но я васъ Христомъ Богомъ прошу оставить теперь вс личныя отношенія наши и думать только о дл. Необходимо ни минуты не теряя начинать экспедицію, вы знаете, что значитъ осеннее плаваніе, что значитъ высадка на пустомъ мст. Ради Бога давайте скоре товары.

— Товары готовы, но ‘Николая’ я не пошлю въ экспедицію.

— Но вдь это значитъ не занять Сахалина. ‘Николай’ долженъ идти. Послушайте, Александръ Филипповичъ, вдь вы видите, что это необходимо, вдь надо исполнить высочайшую волю.

— Я не могу исполнить вашего требованія.

— Такъ скажите же, что надо длать, я васъ прошу, г. капитанъ-лейтенантъ Кошеваровъ.

— Я не капитанъ-лейтенантъ.

— Какъ, не капитанъ-лейтенантъ.

— Я для васъ начальникъ Аянскаго порта.

— Желаю быть вамъ адмираломъ, я васъ титулую кап.-лейт. потому, что это вашъ чинъ. Итакъ, г. начальникъ Аянскаго порта, я предлагаю вамъ, во-первыхъ, одться какъ слдуетъ, пригласить капит. 2 р. Фрейганга и маіора Буссе, чтобы составить военный совтъ, для разсмотрнія и совщанія о дл, по которому я пріхалъ.

— Извините что я васъ принялъ въ этомъ костюм, этому причина вашъ неожиданный пріздъ (я пріхалъ къ Кошеварову съ извстіемъ, что Невельской будетъ къ нему, по крайней мр, за полчаса до его прізда), я сейчасъ иду переодться. Черезъ нсколько минутъ онъ вышелъ въ сюртук, въ это время и Невельской застегнулъ свой сюртукъ.

— Позвольте вамъ сказать, началъ Кошеваровъ, что вы напрасно пріхали сюда. Если вы затрудняетесь предпринять экспедицію, я ее беру на себя.

— Что это вы, Александръ Филипповичъ, подумайте, что вы говорите, спокойно возразилъ Невельской.

— Я не Александръ Филипповичъ, а начальникъ Аянскаго порта, и прошу васъ съ уваженіемъ говорить со мною, не оскорблять меня.

— Позвольте замтить мн, сказалъ я, подойдя къ разговаривающимъ: я не слышалъ, чтобы кто-нибудь изъ васъ, господа, произносилъ оскорбительныя слова, и нахожу, что замчаніе наше, кап.-лейт., несрраведливо.

— А, вы не замтили, мы оба не говорили оскорбительно?

— Да, это я говорю, какъ свидтель вашего разговора.

— Итакъ, г. начальникъ Аянскаго порта, продолжалъ Невельской: я васъ прошу тотчасъ же составить совтъ изъ 4-хъ штабъ-офицеровъ.

— Здсь не мсто, позвольте вамъ замтить, и вообще вы забываете, что это моя квартира, что я здсь хозяинъ дома, проговорилъ съ ужимками Кошеваровъ.

— Я васъ просилъ къ себ на судно, вы не хотли пріхать, хотя это былъ вашъ долгъ. Вамъ неугодно совщаться о длахъ въ вашей квартир, въ такомъ случа, состоящій по особымъ порученіямъ при ген.-губ. Вос. Сибири кап. 1 р. Невельской проситъ васъ, начальникъ Аянскаго порта, отвести ему мсто въ порту, гд бы онъ могъ потребовать начальника Аянскаго порта къ себ по дламъ службы.

— Теперь поздно, уже ночь, вы такъ неожиданно пріхали, теперь не время совщаться.

— Для службы всегда есть время, и я васъ прошу тотчасъ же исполнить мое требованіе, или я долженъ буду признать васъ неисполнителемъ высочайшихъ повелній, и тогда принужденъ буду дйствовать по сил закона и данной мн власти.

Въ это время Фрейгангъ подошелъ ко мн и съ безпокойнымъ видомъ сказалъ мн: — чмъ это кончится, это ужасно, надо, чтобы они уступили другъ-другу.

— Вы видите, что Кошеваровъ нарочно возбуждаетъ Невельского и словами и голосомъ.

— Ихъ надо помирить, я, какъ старый товарищъ обоихъ, считаю это своимъ долгомъ.

Сказавъ это, онъ подошелъ къ спорящимъ и, взявъ ихъ за руки, началъ просить ихъ помириться и забывъ все прошедшее, дружески обняться. Невельской бросился на шею Кошеварову и началъ цловать его, тотъ съ своей стороны обнялъ его. Непріятно было смотрть на эти объятія: горячность ихъ была маска, которая въ особенности не шла къ Кошеварову. Невельской, обнимая такого человка, какъ Кошеварова, длалъ великую и благородную жертву для пользы дла. Посл объятій, переговоры пошли смирне и наконецъ согласились окончательно ршить дло на другое утро въ 8 часовъ. Поужинавъ, мы возвратились съ Невельскимъ на судно въ 3-мъ часу ночи.

На другой день, мы встали въ 6 ч. утра, чтобы приготовлять почту и, между прочимъ, составили бумагу, ршительность выраженій которой должна была бы заставить Кошеварова подумать о послдствіяхъ, если онъ еще будетъ противиться. Въ 8-мь часовъ мы одлись, чтобы отправиться на берегъ, но пришли доложить, что Кошеваровъ детъ на шлюпк. Мы остались въ кают и приняли его тамъ. Было ршено, что ‘Николай’ идетъ на Сахалинъ и оттуда на зимовку въ Татарскій проливъ, если другое компанейское судно не явится смнить его. Товары должны были тотчасъ же грузиться. Переговоривъ объ этомъ, Кошеваровъ ухалъ, скоро за нимъ и я похалъ на байдарк, чтобы присмотрть за поспшностью отпуска и нагрузки товаровъ. При этомъ, ясно видно было, что вопреки предписанія главнаго правленія, разборка и сортировка товаровъ для экспедиціи производилась до того непозволительно медленно, что, несмотря на то, что контора имла 35 дней времени (отъ 25 іюля по 1 сентября), товары совершенно не были приготовлены для отправки, фактуры даже составляли при насъ. Благодаря этому, нагрузка шла медленно и кончилась только 3-го числа, хотя работали даже ночью. Эта неисправность явно показываетъ, что Аянская контора держится въ безпорядк, что Кошеваровъ, расхаживая по пристани, ничего порядочнаго не длаетъ, хоть и хвастаетъ всякому прізжему своею дятельностью. Въ продолженіи 35 д., что ‘Николай’ былъ въ отсутствіи, приходило въ Аянъ только одно компанейское судно ‘Цесаревичъ’, и то безъ груза. Пріемъ въ порту былъ только пластовому якутскому транспорту, отпускъ солонины для Камчатки, все это не могло помшать приготовить товары для такой экстренной и важной экспедиціи, какъ сахалинская. Въ продолженіи трехъ дней проведенныхъ въ Аян, я былъ съ утра до вечера занятъ, то по работамъ нагрузки, гд приходилось почти съ бою брать вещи изъ пакгауза, то въ приведеніи въ порядокъ бумагъ для отсылки по почт. Между прочимъ, я былъ несказанно обрадованъ полученіемъ писемъ отъ родныхъ. Я такъ давно уже не имлъ извстій изъ родного Петербурга. Съ какимъ-то трепетомъ радости и боязни распечатываешь письма, присланныя изъ-за 10,000 верстъ. Благодаря Бога, вс извстія были хороши, только смерть друга дяди едора Ивановича, Пор. Вас. Богословскаго, была печальною встью.

Мы общались съ Невельскимъ пріхать съ судна проститься съ семействомъ Фрейганга, но, занявшись бумагами, опоздали, такъ что они ухали уже, когда мы вышли изъ шлюпки на берегъ. Взявъ двухъ осдланныхъ лошадей, мы догнали ихъ въ 3-хъ верстахъ отъ Аяна, гд и простились съ ними. Не могу не описать костюма m-me Фрейгангъ. Она надла брюки и пальто своего мужа, чепчикъ на голову и женскіе высокіе ботинки и услась амазонкой въ этомъ костюм.

III.

3-го сентября, утромъ въ 5 час., я съхалъ еще разъ на берегъ, чтобы взять нкоторыя вещи, забытыя при поспшной нагрузк. Когда я отчалилъ отъ берега, ‘Николай’ уже поднималъ паруса при слабомъ попутномъ втр. Изъ порта салютовали 7-ю выстрлами, на салютъ этотъ судно отвтило тмъ же числомъ. Скоро догналъ я ‘Николая’ на быстрой байдарк. На обратномъ пути въ Петровское втеръ то же мало благопріятствовалъ намъ. 6-го числа подулъ свжій попутный N. Мы вошли въ Петровскій рейдъ. Смеркалось, втеръ свжлъ, мы неслись подъ зарифленными марселями по 10-ти узловъ. Вдругъ засвистлъ въ снастяхъ сильный штормъ. Нехладнокровный Клинкофстремъ засуетился. На судн начался безпорядокъ — результатъ неопытности матросовъ дессанта, которые не знали кого слушать, потому что капитанъ судна командовалъ по-шведски своимъ матросамъ, Невельской и Рудановскій по-русски — своимъ. Штурмана суетились, бгали. Безпорядокъ на судн былъ полный, обстоятельства были дйствительно нехороши,— лавировать было тсно, и потому выдти въ море невозможно. Мы находились между скалистымъ берегомъ мыса Левашова и банками, лежащими къ с.-в. отъ Петровскаго зимовья. Ршили бросить якорь на 11 с. глубины и возложить надежду на крпость цпи. ‘Если цпъ не выдержитъ, сказалъ мн капитанъ, то судно погибло, отлавироваться я не надюсь’. Скоро загремла цпь. Корабль всталъ. Противное теченіе помогало намъ, не давая волнамъ вытягивать сильно цпь. Шумъ на судн прекратился. Какъ зритель, я присутствовалъ все время при работ на палуб. Картина борьбы стихій производила какое-то особенное впечатлніе. Чувство это я впервые испытывалъ. Борьба эта мн нравилась, и я былъ спокоенъ. Во время шторма, волна закатилась въ каюту черезъ вентиляторъ и замочила вс бумаги Невельского.

Въ 11-мъ часу я легъ спать. Штормъ усиливался. Задремавъ немного, я очнулся отъ сильнаго толчка. Вставъ, я вышелъ узнать причину. Въ кают мебели были опрокинуты. Толчекъ былъ дйствіе дерганья цпи отъ натягиванія ее волною. Втеръ дулъ еще сильне. Корабль бросало во вс стороны. Былъ 12-й часъ. Штормъ свирпствовалъ въ полной сил. Спустившись въ свою каюту, я легъ въ постель. Безпрерывные толчки давали засыпать мн только на нсколько минутъ. Наскучивъ лежать въ этакой безпокойной люльк, я поднялся на палубу въ 5-мъ часу утра. Втеръ стихалъ. Небольшія срыя облака носились по небу.

6-го сентября къ 8-ми часамъ совершенно стихло, мы подняли якорь и при слабомъ попутномъ втр подошли къ Петровскому въ 12-мъ часу. Невельской тотчасъ же похалъ на берегъ на байдарк. Скоро за нимъ и я съхалъ на шлюпк съ Рудановскимъ. При этомъ перезд я убдился въ томъ, что началъ предполагать сначала знакомства моего съ г. Рудановскимъ, т.-е. что онъ тяжелъ, какъ подчиненный, и несносный товарищъ. Посл я подробне поговорю объ немъ. Когда мы сли на шлюпку, то Рудановскій при мн, т.-е. при старшемъ и будущемъ ближайшемъ начальник своемъ, началъ ругать матросовъ и общалъ высчь унтеръ-офицера за то, что онъ не назначилъ одного матроса на бакъ. Я, конечно, замтилъ ему посл грубость этого поступка. Пріхавъ въ Петровское, Невельской началъ длать нужныя распоряженія насчетъ снабженія товарами различныхъ портовъ Пріамурскаго края. Товары эти должны были быть привезены изъ Аяна на ‘Иртыш’.

7-го сентября, на другой день поутру пришли на рейды ‘Байкалъ’ и ‘Иртышъ’. Это удачное собраніе судовъ въ одно время очень облегчило распоряженіе ими. Было ршено, что мы вечеромъ снимемся на ‘Никола’ съ якоря и пойдемъ въ Аниву. ‘Иртышъ’, снявъ съ себя грузъ амурской экспедиціи, пойдетъ за нами въ Аниву, гд, обойдя берегъ остановится у мста высадки и пробывъ тамъ нужное время для защиты ея, пройдетъ на зимовку въ гавань ‘Императора Николая’. ‘Байкалъ’ же, принявъ съ ‘Иртыша’ камчатскій грузъ, долженъ былъ тотчасъ слдовать въ Аянъ и оттуда въ Камчатку. Насчетъ зимовки ‘Николая’ еще не было ршено, потому что обстоятельства могли много измнить наши предположенія насчетъ занятія Сахалина. Погода стояла прекрасная, и въ свободное время до обда я похалъ, на гиляцкой лодк, съ священникомъ Гавріиломъ, въ ближайшее гиляцкое селеніе. Я слъ на весла, а отецъ Гавріилъ на руль. Гиляцкая лодка сбивается изъ 4-хъ досокъ,— дв составляютъ прямое дно безъ киля и дв широкія — бока. Гребутъ маленькими веслами по-русски. На этихъ-то лодкахъ были сдланы описи береговъ Татарскаго пролива.

Гиляцкое селеніе около Петровскаго зимовья состоитъ изъ трехъ юртъ и нсколькихъ рыбныхъ амбаровъ. Познакомившійся со мною гилякъ Паткинъ вышелъ ко мн на встрчу. Его лицо мн напоминало Гусейнхана, черкеса, воспитывавшагося въ Пажескомъ корпус. Такіе же выпуклые глаза, вдавшійся лобъ, широкія скулы и выдавшіеся зубы. Вообще же гиляки довольно красивый народъ. Кожа ихъ смуглая, черты лица татарскія, глаза большіе, волосы черные густые, заплетеные въ косу, спереди посередин проборъ. Борода довольно густая. Одежда ихъ состоитъ изъ тулуповъ, сдланныхъ изъ собачьихъ шкуръ вверхъ шерстью, ноги необутыя. У нкоторыхъ я видлъ японскія шляпы. Женщины некрасивы, похожи на калмычекъ. Косъ не носятъ, а подстригаютъ сзади волосы. Паткинъ ввелъ насъ въ юрту свою. Юрта эта состояла изъ двухъ отдленій, выстроенныхъ изъ мелкаго лса. Переднее отдленіе устроено навсомъ. Къ стнамъ пристроены скамьи, на которыхъ держатъ на привязи собакъ. Изъ этихъ открытыхъ сней дверь ведетъ въ жилую юрту, т.-е. четырехугольную комнату съ очагомъ посреди и съ отверстіемъ надъ нимъ въ плоской крыш. Вокругъ стнъ широкія полати. По стнамъ развшаны стрлы, луки, ножи и другіе промышленныя орудія. На очаг огонь горитъ постоянно,— около него гилякъ проводитъ большую часть своей жизни, куря изъ маленькой мдной трубочки. Надъ очагомъ повшены большіе чугунные и мдные котлы, вымниваемые гиляками у японцевъ, съ которыми они здятъ торговать въ Аниву. Пищею гиляку служитъ всякаго рода рыба, киты и нерпы. Въ юрт очень неопрятно. Между сидящими около очага было дв женщины — они не прячутся отъ гостей. Просидвъ съ полчаса въ юрт, мы пошли съ Паткинымъ смотрть его огородъ. Онъ очень гордился имъ. По словамъ Невельского, гиляки считаютъ большимъ грхомъ копать землю и полагаютъ, что кто начнетъ рыть землю, тотъ непремнно умретъ, и потому съ большимъ трудомъ уговорили нкоторыхъ изъ нихъ разводить огородныя овощи. Когда мы воротились въ Петровское, обдъ былъ уже готовъ. Посл обда еще долго сидли, видно было, что Невельскому хотлось подольше остаться съ женой. Когда начало смеркаться, я ршился подать знакъ къ отъзду. Общество поднялось и пошло къ шлюпкамъ. Когда мы отвалили, семь выстрловъ отсалютовали начальнику зимовья. Мы встали на шлюпк и махая фуражками простились съ остающимися.

Подъзжая къ выходу изъ гавани ‘Счастья’, мн послышались крики въ зимовь. Не понимая, что бы это было, я ничего не сказалъ, чтобы не обезпокоить напрасно Невельского. Мы уже готовы были спуститься въ море, когда я увидлъ бгущаго но берегу человка. Я передалъ объ этомъ Невельскому. Мы остановили гребцовъ и услышали слова ‘деньги оставили’. Тутъ я вспомнилъ, что я оставилъ у М. Бачмановой на сохраненіе 6,000 руб. сер. сахалинской кассы, прося ее отдать мн ихъ, когда мы подемъ на судно. Мы оба позабыли объ этихъ деньгахъ. Къ счастью подл катера нашего шла байдарка, я переслъ на нее и похалъ въ зимовье, катеръ же продолжалъ свой путь къ судну. Когда уже совсмъ стемнло, я пріхалъ на судно. Тамъ уже все было готово къ молебну. Гилякъ Паткинъ тоже былъ взятъ по моему приглашенію на ‘Николай’. Онъ съ удивленіемъ разсматривалъ богатыя каюты корабля. Молебенъ служилъ отецъ Гавріилъ въ каютъ-компаніи. Посл молебна онъ сказалъ небольшую проповдь, довольно хорошо составленную. Гилякъ Паткинъ все время крестился, онъ даже носитъ крестъ на ше. Невельской окрестилъ четырехъ гиляковъ по ихъ желанію. Правительство, по неизвстнымъ мн причинамъ, запретило крестить гиляковъ, такъ что на представленіе архіепископа послать къ гилякямъ миссіонера было отказано, а повелно было назначить священника для исполненія требъ служащихъ въ амурской экспедиціи. Архіепископъ назначилъ своего сына, дозволивъ ему помазать тхъ гиляковъ, которыхъ окрестилъ Невельской. Отецъ Гавріилъ собирался серьезно заняться дтьми гиляковъ, чтобы исподволь приготовить ихъ къ правиламъ христіанской религіи. Дай Богъ ему успха.

Въ 10 час. вечера мы снялись съ якоря, простившись съ священникомъ и Л. Гавриловымъ, которые возвратились на берегъ. Переходъ нашъ изъ Петровскаго до м. Анива былъ очень неудаченъ. Противные втры дули почти все время перехода. Спустившись южне мыса Терпнія, мы почувствовали большую перемну въ температур. Сдлалось гораздо тепле, туманы прекратились. Мысъ Терпнія можетъ, кажется, считаться, южною оконечностью суроваго Охотскаго моря. Во все время перехода разговоръ вертлся на занятіи Сахалина, на дйствіяхъ въ Приамурскомъ кра и на разбор дйствій россійско-американской компаніи. Насчетъ занятія Сахалина Невельской говорилъ въ Петровскомъ и по выход оттуда, что такъ какъ позднее время уже, то онъ полагаетъ оставить въ Анив постъ изъ 10-ти человкъ, въ знакъ политическаго занятія острова Сахалина, а остальной дессантъ оставить зимовать съ ‘Николаемъ’ въ гавани ‘Императора Николая’, съ тмъ чтобы я раннею весною пришелъ въ Аниву и занялъ пунктъ, который найду наиболе удобнымъ и выгоднымъ. Постъ изъ 10-ти чел. долженъ былъ встать на мст, удаленномъ отъ японскихъ заселеній. Прекрасная погода, встртившая насъ у мыса Анива, совершенно измнила намренія Невельского. Онъ началъ поговаривать, что находитъ необходимымъ занять ныншнею же осенью Аниву, поставивъ постъ по возможности ближе къ японцамъ и потому этого дла не можетъ поручить Рудановскому, а приглашаетъ меня остаться зимовать на Сахалин. Я, конечно, изъявилъ свою готовность, но высказалъ свое мнніе, что, не имя еще никакихъ положительныхъ свдній объ японцахъ, нельзя ршить дло окончательно, тмъ боле, что по распоряженію Невельского поручикъ Орловъ долженъ былъ съ половины августа собирать свднія о японцахъ и жителяхъ Сахалина, для чего онъ долженъ былъ отъ мста его высадки съ ‘Байкала’, подъ 51^о, пройти весь восточный берегъ Сахалина до мыса Крильона, гд назначено было ему дожидать насъ до половины сентября. На случай, если бы мы не пришли къ этому времени, онъ долженъ былъ пробираться на мсто назначенное для высадки, т. е. бухту Томари-Анива (собственно Томари означаетъ — бухту, гавань). Итакъ, странно было ршить что нибудь прежде свиданія съ Орловымъ. Мн жаль было посл, что я спорилъ насчетъ этого съ Невельскимъ, но мн досадно было слушать неосновательныя и мало серьезныя разсужденія о дл, котораго неудачное исполненіе могло произвести очень дурное вліяніе на наши отношенія къ Японіи и Китаю, да и на самое владніе Сахалиномъ и его жителями.

17-го числа, мы обогнули скалистый мысъ Анива, лежащій подъ 45^о с. ш. Это была 4-я точка Сахалина, которую я видлъ — первая мысъ Елисаветы, вторая мысъ Маріи — оба на свер, третья мысъ Терпнія на востокъ и четвертая мысъ Анива на юг. Отъ сверныхъ и восточныхъ береговъ мы проходили далеко и не видли ихъ. Говорятъ, что близъ мыса Елисаветы есть горящій волканъ. Около ю.-в. береговъ мы прошли близко и въ ясную погоду. Берега эти гористы, но высокихъ горъ нтъ, коническихъ совсмъ не было видно. Растущая на горахъ трава и мелкій лсъ длаютъ сахалинскіе берега веселе охотскихъ.

Обогнувъ мысъ Анивы, мы направились прямо на мысъ Крильона, гд долженъ былъ ожидать насъ Орловъ. Проходя черезъ заливъ Анива, мы были постоянно окружены китами, цлыми стадами разнаго рода рыбъ. Богатство рыбою залива Анива и привлекло къ нему японцевъ, у которыхъ рыба есть главный продуктъ, какъ у насъ говядина, которую японцы совсмъ не употребляютъ. Во время плаванія нашего по заливу Анива, погода была прекрасная на мор, но берега оставались закрыты туманомъ. Термометръ показывалъ 20^о тепла поутру, правда, мы были подъ 45^о с. ш. Къ вечеру 18-го ч. мы подплыли къ мысу Крильону. Онъ былъ открытъ отъ тумана отъ оконечности къ с. на 11′ протяженія. Слдовательно, если Орловъ былъ бы на немъ, то онъ слышалъ бы условные 9 выстрловъ, сдланные нами. Но отвта не было, и потому утромъ 19-го числа, при тихомъ противномъ втр, мы начали лавировать по направленію къ японскимъ заселеніямъ. Когда уже совсмъ стемнло, капитанъ судна увидлъ близко, передъ самымъ носомъ корабля, что-то черноватое, вс вышли на палубу и признали видимый предметъ за землю, вслдствіе чего тотчасъ же бросили якорь. Скоро мы убдились, что дйствительно берегъ близокъ отъ насъ. Шумъ якорной цни, вроятно, разбудилъ японцевъ: на берегу въ миляхъ 3-хъ отъ насъ появились огни. Марево, закрывавшее берегъ, разсялось, и онъ ясно окраился. По приказанію Невельского былъ выставленъ на судн караулъ изъ 12 матросовъ. Часовымъ приказано наблюдать за берегомъ и если увидятъ какое-нибудь гребное судно, окликать его. Но время ужина много было споровъ и смха. Одни полагали одно, другіе другое, и вс съ удовольствіемъ и нетерпніемъ ожидали свиданія съ японцами. Было ршено, что утромъ судно снимается съ якоря, чтобы ближе подойти къ селенію, на тотъ случай, если японцы имютъ пушки, и но своему обыкновенію вздумаютъ непріязненно встртить наши шлюпки, на которыхъ я и Невельской предполагали съхать на берегъ, тогда судовая баттарея могла своимъ огнемъ прикрыть машу высадку. Когда разсвло, мы снялись съ якоря. Мы стояли прямо противъ селенія Усонной (названіе это я посл узналъ). Праве селенія этого было видно еще два селенія, въ одномъ изъ нихъ было видно много строеній, и поэтому мы заключили, что оно должно быть главное японское селеніе. Вставъ на якорь въ миляхъ двухъ отъ берега, мы начали готовиться къ създу на берегъ.

Было 11 часовъ. Погода стояла прекрасная. Спустили дв шлюпки и байдарку. На первой шлюпк слъ я съ Невельскимъ, пять гребцовъ и унтеръ-офицеръ Теленевъ на бак. Ружья были спрятаны на дн лодки. Съ собой взяли мы различныхъ бездлушекъ для подарковъ. На второй шлюпк халъ Л. Бошнякъ съ 4-мя гребцами. Байдарка шла подл шлюпокъ, на случай если бы нужно было послать за чмъ-нибудь на судно. капитану было приказано, если мы поднимемъ флагъ, тотчасъ спускать на воду барказъ и шлюпку, на которой Л. Рудановскій долженъ былъ слдовать на берегъ съ 20-ю вооруженными матросами. Если же будетъ сдланъ выстрлъ, то корабль долженъ былъ сниматься съ якоря и подойти на три сажени глубины, чтобы открыть огонь съ бортовъ по селенію. На судн былъ выкинутъ военный флагъ. Когда шлюпки отвалили отъ борта, на берегу замтно было большое движеніе. Жители собирались къ селенію, въ которое мы хали. Не дохавъ до берега саженъ сто, шлюпки наши сли на мель. Собравшіеся дикари на берегу бросились и съ крикомъ бжали къ намъ, махая древесными метелками. Въ одну минуту мы были окружены со всхъ сторонъ. Дикари показывали намъ знаками, что они хотятъ дружески принять насъ. Нкоторые изъ нихъ произносили слово ‘Америка’. Мы стали объяснять имъ, что мы русскіе, а не американцы. Невельской показывалъ знаками, что американцы хотятъ придти на Сахалинъ и что, поэтому, мы хотимъ поселиться у нихъ, чтобы защитить ихъ отъ американцевъ. Они, казалось, поняли насъ. Вынувъ вещицы, которыя мы взяли съ собою, мы стали дарить. Бронзовыя и стальныя вещи, какъ-то — ножики, ножницы, пуговки и т. п. очень нравились имъ, простой же табакъ нашъ (махорка) они нехотя брали. Черезъ нсколько времени подошли къ намъ нсколько японцевъ. Ихъ лица рзко отличались отъ аинскихъ.

Японцы немного походятъ на карикатурныя вывски чайныхъ магазиновъ, только глаза не такъ вздернуты кверху, и они не носятъ усовъ. На голов они брютъ волосы, оставляя неширокую полосу длинныхъ волосъ снизу по затылку до висковъ. Волосы эти собираются на тем въ косичку, такимъ образомъ перевязанную, что, поднявшись на вершокъ въ вышину, она заворачивается крючкомъ впередъ и ложится впередъ по бритой голов. Волосы у всхъ виднныхъ мною японцевъ — черные. Ростъ ихъ вообще малый. Одежда состоитъ изъ нсколькихъ халатовъ, верхній изъ нихъ у всхъ синей бумажной матеріи. Рукава широкіе, спускаются немного длинне локтя. Прорзъ для руки сдланъ вполовину ширины рукава. Нижняя часть, составляя въ род мшка, служитъ для согрванія рукъ. Японцы почти всегда прячутъ туда свои руки, это даетъ имъ карикатурный видъ. Брюки носятъ они въ обтяжку. Обувь — синіе чулки и въ сухую погоду надваютъ соломенныя подстилки подъ подошву ноги, нога продвается подъ веревочную петлю, отъ нея еще третья веревочка проходитъ между большимъ и вторымъ пальцами ноги, прикрпляясь къ носку подстилки. На голов ничего не носятъ. Движенія и манеры смшныя, женонодобныя. Аины же народъ красивый вообще. Смуглыя лица ихъ мужественны. Черные густые волосы свои на голов они брютъ спереди, сзади обстригаютъ въ кружокъ, какъ наши мужики. Бороды густыя и длинныя. Одежда состоитъ изъ халатовъ и шубъ изъ собачьихъ шкуръ, вверхъ шерстью. На ногахъ мховые чоботы, тоже вверхъ шерстью. При случа, я подробне опишу ихъ наружность и одежду.

Мы предложили подошедшимъ къ шлюпкамъ японцамъ нкоторыя вещи. Они сначала не ршались взять, но подъ конецъ согласились. На вопросъ нашъ, гд ихъ джанчи (старшина), они намъ показали на большое селеніе. Снявшись съ мели, мы похали въ это селеніе. Шлюпка подошла вплоть до берега. Во время нашего перезда аины успли тоже перейти въ томари и снова окружили насъ у мста нашего выхода на берегъ. Изъ селенія къ намъ вышелъ японецъ. Невельской объяснилъ, что онъ желаетъ говорить съ джанчиномъ (офицеръ) и приглашаетъ его придти на берегъ. Японецъ, съ своей стороны, показывалъ намъ знаками, чтобы мы шли въ селеніе. Посовтовавшись, мы согласились принять его приглашеніе, потому что, повидимому, не было никакихъ укрпленій и военной силы у японцевъ, и слд. нельзя было ожидать, чтобы съ нами японцы сыграли бы такую же шутку, какую они съиграли съ Головнинымъ. Пройдя по пристани, на которой лежало множество плоскодонныхъ лодокъ, мы повернули отъ берега и поднявшись немного на возвышенность увидли нсколько строеній японской архитектуры, разбросанныхъ по холмамъ и между ними лежащей неширокой долины. Къ самому большому изъ нихъ велъ насъ японецъ. За нами шла цлая толпа аиновъ. Войдя въ строеніе, похожее на звринецъ, мы увидли семь японскихъ старшинъ острова Сахалина. Они сидли, поджавши ноги, на соломенныхъ матахъ, уложенныхъ по тремъ сторонамъ четырехугольнаго очага, на которомъ разведенъ былъ небольшой огонь. Старшій джанчи, чрезвычайно толстый, занималъ мсто президента. Одна сабля была заткнута у него за поясомъ, другая лежала подл него. Остальные шесть японцевъ (его совтники) сидли по трое по об его руки. У четвертой стороны противъ старшинъ постланы были для насъ маты. Мы разлеглись на нихъ и начали объясняться насчетъ нашихъ намреній остаться жить съ японцами на Сахалин. Весь сарай наполнился аинами. Ближе къ намъ, на возвышенномъ же полу услись безъ особаго порядка остальные японцы, человкъ пятнадцать. Смшно было смотрть, какъ Невельской старался объяснить японцамъ, что русскіе хотятъ дружно жить съ ними и аинами, что занимаютъ Сахалинъ для защиты его отъ американцевъ. Когда казалось, что джанчи и товарищи поняли въ чемъ дло, мы вынули подарки, состоявшіе изъ сукна, шерстяныхъ платковъ, шарфовъ, стальныхъ вещей и пуговицъ. При раздач вещей этихъ старшинамъ, они съ любопытствомъ разсматривали ихъ и укладывали подл джанчи. Между тмъ намъ принесли вареную камбалу въ фаянсовыхъ чашкахъ, похожихъ на наши полоскательныя чайныя. Японцы показывали намъ, какъ надо управляться палочками, которыя замняютъ у нихъ наши ножи и вилки. Съ нами были взяты бутылка рому, благо вина и лимонаду. Мы угостили этими напитками японцевъ, видно было, что имъ наши вина нравились. Былъ уже часъ третій, а намъ еще надо было отыскать мсто для поселенія. Я предложилъ кончить объясненія съ японцами, чтобы хать осматривать берегъ. Невельской началъ обнимать и цловать японцевъ, показывая знаками, что русскіе будутъ вмст съ японцами дружно жить, что они американцевъ не пустятъ на Карафту (Сахалинъ по-японски), что пушки для этого привезли съ собою. Они очень холодно принимали эти ласки, ничего не отвчая на нихъ. Свъ на шлюпки, мы похали осматривать берегъ къ востоку отъ Томари. Дохавъ до первой бухты въ этомъ направленіи, мы попробовали было подъхать къ берегу, но попавъ на мель, по желанію Невельского похали дале за слдующій мысъ. Посл уже я увидлъ, какъ худо сдлали мы, что не осмотрли долины этой бухты, Невельской увидлъ бы тогда прекрасное мсто для поселенія, съ ркою. Посл я опишу эту бухту Пуруанъ-Томари. Видя, что Л. Бошнякъ и байдарки совершенно напрасно разъзжаютъ за нами, я предложилъ Невельскому отпустить ихъ на корабль съ тмъ, чтобы поручить имъ осматривать западный берегъ залива. Вообще надо правду сказать, что осмотръ мстности былъ безпорядочно сдланъ. Слдовало тотчасъ же, по окончаніи объясненій съ японцами, разослать везд офицеровъ въ шлюпкахъ и байдарк осматривать берегъ, назначивъ каждому участокъ. Въ одни сутки осмотръ былъ бы конченъ, и мы не упустили бы изъ виду славной бухты Пуруанъ-Томари. Похавъ же на двухъ шлюпкахъ и байдарк по одному направленію и оставивъ въ бездйствіи на корабл Л. Рудановскаго и штурмановъ, мы напрасно потеряли цлый день, и черезъ это Невельской, желая скоре кончить высадку, чтобы не опоздать въ Кастри и оттуда идти въ Петровское еще не по замерзшимъ ркамъ, навелъ себя на невыгодное и неполитическое, по моему мннію, ршеніе, стать въ главномъ японскомъ селеніи.

