<,О ВЛЕЧЕНИИ К ОПРАВДАНИЮ ДУРНЫХ ПОСТУПКОВ>,
<,О ВЛЕЧЕНИИ К ОПРАВДАНИЮ ДУРНЫХ ПОСТУПКОВ>,
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Н. М. Чернышевская
О влечении к оправданию дурных поступков, Чернышевский Николай Гаврилович, Год: 1889
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений в пятнадцати томах
Том XVI (Дополнительный). Статьи, рецензии, письма и другие материалы (1843—1889)
ГИХЛ, ‘Москва’, 1953
<,У многих>, …из нас много ошибочных суждений, наследованных нами от времен невежества и бесчеловечия. Когда мы не остерегаемся от этих дурных предубеждений, мы легкомысленно даем о фактах жизни приговоры, бесчестящие наш ум и наше сердце, постыдные для людей, называемых просвещенными и гордящихся своим правом на это название.
Влечение к самозащите — врожденное качество всех существ, сознающих свои ощущения. У тех из них, которые способны чувствовать нравственное довольство своими поступками или стыд за них, влечение защищать себя простирается и на область нравственной жизни их. Как желают они отвратить от своего тела болезненные удары, так желают охранить и свое довольство собой от неприятностей. Собака или слон, поступив дурно, провинившиеся перед своим хозяином, стараются скрыть от него свой проступок, выставить себя добросовестно исполнявшими свои нравственные обязанности. Кошка знаменита своим искусством в этих апологиях, правда, не изустных или письменных, а мимических, но тем не менее красноречивых. Украв у хозяйки кусок мяса или воровски выпив молоко, она не только старается устранить подозрения уловкой, которая на юридическом языке называется фальшивым алиби, заявлением лживых доказательств, что во время совершения она находилась далеко от того места и следовательно невинна в этом воровстве, она даже убеждает, что по своему чувству нежной любви и безграничной преданности хозяйке она неспособна ничем нарушить хозяйских интересов.
То же самое желание оправдывать свои дурные поступки, защищать себя в нравственном отношении есть и у людей.
У всех людей есть влечение оправдывать свои дурные поступки. Оно имеет у них два главные приема: пока можно скрывать свой дурной поступок, человек скрывает его, а когда нельзя скрыть, то старается доказать, что этот поступок не дурен, а хорош.
У всех людей есть влечение оправдывать свои дурные поступки. Если дурные поступки какого-нибудь рода привычны человеку, так что склонность к ‘им образует постоянную принадлежность его характера, он переделывает свои понятия в таком вкусе, какой нужен для оправдания порочного или злого настроения своей воли, и это дурное качество оказывается, по его словам, качеством прекрасным. В те эпохи, когда какая-нибудь дурная привычка господствовала в большинстве людей правящего сословия, она была выставляема этими людьми и учеными прислужниками их за нечто хорошее, достойное прославления. Масса населения принимала эти софистические мысли отчасти по привычке благоговеть перед назиданиями своего ученого сословия, отчасти потому, что сама была заражена тем же дурным качеством, и панегирические суждения о пороке или злой страсти входили, в сокровищницу не только ученой, но и общей народной мудрости. Припомним для примера простонародные афоризмы в похвалу пьянству: вино делает человека правдивым, как поучает все цивилизованные народы передаваемый учеными на всех языках Европы латинский афоризм In vino Veritas, ‘В вине правдивость’, вино делает человека честным, мужественным, оно—крепчайшая связь всех хороших общественных отношений, потому что без него нет дружеских бесед, оно примиряет врагов, в нем вся радость жизни, словом, оно — источник всякого добра и всякого счастья, — очень умные понятия, вполне достойные времен всеобщего пьянства.
Когда порок ослабевает, когда владычество злых страстей уменьшается, при смягчении нравов, пошлые и жестокие суждения, сформированные в грубые времена старины, долго сохраняют большую силу над мыслями народа по рутине, применяющей к делу готовые решения без проверки их. Это может длиться даже когда дурное уж исчезло из жизни народа. Так, например, у французов до сих пор сохраняются презрительные суждения населения одной области о населении другой, порожденные областными междоусобицами, хотя войны между областями очень давно прекратились, то же самое остается у англичан. Еще крепче держатся дурные рутинные суждения, когда породившая их в свое оправдание дурная склонность только ослабела, а не исчезла. С давнего времени масса населения и большинство образованных людей в каждой европейской земле стало предпочитать мирную жизнь буйству и грабежу, но повсюду еще остается сильна склонность восхищаться успехами в наступательных войнах, хотя эти подвиги —тот же самый разбой в большом размере и хотя с очень давнего времени добыча, приобретаемая им, перестала покрывать колоссальные расходы на наступательную войну, масса народа, одерживающего победы в своей наступательной войне, страдает от тягости налогов, идущих на военные издержки, проклинает войну и однакоже радуется победам, не приносящим ей ничего, кроме печали от убитых или изувеченных ее воинов и тяжелого денежного вреда. Так большинство несчастных, поддавшихся пьянству, постоянно проклинает себя за эту слабость и беспрестанно веселится, увлекаясь ею. При этой перепутанности дурных привычек с хорошими намерениями удерживаться от них, ряд суждений представляет смесь порицаний и похвал. В <,суждениях>,, привычных большинству людей каждого европейского народа, владычествует путаница порицаний буйству, грабежу, страсти к завоеваниям с похвалами фактам того же самого рода, льстящим национальному тщеславию. От этого и в книгах большинства историков господствует тот же хаос суждений, противоречащих одно другому. На одной странице автор восхваляет блага мирной жизни, на другой восхищается разбоем, превозносит благотворность насилия. Если бы публика требовала последовательности и ставила этим историков в необходимость давать решительный выбор между порицанием и восхвалением насилия, то, по всей вероятности, лишь немногие, совершенно бесстыдные или близкие к помешательству ученые отваживались бы отдавать грабежу и угнетению предпочтение перед честными и…
Печатается впервые с рукописи, писанной К. М. Федоровым под диктовку автора. Рукопись сохранилась в отрывке, на 4 листах большого почтового формата, содержит поправки и заметки, сделанные рукою Н. Г. Чернышевского. Хранится в ЦГЛА (No 379).
Этот отрывок статьи, название которой осталось для нас неизвестным, по своему содержанию имеет несомненную связь с автографом, подаренным Н. Г. Чернышевским в 1889 г. астраханскому учителю Н. Ф. Скорикову. ‘Масса народа имеет дурные привычки,— писал Чернышевский на этом листке. — Для его блага надобно, чтобы дурные привычки заменились хорошими. Почему же она до сих пор держится своих дурных привычек? Она или не знает хорошего, или не имеет возможности усвоить его себе… Стало быть, просвещенные люди, желающие блага своему народу, должны знакомить его с хорошим и заботиться о доставлении ему средств приобрести это хорошее!’ (‘Исторический вестник’, 1905, No 5, стр. 494 и No 7, стр. 128).
В публикуемой рукописи мы видим, с одной стороны, развитие положений, высказанных в автографе, с другой стороны — здесь недостает обобщающих выводов, имеющихся в автографе. Таким образом, эти два документа взаимно дополняют друг друга. Возможно, что данный отрывок рукописи был первоначальной черновой редакцией автографа, который Чернышевский писал для Скорикова.