О СЛАВЯНСКОМЪ НАРОДНОМЪ ПСНОТВОРЧЕСТВ.
О СЛАВЯНСКОМЪ НАРОДНОМЪ ПСНОТВОРЧЕСТВ.
Мм. Гг.!
П. А. Безсоновъ.
‘Бесды въ обществ любителей Россійской словесности’. Выпускъ второй. Москва, 1868
О славянском народном песнотворчестве, Бессонов Петр Алексеевич, Год: 1868
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Тысячелтняя славянская исторія, красная не только словомъ лтописей, но и пролитою кровью безчисленныхъ жертвъ и стыдомъ понесеннаго уничиженія, представляетъ везд одни и т же выводы, слово въ слово, какъ будто Славяне сговорились, съ малыми измненіями, перепечатать другъ у друга одинъ историческій учебникъ. Одно и то же, другъ за другомъ, паденіе первобытныхъ государству и почти отъ однихъ и тхъ же причинъ, одна и та же роковая судьба, обошедшая югъ и западъ славянскій до самаго свера, до Вислы, гд покончила дло свое уже въ конц прошлаго вка, тмъ же самымъ путемъ обошла эта судьба и сверо-востокъ славянской Европы, обошла и — миновала его, отлилась какъ волна отъ груди исполинскаго утеса, того утеса, безъ котораго самое имя Славянства рано или поздно было бы сдано въ азіатскіе департаменты или нмецкіе архивы.
По распаденіи политической самостоятельности цлыхъ государствъ, и даже тамъ, гд она уцлла, опять везд одой и т же ряды лицъ, занесенныхъ поименно въ исторію: одни служатъ инородцамъ и предаютъ своихъ, другіе падаютъ на меж родныхъ окраинъ геройскою жертвой, третьи гибнутъ въ хайдукахъ, дратаряхъ, странствующихъ музыкантахъ и ‘мигрантахъ, наконецъ, просто глохнутъ въ своихъ кабинетахъ за словарями и грамматиками. И опять роковое разложеніе остановилось, ударившись о послдній, несокрушимый, внутренній оплотъ, о простой народъ, простой, какъ стихіи, на разложеніе коихъ не усплъ подйствовать благотворный химическій анализъ Италіяпцевъ и Нмцевъ, ни льстивый языкъ хатти-гамаюновъ и хатти-шерифовъ, ни спсивый говоръ мадьярскихъ сеймовъ. Подъ татарской и турецкой пятой Ислама, подъ сандаліей роскошныхъ Римлянъ и Венеціянцевъ, подъ гусарской шпорою Мадьяра и Подъ пантофлемъ кабинетнаго Нмца одинаково сгибли различія въ старыхъ сословіяхъ народа, нивелирована плоскость и остался одинъ — ровный народъ Славянскій. Исключенія не было нигд: когда исторія поступательно дошла къ этой развязк до Вислы, Вуга и Нмана, простой народъ попечительной рукою родства поднятъ изъ-подъ шляхетскаго каблучка, когда пришла она къ Двин и Днпру, Ок, Дону и Волг, парадъ призванъ къ новой жизни и къ участію во всхъ благахъ славянской исторія.
Народъ — вотъ чмъ кончилась истекшая славянская исторія, полная горькихъ утратъ, вотъ чмъ началась новая, полная свтлыхъ надеждъ.
Народъ въ его славянскомъ и пра-славя искомъ значеніи — вотъ первое побдоносное знамя славянскаго единства. Что говорю я и зачмъ доказывать! Посмотрите вокругъ себя: что собрало здсь славянскихъ гостей и что собрало насъ вокругъ нихъ? Политическіе ли разсчеты, конференціи ли дипломатическихъ кабинетовъ, цивилизація ли разныхъ націй, или научныя убжденія, раздляющія людей, какъ раздляютъ горы, даже интересы ли чисто общественные, хотя бы и образованности, торговли, народнаго хозяйства, художествъ, искусственные и преднамренные? Нтъ, все это скоре было противъ, или досел смотритъ враждебно, или относится по крайности равнодушно, нтъ, собралъ простой народъ, собрала этнографія, та, которая обратилась къ племеннымъ типамъ, къ быту, одежд, утвари, жилищамъ простаго народа. И едва лишь коснулись мы сего народнаго очага, сего огнища, какъ искрою пробжало по всмъ намъ сознаніе славянскаго единства,— и мы вмст, и мы заодно!