Отославъ Бошняка и байдарку, мы продолжали съ Невельскимъ хать вдоль берега. Обогнувъ мысъ, мы увидли въ миляхъ двухъ другой мысъ, за которымъ слдовало предполагать бухту. Гребцы были очень утомлены и потому, приставъ къ берегу, оставили людей со шлюпкой дожидать насъ, пока мы пшкомъ осмотримъ бухту. Пробираясь по лайд на мысъ, я съ досадою нсколько разъ долженъ былъ останавливаться и ждать, пока Невельской закуривалъ свою трубку. Къ несчастью еще спички были сырыя. Невельской, какъ ребенокъ, сердился, я просилъ его потерпть и не курить до возвращенія нашего на шлюпку, потому что закуриванье брало такъ много времени, что мы ничего не успли осмотрть. Не могши убдить его, я для ускоренія началъ доставать для него огонь, стрляя изъ карманнаго пистолета хлопчатою бумагою. Дойдя наконецъ до мыса, мы увидли обширную бухту, омывавшую довольно глубокую долину. ‘Тутъ нечего и смотрть, воскликнулъ съ радостью Невельской, завтра подойдемъ сюда и будемъ выгружаться’. Желая разсмотрть поподробне мсто, я предложилъ пройти дале по лайд. Достигнувъ до глубины бухты, я пошелъ во внутрь долины, черезъ растущій по лайд тростникъ. Вдругъ саженей пять передо мной открылось небольшое озеро и впадающая въ нее небольшая рчка. Зачерпнувъ раковиною воды, я принесъ къ Невельскому, вода была прсная. Мы пошли дале по берегу, чтобы открыть устье рчки. Скоро мы дошли до него. Я попробовалъ перейти въ бродъ устье рки, но вода была выше голенищъ, и я вернулся. Въ это время задулъ несильный южный втеръ, именно съ того румба, съ котораго бухта открыта съ моря. Втеръ этотъ развелъ довольно большой бурунъ, вслдствіе чего Невельской нашелъ, что нельзя становиться въ бухт, потому что разгрузка будетъ затруднительна. Бухта эта, какъ я посл узналъ, наз. Хукуй-Катанъ. Начало смеркаться, мы пошли назадъ къ шлюпк и въ 11-мъ часу вечера воротились на корабль. У Невельского родилась во время перезда нашего мысль встать въ сосдней бухт (Пуруанъ-Томари) съ главнымъ ея селеніемъ. Въ ней видли мы нсколько японскихъ сараевъ, аинскихъ жилищъ и небольшой храмъ. Полагая невыгоднымъ занимать мсто, занятое уже японцами, я просилъ Невельского назначить слдующій день на осмотръ береговъ, разославъ вс гребныя суда, и если ничего хорошаго не найдутъ, тогда занять Пуруанъ-Томари, гд мы были бы все-таки удалены отъ главнаго японскаго селенія хоть на одну милю. Невельской согласился на мое предложеніе, и потому, пріхавъ на судно, я тотчасъ сдлалъ распоряженіе, чтобы съ разсвтомъ начать рекогносцировку. Съ разсвтомъ 21-го сентября я всталъ съ тмъ, чтобы спускать тотчасъ же шлюпки для рекогносцировки. Невельской еще былъ въ постели. Я зашелъ къ нему, чтобы условиться кому куда хать осматривать берегъ, какъ вдругъ онъ объявилъ мн, что онъ перемнилъ свое намреніе и хочетъ теперь высадить насъ въ главномъ японскомъ селеніи. Эта внезапная перемна мыслей произошла, какъ я посл узналъ, подъ вліяніемъ совтовъ Клинкофстрема, желавшаго, разумется, скоре отдлаться отъ стоянки въ осеннее время въ незакрытой бухт и поэтому нежелавшаго, чтобы еще употребили цлыя сутки для пріисканія мста высадки, куда ему пришлось бы еще переходить съ кораблемъ. Я высказалъ ршительно свое мнніе Невельскому, что селиться въ селеніи японцевъ, между ихъ жилищами, не слдуетъ, потому что это есть поступокъ насильственный, что трудно будетъ при такомъ близкомъ сосдств предупредить какія-нибудь пустячныя, но въ нашемъ положеніи важныя, столкновенія нашихъ людей съ японцами, что наконецъ, это противно приказаніямъ губернатора, назначившаго селиться въ сторон отъ японскихъ селеній, да и противно самимъ словамъ инструкціи, которую онъ же, Невельской, далъ мн насчетъ обращенія съ японцами и туземцами, въ инструкціи этой сказано, что обращаться съ японцами мирно, внушая имъ, что русскіе пришли на Сахалинъ защищать ихъ отъ иностранцевъ, а отнюдь не тревожить и не стснять ихъ. Наконецъ, въ инструкціи этой предписывается мн не нарушать интересовъ японцевъ въ торговл съ туземцами. Представивъ все это Невельскому, я спросилъ его, какъ же сдлать, чтобы согласить эти мирныя и осторожныя отношенія съ занятіемъ селенія японцевъ, съ водвореніемъ, такъ сказать, въ дом ихъ, и слд. стснивъ ихъ. Я получилъ на это въ отвтъ, что необходимо стать на указанномъ мст, что онъ считаетъ невозможнымъ разгружаться въ другомъ мст.

— Въ такомъ случа, я, конечно, повинуюсь приказанію и буду дйствовать такъ, чтобы по возможности удержать мирныя сношенія съ японцами, но тмъ не мене духъ экспедиціи нашей измнился, теперь пушки и ядра будутъ боле на виду, чмъ товары, какое это будетъ имть вліяніе на наши политическія сношенія съ Японіею и на переговоры адмирала Путятина въ Нангасаки,— я не знаю, но не думаю, чтобы выгодное, одно ясно, что на Сахалин у японцевъ военной силы нтъ, слд. мы можемъ длать пока, что хотимъ. Кончивъ этотъ разговоръ, я уже больше не вмшивался въ разсужденія, потому что видлъ, что главная пружина всему — скоре выбросить насъ на берегъ. Надобно было слышать умствованія молодого, впрочемъ прекраснаго юноши Л. Бошняка, досадне еще было видть, что Невельской вторилъ имъ, не потому, чтобы онъ обсудилъ предметъ, а потому, что это ускоряло его возвращеніе въ Петровское.

Теперь, когда я нишу эти строки, я вполн убдился, что я былъ справедливъ въ своихъ доводахъ, но, конечно, я понялъ, что эгоизмъ Невельского простителенъ, онъ отвчалъ, кром себя, и за безопасность судна — однимъ словомъ, онъ человкъ благородныхъ чувствъ, слд. многое ему простить можно. Бошнякъ — мечтатель и дитя.

IV.

Ршившись занять селеніе Томара, нужно было ближе подойти въ нему и потому мы снялись съ якоря и подойдя на глубину 4 ¹/₂ с. противъ селенія, бросили снова якорь. Высадка должна была быть сдлана на 2-хъ шлюпкахъ и барказ. Въ барказъ были положены дв пушки, прикрытыя брезентомъ, вмст съ ружьями. На носу шлюпокъ были выкинуты блые флаги, на барказ и корабл военные. Вся эта процессія двинулась къ берегу въ 11 часовъ утра 21-го сентября. На берегу насъ встртила толпа аиновъ и нсколько человкъ японцевъ. Невельской началъ снова объяснять имъ наши мирныя намренія. Матросы выстроились въ дв шеренги, я, поднявъ флагъ, всталъ передъ ними. Скомандовавъ: шапки долой! Невельской приказалъ спть молитву. Команда запла молитву ‘Отче нашъ’, потомъ спли ‘Боже царя храни’, раздалось русское ура, откликнувшееся на корабл, и Сахалинъ сдлался русскимъ владніемъ. Собравшіеся японцы и аины съ удивленіемъ смотрли на насъ. Къ одному изъ столбовъ пристани прикрпили флагъ и поставили къ нему часового, сзади флага раскинули дв палатки. Кончивъ все это, Невельской. пошелъ съ японцами къ ихъ джанчину, а я съ Рудановскимъ началъ осматривать мстность, для выбора пункта къ заселенію.

Взойдя на возвышенность свернаго мыса бухты, мы имли селеніе и всю долину на ладони. Но куда мы ни обращали глаза наши, везд, на мстахъ удобныхъ и близкихъ къ пристани, видли японскія строенія. Рудановскій, поддерживавшій прежде мнніе Невельского, первый же сказалъ, что по его мннію, селиться намъ здсь нельзя. Я замтилъ ему, что онъ теперь самъ видитъ, какъ ему не слдовало разсуждать на корабл, не выходя на берегъ, гд лучше селиться. Мысъ, на которомъ мы находились, такъ высокъ и крутъ, что строиться на немъ нельзя было и думать, долина и холмъ, раздляющіе на дв части, были всплошь застроены.

Сверный мысъ казался мн самымъ удобнымъ. Онъ не высокъ, всходъ на него не слишкомъ труденъ, въ военномъ отношеніи положеніе его превосходно, если поставить на немъ баттареи,— селеніе и бухта будутъ находиться подъ продольными выстрлами. Но и этотъ мысъ былъ занятъ магазинами японцевъ. Возвратясь къ японскому джанчину, я нашелъ тамъ Невельского. Разсказавъ ему мой осмотръ, я передалъ ему мое мнніе, что считаю единственнымъ пунктомъ, возможнымъ для построекъ, сверный мысъ, но онъ застроенъ, и поэтому нахожу, что и на немъ становиться дурно, ибо для этого надо будетъ ршительно заставить японцевъ предоставить свои магазины намъ, или перенести ихъ въ другое мсто — а это есть насиліе. Невельской, мысленно соглашаясь съ моимъ мнніемъ, обратился къ японцамъ съ просьбою, чтобы они сами указали мсто для русскихъ. Японецъ, занимавшій второе мсто посл главнаго начальника, но имвшій, какъ казалось, большое вліяніе на послдняго, всталъ и повелъ насъ по селенію, идя за нимъ, Невельской, я и Рудановскій продолжали спорить насчетъ неудобствъ поселиться вмст съ японцами. Между тмъ мы спустились къ лайд и обогнувъ сверный мысъ, шли дале по берегу. Ясно было, что японецъ хотлъ предложить намъ стать въ сосднемъ селеніи Пуруанъ-Томари. Я радовался уже, что Невельской откажется отъ своего упорнаго желанія занять Томари, потому что здсь оказалось еще лучше, и что японцы сами назначатъ намъ, гд поставить намъ наши баттареи, чтобы владть Сахалиномъ. Но радость моя была непродолжительная. Невельской, замтя, что японецъ отводитъ насъ отъ селенія Томари, остановилъ его и показалъ знаками, что онъ не хочетъ идти дале. Я предложилъ ему подождать окончательно ршать мсто высадки, и посмотрть сперва, куда проведетъ насъ японецъ, если онъ укажетъ неудобное мсто, то тогда возвратиться назадъ, объяснивъ ему, что мы хотимъ встать въ Томари. Но никакія убжденія не дйствовали на Невельского и, что всего досадне, Рудановскій, съ своей стороны, длалъ безтолковыя замчанія, которыя еще боле поддерживали настойчивость Невельского. Позже Рудановскій раскаивался, когда осмотрлъ бухту Пуруанъ-Томари.

Чтобы смягчить немного настойчивое требованіе Невельского отъ японца, чтобы онъ отвелъ мсто въ своемъ селеніи, я показалъ ему знаками, что тамъ, куда онъ велъ насъ, должно быть мелко. Не знаю, понялъ ли онъ меня. Воротившись назадъ, мы поднялись на площадь свернаго мыса и объяснили японцу, что это мсто мы хотимъ занять. На этой площадк находились два сарая, ниже на скат мыса стояли еще три магазина, дале слдовала вырытая въ гор площадка въ 11 саженей въ квадрат, одна сторона котораго была занята еще 6-мъ магазиномъ. Увидвъ эту платформу, Невельской съ радостью обратился во мн съ словами: ‘Что можетъ быть лучше этого мста, посмотрите — отсюда вы командуете селеніемъ и бухтой’.— Это справедливо, отвчалъ я, если съ вершины мыса никто не будетъ нами командовать, да и потомъ, возможно ли обстроиться команд изъ 70 чел. состоящей на квадрат въ 11 саж.? Ршено было строиться двумя ярусами, поставивъ на оба по баттаре. Я уже говорилъ, что въ военномъ отношеніи два пункта эти хороши, но между нашими строеніями будутъ стоять японскіе магазины, слд. надо ихъ уничтожить, чтобы имть свой дворъ, такъ сказать, а не забудьте, что мы должны обращаться дружно и мирно съ японцами и не тревожить ихъ. Я это замтилъ Невельскому и предложилъ ему купить у японцевъ сараи. Торгъ нашъ не долго продолжался,— японцы готовы были, кажется, все отдать, только бы ихъ въ поко оставили. Два магазина были куплены, слд. еще три остались на нашемъ двор, этихъ они не хотли, или лучше сказать, не могли уступить намъ потому, что они заняты были какими-то нужными вещами. Ршивъ начать на другой день съ утра разгрузку, мы, оставивъ на берегу три орудія, 20 ч. людей подъ начальствомъ Рудановскаго, похали длать промръ бухты, чтобы выбрать мсто пристани нашимъ шлюпкамъ и барказамъ. Возвратясь на судно, мы условились съ Невельскимъ высадить на Сахалинъ 59 ч. матросовъ и 8 наемныхъ работниковъ, остальные 11 ч. матросовъ и одинъ казакъ оставлены были на судн, боле для того, что экипажъ ‘Николая’ былъ слишкомъ слабъ для осенняго плаванія. Люди эти должны были зимовать въ гавани ‘Императора Николая’, гд находилось еще 11 ч. казаковъ сахалинской же экспедиціи: отправленные въ август 5 казаковъ и 1 матросъ на островъ Сахалинъ съ Орловымъ, должны были присоединиться къ дессанту, если они прибудутъ къ мсту высадки его, т.е. въ Томари.

Съ разсвтомъ 22-го сентября началась выгрузка, на корабл былъ только одинъ барказъ и то подымавшій не боле 150-ти пудовъ. На шлюпкахъ, которыхъ было три, почти ничего нельзя было перевезть. Грузу слдовало перевезти около 4000 пудовъ. Корабль стоялъ отъ берега на полчаса зды, такъ что, по разсчету, едва можно было бы въ недлю выгрузиться. Мы обратились съ просьбою къ японцамъ, чтобы они дали намъ дв большія лодки, называемыя у нихъ соймами. Они общали, когда утихнетъ втеръ, дувшій довольно сильно во весь день. Итакъ, 22-е число прошло почти въ бездйствіи. Ночью задулъ сильный ю.-з. втеръ, къ разсвту онъ очень усилился. Не надясь, что одинъ якорь удержитъ, бросили другой. Волна развелась довольно большая, съхать на берегъ было невозможно. Къ вечеру начало стихать. На другой день вс поднялись съ разсвтомъ. Было довольно тихо и поэтому тотчасъ начали разгрузку. Я похалъ на байдарк на берегъ, собралъ тамъ аиновъ и послалъ ихъ на судно на сойм. Сойма — это большая плоскодонная лодка, она подымаетъ до 500 пудовъ и чрезвычайно удобна для перевоза тяжестей въ мелкихъ мстахъ. На сойм, которую я отправилъ на корабль, насло человкъ 15 аиновъ. Восемь изъ нихъ гребли короткими веслами, держа ихъ обими руками за поперечную палку, придланную къ веслу. При этомъ они пли, произнося, какъ казалось мн, одни и тже слова. Подъхавъ къ судну, вс аины тотчасъ же бросились по трапу на судно, и съ большимъ любопытствомъ разсматривали его богатую внутренность. Всего боле удивляли ихъ стеклянныя окна. Бывшихъ на судн свиней они перепугались. Съ помощью двухъ соймъ разгрузка шла очень скоро. Къ 24-му числу къ вечеру почти уже все было свезено на берегъ. 25-го, Невельской ухалъ рано утромъ на берегъ. Скоро за нимъ и я отправился, сдлавъ послднія распоряженія для отправки нкоторыхъ забытыхъ вещей. Пріхавъ на берегъ, я къ неудовольствію моему узналъ, что опасенія мои не были напрасны. Японцы, испуганные нашимъ нашествіемъ, ночью ушли вс изъ селенія во внутрь острова. Невельской требовалъ отъ аинскаго старосты, чтобы онъ ихъ привелъ назадъ и разгорячась взялъ его за бороду. Я тогда началъ уговаривать его, чтобы онъ оставилъ въ поко японцевъ и аиновъ. Дло было поправить трудно, и мн казалось, что если употребить силу, то это еще больше испортило бы его. Къ 2-мъ часамъ пополудни разгрузка совершенно окончилась. Во все время ея погода была пасмурная, но большого дождя не было.

Позавтракавъ въ старомъ японскомъ сара, въ которомъ помщены были наши люди, Невельской и Рудановскій сли на шлюпку, чтобы хать на судно. Команда была выстроена въ дв шеренги. Прощаясь съ нею, Невельской передалъ ее подъ мое начальство. Я остался на берегу, и когда Невельской отъхалъ саженъ на 50 отъ берега, я веллъ салютовать съ двухъ баттарей, стоявшихъ на мысу. Русскіе пушечные выстрлы впервые огласили берега Сахалина. Кончивъ салютъ, я слъ въ байдарку и похалъ на судно. Прощальный обдъ нашъ прошелъ тихо,взаимныя желанія счастливаго окончанія зимовки были отъ души высказаны другъ другу. Въ 6-мъ часу, я слъ съ Рудановскимъ на шлюпку, которая назначалась остаться съ нами на Сахалин. Недалеко отъхавъ отъ судна мы услышали съ корабля выстрлы — это былъ отвтный прощальный салютъ начальнику Муравьевскаго поста. Поднявъ весла, мы встали, махая фуражками, на корабл раздался крикъ ‘ура’, матросы наши со шлюпки и съ берега громко отвчали на него. Приставъ къ пристани, заваленной бочками, ящиками и другими вещами, я остался до сумерекъ смотрть за работою. Нужно было ихъ поднимать въ сарай, уступленный намъ японцами, за товары на 60 руб. сер. Сарай этотъ стоялъ на нижней площадк мыса, подъемъ къ нему довольно крутъ и потому переноска тяжестей затруднительна. ‘Николай’ до 3-го часу ночи не могъ сняться съ якоря по случаю маловтрія, но къ разсвту его уже не было въ виду нашей бухты. Весь слдующій день былъ употребленъ на переноску бочекъ и проч. съ пристани въ пакхаузъ. Я, между тмъ, назначилъ мсто для строеній, ршивъ строить на нижней площадк у баттареи одну казарму для 20 чел., наверху мыса дв казармы для 40 чел., офицерскій флигель (онъ былъ привезенъ готовымъ изъ Аяна) и пекарню. Четыре эти строенія должны были составлять четыре угла четырехугольника, имющаго дв стороны по 16 и дв стороны по 14 ¹/₂. Соединивъ строенія стною съ бойницами и поставивъ на двухъ углахъ по діагонали на башн по два орудія, я предполагалъ устроить на скорую руку нчто въ род крпости. На нижней баттаре тоже должна была быть поставлена стна и башня.

На вс эти постройки требовалось много лсу. Еще Невельской просилъ японцевъ продать множество превосходныхъ бревенъ, лежавшихъ у нихъ на пристани, они на все соглашались, но однако промнъ не состоялся. Теперь японцевъ не было, и потому я обратился въ аинскому старшин, которому японцы поручили присмотръ за ихъ магазинами. Принеся къ нему въ сарай, гд было собравшись много аиновъ, товаровъ на 180 р. сер., я объяснилъ ему, что хочу купить лсъ. Онъ тотчасъ согласился на продажу его, и принялъ товары наши. Въ этотъ же день начали собирать срубъ, привезенный изъ Аяна и, на другое утро, заложили казармы на нижней и верхней баттареяхъ и пекарню. Превосходный лсъ, боле аршина въ діаметр, былъ употребленъ на первый внецъ. Работа закипла. Къ счастію нашему, погода стояла прекрасная. Тотчасъ же были устроены временная пекарня и кузница, а черезъ два дня и кирпичная. Люди раздлены были мною на три капральства, каждое по 20 чел.: 1-е капральство должно было строить для себя казарму (въ 5 с. дл. и 3 шир.) на верхней баттаре, 3-е тамъ же пекарню и срубъ, 2-е казарму на нижней баттаре. Послднее строеніе я далъ въ распоряженіе Рудановскому, для того именно, чтобы ему имть отдльное занятіе и тмъ, удалить столкновенія съ его неуживчивымъ и тяжелымъ характеромъ. Но, къ сожалнію моему, что я ни длалъ для того, чтобы не ссориться съ нимъ, но все-таки при самомъ же начал мн пришлось нсколько разъ напоминать, что двухъ хозяевъ въ дом не можетъ быть и что, поэтому, ему не слдуетъ распоряжаться ни людьми, ни длами тамъ, гд ему не указано мною. Посл еще боле выказался несносный характеръ этого человка. На бду мою и назначенный содержателемъ компанейскаго имущества Самаринъ показалъ въ себ порокъ, котораго я никакъ не ожидалъ въ немъ. На второй или третій день по уход ‘Николая’ отъ насъ, я имлъ нужду въ Самарин, послалъ за нимъ,— въ пакхгауз его не было, я послалъ искать его, и одинъ изъ посланныхъ пришелъ мн сказать, что нашелъ Самарина пьянымъ въ японскомъ сара и что на зовъ его придти ко мн, онъ не хотлъ идти. Тогда я самъ пошелъ за нимъ и нашелъ его дйствительно совершенно пьянымъ въ одной изъ комнатъ японскаго дома, гд онъ располагался выспаться, вроятно для того, чтобы скрыться отъ меня.

Взявъ его съ собою, я отправилъ его въ пакхаузъ, откуда часовому приказалъ не выпускать его. Съ горестью подумалъ я, что мн придется цлую зиму провести съ такими людьми,— одинъ хотя и благородный, но неуживчивый, немножко грубый, другой — пьяница. Между тмъ работа шла своимъ чередомъ. Разъ какъ-то аинскій старшина прибжалъ ко мн и показывалъ что-то знаками, указывая на селеніе Пуруанъ-Томари. Не понявъ его, я послалъ туда унтеръ-офицера Телепова и моего слугу узнать, что такое. Онъ долго не возвращался, такъ что я началъ безпокоиться и похалъ самъ на шлюпк, взявъ 4-хъ вооруженныхъ гребцовъ. Дохавъ до селенія, я встртилъ посланныхъ. Они разсказали мн, что медвдь разорвалъ трехъ аиновъ, и поэтому цлая толпа аиновъ и женщинъ ихъ собрались и пошли туда, гд случилось несчастіе. Вмст съ тмъ я узналъ отъ нихъ, что въ селеніи этомъ есть рчка, по которой можно хать на шлюпк. Я тотчасъ же похалъ осмотрть ее, и дйствительно, шлюпка хорошо вошла въ устье, недалеко отъ котораго, на берегу, поставлена въ сара японская одномачтовая джонка, дале былъ виднъ мостъ. Такъ какъ уже стемнло, то я, не осмотрвъ рки, воротился назадъ. 29-го, въ 3-мъ часу пришелъ ко мн аинъ съ извстіемъ, что большое трехмачтовое судно пришло къ берегамъ Анивы. Я тотчасъ же послалъ Рудановскаго узнать, какое судно, но не усплъ онъ еще захать за лсъ, какъ встртилъ второго офицера транспорта ‘Иртышъ’, хавшаго съ проводникомъ аиномъ въ наше селеніе. Офицеръ этотъ, не совсмъ трезвый (фамиліи его не помню) передалъ мн, что транспортъ стоитъ на якор за селеніемъ Хукуй-Кипанимъ. Оставивъ его обдать, я узналъ отъ него, что ‘Иртышъ’ сдлалъ неудачное плаваніе отъ Петровскаго зимовья, имя постоянно противные втры. Посл обда я тотчасъ же приказалъ ему хать на транспортъ передать приказаніе командиру его, Л. Гаврилову, сняться съ якоря и идти на видъ нашего поста, откуда я предполагалъ тотчасъ же отправить его въ гавань ‘Императора Николая’ на зимовку. Рудановскій просилъ меня отпустить его тоже на судно, я охотно отпустилъ его съ тмъ, чтобы онъ остался тамъ ночевать и вмст съ тмъ указалъ бы Гаврилову якорное мсто нашего рейда. Двое сутокъ я ждалъ судно. Противный втеръ и дурныя качества транспорта не позволяли ему подойти къ намъ. Наконецъ 31-го сентября показался парусъ въ миляхъ 10-ти отъ насъ. Съ безпокойствомъ смотрлъ я на едва держащагося ‘Иртыша’ короткими галсами. Боясь, чтобы не было поздно ему идти на зимовку, я послалъ шлюпку, съ приказаніемъ Рудановскому возвратиться, а транспорту слдовать на зимовку. Надо сказать, что мн дана была власть распоряжаться всми судами камчатской флотиліи, приходящими въ Аниву и оставлять ихъ въ порту — если обстоятельства того потребуютъ, у насъ все было спокойно и поэтому я не находилъ нужды держать ‘Иртышъ’.

Въ ожиданіи возврата шлюпки я пошелъ прогуляться на сверный мысъ. Взобравшись на самую вершину мыса я невольно остановился и долго любовался прекраснымъ видомъ залива. Прямо передо мною синли, по другую сторону залива, освщенныя солнцемъ горы, налво у ногъ моихъ лежало японское селеніе въ красивой долин, окруженной невысокими холмами. На южномъ мысу видны были наши постройки. Срубъ, привезенный изъ Аяна, уже готовъ, и я перешелъ въ него жить изъ ветхаго японскаго сарая.

2-го октября, когда я пришелъ въ селеніе, мн доложили, что поручикъ Орловъ воротился изъ своей экспедиціи. Онъ былъ посланъ Невельскимъ описать западный берегъ острова отъ 51® с. ш. до южной его оконечности, и вмст съ тмъ развдать о положеніи владній японскихъ въ Анив. Дойдя до селенія Наіоро по 46 гр., онъ возвратился назадъ, услыхавъ, что японцы, живущіе на западномъ берегу, хотятъ дурно встртить его. Перейдя на восточный берегъ, онъ спустился на югъ, гд, не доходя мыса Анивы, перевалился черезъ горы къ нашему посту, о занятіи котораго онъ узналъ отъ аиновъ и встртившихся ему у селенія Найпу японцевъ, бжавшихъ отъ насъ. Орловъ человкъ лтъ 50-ти, некрасивой наружности, съ нимъ пришли пять якутскихъ казаковъ (выбранныхъ мною въ Якутск) и одинъ матросъ. Мн не хотлось, чтобы Орловъ остался зимовать у меня, между тмъ транспортъ повернулъ уже въ море, Рудановскій возвратился. По словамъ ихъ, пушечный выстрлъ не могъ быть слышенъ на судн, однако я попробовалъ и сдлалъ три выстрла, и совершенно удачно: судно поворотило обратно къ порту. Въ ожиданіи его, я разспрашивалъ Орлова про путешествіе его на Сахалин. Изъ отрывочныхъ разсказовъ его я узналъ только, что дойдя до Наіора, онъ возвратился на восточный берегъ Сахалина. Посл разсказалъ мн казакъ Березкинъ, что по прізд ихъ въ Наіоръ прибылъ туда, бурною ночью, изъ селенія японцевъ старикъ аинъ съ извстіемъ, что японцы хотятъ перевязать русскихъ. Этотъ же аинъ передалъ Орлову о нашей высадк и далъ своего сына проводить его туда, совтуя скоре уходить отъ японцевъ. Орловъ самъ-седьмой и безъ оружія, конечно, принялъ совтъ этотъ и пошелъ по р. Кусуной и дале по Мапу на восточный берегъ. Придя въ Найпу, онъ засталъ 13 японцевъ, бжавшихъ изъ Томари. Боясь ихъ, онъ хотлъ-было скрыть, что русскіе дутъ и веллъ казакамъ гресть по аински (т.-е. одно весло посл другого, а не вмст), но японцы все-таки узнали ихъ и ушли изъ селенія въ гору. Подымаясь по рк, Орловъ встртилъ еще трехъ японцевъ и узнавъ, что они ушли отъ русскихъ изъ Томари, уговаривалъ ихъ возвратиться, на что они отвчали, что предложатъ это своему джанчину. Свернувъ съ р. Найпу, Орловъ пошелъ черезъ хребты въ Томари. Дорога эта, по разсказу его, очень хороша, она идетъ черезъ невысокія горы и долины, много есть березовыхъ рощъ. Казакъ Березкинъ разсказалъ мн посл, что въ сторон селеній Наіоръ и Найпу населеніе аиновъ гораздо больше, чмъ у береговъ залива Анивы, и что тамошніе аины богач и очень чистоплотны, что вообще вс они не любятъ японцевъ, потому что т съ ними жестоко обращаются. Березкинъ разсказывалъ, что онъ самъ видлъ одного аина въ Найпу, которому японцы разрубили плечо и нанесли еще нсколько ранъ, въ чемъ именно аинъ провинился — Березкинъ не зналъ. Когда стемнло, на ‘Иртыш’ сожгли фальшфейръ, я приказалъ отвчать ему тмъ же знакомъ. Вечеромъ въ часу десятомъ пріхалъ Гавриловъ въ мундир съ рапортомъ. Напившись съ нимъ чаю, я проводилъ его и Орлова къ шлюпк, гд мы и простились.

Ночью на 3-е октября ‘Иртышъ’ снялся съ якоря и вышелъ съ попутнымъ втромъ изъ Анивы. Я послалъ съ нимъ рапорты (о благополучіи въ Муравьевскомъ пост) къ генералъ-губернатору и Невельскому, и письма къ роднымъ, Корсакову, Невельскому и Политковскому.

Такъ началась наша зимовка на Сахалин.

