Изъ газеты ‘Русь’.
Изъ газеты ‘Русь’.
Объ употреблени русскаго языка при Богослужени для католиковъ-Блорусовъ.
Объ употреблени русскаго языка при Богослужени для католиковъ-Блорусовъ.
Москва, 15-го августа 1883 года.
Об употреблении русского языка при Богослужении для католиков-белорусов, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1883
Время на прочтение: 13 минут(ы)
Сочиненя И. С. Аксакова. Томъ третй.
Польскй вопросъ и Западно-Русское дло. Еврейскй Вопросъ. 1860—1886
Статьи изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Москвича’ и ‘Руси’
Москва. Типографя М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) Леонтьевскй переулокъ, домъ Лаврова. 1886.
Мы были правы, когда въ 14 No ‘Руси’ признавали нсколько преждевременнымъ оптимизмъ тхъ двухъ нашихъ, впрочемъ случайныхъ, корреспондентовъ съ Литовско-Русской окраины, которые въ томъ же No выступили съ рзкимъ словомъ осужденя столичной печати за ея скептическое отношене къ недавнему договору Росси съ Римской Курей, равно и за недовре ко вновь назначеннымъ Папою польско-латинскимъ епископамъ.
Мы допускали, что этотъ скептицизмъ, это недовре основаны преимущественно на горькомъ опыт прошлаго, а потому и представляютъ видъ какого-то стараго, закоренлаго предубжденя, но хотя упомянутые корреспонденты, въ своихъ чаяняхъ лучшаго будущаго, и опирались повидимому на новйшихъ фактическихъ данныхъ, на знани мстности и людей, мы тмъ не мене тогда же предостерегали ихъ ‘отъ увлеченя въ противоположную сторону, т. е. отъ чрезмрнаго пристрастя къ безпристрастю въ дл такой важности, каковы русске государственные и нацональные интересы’. Напомнимъ читателю, что г. Кузнецовъ, восклицая съ ироней: ‘отечество еще не въ опасности’, удостоврялъ, будто ‘архепископъ Гинтовтъ (нын митрополитъ) былъ всегда у Русскихъ въ большомъ почет, а у Поляковъ слылъ за руссофила’ (съ чмъ, впрочемъ, не совсмъ согласны отзывы клерикальной Краковской газеты ‘Czas’), и что ‘преконизаця епископовъ послдовала согласно предложеню самого русскаго правительства, которымъ о прискани достойныхъ лицъ были положены стараня’. Другой же корреспондентъ, изъ Минска (весьма, казалось бы, компетентный по своему общественному положеню), авторитетно свидтельствовалъ, что каноника Сенчиковскаго (ревностнаго сторонника и главваго двигателя мысли объ употреблени, среди русскаго католическаго населеня, русскаго языка въ дополнительномъ католическомъ богослужени, примнявшаго эту мысль и на практик въ своемъ приход) никто никогда отъ прихода не устранялъ, что должность онъ оставилъ самъ, по собственной охот, и, получивъ отъ правительства значительную пенсю, добровольно избралъ себ помщене въ одномъ изъ монастырей Гродненской губерни…
Конечно ‘отечество еще не въ опасности’, но и русске интересы въ Сверо-Западномъ кра ‘не въ авантаж’ обртаются, если только отчасти справедливы полученныя нами на дняхъ свдня, въ достоврности которыхъ впрочемъ мы не имемъ причины сомнваться. Начать съ того, что каноникъ Сенчиковскй не на поко въ монастыр Гродненской губерни, а на дорог…. въ Ташкентъ! Онъ спасается въ Ташкентъ (при великодушномъ содйстви русскаго правительства) отъ преслдованй новаго митрополита. Оказывается (такъ по крайней мр намъ пишутъ изъ Минска), что первымъ дломъ и митрополита Гинтовта, и виленскаго епископа Гриневецкаго было — обрушиться на всхъ тхъ священниковъ, которые, въ перодъ междуепископья, исполняя приказане управлявшаго епархею прелата Жалинскаго, старались ввести среди русскихъ католиковъ, въ добавочномъ богослужени, русскй языкъ, вмсто польскаго, и приняли для употребленя особый, съ этою цлью изданный по распоряженю правительства, требникъ. За одного изъ нихъ, почтеннаго старика Малышевича, котораго Гриневецкй хотлъ уволить немедленно по восшестви на епископскую каедру, нашелъ нужнымъ вступиться (и съ успхомъ), генералъ Никитинъ, замняющй временно генералъ-губернатора графа Тотлебена. Каноникъ же Сенчиковскй, также изгнанный Гриневецкимъ изъ Гродненской губерни и вообще изо всей Виленской епархи, ршился искать мста военнаго капеллана гд-нибудь при арми, въ великороссйской губерни, однако же митрополитъ Гинтовтъ, продолжая преслдоване, не только не далъ ему необходимаго для сего разршеня, но (какъ намъ сообщаетъ изъ Петербурга одинъ изъ сотрудниковъ ‘Руси’) вознамрился даже запретить ему священнодйствовать (suspende res divinis)! По мнню митрополита, высказанному будто бы Сенчиковскому (и не съ глазу на глазъ), послднй не долженъ былъ слушаться и исполнять требованй правительственныхъ чиновниковъ, а долженъ былъ слдовать примру его самого, Гинтовта, который, будучи тогда ксендзомъ, перешелъ изъ епархи Жилинскаго въ Царство Польское (гд, прибавимъ, умлъ заслужить потомъ благоволене генерала Альбединскаго и былъ впослдстви отрекомендованъ имъ въ митрополиты). ‘Съ той минуты,— выразился будто бы митрополитъ,— какъ каноникъ Сеичиковскй осмлился прибгнуть къ употребленю русскаго языка, онъ ужъ-де не ксендзъ и не католикъ’. На возражене Сенчиковскаго, что ‘онъ не Полякъ, а Блорусъ-католикъ и исполнялъ приказаня своего духовнаго начальства и Государя, въ которыхъ нтъ ничего противоканоническаго’, митрополитъ отвтилъ будто бы требованемъ, чтобъ Сенчиковскй публично докаялся въ этихъ своихъ дяняхъ: ‘тогда только, а не прежде, и можетъ-де онъ быть прощенъ’… Не знаемъ что сталось бы съ несчастнымъ Блорусомъ, осмлившимся въ Блорусси замнить въ добавочномъ богослужени польскй языкъ русскимъ, еслибъ не принялъ въ немъ участя генералъ Червяевъ и не оказалъ бы ему своего могущественнаго покровительства департаментъ иностранныхъ исповданй (при Министерств внутреннихъ длъ). Департаментъ упросилъ, хотя и съ большимъ трудомъ, митрополита Гинтовта не налагать на Сенчиковскаго запрещеня, и отправилъ послдняго на два года въ Ташкентъ, съ 500 р. годоваго жалованя… Нельзя не быть признательнымъ департаменту за оказанное имъ внимане гонимому Блорусу, только невольно сопоставляется въ памяти съ участью Сенчиковскаго — участь бывшаго епископа Фелинскаго: Фелинскй за поступки противогосударственнаго свойства былъ сосланъ въ Ярославль, съ 5000 р. ежегоднаго содержаня,— Блорусъ-каноникъ, за исполнене, въ течени 15-ти лтъ, требованй русской власти (вполн согласныхъ и съ требованями каноновъ самой Римской церкви, и съ требованями правды), не находитъ себ теперь мста ни на родин, ни въ Европейской Росси, а долженъ почитать за счасте, что можетъ удалиться въ Среднюю Азю, съ содержанемъ несомннно скуднымъ.
Это послднее обстоятельство, т. е. удалене каноника Сенчиковскаго въ Ташкентъ — фактъ несомннный и неопровержимый. Что же касается до причинъ такого переселеня и до прочихъ подробностей, нами сейчасъ переданныхъ, пусть же ихъ намъ опровергнутъ, если он не врны. Пусть опровергнутъ, вмст съ тмъ, и т новыя положительныя данныя о гонени на русскй языкъ и на Блорусовъ-канониковъ, которыя читатель найдетъ ниже подъ рубрикою: ‘Съ Литовско-Русской окраины’. Только пусть этимъ свднямъ и даннымъ противопоставятъ не голословное отрицане, а факты — свидтельствующе, что новые польско-католическе епископы дйствительно нисколько не противятся замн польскаго ленка русскимъ въ сред блорусскаго католическаго населеня!… Мы очень хорошо знаемъ, что удалене приходскаго священника всегда можетъ быть, со стороны епархальнаго епископа, мотивировано самыми благовидными причинами, чуждыми всякаго политическаго характера, и прежде всего обвиненемъ ‘въ недостатк доброй нравственности’. Если однакожъ такому остракизму подвергнуты именно т, которые поступали въ дух русскихъ народныхъ и государственныхъ интересовъ, согласно съ желанемъ русской власти, по ея приглашеню и въ надежд на ея могущественную защиту, то вдь только добровольно зажмуривъ глаза можно не усмотрть въ такихъ распоряженяхъ епархальнаго католическаго начальства цлой системы дйствй предосудительнаго характера, совершенно компрометирующей русское правительство въ глазахъ мстнаго католическаго клира и всего населеня. Значитъ, русское правительство оказалось не настолько сильнымъ, чтобы защитить тхъ, которые ему врно служили и которымъ оно общало свою поддержку? значитъ, новое соглашене съ Римской курей выдало ихъ Полякамъ головою?… Если таковы послдствя соглашеня, то стало-быть — не совсмъ неправы т, которые отнеслись къ нему недоврчиво.. Но точно ли, однакоже, эти послдствя необходимы и уже не могутъ быть предотвращены?…
Намъ кажется, напротивъ, что самое соглашене съ Римомъ можетъ въ этомъ случа послужить русской власти полезнымъ основанемъ и точкою опоры. При неправильномъ положени католической церкви въ Росси, непосредственныя сношеня съ Курей были конечно для правительства затруднительны, и самыя законныя его требованя были парализованы, такъ-сказать, тми антиканоническими условями, въ которыя эта церковь была у насъ поставлена. Нужды нтъ, что вина въ такой неправильности положеня падала исключительно на Поляковъ и была вызвана чрезвычайными историческими обстоятельствами,— въ глазахъ Рима, разумется, она, эта неправильность, стояла на первомъ план. Теперь этой помхи не существуетъ. Мятежные польско-католическе епископы отбыли свое наказане, русское правительство явило свою силу, и затмъ, какъ только позволили ему обстоятельства, поспшило съ искреннимъ благоволенемъ войти въ положене своихъ русскихъ подданныхъ латинскаго исповданя и оказать внимане къ ихъ духовнымъ нуждамъ. Католическая церковь поставлена вновь на каноническя основаня, а чрезъ это самое открывается, по нашему мнню, для правительства возможность новой сери дйствй, о которой мы и хотимъ сказать теперь нсколько словъ,— разъясненю которой служитъ и помщаемая ниже статья г. Иванова: ‘Вроисповдный вопросъ’,— статья замчательная, хотя мы и не во всемъ съ нею согласны.
Необходимо было бы, кажется намъ, новое формальное представлене или разъяснене Римскому Пап, что въ предлахъ Россйской импери исповдуютъ католицизмъ не одни инородцы или иноплеменники, т. е. не только населене нерусскаго происхожденя, напр. Французы, Бельгйцы, Нмцы и т. п. (которыхъ впрочемъ до ничтожества мало въ числ русскихъ подданныхъ), не только Поляки (которыхъ всего боле), но и населене, не совсмъ малочисленное (не мене полумиллона), происхожденя: Блорусы и отчасти Малорусы. Повидимому въ этомъ факт ничего новаго нтъ, и это все извстно,— но только повидимому. Тутъ еще все по прежнему ново. Самый фактъ сталъ для нашего сознаня обнаруживаться лишь съ послдняго польскаго мятежа, и ‘Московскя Вдомости’ первыя на него указали: это ихъ неотъемлемая заслуга. Но католикъ и до сихъ поръ въ Западной Росси есть синонимъ Поляка, исповдане вры служитъ до сихъ поръ въ этомъ кра главнымъ признакомъ для распознаня нацональностей (хотя бы иногда даже наперекоръ племенному происхожденю!). Даже оффицальная статистика большею частью руководствуется этимъ же признакомъ: кто исповданя православнаго — тотъ причисляется къ Русскимъ, кто латинскаго — къ Полякамъ. Вотъ почему и въ стать ‘о Русскомъ землевладни’, помщенной въ 14 No, предлагалось, при исполнени закона 10 декабря, ограничивающаго имущественныя права Поляковъ, обходить щекотливый вопросъ объ исповдани и принимать за основане не вру, а языкъ — употребляемый въ молитв и въ семейномъ быту. Какъ ни страннымъ кажется для отвлеченной мысли такое длене нацональностей по вр, но оно иметъ свою глубокую основу не только въ истори, но и въ самомъ существ русскаго народнаго духа. Оно и теперь до такой степени представляется естественнымъ непосредственному русскому чувству, что едвали не первый г. Ивановъ указалъ на неточность того оффицальнаго титула, который носитъ у насъ вдомство исповданй неправославныхъ: мы разумемъ титулъ: ‘департаментъ иностранныхъ исповданй’, тогда какъ къ завдываемымъ симъ департаментомъ исповданямъ принадлежатъ миллоны русскихъ подданныхъ, въ томъ числ не только инородцы, т. е. люди не русскаго происхожденя (которыхъ все-таки государство не можетъ признавать иностранцами), но, какъ оказывается теперь, даже и многя сотни тысячъ Русскихъ по крови и языку, которые уже ни въ какомъ случа не ‘иностранцы’, хотя и католическаго исповданя.
Этотъ послднй фактъ конечно прискорбенъ для русскаго чувства, но отрицать, не хотть знать его — нельзя. Вс эти Русске когда-то принадлежали къ одной церкви со всмъ остальнымъ Русскимъ народомъ и только впослдстви, насилемъ и соблазномъ, были отторгнуты отъ православнаго церковнаго единства. Несомннно, что выражене ‘Святая Русь’, идущее изъ самой глубокой древности и вполн народное, даже простонародное, а не книжное, не риторами выдуманное (какъ утверждалъ кто-то изъ нашихъ ученыхъ западниковъ), не предполагаетъ понятя о разноври въ сред Русскаго народа. Въ нашемъ простолюдь, при обращени къ народному множеству, будь это ‘мръ’, ‘сходка’ или какое бы то ни было сборище, не употребляется другого слова для привтствя или именованя, какъ ‘православные’: не скажутъ ни ‘Русске’, ни ‘Руссы’ (какъ бы этого ни желалось, можетъ быть, г. Иванову!). Эта нераздльность понятя о Русскомъ и православномъ въ народномъ сознани объясняется тмъ, что подъ многовковымъ воздйствемъ православя сложилось самое органическое единство Русскаго народа, что православе, можно сказать, слилось съ его духовной сущностью, и, какъ повидимому ни скудны дла народной вры, внимательный наблюдатель-психологъ усмотритъ отражене православя и въ быту народа, и въ стро его души, и въ его гражданскихъ отношеняхъ, и въ широт его воззрнй, и въ его долготерпни и смирени — этихъ величайшихъ нравственныхъ силахъ по ученю христанскому. Частныя уклоненя отъ православя, въ вид разныхъ мелкихъ сектъ, не измняютъ такого общаго положеня, наши раскольники-старообрядцы и сами себя причисляютъ, да и должны быть, по исповданю своему, причислены къ православю. Въ православномъ Русскомъ народ, а не въ комъ другомъ, сдалище того духа, которымъ созиждена наша держава. Идея церковнаго единства, безъ сомння преобладаетъ въ народ надъ идеей единства политическаго, преобладаетъ, но не исключаетъ. Русскй народъ, при самой искренней преданности своей вр, всегда отличался самою широкою вротерпимостью, но чуждый духа прозелитизма, онъ не допускаетъ посягательствъ этого духа извн на его собственный церковный строй. Вотъ почему, между прочимъ, изо всхъ вроисповдныхъ формъ христанства наимене сочувственнымъ является для кореннаго Русскаго народа латинство, вчно посягающее на свободу чужой религи, ищущее не примиреня, а покореня.
Кстати, по поводу ‘примиреня’. Какъ бы ни усиливался нашъ почтенный сотрудникъ В. С. Соловьевъ, въ цломъ ряд замчательныхъ статей, поршить многовковой споръ между христанскимъ Востокомъ и христанскимъ Западомъ, какъ бы ни увлекался онъ возвышенной идеей примиреня церквей и возстановленя вселенскаго церковнаго единства, но его слова останутся пока, къ сожалню, гласомъ вопющаго въ пустын, во 1 -хъ потому, что историческй часъ для такого примиреня не насталъ, и настанетъ не скоро, такъ какъ всемрно-историческй антагонизмъ между Востокомъ и Западомъ еще не исчерпалъ всего своего содержаня, еще даже политически не свободенъ Востокъ, и Росся не исполнила еще своей освободительной мисси, во 2-хъ потому, что гласъ г. Соловьева обращенъ исключительно къ Восточной церкви, которую онъ и пытается подвигнуть къ сознаню своей доли вины въ церковномъ разрыв и къ примиреню съ Западной церковью, — Западную же церковь оставляетъ г. Соловьевъ почти совсмъ въ сторон, да она конечно его не только бы не послушала, но ужъ конечно никогда бы не допустила по отношеню къ себ, въ предлахъ своей цензуры, такого разоблаченя ея винъ и грховъ, которое (благодарене Богу!) возможно стало теперь для почтеннаго автора по отношеню къ нашей смиренной церкви. Если же однако эти разоблаченя находятъ себ мсто въ нашей печати, то потому, что наша церковь не пугается сближенй, вдая, что истина въ ней пребывающая можетъ лишь усилиться въ блеск и творческомъ дйстви, какъ только сойдетъ ржавчина, отъ которой тускнетъ ея свтлый ликъ: все, слдовательно, что выдаетъ эту ржавчину, можетъ быть только полезно,— тмъ боле полезны и статьи В. С. Соловьева, исполненныя горячей, искренней ревности о чистот ‘мста свята’ и своими укорами возбуждающя дятельность нашего, нсколько соннаго церковнаго самосознаня… Возвращаясь затмъ къ вопросу о возстановлени церковнаго единства между Востокомъ и Западомъ, поднятому г. Соловьевымъ, скажемъ въ заключене, что это возстановлене мыслимо лишь тогда, когда не одна, а об стороны, проникшись чувствомъ христанской любви и тоскою по мир Христовомъ, его поищутъ, и что главнымъ противникомъ примиреня является — вовсе уже не смиренный, а властолюбивый и гордый Римъ, котораго неправда, по нашему мнню, значительно превышаетъ неправду Востока. Нашъ многоуважаемый сотрудникъ, увлекаемый своимъ, нсколько отвлеченно-формальнымъ мышленемъ, недостаточно вникаетъ въ глубину этой римской неправды, такъ претящей непосредственному православному чувству. Дло вовсе не въ Фоти, не въ Керуллари, не въ опрснокахъ, даже не въ filioque,— не въ видимыхъ причинахъ разрыва, гд Востокъ, допустимъ, былъ не во всемъ правъ,— а въ причинахъ внутреннихъ, и при этомъ не только въ той противоположности исконныхъ духовныхъ свойствъ Востока и Запада и ихъ отношенй къ божеству, которая проявилась еще въ дохристанскя времена и такъ прекрасно раскрыта нашимъ авторомъ, но въ томъ, что таилось въ глубин духа Западной церкви, что только предчувствовалось Востокомъ и выразилось вполн наружу только впослдстви. Мы разумемъ здсь нкоторое искажене Западомъ христанской истины въ самомъ ея существ. Вдь езуитизмъ — не случайный вншнй наростъ, не ‘злоупотреблене’, не ‘уклонене’: онъ идетъ отъ самаго корня Западной церкви, которая въ самую область нравственную перенесла казуистику римскаго нрава. Если вра безъ длъ мертва, и Востокъ можетъ быть уподобленъ человку зарывшему свой талантъ въ землю, то едвали Римъ не подлежитъ обвиненю въ томъ, что онъ свой талантъ размнялъ отчасти на фальшивую монету, которою и разбогатлъ, или по крайней мр перелилъ на нсколько талантовъ — подбавивъ къ нимъ въ изобили языческой лигатуры. Но довольно объ этомъ, мы воспользовались случаемъ сказать здсь нсколько словъ, кстати, о статьяхъ нашего философа — богослова, въ виду нкотораго недоумня, возбуждаемаго его статьями, боле же пространное объяснене отлагаемъ до боле удобнаго времени.
Итакъ, основанемъ и зиждущею силою Русской державы служитъ Русскй народъ съ его племеннымъ и церковнымъ единствомъ,— однимъ словомъ православный Русскй народъ.
Онъ, главнымъ образомъ, даетъ собою опредлене русскому государству, говоря философскимъ языкомъ, т. е. имъ опредляется наша государственная индивидуальность въ мр, направлене, призване, историческая судьба Росси. Но по мр историческаго развитя въ составъ государственнаго организма вошли инородцы, иноврцы, и поверхъ основы племеннаго и церковнаго единства, не колебля, не ослабляя ея, не умаляя ея хозяйскихъ и зиждительскихъ, простерлось единство политическое, объемлющее собою органически вс чужеродные физологическе и духовные элементы. Относительно правъ подобающихъ такому единству нельзя не согласиться, по крайней мр во многомъ, съ ‘Московскими Вдомостями’, которыя, какъ извстно, иде государственнаго единства придавали всегда первенствующее, преобладающее значене. При всемъ томъ, въ народномъ сознани, да и по нашему убжденю, цльность и полнота русскаго народнаго духа не мыслима вн православнаго вроисповданя, вн единства религознаго съ кореннымъ, главнымъ, и по своему подавляющему большинству, населенемъ Росси, такъ что иноврецъ русскаго происхожденя представляетъ всегда нкотораго рода аномалю, тмъ боле иноврецъ-латинянинъ. ‘Русскй католикъ’ — это отчасти звучитъ какъ бы: ‘восточный западникъ’. И тмъ не мене этотъ прискорбный фактъ имется налицо: въ предлахъ Росси, даже за исключенемъ Царства Польскаго, но все-таки, правда, только на западной русской окраин, католиковъ русскаго происхожденя (преимущественно Блорусовъ) около полумиллона, а можетъ-быть и свыше. Причина — долговременное пребыване этой окраины подъ польскимъ владычествомъ и подъ воздйствемъ ея цивилизаци, совращене предковъ изъ православя въ латинство мечомъ и лестью. Было бы конечно желательно возвратить ихъ въ лоно родной церкви, какъ они возвращены Росси политически. Но надежды на притягательную ея силу мы теперь, по разнымъ обстоятельствамъ, питать не можемъ,— посягать же на свободу ихъ религозной совсти не хотимъ, это и безнравственно, и могло бы привести только къ худшимъ, противоположнымъ результатамъ. Между тмъ католицизмъ русскаго населеня служитъ Полякамъ могущественнымъ средствомъ для ополяченя, которымъ они именно теперь и спшатъ воспользоваться съ особенною страстностью. Должны ли мы допускать этотъ религозный способъ ополяченя и сами каждаго русскаго католика толкать въ Поляки? Конечно нтъ, но такъ однакожъ выходитъ, потому что оффицально признается на нашемъ Запад лишь одна католическая церковь. Не должны ли мы, напротивъ, скрпя сердце, во имя идеи политическаго единства, независимаго отъ единства церковнаго, признать въ Росси существоване Русскихъ не только православнаго, но и латинскаго исповданя, хоть бы лишь на Запад, т. е. не однихъ Поляковъ-католиковъ, но и Русскихъ-католиковъ. Этого признаня до сихъ поръ не было, департаментъ иностранныхъ исповданй вдалъ до сихъ поръ только польско-католическое духовенство, польско-католическую паству. Но очевидно, что разъ признано быте русско-католической паствы, она иметъ право и на русско-католическое духовенство. Каноникъ Сенчиковскй такъ себя и называетъ ‘Блорусомъ’, но какъ таковой онъ, можно сказать, да это мы и видимъ, не иметъ права церковнаго гражданства!
Такимъ образомъ Римскому Пап могъ бы быть предложенъ вопросъ: желаетъ ли онъ признать въ Росси существоване, кром польской, еще и русско-католической паствы и священства? Мы не думаемъ, чтобъ съ точки зрня Рима ему было желательно дать на этотъ вопросъ отвтъ отрицательный. А въ такомъ случа разршене вопроса о русскомъ язык въ дополнительномъ богослужени среди русскаго католическаго населеня не можетъ представить ужъ никакого затрудненя. Да и независимо отъ постановки вопроса въ этой форм, департаментъ, кажется, могъ бы настоять на оффицальномъ заявлени Папы, что введене русскаго языка въ добавочное богослужене не противно не только общимъ каноническимъ законамъ, но и особымъ, постановленямъ и преданямъ Римско-католической церкви. О томъ, что оно имъ не противно, свидтельствуетъ напечатанное въ этомъ No извлечене изъ любопытнаго циркуляра каноника Сенчиковскаго въ 1878 г. Изъ него становится ясно, что польское духовенство въ своей польской патротической ревности само, напротивъ, нарушаетъ уставъ Римской церкви, замняя польскимъ языкомъ даже латинскй въ иныхъ мстахъ литурги, тамъ, гд употреблене послдняго именно предписано. Само собою разумется, что такое свидтельство, состоявшееся тогда, когда во глав управленя Виленской католической епархей находился не епископъ Папою поставленный, а лицо назначенное свтскимъ начальствомъ, не представлялось до сихъ поръ достаточно авторитетнымъ, и не могло противопоставить преграду фанатизму польскаго духовенства, обратившаго религю въ оруде полонизма. Но почему же не предложить митрополиту Гинтовту и прочимъ епископамъ издать точно такой же циркуляръ по своимъ епархямъ? Если они откажутся, мы будемъ знать, какого они духа, съ кмъ мы имемъ дло, и можемъ на нихъ аппеллировать къ Римской Кури.
Относительно же современнаго настроеня самой Кури даетъ нкоторыя указаня не лишенная интереса статья въ оффицозномъ политическомъ орган Ватикана ‘Moniteur de Rome’ о путешестви въ Россю, на праздники коронаци, папскаго нунця Ванутелли. Къ сожалню, не получая этого журнала, мы должны заимствовать ея содержане изъ Львовской ‘Gazety Narodowej’. Польскй органъ чрезвычайно недоволенъ тмъ, что во всей упомянутой стать, составленной на основани донесенй самого нунця и преисполненной похвалъ русскому двору, русскимъ министрамъ, русскому свтскому обществу и даже ‘мщанству’ (т. е. среднему классу, tiers-etat по иностраннымъ понятямъ),— во всей этой стать полу оффицальнаго органа Кури, ‘нтъ,— какъ выражается газета,— даже намека о Польш, о Полякахъ, которые однакожъ составляютъ-де большинство, если не всю цлость католиковъ Московскаго Государства’. Напротивъ того, статья старается поставить на видъ, что Римская церковь исключаетъ изъ сферы своихъ религозныхъ интересовъ ‘всякй вопросъ о нацональности‘, т. е. не желаетъ покровительствовать одной въ ущербъ другой, что конечно вовсе не на руку Полякамъ. Но выраженю польской газеты, въ этой стать вообще просвчиваетъ ‘итальянская наивность’, но именно въ такой-то по нашему мнню, и мудрено предположить особенно сильную симпатю къ интересамъ польщизны, или къ своего рода польской ‘наивности’, мечтающей о самостоятельномъ польскомъ государств. Нунцй Ванутелли пришелъ въ восторгъ отъ отзывовъ, слышанныхъ имъ всюду и отъ всхъ въ Росси о пап Льв XIII, отъ похвалъ ему, какъ пап, ‘обладающему спокойствемъ философа, проницательностью государственнаго мужа, всегда готовому вступить въ переговоры съ правительствами, умющему сглаживать угловатости (les angles), и не отдляющему интересовъ свтскаго общества, т. е. правительства, отъ интересовъ общества духовнаго’ и т. д. ‘Русске,— по увреню путешественника — обладая большимъ умомъ и тонкостью, такъ же хорошо понимаютъ Льва XIII, какъ сами Итальянцы’! Вотъ какъ плнили достопочтеннаго нунця русске салоны, но тмъ не мене ни салоны, ни сановники не поддались на предложене нунця, которое польская газета именно и обозвала (совершенно мтко) ‘наивностью’ и которое состоитъ въ слдующемъ: ‘такъ какъ Царь запрещаетъ католическую пропаганду въ оффицальной Русской церкви, то почему бы не предоставить свободу этой пропаганд среди 12 миллоновъ русскихъ? Римская бы церковь, привлекая ихъ на свое лоно, одновременно превратила бы ихъ въ сильнйшую опору русскаго престола, потому что, не примшивая сюда ни малйшаго нацональнаго вопроса, она бы поочистила ихъ отъ элементовъ революцонныхъ’. Предложене принято не было, но нунцй уповаетъ на время. Пусть уповаетъ! Мы бы даже очень охотно пригласили бритыхъ католическихъ миссонеровъ пожаловать въ Москву къ нашимъ старообрядцамъ — Рогожцамъ и Преображенцамъ на бесду! Но дло не въ этой наивности (замчательно, что авторомъ статьи считаютъ самого статсъ-секретаря Папы Якобини), а въ общемъ характер отношенй Рима къ Росси, едвали вполн благопрятномъ для политическихъ польскихъ затй, несмотря на присутстве въ Рим прелатовъ Ледоховскаго и Чацкаго.
Намъ кажется, что департаментъ иностранныхъ или неправославныхъ исповданй могъ бы дйствовать теперь въ дл располяченя католицизма въ Западной Росси съ несравненно большей энергей, выставивъ Пап Льву XIII на видъ то сопротивлене, которое оказываетъ польское духовенство оффицальному признаню русско-католической паствы въ Росси. Во всякомъ случа, если дйствя митрополита Гиптовта и епископа Гриневецкаго переданы намъ вполн точно, то стало-быть и притязаня Поляковъ на Русскй Западный край остаются т же самыя, какъ и до возстаня,— а въ такомъ случа гд же это ‘Петербургскя Вдомости’ и нкоторыя другя газеты видятъ залогъ примирительнаго настроеня несчастныхъ, неисправимо-мечтательныхъ польскихъ умовъ?!