Ордена и ленты, Теккерей Уильям Мейкпис, Год: 1860 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
В. ТЕККЕРЕЯ

ТОМЪ ОДИННАДЦАТЫЙ.

3АМУЖНІЯ ДАМЫ.

Изъ мемуаровъ Д. Фицъ-Будля.

САТИРИЧЕСКІЕ ОЧЕРКИ

ИЗБРАННЫЕ ЭТЮДЫ

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія бр. Пантелеевыхъ. Верейская, No 16
1895.

Ордена и ленты.

Наполеонъ Буонапарте (дядюшка Наполеона III) началъ свое царствованіе, въ качеств императора французовъ и сосднихъ съ ними народовъ, учрежденіемъ ордена, которымъ предполагалось награждать безъ различія сословій и состояній всхъ гражданъ: военныхъ, моряковъ и штатскихъ, не исключая даже людей, отличившихся на поприщахъ науки, литературы, изящныхъ искусствъ и промышленности. Эмблемою этого ордена служилъ кусочекъ ленты, большей или же меньшей длины и ширины, съ изящной игрушечкой на конц. У Бурбоновъ имлись свои собственныя игрушечки и ленточки голубого, чернаго и всевозможныхъ другихъ цвтовъ. Понятно, что, вернувшись къ кормилу правленія, такіе чистокровные консерваторы или, правильне выражаясь, реакціонеры предпочли бы возстановить прежніе свои почтенные и стародавніе ордена св. Людовика, св. Духа и св. Михаила, но оказалось, что ленточка Почетнаго Легіона успла уже пустить такіе глубокіе корни въ сердц Франціи, что даже Бурбоны не осмлились вырвать ее оттуда.

Въ Англіи до послдняго времени общественное мнніе относилось свысока не только въ иностраннымъ, но и къ британскимъ орденамъ и знакамъ отличія. Извстно, что герцогъ Веллингтонъ, носившій самъ на парадномъ мундир по меньшей мр съ полсотни крестовъ, звздъ и другихъ знаковъ отличія, не любилъ, чтобы въ арміи, главнокомандующимъ которой онъ состоялъ, украшали себ грудь лентами, медалями, пряжками и т. п. Вс мы читали, какой необычайно-аристократическій видъ имлъ въ Вн лордъ Кэстльри благодаря тому, что онъ одинъ на всемъ внскомъ конгресс блисталъ отсутствіемъ всяческихъ знаковъ отличія. Великій британскій герцогъ Веллингтонъ, какъ уже упомянуто, имлъ своеобразный взглядъ на звзды, ленты, кресты, пряжки и подвязки, онъ считалъ ихъ вполн умстными украшеніями лично для себя, для генераловъ храброй своей арміи и для высокородныхъ аристократовъ, которые уже съ колыбели имютъ естественное и законное право носить голубую ленту черезъ плечо. Вмст съ тмъ, онъ находилъ, что для обыкновенныхъ смертныхъ боле всего приличествуетъ ходить въ простомъ, или хотя бы даже въ форменномъ сюртук, но безъ всякихъ звздъ, лентъ и всяческой иной дребедени.

Мы, лично, вмст съ большинствомъ нашихъ читателей, оказываемся въ необходимости обходиться безъ орденскихъ звздъ на своихъ сюртукахъ и убждаемся путемъ личнаго опыта, что можно прожить и безъ нихъ настолько счастливо и свободно, насколько это дозволяется условіями существованія въ сей земной юдоли. Если намъ отпущена порція хлба насущнаго и всего, что слдуетъ подразумвать подъ таковымъ, мы и безъ звзды скушаемъ ее съ аппетитомъ. Зимою, одвъ на себя порядочное пальто или шубу, мы ощущаемъ пріятную теплоту, опять-таки несмотря на отсутствіе звзды на груди и треуголки съ птушьими перьями на голов. Мы, англичане, искренне смемся надъ безразсудной маніей американцевъ называть своихъ сенаторовъ, а также депутатовъ, засдающихъ въ конгресс и мстныхъ парламентахъ,— достопочтенными. Иное дло наши собственные, британскіе титулы: къ нимъ надлежитъ относиться съ уваженіемъ, но титулованные американскіе выскочки кажутся намъ положительно смшными. Лондонскій уроженецъ Джонсъ, отецъ котораго былъ канцлеромъ, а ддъ простымъ портнымъ, законнымъ образомъ носитъ титулъ ‘достопочтеннаго’ и посл кончины своего родителя превратится самъ въ высокороднаго лорда Джонса. Иное дло ньюіоркскій сенаторъ, мистеръ Броунъ. Здравый смыслъ, которымъ такъ изобильно надлены англичане, безъ сомннія, возмущается глупымъ нахальствомъ, съ которымъ этотъ выскочка дерзаетъ называть себя ‘достопочтеннымъ’. Такое нелпое тщеславіе кажется намъ нелпымъ и смшнымъ. Надо полагать, однако, что долгъ платежемъ красенъ. Мн самому случалось встрчать идіота отъ рожденія, являющагося наслдственнымъ пэромъ и британскимъ законодателемъ. Этотъ слабоумный балбесъ и его, безъ сомннія, столь же слабоумные потомки, оказываются по праву рожденія первенствующими лицами, передъ которыми мы съ вами и наши дти обязаны стушевываться. Не мало и другихъ курьезовъ въ общественномъ, придворномъ и государственномъ стро британскаго королевства бросалось мн въ глаза. Весьма вроятно, что эти курьезы не ускользаютъ также отъ наблюдательныхъ янки и побуждаютъ ихъ смяться надъ нашими англійскими порядками.

