О подражании Богоматери, Кузьмина-Караваева Елизавета Юрьевна, Год: 1939 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 9 минут(ы)

Новейшая всеобщая география, или описание всех частей Света, Европы, Азии, Африки, Америки и южной Индии, с историей народов и всех государств, от начала оных до наших времен и проч. Издание третье, Часть I, II и III. С. Петербург. В Медицинской типографии. 1800.

Здесь много сокращено заглавие. В книге оно занимает мелкими буквами целую страницу. Читателя уведомляют, что в сей Новейшей всеобщей географии описаны и Белостокская область, и Финляндия, и Рейнский Союз с принадлежащими к оному королевствами и герцогствами, что при книге есть географический словарь, сочиненный по алфавиту для приискания земель всего света и многих весьма любопытных и достопамятных мест, в сей географии находящихся, и что, наконец, в ней же содержится обстоятельное описание каждой земли, как-то: правление, государственные доходы, пределы, древнее и новое название, разделение, климат, качество земли, горы, леса, реки, острова, заливы, каналы, озера, минеральные воды, металлы и минералы, произрастения, животных, число жителей, нравы и проч. — словом сказать, в новейшей всеобщей географии содержится все касающееся до географии, кроме одной только истории о сей полезной науке. Предложим же здесь, сколько можем собрать исторических о ней известий.

Самая древняя географическая карта писателями упоминаемая, есть та, которую Сезострис, царь египетский и славный завоеватель {По вычислению Фререта, за 1554, года до Р. X. смотри Истор. Париж. Акад. надписей Том V. стр. 393.}, возвратясь из Азии, велел выставить для народа, чтобы показать подданным, сколь обширные страны покорил он своим оружием. У Гомера, Моисея, Иова, находим множество географических известий. Иудейский историк Иосиф пишет, что Моисей и Иисус Навин сочинили географическую карту, до раздела земли Обетованной на разные поколения. Но первый из писателей, предложивший в порядке собранные им географическая известия о всех странах известного тогда мира, был Геродот, отец истории. В сочинении его наука представляется еще в младенческом возрасте. Он описал верно многие земли, а некоторые даже вернее других после него живших, но в расположении, в связи частей, относительно к целому, он далек от совершенства, а особливо потому, что соединив географию с историею, не умел пользоваться пособиями от других наук и изобретений. Известия его основаны на собственных наблюдениях, он сам путешествовал безошибочно. Определял расстояния мест и положения их относительно к странам Света, но напрасно стали бы искать в книге его астрономических наблюдений делаемых для точнейшего назначения мест на земной поверхности. Геродот не принимает учения о шарообразной фигуре земли, о котором вероятно слышал что-нибудь от последователей Фалеса Милетского.

Почти никакому сомнению не подвержено, что многие греки, прежде Геродота жившие, например Фалес, Анаксимандр, Гекатей, и даже Пифагор, имели справедливейшие о земле понятия, что они пользовались математическими сведениями, и что делали глобусы и карты, которые в последствии времени были исправляемы: но учение сих мужей не распространялось далее их школы, народ, мало ведая о математических выкладках, или совсем отвергал оные, потому что не понимал их, или толковал иначе, нежели как бы надлежало. Таким образом умозрительные исследования философов не могли быть полезны для географии, и были совсем потеряны. Только географическая таблица Анаксимандра или Гекатея дошла до потомства, но и она вводила в заблуждение тех, кои рассматривали ее, не имея надлежащего понятия о целой системе.

После них являются писатели, коих сочинения и до нас достигли: Ганнон Карфагенец, Скилакс Грек из малой Азии, Пифеас из Массилии (Марсель), и Аристотель. Первые следовали порядку Геродота, они показывают страны света, и расстояния считают дневным и ночным плаванием, последние описывают землю по наблюдениям тел небесных. Известно, что Пифеас определял высоту полюса по длине солнечной тени, и тем показал дорогу к исправнейшей, систематической географии.

По смерти Александра Македонского наука сия вдруг приобрела удивительные успехи. Что до того времени Фалес, Анаксимандр, Гекатей, Демокрит и другие изъясняли в школах ученикам своим, что Пифеас и по нем Дикеарх начали соединять с историческим землеописанием: все то собрал Эратосфен, знаменитый математик и философ. Мнения предшественников он исправил собственными опытами и наблюдениями, определил окружность земного шара, назначил и отношение земных градусов к небесным с большею, нежели предшественники его, точностью, а тем, также и прибавлением вновь открытых земель, знатно исправил Анаксимандрову таблицу. Системе его следовали греки до Марина и Птолемея. Еще не умели провести прямого меридиана, немногих мест широта была определена по астрономическим наблюдениям, и многие земли были совсем неизвестны: Эратосфен проложил дорогу, и последователям его легко уже было исправлять и дополнять разные части. Гиппарх и Посидоний оказали географии услуги свои по части математической, а Полибий и Артемидор по исторической. Все они находили недостатки в подробностях, но целую систему все признавали образцовым произведением художника. При начале христианского летоисчисления, Страбон издал ее вновь, и даже с поправками других ученых мужей, которых мнения он исследует, иногда вступается за Эратосфена, и прибавляет новые открытия, коими землеописание обогатилось чрез римские завоевания.

Римляне от греков приняли географию, равно как и прочие науки, сами же они мало нового прибавили, а по математической части совершенно ничего. Для исторического землеописания приготовили они богатый запас материи, сперва завоеваниями своими, потом измерениями дорог, напоследок начатым при Цезаре, а доконченным при Августе, описанием всех провинций обширной Римской империи.

Плиний отчасти пользовался сими материалами, но более почерпал из греческих писателей. Выходили одни за другими описания берегов и земель, путешествия морские и сухопутные. Александрийская торговля подала случай к уничтожению ложных мнений об южном береге Либии и об Азии, через нее стали известны отдаленные страны Индии. Получены достовернейшие сведения о северо-западной части Европы, под господством римлян находившейся, также о странах, лежащих за Черным морем.

Все сии пособия собрал Марин Тирский в начале второго столетия. Он вознамерился не только исправить и дополнить ими историческую географию, но определить в точности положение мест по градусам, и тем изгнать из науки все недостоверные показания. Он был уже в состоянии предположения о фигуре обитаемой земли подкрепить новыми открытиями. Таким образом Марин сделался творцом новой системы. Иногда он ошибался в определении мест, по недостатку точных известий, однако принятый им порядок нимало от того не теряет своего достоинства. Погрешности в частях исправлены, но целый состав не разрушен.

Что начато Марином, то довершено Птолемеем Александрийским. Сей знаменитый муж, обладавшей богатством математических познаний и имевший перед собою описания новых путешествий, вознамерился обработать Мариново сочинение. Он дополнил недостатки, исправил замеченные ошибки, дал всем местам определенное положение и слишком большое размерение предшественника своего, в рассуждении долготы и широты известной поверхности земного шара, стеснил в меньшее пространство. Современники с удивлением признавали заслуги обоих географов, а особливо последнего, и писатели наступивших веков об имени его упоминали не иначе, как с благоговением. Позднейшие географы делали выписки из Птолемеева творения, сочиняли карты по его известиям, и более ничего предпринять не дерзали, таковы были Агафимер, Марциан, Агафос, Демон. После Птолемея, с половины второго столетия до разрушения Римской империи, замечается в числе географов один только Ефинус, живший в пятом веке. Во время продолжавшегося потом варварства появлялись некоторые землеописатели, но их было весьма немного. Египтянин Космус в шестом веке издал христианскую Космографию. Перокл Грамматик в том же столетии сочинил описание Восточной империи. Путешествия в Татарию Марко Поло, Рубрикиса и Карпина доставили географии важные известия. Науки, погасшие в Европе, озаряли светом своим страны азиатские, в которых между аравитянами, персами и даже татарами многие писатели упражнялись и в географии. По возрождении наук, первым восстановителем географии в Европе был Франциск Берлингиери, в 15 столетии изъяснивший Птолемееву географию в шести книгах итальянскими стихами. Доминик Марий Негро венецианец при конце того же века сочинил географию в 26 книгах. В наступившем после того столетии Вильгельм Постель, француз из Нормандии, написал Трактат космографический. Быв послан Франциском, королем французским, в страны восточные, он привез в Европу географию Абульфеды, славного аравийского писателя и государя, царствовавшего в Апамеи, что в Сирии, около половины 14 века.

Российское землеописание одолжено бытием своим графу Брюсу. По его представлению определено в сенате: послать во все уезды землемеров, и собрать от всех городов потребные известия для сочинения обстоятельной географии. Сей вельможа, обременен будучи множеством дел по части государственной службы, уделял время и для сочинения русской географии, в чем помогал ему Татищев, наш незабвенный дееписатель. В 1719 году граф Брюс препоручил весь труд сей Татищеву, который, собирая вещества для географии, и увидев невозможность совершить начатое дело, принужден был приняться за историю. От Императорской академии наук изданы атласы, из числа коих нам известен печатанный 1745 года. Кондратович перевел две книжки профессора Бейера о древней российской географии, одну выбранную из северных писателей, а другую из Константина Порфирородного. Труды Миллера, Чеботарева, Дилтея, Полунина, споспешествовали распространению географических сведений о нашем отечестве. В разные времена изданы для училищ весьма хорошие географии, как всеобщие, так и частные. К числу таковых принадлежит Всеобщее землеописание {В С. Петербурге при Императорской академии 1807.}, переведенное с немецкого языка профессором Зябловским, и Новейшее землеописание Российского государства {В С. Петербурге в типографии И. Глазунова 1807.}, сочиненное им же г-м Зябловским, и служащее дополнением к первому, ибо во Всеобщем не помещено описания России. Обе книги сии достойны уважения, в них наука предложена систематическим порядком, и почти везде соблюдена надлежащая точность. Но география не есть наука постоянная, частая перемена в пределах государств, новые отношения между правительствами, новые учреждения, не дают отдыха землеописателям.

В новейшей, рассматриваемой здесь всеобщей, географии упоминается уже о Белостокской области и Финляндии, как о частях Российской империи, королевства Вестфальское, Саксонское, Баварское, Виртембергское и другие земли описаны в нынешнем их политическом состоянии. Судя по чрезвычайной поспешности, с каковою была составлена сия книга, думать должно, что сочинитель угадывал предстоявшие перемены, и боялся, чтобы они не обременили его новою работою. Будучи уверены, что все достоинство сей всеобщей географии состоит в новых поправках и дополнениях, мы радуемся и жалеем, что по случаю ныне заключенного мира между Франциею и Австриею она вдруг делается старою, радуемся, потому что у многих людей, не умеющих разбирать доброту книг, деньги останутся в кармане, или употреблены будут на что-нибудь лучшее, а жалеем, что сочинитель трудился понапрасну.

Порядочное расположение частей, взаимная между ними соответственность, правильное разделение их, или одним словом система, и сверх того ясность и точность — вот чего ищут в книге, в которой содержится какая-либо наука. Логика необходимо нужна для всякого писателя, без логики — говорит Синекдохос у Княжнина — несть спасения ни душе ни телу.

Вступление начинается таким образом: ‘География есть описание земли, что означает самое ее имя, которое составлено из двух греческих слов. Сия наука описывает землю и предоставляет разные ее части по порядку, в котором они находятся, она определяет вид земель и морей’ и проч. Сочинитель наш разделяет географию на три части, как и должно, то есть на астрономическую, физическую и политическую. ‘География астрономическая есть описание земли касательно неба. Она представляет отношение частей земли к частям неба, главные действия, происходящие из такового отношения, и математическое разделение, перенесенное с неба на землю. — География физическая есть описание земли в отношении ее сущности. Она представляет внешнее строение земли, ее разделение на землю и воду, подразделение сих различных частей, их свойство и связь’. Остановимся и рассмотрим по крайней мере хотя одно сие определение физической географии. Слова мутность земли не дают никакого ясного понятия, и совершенно скрывают мысль сочинителя. К физической географии принадлежат еще атмосфера, климат, времена года, произведения земли, породы людей. Логика требует, чтобы определение вмещало в себе общие понятия обо всем определяемом. Что должно здесь разуметь под связью между частями земли и воды? — Астрономическая география содержится во вступлении, а о физической и политической сочинитель предлагает вместе, хотя прежде и разделил сии части. Солнце, первое из тел небесных, освещает только семь планет, начиная от Меркурия до Урана, и о вновь открытых планетах умалчивается.

Каждый читатель, хоть мало упражнявшийся в астрономической географии, удобно приметит, что сочинитель не самым точным и не самым вразумительным способом изъясняет свои мысли. Не остановимся ни над Птолемеем, жившим за 138 лет до Рождества Христова, ни над перипатетиками, которые (стр. XI) со времен Птоломея господствовали до шестнадцатого столетия, и поступим далее в географию политическую и физическую. ‘Знатнейшие реки в Варшавском герцогстве (стр. 281) Висла, Варта, Нарев, Кра, Буг, Пилица и Немен или Мемель’. Мы хотели было возразить, что река Немен не принадлежит к герцогству Варшавскому, а только составляет границу оного, и то не на большом пространстве, но вдруг на странице 283-й читаем, что и Двина и Днестр и даже Днепр водами своими напаивают счастливые пажити герцогства Варшавского. Мы увидели, что противоречия здесь не могут иметь места. Правда, что 283 и 284 страницы вставлены без всякой надобности, ибо в них повторяется написанное на двух страницах предыдущих, однако и выбросить их не можно, для того что между 282-ю и 285-ю страницами был бы пустой промежуток. Как бы то ни было, Двина, Днестр и Днепр напечатаны с рукописи, коей творец думал, что сии реки протекают в Варшавских департаментах! ‘Число жителей (стр. 28) в Варшавском герцогстве считается около 8 миллионов’. — ‘В Варшавском герцогстве (стр. 283) считается около 10 миллионов’. И то и другое несправедливо. Может быть столько жителей считалось в Польше между первым и последним ее разделом. Чтобы понять, отчего по счету сочинителя так много людей оказалось в сем герцогстве, надобно знать, что он причисляет к нему обе Галиции, Краков и Лемберг со многими городами присоединены им к Варшавскому департаменту. ‘В Варшавском герцогстве науки были в цветущем состоянии, там находились такие библиотеки, которым едва ли были где подобные, и хотя в нынешнее время и восстанавливаются науки, однако же они (кто?) недалеко успели в оных. Варшавское герцогство хотя и соединено с Саксонским государством, однако государь саксонский не имеет никакого участия в правлении, а находится под покровительством Франции и управляется чиновниками французской империи’.

Во второй части содержится землеописание России с краткою историею. Часть сия расположена гораздо правильнее и предложена лучше первой и третей, несмотря на то, и она совершенно излишняя для имеющих у себя российское землеописание г-на Зябловского, а история написана без всяких соображений. ‘Россияне (стр. 212), или народ обитающий ныне в Российской империи, за несколько веков до Рождества Христова, обитал уже в нынешних его пределах, занимая на несколько тысяч верст в длину и широту. Народы составлявшие тогда Россию, происшедшие от единого источника, были россы, или роксоляне, правильнее же, как они сами себя называли, россо-славяне, из коих большая часть, оставив в последние времена прежние свои именования москов, россов и венедов, приняли другие по именам рек и урочищ, где кто из них поселился’. Желательно знать, откуда сочинитель почерпнул известия о житье-бытье россов до Рождества Христова, и о том, как они, оставив правильные названия москов и россо-славян, начали называться другими. Итак, свидетельство Нестора ни к чему не служит? Не он ли написал и повторил несколько раз, что поселившиеся здесь на севере славяне стали называться Русью от пришедших варягов, которые также Русью назывались. Сочинитель знает, что от руссов произошли славяне, а славяне потом опять именовались, вместо руссов уже россиянами, от рассеянности по всему почти лицу земному. Таково начало истории! При окончании опять замечаем неисправность. У сочинителя написано, что (стр. 227) университеты Дерптский и Виленский учреждены после 1801 года и в одно время с Казанским и Харьковским. В учебных книгах должна быть наблюдаема строжайшая точность, дабы не погрешить против нее, надлежало бы сказать, что те университеты получили тогда новое установление. Можно было справиться с хронологическою росписью, в календарях помещаемою.

Господина сочинителя мы совсем не знаем, и статья сия писана отнюдь не с тем, чтобы кому-либо причинить неудовольствие. Книги издаются и продаются для того, чтобы читать их, а читаются для того, чтобы доставить пищу разуму, который питается размышлением. Люди имеют от природы сильное побуждение сообщать другим свои мысли. Один волен печатать что захочет, другой, купивши печатное, волен сказать свои замечания. Мнение частного человека не есть закон, и следовать ему никто не обязан. Ошибаясь в суждениях своих он сам подвергается нареканию. А кому приятно с намерением ошибаться?

М.

——

[Каченовский М.Т.] Новейшая всеобщая география, или Описание всех частей света, Европы, Азии, Африки, Америки и Южной Индии, с историею народов и всех государств, от начала оных до наших времен и проч. Издание третие, часть I, II и III. С.Петербург // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.48, N 22.

Читайте также: