ОЧЕРКИ РУССКОЙ ЖИЗНИ.
ОЧЕРКИ РУССКОЙ ЖИЗНИ.
VI.
VI.
Н. Ш.
‘Русская Мысль’, кн. VII, 1886
Очерки русской жизни, Шелгунов Николай Васильевич, Год: 1886
Время на прочтение: 24 минут(ы)
За сезономъ надеждъ на урожай слдуетъ у насъ въ традиціонномъ порядк сезонъ пожаровъ. Такъ бывало всегда, такъ повторилось и ныньче. Наступили жары, начались крестьянскія работы, а съ ними въ провинціальныхъ и столичныхъ газетахъ стали появляться извстія о деревенскихъ пожарахъ. Для городскихъ пожаровъ опредленнаго сезона не существуетъ и, во всякомъ случа, города горятъ не тогда, когда горятъ деревни (въ Москв, напримръ, въ март и апрл было 40 пожаровъ и убытокъ отъ нихъ составляетъ 270 тыс. руб., въ январ же и феврал пожары сдлали Москв убытку почти втрое больше). Деревня въ этомъ отношеніи поступаетъ гораздо опредленне и точне. Города горятъ больше случайно, деревни же, подчиняясь извстному неизмнному закону времени. Время есть и причина. Прежде долго не знали, почему деревенскіе пожары бываютъ почти исключительно лтомъ, и въ особенности въ рабочую пору, когда все взрослое населеніе уходитъ въ поле. Теперь уже выяснилось и установилось, что три четверти деревенскихъ пожаровъ, ‘причины которыхъ неизвстны’, происходятъ оттого, что дома остаются ребятишки. Прежде думали, что пожары случаются преимущественно ночью, и согласно этому начальство требовало, чтобы въ деревняхъ ходили ночные караулы, теперь считаются боле дйствительными дневные караулы и, какъ пишутъ въ газетахъ, ‘въ нкоторыхъ селахъ и деревняхъ С.-Петербургской губерніи, въ виду усилившихся полевыхъ работъ, по иниціатив мстныхъ земствъ, введены особые дневные караулы, главнымъ образомъ для присмотра за дтьми, остающимися безъ надзора родителей’. Нужно думать, что другія земства приняли ту же мру, хотя объ этомъ и не писалось въ газетахъ.
Есть и еще разница между пожарами деревень и городовъ. Деревня горятъ тихо, скромно, по-домашнему, такъ что иногда и сами мужики не знаютъ, когда сгорла ихъ деревня: пришли съ поля и деревни нтъ. Города горятъ свтло, ярко, парадно, въ блестящей обстановк пожарныхъ, даже въ грандіозною величественностью, привлекающей массу любопытныхъ и публики. О пожарахъ деревень говорятъ мало и судьбой, деревенскихъ погорльцевъ почти не интересуются. О пожарахъ городовъ оповщается во всхъ газетахъ, въ особенности если городъ выгоритъ до тла, какъ ныньче выгорлъ Минскъ, какъ въ прошломъ году выгорло Гродно (деревни обыкновенно горятъ какъ свчки и до тла). Въ пользу городскихъ погорльцевъ объявляются подписки, назначаются комитеты для раздачи пособій и въ судьб городскихъ погорльцевъ вс принимаютъ боле или мене живое и дятельное участіе. Недавно, напримръ, въ торговомъ сел Баланд (Аткарскаго узда) выгорло боле ста дворовъ и никто объ этомъ пожар не зналъ, кром двухъ-трехъ редакцій провинціальныхъ газетъ. А когда сгорлъ въ Вильно циркъ Феррони, то лучшія мстныя литературныя силы поспшили описать это бдствіе съ такими трогательными подробностями, что нельзя было не сочувствовать и погибшей лучшей лошади цирка, не захотвшей выдти изъ пылавшей конюшни, и сгорвшимъ ручнымъ волкамъ, которыхъ тоже оказалось невозможнымъ спасти (несчастій съ людьми не было). Но особенную симпатію выразили мстные писатели къ козлу, обнаружившему замчательное хладнокровіе и мужество. Во время пожара вс были заняты спасеніемъ лошадей и ручныхъ волковъ, а о козл, привязанномъ въ конюшн на веревк, забыли. Козелъ разорвалъ веревку и спокойнымъ, неторопливымъ шагомъ вышелъ изъ пламени и всталъ между публикой.
И тотъ же Виленскій Встникъ, когда ему приходится говорить о деревенскихъ пожарахъ, становится внезапно сухимъ и жесткимъ, какъ пергаментъ. Вотъ какъ онъ сообщаетъ своимъ читателямъ о пожарахъ, бывшихъ въ губерніи за первую половину апрля: ‘Губернскія Вдомости сообщаютъ…’ и затмъ выписываетъ съ буквальною точностью, что сообщаютъ губернскія вдомости. Оказывается, что въ губерніи было 49 пожаровъ и ‘убытку понесено всего на 233,604 р.’ Хорошо это всего, точно виленскія газеты очень огорчаетъ, что убытокъ такъ малъ. А, между тмъ, какъ трогательно он описывали пожаръ цирка Феррони! ‘Дйствіями пожарной команды руководилъ г. полицеймейстеръ. На пожар присутствовали гг. генералъ-губернаторъ, губернаторъ, командующій войсками, генералъ отъ инфантеріи Ганецкій и много другихъ военныхъ и гражданскихъ чиновъ. Вся площадь была запружена народомъ. Вниманіе всхъ было обращено на несчастнаго г. Феррони, который приходилъ въ отчаяніе…’ Затмъ слдуетъ картина воображаемаго авторомъ передовой статьи (пожару цирка посвящена передовая статья) ужаса жителей Вильно, если бы циркъ Феррони загорлся во время представленія и публикой овладла паника… ‘Страшно! Дальше отъ этой картины!’ — кончаетъ авторъ описаніе воображаемаго имъ пожара цирка Феррони вмст съ виленскою публикой.
Въ томъ же Виленскомъ Встник есть и еще описаніе пожара въ Вержболов: ‘При весьма жаркой погод,— пишетъ корреспондентъ,— въ самомъ центр города, заселенномъ бдными обывателями, вспыхнулъ страшный пожаръ, который угрохалъ разрушеніемъ лучшей части города. Къ счастію, огонь былъ локализованъ. Особенно отличались своею энергіей прізжій ксендзъ изъ сосдняго села, надзиратель пограничной страхи, г. Войтовичъ, и нкоторыя другія лица. При полученіи извстія о пожар въ сосднемъ посад Кибартахъ и пограничномъ посад Эйруйен (Пруссія) немедленно забили тревогу, стали звонить въ церкви и на вокзал и, по распоряженію начальника станціи Вержболово, тотчасъ отправлена была желзно-дорожная пожарная команда съ инструментами. Въ то же время прибыла и вольная пожарная команда изъ Эйдкунена, состоящая изъ именитйшихъ гражданъ посада. Благодаря ихъ общимъ усиліямъ, огонь былъ потушенъ и, такимъ образомъ, опасность устранена’.