4-е октября. — На другой день посл отплытія ‘Иртыша’, въ воскресенье, людямъ былъ данъ отдыхъ, для приведенія въ порядокъ оружія и одежды. Погода стояла очень хорошая, я похалъ, съ утра, осматривать берегъ, идущій къ сверу отъ насъ. Еще прежде я предполагалъ, что въ низменной долин этого берега, въ верстахъ 10-ти отъ нашего селенія, должна быть рка. Дйствительно, я узналъ отъ аиновъ, что есть рка, и называется Сусуя. Орловъ подтвердилъ мн это показаніе, итакъ, я намренъ былъ осмотрть устье ея и узнать, растетъ ли лсъ на ней. Дохавъ до мста, гд кончается гористый берегъ, я встртилъ большую отмель. Взятый мною аинъ, бывшій проводникомъ у Орлова, показывалъ мн, что есть рка, но что въ нее нельзя въхать. Не повривъ ему, я попробовалъ отыскать фарватеръ, но шлюпка стала на мель. Противъ насъ, на берегу, видны были аинскія юрты. Мы начали кричать аинамъ, чтобы они выхали къ намъ на своихъ лодкахъ. Два челнока пріхали къ намъ. На нихъ я и двое матросовъ перехали на берегъ, а остальные волокомъ дотащили шлюпку до берега. Желая непремнно осмотрть рку, я приказалъ готовить завтракъ и пошелъ съ казакомъ Томскимъ и матросомъ Ефимовымъ берегомъ къ долин. Проводникъ нашъ пошелъ за нами. Около получаса шли мы по берегу, обросшему тростникомъ. Обогнувъ небольшой мысъ, мы подошли къ мелкой рчк, называемой Тіукомонай. Перейдя вбродъ черезъ нее, пошли дале по берегу, а потомъ версты полторы по отмели, образовавшейся отъ убыли воды. Перейдя черезъ нее, мы вышли къ низменному мысу, за которымъ открылось устье рки шириною сажень 15. Пройдя по берегу, мы увидли прекрасный лсъ. Это меня очень обрадовало — по разсчету недоставало, даже для необходимыхъ построекъ, купленнаго у японцевъ лсу. Желая узнать, есть ли хорошій входный фарватеръ, я пошелъ назадъ, къ шлюпк. Около насъ летали цлыя стада куликовъ, утокъ, а на самомъ усть сидло много лебедей. Томскій, выстрливъ по одному стаду куликовъ, убилъ заразъ штукъ десять. У шлюпки готовился завтракъ, нсколько аиновъ сидли съ матросами.

Напившись чаю, я пошелъ осматривать аинскія юрты. Ихъ было не боле пяти. Я вошелъ въ самую большую. У она сидлъ старикъ и пожилая женщина. Старикъ имлъ красивое лицо, но женщина была очень уродлива. Черные глаза ея какъ-то дико выглядывали изъ-подъ нависшихъ, всклокоченныхъ волосъ. Оба они курили трубки. Юрта была очень чиста, убрана соломенными матами, въ углу висло нсколько сабель, вроятно японскихъ. Возвратившись къ шлюпк, я тотчасъ же отвалилъ отъ берега. Вода немного прибыла, и мы довольно легко сошли съ отмели. Замтивъ, что устье рки уклонялось боле къ с.-з., я направилъ шлюпку къ противоположному берегу залива, лежавшему въ этомъ направленіи. Отъхавъ съ милю отъ селенія, мы увидли палку, торчавшую изъ воды. Принявъ ее за знакъ, поставленный на фарватер, мы подъхали къ ней. Дйствительно, глубина увеличилась до 4 ¹/₂ футовъ. Тогда мы повернули въ устье. Направляя шлюпку то въ одну, то въ другую сторону, я старался узнать направленіе фарватера. Что онъ существуетъ, въ этомъ не было сомннія, и глубина его въ среднюю воду между 4-мя и 5-ю футами, т.-е. достаточная для прохода не только гребныхъ судовъ, но и рчныхъ пароходовъ. Войдя въ устье рки, я поднялся по ней версты три. Берега ея, на этомъ пространств, покрыты прекраснымъ лиственичнымъ и еловыхъ лсомъ. Приставъ къ берегу, я разослалъ своихъ гребцовъ осматривать деревья, а урядника Томскаго осмотрть дале теченіе рки, безпрестанныя извилины которой не позволяли мн видть далеко впередъ. Мн очень хотлось еще подняться по Сусу, но было уже поздно, а оставить свой постъ на ночь я считалъ незаконнымъ. Томскій возвратился черезъ полчаса съ извстіемъ, что въ одной верст отъ насъ есть большая проска, прорубленная, вроятно, при добываніи лсу японцами. Въ лсу мы видли много орловъ, но небольшихъ. На возвратномъ пути я опять промривалъ фарватеръ. Въ портъ мы пріхали когда уже совсмъ стемнло.

Я намренъ былъ, на другой же день, послать Рудановскаго изслдовать рку, о чемъ я ему сообщилъ тотчасъ по прізд въ портъ. Но на сборы его потребовалось цлые два дня, и я все боле и боле убждался, что судьба мн послала безпокойнаго и малополезнаго сотрудника. Рудановскій вообразилъ себ, что онъ можетъ дйствовать совершенно независимо отъ меня, и еслибы еще предположенія его на счетъ изслдованія страны были бы благоразумны,— а то онъ вообразилъ себ, что прежде всего надо сдлать карту ближайшихъ къ намъ береговъ. Берега эти мы видли, гаваней, намъ извстно было, нтъ подл насъ, слдовательно, нужно было заниматься не рисовкою карты, а изслдованіемъ ркъ, т.-е. внутреннихъ сообщеній острова и отыскиваніемъ гавани, гд бы суда могли зимовать, для этого, по позднему уже времени, слдовало поспшить подвигаться по различнымъ направленіямъ, длая только глазомрную съемку, и уже отъискавъ важные пункты, начать подробное ихъ изслдованіе. Объяснивъ это Рудановскому, я убдилъ, наконецъ, его въ польз и необходимости изслдовать р. Сусую. Ршено было ему хать на шлюпк съ 5-ю матросами и продовольствіемъ на 7 дней. За день передъ отправленіемъ я разсказалъ ему, на что именно надо боле обратить вниманіе при изслдованіи неизвстной страны, и что на этотъ предметъ онъ получитъ отъ меня письменную инструкцію. На это онъ мн отвтилъ, что онъ, безъ всякихъ письменныхъ приказаній, будетъ здить и длать съемки, смотря какъ онъ будетъ находить нужнымъ, а что если я дамъ ему предписаніе, то онъ совсмъ не подетъ. ‘Въ такомъ случа я напишу на васъ рапортъ генералъ-губернатору’, сказалъ я ему, выведенный уже изъ терпнія.

Онъ вышелъ изъ дому, а я тотчасъ же написалъ инструкцію, съ тмъ, что если Рудановскій не приметъ ее, то приказалъ по посту отчислить его отъ экспедиціи, оставивъ жить на Сахалин безъ занятій. Я видлъ всю невыгоду и непріятность такого оборота нашихъ отношеній. Рудановскій могъ принести пользу экспедиціи морскими свдніями своими и съемкою и, сверхъ того онъ, въ дл интересующемъ его, очень дятелемъ. Когда я успокоился немного отъ досады, возбужденной этой исторіей, то ршился объясниться съ нимъ, съ тмъ, что если онъ будетъ упорствовать, то тогда только исполнить мое намреніе — устранить его отъ занятій по экспедиціи. Попросивъ его выслушать меня спокойно, я ему объяснилъ невозможность дать ему право дйствовать по своей прихоти, что командировка его есть дло служебное и что безъ предписанія моего онъ не можетъ ни оставить поста, ни взять гребцовъ для лодки. Наконецъ, я его просилъ ршительно сказать мн, хочетъ ли онъ мн подчиняться и считать меня своимъ начальникомъ, если нтъ, то значитъ намъ служить вмст нельзя и я уволю его отъ занятій по экспедиціи. Выслушавъ меня, онъ просилъ извинить его, соглашался, что иметъ тяжелый характеръ, благодарилъ меня, что я ему прямо высказалъ свое мнніе и ршеніе, и объявилъ, что онъ готовъ исполнять вс приказанія мои. На другой день, 6-го сентября, онъ ухалъ.

Признаюсь, что мн какъ-то легче стало: жизнь и занятія сдлались пріятне, когда я остался одинъ въ своей изб и не видлъ и не слыхалъ вчне бранящагося съ своимъ встовымъ моего непріятнаго сожителя. Въ день отъзда его я послалъ, на сайм, 9 человкъ людей для рыбной ловли въ Сусу. Она была неудачна, и потому, велвъ воротиться 6-мъ, я назначилъ троихъ для рубки лсу. Посл я въ нимъ еще прибавилъ, видя, что на 3-ю казарму японскихъ бревенъ не останется ни одного. Недля прошла въ безпрерывной работ, къ несчастію погода стояла довольно дурная и число заболвающихъ стало увеличиваться, необходимо было, какъ можно скоре, подвести строенія подъ крышу. Аины нашего селенія ежедневно посщали меня. Прізжали также на поклонъ и изъ другихъ селеній, принося ко мн древесныя метелки въ знакъ уваженія. Эти метелки отдавали они, становясь на колни и поднимая руки въ голов, которую, вмст съ тмъ, они преклоняли немного. Я угощалъ и одаривалъ ихъ блестящими вещицами, которые привезъ изъ Петербурга, а джанчинамъ (старшины) давалъ изъ пакгауза рубашки и платки. Скоро появилось много джанчиновъ съ надеждою на подарки. Вообще аины любятъ обманывать, и поэтому трудно достоврно что-нибудь узнать отъ нихъ объ стран. Къ этому еще страхъ къ японцамъ заставляетъ ихъ скрывать многое. Женщины не приходили ко мн и даже не отвчали на поклонъ, когда я встрчалъ ихъ, но при посщеніи юртъ мною он не прятались. Аины очень любятъ крпкіе напитки и пьютъ ихъ съ особеннымъ наслажденіемъ, длая при этомъ различныя церемоніи — принявъ въ об руки рюмку, поднимаютъ ее вверху и склоняютъ голову, потомъ берутъ какую-нибудь палочку, или просто свой маленькій чубучокъ и конецъ его обмакиваютъ въ вин четыре раза, длая видъ, что спрыскиваютъ во вс четыре стороны — это онначаетъ, какъ кажется, жертву добрымъ духамъ. Продлавъ это, снова поднимаютъ рюмку и при этомъ издаютъ три раза звукъ, похожій на то, когда кряхтятъ отъ боли или тяжести. Пьютъ понемногу, глотая по капл, останавливаясь нсколько разъ, склоняя голову. Оставшіяся капли въ рюмк выливаютъ на руку и вытираютъ ими головы. Нашъ ромъ кажется нкоторымъ изъ нихъ слишкомъ крпкимъ. Хлбъ нашъ вообще всмъ аинамъ не нравится. Рисъ и все сладкое очень любятъ. Вообще отборка товаровъ для экспедиціи была сдлана очень неудачно. Вс наши товары мало подходятъ къ быту сахалинцевъ, такъ что еслибы не было японцевъ на остров, то мы не могли бы удовлетворить нуждъ жителей. Между прочимъ я все боле и боле убждался, что старшина аиновъ нашего селенія человкъ очень лукавый и преданный японцамъ, а поэтому сталъ обращаться съ нимъ осторожне. Въ субботу, 10-го октября, Рудановскій воротился. Онъ прошелъ вверхъ по рк около 70-ти верстъ. По словамъ его, рка, на всемъ этомъ протяженіи, удобна для гребныхъ судовъ. Берега покрыты лсомъ. Селеній нтъ. Экспедиція эта очень заинтересовала Рудановскаго, такъ что онъ уже самъ просилъ меня послать его опять туда, давъ ему недли на дв продовольствія и японскую плоскодонную лодку. Лодка была куплена у аинскаго старшины, и было ршено черезъ нсколько дней опять начать экспедицію на Сусую.

11-го октября. — Въ воскресенье пошелъ я осматривать окрестности нашего селенія, взявъ съ собою матроса Сизаго. Мы дошли по теченью ручейка, впадающаго въ заливъ у нашей южной баттареи. Долина, по которой течетъ ручей этотъ, довольно низменная и покрыта травою выше роста человка и такъ густа, что едва можно продираться черезъ нее. Густота и вышина травы вроятно причиною тому, что мстами образовалась по долин тундра подъ нею. Лучи солнечные не проникаютъ до почвы, покрытой размокшею отъ дождей отцвтшею травою — слои этой травы, постепенно утолщаясь, гніютъ и образуютъ вязкую массу. Впрочемъ такихъ мстъ мало, большею же частью земля прекрасная — черноземъ, смшанный съ глиною, а мстами совершенно чистый и разсыпчатый. Возвращаясь домой, я зашелъ въ пильный японскій сарай. Бревна у нихъ для пилки кладутся однимъ концомъ на полъ, а другимъ на козелъ. Въ этомъ же сара строятъ и лодки. Отъ сарая я поднялся въ лсъ, растущій позади нашихъ верхнихъ строеній. Въ этомъ лсу я замтилъ небольшое строеніе, между деревьями на гор, я предполагалъ, что это долженъ быть японскій храмъ. Дйствительно, я не ошибся, но кто бы отгадалъ, что служитъ божествомъ этого храма? Внутренность храма и украшенія были совершенно такія же, какъ и въ прежде виднныхъ мною храмахъ, на среднемъ холм нашего селенія. У входа вислъ такой же бубенъ. Желая посмотрть идола, помщеннаго въ небольшомъ шкафчик, позади нсколькихъ занавсокъ, я раскрылъ ихъ и долго смотрлъ не вря глазамъ своимъ. Вмсто маленьхой куклы, одтой въ богатый японскій костюмъ, служащей идоломъ у японцевъ, стоялъ позолоченный phallus, изображенный въ вертикальномъ положеніи. По обимъ сторонамъ шкафа находились два такихъ же идола, одинъ сдланный изъ камня, другой изъ дерева.

Посл завтрака, я похалъ съ Рудановскимъ въ сосднее намъ селеніе, Пуруанъ-томари, посмотрть рку того же имени. Я зналъ только устье этой рки, оно удобно для входа шлюпокъ и даже небольшихъ катеровъ. Мы пріхали къ рк въ среднюю воду. Теченіе ея въ усть было очень быстро, но въ самой рк умренное. Въ саженяхъ 100 отъ устья перекинутъ черезъ рчку мостъ, подъ нимъ шлюпка можетъ удобно проходить. Поднимаясь выше, мы, такъ сказать, вертлись по извилинамъ рчки. Берега обросли высокою травою и камышникомъ. Безпрестанно встрчали мы логовища медвдей. Они ложатся на берегахъ ркъ караулить рыбу. Съ такими сосдями наше путешествіе было не безопасно, мы были вчетверомъ, но безъ всякаго оружія, впрочемъ у меня былъ пистолетъ. Рчка, почти на всемъ теченіи, иметъ ширины не боле 3-хъ саженей. На обратномъ пути мы вышли у устья на берегъ для осмотра селенія. Оно состоитъ изъ нсколькихъ юртъ аинскихъ и 3-хъ или 4-хъ японскихъ сараевъ, и лежитъ на ровной долин. Земля — чистый черноземъ. Свободнаго мста отъ построекъ очень много. Приставать лодкамъ въ усть рчки кажется можно даже и въ большой бурунъ. И это-то прекрасное мсто на рк хотлъ намъ показать японецъ, когда повелъ Невельского изъ Томари по лайд. Поселившись на немъ, мы были бы въ сторон отъ японцевъ и не обезпокоили бы ихъ. Рудановскій чуть не въ отчаянье приходилъ, что нами занято не Пуруанъ-томари. Къ обду мы воротились домой.

На другой день была очень дурная погода. Тепла было 4 гр., но втеръ былъ очень сильный и по временамъ шелъ крупный снгъ, въ род града. Вечеромъ, къ чаю, пришелъ къ намъ японецъ, воротившійся изъ Найпу, съ двумя своими товарищами. Японецъ этотъ очень болтливъ и любитъ пить. Разсчитывая, что отъ него можно много чего узнать, я угощалъ его чаемъ и ромомъ. Онъ написалъ мн японскую азбуку. Я ему нарисовалъ карту Сахалина и Приамурскаго Края, показавъ, что весною изъ ‘Императорской гавани’ и Камчатки придутъ въ Томари четыре русскихъ корабля. Карту эту онъ взялъ съ собою.

14-го числа, Рудановскій похалъ на р. Сусую, на японской лодк, съ десятидневнымъ запасомъ продовольствія. 12-го еще было послано, туда же, пятнадцать человкъ для сплавки лса. Погода стояла прекрасная, и я назначилъ этотъ день для прогулки и воспоминаній о прошедшемъ. Давно уже я не позволялъ себ этого удовольствія. Мстомъ гулянья я выбралъ себ сверный высокій мысъ. Взойдя на него, я пошелъ по окраин крутыхъ горъ, составляющихъ берегъ залива. Погода была прекрасная. Уставъ немного отъ частыхъ подъемовъ и спусковъ, я слъ подл небольшой стнки, составленной изъ корбаснику (тонкихъ деревьевъ), на ней были навшаны древесныя метелки. Вроятно мсто это избрано аинами, по какому-нибудь особенному случаю, для принесенія жертвъ и поклоненія духамъ. Закуривъ сигару, я прилегъ, обернувшись къ отдаленной цпи горъ, въ направленіи къ с.-з. отъ меня. Мысли мои перенеслись черезъ эти горы, на быстрыхъ крыльяхъ мечты прилетли въ родной край, туда, гд я оставилъ жену, то, чмъ я жилъ и оставилъ, быть можетъ, навсегда. Тяжело бдному сердцу — нтъ у него веселаго прошедшаго, нтъ и надежды на счастливое будущее. Вызывай, вызывай бдное сердце златокрылую, чудотворную мечту,— забилось сердце,— мечта на легкихъ крыльяхъ принесла и раскинула свтлую будущность.

Тихо шелъ я, возвращаясь домой, грустныя мысли и воспоминанія снова дали почувствовать мн, что, для успокоенія себя, надобно предаться совершенно занятіямъ. На другой день я опять вздумалъ осмотрть рчку Пуруанъ и прилежащія къ ней горы и для этого пошелъ пшкомъ, взявъ съ собою фельдфебеля Кокорина съ ружьемъ. Дойдя до устья рки, мы начали пробираться по берегу вверхъ по рк, но скоро встртили такую густую траву, что ршительно невозможно было идти дале. Къ обду я вернулся домой. Узнавъ отъ посланнаго съ хлбомъ на р. Сусую, что плоты уже выведены изъ рки, я пошелъ, на другой день, на встрчу къ нему, взявъ съ собою ружье и весь охотничій снарядъ. Это была первая моя охота и, къ удивленію моему, очень удачная. Пройдя до сосдняго селенія и не встртивъ плота, я возвратился назадъ, настрлявъ паръ шесть куликовъ. Вечеромъ, въ 10-мъ часу, привели главную часть лса. Люди тащили его бичевою, идя по колно въ вод. Одинъ изъ нихъ до того окостенлъ, что его должны были на рукахъ принести въ казарму, гд оттерли его спиртомъ и щетками. На слдующее утро я опять пошелъ на охоту, взявъ съ собою одного аина, который передъ тмъ уже дв ночи ночевалъ у меня на чердак. Я хотлъ привязать въ себ какого-нибудь аина, чтобы узнавать отъ него объ стран и выучить его русскому языку, но вліяніе японцевъ надъ аинами такъ велико, что открытой приверженности къ русскимъ, казалось, никто изъ нихъ не смлъ бы выказать. По секрету, почти вс аины, приходившіе ко мн въ гости, бранили японцевъ, говоря по-своему — сизомъ венъ-сизомъ аину койки,— русскій перика, т.-е. японецъ дурной, японецъ аина бьетъ, русскій — добрый, хорошій.

Они часто повторяли эти слова, надясь, что за это получатъ отъ насъ подарки. Мое положеніе, признаюсь, очень затруднительно — если бранить вмст съ аинами японцевъ, то послдніе узнаютъ непремнно объ этомъ отъ преданныхъ въ себ аиновъ (а ихъ есть достаточно), и тогда довріе ихъ къ намъ совершенно уничтожится. Опять, хвалить японцевъ и держать ихъ сторону передъ аинами нельзя, не настращавъ тмъ аиновъ, что мы будемъ притснять ихъ за одно съ японцами. Я обыкновенно смялся и не отвчалъ, когда аины, приходившіе ко мн, начинали бранить японцевъ. Аинъ, который ршился ночевать у меня, пришелъ въ намъ изъ селенія Сиретоку, находящагося въ 150-ти верстахъ отъ насъ. Онъ казался мн бродягою и потому вроятно и согласился быть почти слугою въ моемъ дом. Я разъ замтилъ, что нашъ аинскій старшина бранилъ его, вроятно за то, что онъ служитъ русскимъ, я погрозилъ старшин и тотъ отошелъ.

Возвращаясь съ охоты, я завелъ, разговоръ съ моимъ аиномъ. Онъ что-то горячо началъ разсказывать, сначала я не понялъ его, но начавъ внимательно слдить за его жестами и словами, которыхъ я уже довольно много понималъ, я увидлъ, что аинъ мой объясняетъ мн, что старшина нашего селенія сговаривалъ японцевъ перерзать русскихъ. Я началъ смяться, чтобы тмъ показать моему аину, что русскіе не боятся этихъ заговоровъ и объяснилъ ему, что если тронутъ хоть одного русскаго, то мы разнесемъ вс селенія и убьемъ всхъ японцевъ и худыхъ аиновъ. Онъ очень радовался и смялся, что японцы думаютъ убить русскихъ, но часто повторялъ — Аино-дженче томари-венъ-айна джанче унено сизомъ, т.-е.: аинскій старшина Томари (селенія) дурной аинскій старшина, за одно съ японцами. Посл обда я пошелъ съ Самаринымъ въ главный домъ японцевъ. Аинъ нашъ пошелъ съ нами, надлъ платье, которое я ему подарилъ,— теплую синюю рубашку, суконныя брюки и сапоги. Въ дом застали мы, около очага, трехъ японцевъ и нсколькихъ аиновъ. Насъ приняли съ большими любезностями и начали угощать чаемъ. Желая показать аинскому старост, что я сердитъ на него, я не обращалъ вниманія на его услуги. Замтивъ это, онъ ихъ удвоилъ. Напившись горькаго японскаго чаю, мы воротились домой въ сопровожденіи старшины, который, чтобы польстить мн, хвалилъ аина, который жилъ у меня, Аинъ этотъ, между прочимъ, что-то разсказывалъ мн про одного японца, который живетъ въ селеніи Найкероконгокъ (по восточному берегу Анивы), прося меня, чтобы я похалъ туда и привезъ бы его оттуда. Желая узнать въ чемъ дло, а главное, желая имть свднія о неосмотрнномъ еще никмъ берег и вмст съ тмъ узнать расположеніе селеній, число жителей и ихъ жизнь, я ршился послать Самарина съ 5-ю казаками прохать до мыса Анива (въ 150 в. отъ Томари) и описать все, что онъ увидитъ.

18-го числа утромъ, онъ ухалъ на рыбацкой лодк, взявъ съ собою аина, жившаго у меня.

19-го числа, 30 матросовъ перешли изъ японскаго сарая въ готовую No 1 казарму. Пекарня уже недлю передъ тмъ была окончена. Этого числа былъ вымненъ первый соболь на товары за 2 р. 50 к. с. Его принесъ аинъ, пріхавшій изъ Найну съ 10-ю японцами, между которыми были старшій джанче и его совтники. Продавая соболя, аинъ просилъ не говорить японцамъ, что онъ продалъ его. 20-го числа, японскій джанче пришелъ ко мн съ своими товарищами. Я ихъ угостилъ жареною дичью и чаемъ. Видно, что японцы уврились, что имъ нечего насъ бояться, и они дружески и свободно бесдовали со мною. На другое утро былъ со мной смшной случай. Я пошелъ посмотрть на рабочихъ у заложенной бани, Трое работниковъ несли бревно, вдругъ японецъ, старый знакомый мой, любитель саки (водки), подбжалъ къ нимъ и понесъ вмст бревно, ставъ на тотъ конецъ, гд несъ одинъ человкъ, положивъ на мсто бревно, онъ объяснилъ, что нехорошо что у одного конца двое, а у другого одинъ. Видно было, что онъ уже выпилъ немножко. Онъ началъ упрашивать меня, чтобы я пошелъ къ нему въ гости. Я согласился и онъ повелъ меня за руку. Мы прошли нижнюю площадь и повернули къ аинскимъ юртамъ. Въ одну изъ нихъ онъ безъ церемоніи втолкнулъ меня. Въ ней сидли у огня 4 аина, молодая женщина плела рогожки въ сторон. Усадивъ меня, японецъ началъ угощать вареною водкою. Попробовавъ немного, я поставилъ чашку. Японецъ чуть не силою хотлъ заставить меня пить. Я сердито оттолкнулъ его, и аины начали бранить его. Онъ былъ уже совершенно пьянъ. Не желая продолжать подобную бесду, я вышелъ изъ юрты. Японецъ не отставалъ отъ меня. Когда пришлось переходить черезъ грязь, то онъ вздумалъ-было, чтобы я его перенесъ, и уже ухватился за мою шею, я его сбросилъ и погрозилъ, объясняя, что русскій джанчинъ не можетъ носить на своихъ плечахъ японцевъ. Шатаясь, добрался онъ до моего дома, гд, свъ на постель Рудановскаго, свалился и заснулъ. Посл обда уже я кое-какъ выпроводилъ его отъ себя.

22-го октября, въ день Казанской Божіей Матери, остальные матросы перешли въ оконченную 2-ю казарму, и поэтому данъ былъ шабашъ и собирались для общей молитвы въ казарм No 1. На другой день заложили третью казарму.

25-го октября.— 25-го числа, въ воскресенье, пріхали изъ экспедиціи Рудановскій и Самаринъ. Первый съ большими трудами пробрался по р. Сусу до 48®. Рка, по его донесенію, хотя можетъ служить на этомъ пространств для судоходства, но съ большими затрудненіями. Теченіе очень быстро, много есть свалившихся въ воду деревъ, берега обросли непроходимо густою травою. Послднія два неудобства могутъ быть устранены. Мста по рк превосходныя, по словамъ Рудановскаго. Гори Нупури и огромныя долины чрезвычайно живописны. Есть много березовыхъ рощь. Я желалъ, чтобы онъ узналъ путевыя соединенія Сусуи съ Найпу, но не найдя проводника, да и не имя довольно продовольствія, онъ не могъ этого исполнитъ. Ему хотлось еще хать на Сусую съ мсячнымъ запасомъ продовольствія, для того чтобы отыскать источникъ рки, онъ полагалъ, что Сусуя должна вытекать изъ большого озера. Но извстія, привезенныя Самаринымъ, требовали описаній еще боле важныхъ мстъ. Самаринъ, пробираясь въ Сиретоку, случайно открылъ гавань у селенія Тюпучи въ верстахъ 70-ти отъ нашего селенія. Гавань эта, названная имъ моимъ именемъ въ рапорт его ко мн, по описанію и чертежу его иметъ большія удобства. Входъ 100 с. ширины, глубина его отъ 2 до 4 саж. въ малую воду, заливъ верстъ 7 ширины, закрытъ со всхъ сторонъ. Большая рка, протекая изъ озера, впадаетъ въ него. Тотчасъ же было ршено, что Рудановскій подетъ подробно изслдовать открытую гавань. Самаринъ привезъ еще извстіе, что недалеко отъ Сиретоку должны быть золотыя розсыпи. Аины и мн говорили, что на Сахалин есть золото, но гд именно, я не могъ узнать. Прикащикъ Розановъ, бывшій на пріискахъ въ Сибири, нашелъ, что камни, привезенные Самаринымъ, показываютъ присутствіе золота. Поссорившись снова съ Рудановскимъ о бездлиц, о которой не стоитъ и говорить, я наконецъ отправилъ его, 29-го числа, съ 5-ю чел. описывать гавань, давъ продовольствія на 15 дней. Между тмъ былъ найденъ, въ 5-ти верстахъ отъ поста, у третьяго селенія отъ него къ сверу, лсъ на горахъ, довольно хорошій и удобный къ спуску въ море, потому что растетъ близко у окраины высокаго крутого берега. Тотчасъ же отправлены были 10 человкъ. Черезъ 2 дня работы они привели 40 лсинъ.

1-го ноября.— Сегодня, въ воскресенье, отправилъ я Самарина, Розанова и съ ними пять матросовъ на пріиски золота. Они пошли пшкомъ, понеся на себ на дв недли продовольствія и вс нужные инструменты, дай Богъ, чтобы пріиски были успшны.

Японцы начали часто ходить ко мн. Вчера принесли ко мн какое-то свое кушанье. Я подарилъ имъ утку. Они, кажется, очень полюбили дичь, которую вообще не дятъ въ Японіи. Самаринъ покупалъ у нихъ за сукно чугунные котлы, а они попросили куликовъ и очень благодарили, когда я послалъ имъ ихъ.

3-го ноября.— Въ третьемъ часу пришелъ ко мн старшина аиновъ нашего селенія. Зная, что я сердитъ на него, онъ уже давно пересталъ ходить къ намъ. Сегодня можетъ быть японцы послали его ко мн. Войдя, онъ всталъ на колни и нсколько разъ кланялся до земли. Потомъ длалъ поклоны въ разныя стороны, а также и распятію, висящему въ углу комнаты. Кончивъ поклоны, онъ слъ у дверей, что прежде онъ никогда не длалъ, всегда прямо подходя ко мн здороваться. Подозвавъ его ближе къ себ, я продолжалъ писать. Съ нимъ пришли еще два аина, я ласково поклонился имъ. Старшина, посидвъ немного, началъ прощаться, хватая меня за руку и низко кланяясь и не упустилъ выпросить у меня сигару. Спустя нсколько времени, я пошелъ самъ въ домъ японцевъ и пилъ у нихъ чай. Они показали мн рисунокъ, представлявшій японскую женщину. Живопись очень плохая, не лучше нашихъ лубочныхъ картинъ.

Сегодня, въ 10-мъ часу вечера, при половин градуса тепла выпалъ небольшой снгъ, боле похожій на густой иней, земля однако поблла.

4-го ноября.— Сегодня, почти въ продолженіи всей ночи шелъ небольшой снгъ при 1® холода. Къ утру выпало его на 1 ¹/₂четверти. Небо облачно, но нсколько лучей солнца прорвавшись освтили горы противоположнаго берега залива. Отблескъ снга, покрывшаго ихъ, принималъ сквозь небольшой туманъ и снгъ, носившійся надъ заливомъ, различные радужные цвта, освтившіе горы какимъ-то волшебнымъ свтомъ. Есть картины природы, которыя самый великій артистъ не въ силахъ возсоздать. Къ завтраку моему собралось 6 человкъ аиновъ, а передъ обдомъ, одинъ изъ нихъ принесъ мн шкуру какого-то неизвстнаго мн мха. Я далъ ему за нее, изъ пакгауза, шелковый платокъ. Аинъ этотъ зналъ японскую грамоту и не хотлъ пить ромъ. Онъ много бесдовалъ со мной и, разсматривая наши пушки, объяснилъ, что у японцевъ то же есть пушки и бомбы. На вопросъ мой, есть ли теперь у нихъ пушки на Сахалин, онъ отвчалъ, что есть 3 большихъ и 4 малыхъ, и он находятся въ Томари.

5-го ноября.— Морозъ усилился. Ночью доходилъ до —8®. Погода ясная. Поутру приходилъ ко мн аинъ съ ребенкомъ-двочкой лтъ 3-хъ. Я подарилъ ей мячикъ и сахару. Отецъ радовался больше ребенка. Аины вообще очень любятъ дтей своихъ, и весьма нарядно одваютъ ихъ, обвшивая бусами и мдными вещицами. Вечеромъ пришелъ ко мн пьяный аинъ, извстный уже мн какъ большой пьяница. Онъ привелъ съ собою свою жену и, сколько я могъ понять — съ цлью пожертвовать врностью ея супружескому ложу и тмъ выманить у меня хорошіе подарки. Аинка, довольно красивая собою, казалось, готова была помочь своему мужу, но я подавалъ видъ, что не понимаю ихъ объясненій. Подаривъ ей, на принесенныя ею рдьки, нсколько пуговицъ, иголку, нитокъ и сахару, я отпустилъ ихъ отъ себя, пославъ аина перевязать у нашего фельдшера раненую его руку. Выйдя изъ дому моего, мужъ и жена безъ церемоніи, передъ моимъ окошкомъ и въ виду часового, отдали долгъ природ. Вообще аинка эта не показывала большого женскаго стыда. Груди ея почти не были закрыты ничмъ. Аинки носятъ такое же платье какъ и мужчины, т.-е. нсколько распашныхъ короткихъ халатовъ, низко перепоясанныхъ кушакомъ. Рубашекъ и нижняго платья он не имютъ, и потому малйшій безпорядокъ въ ихъ плать выказываетъ вс скрытыя прелести.

6-го ноября.— День рожденія любимой сестры моей. Да благословитъ Богъ ее и семейство ея! Мой слуга Карлъ ночью захворалъ довольно серьезно. Морозъ доходилъ утромъ до 10®. Повидимому, зима началась — для 46® е ш. это очень рано.

