О пребывании Т. Г. Шевченко в Новопетровском укреплении
О пребывании Т. Г. Шевченко в Новопетровском укреплении
Примечания
Примечания
К. М. Оберучев. О ПРЕБЫВАНИИ Т. Г. ШЕВЧЕНКО В НОВОПЕТРОВСКОМ УКРЕПЛЕНИИ. (С. 289 — 293)
О пребывании Т. Г. Шевченко в Новопетровском укреплении, Оберучев Константин Михайлович, Год: 1900
Время на прочтение: 6 минут(ы)
К. М. Оберучев
4 мая 1899 г. я приехал случайно в форт Александровск, бывшее укрепление Новопетровское, место ссылки Тараса Григорьевича Шевченка. Более сорока лет прошло с тех пор, как уехал отсюда Тарас Григорьевич, но место это представляет и доныне такой же безотрадный уголок, каким изобразил его много лет тому назад сам Шевченко.
Расположенное на высокой скале, резко возвышающейся над степью, укрепление имеет вид какого-то горного гнезда. У подошвы скалы развилось небольшое русско-армянское поселение, а на самом берегу моря, верстах в 3-х от форта, раскинулась большая рыбацкая станица, начало которой современно постройке укрепления. По степи и в лощинах окрестных холмов видны кибитки кочующих киргизов. Кругом ни кустика, ни деревца. Мертвую природу оживляет только запущенный сад, но происхождение сада связано с именем Шевченка, — следовательно, и его не было в то время, когда приехал сюда Тарас Григорьевич.
Мертвая, унылая, безотрадная природа! Постоянный ветер да грозный гул морского прибоя только и говорят вам о жизни природы. Продолжительное пребывание в этом забытом углу может служить большим наказанием, даже не принимая во внимание всех ужасных, стеснительных условий, в которых находился наш поэт.
Из старожилов станицы, современников Шевченка, остались в живых только казак Андрей Михайлович Перепелюков, седой как лунь столетний старец, да супруги Филат Осипович и Александра Степановна Сухоруковы.
Первым долгом я, конечно, навестил этих старцев, но, к сожалению, воспоминания их относительно Шевченка очень смутны: старуха Сухорукова говорит о большой любви семьи Усковых к Шевченку, о том, что он частенько с Усковым приезжал к ним (мать /290/ старухи Сухоруковой была повитуха). Все они категорически отвергают, будто бы Шевченко подвергался телесному наказанию, и вспоминают, что Шевченка считали в форте разжалованным майором. Устройство сада они приписывают Ускову при содействии Шевченка. Вот и все, что рассказали мне старики, повторяя все время, что ‘нам это было ни к чему’. Старуха Сухорукова (урожденная Савченко) говорит, что родители ее одно время интересовались узнать, не родственники ли они с Шевченком, но родства не оказалось. Об отношениях Шевченка к поселенцам станицы они говорят как о задушевных.
Не получив почти никаких сведений от живых свидетелей пребывания здесь Тараса Григорьевича, я обратился к розыскам архивных материалов, но и здесь успех был не больший. Один из старо-/291/жилов форта Александровска, ныне смотритель местного продовольственного магазина, титулярный советник Малинников, сказал мне, что одно дело им по приказанию коменданта, еще в 60-х годах, было передано артиллерийскому генералу Гранкину. Дело это, по словам г. Малинникова, заключало переписку, возбужденную после отправления Усковым Шевченка в Астрахань вместо Оренбурга.
С разрешения местного воинского начальника я пересмотрел старый заброшенный архив укрепления. Здесь в обрывке описи дел (с 1847 по 1852 г.) значится в 1850 г. под N 122 ‘Дело о прибытии из г. Уральска политического преступника Шевченко’, но ни этого дела, ни вообще дел, специально посвященных Шевченку, не оказалось.
Не найдя дел, касающихся Шевченка, я обратился к постовым ведомостям, с целью выяснить, как нес солдатскую службу Шевченко и какими льготами он пользовался. К сожалению, сохранились только постовые ведомости за 1852-й и за 1857 г., остальные или сгнили в подвале, или утрачены. По ведомостям за 1857 год видно, что в этом году Шевченко не отбывал ни одного караула. В 1852 году Шевченко отбыл 63 караула, наравне со всеми нижними чинами, а в 1857 году он был от них совершенно освобожден. Это обстоятельство тем более заставляет пожалеть, что ведомостей за другие годы не оказалось. Теперь нет возможности фактически установить, когда начались льготы Шевченку и в какой постепенности они к нему применялись.
Обратимся к сведениям о караулах за 1852 год. *
* Для читателей военных, знающих, что караулы отбываются не ранее, как через день, считаю нужным дать некоторые объяснения к ‘сведениям’, чтобы меня не заподозрили в ошибочном составлении этих сведений, так как в них можно видеть ежедневные наряды. В караул на Новопетровской пристани высылались люди на целую неделю. Для занятия 3-х постов высылались 12 человек и, таким образом, имелось три запасных нижних чина, что давало возможность, если не чередовать через день, то, по крайней мере, давать суточный отдых. Каждый раз в карауле были люди, стоявшие на часах все семь дней, а были служившие лишь несколько дней. Вот почему мы видим здесь ежедневные наряды. Чем руководствовались при этом разделении, сказать не могу, но оно существовало. В частности, Шевченко из 7 дней в марте стоял на часах 6, в мае все 7, в июне 6, в августе 7, в сентябре только 2, числился же в карауле каждый раз в течение 7 дней.
Повторяю, сведения эти составлены по подлинным постовым ведомостям.
Мы видим, что чаще всего Шевченко отбывал караулы у флагштока (30 из 63). Это сходится с показанием г. Малинникова, что ‘Шевченко любил это место’. Флагшток стоял на отдельной высокой скале впереди форта. Оттуда открывается широкий кругозор на все стороны: видно море и рыбачьи станицы на берегу бухты. Для поэтической натуры Шевченка это место, конечно, было более подходящим. Здесь на скале, между многими высеченными надписями, мы нашли старинную надпись: ‘КЛАЧЕНКО’. Кем сделана эта надпись, решить не берусь, но другой фамилии с окончанием — ченко в ведомостях не встречалось.
В карауле на гауптвахте Шевченка мы видим редко (5 раз). Вероятно, он избегал этого, и я думаю, что одной из важных причин было то обстоятельство, что здесь содержались арестованные. /292/ В карауле же у флагштока Шевченко оберегал чаще всего денежный ящик, казну.
Все караулы, кроме двух, Шевченко отбывал в качестве часового, и только два раза он был разводящим, т. е. не стоял на часах. Чем объясняется это назначение, — особым ли знаком внимания к нему или простой случайностью, — сказать трудно, вероятно, просто воспользовались им как грамотным солдатом. Грамотой его, впрочем, пользовались довольно часто, и мы не раз в постовых ведомостях видим записи, сделанные рукой Шевченка в те дни, когда он был часовым. И не мудрено: между начальствующими нижними чинами попадались такие, которым письмо давалось с большим трудом, и, конечно, поручить записать ведомость умеющему хорошо писать человеку было для них большим счастьем.
Еще одно замечание. Несколько раз в постовых ведомостях мы видим запись: ‘Тарас Григорьевич’, ‘Тарас Шевченко’. Запись часового по имени и отчеству показывает, что такое обращение к Шевченку со стороны нижних чинов было обычным, а следовательно, ‘рядовой Т. Шевченко’ в 1852 году, будучи еще сравнительно ‘молодым солдатом’, пользовался уже уважением своих сотоварищей и даже ближайших начальников. Обращение по имени и отчеству к унтер-офицерам — обычно, но такое обращение к рядовому, да еще со стороны ефрейтора или унтер-офицера (они ведут записи в постовых ведомостях) — редкость большая.
Вот и все, что могут дать нам постовые ведомости за два года.