Сообщеніе это принадлежитъ корреспонденту Новостей, а не Виленскаго Встника, но отъ этого вопросъ не измняется, тмъ боле, что я говорю не о газетахъ, а объ общемъ существующемъ у насъ отношеніи къ деревн. Городской пожаръ у насъ всегда явленіе ‘субъективное’, это бдствіе той части общества, которая сама о себ пишетъ и сама о себ читаетъ. Поэтому всякій городской пожаръ найдетъ своихъ краснорчивыхъ лтописцевъ, которые постараются изобразить бдствіе съ поражающими и трогательными подробностями, а чтобы еще сильне подйствовать на воображеніе читателей, готовы даже прибгнуть къ очень своеобразному художественному пріему, какъ это и сдлалъ авторъ передовицы Виленскаго Встника. Здсь задача въ томъ, чтобы возбудить благожелательство и сердоболіе, чтобы явилась ‘рука дающая’, а симпатическія чувства только и можно вызвать тмъ, чтобы читатель почувствовалъ весь ужасъ бдствія и вс страданія лишеній, которыя влечетъ за собою пожаръ. Но даже и помимо этого, каждый городской пожаръ всегда близокъ каждому городскому жителю уже потому только, что это пожаръ того самаго города, въ которомъ житель обитаетъ. Дло выходитъ, такимъ образомъ, своимъ, понятнымъ и близко затрогивающимъ чувство страха и личнаго интереса каждаго. Является даже солидарность не только между жителями одного города, но и жителями разныхъ городовъ. Когда сгорлъ внскій театръ, жители всхъ городовъ, гд есть театры, попризадумались надъ этою чужою бдой и начали принимать мры, чтобы и у нихъ не повторилось того же. Когда сгорлъ въ Бердичев циркъ того самаго Феррони, который погорлъ нын въ Вильно, повторилось то же и жители городовъ видли въ пожар цирка общественное бдствіе.
Совсмъ другое деревенскіе пожары. Та часть русскаго населенія, которая сама о себ пишетъ и сама о себ читаетъ, относится къ нимъ всегда ‘объективно’, да иначе къ нимъ относиться и не можетъ. Для описанія деревенскихъ пожаровъ не существуетъ корреспондентовъ очевидцевъ, единственные корреспонденты, черезъ которыхъ становятся извстными деревенскіе пожары,— урядники и волостныя правленія. Понятно, что отъ нихъ никакихъ трогательныхъ литературныхъ описаній ожидать нельзя, да они отъ нихъ и не требуются. Урядники и волостныя правленія просто доносятъ по начальству о деревенскихъ происшествіяхъ, а пожаръ есть ‘происшествіе’, такое же происшествіе, какъ убитый или утонувшій человкъ, подкинутый младенецъ, украденная лошадь. Пока еще пожары случаются то здсь, то тамъ единично, о нихъ доносятъ въ отдльности, когда же наступитъ ‘сезонъ’, объ огульныхъ пожарахъ идутъ и донесенія огульныя, въ вид ‘срочныхъ вдомостей’ по установленной форм: погорли, молъ, такія-то деревни, убытокъ отъ каждаго отдльнаго пожара такой-то, причина пожара неизвстна или онъ произошелъ отъ неосторожнаго обращенія съ огнемъ (поджоги въ деревняхъ очень рдки) и затмъ слдуетъ общій итогъ. Эти извстія въ ихъ краткомъ вид печатаются въ губернскихъ вдомостяхъ, въ рубрик происшествій, перепечатываются иногда другими газетами, больше провинціальными, и то не всегда, потому что для мстной провинціальной газеты достаточно печатать и о своихъ пожарахъ. Столичныя газеты этихъ извстій даже и не перепечатываютъ, потому что нельзя же въ самомъ дл читателю, ищущему разнообразнаго и интереснаго чтенія, дать цлые столбцы выписокъ врод этой: ‘въ продолженіе первой половины апрля всхъ пожарныхъ случаевъ по губерніи было 49, изъ нихъ произошли: отъ неосторожнаго обращенія съ огнемъ 8, отъ неисправнаго содержанія дымовыхъ трубъ 5, отъ поджога 3 и отъ неизвстныхъ причинъ 33, убытка понесено всего 233,604 р. Боле значительнйшіе по причиненнымъ убыткамъ пожары были: въ Лидскомъ, Дисненскомъ и Ошмянскомъ уздахъ, въ первомъ изъ нихъ въ м. Острин ютъ неосторожнаго обращенія съ огнемъ сгорло 220 дворовъ, въ томъ числ 60 дворовъ крестьянскихъ и 160, принадлежащихъ евреямъ, а также дв синагоги и почти все движимое имущество, слишкомъ 400 семействъ остались безъ крова и хлба, убытка понесено на 149,665 р., во второмъ сгорла деревня Савицкая, состоящая изъ 27 дворовъ, убытка понесено на 13,960 р., и въ послднемъ, въ дер. Чухны, Кревской волости, пожаромъ истреблено 15 дворовъ, убытка понесено на 13,635 р. Причина пожара не выяснена’. Обыкновенный читатель, увидвъ цифры этой ‘статистики’, читать ее не станетъ, хотя если бы онъ прочелъ ее, то пожаръ въ м. Острин, гд сгорло 220 дворовъ и осталось безъ крова и хлба слишкомъ 400 семействъ, а народъ лишился имущества на полтораста тысячъ, оставилъ бы въ немъ живое впечатлніе. Теперь же при пожарныхъ извстіяхъ, вставляемыхъ въ газеты для полноты свдній, а иногда и просто для ‘затычки’, извстія о горящей деревянной Россіи являются совсмъ мертвымъ, числовымъ, статистическимъ матеріаломъ врод публикуемыхъ вдомостей о заразныхъ болзняхъ или о числ родившихся и умершихъ. Все это такъ далеко отъ читателя, что онъ никакой связующей идеи или чувства съ этими ‘мстными происшествіями’ найти въ себ не можетъ и живаго дятельнаго впечатлнія они на него не производятъ.
Конечно, можно возразить, что живое впечатлніе и не особенно нужно, а достаточно впечатлнія дятельнаго, т.-е, чтобы погорльцы получили земскую страховую премію. Но вотъ фактъ, изъ котораго читатель увидитъ, какія получаются иногда послдствія, если нтъ впечатлнія живаго. Осенью прошлаго года на тетюшской пристани загорлась барка съ грузомъ въ 35 тыс. порожнихъ кулей. Въ числ прибжавшихъ на пожаръ былъ и городской голова Серебряковъ. Прибжалъ онъ, разумется, вслдствіе впечатлнія дятельнаго. И тотъ же городской голова не обнаружилъ ни капли впечатлнія живаго, потому что встртившейся ему пожарной команд приказалъ вернуться обратно. Пожаръ былъ настолько незначителенъ, что съ нимъ легко справилась бы одна пожарная машина, и Журинъ, хозяинъ кулей, нсколько разъ просилъ городскаго голову о пожарной труб. Городской же голова оставался нмъ и глухъ къ просьбамъ Журина и лишь въ 8 ч. утра обнаружилъ нкоторый запасъ живаго чувства. Потому что живое чувство обнаружилось въ городскомъ голов только въ 8 ч. утра, посл того какъ пожаръ продолжался всю ночь и когда изъ 35 т. кулей осталось несгорвшихъ лишь 2,700 кулей, Журинъ, какъ гласный думы, внесъ въ ближайшемъ засданіи на разршеніе собранія вопросъ: имлъ ли право голова Серебряковъ отказать ему въ пожарной машин? Дума не только нашла, что Серебряковъ отказать въ машин не имлъ права, но і усмотрла въ поступк головы неисполненіе думскаго постановленія 28 іюля 1881 г. и единогласно ршила о неправильномъ дйствіи городскаго головы сообщить губернатору. Дума ршила такъ потому, что постановленіемъ 28 іюля вмнялось городскому голов въ обязанность отправлять часть пожарнаго обоза даже въ сосднія съ городомъ селенія, а ужь тмъ боле для головы было обязательно послать пожарный обозъ на пожаръ на городской пристани, возл самаго города. Все это не убдило городскаго головы Серебрякова и онъ на ршеніе собранія отвтилъ, что пожарныхъ за черту города, все-таки, отпускать не будетъ. Такимъ образомъ, вопросъ изъ маленькаго становился большимъ, изъ спокойнаго превращался въ страстный. Не ршивъ ничего въ этотъ день, дума собралась на другой и изъ дебата выяснилось, что у городскаго головы не разъ обнаруживалось и живое дятельное чувство. Такъ, когда горлъ кирпичный сарай брата Серебрякова, лежащій за чертой города, то онъ для тушенія пожара послалъ пожарныхъ. Обнаружены были и другіе подобные же случаи сочувствія Серебрякова къ людскимъ бдствіямъ и потому дума постановила: ‘вмнить голов въ непремнную обязанность исполнять постановленіе думы о пожарномъ обоз и просить губернатора охранить городъ отъ неправильныхъ дйствій головы, угрожающихъ опасностью горожанамъ’. Это любопытное дло разсматривалось, наконецъ, въ особомъ присутствіи судебной палаты и въ иск Журину было отказано.
Какая же причина, что Серебряковъ былъ обленъ? Прежде всего, причина, вроятно, въ томъ, что въ письменномъ объясненіи онъ отрицалъ, будто бы далъ обозу приказаніе вернуться (а въ засданіи думы сказалъ, что такое приказаніе имъ было дано), дальше онъ говорилъ, что брандмейстеръ вернулся самъ, что ночь была темная, а спускъ съ горы крутой, что право распоряжаться пожарнымъ обозомъ принадлежитъ полиціи и, наконецъ, что губернское по городскимъ дламъ присутствіе нашло дйствія его, Серебрякова, правильными. Прокуроръ судебной палаты далъ заключеніе въ пользу Серебрякова, основываясь на разъясненіи сената, что пожарными распоряжается полиція и что если палата признаетъ искъ Журина правильнымъ, то это ршеніе пойдетъ въ разрзъ съ постановленіемъ губернскаго по городскимъ дламъ присутствія.
Впрочемъ, въ этомъ дл важно не ршеніе суда и я привелъ его только для полноты изложенія, важно внутреннее содержимое самаго факта и сравненіе, на которое онъ напрашивается. Совсмъ на противуположной сторон отъ Тетюша, на крайнемъ запад Россіи, въ Вержболов, случился тоже пожаръ. Корреспондентъ не скрываетъ, въ какую сторону склоняются его симпатіи. Пожаръ начался въ части города, заселенной бдными обывателями, и ‘угрожалъ разрушеніемъ лучшей части города’. Тми ли соображеніями руководствовались прізжій ксендзъ изъ сосдняго села, надзиратель пограничной стражи Войтовичъ и другія лица и отстаивали ли они лучшую часть города, или только тушили худшую, неизвстно, но, какъ видно, они обнаружили большое самоотверженіе и мужество и, по словамъ корреспондента, ‘отличились своею энергіей’. И не только очевидцы пожара были увлечены живымъ дятельнымъ чувствомъ помощи ближнему, но и въ сосднихъ мстностяхъ начали бить тревогу, звонитъ въ колокола и съхались пожарные не только желзно-дорожной станціи, но и изъ Эйдкунена. Эйдкуненъ лежитъ въ Пруссіи и, казалось бы, какое ему дло до пожара въ Россіи, а онъ-то именно и поднялъ больше всего шуму и даже сталъ звонитъ на своей единственной колокольн. Не для себя билъ тревогу и звонилъ въ колокола Эйдкуненъ, ему за себя бояться было нечего, онъ сзывалъ на помощь сосду и вслдъ за тревогой выслалъ въ Вержболово вольную пожарную команду, ‘состоящую изъ именитйшихъ гражданъ’. А вотъ какъ поступилъ нашъ русскій ‘именитйшій’ гражданинъ, городской голова города Тетюша. Онъ, правда, пришелъ на пожаръ, но пожарную команду, хавшую на пожаръ, вернулъ обратно, и именитаго гражданина нужно было просить всю ночь, до 8 ч. утрз, чтобы онъ позволилъ пріхать для тушенія пожара одной труб. А какъ бы поступилъ тотъ же самый Серебряковъ, если бы онъ былъ именитымъ гражданиномъ Эйдкунена? Нужно думать, что онъ поступилъ бы не такъ, какъ поступилъ въ Тетюшахъ, и поступилъ бы онъ не такъ просто потому, что въ Эйдкунев и нельзя поступить иначе. Въ Эйдкунен Серебрякову, вроятно, не удалось бы облиться и юридически. Обленіе это было нужно Серебрякову не ради удовлетворенія его нравственнаго чувства, а просто для того, чтобы не заплатить Журину убытковъ, которые тотъ искалъ съ него. Обленіе, конечно, получилось, но гд же правда, которой искалъ Журинъ? Серебряковъ сначала говорилъ, что это онъ вернулъ пожарныхъ, а потомъ что ихъ вернулъ брандмейстеръ, и что во всемъ виновата полиція, съ которой Журинъ и долженъ искать убытки. Все это, конечно, очень хорошо, но, тмъ не мене, у Журина изъ 35 т. кулей осталось всего только 2,700, дай то потому, что Серебряковъ отпустилъ ему, наконецъ, одну пожарную трубу. Значитъ, могъ же распоряжаться пожарными городской голова. Правда и то, что губернское по городскимъ дламъ присутствіе нашло дйствія Серебрякова правильными, но, вдь, то же присутствіе не доказало, чтобы повренный Журина говорилъ неправду, когда, ссылаясь на свидтелей, онъ утверждалъ, что присутствіе ‘не проврило на мст обстоятельствъ дла’. Такимъ образомъ, т, кто были обязаны тушить пожаръ и его не тушили, остались правыми и оказался виноватымъ тотъ, кто погорлъ. Смягчающимъ обстоятельствомъ является, разумется, неблагоразуміе самого Журина, на которое и указалъ Серебряковъ. ‘Журинъ самъ виноватъ въ своихъ убыткахъ, — писалъ въ объясненіи Серебряковъ,— потому что не застраховалъ свой товаръ’. Это объясненіе Серебрякова ставитъ весь вопросъ на новую и, можетъ быть, самую правильную точку зрнія, ибо длаетъ возможнымъ понять и объяснить то, что иначе совсмъ непонятно и необъяснимо. Именно во всемъ виноватъ Журинъ. Онъ долженъ былъ помнить, что живетъ въ Тетюшахъ, а не въ Вержболов, и что подл Тетютъ нтъ ни Эйдкунена, ни какой-либо страны, населенной нмцами, или французами, или англичанами, которые, увидвъ, какъ горятъ его кули, забьютъ во вс колокола и вышлютъ своихъ именитыхъ людей, чтобы тушить пожаръ совсмъ въ постороннемъ для нихъ государств.
Къ вопросу о дятельномъ и недятельномъ чувств и, вмст съ тмъ, и къ вопросу, отчего Серебряковъ въ Тетюшахъ и въ Эйдкунен поступалъ бы неодинаково, я еще вернусь, а теперь буду опять продолжатъ о пожарахъ деревни, къ которымъ городъ относится объективно, тогда какъ къ своимъ пожарамъ онъ относится субъективно.
Лтъ двадцать тому назадъ, когда вс вопросы были новыми и общественными и каждый изъ нихъ устанавливался, опредлялся, популяризировался и длался общимъ достояніемъ, писалось много и о ‘пожарномъ вопрос’. Въ это время было разсчитано (и затмъ подкрплено оффиціальными статистическими изслдованіями), что ‘деревянная’ Россія сгораетъ вся до тла каждыя 15—20 лтъ. Очевидно, что пожаръ — бдствіе такое же большое, какъ голодъ, какъ вымираніе населенія отъ оспы и повальныхъ болзней. Что пожары большое бдствіе, было извстно и до шестидесятыхъ годовъ и еще до шестидесятыхъ годовъ для предупрежденія пожаровъ въ казенныхъ селеніяхъ были предприняты очень серьезныя и радикальныя мры. Крестьянамъ приказано строиться съ интервалами, въ интервалахъ и передъ домами должны были расти березки, крестьяне должны были имть огнегасительные инструменты и съ какимъ инструментомъ какой крестьянинъ долженъ являться на пожаръ было обозначено на особыхъ дощечкахъ, а дощечки прибиты къ крестьянскимъ избамъ. При гр. Киселев были заведены пожарныя трубы, трубы имлись при волостныхъ правленіяхъ и хранились какъ разъ противъ нихъ въ особыхъ открытыхъ спереди навсахъ. Было обращено вниманіе и на соломенныя крыши и открыты даже способы превращенія ихъ въ несгараемыя. Поощрялись въ деревняхъ каменныя постройки, рекомендовались глинобитныя зданія. Вс эти предупредительныя мры удержались въ шестидесятыхъ и послдующихъ годахъ и составляли немалую заботу и земствъ. Мры земства были преимущественно поощрительнаго характера. Такъ, новгородское земство, по предложенію извстнаго князя Васильчикова, назначило награду отъ 10 до 20 к. ‘за каждое посаженное, принявшееся и огражденное отъ порчи скота дерево’. Постановленіе это состоялось въ 1869 году, а въ 1870 было доложено собранію, что постановленіе осталось невыполненнымъ, ‘въ виду того, что при выдач вознагражденій за посадку деревьевъ пришлось бы употребить столь значительную сумму, что истощился бы страховой капиталъ’. Было признано полезнымъ, чтобы вмсто соломы крестьяне крыли избы дранью, и на это дло былъ открытъ крестьянамъ кредитъ, не истощавшійся, вроятно, только потому, что крестьяне остались, попрежнему, при солом. Возложено было на крестьянъ-домохозяевъ обязательство имть передъ своими домами въ лтнее время, съ начала іюня по октябрь, по одному чану съ водой на каждые два дома. Усилены компетенція и власть пожарныхъ старостъ, которые сдланы главными распорядителями во время деревенскихъ пожаровъ (сдланы, такъ сказать, сельскими брандмейстерами). Каждый явившійся на пожаръ и вздумавшій не подчиниться законнымъ требованіямъ деревенскаго брандмейстера подвергался взысканію по суду. Предполагалось даже предоставить пожарнымъ старостамъ производить въ ихъ участкахъ примрныя пожарныя тревоги, но потомъ было найдено боле соотвтственнымъ предоставить это право только членамъ управы, и въ виду указа правительствующаго сената (6 ноября 1875 г.) новгородское земское собраніе редактировало этотъ деликатный пунктъ ( 94 правилъ о предосторожности противъ пожаровъ) такъ: ‘примрныя пожарныя тревоги производятся членами земскихъ управъ, по уполномочію оныхъ, и уздными исправниками, являться же на эти тревоги обязаны вс мстные жители надлежащими пожарными инструментами’. Одинъ словомъ, воспитаніе крестьянъ въ искусств тушенія пожаровъ принимаю весьма серьезный характеръ не только земскій, но и полицейскій. Имлось въ виду снабдить крестьянъ даже гидропультами и довольно усердно пропагандировался гидропультъ Барановскаго. Заботливая регламентація дошла до того, что было точно обозначено, какое количество огнегасительныхъ снарядовъ должны имть крестьяне. На каждые 10 дворовъ назначено имть: 1 багоръ, 1 ухватъ, 1 лстницу трехсажевной длины, 1 бочку въ 20 ведеръ и при ней 2 швабры (это математически-точное постановленіе состоялось не въ т отдаленныя времена, когда издавались бумажныя правила, а въ теперешнее практическое время, въ декабр 1879 года). Было еще намреніе, ради усиленія обаянія пожарнаго старосты, дать ему мдный нагрудный знакъ по образцу тхъ, какіе даны лсникамъ и полевымъ сторожамъ, но это мнніе не только не оказалось всеобщимъ, а явилось даже сомнніе въ необходимости спеціальныхъ пожарныхъ старостъ, которыхъ могли бы замнить старосты сельскіе. Защитники пожарныхъ старостъ справедливо доказывали, что въ большинств случаевъ деревенскіе пожары легко потушить или, по крайней мр, ‘локализировать’, потому что небольшія крестьянскія избы можно раскидать и разнести безъ особенныхъ усилій, но для этого нужно, чтобы на пожар былъ энергическій распорядитель, а имъ-то и долженъ быть пожарный староста.
Кром этихъ мръ, направленныхъ собственно на борьбу съ огнемъ, были изданы еще постановленія, имвшія исключительно предупредительный характеръ, именно правила объ устройств селеній. Въ этихъ правилахъ были сдланы точныя и подробныя указанія, какъ должны располагаться селенія, какія полагаются имъ улицы, гд должны быть площади и церкви, въ какомъ порядк ставить крестьянскіе дворы, вагъ должны быть широки дворы. Напримръ, если для двора опредлено 12 саженъ, то изъ нихъ 7 или 8 саженъ отдлять подъ дворъ съ строеніе’, а 5 или 4 — подъ огородъ, а если дворъ опредленъ въ 10 саженъ, то подъ дворъ съ строеніемъ отдлять 6 саженъ, а подъ огородъ — 4 сажени. Такія же точныя указанія сдланы и относительно размровъ и положенія коноплянниковъ, гуменъ и овиновъ, только относительно фруктовыхъ садовъ допущено исключеніе и всякое стсненіе ихъ признано ‘несовмстнымъ’, ибо, ‘напротивъ, стараться должно всемрно поощрять разведеніе и распространеніе садовъ’. Относительно матеріаловъ, изъ которыхъ крестьяне должны строить избы, регламентація оказалась довольно либеральной. Предоставлялось крестьянамъ строиться изъ такихъ матеріаловъ, ‘какіе гд находятся, и длать постройки каменныя, деревянныя и мазанныя’, но въ мстахъ, ‘изобилующихъ камнями, строенія производить на каменномъ фундамент’. Вообще ‘изысканіе мръ къ уменьшенію силы пожаровъ’ составляло предметъ особенной заботливости не только земства, но и администраціи, и при министерств внутреннихъ ддъ подъ этимъ названіемъ (изысканіе мръ къ уменьшенію ‘силы пожаровъ) состояла даже особая коммиссія. Въ Голос въ 1878 г. сообщалось, что коммиссія остановилась на мысли собрать черезъ губернаторовъ прибалтійскихъ и нкоторыхъ другихъ губерній подробныя свднія о возведеніи построекъ изъ полеваго камня. Примненіе этого камня къ строительному дду желалось еще и для того, ‘чтобы хотя отчасти освободить отъ него поля и другія хозяйственныя угодья’ (не было забыто, значитъ, и сельское хозяйство). Потомъ,— говорилось въ союбщеніи Голоса,— съ теченіемъ времени (когда?) коммиссія соберетъ свднія о другихъ способахъ производства недорогихъ огнебезопасныхъ зданій. Матеріаломъ для соображеній послужатъ, вроятно, и наблюденія, за послднее время сдланныя въ Румыніи и Болгаріи, гд огнебезопасныя постройки изъ смси глины съ уличною грязью, соломою и т. п. въ большомъ употребленіи. При проложеніи бендеро-галацкой желзной дороги,— говорилось въ сообщеніи,— наши инженеры имли уже случай примнять такія наблюденія къ длу при возведеніи сторожевыхъ будокъ и казарменныхъ помщеній.