7-го ноября.— Приходилъ ко мн японецъ. Разсматривая географическій атласъ, онъ срисовывалъ положеніе Японіи, Китая и Россіи. При этомъ я немножко увеличилъ наши владнія, смежныя съ Китаемъ, присоединивъ къ намъ рку Амуръ и прибрежье Татарскаго пролива до 47® с. ш. Разсматривая гравированныя картинки изъ исторіи французской революціи Тьера, онъ восхищался портретами королевы и другихъ знаменитыхъ женщинъ этой эпохи. Я показалъ ему дагтеротипъ, снятый съ кузинъ моихъ. Ему очень понравилось лицо старшей кузины моей и онъ спросилъ, не жена ли это моя. Многіе изъ аиновъ спрашивали меня, прідутъ ли жены въ русскимъ, и когда я сказалъ что прідутъ, они показывали знаки радости. Если это не было притворно, то это значитъ, что они желаютъ, чтобы русскіе остались навсегда жить на Сахалин. Я такъ понялъ цль и значеніе ихъ вопросовъ. Мой гость японецъ, между прочимъ, спросилъ меня, подутъ ли русскіе въ Нангасаки, потомъ нарисовалъ довольно порядочно изображеніе человка, по одежд я видлъ, что это долженъ былъ быть китаецъ, японецъ, показывая на свою картинку, показывалъ знаками, что китайцы прізжаютъ въ Нангасаки.

8-го ноября.— Въ третьемъ часу по полудни, Самаринъ возвратился съ пріисковъ золота. Пріиски эти были неудачны, морозы и снгъ служили, конечно, главною причиною неудачи. Признаковъ присутствія золота много. Изъ сдланной промывки на р. Отосами получили осадокъ тяжелаго песку, который, по словамъ прикащика Розанова, всегда бываетъ смшанъ съ золотомъ. Цль экспедиціи была пройти до селенія Сиретоку къ мысу Анива, гд, по свдніямъ аиновъ, есть много золота. Морозы и снгъ не позволили Самарину идти дале къ селенію Хорахоуни, почему онъ и ршился произвести опыты у этого селенія и Отосами. Самаринъ принесъ мн образчики различныхъ породъ камней, и нсколько кусковъ мдной и желзной руды. Между каменьями я нашелъ породы яшмы. Мдной руды, по словамъ Самарина, очень много. Рка Отасамъ, протекающая черезъ озеро, названное Самаринымъ Рыбнымъ, по разсказамъ аиновъ, въ теченіи своемъ близко подходитъ въ рк, текущей въ заливъ Хорахпуни (названный моимъ именемъ), такъ что переходъ изъ одной рки въ другую долженъ быть удобенъ.

9-го ноября. — Когда мы пили чай поутру съ Самаринымъ, пришелъ аинъ съ просьбою перевязать ему рану, сдланную ножемъ въ лвый бокъ другимъ аиномъ. Причину этой драки онъ не хотлъ сказать, но только спросилъ, прідутъ ли русскіе корабли въ Томари. Повидимому, расправа на ножахъ есть дло обыкновенное между аинами. Посл завтрака моего я принималъ визитъ старшинъ японскихъ. Они разсматривали сочиненіе Головнина и были очень удивлены, что русскіе имютъ карты нкоторыхъ гаваней Японіи. По уход ихъ, пришелъ старшина аиновъ съ однимъ изъ аиновъ нашего селенія. Старшина былъ одтъ въ хорошо сшитую шубу. Онъ мн, какъ и въ послдній разъ, длалъ много поклоновъ, ставъ на колни, и слъ сначала у печки на полу, а потомъ уже переслъ къ письменному столу моему. На просьбу его дать водки, я веллъ подать дв рюмки. Старшина выждалъ, когда выпилъ аинъ свою рюмку, потомъ продлалъ вс спрыскиванія и подозвалъ къ себ аина, давъ ему свою рюмку, онъ что-то сказалъ ему и тотъ хлебнулъ немного вина и подалъ обратно, оставаясь стоя на ногахъ. Старшина тотчасъ ему шепнулъ и тотъ всталъ на колни передъ нимъ. Комедія эта была со старшиной играна для меня, чтобы показать всю его важность. Прощаясь, онъ всталъ самъ на колни передъ мной и объяснялъ, что хочетъ дружнымъ быть со мной, говоря: ‘русска джанче-айно джанче-перика‘. Я ему объяснилъ что если айно будетъ хорошъ къ русскому, такъ и русскій будетъ хорошъ для айно, но если айно будетъ дуренъ, то и русскій будетъ дуренъ.

12-го ноября. — Кажется, зима хочетъ установиться. Снгу выпало много и термометръ не поднимается выше +3®. Во время завтрака пришелъ грамотный аинъ, старый знакомый мой. Онъ очень понятливъ и потому съ нимъ легко объясняться. Онъ повидимому желаетъ выучиться по-русски, спрашиваетъ слова и записываетъ ихъ. Онъ, на разспросы мои объ манжурахъ и гилякахъ, объяснилъ, что на Сахалин торгуютъ съ аинами и японцами три народа манжу, они носятъ косы и длинныя бороды, Санта — заплетаютъ волосы тоже въ косы, но бороды имютъ малыя, ихъ онъ тоже называлъ Ороку, говоря что это все равно. Я полагаю, что Санта или Ороку должны быть гиляки. Третій народъ называется Симери, и, по словамъ аина, они отличаются особенно большими бородами. Санта, т.-е. гиляки, прізжаютъ торговать въ селеніе Носоро, на западномъ берегу Сахалина. Въ Аниву японцы не пускаютъ ихъ. Изъ многихъ разговоровъ съ аинами можно заключить, что настоящій правитель на Сахалин отъ японскаго правительства прізжаетъ въ Аниву только на лто.

Къ обду, въ 3-мъ часу, Рудановскій возвратился изъ двухнедльной экспедиціи къ с. Сиретоку. Его выбросило на берегъ у селенія Пуруанъ-томари и онъ пришелъ оттуда пшкомъ. По его разсказамъ, онъ много перенесъ трудовъ. Результатъ экспедиціи довольно удачный. Заливъ Таонучи, по осмотр, оказался удобною гаванью для зимовки судовъ малаго ранга. Входъ довольно затруднительный, потому что фарватеръ извилистъ и узокъ. Берегъ Анивы до селенія Сиретоку осмотрнъ и нанесенъ на карту. Берегъ этотъ еще до сихъ поръ не былъ осмотрнъ европейцами. Сама экспедиція принесла пользу еще и въ томъ отношеніи, что познакомила насъ съ внутреннимъ бытомъ аиновъ. Щедрый платежъ проводникамъ и за ночлеги въ селеніяхъ вроятно расположилъ аиновъ къ намъ.

13-го ноября.— Число больныхъ ежедневно прибавляется. Трудныхъ пока, благодаря Бога, нтъ, многіе больны ушибами и обрзами. Нашъ слуга аинъ, названный нами ‘Чокай’, опять ночевалъ у насъ. Онъ разсказываетъ теперь, что японцы сговариваются убить русскаго джанчина (т.-е. меня) ночью. Этотъ любезный проектъ они отложили до весны, когда прідутъ съ Мацленя ихъ джонки. Чокай говоритъ, что онъ тогда вмст съ нами умретъ.

15-го ноября.— Сегодня, утромъ въ 11-мъ часу померъ хорошій и веселый матросъ Сизый. Онъ имлъ дней десять тому назадъ зубную боль. Отъ боли этой распухла щека. Когда опухоль пропала, онъ вышелъ на работу, черезъ два дня снова появилась опухоль и быстро обхватила всю шею и всю внутренность рта. Я приказалъ перевести его спать въ баню, гд гораздо тепле, чмъ въ казарм. Вчера, въ субботу, когда баня понадобилась, перенесли его, закутаннаго, въ пекарню. Сегодня вдругъ приходитъ фельдшеръ съ извстіемъ, что Сизый умеръ. Утромъ еще онъ пилъ чай и говорилъ съ товарищами. Вроятно нарывъ въ горл задушилъ его. Непонятно это, какъ отправлять въ экспедицію 70 ч. людей, не назначивъ въ нимъ доктора!

17-го ноября. — Поутру хоронили бднаго Сизаго. Погода уже другой день стоитъ ужасная. Снгъ идетъ безпрерывно, шквалы сильнаго втра опять нанесли цлые холмы снгу. Въ изб моей нельзя топить печку, потому что дымъ выкидываетъ въ комнату. Холодъ невыносимый, невозможно ничего писать, руки зябнутъ. На воздух морозъ не великъ, около —2® только, но признаюсь, такая температура для внутренности жилья непріятна.

30-го ноября.— Право, я долженъ благодарить судьбу, что она дала мн такой счастливый характеръ, другой на моемъ мст давно бы пришелъ въ отчаянье отъ скуки. Оставивъ Петербургъ, гд я провелъ свою молодость въ кругу добрыхъ родныхъ, унеся изъ него чувство безнадежной любви, я въ четыре мсяца перешелъ черезъ пространство 14,000 в., гд судьба бросила меня на невдомый островъ, гд я долженъ оставить на долгое время надежду получить какую-нибудь всточку съ родного края. Казалось бы, довольно судьб испытывать меня, но нтъ, она дала мн въ товарищи людей, которые только увеличиваютъ непріятность жизни. Самаринъ своею вжливостью, лнью и странностью понятій если и не наскучиваетъ мн, то уже конечно не можетъ интересовать или веселить меня. Рудановскій же составляетъ дйствительную отраву. Его безпрестанныя рзкія выходки, какая-то особенно обидная манера говорить, часто наводитъ меня на мысль удалить его совсмъ отъ длъ. Я чувствую, что этимъ я много поврежу польз экспедиціи, отнявъ единственнаго человка, который можетъ длать карты неизвстныхъ еще никому береговъ и внутреннихъ мстъ острова. Но, кажется, мое терпніе не выдержитъ. Сегодня опять была непріятная сцена изъ пустяковъ. Я поручилъ ему, по его желанію, составить списокъ товаровъ, которые ему надо будетъ взять для экспедиціи къ Маин. Занимаясь этимъ, онъ спросилъ, есть ли въ пакгауз гребенки, и узнавъ, что ихъ есть всего только шесть, онъ захотлъ изъ нихъ взять дв, для подарковъ аинамъ, которые никогда не чешутся и слд., не нуждаются въ гребняхъ. Я замтилъ ему, что не слдуетъ брать гребенокъ, потому что ихъ такъ мало, что на нашихъ матросовъ не достанетъ.— ‘Такъ мн ничего не надо’, рзко отмтилъ онъ, оттолкнувъ отъ себя бумагу, на которой писалъ. Ну, есть ли возможность ужиться съ такимъ человкомъ! По долгу службы, по настоящему слдуетъ остановить ршительнымъ поступкомъ такое неповиновеніе и неуваженіе къ своему начальнику. Въ подобныхъ случаяхъ частныя отношенія не имютъ мста, и потому, если я согласенъ переносить подобныя выходки какъ частный человкъ, какъ старшій офицеръ я не имю права это длать.

6-го декабря.— Въ субботу, 5-го декабря казарма No 3-й была совершенно окончена. Она вышла красиве и удобне всхъ другихъ строеній и выстроена изъ лсу, привезеннаго нами съ р. Сусуи и частью съ сосднихъ горъ. Я назначилъ большое празднество на сегодняшній день, по случаю тезоименитства императора. Для этого празднества выбрана была новая казарма, незанятая еще кроватями. Ротный образъ перенесли изъ 1-й казармы и поставили на красиво убранномъ стол. Въ половин 11-го, команда, одтая въ мундиры, выстроилась для молитвы. Я одлся въ сюртукъ съ шарфомъ и саблей. Войдя въ казарму, я засталъ тамъ толпу японцевъ и аиновъ. Они оставались въ продолженіи молитвы и кажется были поражены, когда вся команда запвала молитвы. По окончаніи молитвы, принесены были пироги съ рыбой и рисомъ и разложены по столамъ, уставленнымъ вокругъ стнъ и покрытыхъ блымъ полотномъ. На середин комнаты былъ поставленъ небольшой столикъ съ закуской для офицеровъ и мискою рому для команды. Наливъ рюмку рому, я провозгласилъ тостъ за Государя Императора, и при крик ура и салют изъ всхъ орудій выпилъ заздравную чарку. Команд я веллъ выпить по чарк крпкаго рому, способнаго опьянить даже и привычнаго матроса. Японцы и аины тоже получили по рюмк рому и аладьи съ патокою. Переодвшись въ буршлаты, матросы собрались обдать. Для нихъ приготовили супъ, кашу и пшеничные аладьи съ патокой. Въ четыре часа освтили казарму тремя деревянными люстрами и нсколькими треугольниками со свчами по стнамъ. Я отпустилъ отъ себя, для угощенія команды, чаю и сахару. Три самовара съ завареннымъ въ нихъ чаемъ поставлены были въ казарм, и люди вдоволь могли пить любимый напитокъ свой. Хоры матросовъ и камчатскихъ казаковъ поперемнно пли псни. Скоро начались танцы и игры. Въ 8-мъ часу я роздалъ отъ себя по чарк краснаго вина, это еще поддало веселья. Вечеромъ только трое аиновъ пришли смотрть на нашъ праздникъ, остальные ухали на Сусую, гд готовили пиршество по случаю поимки медвдя. Аинъ Хайру, постоянно живущій у насъ и имя котораго, наконецъ, мы узнали, совершенно предался намъ. Недли дв тому назадъ, онъ приходилъ мн жаловаться, что японцы его били за то, что онъ ночуетъ у русскихъ и служитъ имъ. Я уже ршился-было самъ пойти въ японцамъ, что бы разузнать объ этомъ, но встртивъ двухъ старшинъ изъ нихъ, Мару-Яма и Яма-Мадо, у Самарина въ пакгауз, началъ спрашивать у нихъ, правда ли, что они били Хайру. Они отрицали, но въ это время вышелъ самъ Хайру и очень горячо повторилъ передъ японцами, что они его били. До меня дошелъ уже слухъ, что японцы, объзжая селенія аиновъ, запрещали имъ служить или продавать что-нибудь русскимъ, да часто и на дл мн приходилось убждаться, что эти слухи справедливы. Поэтому, я нашелъ нужнымъ воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы выказать японцамъ, что я сердитъ на нихъ, и если нужно, погрозить имъ, чтобы не дать имъ излишней смлости, или дерзости въ сношеніяхъ съ нами. Принявъ сердитый тонъ, я сказалъ, что если они будутъ худо обращаться съ русскими, то и русскіе съ ними будутъ то же длать, что я знаю, что они запрещаютъ аинамъ намъ промнивать самые нужные для насъ продукты, какъ, напр., свжую рыбу, что, наконецъ, они бьютъ тхъ аиновъ, которые намъ оказываютъ какія-нибудь услуги. Яма-Мадо отговаривался, что Хайру неправду говоритъ, что если аины принесутъ что-нибудь русскимъ, то это хорошо.

Сердитый тонъ, съ которымъ я высказалъ свое неудовольствіе, подйствовалъ на японцевъ. Они стали присылать къ намъ разныя угощенія, предложили доставлять имъ кормъ для щенковъ, которыхъ мы достали отъ аиновъ. Я то же посылалъ въ нимъ подарки, между которыми имъ больше всего понравился экстрактъ пунша. Въ воскресенье, я пошелъ к нимъ съ Самаринымъ и Рудановскимъ, чтобы отдать имъ визитъ на ежедневныя посщенія ихъ посл нашей ссоры. Они много угощали насъ и показывали свой календарь, объяснивъ, что у нихъ черезъ каждые десять дней праздникъ. Мы объяснили имъ, что у русскихъ шесть дней работаютъ, а въ седьмой день праздникъ и работы нтъ. Хайро еще боле привязался къ намъ, когда увидлъ, что я заступаюсь за него и что японцы не посмютъ его трогать. Онъ работаетъ у насъ, носитъ дрова, прибираетъ комнату. За то ему и хорошее и выгодное житье у насъ. Кром одежды, онъ получаетъ отъ насъ табакъ, чай, сахаръ. Обдаетъ вмст съ казакомъ Березвинымъ, который находится встовымъ при Рудановскомъ. Онъ очень подружился съ Березкинымъ. Это очень выгодно, потому что Березкинъ учится отъ него языку и теперь уже объясняется съ нимъ довольно хорошо. Въ день праздника Хайро одлся очень нарядно, по его мннію. На немъ было суконное пальто, сверхъ его красная фланелевая рубашка, русскіе сапоги. Двумя полосатыми яркихъ цвтовъ шарфами онъ, съ помощью Березкина одрапировался очень оригинально. Въ этомъ наряд онъ гордо расхаживалъ передъ аинами, собравшимися къ нашей молитв.

Вечеромъ, когда праздникъ былъ въ разгар, онъ пришелъ въ какой-то восторгъ. Видно, что ему очень нравилась жизнь и веселье русскихъ. Я, конечно смясь, спросилъ его, хочетъ-ли онъ похать со мной въ Россію, когда прідутъ наши корабли. Этотъ вопросъ его обезпокоилъ и онъ началъ просить, чтобы я его не бралъ съ Сахалина: любовь въ родин сильна и у дикарей. Я съ трудомъ уврилъ его, что я пошутилъ. Онъ сталъ очень понятливъ, такъ что малое число словъ, которое я зналъ достаточно, чтобы объясняться съ нимъ, разумется, о самыхъ обыкновенныхъ вещахъ. Въ субботу приходили японцы Мару-Яма, Яма-Мадо и Асануя и съ ними четвертый японецъ, который принесъ съ ними козулю для нашихъ собакъ. Они не хотли-было ничего брать за нее, но наконецъ приняли въ подарокъ бутылку любимаго ими экстракта пуншу. Цль прихода ихъ была пригласить насъ похать въ селеніе Сусую, присутствовать при празднеств по случаю поимки медвдя, На другой день, во время нашего праздника, пришелъ аинъ изъ Сусуи, хозяинъ медвдя, пригласить насъ, объясняя, что онъ прідетъ утромъ за нами на собакахъ. Дйствительно, на другой день рано утромъ онъ пришелъ сказать, что собаки готовы. Я поспшилъ одться и отправился съ Рудановскимъ. Къ намъ выхали дв нарты, каждая въ семь собакъ. Я въ первый разъ видлъ собачью упряжь. Она очень проста у аиновъ и неудобна. Нарты — узенькія, не боле фута ширины, санки и длиною въ сажень, сдланныя изъ тонкаго переплета толстыхъ прутьевъ и тонкихъ дощечекъ. Къ передней части нарты, нсколько приподнятой, прикрплена толстая веревка. Къ этой веревк привязываются собаки за шею тонкими ремнями, не попарно, а черезъ одну. Каюръ, или по нашему кучеръ, иметъ въ рукахъ конецъ веревки, привязанный къ средней веревк, тотчасъ позади ближайшей къ нарт собаки. Этою веревкой онъ можетъ притягивать къ себ собакъ, но такъ какъ это недостаточно, чтобы удержать ихъ, то въ правой рук у него есть палка съ желзнымъ наконечникомъ, которую онъ, для остановленія нарты, втыкаетъ въ снгъ подъ нартою, упирая палку объ одну изъ перекладинъ связывающихъ нарту. При поворотахъ налво аинъ кричитъ ‘кехъ, кехъ’, погоняя — ‘тохъ, тохъ’. Мы должны были хать по лайд залива (лайдою называется часть прибрежья, покрываемая во время прилива водою). Дорога была очень дурна. Снгу мало, такъ что мстами виднъ былъ голый песокъ. Множество наносныхъ кокоръ и кусковъ льду заставляли постоянно остерегать ноги, чтобы не удариться ими. Несмотря на это, мы хали довольно скоро. Рудановскій нсколько разъ падалъ съ своею партіею. Я былъ счастливе и только разъ опрокинулся.

По прізд нашемъ въ селеніе Сусую, насъ встртила толпа аиновъ и трое японцевъ. Мы пошли къ юртамъ и у одной изъ нихъ увидли медвдя въ деревянной клтк, несчастнаго героя торжества. У аиновъ есть какое-то религіозное почитаніе медвдя. Не могу сказать наврно, считаютъ ли они его божествомъ. Не зная ихъ языка, я еще не могъ до сихъ поръ добиться, въ чемъ у нихъ состоитъ религія. Идоловъ у нихъ нтъ. Ихъ древесныя метелки, называемыя ‘инау’, служатъ, какъ кажется, только знакомъ поклоненія или жертвъ. Солнце, луну и огонь они почитаютъ божествами и поклоняются имъ, кром того, кажется, они то же покланяются и многимъ зврямъ, а между ними и медвдю, котораго они то же называютъ ‘камуй’, (богъ), какъ и огонь или солнце. Празднество, котораго я былъ свидтель, показываетъ какъ они уважаютъ своихъ боговъ. Около клтки была большая толпа мужчинъ, женщинъ и дтей. Мужчины имли на себ обыкновенное платье. Женщины немного нарядились и украсились серьгами и бусами. Между молодыми двушками были нкоторыя довольно хорошенькія, съ пріятными и мягкими чертами лица и съ пылкими черными глазами, но обычай красить губы синею краской очень обезображиваетъ ихъ. Дти были очень нарядно одты. Видно, что все щегольство аиновъ состоитъ въ одежд дтей ихъ. Многія изъ маленькихъ двочекъ имли короткіе халатики изъ пестрыхъ бумажныхъ матерій, покупаемыхъ отъ японцевъ и манжуровъ. Огромныя бусы фарфоровыя, большею частью голубого цвта, навшаны были на нихъ нсколькими нитками. Насъ пригласилъ войти въ юрту хозяинъ медвдя. Она была полна народу, мужчины, женщины и дти чуть не сидли другъ на друг. Намъ дали почетныя мста, гд уже сидли японцы. Ихъ было трое, но еще пришелъ четвертый Асануя. Этотъ японецъ, третій по старшинству, очень мн нравится. Онъ любимъ и аинами. Мару-Яма и Яма-Мадо не было на праздник. Насъ начали угощать. Я ничего не могъ сть, потому что все приготовлено было неопрятно и на нерпичьемъ жиру. Было два главныя кушанья — рисъ на жиру и коренья, какъ кажется, съ китовымъ жиромъ. Саки — напитокъ приготовленный изъ рису и похожій на кислое молоко, очень пріятнаго вкуса. Въ немъ много газовъ и онъ пнится, а если его выпить стакана три, то можно порядкомъ опьянть. Я подарилъ хозяйк дюжину пуговицъ и роздалъ всмъ бывшимъ въ юрт женщинамъ по одной перламутровой пуговиц. Посидвъ нсколько у очага мы вышли смотрть, какъ будутъ наряжать медвдя, эта операція требовала большой ловкости. Хотя медвдь еще былъ очень молодъ, однако уже столько свирпъ и силенъ, что легко могъ бы многихъ передавить. Посл долгихъ усилій наконецъ удалось аинамъ накинуть на шею медвдя петлю съ двумя длинными концами. Тогда разобрали потолокъ клтки и вытащили его изъ нея. Человка четыре бросились на него и пригнули его въ земл, натянувъ концы ремней въ разныя стороны, такъ что медвдь не могъ никуда податься. На него надли различныя украшенія и небольшую древесную метелку на голову. Когда нарядъ былъ оконченъ, тогда съ тріумфомъ двинулась по направленію къ р. Сусу. Медвдя вели два аина, одинъ спереди за довольно длинный конецъ ремня, другой сзади. Впереди несли большую древесную метелку. Женщины и дти то же шли сзади. Между женщинами я замтилъ нкоторыхъ съ очень пріятными чертами лица и съ прекрасными черными глазами. Въ ихъ разговор, въ голос есть какая-то нжность, но женской стыдливости, какъ мы ее понимаемъ, въ нихъ нтъ совсмъ. Напр., часто случалось, что молодая двушка, чтобы посадить ребенка къ себ на спину, подъ шубу, снимала ее при мн, совершенно обнажая себя до пояса. Рудановскій разсказывалъ мн, что въ одномъ селеніи, гд онъ ночевалъ, одна молодая женщина раздлась совершенно и нагая услась подл него у огня. Мужъ ея сидлъ тутъ же.

Черезъ четверть часа ходу по глубокому снгу, дикая процессія наша остановилась на площадк, окруженной небольшою рощей. На этой площадк устроенъ былъ жертвенникъ, — частоколъ, длиною саженей пять, вышиною въ ростъ человка, обвшаный кусками различныхъ матерій, между которыми было нсколько шелковыхъ и парчевыхъ, шитыхъ золотомъ, на подобіе ризъ русскихъ священниковъ. На этихъ кускахъ матерій навшано было множество сабель японской работы, получаемыхъ аинами въ награду за услуги. По обыкновенію, древесныя метелки были навшаны повсюду, надъ частоколомъ и около него. Впереди поставлены были два дерева особенно выбранныя, на сажень отъ земли они раздлялись на два отдльныхъ ствола, одинъ немного ниже другого. Деревья эти были обтесаны и верхушки ихъ украшены метелками. Къ одному изъ этихъ деревьевъ привязали медвдя. Аины услись въ кружокъ около него, а одинъ изъ старыхъ аиновъ (вроятно имющій то же значеніе, что шаманъ у сибирскихъ дикарей) началъ обрядъ, предшествующій убіенію звря. У него въ рукахъ была древесная метелка съ длинною рукояткою. Приговаривая на распвъ грубымъ хриплымъ голосомъ, онъ махалъ метелкою надъ медвдемъ, слегка потряхивая ею. Зврь пришелъ въ ужасную ярость, — съ ревомъ бросался онъ во вс стороны, стараясь разорвать ремни, которыми былъ привязанъ къ дереву. Кружокъ аиновъ, окружавшій его, былъ такъ тсенъ, что онъ едва не доставалъ ихъ лапами. Минутъ двадцать шаманъ напвалъ свою дикую молитву. Наконецъ онъ кончилъ. Тогда принесли стрлу и лукъ, и одинъ изъ аиновъ, взявъ ихъ, съ силою вонзилъ стрлу въ бокъ медвдя. Зврь заревлъ, остался нсколько минутъ безъ движенія, потомъ сталъ снова бросаться и кувыркаться, стараясь выдернуть стрлу, наконецъ онъ сломалъ ее. Аины казалось любовались на его мученія. Наконецъ, натшившись, вонзили въ него вторую стрлу, а потомъ и третью. Медвдь ослаблъ и съ жалобнымъ стономъ испускалъ послдніе тяжелые вздохи. Съ послднимъ вздохомъ его, трое аиновъ легли на него, приложивъ лица свои къ его морд, и вс трое вмст завыли жалобнымъ голосомъ, какъ бы оплакивая смерть медвдя. Посл этого обряда, мертваго медвдя положили на чистое ложе посреди стнки, украшенной матеріями и оружіемъ. Его укладывали съ большимъ стараніемъ. Подъ морду положили инау (древес. метелки), на спину его наложили нсколько сабель. Меня и Рудановскаго приглашали ссть подл медвдя. Это почетное мсто не совсмъ было по моему вкусу. Я отказался и слъ на приготовленномъ мат немного поодаль. Съ обихъ сторонъ медвдя сли два старика, а подл нихъ двое молодыхъ аиновъ. Подходя къ медвдю, аины присдали и кланялись, и я убдился, что аины дйствительно обоготворяютъ этого звря. Вся толпа аиновъ услась полукружіемъ, лицомъ къ намъ. Женщины принесли въ кадкахъ разныя кушанья, которыя разносили въ чашечкахъ всмъ присутствующимъ. Мн подали на поднос въ четырехъ чашкахъ два кушанья, которыя я попробовалъ, но не могъ сть. Одно изъ нихъ была рисовая каша на нерпячьемъ жиру, другое, какъ кажется, смшеніе разныхъ кореньевъ на томъ же жиру. Я видлъ когда аины съ грязными, никогда не мытыми руками, мсили въ кадкахъ предлагаемыя мн кушанья, и хоть я не брезгливъ, но чувствовалъ большое отвращеніе въ нимъ, но съ удовольствіемъ пилъ ихъ напитокъ, саки, приготовляемый изъ рису. Кислый и пріятный вкусъ его походилъ на кислое молоко, но будучи довольно крпокъ и содержа много газу, онъ превосходитъ его во вкус. Посидвъ еще немного я видлъ, что изъ празднества интересное для меня кончилось и что продолженіе его будетъ состоять въ д и пить. Я всталъ, и положивъ на медвдя нсколько блестящихъ пуговицъ, простился съ аинами и пошелъ съ Рудановскимъ въ селеніе, чтобы, доставъ тамъ собакъ, хать домой. Японцы, общавшіе намъ вмст хать, уже ухали и мы принуждены были сами искать себ собакъ. Въ селеніи находилось нсколько аиновъ другихъ селеній. Мы спросили у нихъ собакъ, общая хорошо заплатить, но получили въ отвтъ, что собакъ у нихъ нтъ. Въ селеніи мы видли много собакъ, но хозяева ихъ были вс на праздник. Наконецъ, аинъ изъ селенія Томари вызвался отвезти насъ и отвязалъ отъ юрты запряженную нарту, мы сли и похали. Дорога была дурная, насъ сидло трое — собаки едва тащили насъ. Наконецъ, аинъ всталъ и, давъ мн поводъ, предложилъ, чтобы двое хали. Прохавъ не боле трехъ минутъ, мы были остановлены прибжавшимъ аиномъ. Онъ сказалъ намъ, что это его собаки и что онъ долженъ тотчасъ же хать въ Лютагу, и не согласился ни за какую плату отдать собакъ. Не желая употреблять силу, я бросилъ нарту и пошелъ пшкомъ, и благополучно добрался до порта. Этотъ случай показалъ мн необходимость завести собственныхъ собакъ. Черезъ нсколько дней посл поздки на Сусую, пришелъ со стороны Сиретоку аинъ, знакомый уже Рудановскому и Самарину и рекомендованный ими мн какъ человкъ очень способный и дятельный. Я ршился ему поручить вести дла наши въ аинами. Его привели въ лавку, гд уже вс товары были въ порядк уложены. Объяснивъ ему, что мы хотимъ купить собакъ, ему стали показывать разные товары, для того, чтобы онъ выбралъ т изъ нихъ, которые боле нравятся аинамъ. Про разныя бездлицы, какъ, напр., пуговицы и проч. онъ сказалъ съ пренебреженіемъ, что это хорошо для женщинъ. Посл долгаго пересмотра оказалось, что доба есть лучшій товаръ для аиновъ. Но когда ему показали красное тонкое сукно, онъ пришелъ въ полный восторгъ и ничего другого не хотлъ смотрть. Большіе платки шерстяные и шелковые онъ хвалилъ и, какъ казалось, величина была для него самымъ важнымъ. Кончивъ пересмотръ, онъ сказалъ, что онъ пойдетъ покупать, но чтобы съ нимъ послали казака Дьячкова, съ которымъ онъ очень подружился и который уже столько научился аинскому языку, что довольно хорошо объяснялся съ ними. Я послалъ съ нимъ Дьячкова и Березкина и далъ товару, черезъ трое сутокъ они привели 10 собакъ. Я опять послалъ Дьячкова съ аиномъ, чтобы еще купить 8 собакъ и нанять нарту и проводниковъ въ Нойоро, чтобы отвезти туда Рудановскаго, которому назначено было мною осмотрть японскія селенія Тахмакъ и Малка. Я желалъ, чтобы они какъ можно скоре были осмотрны. Предполагая послать Самарина въ январ въ Петровское зимовье, я хотлъ доставить туда какъ можно боле свдній. Дьячковъ привелъ съ аиномъ чрезъ недлю 8 собакъ и нанятую нарту.

20-го числа, Рудановскій выхалъ на сдланной нарт на образецъ камчатскихъ. Объяснивъ ему, что главная цль экспедиціи есть осмотръ Малки и Тахмака, я предоставилъ ему выбрать дорогу и онъ, по обыкновенному упрямству своему, ршился хать черезъ рку Моточу, несмотря на то, что вс аины говорили, что тамъ дорога очень дурна. За два дня до его отъзда я имлъ съ нимъ новую ссору. Въ этотъ день я былъ боленъ зубами. Конечно, это имло вліяніе на расположеніе моего духа. Я былъ недоволенъ его легкомысленными объясненіями съ аинами, въ которыхъ онъ не считалъ нужнымъ держаться правилъ, которыя я полагалъ нужными, по моему мннію, въ обращеніи съ аинами. Отъ этого произошелъ споръ. Наскучивъ этими безпрерывными столкновеніями, я объявилъ ему, что назначаю ему особенную квартиру, приготовленную для Самарина въ дом 3-ей казармы. Послдняго я полагаю взять жить къ себ, потому что въ лавк слишкомъ холодно.

Посщенія аиновъ уменьшились немного. Дурныя дороги вроятно затрудняютъ бродячую жизнь ихъ. Хайро повелъ себя довольно дурно. На другой день посл того, какъ казаки ушли покупать собакъ, онъ пришелъ сказать мн, что хочетъ пойти догонять казаковъ и покупать съ ними собакъ. Я похвалилъ его за это и далъ ему на дорогу хлба и табаку. Когда возвратились казаки, то сказали мн, что Хайру во все время дороги бранился, ничего не хотлъ несть, и когда въ юрт ему Дьячковъ подалъ чай посл хозяина дома, то онъ бросилъ чашку говоря, что ему первому надо подавать, и обругалъ Дьячкова. Какъ скоро балуются дикари. Хайру вообразилъ себ, что если я съ нимъ ласково обращался, то онъ черезъ это сдлался такимъ важнымъ, что вс аины, да даже и казаки должны считать его важне себя. Когда онъ пришелъ ко мн, я его порядкомъ разбранилъ и не веллъ ему ходить ко мн, пока Дьячковъ не скажетъ, что онъ началъ хорошо себя вести. Онъ очень перепугался, и когда черезъ нсколько дней ршился придти ко мн, то съ большимъ подобострастіемъ сталъ предо мной на колни и наклонилъ до земли голову. Я позволилъ ему приходить, но погрозилъ ему, что если онъ еще разъ не окажетъ уваженія русскому, то навсегда прогоню его. Онъ знаетъ, что тогда положеніе его будетъ затруднительно. Многіе изъ аиновъ его терпть не могутъ, потому, что знаютъ, что онъ про нихъ говоритъ мн худо. Японцы, разумется, рады бы были убить его. Я очень доволенъ, что обстоятельства такъ тсно привязали его къ намъ. Хотя онъ и изъ плохихъ аиновъ, но все-таки приноситъ вамъ большую пользу тмъ, что черезъ него мы можемъ узнавать, что длается и говорится между аинами.

22-го, Березкинъ пріхалъ съ письмомъ отъ Рудановскаго. Его поздка на Моточу была очень неудачна. Нарта оказалась совершенно неудобною. Кое-какъ онъ добрался до Сусуи, надясь тамъ нанять собакъ. Но сусуйскіе аины вс разбжались, оставивъ дома только женъ и дтей. Причина этому, конечно, нежеланіе, дать собакъ. Рудановскій похалъ дале. Вода во многихъ мстахъ совершенно покрывала лайду. Между рками Сусуей и Моточью есть нсколько аинскихъ селеній. Жители ихъ непонятно дурно принимали Рудановскаго. Когда онъ подъзжалъ въ какой-нибудь юрт, то хозяинъ отворачивалъ собакъ, говоря, что у него нтъ мста и что японцы будутъ бить его. Наконецъ онъ, не обращая вниманія на это, вошелъ въ одну юрту и остался ночевать тамъ, и хозяинъ его угощалъ довольно гостепріимно. Убдившись, что по Моточ хать нельзя, онъ воротился въ Сусую, гд аины въ этотъ разъ его приняли лучше. Они доставили ему дв нарты взамнъ вашей тяжелой и продали 4-хъ собакъ. На дорог отъ Моточи онъ купилъ дв, да я ему послалъ въ Сусую 2-хъ. Проведя одни сутки въ Сусу по случаю чрезвычайно дурной погоды, Рудановскій похалъ по Сусу на Найпу, и дале по восточному берегу до р. Мануи, по этой рк на рку Бусунай и внизъ по ней на западный берегъ въ селенію Найоро. 24-го, утромъ воротились охотники съ неудачной охоты. На Сусу, гд они были, нтъ ни лосей, ни оленей. Я уже въ отсутствіе ихъ узналъ, что главный притонъ оленей есть рка Моточа. Я полагаю послать охотниковъ туда. Цынга начинаетъ развиваться между людьми, необходимо надо достать свжей пищи. Вечеромъ аинъ привелъ нарту и принесъ записку отъ Рудановскаго. Рудановскій пишетъ, что дорога дурна и онъ съ большимъ трудомъ дохалъ на 16-ти собакахъ до Экуроки. По всему видно, что зимою сообщеніе вообще затруднительно, въ особенности если правда, какъ говорятъ аины, что сверне у Найоро снгу бываетъ еще мене, чмъ въ нашемъ мст.

Нашъ приходъ на Сахалинъ служитъ, конечно, главнымъ предметомъ разговоровъ между аинами. Изъ этихъ разговоровъ видно, что японцы стараются распространять невыгодные для насъ слухи. Напр., одинъ аинъ пришелъ разсказать мн, что весною прідетъ много японскихъ кораблей, что одни пристанутъ къ Сиретоку и Тоонучи всего отъ насъ въ 100 верст., другіе въ Сирануси и третьи въ Малк, что ночью они подойдутъ въ намъ съ трехъ сторонъ и убьютъ насъ, что японцы придутъ съ саблями и въ мдной одежд. Другіе разсказываютъ, что японцы, живущіе на Сахалин, хотятъ собрать со всего берега аиновъ и пригласить всхъ русскихъ какъ бы на праздникъ къ себ, и угощать будутъ водкой, а когда русскіе опьянютъ, то убьютъ ихъ. Аины, разсказывая это, просили меня, чтобы я не ходилъ. Вс эти разсказы имютъ источникъ, конечно, въ разговорахъ японцевъ съ аинами, и хотя японцы и способны на подобныя непріятельскія дйствія, но слишкомъ трусливы, чтобы исполнить свои угрозы. Насчетъ прихода судовъ весною, числа японцевъ и дйствій ихъ противъ насъ, ничего нельзя сказать,— это все будетъ зависть отъ ихъ императора. Если онъ найдетъ необходимымъ для него Сахалинъ, то онъ или ршится измнить, на этотъ случай, законъ, запрещающій имть сношенія съ чужеземцами и тмъ боле промышлять что-нибудь вмст съ ними, живя на одной земл, или ршится выгнать насъ съ Сахалина, и тогда, разумется, свойственно японской храбрости, пошлетъ не мене тысячи японцевъ противъ 60-ти русскихъ. Я полагаю, что ни того, ни другого не будетъ, а японцы просто оставятъ Сахалинъ. Но еслибы японцы вздумали воевать противъ насъ, то наше положеніе не слишкомъ выгодное. Воспротивиться высадк невозможно. Имя 60 человкъ, изъ которыхъ до 20ти чел. постоянно больныхъ, я, разумется, не буду въ состояніи разсылать партіи по берегу въ нсколько сотъ верстъ протяженія. Мсто избранное для поста хорошо, еслибы его охраняли человкъ 200. Я былъ принужденъ раздлить команду на дв части, а части эти оказались бы чрезвычайно слабыми, въ особенности на нижней баттаре, которая по положенію своему будучи совершенно открыта съ верхней стороны, должна быть необходимо связана съ верхними строеніями стною, но это потребуетъ такое количество лсу, что невозможно будетъ намъ достать его, да и стны, будучи слишкомъ длинныя, не будутъ достаточно защищены малымъ числомъ людей, которое я имю въ распоряженіи. Заключиться всмъ въ верхнемъ городк, тоже невыгодно, потому что останемся безъ воды. Весною надо будетъ избрать окончательно способъ защиты. Но до тхъ поръ положеніе наше тоже очень невыгодное. Желая остаться въ хорошихъ отношеніяхъ съ японцами и не дать имъ причины сказать, что мы хотимъ ихъ выгнать съ Сахалина, да и желая, чтобы они оставались жить въ Томари и тмъ дали возможность покороче съ ними сжиться, я не могу съ нимия обращаться такъ строго, какъ бы слдовало. Японцы очень дурно ведутъ себя: оказывая наружно намъ дружбу, присылая мн различные подарки, они за глазами возбуждаютъ аиновъ противъ насъ и запрещаютъ имъ продавать что-нибудь русскимъ. Я пока все еще терплю это, но кажется, придется скоро проучить ихъ за лукавство. Это ложное положеніе наше произошло отъ того, что имя цлью при занятіи Сахалина остаться въ дружественныхъ сношеніяхъ съ Японіею, съ которою мы надемся заключить торговый трактатъ, мы заняли пунктъ, который стснилъ совершенно свободу ихъ промысловъ, основанную на рабств аиновъ, и поставили себя тмъ въ враждебное къ нимъ положеніе. Еслибы мы заняли хотя, напримръ, Нойоро на западномъ берегу, селеніе, гд производится главная расторжка между аинами, гиляками и манжурами и находящемся сверне японскихъ заселеній, то, поселившись тамъ, мы необходимо пріобрли бы вліяніе какъ надъ гиляками, такъ и надъ аинами, и не устранивъ японцевъ, могли бы и съ ними мало-по-малу сблизиться. Что же касается до мысли, что, для овладнія Сахалиномъ, надо владть Анивою — то эта мысль можетъ имть мсто при военномъ план дйствій противъ Японіи. А чтобы владть Сахалиномъ, совершенно достаточно владть какимъ бы то ни было пунктомъ, потому что главную роль иметъ морская сила при дйствіяхъ на остров. Насчетъ же гавани, то въ Томари ея нтъ точно также, какъ и въ с. Нойоро, а слд. судамъ невозможно зимовать ни въ томъ, ни въ другомъ мст. Въ Тоопуги гавань хороша, но входъ въ нее очень затруднителенъ, если не совсмъ невозможенъ. Гавань эта находится въ 100 верстахъ отъ Томари.

27-го. Сегодня пришелъ во мн японецъ Асануя. Я ему разсказалъ, какъ аины дурно приняли Рудановскаго и все это потому, что японцы ихъ возбуждаютъ противъ насъ. Я ему сказалъ, что я тоже знаю, что японцы разсказываютъ, что лтомъ много судовъ придетъ съ Мацмая и убьютъ русскихъ. Я ему объяснилъ, чтобы онъ выбросилъ это изъ головы, что если японцы вздумаютъ непріязненно дйствовать, то русскіе корабли не выпустятъ ни одну джонку, ни одного японца съ Сахалина, а что теперь мы ихъ просимъ возвратиться изъ Найпу, куда они убжали, чтобы жить съ нами въ Томари дружно вмст, но что если они не хотятъ хорошо жить съ нами, то лучше пусть уходятъ въ Малку. На все это онъ отвчалъ, что аины врутъ, что они нарочно говорятъ противъ японцевъ, что японцы хотятъ дружно съ русскими жить {Японцы вымниваютъ отъ аиновъ почти единственно однихъ выдръ, которыхъ они промниваютъ манжурамъ, прізжающимъ лтомъ въ Сирануси, на тонкія шелковыя матерія. Эту мну производить можетъ только японскій начальникъ, и вроятно не въ большомъ размр. Главная цль сахалинской колоніи для японцевъ есть рыбный промыселъ. Аины народъ не промышленный и не дятельный, и поэтому мна съ ними приноситъ выгоду манжурамъ только потому, что аины дешево отдаютъ свой пушной товаръ. По словамъ японцевъ, кочующій народъ Ороки богаты. Японцы мало впрочемъ знаютъ ихъ, но аинъ Сиребинусъ предлагалъ хать съ нашими товарами торговать къ нимъ.}. Онъ ушелъ и скоро мн принесли отъ Мару-Яма свжей рыбы. Боязнь, что ихъ выгонятъ изъ Томари, руководила въ этомъ случа любезностью японцевъ.

31-го декабря, урядникъ Томскій, посланный много съ тремя казаками на р. Рюточу на охоту за оленями, прислалъ съ казакомъ Монаковымъ 2 пуда мяса этого звря и съ извстіемъ, что убили одного оленя, а другого ранили и теперь за нимъ пошли на поиски. Итакъ, мы будемъ имть на время свжее мясо. Принятыя мною мры для закупки свжей рыби были тоже умстны, и команда уже съ 28-го декабря получаетъ супъ изъ свжей рыбы. Дастъ Богъ цынга ослабетъ, она начала очень безпокоить меня — 20 человкъ уже подвержены ей, нкоторые не могутъ уже ходить. Помщеніе людей очень хорошо, слд. пища единственно иметъ вліяніе на тхъ, которые почти ежегодно были больными цынгою въ Камчатк. Вечеромъ мы торжественно встрчали новый годъ, площадка наша была усажена елками и иллюминована бумажными фонарями. Команда была собрана въ казарм 1-го капральства, освщенной множествомъ свчей. Посреди комнаты приготовлено было вино и закуска. Въ 12 часовъ вс вышли на площадку, и когда я провозгласилъ тостъ на благополучіе новаго года, съ башни раздался выстрлъ изъ фальконета, ему отвчали съ нижней баттареи и фалконетъ снова загремлъ. Команда запла ‘Боже Царя храни’, потомъ возвратились въ казарму, и празднество длилось до глубокой ночи.

1-го января 1854-го года.— Вотъ уже три мсяца, какъ мы поселились на Сахалин. Бросимъ общій взглядъ на наше настоящее положеніе и на отношенія наши къ японцамъ и аинамъ.

Японцы, убдившись, что я сердитъ на нихъ, пытаются всми мрами помириться съ нами. Они даже показываютъ теперь особенное уваженіе къ аину Хойро, котораго онъ совершенно не заслуживаетъ. Давно уже они зазывали къ себ казака Дьячкова, который, имя большую способность къ изученію аинскаго языка, уже объясняется на немъ довольно порядочно. Я позволилъ Дьячкову ходить къ нимъ, давъ ему наставленіе, какъ объяснять имъ цль прихода нашего и нашихъ дйствій. Онъ былъ два раза у нихъ, и трое старшихъ японцевъ пригласили его въ отдльную комнату и много разспрашивали о томъ, зачмъ русскіе пришли, много ли еще придетъ, прідутъ ли жены, за что я сержусь на нихъ, потомъ спрашивали, велика ли земля наша. Дьячковъ объяснилъ имъ, что русскіе пришли на Сахалинъ не для того, чтобы завоевывать его, что русская земля такъ велика, что есть много пустыхъ, хорошихъ мстъ, что рыбы намъ не надо и что, наконецъ, императоръ русскій послалъ насъ сюда затмъ, чтобы не пускать иностранцевъ поселяться между нами и японцами, что объ этомъ будетъ писано японскому императору. Кораблей же нашихъ придетъ четыре и на нихъ много солдатъ, жены прідутъ къ своимъ мужьямъ, которые теперь здсь находятся, но что на зиму корабли уйдутъ и что русскихъ опять немного останется. На вопросъ ихъ, за что я на нихъ сержусь, онъ сказалъ, что аины говорили мн, что японцы запрещаютъ имъ продавать намъ что-нибудь и вмст подговариваютъ ихъ быть недружными съ нами, грозя имъ, что лтомъ ихъ убьютъ. Японцы на это отвчали, будто они знаютъ, что аины разсказываютъ русскимъ, что японцы хотятъ убить ихъ, въ то время, когда они спятъ, но что они и имъ то же разсказываютъ, будто русскіе то же хотятъ сдлать. Просили, чтобы я не врилъ аинамъ, говоря, что мы ихъ балуемъ и платимъ слишкомъ дорого за собакъ и рыбу, что на товаръ (1 кус. добы), за который мы покупаемъ одну собаку, можно купить цлую нарту собакъ, т.-е. не мене 5, что когда мы лучше узнаемъ аиновъ, то увидимъ, какъ они любятъ обманывать. Увряли Дьячкова, что они хотятъ дружно жить съ русскими и мняться съ ними тми вещами, которыя обоюдно нужны, но что весною, когда прідетъ офицеръ ихъ, то все будетъ зависть отъ него, но они вс желаютъ, чтобы императоръ ихъ прочелъ письмо нашего императора и остался бы друженъ съ русскими, потому что русскіе очень добры, они это знаютъ изъ того, какъ русскіе принимали японцевъ въ Камчатк, съ разбитаго судна. По ихъ словамъ, японцы эти живутъ теперь въ Итуруп. Прощаясь съ нимъ, они приглашали его чаще ходить къ нимъ, чтобы учить ихъ по-русски, а они его будутъ учить по-аински и вмст съ тмъ сказали, что прідутъ ко мн объясниться насчетъ аиновъ. Дйствительно, на другой день Маруя-Яма и Яма-Мадо пришли, въ сопровожденіи японца, несшаго рыбу и рисовые аладьи. Я ихъ ласково принялъ показалъ видъ, что врю ихъ словамъ. Я вычиталъ имъ изъ сочиненія Головнина нсколько словъ и именъ японскихъ, также изъ словаря, составленнаго японцами, жившими въ Камчатк. Они охотно поправляли слова, неврно написанныя. Я объяснилъ имъ, что русскіе, которые здсь живутъ, есть солдаты (доссино), а они мн сказали, что они — изъ матросовъ.

Внутреннія наши дла также довольно утшительны. Помщеніе команды достаточно просторное. На 66-ть человкъ три казармы, дв въ 5 саж. длины, три сажени ширины и 4 арш. вышины, третья въ 5 ¹/₂ саж. длины, 3 саж. ширины и 4 арш. вышины. Люди спятъ на кроватяхъ, просторно разставленныхъ, хорошо постланныхъ и достаточно высокихъ, чтобы помстить подъ ними, въ порядк, вс вещи людей. Ружья установлены по стнамъ, въ промежуткахъ между кроватями, такъ что прикладъ ружья приходится наравн съ верхомъ спинки кровати. Сумы и сабли висятъ надъ головами. Красиво и удобно. Ружья и сабли я часто самъ осматриваю, и потому они всегда въ порядк. Въ казармахъ 1-го и 3-го капральствъ поставлены кирпичныя печки-голландки. Кирпичъ приготовляется зимою подъ 10-ти гр. морозомъ. Въ 1-мъ и 2-мъ капральств, кром того, устроены якутскіе чувалы. Въ 2-й казарм есть битая печь, но нехорошо сдланная и потому тамъ поставлена желзная печь, точно такая же есть желзная печь въ 3-й казарм, гд нтъ чувала. Казармы, съ досчатыми полами и потолкомъ, свтлы, просторны и сухи. Воздухъ всегда хорошъ, потому что огонь горитъ постоянно.

Пища нижнихъ чиновъ, къ сожалнію, была, въ продолженіи 3-хъ мсяцевъ, нездоровая. Супъ изъ солонины, съ густою подболткою изъ муки и ячневой крупы — вотъ постоянный былъ ихъ обдъ и ужинъ, кром праздниковъ, когда пеклись пироги съ рисомъ, имющимся у насъ въ маломъ количеств. Несвжая пища эта и неимніе огородныхъ овощей имли дурное вліяніе на хворыхъ безъ того и расположенныхъ къ цынг матросовъ. Съ начала ноября начала появляться эта болзнь, и скоро число больныхъ увеличилось до 20-ти человкъ. Число ихъ доходило и до 28-ми чел., когда простуда и порубы присоединились къ цынг. Смерть бднаго матроса Сизаго и медленное выздоровленіе больныхъ, показываетъ необходимость присутствія доктора въ экспедиціи. Аптекарскій ученикъ, Кокоринъ, кром того, что ничего не знаетъ, но еще и малоспособный человкъ. Я заставилъ его учиться по одному лечебнику и хотя видлъ, что это приноситъ пользу, но мало успокоиваетъ, потому что, въ важныхъ болзняхъ, лечебникъ не много поможетъ. Мы теперь, съ 28-го декабря, имемъ свжую рыбу и оленину, и я надюсь, что болзнь уменьшится {Въ конц декабря открылась рыбная ловля на р. Сусу, и я началъ скупать отъ аиновъ свжую рыбу. Кром того я, узнавъ, что на р. Пототи водятся олени, послалъ 4-хъ камч. каз. на охоту за ними, и они уже убили 3-хъ.}.

Люди наши, благодаря русскому характеру, не слишкомъ скучаютъ, да и столько занятій, что нтъ времени и скучать. Пока не были выстроены первыя дв казармы, шабашовъ не было, но, вставъ подъ крыши, я началъ давать отдыхъ въ праздничные дни. Гарнизонная служба состояла, при начал, изъ 4-хъ постовъ, занимаемыхъ днемъ часовыми, безъ особаго караула, ночью же выставлялся караулъ, т.-е. 1 унт.-оф., 12 ряд. и 2 ефрейторовъ должны были быть одтыми и всегда готовыми, по вызову часового, выстроиться, съ заряженными ружьями, у орудій. Ночь они проводили въ казармахъ, съ дозволеніемъ спать, конечно, совершенно одтыми. Во всякой казарм назначается одинъ дневальный. Когда больныхъ почти не было, то служба эта не была слишкомъ тягостна, но съ наступленіемъ сырой погоды появилась простуда. Я уничтожилъ одинъ постъ, поставивъ орудія верхняго городка въ одну баттарею. Когда же была окончена лавка и помщены въ ней товары, то, на опорожненное мсто въ пакгауз, уложили вс бочки и ящики, лежавшіе подъ навсомъ. Пакгаузъ заперли на ключъ, и я пришелъ снять и этотъ постъ. Теперь стоятъ двое часовыхъ у нижней и верхней баттарей. Но число больныхъ 25, въ расход, въ экспедиціи и въ разныхъ должностяхъ, 15 чел., итого остается, съ унтеръ-офицерами, 24 человка, способныхъ къ служб, слдовательно черезъ два дня въ третій приходится стоять въ караул. Работа, въ настоящее время, не трудная и, по короткости дня, не продолжительная. Въ праздничные дни, какъ, напр., 6-го декабря, три дня Рождества, Новый годъ, я устроивалъ общее веселье, собирая людей вмст.

Постройки жилыя окончены. Теперь главная работа состоитъ въ доставк лса. Я полагаю поставить бревенчатую стну, которая должна будетъ связать строенія, и, кром того, поставить вторую башню у кухни, по діагонали отъ моего дома, на все это потребуется около 300 деревъ. Теперь работаютъ 11 человкъ и нарта въ 10 собакъ. Люди рубятъ лсъ верстахъ въ 4-хъ. На нарт привозятъ въ портъ, ежедневно, 6 бревенъ, да люди на себ 2 бревна, кром того, что они спускаютъ срубленныя деревья къ лайд. Если полагать, что на такую работу будетъ употреблено по 1-е марта 40 дней, то 320 деревъ будетъ доставлено въ портъ. Остальные, слабаго здоровья, рабочіе занимаются работами при порт. У меня строятъ сни съ чуланами и поставили, внутри дома, перегородки. Когда кончатъ сни, примутся достраивать башню. Въ дом 3-й казармы есть отдльная комната, въ 4 арш. ширины и 3 саж. длины. Два большихъ окна, на S. и W., прекрасно освщаютъ ее. Я полагалъ дать эту комнату г. Самарину, вслдствіе чего она и приняла, между рабочими, названіе конторы. Обстоятельства заставили меня измнить свое намреніе и отдать эту комнату г. Рудановскому. Самаринъ пока живетъ у меня.

Лавка, помщенная въ дом 2-го капральства, т.-е. на нижней баттаре, очень удобна и красиво убрана товарами, что иметъ хорошее вліяніе на аиновъ.

Нравственнымъ поведеніемъ людей я доволенъ, но о военной служб и дисциплин они имютъ очень плохое понятіе. Военнаго образованія, кром человкъ 8-ми, остальные совершенно не имютъ. Это просто работники-мужики. Когда я производилъ, во время морского перехода, пальбу изъ ружей, то большая часть людей не знали какъ держать ружье и со страхомъ спускали курокъ. Весною я полагаю производить ученья стрльбы въ цль и движеній массою и въ разсыпномъ строю, разумется, ограничась самыми легкими требованіями и правилами.

Скажу теперь о нашихъ экспедиціяхъ на остров. Время года — осень и начало зимы, и невозможность отнимать большое число рукъ отъ работъ, отъ скораго окончанія которыхъ зависло сохраненіе здоровья людей, конечно должны были много мшать производству изслдованія страны въ большомъ размр, но, благодаря ревности и готовности къ перенесенію трудовъ г. Рудановскаго, я получилъ возможность предпринять описаніе главныхъ водяныхъ путей части острова, обитаемой аинами и считаемой японцами принадлежностью ихъ земли. Въ этомъ отношеніи я долженъ сдлать справедливую похвалу г. Рудановскому, хотя сборы его въ экспедицію и большія требованія въ средствахъ и причиняли мн досаду, но, разъ выхавъ изъ порта, онъ предавался работ съ увлеченіемъ, перенося терпливо физическіе труды. Жаль, что этотъ сотрудникъ мой, въ другихъ отношеніяхъ, вызвалъ меня на нерасположеніе въ нему.

Первыя дв недли нашего пребыванія на Сахалин требовали такой дятельности въ приведеніи въ возможный порядокъ и въ установк вашихъ припасовъ и товаровъ и въ начатіи необходимыхъ построекъ — какъ пекарни и 1-й казармы, назначенныхъ временно помстить всю команду, что и думать не было возможности объ откомандированіи кого-нибудь изъ порта для изслдованія страны.

Когда мы немного устроились и я могъ уже сообразить, что лсу, купленнаго у японцевъ, не достанетъ для нашихъ построекъ, я ршился начать отыскивать лсъ. Зная изъ карты Крузенштерна, что вблизи отъ насъ, въ сверу, должна быть большая рка, названіе которой Сусуя я узналъ отъ Орлова, здившаго по Сахалину, я былъ увренъ, что по берегамъ ея найду лсъ, хотя на вопросы мои одни аины отвчали, что есть лсъ, но дурной, другіе, что совсмъ нтъ. 4-го октября, въ воскресенье, я похалъ на шлюпк вдоль берега, въ сверу. Свъ на мель, противъ селенія Сусуя, я вышелъ на берегъ и пошелъ пшкомъ, выйдя на рку, я увидлъ прекрасный лсъ по обоимъ берегамъ ея. Когда вода поднялась съ приливомъ, шлюпка тоже вошла въ устье, и мы прошли еще версты три вверхъ до рк, постоянно имя по об руки хорошій лсъ. На обратномъ пути я убдился, что есть и фарватеръ отъ 2 ¹/₂ до 4 футовъ на малой вод. 6-го, рано утромъ, я послалъ людей на вырубку лса, а за ними командировалъ, на шлюпк, и Л. Рудановскаго для изслдованія рки и береговъ ея. 10-го, онъ воротился, пройдя вверхъ по рк съ 70 верстъ и найдя рку, на этомъ пространств, удобною для судоходства, потому что глуубина не мене 5-ти футовъ, въ малую воду. Почти на всемъ этомъ разстояніи растетъ строевой еловый и корабельный лиственичный лсъ. Онъ не могъ дале идти, потому что не было припасовъ. 14-го, я снова отправилъ его на Сусую, съ запасомъ провіанта на 10 сутокъ. Въ этотъ разъ онъ похалъ на японской плоскодонной четырехвесельной лодк. 18-го октября, я отправилъ, на японской же лодк, Самарина съ 5-ю камчатскими казаками и съ порученіемъ осмотрть восточный берегъ залива Анивы и сдлать описаніе его и аинскихъ и японскихъ поселеній. 25 октября, Рудановскій и Самаринъ возвратились изъ экспедицій. Первый съ большими усиліями прошелъ вверхъ по Сусу до 48® с. ш., по временамъ перетаскивая лодку по берегу или прорубаясь сквозь кокоры и деревья, запрудившія рку во многихъ мстахъ. До источника Сусуи ему неудалось пройти, да отъ извстности повидимому было бы и немного пользы. Рка Сусуя судоходна не боле какъ на 70 верстъ, но берега ея богаты лсами и плодородными полями и лугами, слдовательно способны въ заселенію хлбопашцевъ. Сусуя служитъ для внутренняго сообщенія какъ вверхъ, такъ и внизъ по рк до селенія Кой, въ 50-ти в. отъ устья. Изъ селенія этого дорога идетъ сухопутная на р. Найпу. Рудановскій составилъ карту теченія р. Сусуи съ приложеніемъ журнала. Самарина экспедиція оказалась очень полезна. Онъ открылъ гавань у селенія Тотуги, въ верстахъ 10-ти отъ нашего поста, и собралъ свднія о населеніи до селенія Сиретоку. Гавань названа имъ моимъ именемъ. Свднія, доставленныя имъ объ этой гавани, были недостаточны, и потому я командировалъ Рудановскаго осмотрть ее и вообще весь восточный берегъ залива. 29-го числа, онъ выхалъ на японской лодк, взявъ съ собой продовольствія на 15 сутокъ. Самаринъ сообщилъ мн, что недалеко отъ Сиретоку онъ видлъ признаки золотой и серебряной руды и слышалъ отъ аиновъ, что золото и серебро дйствительно есть въ нкоторыхъ мстахъ ихъ земли. 1-го ноября, я отправилъ Самарина съ прикащикомъ Розановымъ, бывшимъ на сибирскихъ пріискахъ, и съ 5-ю матросами, поручивъ ему сдлать опытъ промывки, для чего и были приготовлены ящики и инструменты, по указанію Розанова. 4-го числа, выпалъ снгъ и на другой день онъ шелъ почти цлыя сутки. 8-го ноября, Самаринъ воротился. Снгъ помшалъ ихъ работ, и они воротились безъ результатовъ. 12-го ноября, Рудановскій возвратился изъ экспедиціи. Онъ нанесъ на карту весь берегъ до селенія Сиретоку и часть берега Охотскаго моря на высот залива Анивы. Гавань Тотуга тоже изслдовалъ, но, по моему мннію, недостаточно употребилъ на это времени, торопясь продолжать путь впередъ съ надеждою, вроятно, что-нибудь открыть новаго. По описанію его, гавань достаточно глубока, чтобы служить для судовъ, сидящихъ до 12-ти и даже до 14-ти ф. въ вод. Входъ въ нее узокъ и потому безопасенъ только въ тихую погоду. Мста для заселенія много, лсу то же. Имя намреніе непремнно собрать свднія о селеніяхъ Нойора, Малки и Тахмака и вообще о ю.-з. берег Сахалина, еще неизслдованномъ, я началъ скупать собакъ и въ началу декабря уже имлъ ихъ десять. Я послалъ казака Дьячкова съ аиномъ Сиребенусь еще купить восемь собакъ и нанять проводника съ нартою собакъ въ Нойоро, 19-го, они воротились съ купленными 8-ю собаками и нанятымъ въ проводники аиномъ. На другой день Рудановскій выхалъ. Я ему поручилъ непреннно осмотрть японскія селенія Малку и Тахмака и доставить объ нихъ свднія въ Нойоро не позже 12-го января. Я посылаю г. Самарина съ почтою въ Петровское, тотчасъ посл Крещенъя и полагаю, что онъ прідетъ въ Нойоро около 12-го числа, тамъ онъ получитъ отъ Рудановскаго свднія и вмст съ другими бумагами отвезетъ въ Петровское. Итакъ, въ настоящее время мы имемъ уже карты и описанія всего восточнаго берега залива Анивы до р. Туотака,— рку Сусую, а къ 12-му января описаніе пути отъ Сусуи на рку Найпу, этой рки, берега Охотскаго моря до р. Монуи и перевала съ нее на р. Кусуной, и берегъ Татарскаго пролива къ югу отъ этой рки до селенія Малки, а можетъ быть и до мыса Крильонъ, то-есть вся страна, обитаемая аинами и считаемая японцами подъ ихъ владычествомъ, будетъ намъ извстна. Результатъ этотъ по обстоятельствамъ, въ которыхъ мы находились, можетъ считаться вполн успшнымъ.

VI.

Жизнь, промысли, торговля и отношенія аиновъ въ японцамъ представляютъ не мало интереснаго.

Аины принадлежатъ въ племени курильцевъ, что ясно показываетъ сходство языка ихъ съ языкомъ жителей нашихъ Курильскихъ острововъ, краткій словарь которыхъ находится въ описаніи Крашенинниковымъ Камчатки. Многія изъ обычаевъ курильцевъ, описанныхъ г. Крашенинниковымъ, я видлъ между аинами, жилища ихъ такія же какъ у петровскихъ гиляковъ, т.-е. юрты изъ корбасника, съ окномъ и довольно широкимъ отверстіемъ въ крыш. Внутри юрты устланы цыновками, довольно хорошо приготовляемыми аинами. Ростъ аиновъ средній, даже малый въ сравненіи съ русскими. Наружность мужчинъ красивая, и женщины не были бы дурни, если бы не красили своихъ губъ синею краскою. Нравъ аиновъ повидимому довольно кроткій, хотя, впрочемъ, драки ихъ часто кончаются сильными побоями и даже ударами ножа. Ревности къ женамъ очень мало, а у послднихъ о женскомъ стыд почти нтъ понятія. Женщины не прячутся отъ чужихъ, но и съ трудомъ вступаютъ въ разговоръ и никогда не садятся прямо противъ чужого, а всегда бокомъ, какъ бы желая спрятаться отъ взглядовъ. Дтей аины любятъ и балуютъ. Они всегда лучше одты родителей. Необходимую одежду свою аины сами приготовляютъ. Она состоитъ изъ собачьихъ шкуръ и изъ халатовъ, сдланныхъ изъ приготовляемой изъ крапивы грубой ткани, похожей на нашу сыромягу или самую грубую парусину. Впрочемъ, я видлъ и боле тонкіе изъ цлаго цвта куски холстины, но они нашиваются только небольшими кусками по краямъ халатовъ, какъ украшеніе. Обувь длается изъ тюленьей шкуры. Вмсто собачьихъ шубъ употребляютъ иногда и нерпичьи, а женщины носятъ тоже изъ рыбьихъ кожъ, подбирая довольно красиво цвта, головного убора никакого нтъ. Исподнее платье длается то же изъ собачины и очень коротко прикрываетъ ногу, по четверти выше или ниже колна. Изъ этого видно, что аины не нуждаются въ пріобртеніи мною необходимой одежды, потому что собакъ, нерпъ и рыбы они всегда имютъ для своихъ нуждъ. Но какъ человкъ, какого бы низшаго развитія ни былъ, склоненъ всегда къ улучшенію своего внутренняго быта и всегда одаренъ отъ природы чувствомъ эстетическаго вкуса, съ тою только разницею, что у человка образованнаго вкусъ этотъ боле правиленъ и утонченъ,— такъ и аины, познакомившись съ манжурами и японцами и видя превосходство одежды ихъ надъ своею, вроятно усилили свои промыслы, чтобы имть возможность пріобртать себ вещи и одежду, понравившіяся имъ. Женщины ихъ начали украшать себя и дтей своихъ различными бездлушками. Такимъ образомъ, мало-по-малу манжурскіе и японскіе халаты изъ дабы, посуда и различныя вещи, служащія для украшенія, сдлались потребностями аиновъ. Табакъ и вино, служащее везд боле образованнымъ народамъ средствомъ, такъ сказать, порабощенія себ дикарей, имли то же дйствіе для японцевъ надъ аинами. Конечно, кром этихъ двухъ вредныхъ двигателей, японцы имли еще и силу оружія, которой малосильные аины не могутъ сопротивляться, но вино и табакъ, доставляемые имъ японцами, длаютъ ихъ боле терпливыми къ перенесенію своего рабства. Такъ какъ еще не много времени прошло съ тхъ поръ, какъ японцы пришли на Сахалинъ и еще много есть стариковъ-аиновъ, помнящихъ время независимости своей, то идея свободы еще не совсмъ погасла въ этомъ несчастномъ народ. Они часто говорятъ: ‘Карафту Айну-Котонъ Сивамъ Котонъ Карафту исамъ’, т.-е. Сахалинъ земля аиновъ — японской земли на Сахалин нтъ. Къ сожалнію, слова эти въ настоящее время не имютъ никакого значенія, и конечно, еслибы японцы остались господствовать на Сахалин еще 50 лтъ, то аины совершенно позабыли бы и думать, что они имютъ какую-нибудь собственность. Въ настоящее время отношенія ихъ къ японцамъ обусловливаются потребностію послднихъ въ работникахъ для необходимыхъ Японіи рыбныхъ промысловъ на остр. Сахалин. Работники эти силою японцевъ сдлались не вольными наемщиками, а рабами, работающими подъ страхомъ побоевъ съ надеждою получить милость отъ господъ своихъ — водку и табакъ. До прихода японцевъ на Сахалинъ, аины уже получали отъ манжуровъ вино, табакъ, оружіе, одежду и домашнюю утварь, не подвергаясь никакимъ насиліямъ отъ послднихъ, пріэжавшихъ издалека и въ маломъ числ. Это обстоятельство еще боле показываетъ, что сила оружія и близость большихъ военныхъ средствъ служили почти единственнымъ средствомъ для утвержденія власти и вліянія надъ аинами, и потому только сила и можетъ уничтожить эту власть и это вліяніе. Рисъ есть единственный новый продуктъ для аиновъ, который они не получали до прихода японцевъ. Они полюбили его и въ особенности водку, приготовляемую японцами изъ рису, но это не есть потребность, которая могла бы служить для неотвратимаго вліянія посредствомъ торговли. Манжурская водка, да и всякій другой крпкій опьяняющій напитокъ, вотъ все что нужно дикарю аину. Мна японцевъ съ аинами производится то же насильственнымъ образомъ, и потому въ этой мн участвуютъ только т аины, которые находятся по близости японскихъ заселеній, да и изъ нихъ многіе скрываютъ товаръ и украдкою продаютъ его съ большею выгодою манжурамъ, прізжающимъ въ селеніе Сирануса.

Японцы, остающіеся зимовать на Сахалин, да и прізжающіе весною, вымниваютъ отъ тхъ аиновъ, у которыхъ они знаютъ, что есть пушные товары, давая имъ произвольною цною табаку, водки и рису и въ такомъ маломъ количеств, что аины только изъ страха соглашаются на мну съ ними. Японцы даже бьютъ аиновъ, если узнаютъ, что они продали пушной товаръ манжурамъ или гилякамъ. Скупленные, такимъ образомъ, мха отдаются вс японскому офицеру, и онъ, для своей собственной выгоды, промниваетъ ихъ манжурамъ, прізжающимъ въ Сирануси, за шелковыя матеріи, моржевые зубы и орлиные хвосты. Мна японцевъ съ аинами не можетъ назваться торговлею, а есть только спекуляція японскаго начальства на Сахалин, основанная на сил. Я уже выше сказалъ, что аины стараются всегда скрыть свои товары отъ японцевъ и продать ихъ манжурамъ черезъ руки аиновъ, живущихъ дале отъ японцевъ, или самимъ манжурамъ украдкою, во время прізда ихъ въ Сирануси. Изъ всего вышесказаннаго видно, что свободная мна существуетъ только въ мстахъ, отдаленныхъ отъ бдительнаго корыстолюбія японскаго офицера. Изъ мстъ этихъ самое важное есть селеніе Нойоро, находящееся на берегу Татарскаго пролива, сверне японскихъ заселеній и въ суточномъ переход отъ послдняго ихъ пункта, Тохмака. Селеніе Нойоро — одно изъ самыхъ населенныхъ, старшина его пользуется общимъ уваженіемъ отъ аиновъ и считается ими какъ бы старшиною между другими старшинами. Немного сверне Нойоро, впадаетъ въ Татарскій проливъ р. Кусуной, сверне ея начинаются кочевья ороковъ и жилища сахалинскихъ гиляковъ, племенъ, совершенно независимыхъ. Вслдствіе этихъ обстоятельствъ аины селенія Нойоро то же чувствуютъ себя свободне, чмъ живущіе между японскими заселеніями, и поэтому Нойоро сдлалось главнымъ пунктомъ мны вообще всхъ аиновъ. Туда прізжаютъ гиляки, манжуры и аины залива Анивы, успвшіе скрыть отъ японцевъ свои товары. Сирануси есть второй торговый пунктъ, выгодный только для манжуровъ, вымнивающихъ отъ японцевъ аинскій пушной товаръ. По-моему мннію, селеніе Нойоро есть, такъ сказать, узелъ всхъ сношеній народовъ, населяющихъ Сахалинъ, и кром того есть центръ мстъ пушного промысла, въ особенности соболя.

Японцы открыли свои заселенія на Сахалин, какъ извстно, въ начал ныншняго столтія. Головиннъ пишетъ, что мысль занять южную часть Сахалина пришла японскому правительству вслдствіе боязни, что русскіе овладютъ островомъ, а оттого они и заключили трактатъ съ китайскимъ императоромъ, по которому островъ Сахалинъ былъ раздленъ на дв, почти равныя, части,— южная должна была принадлежать Японіи, а сверная — Китаю. Можетъ быть, причина, предполагаемая Головнинымъ, иметъ основаніе, но, конечно, необходимость увеличить рыбные промыслы, оказавшіеся недостаточными на Итуруп, Пунамар и Мацма для продовольствія возрастающаго населенія Японіи, вынудила японцевъ искать мстъ богатыхъ рыбою. Сахалинъ представилъ имъ, въ этомъ отношеніи, превосходную колонію, и по близости своей къ Японіи, и по множеству и разнородности породъ рыбъ, такъ сказать, запружающихъ его бухты и берега. Не встртивъ никакого сопротивленія отъ жителей, единоплеменниковъ съ мацмайскими курильцами, японцы оцпили все пространство береговъ до 48 град. рыбопромышленными заведеніями. Аины скоро обращены были въ жалкихъ работниковъ, и съ помощью ихъ рыбный промыселъ принялъ огромные размры. Въ март мсяц, когда вс бухты очищаются отъ льдовъ, множество джонокъ, равныхъ величинъ (отъ 10 до 30 матросовъ на каждой), собираются въ разнымъ пунктамъ, а именно: Томари, Малку, Сирануси и другимъ.

Такъ какъ вся промышленность и торговля въ Японіи находится подъ бдительнымъ присмотромъ чиновниковъ отъ правительства, то и на Сахалин рыбные промыслы находятся подъ присмотромъ военнаго офицера, который для этой цли прізжаетъ весною на Сахалинъ и узжаетъ съ послдними уходящими джонками (судами). Итакъ, надо предполагать, что лтомъ собиралось много японцевъ на о. Сахалин, на зиму же ихъ остается не боле 25-ти человкъ, для присмотра за строеніями и промышленными матеріалами. Кром рыбнаго промысла, японцы занимаются на Сахалин, въ большомъ размр, вывариваніемъ соли изъ морской воды. Торговля ихъ на Сахалин, какъ уже выше сказано, есть частная спекуляція одного начальника. Японцы считаютъ южную часть Сахалина своею землею, поэтому, законъ ихъ, недопускать иностранцевъ, примняется отчасти и здсь въ отношеніи тхъ народовъ, слабость которыхъ позволяетъ японцамъ, даже и съ малыми средствами, держать въ повиновеніи. Манжурамъ, гилякамъ и орокамъ запрещено здить въ землю аиновъ. Для нихъ назначенъ одинъ пунктъ для мны, въ селеніи Сирануси. Конечно, на границ между жилищами аиновъ и другихъ племенъ, ничмъ необозначенной и неохраняемой японцами, запрещеніе это не иметъ силы, и, какъ выше сказано, въ селеніе Нойоро прізжаютъ гиляки, и японцы знаютъ это и даже сами часто здятъ туда мняться съ гиляками, но въ мста, гд находятся японскія заведенія, ни одинъ гилякъ не сметъ показаться. Принимая во вниманіе трусливую осторожность японцевъ въ защит своихъ владній и ограниченность средствъ японскаго правительства, удивляюсь, что, владя югомъ Сахалина уже боле 50-ти лтъ, они не приняли никакихъ средствъ къ защит на немъ своихъ поселеній. На Итуруп и Куканар, подобныхъ же колоніяхъ какъ и Сахалинъ, они выстроили крпости, вооружили ихъ пушками и поставили въ нихъ гарнизоны. На Сахалин этого ничего нтъ. Аины разсказываютъ, что у японцевъ есть въ Томари пушки, но они ихъ спрятали, когда русскіе пришли. Можетъ быть, это правда (и я постараюсь отыскать ихъ, чтобы поставить къ себ), но для защиты острова недостаточно держать нсколько пушекъ на открытомъ мст и безъ солдатъ.

——

Отъ Редакціи. — По выход въ свтъ октябрьской книжки нашего журнала, гд было начато печатаніе этихъ мемуаровъ Н. В. Буссе, мы получили заявленіе отъ адмирала Г. И. Невельского, которому, какъ видно изъ самихъ мемуаровъ, принадлежитъ весьма почетное мсто въ экспедиціи 1852 года. Ни о существованіи этихъ мемуаровъ, ни о намреніи наслдниковъ покойнаго автора — печатать ихъ, онъ ничего не зналъ, и вмст со всми въ первый разъ прочелъ эти мемуары, уже на страницахъ нашего журнала. Мы считаемъ необходимымъ помстить у себя такое заявленіе, такъ какъ имя Г. И. Невельского въ этихъ мемуарахъ явилось напечатаннымъ вполн, а это могло бы вызвать несправедливое предположеніе, что онъ былъ предувдомленъ наслдниками и далъ самъ на то свое согласіе. Судя по тмъ же мемуарамъ, мы видимъ, что такое заявленіе было вызвано не боязнью свта, и если мы предъ чмъ несемъ отвтственность, то единственно предъ скромностью лица, заслуги котораго неожиданно для него были возстановлены въ исторической памяти, занесенной съ того времени вихремъ событій, быстро слдовавшихъ одно за другимъ. Пользуемся настоящимъ случаемъ, чтобъ сдлать заявленіе и съ нашей стороны. Печатая подобные мемуары, гд упоминаются лица, живущія среди насъ, мы всегда имемъ въ виду прежде всего счастливую возможность легко возстановлять истину. Живымъ дороги не только ихъ честь, но и добрая память о нихъ, потому мы не думаемъ, чтобы кто-нибудь пожелалъ охранять свою честь при жизни молчаніемъ, предпочитая сдлаться жертвой клеветы или напраслины по смерти. Притомъ, пишущій мемуары, какъ и всякій человкъ, выражаетъ одно свое личное мнніе, свои личные вкусы и взгляды, а потому не рдко, говоря дурно о другихъ, онъ даетъ намъ только понятіе о самомъ себ. Вотъ почему въ такихъ мемуарахъ мы считаемъ несправедливымъ опускать иные отзывы авторовъ о томъ или другомъ лиц, которое было вовсе не одному ему извстно: мы въ подобной случа спасли бы не репутацію послдняго, а именно репутацію автора и оказали бы пристрастіе собственно ему, а не его противнику. Понятно, что при такомъ взгляд мы всегда охотно примемъ всякое возраженіе, всякую поправку, внушенную любовью къ истин, — а это возможно только для живыхъ, пройдетъ еще десять, пятнадцать лтъ, и можетъ быть, возражать и защищаться будетъ некому.

——

VII.

Наши отношенія къ японцамъ и аинамъ были не одинаковы, и приходъ русскихъ на Сахалинъ произвелъ различныя впечатлнія на его обитателей. Японцы видли въ немъ уничтоженіе своего господства на остров и можетъ быть потерю богатыхъ промысловъ, Увреніямъ нашимъ, что мы пришли защищать ихъ отъ американцевъ, конечно они не врятъ. Силъ у нихъ не было, чтобы помшать нашей высадк, все что они могли сдлать, это увдомить свое правительство, для чего и послали парусную джонку съ 13-ю япон. матросами на Мацмай. Но аины были ради нашему приходу, такъ какъ надялись, что мы прогонимъ японцевъ или перебьемъ ихъ, и тмъ освободимъ отъ ненавистнаго для нихъ ига. Устрашенные японцы отдавали намъ все, что отъ нихъ спрашивали, даже посылали свои лодки, чтобы перевозить наши вещи съ корабля, а черезъ трое сутокъ посл нашего прихода они вс убжали. Аины, худо повиновавшіеся оставшемуся старшин своему, преданному японцамъ, начали воровать водку изъ сараевъ и открыто разграбили бы все, если бы не видли, что это мн не нравится. Порядокъ немного установился. Бывшій въ экспедиціи на Сахалин, г. Орловъ, встртилъ у Наипу бжавшихъ японцевъ и уговорилъ ихъ возвратиться въ Томари, общая, что русскіе имъ ничего не сдлаютъ. Они воротились, когда второе русское судно ‘Иртышъ’, приходившее въ Томари, удалилось отъ береговъ. Уврившись, что русскіе не хотятъ ни убивать ихъ, ни брать въ плнъ, японцы поселились въ своемъ дом. Первоначальныя ихъ дйствія противъ насъ были не совсмъ дружелюбны. Они подговаривали аиновъ не продавать ничего русскимъ, говоря, что весною японцы ихъ выгонятъ и тогда убьютъ тхъ аиновъ, которые приносили что-нибудь или служили русскимъ. Аины, видя, что, несмотря на ихъ просьбы, мы не убиваемъ японцевъ, и приписывая это вроятно тому, что мы трусимъ ихъ, начали бояться угрозъ японцевъ, и если продавали намъ, то всегда скрытно, рыбу и другіе предметы, прося не говорить японцамъ, а въ нкоторыхъ селеніяхъ (въ Сусу и Ричтог) даже не хотли принимать Рудановскаго, объзжавшаго берегъ для описи, или вс убгали при его прізд. Я нсколько разъ строго выговаривалъ японцамъ, но получалъ всегда отвтъ, что аины лгутъ. Наконецъ, я объявилъ имъ, что мы звали ихъ придти въ Томари, жить дружно съ нами, если этого они не хотятъ, то лучше пусть уходятъ изъ Томари. Слова мои подйствовали на нихъ, старшины ихъ явились ко мн съ подарками и увреніемъ въ дружб. Просили, чтобы я не врилъ аинамъ, которые хотятъ нарочно вооружить русскихъ противъ нихъ. Посл этого дружескія сношенія возобновились, конечно безъ доврія. Казакъ Дьячковъ, по приказанію моему, ежедневно ходилъ къ японцамъ, они очень полюбили его и просили чтобы онъ ходилъ почаще къ нимъ, общая его выучить аинскому языку. Люди наши сдлали японцамъ молотильную машину.

Аины, въ неизвстности будущей судьбы своей, остаются въ ожиданіи, кто пересилитъ весною,— русскіе или японцы. Они желаютъ успха русскимъ потому, что надятся, что они все-таки добре японцевъ и не будутъ ихъ бить. Есть конечно и такіе, которые желаютъ успха японцамъ,— это живущіе въ ихъ дом слугами и любовницы японцевъ изъ аинокъ. Помощи же или нападеній отъ аиновъ нельзя и ожидать: ихъ роль чисто пассивная. Конечно, если бы русскіе начали драться съ японцами и одолли бы ихъ, то аины рады бы были подоспть отмстить, чтобы броситься на побжденныхъ японцевъ, и перерзать ихъ. Пока они боятся и насъ и японцевъ, но теперь, посл моего открытаго выговора японцамъ, съ охотою намъ приносятъ свжую рыбу, не скрываясь отъ японцевъ. Японцы то же доставляютъ намъ рыбу, уголь и зелень. Мы, конечно, платимъ хорошую цну. Въ виду такихъ нашихъ отношеній на Сахалин, я постараюсь разъяснить вопросъ — какъ слдуетъ дйствовать намъ, въ настоящемъ нашемъ положеніи, для исполненія предположенной цли завладть островомъ, не только не возбудивъ непріязни къ намъ японцевъ и аиновъ, но и заведя съ ними торговыя сношенія. Мы видли выше, что интересы и желанія двухъ этихъ народовъ совершенно различны,— одни хотятъ удержать свое вліяніе и власть на остров для сохраненія выгодъ рыбной промышленности и отчасти мны пушныхъ, другіе — сбросить съ себя эту власть и, если можно, отмстить за дурное обращеніе съ ними. Итакъ, чтобы доказать японцамъ, что наше присутствіе на Сахалин нисколько не повредитъ и не помшаетъ ихъ рыбнымъ промысламъ, мы должны оставить аиновъ по прежнему въ ихъ рабств и тмъ возбудить, хоть и неопасную для насъ, ненависть послднихъ, и вмст съ тмъ признать Сахалинъ принадлежностью японцевъ, а ихъ полными властелинами надъ жителями его. Съ другой стороны — если взять на себя управленіе островомъ и защищать аиновъ отъ японцевъ, запретивъ имъ бить ихъ или принуждать ихъ въ работ за произвольную плату, то это значитъ отнять отъ нихъ всхъ работниковъ, потому что аинъ изъ одной уже ненависти не пойдетъ наниматься къ японцамъ въ работники, тмъ боле что онъ иметъ другого рода средства пріобртать вс нужныя для него вещи отъ манжуровъ. Остается выбрать среднее — не вмшиваться пока въ частныя отношенія японцевъ съ аинами, держа только первыхъ въ боязни, что, если они открыто начнутъ дурно поступать съ аинами и бить ихъ понапрасно, то аины придутъ жаловаться къ русскимъ и упросятъ заступиться за нихъ. Я и старался держаться этого невыгоднаго полусредства, невыгоднаго потому, что аины, несмотря на ласки наши, несмотря на то, что мы съ выгодою для нихъ покупаемъ приносимые ими продукты или мха, питаютъ недовріе къ намъ и можетъ быть досаду. Чтобы имъ удовлетворить, надо, если не перебить японцевъ, то по крайней мр собрать всхъ аинскихъ старшинъ и японцевъ и объявить, что островъ Сахалинъ есть не японская, а русская земля, и потому аины объявляются свободнымъ народомъ, и что если японцы прибьютъ кого-нибудь изъ аиновъ, или отнимутъ насильно что-нибудь отъ нихъ, или заставятъ безъ условной платы работать, то я накажу японцевъ. Подобное объявленіе есть, какъ я выше объяснялъ, уничтоженіе рыбныхъ промысловъ для японцевъ, а по законамъ ихъ, такъ и полное изгнаніе съ Сахалина, если объявить его русскою землею. Если законы эти измнятъ, то со временемъ, разумется, японцы могутъ привозить работниковъ съ Мацмая. Но эти слова, ‘измнить законъ’, не существуютъ въ словар японскаго правительства. На японцевъ нашъ, такъ сказать, вооруженный нейтралитетъ иметъ только въ томъ отношеніи хорошее вліяніе, что они перестали думать, будто мы пришли съ намреніемъ ихъ прогнать съ острова и овладть имъ. Но въ будущемъ они видятъ неминуемое изгнаніе ихъ, несмотря ни на какія увщеванія и увренія наши. Одинъ изъ нихъ, со слезами на глазахъ, говорилъ нашему казаку, что худое время пришло для японцевъ. Они признаютъ, что русскіе добрый народъ, но понятно, мысль, что имъ придется, или оставить свои промыслы, или производить ихъ подъ присмотромъ, такъ сказать подъ глазами русскихъ, должна быть непріятна для нихъ. Итакъ, вотъ наши настоящія отношенія къ жителямъ Сахалина. Отношенія эти невыгодны и неудобны и потому продолжаться долго не могутъ, но трудно измнить ихъ, т.-е. принять ршительно чью-нибудь сторону изъ двухъ враждующихъ народовъ, или взять на себя строго дйствующую власть надъ обоими и тмъ, такъ сказать, сравнять ихъ, не дозволяя между собою рзаться, я полагаю, что подобныя дйствія наши были бы вредны, потому что они уничтожили бы всякую надежду и въ японцахъ и въ аинахъ на возвращеніе прежняго свободнаго быта. Къ этому я долженъ прибавить, что вс 13 японцевъ, живущихъ въ настоящее время въ Томари,— простые работники и, по словамъ аиновъ, неимющіе права возвращаться на Мацмай, слд., вроятно они или преступники, или бывшіе по какому-либо случаю на чужой земл и за это изгнаны изъ отечества. Нкоторые изъ людей нашихъ говорятъ, что одинъ изъ этихъ японцевъ былъ въ Камчатк и знаетъ по-русски, другіе утверждаютъ, что это неправда, сколько я ни старался вырвать отъ него признаніе, но не могъ. Во всякомъ случа, какъ бы мы ни сдружились съ этими японцами, мнніе ихъ, конечно, слишкомъ мало уважается, чтобы имть замтное вліяніе на дйствія правительства Японіи.

VIII.

Занятіе какой-либо страны предполагаетъ какую-нибудь цль, и цль эта обусловливаетъ средства, необходимыя для достиженія ея. Какая была цль правительства нашего при занятіи острова Сахалина, и какимъ путемъ предполагало оно достигнуть ея?— разршеніе этого вопроса, конечно, должно служить правиломъ для дйствій Сахалинской экспедиціи. Цль занятія Сахалина не была высказана въ предписаніяхъ отъ правительства, было объяснено только, что право владнія островомъ предоставляется Р. А. К. {Т.-е. Росс. Амер. Компаніи.}. Средства, назначенныя ей отъ правительства, состояли изъ 100 ч. матросовъ камчатскаго экипажа, иркутскихъ, якутскихъ и камчатскихъ казаковъ и 50,000 р. с. денегъ. Компанія назначила отъ себя одно судно, матеріалы для построекъ и товару для торговли на 12 т. р. Экспедиція, предписаніемъ генерала-губернатора, подчинена была капитану 1-го ранга г. Невельскому, съ предоставленіемъ ему выбрать пункты для высадки. Насчетъ отношеній къ жителямъ острова, въ этомъ предписаніи, 2-й, сказано: ‘Находящихся на южной части Сахалина японскихъ рыбаковъ не только не тревожить, но оказавъ имъ самое дружеское расположеніе, удостоврить, что мы занимаемъ островъ Сахалинъ въ огражденіе онаго отъ иностранцевъ и что съ нашею помощью и защитою, они, японцы, могутъ безопасно продолжать тамъ свой промыселъ и торговлю.

Мы стали въ главномъ японскомъ селеніи, между ихъ строеніями. Слдствіе выбора этого пункта показано выше, въ описаніи отношеній нашихъ съ японцами и аинами. Постараемся разобрать, какія причины могли побудить выборъ занятаго нами пункта. Я выше сказалъ, что въ предписаніяхъ насчетъ занятія острова, кром выписаннаго выше параграфа, ничего не было сказано, никакой другой инструкціи для дйствій и цлей не дано, слд., начальнику экспедиціи приходилось руководствоваться тми данными, которыя ему удастся собрать на мст, и такъ какъ дло шло о столкновеніи на остров съ японцами, то принять во вниманіе ихъ положеніе въ занимаемой стран и вообще все, что намъ извстно объ этомъ народ и его правительств. Кром этого надо было взять въ соображеніе то, что мн могло быть извстно о нашихъ политическихъ отношеніяхъ къ Японіи. Данныя эти, сколько я знаю, были слдующія.— Сверной части Сахалина, гд живутъ гиляки, было сдлано краткое описаніе лейтенантомъ Бошнякомъ еще во время зимней экспедиціи его въ этой стран для отысканія розсыпей каменнаго угля. Дале, къ югу отъ гиляковъ, кочуетъ извстное намъ только по слуху племя ороковъ, за ними, южне, начинаются жилища аиновъ и японцевъ. Отъ гиляковъ извстно было, что у японцевъ на Сахалин крпости нтъ, что ихъ джонки приходятъ съ раннею весною, что ими начальствуетъ офицеръ, и что аины находятся въ работ у японцевъ, и поэтому не любятъ ихъ. Для полученія боле подробныхъ свдній былъ посланъ на Сахалинъ, до отправленія дессанта, офицеръ Орловъ съ предписаніемъ пройти до мыса Крильона и тамъ ожидать нашего судна. Но порученіе это по обстоятельствамъ не было исполнено. Объ Японіи, ея правительств и силахъ извстно изъ соч. Головнина и другихъ писателей,— что государство это иметъ до 5,000,000 жителей, что управляется императоромъ съ властью неограниченною, что числительныя военныя силы его и матеріальныя средства велики, но что двухсотлтнее внутреннее спокойствіе, миръ съ сосдями и природная трусость длаютъ Японію несравненно слабе даже самаго безсильнаго европейскаго государства и едва способною не только для нападеній, но для обороны своей земли противъ серьезной экспедиціи европейцевъ, и что, наконецъ, японскій флотъ чисто торговый и дурной постройки и потому неспособенъ къ защит противъ нашихъ судовъ. Основной законъ этого государства есть неизмняемость, освященная временемъ и религіей государственныхъ постановленій. Главное изъ этихъ постановленій есть недопущеніе иностранцевъ въ Японію и японцевъ на чужую землю.

Это есть основаніе, такъ сказать, существованія государства и власти правительства его. Измненіе этого правила должно имть слдствіемъ коренной и полный переворотъ во внутреннемъ существованіи Японіи. Поэтому надо предполагать, что только сила можетъ заставить правительство Японіи измнить вышесказанный законъ. Но мирными средствами европейцы могутъ надяться получить дозволеніе присылать условленное количество судовъ въ Нангасаки, подвергаясь всмъ притснительнымъ мрамъ для торговли, которыя японцы наложили на голландцевъ. Вотъ все что можетъ знать и заключать офицеръ начальствующій экспедиціею. Что же касается до политическихъ отношеній Россіи къ Японіи, извстно, что длались попытки, по случаю плна капитана Головнина, завести торговыя сношенія съ Японіею, но безуспшно. Въ настоящее же время посланъ въ Японію адмиралъ Путятинъ для переговоровъ съ ея правительствомъ, а американцы хотятъ силою заставить себ открыть порты. Ясно, что мысль занять Сахалинъ иметъ связь съ послдними обстоятельствами, ибо занятіе его полезно въ отношеніи завязанія торговли съ японцами и необходимо для предупрежденія иностранцевъ овладть этимъ пунктомъ, находящимся на границ японскихъ и нашихъ владній. Сверхъ того, островъ этотъ по положенію своему служитъ дополненіемъ При-Амурскаго края, присоединеніе котораго такъ необходимо для Россіи. Ршившись занять Сахалинъ, правительство назначило совершить это подъ торговымъ флагомъ Р. А. К.— Это даетъ наружный видъ экспедиціи чисто торговый. Число людей, назначенное для экспедиціи показываетъ, что не предполагалось возможности военныхъ дйствій и необходимости защиты острова противъ Японіи или другой какой-либо политической націи. 100 человкъ эти назначались конечно для защиты нашего торговаго поселенія отъ туземныхъ дикарей или японскихъ рыбаковъ, и число это слишкомъ достаточно для достиженія этой цли. Слдовательно, при выбор пункта слдовало руководствоваться не тою мыслью, чтобы силою принудить японское правительство уступить намъ островъ, съ разсчетомъ, что необходимость заставитъ ихъ прізжать на промыслы на русскую землю Сахалина, и слд. противъ воли завести съ нами прямыя сношенія. Выборъ пункта съ подобнымъ разсчетомъ не соотвтствовалъ ни предполагаемымъ намреніямъ правительства, ни средствамъ экспедиціи. Если намреніе правительства было не возбуждать противъ насъ японскаго правительства, съ которымъ ведутся переговоры, то не слдовало становиться въ центр рыбныхъ промысловъ японцевъ и тмъ такъ прямо задть одинъ изъ самыхъ важныхъ интересовъ ихъ. Если же надо было дйствовать ршительно и открыто, не заботясь о возможности попытокъ японскаго правительства удержать за собою островъ, пославъ на него военную силу, то тогда средства, которыми располагаетъ экспедиція, конечно недостаточны, какъ бы ни были трусливы японцы, которые, и именно поэтому, если разршатся защищать островъ, то постараются замнить храбрость многочисленностью.

