Н. А. Тэффи
‘Остров мертвых’
* * *
КОММЕНТАРИИ
‘Остров мертвых’, Тэффи, Год: 1912
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Тэффи Н. А. Собрание сочинений. Том 1: ‘И стало так…’
М., ‘Лаком’, 1997.
Вчера мне повезло. Вчера я была счастлива.
Я сидела в гостиной, в которой ни на одной стене не висела гравюра с картины Беклина ‘Остров Мертвых’!
Конечно, поверить этому трудно, но, уверяю вас, я не хвастаю.
В продолжение приблизительно десяти лет, куда бы я ни пошла, всюду встречал меня этот ‘Остров Мертвых’.
Я видела его в гостиных, в примерочной у портнихи, в деловых кабинетах, в номере гостиницы, в окнах табачных и эстампных магазинов, в приемной дантиста, в зале ресторана, в фойе театра…
Я так привыкла к этому, что часто, входя в какой-нибудь новый дом, инстинктивно искала его глазами и, только найдя, успокаивалась.
— Ага! Вот он! — думала я. — Ну, значит, все в порядке.
Если случайно где-нибудь ‘Острова мертвых’ не оказывалось, то это было признаком очень серьезным. Это значило, что жизнь в этом доме течет не обычным, а каким-то неестественным, болезненным порядком. В лучшем случае это означало, что люди только что переехали и еще не успели устроиться или собираются переезжать, и ‘Остров мертвых’ уже упакован.
Но чаще отсутствие этой картины знаменует какую-нибудь тяжелую семейную драму или полный крах, когда люди уже ни на что не обращают внимания и о чужом мнении не заботятся.
Одна моя приятельница, которую я давно не видала, встретила меня приветливо, весело, оживленно щебетала и в продолжение получаса обманывала меня так ловко, что я все время думала:
— Вот ведь кому хорошо живется!
Но вдруг я скользнула глазами по стене и тихо ахнула: на стене не было ‘Острова мертвых’.
— Надя! — сказала я, взяв ее за руку. — Скажи мне сейчас же, но только всю правду, отчего у тебя нет ‘Острова мертвых’?
Глаза у нее забегали, она, видимо, смутилась, но старалась казаться веселой.
— ‘Остров мертвых’? Ах, что за пустяки! Неужели то так-важно?
— Надя! — повторила я строго. — Не лги! Где ‘Остров мертвых’?
Она вдруг заплакала и сказала покорно и искренно:
— Мне Сережа изменяет!
— Ага!
— Только я не хочу, чтоб об этом знали! Я стараюсь скрыть, я смеюсь и болтаю…
— Стараешься скрыть, а забываешь повесить ‘Остров мертвых’. Ты наивна или других считаешь таковыми. Сейчас же повесь и не пускай никого, пока не повесишь.
Она горячо поблагодарила меня и тут же послала прислугу в мелочную лавку взять пока что хоть пару открыток с ‘Островом мертвых’.
— Я думаю, если пару повесить, то это совсем отвлечет подозрения. А у нас в мелочной очень недурные, потому что большой спрос. Да и удобно: нам отпустят на книжку.
Вспоминаю, как я увидела ‘Остров мертвых’ в первый раз.
Это было давно, в те блаженные времена, когда стены украшались приложением ‘Нивы’: ‘Король-жених’ или ‘Дорогой гость’.
‘Король-жених’, как картина содержания салонного, вешалась больше в гостиную. ‘Дорогой гость’ был хорош и в столовой, потому что изображенная на нем чара вина возбуждала соответствующие обеду мысли.
Оба эти произведения искусства ни к чему не обязывали, на воображение не посягали и на настроение не метили. Они просто висели — и ладно.
В хозяйстве это было даже подспорье. Увидит хозяйка масляное пятно на обоях или заметит, что крюк какой-нибудь из стены торчит без смысла и цели — возьмет ‘Жениха’ либо ‘Дорого гостя’ и повесит. И вся семья потом радуется:
— Вот как удачно вышло!
— Как раз пятно закрыто! Чудная картина!
И вот в один прекрасный день увидела я вместо ‘Дорогого гостя’ большую гравюру, тихую, жуткую.
— Что это?
Это был ‘Остров мертвых’.
Я долго смотрела на него, как смотришь в первый раз на загадочную красавицу-незнакомку, смотришь и не знаешь, что будет она твоей женой, народит золотушных идиотов и будет визжать на кухарку, тряся кулаками:
— Если вы чашку разбиваете, вы обязаны откупить! Я не обязана вам чашку прощать! Вы обязаны беречь барское добро, а я вас дармоедку, держать у себя не обязана.
Я смотрела на ‘Остров мертвых’, а хозяин дома, беспартийно-декаденствующий молодой человек, говорил, выкатив на картину сизые глаза:
— Дэ! Это хорошо! Дэ! Это важно! Дэ! Это нужно!
С тех пор я точно переменила место жительства. Я не узнавала привычной обстановки. Точно заклял меня кто и отгородил от прежней жизни этими мертвыми скалами. Сначала было интересно, приятно. Картина нравилась и была хороша! Потом с ней начали ассоциироваться слышанные сплетни, виденные рожи, промученные скукой часы. Чем дальше, тем хуже. Мало-помалу проявлялось к картине странное отношение. Она становилась противной, как невинный и бессловесный идиот, который хоть и ни в чем не виноват, но раздражает до бешенства, потому что торчит перед носом, когда его совершенно не требуется, потому что бестактно напоминает о чем не следует, и тем противнее, чем невиннее.
И кажется, что она подурнела за эти годы. Кипарисы облезли, горы расселись, лодка скособочилась и у плывущих на ней покойников спины стали какие-то подозрительные.
И я решила, что с меня довольно. Или я, или она.
И действовать нужно хитро. Для многих ‘Остров мертвых’ имеет такое же серьезное значение, как — университетский значок на груди спившегося чиновника.
— Мы, мол, тоже не лыком шиты. Мы, мол, сами с усами, знаем, что такое стиль нуво, и имеем высшие запросы относительно искусства. А без значка кто нам поверит?
И я схитрила.
Пришла к знакомым, оглядела стены гостиной, удивленно подняла брови:
— Послушайте, что же это такое? Где же у вас приложение к ‘Ниве’, знаменитая картина ‘Король-жених’?
Все растерялись. Сначала усмехнулись, потом притихли.
— Н-не знаем… Кажется, на чердаке где-то есть. А что?
— Как что? Разве вы еще не знаете, что теперь нельзя вешать ‘Остров Мертвых’? Это старо! Это показывает, что вы разучились молиться и претворять обыденно повседневное в мистически единственное через экстаз личного творчества. Повесьте сейчас же на место этой пошлости ‘Короля-жениха’. В этом радость!
Они повесили. А я выкатила глаза, совсем как беспартийно-декаденствующий молодой человек, и сказала внушительно:
— Дэ! Это важно! Дэ! Это нужно!
‘Остров мертвых’. ‘Остров мертвых’ — картина швейцарского художника А. Беклина (1827—1901), написанная в 1880 г., репродукции которой были очень популярны в России, являясь почти необходимой деталью претендующей на утонченность мещанской обстановки. См., например, у Саши Черного в стихотворении ‘Культурная работа’ (1910): ‘Свистал. Рассматривал тупо // Комод, ‘Остров мертвых’, кровать…’.
‘Нива’ — популярный русский еженедельный иллюстрированный журнал, выходил в Петербурге в 1870—1918 гг., в качестве ‘премии’ подписчикам выпускались, в частности, и репродукции.