Допустимъ, пожалуй, что звзды, ленты, пряжки, ордена и всяческія знаки отличія являются просто напросто сумасбродствомъ: рыцарство съ его воззрніями окажется тогда безсмысленнымъ суевріемъ, сэръ Вальтеръ Манни — идіотомъ, а Нельсонъ, надвавшій на себя передъ битвою вс ордена, звзды и ленты,— просто напросто сумасшедшимъ. Мюратъ въ полной парадной форм, при всхъ орденахъ, побдоносно водившій въ аттаку французскую конницу, былъ, разуется, фокусникомъ, служившимъ одно время въ трактир половымъ, и постоянно тщеславился красивымъ своимъ мундиромъ и стройною ножкой. Французскіе пхотинцы, предлагавшіе въ сраженіе при Фонтенуа, чтобы господа англійскіе гвардейцы стрляли первые, безъ сомннія, были сплошь какіе-то вертопрахи и танцмейстеры. Черный Принцъ, прислуживавшій взятому имъ въ плнъ французскому королю, разыгрывалъ для собственнаго удовольствія до нельзя смшной фарсъ. Да-съ! Вс эти рыцарскія воззрнія и понятія о чести — шарлатанство! Даже самое честолюбіе слдуетъ признать сумасбродствомъ, а желаніе отличиться — тщеславіемъ! Слава только дымъ, а репутація порядочности не можетъ, какъ извстно, накормить никого досыта. Разсудительный человкъ не вправ признавать иного принципа, кром того, что дважды два — четыре. Весь міръ долженъ представляться ему окрашеннымъ въ однообразный сро-песочный цвтъ, вс люди должны быть равны и оказываться одного роста, а слдовательно, носить брюки и сюртуки, сшитые по одной и той же мрк. Каждому человку должно быть извстно, что онъ нисколько не хуже любого изъ своихъ ближнихъ, а даже много лучше, какъ справедливо замтилъ одинъ ирландскій философъ.

Такъ-ли это, однако, на самомъ дл? Титулы и знаки отличія — суета суетъ, а между тмъ, въ самый разгаръ американской революціи, его превосходительство генералъ Вашингтонъ отсылалъ нераспечатанными обратно письма, въ адрес которыхъ не были упомянуты его титулы превосходительнаго генерала. Послднія минуты смертельно раненаго французскаго солдата скрашиваются извстіемъ о пожалованіи ему ордена Почетнаго легіона: умирающій цлуетъ съ восторженной радостью руку полководца, который кладетъ маленькій крестикъ на его окровавленную грудь. Въ самой Великобританіи герцоги и графы интригуютъ, чтобы перебить другъ у друга орденъ Подвязки. Военные кавалеры ордена Бани поглядываютъ свысока на штатскихъ своихъ сотоварищей, простые кавалеры завидуютъ командорамъ, даже солдаты и матросы высоко цнятъ военный орденъ, которымъ ихъ награждаютъ за храбрость. Замтьте, что не только они сами, по такъ же ихъ отцы, матери, сестры, жены, возлюбленныя,— вс вообще родстненники и пріятели гордятся этимъ орденомъ и чувствуютъ себя счастливыми. Такимъ образомъ маленькій кусочекъ ленточки оказывается въ состояніи наполнить многія сердца радостью и вмст съ тмъ вызвать ихъ восторженный подъемъ любви въ отечеству.

Англійскій король Георгъ III, при вступленіи своемъ на престолъ, имлъ, но слухамъ, намреніе учредить орденъ Литературныхъ Заслугъ, онъ долженъ былъ именоваться орденомъ Минервы и, по всмъ вроятіямъ, эмблемой его долженствовала служить сова. Кавалерамъ этого ордена полагалась желтая лента черезъ плечо и звзда съ шестнадцатью лучами. Гросмейстеромъ или, быть можетъ, Великимъ Филиномъ, имлось въ виду назначить старичка Самуила Джонсона. Относительно умстности учрежденія такого ордена, возникли, однако, сомннія самаго серьезнаго свойства. Возраженія, представлявшіяся противъ него тогда, оказались бы теперь, безъ сомннія, еще боле вскими. Страшно даже подумать о бур, которая поднялась бы въ литературныхъ и научныхъ кружкахъ, если бы въ наше время возбужденъ былъ опять вопросъ о такомъ орден! Кто только не предъявилъ бы на него своихъ правъ? Какое страшное соперничество возгорлось бы между соискателями! Кто изъ философовъ будетъ кавалеромъ, кто командоромъ, а кого удостоятъ признать всего лишь маленькой совушкой послдняго разряда? Въ плеяд историковъ и поэтовъ возникли бы тоже всякія пертурбаціи и недоразумнія, но вс они, безъ сомннія, стушевывались бы передъ трудностями классификаціи большихъ, малыхъ и среднихъ совъ въ области беллетристики. Кто только нынче не пишетъ повстей, кто не считаетъ себя въ прав носить звзду съ шестнадцатью лучами и ленту канареечнаго цвта? Не подлежитъ сомннію, что каждая совушка чистосердечно считаетъ себя, если не самымъ крупнымъ филиномъ, то, по крайней мр, изрядной совою. Можно представить себ поэтому, какую массу раздоровъ и всяческаго недовольства вызвало бы распредленіе упомянутыхъ знаковъ отличія.

Отъ кого спрашивается, зависло бы такое распредленіе?

Отъ самого-ли монарха, или отъ перваго его министра. Но, вдь, въ такомъ случа лорду Палмерстону пришлось бы употребить все свое время на чтеніе романовъ и повстей, пренебрегая прочими государственными длами. А, что если бы онъ, не смотря на прилежное чтеніе романовъ и повстей, оказался плохимъ литературнымъ критикомъ? Предшествовавшій кабинетъ {Лорда Дерби (въ 1869 году), въ составъ котораго входили два беллетриста мистеръ Дизраели и сэръ Эдвардъ Бульверъ Литтонъ.} наврное пришлось бы признать боле компетентнымъ, но тогда лица, не удостоившіяся лентъ канареечнаго цвта, могли бы сослаться на профессіональную зависть членовъ министерства. Даже и среди награжденныхъ такими лентами обнаруживалось бы величайшее недовольство. Нтъ! Слдуетъ считать большимъ счастьемъ, что такъ называемому литературному кружку удалось избавиться отъ Минервы съ желтыми ея лентами.

Ко всему вышеупомянутому присоединились бы многія затрудненія иного свойства. Допустимъ въ воображеніи, что орденъ Минервы на самомъ дл учрежденъ. Кого, спрашивается, слдуетъ награждать этимъ орденомъ? Великаго философа? Историка? Инженера? Поэта? Живописца или беллетриста? Положимъ, что они будутъ пожалованы командорскими знаками этого ордена и удостоены титула великихъ совъ. Великимъ композиторамъ надо будетъ тоже дать этотъ орденъ. Но въ такомъ случа разв можно отказать въ немъ великомъ пвцамъ или пвицамъ. Basso profondo и primo tenore будутъ филинами, а soprano — совушками? Отчего же въ такомъ случа не украсить танцоровъ и балерипъ лентами канареечнаго цвта. Кавалеры и кавалерственныя дамы ордена Минервы будутъ тогда выдлывать антраша подъ музыку скрипачей, украшенныхъ тмъ же орденомъ. Химикъ потребуетъ причисленія себя къ этому ордену за изобртеніе новой краски, аптекаря надо будетъ произвести въ совы за усовершенствованные пилюли, повара — за новоизобртенный соусъ, а портного — за брюки новаго покроя. Звзда Минервы спустится въ такомъ случа съ груди къ панталонамъ. Клянусь Звздами и Подвязками, что ей нельзя будетъ остановиться въ этомъ нисходящемъ движеніи, такъ какъ придется украсить канареечной лентой даже сапожника,— за остроумное усовершенствованіе полусапожекъ или туфелекъ на высокихъ каблукахъ.

И при всемъ томъ, не смотря даже на противный канареечный цвтъ орденской ленты, вс украшенные ею кавалеры, равно, какъ ихъ родичи до седьмого колна включительно, несомннно стали бы гордиться упомянутымъ знакомъ отличія. Быть можетъ, даже, что, съ теченіемъ времени, канареечный цвтъ вошелъ бы въ моду и его начали бы находить красивымъ. Эти соображенія заставляютъ меня лично самымъ снисходительнымъ образомъ относиться къ старинному англійскому ордену Звзды и голубой Подвязки. Если бы я былъ маркизомъ съ тридцатью или сорока тысячами годового дохода (можно было бы, пожалуй, согласиться и на боле крупную сумму) я, разумется, считалъ бы себя въ прав засдать въ парламент и носить Подвязку. Высшая аристократія, украшающая собою англійское общество, иметъ право на этотъ орденъ, являющійся совершенно подходящей эмблемой таковаго ея украшающаго значенія. Вы, безъ сомннія, видли въ зоологическомъ саду новаго великолпнаго павлина, ‘pavo spicifer?’ Неужели вы станете завидовать великолпному его хохолку,— роскошной лазури его жилета и дивному шлейфу, переливающему всми оттнками драгоцнныхъ камней. Мн лично доставляетъ удовольствіе знать, что лордъ мэръ катается въ золотой карет и что британскій король (или королева) облачается въ торжественныхъ случаяхъ въ великолпный костюмъ. Я нахожу вполн умстнымъ, чтобы его или ея величество окружали въ такихъ случаяхъ магнаты, въ подобающихъ нарядныхъ облаченіяхъ и почтительно кричу ‘ура’!, когда такая торжественная процессія проходитъ мимо. Носите, милорды, на здоровье ваши Подвязки, и пусть будетъ стыдно тому qui mal y pense.

Теперь я дошелъ, наконецъ, въ своемъ ‘Обозрніи’ до того пункта, къ которому все время направлялся.

Лтъ девять тому назадъ мн пришлось побывать въ Америк. Во время перезда черезъ Атлантическій океанъ, на седьмой или восьмой день посл отплытія изъ Ливерпуля, капитанъ Л., явился по обыкновенію въ восемь часовъ къ обду, бесдовалъ съ дамами, сидвшими возл него и съ обычной вжливостью угощалъ насъ супомъ. Затмъ, онъ вышелъ на палубу, вернулся оттуда черезъ минуту и принялся угощать насъ рыбой, при чемъ выраженіе его лица показалось мн серьезне обыкновеннаго.

Посл того онъ опять поднялся на палубу и на этотъ разъ оставался въ отсутствіи минутъ пять. Рыба успла, однимъ словомъ, за то время исчезнуть со стола, а вмсто нея подали закуски и ростбифъ. Принявъ все это во вниманіе, пожалуй, будетъ врне сказать, что онъ находился въ отсутствіи минутъ десять, впрочемъ, съ тхъ поръ, какъ уже было упомянуто прошло девять лтъ, а потому я не могу отвчать за точное указаніе минутъ.

На этотъ разъ Л… спустился къ намъ въ каютъ-кампанію съ веселымъ и счастливымъ выраженіемъ лица и принялся искусно разрзать жаркое на порціи.— ‘Мы только что видли огонь маяка’,— сказалъ онъ, не обращаясь ни къ кому въ особенности, а затмъ продолжалъ: — ‘Сударыня, могу я вамъ предложить немного подливки, или вы предпочитаете, быть можетъ, салатъ?’

Не знаю, что это былъ за маякъ, но это не представлялось особенно существеннымъ, во всякомъ случа упомянутый маякъ находился на одномъ изъ Нью-Фаундлендскихъ мысовъ. Капитанъ ‘Канады’, ожидавшій увидть этотъ маякъ, такъ хорошо зналъ мсто своего парохода, что въ промежутк между супомь и ростбифомъ, дйствительно, имлъ удовольствіе видть мысъ, мимо котораго лежалъ его курсъ.

Такимъ образомъ, не смотря на бури, туманы и ночной мракъ, корабль нашъ шелъ предназначеннымъ ему путемъ. Извстно, что по океану не проложено никакихъ дорогъ и что тамъ не разставлены верстовые столбы, но, не смотря на все это, офицеры, руководившіе кораблемъ, могли съ изумительной точностью указать его мсто и благополучно привели насъ къ желанной гавани.

Признаюсь, что это маленькое обстоятельство, безъ сомннія, долженствовавшее оказаться взысшей степени обыденнымъ для всхъ, кому случалось бывать на мор, произвело на меня сильнйшее впечатлніе. Каждый разъ, когда я вспоминаю о немъ, сердце мое наполняется благоговніемъ и благодарностью. Мы ввряемъ морякамъ нашу жизнь и какъ благородно выполняютъ они принятую на себя священную обязанность. Они являются для насъ какъ бы вторымъ Провидніемъ. Пока мы спимъ, они бодрствуютъ и охраняютъ насъ. Днемъ и ночью стклянки бьютъ въ свое время, свидтельствуя о бдительности нашихъ часовыхъ, он били даже на Амазонк, объятой пламенемъ. Он являлись тамъ геройскимъ доказательствомъ геройскаго мужества, соединеннаго съ высокимъ сознаніемъ профессіональной чести и чувства долга. Подумайте только объ опасностяхъ, которымъ подвергаются ради насъ моряки и о необходимости съ ихъ стороны ежеминутной бдительности! Имъ надо сродниться съ бурями и съ грозными ледяными горами, въ долгіе зимніе ночи, когда палубы подернуты льдомъ, скользкимъ, какъ стекло, матросамъ приходится лазать по снастямъ, покрытымъ ледяными иглами, для того, чтобы въ сильнйшій втеръ брать рифы на парусахъ. Припомните себ мужественную стойкость и добродушіе, обнаруживаемыя ими въ стужу, бурю, и голодовку при кораблекрушеніяхъ.

