О сказках и об английских писательницах
О сказках и об английских писательницах
(Взято из письма одной немки к ее приятельнице.)
(С франц.)
——
О сказках и об английских писательницах, Английская_литература, Год: 1807
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Я думаю при нынешнем состоянии обществ надобно непременно, чтобы женщины читали сказки, назло строгим нравоучителям, хотя, сказать правду, сии господа проповедуют в пустыне. Каким образом женщины — говорит Жан Поль — беспрестанно занимаясь домашними заботами, мечтами и безделками, каким образом чувствовали бы, что имеют душу, если бы не наполняли ее любовью? А я прибавила бы еще: и если б не читали сказок. Сколько опасных прихотей, сколько нелепых затей исчезнет, может быть, при самом начале своем, сколько времени сбережется от сплетней, от сиденья за уборным столиком и за картами, ежели нравоучительный дар вымысла в счастливую минуту даст возвышенный полет воображенью, возбудит в сердце благородные и нежные чувства и бросит в голову искру философических понятий! Поелику женщины более читают и должны читать сказки, то я желала бы, для успехов благонравия, чтобы они взяли на себя труд доставлять обществу сии необходимые для жизни припасы, как делается в Англии, я желала бы, чтоб наши соотечественницы, отличные по званию своему и воспитанию, таким образом употребляли свои способности, как англичанки. Выключая одного Гете, который живо и точно изображает свойства женщин, все сочинители обыкновенно представляют нас так непохожими, так далекими от образца нашего пола, что или вовсе нет возможности близко подойти к их идеалам, или подражая им будешь смешною. Признаюсь однако, что фабрика сказок слишком обильна в Англии, и ежели с одной стороны доказывает она, что там вообще все женщины хорошо воспитываются, то с другой не менее обнаруживает, что вкус еще не достиг совершенства и не обработан для возвышенных произведений. Сказки женского рукоделья и благопристойны, и нравоучительны, но к сожалению однообразны, слишком правильны. В них описываются не существа живые и свободные, разнообразные оттенками в свойствах и наружном виде, но куклы хорошие и дурные, искусно сделанные со строжайшим наблюдением правильности. Женщины стесняются приличностями общежития, притом же знания их бывают весьма часто необширны, недостаточны, все сие препятствует им, даже в вымыслах, возноситься выше посредственности. Им остается только завидовать мужчинам, которые напитавшись классическою словесностью, смелою и свободною кистью изображают разительные картины.
В ожидании, пока мужчины захотят или возмогут способностями своими споспешествовать усовершенствованию женского вкуса, я желала бы — и желание мое есть самое беспристрастное — чтоб они благоволили дать нам полную свободу отличаться на таком поприще, на котором женский ум, повинуясь одному только своему инстинкту, счастливому побуждению, не подвергается великой опасности. Я желала бы, чтобы пощадили женщин от вечных упреков за приторную сентиментальность за нравоучительные повторения, за тусклые, слабые краски, и проч. — упреков, всегда чрезмерных, часто весьма несправедливых, ибо не одни женщины, но часто и господа мужчины, гоняясь за новостью, за разительностью, делают чудесные странности. Мы имеем право хвастаться, что сообщили англичанам сию страсть отличаться: тому служат доказательством нелепые бредни г-жи Радклиф, ужасные бредни г-на Левиса и вообще сказки о мертвецах. Не понимаю, чем сплетения сии лучше прекрасных картин нравоучительных, которые находим в старых повестях английских, каковы сочинения г-жи Бюрней, к сожалению почитаемые ныне слишком умными. Соглашаюсь, что немецкие читатели, которых первостепенные наши сочинители приучили к превосходным своим творениям, может быть в повестях г-жи Бюрней не найдут много поэзии, философии, свободы, соглашаюсь, что они тщетно искать здесь будут новой стороны человеческой жизни и сердца: но зато уже найдут много прекрасного в другом роде, слог чистый и красивый, точные картины нравов и мнений английских, здравые правила нравоучения, полезные уроки. Я читала с великим удовольствием Эвелину и Цецилию. Камилла, последнее сочинение сей любезной писательницы, заключает в себе многие трогательные лица и свойства, напротив того другие представлены не в естественном виде, оттого, по моему мнению, и вся книга показалась бы странною в переводе. Но разве непременно должно переводить все без разбору? Нет! Почесть сию надлежит оказывать только ученым и полезным сочинениям. Плоды воображения, остроумия, и моды, любимые на родине, быв перенесены в другую землю, теряют красу свою.
Вы требуете, чтобы я упомянула о некоторых англичанках, известных по своим сочинениям. С охотою. Г-жа Беннет сочинила прекрасную повесть, под названием Роза. Г-жа Инчбальд была бы великою писательницею, если б обстоятельства дозволили ей обогатиться сведениями. Г-жа Робинзон известна прекрасными своими стихотворениями. Шарлотта Смит есть весьма трудолюбивая писательница и женщина пренесчастная, все сочинения показывают жалкую судьбу ее, везде видно неудовольствие, негодование, привычка к жалобам и роптанию, и все сие имеет великую силу над ее способностями, и заставляет ее быть однообразною. Она сочинила несколько сонетов, в которых меланхолия представляется в виде величественном, истинно пиитическом.
Анна Ярслей, молочница, есть в ученом свете метеор, который явлением своим обрадовал всех женщин, он ясно доказал, что природа равно щедра в своих дарах и к мужчинам, и к женщинам — что о том ни говорят простодушные попугаи доброго и несогласного с собою самим Жан-Жака Руссо. Эта молочница есть то между женщинами, что Бернс между мужчинами. Она даже превзошла его в дарованиях и вкусе, хотя долженствовала преодолевать равные препятствия. Правда, перо ее не так сильно, не так выразительно, и это оттого, что она, как женщина, наблюдала более строгости и разборчивости.
Между английскими стихотворцами нашего времени занимает первое место г-жа Барбаулд, которая при совершенном знании своего искусства, при всегдашнем стремлении к цели нравоучительной, отличается истинным дарованием. В стихах ее виден недостаток пылкости, но сему причиною английский климат. В другой земле она писала бы иначе.
Другая женщина недавно издала в свет два тома своих драматических сочинений под названием Plays of the Passions, они странны по своему расположению. Сочинительница, которой имя известно, хотя она и не объявила его, вздумала написать о каждой страсти по одному драматическому рассуждению, то есть каждая страсть служит у нее содержанием для трагедии или комедии. Еще страннее, что добровольно назначив для себя круг столь тесный, она умела удержать тон возвышенный и свободный. Неудивительно, что в сих ее сочинениях недостает порядка, ибо известно, что редко одна страсть управляет сердцем, и что господствующей страсти всегда содействуют другие. Первая трагедия называется Граф Базиль, в ней изображена непреодолимая любви сила, волшебством своим усыпляющая даже великие души. Молодой неустрашимый полководец Карл V, живущий только для славы и незнакомый с любовью, проходит с войском своим через Мантую, и влюбляется в дочь княжескую при первом свидании с нею. Князь, тайный почитатель Франциска I, быв уведомлен о предполагаемом сражении в окрестностях Падуи между французами и подданными императора, вознамеривается удержать графа при дворе своем, чтобы ослабить императорское войско. Он подущает дочь уловить гостя в любовные сети, и приказывает, чтобы она сама пригласила графа к пиршеству. Княжна употребляет все хитрости женские, чтобы понравиться графу, истинная важность мало-помалу заступает место притворства. Граф, ослепленный страстью, забывает свою должность, и никакая сила человеческая не можете освободить его из сетей коварства. Войско начинает роптать, искры мятежа готовы произвести пламень, друзья советуют графу, требуют неотступно, просят, — все тщетно: граф не в силах расторгнуть цепей своих. Проходит один день, другой наконец ему сказывают, что император, не дождавшись его, одержал победу над неприятелем. Тогда граф, чувствуя стыд, и будучи не в состояния перенести его, насильственно прекращает жизнь свою, бедная княжна, терзаемая угрызением совести и любовью, умирает на его трупе.
Содержание прекрасное, однако действие не на одной любви основано. Политика завязывает узел, самоубийство есть следствие не любви, но чувства чести и отчаяния. Одна любовь, господствуя в сердце графа, должна бы утешить и еще более ослепить его.
В числе англичанок, отличившихся превосходством разума и дарований, по моему мнению, первое место занимает г-жа Макаулей-Грагам. Может быть, милый друг мой, кроткая и терпеливая душа твоя найдет слишком много дерзости, много запальчивости в сочинениях сей республиканской дееписательницы. И я думаю, что в них недостает того спокойствия, той умеренности, которых изящной вкус требует от историка. Однако нельзя не удивляться в них тому величию, той свободности, той философической проницательности, той силе в мыслях и выражениях, которые изумляют читателя, подобно быстрому потоку увлекают его с собою, и дают писателю неоспоримые права на знаменитость.
Г-жа Бриант написала Курс астрономии для пользы юношества. Ясность, порядок в мыслях и вытиснутое, при книге приложенное, изображение лица сочинительницы ручаются, что она есть особа прелюбезная.
Девица Анна Мур есть любимица просвещеннейшей части общества. Слог ее чист, красив и правилен, наставления, относящиеся до нравственности и воспитания, достойны общей хвалы.
Наконец скажу что-нибудь о Марии Волстонскрафт. С самого приезда сюда я беспрестанно занимаюсь ее сочинениями, ее несчастьями, ее странными приключениями. Во время революции попалась мне в руки книга ее: Защищение прав женских, такое название подало мне сперва не очень выгодное мнение. Я подумала, что найду в книге сей подражание Томасу Пену. Как же я ошиблась! Какая чудесная сила повлекла душу мою к той, которая открывалась ей! Какая разительность! Сколько новых, точных мыслей о достоинстве и судьбе женщин! С какою проницательностью рассмотрены самые начала развращения общества! Не скрою однако, что жесткость, грубость и несвязность не нравятся в сем сочинении.
Впрочем сии недостатки по моему мнению, не помрачают высокого дарования писательницы. Невозможно мне было не полюбить ее. Признаюсь, что почтение и любовь моя к г-же Волстонскрафт мало-помалу должны были исчезнуть, когда мне сказали, что она душевно предана стороне демократов, что всем сердцем благоприятствует ненавистным начальникам Жиронды, что незаконным союзом своим подавала явный соблазн обществу, что поднимала руки на собственную жизнь свою, что чудесным образом спасена будучи от смерти, свела знакомство с новым любовником, и что не иначе согласилась принять благословение брачное, как по неотступной его просьбе…
О сказках и об английских писательницах: [Лит. обзор]: (Взято из письма одной немки к ея приятельнице): (С франц.) // Вестн. Европы. — 1807. — Ч.34, N 14. — С.88-98.