О Рамакришне, Свенцицкий Валентин Павлович, Год: 1914
Время на прочтение: 6 минут(ы)
———————
Публикуется по: Свенцицкий В. Собрание сочинений. Т. 4. Церковь, народ и революция (1910-1917) / Сост., коммент. С. В. Черткова. М., 2016.
———————
Рамакришна (Гададхар Чаттерджи, 1836—1886) — реформатор индуизма, мыслитель и общественный деятель. Считал, что человечеству необходима единая религия, проповедовал духовное родство всех религий. Высшую цель человеческой жизни видел в постижении Бога через безграничную к нему любовь и преданность, осуществляющемся не путём аскетического отречения от мира, а через выполнение человеком своих земных обязанностей. Служение Богу приравнивал к служению своему ближнему.
Рамакришна — едва ли не самый гениальный проповедник нового времени. Но учение его отражает в себе всю мудрость древней Индии. ‘Свет с Востока’. Многие верят в это и ждут новых откровений от древних религий.
Что принесут эти новые откровения христианскому миру? Как относиться к новой религиозной стихии, вливающейся в нашу жизнь?
Друг или враг ‘величайший святой современной Индии’ верующему христианину?
Я убеждён, что друг, несмотря на многие расхождения. Я думаю, что брат, потому что этих расхождений меньше, чем сходства.
Сравнение христианства с провозвестием Рамакришны имеет одну особую трудность.
Какое христианство взять для сравнения?
Православные, католики, протестанты, духоборы, баптисты, толстовцы, хлысты и пр., и пр., и пр. — все считают своё понимание христианства единственно правильным, и все они существенно разнятся друг от друга.
С другой стороны, уличное, невежественное понятие об ‘индийской философии’ совершенно искажает действительное учение ‘йогов’. Человек, который не дал себе труда прочесть хотя одну книгу об этом вопросе, твёрдо ‘знает’ о нирване, майе и, главное, о том, что индийская мудрость зовёт прочь от жизни!
Таким образом, приходится оговариваться:
Сравнивая христианство с индийской религией, я буду иметь в виду то историческое христианство, которое вылилось в форму так называемого аскетического православия, и выразителем которого является святоотеческая литература. А под индийской религией не буду разуметь вульгарное, ходячее представление о религии нирваны, а определённое учение, изложенное в книге ‘Провозвестие Рамакришны’.
Я начну с основного различия.
Я не буду касаться ‘религиозной метафизики’. Христианская метафизика, заключённая в догматике, в данном случае меня не интересует.
Я буду говорить только о тех сторонах учения, которые находят себе непосредственное выражение в религиозной психологии.
В чём же главный пункт разногласия христианства и Рамакришны?
Безусловно, в учении о зле.
‘Раз мне дали одну христианскую книгу, — говорит Рамакришна. — Я попросил, чтобы мне почитали её, в ней была только одна тема — грех, грех и грех, от начала до конца… Дурак, который непрерывно повторяет: ‘Я связан, я связан’ — остаётся всегда связанным. Человек, который повторяет день и ночь: ‘Я грешник, я грешник’ — становится на самом деле грешником. Необходимо иметь твёрдую веру в имя Господа. ‘Как! Я произнёс Его святое имя и во мне ещё может быть грех? Я ещё могу быть связан?»
Но это не значит, что Рамакришна отрицает всякое личное сознание греха и необходимость покаяния.
В другом месте он говорит:
‘Ум можно сравнить с иглой. Если иглу покрыть слоем грязи, то её не будет притягивать магнит, но если смыть грязь, магнит опять притянет иглу. Подобным образом, когда ум покрыт слоем земного, он не чувствует притягивающего влияния Господа, но когда человек искренно кается и говорит: ‘О Господи, я никогда больше не буду этого делать’ — и проливает слёзы раскаяния, он смывает ими всё нечистое со своей души и магнит Господа опять притягивает к себе иглу его ума’.
Итак, покаяние, как сознание своего греха, необходимо.
В чём же дело? Неужели только в том, чтобы ‘немножко’ покаяться? Не впадать ‘в крайность‘? Не стоит ли первое утверждение Рамакришны в прямом противоречии со вторым? И главное, в чём тут коренное отличие от христианства?
Отличие это заключается в следующем:
Христианство признаёт зло как некоторую самостоятельную духовную сущность (дьявол), грех является проявлением этого зла. Зло, грех, вошло в самую природу, породило страдание и смерть.
Для Рамакришны грех есть несовершенство, уклонение от правильного пути в личной жизни данного человека.
Для христианского сознания человек всегда грешен.
Для Рамакришны — только тогда, когда поступает неправильно.
В христианской книге Рамакришну поразила постоянная тема: грех, грех, грех… Но это и понятно, потому что ‘грех’, действительно, есть самая главная тема христианства. Как бы ‘свят’ христианский подвижник ни был, он не перестанет плакать о своих грехах, потому что он — часть природы смертным, страдающим телом своим и, составляя часть грешного мира, он грешен, несмотря на всю свою святость.
Для Рамакришны грех — только личное дело. С покаянием грех кончается. И дальнейшее повторение: ‘Я грешник, я грешник…’ — не более как бессмысленное самовнушение.
Для христианства покаяние в ‘личном’ грехе ещё не есть всё покаяние.
Чрезвычайно ярко сказывается это различие в учении Рамакришны о проповеднической деятельности:
‘Вы красиво говорите о том, чтобы делать добро миру. Но разве мир заключён в ореховой скорлупе? И затем, кто такие вы, чтобы делать добро миру? Сначала практикуйте религиозные упражнения и почувствуйте Бога, достигайте Его’.
Таким образом, Рамакришна допускает стремление ‘почувствовать Бога’, а потом выступление на проповедь, и всё это как сознательную задачу. Освободись от греха и тогда уже приноси пользу!..
Ни один христианский подвижник не мог бы сказать ничего подобного. Правда, бывали случаи, что из пустыни они шли на проповедь и ‘приносили пользу’, но никогда пустыня не являлась для них сознательным ‘предварительным’ путём для деятельности в миру. Потому что христианский подвижник, борясь с грехом принципиально, не допускает такого момента даже в самом отдалённом будущем, когда бы он мог сказать, что греха уже в нём нет. Грех заложен в его природе, и если Христос искупил этот грех, то всё же полная победа будет лишь после всеобщего воскресения. А пока — грех, грех и грех… И в тебе, потому что ты часть согрешившей земли. И кругом тебя, потому что и кругом тоже всё ‘смертное’, ‘перстное’, отравленное грехом.
Вся психология аскетического христианства пронизана этим чувством ‘греховности’ и слезами покаяния.
Вопрос о метафизической сущности зла чрезвычайно сложен в христианской религии. Для ‘сознания’ дуализм этот непостижим, но вера его принимает и его кладёт в основу жизни. Каким образом может существовать абсолютное совершенство — Божество и в то же время самостоятельное начало зла, — это непостижимо не в большей степени, чем допущение свободной воли человека и в то же время воли божественной, без которой не упадёт ни единый волос с головы человека.
Рамакришна никак не решает вопрос о зле, потому что никак его не ставит.
Для него есть Бог и ступени его познания и Его постижения. А какова природа тех препятствий, которые христиане называют ‘грехами’, — для него вопрос несущественный потому, что для него, во всяком случае, ясно, что никакого зла, никакого носителя греха вне человека, как отдельного существа, нет вовсе.
И всё-таки, несмотря на это коренное различие в мироощущении, много, очень много в переживаниях Рамакришны найдёт себе полное соответствие и в христианской психологии. Много мест из творений св. отцов можно было бы включить в текст ‘Провозвестия Рамакришны’, и никто не заметил бы этого. И многое в ‘провозвестии’ читается как будто бы написанное православным святым.
Отношение к Богу, призыв к уединению, учение о молитве и о борьбе со страстями — всё это совершенно однородно с христианством. И различие в отношении мира начинается только там, где даёт себя знать различие в отношении к злу.
Как надо относиться к Богу?
Рамакришна даёт на это необыкновенно образный ответ:
‘Бога надо видеть. Но как можно видеть Бога?
Вы можете видеть Бога, если ваша любовь к Нему настолько же сильна, как сила трёх привязанностей, сложенных вместе: именно, привязанность скупого к его богатству, привязанность матери к её новорождённому ребёнку и привязанность целомудренной жены к её мужу’.
Препятствием к лицезрению Бога (которое всегда являлось конечной целью молитвы и у христианских подвижников) — служат мирские привязанности.
Отсюда первая задача, совершенно общая и у Рамакришны, и в христианстве, — отречение от мирских привязанностей.
Помочь этой работе может молитва.
Наилучшее условие молитвы — уединение.
Эти три пункта: отречение от мира, молитва и уединение — поразительно сближают аскетическое православие с Рамакришной.
Чтобы достигнуть отречения от мира, надо, прежде всего, освободиться от ‘привязанностей’.
‘Бога нельзя достигнуть до тех пор, пока ум не абсолютно свободен от мирских обязанностей. Истинный мудрец тот, кто ничего не запасает себе. Есть древнее изречение, которое говорит: ‘Птицы и истинные мудрецы не собирают запасов, они ничего не откладывают на завтрашний день’. Когда я собирался проводить в жизнь отречение, я пошёл однажды по берегу Ганги близ панчавати и положил перед собой пригоршню земли и пригоршню денег. Потом я начал размышлять, стараясь установить правильное различение и говоря себе, что земля и золото — это одно и то же, земля есть золото и золото есть земля. Наконец, ясно познав их полное тождество, я бросил и то и другое в воду. И начал молиться…’
В полном соответствии с христианским подвижничеством стоит требование Рамакришны и об отречении от своей эгоистической воли и отдание себя воле высшего существа:
‘Живите в мире, как сухие листья. Ветер несёт сухой лист в дом или на дорогу. Лист не имеет своего выбора. Точно так же пусть ветер Божественной воли несёт вас, куда хочет. Если он оставит вас в мире, будьте довольны. И если он понесёт вас в лучшее место, одинаково отдайтесь его воле. Господь оставляет вас в мире, что можете вы сделать? Отдайте всё Ему, даже вашу милую волю, и тогда все ваши тревоги пройдут’.
Уединение для Рамакришны тот же спасительный путь, как и для христианства:
‘Глубина сердца, уединённый угол и лес — вот три места для медитации. <,…>, Ученик должен сидеть в уединении и избегать того, чтобы его тревожили люди’.
Там, в уединении, освободившись от привязанностей, человек разобьёт ‘оковы души’ и освободится. И ‘сердце подвижника будет храмом Божиим’. Вот почему, даже живя в мире, человек должен время от времени удаляться в одиночество.
Но есть одна черта и в этих призывах к уединению, и в этих призывах к отречению, которая всё же несколько иначе освещает вопросы о деятельности в христианстве и провозвестии Рамакришны.
Для христианина, по самому существу своему, ‘мир во зле лежит’, и он мирится с ним только в силу горькой необходимости. Рамакришна во всём видит Бога!
Здесь лежит глубочайшее заблуждение тех, кто упрекает индийскую мудрость в призыве к ‘неделанию’.
Вот как говорит Рамакришна о том, как должен чувствовать себя человек в миру:
‘Исполняйте все ваши обязанности, имея ум всегда утверждённым в Боге. Что касается ваших родителей, жены и детей, служите им, как будто бы они были на самом деле вашими, но всегда помните, что они не принадлежат вам, что они дети Бога. Вы также дитя Бога, и ваши близкие — это люди, которые любят Бога. Черепаха плавает в воде в поисках за пищей. Но, где вы думаете, её мысли? Наверное, на берегу, на песке, где положены её яйца. Точно так же и вы живите в мире, но старайтесь, чтобы ваши мысли всегда находились у ног Господа‘.