Въ самомъ дл, посмотримъ, въ чемъ состоятъ наши военныя средства,— 60 матросовъ и казаковъ, изъ которыхъ большая часть не только не стрляли изъ ружья, но даже не держали его въ рукахъ, изъ 8 неподвижныхъ корабельныхъ пушекъ съ сотнею ядеръ и изъ одной четырехвесельной шлюпки. Для постройки жилищъ и укрпленія — два осеннихъ мсяца да четыре — суровой зимы. Къ этому должно было быть еще принято во вниманіе извстное намъ обстоятельство, что правительство Японіи увдомлено о нашемъ приход и силахъ, и что суда наши не могутъ предупредить японскихъ — послднее обстоятельство не могло и не должно было быть неизвстнымъ начальнику экспедиціи. Поэтому, мысль, при выбор пунктическаго ключа позиціи, для отнятія острова силою отъ японцевъ, была завладть центромъ ихъ промышленности и главнымъ селеніемъ, служащимъ мстопребываніемъ чиновниковъ ихъ правительства. Ключъ позиціи нашей на Сахалин есть тотъ пунктъ, занятіе котораго не могло бы тревожить японскихъ рыбаковъ, но который былъ достаточно близокъ къ нимъ, чтобы дйствіемъ торговли и частыхъ сношеній повелъ бы съ неукоснительному распространенію нашего вліянія на весь островъ и на завязаніе торговли съ самими японцами. Пунктъ этотъ есть какое бы-то ни было мсто, находящееся въ двухъ и трехсуточномъ переход отъ послдняго къ сверу поселенія японцевъ. Занятіе селенія Нойоро или устья р. Кусуной повидимому лучше всего повело бы насъ къ предположенной цли. Мста эти находятся на границ трехъ племенъ населяющихъ островъ: гиляковъ, ороковъ и аиновъ, и находятся въ 2-хъ или 3-хъ суточныхъ переходахъ отъ Малки, одного изъ главныхъ селеній японцевъ. Пункты эти, поэтому самому, выбраны манжурами и гиляками, какъ мста мны съ аинами и японцами. Слд., ставъ тамъ, мы бы владли центромъ торговли, и конечно присутствіе наше имло бы ршителъное вліяніе надъ всми туземцами, а частыя сношенія съ японцами исподоволь приготовили бы народъ этотъ и правительство къ открытію торговли съ нами. Я не знаю еще мстности этихъ пунктовъ. Въ морскомъ отношеніи мы можемъ выбирать только мсто, гд суда наши могли бы съ удобностью разгружаться, потому что закрытыхъ гаваней или бухтъ удобныхъ для стоянки большихъ судовъ на Сахалин нтъ. Вс бухты его осмотрны, но обыкновенно он имютъ на высот мысовъ глубину достаточную разв только для японскихъ джонокъ. Бухта Томари также иметъ невыгоду, почему корабль ‘Николай’, несмотря на все стараніе капитана Невельского, оставался по крайней мр на милю отъ высоты мысовъ. Она открыта южнымъ и Ю + З втрамъ, преимущественно дующимъ здсь. Черезъ разспросы казаковъ, бывшихъ въ экспедиціи съ г. Орловымъ и видвшихъ мста р. Кусуной, я узналъ, что мста эти превосходны, весьма богаты и очень удобны для поселенія. Глубина моря противъ устья р. Кусуной приближается настолько къ берегу, что судно можетъ стоять также близко къ нему, какъ и къ берегамъ бухты Томари. Рка сама судоходна. Не могу ручаться, чтобъ свднія эти были бы врны, но я убжденъ, что и въ морскомъ отношеніи, конечно, есть мста въ тамошнемъ кра, которыя не имютъ боле неудобствъ, какъ выбранная нами бухта Томари. Выборъ устья Кусуной или другого какого-либо мста въ этомъ краю не возбудилъ бы непріязни къ намъ японцевъ, потому что они могли бы продолжать по прежнему производить свои промыслы, не подвергаясь безпрерывнымъ столкновеніямъ съ вами по поводу аиновъ и вмшательствъ съ нашей стороны во внутреннюю, такъ сказать, жизнь ихъ промысловъ, вмшательствъ, которыя въ настоящемъ нашемъ положеніи невозможно будетъ устранить, когда японскія джонки навезутъ множество людей (по свдніямъ, оно должно простираться — до 500 человкъ).

Итакъ, по моему мннію, и цль и средства наши должны были ршить выборъ пункта не въ военномъ отношеніи, а по успху мирнаго вліянія нашего, какъ на туземцевъ, такъ и на японцевъ. Для защиты жителей острова противъ другихъ націй, все равно, какой пунктъ ни займемъ, не сила 60-ти человкъ защититъ его отъ нихъ, а флагъ, находящійся подъ покровительствомъ нашего правительства.

Руководствуясь мыслью овладть островомъ чрезъ занятіе ключа обороны острова и командованія японскими промышленными заведеніями, начальникъ экспедиціи при выбор мста имлъ въ виду выгоды и удобства укрпленія его тми средствами, которыми экспедиція располагала, т.-е. 60-ю ч. и 8-ю орудіями. Для этого назначенія можно занять строеніями нашими вершину и отлогость южнаго мыса бухты Томари слдующимъ образомъ: у подошвы мыса течетъ ручей, за нимъ идетъ ровная, гладкая площадь шириною саженей двсти и глубиною около версты, площадь эта окружена со всхъ сторонъ высокими холмами, отрасль ихъ, противоположная высотамъ мыса южнаго и идущая въ середин бухты, отдляетъ описанную площадь отъ другой подобной же площади, ограниченной высотами свернаго мыса. Южный склонъ этихъ холмовъ, раздляющихъ всю длину бухты на дв почти равныя площади и расположенный къ нашимъ строеніямъ, занятъ жилищами японскихъ и аинскихъ работниковъ и домомъ главнаго ихъ начальника. Отлогость мыса, занимаемаго нами, иметъ три искусственныя площадки или ступени, изъ которыхъ дв верхнія заняты японскими сараями. Вершина мыса свободна отъ ихъ построекъ, потому что три магазина ихъ, разбросанные по гребню высокаго берега устья, оставляютъ еще просторную площадку.

Капитанъ Невельской назначилъ поставить одну баттарею изъ 4-хъ орудій на первой половин мыса, слд., имя надъ головами застроенныя дв и три площадки и другую на верхней площадк мыса. Разстояніе между баттареями до 40 саж. Нижняя площадка составляетъ квадратъ въ 11 саженъ. Западная сторона его обращена въ морю, отстоя въ вышину отъ поверхности его на 9 саженъ. Лвая ограничивается уступомъ второй площадки, имющемъ вышины до 4-хъ аршинъ, правая ограничивается довольно крутымъ сходомъ на площадку, у самаго подножія схода течетъ ручей, пробгающій изъ отдаленной глубины долины, наконецъ задняя сторона застроена японскими магазинами. Итакъ, площадка эта, командуемая двумя врытыми площадками мыса и кругомъ обстроенная магазинами, можетъ быть не иначе укрплена какъ будучи соединена непосредственно стною съ строеніями верхней баттареи, а это потребовало бы огромнаго количества лсу, да и протяженіе сторонъ огради простиралось бы до 170-ти саженъ,— линія, которая не можетъ быть обороняема 65 ч., т.-е. одной бойницей на 3 ¹/₂ саж. длины. Кром того, окруживъ стною японскіе магазины мы не могли бы оставить ихъ хозяевамъ — они должны были быть непремнно уступлены намъ, значитъ, еще было бы новое притсненіе имъ. Воду единственно можно только доставать изъ небольшого ручья, который можетъ быть всегда легко вдали отъ насъ отведенъ въ одинъ изъ многихъ ручьевъ текущихъ по долин. Чтобы доставать воду колодезную, для этого надобно включить въ позицію нашу часть низменной площади, значитъ еще боле растянуть ее. Если предположить, что цль баттарей единственно состоитъ въ защит входа въ бухту и командованія строеніями селенія Томари, тогда позиція баттарей нашихъ хороша. Но къ чему японскимъ судамъ входить въ Томари, когда они могутъ пристать, какъ и длаютъ, въ различныхъ мстахъ залива Анивы и берега Татарскаго пролива. Съ какой стати они соберутся въ строенія, находящіяся подъ нашими выстрлами, если ихъ строенія разбросаны по двадцати селеніямъ. Итакъ, мсто, выбранное для вашего расположенія, не можетъ препятствовать привозу на островъ ни людей, ни оружія, ни пушекъ. Расположеніе это не соотвтствуетъ ни числу имющихся рукъ для укрпленія его, ни для защиты, а наконецъ и самая вода находится не въ расположеніи нашемъ, а только подъ выстрлами его, да и всегда можетъ быть отведена. А безопасность поста возможна только при условіи, чтобы крейсерствомъ судовъ нашихъ не допустить японцевъ выдти на берегъ Сахалина въ большихъ силахъ. Но крейсерство это можетъ отправиться не ране конца апрля или начала мая, а для японскихъ судовъ Сахалинъ открытъ уже въ март мсяц. Слдовательно, успхъ нашего поселенія можетъ только разсчитывать на нершительность и трусость японскаго правительства отнять у 90-ти ч. русскихъ главный источникъ продовольствія всего государства. Я не знаю характера японскаго правительства и потому не берусь судить о томъ, какъ оно будетъ дйствовать въ настоящемъ обстоятельств. Что же касается до сравненія обстоятельствъ, сопровождавшихъ занятіе на Сахалин селенія Томари, и заселеній, дланныхъ въ земляхъ гиляковъ и другихъ племенъ Приамурскаго края, то должно признать, что обстоятельства эти совершенно различны. Тамъ прибытіе русскихъ не влечетъ за собою никакой существенной перемны, чтобы вооружить противъ нихъ даже и тхъ, которые теряютъ какія-нибудь ничтожныя выгоды. Торговля русскихъ въ Приамурскомъ кра выгодна вообще для населенія, и только нсколько манжурскихъ торговцевъ, прізжающихъ туда, терпятъ можетъ быть отъ соревнованія съ русскими. Но потеря барышей нсколькихъ мелкихъ манжурскихъ купцовъ не можетъ возбудить опасенія для Китая въ такой степени, чтобы шаткое правительство его ршилось противодйствовать. На Сахалин мы отняли отъ Японіи одинъ изъ самыхъ важныхъ источниковъ продовольствія цлаго населенія ея, и потому потеря береговъ залива Анивы важне для Японіи, чмъ потеря всего Приамурскаго края для Китая.

Выше я описалъ характеръ торговли туземцевъ Сахалина и прізжающихъ туда манжурско-амурскихъ гиляковъ. Я признаюсь, что о подробности и выгод этой торговли я еще не могъ собрать достоврныхъ свдній. Многіе же аины и японцы видимо обманываютъ насъ, при отвтахъ ихъ столько противорчій, что трудно узнать, кто говоритъ истину. Но вотъ что можно утвердительно сказать объ этой торговл.

Взаимная мна производится въ южной части Сахалина между японцами, аинами, манжурами и гиляками. Японцы отбираютъ пушный товаръ отъ аиновъ, произвольно платя на него, преимущественно выдръ и лисицъ, и вымниваютъ ихъ манжурамъ, прізжающимъ лтомъ въ Сирануси, на шелковыя матеріи, моржевые зубы и орлиные хвосты. Японская торговля есть, какъ я выше сказалъ, спекуляція ихъ начальника и потому вроятно производится въ маломъ размр. Они берутъ отъ аиновъ также и соболей для мны съ манжурами, а блокъ скупаютъ собственно для себя. Манжуры — главные торговцы на Сахалин, Они снпбжаютъ жителей халатами изъ дабы, различныхъ цвтовъ, ножами, деревянною и мдною посудою, трубками, различными украшеніями изъ серебра, стекла и камней, и наконецъ соболями, такъ дорого цнимыми аинами. Вино и табакъ ихъ, покупаемые прежде всми аинами, какъ кажется, расходятся теперь только между сверными аинами, южные же получаютъ эти предметы отъ японцевъ, точно также и часть одежды и посуды. Манжуры берутъ отъ аиновъ за свои товары выдръ, соболей, лисицъ и блокъ. Относительная цна ихъ слдующая: за выдру даютъ 10 ручныхъ саженей синей даби, т.-е. около 25-ти аршинъ. Всякая четверть по длин выдры стоитъ одного соболя, т.-е. если выдра въ 5 четвертей длины, то она равна въ цн 5-ти соболямъ и потому за соболя аинъ получаетъ отъ манжура 2 саж. дабы и никогда боле 3-хъ. Цнъ лисицамъ я не знаю, но 3 блки цнятся японцами равными 1 соболю. Изъ этого видно, что самая выгодная мна для русскихъ есть мна на соболей, и потому очень легко будетъ соблюдать выгоды, не нарушивъ интересовъ манжуровъ и японцевъ, предпочтительно покупающихъ выдръ и блокъ. Какъ велика промышленность туземцевъ на Сахалин, трудно еще опредлить, тмъ боле что мы находимся въ кра наимене изобилующемъ пушными зврями, да и аины еще и не ршаются открыто начать съ нами мну, что показываетъ малое число пушныхъ промненныхъ имъ намъ,— 20 соболей, 9 выдръ, 3 лисицы и нсколько блокъ. За соболей мы платили значительно дороже манжуръ, но за выдръ и блокъ дешевле, о качеств пушныхъ зврей я не съумю судить, но по словамъ якутскихъ казаковъ есть между соболями такіе, которые цнятся до 25 р. и даже до 30-ти на ярмарк въ Якутск. За то есть и такіе, которые мало отличаются отъ куницъ. Гиляки, прізжающіе на мну съ аинами, такіе же торгаши, какъ и манжуры, съ тою разницею только, что они длаютъ двойной оборотъ, скупая мха на товары, купленные ими или отъ самихъ манжуръ, или отъ русскихъ въ Петровск, впрочемъ я не берусь разъяснить обороты ихъ, но я думаю, что это такъ, и потому, что аины часто говорятъ: ‘Сумера и Сати у непоті’, т.-е. манжуру и гиляку все равно. Бобровъ ни морскихъ, ни рчныхъ въ мн никогда нтъ. Можетъ быть зврь этотъ существуетъ, въ особенности рчной, потому что аины, видя мой бобровый воротникъ, на вопросъ, какъ называется этотъ мхъ, назвали его тусъ, но вмст съ тмъ одни говорятъ, что онъ есть на Сахалин, другіе говорятъ противное. Мой воротникъ старъ и нехорошъ, потому вроятно видъ его сбиваетъ ихъ насчетъ мха.

IX.

7-го января, пріхалъ джанчи селенія Нойоро, Сетокуреро. Его пріздъ и поведеніе въ селеніи нашемъ съ нами и японцами еще боле разъяснило мн справедливость нкоторыхъ мыслей, выраженныхъ выше. Письмо, привезенное имъ отъ Рудановскаго съ р. Мануи объяснило цль поздки Сетокуреро (имя джанчина). Цль эта одна у всхъ прізжавшихъ хо мн гостей аиновъ — получить подарки. Сетокуреро отличался только тмъ, что имлъ претензію на богатые подарки, на что онъ конечно имлъ основаніе боле надяться, чмъ другіе джанчины, потому что оказалъ русскимъ услуги, да и считается какъ бы старшимъ изъ всхъ старшинъ. Съ нимъ пріхало около 20-ты аиновъ разныхъ сверныхъ селеній, на 10-ты нартахъ. Одинъ гилякъ, оставленный въ селеніи Нойора извстнымъ въ Петровск торгашомъ Позвейномъ, по болзни своей, пріхалъ тоже въ Томари. Японцы сказали намъ, что это еще первый гилякъ, который пріхалъ въ мста занятыя ими. Присутствіе русскихъ уже начинаетъ производить переворотъ, котораго конецъ легко предвидть, какъ я уже доказывалъ выше. Вскор посл своего прізда, Сетокуреро спросилъ у Дьячкова, можетъ ли онъ постить русскаго джанчина, и получивъ утвердительный отвтъ, явился во мн въ сопровожденіи всхъ, пріхавшихъ съ нимъ аиновъ и гиляка. Я принялъ джанчина съ почетомъ, усадивъ его на медвжьей шкур. Вся комната моя наполнилась аинами. Снявъ обувь, они услись на полъ: старшіе по бокамъ, джанчина, младшіе сзади его. Я слъ противъ гостей моихъ на столбик.

Сцена эта очень похожа била на картины, представляющія прибитіе европейцевъ въ Америку. Разсматривая лица и выраженія черныхъ глазъ пріхавшихъ во мн аиновъ, я невольно замтилъ большую разность между ними и аинами окружающихъ насъ селеній. Красивыя, здоровыя лица, густые волосы, прямые, открытые взоры, ясно отличали боле независимыхъ аиновъ сверныхъ селеній отъ ихъ единоплеменниковъ сосдей нашихъ, болзненныя лица которыхъ, изуродованныя золотушными и венерическими ранами и потерею волосъ, носить отпечатокъ на себ близкаго сношенія съ японцами, деспотизмъ которыхъ пріучилъ рабовъ своихъ къ лукаво-раболпной услужливости, которая такъ ясно выражается въ глазахъ, старающихся всегда избгать взглядовъ вашихъ. Посл первыхъ привтствій, состоящихъ, какъ извстно, изъ наклоненія головъ и подыманія рукъ, началось угощеніе рисомъ, рыбою, изюмомъ, виномъ и чаемъ. Джанчинъ произнесъ длинную рчь, посл него другой аинъ началъ, и несмотря на то, что, какъ казалось, нкоторые не были довольны его рчью, онъ продолжалъ ее. Изъ рчей этихъ я и переводчикъ мой, казакъ Дьячковъ, могли только понять, что дло идетъ о японцахъ, о прізд ихъ джанчина и приход русскихъ на Сахалинъ. Жаль, что я не могъ понять рчи Сетокуреро. Судя по умнымъ глазамъ его и живости жестовъ, рчь эта должна быть интересная и умная. Посл рчей наступила минута общаго молчанія, и замтно было, что чего-то ожидаютъ мои гости. Мн не трудно было отгадать, что цль ожиданія были подарки. Я приказалъ принести ихъ и началъ раздачу. Сетокуреро получилъ ручную сажень краснаго тонкаго сукна и большую шерстяную шаль, другіе старшины получили по одялу и шелковому небольшому платку, и наконецъ аины, неимющіе претензіи на джанчиновъ, по матроской байковой синей рубашк. Кончивъ раздачу, я сказалъ Сетокурер, что очень радъ его видть и что мн пріятно знать, что онъ любитъ русскихъ, что мы пришли въ землю аиновъ съ намреніемъ дружно жить съ ними, но что не желаемъ ссориться и съ японцами, съ императоромъ которыхъ ведемъ теперь переговоры, и что потому, пока я не получу отвта съ Мацмая, я не желалъ бы вмшиваться въ дла японцевъ съ аинами и прошу поэтому аиновъ по прежнему работать для японцевъ. Потомъ сказалъ ему, что такъ какъ онъ пріхалъ во мн въ гости, то я желаю ему дать все нужное для ихъ пищи. Мы простились и я послалъ въ юрту, занятую пріхавшими аинами — рису, яшной крупы, табаку, чаю и сахару. Сетокуреро былъ принятъ японцами то же съ большимъ уваженіемъ. Дьячковъ, присутствовавшій при этомъ пріем, разсказываетъ, что посадивъ Сетокуреро на почетное мсто и угостивъ его виномъ, японцы съ знаками уваженія выслушали рчь его, въ которой онъ совтовалъ имъ не обращаться теперь худо съ аинами, когда русскіе пришли въ землю ихъ. Японцы то же дали аинамъ рису и водки. Итакъ, пріемъ, сдланный Сетокурер казалось долженъ былъ бы удовлетворить его, но въ сожалнію пріемъ этотъ возбудилъ въ дикар смлость на безпрестанныя выпрашиванія подарковъ и припасовъ отъ насъ и на грубое обращеніе съ японцами. Въ ежедневныхъ посщеніяхъ его, онъ всякій разъ выпрашивалъ что-нибудь, такъ что уже на 80 р. было выдано ему и свит его. Къ японцамъ же онъ ходилъ собственно для того, чтобы требовать вина отъ нихъ, къ которому онъ, повидимому, иметъ большую страсть. Разъ онъ привелъ съ собою въ намъ гиляка и посадилъ его подл себя. Японцы, которымъ не позволено принимать въ себ гиляковъ, просили меня, чтобы я запретилъ гиляку ходить въ нимъ.

Пріздъ гиляка въ Томари былъ очень полезенъ для насъ, я нашелъ въ немъ проводника для почты до самаго Петровскаго зимовья. Онъ, конечно, былъ радъ случаю воротиться домой въ себ на готовой пищ и нашихъ собакахъ и получить еще плату. Я имлъ только одну нарту въ 10 собакъ, предполагая вторую нарту нанять вмст съ проводникомъ. По теперь, когда проводникомъ былъ сдланъ гилякъ, неимющій собственной нарты, я принужденъ былъ купить еще 8 собакъ съ помощью Сетокуреры, который приказалъ своимъ аинамъ отдать отъ всякой нарты по одной собак. Почт назначено было выхать 10-го января, въ субботу, но какъ я ни старался приготовить письма и бумаги въ этому дню, многое еще не было кончено, благодаря частымъ посщеніямъ аиновъ. Наконецъ въ воскресенье, скрывшись изъ моего дому въ квартиру Рудановскаго, я тамъ кончилъ на скорую руку письменныя дла и посл обда отправилъ Самарина съ матросами Ларіоновымъ и Носовымъ и съ проводникомъ гилякомъ по дорог къ р. Сусу. Японцы, которые наврно не знали куда детъ Самаринъ, вышли посмотрть на его поздъ. Сетокуреро пришелъ вечеромъ ко мн, чтобы сказать, что онъ самъ хочетъ на другой день хать въ Нойоро. Я радовался этому потому, что надялся, онъ догонитъ Самарина, и такъ какъ послднему приказано непремнно захать въ Нойоро, чтобы взять тамъ описи Ю.-З. берега отъ Рудановскаго, то значитъ Сетокуреро можетъ ему служить хорошимъ помощникомъ до своего селенія. На другой день Сетокуреро пришелъ рано утромъ проститься со иною. Мы простились и я еще далъ кое-какія бездлицы его сыновьямъ и купилъ нсколько соболей. Конечно, на прощанье я угостилъ виномъ аиновъ. Отъ меня Сетокуреро, снабженный нашими припасами на дорогу, отправился въ японцамъ. Японцы тотчасъ поднесли ему чашку вина. Онъ выпилъ, спросилъ другую, а потомъ и третью. Опьянвъ совершенно, онъ началъ ругать Мару-Яму, старшаго изъ японцевъ. Тотъ въ отвтъ на брань ударилъ его желзными щипцами по голов и ранилъ его до крови. Узнавъ объ этой ссор, казакъ Дьячковъ тотчасъ побжалъ въ японцамъ и засталъ у нихъ многихъ аиновъ. Разспросивъ о случившемся, онъ совтовалъ японцамъ, чтобы они подарили что-нибудь Сетокурер, уговоривъ его не жаловаться мн. Нару-Яма тотчасъ же пошелъ къ Сетокурер въ домъ и подарилъ ему японскую рубашку, два куля рису и боченокъ водки, прося его не идти жаловаться въ русскому джанчину. Но уже мн дали знать. Разспросивъ Дьячкова, какъ было дло, и узнавъ, что Сетокуреро пьянъ и что Мару-Яма не совсмъ трезвъ, я послалъ сказать разсорившимся, чтобы они легли выспаться и чтобы на другое утро пришли оба ко мн для объясненій. Сетокуреро все какъ его сыновья уложили. На другой день явился во мн любимецъ мой Асануя съ однимъ японцемъ и Сетокуреро съ старшинами селеній Кусуной и Сежерани и съ своими 4-мя сыновьями. Голова его была подвязана. Усадивъ ихъ, я сказалъ имъ черезъ Дьячкова, что я желалъ бы не вмшиваться въ дла японцевъ съ аинами, но могу это исполнить только тогда, когда японцы не будутъ притснять послднихъ, въ особенности тхъ, которые расположены и служатъ русскимъ, что въ Нойор джанче оказалъ русскимъ услугу и что онъ пріхалъ въ гости въ нимъ, и потому кто обидитъ его, тотъ обидитъ и русскихъ, и поэтому, когда я узналъ, что Мару-Яма ударилъ Сетокуреро, а хотлъ тотчасъ же строго разобрать дло, но узнавъ вмст съ тмъ, что Сетокуреро былъ пьянъ, что его хорошо и съ особымъ уваженіемъ принимали японцы и что онъ напившись пьянъ началъ ругать Мару-Яму — поэтому я считаю Сетокуреро виновнымъ, но все-таки считаю, что Мару-Яма дурно поступилъ, ударивъ его вмсто того, чтобы пожаловаться мн, и потому назначаю ему заплатить Сетокурер столько, чтобы послдній самъ пришелъ бы сказать мн, что онъ доволенъ и забываетъ обиду. Съ этимъ я ихъ выпроводилъ отъ себя, сказавъ еще наедин Асану, что мн непріятно вмшиваться въ дла ихъ съ аинами, но что я не могу терпть, чтобы японцы били аиновъ, пользующихся уваженіемъ и въ особенности тхъ, которые прізжаютъ къ русскимъ, и что поэтому я непремнно требую, чтобы плата была дана Мару-Ямой хорошая, и что если этого не будетъ или подобное дло еще разъ случится, прибавилъ я строгимъ голосомъ, то чтобы японцы знали, что между нами мирныя и дружелюбныя отношенія тотчасъ кончатся. Черезъ часъ ко мн явился Сетокуреро, въ сопровожденіи всхъ своихъ аиновъ, объявить, что онъ удовлетворенъ. Онъ получилъ еще боченокъ вина, два куля рису и много табаку, и, какъ мн передалъ Дьячковъ, сказалъ при этомъ, что ударъ по голов пришелся выгоднымъ ему. Мы снова простились и я взялъ общаніе съ него, что онъ постарается догнать Самарина и поможетъ ему если нужно. Я послалъ съ нимъ на всякій случай письмо къ Рудановскому и Самарину. Такъ кончилось посщеніе Сетокурера, посщеніе, ясно показавшее, что аины будутъ всегда причиною раздора съ японцами.

14-го января, я отправился на лыжахъ съ Дьячковымъ осматривать наши окрестности. Спустившись отъ моего дома на ю.-в., я увидлъ, что недалеко отъ нашихъ строеній возвышенность, на которой они стоятъ, круто спускается параллельно берегу. У подошвы этого спуска бжитъ ручеекъ, впадающій въ нашу рчку. По другую сторону ручейка опять крутой всходъ на параллельную берегу втвь горы, но которая выше нашей площадки. По другую сторону этой втви находится еще другая, такая же лощина съ ручьемъ и горы противоположнаго берега его еще выше описанной втви.

На юг лощины эти ограничиваются хребтомъ, идущимъ перпендикулярно берегу. Глубина лощинъ этихъ, отъ рчки омывающей нашу нижнюю баттарею и принимающую ручьи ихъ, мене версты. Вс горы покрыты густымъ мелкимъ лсомъ, начинающимся отъ строеній нашихъ въ саженяхъ 15-ти. Надо будетъ вырубить лсъ этотъ до половины спуска, а уже началъ вырубку по направленію въ югу, но теперь нтъ рабочихъ рукъ на эту работу.

15-го числа, а уходилъ далеко на лыжахъ съ Дьячковымъ, по направленію къ востоку. Предполагая еще разъ постить т окрестности, чтобы открыть выходъ во внутреннія долины, а оставилъ описаніе этого до будущаго времени.

17-го числа. Сегодня пришелъ во мн, въ 1-мъ часу утра, японецъ Асануа и аинъ Испонку приглашать на праздникъ, къ которому японцы уже давно готовились, часто повторяя мн:— ‘Сизамъ анъ поро-итзине‘ (у японцевъ будетъ большой праздникъ). Не надясь на японскую кухню и не желая сидть у нихъ голоднымъ, а предложилъ Асану, чтобы онъ пошелъ сказать Мару-Ям, что черезъ часъ и приду въ нему, Асануа, бывшій уже не много навесел, никакъ не хотлъ вернуться на праздникъ безъ меня. Я приказалъ подавать обдъ и угостивъ своихъ гостей, отправился съ ними къ японскій домъ, взявъ съ собою Теленова и Дьячкова. Входъ въ него былъ обсаженъ елками. Войдя во внутренность, а увидлъ, что и тамъ все было убрано по праздничному. Посредин пріемной залы поставлено было большое дерево, обвшанное продолговатыми бумажками съ надписями. Ширмы угловой комнаты, принадлежащей Мару-Ям, были сняты, такъ что она была открыта во всю ширину свою. У задней стны сидлъ Мару-Яма. Я вошелъ къ нему въ комнату. Поздоровавшись съ нимъ и усвшись на полъ подл очага а съ любопытствомъ и удовольствіемъ разсматривалъ украшенія комнаты. Удивительная чистота ея поразительна. Стны покрыты обоями съ золотистымъ отблескомъ. У задней стны поставлены бумажныя ширмы съ рисунками, правда, неискусными, но за то чисто отдланными. Свтъ проходитъ въ комнату черезъ бумажныя окна, задвигающіяся снизу вверхъ. Бумага наклеена на тонкомъ и частомъ переплет изъ дерева. Полъ устланъ соломенными циновками удивительной близны и чистоты. Каждая циновка обшита по краямъ синею матеріею. По стнамъ на полкахъ, на высот аршинъ 4-хъ отъ полу, разложены были куличи изъ рисоваго тста. Куличи эти круглые, составлены изъ нсколькихъ слоевъ, правильно уменьшающіяся въ вершин. Надъ каждымъ куличемъ прибита была бумажка съ надписью. Я спросилъ, что именно написано на этихъ бумажкахъ, и узналъ отъ Мару-Ямы, что вс куличи эти назначены патронамъ всхъ селеній, занимаемыхъ японцами на Сахалин, и что на бумажкахъ надписаны названія селеній. Въ правомъ углу сдлано углубленіе въ стн, въ которомъ помщенъ жертвенникъ изъ кипариснаго дерева, на подобіе вашихъ кіотовъ. Передъ жертвенникомъ стояло множество куличей и на большомъ блюд дв рыбы съ выгнутыми вверхъ головами и хвостами.

Мару-Яма сидлъ въ лвомъ углу, по обыкновенію на полу, поджавъ подъ себя ноги колнями впередъ. Передъ нимъ стоялъ четвероугольный деревянный ящикъ, вышиною около аршина, насыпанный до полна мелкимъ пескомъ. На немъ наложены были горячіе угли. У входа въ комнату поставленъ былъ такой же ящикъ для пришедшихъ со мною Теленова и Дьячкова. Вс японцы были одты по праздничному, т.-е. имли на себ отъ 5-ти до 7-ми халатовъ изъ темныхъ бумажныхъ матерій на шелковой подкладк. Эта роскошь, въ простыхъ рыбакахъ, можетъ объясниться только особенными выгодами, которыя они могутъ извлекать отъ сношеній съ аинами, и, можетъ быть, хорошею платою за промыслы въ отдаленномъ кра отъ любимаго ихъ главнаго острова Нипона. Нижняго платья, кром чулковъ, а иногда узкихъ нанковыхъ панталоновъ, японцы не носятъ, такъ что развязавъ поясъ, опоясывающій халаты, японецъ въ одну минуту представится въ одежд праотца Адама. Поясы у нкоторыхъ изъ шелковой матеріи, у другихъ изъ бумажной. Одинъ японецъ имлъ поясъ изъ чернаго сукна, который мы ему подарили. Сверхъ халатовъ надвается кофточка съ широкими рукавами, сшитыми напередъ до поло^вины, такъ что отъ мста, гд выходитъ рука, рукавъ виситъ на подобіе мшка. Японцы, выходя изъ дому, всовываютъ руки въ эти мшки, подавая локти назадъ, и это даетъ имъ довольно смшной видъ. Вообще одежда ихъ не мужественна и очень неудобна для холодной сахалинской зимы. Шея и часть груди совершенно ничмъ не прикрыты. Бритыя головы свои они тоже рдко прикрываютъ.