Предполагая найти косвенное указание на связь Шевченка с местными жителями, я пересмотрел метрические книги местной церкви за семь лет (50 — 57 гг.). Оказывается, что за все время Шевченко ни разу не был ни шафером, ни кумом ни у кого из обывателей, а также и у солдат. Делать из этого какие-либо заключения не нахожу возможным. Указывает ли это на то, что у него не было тесной связи с местными жителями или солдатами, или ему просто не разрешалось участвовать в торжествах? Ввиду вышеизложенного, я склонен скорее думать, что первое предположение имеет мало оснований.
В заключение несколько слов о саде Шевченка. Этот сад является единственным приютом отдохновения обывателей форта Александровска от жары и вида безотрадной природы. В саду показывают землянку Шевченка. Позволяю себе сомневаться, что эта землянка его. Старуха Сухорукова говорит, что в этой землянке любил отдыхать Усков в летнюю жару. Перед землянкой стоят две толстые старые вербы. Быть может, одна из них есть посаженная Шевченком палка. Сад этот, являясь лучшим памятником пребывания здесь Шевченка, надо полагать, не погибнет: личный интерес служащих в форте заставит поддержать и сохранить его, и надо надеяться, что все будет сделано для того, чтобы он не погиб. Теперь сад расчищают, поливают, не дают ему погибнуть. К сожалению, не всегда это было так, и многие деревья несомненно погибли прежде времени от недостатка внимания к саду. Это оставляем на совести тех, кто в этом унылом месте не нашел в себе достаточно любви к природе, чтобы сохранить этот единственный живой уголок среди мертвой степи…
Прилагаю лист постовой ведомости 11 июля 1852 года, написанный рукой Тараса Григорьевича Шевченка. Остальные 11 листов, /293/ писанные тоже рукой Шевченка, мной пересланы при описи председателю Черниговской губернской земской управы Г. Уманцу, как заведующему бывшим музеем В. В. Тарновского. Думаю, что эти служебные автографы Шевченка, взятые мной из заброшенного архива, не лишены интереса. Мы привыкли видеть руку Шевченка в поэтических произведениях его или письмах к друзьям. В служебной переписке мы видим ее, если не ошибаюсь, впервые.
Впервые опубликовано в ж. ‘Киевская старина’ (1900. — N 2. — С. 157 — 162). Свои впечатления от посещения Александровского форта К. Оберучев впоследствии изложил также в статье ‘В Новопетровском укреплении (Из старой тетради)’. (‘Украинская жизнь’. — 1912. — N 2. — С. 101 — 103). Печатается по первой публикации.
Оберучев Константин Михайлович (род. в 1864 г.) — офицер, был учеником П. И. Житецкого по Киевскому кадетскому корпусу, переписывался с ним. Находясь на военной службе в Средней Азии, собирал материалы о Шевченко, принимал участие в увековечении его памяти (см.: Т. Г. Шевченко в епістолярі, с. 132 — 133, 154, 197, 201).
…отправления Усковым Шевченка в Астрахань вместо Оренбурга. — Ныне это дело хранится в ГМШ (см.: Тарас Шевченко. Документи та матерйали до біографі, с. 283 — 290).
…лист постовой ведомости 11 июля 1852 года… — Этот автограф Шевченко, как и другие постовые ведомости 1852 года, ныне хранится в ГМШ (Тарас Шевченко. Документи та матеріали до біографі. с. 259).
…бывшим музеем В. В. Тарновского. — Речь идет о Музее украинских древностей, созданном черниговским помещиком Тарновским Василием Васильевичем (младшим). Материалы музея, среди которых была богатая коллекция автографов и рисунков Шевченко, в 1897 году были подарены Черниговскому губернскому земству. /529/
Источник текста: Воспоминания о Тарасе Шевченко. — К.: Дніпро, 1988. — С. 289-293, 528.
Оригинал здесь: http://litopys.org.ua/shevchenko/vosp52.htm