‘Отечественныя Записки’, No 12, 1848
Очерки Современной жизни. Том I и II. Семья Ассессорши. Том III. Любовь Светских Людей. Сочинение М. Корсини, Майков Аполлон Николаевич, Год: 1848
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Очерки Современной жизни. Томъ I и II. Семья Ассессорши. Томъ III. Любовь Свтскихъ Людей. Сочиненіе М. Корсини. Санкт-Петербургъ. 1848. Въ тип. Якова Трея. Три части. Въ 16-ю д.л. Въ II-ч — 167, во II-й — 164, въ III-й — 256 стр.
Подъ общимъ заглавіемъ ‘Очерки Современной жизни будутъ выходитъ томики, содержащіе въ себ отдльные разсказы, изъ которыхъ которыхъ означится особымъ названіемъ. Недавно вышли три такіе томика: изъ нихъ два заключаетъ въ себ романъ, повсть или разсказъ — что въ сущности одно и то же — подъ названіемъ ‘Семья Ассессорши’, въ третьемъ — ‘Любовь Свтскимъ Людей’. Кром, этого, какъ возвщаетъ объявленіе, напечатанное на обертк этихъ трехъ томиковъ, приготовлены къ печати: Удачная перемна, Самолюбіе губитъ насъ (для дтей отъ 12 л.), Недоразумнія, Подгородная двушка. Ршившись издать свои сочиненія, до-сихъ-поръ нигд ненапечатанныя, авторъ долгомъ счелъ, въ вид предисловія, высказать свое литературное profession de foi, именно о цли, которую долженъ имть въ виду современный писатель, и о томъ, какими онъ долженъ обладать средствами для достиженія этой цли.
‘Повствователь о жизни современной’ (говоритъ авторъ) ‘становясь судьей и критикомъ своихъ собратій, долженъ имть въ виду впечалніе, которое онъ на нихъ произведетъ, послдствія представляемыхъ картинъ. Наблюдательность такого человка, должно сопровождаться доброжелательствомъ и любовью къ людямъ. Онъ долженъ доказать на дл, что проникаетъ ихъ сокровенныя тайны ихъ ежедневной жизни, чувствованій, понятій и привычекъ не для того, чтобы осмять ихъ или опозорить, не указавъ никакого выхода изъ жалкаго ихъ положенія. Онъ выставляетъ заблужденія то въ смшныхъ и легкихъ, то въ сильныхъ и рзкихъ краскахъ для того, чтобы замнитъ ихъ отрадными врованіями, чтобы указать нравственную опору шаткимъ понятіямъ и убжище въ душевной сил отъ преслдованій нуждъ и бдствій. Иначе для чего же писать и терять драгоцнные часы? (стр. V).
Какъ ни прекрасна, повидимому, мысль автора, однако она въ основаніи своемъ заключаетъ ошибку. Мы остановились бы на ней, если бы приведенныя нами слова автора не служили какъ-бы заданной тэмой, ярлыкомъ, наклееннымъ для уразумнія первой повсти его, ‘Семья Ассессорши’, и не говорили бы даже и о ‘Семь Ассессорши’, если бы другая повсть, ‘Любовь Свтскихъ Людей’, не заключала въ себ, при многихъ, конечно, недостаткахъ, кое-чего хорошаго. Авторъ, въ выписанныхъ нами строкахъ, требуетъ слишкомъ-многаго отъ писателя, забывая, что писатель прежде всего — художникъ, онъ хочетъ въ немъ видть и моралиста, и философа, и политико-эконома… Художникъ есть живописецъ, если угодно, статистикъ въ нкоторомъ смысл, конечно, картина его должна быть одушевлена любовью къ ближнему, и, ужь проникнувшись его картиной, политико-экономъ, философъ, моралистъ, филантропъ, и т. п. ищетъ тхъ улучшеній, которыхъ требуетъ врно-переданная дйствительность. Иначе — чмъ же думаетъ авторъ утшить страждущаго? Конечно, всего легче осчастливить героевъ своихъ повстей какимъ-нибудь неожиданнымъ наслдствомъ хоть посл какого-нибудь забытаго дяди, который вдругъ умеръ въ Америк или въ Индіи и оставилъ несметныя сокровища?.. Такъ, или почти такъ поступилъ авторъ съ ‘Семьей Ассессорши’.
