ОБЪЯСНЕНИЕ ЗАГЛАВИЯ РОМАНА ‘МЕРТВОЕ ОЗЕРО’
ОБЪЯСНЕНИЕ ЗАГЛАВИЯ РОМАНА ‘МЕРТВОЕ ОЗЕРО’
(для С.-Петербургского цензурного комитета)
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Объяснение заглавия романа ‘Мертвое озеро’, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1851
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах
Том тринадцатый. Книга вторая. Материалы редакционно-издательской и общественной деятельности. Открытые письма. Автобиографические записи. Семейно-имущественные документы и прочее
С.-Пб, ‘Наука’, 1997
Роман ‘Мертвое озеро’ состоит из нескольких связанных между собою историй, из которых главная, занимающая середину романа и объясняющая его заглавие, заключается в следующем:
Лет восемьдесят тому назад некто господин Булатов, приехав в свои поместья в отдаленной губернии, пленился живописным и мрачным местоположением около озера, находившегося в его имении, и построил тут дом. В жителях тех мест давно уже ходили суеверные предания об этом озере, но Булатов был человек крутого характера и не обратил внимания на эти слухи. И в самом деле, ничего нельзя было придумать грандиознее и вместе с тем печальнее выбранного им местоположения. Дом стоял у подножья горы, и его фасад был обращен к озеру с бесконечными извилинами, которые пропадали в густом лесу. Кругом озера, с трех сторон, как бы служа оградой, были горы, покрытые редким еловым кустарником, и тем придавали этому месту вид крепости, в которой было заключено озеро с поверхностью вечно гладкою, как зеркало. Огромные деревья, склоняясь к воде, бросали на нее страшные тени, а рукава озера, бесконечно извиваясь, вдали блистали кое-где между густым лесом.
Какое-то уныние царило кругом озера, которое даже в бурю было спокойно. Ветер, бушующий в горах, завывая, как бы страшился нарушить спокойствие озера, одни только верхушки дерев медленно покачивались и наполняли воздух странным гулом. Мрачный и раскидистый ельник стоял неподвижно, простирая свои длинные сучки к озеру, как бы стараясь его защитить от солнца. Осока, страшной высоты тростник окаймляли озеро, и изумрудный мох, в виде травы, предательски укрывался между кустарниками ельника.
Ни дичь, ни звери, ни огромное количество рыб не пленяли жителей. Деревня была расположена на горе, позади барского дома. С незапамятных времен было предание не только этой деревни, но и соседних, что рыбы, звери и птицы у озера и в лесу, его окружающем, населены злыми духами для приманки жертв. Одна страшная необходимость в дровах отваживала мужиков спускаться в лес к озеру. Ни разу они не возвращались домой без новых подтверждений о страшных слухах, ходивших по деревне об озере. Огромную щуку, забредшую на берег озера, чтоб погреться на солнце, принимали за злого духа, и мужик, бросив свою неоконченную работу, бежал как безумный домой рассказать о злом духе в виде огромной щуки. Корова, забредшая к озеру и попавшая в окошко, которыми окружено было озеро, гибла без помощи, оглашая диким мычаньем унылое спокойствие озера. Никто не решался идти спасать несчастное животное.
К подтверждению суеверия жителей деревни много способствовали без вести пропавшие люди, бывшие в лесу около озера. Вероятно, они гибли в страшных болотах, но никто не сомневался, что погибшие были жертвой злых духов, а не своей неосторожности.
В ту самую эпоху, когда суеверные рассказы об озере дошли до такой степени, что никто даже не решался приблизиться к нему, Булатов пленился величественною мрачностью озера и, смеясь над преданиями жителей, выстроил на подножье горы огромный дом, и, желая искоренить предрассудки своих крестьян, он задавал богатые пиры на озере. Смоленые зажженные бочки спускались по гладкой воде, музыка гремела на лодках, разъезжая по озеру. Вино текло рекою, собравшиеся крестьяне пели хорами, девки и парни ходили хороводами. Но все как-то эти пиры были мрачны, пение было уныло, на всех лицах было какое-то беспокойство. Хотя на местах опасных, около берегов озера, стояли предостерегательные шесты, однако это не предупреждало несчастий. Отуманенный вином мужик заходил в болото и проваливался в окошко. Ребенок, пленясь цветком или рыбой, плескавшейся у его глаз, делал прыжок, желая избегнуть опасного места, нога скользила, и он падал в пропасть. Все эти случаи лишили Булатова возможности искоренить предрассудки и отвращение к озеру. Ни пиры, ни подарки не пленяли крестьян, и в праздничные дни никто не являлся, дворня одна веселилась. Раз музыканты, подгуляв не в меру и поссорясь в лодке, неосторожными движениями перепрокинули ее, и как все были нетрезвые, то как камни пошли ко дну. Одна только лодка с несколькими инструментами тихо возвратилась к берегу. Шалаши для рыбаков были разбросаны по берегам, но никто не решился в них поселиться, несмотря на выгоду, потому что уже несколько погибло в них, налагая на себя руки. Вероятно, страшные предания и страх, укоренившийся с детства, обезумливал их, и они в припадке безумия налагали на себя руки.
Но все это только раздражало Булатова, и он во что бы то ни стало был намерен оживить озеро. От его дома тянулась, как лента, дорожка прямо к озеру, у берега которого стояла беседка с плотом и множество лодок. По возможности опасные места у берегов озера были огорожены. Он построил разные беседки, где часто по вечерам пил чай. Может быть, ему бы и удалось искоренить суеверие крестьян, если бы он сам не был причиною к усилению рассказов об озере.
Характер Булатова был мрачен и непоколебим. Он еще не знал случая в своей жизни, где бы он, сказав да, переменил его. Жена его была женщина кроткая и, несмотря на свои пожилые лета, дрожала от одного взгляда мужа. Она разделяла с крестьянами весь страх и все отвращение к озеру, и только железная воля ее мужа заставляла ее жить близ такого места. В один летний вечер, часов в девять, на столе кипел самовар. Булатова ждали с охоты. Прошел час, самовар несколько раз был подогреваем. Жена Булатова с беспокойством ходила из комнаты в комнату, прислушиваясь к малейшему шуму. Сидя на балконе, выходящем к озеру, она почувствовала какую-то страшную тоску. Вечер был тих, а теплый ветерок доносил до ее слуха унылые кваканья лягушек. Луна то показывалась из-за туч, то на минуту освещала озеро, то опять скрывалась, оставляя все во мраке. Вдруг она вздрогнула и, привстав, стала прислушиваться. Слабые и протяжные крики слышались вдали. Они то умолкали, то опять возвышались над кваканьем лягушек. Наконец замолкли. Тревожимая каким-то предчувствием, жена Булатова послала дворню искать своего господина. Сама стоя на балконе, она с биением сердца следила за факелами рассыпавшейся дворни около озера.
Ночь прошла в розысках, к утру только, возобновив их опять, завидели фуражку Булатова. Его вытащили и принесли в дом. Вдова Булатова с единственным своим сыном бросила дом, и погибель Булатова еще более усилила ужас, возбуждаемый озером, которое давно уже окрестные жители называли мертвым озером, по множеству смертных случаев, происшедших около него, и потому еще, что, окруженное лесами, оно всегда было тихо и сохраняло мертвую неподвижность.
С тех пор прошло около пятидесяти лет, и страшные рассказы о Мертвом озере только с каждым годом возрастали, делались мрачнее и нелепее. Дом стоял в запустении, потомки Булатова жили в Петербурге, а суеверная дворня даже боялась наведаться в заброшенный дом. Наконец, один из потомков Булатова, прибыв на жительство в деревню, пленился, подобно своему предку, живописным местоположением Мертвого озера и, наперекор суеверным страхам, поселился около него в заброшенном доме. Затем продолжаются происшествия, начатые уже в предыдущих частях романа, и роман оканчивается следующим образом:
Имение Булатова переходит впоследствии во владение к Наталье Кирилловне Дунаевой (уже действующей в романе, в VII части). У нее есть племянник Гриша, который женится на Насте, дочери Ивана Софроныча (тоже действующего уже в романе), и Наталья Кирилловна отдает им это имение. Гриша, Настя и Иван Софроныч поселяются смело около Мертвого озера, к ужасу суеверных жителей, которые предрекают им погибель. Но Иван Софроныч, как хороший управляющий (таким он представлен в предыдущих частях романа), с уменьем принимается за дело: он осушил болота около озера, вырубил часть леса, придававшего ему особенную мрачность, другую часть его превратил в парк, сделал просеки и дорожки, и мрачное место получило совсем другой вид, сохранив свою живописность. Так как они жили мирно и никаких несчастий с ними не случалось, то суеверные предрассудки о Мертвом озере начали исчезать в народе и наконец совершенно искоренились. Напротив, оно сделалось предметом зависти соседей, потому что в нем скопилось множество рыбы, а в окружавших его лесах множество дичи. Гриша с своею женою жили счастливо близ Мертвого озера и имели много детей. {Все изложенное здесь вкратце войдет в распространенном виде в следующие части романа, — и именно начиная с VIII части, ибо в VII, ныне представленной, один из героев романа Тавровский отправляется в деревню, где и должен встретиться с лицами романа, живущими у озера.}
Печатается по автографу РГИА.
Впервые опубликовано: Некр. сб., II, с. 447—449.
В собрание сочинений включается впервые.
Автограф — РГИА, ф. 777, оп. 2, 1851, ед. хр. 12, л. 20—24 об.
‘Объяснение…’ написано А. Я. Панаевой как соавтором Некрасова в апреле 1851 г. в связи с тем, что цензор С.-Петербургского цензурного комитета А. Л. Крылов не располагал проспектом романа ‘Мертвое озеро’. Возможно, в этом эпизоде отразился и массовый интерес к заглавию романа. Беллетристическая часть ‘Объяснения…’ (описание озера, рассказ о смерти Булатова и т. д.) текстуально близка отрывкам главы XLII части восьмой и эпилогу романа (см.: Некр. сб., II, с. 447—449, наст. изд., т. X, кн. 2, с. 255—256).