Н. Ф. Федоров
Н. Ф. Федоров
Обыденные церкви на Руси 107
Обыденные церкви на Руси 107
К пятисотлетию открытия святых мощей Сергия Радонежского,
Миротворца и Избавителя от смут
К пятисотлетию открытия святых мощей Сергия Радонежского,
Миротворца и Избавителя от смут
2. Его же. Запрос Рижскому Археологическому Съезду 1896 года.
3. Les epidemies psychique et la foule criminelle. Revue des revues. 1894. No 1.
К предстоящему пятисотлетию открытия мощей Преподобного Сергия игумена Радонежского желательно также привести в возможно полную известность: 1) все, что написано и напечатано, особенно в местных изданиях, о Преп. Сергии, списки жития его, сказания об открытии его мощей и посмертных чудесах, и 2) историю распространения почитания сего святого мужа, т.е. где существуют храмы или приделы в них, посвященные преп. Сергию, равно как насколько распространено в той или другой местности паломничество в Троице-Сергиеву Лавру для поклонения гробу Преподобного.
Опыт указателя того, что было напечатано у нас на Руси о Сергии, был помещен в 10 и 12 NoNo ‘Библиографических Записок’ 1892 года. Желательно иметь сведения, пропущенные здесь или исправляющие какие-либо ошибки.
Лиц, желающих помочь в этом деле, просят присылать свои сообщения в Москву, Садовники, д. No 8, С.А. Белокурову. Имена доставивших сведения будут помещены на заглавном листе сборника этих сведений и будут свидетельствовать, что дух, создавший обыденные храмы, еще жив на Руси’.
г. Белокурова, мы должны указать, что в сущности таковой же запрос идет и с Запада от представителей вновь возникшей науки ‘Коллективной Психологии’. Эта наука, изучающая психологию толпы, почти единогласно, устами всех своих западных адептов, утверждает, что стечение народа, ‘толпа дает в результате нечто много худшее, чем могли бы дать единицы, ее составляющие’111. ‘Пусть мне укажут армию, как бы она ни была хорошо составлена, которая могла бы по своему почину (spontanement) действовать лучше, чем по плану, составленному самым посредственным штабным офицером’**. Словом, среди западных ученых (Сигели, Барбаста, Тарда, Ферри, Нордау113) распространено мнение о том, что толпа действует на отдельных единиц понижающим образом, совокупная деятельность собрания людей уподобляется психическим эпидемиям, собрание людей есть толпа, где всегда преобладают низшие инстинкты и страсти*.
——
** Мы слышали, что задумано издание Сборника, в котором должны быть собраны все известия об открытии мощей Преподобного, и особенно все посмертные чудеса исторического характера. Летопись посмертных чудес еще, конечно, не окончена.
*** Но не крестьянки только, а из крестьян были такие, которые присутствие на юбилейном празднестве считали как бы высшею целью своей жизни видеть этот праздник и умереть и быть похороненными на этом святом месте! И они видели и умерли: один в самой Лавре, другой на пути из нее. Некоторые семьи являют особое почитание Преподобного. Надо полагать, что для многих жителей Понизовья Лавра почти то же, что Иерусалим.
**** Пример при Горном Дубняке совершенно опровергает приведенную ссылку. Первоначальный же план взятия Дубняка составлен таким выдающимся стратегом, как Гурко112.
***** Из русских ученых А.А. Токарский решительно отказывается принять это мнение 114.
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
В ‘Русском архиве’ статья ‘Обыденные церкви на Руси’ была напечатана при содействии Ю.П. Бартенева (см. цитированное выше письмо Федорова к Н.П. Петерсону). — 54.
108 Эта и следующая цитаты взяты Федоровым из ‘Сказания о построении обыденного храма в Вологде’. Перевод их см. примеч. 92, 40. — 55.
109 Речь идет о борьбе князя Дмитрия Шемяки и других удельных князей против Великого князя Василия II Темного. Она длилась почти десятилетие (1441-1450), изредка перемежалась примирениями (в одном из них активное участие принял игумен Троицкой Лавры Зиновий) и окончилась победой Василия II (особенно почитавшего преп. Сергия — о его богомолье к Троице, во время которого он и был схвачен враждебными ему князьями, имеется подробный рассказ у Карамзина), который к концу своего царствования соединил в своих руках почти все уделы Московского княжества. — 55.
110 Эти сведения были доставлены Федорову через посредство В.А. Кожевникова: ‘Очень благодарен Вам за сообщение сведений из Каменец-Подольска, — читаем в письме от 25 июля 1894 г.- Но как объяснить существование храма под названием ‘обыденного‘ в соседней с Подольскою губерии, в самом Владимире Волынском, как это видно из сочинения П. Батюшкова под названием ‘Волынь’. Не можете ли задать этот вопрос, когда будете писать, Вашему Каменец-Подольскому корреспонденту?’ — 57.
111 Цитата из статьи ‘Les epidemies psychiques et la foule criminelle’ // Revues des revues, 1894, No 1, p. 54. — 57.
112 Речь идет об эпизоде русско-турецкой войны 1877-1878 г., относящемся к периоду борьбы за Плевну. План решительных действий по окружению Плевны был составлен начальником кавалерии Западного отряда, будущим генерал-фельдмаршалом Иосифом Владимировичем Гурко (1828-1901). В рамках этого плана руководимый Гурко отряд 12 октября 1877 г. овладел важным турецким опорным пунктом Горным Дубняком, причем в битве за Горный Дубняк решающее значение имели смелые и инициативные действия самих солдат. — 57.
113 Концепция ‘преступной толпы’ строилась на основе теории имитации, развитой в работах французского социолога и криминалиста Габриэля Тарда (1843-1904). Считая способность к подражанию одним из коренных свойств человеческой природы, Тард указывал на ее определяющую роль в общественной жизни, в становлении различных социальных образований, групповых и общественных ценностей и норм. Развивая идеи Тарда, наиболее полно сформулированные в его работе ‘Le lois de l’imitation. Etude sociologique’, Paris, 1890 (рус. пер. ‘Законы подражания’, СПб., 1892), итальянский ученый Сципио Сигеле в книге ‘La delinquenza settaria’ (фр. пер. ‘La Foule Criminelle. Еssai de psychologie collective’ — Paris, 1892 — ‘Преступная толпа. Опыт коллективной психологии’) предпринял направленное изучение психологии толпы. Его выводы заключались в том, что толпа по самой своей сути криминогенна, в составляющих ее индивидуумах в момент возбуждения всегда торжествуют низменные, жестокие инстинкты. Толпа мгновенно электризуется и способна на любые деструктивные действия. Для доказательства своих суждений Сигеле привлекал широкий исторический материал, данные психологии и криминалистики, высказывания философских и научных авторитетов. В их числе он упоминал итальянского криминалиста Энрико Ферри, ссылаясь на его книгу ‘Nuovi Orrizonti’. Цитировал работу Barbaste ‘De l’homicide et de l’anthropophagie’ (Paris, 1856) (‘О человекоубийстве и об антропофагии’): ‘Что происходит в сердцах людей, когда они всем скопом стремятся к убийству, к пролитию крови? Откуда идет эта страсть к подражанию, которая овладевает ими и неудержимо влечет их разрушать себя и друг друга? В кульминационной точке исследования мы останавливаемся на изначальной предрасположенности нашей натуры к человекоубийству, к инстинктивной ярости, которая и находит мощную поддержку в склонности к имитации’. А собственный вывод о том, что интеллектуальный и нравственный уровень толпы всегда ниже уровня составляющих ее индивидуумов, основывал на идеях писателей А. Гибелли и М. Нордау (см. о нем примеч. 48 к ‘Супраморализму’ — Т. I наст. изд., с. 513), ссылаясь на его книгу ‘Paradoxe’ (‘Парадоксы’, 5 ed. Paris, 1891). Вслед за С. Сигеле одноименную книгу (‘La foule criminelle’, Paris, 1892, рус. пер.: ‘Преступления толпы’, Казань, 1893) выпустил и
Г. Тард. Опираясь на собственную теорию подражания и продолжая размышления Сигеле, Тард заявлял: толпа среди других общественных организмов есть явление низшего порядка, шаг назад в социальной эволюции. Толпа — это ‘дикий, бешеный, несдержанный зверь’, ‘слепая игрушка своих инстинктов и рутинных привычек, а иногда напоминает собой беспозвоночное низшего порядка, род какого-то чудовищного червя’. Особенно ополчался Тард на свойственные толпе ‘единодушие’ и однородность идей и убеждений. Они всегда являются, утверждал он, ‘результатом лишь односторонней подражательности’. Толпа плоскодонна, тупа и неспособна ни к великому деянию, ни к творчеству — и то и другое есть принадлежность лишь личности, а личность в толпе неизменно подавляется, тушуется, тонет, безжалостно сминается ею. —58.
114 В статье ‘Les epidemies psychiques et la foule criminelle’, на данные которой опирается здесь Федоров, был дан реферат речи психиатра Ардалиона Ардалионовича Токарского (1859-1901) ‘Психические эпидемии’, произнесенной им на 4-м годичном заседании Общества невропатологов и психиатров при Московском университете 23 октября 1893 г. и напечатанной затем в журнале ‘Вопросы философии и психологии’ (1893, кн. 5 (20), с. 203-223, отд. оттиск: М., 1893). Полемизируя со сторонниками теории преступной толпы, Токарский указывал, что столь частые примеры разрушительных действий толпы вызываются не столько ее внутренними свойствами (повышение способности к ‘психическим контагиям’, заразительность и т.д.), сколько теми идеями, которые овладевают большими массами людей и всецело подчиняют себе их деятельность. И вопрос не в том, чтобы подавлять общественные, коллективные движения (ибо в них — ‘основной закон жизни’), а в том, чтобы должным образом ориентировать их, одушевлять благим идеалом, направлять к созиданию. ‘Если суждено миру, — заключал Токарский, — в ближайшем будущем пережить обширную психическую эпидемию, пусть это будет эпидемия стремления к свету и знанию, — движение, вытекающее из любви к человечеству, к труду и к мирному процветанию и благоденствию народов, — и тогда те же явления подражания, заразительности и внушаемости будут служить не причинами смут, но элементами спокойного, прогрессивного развития масс’ (‘Вопросы философии и психологии’, 1893, кн. 5, с. 223). — 58.