— Женщинъ и дтей въ шлюпки!— скомандовалъ капитанъ Биркенгида. Находившіяся на этомъ корабл войска построились на палуб,— экипажъ безпрекословно повиновался благородному мужественному приказанію, а въ слдующую затмъ минуту корабль пошелъ ко дну.

Весьма поучителенъ также инцидентъ съ ‘Сарою Зандъ’.

‘Сара Зандъ’.

Винтовой пароходъ ‘Сара Зандъ’ Въ 1.330 тоннъ водоизмщенія былъ нанятъ осенью 1858 года Остъ-Индской компаніей для перевозки войскъ въ Индію. На пароход, которымъ командовалъ Джонъ сквайръ Кэстль, помстилась часть пятьдесятъ четвертаго полка (боле 350 человкъ, не считая женъ и дтей нижнихъ чиновъ и семействъ нсколькихъ офицеровъ). Все обстояло благополучно до 11 ноября, когда корабль находился подъ 14 южной широты и 56 восточной долготы, въ разстояніи боле 400 миль отъ острова Св. Маврикія.

Означеннаго числа, между тремя и четырьмя часами пополудни, обнаружился съ задней палубы сильный пригорлый запахъ. Спустившись въ трюмъ, капитанъ Кэстль нашелъ его уже объятымъ огнемъ. Изъ открытаго люка мгновенно хлынули громадные столбы дыма. Сдланы были попытки достигнуть мста, гд находился пожаръ, такъ какъ люди задыхались отъ жара и дыма. Никакого замшательства, однако, не произошло. Вс приказанія выполнялись и отдавались съ одинаковымъ хладнокровіемъ и мужествомъ. Машину немедленно же остановили, убрали вс паруса, и привели корабль къ втру, чтобы отгонять къ корм дымъ и пламя пожара, вспыхнувшаго въ задней части судна. Часть экипажа тмъ временемъ изготовила пожарные рукава и занялась тушеніемъ огня. Несмотря на вс усилія, онъ все боле распространялся. Ближайшая опасность угрожала боевымъ патронамъ, сложеннымъ въ пороховыхъ магазинахъ, находившихся по об стороны корабля, непосредственно надъ мстомъ, гд произошелъ пожаръ. Магазинъ, находившійся съ праваго борта, вскор удалось очистить, но къ этому времени вся кормовая часть корабля была до такой степени охвачена дымомъ, что тамъ оказывалось почти невозможно дышать. Спасеніе другого порохового магазина представлялось поэтому весьма сомнительнымъ. Для этой работы вызвали добровольцевъ, которые немедленно же явились. Они, подъ руководствомъ поручика Гюба, пытались опорожнить этотъ магазинъ и дйствительно вынесли оттуда вс патроны и почти весь запасъ пороха, за исключеніемъ одного или двухъ боченковъ. Работа была до чрезвычайности опасная и трудная. Многіе падали безъ чувствъ отъ дыма и жары. Нкоторыхъ пришлось вытаскивать на канатахъ въ состояніи полнйшаго безпамятства.

Огонь вскор пробился сквозь палубу и быстро распространился по каютамъ, большая часть изъ нихъ загорлась.

Тмъ временемъ капитанъ Кэстль распорядился спустить шлюпки на воду. Не смотря на сильный втеръ и волненіе все обошлось при этомъ благополучно. Солдаты были выстроены на палуб. Никто не кидался въ шлюпкамъ и вс нижніе чины слушались команды, какъ на парад. Имъ было объявлено, что капитанъ Кэстль не теряетъ надежду спасти корабль, но тмъ не мене надлежитъ приготовиться къ тому, чтобы въ случа надобности таковой покинуть. Женщины и дти были посажены въ спасательную лодку, спущенную съ праваго борта. Командованіе этой лодкой было поручено третьему штурману Бери съ предписаніемъ держаться въ сторон отъ корабля до тхъ поръ, пока не прикажутъ ему вернуться.

Капитанъ Кэстль приступилъ тогда къ постройк плотовъ изъ запасныхъ рей. Въ короткое время связаны были три плота, на которыхъ могла бы помститься значительная часть людей находившихся на корабл. Два плота были спущены на воду и прочно укрплены на привязи вдоль бортовъ, третій же оставленъ на передней части палубы въ готовности къ спуску на воду.

