Буренин Виктор Петрович
(1841 — 1926 гг.).
О современном
(По миновании беспорядков).
Поэма в октавах.
Дальнейшее вымарано цензурой и не подлежит восстановлению.
Политический поэт.
О современном, Буренин Виктор Петрович, Год: 1871
Время на прочтение: 3 минут(ы)
1.
Дни наши, скажем мы, вздохнув,
Есть дни солидного порядка:
В отчизне нравственность не пуф,
И благочиние не шатко,
И если б не канканы в ‘Буфф’ —
Растленья признак и упадка —
Насчёт морали мог бы нам
Завидовать Плотицын сам.
2.
А, впрочем, для канкана даже
Мы вводим действенный устав:
Артисткам открывать корсажи
И падать, ноги вверх задрав,
У нас нельзя: приличий стражи
За это взыскивают штраф,
Найдя оплот в родных законах
От икр и персей обнажённых.
3.
В подобном строе зрится мне
Залог спокойного прогресса
В моей родимой стороне.
Напрасно ветреная пресса
Кричит, что в общей тишине
Явила резкий звук Одесса (имеется в виду еврейский погром 1871 г.):
Одесский бунт или скандал
Благие результаты дал.
4.
Он был одним из тех примеров,
В котором зреть нам довелось,
Как русских революцьонеров
Дерут, что сидоровых коз.
Сечения больших размеров
Стал забывать счастливый росс —
И вот ему на Красной горке
Слегка напомнили о порке.
5.
Любители гуманных фраз,
Презревши дикость в факте оном,
Стыдят перед Европой нас.
Смешно! Стыдиться в ней кого нам?..
Смирители безумных масс,
Тьер мудрый с храбрым Мак-Магоном
Дают почище нам пример
По части энергичных мер.
6.
Я одобряю меры эти:
Ещё бы! Если б взяли власть
Над Францией коммуны дети,
Прогресс грозил наверно пасть:
Нельзя бы было жить на свете,
Имея собственности часть
Хоть в виде ложек: коммунисты,
Известно, на руку не чисты.
Строфа 7-ая уничтожена цензурой.
8.
Последние 3 строки:
Но благ
Господь: на помощь всем рентьерам (получателям ренты)
Послал Он Мак-Магона с Тьером.
9.
Распорядились там они
Как следует: Париж доселе
Не видывал такой резни:
Пред этой бойней побледнели
Кровавые июня дни…
Все отличились в славном деле,
Всех больше — Галифе-маркиз:
Что пленных избивал, как крыс.
10.
Мы слышим жалоб отголоски:
‘Расстреливать людей, потом
Топить в негашеной извёстке
И мертвых, и живых притом —
Такие меры слишком жестки’.
Пусть так, но что жалеть о том,
Коль от подобного процесса
Родится благо для прогресса?
11.
Прогресса шествие никак
Не может обойтись, поверьте,
Без казней и кровавых драк.
Коль времена пришли теперь те,
Когда людей бьют, как собак:
В душе чувствительность умерьте
Сознанием, что сим хранят
Цивилизации уклад.
12.
Цивилизация — объятья
К ней вовремя Тьер не простри —
Могла бы мир покинуть, братья.
На целый прусский штраф пари
Готов уверенной держать я:
Кто сжечь решился Тюильри,
Те привели бы очень скоро
Европу к участи Гоморры.
13.
Вам Тюильри, конечно, жаль?
Вы справедливы: это зданье —
Из камней крепкая скрижаль,
Хранящая веков преданья.
Да, у других дворцов едва ль
Такие есть воспоминанья:
Роскошный Тюильри видал
В дни оны не один скандал.
14.
Хоть об июне, о двадцатом
Припомним, — сцена не дурна:
Роскошный зал, шумит толпа там,
И в углублении окна
Стоит король! Не пышным штатом
Придворных лиц окружена
Его священная персона,
На нём не пышная корона.
15.
Нет, шапка красная на нём,
Вокруг в лохмотьях безобразных —
Кто с пикою, кто с топором —
Бушует чернь. Речей несвязных
Немолчен гул. Стакан с вином
Приняв из рук бродяги грязных,
Властитель трона за народ
Под гром рукоплесканий пьёт!..
16.
Потом такого рода сцены
Бывали в Тюильри не раз,
Не раз его дрожали стены
От ярости безумной масс.
Случалось даже, что гамены (уличные мальчишки)
И чернь — Господь, помилуй нас! —
Таскали трон и для потехи
Святыню жгли при общем смехе!
17.
Случалось… Но позвольте мне
Здесь прекратить воспоминанья
Событий диких, что вполне
Приличны Франции. Вниманье
Не лучше ль обратить к стране,
Где зрим прогресса процветанье?
Пойдём, покинувши Париж,
Туда, где благодать и тишь.
18.
Ах, не в одной отчизне ныне
Мы зрим их: есть ещё земля,
Где жизнь проходит ‘в стройном чине’.
Взыграли ль духом вы, внемля,
Как 70 девиц в Берлине,
Красою взоры веселя,
Встречали виршами героев,
Что ехали, парад устроив?
19.
Приятно, победив врагов,
Геройство заявив пред светом,
Рассеяв тьму сирот и вдов,
Внимать приветственным куплетам
Из юных и невинных ртов…
Зачем я в мир рождён поэтом,
Зачем не прусский генерал,
Врагов разбивший наповал?
20.
Тогда б я был, наверно, славен,
Тогда бы сыпал я не речь,
Но — властелинам мира равен —
Бросал бы в публику картечь,
И в честь мне новых дней Державин
Поторопился бы извлечь
Из лиры од, пожалуй, до ста:
Как сладко мне тогда б жилось-то!
21.
Но не сулил поэту рок
В мундир военный облачиться:
Над сочиненьем мерных строк
Я осуждён бесплодно биться…
Однако, я себя отвлёк
От дела: надо возвратиться
К отчизне ‘немца’ Коцебу
23.
Так Пушкин рёк во время оно,
И я внезапно так реку:
‘Страна фон Мольтке, фон Роона,
Фон Бисмарка меня в тоску
Приводит: так в ней всё казённо!
Нет, я туда не потеку
И здесь же прекращу, — когда вы
Позволите, — свои октавы’.
1871 г.
Первая публикация:
‘Искра’, 1871 г, No 30, с. 400 — 402.