Грустно было бы думать, что Московская выставка есть дло законченное, какъ Вавилонскій памятникъ славянскому единству, какъ вжа Бабель, посл которой разошлись еще хуже, еще боле розно. Нтъ, это только начало, а въ немъ смена будущаго. Естественнымъ образомъ, но какъ будто нарочно, наша этнографія начала съ самаго вншняго, съ почвъ, черепа и остова, физіологическаго типа, съ чертъ лица, съ фигуры жилища и одежды Вс мы знаемъ, что это для этнографіи только самая низшая ступень, самый первый шагъ, второй шагъ тамъ, гд масса манекеней оживляется живымъ словомъ, гд раздается голосъ, творится языкъ, а въ язык творитъ и творится народная пснь.
Народное пснотворчестоо — вотъ вторая ступень, и вы, мм. гг., не могли не замтить, что нын оно только затронуто одной и единственной чертою. Тотъ, кто ршился, какъ могъ и какъ умлъ, прибавить къ выставк рядъ памятниковъ общеславянскаго народнаго пснотворчества {Эти памятники, собранные П. А. Безсоновымъ, занимали на выставк особое мсто. Ред.}, тотъ въ Обществ Словесности можетъ исключительно обратиться къ сей великой области.
Если народъ — первое условіе нашего единства, то пснотворчество народа — дальнйшая и высшая ступень сего единства. Дальнйшая и высшая: ибо здсь не только народъ, но и его самосознаніе, не только самосознаніе, но и творчество, то-есть, самообладаніе, распорядительная власть надъ собственнымъ сознаніемъ.
Подлинно, еслибы Славянамъ недоставало народнаго творчества, тогда, для спасенія въ единств и для единства въ спасеніи, нужно было бы это творчество намренно изобрсти, но оно есть, со всею музыкальностью славянской природы, съ тысячами напвовъ подъ тысячью видовъ, на тысячу лтъ къ прошлому и на тысячи лтъ къ будущему, такъ, какъ посл Грековъ никогда и нигд не было у другихъ народовъ. Если же это есть, то какой же великій трудъ потребенъ былъ неславянской Европ, чтобы заподозрить единство между Славянами, чтобы заставить его забыть, чтобы дать вамъ случай снова его открыть, чтобъ отвратить нашъ слухъ отъ милліона голосовъ, ежедневно и ежечасно несущихся пснію по всему славянскому міру, отъ Благо — Мраморнаго моря до Синяго — Адріатическаго {Таковы названія морей, по цвту, у Славянъ.}, отъ Синяго — Каспійскаго до Благо — Свернаго, отъ Чернаго — Русскаго и Всеславянскаго — по Всеславянскому Дунаю, отъ Савы и Дравы до Урала, да и дальше, за Европу, уже и до Китая, и до Ташкента, куда только проникъ славянскій геній или гд Русскій водрузилъ свое славянское знамя.