Когда я услся у очага, началось угощеніе. При приход моемъ, толстый Мару-Яма уже сидлъ посереди множества чашекъ, бутылокъ, подносовъ и проч., наполненныхъ различными кушаньями и напитками. Чтобы достойно угостить меня, нанесли еще различныхъ сластей и конфектъ. Красивая лаковая посуда и необыкновенная чистота и порядокъ можетъ возбудить аппетитъ и въ ситомъ человк. Мн подали на деревянномъ подносик, покрытомъ краснымъ лакомъ, блестящимъ какъ зеркало, пять такихъ чашекъ, имющихъ видъ полоскательныхъ чайныхъ чашекъ, только меньшей формы, вмщающихъ въ себя не боле полутора стакана. Чашечки эти были прикрыты крышками. Они наполнены были различными кушаньями, приготовленными съ большимъ вкусомъ изъ рыбы, раковинъ, китовины, зелени и рису. Еслибы я не былъ ситъ, то конечно я охотно бы все сълъ, что мн подали. Теленову и Дьячкову подали такіе же подносы, но только чернаго цвта. Вино теплое и холодное подавая въ таковыхъ же чашечкахъ съ золотыми рисунками деревьевъ и цвтовъ. Чашечки эти вкладываются одна въ другую и потомъ вставляются въ четырехугольную подставку съ углубленіемъ на верхней сторон для помщенія ихъ. Подставка эта то же покрыта блестящимъ лакомъ. Подаютъ вино въ фарфоровыхъ маленькихъ чашечкахъ. Сладости и конфекты подаются въ неглубокихъ четырехугольныхъ лаковыхъ ящикахъ, вставляющихся одинъ въ другой. Вся эта посуда отличной работы. Японцы очень любятъ угощать. Я, чтобы не обидть ихъ, попробовалъ вс кушанья и выпилъ нсколько чашекъ вина рисоваго и одну чашку чаю безъ сахару. Японскій чай хуже китайскаго, но впрочемъ, можетъ быть, здшніе японцы пьютъ дурной сортъ его. Во время обда нашего произошла въ передней комнат драка между аиномъ Испонку и японскимъ поваромъ Ичую. Мару-Яма, казалось, былъ очень пристыженъ этимъ и просилъ меня, чтобы я не смотрлъ на эту драку. Я ему объяснилъ, что я нахожу очень обыкновеннымъ, что простые люди, выпивъ вина, дерутся, и что это везд случается. Просидвъ часа два, я воротился домой. Бесда моя съ японцами была очень дружественна. Они сказали мн, что хотятъ хать ‘ору-торо’, т.-е. на другой: берегъ, чтобы сзывать аиновъ къ весеннимъ работамъ, и просили меня, чтобы въ отсутствіе ихъ я приказалъ русскимъ присматривать чтобы аины не воровали изъ магазиновъ, говоря, что аигы уже много украли у нихъ. Я общалъ имъ, это и изъявилъ желаніе, чтобы аины охотно и скоро собирались на ихъ работы. Я подарилъ Мару-Ям дв утки, которыя служатъ лучшимъ кушаньемъ для японцевъ. При этомъ подарк я замтилъ, что японцамъ очень хотлось, чтобы я самъ отдалъ утокъ Мару-Ям. Когда я слъ подл очага, они положили принесенныя Дьячковымъ утки на поднос подл меня и нсколько разъ обращались къ Мару-Ям съ словами, что я дарю ему утку, онъ кланялся и утки оставались на поднос подл меня. Понявъ въ чемъ дло, я взялъ подносъ и передалъ его Мару-Ям, онъ съ большою радостью принялъ его и поставилъ подл себя, видя въ этомъ, вроятно, знакъ особаго уваженія къ нему.

Возвратясь домой, я надлъ лыжи и отправился съ Дьячковымъ осматривать окрестности. Уже совсмъ стемнло, когда я вернулся домой, гд и узналъ, что Рудановскій пріхалъ изъ экспедиціи. Я очень былъ радъ этому извстію, потому что съ нетерпніемъ ожидалъ извстій о заливахъ Татарскаго берега, да и прибавка 16-ти собакъ для возки лса меня тоже радовала. Скоро пришелъ и Рудановскій во мн, изъ новой квартиры своей. Мы сли пить чай и я сталъ разспрашивать его объ экспедиціи. Онъ выхалъ въ Сирараро на берегъ Татарсхаго пролива, спустился съ большимъ трудомъ на югъ и смотрлъ къ 8-му числу 22 залива, изъ которыхъ заливы Тохмака и Маука — хорошія гавани для зимовки небольшого числа судовъ. Гавань Тохмака наиболе выгодна для насъ, потому что она занята только тремя магазинами японцевъ и послдніе не такъ дорожатъ ею, потому что она не богата рыбою. Мстность Тохмака для поселенія удобна. Лсъ находится въ изобиліи на горахъ, окаймляющихъ берегъ. Тохмака находится въ 10-ти верстахъ отъ Мауки. Сверне ея хотя и находятся нсколько японскихъ сараевъ, но по безрыбію бухтъ, у которыхъ они поставлены, длаютъ ихъ малоцнными для японцевъ, такъ что можно считать селеніе Мауку граничнымъ пунктомъ ихъ рыбныхъ промысловъ. Нойоро находится въ суточномъ переход отъ Тохмака. Итакъ, по всмъ этимъ причинамъ, выгоднйшій пунктъ для нашего заселенія на Сахалин есть селеніе Тохмака, находящееся въ кра, пользу занятія котораго я старался доказать выше. Близость ‘Императорской гавани’ еще боле увеличиваетъ значеніе гавани Тохмака. Опись ея и вообще юг.-з. береговъ, до селенія Сирануси, доставлена въ селеніе Нойоро, куда по предписанію моему Самаринъ долженъ нахать для того, чтобы взять описи и доставить ихъ вмст съ другими бумагами въ Петровское зимовье. Рудановскій по отсылк описанія бухтъ продолжалъ путь свой къ селенію Сирануси. Селеніе это самое богатое между японскими заселеніями. Въ немъ находится главный домъ начальника японцевъ. Домъ этотъ, по описанію Рудановскаго, очень обширный и хорошо выстроенный. Полы покрыты лакомъ во всхъ комнатахъ, которыхъ очень много. Военной защиты въ селеніи нтъ, и слдовательно можно уже увренно сказать, что на Сахалин японцы не имютъ совершенно никакихъ укрпленій. Изъ всхъ селеній Сахалина, Малка есть наиболе населенное. Рудановскій предполагаетъ въ немъ около 300 однихъ взрослыхъ мужчинъ. Изъ Сирануси онъ спустился еще въ югу до перевала черезъ горы въ заливу Авива. Перевалъ этотъ находится вблизи отъ мыса Крильона. Пріхавъ въ берегу Анива, онъ продолжалъ свой путь вокругъ него, въ нашему посту. Аины принимали его на всемъ пути съ большимъ гостепріимствомъ, исключая селенія Сирануси, гд онъ едва могъ достать проводника.

Мн очень пріятно, что въ настоящее время г. Рудановскій не живетъ у меня. Обдъ и чай мы продолжали держать общіе, но, конечно, и это я посл уничтожу, если нашу, что полезне будетъ совершенно прекратить между нами частныя отношенія, могущія быть причиною или неумстныхъ разсужденій, или фамильярности.

Свою квартиру я привелъ въ нкоторый порядокъ. Поставивъ досчатыя перегородки, я раздлилъ избу на переднюю, лакейскую и собственно мою комнату. Послднюю обилъ японскими циновками, прикрывъ швы полосами синей дабы. Эти импровизованныя обои дали чистый и порядочный видъ хомнат. Диванъ, письменный столъ и. табуреты, обитые синею матеріею, представляютъ, если не изящность, то, по крайней мр, удобство. Казакъ Дьячковъ составляетъ единственную прислугу мою, потому что Кожинъ постоянно боленъ. Бухня моя очень хороша для Сахалина. Свжее мясо, рыба и кое-какіе продукты, съ усерднымъ приготовленіемъ Дьячкова, составляли почти всега довольно вкусный обдъ. Жаль только, что я раздляю его о человкомъ, общество котораго, даже и на безлюдномъ Сахалин, для меня непріятно.

29-го января.— Какъ я предвидлъ, такъ и случилось. Г. Рудановскій, наконецъ, совершенно вывелъ меня изъ терпнія. Вотъ какъ это случилось: Рудановскій, по своему обыкновенію будучи всмъ недоволенъ, потому что ему не позволяютъ распоряжаться такъ, какъ бы ему хотлось, безпрестанно намекали мн своимъ рзкимъ тономъ, что ему худо служатъ наши люди, что дурно и медленно длаютъ для него мебель и проч. Я мало обращалъ вниманія на эти намеки, потому что зналъ, что причина ихъ есть неугомонность и нетерпливость характера Рудановскаго. Наконецъ, онъ объявилъ мн, что казакъ Березкинъ, данный ему въ встовые, очень лнивъ и что онъ проситъ, чтобы я не бралъ отъ него матроса Максимова, даннаго ему на время, для приведенія въ порядокъ квартиры. Я отвчалъ, что согласенъ дать ему въ встовые, вмсто Березкина, Максимова, но что обоихъ оставить не могу, потому-что въ посту и безъ того недостаетъ рукъ для необходимыхъ работъ. Выслушавъ отказъ съ обыкновеннымъ своимъ выраженіемъ неудовольствія, онъ высказалъ желаніе оставить при сей Максимова, бывшаго уже у него на встяхъ въ Камчатк. Разговоръ этотъ былъ 26-го вечеромъ. На другое утро Максимовъ пришелъ къ Рудаковскому съ окровавленными деснами и просилъ, чтобы онъ его удалилъ, потому что онъ боленъ цынгою. Рудановскій позвалъ Теленова и сказавъ ему, что Максимовъ боленъ цынгою, спросилъ у него, кто есть изъ здоровыхъ матросовъ. Теленовъ отвчалъ, что почти вс немного больны и что Максимовъ притворяется и нарочно натеръ десны, и при этомъ онъ раскрылъ ему ротъ. Рудановскій ударилъ Теленова въ лицо и выгналъ его прочь. Тотъ тотчасъ пришелъ ко мн и передалъ то, что случилось, прибавивъ, что ему извстно, что Максимовъ уже прежде говорилъ, что онъ нарочно не пойдетъ служить къ Рудановскому. Погрозивъ Теленову, что я накажу его другой разъ, если онъ позволитъ себ длать подобную невжливость передъ офицеромъ, какъ открыть ротъ солдату, но будучи самъ увренъ, что Максимовъ притворяется, я послалъ Теленова сказать Рудановскому, что, мн извстно, Максимовъ здоровъ и что я накажу его розгами за то, что онъ отговаривается отъ службы. Призвавъ къ себ Максимова, я ясно увидлъ, что кровь потому такъ сильно текла у него изъ десенъ, что онъ ихъ растеръ. Объявивъ ему, что я его выску, я приказалъ ему явиться къ лейтенанту на службу. Скоро и самъ Рудановскій пришелъ во мн съ наморщеннымъ лицомъ. Я его спросилъ, что ему нужно. Онъ началъ жаловаться на то, что Теленовъ нагрубилъ ему. Зная изъ обращенія Рудановскаго съ людьми, что значитъ у него слово нагрубить, я, признаюсь, не далъ вры его жалоб и потому отвтилъ ему, что если Теленовъ дйствительно былъ невжливъ, то за это слдуетъ наказать его, но что, въ сожалнію, онъ самъ, Рудановскій, уже исполнилъ это, ударивъ Теленова вопреки запрещенію моему. Онъ извинился, что что сдлалъ, говоря, что онъ оттолкнулъ Теленова изъ чувства самохраненія, потому что тотъ ползъ на него….

2-го февраля, я похалъ съ Дьячковымъ на двухъ нартахъ, по 5-ти собакъ, осматривать заливъ Буссе. Погода стояла прекрасная. До селенія Хукуй-Когнонъ мы хали довольно быстро. Въ этомъ селеніи мы остановились пить чай. Я уже осенью былъ въ этихъ мстахъ съ Невельскимъ, но не зналъ названія ихъ. Выхавъ изъ Хукуй-Когнона я скоро обогнулъ мысъ, закрывающій бухту Втосомъ. Близъ этой бухты есть небольшое озеро и рчка, которыя мы осматривали съ Невельскимъ, предполагая занять мсто это для поселенія, но сильный прибой заставилъ насъ отказаться отъ этого намренія. Скоро пріхали мы къ бухт Иноскамоной, гд и остановились обдать. Въ селеніи Хукуй-Когнонъ я взялъ у аина Жаске собаку, а на дорог въ Иноскамоною перемнилъ у встртившагося знакомаго аина нашу больную собаку на здоровую, но не долго служила намъ она — въ Иноскамоно она сбжала, сорвавшись съ алька. Обдъ нашъ, состоявшій изъ куска оленины и чаю, мы раздлили съ семействомъ хозяина юрты, въ которой остановились. Семейство это состоитъ изъ одного старика, жены его, безобразной старухи, какъ и вс аинки, перешедшія на вторую половину жизни, двухъ дочерей и одного мальчика лтъ 8-ми. Мальчишка этотъ замчательный ребенокъ. Живые черные глаза исполвены умомъ, движенія ловки и живы. Волосы у него были подстрижены ровно, по всей голов довольно коротко. Казакъ Дьячковъ разсказалъ при мальчишк этомъ его отцу, что онъ видлъ какъ тотъ вынулъ ножъ и замахнулся на большого аина за то, что тотъ хотлъ его заставить что-то сдлать. При этомъ разсказ мальчишка лукаво улыбался, посматривая на всхъ. Когда я вышелъ изъ юрты, чтобы хать дале, аины окружили мою нарту, и между ними я увидлъ одну молодую, довольно красивую женщину, которая держала за плечами годовалаго ребенка совершенно голаго, а морозу было градуса четыре. Я началъ уговаривать ее пойти въ юрту и одть ребенка. Она смясь показывала, что ребенку не холодно, но видя, что я не врю этому, она сняла съ плечъ шубу свою и обнаживъ себя совершенно, посадила ребенка къ себ на спину и уже сверхъ его снова надла шубу. Неудивительно, что аины легко переносятъ стужу въ своей одежд, которая прикрываетъ только нкоторыя части тла. Физическое воспитаніе, даваемое имъ своимъ дтямъ, можетъ завалить натуру на всевозможныя непогоды, но вроятно многіе изъ дтей ихъ умираютъ, будучи не въ состояніи переносить слишкомъ нечеловческое воспитаніе. Изъ Иноскамоноя я выхалъ въ 3-мъ часу, дорога шла все по берегу моря, или по льду. Берегь этотъ, на всемъ разстояніи, которое я прохалъ, гористъ. Горы — частью изъ плитняка, частью изъ толстыхъ слоевъ гранита, покрыты лсомъ по верхней окраин, къ морю он спускаются круглыми обвалами, оставляя между подошвою своею и моремъ узкую въ сажени 2 и 3 полосу песку, наз. вообще по Охотскому морю — лайдою. Отъ Иноскамоноя берегъ принимаетъ еще боле суровый характеръ, но въ верстахъ пяти отъ этого селенія онъ вдругъ понижается и идетъ довольно правильною, невысокою стною, покрытою на верху лсомъ. Когда я халъ вдоль этой стны, два большихъ орла плавали надъ головою моею. Одинъ изъ нихъ спустился въ стн и слъ на дерево. Онъ былъ отъ меня на близкій ружейный выстрлъ, но къ сожалнію, у меня не было съ собою ружья. Вдругъ собаки мои понесли меня съ такою быстротою, что я едва успвалъ отталкиваться отъ глыбъ льда, между которыми вьется дорога. Скоро я увидлъ на берегу лисицу, возбудившую такую горячность въ собакахъ. Она вбжала на отлогость берега и спокойно смотрла на бгъ собакъ. я насилу удержалъ послднихъ. Он хотли броситься на гору за лисою.

Начинало смеркаться, когда я пріхалъ въ селенію Читсани. Узнавъ, что въ селеніи этомъ нтъ землянокъ (той-тисе), я ршился хать въ селеніе Хорахпуни, находящееся въ верстахъ 4-хъ отъ Читсани. Когда мы отъхали съ версту отъ Читсани, уже совершенно стемнло. Дорога шла по низменному берегу. Параллельно ему и недале ¹/₄ версты течетъ рка, по ней-то и здятъ аины въ Хорахпуни. Не зная этого, мы съ трудомъ пробирались по неумятому снгу. Наконецъ увидли мы строенія — это было нсколько японскихъ рыбныхъ сараевъ. Селеніе Хорахпуни было еще дале. Подъзжая къ нему, я, былъ удивленъ, что не слышно лая собакъ, но скоро узналъ причину этому: лтнія юрты, стоящія на берегу моря, были оставлены аинами, перебравшимися въ лсъ въ землянки. Но гд эти землянки — вотъ что нужно было намъ узнать. Тропинки расходились во вс стороны. Вдругъ послышался съ правой стороны отъ насъ лай собакъ, мы тотчасъ повернули въ ту сторону. Собаки наши живо нашли дорогу, и почуя жилье, понеслись во вскачь. На самой дорог стоялъ столбъ. Я счастливо пронесся мимо его, но казака моего, Дьячкова, нарта ударилась объ него и разлетлась, сорвавшіяся собаки начали меня догонять и я вмст съ ними подъхалъ къ землянкамъ. Оторвавшихся собакъ переловили, а скоро и Дьячковъ пришелъ. Онъ не ушибся и потому я, оставивъ ему озаботиться починкою разбитой нарты, самъ вошелъ въ ближайшую землянку. Посл скажу нсколько словъ о томъ, какъ устроиваются аинскія землянки.

Аины не даютъ мн покою цлый день, только что сяду что-нибудь длать, непремнно кто-нибудь изъ нихъ явится. Теперь пришелъ старикъ, услся на полу у моего стола и сто разъ повторяетъ — ‘пори-дзкончи пирика’, надясь получить за это рюмку рому. Я продолжаю писать, отвчая по временамъ: ‘пирика, пирика’. — Такъ вотъ какъ устраиваются аинскія юрты: выкапывается квадратная яма аршина въ два глубины. Для составленія стнъ устанавливается корбасникъ (тонкій лсъ). Наклонъ стнъ довольно пологій, и потому крыша складывается изъ особыхъ деревъ, склоняющихся со всхъ сторонъ въ середин, въ правой сторон крыши оставляется отверстіе для дневного свта, остальное, кром входа, засыпается все землею, такъ что зимою, когда нападетъ много снгу, можно подойти, къ отверстію служащему окошкомъ, и оттуда смотрть внизъ во внутрь землянки. Передъ входомъ, или лучше сказать, спускомъ въ землянку устроиваются сни, входъ прикрывается досчатою дверью, аршина 1 ¹/₂ вышины и столько же ширины, дверь эта отодвигается, и сходятъ въ землянку по маленькому трапу. Внутри, стны юрты покрыты травяными циновками. Подл дверей устроенъ каминъ, труба котораго выходитъ полого въ сни, не поднимаясь изъ-подъ крыши, для прохода дыма въ крыш надъ снями оставлено отверстіе. Каминъ этотъ, сложенный изъ глины, достаточно большой, чтобы надвшивать надъ огнемъ большіе котлы. Тяга очень сильна, такъ что хотя дрова часто вытаскиваютъ совершенно почти изъ камина, дымъ все-таки почти весь выносится въ трубу. Впрочемъ, если бы и оставался дымъ въ юрт, то аиновъ онъ не можетъ безпокоить, потому что они сидятъ на полу, слд. всегда ниже полосы дыма. Земляная юрта (той тисе) обыкновенно строится нсколькими семьями вмст. всякій хозяинъ иметъ свой очагъ. Очаги эти фута въ 1 ¹/₂, устраиваются между столбами, поддерживающими крышу. На нихъ не кладутъ дровъ въ землянкахъ, а угли, и они служатъ не для согрванія, а для закуриванія трубокъ, которыя аины почти не выпускаютъ изъ рта. Въ землянкахъ довольно тепло, но за то духота невыносимая, въ особенности вечеромъ, когда отверстіе въ крыш закрывается. Меня усадили въ угловое отдленіе. Юрта, въ которой я остановился ночевать, была одна изъ самихъ большихъ. Мн очень жаль было, что не прохалъ въ юрт джанчнна Хорахпунина: юрта его находилась еще версты 1 ¹/₂ дале въ лсу. Усталость, разбитая нарта и неизвстность, какъ именно близко находится жилье джанчина, принудили меня избрать первую попавшуюся юрту. Утшительный въ дорог чай скоро былъ поданъ мн, и я, разлегшись у очага на медвжьей шкур, съ удовольствіемъ принялся за усладительный напитокъ для прозябшаго и усталаго путешественника. зда на собакахъ, когда самъ каюришь (правишь), почти также утомительна какъ верховая. Легкая низенькая нарта прыгаетъ черезъ бугры и неровности дороги и даетъ безпрерывно очень безпокойные толчки. Къ тому еще надо внимательно управлять ногами, чтобы неопрокинуться, да и смотрть за собаками, которыхъ каждая птица возбуждаетъ въ погон. Аины окружили меня, съ любопытствомъ разсматривая весь _:мой дорожный препаратъ. Пріемъ же ихъ былъ вообще очень гостепріименъ. Гостепріимство есть необходимая черта быта народа, находящагося еще на низшей степени развитія. Невозможность брать съ собою достаточно пищи ни для себя, ни для собакъ, или какого-либо товару для платы за продовольствіе, заставляетъ дикарей, по необходимости, принять общеполезный обычай, по которому они находятъ везд домъ и пищу. И такъ какъ аины для ловли рыбы, промысловъ морскихъ зврей и проч.— постоянно вс находятся въ разъздахъ, то взаимное угощеніе никому не приходится въ ущербъ, а женщины остаются по всмъ юртамъ, управляютъ вс какъ бы общимъ хозяйствомъ. Во время чая пришелъ знакомый аинъ Сирибенусь. Я тотчасъ угостилъ ею виномъ и чаемъ, точно такъ же какъ и всхъ аиновъ находившихся въ юрт. Сирибенусь предложилъ мн провожать меня до Тоопуги и обратно въ Томари. Я съ удовольствіемъ принялъ его предложеніе, и мы ршили рано утромъ выхать въ дорогу.

Напившись чаю, я легъ спать. Утромъ рано Сирибенусь снова явился и привелъ двухъ своихъ собакъ, чтобы впречь въ наши нарты для ускоренія зды, и сверхъ того взялъ часть вашего груза. Тотчасъ посл чая мы выхали. Сирибенусь халъ на своихъ 6-ти собакахъ, которыя рвались, чтобы перегнать мою нарту. Я сказалъ ему, чтобы онъ халъ впередъ, и онъ понесся съ такою быстротою, что уставшія собаки мои скоро отстали отъ него на большое разстояніе. Дорога шла по рк, названной Рудаковскимъ Паратункою, она впадаетъ въ заливъ Тоопуги, цль моей поздки. Рка эта шириною саженъ 15, течетъ параллельно морскому берегу. Къ устью она расширяется, образуя небольшое озеро соединяющееся съ заливомъ широкимъ, но мелкимъ каналомъ. Выхавъ изъ этого канала, мы направились поперегъ залива въ селенію Тоопуги. Заливъ былъ покрытъ довольно толстымъ льдомъ. Карта, сдланная Рудаковскимъ заливу Тоопуги, кажется, врне картъ другихъ мстъ берега Анивы. Заливъ Тоопуги, обширный и составляетъ почти врный кругъ. Діаметръ его будетъ, по моему мннію, около 4-хъ верстъ, южные берега гористы, сверные въ сторон устья Паратунки низменны, такъ же и глубина увеличивается къ боле высокому берегу и уменьшается въ низменному. На горахъ южнаго берега есть хорошій лсъ. Въ заливъ впадаетъ, кром Паратунки, еще одна рка у селенія Найкуру и нсколько маленькихъ рчекъ. По берегу находятся 4 селенія аиновъ — Тоопуги, Найкуру-Котанъ, Найпуру-Котанъ и Ёкуси. Первое и послднее я видлъ, въ другимъ же не подъзжалъ.

Японцы имютъ на кошк, ограничивающей съ свера входъ въ заливъ, нсколько рыбныхъ сараевъ. Одна джонка ихъ, хотвшая войти въ заливъ, была выброшена на кошку и теперь тамъ лежитъ на боку. Съ тхъ поръ японскія суда не входятъ въ заливъ и останавливаются въ мор сверне входа. Перехавъ черезъ заливъ, мы выхали на берегъ и направились къ лсу, гд находились аинскіе землянки. Оставивъ Дьячкова въ юрт у джанчина готовить обдъ, а пошелъ съ проводникомъ аиномъ осмотрть входъ въ заливъ съ моря. У самаго того мста, гд заливъ съуживается, чтобы влиться каналомъ въ море, стоятъ лтнія юрты селенія Тоопуги, ихъ кажется, не боле 4-хъ, какъ и вообще во всхъ селеніяхъ аинскихъ. Пройдя юрты, я вышелъ къ самому каналу и, пробираясь по наносному льду, прошелъ до низменнаго мыса, отъ котораго низменный берегъ поворачиваетъ на югъ, и составляющаго оконечность канала. Въ нкоторыхъ мстахъ по каналу теченіе не дало установиться льду, оставивъ большіе промоины, покрытыя стадами утокъ. Теченіе такъ быстро, что видно было какъ утки съ трудомъ плыли противъ него. Я полагаю, что каналъ этотъ могутъ только пароходы проходить безопасно. Море у Тоопуги не замерзаетъ, только отдльныя льдины носятся по немъ. На одну изъ этихъ льдинъ спустился довольно большой орелъ, грозный врагъ морскихъ птицъ. На обратномъ пути я встртилъ двухъ лисицъ. Он отбгали отъ насъ, но не въ дальнемъ разстояніи спокойно садились и безбоязненно смотрли на насъ.

Возвратясь въ юрту, я нашелъ тамъ походный обдъ мой готовымъ. Юрта была полна народомъ. Угостивъ всхъ чаемъ, и давъ въ подарокъ джанчину одинъ шерстяной узорчатый платокъ, я похалъ обратно въ Хорахпуни, захавъ по дорог въ селеніе Ёкуси къ знакомому мн аину. Когда мы пріхали въ Хорахпуни въ юрту джанчина, было еще свтло. Джанчинъ, красивый и важный старикъ съ длинною сдою бородою и греческимъ носомъ — принялъ меня съ выраженіемъ радости. Мн отвели уголъ подл мста джанчина, но у особаго очага. Въ юрт этой не было такъ тсно, а потому и воздухъ былъ немножко почище. Вечеромъ вс аины собрались въ юрту, и мы начали пить чай. Женщины не участвуютъ въ угощеніи. На нихъ лежитъ обязанность готовить кушанье, подавать его, подкладывать безпрестанно угли на очаги и заниматься дтьми. Между послдними былъ одинъ преинтересный мальчикъ лтъ 2-хъ. Онъ, по обыкновенію, былъ совершенно голый. Я заставилъ мальчишку лтъ 10-ти играть на инструмент, похожемъ на нашу гитару. Голый ребенокъ, услышавъ музыку, началъ танцовать, прихлопывая тактъ маленькими рученками своими. Музыкантъ мой наигрывалъ довольно однообразную мелодію. Инструментъ его, какъ я сказалъ, похожъ на гитару, только сверху до низу ровную, вершка въ 3, безъ расширенія книзу, какъ у гитары. Пять струнъ натянуты какъ на гитар, но такъ далеко отъ дерева, что нажимать ихъ нельзя для возвышенія тоновъ и потому на инструмент этомъ играютъ какъ на арф,— одною рукою снизу, другою сверху.

Намреваясь выхать на слдующій день съ разсвтомъ, я рано улегся спать. На другой день, при прощаньи, я роздалъ подарки, давъ джанчину Хорахпуни кусовъ дабы. Знакомому джанчину Найтуни, къ которому я, прохавъ его домъ, не захалъ, не зная что онъ ему принадлежитъ, а за которымъ я отъ Хорахпуни посылалъ нарту, чтобы привезти его, я далъ хорошій большой шерстяной платокъ. Остальнымъ аинамъ и аинкамъ я роздалъ пуговицы и ножи. Между аинками я уже прежде замтилъ одну молоденькую красивую двушку лтъ 15-ти. Подойдя къ ней, чтобы отдать ей пуговицу, я засталъ ее съ накинутою только на плечи шубою, такъ что вся передняя часть тла отъ головы до ногъ была открыта. Она, нисколько не закрываясь, протянула руку, чтобы принять пуговицу. На возвратномъ пути я зазжалъ завтракать и обдать въ селенія Иноскамоной и Хукуй-Котанъ. Въ послднемъ я встртилъ 2-хъ японцевъ, хавшихъ въ Читсани. Къ 4-мъ часамъ я пріхалъ въ Томари.

7-го числа, воротились охотники наши въ постъ. Олени перешли черезъ хребты, гд нтъ никакого жилья, и потому охоту пришлось прекратить. Мы имли теперь свжаго мяса до половины мая. Казакъ Томскій, бывшій старшимъ надъ охотниками, принесъ мн книжку изъ японской бумаги, исписанную японцемъ русскою азбукою и нсколькими фразами. Томскій полагаетъ, что такихъ книгъ можно нсколько найти въ японскомъ дом въ Туотог. Слышалъ уже разъ отъ аина, что какое-то судно было разбито у береговъ Сахалина, противъ селенія Сиретоку, и что трое изъ матросовъ спаслись и что онъ полагаетъ, что это были русскіе. Ихъ отправили, по словамъ его, на Мацмай. Попавшаяся Томскому азбука ясно повазывала, что она была составлена подъ руководствомъ русскаго. Надясь что-нибудь открыть о судьб спасшихся матросовъ и о томъ, что можетъ быть они дйствительно били русскіе, я хочу сдлать всевозможные розыски. При этомъ случа надо тайно дйствовать отъ японцевъ, потому что если попавшіеся къ нимъ русскіе оставлены въ плну, то конечно они постараются помшать мн въ моихъ розыскахъ. Поэтому я, ничего не говоря имъ, хочу създить въ Туотогу и разсмотрть находящіяся тамъ бумаги. Боле внимательно разспрашивая аиновъ, я услышалъ отъ нихъ слдующій разсказъ.

Шесть лтъ тому назадъ, въ іюл мсяц, большое трехмачтовое судно подошло въ селенію Сиретоку и высадило трехъ человкъ. Люди эти пошли въ лсъ и долго не возвращались. Съ корабля палили изъ пушекъ. Прождавъ одинъ день, корабль ушелъ, а трое матросовъ остались на Сахалин. Одинъ изъ нихъ былъ одтъ какъ русскій матросъ и имлъ блье изъ холста, двое другихъ не были похожи на него ни лицомъ, вы одеждою, и имли вязанные подштанники. Волосы перваго били чернаго цвта и такъ же подстрижени какъ у нашихъ натросовъ, у другого — длинные и въ кружокъ, а у третьяго — курчавые, съ проборомъ на боку, и довольно коротко подстриженные. Возвратясь въ селеніе Сиретоку, они остались жить въ юрт у джанчина. Японцы, находившіеся въ Тоопуги, услышавъ о случившемся и дали знать въ Томари, къ своему джанчину. Тотъ пріхалъ въ Сиретоку на лодк и взялъ пришлецовъ и себ въ лодку и отвезъ въ Томари. Оттуда они были отправлены въ Сирануси и жили у тамошняго старшины. Одинъ японецъ учился языку у матроса, у котораго была дудка. Люди эти были въ то же лто увезены японцами на Мацмай, а японецъ, учившійся языку, остался на Сахалин и жилъ въ Лютог. Когда нашъ дессантъ началъ входить въ Томари, то онъ, съ другими японцами, ухалъ на Мацмай. По словамъ аина, у котораго жилъ казакъ Томскій, русская азбука писана была этимъ же японцемъ. Итакъ, надо полагать, что изъ оставшихся на Сахалин трехъ человкъ съ корабля одинъ былъ наврно русскій, а вроятно и двое другихъ были изъ нашихъ. Нужно будетъ заставить нсколькихъ аиновъ разсказать этотъ случай, чтобы убдиться въ справедливости подробностей его.

Сегодня приходилъ во мн японецъ Асануя. Мы напились съ нимъ чаю, разговаривая про приходъ судовъ. Онъ меня спросилъ, въ которомъ мсяц придутъ суда русскія. Я отвчалъ, что не знаю, что суда наши придутъ тогда, когда очистится заливъ отъ льда, что я слышалъ, что въ апрл (Кіучно) нтъ льдовъ совсмъ, что тогда въ этомъ мсяц придутъ и т суда наши, которыя зимуютъ близъ Японіи, на Бон-Сим. Онъ спрашивалъ то же, далеко ли похалъ Самаринъ. Я сказалъ, что если дорога хороша, то онъ подетъ въ русскую землю отвезя карты Сахалина и другія бумаги.

Завтра, рано утромъ отправлюсь непремнно въ экспедицію въ Туотогу развдать о русскихъ, попавшихся въ плнъ къ японцамъ.

Н. В. Буссе.

Читайте также: