ОРГАНИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНО-РЕВОЛЮЦИОННОЙ ПАРТИИ
ОРГАНИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНО-РЕВОЛЮЦИОННОЙ ПАРТИИ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Организация социально-революционной партии, Ткачев Петр Никитич, Год: 1876
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Ткачев П. H. Избранное
М., Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. — (Библиотека отечественной общественной мысли с древнейших времен до начала XX века).
Организация социально-революционной партии, объединение и координирование ее деятельности — это бесспорно первый, и существенно необходимый шаг для практического осуществления социальной революции. Пока он не будет сделан, мы вечно будем толкаться на одном месте, переливать из пустого в порожнее и никогда не приступим к настоящему делу, никогда не только не уничтожим, но даже и попытки-то серьезной не сделаем овладеть вековою твердынею эксплуататорства, деспотизма и бессмысленного произвола. Как бы многочисленна ни была армия, но она непременно спасует перед самой ничтожною крепостью, если, идя в атаку, она предварительно не построится, не внесет порядка в свои ряды, если ее движения не будут подчинены никакому общему плану, если каждый солдат станет действовать особняком, не слушаясь никакой общей команды. То же самое можно сказать о всякой общественной партии, выступающей на арену практической борьбы. Как бы ни была она многочисленна, но если она действует в разброд, без порядка, дисциплины и общего плана, она неизбежно будет разбита на голову при первой же серьезной попытке к борьбе. Только уклоняясь постоянно от борьбы, только не выходя ни на минуту из чисто выжидательного положения и вечно занимаясь толчением воды в ступе, она еще может некоторое время продлить свое существование. Но кому будет от этого какая польза?
Обладай она целою массой живых сил, находись в ее распоряжении огромные материальные средства, преследуй она даже самые достижимые ближайшие цели, она все-таки не достигнет никаких прочных, положительных результатов. Распределение этих сил и средств, зависящее от чистого случая, всегда будет беспорядочно и неравномерно, и единичные усилия ее отдельных членов, не связанные с общей непрерывно продолжающеюся, т. е. коллективною деятельностью, будут пропадать бесследно.
Одним словом, неорганизованная партия — это несчастная Пенелопа, каждую ночь собственными руками уничтожающая все, что она сработала днем.
Нечего и говорить, что если организация необходима для партии многочисленной и сильной, то она еще в большей степени необходима для партии слабой и малочисленной, для партии только что начинающей образовываться. А такова именно наша социально-революционная партия. Для нее вопрос объединения и организации является вопросом жизни или смерти, так как каждая задаром потраченная сила, каждое бесплодно пропавшее единичное усилие ничем не могут быть для нее вознаградимы. А между тем, при отсутствии организации эти ненужные затраты, эти бесплодные потери — зло неизбежное, необходимое, следовательно, также неизбежно и необходимо постепенное истощение и в конце концов полная смерть партии.
Значит, откладывая дело организации, партия сама себе подписывает смертный приговор. И это до такой степени очевидно, что мы не хотим даже допустить мысли, чтобы в России мог найтись хоть один здравомыслящий и честный революционер, который бы не сознавал, что вопрос об организации партии есть вопрос об ее существовании.
Но, к несчастью, у большинства наших революционеров-социалистов сознание необходимости этой организации в значительной степени стушевывается и затемняется представлениями о тех, якобы реальных, но в сущности совершенцо фантастических фракциях, на которые они себя поделили. Вообразив, будто эти фракции должны отделяться одна от другой не только в теории, но и на практике, — они под организацией подразумевают обыкновенно не общую организацию всей социально-революционной партии, а организацию частную, чисто кружковую, организацию отдельных фракций. ‘Вперед!’, напр., очень много толковал последнее время о пользе организации. ‘Организуйтесь, организуйтесь, друзья, — умолял он своих читателей, — только организация даст нам силу, только она одна обеспечит успех нашему делу’.
Но каково же должно было быть удивление его читателей, когда в No 34 он категорически заявил372, что, говоря об организации, он имел в виду лишь организацию между своими, т. е. людьми, сочувствующими одному лишь ‘Вперед!’, а отнюдь, напр., не ‘Набату’! Почему же это так? По мнению ‘Вперед!’, видите ли, в среде наших социалистов-революционеров существует ‘разногласие, в основе которого лежат два настолько противоречивые начала’, что люди, держащиеся одного из этих начал, не могут иметь никакого общего дела с людьми, держащимися другого начала. Одно начало — анархия, другое — революционное государство, приверженцев первого ‘Вперед!’ называет ‘народниками’, приверженцев второго — ‘якобинцами’ (?). Пусть же, говорит ‘Вперед!’, якобинцы организуются сами по себе, а народники сами по себе. Совместное же действие народников с якобинцами невозможно по причине противоречия практических программ.
И это мнение, насколько мы знаем, разделяется весьма многими из этих так называемых народников. Но что же будет, если оно станет господствующим, если действительно, наши революционные фракции начнут организовываться каждая на свой лад и образец, если они серьезно поверят, будто ‘противоречия их практических программ’ настолько велики, что между ними не может быть никакой совместной деятельности!
Социально-революционная партия погибнет. Разорвавшись на мелкие кусочки, разделившись на отдельные самостоятельно действующие группы, она потеряет всякую силу, всякое действительно революционное значение.
Замкнутые кружки постоянно будут стараться подставить один другому ножку (чему много есть примеров и теперь), и вместо взаимной помощи явятся лишь вредное соперничество и зависть.
Теоретические разногласия, перенесенные на почву практической деятельности, обособившись в кружковой организации, еще более обострятся и в результате могут привести к окончательному распадению, к полной деморализации нашей только что начавшей оперяться социально-революционной партии.
Нашим врагам только этого и нужно. Они не преминут воспользоваться нашими раздорами и, раздувая их все сильнее и сильнее, уничтожат нас по одиночке.
Неужели же мы так наивны, что не понимаем этого? Неужели же мы захотим собственными руками вить веревку на свою шею!
Обособляясь в кружковые, фракционные организации, мы выдаем себя с головой и ногами III Отделению, мы губим дело революции!
Если мы хотим жить, если мы хотим действовать, если мы искренно любим народ и ненавидим гнетущий его произвол, мы должны стараться поскорее снести разделяющие нас барьеры, мы должны соединиться в одну общую тесную организацию, обхватывающую все существующие революционные кружки, все существующие революционные фракции. На почве практической деятельности не должно быть различия между эллинами и иудеями, между якобинцами и народниками. На почве практической деятельности мы все должны идти рука об руку, взаимно поддерживая друг друга.
‘Но ведь это невозможно, — уверяют наши народники-подготовители, — что есть общего между вами, якобинцами, государственниками, и нами, анархистами? Мы еще, пожалуй, можем сойтись с народниками-экспериментаторами {Мы заимствуем эту оригинальную терминологию из журнала ‘Вперед!’, который делит наших социалистов-революционеров на три группы: на якобинцев-социалистов (группа, имеющая свой орган в нашем журнале), на народников-экспериментаторов (известных также под именем бакунистов) и на народников-подготовителей (программа которых есть программа журнала ‘Вперед!’).}, у нас еще может быть с ними что-нибудь общее. Они, как и мы, возлагают все свои надежды на народную революцию, как и мы, хотят ждать осуществления насильственного переворота до той минуты, пока сам народ не сознает или не почувствует его необходимости, пока сам он не восстанет на своих утешителей, сам собственными силами не разобьет своих цепей, пока, наконец, он не будет готов к принятию и проведению в жизнь начал рабочего социализма. Вся разница между нами и ими лишь в том состоит, что они хотят подготовлять народ к революции местными бунтами, а мы — устною и печатного пропагандою.
Но что может быть общего между нами и якобинцами?
Правда, они тоже стремятся к социальному перевороту, но они хотят осуществить его не путем повсеместного бунта, а с помощью государства. Мы же отрицаем всякое государство, всякую власть. Они мечтают о революции в ближайшем настоящем, а мы о революции когда-нибудь… Наша практическая программа — пропаганда среди народа истин рабочего социализма, их — организация заговора с целью низвержения существующего правительства и захвата власти в свои руки’.
Нет, ‘с якобинцами, как и с легалистами, совместное действие для народников невозможно’ (‘Вперед!’, No 34).
