ОЧЕРКИ РУССКОЙ ЖИЗНИ.
ОЧЕРКИ РУССКОЙ ЖИЗНИ.
Н. Шелгуновъ.
‘Русская Мысль’, кн. VI, 1886
Очерки русской жизни, Шелгунов Николай Васильевич, Год: 1886
Время на прочтение: 18 минут(ы)
Россія живетъ сезонами съ примрнымъ постоянствомъ, придерживаась изъ года въ годъ порядковъ, установившихся съ глубокой старины. Теперь наступилъ сезонъ ‘надеждъ на урожай’. Не будь этого сезона, мужикъ давно бы бросилъ пахать землю, теперь же онъ каждый годъ надется и каждый годъ пашетъ. И когда мужикъ съ весенними надеждами принимается за весеннія работы, въ провинціальныхъ, столичныхъ и правительственныхъ изданіяхъ начинаютъ появляться свднія о состояніи хлбовъ, на оффиціальномъ язык называемыя ‘видами на урожай’. Во мужикъ не признаетъ этой слишкомъ обобщающей и безличной формулы. Для него всходы хлбовъ совсмъ не ‘виды’, для него это гамлетовскій вопросъ о ‘быть или не быть’, но какже мечтать о томъ, чтобы ‘не быть’? И вотъ мужикъ каждую весну мечтаетъ о томъ, чтобы ‘быть’, каждую весну ‘надется’ и работаетъ все съ большею и большею энергіей, потому что земля даетъ все меньше и меньше. Эта исторія повторяется каждый годъ, какъ каждый годъ собираются оффиціальныя свднія о ‘видахъ на урожай’ и каждый годъ деревенскіе корреспонденты печатаютъ въ газетахъ о весеннихъ надеждахъ мужика. И въ ныншнемъ году деревенскіе корреспонденты поспшили прислать въ газеты свои лаконическія извстія ‘мужицкихъ надеждахъ, вроятно, боясь утруждать вниманіе городскихъ читателей деревенскими подробностями. Изъ Курска пишутъ, что ‘дожди значительно поправили травы и хлбные посвы’ (и только), изъ Харькова: ‘Сильные дожди поправили пострадавшіе отъ морозовъ озимые всходы. Ростъ яровыхъ хорошъ, травы везд въ лучшемъ состояніи’ и то же, только), изъ Саратова: ‘Въ пол появились всходы раннихъ яровыхъ посвовъ. Утшительнаго они представляютъ пока немного: сорная трава гораздо выше молодыхъ побговъ хлбныхъ злаковъ и, призомъ, ея очень много’. И вс извстія въ этомъ же род. Да и что писать больше, а, главное, зачмъ? Кому нужны эти извстія и кто изъ читателей ихъ читаетъ? Даже обтерпвшійся деревенскій обитатель относится совершенно равнодушно къ извстіямъ объ урожа или неурожа, если эти извстія сообщаются не объ его губерніи или узд. Деревенскій обитатель очень хорошо знаетъ, что ‘ничего не подлаешь’ и что ‘все отъ Бога’. А если уже деревенскій обитатель такъ равнодушенъ къ сообщеніямъ деревенскихъ корреспондентовъ, то городскому человку и самъ Богъ веллъ не обнаруживать особеннаго любопытства по поводу неизвстно чьихъ видовъ на урожай или надеждъ неизвстныхъ мужиковъ, живущихъ за тысячи верстъ. Для настоящаго (заправскаго) городскаго обитателя самое страшное деревенское извстіе проходитъ незамченнымъ. Ботъ, напримръ, Степь разсказываетъ, что въ Андреевк надняхъ умерла женщина въ буквальномъ смысл съ голода, оставивъ сиротами семь душъ малолтнихъ дтей. Несчастная пошла пб-воду и, набравъ ведра, была уже не въ силахъ вернуться обратно. Наканун ея смерти мужъ ея являлся въ волостное правленіе, падалъ на колни и Христомъ Богомъ молилъ волостныхъ урядниковъ дать ему хлба изъ запаснаго магазина, но магазинъ былъ совершенно пустъ, и несчастный вернулся ни съ чмъ. Какой же изъ городскихъ газетныхъ читателей обратилъ вниманіе на такой, повидимому, невроятный фактъ, что въ Екатеринославской губерніи, въ. коренной житниц Россіи, умираетъ съ голода человкъ? И что говорить о городскомъ читател: какая изъ редакцій городскихъ газетъ обратила вниманіе на этотъ фактъ? Было напечатано о немъ въ Степи и перепечатала только одна газета — Встткь, остальныя провинціальныя и столичныя газеты не обратили на этотъ ничтожный случай никакого вниманія. И въ самомъ дл, что за важность, что умерла баба? Всегда бабы умирали и всегда он будутъ умирать, а что баба оставила семь малолтнихъ дтей, такъ, вдь, и это потому, что они у нея были. Однимъ словомъ, фактъ оказался настолько естественнымъ и обычнымъ, что каждый прошелъ мимо его съ спокойною совстью и легкимъ сердцемъ. Вс остальные, мене пикантные факты уже и подавно никого не побезпокоили.