Тмъ временемъ пожаръ сдлалъ значительные успхи: вс каюты пылали, къ половин девятаго вечеромъ пламя прорвалось сквозь верхнюю палубу и вскор вспыхнула оснастка бизань-мачты. Опасались, что корабль неожиданно поворотитъ, причемъ огонь будетъ переброшенъ въ носовую часть судна, но, къ счастію, задніе брасы перегорли и удалось повернуть гротъ-рею, такъ чтобы удержать корабль носомъ къ втру. Около девяти часовъ вечера произошелъ страшный взрывъ въ пороховомъ магазин лваго борта. Безъ сомннія, тамъ взорвало одинъ или два боченка съ порохомъ, которые не удалось выкатить оттуда. Къ тому времени корабль на всемъ протяженіи отъ кормы до гротъ-мачты былъ объятъ пламенемъ. Считая почти уже невозможнымъ его спасти, капитанъ Кэстль обратился къ маіору Бретту, командовавшему остававшимися на судн войсками (такъ какъ полковникъ находился въ одной изъ лодокъ). Объяснивъ маіору, что корабль, по всмъ вроятіямъ, долженъ погибнуть, капитанъ просилъ позаботиться о сохраненіи до послдней минуты порядка между солдатами и въ тоже время продолжать возможно энергичне борьбу съ огнемъ. Къ счастію, желзная перегородка въ кормовой части судна не прогорла и вс усилія сосредоточивались на томъ, чтобы охлаждать ее по возможности.

— Не нахожу словъ,— говоритъ капитанъ,— чтобы описать энергію, съ которой солдаты и матросы старались помшать огню пробиться въ переднюю половину корабля, часть людей находилась въ трюм, спеціально занимаясь тамъ охлажденіемъ перегородки, тамъ было до такой степени жарко и душно, что люди ежеминутно падали въ обморокъ, ихъ поднимали наверхъ въ безчувственномъ состояніи, а на ихъ мста тотчасъ же отправлялись новые добровольцы, которыхъ вскор постигала та же участь. Часамъ къ десяти вечера загорлась верхняя рея гротъ-мачты. Боцманъ Вельшъ съ четырьмя или пятью солдатами, запасшись мокрыми простынями, поднялись наверхъ и потушили огонь, но рея и верхушка мачты прогорли почти насквозь. Борьба съ огнемъ въ трюм тянулась нсколько часовъ, но, около полуночи, явилась надежда воспрепятствовать дальнйшему распространенію огня. Постепенно одерживая надъ нимъ верхъ, матросы и солдаты оттсняли пожаръ дюймъ за дюймомъ все дале къ корм и къ разсвту погасили его. Корабль былъ, однако, и посл того въ самомъ ужасномъ положеніи. Вся кормовая половина выгорла въ буквальномъ смысл слова, за исключеніемъ части кузова, находившагося въ вод, часть лваго, задняго, борта была уничтожена взрывомъ,— трюмъ залило водой на глубину пятнадцати футъ.

Все еще стоялъ сильный втеръ и корабль подвергался отъ волненія боковой и килевой качк, причемъ зачерпывалъ кормовой своей частью громадное количество воды. Цистерны, помщенныя въ трюм, оторвались и отъ качки ихъ перебрасывало съ одной стороны на другую.

Какъ только дымъ немного разсялся, капитанъ Кэстль приказалъ изготовить изъ запасныхъ парусовъ и простынь пластырь для того, чтооы остановить кормовую течь, установилъ на корм скрпы и привязалъ пластырь канатами. Солдаты отливали и выкачивали воду, такимъ образомъ проработали цлое утро.

Въ продолженіи дня женщины вернулись обратно на корабль. Лодкамъ приказано было держаться возл самаго судна, но, вслдствіе сильнаго волненія, они не могли выполнить этого приказанія. Капитанскую гичку пришлось ночью бросить, а ея экипажъ подъ командою четвертаго штурмана, Куда, переслъ въ другую лодку. На разсвт 13 числа экипажъ подымалъ лодки наверхъ, солдаты же усиленно продолжали откачивать воду. Въ полдень корабль находился на 1312′ южной широты, въ пять часовъ посл полудня поставили два фока, отрзали плоты и направили корабль къ острову Св. Маврикія, въ четвергъ, 19 числа, онъ прошелъ въ виду острова Родригеса, а въ понедльникъ, 23-го, прибылъ къ острову Св. Маврикія.

Сраженія при Абукир и подъ Трафальгаромъ не представляются мн боле славными для Великобританіи, чмъ грандіозная побда, одержанная въ данномъ случа, надъ пожаромъ, моряками купеческаго судна. Читая донесенія капитановъ, которыя публикуются въ морскихъ журналахъ, вы убдитесь, что подобные подвиги совершаются чуть не каждый день. Передо мной лежитъ теперь одинъ изъ такихъ журналовъ. Открывая наудачу второй его нумеръ, читаю:

Капитанъ Робертсъ, командиръ корабля ‘Empire’, на пути изъ Гельдса въ Лондонъ, доноситъ, что 14 декабря 1859 года онъ, на высот Уйдби, замтилъ, что его корабль загорлся въ промежутк между среднею частью трюма и паровыми котлами. Направивъ рукава отъ парового насоса на мсто пожара, удалось справиться съ огнемъ, но только по наружности, такъ какъ на слдующее утро, въ семь часовъ, пожаръ снова вспыхнулъ и вся средняя часть корабля оказалась охваченной пламенемъ. Паровой насосъ былъ снова тогда пущенъ въ ходъ и, кром того, весь экипажъ энергически старался заливать огонь ведрами, моего удалось потушить лишь къ четыремъ часамъ посл полудня. Для этого пришлось прорубить палубу и выломать часть бортовъ, а также выбросить часть груза въ море. Корабль сильно пострадалъ и въ немъ обнаружилась такая течь, что капитанъ ршился войти въ устье Гумбера, но пришлось выброситься на берегь въ илъ, невдалек отъ Гримзбійскаго порта, такъ какъ въ трюм оказалось пять футъ воды. Паровой насосъ испортился и вода такъ быстро прибывала, что погасила огонь подъ котлами, вслдствіе чего управлять судномъ стало почти невозможно. Съ наступленіемъ прилива буксирный пароходъ выволокъ корабль изъ ила и привелъ въ Гримзби, гд тотчасъ же приступили къ исправленію поврежденій.

Капитанъ бригантины ‘Пурчэзъ’, господинъ Стрижендеръ, на пути изъ Ливерпуля въ сверо-американскій портовый городъ Армоузъ. встртилъ, второго ноября, подъ 43 сверной и 37 западной долготы сильные шквалы, налетвшіе столь неожиданно, что корабль потерялъ бугшпритъ, фокъ-мачту, марсъ и фокъ, вмст съ тмъ оборванъ былъ также брэкъ-катеръ въ носовой части, такъ что обнаружилась течь. Ввиду этого и значительныхъ поврежденій въ такелаж, капитанъ приказалъ повернуть бригантину по втру и выбросить для облегченія носовой части около двадцати пяти тоннъ груза. Привязавъ себя къ канату, онъ осмотрлъ снаружи судна поврежденіе въ носовой части, забилъ въ оказавшееся подъ водою отверстіе кусокъ двухъ съ половиной дюймоваго каната и такимъ образомъ значительно убавилъ течь.

Декабря 16 экипажъ день и ночь дйствуетъ насосами и все-таки не можетъ выкачать воду изъ трюма. Капитанъ призналъ поэтому благоразумне всего идти къ ближайшему порту. На 4945` сверной широты и 23 западной долготы усмотрнъ корабль, выставившій сигналъ бдствія.— Направившись къ нему,— говоритъ г-нъ Скрижендеръ,— убдился, что это баркъ ‘Карльтонъ’, едва уже державшійся на вод. Капитанъ и матросы просились, чтобы мы приняли ихъ къ себ на корабль, мы легли въ дрейфъ и приняли къ себ весь экипажъ ‘Карльтона’, состоявшій изъ тринадцати человкъ, посл чего баркъ былъ покинутъ, мы же продолжали идти прежнимъ курсомъ, а экипажъ покинутаго судна оказывалъ намъ посильное содйствіе при выкачиваніи воды: только благодаря этому корабль мой не затонулъ и мы благополучно прибыли въ Коркъ 27 декабря’.

Капитанъ Кульсонъ, командовавшій бригомъ ‘Отелло’, доноситъ: что, его бригъ пошелъ ко дну въ виду Портлэнда, 27 декабря. Неожиданно налетвшій сильный шквалъ залилъ судно водою и повалилъ его на бокъ. Не усматривая ни малйшей возможности спасти корабль, я приказалъ спустить на воду шлюпку и переслъ на нее со всмъ экипажемъ. Минутъ черезъ десять посл того, какъ мы отчалили отъ корабля, онъ окончательно перевернулся и пошелъ ко дну. Въ то же самое утро мы встртили французскій корабль ‘Commerce de Paris’, подъ начальствомъ капитана Томбарелля, который принялъ насъ на бортъ’.

Здсь мы видимъ на нсколькихъ столбцахъ цлую массу дивныхъ, трогательныхъ картинъ, выясняющихъ опасности, которымъ подвергаются моряки, и выставляющихъ въ яркомъ свт проявляемыя этими моряками стойкость, мужество и великодушіе. Что можетъ быть ужасне пожара на корабл, въ открытомъ мор, вдали отъ всякаго берега. Другая картина изображаетъ намъ капитана, который въ бурю спускается на канат съ носовой части судна въ воду, чтобы снаружи заткнуть образовавшееся отверстіе и такимъ образомъ остановить течь… Бригантина, которая сама едва держится на вод, направляется къ барку, подавшему сигналъ дйствія, и спасаетъ съ него тринадцать человкъ, посл чего продолжаетъ идти прежнимъ курсомъ и, благодаря посильному содйствію этихъ тринадцати человкъ, благополучно достигаетъ порта… Французы въ минуту опасности выручаютъ бдствующихъ англичанъ… Безхитростное описаніе всхъ этихъ трогательныхъ сценъ невольно заставляетъ сердце биться сильне и вызываетъ на глазахъ слезы.