Какимъ окончательнымъ успхомъ къ 1886 году увнчались изыскала мръ къ уменьшенію силы пожаровъ, читатель, знакомый съ деревней, можетъ безъ труда увидть изъ того, что онъ знаетъ о теперешней деревн, а читатель, съ деревней незнакомый, изъ того, что пишется о деревенскихъ пожарахъ ныньче и что писалось о нихъ въ газетахъ прежде. Деревни и ныньче пылаютъ совершенно такъ же, какъ он пылали до взыскиванія мръ.
Кто виноватъ, судить не намъ,
Но только возъ и нын тамъ.
Нужно думать, что неуспхъ изысканій произошелъ исключительно оттого, что т, кто обнаруживалъ заботливость о деревн, относился къ ней ‘субъективно’. Городскіе обитатели съ городскими привычками и средствами представляли себ, какъ бы они поступали сами, если бы были мужиками. Но, будучи мужиками, они бы поступали совершенно такъ же, какъ поступаютъ и теперь настоящіе мужики, т.-е. не строили бы избъ на каменномъ фундамент или по румынскому и болгарскому образцу, не сажали бы березокъ и не имли бы ни чановъ съ водой, ни швабръ. Неуспхъ новыхъ бумажныхъ мръ былъ неизбженъ, потому что ими повторялось то, что и раньше оказывалось вполн безплоднымъ. Повтореніе это было наслдственнымъ анахронизмомъ и собственно шестидесятымъ годамъ принадлежитъ не повтореніе стараго, а дйствительно новое, чего до шестидесятыхъ годовъ не было извстно,— взаимное страхованіе, введенное земствомъ. Въ организаціи и установленіи дла взаимнаго страхованія заключается, конечно, одна изъ величайшихъ заслугъ земства на пользу погибавшей отъ пожаровъ деревянной Россіи. Внезапное страхованіе ничего не регламентируетъ, ничего не требуетъ отъ крестьянина, чего бы онъ не могъ исполнить. Осязательная и непосредственная практическая польза этого дда была настолько очевидна для крестьянина, что оно сейчасъ же привилось и усвоилось повсюду. Мужикъ, заплатившій 25 коп., получаетъ въ случа пожара 50 руб., а заплатившій 50 к.— 100 р. Это ужь совсмъ просто, ясно, несложно, а, главное, быстро. И вотъ простое дло, практическая полезность котораго была очевидна каждому, достигло въ 10 лтъ такого всеобщаго успха, какого ‘мры къ изысканію способовъ’ не могли достигнуть и во сто лтъ (да не достигнутъ и въ тысячу, если матеріальныя и умственныя условія деревни не измнятся къ лучшему).
Сдлаю небольшое отступленіе. Въ Недл (No 23) помщена статья о пожарахъ, какъ кажется, еще въ первый разъ въ печати указывающая на одну изъ ‘новыхъ’ причинъ деревенскихъ пожаровъ.
Почтенная газета говоритъ: ‘Кто бы могъ ожидать, что существующая у насъ система обязательнаго земскаго страхованія можетъ явиться одною изъ важнйшихъ причинъ пожаровъ? А, между тмъ, это несомннно доказано для Новгородской губерніи изслдованіемъ страховаго дла за 18 1/2 лтъ его существованія. Точныя цифровыя данныя показали, что въ то время, какъ средняя страховая сумма, приходящаяся на одно застрахованное строеніе, колеблется по уздамъ губерніи отъ 21,4 до 39,2 рубля, страховая сумма, приходящаяся на одно сгорвшее строеніе, равна по тмъ же уздамъ отъ 23,7 до 54,8 рублей, т.-е. на 11—40% выше. Выходитъ, такимъ образомъ, что горятъ, главнымъ образомъ, строенія, застрахованныя по боле высокой оцнк. Это обстоятельство уже наводитъ на мысль, что значительная часть пожаровъ происходитъ не отъ случайныхъ причинъ’. Затмъ длается ссылка на Старорусскій уздъ. Какъ ни правдоподобно подобное заключеніе, но, тмъ не мене, т же самыя цифры не даютъ еще права его сдлать. Этотъ же самый вопросъ не разъ обсуждался новгородскимъ земствомъ и мнніе, подобное мннію дли, высказывалось представителями старорусскаго земства. Но противъ этого мннія являлось и другое мнніе, мене сенсаціонное и, какъ кажется, больше справедливое. Старорусскій уздъ — уздъ богатый, съ большими селеніями и боле цнными постройками, чмъ другіе узды. Подобныя селенія платятъ и боле высокую страховую сумму и получаютъ въ случа пожаровъ боле высокую страховую премію, чмъ селенія мелкія, страховые риски которыхъ меньше. Все это настолько извстно земцамъ, что для нихъ совершенно понятно, почему среднее пожарное вознагражденіе по губерніи можетъ быть выше средней оцнки. До объясненія причины этого поджогами еще очень далеко. Поджоги съ корыстными цлями бываютъ и въ городахъ, но главнйшая причина городскихъ пожаровъ, все-таки, не въ нихъ, а уже тмъ боле пожаровъ деревенскихъ. Деревенское страхованіе производится или по общей оцнк, или по особой (для дворовъ боле цнныхъ). Страховая пренія по особой оцнк выдается въ 2/3 стоимости и не выше 500 руб. Конечно, старшина можетъ по недосмотру допустить оцнку выше дйствительной стоимости строеній, но выше 500 р. она, все-таки, идти не можетъ, а, между тмъ, крестьянскія постройки бываютъ много выше 500 руб. и доходятъ даже до 1,000 руб. Какой же разсчетъ поджигать дорогой домъ, чтобы получить за него меньше? Если бы, однако, корыстный поджигатель и явился, ему, кром уголовнаго суда, грозитъ еще и крестьянскій самосудъ тхъ, кто погорлъ по его милости. Это узда сильная. Но, вдь, и земства понимаютъ страховой разсчетъ, а потому едва ли повышенными страховыми преміями станутъ поощрять поджоги. Слдовательно, видть въ обязательномъ земскомъ страхованіи одну изъ ‘важнйшихъ’ причинъ пожаровъ едва ли есть основаніе. Изъ цифръ, приводимыхъ Недлей, оказывается, что по Новгородской губерніи поджоги составляютъ отъ 4—15%, если эту цифру принять даже для всей Россіи, то окажется, что остальныя причины составляютъ отъ 85—96%. Значитъ, поджоги не только не ‘важнйшая’ причина, но совсмъ ничтожная, и земское страхованіе въ нихъ совсмъ неповинно.
До сихъ поръ еще не придумано ничего лучшаго для обезпеченія крестьянъ въ случа пожаровъ. Взаимное земское страхованіе настолько всеобщая ‘объективная’ мра, что она сразу поставила деревню вн всякой зависимости отъ чьихъ бы то ни было симпатическихъ, дятельныхъ и недятельныхъ чувствъ, а людей, у которыхъ этихъ чувствъ нтъ, избавила отъ нареканій, подобныхъ тмъ, какія пришлось выслушать хотя бы тетюшскому городскому голов. И при деревенскихъ пожарахъ, не разъ и не два, падали на городскихъ пожарныхъ обвиненія въ равнодушіи къ бдствію и т. д. И въ самомъ дл, горитъ деревня въ двухъ верстахъ отъ города, и хоть бы одна живая душа отправилась къ ней на помощь. Да и не въ томъ обида, что никто изъ городскихъ жителей не спшитъ на помощь, а въ томъ, что пожарный на городской каланч съ невозмутимымъ спокойствіемъ ходитъ кругомъ, точно нигд нтъ никакого пожара. А пожарные, все-таки, правы, что не дутъ тушить деревню, и нельзя ихъ винить за то, что у деревни нтъ никакой пожарной организаціи. Увлекшись дятельнымъ чувствомъ жалости, они стали бы перезжать отъ одной горящей деревни къ другой и могли бы забраться, наконецъ, изъ Тетюшъ въ Эйдкуненъ. Не симпатіями и дятельнымъ чувствомъ жалости устанавливаются правильныя отношенія въ общественной жизни, а порядками и стройною организаціей этихъ отношеній. Эйдкуненъ, конечно, поступилъ похвально, явившись на помощь горвшему Вержболово, но и Серебряковъ виноватъ не тмъ, что у него не нашлось сочувствія къ бд Журина, а тмъ, что не исполнилъ своей обязанности, и не только ее не исполнилъ, а еще и нашелъ юридическіе выходы для собственнаго обленія. Это вопросъ не сочувствія или несочувствія, а вопросъ о томъ, что человкъ теряетъ границы своихъ гражданскихъ отношеній.
Вся наша повседневная мелкая неурядица коренится именно въ неустройств этихъ отношеній. И въ деревн, и въ город обыденная путаница, создающая всякія недоразумнія, неудовлетворенія и недовольства другъ другомъ и порядками, заключается только въ томъ, что люди забываютъ свое мсто и нтъ такихъ общихъ возможностей, доступныхъ для всякаго, чтобы выскочившаго человка водворить въ его границахъ. Вотъ, напримръ (чтобы воспользоваться примромъ уже знакомымъ), Серебряковъ возвращаетъ пожарную команду съ пожара, когда, казалось бы, ему слдовало не только торопить ее пріздомъ, на и самому распоряжаться на пожар. Что же онъ длаетъ вмсто этого? Онъ заставляетъ Журина упрашивать себя всю ночь и склоняется, наконецъ, на его просьбу лишь въ 8 часовъ утра. Это уже совсмъ что-то непонятное, если искать разршенія не тамъ, гд его слдуетъ искать. До еще Крыжаничъ замтилъ, что русскіе неумренны во власти, и это подтвердилъ еще разъ Серебряковъ. Онъ имлъ власть разршить и отказать и въ Эйдкунен онъ бы разршилъ, а въ Тетюшахъ отказалъ. Во всхъ случаяхъ, подобныхъ тетюшскому (ему же имя легіонъ), всегда главная причина въ игр во власть. При отсутствіи общественнаго воспитанія и неразвитости общественныхъ понятій человкъ, очутившійся у власти и не умющій думать въ общественномъ направленіи, сейчасъ же начнетъ дйствовать, какъ Богъ положилъ ему на душу.
Т, кто живетъ въ деревн, имютъ возможность наблюдать этотъ порядокъ ближе, чмъ гд-либо, а, главное, въ самомъ корн явленія. Въ нашей округ живетъ кузнецъ, а у него есть сынъ, совсмъ молодой парень, длинный, какъ хлыстъ, и съ очень длинными ногами, приспособленными для ходьбы. Парень былъ нанятъ въ ‘бгуны’, т.-е. ходить въ городъ за почтой, а городъ лежитъ отъ нашей мстности за 40 верстъ. Нашъ ‘бгунъ’ отмривалъ это разстояніе два раза въ недлю съ такою легкостью и быстротой, что даже пріобрлъ себ извстность. Вроятно, поэтому на его долю и выпало высшее назначеніе: его сдлала сотскимъ. Получивъ, въ качеств оффиціальнаго лица, бляху на шапку и нагрудный знакъ, онъ обзавелся еще какимъ-то жезломъ врод поповской палки и сталъ неузнаваемъ. Нкогда скромный ‘бгунъ’ пріобрлъ теперь особенный пошибъ, онъ пересталъ здороваться, снимая шапку, а прикладываетъ уже руку ко лбу совсмъ по-офицерски, и длаетъ это не безъ граціи. Вся фигура его подучила военный обликъ (насмотрлся на офицеровъ, когда ходилъ въ губернскій городъ за почтой) и дышетъ самодовольнымъ достоинствомъ. Однимъ словомъ, парень потерялъ голову. Ныньче въ христовскую заутреню онъ пришелъ въ свою приходскую церковь и, не прошенный никмъ, началъ распоряжаться, толкалъ (да какъ грубо) бабъ, ребятишекъ и мужиковъ, разставляя ихъ на мста, и до того мшалъ молиться, что вызвалъ ропотъ. Къ сожалнію, священникъ ничего этого не замтилъ, а то веллъ бы его вывести. Сдлайте такого дурака старшиной и онъ непремнно натворитъ всякихъ чудесъ и затетъ дло о сопротивленіи властямъ. Поручите ему быть сборщикомъ податей и онъ, конечно, не уступитъ тому старооскольскому сборщику, который трепалъ недоимщиковъ за бороды, толкалъ ихъ ногами въ спину и сажалъ подъ столъ, и все это только для того, чтобы показать, что это онъ можетъ сдлать. Должно быть, ужь очень завлекательно показать, что я, молъ, могу то и то, что я больше тебя, и это показываніе длается даже и въ такихъ случаяхъ, когда никто и не сомнвается, что человкъ больше, такъ что, казалось бы, и показывать-то нечего. Въ Новостяхъ, напримръ, сообщалось о слдующемъ невозможномъ случа въ кишиневской губернской земской больниц. Молодой врачъ, г. Ч—въ (и отчего не прописана вся фамилія?), завдывая сифилитическою палатой, явился въ нее, чтобы сдлать одному больному болгарину наколы для подкожнаго впрыскиванія. Болгаринъ, подвергавшійся этой манипуляціи уже четыре раза, возропталъ и заявилъ, что онъ не можетъ ихъ больше переносить. Казалось бы, доктору оставалось только исполнить желаніе больнаго и не лечить его мучительнымъ способомъ. Но г.— въ поступилъ такъ, какъ разв поступилъ бы на его мст какой-нибудь сотскій изъ е бгуновъ’. Докторъ приказалъ больному ‘не возражать’. Когда же больной опять о чемъ-то заикнулся, врачъ, топнувъ ногой, приказалъ прислуг держать его, чтобы сдлать операцію силой. Видя, что дло становится круто, болгаринъ собралъ остатки своего послдняго мужества и заявилъ ршительно, что ‘онъ не желаетъ’. Тогда г. Ч—въ подбжалъ къ больному и далъ ему звонкую пощечину. Корреспондентъ прибавляетъ, что этотъ необычайный случай (ужь будто бы необычайный?) ‘заставилъ городъ вспоминать и перечислять, сколько реберъ лишились больные (вроятно, все въ той же больниц), сколькихъ безцеремоннымъ образомъ выбрасывали на улицу и проч.’.