Какъ ни драгоцнна наша культура, но не въ ней наша славянская слава, не ею должны мы гордиться другъ передъ другомъ. Культуру всегда добудетъ себ народъ, если онъ живъ и здравствуетъ, да иметъ въ себ творческіе задатки, а безъ народа, безъ простаго народа, можетъ-быть, и есть культура, только не, и есть нація, только нація западная, та, что съ легкой руки Рима живетъ благополучно насчетъ своей черни и пролетаріата. Не такова наша культура, не такова наша нація, и горе той, которая довела бы свой народъ до оставленія земли и земства. ‘Кою овцу свое руно смете, онде нема ни рука, ни овце’ {Коей овц помшало свое руно, такъ нтъ ни руна, ни овцы.}. Тамъ была бы не культура, а книга, изъ книгъ — библіотека, а библіотеку сожжетъ всегда первый Омаръ, пришедшій съ Востока. Это то же, что сказалъ нкогда нашъ Владиміръ: ‘Сребромъ и златомъ не имамъ налзти дружины, а дружиною налзу сребро и злато’.
Наша истинная слава въ нашемъ народномъ пснотворчествѣ,. Кром нсколькихъ заброшенныхъ уголковъ, какъ напримръ, Бретани, Албаніи, Басковъ, народъ европейскій — не нашего племени — смолкъ: онъ, какъ дитя, за доброе поведеніе, получаетъ книжные подарки сверху, арію Верди, псню Беранже, циническую погудку прусскаго солдата. Нашъ народъ не дитя, онъ творитъ самъ по себ и отъ себя, только его самобытный голосъ и слышенъ громко въ Европ. Оттого-то нашъ народъ — явный знакъ — есть наслдникъ всего будущаго старой Европы, оттого-то въ немъ нерасторжимое единство силъ, устремленныхъ къ грядущему. Вотъ гд наша слава: ибо здсь же начала нашей культуры, здсь языкъ, наше вящшее сокровище, здсь вс наши врованія и воззрнія, взглядъ на семью и общину, на право и на государство, какъ понимаетъ его Славянинъ. Не буду перечислять всхъ красотъ: вы ихъ знаете сами, въ нихъ столько восторгающаго, почти охмляющаго, что скажу съ нашей пснію: ‘намъ не дорого теперь пиво пьяное, дорога смиренная бесда’ — и ее-то я продолжаю.
Когда вс мы, Славяне, въ теченіе долгой вашей исторіи, боролись, то страдали, то снова поднимались — на страданіе, и не много знали минутъ отдыха или торжества, — кто двигалъ толпами и одушевлялъ ихъ къ терпнію или побд, кто блюлъ минувшія дянія въ слов, кто ихъ облекалъ въ вчные образы лапидарные, длинные барельефы, несокрушимыя изваянія? Народъ нашъ, въ своемъ слов и своимъ пснотворчествомъ: это Люміръ,
K slovy i pniem bes pohbal
Wysehrad i vse’ vlasti *),
*) ‘Которой словами (былинъ) и пніемъ колебалъ, бывало, Вышеградъ и вс области’. Рукоп. Краледворск.
это Боянъ, который, ‘не десять соколовъ на стадо лебедей пущаше, въ своя вщіа пръсты на живая струны въскладаше, они же сами княземъ славу рокотаху’, и въ слдъ за нимъ вторили вамъ туже славу ‘Нмди и Венедици, Греци и Морави’ {Слово о Полку Игорев.}.
А отъ Люміра и Бонна, чрезъ всю исторію, какой длинный рядъ пвцовъ у всего славянства, этихъ гусляровъ, тамбурашей, бандуристовъ, лирниковъ, до послдняго ‘кляста и слиепа’ {Калка и слпецъ — техническое сербское названіе для пвцовъ сего рода.}, до этихъ изувченныхъ и слпыхъ, нищихъ и уничиженныхъ, но пвцовъ нашей славы, нашихъ еще живыхъ Гомеровъ!
Настаетъ ли трудная година народу, когда все, кажется, гибнетъ: и тутъ они на страж нашей жизни. Не могу не привести одной знаменательной псни сербской. Турки добиваютъ остатки сербскихъ героевъ, Турки длятъ земли, живъ еще главный герой, Марко Королевичъ: живъ, но утомленъ уже борьбою и службою другимъ, не своимъ царямъ, и зрлищемъ ежечасныхъ народныхъ утратъ, онъ, какъ весь народъ, клонится ко сну, онъ преклонился на облучье, онъ спитъ. Что же? Спитъ онъ, а не спитъ пснотворчество, не спитъ его товарищъ, Милошъ, герой и вмст пвецъ:
Марко спава, Милош попева.
Что поетъ онъ?
А красну с песну започео:
Од сви наши боли и старни,
Како й кои дра’о краленину
По честитой по Македонии *).
*) Марко спитъ, Милошъ попваетъ. А славную пснь онъ началъ: отъ всхъ нашихъ лучшихъ и старшихъ, кто и какъ держалъ державу свою по честной по Макдоніи.
Прошло нсколько времени, Марко умираетъ, или, врне, засыпаетъ до новаго возрожденія Славянъ, онъ уже закололъ и разскъ кони своего любимаго Шарца, онъ ‘бритку’ саблю перебилъ на четверо, онъ боевое копье сломилъ на семеро, онъ бросилъ булаву свою въ море, но — онъ завщаетъ третью часть имущества кому же? ‘клясту и слиепу’
Нек слиепы по свисту ходе,
Нек певаю те споминю Марка *).
*) Пусть слпые по свту ходятъ, пусть поютъ и вспоминаютъ Марка.
Говоримъ о событіяхъ великихъ: но псня провожаетъ у насъ всякую черту жизни, отражаетъ каждую слезу и улыбку частнаго быта.
Что мудренаго, если пснотворчество всего врне опредлило наши отношенія къ другимъ окрестнымъ народамъ, увы!— не къ друзьямъ и пріятелямъ, а какъ доказала исторія, къ вчнымъ нашимъ врагамъ и завистникамъ. Пснотворческая, художественная Греція была вчною мтою вражды облежавшихъ народовъ: судьбу Греціи наслдовалъ другой пснотворческій народъ — Славянскій. Музыкальность, художественность, увлекательность мягкой и даровитйшей природы славянской, быть-можетъ, всего боле служили причиной зависти и вражды? по крайности не мене, какъ и основы нашего славянскаго права, какъ наша самобытная наука и наше просвщеніе, какъ паша вся жизнь и исторія. Оглянемся же съ этой точки зрнія. Вчные враги наши — восточные народы и азіатскіе выходцы: каждая почти строка болгарской и сербской псни носитъ въ себ мткій образъ этого врага. Образы слишкомъ извстны, чтобы повторять ихъ. Они съ юга повторились черезъ тысячи верстъ, на нашемъ Русскомъ свер, гд давно ршило наше пснотворчество, что врагамъ симъ не властвовать надъ нами, что отъ ихъ
‘Отъ духу отъ татарскаго
Не можно крещенымъ намъ живымъ быть’.
Вошли ли Славяне въ близкія сношенія съ Итальянцами, вообще съ Романскими народами,— и мы слышимъ вковчное слово творчества:
‘Латыни су старо варалице’ *).
*) Латницы — старые обманщики.
Говорить ли о Нмцахъ? скажемъ только словами, которыя мы сейчасъ уже слышали {Въ рчи предсдателя общества, Н. В. Калачова.}:
Nechvalno nm w Nemeiech (—во всхъ!—) iskati pravdu…. *)
*) Любушинъ Судъ.
Но какъ врно опредленіе враговъ, такъ же точно жива и всего сильне въ пснотворчеств вра въ живучесть славянскаго народа, въ его единство и славу до вка. На Косов пропало Сербское царство, погибъ тамъ князь Лазарь, погибли лучшіе герои,
Све, што е свою и честито било
И миломе Богу приступачно *).
*) Все, что святаго и честнаго было, что было милостивому Богу приступно.
Погибло потомъ и боле, а славу поетъ творчество —
Док е суиця и докъ е мессца! *)
*) Покуда есть солнце и мсяцъ.
Торжествуютъ ли Чехи? Ихъ слава идетъ по всей земл, и мы слышимъ чутко въ народномъ творчеств, что идетъ на вки:
Roznosi s radost po vsj Praze,
Roznosi s radost kolkol Prahy,
Rozletnu s radost po vj zemi,
Po vsj zemi ot radostnj Prahy *).
*) ‘Разносится радость по всей Праг, разносится радость около Праги, разлетлась радость во всю землю, во всю землю отъ радостной Праги’. Краледворская рукопись.
Еще ясне это самосознаніе въ нашемъ Русскомъ народномъ творчеств. У насъ лучшимъ героямъ былинъ, Иль Муромцу, представителю земской дружины, и чистому представителю земщины Микул Селяниновичу ‘смерть на бою не писана*, ихъ ‘сила отъ матушки отъ сырой земли’, а эта земля, ‘Свято-русь земля’, стоитъ ‘пока міръ стоитъ’, и слава ей поется кнкъ слава вчная, ‘слава до вку’ ‘Въ вкъ тому слава не минуется’, таково обыкновенное заключеніе нашихъ псень.
Вотъ почему возрожденіе Славянъ тсно связано съ народнымъ пснотворчествомъ. Исторія сего творчества, собираніе его памятниковъ и изданіе, есть вмст возрожденіе Славянства и на оборотъ: оба явленія не только паралельны, но и связаны внутренно. Конечно, и общее вниманіе европейской исторіи къ судьб южныхъ Славянъ, и появленіе ихъ на исторической современной сцен, и близкое упованіе общей ихъ цлости, все это на значительнйшую долю зависло отъ того, что В. Ст. Караджичъ, дорогое имя, исходилъ Сербію, началъ собирать, собралъ и издалъ памятники ея пснотворчества. Еще Добровскому, съ конца прошлаго вка, не мечталось того, къ чему, однако, привелъ онъ своими изслдованіями: еще псни, изданныя нашимъ Новиковымъ, въ 1780—81 годахъ, офиціально были признаны, о стороны лучшихъ, умнйшихъ тогдашнихъ людей, за книгу вредную для распространенія, а кто, вскор посл того, забудетъ 1800 годъ, когда издано Слово о Полку Игорев, кто забудетъ тотъ годъ когда безсмертный Ганка открылъ безсмертную Краледворскую рукопись. Въ 1818 году, нашъ неутомимйшій Калайдовичъ издаетъ ‘Древнія Россійскія Стихотворенія’, сборникъ народныхъ былинъ, въ 1820 году нашъ маститый А. С. Шишковъ уже переводитъ и издаетъ у насъ Рукопись Краледворскую, съ 1817 по 1823 годъ идетъ Ганкино изданіе: ‘Starobyl skldnie’, собраніе стихотворныхъ произведеній, уцлвшихъ по рукописямъ, съ 1823 по 1827 годъ великій Шафарикъ съ Яномъ Благославомъ издаетъ псни Словаковъ, за нимъ выступаетъ съ такимъ же изданіемъ приснопамятный Колларъ, съ 1822 по 1827 годъ любвеобильный Чилаковскій соединяетъ вс псни и вмст вс народы славянскіе, и кто же не знаетъ, что время то было одинаково возрожденіемъ и Славянъ и Греціи, и что то же самое, одновременно, повторяется нын, на глазахъ нашихъ?
Каждый шагъ, приближающій къ полному славянскому возрожденію, идетъ рядомъ съ новымъ періодомъ для народныхъ памятниковъ. Проникаютъ ли наши Русскіе къ Балканамъ, въ 1829 году, за ними по пятамъ идетъ собиратель псень и возродитель самихъ Болгаръ-Гуцулъ по роду, но присный нашъ, ‘поютъ ли стяги наши на Дуна’, — и въ 1855 году является первое полное собраніе Болгарскихъ псень {Изданіе П. А. Безсонова, 2 части, 5 отдленій. Ред.}.
Да и кто изъ возродителей современнаго Славянства, кто изъ ученыхъ его, хотя бы стяжавшихъ славу на иномъ поприщ, не былъ въ то же время и собирателемъ, или издателемъ памятниковъ славянскаго пснотворчества? Посл именъ Ганки, Челаковскаго, Шафарика, Коллара, Караджича, Калайдовича и Венелина, забудемъ ли эти дорогія, милыя намъ, славныя намъ имена многихъ, подвизавшихся на томъ же поприщ, многихъ, еще живыхъ передъ нами, соединенныхъ въ семъ собраніи {Курсивомъ означены имена присутствовавшихъ въ собраніи, вызвавшія взрывы рукоплесканій. Ред.}: Эрбенъ, Сушилъ, Смолеръ {Чехъ, Моравенъ, Лужичанинъ.}, Гундуличь, Чубро Чойковичь, Качичь, Милутиновичь, Станковичь, Иличь, Валявецъ, Маряновичь {Сербы.}, Берковичъ, Миладиновы, Раковскій {Болгаре.}, Станко Вразъ, Маяръ, Янежичь {Словенцы и собиратели Словенскіе.}, Конопка, Войцицкій, Жегота Паули, Вацлавъ изъ Олеська, Липиньскій, Цейнова, Рогеръ, Кольбергъ, Клоновскій, Зейшнеръ, Шембера {Собиратели и издатели Польской втви.}, Лозинскій, Туровскій, Головацкій {Галичане.}, Князь Цертелевъ, Максимовичъ, Бодянскій, Метлинскій, Зенкевичъ, Марко Вовчокъ {Малоруссы и Блоруссы.}, наконецъ, Трутовскій, Новиковъ, Дмитріевъ, Карамзинъ, Сахаровъ, Терещенко, Аанасьевъ…. {Рчь была прервана общими кликами: ‘Безсоновъ, Безсоновъ!’ Ред.} и боле всхъ собравшій дорогой П. В. Киревскій, и лучшее открывшій Рыбниковъ, и глубже всхъ понявшій народную славянскую музыку князь В. . Одоевскій, и подобно Челаковскому, всхъ сочетавшій въ своихъ творческихъ переводахъ H. В. Бергъ, и много еще, много другихъ.
Скажемъ священными словами: ‘толикъ имуще облежащь насъ облакъ свидтелей, гордость всяку отложше, съ терпніемъ да течемъ на предлежащій намъ подвигъ’. И плодъ подвиговъ сего рода, плодъ скромный, но зрлый, Общество Словесности, оживленное наслдіемъ П. В. Киревскаго, можетъ представить гостямъ своимъ: это его собственныя и ему посвященныя изданія рускихъ народныхъ псень и духовныхъ стиховъ {‘Псни, собранныя П. В. Киревскимъ’, 6 выпусковъ, ‘Псни, собранныя П. Н. Рыбниковымъ’, 2 тома, ‘Калеки Перехожіе’, сборникъ стиховъ и изслдованіе П. Безсонова, 6 выпусковъ.}.
А ты, великій и единый народъ Славянскій! Пой я веди твою псню на долгіе вка, ибо пснь твоя не одно звучащее слово, но и громкое дло. Къ теб, въ заключеніе, обратимся съ тми же словами, съ какими обращается сама славянская псня, съ двухъ концовъ славянскаго міра, отъ Болгаръ и отъ Чеховъ:
‘Попй ми 1), Славке-ле, попй ми
Отъ едно гъріо два гласа,
Изъ едни уста дв думы,
Отъ езикъ сладки!’
Зане —
‘Povce dobra miluj bozi.
Pej, tobie ot nich dano
V srdce, protiv vrahm 2).
1) Попой мн.
2) ‘Пвца добраго милуютъ боги: пой, теб дано отъ нихъ въ сердце, противъ враговъ’. Краледворская рукопись.