Самопожертвованіе является добродтелью, которую морякамъ приходится практиковать чуть не ежедневно, поэтому она становятся у нихъ чмъ-то совершенно обыденнымъ и зауряднымъ. Не такъ давно одинъ изъ большихъ океанскихъ пароходовъ потерплъ аварію, вслдствіе которой пассажирамъ пришлось вынести множество тяжкихъ лишеній и радоваться тому, что ихъ высадили, наконецъ, на берегъ въ какомъ-то несчастномъ порт, гд пароходы запасались углемъ. Въ числ пассажировъ, оставленныхъ тамъ въ совершенно безпомощномъ положеніи, находились старики, женщины и дти. Когда прибылъ туда слдующій пароходъ, его пассажиры были возмущены намреніемъ капитана принять къ себ этихъ несчастливцевъ, дйствительно имвшихъ очень не презентабельный видь. Пароходъ былъ дйствительно уже переполненъ пассажирами, вс мста въ каютахъ были заняты, въ числ пассажировъ имлись больные и слабые здоровьемъ, уплатившіе компаніи значительную сумму, чтобы обезпечить себ во время перезда хорошее помщеніе, достаточную пищу и надлежащій комфортъ. Капитанъ оставилъ безъ вниманія протестъ своихъ пассажировъ и объявилъ, что изумляется ихъ безсердечности, но мы не настолько привыкли къ самопожертвованію, чтобы считать таковое обязательнымъ, а потому не ршаемся вынести нашимъ ближнимъ столь суровый обвинительный приговоръ. Вспомнимъ только, что если дилижансъ набитъ биткомъ и намъ посчастливилось достать въ немъ мсто, то мы ни за что не согласимся потсниться, чтобы впустить туда еще трехъ, четырехъ женщинъ съ дтьми, даже и въ томъ случа, если дилижансъ этотъ будетъ послднимъ, и на улиц дождь льетъ ливнемъ. Очевидно, что мы въ несравненно меньшей степени походимъ на милосердаго самарянина, чмъ господинъ Стрижендеръ, командиръ бригантины ‘Пурчэзъ’.

Зимою 1853 года мн пришлось отправиться изъ Марселя въ Чивитта-Веккію на одномъ изъ великолпныхъ почтово-пассажирскихъ пароходовъ ‘Балетти’. Капитанъ этого парохода, отличившійся впослдствіи въ Крымскую кампанію, длалъ всего только первый свой рейсъ на Средиземномъ мор, но, управляя кораблемъ по карт, вводилъ его тмъ не мене въ каждый портъ съ ловкостью опытнаго лоцмана. Припоминаю себ, что я какъ-то ночью прогуливался по палуб съ этимъ превосходнымъ морякомъ и въ тоже время прекрасно воспитаннымъ и хорошо образованнымъ джентльменомъ. Я обратился къ нему тогда съ вопросомъ объ умстности установить орденъ для награжденія моряковъ за особые выдающіеся подвиги. Съ какимъ энтузіазмомъ заявилъ онъ тогда о желательности учрежденія такого ордена.

И въ самомъ дл! почему бы не учредить для британскихъ моряковъ орденъ Британіи. Имъ ежедневно выпадаютъ, какъ въ купеческомъ, такъ и въ военномъ флот, случаи отличиться знаніемъ дла, искусствомъ, мужествомъ, стойкой энергіей и находчивостью въ опасности. Отчего, скажите на милость, фонтанъ почестей не орошаетъ такихъ заслуженныхъ людей, какими являются многіе изъ капитановъ и штурмановъ торговаго нашего флота? Вдь онъ обильно изливается на капитановъ и полковниковъ арміи и гвардіи, равно какъ на докторовъ и судей. Нкоторыя брызги его достаются на долю городскихъ мэровъ и альдермэновъ,— капельки его перепадаютъ даже живописцамъ и литераторамъ. Что касается до дипломатовъ, то они считаютъ орденъ Бани принадлежащимъ себ по праву. Аристократія тріединаго королевства такъ и сверкаетъ блестящими орденскими звздами. Неужели, Великобританія, столь щедро раздающая ордена, не найдетъ какой-нибудь ленточки или крестика для своихъ моряковъ? Замтьте, что служба, хотя бы въ торговомъ флотъ, является все-таки службою. Командованіе и управленіе судномъ требуетъ свдній, опытности, добросовстности, исполнительности и весьма развитаго чувства долга.

Отчего бы при такихъ обстоятельствахъ не учредить ордена Британіи?

Ордена и ленты.

‘Сара Зандъ’.

Читайте также: