Василий Боткин.
Об употреблении розы у древних
Василий Боткин.
Об употреблении розы у древних
Die Rose, mit besonderer Rcksicht auf deren Kultur im Altetrhum. Von Wstermann.
——————————————————
Об употреблении розы у древних, Боткин Василий Петрович, Год: 1845
Время на прочтение: 12 минут(ы)
Из всех цветов нашего северного полушария роза бесспорно есть самый лучший, изящный, самый великолепный цветок. Недаром пользуется он особенным расположением поэтов. В самом деле, трудно во всем растительном царстве найти цветок, который бы подобно розе мог служить таким изящным символом и рдеющей неги страсти, и девственному пурпуру стыдливости — и все это в соединении с самым обаятельным ароматом. Впрочем, говоря вообще, наше время очень равнодушно к красоте, разлитой в произведениях природы, она сделалась для нас каким-то книжным чувством, идеальным вздором, о котором мы предоставляем говорить одним поэтам. Да и тех еще презираем за это. Мы знаем, что из красоты природы, которой восхищается их праздное воображение, нельзя сделать никакого полезного употребления…
Нам теперь даже как-то трудно поверить, что было такое время, что. был такой народ, для которого красота разлитая в природе была не пустым словом, как теперь для нас, а самым серьезным и глубоким чувством, которое народ этот вносил во все свои религиозные понятия и представления. Только греческий народ имел дар воплощать свои религиозные понятия в такие обаятельно-изящные образы, что они до сих пор неотразимо действуют на всякий ум, одаренный фантазиею, на всякое поэтически чувствующее сердце. Какое-то особенное, необыкновенное ощущение охватывает душу, когда вдумываешься в эти глубокомысленные мифические образы, исполненные грации и идеальной человеческой красоты. Все, чем волнуется наша душа, все, что ощущает человеческое сердце в любви, в гневе, в обожании, в преданности, — весь этот маленький, замкнутый в нас мир — отразился в величавом мифологическом мире в светлых, возвышенных, идеально изящных образах. Самый ад с его подземными божествами проникнут был красотою: не отвращение возбуждали его мстящие божества — страшные Эриннии, — а благоговейный ужас, богини Судьбы и Смерти (Мойры) изображались величаво-прекрасными женщинами и даже самая Смерть представлялась не отвратительным скелетом, а в виде прекрасного юноши, тихо опускающего факел свой… Понятно, что только в таком народе мог Сократ молить богов о ниспослании ему высочайшего дара — ‘быть внутренне прекрасным’.
Греков можно назвать самым религиозным народом, религиозным в том смысле, что их мифологические понятия были совершенно слиты с их жизнию и действиями. Не зная их мифологии — почти нет возможности понять ни их жизни, ни их искусства. Не только каждое явление в природе было у них непременно связано с историею какого-нибудь божества, или было его прямым действием, но почти все сколько-нибудь замечательные цветы и растения имели каждое свое мифологическое происхождение, а вследствие этого и свое символическое значение в искусстве. Недавно один немецкий профессор, Диссен, издал книгу, в которой собрал все места из греческих и римских поэтов, где роза служит предметом или образа, или сравнения. Но мы, боясь наскучить читателям, не станем следовать за ученым автором в его розысканиях, тем более, что, не смотря на все его трудолюбие, употребление розы в поэзии оказалось весьма однообразным. Мы ограничимся только указанием на некоторые мифологические представления, с которыми древние соединяли происхождение розы и на ту страстную любовь к этому цветку, какая господствовала у Римлян.
У Греков роза была цветок грации и юности, символ любви и плодородия в природе, цветок радости и наслаждения. Поэтому посвящена она была Афродите (Венере), с понятием о которой соединялась у Греков вообще вся растительная жизнь земли. Афродита была богиня садов, цветов, лугов, прекрасная богиня весны и весенних наслаждений, богиня чувственной прелести и любви. Преимущественно была посвящена ей весна и именно апрель месяц со всеми цветами и растениями, цветущими весною, и особенно мирты и розы. Ими увенчанною изображалась всегда Афродита, как цветами ее лучшаго, любимейшего времени года. В Апреле орошается земля внезапными и быстро проходящими дождями, влажная почва и теплое время особенно способствуют проявлению Афродиты, тогда веет тихий Зефир, Гера (земля) облекается в пояс Харит, данный ей Афродитою, и празднует с Зевсом свое супружество. У древних поэтов было любимою темой описывать могущество и сладость любви в весеннюю пору. Быстро разливается ‘весенняя жажда’ во всех созданиях, и всех сильнее ощущает ее сама богиня, предаваясь наслаждениям с своим возлюбленным Адонисом. Рощами и лугами идет она весною к своему возлюбленному и все звери ласкаясь следуют за нею, предаваясь сладостному весеннему стремлению. Поэтому и все главные праздники Афродиты праздновались весною. Все они имели одинаково весенний характер, праздновались в рощах, в цветах, в танцах и все сопровождались необузданными чувственными наслаждениями. Особенно знамениты были эти праздники в Пафосе, на острове Кипре, где в то же время праздновали и рождение самой Афродиты из моря, ‘дышащего любовию’.
Во всех древних религиях, где праздновалось весеннее оживление земли, празднества эти сопровождались величайшею необузданностью наслаждений. В противоположность этим весенним восторгам — чрезмерною скорбию встречали наступление зимнего времени, обрывающего цветы и плоды и лишающего поля веселой одежды их. Везде в поклонении Афродите видны самые скорбные изъявления этой печали: она выразилась в мифе о смерти прекрасного Адониса. Во всех древних религиях миф этот и обряды, которыми сопровождались похороны Адониса, очень сходны между собою. Миф говорит, что Адонис, возлюбленный Афродиты, был прекрасный юноша, охотившийся по горам и лесам за дикими зверьми, что кабан растерзал его, с плачем и рыданиями всюду ищет его Афродита, наконец, находит обезображенное тело его и не может расстаться с ним. Боги, сжалясь над ее скорбию, положили, чтобы Адонис проводил половину года в подземном мире, в Аиде, а другую половину на земле с Афродитою. Поэтому только весной и летом может Адонис наслаждаться сладостным сиянием солнца, прекрасным небом и благами земной жизни, когда наступают дожди и осень — Адонис должен снова возвращаться к мертвым и ждать там своего возврата к жизни на земле. На всем Востоке, особенно в Александрии, с большою торжественностию совершали похороны Адониса: сначала оплакивали его исчезновение, искали его, наконец находили его мертвое тело, воплями и разными обрядами оплакивали его смерть, носили в процессии его изображение и проч. Печальное торжество оканчивалось утешительными криками: Адонис жив и снова явится к нам! В других местах в память и в знак смерти Адониса носили по улицам самые нежные цветы, как символ быстро преходящей прелести лета и жизни, и бросали их потом в воду. Везде раздавался плачь по исчезающей красоте жизни, тоскливый страх неотразимой смерти, которую уподобляли Зиме, отчаяние утешалось только надеждою на возврат весны, на возврат Адониса. Без него и сама Афродита уже переставала быть прежнею светлою сияющею богинею, она представлялась печальною, закрытою покрывалом, даже умершею. Ей на могилах приносили жертвы. На это время она сходит в Аид, в подземный мир, к своему возлюбленному, чтобы вместе с ним весною снова возвратиться на землю.
По господствовавшему поверью в древней Греции, роза выросла из крови, которая вытекла из раны Адониса, а из слез оплакивавшей его Афродиты, вырос Анемон. Впрочем, по другим ходившим в народе сказаниям, роза в то время уже существовала, но только цвет ее был белый и без запаха, а приняла она розовый цвет и исполнилась своего сладкаго аромата от того, что когда Афродита уколола себе ногу о шипы ее — несколько капель ее божественной крови упали на куст роз. Было и еще сказание, по которому алый цвет свой получила роза от того, что Эрос пролил на нее несколько капель нектара. Этот первоначальный бог любви Эрос, только у позднейших греческих поэтов обращен был в сына Венеры и сделался тем Эротом, Амуром и Купидоном каким вообще теперь понимают его. В сущности, Эрос (любовь) был одним из самых довременных богов. Гезиод, рассказывая о происхождении мира, говорит, что вначале владычествовал Хаос и все облечено было Ночью и Тьмою. Но из Хаоса возник сияющий Эрос, свет мира, все возбуждающая, все живящая Любовь и с возникновением Эроса началось творение. И так вообще роза у Греков была цветком любви, но вместе с тем она была посвящена также и Дионисию (Вакху), который, по греческим понятиям, был не одним только божеством вина и вакхического одушевления, но богом всей цветущей природы и жизненной силы Земли. Как символ тихой прелести, роза была также цветком Харит (граций), чистейших богинь всякой прелести, богинь веселости и грации, вечно танцующих, поющих, игривых, неразлучных спутниц Афродиты и всего прекрасного. Кроме всего этого, роза была еще символом скромности и молчаливости. Подобно тому, как листочки полной розы, постепенно сжимаясь вокруг сердцевины, скрывают ее от глаз, — так, думали Греки, слово, доверенное другу, должно оставаться глубоко скрытым в сердце его. Поэтому розу -считали символом молчаливости и она посвящена была богу молчания Гарпократу.
Но довольно о мифологическом значении розы, обратимся теперь к житейскому ее употреблению у Римлян. С самых давних пор роза была известна Римлянам. Как кажется, она в большом изобилии росла на острове Родосе, даже полагают, что самый корень названия Родоса происходит от розы. Впоследствии распространилась она по всем странам, завоеванным Римлянами, и одинаково хорошо росла в Африке, Азии, Италии и Испании. Что касается до различных пород роз, то вообще древние знали их весьма немного в сравнении с нами. Судя по их описаниям роста, цвета и запаха роз, видно, что они знали только четыре породы их, которые и до сих пор растут в Греции, именно: Rosa cynosbatus, Rosa canina, Rosa pimpinaellifolia и Rosa gallica или центифольная, которой Плиний насчитывал до 10 видов. Самою древнею породой роз считали белую розу, кроме белой, знали еще светло-желтую, темно-желтую, розовую и ярко-пунцовую. В Италии самыя ранния розы цвели в Кампаньи, после них цвели милеские, позже всех цвели розы в Пренесте. Карфагенские розы имели то преимущество, что цвели каждый месяц. Самая простая роза была пятилепестная, но самою любимою была разумеется центифольная, в Кампаньи росла она в диком состоянии. Самыми красивыми розами считались те, которыя росли в Пренесте и в Кампаньи, но по запаху особенно ценились розы мальтийские. Для приготовления духов и розового масла преимущественно употреблялась порода роз, росшая в Кирене. Но всех славнее были розы Пестума, до сих пор знаменитого своими величавыми развалинами древних храмов (в Салернском заливе близ Неаполя). Там цвели они два раза в год и росли в величайшем изобилии.
Римляне умели выводить розы из семян, им также известна была прививка хороших пород к диким стволам и обрезка, усиливающая растительную силу. В садах их розы сажались или отдельными кустами, или большими группами, бывали сады, усаженные сплошь одними только розами, и вероятно большею частью бывало так, если принять в соображение страстную любовь Римлян к этому цветку, и его чрезмерное употребление у них. Для усиления запаха роз Римляне советовали в соседстве их сажать чеснок, кроме того, замечали они, что розы, растущие на сухих и солнечных местах, бывают душистее.
В римских земледельческих сочинениях уход за розами описан подробно. В феврале начинали их сеять в гряды бороздами, отводки сажали в маленькие ямки, в этом же месяце обрезывали, очищали стволы и делали прививку. Землю для роз Римляне советовали иметь рыхлую, влажную, глинистую и хорошо пропитанную навозом. Чтоб иметь ранние розы, — делали вокруг их корней углубления и часто поливали теплой водой, для этой же дели молодые стволы осенью сажались в горшки, выгоняли их к весне и, как только позволяла погода, пересаживали с землею на воздух. Для долгого сохранения срезанных роз советовали срезывать их, когда они еще не совсем распустились, потом вкладывать в разрез тростника, оставляя его на корне, пока роза совсем не распустится, а разрез в тростнике перевязывать лыком. Советовали также сажать розы в немуравленные горшки и, плотно закрыв их, зарывать в сухую землю или песок, или положить в несмоленную кадку вырванного с корнями ячменя и втыкать в него срезанные розы.
И во время зимы Римляне не могли обходиться без роз. В мягком климате Италии розы цвели на воздухе до самого позднего времени и особенно любили Римляне эти поздние розы. Но вероятно в это время они бывали очень дороги, потому что скромный эпикуреец Гораций довольствовался тогда одними миртами:
Персидской роскоши я, мальчик, не терплю,
Плетёного венка завязок не люблю.
Когда приблизиться грозят зимы морозы,
Ты не ищи нигде мне запоздалой розы.
Побеги нежные свивая, мирт простой
Ни с чем не смешивай заботливой рукой,
Не нужно ни тебе красивее наряда,
Ни мне за чашею, под сенью винограда.
[Оды Горация, перевод Фета, кн. I, ода 38].
Но тем не менее в средине зимы розы совершенно прекращались, тогда привозили их из других земель. Целые корабли, нагруженные розами, приходили из Александрии и из Нового Карфагена, где, благодаря еще более мягкому климату, розы цвели даже и в зимние месяцы. Впоследствии Римляне сами достигли искусства иметь у себя цветущие розы во всю зиму и в большом количестве. Во время Горация искусство это было уже в значительном развитии и впоследствии Римляне достигли такого уменья в искусственном возращении роз, что обходились без иностранных подвозов.
Интересно знать, куда употребляли Римляне такое огромное количество роз? Больше всего шли они на венки. Хотя вследствие различных обычаев и обрядов и смотря по времени года венки делались из различных цветов, но розы преимущественно любили и ценили в них. Венки обыкновенно делались из роз, незабудок и мирт. По свидетельству Цепио, жившего при Тиверии, центифольные розы редко вплетали в венки, вероятно по причине их величины и тяжести, их вставляли только для красы в средине венка. Особенная утонченность венка состояла в том, что цветы не просто вплетены были в него, а пригонялись так, чтобы листочки их густо лежали один на другом, образуя густой сплошной валик, для содержания листочков прикрепляли их на тонкий липовый лубок.
Венки и особенно венки из роз надевали Римляне при всяком праздничном случае, преимущественно при жертвоприношении и на пирах. Богатые и роскошные люди не довольствовались одним венком, а надевали на голову и на шею себе по два венка, вследствие существовавшего у Римлян поверья, будто бы венки из роз препятствуют опьянению. Венки из роз, миртовых ветвей и других цветов носила невеста под своим пурпуровым покрывалом, венки из роз надевали на головы изваяний богов и людей, а когда не могли достать до их головы, то клали венки на пьедесталах у их ног. Гирляндами из роз обвешивали статуи любимых особ. Венки из роз бросали в колесницу консулов и Цезарей при их торжественном везде в город. Гирляндами из роз и других цветов убирали арки и триумфальные ворота в честь возвращавшегося победителя, розами бывали обвешаны их колесницы, розами усыпался путь их торжественного въезда. Розами убирали могилы любимых родственников, даже был назначен для этого особый день, праздник и память умерших, в который могилы любимых особ или родственников убирали розами. Праздник этот назывался Rosalia, или Rosaria.
Известно, как Римляне любили и умели доводить до тонкости всякое наслаждение жизнию: на пирах своих они находили особенное наслаждение в запахе роз. Увенчанные розами гости, развеселясь, обыкновенно обрывали их из венков своих и бросали себе в вино, которое, по мнению их, приобретало от этого еще более вкуса и потом пили вино это вместе с листьями. Плиний в своей ‘Натуральной Истории’ рассказывает по этому поводу следующий анекдот из жизни Клеопатры: Антоний, как известно, был совершенно очарован ею, но, готовясь к решительной борьбе с Августом, он вдруг сделался подозрительным и приказал, чтобы все кушанья и вина, подаваемые к столу его у Клеопатры были тут же предварительно отведываемы слугою. Клеопатра, оскорбленная такою подозрительностью, придумала следующее средство для ее рассеяния: раз перед обедом велела она листочки венка, который был у нее на голове, напитать слегка сильнейшим ядом. Среди пира, когда Антоний очень развеселился от вина, Клеопатра предложила ему выпить с вином и венки их, то есть, оборвать листки роз в вино и выпить его вместе с цветами, ощипала розы своего венка ему в чашу, и когда Антоний подносил ее уже к губам своим, она схватила его за руку. ‘Постой!’ сказала Клеопатра, — ты подозреваешь меня и велишь отведывать мои кушанья и вина, так смотри же, сколько у меня средств умертвить тебя, если б я могла жить без тебя!’ Она велела привести осуждённого на смерть преступника, дала ему выпить из чаши Антония и преступник тотчас-же умер. Чтобы наслаждаться во время стола запахом роз, густо усыпали стол листками их, так, что все блюда были ими обложены. Кроме того, во время пиров, посредством особенного устройства потолка, на гостей сыпали сверху розовые листья. Гелиогабал, на одном из своих пиршеств, велел осыпать гостей своих такою массою фиалок и роз, что некоторые из гостей, будучи не в- состоянии выбиться из-под них — задохлись в цветах.
Во время пиров лежали обыкновенно на подушках, наполненных листьями роз, или ложе делалось из них, пол тоже усыпался розами и это считалось особенною роскошью. Клеопатра, по случаю одного пира, который давала она Антонию, истратила огромную сумму на розы: пол столовой был покрыт ими на целый фут вышиною, а чтоб сделать его совершенно эластическим — над цветами натянута была сетка. Гелиогабал не только приказывал усыпать себе столовую розами, лилиями, фиалками, гиацинтами и нарциссами, но и всю длинную галерею с колоннами, которая вела к ней: он любил прогуливаться по этому цветочному полу. Один из его любимцев велел привезти себе из Милана целые грузы роз и покрыл ими полы всех комнат своего дома.
Но Римляне не довольствовались усыпкою комнат розами: целые улицы усыпали ими. Еще в старое римское время, когда величайшая простота господствовала в нравах, существовал обычай усыпать розами те улицы, по которым носили в торжественной процессии изваяния богов. В праздник Дебелы, матери богов, который праздновали Римляне с древних времен, не только осыпали розами самое изображение богини, но даже всю колесницу сопровождавших ее жрецов. Подобные же почести стали потом оказывать консулам и полководцам при их торжественных въездах. Постепенно обычай этот вошел и в частную жизнь и до того развилась впоследствии роскошь на розы в римских нравах, что напр.: в Бойе (около Неаполя), где богатая аристократия обыкновенно проводила летние месяцы, устраивались такие катанья по морю, для которых все взморье предварительно усыпалось густо розами. Даже и на море не хотели Римляне лишить себя запаха роз.
Таким образом, роза была необходимым спутником жизни роскошных и богатых Римлян. Венки, которые клали умершим, делались из мирт и роз, розами усыпали тело их: в этом состоял последний и высший знак любви, оказываемый покойнику. Потом тело умершего сожигали, пепел его клали в урну и поливали вином, к которому прибавляли листья роз и ароматические вещества. Вообще трудно представить себе, какие огромные массы роз должны были потребляться Римлянами.
Кроме всего этого, большое количество роз шло на приготовление духов, на приправку кушаньев, напитков. Из роз приготовлялась розовая вода, преимущественно употреблявшаяся в медицине: и у Римлян также считалась она полезным средством против глазных болезней. Впрочем, большое количество ее употреблялось и в других случаях, также как и розовое масло, которое у древних было во всеобщем употреблении. Светоний говорит, что когда император Нерон бывал у кого-нибудь на празднике, то огромнейшие издержки шли на розовую воду, которая во время праздника била из всех фонтанов дома.
Римляне, как кажется, умели делать запах розовой воды, помады или порошка из роз особенно продолжительным, розовый запах долго держался в них. Масло розовое употреблялось на сообщение запаха искусственным розам. Впрочем, римского розового масла не должно смешивать с тем дорогим и высоким розовым маслом, которое мы теперь получаем с Востока и добывание которого сопряжено с большими трудностями. У Римлян оно приготовлялось гораздо проще, а потому и аромат в нем был несравненно менее сосредоточен, нежели в известном нам розовом масле. Они клали листья роз в масло на некоторое время, несколько раз переменяли их на свежие и как скоро масло получало розовый запах — оно было уже готово. Такое простое приготовление розового масла знали Греки еще во времена Гомера:
Но к мертвому Гектору псы не касались:
Их от него удаляла и денно и нощно Киприда,
Зевсова дочь умастила его амврозическим маслом
Роз благовонных….
[Илиада, ХХШ, 136].
Впрочем, у Римлян было масло и более сильного, высшего качества, которое вероятно привозилось к ним с Востока: его-то и употребляли они на сообщение вину розового запаха. Обыкновенное розовое масло шло у них преимущественно на натирание тела. Кроме этого масла, древние много употребляли еще розовой помады. Розовый порошок делали из выдавленных листьев роз, которые высушивали и растирали.. Этим порошком натирали после бани тело, а потом обмывали его холодной водой: он сообщал телу приятный запах. Розовым запахом приправляли многие кушанья,- кроме того, для придания приятного вкуса примешивали к ним и листья роз. Для этой цели употребляли их наравне с щавелем. Относительно листьев роз нужно было большое искусство, потому что они очень скоро плесневеют. Римляне приготовляли из роз, нечто в роде компота, для этого брали настоянную в меду айву, варили ее и потом растирали с вареными же листьями роз. Такой компот считался средством против болезни желудка.
Римляне, как известно, были большими гастрономами. В римской поваренной книге Апициуеа есть, между прочим, рецепт для приготовления из роз нечто в роде пудинга, теперь такого снадобья, конечно, никто есть не станет, оно состояло из роз, перцу, разных едких и пахучих пряностей. Кроме кушаньев, листья роз употреблялись и для приправы напитков, особенно-же на любимое Римлянами вино из роз, приготовление которого состояло в выжатии сока из листьев роз, в который клали немного меду и потом, смешавши с старым вином, ставили на три месяца. Для делания вина из роз были разные способы: мы не приведем их здесь потому, что подобная бурда вероятно никого не интересует. Гелиогабал, напр., делал это вино по своему особому способу, приправляя его для остроты еловыми шишками. Этот император даже купался в вине из роз и до того был расточителен, что им и еще другим вином, приготовленным из полыни, наполнял огромные купальни, где могли свободно плавать несколько человек вместе.
Кроме наслаждений, доставляемых розою обонянию и вкусу, Римляне употребляли ее и как растение, полезное для поддержания здоровья. Венки из одних роз надевали от головной боли, вообще роза считалась средством прохлаждающим и вяжущим. Всем лекарствам, приготовляемым из роз, приписывалось хотя медленное, не непременно благотворное действие. Многие болезни лечились исключительно лекарствами, приготовляемыми из роз. Для лекарств листья роз высушивались и растирались в порошок, для внутреннего употребления приготовлялись из него пилюли, а для наружного, примешав к нему жиру, составляли мазь, или пластырь. Краску для сурмления бровей делали тоже из жженых листьев роз, даже капли росы собирали с роз и употребляли ее против воспаления глаз.
Текст издания: В. П. Боткин. Сочинения в трех томах. Том второй. С.-Петербург: Типография Н. А. Лебедева , Невский проспект,. No 8. 1891. С. 325—335.