‘Семья Ассессорши’ — очень бдная семья. Она состоитъ изъ больной матери, неутратившей и въ бдности дворянскаго тщеславія, идіотки-ттки, старой двы, пристрастившейся къ кошкамъ, и дтей ассессорши — Вани и Насти. Ваня уроками и скуднымъ жалованьемъ поддерживаемъ все семейство, бдность губитъ его здоровье, губитъ его таланту, сестра видитъ. это и-идетъ въ гувернантки, чтобъ тоже помогать своему семейству. Но въ дом, куда она опредлилась, она увлеклась ухаживаніемъ одного пожилаго волокиты, и, вмсто того, чтобъ удлять изъ своего жалованья матери и брату, она тратитъ его на наряды, изъ желанія нравиться своему обожателю. Но этотъ обожатель, раздраженный тмъ, что Настя не отвчаетъ его видамъ, клевещетъ на нее, и Настя должна ни съ чмъ оставить домъ, гд была гувернанткой. Братъ, между-тмъ, тщетно искавшій помощи и совта у какихъ-то литераторовъ, занемогъ. Семейство на краю гибели, ему нечего сть — положеніе самое безвыходное. Что длать ему, бдному больному? Онъ видитъ, что все вокругъ него гибнетъ, и у него нтъ силъ, а еслибъ были и силы, то не достаетъ средствъ, чтобъ поддерживать близкихъ ему людей и развиться самому сообразно съ тмъ, чмъ бы онъ могъ быть при другихъ обстоятельствахъ. Что длать? ‘Умри’ отвчалъ бы ему Сенека. ‘Терпи и надйся’ сказала бы религія. Какой же выходъ укажетъ ему авторъ, который такъ заботится въ своемъ предисловіи о выход и утшеніи?.. Вотъ видите ли: въ томъ же дом, гд жила ассессорша, нанимала квартиру молодая и прекрасная женщина, Елена, которая была богата, но которой все состояніе было промотано ея мужемъ, такъ-что, но смерти его, она осталась ни съ чмъ. Тогда она пошла на годъ въ ученіе къ француженк, модистк, выучилась шить дамскіе уборы и живетъ поставкою этихъ нарядовъ въ лавки. Узнавъ о бдствіи ассессорши, она является сидть при больномъ, влюбляется въ него, во время его безпамятства, такъ-что, когда онъ выздоравливаетъ, и находитъ семейство свое уже снабженно всмъ необходимымъ отъ Елены, и, сверхъ-того, находитъ сердце, которое пылаетъ къ нему страстью. Разумется, по закону всхъ повстей, они женятся. Настя тоже выходитъ замужъ за бднаго человка, и авторъ увряетъ, что все семейство ассессорши отъ-того сдлалось счастливымъ, хотя у читателя все-таки раждается идея, что отъ брака бдняковъ должны произойдти новые бдняки. Что же съ ними-то будетъ? иди и они тоже должны ожидать такого же оригинальнаго выхода изъ жалкаго положенія, какой нашелъ Ваня?..
‘Любовь Свтскихъ Людей’, повсть, написанная безъ подобной программы, гораздо лучше: Въ ней есть и психологія, и многія положенія дйствующихъ лицъ очеркнуты весьма-удачно. Между обими повстями есть какъ-будто нсколько лтъ разницы. Хотя во многомъ характеры не точны, разговоръ- вялъ положенія утрированы, однако, повсть читается не безъ интереса, и жизнь героини, Лидіи, и героя, Омскаго, свтскихъ людей, протекающая въ праздности, которую они стараются чмъ-нибудь наполнить, изображена очень-занимательно. Благотворительность, къ которой прибгаетъ Лидія, тоже отъ нечего-длать, только ища въ ней развлеченія, играетъ важную роль въ повсти, она какъ-нельзя-боле характеризуетъ героиню, свтскую даму, которая занимается сама поврессами (pauvresse), не по истинному внушенію сердца, длающему помощь ближнему высокою христіанскою добродтелью, а по мод, par amour du piquant,
‘… Я не удивляюсь, что вы предпочитаете вашу собственную благотворительность,— говоритъ Омскія Лидіи, вы являетесь ангеломъ-утшители, васъ встрчаютъ слезами благодарности, бросаются, къ вашимъ ногамъ, цалуютъ ваши руки, называютъ васъ всми высокими именами добродтели, а вамъ, конечно, это правится, самолюбіе ваше удовлетворено, сердце растрогано. Вы сами плачете отъ умиленія надъ собой, врите всмъ приписаннымъ вамъ эпитетами, удивляетесь своему великодушію, называете оборванныхъ. и часто безнравственныхъ нищихъ своими друзьями, какъ будто и за правилу можетъ быть что нибудь общее между ними и вами, какъ будто и въ самомъ дл вы любите въ этомъ случа ихъ, а не собственные поступки.’ (стр. 21).
Эта повсть задумана безъ тхъ идей, о которыхъ говоритъ-автора въ Предисловіи, а отъ-того заключаетъ въ себ очень-много, что можетъ заставить подумать читателя, и за что онъ проститъ автору многія общія мста, безъ которыхъ у насъ какъ-то не можетъ обойдтись ни одна ‘великосвтская повсть’, на-примръ какъ героиня полу-лежа сидла на кушетк? какъ герой обдаетъ въ лучшемъ ресторан, какъ онъ чиститъ ногти, и т. п.