Михаил Булгаков.
Охотники за черепами
Михаил Булгаков.
Охотники за черепами
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
М. Б.
———————————————
Охотники за черепами, Булгаков Михаил Афанасьевич, Год: 1924
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Начохраны ст. Москва М-Б Белорусской дороги гр. Линко издал приказ по охране, которым предписывает каждому охраннику обязательно запротоколить четырех злоумышленников. В случае отсутствия таковых нарушители приказа увольняются.
— Ну, мои верные сподвижники, — сказал начальник транспортной охраны ст. Москва-Белорусская, прозванный за свою храбрость Антипом Скорохватом, — докладайте, что у вас произошло за истекшую ночь?
Верные сподвижники побренчали заржавленным оружием и конфузливо скисли. Выступил вперед знаменитый храбрец — помощник Скорохвата:
— Так что ничего не произошло…
— Как? — загремел Антип. — Опять ничего? Пятая ночь ничего! Почему нет злоумышленников?
— Сказывают, сознательность одолела, — извиняющимся тоном доложил помощник.
— Тэк-с, — заныл зловеще Антип, — одолела! Вагоны с мануфактурой целы? Никакой дьявол не упер вновь отремонтированного паровоза серии ЩА? И никто не покушался на кошелек и жизнь начальника станции Москва-Белорусская? Да это же что же? Я, что ли, за них, чертей, воровать буду сам?!
Сподвижники тоскливо молчали.
— Это, братцы, так нельзя, — продолжал ныть Антип. — Ведь это, выходит, что вы даром бремените землю. Какого черта вы лопаете белорусско-балтийский хлеб? Кончится все это тем, что вас всех попрут в шею со службы, вместе с вами и меня. Огромная такая станция — и никаких происшествий! А ежели начальство спросит: сколько, Антип, ты поймал злоумышленников за истекший месяц? Я ему что покажу? Шиш? Вы думаете, меня за шиш по головке погладят?
— Нету их, — тоскливо запел помощник, — откуда же их взять? Не родишь их.
— Роди! — взвыл Антип. — Попирая закон природы! Гляди! Посматривай! Идет человек по путям, ты сейчас к нему. Какие у тебя мысли в голове? Ты не смотри, что у него постная рожа и глаза, как у педагога. Может, он только и мечтает, как бы пломбу с вагона сковырнуть. Одним словом, вот что: в советском государстве каждая козявка выполняет норму, и чтоб вы выполняли! Чтоб каждый мне по четыре злоумышленника в месяц представил. Как это может быть, я вас спрашиваю, без происшествий?
— А ведь было происшествие ночью-то, — захрипел один из транспортных воинов, — мастера Щукина пес чуть штаны не порвал Хлобуеву, когда мы под вагонами лазили.
— Вот! — вскричал предводитель. — Вот! А говорит — нету! А дикие звери на белорусской территории, вверенной нам, это не происшествие? Поймать и убить! Убить на месте.
— Кого — мастера или пса?
— Мозгами думайте! Пса. И мастера ущемить: покажи мандат на предмет засорения станции хищными зверями. Одним словом — марш!
У мастера Щукина была счастливая звезда в жизни, и потому пуля проскочила у него между коленями.
— Что вы, взбесились, окаянные?! — закричал ошалевший Щукин. — Чего ж вы божью собачку обстреливаете?
— Бей его! Заходи! Штыком его! Убег, проклятый! А ты, борода, покажи мандат, какой ты есть человек.
— А, ты знаешь, Хлобуев, — засипел, зеленея, Щукин, — допьешься ты до чертей. Ты погляди мне в лицо…
— Нечего мне в лицо глядеть. Достаточно мне твое лицо известно. Показывай удостоверение.
— Отлезь от меня, фиолетовый черт.
— A-а. Отлезь? Ладно. Бикин, бери его. Пущай покажет основание, по которому находится на путях.
— Кара-ул!!
— Поори, поори…
— Кара!
— Покричи мне…
— Кр… кр…
— Покаркай!..
Вторым засыпался член коллегии защитников Ламца-Дрицер, вернувшийся в дачном поезде из подмосковной станции ‘Гнилые корешки’ и избравший кратчайший путь через линию.
— Это вопиющее нарушение! — кричал заступник, конвоируемый Антиповым воинством, — я подам заявление в Малый Совнарком, а если не поможет, то в Большой!
— Хучь в громадный, — пыхтели храбрецы, — Совнарком разбойникам не потатчик.
— Я разбойник! — вспыхивал и угасал Дрицер, — как свеча.
Ладно, бывают алистократы, с портфелями карманы вырезают.
…Третьей — теща начальника станции с лукошком.
— Отцы родные! Сыночки! Куда ж вы меня тащите?!
…И четвертой — целая артель временных рабочих полностью. С лопатами, с кирками и твердыми краюхами черного хлеба. Артельный староста, похожий на патриарха, стоял на коленях, ослепленный блеском оружия Антиповой гвардии, и бормотал:
— Берите, братцы, все. Лопаты и рубашки. Скидайте штаны, только отпустите христианские душеньки на покаяние.
Неизвестно, чем бы кончились Антиповы подвиги, если бы всевидящее начальство не прислало ему телеграмму:
Антипу.
Антип! Ты поставлен, чтобы злоумышленников ловить, но если их нету, благодари судьбу и сам их не выдумывай!
Наш идеал именно в том и заключается, чтобы злоумышленников не было. Стыдись, Антип!
Любящее тебя начальство.
Получил Антип телеграмму, заплакал и подвиги прекратил. Отчего и наступила на белорусской территории тишь и гладь.
‘Гудок’, 18 июня 1924 г.