Так говорят народники-подготовители, почти то же утверждают народники-экспериментаторы. Но совсем иначе смотрят на это дело наши так называемые якобинцы-социалисты. Для них ‘совместное действие с народниками’ не представляет ничего невозможного. Напротив того, они убеждены, что прочный союз всех фракций нашей социально-революционной партии, что возможно полное объединение их практических программ — существенно, безусловно необходимо для скорейшего осуществления социальной революции в России.
Они не скрывают и не умаляют тех теоретических и принципиальных разногласий, которые отделяют их строго реалистическое миросозерцание от мистико-идеалистического миросозерцания народников. Но они полагают, что эти разногласия не могут и не должны мешать совместной практической работе тех и других.
В самом деле, ведь у тех и у других, у народников и государственников, цель одна и та же — социальный переворот. С понятием о социальном перевороте у тех и других связаны совершенно тождественные представления. Вся разница только в средствах, в путях осуществления этой общей цели. Разумеется, если мы станем анализировать эти средства совершенно абстрактно, с точки зрения отвлеченных принципов, лежащих в их основе, то нам трудно будет найти между ними что-нибудь общее. Но если, оставя в стороне отвлеченные принципы, мы будем рассматривать их лишь по отношению к обусловливаемой ими практической деятельности, то между ними не окажется никакого противоречия, но, напротив, мы убедимся, что они взаимно помогают и пополняют друг друга.
Разве государственный заговор, как главное практическое средство якобинцев, разве местные бунты и пропаганда среди народа, как главные практические средства народников-экспериментаторов и подготовителей, разве эти средства взаимно исключают одно другое, разве между ними существует какой-нибудь антагонизм? Разве удачное применение одного из них не будет содействовать удачному применению и остальных? Разве местный бунт не помогает успеху заговора, а удавшийся заговор — успеху местного бунта? Разве и бунт, и заговор не содействуют успеху пропаганды и, в свою очередь, не пользуются достигнутыми ею результатами?
Но, если практические программы якобинцев и обеих фракций народников так тесно связаны между собою, если, проводя их одновременно в жизнь, социалисты-революционеры взаимно друг другу помогают, то почему же не действовать им совместно, почему не слить свои программы в одну общую, для всей партии обязательную программу?
Невозможно, говорят народники: ‘якобинцы стоят за революционное государство, тогда как мы отрицаем всякое государство’.
Вы отрицаете государство. Положим, хотя отрицание ваше, как это доказали ваши же собственные учителя, западноевропейские народники, анархисты, — совсем не так глубоко и радикально, как это вам кажется: вы отрицаете совсем не принцип, а лишь его частные, исторически выработавшиеся формы, к которым и якобинцы относятся отрицательно. Но дело не в том, сколько бы вы ни отрицали государство, но вы должны же допустить, что государство государству рознь, если не в принципе, то по крайней мере в своих отношениях к социализму. Государство консервативное, буржуазное или военное феодальное гонит и преследует социалистов, обращает против них все свои материальные и нравственные силы, затрудняет всеми зависящими от него средствами проповедь социализма и нередко делает ее буквально невозможною.
Государство революционное, вышедшее из среды, враждебной буржуазному и феодальному обществу, напротив, по необходимости должно предоставить социалистам большую свободу действия и не может, не занося само на себя руку, серьезно противодействовать их пропаганде. Отсюда само собою очевидно, что социалисты-народники, социалисты-анархисты, если они понимают свои интересы, должны предпочесть последнее государство первому. Пускай они признают его, со своей точки зрения, злом, но все же это зло меньшее, чем зло существующего государства. А из двух зол всякий рассудительный человек выбирает зло меньшее. Следовательно, якобинцы, стремящиеся заменить государство консервативное государством революционным, действуют не во вред, а в пользу народникам.
Но народники говорят, что они могут обойтись и без этого зла, что и при существующем государстве они могут приготовить народ к социалистической революции…
Ну, что же — и прекрасно. Если они могут — тем лучше. Якобинцы не могут им в этом помешать. И если им действительно удастся осуществить народную социалистическую революцию раньше, чем якобинцы вырвут политическую власть из рук народных эксплуататоров, то тогда, понятно, никому и на ум не взбредет хлопотать об устроении революционного государства.
Но если им это не удастся, если революционное государство устроится раньше, чем они осуществят народно-социальную революцию, то опять-таки им об этом жалеть нечего. Положим, они сумели бы (что, однако, мы отрицаем) и при настоящем политическом режиме подготовить массы к социальной революции, но ведь при революционном государстве они сделают это вдвое, втрое, может быть, в десять раз скорее. Если теперь, по их исчислениям, через 6 лет они в состоянии приготовить 36 000 чел. народных пропагандистов, то тогда в 6 лет они приготовят, конечно, уже не меньше 360 000373.
Отсюда логически вытекает такой практический вывод: для народников, для анархистов скорейшее осуществление революционного государства может быть только выгодно. Следовательно, с точки зрения интересов своей партии, они не только могут, но должны содействовать якобинцам в их стремлениях заменить существующее государстю государством революционным, что однако ж их нисколько не обязывает уклоняться или пренебрегать своею главною деятельностью — агитациею и пропагандою. Точно так же, с точки зрения практических интересов якобинской партии, социалистическая пропаганда среди народа и революционизирование его при помощи местных бунтов не только не вредны, но, напротив, в высшей степени полезны и даже необходимы. Потому якобинцы, со своей стороны, могут и даже обязаны содействовать народникам в их пропагандической и агитационной деятельности, не забывая, однако, ни на минуту своей главной, непосредственно практической задачи — ниспровержения существующей политической власти и установления революционного государства.
Где же то ‘противоречие практических программ’ наших социально-революционных фракций, которое, по мнению народников, делает невозможной совместную деятельность?
Его не только нет, но, напротив, между ними существует скорее полнейшая солидарность: они взаимно друг друга пополняют, при дружном, стройном и согласном проведении их в жизнь революционная работа пойдет в десять раз скорее и успешнее.
Вот почему мы, якобинцы, несмотря на наше вполне отрицательное отношение к теоретическому миросозерцанию народников-анархистов, несмотря на то, что мы считаем анархию при настоящих условиях утопиею, бессмыслицею, несмотря на это, мы братски протягиваем им руку, мы признаем возможность действовать с ними заодно на практическом поприще подготовления революции, мы заклинаем всех русских социалистов-революционеров во имя нашей любви к страждущему народу, во имя ненависти к его тиранам, во имя скорейшего освобождения масс от давящих их оков, во имя, наконец, наших несчастных товарищей, томящихся в ссылках, казематах, в Сибири и на каторге, товарищей, которым только мы одни можем открыть двери темницы, — мы заклинаем их сплотиться в один дружный, тесный союз, слиться в одну общую революционную организацию!
Каковы могут быть те формы, в которые должна на практике воплотиться эта организация, об этом говорить в печати, разумеется, неудобно. Можно установить только те общие принципы, которым она должна удовлетворять. Несомненно, что, с одной стороны, эта общая организация должна объединять революционную деятельность всех входящих в ее состав революционных фракций, давать ей общее направление, с другой же стороны — каждая фракция должна пользоваться тою свободою, которая ей необходима для преследования ее частной специальной цели. Каждой из этих частных специальных целей соответствует и свой особый тип организации. Поэтому можно думать, напр., что народники-экспериментаторы, в виду своей специальной задачи, организуются несколько иначе, чем народники-подготовители, а якобинцы — иначе, чем анархисты.
Но у каждой фракции, помимо ее специальных функций, есть еще и функции, общие с функциями всех других фракций. Эти-то общие для всех фракций, в одинаковой мере необходимые функции и могут составлять предмет деятельности общей организации.
Исполняя эти функции, общая организация будет в то же время служить посредницею при обмене всех тех сведений, которые необходимы каждой из входящих в состав ее частных организаций для более разумного и практического преследования ее специальных задач. Взаимный обмен сведениями, взаимная помощь и поддержка внесут некоторое единство в революционную деятельность и предохранят ее от массы тех невольных ошибок и уклонений в сторону, в которые, к несчастью, она впадает теперь почти на каждом шагу.
Очевидно, такая организация, не исключающая ни одного из тех частных средств, при помощи которых наши революционные фракции стремятся осуществить революцию, — не стесняющая их свободы в преследовании их специальных задач, — подобная организация, не посягая ни на чью самостоятельность, может в то же время значительно облегчить практическую деятельность существующих у нас революционных кружков и свяжет их узами братской помощи и взаимной солидарностью. На первых порах, конечно, она не создаст еще между ними того полного единства, которое так желательно для успеха революционного дела и которого так боятся некоторые из анархистов. Но это сделает время. Мы не сомневаемся, что достаточно будет нескольких месяцев солидарной деятельности, чтобы совершенно охладить на практике (не в теории, разумеется) всякое различие между экспериментатором, подготовителем и якобинцем. Их ближайшие цели и практикуемые ими средства окажутся до того сходными, что в существовании частных кружковых организаций не представится никакой надобности: они сольются с общею организациею, и последняя должна будет по необходимости утратить свой первоначальный чисто федеративный характер. Сделается это само собою, в силу неумолимой логики всякой тайной революционной деятельности, нужно только сделать первый шаг. Этим первым шагом должен быть федеративный союз всех существующих революционных групп, как анархических, так…374.
Основные принципы этого союза должны быть выработаны сообща представителями различных фракций.
С этою целью один из русских социалистов, недавно по обстоятельствам, от него не зависящим, покинувший Россию375, предлагает (см. ‘Вперед!’, No 34) созвать съезд из русских революционеров-социалистов, как живущих за границей (эмигрантов), так и действующих в России. В нынешнем No нашего журнала мы поместили ответ этого русского редактору ‘Вперед!’. В нем он еще подробнее развивает мысль о съезде и указывает на практические способы его осуществления. Идее съезда мы вполне сочувствуем и готовы всеми зависящими от нас средствами содействовать приведению ее в исполнение.
Но мы решительно не можем согласиться с автором письма относительно проектируемой им баллотировки членов съезда (см. примечание редакции к письму ‘Что нам делать?’) и думаем вообще, что если съезд этот состоится, то он не будет и не должен иметь значения ‘выборного’ собрания, а его члены не могут и не должны принимать на себя ролей ‘уполномоченных’. При настоящем положении, как в России, так и за границею, нашей революционной партии ни о каких сколько-нибудь правильных выборах и полномочиях не может быть и речи. Съезд может составиться лишь из лиц, по собственной инициативе изъявивших желание участвовать на нем, следовательно, во-первых, его постановления не будут иметь для партии обязательного значения, во-вторых, нет основания стеснять какими бы то ни было очистительными баллотировками лиц, желающих принять участие в выборе и обсуждении социально-революционной программы.
Достаточно только принять меры, чтобы не могли попасть на него люди, неизвестные инициаторам съезда и вообще почему-нибудь подозрительные. Программа, выработанная на съезде, должна быть передана на рассмотрение всех существующих в России революционных кружков, и уже от них будет зависеть придать ей санкцию, обязательную для всех, и ввести ее в свою революционную практику.
От души желаем, чтобы мысль о съезде не заглохла, чтобы съезд осуществился и чтобы, таким образом, был поскорее сделан первый шаг к объединению нашей рассеянной и разрозненной социально-революционной партии.
Впервые опубликована в No 7-8 ‘Набата’ за 1876 г., июнь-июль. Печатается по: Ткачев П. Н. Избранные сочинения на социально-политические темы в семи томах. Т. III. М., 1934. С 285-294.
372 Ткачев имеет в виду статью П. Л. Лаврова ‘Роль народа и роль интеллигенции’, опубликованную 1 июня 1876 г. в No 34 ‘Вперед!’.
373 Лавров в статье ‘Роль народа и роль интеллигенции’ утверждал, что ‘при разумной и целесообразной деятельности’ 100 революционеров, составляющих ‘первый кадр социально-революционного союза’, при эффективной пропаганде через 6 лет доведут численность своей организации до 36 050 членов.
374 Незаконченная фраза, скорее всего, имела логическое завершение в перечислении революционных сил, которые должны были бы составить ‘федеративный союз’.
375 Речь идет об Александре Николаевиче Молчанове, юристе, публицисте, известном своими оппозиционными статьями в ‘Киевском телеграфе’. После скандала с подозрениями о хищении из арестантских дел паспортов Молчанов бежал за границу. Сотрудничал сначала с Лавровым, а затем с редакцией ‘Набата’ в Женеве, временами заменяя Ткачева во время его отъездов. Доказывал необходимость объединения всех революционных сил. В конце 1876 г. стал сотрудничать с III отделением. Предательство было быстро обнаружено, и в No 11-12 ‘Набата’ были напечатаны слова благодарности редакции ее корреспонденту Г. Ф. за предупреждение о предательстве Молчанова.