Или, можетъ быть, у нашихъ городскихъ обитателей есть свои высшіе интересы и заботы, такъ что какая-нибудь баба, умершая съ голода, и дйствительно фактъ слишкомъ мелкій, чтобы надъ нимъ останавливаться? Очень можетъ быть, но только въ этомъ слдуетъ, все-таки, убдиться. Городъ, и не у насъ однихъ, большой баринъ: у него и власть, и умъ, и богатство. Онъ везд считаетъ себя выше деревни, его и интересы выше, и заботы важне, и задачи шире. Какими же интересами живетъ нашъ городъ и въ чемъ ихъ ширь и глубина? Чтобы узнать объ интересахъ нашихъ городовъ, нужно читать о томъ въ газетахъ, потому что газеты издаются почти исключительно для городскихъ обитателей и въ ихъ интересахъ. Таганрогскій Встникъ, напримръ, такъ прямо и говоритъ, что онъ служитъ только интересамъ Таганрога: ‘Поставивъ себ задачей служитъ интересамъ роднаго города,— говоритъ газета въ No 55,— мы, по возможности, выполняли эту задачу, касаясь того или другаго вопроса по городскому хозяйству и благоустройству, указывая на то или другое ненормальное явленіе нашей общественной жизни’. Къ сожалнію, задача оказалась невыполненной и голосу Таганрогскаго Встника не внялъ ни городъ Таганрогъ, ни городское управленіе. Но Таганрогскій Встникъ, не теряя мужества, намренъ избрать своимъ девизомъ латинское изреченіе: ‘Gutta cavat lapidem non vi, sed saepe cadendo’, что значитъ: ‘капля долбитъ камень не силою, но частымъ паденіемъ’. И дйствительно, капли, которыми Таганрогскій Встникъ надется пробить камень (городское управленіе), не особенно велики, по крайней мр, въ No 55. Ихъ всего три. Во-первыхъ, говорится, что ршено образовать въ Таганрог артель трубочистовъ при пожарной команд, съ тмъ, чтобы обращеніе къ ней обывателей не было обязательно. Это извстіе озаглавлено: Засданіе Думы 7 мая. Потомъ идутъ Мстныя извстія. Извстіе оказывается одно счетомъ и заключается оно въ томъ, что греческое судно, на которомъ неумышленно отравились мышьякомъ пять человкъ изъ экипажа, называется ‘Евтерписъ’. Изъ пяти отравившихся умеръ одинъ, капитанъ судна Исидоръ Пикули, остальные четверо выздоровли. Наконецъ, идутъ Городскія происшествія. Ихъ два. Греческій подданный X. П., забравшись къ часовому мастеру, укралъ у него золотые часы, и, въ ночь на 9 мая, во дворъ мщанина Романенко подброшенъ неизвстно кмъ только что рожденный младенецъ женскаго пола. Этими тремя рубриками и четырьмя фактами и ограничивается служеніе No 55 Таганрогскаго Встника интересамъ Таганрога. Конечно, Таганрогскій Встникъ не виноватъ, что вс интересы Таганрога исчерпываются только этими четырьмя фактами. Онъ съ мужествомъ, заслуживающимъ лучшей участи, продолжаетъ свое дло и ‘долбитъ камень’. И Таганрогъ долженъ быть доволенъ, что въ немъ нашлось нсколько мужественныхъ s образованныхъ людей, усиливающихся вытащить на свтъ Божій ‘дла’ городскаго управленія и старающихся пріучить думать о нихъ таганрогскихъ обитателей. Все остальное уже не зависитъ отъ мстной газеты, потому что она не больше, какъ зеркало мстной жизни. Если вся общественная жизнь Таганрога въ тотъ моментъ, когда набирался No 55, ограничивалась только тмъ, что пять грековъ отравились, одинъ грекъ укралъ часы и къ мщанину Романенко подбросили ребенка, то Таганрогскій Встникъ не можетъ ужь тутъ ничего подлать. Онъ даетъ то, что есть, ничего не прибавляя и не убавляя.
Конечно, Таганрогъ городъ уздный (правда, большой и портовый), поэтому и интересы его могутъ быть только ‘уздные’. Чтобы судить врно объ интересахъ русской городской жизни, нужно, значитъ, взять города большіе, губернскіе, подняться до верховъ. И вотъ я беру два нашихъ лучшихъ и большихъ провинціальныхъ города съ развитою городской) жизнью, съ крупнымъ бюджетомъ и съ интеллигентнымъ представительствомъ — Одессу и Кіевъ, а въ вид зеркалъ, отражающихъ мстную жизнь, обращаюсь къ Одесскому Встнику и Кіевлянину. Одесскій Встникъ гавота либеральная, общаго характера, многосторонняя и съ широкою программой, Кіевлянинъ — газета консервативная, патріотическая и то же настолько независимая, что за исключеніемъ очень немногихъ, ужь самыхъ патріотическихъ вопросовъ она не только не идетъ ни на чьемъ буксир, но часто не соглашается съ выводами излишне усердныхъ сотрудниковъ Московскихъ и Петербургскихъ Вдомостей. Какъ же отражаютъ жизнь и интересы Одессы и Кіева Одесскій Встникъ и Кіевлянинъ? Извиняюсь впередъ передъ читателемъ: то, что ему теперь придется прочесть, будетъ немножко длинно и немножко скучно. Но я не только не боюсь искушать терпніе читателя, но прошу его прочесть (и даже внимательно) все послдующее скучное и длинное изложеніе. Какъ No 55 Таганрогскаго Встника былъ взятъ мною случайно, такъ же случайно, безъ выбора, беру No 3 Одесск. Вст. Вотъ его мстное содержаніе, подъ рубрикою Хроника:
Исправленіе должности товарища городскаго головы возложено на члена управы K. М. Минчіаки, который вчера же вступилъ въ исправленіе обязанностей товарища городскаго головы.
Искъ къ почтовой контор. Изложу его вкратц. Елисаветградскій почтмейстеръ Яковенко Яковлевъ, за растрату пересылавшихся по почт денегъ, былъ осужденъ въ 1884 г. къ ссылк въ Сибирь, а почтовое вдомство для пополненія своихъ расходовъ описало черезъ судебнаго пристава все движимое имущество Яковенко-Яковлева. Противъ этого протестовала жена осужденнаго, по окружный судъ не призналъ ея искъ подлежащимъ удовлетворенію. Тогда она подала на апелляцію въ судебную палату, которая признала, что г-жа Яковенко-Яковлева иметъ полное право вступить во владніе имуществомъ, описаннымъ по требованію почтоваго вдомства.
Работы по устройству и улучшенію Одесскаго порта. Слдуетъ короткое сообщеніе о томъ, что ‘третьяго дня’ инженеры путей сообщенія производили промръ рельефа карантинной гавани, которая по проекту работъ должна быть углубленной, что вскор, ‘какъ мы слышали’, будетъ приступлено къ устройству землечерпальныхъ машинъ.
Годичное засданіе Императорскаго общества сельскаго хозяйства. Сообщается, что въ предъидущее засданіе разсматривался возбужденный правительствомъ вопросъ о пересмотр табачнаго устава, а въ ныншнее засданіе былъ предложенъ на обсужденіе общества вопросъ о необходимости ходатайства предъ правительствомъ о пониженіи акциза на табакъ-‘бакунъ’, употребляемый для уничтоженія чесотки на овцахъ, или же объ окончательной отмн этого акциза. Собраніе вполн согласилось съ предложеніемъ. Затмъ собранію былъ доложенъ годичный отчетъ о дятельности общества за 1885 годъ.
Смерть отъ водобоязни. Въ городскую больницу былъ доставленъ дворникъ, страдающій водобоязнью, который въ 3 часа ночи съ 24 на 25 апрля и умеръ въ больниц.
Застой въ хлбномъ дл. Несмотря на истощеніе запасовъ въ Одесс, подвозъ хлба по желзной дорог, въ послднее время, самый ничтожный.
Свднія о холер въ Италіи. По извстіямъ Neue Fr. Presse, 3 мая былъ въ Паду одинъ смертный случай отъ холеры. Въ Виченц, въ тотъ же день, заболло 12, умерло 5. Слухи о появленіи холеры въ Анкон еще не подтвердились.
Постройка загона для сапатыхь лошадей вполн окончена. Загонъ устроенъ на Пересыпи, на берегу моря, изъ хорошаго лса, окрашеннаго эфирною смолой.
Военный пароходъ ‘Эльборусъ’ посл зимней стоянки въ Николаев третьяго дня совершилъ пробный рейсъ въ Одессу и вчера утромъ вышелъ обратно въ Николаевъ.
Засданіе исполнительной коммиссіи по канализаціи и замощенію города. Засданіе 24 апрля было посвящено разсмотрнію вопроса о способахъ выполненія работъ по сооруженію коллектора Приморской улицы до Щелаковой и дале по направленію въ солончакамъ Пересыпи. Въ заключеніе былъ разсмотрнъ торговый листъ на подряды постройки водостоковъ по Градоначальнической и Раскидайловской улицамъ. Боммиссія постановила утвердить торги за г. Жюньеномъ.
Дло о, задержанномъ подъ кроватью. Нкій Вольфъ Левитъ, забравшись въ квартиру Гольдевича, спрятался подъ кровать, гд и былъ задержанъ. На вопросъ мироваго судьи, какъ Левитъ попалъ подъ кровать, онъ отвтилъ, что ‘по ошибк зашелъ въ квартиру, испугался и залзъ подъ кровать’. Судья приговорилъ Левита въ тюрьму на семь мсяцевъ.
Осмотръ асфальтовой мостовой. Осмотрвъ асфальтовую мостовую на Николаевскомъ бульвар, коммиссія техниковъ пришла къ заключенію, что въ настоящее время необходимо отремонтировать около 250 кв. саженъ, причемъ полагаетъ отдать работы извстному лицу съ подряда.
По случаю ненастной погоды вчера работы по нагрузк пароходовъ сахаромъ были прекращены на цлый день. Въ послдніе дни прибыло въ портъ три парохода съ каменнымъ углемъ.
Затмъ слдуютъ извлеченія изъ равныхъ столичныхъ и провинцільныхъ газетъ: объ устройств лечебницы для укушенныхъ бшеными животными, объ освидтельствованіи офицеровъ и чиновниковъ запаса, миссіонерахъ для борьбы со штундистами, о составленіи въ морскомъ министерств программы курса каедры кораблестроенія для технологическаго института, письмо г-жи Татищевой Пастру и отвтъ Пастера г-ж Татищевой, извлеченіе изъ Зари о книжныхъ магазинахъ и библіотекахъ въ Россіи, о предстоящихъ измненіяхъ и дополненіяхъ уставовъ акціонерныхъ земельныхъ банковъ, о предстоящемъ путешествіи хивинскаго хана, о возвращеніи изъ Рыльскаго узда двухъ батальоновъ Козловскаго полка, посланныхъ для усмиренія крестьянъ. Кажется, все.
Кіевлянинъ отличается меньшею систематичностью въ распредленіи извстій, у него мстныя извстія перепутываются съ извстіями не мстными и извстій вообще меньше, но общій характеръ ихъ тотъ же. Вотъ что, напримръ, даетъ No 110:
— Г. попечитель кіевскаго учебнаго округа, т. с. Сергй Платоновичъ Голубцовъ, возвратясь изъ поздки по осмотру заведеній округа, 20 сего мая вступилъ въ отправленіе своей должности.
H. Н. Миклуха-Маклай. Надняхъ, какъ мы уже сообщали, постилъ Кіевъ, проздомъ изъ Одессы въ Петербургъ, извстный нашъ соотечественникъ, ученый изслдователь многихъ острововъ Полинезіи, путешественникъ Николай Николаевичъ Миклуха-Маклай. Затмъ слдуютъ біографическія подробности (интересныя).
Засданіе думы. Въ состоявшееся 19 мая засданіе думы прибыло 33 гласныхъ, такъ что назначенныя къ разсмотрнію дла по отчужденію городскихъ земель, за отсутствіемъ требуемаго закономъ числа гласныхъ, вновь были отложены.
— Намъ сообщаютъ, что по генеральному плану, составленному крпостнымъ управленіемъ, оказывается, что мсто, занимаемое Печерскою гимназіей, относится къ исключительному вднію военнаго вдомству и составляетъ территорію крпости.
— Кіевскіе хлботорговцы и лсопромышленники намрены, какъ мы слышали, обратиться съ ходатайствомъ къ г. министру путей сообщенія о скорйшемъ разршеніи устройства желзно-дорожной втви отъ станціи Кіевъ 1 до Днпровской пристани и вдоль набережной до Рождественской церкви.
— По распоряженію общества спасанія на водахъ, въ видахъ предупрежденія несчастныхъ случаевъ съ купающимися въ открытой рк, начальникъ кіевской судоходной станціи выдалъ спасательные снаряду въ количеств 8 экземпляровъ.
— Мы слышали, что больничный совтъ Александровской больницъ постановилъ, въ ознаменованіе полезной дятельности больничнаго врача директора больницы Ю. И. Мацона, повсить портретъ его въ пріемной больниц.
— Ученики выпускнаго класса ремесленнаго училища, помщающагося въ Сулимовскомъ дом, держали 16 мая экзаменъ на полученіе свидтельства для пользованія льготой при отбыванія воинской повинности, экзамены дали прекрасные результаты.
— Въ настоящее время дачные позда распредлены такъ неудачно по времени прихода ихъ въ Кіевъ, что вс учащіеся и учащіе въ разныхъ учебныхъ заведеніяхъ не могутъ правильно пользоваться дачною жизнью. Мы надемся, что желзно-дорожное начальство позаботится удовлетворить вполн справедливымъ требованіямъ публики и приспособитъ позда соотвтственно началу классныхъ занятій.
— Намъ сообщаютъ, что прибывшій третьяго дня на станцію Боярка вечерній поздъ изъ Кіева высадилъ за неимніемъ билета буйно-помшаннаго крестьянина Гаха изъ села Писаревки, Винницкаго узда.
Есть и еще извстія объ утопленникахъ, о дикар,— о холер, о пароход Скобелевъ, о священник, не хотвшемъ хоронить покойника, о высот воды въ Днпр, о загрязненіи Софійской площади и особенно пространства возл памятника Богдана Хмльницкаго, представляющаго ‘одно сплошное отхожее мсто’, и т. д.
За городскими (мстными и не мстными) извстіями слдуютъ въ газетахъ корреспонденціи, обыкновенно ‘собственныхъ’ корреспондентовъ. Это т самыя деревенскія извстія, на которыя въ большинств случаевъ никто никакого не обращаетъ вниманія (разв если вымретъ или провалится цлая деревня) и которыя помщаются для ‘полноты’.
И вотъ передъ читателемъ вертится нескончаемый калейдоскопъ самыхъ разнообразныхъ извстій. Въ одномъ мст, кто-то пріхалъ, въ другомъ, кто-то ухалъ, тамъ украли, здсь убили, ушелъ пароходъ съ хлбомъ, а посл него пришелъ пароходъ съ углемъ, сегодня домовладльца N уличили въ спуск нечистотъ въ городскую трубу, а завтра г-жа Татищева получила письмо Пастра и поспшила напечатать его въ Пензенскихъ Губернскихъ Вдомостяхъ, затмъ хивинскій ханъ со7 брался путешествовать по Европ, а въ Виченц умерло отъ холеры пять человкъ. И съ каждымъ No газеты вертится передъ глазами читателя въ теченіе 365 дней въ году этотъ изумительный-калейдоскопъ. Камушки, кажется, вс въ немъ разные и цвтъ ихъ разный, и блескъ ихъ различный, но когда вся эта масса кажущагося разнообразія вертится передъ глазами изо-дня въ день въ теченіе года и затмъ вертится второй годъ, и третій годъ, и четвертый годъ, съ читателемъ, наконецъ, приключается неизбжно помраченіе ума.
При потребности и привычк къ чтенію, читатель, конечно, будетъ продолжать эту Сизифову работу, онъ можетъ даже найти въ ней интересъ и разнообразіе: сегодня, напримръ, пришелъ пароходъ съ углемъ и къ мщанину Романенко подбросили ребенка, а завтра уйдетъ пароходъ съ хлбомъ и мщанинъ Романенко уже и самъ подброситъ въ кому-нибудь ребенка. И подъ впечатлніемъ этого постоянно мняющагося разнообразія читатель, наконецъ, утрачиваетъ свой послдній смыслъ, онъ перестаетъ даже различать отдльные факты. Мщанинъ Романенко сливается у него съ подкинутымъ ребенкомъ, пароходъ, прибывшій съ углемъ, съ пароходомъ, отправившимся съ хлбомъ, асфальтовая мостовая, приводимая въ порядокъ, съ загаженною Софійскою площадью, которую никто и ни въ какой порядокъ приводить не хочетъ. Затмъ наступитъ періодъ безразличнаго отношенія и къ Софійской площади, и къ памятнику Богдана Хмльницкаго, и даже къ похваламъ Пастера, что мы самые благодарные и ласковые изъ людей и, въ конц-концовъ, читатель на вопросъ сосда, что въ газетахъ новаго, начинаетъ уже отвчать сердито: ‘ничего!’ До этого состоянія и дошелъ теперь русскій читатель. Для него уже нтъ ничего интереснаго, ничто ни на минуту не останавливаетъ его вниманія. Разв еще объявленіе войны могло бы вывести его изъ равнодушія, но, кажется, и войны никакой не предвидится.
Городскихъ (и не городскихъ) обитателей у насъ (и особенно теперь и особенно люди извстнаго направленія) обвиняютъ въ равнодушіи къ своимъ ‘общественнымъ’ интересамъ. Но для того, чтобы заботы о мостовой или фонаряхъ получили смыслъ, для того, чтобы свднія объ этихъ заботахъ и вообще о механическихъ занятіяхъ не пестрли въ хаос газетныхъ извстій, необходимо, чтобы всми этими заботами руководила идея общественности. Именно въ ея отсутствіи и лежитъ причина апатіи и равнодушія, на которыя указываютъ враги нашего земскаго и городскаго самоуправленія. Съ идеей общественности и маленькое дло получаетъ жизненный смыслъ, а безъ нея и большое можетъ утратить всякое значеніе.
Наша читающая публика ищетъ, какъ манны небесной, такъ называемыхъ руководящихъ идей. Руководящія же идеи — это общественныя идеи, это теоретическія указанія какъ надо жить и думать въ обществ и что длать, чтобы всмъ было хорошо. Несмотря на упреки, которые длались обществу за его общественную неумлость и недостатокъ общественнаго развитія, въ немъ было всегда очень много и общественныхъ чувствъ, и общественныхъ инстинктовъ. Для общества были всегда дороги только т писатели, которые умли затронуть въ немъ доброжелательныя, гуманныя чувства и, главное, возвести ихъ въ общественное сознаніе. Вотъ и ныньче, когда среди всеобщаго умственнаго затишья, выступилъ съ проповдью ‘новой’ вры гр. Л. Толстой, публика набросилась на его ученіе съ такою жадностью, точно это и дйствительно новое слово, точно никто изъ этой публики ни въ школ, ни дома не слышалъ ничего подобнаго. Это сказались общественные инстинкты, не находящіе въ окружающей ихъ дйствительности никакого удовлетворенія.
Общество обыкновенно молчитъ и думаетъ про себя, какъ и что оно думаетъ, этого не знаетъ даже консервативная печать (которая все знаетъ). Общественное мышленіе есть единственный стимулъ, направляющій личное поведеніе къ общему благу. Но съ этимъ мышленіемъ человкъ не родится, его нужно воспитать.
Обыкновенная школа учитъ всему: и географіи, и грамматик, и математик, учитъ даже истреблять людей (этому учатъ даже спеціально), но не учитъ какъ сохранять людей, не знакомитъ съ природой общественныхъ связей и общественныхъ интересовъ, не создаетъ привычекъ общественности, навыковъ дйствовать и работать сообща подъ контролемъ общественнаго мннія и въ чувствахъ уваженія къ нему. Обыденное воспитаніе развиваетъ личныя чувства и личныя силы, точно человку предстоитъ жить или на необитаемомъ остров, или въ земл зулусовъ. И воспитанный въ подобной школ человкъ становится дйствительно или Робинзономъ, или зулусомъ, и разучается уважать не только другихъ, но и самого себя. Русская жизнь представляетъ въ этомъ отношеніи изумительные факты, едва ли гд-нибудь въ другой стран возможные. Хотя бы, напримръ, такой фактъ, сообщаемый пермскимъ корреспондентомъ Волжскаго Встника. Бывшій учитель Андрей Гашевъ, уволенный изъ учителей по проискамъ бывшаго члена училищнаго совта и настоящаго секретаря уздной земской управы Четина, вошелъ къ мировому судь съ просьбой о взысканіи съ Четина 173 руб., какъ убытка, понесеннаго Гашевымъ отъ увольненія его изъ учителей. Мировой приглашаетъ г. Четина и тотъ, вмсто того, чтобы явиться, отвчаетъ такою бумагой: ‘Я получилъ отъ вашего высокородія повстку о явк къ 11 час. утра 21 апрля сего года въ вашу камеру по иску ко мн о 173 руб. какого-то Андрея Гашева. Считаю долгомъ вамъ заявить: 1) никакому Гашеву я долженъ не состою и не могу состоять, поэтому и явиться не считаю тмъ боле, что времени не имю (въ этотъ день г. Четинъ праздновалъ именины дочери). 2) Если повстка ко мн адресована не по ошибк, то искъ, значитъ, одинъ изъ такихъ, какой два года назадъ былъ предъявленъ ко мн черезъ васъ же какимъ-то КВуренбинымъ или вообще въ род того, что ныньче зовется ‘шантажъ’. 3) Если станутъ предъявлять ко мн иски всѣ, жулики, то мн придется бросить всякую работу, потому что все время будетъ уходить на явки для отвта. 4) Прошу выдать мн копію съ исковой просьбы Андрея Гашева для возбужденія противъ него преслдованія’. Подписался: Почетный гражданинъ Амфилохій Ник. Четинъ. Конечно, никто не мшаетъ г. Четину преслдовать г. Гашева и считать его искъ обиднымъ, но въ какой школ и изъ какой науки г. Четинъ научился такимъ отношеніямъ къ достоинству ближняго и къ достоинству мироваго суда, какъ общественнаго учрежденія? И какое онъ иметъ право не считать нужнымъ явиться въ судъ, когда это счелъ нужнымъ судья? И кому нужна догадка г. Четина, заключающая къ себ двойную непристойность, что если судья прислалъ ему повстку не по ошибк, то онъ ‘то привлекаетъ къ шантажному дду, подобное которому ужь разъ и производилъ? Наконецъ, что бы сказалъ г. Четинъ, такъ ревниво относящійся къ своему достоинству, что считаетъ кровною обидой простое предъявленіе къ нему денежнаго иска, если бы кто-нибудь назвалъ его жуликомъ, какъ это онъ длаетъ съ г. Гашевымъ? Тутъ что ни слово, то какой-то непроглядный мракъ понятій, полное отсутствіе даже тни представленій объ общественныхъ отношеніяхъ и совершенное незнаніе своего мста. Это типъ не гражданскаго общежитія и мирныхъ порядковъ, а воинствующій наздническій типъ, лишенный всякой нравственной дисциплины.
Съ другимъ подобнымъ типомъ знакомитъ Кіевлянинъ. Боле четверти вка прошло, какъ въ гор. Звенигородк пристроился къ городскихъ общественнымъ дламъ нкій отставной коллежскій регистраторъ орданъ Гацкій. Г. Гацкій отличался замчательною особенностью не длать ничего безъ благодарности. Его же личная особенность заключалась въ безпримрной послдовательности, ибо онъ бралъ благодарности не только съ просителей, но и съ городской думы, въ которой состоялъ гласнымъ и секретаремъ. Въ 1866 г., по жалоб обитателей Звенигородкк, г. Гацкій былъ уволенъ отъ должности за взяточничество. Но онъ спряталъ бумагу и продолжалъ, попрежнему, заправлять всми думскими длами и брать ‘благодарности’. Въ 1875 году звенигородцы опять жаловались на г. Гадкаго. Присланный для дознанія чиновникъ нашелъ бумагу объ увольненіи г. Гацкаго въ шкафу, даже не записанною во входящую вдомость. Послдствіемъ дознанія было то, что дум было опять предписано уволить г. Гацкаго, онъ же опять остался на мст и не только остался, но еще и апеллировалъ въ сенатъ. Сенатъ (указомъ отъ 31 января 1878 г.) оставилъ жалобу г. Гацкаго безъ послдствій и призналъ увольненіе вполн правильнымъ. Пока ожидался указъ сената, г. Гацкій сдлался гласнымъ думы, занялъ въ ней должность секретаря и сгруппировалъ около себя сильную партію. Прежде онъ бралъ взятки только съ частныхъ лицъ, а теперь сталъ требовать ихъ уже и отъ думы. Для этого онъ создалъ для себя особую должность ходатая по городскимъ дламъ и нельзя не согласиться, что обнаружилъ при этомъ большую проницательность, ловкость и знаніе жизни и людей. ‘Ходатайствуя’ по городскимъ дламъ, г. Гацкій бралъ думскія деньги, чтобы ‘смазывать’, гд требовать, и извстный процентъ удерживалъ для себя въ возмщеніе расходовъ по ходатайствамъ. На ‘смазку’ г. Гацкій бралъ отъ 100 до 500 р, 4., а иногда и боле, смотря по длу. Такъ, когда были получены изъ казначейства 6,500 р., слдующіе городу за военный постой, то г. Гацкій, докладывая объ этомъ дум, потребовалъ себ 10% въ возвратъ расходовъ, сдланныхъ имъ въ Кіев. А чтобы дума не могла имть на этотъ счетъ никакихъ сомнній, предъявилъ собранію письмо, полученное имъ изъ Кіева. Въ письм говорилось, что если будетъ дана благодарность, то могутъ быть высланы и остальныя 7 т. р. за постой солдатъ, иначе же ничего не будетъ, такъ какъ нтъ на полученіе денегъ ‘требуемыхъ формальностей’. На это гласный думы, священникъ Н. Бутовскій, замтилъ:
— Прежнія времена, какъ видно, нисколько не измнились и старые порядки еще во всей сил: Кто мажетъ, тотъ и детъ.
— Да, батюшка,— отвтилъ г. Гацкій,— безъ благодарности обойтись никакъ нельзя.
И вотъ дума выдала г. Гадкому 10% съ полученной ею суммы, т.-е. 650 р., спустя дв недли онъ получилъ еще 400 р. (по другому длу), лотомъ еще 150 р. (50 р. ему и 100 р. на ‘смазку) и подобныя выдачи повторялись по нсколько разъ въ годъ. Кром того, г. Гадкій умлъ управлять думцами настолько искусно, что и его отчеты (если въ нихъ даже не доставало оправдательныхъ документовъ), и доклады принимались и утверждались безъ возраженій и ненарушимый миръ, казалось, готовъ былъ водвориться въ звенигородской дум до втораго пришествія. Вроятно, это такъ бы и случилось, если бы звенигородцы (но не думцы) не обратились съ жалобой на г. Гадкаго въ кіевскому губернатору и къ начальнику края. Почему имъ казалось недостаточнымъ обратиться только къ губернатору — неизвстно, но за то извстно, что раньше они обращались къ городскому голов, просили его произвести дознаніе и, ‘ради защиты чести городской думы, положить предлъ дйствіямъ секретаря Гадкаго’, но городской голова не ‘положилъ предла’ и дознанія не произвелъ. Теперь противъ г. Гадкаго и его соратниковъ, гласныхъ Трандафидова, Пищаленко и Шаца, начато судебное преслдованіе.
Предъидущій фактъ (Четинъ) — фактъ простой, этотъ же фактъ представляетъ непостижимости усложненныя, тамъ мы имли дло съ лицомъ, здсь — съ общественнымъ явленіемъ, въ первомъ случа, недисциплинированное лицо ведетъ себя какъ ‘саврасъ безъ узды’, не граждански, дико, потому что не иметъ никакого понятія объ обязанностяхъ, возлагаемыхъ общежитіемъ, сырая некультивированная сила увлекается инстинктомъ, возбужденнымъ слишкомъ приподнятымъ личнымъ чувствомъ, поэтому сила эта дйствуетъ непосредственно, въ гражданскомъ отношеніи глупо, но въ нравственномъ облик выскочившаго изъ гражданскихъ предловъ лица вы не находите еще ничего испорченнаго, претящаго, отталкивающаго. Передъ вами желчный субъектъ, ошибающійся въ размрахъ своего личнаго достоинства и вполн зависящій лишь отъ своего темперамента. Такіе дикіе люди дики потому, что ихъ не воспитала ни семья, ли школа, ни жизнь. Какими они вышли изъ утробы матери, такими они и остались. Въ то же время, эти люди могутъ быть недурными и если бы наша школа и наша жизнь занимались лучше воспитаніемъ, то подобные дички могли бы быть и культивированы, и приручены, могли бы быть пригодны и полезны для жизни.
Совсмъ не то люди типа г. Гацкаго. Это не сырой продуктъ утробной жизни, не дички, какими ихъ мать родила, это продукты культуры, продукты своеобразнаго склада русской общественной жизни, которая сформировалась еще допетровскою Русью и которую пытались сломить окончательно, но не сломили реформы прошлаго царствованія. Хотя Кіевлянинъ въ качеств патріотическаго органа объясняетъ дятельность г. Гадкаго тмъ, что онъ полякъ и подобралъ къ себ партію изъ ‘поляковъ’ и ‘жидовъ’, но, кажется, въ числ привлеченныхъ къ суду, кром самого г. Гацкаго, нтъ ни одного польскаго и жидовскаго имени. Кіевлянинъ, умющій понимать правду, даже длающій иногда замчанія Московскимъ Вдомостямъ, когда по обязанностямъ службы садится на своего програмнаго конька, прибгаетъ, къ сожалнію, къ совсмъ опошлившемуся и банальному способу ‘защиты русскихъ интересовъ’, который бы уже давно пора сдать въ архивъ ржаваго и непригоднаго оружія. Непремнно намъ кто-нибудь да гадитъ: то нмецъ, то полякъ, то жидъ. Право, ужь пора бы кончить съ подобнымъ младенчествомъ и школьничествомъ, авось дла наши пошли бы лучше. У нашихъ финляндскихъ военныхъ инженеровъ не было ни жидовской, ни польской партіи, а посмотрите, какихъ они надлали чудесъ. Въ такихъ повсюду повторяющихся длахъ виновато не лицо и не лица, а условія, создающія возможность подобныхъ противуобщественныхъ подвиговъ. Кіевлянинъ говоритъ, что г. Гацкій орудовалъ въ Звенигородк боле четверти вка. Какъ хе это могло случиться? Какъ могло случиться, что г. Гацкій, уволенный сенатомъ, прячетъ указъ въ шкафъ и остается, попрежнему, на мст, какъ могло случиться, что уволенный во второй разъ онъ опять остался на мст? Очевидно, что г. Гацкій зналъ очень хорошо болото, въ которомъ хозяйничалъ. И еще бы ему его не знать, когда онъ въ немъ выросъ! Онъ зналъ не только болото, но и всхъ лягушекъ этого болота и на какую приманку какая изъ нихъ шла. Онъ велъ игру большую, захватывалъ широкій кругъ, но обращался всегда къ самымъ сквернымъ человческимъ инстинктамъ, потому что хорошо зналъ, какую школу жизни прошли т, кого онъ доилъ. Съ одними онъ дйствовалъ на чувство страха, потому что они вырасли въ молчаніи и повиновеніи, съ другими длился потому, что ихъ можно купить, третьихъ онъ убждалъ небылицами и т врили и молчали, не усматривая въ этихъ небылицахъ ничего невроятнаго или невозможнаго. Когда священникъ Бутовскій замтилъ скромно и со вздохомъ:
— Прежняя времена, какъ видно, нисколько не измнились…
— Да, батюшка,— отвтилъ г. Гацкій съ видомъ голубицы и опустивъ глаза,— безъ благодарности обойтись никакъ нельзя…
И вс врили г. Гацкому. Да и отчего было ему не врить? Разв дума не дала ему ‘изврительнаго отношенія’ для хожденія по дламъ, разв онъ не гласный думы и не повренный ея, врод тхъ адвокатовъ и юрисконсультовъ, которыхъ имютъ многія частныя и казенныя учрежденія? И вотъ дло запутывается: въ беззаконію примшивается законіе и ужь самъ г. Гацкій считаетъ себя настолько правымъ и чистымъ юридически, что прямо отрицаетъ возможность обвиненія его, какъ секретаря думы, и ссылается на указъ сената 29 октября 1880 г. и 13 января 1881 года. Нужно думать, что г. Гацкій достаточно искусился въ юридическихъ основаніяхъ и знаетъ хорошо извстныя юридическія формы, за которыми можно сидть безопасно, какъ за каменною стной. И если бы эти легальныя формы не охраняли г. Гадкаго, то какъ бы онъ могъ остаться два раза на мст посл того, что его уволили и когда его не желаетъ населеніе цлаго города? Одного личнаго мужества для этого еще мало. А что у г. Гацкаго было ‘основаніе’, можно видть еще и изъ того, что даже городской голова, когда его просили защитить честь города, ничмъ ее не защитилъ и жители должны были обратиться къ высшей административной власти края.
Чмъ же и кмъ держался г. Гацкій? Ужь, конечно, не высшею администраціей и не населеніемъ Звенигорода. И наверху, и внизу ему не было поддержки и въ город онъ не пользовался популярностью. Говорятъ, что если кто навлекалъ на себя немилость г. Гацкаго, ‘тотъ преслдовался самымъ немилосерднымъ образомъ и только униженныя просьбы, соединенныя нердко съ ползаніемъ у ногъ Гацкаго, смягчали его гнвъ и освобождали несчастнаго отъ дальнйшихъ непріятностей’. Такой человкъ долженъ былъ вооружать противъ себя и онъ, все-таки, держался, и держался ‘боле четверти вка’ потому, что его поддерживала ‘середина’. Эта середина была и въ Звенигородк, и въ Кіев, и въ другихъ, конечно, мстахъ, гд она была нужна г. Гацкому. Середина эта и не въ одной Звенигородк изображаетъ собою хранительницу старыхъ обычаевъ и старыхъ порядковъ, противъ которыхъ ни суды, ни положенія, ни уложенія, ни мропріятія ничего не въ состояніи подлать, если рядомъ съ ними не возникаетъ сила общественная и настолько независимая, чтобы она могла нести прямо свою голову и смло расчищать болотные міазмы нашей болотной атмосферы. Г. Гацкій зналъ, конечно, хорошо, что смлыхъ голосовъ онъ противъ себя не встртитъ или, я о крайней мр, встртитъ ихъ очень немного, что большинство той середины, отъ которой онъ зависть будетъ, или на его сторон, или скромно опуститъ глаза и будетъ молчать, придерживаясь съ мудрою осторожностью русскаго общественнаго принципа: ‘моя хата съ краю’. Въ городской жизни все должно бы быть общественнымъ, каждый камушекъ на улиц, казалось бы, долженъ быть общественнымъ добромъ, а, между тмъ, наша жизнь сложилась такъ, что у насъ все стало для насъ постороннимъ, и не только городское благоустройство, но даже гимназіи и школы, въ которыхъ учатся наши дти, и городскія учрежденія, завдывающія нашими длами, для насъ совсмъ что-то чужое. И вотъ обыватели считаютъ себя чуждыми городскихъ учрежденій, а городскія учрежденія считаютъ себя чуждыми обывателей и, въ конц-концовъ (если воздухъ уже очень сопрется), получается болото или ‘середина? на которой и распускаются такіе цвты, какъ г. Гадкій.
Было время, когда и столичная, и провинціальная печать имла повышенный тонъ потому, что у нея было повышенное общественное чувство. Теперь камертонъ совсмъ упалъ я наши газетные публицисты притупили свои перья, развели чернила водой. Теперешній читатель, заваливаемый массою фактовъ, опускаетъ безпомощно руки и совершенно безплодно устремляетъ вопросительный взглядъ на нашу безмолвную печать, ожидая отъ нея какого-нибудь разъясненія. До печать, разучившаяся обобщеніямъ, молчитъ.
Мн думается, что на публику клевещутъ, что ей нужны больше всего фельетоны и легкое чтеніе. Если такое чтеніе нужно для одной части публики, едва начавшей читать и составляющей приготовительный классъ читателей, то есть еще и другая публика, объ умственныхъ интересахъ которой обязательне всего думать печати, если она понимаетъ, что она есть органъ общественнаго мннія и должна служить этому мннію. И объ этой-то именно части публики у насъ и думаютъ меньше всего, точно печать существуетъ только для приготовительнаго класса. Отъ этого страннаго положенія, созданнаго себ печатью, получается совсмъ фальшивая общая картина состоянія нашего общества. Посторонній наблюдатель, пожелавшій составить себ мнніе объ обществ по печати, не можетъ не придти къ заключенію, что наше общество ни о чемъ не думаетъ, и, въ то же время, онъ не можетъ не позавидовать спокойному я безмятежному состоянію нашей жизни, настолько уже освшей, установившейся и пришедшей въ стройный порядокъ, что вамъ нечего больше желать, не къ чему стремиться и довольно одного созерцательнаго отношенія къ повседневнымъ фактамъ, стройно совершающимъ свое теченіе на общее благополучіе и счастье.