О сейме в Швейцарии
О сейме в Швейцарии
——
О сейме в Швейцарии, Неизвестные Авторы, Год: 1809
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Гельветический сейм, который ежегодно собирается в правительствующем кантоне, в нынешнем году 5 июня с обыкновенным торжеством открыт в Фрибурге. Собрание депутатов республиканских, спокойно рассуждающих о благе своего отечества, есть весьма редкое позорище в наше время, не благоприятствующее ни республикам, ни спокойствию. Г. Аффри, вторично избранный в достоинство ландаммана Швейцарии, открыл заседание речью, тут он напомнил о тех правилах, которым Швейцария всегда следовала для собственной своей пользы, убеждал хранить единодушие, предать забвению частные распри, уважать акт посредничества — единственную защиту отечества. Мир, которым Швейцария наслаждается, по словам ландаммана, есть дело могущественного мужа, восстановившего Францию и явившего себя благотворителем Швейцарии.
Депутаты кантонов изъявляли на словах, сколь довольна Швейцария нынешним своим состоянием. ‘По счастью — сказал депутат Ундервальдена — мы так малы, что не можем вмешиваться в ссоры, от которых мятется Европа, однако мы можем удержать свою независимость. Кому же одолжены мы сим благодеянием? Гению императора’.
Депутат Солотурна произнес: ‘Тому шесть лет, как мы, собравшись в сем месте и подписавши акт посредничества, все еще беспокоились о нашем жребии, мы боялись, чтобы крамолы и соперничества не возмутили нашего благоденствия. Император, по своей прозорливости правильнее нас самих рассуждая о народных свойствах наших, предусмотрел, что любовь отчизны победит в нас все другие чувствия! Так и сделалось! Все правительства республики составляют единое семейство, коего союз со дня на день становится теснее. На какую благодарность нашу не имеет права император!’
Депутат кантона Водского предложил те же мысли другими словами: ‘Начинается для нас новый круг конституции. Шестилетний опыт ободряет нас. Мы удостоверились в прочности порядка, начертанного мудростью, покровительствуемого геройством. О как мы счастливы! Когда половина Европы опустошается и обагряется кровью, мы спокойно возделываем поля свои. Подобно неподвижному среди волнующегося мора острову, Швейцария слышит треск оружия, но не чувствует ударов. Великодушному Наполеону одолжены мы столь великими благодеяниями. Извне он охраняет наш нейтралитет, внутри ежедневно видим спасительные следствия его распоряжений’.
Таковы отзывы и прочих депутатов. Речь, которою ландамман Аффри открыл сейм, заслуживает более внимания, вот она:
‘Народ вольный любит торжественные обряды, когда они имеют на себе отпечаток установлений его и обычаев. Собрание сейма есть для нас празднество истинно народное, ибо мы торжествуем его, изъявляя чувства простые, но величественные, — чувства, коими должны мы отечеству и кои сама вера вдыхает в сердца наши. В сейме видим историю нашего соединения, славного началом своим, трогательного кроткими добродетелями от него проистекшими, любезного и священного для швейцарцев, прежних, нынешних и будущих. На сейме возобновляем мы клятвы наши в братской и союзнической верности, здесь произносим обеты хранить правила и достояние наших предков. Столь великое деяние, и в такой области, какова наша, трогает сердце, обращает на себя мысли, как на древний памятник, уцелевший среди перемен в свете. Сие собрание, утверждая благо каждого кантона, имеет еще ту пользу, что сливает в единое тело разные правительства, из которых составлен союз Швейцарский. Каждый кантон имеет в себе нечто особенное, от других его отличающее, каждый кантон имеет для себя особые воспоминания, которых не должен он лишиться, но которые умерять надобно. Выгоды кантонов часто кажутся противоположными общей пользе, а иногда действительно бывают такими, несмотря на то каждый кантон, руководствуясь любовью к отечеству, обыкновенно следует той системе, которая имеет предметом своим благо общего отечества. На вас, господа депутаты, на вас самих ссылаюсь, справедливы ли слова мои, и счастливы ли мы с тех пор, как имеем конституцию. — Наши законы вторично призывают меня к чести председать в сем почтенном собрании. Должность моя требует, чтобы я предложил вам мысли свои, нынешнему дню приличные’.
‘Событие, которого нельзя было полагать в числе возможных, Французская революция необходимо долженствовала произвести повсеместную перемену. Оставим постороннее и рассмотрим, какие она для нас имела следствия. Она проникла в наше отечество, и ее действия были таковы, каких ожидать надлежало, но муж сильный, восстановивший Францию, явил и нам свои благодеяния. В 1802 году внутренние несогласия довели нас до края пропасти. Наполеон, бывший тогда первым консулом, быстрою своею предусмотрительностью отвратил войну, от духа крамолы возгоревшуюся. Швейцария, уже будучи вооруженною, поступила благоразумно, вняла благому совету, и спокойствие восстановилось. Для совершения подвига, он предложил Швейцарии свое посредничество, и ограничил должности как общего союзного правительства, так и правительств кантонных, независимых одно от другого, но неразрывно соединенных общим благом отечества’.
‘Швейцария, получив прежние свои уставы, ничего более не желала, как возвратить себе достояние чести и доброго имени, коими славилась прежняя республика, добродетели необходимо нужные для благосостояния республики, простоту нравов, справедливость, отречение от всех корыстолюбивых притязаний, верное повиновение законам, хранителям тишины и семейственного порядка. Она еще долженствовала остерегаться от опасностей, несчастными опытами открываемых, долженствовала отказаться от многих воспоминаний, всегда сильно действующих на сердце человеческое, истребить закоренелые предубеждения, иметь перед глазами только пагубные следствия от перемены в правительстве, и доблести предков почитать виновницами счастья времен древних. В том состояла трудная должность правителей и граждан. Тогда от одной минуты настоящего времени зависел ход будущего’.
‘Неоднократно пламя войны опустошало страны соседственные: мы оставались в покое, мы видели колебание государств на слабом их основании, видели, как по разрушении их возникали новые политическая отношения, как образовались новые государства, как перемены происходили на земле от новых понятий, между тем мы под кровом отеческого правления наслаждались взаимною доверенностью, спокойствием, удовольствием привычек, и хранили старинные правила, общественное счастье обитало с нами, а не в надежде на будущее и не в воспоминаниях о прошедшем. Недавние происшествия еще яснее показали, что мы состоим под особенным покровительством Промысла. Вспомните, государи мои, о чрезвычайном сейме, собранном до сего за два месяца. Кто из нас не беспокоился, видя, что надежда на мир совершенно исчезла? Кто мог ручаться, что сии многолюдные войска, готовые рассыпаться по всей Европе, не коснутся наших пределов? Как предузнать все случаи пагубной войны между двумя сильными державами, когда области Швейцарские, со многих сторон открытые, стали сопредельны театру войны по причине возникших мятежей в некоторых провинциях? Сколько опасностей нам предстояло! Краткость времени даже не дозволила нам употребить для пользы своей те способы, которые имеем в своей власти. Но опасность минула, и Швейцария утвердилась в спокойной своей независимости. Распоряжения, сделанные на чрезвычайном съезде, были достаточны, смею объявить депутатам, что, по всей вероятности, в продолжение нынешних заседаний наших положено будет распустить войска, предназначенные для охранения пределов наших.’
Продолжение речи и заключение состоит в увещании швейцарцев хранить прародительские добродетели. Причиною собрания депутатов на сейм, как читатели могли заметить, была продолжающаяся война в окрестностях республики. Известно, чего кантоны боялись, незадолго перед сим было писано в ведомостях, что войско некоторой державы требовало себе пропуску через Швейцарские области. Оканчивая сию статью, мы нашли в Зрителе, что заседания сейма уже прекратились.
О сейме в Швейцарии: [С речью на открытии сейма ландаммана Аффри] // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.46, N 15. — С.226-233.