Или такой фактъ. Въ Одесс у мироваго судьи разсматривается дло по обвиненію вдовы чиновника Станиславы Хмелевской дамско-портняжескимъ цехомъ въ содержаніи ‘тайной мастерской’. Въ качеств обвиняемой явилась худая, удрученная горемъ женщина, лтъ подъ сорокъ. Все время она горько плакала и постоянно приговаривала, что не свершила никакого преступленія. Защиту ея принялъ безденежно случившійся въ камер помощникъ присяжнаго повреннаго г. Рейнгерцъ. Служащіе въ ремесленной управ, въ качеств обвинителей, утверждали, что въ квартир обвиняемой, въ подвальномъ этаж, они застали Хмелевскую съ другою женщиной за иглой. Свидтельница г-жа Губеръ, живущая въ томъ же дом, показала, что Хмелевская занимается большею частью поденною работой, живетъ въ темной конурк, за которую платитъ 4 р. въ мсяцъ. Свидтельница иногда давала Хмелевской кое-какую работу, двушка, которую застала ремесленная управа, приходитъ иногда къ Хмелевской просто какъ къ знакомой, вообще обвиняемая крайне нуждается. Выслушавъ обвинителей и свидтелей, судья призналъ Хнелевсхую по суду оправданною, но, сусматривая въ дйствіяхъ выборныхъ должностныхъ лицъ дамско-портняжескаго цеха незаконныя дйствія въ томъ, что они вышли изъ предловъ, предоставленной имъ власти, такъ какъ они не имютъ права нарушать ^прикосновенности частныхъ квартиръ, и таковое право принадлежитъ одной лишь государственной власти въ лиц администраціи, въ указанныхъ закономъ случаяхъ, а равно не имли никакого права собственною иниціативой конфисковать чужое имущество, такъ какъ таковое право предоставлено законами Россійской имперіи одной лишь судебной власти, постановилъ: о дйствіяхъ должностныхъ лицъ дамско-портняжескаго, цеха довести до свднія г. одесскаго градоначальника для поступленія съ ними по его усмотрнію’. Корреспондентъ говоритъ, что радтелей интересовъ ремесленнаго сословія этотъ приговоръ непріятно поразилъ и они ужь вовсе не ожидали подобнаго сюрприза. То-то и ужасно, что у насъ личное насиліе можетъ примиряться съ голубиною невинностью и съ полною врой въ собственную правоту. Сознательное насиліе, которое знаетъ, что оно длаетъ, слдовательно, можетъ этого и не длать, для общежитія мене опасно, чмъ та тупая глупость, при которой человкъ, имя власти на мизинецъ, считаетъ себя уже въ законномъ прав длать, что ему вздумается, да потомъ же еще и удивляется, что его за это не гладятъ по головк.
До чего можетъ доходить тупость именно этого рода, читатель можетъ убдиться изъ слдующаго факта, сообщаемаго Астраханскимъ Справочнымъ Листкомъ. Въ одномъ изъ засданій городской думы въ Красномъ Яру не доставало гласнаго. Вмсто того, чтобы объявить засданіе не состоявшимся, городской голова замнилъ двнадцатаго гласнаго именною печатью неграмотнаго гласнаго Шапошникова. Въ числ вопросовъ, подлежавшихъ обсужденію, былъ и вопросъ о мрахъ противъ искусственнаго повышенія хлботорговцами цнъ на хлбъ по случаю неурожая и о выбор почетнаго смотрителя въ городское училище. Такъ какъ голова, подъ предсдательствомъ котораго обсуждался вопросъ о цнахъ на хлбъ, самый крупный хлбный торговецъ въ Красномъ Яру, то дума постановила противъ искусственнаго повышенія цнъ на хлбъ мръ никакихъ не принимать. Съ именною печатью вмсто гласнаго прошли въ этомъ засданіи 7 постановленій. До въ послдующее засданіе, когда гласные уже одумались, а, можетъ быть, запаслись и храбростью, одинъ изъ нихъ, Сергевъ, возбудилъ вопросъ о томъ, насколько печать можетъ замнить гласнаго. Разъ такое начало установилось, можно и всхъ гласныхъ замнить печатями и устраивать думскія засданія изъ печатей, подъ предсдательствомъ головы. Такъ ли мотивировалъ гласный Сергевъ внесенный имъ вопросъ, я не знаю и корреспондентъ ничего не говоритъ, но за то онъ съ точнйшею пунктуальностью сообщаетъ отвтъ головы на неумстный вопросъ Сергева. Голова отвчалъ: ‘Я, предсдатель, приказываю вамъ замолчать, а то прикажу вывести васъ вонъ!’ И Сергевъ, какъ говоритъ корреспондентъ, ‘прикусилъ языкъ’.
Фактъ дйствительно изумительный, но вопросъ, во всякомъ случа, не въ томъ, что красноярскій городской голова дошелъ до геркулесовыхъ столбовъ помраченія, и не въ томъ вопросъ, чтобы придти отъ этого удивительнаго факта только въ изумленіе. Мы уже тысячу лтъ изумляемся и, все-таки, не ушли ни на шагъ впередъ. Надо что-нибудь, наконецъ, и сдлать. Къ сожалнію, корреспондентъ не говоритъ, кончилось ли это дло только тмъ, что прикусилъ себ языкъ гласный Сергевъ, или же явились и еще какія-нибудь послдствія и прикусилъ языкъ городской голова. Фактъ прошелъ, во всякомъ случа, для общественнаго мннія незамтнымъ и, кром Саратовскаго Листка, его, кажется, не перепечатала ни одна газета. А если бы что-нибудь подобное случилось хотя бы въ Эйдкунен, нмцы, конечно, зазвонили бы во вс колокола, и погромче, чмъ они звонили, когда сдлался пожаръ въ Вержболов. Да такой голова я страшне всякаго пожара, а Красный Яръ молчитъ. Вотъ какія у насъ дда въ деревняхъ и въ городскихъ захолустьяхъ!
Красноярскій фактъ не простой, а сложный. Когда нашъ длинноногій ‘бгунъ’, превратившись въ сотскаго, усвоилъ себ офицерскія манеры, онъ только сталъ комиченъ. Когда, забравшись въ христовскую заутреню въ церковь, онъ сталъ разставлять въ порядк бабъ, мужиковъ и ребятишекъ, онъ былъ тоже больше любопытенъ, чмъ опасенъ, и до сходства съ пожаромъ ему, во всякомъ случа, далеко. Скажи сотскому слово священникъ или явись урядникъ — и вся его власть немедленно бы улетучилась передъ властью большей. Конечно, русская жизнь богата ‘изумительными’ фактами изъ полицейской практики: городовые дерутся, урядники ломаются надъ сельскими учителями и учительницами и т. д., но всякій полицейскій чинъ стоитъ подъ властью еще большей власти и ея трепещетъ. Безобразія, которыя длаетъ полицейскій чинъ, происходятъ больше отъ усердія (хотя не безъ примси иногда и погони за магарычемъ), но полиція, все-таки, не больше, какъ войско, повинующееся команд и потому легко перемняющее фронтъ. Но здсь не то. Здсь выборное лицо, представитель и охранитель общественныхъ интересовъ, олицетворяетъ ихъ въ самомъ себ и соединяетъ кулачество съ властью. Онъ не только приказываетъ, какъ лицо, облеченное властью, но еще и давитъ своею толстою мошной. Ему, пожалуй, и власть-то нужна только дли кулачества. А дв такія силы, приведенныя въ гармонію, могутъ произвести чудеса и убить всякую жизнь. Толстосумство — власть и сама по себ сильная, что же выйдетъ, если оно еще соединится съ правомъ заставлять своихъ противниковъ молчать? И молчатъ! А кулакъ, между тмъ, все дальше и дальше протягиваетъ руку, а по мр того, какъ растетъ вокругъ него бднота, аппетиты его растутъ и онъ, наконецъ, даже въ счет процентовъ начинаетъ терять разумъ. Глазовскій корреспондентъ Волжскаго Встника разсказываетъ, что народная нужда развела въ Глазовскомъ узд слдующихъ ‘благодтелей’. Мужикъ, нуждающійся въ сменахъ, обращается въ благодтелю и тотъ даетъ ихъ ему ‘исполу’. Это значитъ, что мужикъ обработаетъ землю, посетъ, сожнетъ, вымолотитъ и привезетъ половину урожая на дворъ благодтеля, который все это время только и длалъ, что кулачилъ, да распивалъ чаи, и еще въ ноги кланяется при этомъ мужикъ ‘благодтелю’ и благодаритъ его за милость. Какъ же тутъ не потерять послдній общественный смыслъ?
Въ извстномъ всмъ дд о безпорядкахъ на морозовской фабрик повторилась та же исторія, но только вызвавшая острый конецъ. Я приведу показанія самого г. Морозова, который на суд ‘отвчалъ даже боле, чмъ его спрашивали стороны, стараясь мотивировать свои объясненія’. По словамъ г. Морозова, прошедшій годъ, а, ‘пожалуй’, и ныншній были для рабочихъ тяжелымъ временемъ. Спросъ на товаръ и сбытъ его сокращался, поэтому должны были уменьшиться и заработки рабочихъ. Когда торговля пошла тише, Морозовъ понизилъ плату рабочимъ на 10—15%. Но не пониженіе платы донимало рабочихъ, а штрафы. Морозовъ говорилъ, что штрафы поступали въ пользу товарищества фабрики, въ видахъ улучшенія товара, но за то морозовская фабрика платила по 45 к., а остальные фабриканты по 35 к. На вопросъ защитника г. Шубинскаго, не уравновшивалась ли штрафами эта разница цнъ, такъ что, вырабатывая товаръ высшаго достоинства, системой штрафовъ плата за него доводилась, однако, до 35 к., Морозовъ далъ уклончивый отвтъ. Шоринъ, этотъ особенно довренный человкъ Морозова, раскрылъ еще боле фабричные порядки. Но его словамъ, ‘штрафы налагались несправедливые’, въ послдніе 2 1/2 года заработная плата все боле и боле (всего разъ пять) сбавлялась, а штрафы, наоборотъ, увеличивались, ‘такъ что ткачамъ дйствительно стало не въ моготу работать’. Но не виноваты въ этомъ лица, налагавшія штрафы, они исполняли лишь распоряженіе Морозова, ‘который самъ приказывалъ браковщикамъ штрафовать по возможности строже, причемъ нкоторыхъ браковщиковъ за плохую службу даже прогонялъ’. Штрафныхъ денегъ набиралось ежегодно отъ 20 до 30 т. и среднимъ числомъ приходилось по 30 до 50% съ заработка, такъ что на нихъ уходила половина задльной платы. Бывали случаи, что ткачъ, благодаря систем штрафовъ, не вырабатывалъ даже на харчи. Частыя перемны вырабатываемыхъ матерій, переводъ ткачей съ одного станка на другой, съ ночной на дневную смну мшали успху работы и ставили ткачей еще въ боле тяжелое положеніе. Когда штрафы но рабочей книжк достигали 509/о, то, чтобы не поражались (кто? ужь, конечно, не рабочій, который хорошо зналъ, что онъ не дополучитъ) количествомъ штрафовъ, ‘на всякій случай’ такую книжку замняли новою. Это длалось такъ: рабочаго разсчитывали фиктивно и на его книжку клали штемпель объ уничтоженіи, а черезъ день или два этотъ же рабочій какъ будто вновь поступалъ на фабрику и получалъ новую рабочую книжку. Изъ одного изъ протоколовъ, составленныхъ слдователемъ о заработкахъ и штрафахъ, прочитаннаго на суд, обнаружилось, что цны въ 1884 г. сравнительно съ 1881 г. были понижены по сортамъ матерій на 8, 10, 15, 20 и 25% ‘на одномъ же сорт матласе и полушерстянаго молескина была сдлана скидка въ 50%. Съ Пасхи же 1884 г. цны были еще понижены.
Это та же система ‘исподу’, о которой пишетъ глазовскій корреспондентъ. Рабочему назначается рубль, а дается полтина, рабочій же долженъ исполнить работу на весь общанный рубль. Но глазовскіе благодтели дйствуютъ ‘на глазомръ’ и совсмъ примитивно, больше по обычаю, тогда какъ морозовское ‘исполу’ есть вполн законченная и выработанная система, сознательно обставленная даже извстными гарантіями. Первая гарантія заключается въ нужд рабочаго, который поэтому всегда будетъ находиться во власти и что съ нимъ ни длай — не уйдетъ, а вторая — въ уничтоженіи уликъ, ибо единственный свидтель, рабочая книжка, уничтоженъ. Примитивный глазовскій ‘благодтель’ — не больше какъ обыкновенный деревенскій кулакъ, грубый и необразованный, вроятно, и не подозрвающій, что онъ длаетъ, а, можетъ быть, и искренно воображающій, что онъ благодтельствуетъ. Здсь же ужь далеко не примитивность, здсь не только знаютъ, что длаютъ, но и знаютъ, что могутъ за это отвчать, и потому изобртаютъ способъ, чтобы отводитъ глаза и заметать слдъ. И система эта продолжалась не годъ, не два, пока рабочіе не увидли, что они совсмъ приперты къ стн. Современныя Извстія совершенно врно объясняютъ морозовское дло (и вся наша печать поняла и объяснила его врно, кром Московскихъ Вдомостей), какъ простое желаніе рабочихъ обратить на свое положеніе вниманіе начальства. ‘Они желали,— говоритъ газета,— правительственнаго вмшательства въ ихъ отношенія къ фабриканту, чувствуя себя опутанными и не умя найти своего права, требовали опредленія своихъ обязанностей по государственному уставу, прививали ‘государственный контроль’… Рабочіе чувствовали себя обиженными въ простомъ, обычномъ, законномъ прав и обратились къ власти за огражденіемъ. Путь они избрали незаконный,— замчаетъ газета,— но они могли бы сказать, что другаго имъ не остается. Въ самомъ дл, къ кому бы они пошли? Къ исправнику? Къ мировому судь? Начали бы дло споромъ? Но такой поступокъ относительно законности немногимъ бы отличался отъ того, что было ими учинено’. Въ заключеніе газета указываетъ на необходимость измнить кое-что въ фабричныхъ отношеніяхъ и говоритъ, что, по газетнымъ слухамъ, фабричный проектъ уже и составленъ.
И заликуетъ же фабричный рабочій, узнавъ, что законъ взялъ его подъ свою защиту! Когда-то очередь ликованья дойдетъ и до деревенскаго мужика и законъ защититъ его, наконецъ, отъ кулака? А этой ‘власти’ развелось у насъ ужъ слишкомъ много.